«Любил я; стал любимым вдруг… Вам, государь, слыхал я, — тот Плен сладкий чужд. Я мой отчет О смене радостей и мук Прерву: вам пуст казался б он. Но ведь не всякий прирожден Страстями править (иль страной Как вы — и заодно собой). Я — князь (иль был им); мог послать Десятки тысяч — умирать Там, где велю. Но над собой Я власти не имел такой. Да, я любил и был любим; По правде, счастья выше — нет, И все же, наслаждаясь им, Доходишь вдруг до мук и бед. Все встречи — втайне. Час ночной, Что вел меня в ее покой, Был полон огненной тоской, Дней не видал я и ночей, Лишь час; он в памяти моей Доныне несравненным сном Живет: и я отдать бы рад Всю Украину, чтоб назад Вернуть его, стать вновь пажом, Счастливцем, кто владел одним: Лишь сердцем нежным, да мечом; Кто был, чужой дарам земным, Богат здоровьем молодым. Видались тайно мы. Иной Находит в том восторг двойной. Не знаю! Я бы жизнь отдал, Когда б ее моею звал При всех, — пред небом и землей! Я часто горевал о том, Что встречи наши — лишь тайком.