Комсобежец, горбеженец, соцренегат,
моя прелесть, как черви в стихах:
её серьги висят до колен иногда,
как тяжёлые пики в степях.
На рассвете ей регент принёс чертежи,
жертва лжи, шантажа и интриг.
Подписать интерьер приходские тузы
приложили труды и дары.
Комсобежец, горбеженец, соцренегат
приложили печатей круги:
на плече, как серьга, суррогат серебра,
на запястьях живые рубли.
На рассвете шуршат ксерокопии смет:
поколения призрачных цифр.
Ну и цирк, значит риск: балансирует смерть
в застеклённых глазах её искр.
Это золото всё, словно черви, я вру,
ударяясь о грани стиха.
Благочестие в жёстких ладонях я тру
в порошок золотого стекла.
Бижутерия, мелкая дрянь, ерунда,
воск конфессий, газетный свинец —
всё течёт – и госбеженец, соцренегат,
и прочьвечнобеглец – и смеюсь…