Перед обедом майор Козлов позвонил капитану Витюку, своему другу.

— Юра, — сказал он, — не зайдёшь ли ко мне посоветоваться? У меня тут появилось любопытное дельце — прямо настоящий детектив.

Витюк зашёл, хотя и не очень поверил.

— Вот, вчера дали. — Козлов стал показывать снимки. — Нашли на станции Красково в старой трансформаторной будке. Кто — неизвестно. Лицо облито какой-то кислотой — экспертиза разбирается. Одежда разорвана и частью тоже сгорела. Восемь ножевых ран и сильные побои.

— И следов никаких?

— Ищут следы, только вряд ли найдут. Дату смерти ещё точно не определили. Но не меньше недели, похоже. А дожди-то какие шли! К тому ж там асфальт рядом с будкой — дорога. Могли на машине ночью подвезти и засунуть… Из местных никто вроде не пропадал…

— И в карманах ничего нет?

— Есть кое-что, совсем мало: кошелёк с мелочью: четыре рубля тридцать семь копеек; разорванная пачка «Астры» с одной сигаретой, шариковая ручка, записная книжка… Спичек нет, ключей нет, железнодорожных билетов тоже…

— Как! — вскричал Витюк. — Ты издеваешься? А в книжке-то что?

— Вот я тебя затем и позвал, дружище, — хихикнул Козлов, — чтобы ты мне сказал, что в этой книжке… Посмотри-ка на неё.

— А что?.. Потрёпанная… Залита, по-моему, вином… Телефоны…Правда, мало. Но вполне достаточно, чтобы —

— Посмотри внимательно, — прервал его Козлов. — Вот я их выписал на один лист, чтобы было виднее.

Он дал Витюку лист, на котором значилось:

Алёна 253-00-25

Бреев В. П. 123-11-21

Болотов Виктор Степанович 434-36-39

Володя 571-09-40

ВАК 373-29-35

Гога 114-06-10

Гвоздева Ирина 264-37-00

Гриль-бар 303-01-00

Жихарев 121-20-00

Запятаев (служебный) 3414152 доб. 627

Кравцова Вера Сергеевна 283-31-00

Кройка и шитьё 194-19-32

Костя 144-15-00

Китаева Света 461-22-27

Лёня Ц. 181-26-38

Лера 193-34-00

Лыско 272-03-08

Музыкальная школа 253-07-24

Матюхин Е. Н. 461-00-30

Оксана 171-23-33

Поликлиника 252-04-18

Рынок 455-05-17

Таня С. 572-16-28

Такси 254-00-13

Трепакова Вера 111-02-12

Яхт-клуб 261-00-14

Витюк быстро и цепко проглядел этот реестр.

— Вот, — ткнул он, — поликлиника. Так, наверное, он там и прописан… А вот и музыкальная школа где-то рядом… И таксопарк. Что за район? Ты звонил?

— Звонил, — сказал Козлов. — Но всё дело в том, милый Юра, что всё это липа. Нет таких телефонов.

— Как нет?

— Ни одного. Все выдуманы… То есть не номера, а абоненты, конечно.

— Вот те на… — Витюк мгновенно собрался, наморщил лоб. — Носить с собой какую-то чушь… Постой, ты сказал: ручка. Телефоны написаны той же ручкой?

— Да. Большинство… По-видимому. Паста, цвет, густота, размер шарика… Некоторые, правда, написаны карандашом, как видишь… Я уже отпечатки снял с ручки. Вроде его пальцы.

— Погоди, но ты по всем дозвонился?

— Почти… Некоторые не отвечают.

— Те, которые написаны карандашом?

— Кончай дурачиться. Я серьёзно.

— Тогда… Шифр, Саша. Ничего не остаётся. Ищи шифр.

— Да я уже прикидывал… А ты погляди, может быть, с ходу что-нибудь заметишь.

Витюк снова решительно вцепился в лист.

— Знаешь, что необычно? — сказал он через минуту. — Количество нулей для такого малого числа телефонов. И особенно комбинаций «00».

— Может, ноль — разделитель?

— А «00» при чём?.. Нет, по-моему, не то… К тому же есть естественные разделители — чёрточки.

— Если вообще нужны разделители…

— Ну давай сначала исходить из того, что нужны. И это — чёрточки. Тогда все двузначные числа есть некоторые номера. И понятно тогда обилие нулей: однозначный номер не изобразишь без нуля спереди.

— А «00» — зачем?

— Погоди, давай думать… Ну-ка, вот ещё что… Занятно… — Витюк просмотрел, проверяя свою мысль, и сказал уверенно: — Тут нет двузначных чисел больше сорока.

Козлов тоже взялся смотреть и сказал:

— Как нет? А Запятаев? Гляди: 41 и 52.

— Этого пока отложи. Он вообще почему-то без чёрточек. И ещё добавочный какой-то…

— Ой, ну-ка… — Козлов вдруг схватил книжку. — Смотри: он и написан другим почерком, точно?..Слушай-ка, слушай-ка… мне кажется, этот почерк на что-то похож…

— Конечно, похож! — фыркнул Витюк. — На что-нибудь действительно похож. Например, на чертёжный шрифт.

— То есть я хочу сказать, что у меня такое чувство, что я его где-то видел.

— Брось. — Витюк резко отобрал у него книжку. — Говорю, оставь его пока…

Козлов сосредоточился, хотел вспомнить какое-то ускользающее впечатление, но ничего не вышло, и он опять стал думать о шифре.

— А что же, в таком случае, первые три цифры? — спросил он.

— Первые? Хм… Ну, они как раз очень правдоподобны. По-моему, все такие коммутаторы существуют… Может быть, они вообще ничего не значат?..

— О, у меня есть мысль, — сказал Козлов. — Очень простая. Сейчас можно проверить… Допустим, существует текст из сорока букв… Первые три цифры откидываем. А следующие две пары — это номера позиций данной буквы в тексте…Тогда объясняется, почему «оо»: просто данная буква больше не нужна.

— Какая буква?

— Хотя бы самая эта буква, на которую записан телефон. «А» — так А. «Б» — так Б.

— То есть фамилии тоже почти ничего не значат, ты хочешь сказать? Попробуй… Кстати, если это так, то здесь должны присутствовать все номера от 1 до 40… Ну-ка… Действительно… Ой, — Витюк спохватился и взглянул на часы, — мне надо бежать: в половине второго к шефу на оперативку… Да, до четырнадцати идут подряд, а дальше сам проверь. Давай, действуй, я потом зайду.

Козлов взялся за книжку. Проверил: все позиции от 1 до 40 имелись в наличии и ни одна не повторялась. Он стал пробовать подставлять буквы на соответствующие места, но скоро увидел, что ничего не складывается…

Потом его осенило, что шифр может быть более сложным. Например, в первой тройке цифр тоже может заключаться информация. Какая? На Й, Ы, Ъ и Ь вообще слова не начинаются. Или если придумать, то в телефонной книжке будет нарочито. Эти буквы могут быть только в середине. Как же их зашифровать при надобности? — Ясно, что надо дать номер их позиции в слове… Так Козлов пришёл к этой плодотворной идее, что, не нарушая правдоподобного вида телефона, первая цифра, например, могла бы указывать на ту букву, которую надо взять из слова для подстановки в текст.

Он стал проверять эту версию. — Опять неудача.

«Тогда вторая цифра», — думал Козлов.

Снова нет.

«Тогда третья! Надо проверить гипотезу до конца».

И тут вдруг стало выписываться нечто связное… Козлов лихорадочно работал, с удивлением прочитывая, что перед ним составлялось. Постепенно его удивление стало переходить во что-то другое… Когда же он дошёл до последних букв текста, он испытывал такое чувство… даже и не чувство… — словом, — которое бесполезно было бы даже и пытаться описать.