Утро следующего дня встретил в одной кровати с Сури. За окнами едва слышно звучали голоса, звенело железо, скорее всего, русские наёмницы возились со своей техникой. Но все эти звуки почти полностью заглушал шорох работающего кондиционера.

Я приподнялся на левом локте и с умилением посмотрел на свернувшуюся калачиком венесуэлку. На девушке не было ни единой ниточки, даже простыню она скинула во сне.

Смуглая кожа на фоне иссиня-чёрных длинных и слегка вьющихся волос, разметавшихся по подушке, казалась светлой.

Я осторожно прикоснулся к её бедру чуть выше колена кончиками пальцев и медленно повёл их вверх, наслаждаясь ощущениями от её упругой, гладкой как шёлк, кожи.

От этих прикосновений стал сам возбуждаться. Сердце ускорило свой бег, участилось дыхание и стало жарко. Сам факт того, что прикасаюсь к спящей красавице, завёл меня, как долгий поцелуй в моей прошлой жизни, когда я, девятиклассник, в школьной раздевалке впервые поцеловался с самой красивой девушкой своего класса. В тот раз из-за дикой долгой эрекции, которая и не думала пропадать после ухода девчонки, я не пошёл на урок физкультуры, сославшись потом на плохое самочувствие.

«Большое количество умопомрачительных доступных красоток делают из тебя того ещё извращенца, Санлис Рекдог», – подумал я.

И с этими мыслями крепко усыпил жену.

Может, и нехорошо поступаю, совсем чуть-чуть, но знаю точно, что то, что делаю сейчас – не насилие. Да и Сури это должно понравиться, от одного моего рассказа, как я занимался с ней сексом, пока та спала, эхора возбудится не менее сильно, чем после моих ласк.

Я встал на колени, взял девушку за плечи и нежно перевернул на спину, потом поправил ей ноги, чуть те развёл в сторону, чтобы открыть гладко выбритый лобок с тёмными пухлыми губками. Они так и манили к себе, безмолвно просили подарить ласки и тепла…

Я коснулся указательным пальцем киски, чуть-чуть погрузил его в неё и провёл им снизу вверх, немного оттянув, словно крайнюю плоть на члене, верхнюю часть женских половых губ. В этом месте нащупал твёрдый орешек клитора и стал его массировать. Уже через несколько секунд он стал ещё твёрже, соперничая с моим младшим Санлисом, хе-хе, и увеличился немного в размерах. А стоило самую малость поработать над точками в энергетике венесуэлки, которые отвечали за сексуальное возбуждение, как женский членик полностью вылез из своего мягкого, горячего и уже влажного укрытия. Одновременно с этим из киски Сури вытекли несколько прозрачных и блестящих капелек, немного липких, как вкусный сахарный сироп.

Несмотря на сон, девушка чувствовала все манипуляции, что я с ней проводил. Наверное, в эти моменты ей снился прекрасный эротический сон. Я сужу по её потяжелевшему дыханию и едва слышимым стонам и дрожи тела.

Продолжая одной рукой ласкать девушку между её ножек, второй рукой дотянулся до её груди. Мои пальцы принялись кружить по гладким и податливым полушариям вокруг сосков, подбираясь к ним всё ближе, пока не прикоснулись к твёрдым огрубевшим центрам женских холмиков. Тех самый гор на теле любимой женщины, от которых приходит в неистовство и теряет разум почти каждый мужчина.

Первые несколько секунд после этого мои пальцы мягко и нежно покручивали сосочки, потом я отпустил их на свободу, чтобы тут же сцапать всей ладонью, захватив в плен всю грудь.

- М-м-м, боже, я ненормальный, конечно, но это просто до сумасшествия приятно – прошептал я, лаская спящую прелестную девушку, рядом с которой стоял на коленях. Сил терпеть больше не было, и я подхватил Сури под бёдра, приподнял и плавно вошёл в неё. Влажное скользкое девичье лоно приняло моего младшенького с жадностью, проглотив до самого корня.

Едва только я оказался глубоко в девушке, как та подалась навстречу и тихо, с нежностью и истомой в голосе, произнесла:

- Санчик… милый… люблю тебя.

И всё это во сне, я точно видел, что Сури ни на мгновение не проснулась.

Разбудил свою красавицу через час, когда устранил все следы своего хулиганистого поступка, от которого, после того, как ушло вожделение, я сам почувствовал смущение и неловкость.

Как только искусственная сонливость была убрана, Сури открыла глаза. Несколько секунд она лежала неподвижно, смотря в потолок, и по её губам гуляла лёгкая довольная улыбка. Потом она повернулась ко мне, закинула на шею руки и положила на грудь лохматую головку.

- Санчик, мне сейчас такой сон снился. В нём были ты и я, и мы там такое делали!.. – прошептала она, не убирая улыбку и сияя взглядом.

- Расскажешь?

- Ой, ну там… там такое было… мне немножко стыдно, – потупилась она.

- Мне уже стало ещё интереснее и захотелось это в реальности проделать, – я положил ладони ей на спину и слегка прижал к себе. – Рассказывай, негодница...

В этот момент с улицы раздался оглушительный неприятный вой тревожной сирены.

В одно мгновение венесуэлка отпрянула от меня и соскочила с кровати. Чуть позже оказался на ногах и я.

Под противный вой сирен мы с девушкой торопливо одевались. Причём, вышло не так быстро, как хотелось бы. А всё из-за того, что пришлось по очереди лезть в шкаф и доставать свои комплекты униформы, предназначенные для подобных случаев. Чтобы ни случилось – нападение механоидов, бунт наёмников, атака местных бандитских группировок или обнаруженные на подлёте к базе вражеские ракеты, встречать это нужно в нормальной одежде и обуви, а не в сандалиях, шортах и футболке.

Сури уже зашнуровывала ботинки, я возился с молнией на куртке «камка», которая как специально заела, когда зашипела рация в комнате, и раздался озабоченный голос Чайки:

- Всем радиостанциям! Код семнадцать! Код семнадцать! Всем радиостанциям! Код семнадцать!!!

- Пор ке коньо?! – выругалась на испанском жена.

- Что? – переспросил я.

- Тебе это знать не нужно, – отмахнулась от меня девушка. – Просто ругаюсь. Я побежала, Сан, ждать некогда.

- Ага, – произнёс я уже пустому месту, настолько девушка быстро покинула комнату после своих слов.

В штабе я оказался один из последних. Там уже в оперативном зале яблоку было негде упасть.

Суета, нервные крики, ругательства на русском, редкие резкие выкрики на японском языке, тут же писк приборов и шипение радиостанций, работающих на нескольких каналах.

На улице суматохи было не в пример меньше. Пока добрался до командного здания, увидел всего полтора десятка бегущих наёмниц, стремящихся как можно скорее занять свои места по боевому расписанию. Остальные, скорее всего, уже сидели в ДОТах, за штурвалами тяжёлых боевых машин. Увидел, как разворачиваются в вырытых укрытиях ракетные комплексы, ранее скрытые маскировочными сетками, которые сейчас отброшены в стороны.

Код семнадцать означал приближение к базе крупного отряда механоидов.

- Что тут столпились? – внезапно разозлилась Чайка, когда её стул толкнул кто-то из окружающих. – Лишние, живо в бункер направились. Рекдог, тебя это касается в первую очередь.

- Я…

- Живо!

«Вот же баба дура», – пронеслась мысль в голове. Но потом я вспомнил, как вели себя офицеры в части, где я тянул срочную в своей первой жизни. Тогда, в конце февраля восемьдесят восьмого, сорвало «крышу» у народа в Нагорном Карабахе и нашу часть подняли по тревоге, готовясь отправить на подавление восстания. Хотя и говорят, что только в России власти допускают масштабные ЧП, но и СССР был на них богат. Недаром Горбачев после февральских беспорядков между армянами и азербайджанцами уже в следующем месяце, то есть в марте, затребовал срочную справку по бунтам и восстаниям в стране с момента окончания Великой Отечественной войны и по последнее время. И таких набралось ого-го сколько! Конечно, будучи срочником, я про такое ничего не знал. Лишь спустя где-то два десятка лет, когда дочка писала диплом, мне стало об этом известно.

Так что, Чайку можно понять и даже принять её злость. Поэтому я решил проявить покладистость и уйти туда, куда по... хм, отправили. Следом за мной поспешили покинуть оперативный зал ещё несколько человек.

Кроме наземного штабного здания, имелся и бункер, где дублировались все узлы управления базой. Двести квадратных метров в виде нескольких комнат и залов из железобетонных плит и блоков, прикрытых сверху девятью метрами утрамбованного глинистого грунта.

Здесь уже сидели пятеро – связисты и операторы.

- Привет, – кивнул я.

- Привет, – отозвалась одна из «косолапых». – Хорошо хоть не доброе утро пожелал.

- Да какое оно тут доброе, – вздохнул я, занимая место рядом с пультами. – Что хоть вообще происходит? Не в курсе от слова совсем, меня Чайка турнула сверху без объяснений.

- Две колонны механоидов заметили в сотне километрах от базы. Плюс звено авиаштурмовиков проскочило примерно в тридцати кэмэ западнее и пошло по кругу с севера на восток. Как бы не ждут подхода наземной группировки, чтобы поддержать её с воздуха, – пояснила она мне, не сводя взгляда с большого монитора, на котором транслировалась картинка с беспилотника. Внезапно она подалась вперёд, чуть резче дёрнула джойстик управления, заставляя камеру смазать изображение. – Видишь? Вот здесь!

Указательным пальцем левой руки она показала на небольшую рощицу между холмов совсем рядом с базой, между нами и этим место несколько километров будет, три, может, четыре.

- Нет, – откликнулся я. – Что там?

Вместо ответа мне, женщина щёлкнула кнопкой микрофона на головной гарнитуре:

- Это Сокол-два, в квадрате восемнадцать-одиннадцать замечена группа противника, точное количество не известно. Предположительно лёгкие боевые платформы – штурмовики и технопехотинцы.

- Да где они! – разволновался я. Ну не получалось у меня заметить механоидов, которых ухватил натренированный глаз оператора беспилотника.

- Они укрылись уже. Сейчас включу другие сенсоры… аж ты ж… суки гнойные… га***ы штопаные..! – произнесла женщина такие слова, которые совсем не ожидал от неё услышать.

Ей было с чего злиться – картинка в одно мгновение исчезла, сменившись крупной надписью «потерян сигнал».

- Это Сокол-два, сигнал исчез, предположительно аппарат сбит противником, – чётко, без эмоций, произнесла в гарнитуру наёмница.

Одна из женщин, что сидела через два стола-пульта от нас, что-то негромко и коротко произнесла в микрофон, потом её пальцы запорхали над клавиатурой спецноутбука, одновременно с этим она повысила голос и сообщила:

- Я сейчас отомщу, Ань.

Каким образом будет совершена месть, я понял после того, как едва дрогнул пол под ногами.

Судя по всему, женщина активировала один из мощных фугасов, которые были заложены вокруг нашей базы в разных местах, где предполагаемому противнику будет удобно собирать свои силы перед нападением или обстрелом – миномётным, например. И та группа, которая была замечена с беспилотника, по незнанию заняла ту самую точку, где в земле была уложена и тщательно замаскирована тонна с лишним взрывчатки.

Вместо слов моя собеседница, в одно мгновение ставшая «безлошадной», подняла руку вверх и показала кулак с отжатым к потолку большим пальцем.

- Я наверх, мне тут больше делать нечего. По штатке я после уничтожения беспилотника к другой группе приписана, – негромко сообщила она мне после своего жеста. Сняв гарнитуру с головы, выключила экран и пульт, встала со стула и быстро направилась в сторону выхода, подмигнув мне напоследок.

Через несколько минут сквозь метры грунта и бетона донеслось басовитое рявканье пушек самоходных артустановок. Немногим позже в зале прибавилось народу – несколько операторов прибежали со своей аппаратурой с поверхности, где вот-вот должно было стать жарко.

Через пять минут после взрыва фугаса пропала радиосвязь, из динамиков ровным потоком лился треск и шорох. Это тут же было отмечено русским матом, на который всё больше стали переходить «косолапые» в зале.

- Ракеты пошли! – сообщила всем собравшимся одна из наёмниц. – Накрытие цели через сорок секунд… есть накрытие!

Это несколько крылатых смертей, которыми бомбардировали недавно морскую группу механоидов, только что смешали с африканской землёй одну из приближающихся к нам наземных колонн разумных машин. Всего на данный момент было известно о пяти таких, самая дальняя находилась в полутораста километрах к югу, самая ближняя – в нескольких десятках километрах юго-западнее и только что перестала существовать. Нет, какая-то часть врагов уцелела, но все тяжёлые юниты точно выведены из строя, ради них и запускались дорогостоящие сверхточные боеприпасы.

- Не соскучился тут? К девчонкам не пристаёшь? – за спиной раздался весёлый смешок Медведева. – Ты их пока не отвлекай от работы, вот когда всё закончится, тогда и подбивай к ним клинья.

- Смешно, аж описаюсь сейчас, – ему в тон ответил я, поворачиваясь лицом к заместителю Чайки. – Ты чего сюда пришёл? Случилось что?

- Угу, случилось, – по его лицу пробежала тень раздражения. – Скоро по нам ударят чем-то тяжёлым, вот и перебираемся все сюда. От ракет нас ПВО прикроет, а вот снаряды и бомбы будут все наши. В двух колоннах железяк разведчики заметили дальнобойные платформы, вроде наших саушек. Километров на тридцать они бьют легко и с большой точностью, а это значит, что где-то вокруг нашей базы сидят их корректировщики. Плюс сверху вот-вот накидает нам гостинцев их авиация. Одну колонну накрыли ракетами, но до второй никак не дотянуться.

От озвученных перспектив меня невольно передёрнуло всего.

- Бункер выдержит? – спросил у него.

- Кто знает, Сан? Тут всё делалось торопливо и по минимуму. Если килограмм сто взрывчатки прилетит, то должны уцелеть, а вот больше… – он вместо последних слов в своей фразе развёл руками. – Будем молиться.

- Я неверующий.

- Зря. В окопах атеистов не бывает. Думаю, скоро сам поймёшь почему.

Долго мне торчать в зале не дали: прогнали, чтобы не занимал место, которого в подземном зале было немного.

Когда вышел из комнаты и по узкому, в полтора метра шириной, коридору направился в другое помещение, где имелась дублирующая аппаратура и экраны, по которым можно следить за обстановкой, то заметил за собой небольшой хвостик. Небольшой, это где-то ростом ниже ста шестидесяти сантиметров и весом меньше полуцентнера. Но, несмотря на такие невзрачные данные, «хвостик» был способен навалять от души нескольким противникам под два метра и за сто килограммов. Речь идёт о той самой японской наёмнице, мастере силата.

- Ты чего? – я вопросительно посмотрел на японку. – Что-то нужно?

- Нет, Рекдог-сама, – ответила она на не очень хорошем английском и поклонилась. – Я вас охраняю.

- Меня? От кого?!

- От всех. У меня приказ быть с вами и защищать от опасности.

- Есть основания? – насторожился я. А что? Если на базе имеется предатель или крот, который получил задание ликвидировать или похитить меня, то нападение механоидов сыграет отличную роль в плане прикрытия его деятельности.

- Мне не доводили, Рекдог-сама, – опять поклонилась девушка.

- М-дя, – покачал я головой, потом махнул рукой. – Ладно, пошли… как тебя зовут?

- Миура Сэнга, – очередной поклон.

- Можно звать Миурой, по имени?

- Миура – это фамилия, господин, – лицо ни на йоту у неё не изменилось, но почему-то мне показалось в этот момент, что она усмехается. Блин, забыл совсем про обычай японцев называть сначала фамилию.

- Извини, я просто не очень хорошо знаю ваши обычаи.

- Вам не за что извиняться, Рекдог-сама. И вы можете звать меня по имени.

- Спасибо, Сэнга. Тогда зови меня и ты также, хорошо?

Та в ответ отрицательно качнула головой.

- Не могу, господин, это неуважение к вам, – ответила девушка.

- Так я разрешаю, – потом посмотрел в её серьёзные глаза и вздохнул. – Ладно, обращайся, как тебе удобней. Только помни, что в случае опасности проще крикнуть – Сан, сзади враг! А то ведь, пока будешь произносить нечто вроде: «Рекдог-сама, не соблаговолите посмотреть себе за спину, чтобы убедиться в правоте моих слов о противнике позади, который, по всей видимости, собирается выстрелить вам в затылок», меня и убить могут на середине такой фразы.

Девушка хихикнула, прикрыв рот ладошкой, спрятанной в тактические перчатки.

- Я буду иметь это в виду, господин, – кивнула она.

В комнате, куда мы пришли с ней, было темно, пахло сыростью и краской, которая не успела выветриться из-за малого срока, прошедшего с момента ремонта помещения. Точнее даже, обустройства, а не ремонта. Нащупав выключатель у двери, я щёлкнул кнопкой, включив несколько тусклых ламп в углах. При их свете дошёл до большого распределительного щитка, открыл его и пощёлкал всеми флажками на «аешках», которые находились в положении «выкл». После этого пару минут пришлось подождать, пока запустятся приборы и экраны на столах. Часть из них требовали введения особых паролей, которые я не знал. Но мне хватило и оставшихся, к которым хватало моего допуска.

Камеры, которых хватало как внутри периметра, так и за его пределами исправно транслировали изображение боевых постов, позиции ЗРК и наземных установок, пустые холмы и жидкие рощицы на подступах к базе, пустую дорогу, часть которой проходила через базу вдоль одной из сторон периметра.

Вот дымящиеся пусковые контейнеры мощных ракет, которые недавно отстрелялись по противнику и сейчас вокруг них царит суета – проверяются на наличие повреждений, стоят в ожидании завершения проверки машины перезарядки с новыми боеприпасами.

На соседнем мониторе видны две «ноны» или похожие на них лёгкие десантные САУ, высоко в небо задрали стодвадцатимиллиметровые стволы орудий, из которых часто вылетают огненные факелы и клубы дыма.

А вот позиция мощных миномётов, один из которых участвовал в уничтожении недавней морской группы механоидов и их сухопутной поддержки, а потом посылал мины на головы роботам на территории прииска, где добывали титановую руду. Миномёты стоят в просторном окопе, стенки которого укреплены бетонными блоками и ими же отделены друг от друга, чтобы одно случайное попадание не вывело из строя всю батарею. Хотя… свались туда снаряд от той же «ноны», никакие блоки уже не помогут.

Танки располагаются на самом опасном направлении, зарытые по самые башни земляными валами-брустверами, которые должны защитить наши боевые машины от первых вражеских выстрелов. Их стволы смотрят на простор между холмами, где по ровной поверхности, прикрытой жидкой травой и кустарниками, вражеские тяжёлые платформы помчаться, как по автомагистрали.

А вот стоит «панцирь», активно вращающий радаром, а его пушечные стволы и цилиндры-контейнеры, в который сидят до поры зенитные ракеты, казалось, дрожат в ожидании, когда на дисплее комплекса покажется цель и прозвучит команда «Фас!». Единственная новая ракетная система из всего парка машин отряда наёмников «Косолапые».

Беззвучная видео-картинка с мониторов создавала иллюзию того, что между мной и происходящим на экранах лежат многие и многие километры. К этому времени я уже привык к дрожи под ногами и едва слышимому звуку выстрелов мощных орудий. Понемногу стал успокаиваться, наблюдая за действиями наёмников.

Всё изменилось, когда прилетели снаряды от вражеских САУ. Первые снаряды ударили за периметром, даже не попав в фокусы видеокамер, которые контролировали окрестности. Но даже этого хватило, чтобы пол и стены бункера задрожали сильнее.

Второй вражеский залп улетел ещё дальше, впустую разметав землю где-то так далеко от наших позиций, что бункер не дрогнул ни на йоту.

А вот третий…

- Твою м-мать!.. – выругался я, когда пол подо мною ощутимо наподдал по ножкам стула. С потолка посыпался какой-то мусор, в углу запищала аппаратура, но о чём она сигнализирует – бог весть. Два монитора, которые показывали территорию базы, погасли, вместо картинки на чёрном экране застыла белая надпись, сообщающая о пропаже сигнала.

Только успокоившееся сердце вновь застучало, как сумасшедшее.

– Не страшно, когда всё вокруг ходуном ходит? – я посмотрел на японку, у которой по её каменному лицу невозможно было что-то прочитать.

- Нет. Я долгое время жила на острове Хонсю, а там землетрясения происходят очень часто, поэтому привыкла. Такие колебания, – девушка слегка притопнула носком берца по полу, – даже детей не испугают. То есть, детей с острова, когда они привыкают. А так, там даже самые крепкие люди чувствуют себя неуверенно во время своего первого землетрясения, – торопливо произнесла девушка вслед за своей фразой о бесстрашных детях, наверное, поняв, как это будет выглядеть нехорошо в моём случае.

- А вот мне не по себе, – буркнул я, – это моё первое землетрясение, и хотелось бы встретить его не среди четырёх стен, которые могут похоронить под собой.

- Это очень хороший бункер, Рекдог-сама, – сообщила мне Сэнга. – Даже прямое попадание бомбы не сможет его разрушить.

- Бомба бомбе рознь, меня об этом уже просветил один человек. М-да уж… – вздохнул я и вернулся к просмотру мониторов.

А там, среди пыли и дыма было видно, что наёмники ведут бой с невидимым мне врагом.

Уже отстрелял весь пакет ракет «панцирь» и сейчас скорострельные пушки посылали в небо сотни снарядов, отчего на их дульных срезах расцвели огненные бутоны в окружении серо-белых дымных ореолов.

На моих глазах с одной из «ос» сорвалась ракета, потом вторая.

Мигом позже на позиции самоходок взлетел огромный фонтан из земли и дыма, в центре которого на миг вспыхнуло багровое пламя.

- Так, нам нужно наверх, – вскочил я на ноги и шагнул к двери. – Ты чего, Сэнга?

Вместо того чтобы последовать за мной или пойти вперёди, она заступила мне дорогу.

- Вам нельзя наверх, Рекдог-сама, – произнесла она. – Ваше место здесь.

- Моё место там! – рявкнул я, и ткнул указательным пальцем в потолок, с которого всё сыпались и сыпались пыль и мелкий песок. Всё-таки бункер поставлен из гражданских строительных материалов; настоящего железобетона, из которых возводят подобные военные объекты, у нас не имелось.

- Нельзя туда, – покачала головой японка, не сходя со своего места.

- Ты не понимаешь, что я могу спасти своих товарищей, подруг? Даже смертельно раненных, которым жить останется несколько минут или они уже умерли те самые несколько минут назад?! – я уже кричал в полный голос, пытаясь достучаться до разума наёмницы. Не может она не иметь никаких чувств к своим коллегам и товарищам по оружию.

- На всё воля Аматэрасу. Она решит, кто останется здесь, а кому пора встать на облачный путь.

- Так вот оно что, значит, – вот теперь я понял, почему ко мне приставили эту девчонку. Дело не в каких-то гипотетических шпионах и «кротах», от которых мне необходима защита. Мои жёны и нанятые работники решили защитить меня от… меня. Точнее, от моих поступков и желаний.

Русские рано или поздно (скорее рано) прислушались бы к моим аргументам и отправились бы наверх выручать своих. Но японцы – это совсем другое дело. Дисциплина и почитание руководства у них возведено почти в абсолют. Да если всю поверхность базы сметут с лица земли и под камерами (конечно, уцелей они после такого) лежали бы в крови её подруги, умоляя помочь, то и тогда она продолжала бы удерживать меня в этом помещении глубоко под землёй и железобетонными перекрытиями.

«Чёртов робот, – выругался я в адрес непрошибаемой собеседницы, после чего шагнул вперёд, не обращая внимания на японку. – Ничего, и против тебя найдётся тот самый лом, что годится на всякий приём».

Увы, я даже не успел воспользоваться своими способностями, чтобы вырубить девушку, как она вырубила меня.

Вроде бы только что стояла в паре метрах от меня, что было вполне достаточно, чтобы дотянуться до неё при помощи своей техники, и вдруг у меня в глазах всё стало темнеть, и я перестал чувствовать своё тело. Последнее, что увидел перед беспамятством, это женские ручки в тактических перчатках, которые бережно уложили меня на пол.

Отсутствовал вне себя, так сказать, совсем недолго, так как стоило прийти в себя, как увидел приближающуюся ко мне японку со свёрнутым одеялом в руках.

- Вы… очнулись?! – воскликнула она, увидев меня. – Извините, Рекдог-сама, так нужно…

- Нужно, – согласился я с ней.

Миг спустя девушка осела на пол, словно марионетка у которой разом обрезали управляющие нити. Подхватить её у меня не удалось, так как сам всё ещё валялся на полу. От столкновения деталей экипировки девушки с твёрдым полом раздался громкий звук. Пожалуй, если бы не каска на её голове, которой она приложилась о бетон, то мне пришлось бы заняться её лечением. А так шлем, щитки на локтях и коленях, лёгкий полиэтиленовый бронежилет спасли свою владелицу от ушибов и ссадин.

Одеяло, что принесла Сэнга, пригодилось – в него я закутал крепко спящую девушку, чтобы не простыла на жутко холодном бетоне пола. Ничего брать у неё не стал. Всё равно автомат против механоидов не поможет, по крайней мере, в моих руках. Про пистолет и вовсе промолчу. Две гранаты также оставил – с моими талантами я скорее себя и товарищей подорву, чем нанесу урон бронированным вражеским штурмовикам. Заодно у наёмницы не будет обиды ко мне или чувства потери лица в связи с потерей личного оружия.

Единственное, что подумывал прихватить, так это радиостанцию, небольшую, но очень качественную и мощную «моторолу». Но после того как включил её и послушал несколько секунд ровный шум помех, решил и её оставить настоящей владелице.

Выйдя в коридор, я плотно прикрыл за собой дверь и огляделся.

«Чисто», – мелькнула в голове мысль.

Первый постовой обнаружился возле тамбура, ведущего в штабную комнату. Вооружённая до зубов и защищённая мощной бронезащитой наёмница из «косолапых». В этой броне, способной выдержать с пятидесяти метров пули из СВД или ПК, она была похожа на настоящего медведя. Тем более, девушка оказалась рослая, выше меня и шире в плечах.

Меня она проводила внимательным взглядом через узкое окошко с бронестеклом штурмового шлема. И всё, больше никаких действий не предприняла.

А вот на лестнице, на самом верху, у выхода на поверхность меня чуть было не притормозили.

- Стоять! Вы, господин Рекдог? – после первого оклика русский наёмник меня опознал. – Наверх нельзя, там сейчас ад царит.

- Мне нужно к раненым, иначе много ваших товарищей погибнет до оказания помощи, – ответил я, приближаясь к караульным. Здесь, у двойных стальных дверей с замком кремальерой, стояли двое: мужчина и женщина. Оба почти в аналогичной экипировке, что и часовая у штаба.

- Нельзя, господин Рекдог, – помотала головой в тяжеленном шлеме женщина. – Вас там убьют.

- Меня сложно убить и тем более ранить, – заверил я её, подходя всё ближе. – Пропустите.

- У нас приказ. Сначала я свяжусь со штабом, – сказал мужчина и потянулся к трубке телефона, висевшей рядом с ним на стене.

С лязганьем, от которого у меня колени подогнулись от страха – а ну как выстрелит – упал короткоствольный ПКМ с хитро, под углом, поставленным патронным коробом. Следом за своим оружием рухнул на пол и его владелец. Женщина была вооружена АК-9 без глушителя со специальным «дульником» и крепился автомат на трёхточечном ремне, поэтому оружие упало на пол вместе с хозяйкой.

Как только путь был расчищен, я сорвался с места и бросился к дверям. Сдвинул стопор в сторону, ухватился за штурвал и стал быстро крутить его. Действовать нужно было быстро, так как караульные вот-вот очнутся. Слишком опасно вырубать их надолго, мало ли как ситуация повернётся? Вот механоиды обрадуются, если сумеют добраться до спуска в бункер и увидят спящих охранников.

- Вы, это, – торопливо произнёс я в сторону зашевелившихся «косолапых», – зла не держите, я ваших товарищей спасать иду. Не могу без дела сидеть и смотреть, как люди гибнут.

Сказал не столько им, сколько себе… наверное.

Едва оказался на поверхности, то в первые секунды чуть было не оглох от окружающего грохота. Взрывы вражеских снарядов и выстрелы союзных орудий немилосердно рвали барабанные перепонки. Дым и пыль застилали видимость, яркое солнце из-за этого казалось красным фонарём, закрытым тканью.

От штабного здания уцелела лишь часть, которая жарко горела и выбрасывала в небо клубы густого серого дыма. На автостоянке дыма и огня было намного больше, причём дым был маслянистый, чёрный и стелился по земле, забивая нос и заставляя удушливо кашлять.

Одной миномётной позиции не существовало, на том месте зияла воронка, по краям которой лежали обломки бетонных блоков, перекрученные железки, щепки от зарядных ящиков и… тела. Всего два, к счастью.

«К счастью, блин… какое тут счастье?», – мысленно скрипнул я зубами.

Добравшись до взорванной позиции, я констатировал факт, что помочь убитым не смогу. Их тела были превращены в мешки из костей и рваных внутренностей с размозженной плотью.

Уже собрался перебежать до расчётов самоходок, которые продолжали обстреливать врагов, когда вдруг порыв ветра на несколько секунд поднял дымную пелену к небу, очистив видимость. И этих мгновений мне хватило, что рассмотреть в нескольких сотнях метрах, в стороне от всех позиций трубу с насаженным на неё белым флагом с красным крестом. Высота импровизированного флагштока была невелика, буквально метра три с половиной, может, четыре.

Если раненые имеются, то они все там.

Так и оказалось.

- Ты?! Что ты тут делаешь? – сначала удивилась, а потом разозлилась Агбейла, когда я оказался на импровизированном медпункте.

- Пришёл помогать. Что с тобой?

У негритянки была перемотана левая нога от паха до пятки. И бинты уже сильно пропитались кровью, ярко выделяющейся на фоне белоснежных бинтов.

- Осколки превратили ногу в дуршлаг. Если хочешь помогать, то начни с них, – и она кивнула в сторону брезентового полога, в паре метрах от себя.

- Господин Рекдог… – обратилась ко мне русская наёмница с белой повязкой на левом плече и нашлёпкой с красным крестом в белом круге на шлеме.

- Санлис, так быстрее, – перебил я. – Есть тяжёлые, которые вот-вот отойдут?

- Да, там, – и она кивком указала на тот же брезент, что и негритянка.

Брезентом на шестах было огорожено небольшое пространство, где на носилках, на земле, лежали больше десяти окровавленных и перевязанных неподвижных тел. Все выглядели мёртвыми. Не имей я особых способностей, то принял бы всех тяжелораненых за мертвецов.

Ан, нет, у одной уже погасла энергетика прямо на моих глазах.

- Да вот хрен тебе по всей роже, – прошипел я, обращаясь в адрес безносой, которая уже взяла за руку свою очередную жертву и сделала с ней первый шаг в сторону потустороннего мира.

У японки был безобразно раздут живот, кровавые потёки тянулись из глаз, ушей, из носа. Ноги были все в крови и в содержимом кишечника, которое превращенные в лохмотья штаны не скрывали. Скорее всего, последствия близкого взрыва. Каким-то чудом осколков наёмница избежала, но удар взрывной волной был настолько силён, что превратил снаряжение в грязные кровавые лоскуты и перемешал все внутренности, отсюда и такое кошмарное вздутие живота.

Я успел в самый последний момент, когда уже чёрная, как сгоревшая трава, энергетическая сеть была готова вот-вот исчезнуть совсем.

Энергии я плеснул столько, чтобы оживить энергетику женщины, что на несколько секунд дюжина нитей вокруг позвоночника раненой засветилась зеленью, той самой, которой обладают только эхоры. Попутно я и сам ощутил сильнейшее головокружение и тошноту, которые чуть не заставили потерять сознание. Да уж, хорош же я был бы, если сейчас рухнул тут в беспамятстве.

На реанимированную я потратил две минуты, только восстановил часть энергетики, заодно заставив работать те ошмётки, в которые превратились внутренние органы.

Вторая раненая была напичкана осколками от коленей до пупка. Держалась в этом мире только за счёт капельницы и обезболивающего. Не уверен, что ее смогли бы спасти даже в хорошем полевом госпитале, не то, что в нашем лазарете.

У третьей осколок снёс часть черепа, ровненько так, кусок кости со скальпом, попутно несколько мелких осколков стесали лицо, как пескоструйка ржавчину и старые слои краски с металлических деталей. От болевого шока наёмница не умерла только благодаря вовремя сделанному уколу сильного обезболивающего.

Четвёртая лишилась ног практически полностью. Причём, судя по виду энергетической сети, их ей раздавило или измочалило, никакого «красивого» среза не было и в помине при ампутации. Возможно, взрывная ампутация? Эта девушка, как и предыдущая, жива только благодаря анестезии. И капельницам.

Щедро запасённую ранее энергию я сейчас тратил, не жалея, вливая её в умирающие, искалеченные тела наёмниц. Бой отошёл куда-то на дальний план. Уже через полчаса я перестал обращать внимание на близкие разрывы и визг осколков, пролетающих рядом. Чуть позже, когда появилась передышка, я занялся Агбейлой. И после моего вмешательства над медпунктом появился невидимый защитный зонтик.

До этого момента темнокожая наёмница выложилась полностью, защищая позиции ракетных батарей от авиабомб и гаубичных снарядов.

Два с лишним часа шло сражение, пока большая часть атакующих нашу базу разумных машин оказались не уничтоженной, а их остатки не отступили. И всё это время я был занят спасением раненых.

Из-за внезапности и суматохи, а так же массированного обстрела первых раненых просто не успели спустить в бункер, а потом совершенно не было времени, чтобы перемещать медпункт и пациентов. Решение командиров и моих супружниц держать меня подальше от обстрела чуть не привели к гибели десятков людей. Нет, ничего плохого я не хочу сказать в их адрес. Уверен, что вскоре та же Чайка, которая держала позицию под ударами врага, или Медведев в бункере вскоре приняли бы решение направить меня в медпункт или постарались любыми силами перенести его в бункер. Вот только до того момента как минимум на одного покойника – наёмницу с раздутым животом – стало бы больше.