В среду утром Лейси выглянула в окно. Предсказание Мари сбылось: дождь лил как из ведра. Набухшее водой небо мокрой простыней нависло над приморским городом. Оно было как серый отсыревший плащ, который невозможно сбросить. Лейси с Виком договорились встретиться в восемь, выписаться из отеля и где-нибудь наскоро позавтракать. Потом им предстоял разговор с копом, ведущим расследование гибели Тамми Уайт. Днован это пообещал, и Лейси не собиралась спускать его с крючка.
Она закончила сборы, оделась потеплее и вышла погулять по берегу. В этот ранний час здесь почти никого не было, если не считать самых закаленных бегунов трусцой.
Теперь Лейси была благодарна Мари за звонок.
Нет ничего лучше, чем небольшой совет медиума по части мод.
Водолазка и куртка с капюшоном были на редкость уместны.
Лейси часто и подолгу гуляла, когда не знала, что бы еще предпринять. И сейчас направилась на север, к рыболовному причалу, который будет закрыт еще несколько недель. Берег выглядел как любой другой на восточном побережье: бесконечные дорожки, бесчисленные продавцы темных очков. Высокие бетонные и кирпичные отели с длинными балконами, словно человеческие муравейники.
Она прошлась мимо салона, но ничего не обнаружила, даже пресловутых видеокамер, развешанных городскими властями по всему городу в тщетной попытке снизить рост преступлений.
Интересно, были ли среди них нацеленные на «Стайлиттос»?
Но Лейси не заметила никаких камер. Объявление Редфорда все еще висело на двери. Внутри было темно. Опустевшее помещение ожидало бригаду уборщиков, которым предстояло уничтожить все свидетельства смерти Тамми Уайт.
К тому времени как Лейси вернулась домой, она промокла насквозь. Зато голова прояснилась. Вик ждал у стойки портье.
— Ты похожа на мокрую мышь, — ухмыльнулся он.
— Обожаю твои комплименты, Донован. Продолжай в том же духе, — буркнула Лейси, направляясь к лифтам. — Сейчас приду.
Войдя в номер, она вытерлась, подкрасилась, свернула волосы «улиткой» и заколола тремя шпильками. Сухой свитер цвета морской воды идеально оттенял глаза.
Пора забыть тебя, Виктор Донован. Не стоит тратить лучшие годы своей жизни на такого, как ты.
В закусочной на Пасифик-авеню она заказала завтрак, удовлетворивший бы даже толкательницу ядра.
— Знаешь, что я думаю? — ни с того ни с сего спросил Вик.
— И что же ты думаешь?
— Должно быть, у тебя слишком низкий уровень сахара в крови.
Она подняла брови, но он словно не заметил.
— Ты всегда злая, пока не поешь, — пояснил он.
Она швырнула в него кусочком булочки.
— Вот видишь? Значит, ты не наелась. Возьми бекон.
— Ты невыносим, Вик. Ну зачем ты пошел со мной, если я тебя так раздражаю? И так поездка получилась на редкость гнусная, обойдусь и без твоих оскорблений, договорились? Я, в конце концов, репортер. Меня и без того постоянно поливают, и, поверь, мне это уже надоело. Хоть раз в жизни имею право немного отдохнуть!
— Я лишь стараюсь помочь, — улыбнулся он. — Хочешь грейпфрут?
В мешки под глазами детектива Джейсона Хардинга вполне можно было уложить все вещи Лейси. Гончая, уставшая от охоты. Светло-голубые глаза покраснели, но настроен он был вполне дружелюбно.
Хардинг согласился поговорить с ними в виде одолжения другу одного из приятелей Вика. Они сидели за кофе в почти пустом кафетерии и смотрели, как из шоколадно-коричневых чашек поднимается легкий парок. Хардинг вежливо выслушал Лейси, рассказавшую о звонке Тамми и странном покупателе волос Джордже, который платил огромные суммы за стрижку и видео.
— Говорите, ему были нужны волосы?
— Плюс видеозапись. И он предлагал пять сотен за все. Тамми утверждала, что это очень дорого. Я собиралась пойти на встречу вместе с ней, но не удалось. Остальные стилисты клянутся, что ничего о нем не слышали.
Вик вопросительно уставился на нее, поскольку сам впервые слышал об этом Джордже.
— Ты ведь не хотел это обсуждать, помнишь? — бросила она.
Хардинг громко кашлянул, чтобы она обратила внимание на него. Лейси провела параллели между смертью Тамми и Энджи Вудз: предсмертные записки, выведенные кровью на зеркалах, зверски отхваченные волосы, опасные бритвы. Она спросила Хардинга, нашли ли в салоне волосы Тамми, но тот не ответил. И лишь нехотя подтвердил, что Тамми была острижена. Лейси попыталась узнать, имело ли место изнасилование. Оказалось, ничего подобного не было. К чести Хардинга, он все же что-то записал из рассказанного. Лейси спросила, была ли это бритва марки «Конел Конк». Он не ответил. Тогда она спросила, просматривались ли пленки с видеокамер наблюдения и будут ли проверены записи звонков в салон, чтобы проследить, откуда звонил таинственный Джордж. Хардинг что-то пробормотал.
— Скажите, вы так лаконичны, потому что я репортер? — осведомилась она, наконец.
И тут Хардинг, гончая закона, впервые улыбнулся:
— Да, мэм. Но я благодарен вам за информацию. Честно.
Сам он выглядел так, словно предпочел бы перенестись за сто миль отсюда. И еще он приберег для нее дурные новости. «Стайлиттос» оказался вне диапазона действия разрекламированных камер, поставленных в квартале от салона. И у Тамми Уайт было несколько попыток самоубийства.
— Не знаю, что случилось в ОК, но есть так называемые убийцы и самоубийцы подражатели. Особенно этим грешат молодые женщины. Вполне возможно, она хотела привлечь такое же внимание, как и вашингтонская парикмахерша.
Но прежде чем Хардинг допил кофе и ушел, Лейси упомянула о визите агентов ФБР и том факте, что они крайне заинтересовались ее предположением о возможной связи Марши Робинсон со смертью Энджи.
Хардинг не мигая уставился на нее. Вик многозначительно стиснул ей руку. Еще одна маленькая деталь, о которой она не позаботилась упомянуть.
— Так вы потенциальная преступница, мисс Смитсониан! — простонал Хардинг. — Значит ли это, что и мне следует ожидать визита ФБР? Господи милостивый!
— Я просто подумала, что вы должны об этом знать, — пожала плечами Лейси.
— Должен признать, интерес ФБР делает эту историю намного подозрительнее, — кивнул Хардинг. — Что-то еще?
— Агента зовут Торн.
— Буду знать.
Хардинг сказал, что воздержится от выводов, пока не получит заключение медиков. Это и была его единственная реакция на версию Лейси о двойном убийстве.
Измученные и раздраженные, они молчали почти весь обратный путь в Александрию, только время от времени обмениваясь односложными замечаниями. Дождь не утихал, и ландшафт за окнами джипа напоминал импрессионистский пейзаж. Наконец, уже у самого Фредериксбурга, когда движение стало очень уж плотным, Вик свернул на шоссе номер один.
— Она не самоубийца, Вик, — твердо сказала Лейси. Вик что-то пробурчал. — Волосы Тамми. Те самые, что она предположительно отрезала сама, пропали.
— Почему ты ничего не сказала об этом типе Джордже и о ФБР? Я думал, мы друзья.
— Ты молчишь как сфинкс, а я обязана перед тобой исповедоваться? Если мы друзья, то и игра должна быть честная. Твоя очередь выкладывать факты. Что ты думаешь о Редфорде?
— То есть считаю ли его убийцей? Кто знает? Смерть девушек очень его напугала. Он требует полной секретности и, по-видимому, хочет спустить все на тормозах.
— Возможно, он сделал это или знает, кто сделал, — предположила Лейси. Вик нахмурился. — А как насчет Борегара Редфорда?
— Маменькин сынок. Жозефина все еще его причесывает.
— А Жозефина?
Его лицо смягчилось.
— Грандиозная женщина. Просто грандиозная. Сердце Лейси упало. Вика влечет к Жозефине, и Лейси не хотелось думать, что это означает для нее.
Но в голове уже складывался план.
Лейси закрыла глаза. Пусть это не самая светлая мысль в мрачный день, но план есть план, и с каждым движением «дворников» он принимал все более отчетливые очертания.
— До сих пор не верю, что ты сумела уболтать меня на такое, — хмуро бросил Вик. Но поскольку рога и копыта у него не появились, пламя изо рта не вырывалось, нельзя было сказать, что он зол как черт. В темноте не видно.
— Должно быть, у меня талант убеждать, — решила она. Они провели вместе много часов; ничто в словах Лейси не отдавало романтикой, но ничего страшного тоже не замечалось. И весь остаток пути она неустанно твердила свое.
— Не-а. Скорее всего я просто спятил.
Была уже почти полночь, и луна скрывалась за черными, низко нависшими тучами.
— Если Редфорд пронюхает, что я впустил тебя на склад, то придет в ярость. И тогда мне несдобровать.
— Да, но что, если он окажется убийцей?
— Значит, пришибет заодно и нас. Она тащила свой «Никон» и штатив. У них меньше минуты, чтобы сделать снимки, если люминол высветит пятна крови. При условии, что таковые имеются.
Лейси просила, умоляла, настаивала, пока он не согласился дать ей увидеть рабочее место Энджи, вернее, то, что осталось от него, и побрызгать его люминолом. Сначала он посмеивался, уверяя, что она прочитала слишком много детективов, потом клялся, что у нее поехала крыша, но постепенно стал прислушиваться и даже уловил в ее тирадах некую определенную логику. В конце концов, именно у него был доступ к люминолу. И на склад.
Этой же ночью, ровно в одиннадцать тридцать, он заехал за ней. К тому времени она оттащила мертвый «Z» обратно в «Эйшн энджинс», проверила оборудование для фотосъемок и отыскала то, что посчитала сносным для грабителя прикидом: черное на черном с черными аксессуарами. И даже мобилизовала секретное оружие.
— Люблю, когда все идет по плану, — посмеялась она над собой. И уже пошла к двери, как зазвонил телефон. Это оказалась Стелла.
— Лейси, я с ума схожу от беспокойства. Звоню и звоню узнать, как все прошло, а ответа нет. Наконец добралась до Хейди, и она рассказала мне, что случилось с Тамми. О Господи! Он охотится за стилистками с длинными волосами!
— Успокойся, Стелла. Мне пора идти.
— Ты в порядке? Может, стоит пока завязать с этим делом?
— У меня все отлично. Я тебе перезвоню.
— Или постричь тебя покороче на всякий случай?
— Не надо.
Вик уже ждал внизу, и они молча уселись в машину. Склад «Стайлиттос» располагался на Фо-майл-ран-драйв в Арлингтоне, между кладбищем старых шин и магазинчиком проката смокингов. Приземистое кирпичное здание и маленькая, вымощенная бетонными плитами парковка были окружены забором из сет-ки-рабицы, не защищавшей, впрочем, казенный шампунь от прогулок в один конец. Вик открыл ворота и отключил сигнализацию. Лейси заметила игру тугих мускулов под тонкой курткой и невольно подумала, выглядят ли остальные мышцы так же картинно, и ненавидела себя за это.
Новая, усовершенствованная система наблюдения еще не была установлена, так что свидетельств их визита остаться не должно. Вик отпустил охранника. Смена должна была появиться только в два. Должность начальника охраны фирмы имела свои преимущества. Никто не задастся вопросом, с чего это вдруг он заявился на склад посреди ночи: проверка персонала. С тех пор как он усовершенствовал систему безопасности в салоне, воровства стало меньше, и, если верить Стелле, Редфорд был доволен. Но на складе все шло не так гладко. Говорить об этом Вик не хотел.
И сейчас резко повернулся на звук шагов. Проследив за его взглядом, Лейси заметила надвигавшуюся на них массивную фигуру.
— И зачем, спрашивается, мы притащили ее с собой? — спросил он.
Мари Ларджесс задержалась на несколько минут, чтобы помедитировать на пассажирском сиденье маленькой голубой «тойоты», но теперь спешила присоединиться к компании. Лейси не раз задавала себе тот же вопрос. Какое-то время это казалось неплохой идеей: место преступления и медиум. Совсем как на ТВ.
— Она мое секретное оружие. Не смейся. Ее плечи дергаются, когда она ощущает флюиды, — объявила Лейси. Вик закатил глаза. — По крайней мере так она утверждает.
— Если кто-то пронюхает об этом…
— Интересно, кто из нас троих распустит язык?
— Я говорю с репортером, — усмехнулся Вик. — Кстати, напомни мне перезарядить батарейки в моих мозговых клетках, договорились?
Она понимала, что его отчасти отталкивает ее профессия, но не могла вынести мысли о том, что он скорее поделится с болтушкой Стеллой, «рупором» Дюпон-Секл, «по секрету всему свету», чем с ней.
Мари вплыла в дверь в шорохе черного с царственно пурпурным, как сладострастная королева ночи: прозрачные юбки, широкий яркий плащ и разноцветный, обвивающий локоны шарф. Кроме того, она явно злоупотребила карандашом для подводки век.
— Так-то лучше, дорогая, — объявила она. — Теперь я сосредоточилась. Необходимо настроиться на мою гармоническую частоту, чтобы получить из астрала нужные флюиды.
Вик поспешно отвернулся, чтобы Мари не увидела, как дрожат его губы от едва сдерживаемого смеха.
Задачей Мари было получить флюиды. Она сказала Лейси, что ее специализация — чувствовать ауру и духовные флюиды. Ее предсказания относительно поездки в Вирджиния-Бич полностью оправдались. Но одно дело погода, и совершенно другое — убийство. Лейси не слишком верила, что Мари способна подсказать, где найти убийцу. Вик твердил, что раскрыть тайну смерти Энджи невозможно. Так почему не замахнуться на невозможное?
Удивительное трио тихо пробралось на склад, не слишком хорошо освещенный крошечными потолочными светильниками и оранжевыми лампочками над запасными выходами: Вику пока не хотелось устанавливать здесь слишком яркое освещение. Они прошли мимо пустой будки охранника и направились в глубь помещения, пронзая полумрак лучами фонариков. Лейси наткнулась на «Медузу», древний аппарат для перманента, отбрасывавший гигантскую тень на стены. Металлические стержни и трубки, казалось, тянули к ней свои хищные щупальца. Лейси подавила готовый сорваться с губ вопль.
Модульное рабочее место Энджи из хрома и зеркал с лакированными полочками и ящичками хранилось в дальнем углу, вместе с другими ненужными вещами. Смертное прибежище Энджи в лучах фонариков поблескивало хромом. Прощальный привет был давно стерт. Зеркало выглядело безупречно чистым благодаря мисс Руби и ее команде. Никаких следов кровавой трагедии.
Но все же они могли остаться, и, если люминол сработает, они увидят пятна крови.
— Вам ведь не нужно ничего касаться, верно? — прошептала она Мари едва слышно, словно боясь разбудить мертвых.
Мари молча кивнула. Осмотрела рабочее место и на секунду прикрыла глаза. Помрачневший Вик, ехидно кривя губы, скрестил руки на груди и привалился к стене. Мари широко открыла глаза и уставилась на Лейси, ожидавшую ошеломляющих откровений.
— Ну, Мари?
— Я вижу… чувствую. О Боже! — выдохнула медиум, перед тем как распластаться на полу в картинном обмороке.
Лейси и Вик не сразу сообразили, что делать.
— Что с ней? — испугалась Лейси.
Вик наклонился, пытаясь нащупать пульс. Оказалось, ничего страшного: Мари просто потеряла сознание. Вик замялся: его явно не радовала перспектива заниматься поднятием тяжестей. Лейси свернула плащ Мари и подложила ей под голову. Было решено не трогать ее и продолжать поиски. Натянув резиновые перчатки, они открыли ящички шкафа и обнаружили три пары парикмахерских ножниц, ватные шарики, лаки для волос и щипцы для завивки. В щетке застряло несколько шелковистых прядок, но ничего похожего на длинные волосы не было.
— Пусто, — вздохнула Лейси. Вик кивнул.
Она понимала, что, возможно, уничтожает улики, но выхода не было. Кроме того, отбеливатель мог повлиять на результаты, а в салонах полно отбеливателя.
Они действовали быстро. Лейси установила штатив и камеру. Вик слегка сбрызнул люминолом все рабочее место. Все происходящее казалось ей нереальным, но она по-прежнему хотела докопаться до истины.
Лейси и Вик выключили фонарики, остались в темноте, и химикат пробудил мертвых. Лейси затаила дыхание, когда голубой свет засиял на тех местах, где когда-то были кровяные пятна. Словно миллионы светлячков слетелись сюда, чтобы обличить убийцу.
Лейси тихо выдохнула. Кровь была повсюду. Пятна, брызги, капли…
Фотоаппаратом с высокочувствительной пленкой она сделала множество снимков с разных точек, пока люминол не выветрился. Почти сразу же пятна стали бледнеть.
Но что это доказывало?
И тут Лейси неожиданно осенило.
Она легла на пол и побрызгала люминолом под тумбой. Проявившиеся там огромные пятна досказали конец истории. Вся сцена словно предстала перед глазами: Энджела, уцепившаяся за тумбу, кровь хлещет из перерезанных вен. Там до сих пор сохранился отпечаток маленькой ладони. Но были еще один, побольше, на левой стороне. И пальцы длиннее и толще: доказательство того, что Энджи была не одна, когда истекала кровью. Руби и ее команда смазали отпечаток, но не стерли до конца. И не нужно было быть медиумом, чтобы почувствовать отрицательные флюиды.
Лейси расстреляла пленку до конца.
За допуск на склад и перчатки Вик потребовал плату сполна, а именно эту самую пленку. Лейси колебалась, хотя признавала справедливость его претензий.
— Цепочка доказательств, Смитсониан, — заметил он.
— Нет. Моя пленка, моя камера, моя собственность, — буркнула она.
— Ты на частной территории. И только благодаря мне.
— Мы подеремся из-за этого?
Вик помолчал, устало потирая глаза.
— Мы уже это проходили. Пойми, нужно отдать фото в лабораторию, которая специализируется по подобным вещам, а я постараюсь, чтобы ничего не пропало.
— Я тебе верю, Вик, — вздохнула она.
— И я знаю эксперта-гематолога. Очень не хочется, чтобы кто-то еще умер.
— Мне необходимо увидеть снимки, как только они будут напечатаны. Надо получить негативы и потолковать с твоим экспертом, — перечислила Лейси и, вручив ему катушку с пленкой, сложила штатив.
Вик сунул катушку в карман и помог Лейси довести пришедшую в себя, но все еще слабую Мари до машины. Мари очнулась, когда Вик и Лейси заканчивали работу. К сожалению, память ее напоминала не использованную ни разу видеопленку.
«Весьма к месту», — подумала Лейси.
— Поосторожнее, любопытный нос. Мне твои волосы нравятся именно такими, — предупредил Вик и, взъерошив волосы Лейси, дернул за прядь. Ну просто старший братец!
Мари, поклявшись, что ни на что не способна, уселась на место пассажира, а Лейси повела машину. Однако аппетит в отличие от способностей у нее не пропал. Лейси согласилась поужинать при условии, что Мари подвезет ее домой. Вик остался на складе поджидать следующую смену.
И вот почти в два часа ночи Лейси оказалась в закусочной «Боб и Эдит» на Коламбия-Пайк, вместе с так называемым и ничего не соображавшим специалистом по паранормальным явлениям, где заказала ранний завтрак. Впрочем, к этому времени Мари уже немного пришла в себя, поскольку успела подремать в машине.
— Моя психика просто перегружена. Слишком интенсивные впечатления. Обычно я не подвержена психическим травмам.
— А теперь скажите, вы действительно ничего не помните?
Мари пробормотала, что ей очень жаль, и принялась с упоением поглощать восхитительно пахнувший горячий завтрак.
— Возможно, где-то в глубине сознания у меня и отложилось что-то. Я как видеоплейер. И мы всегда можем попробовать гипнотическое погружение.
Лейси оставила все надежды на прорыв подсознательного.
Я просто идиотка.
— Что ж, может, утром что-то и прояснится, — вздохнула она.
Домой она добралась в начале четвертого и, прежде чем броситься на постель, послала Маку сообщение, что неважно себя чувствует и придет поздно. Очень поздно.