— Соединенные Штаты вызывают Элизабет Макманн.

Какое коварство, подумал Бойс, со стороны Клинтик — опустить первую, девичью фамилию Бет, Тайлер, на упоминании которой та неизменно настаивала. Это с самого начала придаст перекрестному допросу Бет нотку раздражения.

Он пододвинул к Бет, сидевшей рядом за столом защиты, свой блок бумаги:

Под юбкой на ней колготки.

Она улыбнулась ему, как бы говоря: «Я справлюсь».

Телекомментаторы снова заговорили шепотом, типичным для трансляции соревнований по гольфу.

— Элизабет Макманн встает… обходит стол защиты… теперь направляется к месту для дачи показаний… поднимается на место для дачи показаний… Барбара, как бы вы охарактеризовали ее одежду?

— Это, конечно, брючный костюм. Черный. Вот и всё, что нам известно. Мы не знаем имени модельера. Похоже, это нечто среднее между Энн Тейлор и Каролиной Эррера…

— Сейчас судья Юмин напоминает миссис Макманн, что она по-прежнему под присягой.

— Как правило, она старается одеваться у американских модельеров…

— Садится, теперь…

— Заметьте, на ней нет жемчужного ожерелья, которое она носила, когда давала показания в прошлый раз.

— Как же нам истолковать это обстоятельство?

— Точно не знаю. Ожерелье ей подарил покойный муж. Так что это можно истолковывать как угодно. Или никак.

— К месту свидетеля приближается заместительница генерального прокурора Сандра Клинтик. Во что она одета, Барбара?

— Этой информацией мы располагаем. Двубортный жакет с юбкой и серовато-белой крепдешиновой блузкой — всё из универмага «Сакс Пятая авеню»…

— Я вынужден вас прервать — допрос начинается.

— Миссис Макманн, — начала ЗГП Клинтик, — ранее вы показали, что… я привожу цитату из стенограммы… не менее восьми раз совершали насильственные действия в отношении своего мужа. Это верно?

— Нет, неверно. Я сказала, что, возможно, чем-нибудь в него бросалась. И не охарактеризовала это как насильственные действия.

— Вы считаете, что бить людей или бросаться в них предметами — это не значит совершать акты насилия?

Бойс поморщился. Это был наглядный пример из учебника, объясняющий, почему обвиняемый ни в коем случае не должен давать показания.

— Если бы вы, к примеру, бросили в мужа туфлю во время семейной ссоры, я бы не сочла это так называемым насильственным действием. Я бы сочла это нормальным текущим уходом за мужем.

В зале раздался смех, хотя, как подчеркнул впоследствии Влонко, на скамье присяжных никто не рассмеялся.

— А если бы ему в голову бросили тяжелый металлический предмет — это действие вы сочли бы насильственным?

— Возражаю. Предположение.

Отклоняется.

— Да, — сказала Бет. — Безусловно. Я сочла бы его не просто насильственным, но и противозаконным, заслуживающим наказания по приговору суда.

— В качестве первой леди вы выступали против насилия в семье.

— Да, выступала. Неоднократно.

— Вы не считаете это лицемерием?

— Возражаю.

Отклоняется.

— Нет, мисс Клинтик. Я провожу различие между супружескими размолвками и насилием в семье.

— Даже в тех случаях, когда эти так называемые размолвки заканчиваются ушибами, рваными ранами, кровоподтеками и наложением швов?

— Мой муж был военно-морским офицером ростом шесть футов три дюйма и более чем на семьдесят фунтов превосходил меня в весе, мисс Клинтик. Ему не составило бы никакого труда справиться с такой женщиной, как я.

— Даже ночью, в темноте, во сне?

— Возражаю.

Принимается.

— Вы задаете гипотетические вопросы, мисс Клинтик, — сказала Бет. — Отвечу прямо: я не била мужа той плевательницей в темноте, когда он спал.

— Значит, он не спал, когда вы его ударили?

— Возражаю. Свидетельница уже ответила на вопрос.

Отклоняется.

— Я его ничем не ударила.

— Вы бросались в него плевательницей?

— Возражаю, ваша честь. Свидетельница уже ответила. Метод допроса, избранный мисс Клинтик, является просто издевательским.

Отклоняется.

— Я уже ответила на этот вопрос, мисс Клинтик, — сухо сказала Бет.

— Отвечайте прямо. Вы бросались в него плевательницей?

— Я сообщила агентам ФБР, что не бросалась.

ЗГП Клинтик взглянула на присяжных и явно осталась довольна увиденным.

— Миссис Макманн, в студенческие времена вы играли в софтбол?

Бойс предвидел этот вопрос. Кошмар, кошмар…

— Да.

— На какой позиции вы играли в команде?

— Я была подающей.

— Значит, вы метко бросали, не правда ли?

— Когда играла в софтбол, не один десяток лет назад.

— На последнем курсе вы выполнили четыре чистые серии подач за сезон.

— Отбивающие неважно владели битой. При всем уважении к колледжу Смит.

Альма-матер Клинтик, между прочим.

— В своих показаниях вы признали, что неоднократно совершали насильственные действия в отношении мужа, но отказались отвечать на вопрос о причине этих действий, сославшись на то, что мужа уже нет в живых. Это верно?

— Да, верно.

— Кого вы пытаетесь защищать, миссис Макманн? Покойного мужа или себя?

— Возражаю.

Отклоняется.

— Я пытаюсь, мисс Клинтик, опровергнуть предъявленное мне обвинение в убийстве. Но при этом отказываюсь порочить имя человека, который двадцать пять лет был моим мужем и… — Бет едва заметно вздохнула, — …которого вся страна считала героем.

— Муж вам изменял?

— Это не ваше дело, мисс Клинтик.

— Ваша честь!

После совещания у барьера судья Голландец велел Бет отвечать на вопрос.

— Вам, наверно, придется уточнить, что значит «изменял».

— Спал ли он с другими женщинами, когда был женат на вас?

— Я сильно сомневаюсь в этом.

Взрыв смеха.

— Миссис Макманн, вы знали, что ваш муж занимается сексом с другими женщинами?

Федеральные судебные исполнители были готовы вручить повестки в суд пяти или шести подругам Бет, которым она все эти годы поверяла свои проблемы. Начни они отрицать, что Бет им обо всем рассказывала, их вполне могли бы обвинить в лжесвидетельстве. Бет это знала. У нее не было выхода.

— О некоторых вещах я предпочитаю не знать, — сказала Бет.

— Вам знакомо имя Эмбер Свенсон, миссис Макманн?

— Да.

— А Рита Феррейра?

— Да.

— Вайолет Бронсон?

— Да.

— Джо Энн Касардо?

— Да!

— Тэмми Ройко?

— Угу.

— Это значит «да», миссис Макманн?

— Да.

— Кэсс Маклхоз?

— Да.

— Серина Уитмор?

— Да.

— Возражаю. Ваша честь, неужели обвинение собирается прочесть всю телефонную книгу?

— С позволения суда, в списке осталось всего двенадцать имен.

По всей стране начали трезвонить телефоны. На другой день в трех сотнях газет появился заголовок «ВСЯ ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ЖЕНСКАЯ РАТЬ». ЗГП Клинтик оказалась под градом резких нападок со стороны женских организаций. Многие угрожали судебными исками, но в суд никто не подал. Команда мисс Клинтик подготовилась отлично.

Пока ЗГП оглашала этот список жертв, Бойс изо всех сил старался сохранять непроницаемое выражение лица. Клинтик приготовилась нанести последний удар.

— Вам знакомо имя Бабетта Ван Анка?

— Конечно, знакомо, — раздраженно ответила Бет.

— В настоящий момент больше вопросов нет, ваша часть. Сохраняю за собой право в ближайшее время вызвать обвиняемую повторно.

— Насколько плохо? — спросил Бойс у Влонко, когда они глазели на цифры на экране.

— Очень хуёво.

* * *

— Бет, детка! — Они лежали рядом на кровати в Бойсовом номере, взявшись за руки и уставившись в потолок. — Я должен тебе кое-что сказать.

— Неужели нельзя ни о чем не думать хотя бы сейчас?

— Как раз сейчас не самое подходящее время, чтобы ни о чем не думать.

— Как это по-вашингтонски! — сказала Бет. — «Сейчас не время поддерживать партию». «Сейчас не время для обычного политиканства». Прошу тебя, перестань.

— Мне придется на минутку стать твоим адвокатом.

Бет вздохнула.

— Дело, как ты, наверно, догадываешься, не… ну, в общем, оно не…

Он настолько не привык сообщать клиентам плохие новости, что не мог подобрать нужных слов.

— Мы терпим поражение, — сказала Бет. — Сокрушительное.

— Мы не выигрываем. Ничья нам тоже не светит. Если исключить эти варианты, остается только поражение.

— Прости, Бойс. Я всё испортила. Прости.

— Сейчас не время заниматься самобичеванием.

— А когда будет время — после того как меня признают виновной?

— Давай посмотрим на всё это с чисто тактической точки зрения. Если станет известно, что ты беременна — а «когда» тут более уместно, чем «если», — присяжные наверняка решат, что им просто пудрят мозги. В своих показаниях ты утверждаешь, что больше всего на свете хотела родить ребенка. Потом твой акушер-гинеколог утверждает, что ты принимала противозачаточные пилюли. А потом, как раз когда тебя судят по делу об убийстве, ты беременеешь. Ситуация не вполне идеальная.

— Откуда берутся все эти гормоны? Только и остается, что разреветься.

— Сейчас не время реветь. Как раз сейчас мне нужны твои ловкость и стойкость. Ты нужна мне такая, как до беременности. До всех этих извинений. Мне нужна леди Бетмак.

Бет демонстративно вытерла слезы.

— Ладно. К черту извинения.

— Узнаю мою девочку. Готова?

— Готова.

— Отлично. Что бы ни случилось, веди себя как ни в чем не бывало.

— То есть?

— Ты ни о чем не знала. Понятно?

— Бойс, мне нужно, чтобы ты защищал меня, а не попадал в беду.

— Доверься мне, детка. Конечно, я тебя защищаю.

Они помолчали.

— Я не знаю, что у тебя на уме. Но когда придет пора растить этого ребенка, хотя бы один из нас не должен сидеть в тюрьме.

Бойс не сказал ни слова.

— Что бы ты ни задумал, не попади в тюрьму. Я тебя очень прошу.