Когда они вышли из здания штаба, Бриджет схватила Эндрю под руку, прижалась к нему так, чтобы только он мог ее слышать, и прошептала в ужасе:

– «Жучок»? Мой офис прослушивается? Но кому это может быть надо? И зачем?

Эндрю провел кончиком пальца по ее щеке.

– А паника тебе к лицу!

– Заткнись! – сказала она, отдернула руку и быстро зашагала вперед. Потом остановилась. – Подожди, а куда мы идем?

– Давай подумаем. Моя машина в дальнем гараже около резиденции. А где твоя? – спросил Эндрю.

– Моя ближе. У нас здесь есть специальное место для парковки. Можем взять мою машину, доехать на ней до твоей и потом подумать, где нам поговорить.

– А я почему-то рассчитывал, что мы поедем к тебе, – разочарованно проговорил Эндрю.

– И почему же ты на это рассчитывал? Что-то не помню, чтобы я тебя приглашала. – Она, прищурившись, взглянула на него.

– Ну, конечно, дорогая, ты пригласила меня. Помнишь, я еще сказал, что буду есть ростбиф, и нахально отверг пюре. Ну, вспоминай же быстрей, а то у меня уже потекли слюнки.

– Ну, уж нет! – подумала Бриджет.

Она помнила, как именно все происходило, вплоть до того, как он прошептал «я люблю тебя» и поцеловал ее, а потом еще раз поцеловал. Но больше всего ее, конечно, потрясло то, что он сказал, что не хочет отпускать ее из своих объятий. Этот мужчина умел обращаться со словами, да и, похоже, с женщинами тоже.

Бриджет быстро заставила себя очнуться от слишком романтического настроения.

– Напрасно вы так непочтительно отозвались о моем пюре. Дело в том, что мне это блюдо нравится, – заявила она.

– Хорошо, я тоже буду его есть, – пообещал Эндрю, так как был готов поддержать любое ее желание.

– Договорились. По крайней мере, одна проблема решена.

– А теперь скажите, где ваша машина? – произнес он почти по слогам.

Бриджет потерла лоб и оглядела стоянку, к которой они подошли. Действительно, где же она припарковалась? Господи, она поняла, в чем дело, посмотрела на Эндрю, и щеки ее порозовели.

– Сегодня я приехала на работу на метро.

– Ну, конечно, это очень легко забыть, – засмеялся Эндрю и развернул ее по направлению к тому месту, где стоял его «порше». – Я понимаю, вы никак не можете опомниться после моего поцелуя. Несколько восхитительных минут, и у вас напрочь отшибло память.

Бриджет почему-то кивнула и пошла рядом, еле поспевая за его широким шагом.

– Ну, надо же, «жучок»… Кому это нужно?

– Вообще-то это не в правилах властей предержащих, но в любом правиле бывают исключения.

– Неужели это значит, что я под колпаком?

– Ну, это вы хватили!.. Однако данная ситуация наводит на некоторые неприятные мысли.

– Например?

– Ну, например, оппозиция… – ответил Эндрю. – Хотя «жучок» могли вмонтировать и раньше, он достался вам вместе с мебелью. Тогда нужно узнать, кто снимал это помещение до вас. Может быть, сейчас это просто безобидная игрушка.

Бриджет пришлась по душе эта идея.

– Да, скорее всего именно так, – согласилась она. – Его просто забыли убрать, когда переезжали. Эндрю, как вы думаете, там могут быть другие подслушивающие устройства?

– Вам нравится именно такой сценарий? Давайте называть эту ситуацию так, как принято при агентурной разработке.

– Может быть, вы перестанете ерничать и скажете, что на самом деле думаете обо всем этом? – разозлилась Бриджет.

– Надо же, а вы леди с характером! Давайте рассмотрим другую версию. Ваши собственные сослуживцы решили прослушивать свой офис. Просто так. Чтобы быть в курсе дел.

Бриджет остановилась как вкопанная.

– Нет, дядя Роберт не мог так поступить, он никогда не сделал бы ничего подобного.

– Но вы ведь не собираетесь спрашивать его об этом?

– Спрашивать его? Вы в своем уме? Уверена, он понятия не имеет обо всей этой мерзости.

– Скорее всего, – успокоил ее Эндрю. – Надо проверить этот пресловутый «жучок». Завтра же вечером. А заодно поглядим, есть ли там другие подслушивающие устройства.

– Вот это другой разговор, – Бриджет расслабилась. – Но почему нужно было разыгрывать этот словесный спектакль? Вы знаете что-то, о чем не догадываюсь я сама?

– Наверное, по инерции. Это моя работа. Маленькие дети заглядывают под кровать, чтобы убедиться, что там нет людоеда, а я ищу скрытые камеры, «жучки» и тому подобную дребедень.

– В любом случае спасибо вам, – сказала Бриджет, усаживаясь в его «порше».

На этот раз, имея в виду явные заслуги Эндрю Боттомли в борьбе с «жучком», она не стала закрывать плащом коленки, пусть любуется. Он завел машину, и они тронулись.

– Вы не ответили на мой вопрос. Известно ли, кто был последним арендатором помещения до вас? – спросил Эндрю.

– Мне нет. Но зато я вспомнила, что сама купила этот столик. И мои предшественники не имеют к нему никакого отношения. Да, я совершенно точно помню, когда мы въезжали в этот офис, его там не было.

– Так. Совсем нехорошо, – вздохнул Эндрю.

– Черт! – выпалила Бриджет, но тут же извинилась. – Ой, простите, пожалуйста, я совсем не то хотела сказать. То есть то, но… Я очень нервничаю.

– Но это не мешает вам оставаться восхитительной, – засмеялся Эндрю, протягивая свою руку к ее ладони. – Мне очень понравилось, что вы даже забыли о том, что приехали сегодня на работу в вагоне метро.

Она быстро кивнула.

– Представляете, я не могла утром найти ключи от машины. У меня есть запасные, но они почему-то хранятся в столе на работе.

– Это забавно, – продолжал улыбаться Эндрю.

Прослушивают… Значит, прослушивают, повторяла про себя Бриджет, потому что никак не могла смириться с этой мыслью.

Остаток пути они одолели молча – каждый думал о своем. Эндрю остановил машину у ее дома и выключил мотор. Когда Бриджет собралась выйти, он придержал ее за руку.

– Что? – Ей и самой не хотелось уходить. – Только не говорите, что я должна дать вам возможность открыть передо мной дверцу, чтобы вы имели шанс считаться джентльменом.

– Это тоже. Но сначала еще один вопрос. Вчера вечером, когда я привез вас домой, вы искали что-то в сумочке. Потом все-таки позвонили в дверь, чтобы открыла горничная. Почему?

Почему? Потому что я не могла найти ключи. Я же сказала об этом, – ответила Бриджет и откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья.

– Хорошо. Давайте я расставлю все по местам. Это помогает мне думать, – сказал Эндрю и тоже откинулся. – Вспомните, какие именно ключи были на связке. Ключ от машины. Ключ от дома… Что еще?

Она достала из сумочки маленькую кожаную ключницу и потрясла ею перед его лицом.

– Ключи от кабинета, общий ключ и мой личный. Ключи к ящикам моего стола, ключ от сейфа, – перечисляла Бриджет. – Ой!

– Вот именно! А сегодня у вас уже были ключи. Так?

– У меня есть запасные, они спрятаны в столе Энн. Поэтому я попала в кабинет. А после обеда секретарша нашла вот эти, исчезнувшие, на полу у стола в приемной. Я не помню, чтобы вынимала их там. Они, наверное, случайно выпали…

– Угу, – промычал Эндрю.

– Мне не нравится, когда вы мычите. О чем вы думаете? – занервничала Бриджет.

– Так, пустяки, – сказал он.

– Ну, я прошу вас, Эндрю, если вам что-то пришло в голову, я должна знать, что именно.

– Ладно. Тогда слушайте. Кто-то взял ключи для того, чтобы попасть в ваш кабинет прошлой ночью.

– И поставить «жучок»?

– Не думаю. – Он покачал головой. – Скорее всего «жучок» прикрепили давно. Вы не заметили ничего необычного на столе или в ящиках?

Бриджет рассмеялась, хотя ей было совсем не смешно.

– Вы же видели мой кабинет. Разве в этом бедламе можно заметить что-нибудь? Думаю, я не увидела бы даже слона, играющего посреди комнаты на скрипке.

– Точно. На это они и рассчитывали.

– Кто такие «они»? – рассердилась Бриджет.

– Те, кто позаимствовал ваши ключи, леди, – мягко ответил Эндрю. – Не паникуйте. Скажите, а конверт вы все время держали в сейфе?

Бриджет начала кусать свой большой палец, хотя считалось, что она избавилась от этой вредной привычки лет в десять от роду.

– Да, я положила туда первый конверт еще на прошлой неделе. Остальные появились у меня только сегодня, и я положила их к первому.

– Значит, вы взяли конверт, который должен был быть отправлен еще на прошлой неделе. Но письмо не дошло до места назначения вовремя, и кто-то пришел проверить, почему это случилось. Вы следите за ходом моих рассуждений?

– Очень внимательно. А что скажете насчет «жучка»?

– Здесь, похоже, действует любитель. Найти подобную вещь не составляет труда для того, кому это действительно нужно. Может быть, два вопроса не взаимосвязаны. А может, у кого-то просто разыгралась паранойя.

– Дядя? Вы имеете ввиду моего шефа? Я не могу себе этого представить, это просто невероятно.

– Вы очень молоды и очень добры. И это хорошо. Но я подозреваю каждого, такова моя профессия, – вздохнул Эндрю и вытащил ключ из замка зажигания. – Сейчас мы войдем в дом, и я не уйду, пока не осмотрю его. Ведь мы не знаем, у кого были ваши ключи весь день и всю прошлую ночь.

– Но у меня горничная. Так что никто не мог войти незамеченным, – пояснила Бриджет.

– А что, вчера она весь день была на месте? – уточнил Эндрю.

Бриджет вздохнула.

– Нет, она учится в университете, специализируется на русской истории. И вчера у нее как раз были занятия.

– Так ее не было весь день. И поэтому мы ни в чем не можем быть уверены. А в доме есть какая-нибудь сигнализация?

Бриджет полегчало.

– Конечно, у нас есть сигнализация, как я могла об этом забыть! Чтобы проникнуть в дом, нужно знать секретный код, – пояснила она, но тут же спохватилась: – Вот черт!

– Что такое? Что вы еще вспомнили? – взволнованно спросил Эндрю.

– И почему именно я привязана к этому дому? Сестра может жить в Лондоне, там, где ей вздумается. Брат предоставлен самому себе в своем колледже. А меня родители просто цепями приковали к этому чертову замку еще до того, как я распаковала здесь вещи! – воскликнула Бриджет. – Если они узнают, что я наделала…

Эндрю взял у нее из рук ключницу, внимательно осмотрел, вынув связку ключей, потом вывернул кожаный футляр наизнанку. На внутренней сторонке был аккуратно выведен белой краской номер секретного кода.

– Написали для забывчивых? – спросил он.

– Я ненавижу вас, – прошептала она, выдергивая ключницу из его руки. – Скажите, кстати, если я дам вам четверть фунта, вы не проболтаетесь об этом моим родителям?

– Нет, будьте спокойны, но не за деньги, а если поцелуете меня. В этом случае обещаю даже не читать лекции по безопасности. А если и буду, то не дольше десяти минут.

Бриджет впилась в него взглядом, потом открыла дверцу машины.

– Пойдемте! Я хочу, чтобы вы осмотрели весь дом на предмет обнаружения всяческих угрожающих предметов. Потом я накормлю вас ужином и покажу бумаги. Только предупреждаю, не рассчитывайте, что каждый найденный предмет будет сопровождаться оплатой в виде поцелуя. Вы даже не потрудились уничтожить ту гадость, что обнаружили в моем кабинете.

– Я знал, что она припомнит мне это, – проворчал Эндрю, вылезая из машины.

Он осмотрел комнаты первого и второго этажа, потом, спустившись в гостиную, около двадцати минут беседовал с Надин…

Бриджет переоделась наверху в спальне. И появилась внизу в черных джинсах и свитере цвета кофе с молоком, перехватив резинкой свои роскошные волосы в хвост. Эндрю как раз хотел задать горничной один из последних вопросов, но замолчал, забыв, о чем собирался спросить.

– Эй, я здесь! – Надин поводила рукой перед его глазами. – Мне очень жаль, что я не воздействую так же ошеломляюще на мужчин.

– Перестань, Надин, – нахмурилась Бриджет. – На мужчин ты воздействуешь не менее эффектно.

Горничная засмеялась.

– Хорошо, договорились, на самом деле я – богиня. Теперь все встало на свои места. Только почему, вы, сэр, остолбенели, когда смотрели на нее, спускающуюся по лестнице? – спросила она Эндрю, показывая на Бриджет пальцем. – Я что, пустое место?

– Вовсе нет, – низким хриплым голосом проговорил Эндрю. – Просто она – ребенок. Я боялся, что она упадет, поскольку не держится за перила. Вот и все.

– Как вы правы, – вздохнула Надин и скорбно покачала головой. – За малышкой нужен глаз да глаз, несмотря на то, что она на две головы выше меня. Знаете, маленькие детки – маленькие бедки… Ума-то не прибавляется.

– Ребята, по-моему, вы нашли друг друга. И теперь объединитесь, чтобы мучить меня, ни в чем не повинного человека, – укоризненным тоном произнесла Бриджет. Она забралась с ногами на огромный кожаный диван и состроила Надин рожицу. – Предательница! Против такой силы мне надо основательно вооружаться, приобретать целый арсенал средств обороны и нападения, чтобы достойно ответить на этот ваш вызов.

– Мы пошутили, честное слово! – сказала Надин, присаживаясь на минутку рядом с ней. – Я пойду. Меня призывает моя наука, русская история. Буду выяснять, почему им понадобилось так много времени и столь изощренные способы, чтобы убить Распутина? Что вы думаете, мистер агент, по этому поводу? Может быть, вместе проведем исследование? – И она посмотрела на Эндрю широко раскрытыми наивными глазами, полными трепета и восторга.

– Убирайся, Надин! – Бриджет потрепала ее по волосам.

Бедной девушке ничего не оставалось, как встать и, соблазнительно покачивая бедрами, удалиться.

– На самом деле она никакая не горничная, не так ли? – спросил Эндрю.

– Считается горничной. Но руководит и приглядывает за мной по поручению мамы, которая все еще видит во мне девочку. Маме кажется, что присутствие Надин для меня просто необходимо, – вздохнула Бриджет. – Она считает, что рядом со мной должен быть человек, который догадается вызвать врача, если я подхвачу насморк, или позвонит в полицию, если меня не будет дома к назначенному времени, ну и на случай всяких других неожиданностей. Мама вполне разумный человек, но когда дело касается меня, у нее срывает крышу: она почему-то убеждена, что со мной обязательно должно произойти что-нибудь отвратительное.

Эндрю кивнул и улыбнулся.

– Поверьте, все матери одинаковы. И думают одно и то же. Я это знаю. Моя – точно такая же. Всю жизнь ее воспитываю, но результат нулевой. К сожалению, они часто бывают правы. Итак, Надин вчера действительно не было дома, – продолжил он, возвращаясь к неприятной теме своего визита.

Бриджет наклонилась вперед.

– Мы можем говорить здесь? – спросила она шепотом.

– По крайней мере, первичный осмотр ничего не дал, в доме чисто. Если не считать пыли за диванами. Можно, конечно, попросить Надин убрать, если вы не боитесь лекций об угнетении рабочего класса.

– Ужасно смешно! – холодно глянула на него Бриджет.

Он всякий раз приходил в восторг, когда на ее лице появлялось такое выражение. Вообще она успешно держала стиль избалованной вниманием фотомодели с обложки какого-нибудь глянцевого журнала. Но иногда в ее облике можно было увидеть рассерженного ребенка. Эта смесь женщины и девочки могла сбить с ног любого. Он любовался ею.

– Во всяком случае, мы можем констатировать, что в доме вчера никого не было. Я не нашел ничего подозрительного.

– Но кто-то брал мои ключи, собираясь с их помощью проникнуть ко мне в кабинет, в мой стол, в сейф?

– Это пока что лишь мое предположение. Вы проголодались? – спросил Эндрю, чтобы перевести разговор в другое русло.

– Наверное. Но я очень расстроена. Нет, я не голодна, я в ярости. Действительно, в ярости!

Эндрю прекрасно понимал ее состояние.

– Вам противно, что кто-то рылся в ваших вещах, так?

– Именно… Как будто кто-то подсмотрел, чем я занимаюсь в ванной или в спальне. Меня это возмущает, но я бессильна. Это глупо?

– Совсем нет, – ответил Эндрю. Он отлично понимал то состояние гадливости, которое возникает у любого нормального человека, обнаружившего, что некто чужой бесцеремонно прикоснулся к его жизни. Нужно поменять тему и немедленно. – Может быть, мы отправимся в кухню и попробуем подогреть остатки вчерашнего ужина?

Бриджет решительно поднялась с дивана и пошла вперед.

– А вас не смущает, что это именно остатки? – поинтересовалась она.

– Возлюбленная моя, – заворковал он, – я обожаю любую пищу, приготовленную твоими руками. Думаю, что с удовольствием выпил бы даже яд из чаши, которую бы подала ты.

Она резко остановилась перед дверью кухни и спросила:

– Почему вы делаете это?

– Почему я делаю что? – Эндрю удивленно смотрел на нее, показывая, что не понял вопроса.

Она была невероятно хороша и замечательно пахла какими-то весенними цветами.

– Назови меня возлюбленным, – зашептал он. – Назови меня дорогим.

– Я?

– Ты.

Она потянулась к нему и легонько толкнула в грудь.

– Вы прекрасно понимаете, что делаете, – удрученно вздохнула Бриджет.

Она прошла в кухню, он последовал за ней.

– Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что я действую инстинктивно?

Совсем не инстинктивно. Вы прекрасно осознаете свои действия.

Бриджет открыла холодильник и стала доставать тарелки с едой. Он взялся помогать ей.

– Вы хотите, чтобы я прекратил? – спросил Эндрю. – Мне нужно об этом хорошенько подумать.

– Сядьте, – остановила его она, забирая у него тарелки и подходя к большому обеденному столу.

Эндрю уселся на стул и подумал, что эта девушка сейчас слишком возбуждена, чтобы вести шутливую перепалку. Он с удовольствием наблюдал, как она быстро и легко управлялась с приготовлением ужина. Движения ее были точными и грациозными. Даже занимаясь резкой салата или ставя на плиту кастрюлю, Бриджет смотрелась великолепно.

– Вижу, вы любите готовить, – сказал он.

– Люблю. Я часто занимаюсь этим сама. Мы с Надин договорились: она убирает и гладит, а я вожусь у плиты. Идеальное распределение обязанностей. Главное, никому не в тягость.

– Я думаю, Надин особенно довольна, – улыбнулся Эндрю, беря из шкафа два тонких хрустальных бокала и наполняя их из кувшина водой со льдом. – Талая вода. Что-нибудь еще?

– В кладовой есть содовая. Если хотите, откройте вон ту дверь. Я могла бы предложить вина. Но мне нужна ясная голова. Если я выпью хотя бы глоток, то расслаблюсь, и у меня начнется истерика.

Десять минут спустя они уже сидели за столом. Эндрю просто тонул в захлестывающих его потоках любви. Ростбиф был необычайно нежен, соус из белых грибов отлично оттенял его вкус, картофельное пюре таяло во рту. Что может быть лучше еды, вкусно приготовленной прелестной женщиной! – подумал он и спросил:

– Если это остатки вчерашнего ужина, то скажите, какой подвиг я должен совершить, чтобы попасть к вам на воскресный обед?

– Ну, убейте всех моих врагов, – пошутила она и ответила серьезно: – Рада, что вам понравилась моя стряпня.

Ей было приятно, что он похвалил ее. Господи, как мало нужно, чтобы почувствовать себя счастливой! Влюбленные глаза мужчины, пара приятных слов, искренняя похвала твоих достоинств и вот уже «Эндрю, я ваша навеки». Все это пронеслось в ее голове в долю секунды. Так, стоп, надо взять себя в руки, тут же подумала она и сказала:

– Что ж, поскольку ужин закончен, пойдемте, я покажу вам письма, ради которых вы, собственно, и пришли сюда.

– А я думал, мы займемся мытьем посуды. – Ему явно не хотелось уходить из кухни. – Вы же говорили, что любите тут возиться.

– Нет, уважаемый мистер Боттомли. Не до такой уж степени. Я бы сказала, что меня именно эта возня не раздражает. Никто не любит мыть посуду и чистить столовое серебро. – Бриджет засмеялась. – Но если вы настаиваете, мы можем попробовать. В следующий раз я постараюсь, чтобы грязной посуды было побольше. Например, после воскресного обеда.

Эндрю собрал со стола тарелки и направился к мойке. Он с удивлением осознал, что готов делать все, что угодно, лишь бы подольше находиться рядом с Бриджет Винсен. И еще у него мелькнула вдруг мысль о собственном доме, о детской комнате, в которой после ужина будут спать его малыши, и о Бриджет… Он посмотрел на нее с безмолвной благодарностью, вызванной внезапно посетившими его приятными чувствами. Девушка склонилась над раковиной и мыла тарелки, которые под ее руками тут же становились белыми, сияя чистотой. Он мог бы смотреть на это долго. Каждый день, всю жизнь…

Бриджет вытерла последнюю тарелку, аккуратно повесила полотенце и спросила:

– Теперь мы можем приступить к делу? Пойдемте в гостиную.

– Ну, хорошо. Кстати, вы так и не сказали мне, что же было в том, первом конверте?

– А вы и не спрашивали, – ответила она и вышла из кухни.

– Мне казалось, вы были слишком взволнованы, чтобы говорить об этом. Я боялся, что если начну давить на вас, то вы решите вообще отказаться от моих услуг и от встреч со мною. А этого-то мне хотелось меньше всего. Думаю, что сейчас настал подходящий момент, не так ли?

Бриджет споткнулась о край персидского ковра, виновато улыбнулась и продолжила путь. В гостиной она достала из портфеля злополучные конверты, вручила их Эндрю и опустилась в большое кожаное кресло. Он сел в такое же напротив. Вся мебель в ее жилище, похоже, была верна не одному поколению и являлась олицетворением домашнего покоя. Прикасаться к любой вещи здесь было так же приятно, как надевать любимые комнатные тапочки после долгого рабочего дня.

– Великолепная комната, – заметил он, раскладывая содержимое конверта на коленях. – А камин действует?

– Конечно, хотите, я разожгу его?

Хотел ли он видеть блики огня на лице Бриджет? Сейчас это был предел мечтаний!

– Давайте, я сам займусь им.

– Займитесь, – улыбнулась она.

Он разжигал огонь в камине, не догадываясь о том, какой пожар уже устроил в ее сердце. Да и у него оно пылало все сильнее с каждой минутой. Казалось, этот огонь способен охватить все вокруг. Неужели она не видит этого? Вскоре в камине запылали дрова.

– Как в сказке, – нежно сказала Бриджет.

Отсвет огня преобразил комнату и создал интимную обстановку. Эндрю чувствовал, что должен взять себя в руки, иначе невозможно будет работать. Да и мог ли он позволить себе что-то, когда она так встревожена из-за этих проклятых бумаг?

– Пожалуйста, камин пылает, – сказал он, возвращаясь в кресло и вздыхая. – Жаль, что мы не можем сжечь в нем все эти бумаги и уничтожить заодно все недоразумения, подозрения, страхи.

– Но мы же именно этим и должны заниматься! – напомнила ему Бриджет.

– Красивая женщина, отличный повар, да еще и логик! Это уже слишком! – усмехнулся Эндрю и принялся читать бумаги. – Ничего себе, – наконец пробормотал он, просмотрев все страницы, и поднял глаза. – Вы понимаете, что это?

– Думаю, что да, – кивнула она. – Это материалы к законопроекту, который предполагает введение налоговых льгот для некоторых отраслей промышленности.

– Именно. Но это документы, которые до поры до времени должны храниться за семью печатями. То есть о них могут знать только специалисты-разработчики, глава правительства, в общем, довольно узкий круг лиц. Содержание нужно долго проверять, анализируя возможные последствия принятия такого закона для экономики страны, а может быть, и мировой экономической политики. Промышленники, узнай они об этих бумагах, просто скупили бы голоса избирателей в нынешней предвыборной кампании и привели к власти того, кто заинтересован в разработке данного законопроекта. А потом, естественно, предъявили бы ему счет.

– Я так и поняла, – прошептала Бриджет.

Она съежилась в кресле и обхватила колени руками.

– Так, так, – повторял Эндрю, перечитывая страницы вновь. – Это служебные записи, для внутреннего пользования. Скорее всего, эти бумаги предназначались для работы специального комитета. Даже я не должен видеть их.

– Но вы видите, – сказала Бриджет.

Она отвернулась и внимательно смотрела на языки пламени.

– Да, вижу. Если бы я был работником одной из компаний, о которых идет речь, я бы знал, что дальше с этим делать. Я бы нашел покупателя на эту информацию и очень дорого продал бы свой голос гражданина.

– Таким образом, все может быть обыкновенным обманом? Вся эта предвыборная борьба, лозунги, разговоры о чести. Зачем тратить деньги на агитацию, легче покупать друг у друга информацию. И все…

– Обман – это оружие политиков, – вздохнул Эндрю, складывая бумаги в конверт.

– Что вы собираетесь теперь делать? – Бриджет внимательно смотрела на агента национальной безопасности.

Эндрю был зол, но понимал, что у Бриджет есть больше оснований волноваться и даже злиться. Она работала на Кларка. И попала в ловушку. Ей необходимо было принять решение: играть не по правилам или стать доносчиком.

– Сначала, – он говорил, тщательно подбирая слова, – я должен посмотреть, что находится в других конвертах. Я так понимаю, что они должны были быть отправлены по различным адресам. Пять конвертов, пять городов, пять избирательных округов. Может быть, они содержат копии этой служебной записки?

– Вы уверены, что мы можем вскрыть их? Не будет ли это нарушением закона? – заволновалась Бриджет.

– Нет. На них еще нет печатей. Это развязывает нам руки.

– Мне даже смотреть на это не хочется, – фыркнула Бриджет.

– Тогда закройте глаза и не смотрите, – ответил Эндрю жестко и открыл второй конверт, третий, потянулся за четвертым. – Чистые листы, – выдохнул он, – здесь только чистые листы.

Бриджет продолжала грызть большой палец.

– Я не понимаю, зачем тетя Памела отправляла куда-то чистые листы?

– А слова «это тест» не кажутся вам знакомыми? – спросил Эндрю, внимательно глядя на нее.

– Тест? Но для кого это тест? – заволновалась Бриджет.

– Я не знаю. Тест для системы поставки корреспонденции? Тест для вас? Расскажите мне еще раз о сегодняшнем визите госпожи Кларк. Шаг за шагом, аккуратненько припомните все, что она говорила или делала до того, как ушла.

И хотя Бриджет уже рассказала ему о сегодняшнем визите Памелы в офис все до мельчайших деталей, она опять повторила свой рассказ, не забыв упомянуть о самолетике, который пустила госпожа Кларк через всю комнату.

– Хорошо, – сказал Эндрю. – Значит, миссис Кларк пронесла конверты именно в ваш кабинет, никого другого не попросив их отправить. Вам не кажется это странным?

– В самом деле, – удивилась Бриджет. – Она могла отдать их Энн. Или кому-нибудь еще. Вовсе не обязательно было нести их ко мне.

– Та-ак, – продолжал Эндрю, начиная понимать. – Она отвлекла ваше внимание, пустив бумажный самолетик. Вы ведь следили за его полетом, правда?

– Правда, – сказала Бриджет, кивая. – И все-таки это был очень короткий полет. Возможно, я отвлеклась буквально на несколько секунд.

– Но ведь она сидела на стуле в непосредственной близости от рабочего стола. Ну, того самого, с прикрепленным «жучком». Ей бы потребовалось всего несколько секунд, чтобы установить его.

– Вы думаете, именно она поставила «жучок» на мой стол?

– Это один из вероятных вариантов… И в то же время мадам вернула ваши ключи, тихонько подбросив их у стола Энн в приемной.

– Нет, – возразила Бриджет. – Зачем ей надо было брать мои ключи?

– Послушайте, если Памела Кларк именно та, от кого поступил первый конверт, который не был отправлен, она должна была за ним вернуться. Понимаете? Она вчера была у вас в офисе?

Бриджет задумалась и прошептала:

– Я не знаю. – И вдруг вскочила. – Подождите, была! Да, точно, она была! Энн сказала мне, что заходила миссис Кларк, причем тогда, когда я уже вышла. То есть именно в то время, когда я пыталась заставить вас обратить на себя внимание…

– Вы брали машину или шли пешком?

– Пешком. – Она задумалась. – Да-да, я уверена. Я шла пешком.

– А где были ваши ключи?

– Точно не помню, – проговорила Бриджет, пожав плечами. – Возможно, в моем столе, потому что они мне нужны, чтобы открыть офис. В ящике стола… Нет, точно, они лежали на столе, а не в ящике.

– И каждый имел к ним доступ?

– Выходит, что так…

– Хорошо, давайте плясать от этого. Ваши ключи находились там, где вас не было, и кто-то ушел с ними. Логично?

– И вы допускаете, что их взяла Памела? Вы этого не сказали, но ведь подумали, не так ли?

Эндрю внимательно посмотрел на нее.

– Если она и взяла ключи, то потому, что искала конверт, который, предположительно, должен был быть отправлен на прошлой неделе. Вы командуете в офисе, Бриджет. Ей известно, что вы за всем следите. То, что она выбрала вас для проверки, было абсолютно верно, потому что Энн или кто-либо другой, вероятно, сделали бы отправление вовремя. Логично? Она искала конверт, по крайней мере, некое свидетельство того, что письмо не отправлено.

– И она его нашла? Я имею в виду конверт. Я не хочу называть его свидетельством.

– Скорее всего, она его видела. Именно поэтому миссис Кларк принесла сегодня фальшивые конверты. Ей необходимо было узнать, что вы с ними сделаете.

– Кажется, это называется следственным экспериментом, не так ли?

– Точно. В данном случае охотятся за нами.

– Вы говорите это серьезно?

– Более чем, – вздохнул Эндрю.

– Этого просто не может быть! Я не хочу нового политического скандала. Теперь, когда вы все знаете… Господи, я рассказала вам все только потому… потому…

– …Потому, что вы хотите, чтобы я гладил вас по головке и говорил, что все будет хорошо. Извините, золотко, но этого не будет. Сокрытие данной информации – почти то же самое, что разглашение государственной тайны. Я не смогу об этом промолчать.

– Нет, я не этого хотела. Господи, что же делать? Но вы же не уверены, что это была Памела Кларк?

– Ну, это мог быть и сам мистер Роберт. Кто из них хуже? О, подождите, я знаю, это могли быть они оба. Как вам такой расклад?

– Я не верю в такое! Только не дядя Роберт. Он честный. Он действительно абсолютно не амбициозный. Если бы не тетя Памела, он вряд ли вообще стал бы выдвигаться, поскольку счастлив и без политики…

– Действительно? Я этого не знал. Значит, это его жена устроила кутерьму с выборами? – Эндрю замолчал.

– О чем вы думаете? – схватила его за руку Бриджет.

– Ни о чем, – ответил он.

Эндрю понимал, что пришло время замолчать, оставив свои мысли при себе. Что можно было еще сказать ей? Он думал о том, что ее дорогие тетя Памела и дядя Роберт планировали продать услуги будущего премьер-министра тому, кто предложит самую высокую цену.