Последние листья опали с деревьев, и с севера пришли метели. Один год умер, начался другой. Кару мучила жажда крови, в ней не утихало стремление к насилию. Иногда такое происходило с ней, даже если она была в человеческом облике, который она принимала, когда требовали обстоятельства.

Изо всех сил сопротивляясь приступам помешательства, Кара и Шатулио собрали драконов, разделявших их взгляды. Были высказаны самые противоречивые мнения. Каре многие гипотезы казались невероятными или абсурдными, симптомом повреждения ума. Некоторые драконы говорили так сбивчиво и туманно, что она вообще с трудом их понимала. И хотя собратья передали все полномочия ей, она не препятствовала ни одному расследованию из тех, что заставляли отправляться в отдаленные уголки Фаэруна. Они ничего не знали о беде, которая им угрожает. Оставалось искать неведомое на ощупь в темноте.

Эти поиски были столь отчаянными, сколь и тщетными, напрасно один за другим возвращались драконы и докладывали о своих неудачах. Но однажды ночью в Мелвонте, обнесенном стенами поселении кузнецов и торговцев на северном берегу Лунного Моря, Кара почувствовала, что ее что-то угнетает. Она запела, ее голос эхом отдавался в небольшой мансарде, где она остановилась. На этот раз даже музыка не могла ее приободрить. Кара уже было сдалась, легла на кровать с продавленным соломенным матрасом, укрылась тонким одеялом, надеясь забыться на несколько часов спасительным сном, как вдруг тлеющие в камине угли затрещали и вспыхнули ярким пламенем.

Кара встревоженно вскочила с кровати, подошла к окну с закрытыми ставнями и приготовилась прочитать защитное заклинание. Вдруг из камина повалил дым. Он сгустился в центре комнаты и приобрел смутные очертания драконьей головы, а искры превратились в два раскосых желтых глаза. Видение повернулось и воззрилось на Кару, не делая, однако, попыток причинить ей вред.

— Хватит, Шатулио, — вздохнула она.

Кара подумала, что это медный дракон вернулся из степей Райда раньше срока и решил, как всегда, пошалить.

Но видение усмехнулось и сказало:

— Нет, Карасендриэт, на этот раз это не Шатулио. Он еще далеко, да и я, впрочем, тоже. Я прибег к колдовству, чтобы тебе было на чем остановить взгляд. Я знаю, что людям больше по вкусу такие призраки, чем просто голос, вещающий из пустоты.

— Кто ты?

— Твой союзник. Зови меня Бримстоун.

Она нахмурилась, потому что такое имя не предвещало ничего хорошего, напоминая о демонах и адских муках. Хотя такое имя вполне могло принадлежать какому-нибудь золотому или медному огнедышащему дракону.

— Что значит «союзник»? — спросила она. Несмотря на расплывчатость и неясность своих черт, Бримстоун презрительно усмехнулся:

— Я видел собрание Ларета в магическом кристалле. Я знаю, что вы с Шатулио разработали тайный план, не делай вид, что не понимаешь, о чем речь. Я знаю, вы пытаетесь остановить бешенство, и, к счастью для тебя, я собираюсь помочь.

— Почему же ты не пришел сам?

— Пока твои изыскания ни к чему не привели, не вижу в этом никакой пользы. А мне кое-что от тебя нужно.

Бримстоун не внушал Каре доверия, кроме того, ей не очень понравилось его снисходительное обращение, но задача, стоявшая перед ней, была слишком важна, чтобы отказаться его выслушать.

— Что я должна делать? — спросила Кара.

— Ты знаешь о Культе Дракона?

— Конечно, — сказала она.

Это было тайное общество помешанных, которые придумали себе неких дьявольских драконов, которым суждено быть бессмертными и владеть миром. Чтобы ускорить исполнение своих предсказаний и пророчеств, члены Культа втерлись в доверие к цветным драконам, всячески помогая им, предоставляя разные способы превращений, воображая, что, став владыками Фаэруна, те отблагодарят своих благодетелей.

— Думаю, они могут кое-что знать, — сказало видение.

— Откуда? Культ существует всего несколько столетий. А безумие поражает драконов с незапамятных времен.

— Не важно, — ответил Бримстоун. — Я уже давно слежу за Культом и стараюсь расстроить их планы. Я узнал недавно, что у них есть отделение в Лирабаре. Увы, магический кристалл не всегда помогает, особенно если пытаешься подсматривать за деятельностью колдунов, магов и священников, которые могут защититься от него. Я собрал кое-какие сведения об их деятельности, но этого мало. И я решил нанять шпиона, который проник бы в ряды заговорщиков.

— Шпиона-человека? — предположила Кара.

— Да. Но где и как его найти? Я не из бронзовых драконов, которые служат королеве Самбрил и открыто живут в самом городе. Маленький народ не знает о моем существовании, и мне бы хотелось, чтобы все так и осталось. К счастью, недалеко от моего логовища роют сточную канаву. Я проследил за землекопами и выбрал молодого человека по имени Горстаг Хелдер.

— Он производил впечатление человека подходящего — храброго и умного, — продолжал Бримстоун. — И главное, он думал о себе лучше, чем был на самом деле. Он воображал, что лишь жестокая несправедливость лишила его возможности наслаждаться беззаботной жизнью подобно многим молодым людям в Лирабаре. Он ненавидел тяжелый труд и никогда бы не пошел в землекопы, если бы не нужда. Он собирался работать еще несколько десятидневий, чтобы заработать на пропитание, а затем вернуться в город, где, можешь мне поверить, он никогда и никому бы не признался, что брал в руки лопату.

— Но ты нарушил его планы?

— Да, — сказал призрак. Его очертания немного расползлись, и дым окутал комнату, распространяя приятный аромат, но разъедая Каре глаза. — Я облачился в плащ, чтобы походить на человека. Я прочитал в его мыслях, что он питает романтические иллюзии по поводу Арфистов, и убедил его, что я один из них. Решив, что я принадлежу к ним, он с радостью согласился мне служить.

Каре не понравилось, как снисходительно Бримстоун отзывался о своей марионетке, но это не имело отношения к делу.

— И Хелдеру удалось внедриться в Культ? — спросила она.

— Да, и он рассказал мне, что они разрабатывают новый план. Я приказал ему выяснить суть дела, но потом он пропал, и, какую бы магию я ни использовал, мне никак не удавалось определить его местонахождение. Сам я не мог войти в Дирабар, чтобы найти его. Я могу как угодно менять свои очертания, но принять человеческий облик не могу.

— А певчие драконы могут, — сказала Кара.

— Вот именно. Ты можешь найти Горстага и привести его ко мне. Или доставить мне добытые им сведения.

— Похоже, оккультисты поняли, что он шпион, и убили его.

— Не знаю. Возможно, причина его исчезновения не в этом. Даже если он мертв, он должен был оставить сведения о том, что ему удалось обнаружить.

Кара нахмурилась и погрузилась в раздумья.

Наконец она сказала:

— Ты до сих пор не привел мне ни одного доказательства того, что планы оккультистов и вспышки бешенства как-то связаны между собой.

Бримстоун усмехнулся:

— Ты думаешь, это просто случайное совпадение, что и то и другое происходит одновременно?

— Ты также не сказал мне, кто ты такой. Твое имя мне ничего не говорит.

— Я сказал тебе все, что мог, — ответил он, — ведь мы говорим с тобой вслух. Нас могут подслушать. Я покажусь тебе, когда ты придешь ко мне в Импилтур.

— Как я найду тебя?

— Отправляйся на северо-восток от Лирабара, когда стемнеет. В пяти милях от города ты найдешь на холме кольцо из менгиров. Девять камней еще стоят, а десятый лежит на земле. Войди в центр круга и произнеси мое имя. Я переправлю тебя оттуда.

Дым рассеялся, и видение исчезло.

Кара собрала кое-что из вещей, накинула на плечи плащ и вышла из гостиницы. На улице слышался грохот и звон металла, доносившийся из кузниц и литейных цехов даже в такую холодную ночь.

Улицы были пустынны. Кара вышла на площадь, где ее превращение не могло потревожить жителей города. Она обратилась в дракона и, расправив крылья, поднялась в воздух. Северный ветер понес ее вперед. Она летела через Лунное Море, над топкими берегами реки Лис, а потом — вдоль восточного берега Драконова Пролива.

Пока ее не перехватил Ллимарк.