— Послевкусие у меня осталось совсем неплохое, — сказал Декстер Басси Скрампу, который катил из Мемфиса в Литтл-Рок с ним и еще полудюжиной обслуживавших его избирательную кампанию людей в «Экспрессе свободы», автобусе, ставшем на время этой кампании их официальным домом на колесах.

— Еще бы. Ты был великолепен. Другое дело, что положение у нас сложилось необычное. Наскакивать на человека, который отвечает тебе: «И отлично, не голосуйте за меня, да и дело с концом», — очень не просто. Ты хорош в обороне, энергичен. Вот, правда, если кто-то опять поднимет вопрос о Колумбии, а поднимут его обязательно, тебе, пожалуй, не стоит повторять «пошлите туда „Нимиц“». Эта фраза немного приелась. Ну и насчет минирования границы я тоже не уверен. Может, лучше спустить его на тормозах.

Декстер покачал головой:

— Нет-нет-нет. Нет. Цифры, Басс, цифры. Восемьдесят процентов. Подавляющее большинство населения приграничных штатов хочет, чтобы границы были заминированы. Федеральное правительство этих людей подвело. Правительство, не способное охранять границы своей страны? Люди рассержены. Им хочется услышать «бум-бум!». Увидеть, как по воздуху летят мексикашки. Можно ли считать это решение совершенным? Нет. Способна ли демократия навести порядок? Ни в коем случае. Однако уже пришло время покончить с напыщенными философскими рассуждениями, спуститься с Акрополя и заняться настоящим делом. Техас, Нью-Мексико, Аризона, Калифорния. Сложи-ка все вместе, что получится? Девяносто голосов выборщиков. Из необходимых для победы двухсот семидесяти. Кто я такой, чтобы говорить достойным, тяжко трудящимся, почтенным — законным — жителям этих штатов: «Бросьте! Забудьте об этом. Деваться некуда, вам придется жить рядом с миллионами иммигрантов, которые протыриваются через границу вашей страны, топчут ваши лужайки, срут на ваши клумбы, рожают детей в ваших больницах, посылают своих недоносков в ваши школы ради бесплатных уроков английского, врезаются в ваши еще не застрахованные машины». Ну уж нет! До минирования границ дело все равно никогда не дойдет, так почему бы мне за него и не высказаться? На халяву-то?

Подошел, с распечаткой в руке, один из помощников Декстера:

— Пятнадцать минут назад Миннесота ратифицировала поправку об ограничении срока!

— Отлично. Отличная новость! Сколько их уже набралось? Двадцать пять?

— Двадцать шесть. Осталось всего лишь восемь.

Декстер задумался. Потом попросил дать ему возможность переговорить с Басси наедине.

— Звякни Биллу Бигли, — сказал он. — Пусть он обзвонит лидеров сенатского большинства и спикеров палат Род-Айленда, Делавэра, Вайоминга, Орегона. А, ладно — пусть позвонит во все восемь штатов. И пусть скажет им: через день после того, как администрация Митчелла приступит к работе, на дверях Белого дома снова появится табличка «ОТКРЫТО ДЛЯ БИЗНЕСА». Пусть пообещает им все, чего они хотят. Плотины, фермы электрических угрей, исследовательский институт, который позволит, наконец, выяснить, сколько белых мышей можно разместить на заднице голливудского актера, Музей гигиенических прокладок — все что угодно. Но только, Басс, скажи Билли: поправка нужна нам сейчас. Не после выборов. Сегодня. Завтра. А еще лучше — вчера.

— Сейчас сделаю, — сказал, откидывая крышку сотового, Басси.

— Басс, — укоризненно произнес Декстер. — Мы же не семейство фон Трапп. Не надо кричать об этом с горной вершины. И еще — обещание исходит не от меня. Какое слово английского языка прекраснее всех прочих?

— Поебон?

— Ладно, тогда второе по красоте. Осмотрительность, Басс. Ну-ка, давай, по слогам: ос-мо-три-тель-ность.

— Декс. Это же мое второе имя.

— Твое второе имя Эллрод, Басс. Но ты звони, звони.