Это был с моей стороны период поисков театра,
который бы меня удовлетворял,
театра, которому бы я тоже был нужен и необходим...
Тут у меня была масса неудач.
Меня приглашали туда-сюда,
а я выбрал Московский театр Пушкина —
худший вариант, как оказалось, из всего, что мне предлагали...
В феврале 1960 года, перед началом дипломных спектаклей Высоцкий вместе с Р.Вильданом, В.Камратовым, Р.Савченко и В.Никулиным поехали показываться в ленинградские театры. Г.Товстоногов был рад их принять, но в театре не было свободных мест. Тот же результат был в Театре комедии у Н.Акимова. В театре Ленсовета обещали принять троих: Высоцкого, Вильдана и Никулина. Однако взяли только Вильдана, извинившись перед остальными за поспешные обещания. Из письма руководства Театра им. Ленсовета в Министерство культуры РСФСР и ректору В.Радомысленскому: «Просьба распределить к нам Вильдана. Он согласен. Что касается двух других студентов — Высоцкого B.C. и Никулина В.Ю., — которых мы также имели в виду принять в состав труппы, то, к сожалению, мы должны сообщить о своем отказе от этого намерения по причинам неполучения тех дополнительных штатных единиц, на которые мы рассчитывали, а также ввиду отсутствия перспектив на получение жилплощади для них. Мы им об этом сообщаем в личных письмах».
На показе в Театре им. Комиссаржевской главному режиссеру не понравился «старческий, не соответствующий возрасту» голос Высоцкого.
Был показ и еще на одной сцене — в Театре юного зрителя. Там главный режиссер А.Брянцев не увидел у претендентов «одержимости идеей служению детству».
Скорее всего Высоцкий не очень-то и хотел работать в Ленинграде. Он был крепко привязан к Москве. На показах в московских театрах он ставил условие — берите вместе с женой. На это условие согласился Б.Равенских, который только что был назначен главным режиссером театра им. Пушкина. Он решил значительно обновить труппу, введя туда молодых способных актеров. Вместе с Высоцким в этот театр попали его сокурсники Валентин Буров, Геннадий Портер и Елена Ситко.
В июне 60-го Высоцкий знакомится с Всеволодом Абдуловым. Знакомство состоялось в приемной комиссии во время поступления Абдулова в Школу-студию МХАТ. Высоцкий увидел в абитуриенте что-то близкое себе и стал болеть за него на экзаменах. Пять лет разницы в возрасте никак не сказывались на отношениях. «Севочка» — так с нежностью называл его Высоцкий — был привязан к нему восторженной мальчишеской дружбой и бескорыстной порывистостью: «Никто не знает, никакой специалист по медицине или психологии не установит, что именно нас свело. Просто было хорошо вдвоем. Нам было вдвоем хорошо!» Их общий знакомый Леонид Мончинский впоследствии скажет: «Володя мог быть за Севу, против Севы — но никогда без Севы!»
Всеволод жил в старинном актерском доме на улице Немировича-Данченко. Весь дом был пропитан атмосферой театра — там проживала театральная элита Москвы... Весь этот дом — легенда, сейчас он увешан мемориальными досками, а в те годы большинство удостоившихся их были живы, ходили друг к другу в гости. Здесь когда-то бывали Мейерхольд, Ахматова, Светлов, Бабель, Зощенко, Олеша... И после смерти хозяина гостеприимной квартиры — знаменитого артиста Осипа Абдулова — друзья не изменили этому дому. Сюда на все семейные праздники приходила Фаина Георгиевна Раневская. «Блестящая характерная актриса, склонная к эксцентрике и гротеску; беспощадная трезвость ее взгляда на жизнь смягчалась мудрой иронией, образы обретали драматическую и даже трагедийную глубину», — так написано о ней в энциклопедии.
В этом доме всегда были рады молодым талантливым людям, приятелям Севы. У Высоцкого появилась возможность неформального общения с «великими», и, самое главное, появился настоящий друг на всю жизнь. Квартира Абдуловых была огромнейших размеров, и позднее Высоцкий не раз воспользуется ею. «Я никогда не думал, что друзья могут быть так нужны! Севочка! Нет слов, чтобы сказать, как ты мне нужен», — так писал Высоцкий Абдулову в январе 1969 года. «Никто не представляет себе, как одинок я без Володи», — сказал однажды Абдулов после смерти Высоцкого.