Лишь в самые трудные времена Роджерс П. Фэнкок употреблял матерные слова — да и то только мысленно.

Такую утонченность манер он унаследовал — вместе с немалой суммой денег — от своего отца, Хэнкока П. Фэнкока. Зато, в качестве компенсации, Фэнкок часто отпускал бранные выражения богохульного характера.

Но сейчас, в понедельник утром, точнее, в два часа ночи, когда адские выходные уже обещали вылиться в адскую неделю, в голове у Фэнкока так и звучали слова самой отборной, многоэтажной грязной ругани.

Где этот… Стрекер, мать его растак-перетак? И почему он не отвечает на звонки по… мобильному?

— Что еще, Блетчин?

— Прошу прощения, сэр, но по секретной линии звонит мистер Стрекер — я помню, что вы пытались до него дозвониться.

— Ну, слава богу, — проворчал Фэнкок.

— Черт возьми, Барни, я уже несколько часов не могу к вам пробиться. Где, во имя всего святого, вы пропадали? Почему вы не…

— Рог, Рог! У меня было дел больше, чем у одноногого каджуна на соревнованиях по пинкам в задницу.

— Только, пожалуйста, не надо сейчас этих милых сравнений. Вы в Кливленде? Ну, скажите же мне, что вы в Кливленде.

Стрекер понизил голос:

— В Сан-Диего. Но об этом — тссс!

— В Сан-Диего? А как же Кливленд?

— Рог, успокойтесь. Не надо нервничать. В Кливленде у меня есть глаза. Они там контролируют ситуацию. Ну, а вы тем временем, я слышал, пытались перевезти его в НОРАД? — Стрекер засмеялся. — И кто же, черт возьми, додумался до такого?

— Лучше не спрашивайте.

— Большой Человек? Ну и ну, воистину, Боже, спаси и сохрани Соединенные Штаты Америки!

— Когда я доложил ему, что у меня есть достоверные данные разведки о том, что китайцы готовят покушение, то он… он просто железно решил, что нужно во что бы то ни стало переправить его на надежно охраняемую федеральную базу. А поскольку выглядело бы явно не комильфо, если бы его поместили в какую-нибудь супертюрьму или в Гуантанамо… — Фэнкок вздохнул. — Я передал ему это предложение через секретаря, Джингджама. Но Его Святейшество спал. Там решили дождаться его пробуждения. Насколько я понимаю, он так и не проснулся. Ну что ж, во всяком случае, старина отошел во сне, упокой Господь его душу. Барн, пожалуйста, скажите мне, что он скончался от естественных причин.

— Ну, — сказал Стрекер каким-то, как показалось Фэнкоку, неподобающе легкомысленным тоном, — ведь это станет известно, когда мы узнаем о результатах вскрытия, верно?

— Барн. Я не спал с прошлой недели. Я уже стар. У меня просто нет сил, чтобы вытягивать из вас все это клещами. По телевизору сказали, что он скончался тихо и мирно. Это правда?

— Ну, у него ведь был рак, верно? Весь мозг в опухолях. Можно не сомневаться, что это заболевание может повлечь за собой летальный исход.

— Барн, почему вы говорите так уклончиво?

— А вы помните, как когда-то вели семинар по «Стратегиям отступления»?

— Да какое это имеет отношение к тому, о чем я вас сейчас спрашиваю?

— Да ведь это и есть стратегия отступления, Оби-Ван. Помните ту главу из своей книги — вы назвали ее «Тактическая неопределенность»? Как использовать хаос и смятение для маскировки? Вы нашли для этого очень милый термин — «Военная машина тумана». Ну так вот, мы собираемся напустить немножко тумана в Кливленде, штат Огайо.

— Барн, дело приобретает опасный оборот. Час назад звонил адмирал Доджетт. В Тибете мобилизуют наземные силы. А Тайваньский пролив стал похож на Бродвей в субботний вечер.

— Ну, тем больше причин напустить туману. Помните афоризм Рамсфельда: «Если не можешь разрешить проблему — раздуй ее как следует»?

— Да, помню. Но мы же играем не по этому сценарию.

— Ну, так получу ли я наконец папское благословение?

Фэнкок прислушался к тиканью напольных часов в своем кабинете.

— Рог? Вы меня слышите? Я понимаю, вы устали, но не засыпайте прямо у телефона. Я жду четкого распоряжения.

— Большой Человек очень нервничает из-за всей этой ситуации, Барн.

— Еще бы ему не нервничать, — сказал Стрекер. — Или вы думаете, что он свернулся в позе эмбриона под своим столом в Овальном кабинете и сосет большой палец?

— Нет, до этого дело не дошло, но он делает ряд ограничений.

— Ограничений! — фыркнул Стрекер. — У вас там в кабинете есть сочинения Шекспира?

— Конечно. А что?

— Тогда ступайте и почитайте ему сказочку на ночь — монолог из «Генриха Пятого», «Друзья, вперед! Еще одна попытка! Пробьемся сквозь пролом». Это вернет ему твердость духа.

— Хорошо, Барн. Можете действовать.

— Мы справимся с заданием, Рог. Вы всегда очень сурово ставили отметки. До сих пор не могу поверить, что когда-то вы оценили мою диссертацию на «хорошо».

— Ну, сейчас-то я надеюсь только на «отлично», Барн.

— Не только вы — мы оба, профессор. У нас нет права на провал, — тут Стрекер рассмеялся, — хотя провал всегда возможен. Только не стоит об этом думать.

— Вы очень меня утешили.