Прощай, смешная Ла-Валетта! Прощай, жара в преддверье лета! Прощай, дворец, пустой и скучный! Прощай, провинциал радушный! Прощай, торговец нерадивый! Прощай, народ многоречивый! Прощай, мой карантин, причина Злой лихорадки, злого сплина! Прощайте, улочек ступени (По вам взбираться нет терпенья. Прощайте, слухи (не дивись им: Наш пакетбот опять без писем). Прощай, мой Питер, ты не скоро Научишь танцевать майора. Прощай, театр, где отчего-то Нас, господа, брала зевота. Прощайте, местные кумиры! Прощайте, красные мундиры И лица красные военных, Самодовольных и надменных! Я еду, а когда — бог знает, — Туда, где выси дым пятнает, Где над домами вечный мрак, Где скверно так же — и не так. Нет, не прощайте, до свиданья, Сыны лазурного сиянья! На Понта берегах спокойных Не помнят о вождях и войнах; Зато балы, кружки, обеды Для нас — бои, для дам — победы. (О Муза, каюсь, виноват И пошлой рифме сам не рад.) Теперь помянем миссис Фрейзер. Но не забьет признаний гейзер: Когда бы я свой стих ценил Дороже этих вот чернил, Я строчки две без промедленья Ей преподнес бы в умиленье. Нет нужды! Жизнь ее светла, Давно приелась ей хвала За щедрость сердца, живость чувства И грациозность без искусства. Не ей, счастливой, благодать В досужих песенках искать. Что ж, Мальта, раз ты приняла нас, Не мне бранить тебя за странность, На духоту твою сердиться, О гарнизонная теплица! Гляжу в окошко, озадачен, На что сей остров предназначен; Затем в моем уединенье Беру перо, берусь за чтенье, Глотаю горькое лекарство В усугубление мытарства, Ночной колпак тяну на лоб… О боже! Так и есть: озноб.