Царица Савская иногда изображалась как «черная царица». Можно ли считать ее чернокожесть плодом фантазий некоторых «белых» теологов, поэтов и художников? Что думают о ней «черные» люди? Этим вопросом открывается последний поворот ее удивительной истории.

Если до сих пор это были остановки на ее «жизненном пути», который переносил нас в давно ушедшие времена и частично в древние культуры, то теперь мы намереваемся идти по современному следу. В наше время она выросла в освободительную фигуру, олицетворяющую «черное самосознание». В эпоху средневековой романтики и готики она оставалась экзотическим образом, волнующим средневекового человека. Теперь же в среде «черных» людей Африки и Америки она непосредственно вторглась в мечты об освобождении угнетенных черных и цветных, вдохновляла их на освободительную борьбу.

Прошло много времени, пока чернокожим удалось заговорить во весь голос, отстоять свои права.

В июне 1797 г. он произносит речь перед масонами Менотоми штата Массачусетс, в которой взывает к духу черного братства. Не зря эта речь считается первым и значительным свидетельством «черного» голоса Америки. На Принса Холла произвела глубокое впечатление борьба за освобождение, которую цветные в 1791 г. вели на Гаити. Холл заверил гаитян в солидарности всех цветных американцев. При этом он бичевал расовую спесь белых и ссылался на библейские примеры:

«Эфиоп Иофор дал своему зятю Моисею хорошие советы по устройству правления… Следовательно, Моисей не погнушался выслушать поучения черного человека… Царь Соломон не погнушался беседовать с царицей Савской…»

Речь является первой попыткой привлечь царицу Савскую в историю черного освободительного движения. Глубокое уважение, с которым царь Соломон встречал черную царицу, было путеводной звездой для дальнейших попыток мобилизовать библейских персонажей для освободительной борьбы, а также принципиального протеста против «белой» интерпретации Библии.

С давних пор «белые» теологи и политики привлекали соответствующие отрывки из Библии, чтобы обосновать неравенство и развращенность чернокожих. Например, важную роль сыграла история сыновей Ноя — Сима, Хама и Яфета. Хам считался родоначальником чернокожих. Его сын Ханаан был проклят и отдан на вечное рабство потомкам Яфета, Яфет же был родоначальником белых. Черные теологи не могли терпеть это расистское толкование. В конце концов, царица Савская считается потомком хамитов в соответствии со скрижалями народов в 1-й Книге Моисеевой, где она через кушитов происходит от Хама.

Это подчеркивал также Джилберт Хейвен в речи против рабства, напечатанной в 1869 г. в Бостоне. В ней сказано, как относился Соломон к царице Савской: «с благоговением и учтивостью», и что в этой встрече царя отражается равноправие рас.

Столь глубокому уважению к царице Савской способствовал также английский «перевод при короле Джеймсе» Библии 1611 г. В нем древнееврейские и древнегреческие слова, обозначающие «Куш» и «Эфиопия» переводятся одним словом «Ethiopia»; царица Савская считается потомком Куша. Этим самым значительно расширяется значение понятия — в 16 и 17 в. «Ethiopia» обозначала всю черную Африку. Нет ничего удивительного, что черные христиане идентифицировали себя именно с царицей Савской.

В конце 19 в. впервые возникли независимые черные церкви. И в Северной Африке и в Америке они назывались Эфиопской церковью. В 1892 г. священнику Мангене Моконе в Претории (Южная Африка) удалось возвести Эфиопскую церковь в ранг охватывающей все племена национальной черной церкви, которая играла важную роль в южноафриканском освободительном движении. Церковь быстро завоевала многочисленных приверженцев, но длительное время вынуждена была опасаться бурской и английской нетерпимости. «Африка — африканцам!» — таков был лозунг черной церкви. Но где кроме небольшой Либерии в колониальной Африке существовало черноафриканское государство? Поэтому с неослабевающим вниманием следили за Эфиопией, древнейшим черноафриканским государством, которое никогда не было в колониальной зависимости. В 1895 г. «потомку» царицы Савской императору Менелику II удалось отразить натиск итальянской захватнической армии.

После этого крупнейший лидер черной церкви Южной Африки Джеймс Мата Дване написал Менелику II, что Эфиопия должна стать исходным пунктом освобожденной Африки. В афро-американ-ских кругах африканская империя стала страной надежды. В 1903 г. афро-американец Генри Эллис едет в Эфиопию, чтобы осуществить возвращение черных американцев. Но, как и Дване, ему не повезло. Правда, Менелик II радушно принял Эллиса, но возвращения американских чернокожих не поддержал. Гораздо хуже он обошелся с Дване. Император даже не ответил на его письмо.

На Ямайке тоже возникло движение за возвращение в Эфиопию. Там страстно ждали черного мессию. Все взоры были прикованы к Эфиопии, когда в 1930 г. пришел к власти Рас Тафари, более известный нам как Хайле Селассие, 225-й потомок царицы Савской. Называющие теперь себя «раста-фаритами» чернокожие приветствовали его как черного мессию. Но Хайле Селассие отнесся на удивление сухо к этим надеждам. Только в суггестивной музыке растафаритов «регги» продолжали жить надежды на освобождение из оков дискриминации и рабства.

У южноафриканского теолога Дж. Г. Ксаба тоже не выходила из головы история царицы Савской, особенно фраза: «… Но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот мне и вполовину не сказано». Ксаба попытался воспринять вторую половину того, о чем умолчала царица. Для него она состояла в пророчестве из 66-го псалма, (стих 32): «Прийдут вельможи из Египта; Эфиопия прострет свои руки к Богу». В этом стихе из псалма Ксаба увидел тайну, которую не открыла царица Савская. Полный энтузиазма, он 26.10.1896 г. пишет епископу Тернеру, который поддерживал освободительное движение черных африканцев:

«Быть может, дерзко с моей стороны, Ваше Преосвященство, употреблять слова, с которыми обратилась царица Савская к царю Соломону, однако я все время повторяю: «И вот мне и в половину не сказано…»

Пророчество, которое было высказано в 66-м псалме, близится к своему исполнению. И робкое проявление христианства уже ощущается в близком окружении языческих краалей и городов. Я говорю особенно о южной части континента, где чувствуется приближение Евангелия… То тут, то там теплится слабый огонек, но Господь наш, который не различает национальностей, благословит этот труд, чтобы он приобрел силу. Пусть же Господь, князь мира, преумножит и расширит свое царство от западного побережья на весь континент, чтобы распространение Евангелия уничтожило власть невежества, тьмы и греха, и чтобы властвовал только царь Израилев и лев из колена Иудина».

Царица Савская служит теперь не только примером черной царицы, но становится черной пророчицей из Писания, стоит у истоков обещания освобождения чернокожих во всем мире. Конечно, то, что возникло в сознании черного человека, было политически неосуществимо. Но надежда на освобождение, которая содержалась в открытой тайне царицы Савской, не была предана забвению.

Другие лидеры чернокожих избегали конкретного географического определения, но многим из них стало ясно одно: достойная жизнь в Америке едва ли возможна. Несмотря на их участие в борьбе за независимость против Англии, несмотря на отмену рабства и предоставление гражданских прав, чернокожие оставались людьми второго сорта.

В октябре 1877 г. чернокожий журналист Джон Э. Брюс произнес речь, в которой в качестве единственного решения проблемы черных американцев предлагал возвращение в Африку. В речи Брюса появляется также и царица Савская:

«Прежде всего он (цветной американец) должен эмигрировать в Африку, потому что это его родина. Африка — это земля, богатая продуктами и обещающая каждому, желающему туда поехать небывалые сокровища. Существуют особые претензии черных американцев на эту землю. И эти претензии справедливо обоснованны. 150 миллионов наших людей живут по ту сторону Атлантики и прозябают там в темноте и суевериях; 5 миллионов живут на этой стороне, имея все преимущества, которые желательны для приобщения к цивилизации. Наш долг — принести свет тем пребывающим во тьме душам, чтобы вывести их на путь цивилизации. Веками черная раса не получала образования. Но так было не всегда, и история показывает то, что было сделано, и указывает, что могло бы быть сегодня. Африканцы владели Южным Египтом, как было сказано: «Эфиопия прострет руки свои к Богу, и когда царица Савская огромное богатство присоединила к сокровищам Соломона…»

Раса, которой был подарен удивительный континент Африка, может быть просвещенной и может достичь богатства, власти и положения среди наций земли».

Несметные богатства царицы Савской становятся залогом будущего богатства Африки; власть и сан черной царицы освещают из прошлого призрачное будущее. Как естественно был связан ее образ с обещанием спасения в стихе из псалмов!

Несравнимо более ригористичные и радикальные требования выставил негритянский лидер Маркус Гарви, одна из самых противоречивых фигур черного освободительного движения Америки. Он родился в 1887 г. на Ямайке, выучился на печатника и в 1907 г. обосновался в Кингстоне, где руководил стачкой печатников. Затем он уехал в Америку, в 1912 г. прибыл в Лондон, два года спустя вернулся на Ямайку и основал UNIA, «Ассоциацию всеобщего усовершенствования». Через два года он с большим успехом пропагандировал в Гарлеме освобождение чернокожих. В двадцатых годах UNIA выросла в мощнейшую организацию, число ее членов в 1923 г. составляло около шести миллионов. Даже критики, которые считали это число сильно преувеличенным, все же оценивали количество записанных членов в период расцвета UNIA в миллион.

Это массовое движение делало таким привлекательным призыв к «расовой гордости» чернокожих. Гарвей настолько увлекся, что даже пропагандировал «черный расизм», который во многом походил на его «белое» пугало. Гарви неутомимо трудился над возвращением негров в Африку. Он вел переговоры с Лигой Наций по поводу основания колонии в Африке и призывал создать черную армию для изгнания оттуда узурпаторов. В 1921 г. он объявил об образовании «Африканской империи» и сам себя назначил ее первым временным президентом. В Гарлеме он в роскошной униформе принимал грандиозные парады.

Говорят, что при оснащении межконтинентального флота поверенным в делах которого он был, Гарви впутался в сомнительные финансовые операции. Его стремительный взлет внезапно прервался, он предстал перед судом и получил пять лет каторжной тюрьмы. В 1927 г. был помилован американским президентом Кулиджем, но сослан на Ямайку. Последние годы жизни провел в Лондоне.

Жертвой его расового фанатизма чуть было не стала царица Савская. Приверженцы Гарви позволили себе использовать «еврейского» Соломона против «черной» царицы:

«Новый негр гроша ломаного не даст за происхождение от Соломона. Соломон был евреем. Негр — не еврей. Негр ведет свое расовое происхождение от царицы Савской, чем он гордится. Он гордится царицей Савской, но не гордится Соломоном».

Но такой расизм не везде был «гарвеизмом». Крупный теолог этого движения Джордж Александер Макгвайер написал «черный катехизис». Прокламировался «черный» бог, и царица Савская была включена в ряд знаменитых черных персонажей вместе с черным волхвом Валтасаром и черным Симоном Киренским, который нес крест Христа. С другой стороны, Макгвайер заявлял о равенстве перед Богом всех рас.

Среди черных евреев царица Савская тоже пользовалась большим авторитетом. Чернокожие евреи, вероятно, потомки эфиопских феладшей, эмигрировавших в Америку, в отличие от радикальных «гарвеистов», подчеркивают происхождение негров от евреев, как, например, крупный лидер черных евреев рабби Мэтью:

«Негр — это еврей, потому что он прямой потомок Авраама. Исаак, сын Авраама, был отцом Исава… и Иакова, кожа которого была гладкой, как кожа негра. Иаков, известный также как Израель, был отцом двенадцати колен, и царь Соломон, сын Давида, был правнуком колена Иудина. Царь Соломон был женат на царице Савской, которая вернулась в Африку, где родила сына, известного в библейской истории как Менелик I».

Рабби Мэтью повторяет эфиопскую легенду о царице Савской, которая, как доказывает это свидетельство, была значительной фигурой и для черных евреев. И все-таки получается двойственная картина. То, что объединяет оба «образа» царицы Савской — это ее функция символа пробуждающегося сознания черной идентичности. Этому сознанию было трудно развиваться и утверждаться, еще труднее оказалось избежать черного расизма. Но самым трудным оказалось распознать в фигуре черной царицы освобождение и человечность. Могло ли это произойти? Могли ли вообще гармонически соединиться политическое освобождение и неагрессивная человечность?

Воистину нам преподнесен дар — единственный в своем роде документе о царице Савской, который соединяет то, что кажется несоединимым. Речь идет о коллаже чернокожего художника Ромаре Бирдена. Вряд ли эта картина возникла случайно, потому что художник долгое время жил в Гарлеме и встречал там разных представителей «Гарлемского Ренессанса» (культурного движения), которые искали себе подобных в культурных негритянских кругах. Ромаре Бирден, вне всяких сомнений, один из самых крупных черных художников современности, наблюдал в Гарлеме все разновидности выражения «черного» сознания.

Страстно увлеченный негритянской темой, он принадлежит к художникам, которые не избежали влияния развитого искусства «белых». Пусть даже если он время от времени сводит свою палитру к черному и белому, выражая этим расовый конфликт, в конечном итоге он трансформирует сюрреалистические видения в мир жизни и чувств чернокожих. С 1967 г. его композиции приобретают все больше красочности, и в 1970 г. он рисует великолепную «Царицу Савскую».

Черная царица с осанкой статуи в профиль сидит на троне, похожая на египетскую фараоншу. Лицо и тело черные, фон образуют большие цветные поверхности. Ее царский скипетр, скорее, похожий на волшебную палочку, поднят в игривом движении перед задним планом картины, который кажется одновременно открытым и замкнутым. Что она вызывает колдовством? Кого она хочет выманить?

Игривая веселость волшебного символа власти контрастирует с монументальной телесностью царицы в той же степени, что и живописно-богемная шляпка, яркое одеяние и накинутый на плечи шарф. Узор юбки состоит из мексиканских орнаментов и западноафриканских мотивов. За ней в полупрофиль сидит служанка, но в отличие от четкой материальности и радостной живописности царицы, контуры ее тела расплывчаты. Орнаменты теряют четкость в неопределенных, бесформенных, неразборчивых знаках, нанесенных детским почерком. Только рука крепко держится за царицу. Странное напряжение пронизывает картину: величественно восседающая на троне царица, одетая в жизнерадостные тона, весело играющая своим царским скипетром, и ее служанка, нерешительная и беспомощная. Грандиозная картина, в которой непревзойденно выражается прошлое и будущее чернокожих, их самосознание и неуверенность, их притязания на власть и игровое осуществление власти, противоречивый шифр становления их самосознания.

Ромаре Бирден многозначительно назвал свою картину «Sheba», игра слов, в которой связано английское «она» и древнееврейское «приходить». Как когда-то царица Савская пришла к Соломону, так и сегодня она вошла в историю освободительного движения чернокожих. Или только еще придет? Или из ее тысячелетней истории, из бесконечного чередования иконизации и демонизации возникнет новая история?

Царица Савская. Иллюстрация к роману Г. Флобера «Искушение святого Антония» Литография Одилона Редона. 1888 г.