– Мне кажется, – сказала Лейла по телефону, – тебе лучше приехать сюда, во дворец. Французский посол попросил аудиенции. А у нашего нового Саладина позвоночник чересчур гибкий. Надо его укрепить, чтобы был потверже. С другими частями тела в этом смысле все в порядке. Я пришлю за тобой машину.
Флоренс проехала по тихим раскаленным улицам Амо-Амаса и вышла из автомобиля рядом с дворцом. Пройдя по испещренной цветными пятнами плитке мимо источавших прохладу фонтанов, она поднялась на террасу с мозаичным полом и миновала застывших у входа в приемную эмира двух телохранителей в церемониальных костюмах. Матарский Лев уже ждал ее и сильно при этом хмурился.
– Так, так, так, мисс Интрига, – сказал он. – Вы в курсе, что я из-за вас стал чрезвычайно популярен? Все вдруг захотели встречи со мной. Французский посол, посол Васабии, ваш американский посол и даже посол из России. Ему-то что надо? Может, мне их всех скопом принять? Чтоб не терять времени. Мы уже давно не устраивали больших дипломатических приемов. Даже не знаю, что с вами делать – то ли благодарить, то ли депортировать. Может, отвезти вас к границе Васабии и просто оставить там? Уверен, что король Таллула был бы счастлив увидеть вас у себя в гостях.
– Мне очень жаль, что я доставила Вашему Величеству столько неприятностей.
– Да бросьте вы! Скажите-ка лучше, что вы знаете по поводу подкупа французами моих священнослужителей? Это правда?
– Да.
– И каким, интересно, образом вы узнали об этом вопиющем факте?
– Я работаю в новостном бизнесе.
– А вы уверены, что не в ЦРУ? Мне нужен честный ответ. Немедленно.
– Я об этом не осведомлена, мой повелитель.
Эмир молча уставился на нее, а потом сказал:
– Что-то я не пойму… Как это – «не осведомлена»? Что это, вообще, за ответ?
– Туманный, но честный ответ. За всем этим стоял один человек, но теперь он исчез, поэтому, похоже, я просто сотрудница ТВМатара. То есть работаю на вас.
– Прекратите водить меня за нос. Кто этот человек?
– Я сама так и не поняла. Он сказал, что работает на правительство Соединенных Штатов. При этом в его распоряжении были очень значительные средства. Их легко хватило на весь наш проект – первичное финансирование, подаренный Вашему Величеству вертолет…
– Я требую ответа на свой вопрос!
– Дорогой, – вмешалась Лейла, – успокойся. А то у тебя снова выступит сыпь. Флоренс пытается тебе объяснить. Хотя должна признаться, что я пока тоже в недоумении. Впрочем, ТВМатар – полностью независимая компания. Она принадлежит тебе, дорогой. Более того, она приносит тебе очень и очень хорошие деньги. Ты стал крупнейшим телевизионным вещателем в арабском мире.
– Да, да, да. Но что, если все это было профинансировано американской разведкой?
– Дорогой, – сказала Лейла, – если бы это было так – ну неужели ты думаешь, дела бы шли столь успешно?
– Верно подмечено, – пробормотала Флоренс.
– Не знаю, насколько все это окажется «успешным» в итоге, – сказал эмир. – И не пытайтесь обмануть меня своими сладкими речами. Я хочу знать прямо сейчас, немедленно – это была американская операция?
– Да, – ответила Флоренс. – Мне очень жаль, что я обманула вас. Но я не жалею о том, что мы сделали.
Эмир перевел взгляд с Флоренс на свою жену:
– А ты знала об этом?
– Нет, – вмешалась Флоренс. – Я обманула и Лейлу. Я обманула вас обоих.
Эмир откинулся на спинку дивана и нервно побарабанил пальцами по своим лиловатым губам.
– Значит, у меня нет выбора. Придется прибегнуть к аресту. И к суду. А потом… Нет, вы только подумайте, в какое положение вы меня поставили! У меня же не осталось выбора.
– Дорогой, – сказала Лейла. – Давай обдумаем ситуацию, прежде чем принимать поспешные решения. Флоренс признала, что работала на какое-то таинственное подразделение американского правительства. Однако ТВМатар полностью принадлежит нам. И он сделал всю нашу страну, а также тебя очень заметными на мировой сцене. Теперь мы известны не только своим фиговым маслом и налогом Черчилля, мой дорогой. Вдобавок Флоренс со своими таинственными помощниками разоблачила французский заговор, цель которого состояла в том, чтобы сместить тебя с трона и посадить на него твоего братца. Получается, что благодаря Флоренс ты стал богатым и значительным человеком, а теперь она к тому же пытается сохранить за тобой трон. А ты хочешь ее арестовать. В общем, поступай как знаешь, но, если ты и дальше будешь продолжать вести себя как идиот, тебе придется сказать всему миру что-нибудь вроде: «Каким же я оказался тупицей! Эта американка провела меня как младенца!» Неплохо для нового Саладина. Так что решай, дорогой.
Эмир в замешательстве потер лоб.
Лейла взглянула на Флоренс.
– Ты по-прежнему американский агент? – спросила она.
Флоренс представила себя на пресс-конференции в Госдепартаменте.
На данным момент по этому поводу у меня нет для вас никакой информации.
– Отвечай, Флоренс.
– Нет, нет. Думаю, сейчас уже нет.
Лейла повернулась к эмиру:
– Ну вот, слышал? И к чему весь этот переполох?
Эмир с подозрением обвел взглядом стоящих перед ним женщин.
– Если я узнаю, – изрек он, – что вы сговорились, пеняйте потом на себя. Я вас предупредил.
– А не пора ли нам обсудить твой предстоящий разговор с месье Вальмаром?
Вскоре доложили о приходе французского посла. Лейла и Флоренс удалились через заднюю дверь до того, как он успел войти в комнату.
– Тебе следовало хоть как-нибудь предупредить меня о том, что ты собираешься сознаться, – с упреком сказала Лейла.
– Сознаться в чем?
– В том, что ты американская шпионка.
– Я не шпионка, Лейла. И никогда ею не была.
– Ладно, теперь уже не важно. Ситуация, похоже, немного стабилизировалась. Однако Арабской Швейцарии можно теперь смело сказать au revoir.
– Да уж, – согласилась Флоренс. – Ситуация все больше напоминает классический Ближний Восток.
Когда Флоренс вернулась к себе, неожиданно зазвонил ее мобильник. Она ответила на звонок и тут же поморщилась, узнав голос.
– А вам-то что надо? – раздраженно спросила она.
– Не самое теплое приветствие, – сказал дядя Сэм. – А я изо всех сил пытаюсь тебе дозвониться.
– Да вы что? Надо же, как странно. Я вам несколько раз звонила и все время попадала на неработающий номер. У меня почему-то возникло чувство, что от меня решили избавиться.
– Да это всё телефоны. С ума когда-нибудь меня сведут.
– Я вас умоляю. Чего вы хотите? У меня нет времени.
– Нам надо поговорить, Флоренс.
– Говорите.
– Не по телефону. Я высылаю за тобой самолет. Еще раз. Он уже через два часа будет в Матаре. Это не просьба, юная леди.
– Я больше не работаю на вас, – сказала она и услышала его вздох. – Если хотите, могу прислать заявление об уходе. Я рассказала им о вас.
– Кому рассказала?
– Эмиру и Лейле. Просто камень с души свалился.
– Боже мой, Флоренс, ну зачем ты это сделала?
– Я устала от вранья. Извините.
– Ты переметнулась. Что ж, такое бывает. Практически каждый посол, которого мы отправляем за границу в конце концов начинает защищать интересы той страны, а не США. К счастью, существует лекарство.
– Да вы что? И какое?
– Ты садишься в самолет и летишь домой. А на следующий день просыпаешься – и все, что случилось, кажется тебе лишь сном.
– Я вернусь домой, когда тут все закончу.
– Ты уже все там закончила. Ну что мне, парней из «Дельта форс» за тобой высылать? Не думай, что я не решусь на это. Флоренс, не вынуждай меня самого лететь за тобой.
– До свидания, Сэм. Спасибо за все.
– Это из-за Лейлы?
– Не поняла вас.
– Ну, эти слухи… Они правдивы? У тебя с ней, как бы это выразиться… Что-то закрутилось?
– Вы хоть понимаете, что говорите?
– Ты знаешь, мы ведь очень внимательно слушаем, что там у вас происходит. И слышим много всякой болтовни насчет тебя и Лейлы. Это очень опасно. Ты сама знаешь арабов с их непомерным мужским самомнением.
– А у нас разве по-другому?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы обязаны забрать тебя оттуда. Немедленно.
– Не полагайся на женщин, / Не доверяй их сердцам, / И радости и печали / Присущи лишь их телам.
– Ты это к чему?
– Это стихи из «Тысячи и одной ночи». Послушайте, я дала обещание остаться и довести все до конца.
– Обещание? Кому?
– Моей лесбийской возлюбленной, Лейле.
– Флоренс, послушай…
– До свидания, Сэм.
Нажав кнопку отбоя, Флоренс испытала огромное облегчение. Она несколько секунд смотрела на этот мобильный телефон, который вручил ей Бобби и который был ее единственной связью с бывшим начальством, и он, разумеется, снова зазвонил. Она хотела нажать на кнопку приема, но потом передумала. Ей было известно о том, что на Ближнем Востоке сотовые телефоны часто использовались для устранения нежелательных лиц. Идея принадлежала израильтянам. Это они придумали закладывать несколько грамм пластида С4 в динамик.
Неужели они смогут так поступить?.. Флоренс отложила телефон в сторону и осторожно отступила от него на несколько шагов, прислушиваясь к звонкам.
– Ой! – вздрогнула она.
– Простите, Флоренс.
Она наткнулась спиной на своего ассистента.
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Да, все хорошо.
– Мы не можем найти Фатиму.
Телеведущая Фатима Шам этим утром не пришла на работу. Сотрудники канала звонили ей домой, на сотовый, ее бойфренду и матери. Она исчезла.
Флоренс позвонила Лейле.
– Я свяжусь с полковником Бутросом, – ответила та. – Когда ее видели в последний раз?
– Вчера вечером, когда она уходила из студии.
– Хорошо, я этим займусь. Кстати, Газзи разошелся не на шутку. Задал жару французскому послу из-за этого подкупа священнослужителей. На месье Вальмаре лица не было, когда он уходил. По-моему, Газзи не чувствовал себя таким могущественным с тех самых пор, как отправил в ссылку свою мать. Боюсь, как бы мы с тобой не создали нового Франкенштейна.
Пока полиция занималась поисками Фатимы, Флоренс пыталась сосредоточиться на работе. К этому моменту накопилось множество новостей, которые необходимо было давать в эфир.
Малик снова рвался в бой. Он призвал своих последователей собраться на гоночном треке для общей «молитвы». Эмир не дал разрешения на это сборище. Поэтому муллы обвиняли его теперь в том, что он «продает ислам неверным». Газзи в ответ на это засадил кое-кого из них в тюрьму и национализировал их «мерседесы». Вдобавок он сделал публичное заявление, в котором указал на закон, запрещающий собираться на митинги без соответствующего разрешения эмира. Этот закон был принят третьим эмиром (1627–1641). Современные ученые мужи склоняются к мнению, что он страдал от агорафобии – весьма необычного для обитателей пустынных пространств психического заболевания.
Французы тем временем отрицали свое участие в тайном переводе денег матарским священнослужителям. Возмущенно размахивая руками, они отрицали также самоё существование 11-го отдела, агенты которого между тем усердно размещали во всех арабских СМИ статьи о династии бен Хаз. Согласно этим статьям вся династия матарских эмиров являлась оплачиваемым филиалом правительства Соединенных Штатов.
Принцесса Хамзин все с тем же отсутствующим взглядом переместилась в сопровождении своего мужского эскорта из Парижа в Лондон, где ее усиленно снимали в универмагах «Хэрродс» и других роскошных заведениях. Компания «Америкэн экспресс» получала от этой гонки по магазинам огромные барыши. Васабия по-прежнему яростно требовала извинений от канала ТВМатар.
Были и другие новости с Ближнего Востока: в палестинских школах ввели новый Интернет-курс для начинающих террористов-смертников; в Израиле под Старым Городом американские археологи обнаружили свиток, датируемый первым столетием нашей эры и удостоверяющий брак между плотником из Назарета по имени Иешуа и бывшей проституткой Марией из города Магдала. Эта находка вызвала на несколько месяцев настоящую сенсацию, пока углеродный анализ и детективное расследование не привели сыщиков в рекламный отдел одного нью-йоркского издательства, где, собственно, и был создан этот замечательный документ.
Через три дня после исчезновения Фатимы у дверей канала ТВМатар была обнаружена небольшая коробка. В ней оказалась не бомба, как многие ожидали, а видеокассета, на которой было записано убийство Фатимы. Девушку закопали по горло в песок и забросали мелкими камнями. Запись длилась двадцать минут. Все, кто смотрел ее, не могли сдержать слез.
Флоренс отвезла кассету Лейле. Она не в силах была увидеть это еще раз и потому оставила Лейлу в одиночестве.
Флоренс ждала ее на террасе, глядя на лунную дорожку, пересекающую залив. Она прислушивалась к журчанию фонтанов и чувствовала, как мельчайшие соленые брызги оседают на ее коже. Наконец, к ней подошла Лейла. Она была бледна и подавлена. Ни та, ни другая не произнесли ни слова. Они стояли рядом, опираясь на балюстраду, и смотрели в сад, прислушиваясь к шелесту волн и шороху морского бриза в листьях прибрежных пальм.