Фестиваль Луны, Год Неуправляемых Драконов

Спина и поясница сильно болели от долгих дней езды верхом, по большей части на животных, слишком высоких для полурослика. Проезжая по Тентии, Уилл сравнивал то, что он видит сейчас, с воспоминаниями с праздника Средины Лета.

Подобные праздники он любил — все пили, танцевали, смеялись, флиртовали друг с другом. Фестиваль Луны, устраиваемый, чтобы почтить мертвых и отметить приход зимы, был мрачным и торжественным обрядом. Таверны были закрыты. Рассказчики повторяли истории, в которые недопонимание вело к убийствам и суициду, про молодых воинов, погибших на поле битвы и оставивших своих любимых чахнуть от горя, про королевства, на которые обрушились орки и чума. Люди пели панихиды, организовывали процессии со свечами в руках, которые оканчивались на кладбищах. На гробницы и могилы возлагали еду, цветы и памятные подношения.

Но для Уилла самая большая разница состояла в том, что четыре месяца назад Рэрун, Кара, Тэган и да, даже Бримстоун были живы, и именно их отсутствие делало праздник таким унылым. Это, да еще чувство отчаяния, которое навалилось на оставшихся искателей.

Все же для него, Дорна, Павла и Дживекса было облегчением выйти за город, оставив траурные процессии позади. Как и раньше, они добрались до поля, охраняемого Стражами, где собирались драконы и их союзники. Охранники отдали им честь, когда они проходили мимо.

Местность озарял мягкий серебристый свет без видимого источника, призванный одним из волшебников. Свет отражался от чешуи множества драконов: Тамаранда, бывшего главным помощником короля Ларета, вызвавшего последнего на дуэль и убившего безумного короля, чтобы спасти свой народ; Нексуса, еще одного золотого дракона, считавшийся самым могущественным драконом-волшебником; леди Хаварлан, покрытой шрамами предводительницы братства серебряных драконов, известных, как Когти Правосудия; Ажака; Лунного Крыла; Ллимарка; Боевого Танцора; Вингдавалака и других, чьи запахи сливались в ночном воздухе в один, сложный сухой и довольно приятный.

Волшебники Тентии беспечно стояли под ногами огромных рептилий. Там был и Огненные Пальцы, добродушный дедушка, одетый в ярко-огненные одежды, и Рваный Плащ, как всегда, настолько плотно закутанный в мантию с плащ с капюшоном, что ни дюйма кожи не было видно, и круглый нервный Дарвин Кордион, одетый во все оттенки белого. Как обычно сверкая серебряной косой, стояла Сюриэнь Аумрата, высшая жрица Луны, со своими протеже Бэримель Дуннат и Яннатой Золотой Щит. Маленькие девочки, поражавшие фамильным сходством, владели тайной магией, а не божественной, но, тем не менее, служили храму.

Гарет Драконобор тоже прислал своих представителей на собрание. Келедон Кирни, полуэльф с лисьим лицом, служивший королю-паладину мастером-шпионом, поприветствовал Уилла улыбкой и подмигиванием. Огромный, покрытый шрамами Дригор Берск, наверное, самый нетипичный жрец мягкого и сострадательного Ильматера на всем Фаэруне, просто отрывисто кивнул путешественникам, что более соответствовало атмосфере собрания.

«Не может все быть так плохо», — подумал Уилл. — «Они умны и что-то придумают.»

Нексус взмахнул золотыми крыльями. Возможно, это был драконий эквивалент покашливания, потому что остальные оставили разговоры и обратили внимание на него.

— Ситуация такова, — прогремел Нексус, — что, по существу, нет никакого прогресса с момента последнего собрания четыре месяца назад.

Хаварлан проворчала:

— Со всем уважением, волшебник, это не совсем так. Работая вместе с союзниками, мы, металлические, нашли и уничтожили несколько бастионов культа Саммастера, которые, не найди мы их, создали бы не одного драколича. Мы также спасли множество беззащитного народа от безумствовавших драконов и других опасностей, порожденных бешенством.

Нексус склонил голову.

— Да, это так, и я не намеревался приуменьшать эти достижения. Но в долгосрочной перспективе это ничего не будет значить, если мы не сумеем остановить безумство, подтачивающее наш разум. Время уходит, а мы не приблизились к победе. Мы придумали контрзаклинание, или, по крайней мере, считаем, что придумали, но не имеем представления, где нужно его прочитать.

Келедон вышел вперед.

— Мои лорды и леди, я впервые на вашем собрании. Простите, если задам вопросы, на которые и так все знают ответ. Если я правильно понял, вы владеете частью документов Саммастера?

— Написанных шифром и запечатанных проклятием, — сказал Рваный Плащ своим бесполым, неестественно звучащим тенором. — Кое-что мы даже прочли, но это не внесло ясности, где искать эльфийскую цитадель.

— Мы искали ее с помощью магии, — сказал Огненные Пальцы, — прочесывая весь континент. Драконы облетали все северные земли. Но все безрезультатно.

— Проклятье! — выругался Уилл. — Мы с друзьями нашли дверь туда. Это что-то должно значить.

Нексус одарил Уилла взглядом горящих желтых глаз, выражавшим одновременно раздражение и сожаление. — Я понимаю, как тяжело вы трудились над тем, чтобы найти этот портал, и то, что ты потерял друзей. Но Рваный Плащ, Янната и я были там. Врата повреждены и не подлежат ремонту.

— Но…неужели там нет каких-то магических следов, по которым вы можете пройти?

— Мне жаль, но нет.

Келедон потер рукой подбородок.

— Я полагаю, что вы искали Бримстоуна и остальных вместо самой цитадели?

— Естественно, — перебил Дарвин. — Вы думаете, мы могли бы упустить что-то настолько очевидное?

— О нет, милорд. Конечно, нет. Но я был бы недобросовестным, если бы не уточнил.

— Я не верю, — сказал Огненные пальцы, — что мы что-то упустили. Но я не готов сдаться. Посмотрите — дюжины магов, как людей, так и драконов, объединились ради одной цели. Когда еще было такое значительное собрание? И мы еще приложили общие силы к единому ритуалу. Мы были заняты тем, что метались туда-сюда, преследуя разные цели.

Сверкая серебром, Ажак сказал:

— Ты предлагаешь великое прорицание. Объединить силы, чтобы преодолеть укрывающие чары эльфов.

— Да, — ответил Огненные Пальцы. — Это наша последняя надежда.

— Согласен, — сказал Тамаранд. — И с чего начнем? Нам нужна схема, чтобы объединить и направить усилия.

— Предлагаю, — сказал Огненные Пальцы, — Великий Пентакль Руки и Звезд в сочетании с Восьмым Знаком Переплетчика.

— Звучит разумно, — сказал Нексус, и обычно охочие до споров маги Тентии не решились предложить иных вариантов.

— В таком случае, — продолжил Огненные Пальцы, — попрошу всех отойти, мне нужно пространство.

Ему выделили большую часть поляны, и маг начал шептать и щелкнул пальцами. Земля вспыхнула синим пламенем. Уилл вздрогнул, боясь, что разгорится трава, но этого не произошло.

Огонь начал рисовать линии и дуги, распространяясь там, где этого хотел Огненные Пальцы, вычерчивая сложную симметричную фигуру с магическими знаками и письменами. Даже когда фигура была окончена, пламя продолжало пылать на высоте травы, сохраняя четкие линии рисунка.

— Теперь, — сказал Огненные Пальцы, — все, кто может помочь, займите свои места.

К удивлению Уилла, Сурини, Дригор и Павел также направились к пентаграмме, вместе с магами — двуногими и рептилиями. Лишь Дорн, Дживекс и он остались смотреть снаружи. Очевидно, даже владеющие божественной магией могли помочь «великому прорицанию».

Волшебники прошли сквозь разрывы в огненных линиях. Когда все заняли места, которые хотели или должны были, Огненные Пальцы махнул рукой, и разрывы закрылись.

— Моя очередь, — сказал Нексус, но он не шептал, как его коллега-человек, а прорычал слова силы, да так, что эхо отразилось от окружавших гор. В конце заклинания он выдохнул пламя.

Обычно такой огонь быстро затухает, хотя и оставляет огненный шлейф. Но дыхание Нексуса ярко горело золотым облаком в воздухе, приняв форму линий, кривых и глифов, похожих на те, что были на земле, за исключением того, что это пламя было в трех проекциях вместо двух.

Или, возможно, это была единая руна или свиток без надписей. Она принимала разные формы. Моментами Уилл видел разные формы одновременно, от чего кружилась голова.

— Теперь, — сказал Огненные Пальцы, — приступим.

Он начал колдовать, а один или два волшебника одновременно присоединялись к нему, но колдовали не в унисон. Каждый произносил свое заклинание, свои ритмы и флексии. Результатом должна была быть какофония звуков или невнятное гудение. Но вместо этого все отдельные голоса сливались в один сладкозвучный контрапунктный звук.

Сфера, образованная линиями, менялась в те моменты, когда была видимой. Одни слова или символы перетекали в другие. Треугольник, очерченный в центре сферы, исчез, и на его месте появилась трапеция. Уилл подумал, что только руководствуясь этими метаморфозами, волшебники могли колдовать в гармонии. Буквы, словно в танце проходя через сферу, заполняли паривший в воздухе свиток. Пение стало громче, быстрее и настойчивее. Человеческие волшебники сплетали руки в мистических фигурах. Белый посох в поднятой руке Дарвина замерцал. Пятнышки тени кружились вокруг Рваного Плаща словно рой злых ос.

В воздухе повисла тяжесть. Уилл не мог сказать, что ему стало действительно труднее дышать, но такое чувство возникло. Уже четвертая форма возникла в центре пентакля, появляясь и исчезая так же, как сфера и свиток. В первый момент видение было таким кратким и туманным, что Уилл ничего не различил. Но постепенно оно стало проясняться.

С высоты птичьего полета видна была безжизненная долина. Ее окружали темные, заснеженные горы, а на одном краю долины стояла гигантская крепость. Драконы чернильного цвета, похожие на костяных змеев, но прикрытые темной чешуей, летали возле крепости.

— У них получилось! — закричал Дживекс.

Потом призрачная картина исчезла, ее заменила сфера, но Уилл, хоть и не разбирался в магии и с трудом мог разглядеть подробности фигуры в пламени, понял, что это была иная сфера, чем прежде. Неизвестно почему взгляд на нее вызывал тошноту, словно это была ужасная пытка.

В ту же секунду усилилось и давящее чувство в воздухе. Раньше оно было неприятным, но не слишком беспокоило. Уилл был уверен, что волшебники держат все под контролем. Но вскоре стало ясно, что он ошибся. Даже тот, кто был лишен магического дара, мог почувствовать, что заклинание выходит из-под контроля подобно камнепаду, готовому обрушиться на путешественников.

Гармония ритуала разорвалась, когда драконы зарычали и закричали люди. Дригор пошатнулся, по подбородку из носа полилась кровь. Бэримель вырвало. Лунное Крыло упал, его серебристые крылья и хвост начали беспорядочно метаться. Павлу тоже было нехорошо, но он успел отойти, чтобы не быть раздавленным.

Волшебная сфера увеличилась. Линии образовывали овалы, которые, казалось, стремились выйти за пределы фигуры. Уиллу показалось, что это челюсти, которые тянутся, чтобы всех проглотить.

Кто-то должен был остановить это, но все волшебники были недееспособными. Уилл достал из-за пояса пращу и, вложив снаряд, запустил его в сферу, но ядро пролетело сквозь нее, не причинив никакого вреда. Полурослик повернулся к Дживексу, но тот потряс головой, показывая, что тоже не имеет представления, что делать.

Трясясь и вздрагивая, Нексус, тем не менее, сумел сосредоточить взгляд на шаре. Он прорычал единственное слово силы, и сфера исчезла, как и фигура на земле. Ужасающее чувство безысходности пропало в тот же момент.

Волшебники начали подниматься с земли, отряхивая и вытирая запачканные кровью и грязью одежды, подбирали уроненные талисманы, осматривали прокушенные языки и губы и полученные при падении синяки. Все, кроме Лунного Крыла. Серебряный дракон лежал там, где упал, и не двигался.

Заметив это, Ажак кинулся к другу. Он поравнялся со щитовым драконом, а потом мрачным, отрешенным голосом сказал: — Он мертв.

— Мне очень жаль, — сказал Хаварлан. — Мы поместим его туда, где он сможет покоиться с миром. Но затем нам нужно продолжить наши изыскания.

— Да, — ответил Ажак, — он заслужил лучшего, но я все понимаю.

Уилл рассматривал это как перерыв. Брандобарис ведал, как все волшебники, жрецы и даже драконы нуждались в отдыхе. К тому времени, как Ажак, Хаварлан и двое других серебряных вернулись после погребения Лунного Крыла, остальные успели придти в себя. Однако настроение было еще угрюмей, чем раньше.

— В чем дело? — спросил Уилл. — Мне жаль Лунное Крыло, но он погиб не напрасно. Мы видели старую эльфийскую крепость, так? Мы действительно ее видели.

— Он промелькнула перед нами, — сказал Огненные Пальцы, — но недостаточно ясно и долго, чтобы выяснить ее месторасположение.

— Если получилось с первого раза, вторая попытка принесет лучший результат

— Увы, нет, — сказал Нексус.

— Проклятье! — заворчал Уилл. — Я устал слышать эти слова.

— Не больше, — ответил золотой, — чем мы устали это произносить. Но защита слишком сильна. Нам повезло, что первая попытка проникнуть туда не поубивала всех нас. Вторая такая попытка приведет к катастрофе.

— Трусы! — заверещал Дживекс. — В мире, находящимся в такой опасности, драконы и волшебники, достойные называться таковыми, попытались бы в любом случае.

— Я с радостью пожертвовал бы жизнью, — сказал Тамаранд, — если знал бы, что есть хоть малейший шанс на успех. И я уверен, что так поступил бы любой из собравшихся здесь. Но было бы глупостью уничтожить себя в бесплодных попытках. Мы должны сделать то, что делали в последние месяцы, если план проваливался: придумать новый.

Дживекс пренебрежительно фыркнул, но смолчал.

Маги и драконы начали бесконечную дискуссию, полную эзотерических концепций и терминологии, слишком сложной для понимания Уилла. Но он понял, что никто не мог предложить ничего такого, что не рассматривалось бы остальными как бесполезная трата времени. Этот разговор его утомил и еще больше обезнадежил. В конце концов, он уселся на холодную землю, наблюдая, как Селуна входит в свои права. Заклинатели монотонно спорили, а полурослик ловил себя на том, что периодически проваливается в сон.

Дремал он до того момента, когда Вингдавалак не расправил крылья, скорее желтые, чем бронзовые, признак молодости, и раздражительно фыркнул:

— И это все? Мы побеждены? Тогда вернемся в убежище и уснем, пока не почувствуем голод? По крайней мере, в таком состоянии, мы не сойдем с ума и не нанесем зла.

— Нет! — сказал Тамаранд. — Я не для того пошел против Ларета, чтобы быть королем погибающего рода драконов. Мы не уснем, по крайней мере, не раньше, чем я буду иметь полную уверенность в том, что это единственный выход.

Так как дискуссия продолжилась, Дорн, до сего времени стоявший тихо и почти не двигавшийся, внезапно повернулся и направился к Павлу. Уилл поднялся на ноги и поспешил присоединиться к ним.

— Придумай что-нибудь, — сказал Дорн.

Павел насмешливо посмотрел на него.

— Ты же понимаешь, что если бы я мог, то сделал это. Наши союзники — самые мудрые волшебники во всем Фаэруне. Если они не видят выхода…

Он лишь развел руками.

— Ладно, — сказал Уилл, — ты идиот и шарлатан, мы все это знаем. Но ты заявлял, что знаешь, как работает магия, и иногда, не иначе, как по воле Госпожи Удачи, твой пораженный сифилисом мозг выдает идеи, тогда как более умные люди, а таких, надо сказать, большинство, находятся в тупике. Ты единственный, кто догадался, как прочесть записи Саммастера, ведь так? Поэтому, не стой здесь, как пугало Блазанара. Сосредоточься и думай.

— Я пытаюсь, — ответил Павел. — Я как раз это и делал, и если вы двое перестанете мне надоедать, я продолжу.

Уилл знал, что жрец и так обдумывал проблему, но после их словесной перепалки Павел насупился и стал смотреть в землю, а не на драконов и волшебников. Он больше не обращал на них внимания и обдумывал собственные мысли.

На протяжение какого-то времени идей от него не поступало. Уилл подумал, что, возможно, их и не будет. Некоторые проблемы не имеют решения, и эта одна из таких.

А потом Павел резко поднял голову и встрепенулся.

— У меня есть идея, — сказал жрец, и все одновременно повернулись к нему.

— Мы слушаем, — сказал Ажак, явно сомневаясь, что человеческий жрец мог придумать что-то, что не пришло в голову драконьим чародеям.

— Для начала, — сказал Павел, — будем считать, что Бримстоун достиг другой стороны ворот.

— Исходя из того, что мы увидели, — заметил Нексус, — это очень оптимистичное предположение, но продолжай.

— Далее, — продолжил Павел, — примите к сведению, что Бримстоун — дракон-вампир. Предполагается, что такое существо должно держаться близ своих сокровищ, иначе умрет. Однако же он свободно путешествует, и, кажется, я знаю как. Уверен, что все вы заметили драгоценность у него на шее. Я думаю, он зачаровал ее так, что она воплощает все его сокровища. Это один из фундаментальных принципов магии, что фрагмент сохраняет полную идентичность с тем, из чего он был извлечен.

— Это так, — сказал Дарвин, — но что с того?

— Уилл, Дорн и я были в пещере Бримстоуна в Импилтуре. Мы видели его богатства, они занимают целую пещеру. Из чего можно сказать, что сокровища это не груда монет и драгоценностей, а место в целом. По всем законам волшебства, это то же место, где он сейчас.

— Во имя всех тайн, — воскликнул Нексус, — если попасть туда, то с помощью нужных заклинаний можно открыть новый портал в место, где сейчас Бримстоун. Это гениально.

И он склонил клиновидную голову в знаке уважения.

— Теоретически, — сказал Дарвин, хмурясь. — Но вы сами сказали, милорд, что предположения жреца очень уж оптимистичны. Вы ведь не знаете, точно ли ожерелье Бримстоуна соответствует его сокровищам, так, мастер Шемов?

— Нет, — ответил Павел, — но смысл в этом есть.

— Итак, — сказал приземистый маленький маг, — есть уже одна деталь, из-за которой этот план пойдет коту под хвост. И мы можем наткнуться на защиту эльфийских волшебников.

— В этом я сомневаюсь, — вставил Огненные Пальцы, сведя тонкие седые брови к переносице. — Мы знаем точно, что они сами пользовались магией телепортации, чтобы попадать в цитадель и из нее, поэтому я думаю, что они не ставили никакой защиты против такого заклинания.

— Ну, возможно… — сказал Дарвин. — Но я не уверен в том, что Бримстоун попал туда, куда хотел. Если мы бросимся за ним, то можем вообще никуда не попасть или попасть на план бытия, враждебный всему живому.

— Может и так, — вступил в разговор Дорн. — Но вы все проболтали большую часть ночи, а это единственная идея, стоящая внимания. Поэтому сейчас каждый для себя должен решить, рискнет ли он. Лично я — да.

— Как и я, — сказал Тамаранд. — Если это меня убьет, так тому и быть. Но лучше умереть, чем стать жертвой бешенства или впасть в спячку.

Остальные драконы согласно зашумели.

— Наш король, — сказал Келедон, — послал Дригора и меня, чтобы наблюдать за вашей попыткой и помогать любым доступным нам способом. Поэтому, с вашего позволения, мы последуем за вами.

Остались лишь волшебники Тентии, от которых Уилл не ожидал такого же единодушия. Каждый из них обладал могущественной магией, но большинство не было боевыми магами и не были приучены к опасностям и трудностям. Мир, как они знали, был в опасности, но, в отличие от драконов, чародеи не опасались бешенства и, как полурослик мог видеть все годы, что знал их, редко приходили к соглашению по любому вопросу.

Но на этот раз они его удивили. Начиная с Огненных Пальцев и Бэримель, все, даже Дарвин, хотя и с очевидным недовольством, заявили о желании принять участие в попытке. Возможно, пытаясь большую часть года расстроить планы Саммастера, они просто хотели увидеть, чем все закончиться.

— Будьте благословенны, — сказал Тамаранд. — Что бы нас ни ожидало, для меня будет честью встретить это в такой компании. А теперь, маленькие друзья, советую вам пойти по домам и выспаться. В Импилтур полетим завтра с утра.

Дживекс плюнул, оставляя в воздухе радужный шлейф.

— Очевидно, все посчитали как в порядке вещей, что я тоже лечу.

— Ну, а ты летишь? — спросил Уилл.

— Конечно! — ответил волшебный дракончик. — Должен же вас вести кто-то со здравым смыслом.