Ронан радовался возможности найти того, кто мог испугать Найю до состояния паники. Он хотел вонзить клыки падле в глотку и разорвать ее.

— Ронан, надевай футболку и пойдем. — Ее голос повышался с каждым словом, тон становился жестче. Его ноздри раздувались, когда волна горького цитруса ударила его, чудесный запах Найи испортился всплеском эмоций. — Я не могу найти кинжал. Должно быть, уронила его в песок, прежде чем вырубилась. Если я не найду его…

— Найя, успокойся. — Если она не переведет дыхание, то устроит себе гипервентиляцию. — Что ты ищешь?

— Мой кинжал. — Она направилась к двойным дверям, не оглядываясь. Учащенный звук ее сердцебиения эхом отдавался в ушах Ронана. — Он принадлежал племени на протяжении тысячелетий. Это священное оружие. Если я его потеряла, и Пол узнает, он убьет меня.

Любой мужчина, который попытается причинить ей вред, ответит за это кровью прежде, чем даже попробует. Ронан потянулся за стопку ящиков и достал оружие. Оно нервировало его, чувствовалось неправильно в руке. В нем содержалась магия, которой он не понимал, но он сохранил его для нее.

— Вот. Он не потерялся. Постарайся успокоиться.

Она испустила вздох облегчения, когда повернулась к нему.

— Спасибо. — Ее голос дрожал от слов, дальше разжигая гнев Ронана. — Я была в беспорядке прошлой ночью. И в беспорядке прямо сейчас. В голове туман, а мне нужно собраться.

Ронан нахмурился. Она пыталась оправдываться за то, что почти произошло между ними? Она что, сошла с ума? Гнев стал горячим и густым в горле, когда он заставил себя встать. Она была его парой. Его душа принадлежала ей. Хотела она это признавать или нет. И Ронан был болен и чертовски устал от того, что она считала ошибкой.

Найя засунула кинжал в ножны на спине и направилась обратно через лабиринт ящиков к двойным дверям. Она выглянула наружу и повернулась.

— Солнце ниже горизонта. Тебе будет нормально на улице?

Ему не нужна ее забота.

— Давай убираться отсюда. Не хочу, чтобы тебя поймали, кто не должен.

Это было мелочно. И по-детски. Ронан был не ребенком, и чертовы Боги уже давно, но он ничего не мог поделать. Он приехал в этот маленький, скрытный город не для того, чтобы найти себе пару. Он впустую потратил драгоценное время, пытаясь добиться любви женщины, которая не хотела его. Так она привязала его. Ну и что? Его приоритеты были в неисправном состоянии слишком долго. Настало время, найти Шелль и вернуть свою задницу обратно в Лос-Анджелес.

Боль пронзила его грудь.

— Поцелуй меня в задницу, Ронан!

Через их связь, боль Найи надрезала мышцы, потрошила кости, и сковывала его душу льдом. Она спрыгнула с контейнера, не думая о собственной безопасности, и Ронан выругался себе под нос, когда бросился за ней. До земли было, по меньшей мере, двадцать футов, чертовы боги. Ей плевать на себя?

Он заметил ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как она ударилась о пирс, но изящно перекатилась. Она вновь обрела опору и побежала дальше, даже не обернувшись. Сумерки быстро уступали место ночи, и кто знает, сколько еще этих тварей прятались в тени и ждали, чтобы порвать ее на куски?

— Найя!

Она даже не дрогнула. Она прыгнула с причала на песок с кошачьей грацией, которая очаровывала его.

— Черт побери, Найя, остановись!

Ронан направился вслед за ней, стараясь удерживать скорость в незаметном темпе. Он хотел обогнать ее, повалить на песок и целовать, пока она не перестанет быть чертовски упрямой и признает, что между ними что-то есть. Женщина связали его чертовыми узлами. Верх был низом, а лево стало право, когда она была рядом. Она перевернула его мир, и Ронан не мог доверять даже собственным чувствам, желая быть как можно дальше от нее в один момент, а в другой нуждаться в ней, будто в мире больше не было крови.

Впереди в пятидесяти ярдах, она перепрыгнула на другой пирс. Если она думала затеряться в тени, то нужно было еще раз хорошо подумать. Хищник в Ронане поднялся на поверхность, желая погнаться за своей добычей. Спустя несколько секунд мужчина нырнул под сваи, полностью скрываясь в темноте, больше не заботясь о конспирации. Он метнулся между сваями, аромат Найи был свеж в его ноздрях. Ее кровь звала его, ее душа тянулась сквозь время и пространство, соединяя их. Она могла попытаться спрятаться, но он найдет ее. Он всегда хотел ее найти.

Любые разумные мысли были изгнаны из головы инстинктом охотиться. Хватать. Взять то, что принадлежало ему. Невидимая сила сбила Ронана с ног, и он шлепнулся в песок, когда воздух выбило из груди.

Он посмотрел вверх и обнаружил Найю, стоящую над ним, с блестящими темными глазами возмущенным огнем. Ронан ударил рукой, поймав ее за лодыжки. Он поймал ее за руку, осторожно, чтобы смягчить ее приземление собственным телом. Низкий рык возмущения грозил вырваться из ее горла, но Ронан перевернулся в одно мгновение, устраиваясь между ее бедер.

— В чем дело, Найя? — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Ты не боишься, что тебя могут увидеть со мной? — Губы ее разомкнулись, а глаза сузились, но она не издала ни звука отрицания. — Тебе на самом деле нужно будет объяснять мое присутствие кому-то? — Боль вонзила неприятное жало в грудь Ронана. — Женщине, которая тебе звонила, возможно?

Найя сжала челюсти, ее грудь быстро поднималась и опускалась, когда она пыталась отдышаться. Она отвела взгляд, глядя куда угодно, но не на него. Эмоции переливались в темных глубинах, и связь, что объединяла их души, сильно натянулась.

— Ответь мне!

— Я не стыжусь тебя, я пытаюсь защитить тебя, идиот! — Найя подняла голову с песка, оказавшись достаточно близко к лицу Ронана, что их носы почти соприкоснулись. — Если Пол узнает о тебе, он убьет тебя. Тебе нужно держаться подальше от меня, Ронан. Они здесь. Ищут меня!

Смешок слетел с его губ:

— Ты думаешь, что мне есть дело до тех мужчин, на которых ты работаешь?

Ее печаль повисла в воздухе, пронизав его поры.

— Я не работаю на них, Ронан, — сказала она с грустным смешком. — Они… — она прикусила дрожащую губу зубами, будто борясь за самообладание. — Племя, это больше, чем семья. Когда старейшины дают приказ, его исполняют. И точка. Если они узнают…

— Что? — потребовал ответа он.

— Если они просто станут подозревать, что я чувствую к тебе, они убьют тебя. Черт, они могли бы убить меня в наказание за то, что я не убила тебя.

Рубакам Сортиари не удалось сделать это. Ронан приветствовал желающих это попробовать. Его голос опустился до шепота.

— А как ты ко мне относишься, Найя?

Они были знакомы всего чуть больше недели. Просто дни. Разве это дело по сравнению со сложностью вечной души? Она встретила его взгляд с такой силой, что его кровь воспламенилась в венах. Как мог Ронан думать, чтобы удержаться вдали от нее? Если она когда-нибудь подумает оставить его, он будет преследовать ее до края земли.

— Это как найти мир после столетий беспокойства. Я не хочу хотеть тебя, Ронан. Я не могу нуждаться в тебе. Особенно сейчас… — она отвела взгляд, будто не могла допустить чего-то.

Он повернул ее снова к себе.

— Когда что?

Найя насупилась и тяжело вздохнула.

— Особенно сейчас, когда я принадлежу кому-то другому.

Он не понимал ее мира. Ковены уважали связь пар. Она была мгновенной. Абсолютной. Бороться с этой связью, как отказывать себе в крови. Она была такой же частью их природы, как кормление.

— Этого не может произойти, Найя. Не тогда, когда ты уже принадлежишь мне так же, как я принадлежу тебе. — Ронан хотел рассмеяться над собственной глупостью. Ковены, может быть, в целом уважали связь, но была женщина, которая бы из кожи вон вылезла, чтобы ее разорвать.

Слезы блестели в ее глазах, и слова соскользнули с губ отчаянным шепотом:

— Я не хочу никому принадлежать. Я не хочу чувствовать эту острую необходимость в тебе, которая ни на секунду не уходит.

Для Найи, связь была не более чем петлей на шее. То, что заставляло ее служить. Зависеть. Как он мог заставить ее понять, что их связь была намного больше, чем рабство?

— Найя, принадлежать — более чем простая констатация собственности. — Ронан никогда не был очень убедителен. Он был мужчиной дела, а не слов. При возникновении проблемы, он ее исправлял. Но он не имел ни малейшего понятия, как сделать все правильно. — Если ты позволишь себе по-настоящему почувствовать, что между нами, то поймешь.

* * *

Найя не хотела чувствовать. Она не хотела, чтобы ее жизнь — или часть ее жизни — изменилась. И это пугало ее больше всего. Ведь с того момента, когда он набросился на нее на парковке, Найя признавала, что ее жизнь никогда не будет такой как прежде.

Его зеленые глаза блестели серебром. Так красиво. Его напряженный, чувственный взгляд удерживал ее, посылая дрожь по всему телу.

— Это все слишком. Слишком рано. И мы должны перестать притворяться, что мир вокруг нас находится на паузе. — Вредоносная магия свирепствовала, а город был слишком мал, чтобы долго хранить тайну. Сестра Ронана по-прежнему числилась пропавшей, и ему еще предстояла восстановить его недавние воспоминания. — Мы ведем себя безрассудно. Безответственно. — И это надо остановить сейчас же.

Песок переместился под ней, и соленый воздух наполнил ее легкие, когда она пыталась сосредоточить свое внимание. Ледяной холод пронизывал тонкую хлопчатобумажную ткань ее рубашки, но тепло от тела Ронана заставляло ее кожу покраснеть.

Она хотела его так сильно, что было больно. И сейчас Найя мечтала о том, чтобы глубокая душевная боль ушла.

— Ты думаешь, что это все слишком, — ответил Ронан, его тон был темным и насыщенным, как какао. — Но для меня этого не достаточно.

В очередной раз доказав, что их связь была больше, чем оба они думали, Найя проигнорировала здравый смысл и разрешила Ронану дать ей то, что нужно. Он опустил свой рот к ней, и вместо того, чтобы срочно впиться в губы, его поцелуй был медленным, чувственным, поддразнивающим. Мягким. Нежным. Но не менее напряженным, будто он не хотел ничего больше, чем задержать данный момент и испробовать ее.

Руки Ронана удерживали ее в песке. Тьма окружила их, погружая Найю в состояние сенсорной перегрузки, где не существовало ничего кроме ощущения его рта, ласкающего ее. Его язык прошелся по ее губам, и Найя открылась ему, углубляя поцелуй. Они наслаждались друг другом, и она не хотела, чтобы это когда-либо заканчивалось.

Магия объединилась в центре Найи и распространилась по ее конечностям приятным покалыванием. Знакомое головокружение поселилось в ее мозгу, и она обвила руками Ронана за шею, когда приподнялась и устроилась против него. Она передвинула бедра, устроившись против его эрекции. Ронан сместился, положив руку ей на бедро и опустившись вниз на песок. Было очевидно, кто здесь владел ситуацией, и это была не она.

Она разорвала их поцелуй, провела ногтями щетине на челюсти.

— Как я хочу тебя прямо сейчас… будто умру, если не получу тебя… так ты ощущаешь потребность в крови?

Тишину ее мыслей прервала песня. Красивая, мелодия пела, наполняя ее и подводя к взрыву. Серебро ярко сверкало в его взгляд, и она уткнулась в горло Ронана, облизывая, целуя, покусывая нежную плоть. Его запах закружился вокруг нее, теплый и пряно-сладкий.

— Да. — Голос Ронана был напряженным и диким, будто он едва держал себя в узде. — Я хочу овладеть тобой. Насытиться твоей кровью. Пить из твоих вен, пока трахаю тебя, и это только едва утолит мое желание насытится тобой, твоим телом и твоей кровью.

Найя никогда не чувствовала ничего настолько объединяющего с каким-то другим мужчиной. Нужда поднялась в ней, натягивая мышцы и посылая прилив адреналина в кровь. Низкий рык завибрировал в груди Ронана, и внутри нее все сжалось, когда он подвигал бедрами, упираясь эрекцией в ширинку.

— В крови есть сила, Ронан. — Его рот прижался к ее горлу, клыки задели кожу. Найя вздрогнула, когда его язык окунул ее в тепло. — Магия в сексе. Ты разбудил во мне то, чего я никогда не могла перенаправить. — Он встал на колени, и провел ладонями вниз по ее ребрам, схватил подол рубашки. Найя подняла руки над головой, когда он снял с нее одежду и бросил ее куда-то себе за спину. Прохладный вечерний воздух целовал ее голую плоть, ее соски затвердели. — Эта сила пугает меня. Потому что я хочу большего.

— Найя. — Ее имя было молитвой на устах, произнесенное со святостью обета. — Твоя кровь — это жизнь. Она дает мне дыхание. Заставляет мое сердце биться. — Его рот нашел чувствительную точку под ее ухом, и ее пульс участился. — А твое тело… — он продолжил изучение ее голой кожи. Быстрым рывком отодвинул одну чашечку лифчика в сторону и накрыл ее ноющие груди ладонями. — Твое тело — алтарь, на котором я молюсь. Нет большей силы, чем эта.

Боги, как он говорил это.

Ронан продолжил свое исследование, его рот клеймил ее плоть, когда путешествовал вниз по плечу, ключице, ниже, между грудей. Найя выгнулась, чтобы встретить его, и, когда его рот коснулся пика соска и прикусил его, волна удовольствия накрыла ее. Мягкое свечение поднялось, переплетаясь с тьмой, окружавшей их, и она снова всхлипнула, когда его язык кружил над ее соском, дразня, прежде чем прикусить его.

Тепло заливало ее. Желание поднялось, когда прилив накрыл ее. Сияние магии оплетало ее кожу, и Найю наполнило ощущение силы, опьяняя, она чувствовала, будто могла завладеть всем миром, в одиночку. Она провела руками между их телами и дрожащими пальцами расстегнула свои брюки. Потребовалось лишь мгновение, чтобы скинуть штаны с бедер, прежде чем она обратилась к брюкам Ронана.

Изголодавшись по голому телу, она не могла расстегнуть его молнию достаточно быстро. Ронан замер, его дыхание касалось ее груди. Руки Найи прошли мимо пояса его нижнего белья, кончиками пальцев дразня шелковистую плоть его набухшей головке. Ронан судорожно вдохнул, это больше напомнило ей стон боли, чем удовольствия, когда он отстранился от нее. Они оба были заключены в мягком сиянии магии, Найя заметила, что Ронан нахмурился. Его челюсти сжались, а мускулы резко сократились, он выглядел так, будто он был высечен из мрамора. Его ноздри раздувались, когда дыхание судорожно вырывалось из груди.

Она потянулась к нему снова, но Ронан схватил ее за запястье. Он прижал женщину обратно к песку, хватку ощущалась стальной, когда он завел ее руки высоко над головой. Найя боролась с его хваткой. Не потому, что он причинял ей боль, а потому что она не могла не прикасаться к нему.

— Не двигайся. — Низкий тенор его командного голоса остановил ее в одно мгновение. Он прижал ее запястья к песку. — Позволь мне прикоснуться к тебе. Вкусить тебя. Дай мне доставить удовольствие тебе, Найя.

Удовольствие было улицей с двусторонним движением, по ее мнению. Она не хотела просто принимать. Но настойчивость Ронана успокаивала ее. Его хватка ослабла, а затем он отпустил ее. В течение долгого момента он просто смотрел на нее. Найя выгнулась к нему, и он потянулся, чтобы снять ее бюстгальтер. Он расстегнул его и спустил бретельки по ее рукам, отбрасывая к остальной одежде.

— Такая красивая. — Ронан проложил дорожку из поцелуев от запястья по руке к груди. Мурашки танцевали по коже Найи. Трепет от того, что он брал ее под пирсом, где каждый мог увидеть их, возбуждал ее почти так же, как его рот на ее голой плоти. Струйка тревоги промчался по ней от осознания того, что Пол, Хоакин и небольшая армия оборотней искали их. Если Пол найдет ее здесь, извивающуюся под умелыми пальцами Ронана, им обоим лучше бы умереть.

Он прошелся языком по ее соску, теплым и влажным, прежде чем взять его в рот и глубоко потянуть. Кончики его клыков дразнил ее сверхчувствительную плоть, изгоняя все беспокойство, что могло задержать ее. Найя была голова рискнуть гневом Пола за эти моменты с Ронаном.

С удовольствием.