Что касается правил этой игры, то не в них суть. Не от них покачиваются миры и в морях муть. И не я их придумал, и не ты, а они даны нам в виде еды, если же здесь будут едва видны, значит так, пусть. Мне вообще не надо, чтоб здесь был я, как волна боли. Только чьи-то с тонущего корабля вдалеке вопли. Это будет игрок или пусть моряк — всё равно – хоть игрек, хоть имярек. Пусть с обломком брига его на брег принесли волны. Он пройдёт тропой чьей-то в снегу, забредёт в лес, потеряв мгновенно свою беду в забытьи мест, заметённых с опушки на ветру. Он увидит перед собой игру вышесказанную – и я не вру, я держу текст. Ухожу и прячусь к себе туда за сугроб тёплый, где бормочет всякая ерунда под густой ёлкой. Что поделаешь? – наша жизнь трудна. Наши достиженья – одна труха. Для того игру и берёт рука, чтобы стать лёгкой. Что касается правил этой игры, то не в них вкус. Ни желаний, ни страха, ни вины, ни иных чувств, от Адама известных и доныне, слава Богу, не затронут они, если же и сбоку где-то даны, значит так, пусть. Это вроде того, как бы некий « он » размышлял: «Чем бы мне разукрасить времени ветхий сон иль препровождение? Вот хотя бы Плотин или Платон, — всё равно – из плоти он иль фантом,— мы его помучаем, а потом разрешим чтение. Нам вообще не важно, чтоб здесь был « я », словно чья тварь. Сам себя направляя и пыля, пусть бредёт вдаль. А кругом засеянные поля, и уже косить-молотить пора. Кабы не всегда с кем-нибудь война, так совсем рай. Можно лечь с подругой в светлых садах и сплести взоры. Как послушное эхо, в её устах пить свои стоны. И до вечера целый день с утра наслаждаться тем, что дала судьба, поворачивая туда-сюда интерес сонный».— Если эти мысли столь же верны, сколь широк жест, то, переставляя фишки игры, я несу крест. Что касается правил, то их ряды перестраиваются, как под утро грибы, предлагая от страсти и дурноты миллион средств. Тот, кто выпал из пасти свирепых волн, — пусть он спас минимум из того, чем был, пусть стоит он гол в бытии мнимом,— всё равно ему под любым углом можно видеть в звёздах добро со злом или разукрасить времени сон слабым днём зимним. Он заглянет в тёплую полынью, где дрожит пульс. И туда сосульку, словно слюну, протянул куст. А потом весною, уйдя в листву, потеряет вскоре и всю свою ледяную твёрдость, – а я не сплю, я держу курс. Уползу и спрячусь опять в дыру под сугроб рыхлый, между тем как узенькую луну заметёт вихрем на востоке, в самом тёмном углу — и она серебром подсветит пургу,— для того луна и ведёт игру, чтобы стать рифмой. И коснётся правил этой возни между слов – перст. А потом коснётся влажных низин близ её чресл. Он коснётся впадин смелой весны, и туда прольётся одно из них, от летучей тоненькой белизны удержав блеск.