Поезд мчался сквозь ночь. Встречный поток вихрился за стенкой укрытия, где сидели Нина Брагина и Тихон Заколов. Ветер свистел в щелях конструкции и холодил металл. Когда состав на поворотах дугообразно изгибался, к свисту добавлялся визгливый писк колес, трущихся о рельсы, и кислый запах искрящего железа. А ветер, пользуясь случаем, нагло забирался под одежду.
Плечи девушки вздрагивали. Грохот колес заглушал звуки рыданий. Плюшевая шкурка медвежонка послушно поглощала влагу девичьих слезинок. Черные стекляшки игрушечных глаз участливо смотрели на Нину.
Девушка подняла покрасневшее заплаканное лицо.
– Холодно! – поежилась она. Говорить приходилось громко.
Тихон придвинулся и осторожно обнял девушку:
– Так лучше?
Нина кивнула, шмыгнула носом и уставилась пустым взором на дрыгающийся край следующей платформы.
– Что мы теперь будем делать? – через некоторое время спросила она.
– На ближайшей крупной станции сойдем и обратимся в милицию. Там все расскажем.
– А нам поверят?
– Ну конечно, мы же ни в чем не виноваты!
– И нам ничего не будет? – по-детски поинтересовалась она.
– Нет. – На этот раз Тихон ответил не так уверенно.
Они убежали, не оказав никакой помощи кассиру. Хотя чем можно помочь мертвому? А если он был еще жив? Нет, вряд ли. Стеклянный остывший взгляд ни с чем невозможно спутать.
Кто же его так, задумался Заколов? Те двое попутчиков из почтово-багажного? И финка у азиата была. Если ее вынуть из тела, Тихон бы узнал. Слишком хорошо он запомнил клинок перед глазами.
– Там остался мой чемодан, – горестно вздохнула Нина, прервав размышления Заколова.
– Налегке путешествовать лучше, – попытался пошутить Тихон.
Девушка благодарно прижалась к Заколову.
– Попробуй заснуть, – посоветовал он.
Нина улыбнулась. Ее голова склонилась на широкое плечо парня, поддуваемые ветром волосы девушки иногда гладили его щеку. От них по-прежнему исходил легкий цветочный запах. Уткнуть туда нос и медленно втягивать воздух было приятно.
Нина заснула. Тихон дремал, поддерживая ее и защищая от ветра.
Через какое-то время поезд сбавил ход и остановился. Заколов привстал, руки заботливо прислонили спящую девушку к стенке. Тихон огляделся. Опять маленький полустанок. В ночной тишине мирно спали несколько домишек.
Тихону захотелось в туалет, и он решил спрыгнуть на насыпь. Руки уже взялись за край платформы, как раздался испуганный голос Нины:
– Ты меня бросаешь? – Девушка стояла и растерянно глядела на него.
– Нина, ты что? Я… – Тихон замялся. – Мне на минутку, по нужде.
– Ты меня правда не бросишь? – Девушка подошла ближе.
– Нет, конечно, – Тихон взял ее маленькую ладошку в свои руки.
На соседней платформе громыхнул железный лист. Пальцы девушки вцепились в ладонь Заколова.
– Там кто-то есть! – испуганно прошептала Нина.
– Откуда? Это жесть распрямилась. Под давлением встречного потока она деформировалась, а сейчас восстановила форму.
Девушка по-прежнему боялась отпустить Заколова.
– Нина, я на минутку.
– Пообещай не бросать меня, – в девичьих глазах читалась мольба.
– Нина, я обещаю всегда быть с тобою рядом, пока мы не закончим наше путешествие, – серьезно объявил Тихон.
– Спасибо, – шепнула девушка. Ее руки крепко обняли медвежонка. Она тактично отвернулась.
Тихон спрыгнул на землю и отбежал в кусты.
Каныш Хамбиев, замерший в полуприсяде под злобным взглядом Есенина, смог наконец распрямиться. Жестянка, на которой он сидел всю дорогу, предательски щелкнула в тот момент, когда он вставал.