Даже ставя прозу, я все равно старался делать спектакль поэтичным.
И искал метафоры какие-то, гармонию в спектакле, пространственную,
световую, мизансценическую гармонию.
А в поэзии это особенно как-то сжато, сконцентрировано...
Юрий Любимов
Сначала «Таганка» была известна не как политический театр, а как поэтический. Политическим театром «Таганку» сделали журналисты. Поначалу сам Любимов всегда настойчиво от этого эпитета открещивался: «Мне пришили ярлык, что Театр на Таганке — политический театр, но это неправда». Позднее статус политического театра Любимову понравился, и он любил это подчеркивать.
Поэтическим театр сделал тоже не Любимов — пришло время, когда поэзия просилась на сцену. Студенты и молодая интеллигенция конца 50-х — начала 60-х, возраст которых предопределял их тягу к лирике и общественной активности, хотели слышать о себе, поделиться личным, а поэты — реализоваться в глазах и своих, и читателя. Как результат — литература, и, особенно, поэзия, вобравшая в себя и «злобу дня», и лирику, естественным образом вышла из кухонь и квартир в залы, на площади, на стадионы, на театральные площадки. В стране поэтический «бум». Миллионные тиражи стихотворных сборников, Лужники, Политехнический музей... Поэты держали верх над всеми жанрами литературы. Появились новые имена: Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский... Чуткий к настроениям в обществе главный режиссер «Таганки» уловил дух времени.
Из воспоминаний А.Вознесенского о В.Высоцком: «Он часто бывал и певал у нас в доме, особенно когда мы жили рядом с «Таганкой»... Там, на Котельнической, мы встречали Новый 1965 год под его гитару».
Своими впечатлениями о Высоцком на этом новогодии делится театральный журналист Майя Туровская: «Это было при нас, это с нами...
Еще сравнительно негромкая, окуджавоголосая Москва. Еще не так давно обновленная «Таганка», куда ходят не на актеров, а если на актеров, то на Губенко — блестящего выпускника ВГИКа, сыгравшего на выпуске Артуро Уи. Еще магнитофоны не с кассетами, а с бобинами — старая громоздкая «Яуза», у отдельных счастливцев сумасшедшая роскошь — UHER.
И вот с чужим, со страхом и упованием доверенным UHERomотправляюсь на Котельники, к Андрею Вознесенскому и Зое, где будет петь объявившийся и, говорят, неканонический «бард», молодой артист «Таганки» Высоцкий.
У каждого свое воспоминание о первом столкновении с феноменом Высоцкого. Для меня это ощущение неожиданной, накатившейся почти физически силы звука. Трудно было представить, что этот парнишка, сложения почти тщедушного, с лицом обыкновенным и ширпотребной гитарой, начав непритязательно с чужого «Течет речечка да-а по песочечку...», сможет голосом приподнять нас со стульев, а потом приплюснуть к ним, а магнитофон, непредусмотрительно настроенный на средний регистр, сразу и безнадежно зашкалит.
Это было начало, и в юношеском его голосе еще не было бешеной, задыхающейся хрипоты последнего дыханья. Зато из удачи звука, из незатейливой блатной экзотики вылуплялись — наисовременнейшая, грубая и изнаночная, но чистейшая лирика «Нинки» и будоражила неожиданная громкость исповеди. Блатарь был всего-навсего первым из множества его внесценических образов, но мы еще не знали этого, а артистизм создателя был такой высокой пробы, что образ готовы были посчитать за автопортрет. Это сразу создало вокруг Высоцкого то электрическое облако популярности и опаски, которое искрило и давало разряды до самой его смерти».
Таких «домашних» концертов будет очень много. 14 января Высоцкого пригласил на день рождения товарищ по Большому Каретному Олег Савосин. Уговорили петь. И он, вместо того чтобы есть и пить, — пел. Присутствующий за столом отец Олега — ветеран, прошедший войну, — повторял:
— Что он там на гитаре бренчит — это ерунда. Вы слова, слова слушайте!
В январе этого года после прослушивания кассеты с песнями Высоцкого космонавт «номер один» Юрий Гагарин захотел познакомиться с артистом поближе. Вспоминает организатор встречи А.Утыльев: «Встреча двух кумиров произошла в квартире 25 дома 5/20 на Смоленской набережной. Гагарин приехал из Звездного с друзьями на своей черной «Волге», а Высоцкий с гитарой на метро. Они крепко, по-мужски обнялись и, по-моему, сразу понравились друг другу. Юра сказал, что Володины песни производят на него сильное впечатление. Оживленный разговор продолжался за столом. Произносили, конечно, и тосты, но Высоцкий пил только сок — он был в «завязке». Зато песен спел множество. Володя в тот день был в ударе. Засиделись допоздна. Договорились почаще встречаться...»