«Владимир Андреич послал ему много вина», — написано в летописи. И у нас нет сомнений. — И правда, какая его в том могла быть вина? — Владимир Андреич послал ему много вина. Потом он поехал на прежнюю отчину в Брест в дождливую пору, раскисшей дорогой осенней, когда вспоминаешь: « се повести временный блеск! » — Вот так он поехал на прежнюю отчину в Брест. Когда же в столетьях наступит такая зима, что сразу возьмётся стоять без знамён и знамений? — И правда: то было бы всем непонятно весьма. Нескоро, как видно, наступит такая зима. Но он исцелился и милостью выполз на брег сознания: милость Господня рукою незримой вцепилась – и хрустнул, как тоненький лёд, его бред. Так он исцелился и милостью вышел на брег. И долго казалась застрявшая в горле стрела вороньей крамолой. И брезжило утро изменой. Там чья-то торчала хоругвь, а кругом всё снега, и долго казалась проткнувшая горло стрела.