Вид полицейской формы и встревоженные лица мужчин привлекли к храму внимание прохожих.
Поползли самые противоречивые слухи: одни утверждали, что в церкви пожар, другие – что взломан ящик с пожертвованиями, третьи заверяли, что одной прихожанке сделалось плохо, и, наконец, четвертые клялись, что в церкви только что поймали вора.
Выйдя из машины, Галлин и Мишель с минуту прислушивались к гомонящей толпе, но версии были настолько разноречивыми, что ни одна не вызывала доверия. Галлин заметила, что уже поздно.
– Мне пора домой, – сказала она.
– Я вас подвезу.
Машина тронулась. Поравнявшись с цыганским лагерем, Галлин убавила скорость и скосила глаза, но останавливаться не стала.
– Как бы мне хотелось, чтобы сразу наступило послепослезавтра, – вздохнула она.
Притормозив возле «Хижины», девушка предложила:
– Приходите сегодня с друзьями к нам, поужинаем вместе. Как насчет половины восьмого?
– Думаю, мой брат и Артур согласятся. Спасибо большое, мадемуазель.
– Тогда в семь я за вами заеду. Заодно заскочу в лагерь, узнаю, как дела.
Мишель помахал вслед удаляющейся машине.
– На наше счастье, с утра ни одного клиента! Что-то ты припозднился! – воскликнул Артур и тут же прибавил: – Неужто фотоаппарат нашелся?
– Давай все по порядку, – вмешался Даниель. Мишель подчинился. Фотографии были внимательно изучены и прокомментированы, в том числе последний снимок, передержанный и настолько черный, что на нем не было видно ничего, кроме вертикально воткнутых палок. Мишелю пришлось во всех подробностях описать свои утренние похождения. Он изложил мотивы, побудившие честнейшего незнакомца отдать проявлять пленку.
– А вдруг он хотел оклеветать цыган? – предположил Даниель.
– Какой смысл? Он ведь не мог знать заранее, что на фотографиях!
– Резонно.
– Хотя… – задумался Мишель. – Возможно, ты и прав. Выходит, все это ложь, не было никакого пляжа. Если эти снимки сделал он сам, то в твоих словах есть определенная логика.
– Лично я на стороне Даниеля! – вставил Артур. – Твой спаситель получается уж излишне порядочным. Жалко, ты не узнал, кто он такой.
Мишель продолжил рассказ и дошел до происшествия в церкви.
– Может, мне отправиться на разведку? – предложил Артур. – А то я совсем здесь закис!
– Возьмешь меня с собой? – спросил Даниель.
– У тебя нет шлема, старина! Правила есть правила, как сказал бы старшина рот безопасности. Кстати… нам ничего не нужно купить?
– Хм… вроде нет. Да, чуть не забыл! Мы сегодня приглашены на ужин к мадемуазель Галлин.
– Замечательно! Честно говоря, я уже несколько пресытился салатом из помидоров и сардинами! – с ухмылкой заметил Даниель.
– А как мы туда доберемся? – спросил Артур. – По деревенским дорогам двоих мой мопед еще выдержит, но никак не троих.
– Мадемуазель Галлин заедет на машине. Она очень волнуется за Жана и Нура.
Артур собрался в путь.
– Точно ничего не нужно?
– Знаешь что… купи пленку! – ответил Мишель.
– Ну ты нахал! Ты ведь только что был у фотографа.
– Да, но я так разозлился на его неповоротливость, что совсем забыл… Тем более тогда еще не было фотоаппарата!
– Ладно! Шесть на девять, большую кассету?
– Точно.
– До скорого!
– На обратном пути узнай, нет ли чего-нибудь нового про Жана.
– Хорошо!
* * *
«Может, мне отправиться на разведку?» – предложил Артур. Но принесенное им известие поразило ребят как гром средь ясного неба. Артур появился гораздо раньше, чем они ждали. Он гнал как сумасшедший – от обычной уравновешенности не осталось и следа. С жутким треском он ворвался в загон, резко затормозил у дома. Ребята бросились к товарищу.
– Что с тобой?
– Охотница… из церкви пропала золотая статуэтка богини-охотницы… Подземный ход… ведет прямо в цыганский лагерь! На этот раз им не отвертеться!
– Успокойся, Артур, – умоляюще попросил Мишель. – Объясни, что случилось?
И Артур рассказал. Возле цыганского лагеря он заметил довольно большую толпу, в которой мелькали кепи жандармов и фуражки рот безопасности. Решив, что суета вызвана исчезновением Жана и Нура, мальчик не придал этому особого значения. Но в городе было настоящее столпотворение.
– Мне стало даже интересно, откуда такая прорва народу? На пляже ни души! Все до единого– и курортники, и городские – собрались возле церкви.
Насколько ему удалось разузнать, церковный сторож, обычно готовящий статуэтку к воскресному шествию, сегодня утром спустился в подземную часовню, чтобы стереть с реликвии пыль и привести в порядок балдахин, под которым она выезжала на ежегодную процессию.
– И ее не оказалось?! – задохнулся Даниель.
– Не спеши! Статуэтка не просто исчезла – дверь, которая была замурована еще Бог знает когда, оказалась взломанной! В ней была проделана брешь, вполне достаточная, чтобы пролезть взрослому мужчине…
– Ты что-то говорил о подземном ходе?
– Подожди. Церковь – бывшая крепость, старинный феодальный замок…
– И что?
– Так вот, судя по всему, в ней, как в любом старинном замке, есть подземелье, подземные ходы– туда обитатели прятались в случае опасности, скажем осады.
– Ясно… и один из них подводит прямо к цыганскому лагерю?
– Так я, во всяком случае, слышал. И теперь стоит какому-нибудь Гратто начать болтать, об этом заговорит весь город. Как бы то ни было, жандармы и роты безопасности отправились к цыганам – это факт. Честно говоря, я боюсь за Жана и Нура.
– Ты думаешь, их… отлучка как-то связана с кражей статуэтки? – спросил Даниель.
– Ничего я не думаю. Но, признаться, довольно странное совпадение. И люди тоже так будут считать. Они расценят их исчезновение как побег. Побег преступников!
– Бедный Карум! Как он, должно быть, страдает! – прошептал Мишель.
– Боюсь, сегодняшний ужин на хуторе выйдет не слишком веселым, – заметил Артур.
И все трое угрюмо замолчали.
«Почему они так поступили? – размышлял Мишель. – Что это, уязвленное самолюбие? Или реакция на вчерашние выпады Гратто и компании?»
Но эта версия представлялась сомнительной: она плохо вязалась с тем фактом, что воры проделали отверстие в кирпичной кладке, закрывающей вход в подземную галерею.
«Эта кража, очевидно, была продумана заранее…»
Он вспомнил о цыганском лагере. Действительно ли там находится подземный ход?
«И какой в нем смысл, так близко от замка?» – спрашивал себя Мишель.
Он вообразил вражеские войска – вот они берут церковь в кольцо и рассредоточиваются в радиусе, намного превышающем расстояние от церкви до цыганского лагеря…
«Очевидно, с двенадцатого века город сильно переменился. Что-то разрушено, что-то построено, проложены новые дороги, совсем иной облик. Надо достать где-нибудь карту той эпохи, иначе не разберешься».
Внезапно он подумал о колодце… о плоских камнях, которые кто-то вчера передвигал!
«Не колодец, а подземный ход», – поправил он себя.
Обед, который ребята, как всегда, съели в «Хижине шерифа», получился мрачным. А во второй половине дня к ним наведались двое жандармов, весьма интересующихся, не доверили ли им что-нибудь по секрету Жан и Нур и не заметили ли они в последнее время в поведении цыган чего-то необычного.
Блюстители порядка осмотрели контору, конюшню и задали бесконечное множество вопросов, смысл которых Мишель не уяснил. Чувствовалось, что для них это рутинная работа, в которой они были доками.
От жандармов молодые люди, не без чувства неловкости, узнали, что возле одной из кибиток под ящиком найден кошелек с ключами от бывшей гостиницы «Триада». В памяти всех троих всплыли слова управляющего господина Саваля.
Вскоре Даниель с Артуром отважились сходить к цыганскому лагерю – толпа там уже рассеялась. Но вход им преградили двое полицейских. Возле кибиток беседовала кучка цыган. Карума нигде не было видно.
Не теряя попусту времени, ребята вернулись в «Хижину», где их дожидался Мишель.
* * *
Задолго до прихода Паскалу лошади были расседланы и поставлены на конюшню.
В этот день внимание курортников было занято событиями в Санте – никого не посетило желание совершить верховую прогулку.
В положенный час на старом велосипеде прикатил взбудораженный Паскалу. Изложив собственное мнение по поводу происходящего, старик заключил:
– Короче, весь праздник летит к чертям! Шествие без охотницы не состоится. Куча народа не поедет в Сант, а просто останется дома. Цыган наверняка не выпустят из лагеря… Невеселый получается праздник, невеселые королевские скачки! А может статься, вообще все отменится! Эх! Хорошенькую свинью нам подложили эти типы. Да и к чему им охотница, ума не приложу? Даже продать нельзя! Эх! Дева Мария, каких еще мерзавцев носит эта земля!
Речь Паскалу прервало появление Галлин.
– Ну, что нового?
Ребята рассказали, что знали – в конечном счете не так уж много.
– Вы говорите, в лагерь никого не пускают? То есть даже нет смысла ехать туда?
– Боюсь, что так, – ответил Мишель.
– Ладно, раз Паскалу здесь, я забираю вас прямо сейчас. Приятного вам вечера, Паскалу.
– Вам также, мадемуазель.
Ребята залезли в машину, та тронулась. Весь недолгий путь разговор вертелся вокруг сегодняшнего происшествия.
– Если Жан и Нур в ближайшее время не объявятся, их сочтут виновными!
– Мы тоже об этом думали, – сказал Мишель.
– Какая нелепица… и куда они запропастились так некстати? – посетовала Галлин.
– А скачки хоть будут? – поинтересовался Артур.
Галлин задумалась.
– Не уверена. Кощунственно устраивать веселье, когда похищена святая реликвия. – Внезапно девушка оживилась. – Ой, чуть не забыла! Мишель, у меня для вас сюрприз. Довольно занятный. Совсем голова дырявая!
Пораженный этой переменой настроения, Мишель гадал, о чем может идти речь.