Джей Ти Партридж жевал свою сигару с таким усердием, с каким голодный пес грызет сочную caxapную кость. Еще немного – и он перегрыз бы ее надвое. Но больше всего ему хотелось вышибить дух из дамы, которая восседала за столом напротив него.

Обычно он не терял хладнокровия. Надо было сильно постараться, чтобы разозлить его до такой степени, когда ему захочется задать трепку женщине – хотя бы своей жене. Но Эллен Тибодо, эта старая сука, сорвавшаяся с цепи, кого хочешь могла вывести из себя. А все ее длинный язык – она не знала, когда следует его попридержать и заткнуться. Обеим место в психушке – что ей, что Лие Фрейзер.

– Вы что, Партридж, оглохли?

Джей Ти сидел у себя за рабочим столом и хмуро разглядывал Эллен – ее массивную фигуру, большую грудь и широкие бедра. Глаза у нее недурны, неохотно отметил он про себя. Прямо как у газели. И черные волосы тоже хоть куда.

И все-таки в целом она была непривлекательна и производила какое-то жалкое впечатление.

У нее был невыносимо скрипучий голос, а последние двадцать минут она вообще не умолкала и, похоже, все еще не выдохлась.

Он уже не прислушивался к ее тирадам, а думал, как хорошо было бы поучить ее уму-разуму – наподдать ей как следует. От этой мысли ему полегчало, но лишь на секунду. Да если она по его взгляду догадается, что он собирается хоть пальцем ее тронуть, она его мигом упрячет за решетку – он и оглянуться не успеет!

– Вы язык проглотили, что ли? – не унималась Эллен.

– Послушайте, миссис Тибодо, – сказал Джей Ти, обтирая лицо носовым платком, – для таких дел требуется время.

Она фыркнула:

– Мне нужно получить обратно мои драгоценности, и я устала от всех этих отговорок и от бессмысленных пререканий с разинями вроде вас.

Джей Ти побагровел от злости и чуть не откусил конец сигары. Но когда он заговорил, голос его, хотя и несколько срывался, звучал достаточно рассудительно.

– Я делаю все, что могу, вы понимаете? Может быть, вам стоит снизойти до того, чтобы потормошить копов?

Она скривилась:

– Да что с них взять, от них пользы не больше, чем от моего мужа, а от него проку – как от козла молока.

– Я ничего не знаю про вашего мужа и знать не хочу, а знаю я одно: я делаю все, что могу. Ах, черт побери, я придумал кое-что получше. Если вам не нравится, как ведется расследование, то нажмите на моего босса – это же он отдает приказы.

В ту же минуту он пожалел о сказанном.

– Уже нажала.

У Джея Ти дернулся кадык.

Похоже, он попался в собственную ловушку. С приторно-сладкой, но отнюдь не добродушной улыбкой Эллен спросила:

– И знаете, что он мне сказал?

Она играла с Партриджем, как кошка с мышью, и он это понимал. Проклятая тварь!

– Откуда мне знать?

– Он сказал, что дело поручено вам, и если у меня есть какие-то нарекания, мне следует изложить их вам. И еще он добавил, что вы, безусловно, будете рады все со мной обсудить.

У него было такое чувство, как будто он только что вляпался в кучу коровьего навоза и что ему не отделаться от этого зловония во веки веков.

– Да я вовсе не против того, чтобы поговорить с вами, но дело-то в том, что пока просто не о чем беседовать.

– Но вы только скажите, кто виновник? – Эллен поерзала на стуле, отчего груди у нее заколыхались.

– Мы оба знаем, что это Лия Фрейзер, но доказательств у меня нет.

Эллен резко поднялась. На этот раз все ее тело заходило ходуном.

– Ну что ж, докажите это, или… – Она замолчала, буравя Партриджа презрительным взглядом.

Он снова покраснел и обтер лицо.

– Или что, миссис Тибодо?

Она не колебалась:

– Или я добьюсь, что вас выгонят с работы. Это достаточно ясно, мистер Партридж?

Партриджа бросило в испарину – с ног до головы. Да, конечно, надо бы проверить кондиционер здесь, в офисе. Но он прекрасно понимал, что сейчас его прошиб пот не по причине неисправности кондиционера. Если из-за этой женщины он лишится работы, уж он расквитается с обеими суками.

– Я соберу улики против этой Фрейзер. А вам тем временем надо запастись терпением. У нее большие денежные затруднения, и рано или поздно ей придется сбыть драгоценности, чтобы обратить их в наличные. Запомните мои слова. Стоит ей шевельнуться, и она у нас запляшет.

– Не хвалитесь раньше времени, – предостерегла его Эллен. – Да, вот что я еще хотела сказать: вы, вероятно, недооцениваете степень моего влияния в этом городе, мистер Партридж. Может быть, я уже и стара, и утомлена жизнью, но, если я что-либо говорю, люди пока ко мне прислушиваются.

Джей Ти молча бесился. Не ее это заслуга, что у нее куча денег и шикарный особняк, и ничем она не выше его. А воображает о себе Бог знает что. И сейчас Джей Ти уже помыслить не смел о том, чтобы послать ее ко всем чертям: стоит только пикнуть – и он не только потеряет всякую надежду на повышение, но и вообще вылетит с работы.

Не иначе, как он был крепко пьян, когда взялся за такое дело. Но он тогда не сомневался, что эта Фрейзер быстро побежит сбывать побрякушки. Так какого же черта она тянет?

– Да, кстати, – бросила посетительница, стоя уже в дверях. – Вы знаете, что ваша Лия Фрейзер получила выгодную работу?

– Я подозревал это, – сварливо ответил он.

Эллен окинула его уничтожающим взглядом:

– Ну теперь, когда она снова имеет заработок, у нее будет возможность сидеть на моих драгоценностях хоть до второго пришествия.

Джей Ти вскочил:

– Не дам я ей такой возможности.

– Да уж, постарайтесь – ради вашего собственного блага. – С этими словами Эллен Тибодо широко распахнула дверь и удалилась.

Джей Ти даже не сразу осознал, что она ушла. В голове у него гудело. Значит, архитекторшу нанял этот хлыщ Монтгомери! Чем же это она ему так угодила? Партридж всегда гордился тем, что умел держать нос по ветру, но в последние месяцы он, видно, утратил нюх.

Джей Ти несколько раз стукнул себя кулаком по лбу:

– Думай! Думай! Думай!

Ему еще полагалось бы оплакивать своего почившего родителя. Всего лишь месяц назад отец был предан земле. Дэлтон действительно пребывал в расстроенных чувствах, но не из-за Паркера.

В данный момент главной причиной его огорчения была Лия Фрейзер.

Он повернул свое кресло так, чтобы солнце из окна не припекало ему плечи. Снаружи было жарко, как в духовке. В доме тихонько гудел новый кондиционер.

Несмотря на спасительную прохладу, Дэлтон чувствовал себя не в своей тарелке: он оказался в весьма затруднительном положении. Черт возьми, кто бы мог подумать, что она окажется такой славной – или, во всяком случае, на вид такой славной. Прямо не женщина, а розовый бутон.

Зазвонил телефон. Дэлтон вздрогнул и снял трубку.

– Монтгомери у телефона.

– Как дела, друг мой?

Дэлтон выпрямился.

– Привет, Норм.

Это был Норман Торнхилл, его банкир и один из величайших хитрецов, какие только попадались на пути Дэлтона. «Хитрый лис» – так называли его за глаза.

– Как дела? – спросил Дэлтон притворно-безразличным тоном.

– Великолепно, просто великолепно.

– Ну прекрасно. Я могу быть чем-нибудь полезен?

– Да, в общем, ничем. Просто подумал – позвоню, узнаю, какие у вас новости.

Черта с два ты из-за этого стал бы звонить. Если старый Норм засуетился, значит, дело пахнет деньгами. Вычислил, что дела по введению в права наследства скорее всего уже подошли к концу и что теперь Дэлтон должен распоряжаться отцовскими миллионами. Если бы он только знал…

Но Дэлтон не собирался открывать ему правду и в панику впадать тоже не имел намерений. До срока уплаты долга банку он получит наследство… благодаря Лие Фрейзер.

– Новости? Новости у меня хорошие, – протянул он. – Я нанял архитектора-дизайнера, и мы собираемся начать раскрутку проекта.

– Понятно. Ну держи меня в курсе, слышишь?

– Ясно, Норм. А вы не переутомляйтесь по такой жаре. Берегите себя.

– Постараюсь. И ты тоже.

Положив трубку, Дэлтон засмеялся. Вот старый пройдоха! Однако смех скоро оборвался: в нынешней ситуации ему было не до смеха. Если бы он задумался о том, в какую попал переделку, можно было бы и струхнуть. Но он не терял уверенности, что заполучит свои деньги… если только сумеет укротить свои мужские аппетиты в отношениях с Лией.

Когда он, неодетый, столкнулся с Лией в офисе и подметил взгляд, который она не могла отвести от его тела, его кинуло в жар. Если только он не ошибся, он увидел в ее глазах ответную вспышку.

А еще хуже вот что: когда он вплотную подошел к ней, чтобы показать чертежи, его мысли вернулись к бредовой идее – как это будет выглядеть, если трахнуть ее на кухонном столе.

Подобные мысли не просто опасны – они самоубийственны. Ему совершенно незачем вторгаться в ее личную жизнь. Надо запретить себе все, что может осложнить предстоящие юридические процедуры, которые потребуются для оформления опеки над собственным сыном.

Кроме того, нельзя было забывать про де Шампа. После его телефонного звонка стало ясно: с этой стороны надо ждать подвоха. Но Дэлтон не терял уверенности, что справится с адвокатом.

Еще не хватало, чтобы этот крючкотвор на него давил. Дьявольщина, он еще даже не познакомился с сыном, а пока это знакомство не состоится, он никому – и прежде всего де Шампу – не позволит смешать его карты.

Софи улыбнулась Луису, лежавшему рядом с ней. Они только что кончили заниматься любовью, хотя день уже был в разгаре.

Луис собирался взять выходной и уговаривал Софи последовать его примеру.

– Скажи мне, как подвигается работа у Лии.

– Хорошо, насколько я могу судить. Если кому-нибудь и надо хоть немного отдохнуть, так это ей.

– Ну а мы с тобой сможем на денек освободиться?

– Думаю, что сможем. – Софи оперлась на согнутый локоть и вернулась к разговору о подруге. – Она по уши в долгах, но сейчас по крайней мере у нее появилась возможность еще подержать Руфуса в больнице, и это для нее действительно важно.

– Ты познакомилась с ее новым боссом?

Софи провела рукой по его плоскому гладкому животу. Луис поймал руку и теперь рассеянно играл ее пальцами.

– Нет, пока не было случая.

– Похоже, ты без особой радости смотришь на ее перспективы.

Софи нахмурилась.

– Не в этом дело. Просто мне хочется надеяться, что у него нет на уме ничего дурного, что он не собирается использовать Лию для какой-то аферы.

– Да ну, не беспокойся. Лия толковая деловая женщина. Неужели она не распознает афериста?

– При других обстоятельствах я бы согласилась с тобой, но сейчас Руфус так плох, что она не в состоянии ясно мыслить.

– В крайнем случае можно уволиться.

– И все-таки странно: не успели они познакомиться – а уже через пару дней он ей говорит, чтобы она приступала к работе.

– Отсюда следует, что ты зря волнуешься.

– Может быть, но я точно знаю: если на языке так и крутится поговорка «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», так непременно все кончается плохо. И мистер Дэлтон Монтгомери в точности подходит под это правило.

Луис промолчал. Софи пристально вгляделась в его лицо. Оно было спокойным… нет, пожалуй, скорее озабоченным. Это ее насторожило. Она чувствовала – что-то не так; даже когда они занимались любовью, он отвечал на ее ласки скорее механически, чем по велению страсти. Но она не беспокоилась… до этого мгновения.

– Что-нибудь неладно, Луис?

Он моргнул:

– С чего ты решила?

– Брось, меня не обманешь. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь. Я же вижу: что-то случилось.

– Сегодня я получил новую работу.

– Что ты сказал?

– Ты слышала. Сегодня я получил работу в больнице «Белвью».

Софи вскочила на колени и издала вопль восхищения. Затем наклонилась к Луису и стала осыпать поцелуями его лицо и грудь.

– Нет, – сказал он, отстраняя ее. – Не надо.

– Почему? У нас отличный повод для торжества. Почему у тебя такой похоронный вид? Я просто в восторге от твоей новости! Слушай, ты же ведь именно к этому стремился, правда?

– Да.

– Тогда в чем дело?

– Я получил результаты медицинского обследования.

Она засмеялась:

– Так что же они могли тебе такого сказать? Что тебе надо бы пару килограммов веса прибавить?

– Нет. У меня обнаружено бесплодие.

Его слова прозвучали столь неожиданно и грубо, что Софи не в силах была даже вздохнуть.

Уголки рта у Луиса опустились.

– Меня это просто подкосило. Там даже не стали бы рассматривать мою кандидатуру, если бы я не прошел обследование. Нужно было сделать множество анализов. – Он с трудом проглотил слюну, а потом досказал остальное: – И я решил заодно сдать на анализ и сперму. Вот оно и выяснилось. А все из-за того, что я перенес свинку не в младшем возрасте, а когда уже учился в последнем классе.

Несколько мгновений оба молчали. Софи слышала его затрудненное дыхание. Ей хотелось плакать, но не из-за себя. Она понимала, каково ему сейчас.

– Ну и что ж, что бесплодие, – сказала она наконец таким тоном, как сказала бы «Подумаешь!».

Луис стремительно поднялся и сел на край кровати.

– Черт возьми, как ты можешь быть такой… такой… – Он взорвался. – Я даже слова подобрать не могу!

– Может быть, бездушной? Такое слово подойдет?

– Да, такое подойдет, – злобно бросил он.

Она прильнула к нему и положила голову ему на плечо.

– Потому что такая я и есть. Слушай, мне бы хотелось иметь детишек, и тебе тоже. Я не спорю, очень горько, что у нас не может быть своих детей. Но ведь в наши дни есть множество способов завести ребенка. Мы просто изменим наши планы, вот и все.

Луис резко повернулся и широко открытыми глазами впился в лицо Софи.

– Ты хочешь сказать, что, несмотря на это, мы все-таки могли бы пожениться?

Она легонько куснула его за плечо и усмехнулась:

– Возможно.

Луис повернулся, схватил ее в охапку и прижал к груди.

– Пока мне достаточно и этого обещания.