— Оборотень? — Ронан ухмыльнулся и прокатил карамельный макиато по кухонной столешнице к Шелль. — Немного клише, тебе не кажется?

— В этом нет ничего смешного, — Шелль начала пересматривать поход к брату. Но после вчерашней ссоры с Гуннаром, и о его предупреждении безопасности Сортиари, она решила, что ей нужен кто-то на ее стороне, кто был бы хитрее и менее невинным, чем Лукас. Она сделала глоток сладкого, карамельного кофе. Если девушка только не восполнит кровь в ее системе, функции организма прекратятся и больше не будет вкусного, сливочного маккиато в будущем.

— Я угораю! — насмешливый смех Ронана начал действовать ей на нервы. — У тебя происходит весь этот Другой Мир. Поговорим о жизни, имитирующей искусство.

— Ты связан с ведьмой, — что дало Ронану право быть таким самодовольным? — Это не клише?

Он засунул пончик себе в рот и стал жевать.

— Нет, — сказал мужчина с набитым ртом. Стильно. — Это круто.

Альфа-оборотень был не таким крутым, как ведьма? Почему-то Шелль сомневалась в этом. Однако это не соревнование, чтобы решать у кого более впечатляющая пара. Пусть Ронан превратит все в соперничество между братьями и сестрами.

— Его стая хочет моей смерти, — сказал Шелль.

Ронан поднял руку, чтобы дать пять.

— Племя Найи хотело моей смерти. Похоже, что мы — крутые парни.

Ронан мог думать, что он крут, думать все, что хотел. Шелль не считала себя ничем, кроме опасности. Она могла подчинить стаю оборотней, остановить берсерков в полной боевой ярости. Девушка могла легко вырывать мысли из чьих угодно умов. Воспоминания других играли в ее голове, как фильмы, которые она не хотела видеть. Она была быстрее, сильнее и исцелялась стремительнее, чем Ронан или кто-либо другой. У нее выработался иммунитет к серебру. Ее порезал истребитель, и это едва пощекотало. Каждый день, казалось, она обнаруживала какой-то новый аспект своей трансформации, и это чертовски ее пугало.

— Да, мы довольно чертовски особенные, все в порядке, — согласилась Шелль через мгновение. — Определенно это будет проблематично, некоторое время, — мягко сказано. Найя выбрала Ронана, а не племя. Так или иначе, Шелль не думала, что решение уйти из семьи ради пары будет так легко для Альфы стаи Форкбеард.

— Ты со всем разберешься, — Ронан игриво похлопал ее по плечу, прежде чем слопать еще несколько кусочков пончика. — Мы все сделали довольно хорошо до сих пор.

Шелль не разделяла уверенности Ронана. Не то, чтобы она не любила обсуждать тонкости отношений со своим братом, но не поэтому она пригласила Ронана сегодня утром. Ее планы получить треть ключа Гуннара пришлось отложить на задний план, так как он переместил его без намерения сообщить ей, где тот находился. Не говоря уже о том, что прямо сказал, получить ключ возможно только через его труп. Пока она не решила, как лучше поступить с Гуннаром, пришло время сосредоточиться на следующей части.

— Лукас упомянул, что Михаил планирует встретиться с Трентоном Макалистером.

Взгляд Ронана подозрительно сузился.

— Где он это услышал?

Он слышал эту мысль в голове Дженнера несколько недель назад, но Ронану не нужно было этого знать.

— От Брии, — Шелль упомянула пару Дженнера в разговоре. Лукас и Брия были друзьями. Не было слишком надуманно решить, что она об этом не узнает.

Ронан продолжал хмуриться, но он не стал настаивать.

— Да, — сказал он, вздохнув. — Не думаю, что это хорошая идея, но Михаил чувствует, что ему нужно держать своих врагов близко.

Шелль была согласна с Михаилом.

— Когда все это сборище пойдет ко дну? — Макалистер был королем замка Сортиари. Магом, и, по слухам, чертовски мощным. Ее шансы прорваться через их охрану были бы намного выше, если бы Макалистер ушел. Его встреча с Михаилом предоставила Шелль прекрасную возможность заполучить в свои руки третью часть ключа.

— Скоро, — ответил Ронан. «Ах!» Говоря словами Чендлера Бинга, мог ли он быть еще более расплывчатым? — Мы с Дженнером посоветовали ему подождать, по крайней мере, пару месяцев, но он одержим тем, чтобы убрать все с дороги. Особенно с учетом слухов о берсерках, желающих устроить переворот.

«Да». Этот маленький кусочек информации, совпадающий с пропагандой, распространялся. Присоединяйтесь к делу! Свержение Сортиари и вампиров одним махом! «Дайте мне передохнуть».

— Я слышала несколько подобных слухов. Ты думаешь, это правда?

— Это правда, — серьезно сказал Ронан. — Дженнер подслушал разговор группы берсерков около месяца назад.

Шелль могла только представить, как Дженнер наткнулся на этот разговор. Как бы она не хотела вмешиваться, похоже, ей придется.

— Берсерки вербуют других на свою сторону.

Глаза Ронана расширились. Он положил кусочек пончика, который собирался съесть, обратно в коробку.

— Откуда ты это знаешь?

— От члена стаи Гуннара, — Шелль пожала плечами. — Он пытается заставить Гуннара объединиться с Грегором.

Ронан снова зарычал.

— И что решил сделать твой приятель?

«Тьфу».

Шелль не нуждалась в напоминании, что была неумолимо привязана. Она чувствовала это каждой клеткой своего существа. Казалось, она была еще более осведомлена об этой связи в отсутствие Гуннара. И девушка, черт возьми, не оценила ехидный тон Ронана.

— Гуннар не заинтересован в туфте Сортиари. Или в вендетте берсерков. У него достаточно забот с парой-вампиром и стаей, которая хочет ее смерти.

— Нужно рассказать Михаилу.

«Конечно».

Не похоже на то, чего ожидала Шелль, Ронан был на сто процентов предан своему королю и создателю.

— Ладно. Но только потому, что Гуннар не присоединится к берсеркам, не значит, что он поддержит Михаила. Он хочет оставаться нейтральным. Так что можешь говорить Михаилу все, что хочешь, но не жди, что Гуннар согласится на дружескую беседу.

— Лады, — Ронан подвинул коробку с пончиками к ней. — Только потому, что Михаил не сможет поговорить с твоим другом, не значит, что он не захочет говорить с тобой.

Шелль покачала головой на пончики и подвинула коробку обратно через стол. Ее способность переваривать пищу уже снизилась. Скоро ей нужно будет питаться. Иначе не будет никаких пончиков или чего-то еще в скором времени. Полная трагедия.

— Неважно. Если его королевское высочество позовет меня, я приду.

— Он сказал, что ты встречалась с ним неделю назад. Попросила встречи с Шивон.

Ну, это был лишь вопрос времени, когда Ронан приступит к делу, которое он хотел обсудить.

— Да, — Ронан прищурил глаза такого же цвета как у нее, когда посмотрел на сестру. Она никогда не могла хранить от него секреты. Ему даже не пришлось допрашивать ее, чтобы Шелль уходила от ответа. Или заставлять признаться. — Я попросила у нее треть ключа от Александрийской библиотеки.

— И она просто отдала его тебе? — спросил Ронан. — Безвозмездно?

Шелль засмеялась.

— С Шивон всегда есть определенные условия.

Ронан нахмурился, но не стал больше настаивать на вопросах о Шивон.

— Ты бы не попросила свою треть ключа, если бы у тебя не было двух других.

— У меня их пока нет, — все еще обжигало то, что Гуннар отказался отдавать ей свою треть. — Но я знаю, где они находятся.

— Как ты нашла Гуннара? — Ронан не был идиотом. Шелль знала, что он соберет все воедино.

— Я вломилась в его дом, — сказала Шелль. — Чтобы украсть треть ключа.

Ронан ущипнул переносицу и издал многострадальный вздох.

— Господи, Шелль.

Это в значительной степени подводило итог.

— Знаю, твои поиски не просто слепые амбиции. Что ты хочешь узнать? Что ты ищешь?

Она встретила взгляд Ронана.

— Ответы.

Он нахмурился:

— На что?

— Что я такое! — Ронан нашел ее в сыром, заплесневелом подвале. Он видел, что перевертыш сделал с ней. Она была голодная, порабощенная. Измененная. И эта перемена напугала девушку.

Ронан обогнул кухонный островок.

— Шелль.

— Не надо, — она подняла руку, чтобы остановить его. Если он попытается ее утешить, она сломается. — Ты знаешь, все меня боятся. Черт, Михаил держал меня взаперти в этом доме месяцами, потому что боялся, — ее голос надломился от волнения. — Вы все держите дистанцию. Бриа единственная, кто не ходит вокруг меня на цыпочках.

Пара Дженнера, Бриа, жила в том же защищенном ковене, что и Лукас. Она часто навещала их, проверяла обоих. Что-то вроде посла между двумя вампирскими ковенами. Бриа также была единственным членом близкого окружения Михаила, кто знал, что она обладает уникальными способностями.

Печаль в глазах брата выпотрошила ее.

— Что, если ты не найдешь то, что ищешь?

Она не могла обдумывать такую возможность. Не тогда, когда мысль о том, кем она может стать, вязала узлы в ее животе.

— Тогда я продолжу поиски, — сказала она.

— Надеюсь, ты найдешь то, что нужно, чтобы успокоиться, — сказал Ронан. — Но думаю, мы оба знаем, что есть некоторые сокровища, которые должны оставаться похороненными.

Разве это не было правдой? Если бы Шелль могла вернуться в прошлое, она бы никогда не отправилась на поиски Гроба Сета. Но если бы она этого не сделала, то никогда бы не встретила Гуннара…

«Боги».

Судьба действительно была садистской сукой.

* * *

— Что, черт возьми, произошло прошлой ночью? — обеспокоенный тон никак не повлиял на Гуннара. — Мы собирались устроить скаутскую вечеринку в Лос-Анджелесе, пока ты не появился.

Каким-то образом Гуннар сомневался в этом.

«Ты проделал хорошую работу, оставаясь достаточно близко к истине, чтобы запах не выдал. Скорее всего, Свен или один из других предложили разведывательную миссию, пока их не отговорили».

— Я столкнулся с небольшой проблемой, — Гуннар оценил ответ Арена. Его глаза расширились от удивления, но запах испортился.

— С какой проблемой?

Это дерьмо длилось в течение нескольких месяцев. Гуннар отбрасывал это как беспокойство воина, слишком долго находившегося без боя. Что-то, что скоро пройдет, когда Арену удавалось подраться с кем-то и утолить жажду насилия. Но Шелль пролила новый свет на недавнее отношение его заместителя. Удобный трюк, чтение мыслей. Его пара была экстраординарна. И ни капельки не разочаровывала.

Гуннар устремил свой взгляд на Арена.

— Ничего такого, с чем бы я ни справился, — не получишь больше информации.

— А что насчет Маркуса?

Гуннар не мог быть уверен, кто друг, а кто враг, на данный момент. Его связь пары с Шелль на прошлой неделе занимала все его свободное время. В то время как Гуннар беспокоился о своих собственных проблемах, Арен, вероятно, лил в уши стаи.

— А что насчет него?

Арен покраснел от гнева, и золото заискрилось в его зрачках.

— Почему ты так чертовски уклончиво расскажешь мне, что, блядь, случилось?

Волк Гуннара взбудоражился в его разуме. Низкий рык поднялся в его груди, и он подавил звук. Любое проявление агрессии сейчас выбросит красный флаг. Пока Гуннар не выяснил, что именно планировал Арен, было лучше играть в «к ноге».

— Сегодня вечером я созываю собрание всей стаи. Нам нужно многое обсудить.

Темный взгляд Арена сузился.

— В том числе вампира?

Дерьмо начало накапливаться. У Гуннара было более чем достаточно на тарелке с перспективой того, чтобы защищать свою позицию лидера в стае, и при настаивание Арена на союзе с Йеном Грегором. Добавить в смесь Шелль, и Гуннар почувствовал, что стены быстро стали наступать на него. Загнанный в угол волк не для пикника. И не было сомнений, что жизнь, судьба, что угодно, загнали его в угол.

— Включая вампира, — ответил он.

— Я распространю твою волю, — сказал Арен. — Мы все будем присутствовать.

Арен об этом позаботится. Во всяком случае, у него будет платформа, чтобы изложить свое дело. Как долго это продлиться, прежде чем собственная стая Гуннара посмотрит на него с презрением, и его дом станет враждебной территорией? Он должен был доверять стае. Доверять семейным узам, которые они разделяли. В противном случае, Гуннар потеряет хватку, которая казалась все слабее с каждым днем.

* * *

Гуннар не мог не задуматься о различиях между стаями и ковенами, когда стоял во главе длинного стола из красного дерева, глядя на свою семью. Вот кем они были — семьей. И с каждым спариванием их число росло. Но Гуннар изменил динамику семьи в тот момент, когда его волк заявил, что Шелль принадлежала им. Есть причина, почему пары с не-оборотнями были табу. Это нарушало порядок их жизни. Нарушил единообразие.

Однако вампирам удалось адаптироваться. С возрождением их расы произошли изменения. Они приняли это изменение. Черт, они приветствовали это. Почему стая не могла адаптироваться? Возможно, многовековые традиции трудно изменить, но, возможно, пришло время, когда старые традиции должны были уступить место новым. Почему Гуннар не может быть мужчиной, который внесет изменения?

Конечно, пытаясь сделать это, он мог подписать себе смертный приговор.

Двадцать пар глаз повернулись к нему, желая услышать, что их Альфа должен сказать. На протяжении веков, Гуннар управлял стаей Форкбеард. Провел их через культурные сдвиги, которые, казалось, пролетали с большей скоростью век за веком. Мог ли он продолжать вести их через надвигающиеся бури? Или конец его правления будет отмечен предательством?

— Похоже, Стражи Судьбы потеряли контроль над своими сторожевыми собаками. И нас насильственно втягивают в грядущую войну.

Авторитетный тон Гуннара отразился по всей комнате, неся с собой силу Альфы. Над стаей воцарилась тишина. Все глаза опустились перед их лидером, и воздух стал заряжаться электричеством. Волк Гуннар издал низкий рык одобрения того уважения, которое им дали. Минута молчания растянулась, и после длительного момента Гуннар занял свое место во главе стола. Его командная сила искрилась и рассеивалась в воздухе, прежде чем низкий шум разразился среди стаи.

— Сортиари всегда воюют против кого-то, — брат Свена Бьорн был первым, кто заговорил. Мужчина низко стоял в иерархии стаи. Ничейная угроза, и один из первых, кто предпочитал мир борьбе. — Почему их задачи должны касаться нас?

Взгляд Гуннара скользнул по Арену. К сожалению, его заместитель сумел сделать это его заботой.

— Берсерки, которых больше не держат за поводок Сортиари, станут проблемой для сверхъестественного сообщества в целом. Я хочу оставаться нейтральным в их ссорах. Тем не менее, я не уверен, как долго мы сможем оставаться в стороне.

Арен заговорил:

— Нет причин оставаться нейтральными.

Гуннар знал, что Арен воспользуется этой возможностью, чтобы продвинуть свои задачи. Это не его стиль быть незамеченным. Он никогда не склонял других к своему образу мышления. Оборотень прокладывал себе путь через любую ситуацию.

— Ты предлагаешь нам поддержать Сортиари? — спросил Свен.

— Нет, — сказал Арен. — Я предлагаю объединиться с Йеном Грегором и его окружением.

Еще один низкий шепот распространился по всей стае.

— Ты ведь шутишь, правда? — Джагер заговорил громче. — Берсерки — не что иное, как машины для убийства. Их задачи эгоистичны и катастрофичны для тех, кто их поддерживает.

— Честно говоря, меня больше волнует наша вампирская проблема.

Все взоры обратились к Джиллиан. Гуннар знал, что лишь вопрос времени, когда кто-то заговорит об этом. Он просто хотел, чтобы это было не так быстро.

— Правда, что она читает мысли?

— Свен сказал, что она внушила ему. Джиллиан и Арену тоже. Даже тебе, Гуннар.

— Чего она от нас хочет?

— Как она обошла нашу охрану?

Вопросы задавались один за другим.

— Вампиры не могут сделать ничего из этого. Она является гибридом? Ведьмой?

Гуннар тяжело вдохнул и медленно выдохнул.

— Достаточно, — сила зазвонила в его тоне, и каждый оборотень в комнате замолчал в одно мгновение. Взгляд Альфы скользнул по Арену. Самец наблюдал за остальными за столом, уголки рта намекали на ухмылку. Страх, распространившийся по всей стае в результате простого существования Шелль, этого было достаточно, чтобы добавить к пропаганде Арена.

— Одна наша стая превосходит вампиров в четыре раза. Они не более опасны для нас, чем мы для них.

Арен сел в кресло.

— Один вампир внушил четырем оборотням, среди которых был и Альфа. Ты не находишь это угрозой, Гуннар? Это делает всю статистику «четыре к одному» спорной.

Страх порождал предубеждение. Арен изо всех сил старался распространить этот страх. Если стая достаточно испугается вампиров, они проголосуют за союз с Грегор просто лишь из беспокойства.

— Ты прав, — Гуннару было больно идти на уступки, но это была правда. Прошлой ночью Шелль заставила застыть десять берсерков в полной боевой ярости, что было невозможно. Если бы он сказал стае, что способности Шелль уникальны, он бы выдал слишком много. — Вампирша была исключительно сильна. Однако я не считаю, что кто-то из них представляет для нас угрозу.

— Откуда ты можешь это знать? — спросил Джагер.

И вправду, как?

— Знаю, — его тон не давал спорить никому. — Этого должно быть достаточно.

Шепот разнесся по стае. Гуннар положил ладони на стол. Он ходил по земле достаточно долго, чтобы понять, что сила и короткое замыкание не являются взаимоисключающими. Он был опрометчив и стремителен в молодости. Гуннар научился терпению. Контролю. Он должен был подавать пример.

— Сортиари пытались искоренить вампиров по какой-то причине, — выпалил Арен. — Думаю, мы должны принять это во внимание.

Гуннар пришпилил Арена суровым взглядом.

— И теперь берсерки, те же существа, которые убивали для Сортиари, поворачиваются против них. Думаю, мы должны принять это во внимание.

— Ты хочешь сказать, что Сортиари изменили свое мнение о вампирах? — спросила Джиллиан.

— Да, — ответил Гуннар. — И поэтому вместо того, чтобы прыгать на подножку, думаю, мы должны быть осторожны. Мы должны быть бдительными. И мы не должны торопиться.

— Но почему вампир к нам вломился? — спросил Бьорн. — Почему она была здесь?

— Мы доберемся до сути этого, — ответил Гуннар. — Не думаю, что она вернется в ближайшее время, — особенно теперь, когда части ключа больше не было в поместье. — Но пока мы придерживаемся такого курса, — Альфа посмотрел на каждого члена стаи и сказал с силой, — Кто-нибудь из присутствующих бросает вызов последнему слову их Альфы?

Гуннару ответили молчанием. Арен, хотя и уступил, но отказался встречаться взглядом с Гуннаром. Их проблемы не закончились. На самом деле, у Гуннара было чувство, что они только начались.