«Договорились обедать в Торжке, я встал у столовой. И вдруг смотрю: Витька проезжает мимо. Что такое? А, — думаю, — не иначе, он посадил ту кралю, которую я проехал… Ну точно… Вот чёрт… Нет уж, я за тобой не погоню: жрать хочется страшно: шестой час», — рассказывал Геннадий. Дальше передаю его рассказ без кавычек.
Он подходит:
— В Питер?
— Нет, в Москву.
— Возьми меня.
— Да я обедать иду.
— Ты с ума сошёл! Свободу не любишь? Некогда сейчас обедать! Поехали быстро, пока заставы не сделали на трассе. Бог даст, если проскочим, да машину поменяем, — в Новгороде тогда поужинаем.
— Ну ладно, тебе виднее…
Поехали.
— Там всё равно ничего нет в столовой, одни макароны, — говорит он. — Конец дня…
— Да хоть бы чего, — говорю, — а то нет сил как жрать хочется.
— Погоди, что-нибудь придумаем… А что это темнеет так быстро?
Да, темнеет. И дождь стал накрапывать. Потом сильней полил. Дорога стала скользкая.
— Погляди в зеркальце: ментов нет за нами?
— Вроде нет, — говорю.
— И то ладно. Фартит пока… Давай, что ли, прицеп отстегнём, а то мешает ехать…
Бросили прицеп. Погнали быстро.
— Этот водила будет там в столовке минут десять, не больше, — говорит он. — Там ведь и нет ничего, одни макароны… А потом выйдет: машины нет — и сразу организует шухер. Поэтому машину мы должны поменять. Это обязательно. Без этого погорим точно… А после уж подумаем, как поменять одежду… Ох, что-то дождь совсем проливной…
Да, уже ничего не видать. Я включил фары.
— Вон там стоит чего-то. «КамАЗ»? — говорит он. — Ну-ка останови. Попробуем…
Стоит на обочине без огней. Я тормознул и встал сзади. Смотрю: да ведь это Витька…
— Свет гаси, — говорит. — Пошли потихоньку. Монтировку возьми на всякий случай… С двух сторон сразу открываем двери. Без шума только.
Ну, двери так и открылись. А в кабине никого. «Куда ж он делся?» — думаю. И вдруг вижу: Витька лежит на койке за сиденьем — с этой самой девкой. Обнялись и спят, притомились вполне.
— Порядок, — шепчет он. — И машина, и одежда — всё сразу. И документы — вот как! Сейчас придушим.
— А как?
— Просто пальцами. Не умеешь? — Он показал. — Вот так бери. Ты девку, я мужика.
Надавил — она только задёргалась. А Витька захрипел у него, булькнул пару раз.
— Вот гады, — говорю. — Не могли раздеться толком… Как же мы теперь — одежду-то?..
— А мы их съедим, — говорит он, — и в их одежду всунемся. Заодно и трупов не будет, всё чисто. Давай — тебе за руль — ты мужика.
— Да ты что! Это же Витька! мой товарищ! Не могу я его есть. Давай я — девку…
— Очумел! А кто поведёт?
— А ты?
— Да у меня со зрением неважно.
— Ну, я.
— Так ведь документы на мужика! Погорим через это дело!.. Давай быстро! Жри!
— Ой, не могу… Нет, нет, ой, никак не могу! Не могу, не могу, не могу, не могу, не могу, что хочешь делай…
— Ладно! заныл!..Чёрт меня дёрнул с тобой связаться. Время только теряем… Раздевайся быстро и жри девку… Только живее, живее — менты появятся с минуты на минуту…
— Разделся… А откуда начинать-то её?
— С ног, с ног, вот олух-то!..
Мы принялись жрать. Легко пошло. Я быстрей него съел. Сразу за баранку — и отъехал. Он ещё кости домалывал. Потом надел Витькину кепку, уселся.
— Прицеп бросим? — спрашиваю.
— Нет, это нельзя. У нас теперь накладные, путёвка. — Довольный сидит.
— Ну что там? Нет сзади?
— Нет.
Только это сказал — а вот они, голубчики, спереди! Жёлтая ПМГ. И стоит рядом — палку вытягивает.
— Чего? — Я спрашиваю.
— Тормози.
Встали. Он пока собирал Витькины бумажки, хотел идти, — тот сам подходит и открывает дверь с моей стороны… Удивился.
— Вы — водитель?
Молчим.
— Водитель — я, товарищ лейтенант. — Он говорит тихо.
— Вы?.. А это… Почему за рулём!.. это — кто?
— Подруге дал повести немножко, товарищ лейтенант…
— Подруге?.. Так… Ваши документы…
— Вот… — тянет через меня бумажки, и мне в ухо: «На газ! на газ! рви, курва!..»
Лейтенант качнулся… за дверь схватился… — не успел. Растянулся на дороге.
Жёлтую ПМГ задели, чуть сами не опрокинулись, — прицеп мотнуло, да по лейтенанту, похоже… Я выровнял. Едем. Быстро не могу: тяжело тянет. Кругом ночь и ливень. Когда это столько времени прошло? Я посмотрел на него:
— Ты что? дремлешь?
— Немножко как-то…
— Вода прибывает. Дорогу всю уже залило.
— Здесь низинка… Это хорошо, — говорит, — они не проедут за нами…
— А мы?
— Вытянем… Вышний Волочёк… Здесь озеро должно быть.
Да, озеро. Ничего не видно. По дамбе дорога. Вода перехлёстывает.
На ощупь — или как? А свалимся?
— А заглохнем?
— Тогда винт. Не ной — фарт спугнёшь…
И вдруг — свет сверху откуда-то и сзади — и впереди, и по сторонам всё взблестнуло до слепоты — и замерло.
— Это что это что это что это что это что?
Он тоже не знает. Тогда он достал шпаер.
И, мгновенно открыв дверь, высунулся и стал бить бить бить бить по прожектору.
— Вертолёт, гады!
Попал попал.
— Фары фары туши! тормоз!
Полная тьма.
— Стой, я говорю! Совсем! Проскочат!
— Заглохнем — больше не заведём.
— Чёрт! Погибнем! они ж в кузов сигают!
Не в кузов, а на кабину: грохнул по крыше — и в воду: не удержался — только плюх… Второй плюх… Третий… Нет, зацепился. Четвёртый, пятый — в кузов, в кузов.
— На газ, на газ, вправо, в озеро, живей, топим всех…
— Куда?
— Резко! в озеро! — орёт.
— Куда?
Вырвал у меня руль да как крутанёт. Полетели с дамбы.
— Прыгай.
Я — дверь… Никак.
— Туда! Через меня!
Та — открыта. И я —
«Прыгнул я вот так, — показывал Геннадий, — через него в воду, да… Вода уже заливалась в кабину… Прыгнул — ну и со всего размаху треснулся лбом о лобовое стекло… Хорошо, не разбил, да… Что такое, что такое, что такое? — думаю. Машина стоит. Сижу… Он держит руль, через меня перегнувшись, и на тормоз жмёт. Его тоже крепко о приборную доску шибануло. Выпрямился, отвалился — весь в поту, бледный…Молчим. «Ох, — говорит, — чуть было не гробанулись… Ты что, задремал?» — «Нет, — говорю, — а где это мы?» — Он молча кивает на указатель: «Выползово». И смотрю: ещё светло совсем. Машина стоит поперёк дороги… «Как это — Выползово? — спрашиваю. — Куда ж мы ехали?» — «Как это куда? В Новгород». — «Да почему ж в Новгород-то?.. А Витька??» — «Какой Витька?.. Ну ты даёшь! Проснись, шеф! — Он озлился. — Я рассказываю, рассказываю, развлекаю его и так и эдак и разэдак… из кожи, можно сказать, лезу, — а он — хоть ты тут тресни! — дрыхнет за рулём — и всё. Чуть на тот свет не отправил!» — «Про что ж ты мне рассказывал?» — спрашиваю. «Как это?.. — Он не понял. — Повторить, что ли, всё сначала?» — «Нет, не надо…» Сидим молча. «Нет, ты всё-таки… — говорю, — про что же ты всё-таки рассказывал?» Тут он совсем вылупился на меня и покрутил пальцем: «Во даёт, во даёт, парень… Ну… Ну, про баб я тебе рассказывал про всяких разных… Про что! Про это самое, — про что — про что…»