Древнее живое имя рек и морей ветром протянуло в золотых облаках. Вышел на прогулку молодой иерей, смотрит с косогора на красивый закат. Вышел на поляну многотравный июль, вынул из тумана молодой нож луны. Надвое на западе разрезал лазурь, нагло улыбаясь – почти до хулы. Но хотя повсюду безбожная власть, много тут и проса, и ржи, и овса. Всякая святая еда удалась, всякое дыхание – хвалит Творца. Светом лучезарным просиял эмпирей. Ветер надувает облаков каскад. Долго с косогора молодой иерей смотрит, улыбаясь, на родной закат. Океанов имя, островов, гор и льдов протянулось ветром вдоль осенних широт. Люди мы смиренные – так дай же нам Бог краешек святыни от осенних щедрот. Даже вот сливовое варенье – и то можно облизнуться – для души западня. Многие пытаются и это, и то — одна только умница моя попадья. Можно соблазниться, над полями летя, взглядом погружаясь в золотой эмпирей. Тоже собралась там облаков лития, дымом поедая рыб и зверей. Там на речке с удочкой старик-пионер курит самокруточку, чудак-самодур. Постоял в раздумье молодой иерей и вернулся к матушке – пить самовар.