9-10 Киторна, год Возвышения Эльфийского Рода

Ярпилл окинула взглядом убогую захламленную гостиную, комнату в невзрачном домишке, который, очевидно, принадлежал самой Дмитре Фласс под вымышленным именем. Легко представить, как добропорядочная домохозяйка выгоняет из этой комнаты детей, чтобы протереть пыль с дешевых керамических безделушек и отскоблить полы, или как её муж пьет здесь эль, перебрасываясь скабрезными шуточками со своими закадычными приятелями из гильдии бондарей. Но люди, которые находились тут сегодня, принадлежали к куда более привилегированному классу.

Первая Принцесса Тэя, чувственная по муланским стандартам, выглядела так же раздражающе очаровательно, как и обычно. Самас Кул, тучный, краснолицый и потеющий мужчина, носил одежду, подчеркивавшую его статус, в то время как Лаллара, как обычно, казалась раздосадованной и готовой выплеснуть свое раздражение на первого же, кто даст ей на это хоть какой-нибудь повод.

Хотя Ярпилл продолжала сомневаться, насколько разумным было решение посетить эту организованную Дмитрой тайную встречу, она слегка воспряла духом из-за того, что тарчион выглядела так же обеспокоенно, как и все остальные. О, Дмитра хорошо скрывала свои чувства, но каждый Красный Волшебник Прорицания в совершенстве владел языком тела и искусством чтения по лицу, и её поведение не могло обмануть Ярпилл. Если бы тарчион нервничала из-за того, что была замешана в заговоре против своего начальства, это, скорее всего, проявлялось бы по-другому.

С другой стороны, Дмитра была Красным Волшебником Иллюзии. Разве можно полагаться на её внешний вид, чтобы судить, была ли она обеспокоена по-настоящему или нет?

Наконец Самас вразвалку подошел к дивану, который был достаточно крепок, чтобы выдержать его вес, опустился на него, и Дмитра приготовилась начать.

— Господа, — произнесла она. — Благодарю вас за то, что уступили моей просьбе. В обычных обстоятельствах я не осмелилась бы возглавить собрание, в котором принимают участие мои повелители, но поскольку…

— Поскольку ты единственная, кто знает, о чем же, во имя Темного Солнца, мы собираемся здесь говорить, — оборвала её Лаллара, — это совершенно разумно. Мы понимаем и разрешаем тебе продолжать.

— Благодарю вас, Ваше Всемогущество. Я получила кое-какую неизвестную вам информацию, из которой следуют определенные выводы, и поэтому я обеспокоена, полна подозрений и озабочена благополучием нашего государства.

— Что за выводы? — спросил Самас, обмахивая лицо пухлой татуированной рукой.

— Что Сзасс Тэм убил и Друксуса Рима, и Азнара Трула, что он предал тэйскую армию врагам и солгал в докладе о вторжении рашеми.

Лаллара рассмеялась.

— Это просто нелепо.

— Если мы рассмотрим доказательства, Ваше Всемогущество, возможно, я смогу изменить ваше мнение. Можем ли мы начать с убийства Друксуса Рима?

— Определенно, — произнес Самас. — Это, кажется, самый быстрый способ развеять твои подозрения. Как я понимаю, убийца использовал магию воплощения, чтобы совершить задуманное.

— На его месте мы все могли сделать так же, — ответила Дмитра. — Пусть мы предпочитаем полагаться на заклинания собственных магических школ, но на самом деле каждый из нас владеет и множеством других заклинаний. Совершенно очевидно, что Сзасс Тэм, который повсеместно известен как самый умелый волшебник в стране, исключением не является. Моя догадка такова — он использовал именно эти заклинания только для того, чтобы бросить подозрение на орден Воплощения, а именно — на Азнара Трула, одного из своих врагов.

— Но Друксус не был его врагом, — возразила Ярпилл. — Он, как и все мы, был союзником Сзасса Тэма. У Сзасса не было никаких причин убивать его.

— Одна была, — ответила Дмитра. — Та, к которой мы ещё вернемся — привести общество в смятение. Я допускаю, что само по себе это недостаточный мотив для того, чтобы напасть на союзника, и пока что я не могу найти объяснение этому противоречию, но я могу доказать, что Сзасс Тэм не приложил для поисков убийцы всех усилий, как поступил бы любой мулан, которому нечего скрывать.

— И как же? — спросила Лаллара.

— У меня самая широкая шпионская сеть в стране, и Сзасс Тэм это знает. Годами она верно служила ему, и все же он фактически запретил мне использовать моих агентов, чтобы определить личность убийцы. Он сказал, что этим займетесь вы, госпожа Ярпилл.

Ярпилл сморгнула.

— Какое-то время я и правда пыталась. Для этого мы объединили усилия с Сзассом Тэмом, но наши предсказания не открыли нам ничего, и тогда он предложил мне заняться чем-нибудь ещё и заявил, что продолжит охотиться на убийцу другими способами. Я решила, что он имел в виду ваших шпионов.

— Все вышесказанное ничего не подтверждает, — возразил Самас.

Оглядевшись, он заметил выпивку и еду, лежащие на столе у стены, и сделал магический жест в том направлении. Бутылка взмыла в воздух и налила красное вино в бокал. Нож намазал мед на сладкий рулет.

— Верно, — произнесла Лаллара, сузив глаза. — Не подтверждает. Но я все же признаю, что эти факты довольно любопытны и соглашусь, что Сзасс Тэм — один из немногих, кто смог бы проникнуть в покои Друксуса незамеченным или подослать туда своего агента. Вдобавок мало кто, кроме него, мог бы помешать предсказаниям Ярпилл, особенно если он и правда был рядом, чтобы каким-то хитроумным способом не допустить, чтобы ритуалы прошли успешно.

— Также есть кое-что ещё, — произнесла Дмитра. — Сзасс Тэм принял меры, чтобы преемником Друксуса Рима были избраны именно вы, Самас Кул. Не сомневаюсь, что вы являлись самой подходящей кандидатурой на эту должность, но, все же, почему он так хотел, чтобы именно вы заняли её? Возможно ли, что причина частично кроется в том, что вы не питали к Риму особой любви, и — прошу простить меня за то, что позволяю себе делать выводы о вашем характере, — что вы не тот человек, который полностью посвятит себя расследованию убийства, а не увеличению собственного благосостояния, даже если это преступление стало оскорблением для Ордена Преобразования?

Лаллара фыркнула.

— У тебя есть это право. Этот боров заботится только о том, чтобы набить свои сундуки — и свой рот.

Самас кинул на неё взгляд.

— Понимаю, что я совсем недавно стал зулкиром и нрав у вас не из легких. Но, все же, выбирайте слова, когда говорите обо мне.

— Мастера, прошу вас, — произнесла Дмитра. — Умоляю, не надо ссориться друг с другом. Если мои подозрения верны, это последнее, что нам стоит делать.

— Тебе есть что ещё сказать о смерти Друксуса? — спросила Ярпилл.

— К сожалению, нет, — ответила Дмитра, — так что давайте обсудим сражение в Ущелье Гауроса. — Она улыбнулась. — У меня и самой хороший нюх на правду и ложь, и с самого начала рассказ о битве на севере показался мне подозрительным. Учитывая, что в этой истории принял заметное участие Сзасс Тэм, который только что заинтриговал меня, вмешавшись в расследование убийства Друксуса Рима, я решила побольше разузнать об этом «вторжении рашеми». И выяснила, что ничего подобного и в помине не было. Не варвары шли на юг, чтобы атаковать нас. Это тарчионы Крен и Одессейрон направлялись к северу, чтобы вторгнуться на территории Рашемен, но после почти проигранного сражения им пришлось поставить крест на своих амбициях. Сзасс Тэм оказал им помощь, чтобы на них не обрушился гнев остальных зулкиров, и тогда они заявили, что агрессорами были именно рашеми.

— И ты полагаешь, — произнесла Лаллара, — что он сделал так потому, что это событие произошло вскоре убийства Друксуса, и таким образом он хотел усилить то «смятение в обществе», которое надеялся создать.

— Да, — ответила Дмитра. — Но, если мы копнем глубже, то обнаружим кое-что ещё. Позвольте мне изложить в деталях, что же происходило во время того боя.

Женщина дала ясный и сжатый отчет о произошедших событиях, ведь она, несмотря на то, что носила алую мантию волшебницы, также умела и отдавать команды войскам на поле боя.

— Теперь сами собой возникают несколько вопросов: как рашеми узнали о приближении наших отрядов и определили место, где лучше всего их остановить? Как могли ведьмы с такой легкостью разрушить власть тэйских магов над рекой? Как же Сзасс Тэм мог узнать об угрожающей армии опасности, где бы он в то время ни находился, и переместиться на поле боя как раз в нужный момент, чтобы помочь избежать катастрофы?

Ярпилл хихикнула.

— Возможно, величайший маг в Тэе может чувствовать какие-то признаки опасности или предвидеть её, что не под силу нам, тварям дрожащим? — в этот момент она вовсе не испытывала желания шутить, но каждый из них носил маску, и Ярпилл обычно притворялась милой девушкой с легким сердцем и неудержимым чувством юмора. Она высоко поднялась по иерархической лестнице своего Ордена, и любой разумный человек понимал, что для этого она должна была обладать безжалостностью и железной волей, но даже тогда это заставляло врагов её недооценивать. — То есть ты говоришь, что его шпионы доложили Сзассу Тэму о планах Крен и Одессейрона до того, как те выступили в поход, а он каким-то образом переправил достаточное количество воинов и магов рашеми, чтобы те смогли сокрушить тэйское войско, а затем ринулся спасать тарчионов?

— Именно так, — произнесла Дмитра, — потому что напугать всех — этого недостаточно. Помимо этого он хочет убедить знать, войска и простолюдинов, что он — единственный, кто способен справиться с нашими врагами. Очевидно, что нынешние проблемы в Пиарадосе оказались для него просто даром богов. Это дало ему возможность поиграть в спасителя не один раз, а дважды.

Самас, губы которого блестели от меда, проглотил еду, что находилась у него во рту, и спросил:

— Почему же он так неожиданно озаботился мнением нижестоящих?

— С вашего позволения, Ваше Всемогущество, — ответила Дмитра, — прежде чем мы обсудим этот вопрос, может, лучше завершить пересмотр недавних событий и углубиться в дело об убийстве Азнара Трула?

Ярпилл усмехнулась.

— Разве? А я надеялась, что именно оно выглядит абсолютно прозрачным. После убийства Друксуса Неврон вызвал ещё несколько слуг-демонов. Один из них сорвался с привязи… Трул, наверное, изрядно удивился, когда в тот момент, когда он собирался развлечься с девчонкой-рабыней и не был готов к защите, тот разорвал их обоих на части. В свою очередь прислужники Трула уничтожили демона.

— Я подозреваю, — произнесла Дмитра, — что правда более сложна. Мои шпионы выяснили, что никто не знает, было ли обнаружено тело рабыни. Мы знаем, что та съехавшая с катушек тварь — как вспоминают некоторые, мужчина огромного роста, — предпочитала впиваться жертвам в горло, в то время как создание, которое уничтожили маги, хотя и имело четыре руки и чешую, ростом не превосходило среднего человека и оказалось женского пола. Думаю, что первой тварью был кровавый изверг, который превратил рабыню в создание вроде себя самого, чтобы она смогла убить Азнара Трула. Другими словами, та не была демоном во всех смыслах этого слова — скорее, каким-то необычным подвидом вампира.

— Отсюда следует вывод, — произнесла Лаллара, — что демона вызвал и сковал скорее всего, не заклинатель, а некромант вроде Сзасса Тэма, который потом провел его во дворец Трула в числе прочих демонов Неврона.

Самас кивнул, и его многочисленные подбородки заколыхались.

— Он сделал это, зная, что убийство второго зулкира вызовет ещё больший переполох в стране. Я понимаю, но мы также должны осознавать, что его смерть в конечном итоге пошла на пользу нам всем. Трул был нашим врагом. Когда его не стало, наша фракция получила контроль над советом — по крайней мере, до тех пор, пока заклинатели не выберут себе нового главу, а если окажется, что он симпатизирует нашим взглядам, мы сможем контролировать жизнь государства все обозримое будущее.

— Значит, — произнесла Дмитра, — ваша группа предпочитает оставить все, как есть, и вы до сих пор считаете, что ваши интересы и интересы Сзасса Тэма совпадают.

— А почему мы должны думать иначе? — спросил Самас.

— Начинаю понимать, — произнесла Ярпилл. Она ещё не была в этом уверена, но сама мысль о том, что Дмитра могла оказаться права, заставила её почувствовать слабость. — По общему мнению, Тэй находится в опасности. Рашеми угрожают нам с севера, а нежить — с востока. Неизвестный враг убивает зулкиров одного за другим. Но, к счастью, находится герой, который доказал, что способен и хочет спасти нашу страну — если ему дадут возможность это сделать. Ты думаешь, что в этом и есть причина созыва совета, разве не так, тарчион? Сзасс Тэм собирается попросить нас избрать его верховным правителем Тэя.

Лаллара саркастически усмехнулась.

— Только временно, без сомнений. До тех пор, пока проблемы не будут решены.

— Он же не думает, что мы и впрямь согласимся на такое! — воскликнул Самас. — Одно дело — признавать его самым старым и умелым зулкиром и лидером нашей фракции — так сказать, первым среди равных — но все мы пробивали дорогу к самым высшим должностям в стране не для того, чтобы возвести на трон верховного владыку, который будет обращаться с нами, как с подчиненными.

— Я это понимаю, — произнесла Дмитра, — но все же думала, что обязана вас предупредить. Представьте, что было бы, если бы я этого не сделала. Вы все верны Сзассу Тэму и знаете, насколько он проницателен и силен. Разве у вас возникло бы хоть малейшее желание переходить ему дорогу? Во время совета вы рассаживаетесь по местам, беспокоясь не только об угрозе государству, но и о собственной безопасности. И все выглядит так, что лич — единственный, кто добился успеха в решении некоторых из наших проблем. Конечно, это то, во что верит большая часть населения. Сзасс Тэм предлагает свою кандидатуру в качестве регента или поднимает этот вопрос как-нибудь по-другому. В ситуации, которую я описала, кто из вас, не зная, как думают остальные, оказался бы достаточно храбр, чтобы разоблачить его план?

Ярпилл хотелось бы, чтобы она могла заявить, что нашла бы в себе достаточно мужества, но она спросила себя, так ли это на самом деле. Ни один зулкир не мог показать свою слабость, признавшись, что чего-нибудь или кого-нибудь боится. Но, по правде говоря, даже несмотря на то, что лич поддерживал её во всех её начинаниях, она боялась Сзасса Тэма и могла с уверенностью заявить, что Самас и даже Лаллара со своим жестким, колючим характером разделяли её чувства.

Лаллара рассмеялась.

— Услышьте же тишину! Теперь ясно, тарчион, что никто из нас не осмелился бы на это.

— Значит, уже четыре голоса в его поддержку, — произнесла Дмитра. — И, учитывая, что место зулкира Воплощения пустует, в лучшем случае три — против. Количество подходит. Чтобы избежать этого, я надеюсь, что вы, все трое, дадите здесь и сейчас обещание твердо возразить против такого предложения.

— Нет, — сказал Самас Кул, — по крайней мере, не сейчас.

Дмитра наклонила голову.

— Могу я спросить, что же ещё требуется, чтобы убедить вас, мастер?

— Да, иллюзионист, — ответил толстяк. — Можешь. Чтобы нас встревожить, ты тут понастроила кучу хитроумных теорий, но я был бы куда более склонен изменить свою позицию, если бы знал, почему из всех людей именно ты захотела нас предупредить. Ты одна из фавориток Сзасса Тэма. Если он коронуется, ты тоже получишь от этого выгоду.

— Вы забываете, — сказала Ярпилл, — тарчион Фласс поклялась служить всем зулкирам, и я уверена, что она, как и все мы, первым делом заботится о благополучии государства.

Лаллара наградила её ядовитым взглядом.

— Вы, маленькие шутники, начинаете утомлять меня ещё больше, чем обычно. — Она перевела взгляд на Дмитру. — Боров поднял обоснованный вопрос. Если все это часть шарады, сложно представить, чего ты в действительности можешь пытаться добиться, но, все-таки: почему нам стоит тебе доверять?

— Потому что Сзасс Тэм больше так не делает. В прежние времена он бы рассказал мне обо всем этом. Он подключил бы меня к любому плану, где бы я могла оказаться полезной, даже к убийству своего коллеги-зулкира, и все же сейчас он внезапно решил скрыть что-то от меня, прося использовать лишь часть моих ресурсов на реализацию его схем, хотя я не давала ему ни одного повода усомниться в своей верности. О причинах этого я знаю даже меньше, чем о том, чего лич добился убийством Друксуса Рима или отчего после стольких лет, в течение которых он довольствовался главенством среди зулкиров, он решил замахнуться на ещё большую власть. Я знаю только то, что неплохо устроилась в Тэе с его сегодняшней формой власти. У меня есть неприятное подозрение, что по той или иной причине при новом режиме Сзасса Тэма для меня уже не будет столь подходящего места. — Она улыбнулась. — Так что я пытаюсь сохранить нынешний порядок вещей и надеюсь, что смогу провернуть это с минимальным риском для себя. Я приложила немало усилий, чтобы Сзасс Тэм не узнал о нашем собрании. Если никто из вас не проболтается, что я стремилась сплотить вас против него, я от этого не пострадаю.

Лаллара проворчала:

— В твоих словах есть немалая толика здравого смысла, тарчион, хотя это совсем не означает, что я верю, что ты говорила чистую правду и ни о чем не умолчала. Но, возможно, твои мотивы не имеют особого значения, потому что Самас был прав насчет одной вещи: он, Ярпилл и я дружно питаем отвращение при мысли о том, чтобы вознести лича выше нас самих. Это очевидно из нашего поведения, пусть мы и не высказали этого напрямую. Так что я скажу: да, давайте заключим тайное соглашение о сопротивлении — просто на всякий случай.

Ярпилл кивнула.

— Соглашусь. Никакой королевской власти или регентства ни для кого, никогда, ни при каких обстоятельствах. — Если только, конечно, ей самой когда-нибудь не представится шанс каким-нибудь способом завоевать этот приз.

Самас Кул вздохнул.

— Полагаю, я тоже согласен.

#i_001.png

Это было самой красноречивой речью Сзасса Тэма из всех, которые он когда-либо произносил. Он перечислил тяжелые опасности, которые сейчас угрожали Тэю в общем и зулкирам в частности. Он напомнил другим лордам-волшебникам о своих достижениях, недавних и не только, и указал, как даже самому сильному государству Фаэруна разделение власти может мешать достигнуть своих целей или справиться с бедой. Проигрыши войск за последние несколько дней говорили сами за себя.

Так же он пообещал сложить полномочия, когда угрозы общественному благу окажется устранены. Но, однако, лич не стал упоминать об тех ужасных наказаниях, которые обрушивал на головы людей, которые когда-либо мешали и злили самого старого и могущественного мага страны. Он был уверен, что остальные зулкиры и так вспомнят их имена без всяких намеков с его стороны.

Тем не менее, когда он заметил взгляды, которыми обменивались Ярпилл, Лаллара и Самас Кул, то понял, что остальные участники его фракции каким-то образом уже знали, что он собирался предложить. Знали и, тайно проведя переговоры, решили отвергнуть его предложение так же непреклонно, как и остальные зулкиры. Те и вправду были непримиримыми противниками лича — окутанный зловонием серы от цеплявшегося за него демонического прислужника Неврон со своей вечной презрительной усмешкой, Лазорил, обманчиво вежливый и услужливый, Мутреллан, своим обликом выражавшая презрение ко всем остальным участникам совета. Она меняла лица так же часто, как любая другая аристократка — наряды. Внешность её зачастую оказывалась несколько экстравагантной, но, несмотря на это, всегда изысканной. Сегодня глаза зулкира Иллюзии были золотыми, а кожа — небесно-голубой. Из-за дымки готовой к воплощению несформированной иллюзии её облик выглядел смазанным и размытым.

Даже несмотря на то, что он почти сразу понял, что его речь пропадает втуне, Сзасс Тэм довел её до конца, а затем объявил голосование. Возможно, сейчас, в момент, когда предстояло определиться, кто за, а кто против, нервы его ожидаемых союзников сдадут.

Но, увы, те остались непреклонны. Только сам Сзасс поднял руку в поддержку выдвинутого им предложения. Неврон со злобной радостью созерцал унижение своего врага. Даже сдержанный Лазорил позволил себе ухмылку.

Пусть Сзасс и не ожидал, что Самас, Ярпилл и Лаллара когда-нибудь объединятся против него, он думал, что готов к возможности, что его затея провалится. И все же эта бесплодная попытка вызвала у него неожиданную вспышку ярости. Он ощутил сильное желание наброситься на сидевших вокруг поблескивавшего красного стола врагов — как старых, так и только что обнаруживших себя.

Но, конечно же, он этого не сделал. Атаковать всех шестерых зулкиров одновременно наверняка окажется самоубийством даже для мага, который был более могущественен, чем каждый из них по отдельности. Вместо этого, убедившись, что приветливая маска не соскользнула с его лица, Сзасс склонил голову, притворяясь, что принимает их решение.

— Значит, так тому и быть, — произнес лич. — Мы продолжим, как и всегда, решать вопросы поиском консенсуса. Будьте уверены, я вовсе не возмущен тем, что вы отвергли мой план — как я верю, план в высшей степени благоразумный — и продолжу усердно трудиться, чтобы избавить нас от преследующих несчастий.

В этот момент он простой силой мысли послал сигнал. Маг заранее приготовил это заклинание, приложив немало усилий, чтобы убедиться — оно достаточно хитроумно, и даже сверхъестественно чуткая Ярпилл не сможет заметить, как магия устремится сквозь задрожавший эфир.

После этого все ещё какое-то время говорили о пустяках. Хотя Сзасс и чувствовал жгучее желание немедленно уйти, он полагал, что на самом деле это вполне неплохо. Его подчиненным нужно время, чтобы закончить свою работу.

Когда собрание завершилось, он презрительно отмахнулся от Самаса, Лаллары и Ярпилл с их неубедительными извинениями и попытками примирения и перенесся назад к своим исследованиям в цитадели ордена Некромантии. Поджидавшему его там магу потребовалось мгновение, чтобы заметить его прибытие, и затем его младший коллега рухнул на пол. Тсагот также опустился на колени, хотя и бросив при этом на зулкира сердитый взгляд. Очевидно, кровавый изверг ожидал, что хозяин освободит его после убийства Азнара Трула, но успех, которого он добился, доказал, что этот агент слишком ценен, чтобы отказываться от его услуг, когда осталось столько сложных задач.

— Встань, — произнес Сзасс Тэм, — и доложи, что происходит.

— Да, мастер, — сказал младший некромант, поднимаясь с пола. Сзасс тешил себя мыслью, что, вглядевшись поглубже в глаза своего подчиненного, сможет заметить там проблеск чего-то неопределенного, но неправильного, слабый отсвет магических оков, заставляющих живого волшебника молчать и подчиняться, но, возможно, у него просто разыгралось воображение.

— Наши агенты сейчас распространяют мнение, что из-за своей заносчивости, глупости и неблагодарности остальные зулкиры отказались предоставить вам полномочия, которые необходимы вам, чтобы спасти государство.

— С соответствующими заклинаниями, чтобы эти новости разъярили народ настолько сильно, насколько это только возможно.

— Да, мастер, как вы и приказывали.

— Хорошо, — Сзасс Тэм повернулся к Тсаготу. — Ты знаешь, что тебе нужно делать с этого момента. Иди и расскажи об этом своим напарникам.

#i_001.png

Нулар Табар оглянулся на трехэтажное кирпичное здание с закрытыми ставнями. Оно не было главной крепостью ордена Призывания в Элтаббаре. Та внушительная цитадель находилась в противоположной стороне города, но, несмотря на отсутствие знамен, по наблюдавшимся поблизости сверхъестественным явлениям и тому подобному всем соседям уже давно стало известно, что тут находится один из оплотов заклинателей. Люди видели, как отсюда входили и выходили маги и их прислужники.

Но сейчас они и носа наружу не высовывали, возложив задачу по охране своей собственности на Нулара и дюжину солдат из его патруля. В такие моменты было как никогда видно, насколько тяжелой может оказаться солдатская доля. Несмотря на то, что в обычное время ни один простолюдин ни за что бы не осмелился потревожить Красных Волшебников, сейчас перед зданием собралась толпа. Десятки людей глазели на дом и выкрикивали в его сторону слоганы и оскорбления. Очевидно, все они хотели видеть Сзасса Тэма своим королем и злились из-за того, что этого не произойдет, а ответственность за такое решили возложить на Неврона, общеизвестного противника лича. Зулкира Призывания, на которого мог бы пасть народный гнев, тут не было — но было здание, которое принадлежало его ордену.

Нулар построил своих солдат в линию, чтобы как можно тщательнее перекрыть доступ к зданию. Проблема была в том, что дюжина воинов не могла создать достаточно длинную преграду, не оказавшись при этом слишком далеко друг от друга, чтобы при необходимости суметь прикрыть напарнику спину. Этого Нулар допускать не собирался, и значит, идиоты, которые любой ценой пытались прорваться к зданию, могли прошмыгнуть мимо края построения.

И, действительно, гибкий темноволосый юнец, держа под мышкой мешок, скользнул к разрыву у южного конца. Последний в ряду воин повернулся и взмахнул дубиной, но слишком медленно. Избежав удара, парнишка побежал вперед.

— Удерживайте позицию! — крикнул Нулар и лично рванулся вслед за юнцом.

Подросток был очень быстр, но и он не отставал, к тому же у него было преимущество длинных ног мулан. Нагнав нарушителя, воин взмахнул дубинкой, чтобы с силой ударить парня по голове, но затем подумал о том, в какое неистовство придет толпа при виде подобного жестокого зрелища. Вместо этого он отпустил дубину, которая свободно повисла на ремне вкруг запястья, и схватил юнца освободившимися руками.

Намереваясь драться, парень бросил сумку. Оказалось, что у него есть кое-какие представления о том, как же это нужно делать. Он врезал коленом в пах Нулару, но стражник повернулся, и удар пришелся в бедро. Следующим движением юнец попытался выдавить ему глаза своими грязными пальцами. Защищаясь, воин отдернул голову и ударил подростка в лицо. Парнишка дрогнул, и Нулар швырнул его на спину. Это, казалось, выбило из подростка бойцовский дух.

Судя по лохмотьям, парень был нищим. От его грязного мешка несло фекалиями. Скорее всего, он намеревался испачкать ими дверь Красных Волшебников.

— Лежи тихо, — рявкнул Нулар, — или, клянусь, в следующий раз я сразу же вытащу меч.

Мальчишка злобно покосился на него, но не двинулся с места.

— Да что, во имя пламени Коссута, с тобой такое? — продолжил воин. — Разве ты готов пожертвовать жизнью ради какой-то идиотской проделки? Ты знаешь, как Красные Волшебники наказывают за неповиновение.

— Нами должен править Сзасс Тэм! — ответил юнец.

— А тебе-то какое до этого дело? Ты думаешь, что для таких, как ты, что-то изменится?

Расспрашивая паренька, Нулар и сам задался вопросом, как же этот малый и ему подобные узнали о результате обсуждений зулкиров так быстро? Чаще всего простолюдины никогда даже не слышали о прошедших советах, не говоря уж о принятых на них решениях.

Это было загадкой, но её придется решать кому-нибудь более проницательному, чем Нулар. Его работой было просто сохранять порядок в части одной из запутанных улиц Элтаббара.

— Вставай, — произнес он. — И забери свою сумку с дерьмом. А теперь проваливай домой! Если через сорок вздохов ты ещё будешь здесь или я сегодня ночью поймаю тебя у дверей, то выпущу тебе кишки.

Он ткнул юнца концом дубинки, чтобы тот пошевеливался.

Отогнав парня на другую сторону оцепления, Нулар поискал глазами в толпе похожих типов. Распаляя гнев друг друга, люди с каждой секундой приходили во все большее неистовство. Вопрос времени, когда наконец полетят камни.

Нулар не имел ораторского таланта, но сказать что-нибудь было необходимо. Он все ещё пытался подобрать в мозгу нужные слова, когда кто-то завопил, и толпа дружно отшатнулась назад.

Воин повернулся, чтобы увидеть, что же их напугало. За оцеплением стояло огромное четырехрукое существо с темной чешуёй и пылающими багровыми глазами.

Нулар почувствовал странную смесь страха и облегчения. Первое — потому что каждый нормальный человек испытывал опасение перед демонами, и второе — потому, что было понятно, что заклинатели прислали это существо ему на подмогу.

Он посмотрел в волчью морду.

— Ты понимаешь меня?

Тварь хихикнула.

— Да.

— Хорошо. Тогда все будет проще. Твой вид напугал толпу. Нужно, чтобы они продолжали испытывать страх. Если получится, запугай их до такой степени, чтобы они отправились куда-нибудь ещё.

— Нет, человек. Нужно их убить. Сражаясь вместе, мы легко с этим справимся.

Нулар нахмурился.

— Возможно, что так, но, надеюсь, нужды в этом не будет.

— Нужда уже есть. Безрассудство черни оскорбляет моих хозяев. Их нужно соответствующим образом наказать.

— Твои хозяева вообще понимают, что волнения происходят не только здесь? «Чернь» заполонила улицы по всему городу. Если мы начнем убивать, насилие будет распространяться все дальше и дальше. Мы можем закончить тем, что столкнемся с ещё худшим бунтом, чем сейчас.

Демон пожал плечами.

— Мне все равно. Мои хозяева приказывают — я повинуюсь. Разве и ты тоже не обязан подчиняться Красным Волшебникам?

Нулар заколебался.

— Да, но ты не один из них. Если мы и правда собираемся сделать это, мне, как минимум, нужно услышать приказ от одного из заклинателей.

Он начал обходить существо, чтобы подойти к дому. Демон, в свою очередь, заступил ему дорогу.

— В этом нет нужды, — произнес он, и его багровые глаза вспыхнули ярче.

Нулар покачнулся назад, словно от удара. Он чувствовал себя сбитым с толку, словно только что очнулся от яркого сновидения и не был уверен, где начинается реальность и кончается сон.

Затем он выровнялся, и его смятение прошло. По крайней мере частично.

— О чем… о чем мы говорили? — спросил он.

— О том, что собираемся убить бунтовщиков.

— Да, — это звучало правильно, или, по крайней мере, привычно. — Мечи наголо!

Пара его людей — самых умных, которые когда-нибудь могли заработать себе звание, — уставились на него с сомнением, но все они были хорошо натасканы и, не протестуя, сменили дубинки на мечи. Он поступил так же.

— Теперь вперед! — заорал Нулар. — Держите строй и сокрушите этих ублюдков!

Толпа, может быть, и могла бы справиться с дюжиной солдат, но сражаться с дюжиной солдат и демоном размером с огра — совсем другое дело. Люди с воплями попытались разбежаться, но их было столько, что они попросту мешали друг другу. Стоявшие в первых рядах в любом случае не смогли бы избежать мечей воинов или клыков и когтей твари, поэтому у них не осталось выбора, кроме как повернуться и принять бой.

Но, тем не менее, все было в порядке. Конечно, легионерам помогала их воинская выучка, у них были доспехи и высококачественное оружие, но на самом деле именно свирепость демона свела на ноль численное преимущество толпы. Атакуя со скоростью кошки, он каждым ударом разрывал врагов и уничтожил больше противников, чем все его союзники-люди, вместе взятые. Но тут один из бунтовщиков напал на него сзади и вонзил ему в спину топор. Демон взвыл, рухнул на колени и растаял, не оставив и следа. Нулар с трудом мог поверить, что это создание, казавшееся воплощением нечеловеческой мощи, могло так просто погибнуть, но, очевидно, так все и было.

— Я убил его! — завопил топорщик, потрясая окровавленным оружием. — Убил!

Его товарищи взревели от радости, а затем набросились на легионеров с удвоенной яростью.

Когда изверг пал и бунтовщики принялись обступать оставшихся врагов, двигаться дальше оказалось невозможно.

Легионерам нужно было перестроиться, чтобы защищать спины друг друга.

— Каре! — заорал Нулар — Становитесь в каре!

Но они не успели. Противники были везде, хватая и атакуя солдат, и маневрировать оказалось невозможно. Нулару, сражавшемуся мечом в одной руке и дубиной — в другой, приходилось отражать удары со всех сторон, и внезапно воин осознал, что враги навалились на него так крепко, что он больше не видит своих людей, только слышит, как звенит оружие противников об их щиты.

Лязганье затихало по мере того, как легионеры, без сомнения, погибали один за другим. Получив резаную или колотую рану в колено, Нулар тоже упал. Его поврежденная нога горела от боли. Последним, что он видел, были бегущие к зданию заклинателей люди, а затем дородный рабочий высоко взмахнул лопатой и ударил её лезвием прямо ему по горлу.

#i_001.png

Поначалу Фаургар Стаянога думал, что в этом есть смысл. Они выйдут на улицы, как и советовал им священник в пивной, и, когда зулкиры увидят, как их много и насколько они разгневаны, им придется пересмотреть свое решение.

Более того, это оказалось весело. Опьяняюще. Всю свою жизнь Фаургар в присутствии Красных Волшебников, легионеров и вообще всех мулан старался держаться как можно незаметнее, но сегодня вечером, бродя по улицам с сотнями таких как он, он не боялся никого. Они говорили все, что хотели, и так громко, как хотели. Устраивали погромы и поджоги. Вламывались в магазины и таверны и брали все, что понравится.

Но сейчас его охватил страх, потому что войска оказались достаточно сильны, чтобы суметь справиться с беспорядками, и он с друзьями оказались в ловушке между кровавыми орками, наступавшими с одной стороны улицы, и воинами-людьми — с другой. Орки злобно сверкали глазами и издавали пронзительные боевые вопли. Люди шагали молча, с каменными лицами, но, несмотря на различие в поведении обоих отрядов, все они выглядели полностью готовыми убивать.

Фаургар посмотрел вверх по улице, а затем вниз, но пути к отступлению не было. Некоторые из его товарищей заколотили в двери, но им никто не открыл. Другие, очевидно, надеялись, что легионеры пощадят жизнь сдавшимся в плен, поэтому поднимали руки и опускались на колени. Те, кто ещё не утратил волю к сопротивлению, потрясали ножами и инструментами — другого оружия у них не было.

Фаургар же просто стоял с пересохшим ртом и бешено колотящимся сердцем. Он не знал, как поступить. Ему не казалось, что стражники собираются щадить хоть кого-нибудь, и, если так, то лучше погибнуть в бою. Но если он ошибается, если есть хотя бы ничтожный шанс на выживание…

Во имя Великого Пламени, как он до этого докатился? Он был сыном почтенных родителей и подмастерьем каменщика. Ему не было места в этом ночном кошмаре.

Орки добрались до первого коленопреклоненного мужчины. Сверкнула сталь, брызнула кровь, сдавшийся рухнул и забился в судорогах, словно рыба, вытащенная из воды. Солдаты затоптали его, продолжив свой путь.

Ну хорошо, подумал Фаургар, теперь мы точно уверены, что они собираются убить нас всех. Так что нужно драться! Но он не знал, сможет ли. Мир расплывался из-за наворачивавшихся на глаза слез, и, даже если бы этого не было, желание раболепно съежиться оказалось настолько сильно, что он едва осмеливался даже посмотреть на солдат. И как он вообще может нанести удар?

Охваченные жаждой крови орки, не желая предоставлять своим товарищам-людям равную долю в убийствах, внезапно завопили и ринулись в атаку. Один из них бежал прямиком на Фаургара.

«Дерись!» — приказал он себе, но его руки так сильно тряслись, что при попытке поднять мастерок тот выскользнул из его пальцев. Зная, что это трусливо, да и бесполезно, Фаургар все равно не мог совладать с собой и, припав к земле, прикрыл тело и лицо руками.

И тут, словно сам Лорд Штормов отреагировал на вид его несчастья, ночь озарилась белым светом. Землю сотряс невероятный грохот, и с небес обрушились потоки воды, звеня по доспехам легионеров и барабаня по одежде всех остальных.

Воины от удивления дрогнули. Предводитель орков заорал на своих подчиненных, его голос был едва слышен за шумом ливня. Фаургар не знал их языка, но он ясно представлял, что говорила серокожая тварь: «Это всего лишь дождь! Продолжайте и убивайте чернь, как я велел вам!»

Подчиняясь приказу, орки двинулись было вперед, но тут в остроконечную крышу дома с правой стороны улицы ударила молния. Последовала ослепительная вспышка, а грохот был настолько сильным, что уши у Фаургара заболели, и все опять застыли.

Один из солдат-людей заорал, указывая куда-то рукой. Моргая, Фаургар инстинктивно повернул голову, чтобы увидеть, что же привлекло внимание воина. Он ожидал, что крытая гонтом крыша от удара молнии займется огнем, но этого не произошло. Словно принесенный молнией прямиком с небес, в середине обугленного черного пятна стоял высокий, худой человек в красной мантии.

— Это Сзасс Тэм! — воскликнул кто-то. Стражи вытянулись во фрунт и отдали честь. Фаургар и его товарищи опустились на колени.

Лич обвел темными глазами их всех, и воинов, и загнанных в угол нарушителей порядка.

— Так не пойдет, — произнес он. Казалось, он не повышал голоса, но, несмотря на шум бури, Фаургар с расстояния в несколько ярдов слышал каждое его слово. — В отличие от некоторых, — продолжил Сзасс Тэм, — я не желаю смотреть, как воины Тэя убивают граждан Тэя, если есть хоть какая-то надежда этого избежать. Так что вы, легионеры, дадите этим людям последний шанс разойтись и мирно отправиться по домам.

— Есть, Ваше Всемогущество! — гаркнул предводитель солдат-людей.

— А вы, горожане, — произнес некромант, — именно это и сделаете. Я понимаю причины вашего поведения — вы озабочены благополучием нашего государства, и, с одной стороны, ваш патриотизм вызывает уважение, но вы не сможете ничего добиться, разрушая свой собственный город и заставляя стражников предпринимать против вас жесткие меры. Я обещаю, что в ближайшие дни у вас найдется лучшая возможность выплеснуть свою энергию. А теперь идите, — закончил он, и моментом позже его на этом месте уже не было. Фаургар смотрел прямо на него, но все же у него возникло смутное ощущение, что он не успел заметить, как исчез волшебник.

Офицер-человек выкрикнул приказ. Его отряд разошелся в стороны, открыв в центре проход, чтобы Фаургар и его товарищи могли быстро убраться восвояси. Орки хмурились, но не протестовали. Сзасс Тэм был и их зулкиром тоже.

Их зулкиром и величайшим человеком в мире. Благодаря ему Фаургар будет жить.

#i_001.png

Маларк стоял у окна, глядя на пляску молний над городом. Над мирным городом. Даже те, у кого не было возможности услышать слова Сзасса Тэма, обнаружили, что холодный, слепой, сильный ливень смыл все удовольствие от грабежей, вандализма и нападений и уничтожил рвение солдат ловить виновных во всем вышеперечисленном.

Сзади послышался щелчок открывающейся двери, и он почувствовал запах благовоний, которыми Дмитра пользовалась этой ночью. Повернувшись, шпион опустился на колени.

— Поднимись, — сказала она, пересекая темную, непритязательно обставленную комнату. В её руке был серебряный кубок. — Я получила сообщение от Сзасса Тэма. Он на какое-то время возвращается в свое поместье в Верхнем Тэе. Я могу связаться с ним там, но подразумевается, что я должна поступить так только в случае крайней необходимости.

— Думаете, он знает, что вы предупредили остальных зулкиров о его намерениях?

— Во имя Черной Руки, надеюсь, нет. Также надеюсь, что я поступила правильно. Мои инстинкты говорят мне, что это так, а они редко меня подводят, но все же… — она покачала головой.

— Если мне позволено говорить, тарчион, вы выглядите усталой. Если вы чувствуете, что ещё не готовы отойти ко сну, может, мы присядем и вместе полюбуемся грозой?

— Почему бы и нет?

Маларк переставил пару стульев прямо к окну, и она опустилась на один из них.

— У тебя есть, чего выпить, или мне стоит позвать слугу?

— Вина нет. — Теперь, когда она оказалась ближе, он заметил, что она уже пила. Он мог почувствовать это в её дыхании, несмотря на перекрывающий аромат духов. — Немного того хиллсфарского бренди, который вы любите?

— Пойдет.

Когда он отошел за её спину, чтобы принести чистые чашки и графин, то по привычке прикинул, как может убить её на месте. Если неожиданно ударить или передавить горло, никакая магия не сможет её спасти, но, вообще-то, он не испытывал желания нападать на неё. Даже не учитывая те неудобства, которые возникнут у него самого — ему придется бросить выгодное место и бежать из Тэя как раз тогда, когда жизнь здесь начала становиться по-настоящему интересной — в такой смерти не будет ничего достойного, подходящего ей или красивого. Дмитра была его благодетельницей, возможно, в каком-то смысле даже другом, и она заслуживала лучшего.

Она сделала глоток бренди, глядя на бушевавшую снаружи бурю.

— Нужно отдать Сзассу Тэму должное, — через некоторое время произнесла женщина. — Сначала он подстрекает народ к бунту, который мог бы стать худшим в истории Элтаббара. Он даже заставил толпу поверить, что Неврон и Призыватели послали демонов для их убийства. А затем он разрешает возникший кризис самым мирным путем из всех возможных, снова став героем в глазах и бунтовщиков, избежавших наказания, и солдат, которым претила мысль об убийстве сограждан, и всех остальных, кто боялся за свою жизнь и имущество.

Маларк улыбнулся.

— В то же время наглядно продемонстрировав, насколько он силен. Полагаю, что нелегко вызвать шторм с чистого неба.

— Да, хотя мы, тэйцы, управляем погодой с давних времен. По правде говоря, я больше впечатлена тем, как он возник в дюжинах разных мест по всему городу одновременно. Ясное дело, что люди видели всего лишь его проекции, но, даже учитывая это, его копии вели себя по-разному. Они определяли, где находятся люди, к которым обращались, и, если кто-то в свою очередь осмеливался заговорить с ними, осмысленно отвечали. Я — Красный Волшебник Иллюзии, но даже я понятия не имею, каким образом можно провернуть что-нибудь подобное, — она рассмеялась. — И это тот, кого я решилась предать.

— Но с немалыми предосторожностями, так что вместо того, чтобы тревожиться из-за того, что все равно уже нельзя изменить, не лучше ли будет поразмыслить над тем, что только что произошло? Какую игру Сзасс Тэм ведет сейчас?

— Не знаю, но ты прав, он все ещё в игре. Иначе какой смысл в этом бунте?

— Сейчас он должен понимать, что остальные зулкиры никогда не объявят его регентом, как бы ни обожали его простолюдины.

Порыв ветра грохнул оконной створкой о раму.

— Я прикидываю варианты, — произнесла Дмитра. — Возможно, он убьет ещё зулкира или двоих. Возможно, что соблазнит одного или нескольких оставшихся должностью вице-регента, стоящего ниже него, но выше остальных. Звучит лучше, чем смерть, разве не так?

Маларк так не думал, но не стал утруждать себя озвучиванием своего мнения.

— Как я понимаю, в орденах должно быть полным-полно Красных Волшебников, которые спят и видят себя зулкирами, пусть даже эта должность больше не будет означать абсолютную власть. Легко представить, что один или несколько подобных типов заключат союз с Сзассом Тэмом. Они вместе будут работать над тем, чтобы убрать Неврона, Самаса Кула или любого другого, подстроят, чтобы его преемником стал предатель, и затем этот парень станет действовать как преданный приверженец лича.

Дмитра кивнула.

— Только так он и сможет добиться своей цели, но все не так просто. Ведь Сзассу Тэму нужно большинство голосов в совете, а сейчас оставшиеся зулкиры прилагают все силы, чтобы обеспечить собственную безопасность. Я думаю, что игра перешла в следующую фазу.

— Какую же?

— Хотелось бы мне знать, — Дмитра рассмеялась. — Должно быть, я выгляжу жалкой трусихой. Он один против шести зулкиров, которых я сейчас поддерживаю — и все же я боюсь развязки. У меня неприятное чувство, что ни один из нас по-настоящему не знает Сзасса Тэма, в то время как ему прекрасно известны все наши сильные и слабые стороны. Я скорее думаю, что наши многочисленные архимаги будут просто мешать друг другу. А лич — это гений-одиночка, привыкший маневрировать между толп проницательных, но более ограниченных разумов, которые спорят друг с другом и порой стремятся добиться совершенно противоположных целей.

— Тогда вам нужно убедиться в том, что, о чем бы себе ни воображали зулкиры, именно вы задаете мелодию.

— Хороший трюк, если я с ним справлюсь, поскольку именно ты должен будешь выяснить, что Сзасс Тэм собирается делать дальше.

Маларк ухмыльнулся.

— Учитывая, что я никогда его не встречал, а вы утверждаете, что он гений? Это может оказаться интересным вызовом.

#i_001.png