В Центральном парке Шенг начал бегать за белками, а Мистраль хохотала, глядя, как он носится среди деревьев. Этот парк и правда был создан, чтобы забыть город: тропинки, практически дикие аллеи, пруды, огромные лужайки и… высокий египетский обелиск. Он стоит на холме за Метрополитен-музеем и похож на луч из камня, высящийся на четырех больших бронзовых столбах.

— Он был подарен городу по случаю открытия Суэцкого канала и называется «Игла Клеопатры», — прочитала Мистраль в путеводителе, который только что купила в киоске. — Хотя на самом деле он не имеет никакого отношения к Клеопатре. Это была часть храма Солнца в Древнем Египте… вместе с двумя другими обелисками.

Шенг обошел вокруг обелиска. Каждая из четырех сторон была украшена иероглифами и таинственными фигурами, стертыми от времени, похожими на следы древних животных.

Внизу были прикреплены четыре металлические таблички с текстом.

— О Гор, сильный бык, сын Кепры, царь Верхнего и Нижнего Египта… — прочитал Шенг.

— Два других обелиска, — продолжала Мистраль, — находятся в Лондоне и в Париже.

— Ты пришел в дом отца, Повелителя Земель, потомка Солнца, любимца Амона…

Мистраль неожиданно подняла голову.

— Черт, — сказала она. Потом воскликнула: — Иголки! Конечно! Вот почему он оставил нам иголки!

Шенг внезапно перестал читать.

Мистраль сделала шаг назад и указала на обелиск:

— Игла Клеопатры была частью группы из трех обелисков… Три обелиска. Три иглы. Один в Нью-Йорке, один в Лондоне, один в Париже. Нью-йоркская, лондонская и парижская игла!

Шенг замер.

— Хао, ты права!

Девочка подошла к табличке, которую читал Шенг.

— Четыре стороны. Четыре текста, которые не изменятся.

— И четыре открытки.

— Читай первый номер!

— Двадцать пять.

— В двадцать пятом слове первая буква G.

— Шесть.

— О.

— Восемьдесят пять.

— Минуточку… Т.

— Сорок два.

— Опять О.

— Go to, — заключила Мистраль. Затем повторила: — Это значит… Это значит «иди», черт возьми!

— Давай дальше! — почти закричал Шенг, читая следующие номера.

За иглой двигалась нить из черного шелка. Пантера аккуратно водила ею по ранам Доктора Носа, лежащего на диване на животе.

— Ух, ух… — жаловался он каждый раз, когда игла касалась его спины. — Осторожнее! Осторожнее! У-у-у-у! О моя бедная старая кожа!

Девушка взяла нитку зубами, откусила ее и отошла.

— Ты закончила? — бросил Эгон Нос. — Хорошо. Нет, отвратительно.

Он медленно встал, натянул шелковую рубашку и подошел к зеркалу.

Там отразилось покрытое шрамами чудовище. Раны изуродовали его лицо, шею, руки.

— Ужас… — пробормотал он, глядя на себя. — Я просто ужасен. Даже для того, кто привык видеть в зеркале ужас каждое утро, это зрелище отвратительно. Абсолютно отвратительно.

Он провел рукой по своим ранам. Каждая царапина напоминала ему о вороне, который ударил его лапой или клювом. Его лицо превратилось в маску из царапин.

— Вот теперь я страшно зол. Я очень, очень, очень зол. Как можно заживить все эти раны? Как я теперь выйду на улицу? Что скажешь, Пантера? Может, мне надо сделать вид, что ничего не произошло?..

Доктор Нос нашел свою трость. Он трижды стукнул ею по полу.

— Позови остальных. Мы сейчас кое-кому позвоним и пойдем в гости к нашему другу антиквару.

— Как это вы ее разгадали? — спросил Харви по телефону сделав Электре знак подойти. — Как это? Обелиск? Конечно! Игла Клеопатры! Как я об этом не подумал! Точно!

Электра обежала вокруг него и прижалась к трубке с другой стороны.

Она даже слышала эмоции в голосе Мистраль.

— Фраза на первой открытке… адресованной тебе… «Иди в старую школу мастера чисел. Три на три. Три на пять». Ты понимаешь, что это значит?

— Школа мастера чисел? Нет. Никогда не слышал.

— В Нью-Йорке есть такое место? Школа чисел… Три на три… Три на пять…

— Это таблица умножения! — воскликнула Электра.

— Это таблица умножения, — повторил Харви.

— Мы тоже так подумали, — сказала Мистраль на том конце. — Но что это значит?

— Таблица умножения… таблица умножения… — приговаривал Харви.

Он передал телефон Электре и начал искать в книгах библиотеки своего отца.

— Таблица умножения…

— Мы и вторую расшифровали! — продолжала Мистраль.

— И что в ней? — спросила Электра.

— «Путь безопасен. Чтобы войти, нужно терпение и душевная сила».

— Терпение! — проворчала Электра. — Какое терпение? У нас только два дня…

— История математики! — воскликнул Харви, дотянувшись до полок, чтобы взять большую черную книгу.

— Мы, кажется, что-то нашли, — сказала Электра.

Голос Мистраль заглушал шум ветра. Как будто вокруг них начало бешено вращаться время.

Харви нервно перелистывал книгу по истории математики. Посмотрел оглавление.

— Таблица умножения… Ничего. Таблицы Пифагора… Пифагор… Мастер чисел! — воскликнул он.

— Это Пифагор.

— Нужно найти школу Пифагора! — воскликнула Мистраль.

— Я попробую! — ответила Электра. — Харви, есть телефонный справочник? Желтые страницы? Как он называется в Америке?

Девочка отложила трубку и начала выдвигать ящики стола, пока не обнаружила гигантский телефонный справочник из нескольких томов.

Она прижала трубку к уху плечом и начала:

— Школа Пифагора… Древняя школа… Или что-то такое.

Харви тем временем быстро читал главу о Пифагоре. Он пробегал по строчкам глазами, словно сканер.

— Значения чисел… нумерология… восточная школа чисел… учился в Египте… путешествовал на Восток… знания древних волхвов! — Голос Харви повысился. — Может быть, это?

— Школы… школы… — читала Электра не менее взволнованно. — Ну и беспорядок в этом справочнике.

— Терпение и душевные силы, — сказала Мистраль по телефону. — Нам нужно терпение и душевные силы.

— Как там Шенг с третьей открыткой?

— Как сумасшедший. Если кто-нибудь подойдет к обелиску, он его порвет.

Электра вздохнула:

— Три миллиона школ и ни одной школы Пифагора.

— Магические числа… семь… семь планет… — продолжал читать Харви. — Пифагор изобрел семь музыкальных нот… и соответствие их семи числам вселенной. Вселенная — это число… Основал свою школу в Великой Греции…

— Школа в Великой Греции! — закричала Мистраль, перебивая его.

— Великая Греция в Италии, — объяснила Электра. — Это средняя часть Италии.

— В Кротоне, — уточнил Харви.

— Школа Кротоне, — попробовала Электра.

И опять ничего.

— Терпение. Душевная сила, — снова повторила Мистраль. — Это здесь написано.

— У нас нет целого года, — ответила Электра. — У нас нет даже месяца. Перечитай послание, Мистраль.

— «Иди в старую школу мастера чисел. Три на три. Три на пять».

— Это значит, что мы должны… ехать в Кротон?

— Это на другом конце света! — воскликнул Харви. — Тогда нет смысла оставлять послание в Нью-Йорке.

— Кротоне.

— Что «Кротоне»? Я где-то слышал это слово!

Трое ребят надолго замолчали.

— О нет! — закричала Мистраль.

— Что такое?

— Дождь пошел.

— Вода! — закричала Электра. — Вот где я слышала это слово: от Владимира. Кротон — это название старого акведука в Нью-Йорке. Ангел воды?

— Акведук Кротон, — вспомнил Харви. — Фонтаны.

— А где они? — спросила Электра.

— Не знаю. Их больше нет.

— А раньше где они были?

— Откуда я знаю?

— Надо позвонить Владимиру.

— Как? У нас телефон занят.

Электра протянула ему сотовый.

— Кажется, мы догадались, — сказала она Мистраль.

Харви набрал номер антиквара.

— Алло, Владимир? Это Харви. Простите… мне срочно. Вы знаете, где находятся — или находились — акведуки Кротон? Плохо слышно… Владимир? Слышно? Кротон. Первый водопровод в Нью-Йорке. Да, точно…

Долгая тишина последовала за этим.

— Там? Да, я понял. А на какой высоте? Около Публичной библиотеки? Ну конечно: терпение и сила духа! — воскликнул Харви. — А это не имена двух львов, которые охраняют вход в библиотеку?

Электра сказала в трубку:

— Это Публичная библиотека. Увидимся там.

Они закончили оба разговора и быстро выбежали из дома.

— Наверное, это не тот случай, чтобы идти одним, — сказала Электра, когда они бежали к метро.

Она набрала номер телефона.

Квиллеран.

На другом конце города, как только Владимир Ашкенази положил трубку, Эгон Нос прошептал:

— Что Национальная библиотека, господин Ашкенази?

Владимир дернулся, но девушки крепко прижали его к стулу.

— Им нужен был совет, чтобы найти книгу.

Доктор Нос приблизил к нему лицо, покрытое паутиной шрамов.

— Это не лучший момент шутить, — прошептал он.

— Мне нравятся… веселые концы, — ответил старый антиквар.

— Сделайте так, чтобы он передумал, — приказал Эгон, резко сделав шаг назад.

Одна из девушек взяла правую руку Владимира, и он внезапно закричал:

— Нет! Прекратите!

Доктор Нос бесстрастно смотрел на античную статуэтку.

Он тронул ее тростью и уронил, расколов на тысячу кусочков.

— Вы считаете, что мы ничего не понимаем, господин Ашкенази? Это был Миллер?

Палец Владимира был зажат в руках девушек Носа. Он хотел бы собраться с духом и что-нибудь придумать, но не смог.

— Да, он, — признался Владимир.

— Чего он хотел?

— Экземпляр «Винни-Пух и все-все-все» — шепотом ответил антиквар.

Девушки сжали захват.

Антиквар закричал, падая на письменный стол.

— Очень мило, господин Владимир, правда, — заметил Эгон Нос, разбивая изящную статуэтку. — Но бесполезно. Если Миллер выходит из дома, мои девочки об этом знают. Если он звонит, мои девочки об этом знают. Если его итальянский друг звонит своей маме, мои девочки об этом знают.

Владимир не мог ничего сказать. Он кричал от невыносимой боли в руках и чувствовал только одно желание — упасть в обморок. Но в глубине души он ощутил крошечку смелости. Или крошечку безумия. Правда, это всегда крошки от одного куска хлеба.

— Есть кое-что… чего… твои девочки… не знают…

— И что же это, господин Ашкенази?

— Зачем они продолжают работать… на такое чудовище.

Эти слова, казалось, коснулись самой глубины тщеславной и пустой души Доктора Носа. Повелитель ночей Нью-Йорка вспыхнул:

— Ты об этом думаешь? Об этом? О том, что я чудовище?

Его исцарапанное лицо налилось гневом. Он начал крушить и громить все ударами своей трости, ломая все, что попадало ему под руку.

— А ведь получилось… получилось так, антиквар… что это чудовище… стоит над всем этим городом.

Глаза Владимира, уставшие и измученные, закрылись. Он слегка улыбнулся безумной улыбкой превосходства, его губы задрожали.

— Не над, Нос. Под. Все ниже и ниже.

Доктор Нос прекратил громить магазин. Он медленно надел перчатку XVIII века с острыми когтями на кончиках пальцев и ударил антиквара. Владимир упал на пол. Нос помассировал свою руку потом сбросил перчатку на пол рядом с Владимиром.

— Сожгите это все, — приказал он. — И оставьте его внутри.