– Хамбиев, не оборачиваться! Трогайся и не спеша езжай вперед. Рыпнешься – убью! Ствол чувствуешь?

В правый бок Ныша что-то давило. Он кивнул, с трудом сглатывая слюну.

– Трогай, Хамбиев, я покажу, куда ехать, – все слова незнакомец произносил тихо, почти шепотом, но очень веско.

Ныш, как во сне, вел мотоцикл, подчиняясь указаниям грозного пассажира. Тело слушалось плохо, от ствола расползался ледяной холод, а во рту разом пересохло. Вскоре они свернули во двор небольшой стройки. По случаю выходного там никого не было. Незнакомец приказал остановиться между плитами и котлованом.

– Глуши двигатель и смотри только прямо, – велел милиционер. – Надумаешь обернуться – могила для тебя уже готова.

Ныш затравленно покосился на котлован.

– Как ты думаешь, почему я сел к тебе? – ствол пистолета уперся под лопатку.

– Проверка документов, – испуганно предположил Ныш.

– Не угадал. Один ноль в мою пользу. Первого мая ты на вокзале в Кзыл-Орде убил двух милиционеров.

– Это не я, – прошептал Ныш. Липкий язык еле ворочался.

– Ты Хамбиев, ты, – спокойно возразил незнакомец. – Есть свидетель, который это видел.

Ныш вспомнил Нину, внутри все разом обмякло, мир рушился с оглушающей быстротой.

– Я только одного, – признался Ныш.

– Это неважно. Где один, там и двое. Вышка тебе обеспечена. А теперь угадай, почему я до сих пор с тобой разговариваю?

Ныш невольно попытался обернуться. Ладонь незнакомца резко рубанула по шее.

– Я же сказал, не поворачиваться! Пуля в стволе уже чешется от нетерпения, так ей нравится твое брюхо. Повторяю вопрос: почему ты до сих пор на свободе?

– Я не знаю, – совершенно растерялся Ныш.

– Два ноль в мою пользу. Я могу тебя доставить в милицию, и мне объявят благодарность. Я могу тебя убить прямо сейчас. И, ты знаешь, мне тоже объявят благодарность. Так выбирай, где умереть: сейчас здесь или потом в тюремной камере? Ты ведь знаешь, мы, менты, очень не любим, когда убивают наших товарищей. Так почему ты еще жив?

– Я не знаю, – лепетал Ныш.

– Зато я знаю. Ты еще поживешь. Если… Чтобы ты дал за свою жизнь, Хамбиев? – незнакомец замолчал. В голове Ныша царил полный сумбур. Милиционер завораживающе шептал из-за спины: – За жизнь, где есть вино, девочки, модные шмотки, насвай, травка и сладкая власть над лохами и фраерами. Ты стремишься к такой жизни, Хамбиев?

– Да, – безвольно согласился Ныш.

– Так что бы ты отдал за нее?

– Все! – выдохнул Ныш. – Все деньги.

– У тебя нет денег, Хамбиев.

– Завтра будут.

– А теперь отвечай быстро и честно. От этого зависит мое решение и твоя судьба. Когда идете на дело?

– Сегодня ночью.

– Что будете брать?

– Главную сберкассу на площади.

– Сколько там денег?

– Бек говорит, что очень много.

– Как проникнете в здание?

– Сзади, через окно.

– Кто участвует в деле?

– Бек с Есениным. Я на стреме с мотоциклом. И еще студент.

– Зачем Есенину студент?

– На него свалят ограбление.

– Почему студент согласился участвовать?

– Ради своей девчонки. Есенин обещал отпустить девчонку, если он поможет.

– Где сейчас девчонка?

– На переезде, у семафорщика. Это старый знакомый отца Есенина.

– Как будете уходить после ограбления?

– На мотоцикле.

– Четверо не поместитесь.

– Студенту обещали велосипед, но он ему не понадобится.

– Ясно.

Милиционер задумался. Пауза затягивалась. Ныш чувствовал, что пистолет еще упирается ему в бок, но уже не так уверенно. Потом давление исчезло и голос сзади произнес:

– Я тебя отпускаю.

Ныш покосился на котлован и, не веря в свою удачу, спросил:

– Что мне теперь делать?

– Все, что намечено. Ты вместе со всеми пойдешь на дело. Выполняй все, что тебе велят. И никому ни слова о нашей встрече! Забудь о ней!

– Нас там повяжут?

– Нет. Услышишь шум, можешь смываться, – безразлично сказал незнакомец, а потом жестко добавил: – Но если ты расколешься перед дружками и вы не возьмете банк, я тебе гарантирую арест по обвинению в убийстве сотрудника милиции. Понял?

– Да.

– А теперь сиди смирно и не оборачивайся.

Мотоцикл качнулся, незнакомец слез, мягких шагов почти не было слышно. Ныш осторожно покосился назад и успел заметить лишь плечо с капитанским погоном, скрывшееся за плитами.

Хамбиев дрожащей рукой достал насвай и сыпанул под язык несколько горошин. Он долго сидел и сплевывал в мелкий песок желто-зеленую слюну, пытаясь понять, что произошло. Где он прокололся?

Мозги работали туго.

Его заложила Ромашка! Только она видела, как он ударил милиционера прутом по голове. Ну почему он не грохнул ее тоже? Постой! А почему этот капитан спрашивал, кто она и где, словно совсем ее не знает? Неужели есть еще один свидетель? Но кто?

Ныш задумался и ужаснулся очевидной мысли. Есенин! Вор тоже был там. Как же он про него забыл! Есенина на зоне могли обработать и сделать осведомителем! Поэтому он все хочет делать чужими руками, чтобы быть чистеньким перед законом.

Ныш заправил мотоцикл бензином и вернулся в дом Бека. Теперь он знал, что ворам верить нельзя.

И был готов вырвать все деньги силой.