Вадим Месяц пишет давно и много, его стихи давно завоевали себе твердое место на карте современной русской поэзии – главным образом, благодаря двум свойством – дневниковой подробности и полусказочной условности. Давно живущий на несколько местностей и стран, Месяц привносит в динамику и конкретику повседневных фенологических наблюдений подробности, довольно-таки необычные для русской поэзии, например, океан:
Сочетание бытовой конкретности и эпической широты взгляда также принадлежат к особенностям поэтической манеры Месяца, причем совмещение крайностей дается ему на редкость легко. Человек глядится в природное зеркало, яснее видит в нем отражение собственных чувств и раздумий, порою не задумываясь о том, что в природе, живущей в большом времени глобальных перемен, неизбежно происходят грозные явления, которые человек просто не в силах застать и осознать, в силу собственной ранимости и недолговечности. Но однако же осведомленность о роковых катаклизмах природы созвучна человеку, непреодолимо важна для него. В запечатлении взаимодействия человека и природы Вадим Месяц вроде бы целиком следует классическим рецептам XIX столетия, однако есть и важное отличие. Титанизм стихий вовсе не разрушает домашности наблюдающего его человека, остающегося таким же немногословным, как всегда, не меняющим голоса.
Мощная поэтика изначального и непреложного присутствия не только в двух климатических поясах, но и в двух национальных традициях выходит на поверхность в стихах Месяца с особой ясностью, когда он пишет о родном как о временно покинутом и возвращено. Океан замещается рекой, картинка сменяет картинку, а на этом фоне всегда происходит обострение чувствительности, внимания к деталям и движениям жизни.
Месяц прекрасно осознает специфику своего существования между разных национальных границ и климатических зон, не даром же восклицает: Нету мне места на этой земле, в белой столице и черном селе… Отсюда остается уже всего лишь полшага до фирменных месяцевских экспериментов со временем пространством, в результате которых герои оказываются то в мире сологубовской околославянской нежити, то в пространстве северных скандинавских легенд. Вадим Месяц творит свои шаманские Йокнапатофы давно и со знанием дела, причем их границы оказываются в отдельные моменты легко проницаемыми, и тогда происходит своеобразное комментирование и уточнение обыденных событий посредством их чудесных и легендарных прообразов.
Можно сколько угодно вести речь о некоторой однотонности стихов Вадима Месяца, об отсутствии в них титанических чувств и событий, однако без его голоса, без его преданного постоянства в поэтике. без верности теме бесконечного вглядывания в ряд волшебных изменений вечно живой природы – без всего этого современную русскую поэзию едва ли можно представить.
Библиография
Мы детские люди // Знамя. 2000. № 3.
Через зеркало ледяное // Урал. 2000. № 10.
Час приземления птиц. М.: Наука/Интерпериодика, 2000. 127 с.
Норумбега // Знамя. 2005. № 12.
Из книги «Норумбега» // Слово/Word. 2005. № 46.
Стихи // Новый журнал. 2005. № 240.
Норумбега // Интерпоэзия. 2006. № 4.
Не приходи вовремя. М.: Изд-во Р. Элинина, 2006. 47 с.
[Стихи] // Крещатик. 2007. № 3.
Стихи // Урал. 2008. № 5.
Красная нитка // Новый мир. 2007. № 10.
Стихи // Урал. 2008. № 12.
Безумный рыбак. М.: Русский Гулливер; Центр совр. лит., 2008. 100 с.
Невидимый посох // Новый мир. 2009. № 8.
Стихи // Урал. 2009. № 10.
Цыганский хлеб. М.: Водолей, 2009. 368 с.
Норумбега: Головы предков. М.: НЛО, 2011. 432 с. (Новая поэзия).
Подземный день // Интерпоэзия. 2012. № 3.
Торможение времен // Урал. 2012. № 7.
Из «Имперского романсеро» // Новый мир. 2012. № 11.
Имперский романсеро. М.: Водолей, 2012. 176 с.
Из «Северного цикла» // Урал. 2013. № 4.
Линия обороны // Урал. 2014. № 5.