Несмотря на двухчасовой сон, Гуннар был на солнце. Его волк беспокоился, и не только потому, что Луна стала полнее. Волк хотел свою пару. К сожалению, не так уж много Гуннар мог с этим поделать.

Это сводило с ума.

Он не планировал целовать вампиршу, прежде чем вытолкнуть ее за дверь. Но боги, ее полные губы практически молили об одолжении, а Гуннар никогда не был тем, кто откажет леди. Ее рот был медово-сладким и пьянящим, как медовуха. Поцелуй ударил ему прямо в голову. Напоил его. И он едва успел сделать глоток. На что похоже попробовать ее в полной мере? Насладиться ей на досуге? Член Гуннара зашевелился от мысли, и он заставил ублюдка успокоиться. Вампир была переменной величиной. Опасной. Его волк узнал в ней свою половинку, но вампиры сходились таким же образом? Их род всегда был настолько чертовски скрытным, мало что было известно об их правилах и обычаях. После войны Сортиари против вампиров и попытки искоренения их крестовым походом, чтобы изменить ход судьбы, вампиры стали куском истории. Забытыми.

Гуннар слегка фыркнул. Все они были дураками, думая, что любая часть истории может — или должна — быть забыта.

Джиллиан проделала хорошую работу по уборке хранилища. Все было в порядке и вернулось на свое законное место. На данный момент не было необходимости что-либо инвентаризировать. Гуннар не планировал покидать эту комнату, пока не узнает, за чем охотилась вампирша.

Любопытство съедало его. Превращало волка в проклятую пену. Животное не хотело сидеть взаперти в крохотной комнатушке и с низким рычанием загадывало желания. Прошлой ночью остальные тоже уловили запах вампира. Они отследили его в миле от границ собственности стаи, пока он не исчез. Что означало, что женщина не пришла пешком. Волк Гуннара хотел выследить свою пару, но животное отказывалось слушать рассуждения Гуннара. Чем ближе они подходили к полнолунию, тем более синхронными становились двойственные части его натуры. До тех пор они существовали как две отдельные сущности, живущие в одном теле. Это чертовски расстраивало его.

Слухи о приходе Михаила Аристова к власти быстро распространились. В течение почти полутора лет ему удалось найти свою вторую половинку и пополнить расу вампиров. Однако также широко известно, что до сих пор этот процесс протекал медленно. Сколько там может быть вампиров? Максимум несколько, предположил Гуннар. И все они будут принадлежать ковену Аристова. Женщину будет легко найти. Все, что Гуннару нужно было сделать, это поехать в Лос-Анджелес и попросить встречи с королем вампиров. Он издал презрительный смешок. Он с такой же вероятностью получит аудиенцию у короля, как и пару сисек. Кроме того, Гуннар не был заинтересован в политических махинациях, чтобы найти свою пару.

Гуннар был уверен, что она придет к нему. Или, что более важно, вернется к нему.

«Так много пустяков… кто ты после этого?»

Реликвии стаи Форкбеард были каталогизированы индивидуально в ящиках, содержащихся в сейфе. Некоторые древние тексты, другие символические представления о жизни, как они жили много веков назад. Амулеты и руны, вырезанные на костях, которые использовались в религиозных или суеверных целях. Ничто из этого не было бы полезно вампиру в любом случае.

— Глядя на тебя прямо сейчас, на ум приходит фраза: «тяжесть давит на голову, которая носит корону».

Гуннар поднял глаза, чтобы найти Джиллиан, стоящую в дверях. По человеческим меркам она, возможно, и не молода, но для оборотня женщина была едва ли щенком. Современный мир мог быть жестким, чтобы вести переговоры для них, с таким количеством веков за поясами. Гуннар был благодарен, что Свен нашел себе в пару Джиллиан. Ее знания и опыт были бесценны для стаи. И, кроме того, она ему действительно нравилась.

— Настали дикие времена. Раздор, как перекормленная лошадь, безумно вырвавшаяся на свободу.

Джиллиан рассмеялась над его опровержением. Она расположилась на полу рядом с Гуннаром.

— Как проходит инвентаризация?

— Все находится здесь. Но ты уже знаешь об этом.

— Тогда почему ты выглядишь так, будто готов оторвать кому-то голову?

Гуннар вздохнул с облегчением.

— Скажи мне, Джиллиан. Что у нас есть такого, чего бы хотел вампир?

Она изучала его, молча.

— Значит, ты думаешь, что Арен прав? Что вампир не искал что-то для простой кражи?

Михаил Аристов должен был сколотить состояние. Одно из преимуществ долгожительства. Ковены дампиров не страдали из-за денег, насколько знал Гуннар. И это не похоже на то, что вампир наткнулся на его собственность. Пасадена была в тридцати минутах езды от Лос-Анджелеса, а собственность стаи была в пятнадцати минутах езды от города. Нет, она пришла сюда не просто так.

— Ковены имеют богатство, — ответил Гуннар. — И если это было простое ограбление, зачем проделывать весь этот путь?

Джиллиан скривила губы.

— Хорошее мнение, — она перебросила свои прямые каштановые волосы через плечо, задумчиво поморщила нос, веснушки, омрачавшие ее кожу, делавшие еще более детской, задвигались. — Итак, ты думаешь, что это не обязательно было что-то реальное, не так ли?

Именно. Гуннар закрыл ящик, в котором хранилась драгоценная корона первого Альфы стаи.

— Ничего стоящего, — подчеркнул он.

— Поняла, — Джиллиан уставилась на какую-то далекую точку и постучала указательным пальцем по губам. — Хммм.

Волк Гуннара тявкнул от нетерпения, но тот заставил животное замолчать. Он отказался позволить первому овладеть им.

— Я не могу придумать никаких текстов в нашем распоряжении, которые упоминают вампиров, не так ли?

Присоединившись к стае, Джиллиан поглотила каждую унцию информации, которую только могла достать. Академик, она была очарована их историей, легендами. С помощью перевода Свена, она прошла через всю их библиотеку текстов за несколько недель.

— Я тоже, — Джиллиан продолжала размышлять, а Гуннар сопротивлялся желанию начать расхаживать по комнате. — Хорошо, так что, если это не наше знание, за чем приходил вампир?

Гуннар склонил голову набок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты сказал, что вампиры практически вымерли в течение двух столетий. Не могу представить, что они много знают о себе подобных.

— Это обоснованные доводы, но на самом деле я понятия не имею, что они знают, — это его тоже чертовски раздражало. Что вампиры знали, об их истории, их создании? Аристов что-нибудь знал? А если да, то мужчина передал это знание своему ковену, или он жаждал заполучить его?

— Возможно, у нас нет ничего в наших книгах, что относится к вампирам, но у нас есть кое-что, что может привести вампира к большему количеству книг и информации, чем человек мог бы прочитать за всю жизнь.

Джиллиан все еще думала о времени, как человек. Пройдут столетия, прежде чем она полностью осознает масштабы своего виртуального бессмертия.

— Есть? — спросил Гуннар. — Что?

Джиллиан улыбнулась. Она поднялась и подошла к одному из ящиков в хранилище. Она вытащила его и положила в руку Гуннара кусок изношенного золота в форме медальона, но с выступающей частью сверху и прорезью с одной стороны. На фасаде медальона, вероятно, когда-то были выгравированы символы, но время стерло гладкую поверхность.

Гуннар изучал то, что могло быть бесполезным куском золота. Оно было доверено стае так много веков назад, что Гуннар едва мог вспомнить назначение. Им было поручено защищать медальон. Держать его подальше от тех, кто мог использовать его в темных целях. Боги. Гуннар не думал, что есть еще живые существа, которые знали его цель, кроме него самого и нескольких членов стаи.

Вместо того чтобы найти ответы, казалось, Гуннару удалось выкопать больше вопросов.

— Этот кусок бесполезен, — заметил он. — Он один из трех.

Джиллиан нахмурилась.

— Кто сказал, что у вампира еще нет двух других?

Действительно. Пара Гуннара, очевидно, была полна сюрпризов. Он даже не знал ее имени, а женщина сумела очаровать и привязать его менее чем за пять минут.

— Во всяком случае, у нас есть то, чего хочет вампир.

— Верно, — сказала Джиллиан. — Итак… что теперь?

— Теперь? Мы ждем.

* * *

Шелль вышагивала по окрестностям коттеджа, ее желудок был завязан в узел. Она хотела ударить что-то, просто чтобы снять напряжение, которое натянуло ее мышцы. Стена причудливого гостевого дома Михаила могла взять на себя основную тяжесть ее разочарования, но она сомневалась, что король вампиров любезно отнесется к сносу его имущества.

— Агрхр!

Она ударила воздух, но это не дало ей такого удовлетворения, которое было от удара кулаком по гипсокартону. Лукас посмотрел на нее из гостиной и покачал головой.

— Тебе нужно успокоиться.

Ему легко об этом говорить. Лукас был членом уединенного клана дампиров Томаса Фэйрчайлда, приютившего его. Чистый, как снег, Лукас получил задачу действовать как личный буфет Шелль после того, как она была обращена. Михаил думал, что, сделав Лукаса донором крови Шелль, она сравняет его с землей и приведет в их лоно. Вместо этого, Шелль случайно осушила Лукаса и, по ее вине, заставила собственную кровь стечь ему в горло, что сделало его вампиром.

Как доказать всем, что она справится со всем этим дерьмом, а?

— Я не могу успокоиться, — раздраженно сказала Шелль. Ее раздражало, что Лукас мог быть таким холодным, когда она собиралась вылезти из ее проклятой кожи. — Я слишком взволнована.

Лукас продолжал наблюдать за ней, как за животным в зоопарке.

— Хорошо, Шелль. Твоя душа вернулась!

С широко раскрытыми глазами невинного нуба он хотел показать светлую сторону. Тупые оптимисты. Она предположила, что, будучи без души всего несколько месяцев, она может быть счастлива, что ей не придется жить века в пустом, без эмоций состоянии. Тем не менее, ее связь действительно подложила свинью в ее планы. Тупой оборотень. Глупый, высокомерный, сексуальный, Бог викингов мужского пола…

Она резко развернулась лицом к Лукасу. Он смотрел на нее с удивленной ухмылкой. Тьфу.

— Есть ли у меня ключ? — он открыл рот, чтобы ответить, но Шелль перебила его. — Нет. Так что это не очень хорошо, Лукас. Не с большой вероятностью.

Мужчина равнодушно пожал плечами.

— Может, он тебе больше не нужен.

Шелль застыла на месте. Она глянула лучшим взглядом смерти страшного вампира на Лукаса, но после того, как он узнал ее за последние несколько месяцев, тень, которую она бросила ему, мало повлияла. Проклятие. Все было намного лучше, когда Шелль могла его обмануть.

— Мне это нужно. Нам это нужно.

Шелль была аномалией среди вампиров. У нее были силы и способности, которых не было ни у одного вампира, даже у Михаила Аристова. Как ее потомство, Лукас разделял некоторые из этих уникальных черт. Пока она не узнала больше о Гробе Сета — волшебном гробе, который преобразил ее — и магии, которую он содержал, они оба были в опасности.

Лукас грустно покачал головой.

— Ты действительно думаешь, что Михаил или даже твой родной брат осудили бы тебя за то, что ты не контролируешь?

Esta magia limpiará la tierra [3]Esta magia limpiará la tierra — с исп. — Эта магия очистит землю.
. Ритмичные слова, сказанные перевертышем прямо перед тем, как он толкнул ее в эту богом забытую коробку все эти месяцы назад, отразились в уме Шелль, и она вздрогнула. Перевертыш думал, что сундук порождает демонов. Мапингуари. Это то, чем была Шелль? Демоном?

— Я думаю, что Михаил сделает все, чтобы защитить расу, — ответила Шелль. — И я думаю, что Ронан предан своему создателю.

Лукас фыркнул.

— Кровь гуще воды.

— Именно, — Шелль продолжила расхаживать. Они с Ронаном были близнецами. Это в какой-то степени их связывало. Но Михаил обратил Ронана. Сделал его частью вампирской коллективной памяти. Вампиры и дампиры существовали почти так же, как и осиновая роща. Из одного дерева было произведено много саженцев. Каждый из них взаимосвязан своими корнями. Ронан был связан с Михаилом, его ковеном и Коллективом. Шелль в этом не участвовала. Она была одиноким деревом, а Лукас ее единственным саженцем. Они были уязвимы. Отделены. Лукас мог быть слишком наивен, чтобы понять, но Шелль знала, что случилось с сорняком, который пророс в саду, где ему не место.

— Я должна знать, Лукас.

Губы его сжались, и выражение лица стало грустным.

— Знать что?

— Что мы такое. На что способны, — она сделала паузу. — Независимо от того, являемся ли мы угрозой или нет.

Брови Лукаса сошлись.

— Угроза для кого?

Шелль выдохнула.

— Ни для кого.

Он оттолкнулся от дивана.

— Ты чувствуешь угрозу? Потому что это не так.

Это потому, что Лукас никогда не мог представить, что будет вести себя так нецивилизованно. Шелль знала лучше. Они были дикими и необузданными, как любое животное. Дикими. Опасными из-за своих способностей.

— Я возвращаюсь за третьей частью ключа к Гуннару, — заявила Шелль. Она же не спрашивала разрешения. Ей ничего не нужно.

— На этот раз он будет ждать тебя, — предупредил Лукас. — Он будет к этому готов.

В этом Шелль не сомневалась. Она провела кончиками пальцев по губам. Она могла поклясться, что все еще может чувствовать ток электричества, который вспыхнул там, когда оборотень поцеловал ее. Такой мужчина! Мужественный. Дикий. Смелый.

— Знаю, — ответила она так, будто перспектива встретиться с Гуннаром лицом к лицу снова была ей в тягость. — Но я тоже к этому подготовлюсь. В любом случае, это будут равные условия.

— Если ты так говоришь, — Лукас не казался убежденным, и почему он должен быть? Если бы он достаточно покопался, то узнал бы мысли Шелль. — Ты должна взять меня с собой.

Шелль широко распахнула глаза.

— Не может быть и речи.

Неповоротливая форма Лукаса возвышалась над ней. Он был, конечно, пугающим вампиром: высоким, громоздким, с мышцами и суровым лицом. Только когда она посмотрела ему в глаза, то увидела мягкость, невинность. Его бесхитростные небесно-голубые глаза были единственным недостатком Лукаса. Они всегда его выдавали.

— Я могу справиться с Гуннаром.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Лукас. — Но ты сможешь справиться с остальной частью его стаи?

Правда, Шелль понятия не имела, сколько пушистых ублюдков ползали вокруг поместья Гуннара, которое соперничало с небольшим отелем по размеру и размаху. Серьезно, парень мог бы заставить Airbnb совершить самоубийство. (*Airbnb — онлайн-площадка для размещения, поиска и краткосрочной аренды частного жилья по всему миру.)

— Дом достаточно большой, чтобы приютить несколько пометов оборотней, — Лукас усмехнулся и Шелль ухмыльнулась. — Я немного знаю о дворнягах, но если они все такие же сильные, как Гуннар, придется попотеть.

— Уверен, что твоя пара был бы в восторге, услышав, как ты называешь его дворнягой, — усмехнулся Лукас.

Шелль вскинула голову:

— Не называй его так.

— Почему нет? — Лукас серьезно испытывал удачу. — Это то, чем он является.

Связь была духовной. Глубокой и нерушимой. То, что душа Шелль прикрепилась к Гуннару, не ее вина. Она не выбрала страховочный трос. Эта коварная сука судьба приняла решение за нее. Как это могло быть справедливо? Она ничего не знала о нем, кроме того факта, что он превращался в собаку раз в месяц, и что его рот казался раем.

— В оборотня, а не в собаку, — поправил Лукас. — И что там насчет рта?

Шелль испепеляюще глянула на Лукаса. Читать мысли друг друга было запрещено. Они взяли за правило устанавливать границы.

Лукас вскинул руки, сдаваясь.

— Я ничего не мог с собой поделать. Ты так громко думала, что с тем же успехом могла бы кричать.

Шелль решила не отвечать.

— Ронан был привязан ведьмой. Меня привязал оборотень. Пара Михаила начинала как человек! — Шелль вскинула руки вверх. — Ты знаешь, сколько не вампирских или не дампирских связей было в нашей истории, Лукас?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Три.

Лукас снова не выглядел обеспокоенным.

— Меня это не удивляет. Мы почти вымершая раса, Шелль. Если судьба ответственна за то, чьи души мы выбираем, разумно предположить, что для процветания нам придется найти себе пару за пределами нашего вида.

— Понятно, что судьба — кретинка, — сказала Шелль. — Знаешь ли, какие осложнения будут связаны с оборотнем?

— Нет, — признался Лукас. — А ты?

У Шелль отвисла челюсть, и она уставилась на Лукаса.

— Э… ну… я имею в виду… нет, — она с разочарованием топнула ногой, и половицы скрипнули от удара. — Но дело не в этом.

Лукас издал многострадальный вздох. Он вернулся в гостиную и плюхнулся на диван.

— Тогда какой в этом смысл?

— Я не знаю, — Шелль перестала спорить с Лукасом. Ей нужно было вернуться в Пасадену, чтобы заполучить третий ключ Гуннара. Она повернулась и пошла по коридору к своей комнате. — Но в этом есть смысл! — прокричала девушка и захлопнула за собой дверь. — И когда я это выясню, ты узнаешь первым!

Из гостиной прозвучал насмешливый смех Лукаса.

«Умник», — она проецировала эту мысль громко и ясно. Шелль он нравился намного больше, когда был всего лишь невинным дампиром.