Глава 1

Ивен столкнулась с ним на лестнице, налетела с разбега, спускаясь вниз не глядя, ударилась… Чуть не упала сама, но он успел подхватить ее. Она смутилась, залилась краской, принялась сбивчиво извиняться.

— Вы куда-то торопитесь? — спросил он. У него был приятный мягкий голос. Его рука все еще легко и небрежно поддерживала ее за талию.

— Нет, простите, милорд… я просто задумалась… мне так неловко…

Ивен чувствовала себя провинциальной простушкой, глупой и неуклюжей. Она шагнула назад и в сторону, давая ему возможность пройти и еще, наконец, избавляясь от объятий… скорее второе. Дворцовая лестница широкая, на ней мог бы спокойно разойтись с десяток человек, но он не спешил проходить мимо, поднялся за ней.

Улыбнулся.

Даже стоя на ступеньку выше, Ивен едва доставала ему до плеча. Он был огромный… нет, впрочем, скорее, это она была такой маленькой.

А еще он был красив. Удивительно, просто невероятно, словно молодой бог. Да, совсем молод, почти мальчишка. Тонкие правильные черты лица, легкая улыбка на губах, чуть снисходительная. Кудри цвета спелой пшеницы.

— Кто вы? — спросил он. — Раньше я не видел вас.

— Ивен Рауд, милорд, дочь лорда Хейдара из Бларвинда.

Дочь рубежного лорда, с самой границы Диких гор.

Ивен вдруг испугалась, сейчас он спросит: «Рауд»? Она носит родовое имя? Отец ведь никогда не был женат. Да и Ивен лишь на половину человек, это сразу бросается в глаза. Но имя отца она носит по праву.

Не спросил.

— Леди Ивен, — он чуть поклонился, хотя почтения в этом не было, ни на грош, но было что-то другое, что Ивен никак не могла уловить, — значит, вы приехали на праздник?

— Да, милорд.

— И вечером придете на ужин?

— Да.

— Отлично… — он протянул руку к ожерелью на шее Ивен: орехи и ягоды, нанизанные на шелковую нить. Чуть приподнял орешек пальцами, покрутил. — Как это мило.

Мило? Ей казалось — на праздник так принято. Окончание сбора урожая. Дома Ивен всегда надевала такое ожерелье, всегда делала сама, долго готовилась, вешала веточки рябины над дверью и над камином. И только сейчас поняла, как неуместно это здесь.

Молодой бог улыбался. У него на камзоле тоже приколота веточка винограда в честь праздника — изумруды в обрамлении золотой листвы. Изумруды, а не подсохший шиповник.

— Вам очень идет, — сказал он неожиданно искренне.

Ивен смутилась окончательно.

— Простите, милорд, отец ждет меня.

Очень быстро проскользнула мимо, надеясь больше ни на кого не налететь.

* * *

Стрекоза смотрела на нее крупными сапфировыми глазами.

Ивен сидела рядом, разглядывая, сначала просто склонив голову, потом и вовсе прижавшись щекой к столу.

Стрекоза на маленькой бархатной подушечке. Золотая. Почти невесомые крылышки с витражной эмалью, тельце удивительно тонко вырезано из цельного лазурита, и сапфировые глаза.

Отец купил.

Когда он увидел, как дочь, поджав губы, срывает в шеи и выбрасывает ожерелье из ягод, то все понял без слов. Нет, Ивен не жаловалась и не просила. Он сам. Повел ее к ювелиру. Они все равно собирались посмотреть город, так почему бы не начать с маленьких радостей? Денег у лорда Хейдара было достаточно, не хватало только представления о том, что может порадовать дочь.

Дома всегда жили просто, но здесь, в столице, все иначе.

Ивен сначала хотела выбрать что-то подходящее к празднику, они обошли все лавки, которые смогли найти. Но лишь стрекоза покорила ее сердце. Словно живая.

— Ты наденешь сегодня вечером? — лорд Хейдар присел рядом.

Ивен кивнула. Как раз подойдет к ее лучшему синему платью.

— Ты будешь самая красивая, Ив.

Это почти правда и почти ложь. Правда для отца — лорд Хейдар любил Ивен так же сильно, как когда-то любил ее мать. Олил сама не смогла жить среди людей. Хейдар предлагал жениться на ней, но она не хотела. Люди не признают этот брак, и ее народ не признает тоже. К чему тогда? Она пыталась… двадцать лет пыталась справиться, но так и не смогла. Все, что она смогла — это родить Хейдару дочь, прежде чем исчезнуть из его жизни. Все что Хейдар мог — сделать дочь единственной наследницей, дать ей свое имя.

Альва-полукровка.

Здесь, на юге, к этому относятся проще, но у границы другие нравы. Там альвов до сих пор ненавидят и презирают, сказываются последствия войны. Не будь Ивен дочерью лорда, ее закидали бы камнями. Мама не выдержала…

И все же, Ивен куда больше человек, чем альва, никакого дара так и не проявилось в ней, никакой магии. Она даже внешне больше походила на отца: тот же нос, те же брови… по-человечески угловатая, словно подросток. В двадцать один год. Впрочем, для альвы это не возраст. Почти ребенок… Мама не изменилась, наверно, и сейчас точно такая же, как при первой встрече с отцом, молода и прекрасна. Это он постарел и поседел за сорок лет.

От мамы достались только огромные синие глаза и высокие скулы.

Красива ли Ивен? Ей казалось, что нет. Человеческая девушка не должна быть такой.

Об этом почти не говорилось открыто, но Хейдар привез дочь в столицу, чтобы подыскать жениха. Дома это почти не возможно, он пытался, но… презрение к альвам слишком сильно. А Хейдар уже совсем не молод, кто позаботиться о девочке, случись что? Бларвинд — хорошее приданное, можно найти достойного человека.

Осенний праздник и помолвка принца — достойный повод приехать.

Только возможное замужество пугало Ивен. Ей никогда не удавалось ладить с людьми, и люди никогда не принимали ее полностью, только мирились из-за отца. Да и она сама сторонилась людей. А представить, что какой-то незнакомый человек… мужчина… Представить его совсем рядом, как часть своей жизни… Каждый день… От таких мыслей становилось не по себе. Ивен понимала, что рано или поздно это должно случиться, что отец никогда не отдаст ее человеку злому и нехорошему. Но страшно было все равно. Все изменится…

Немного успокаивала мысль о том, что ее, такую альву-полукровку, возможно, никто вообще не захочет взять замуж. Даже не смотря на наследство.

Успокаивала и пугала одновременно.

Еще страшнее было разочаровать или подвести отца. Он единственный близкий человек во всем мире. Он хочет, чтобы она была счастлива.

— Я немного волнуюсь, — Ивен провела пальцем по крылышкам стрекозы. — Мне кажется, я все время все делаю не так. Недостойно… Мне кажется, мне не место здесь.

— Не бойся, моя дорогая, — Хейдар обнял ее за плечи. — Я буду рядом с тобой. Ничего не случится.

Ивен закусила губу.

Она чувствовала себя страшно неловко при дворе. До дрожи. Ей было интересно здесь, все в новинку, но сама себе она казалась такой неуклюжей и дикой среди столичного великолепия.

Не стоило приезжать.

Ивен слишком хорошо помнила, как однажды они были с отцом в Эцуре на ярмарке. Пока отец был рядом, на нее всего лишь косо смотрели. Но стоило чуть отойти в сторону, посмотреть резные шкатулки — начали толкать и плевать ей под ноги. «Нечистое отродье!» «Дочь шлюхи!» — шипели они.

Дома спасали высокие родные стены. Но здесь отгородиться нечем.

— Не думай ни о чем, Ив.

— Я постараюсь, — она неуверенно улыбнулась.

Она постарается. Будет сильной… хотя бы, ради отца.

* * *

— Пьешь перед ужином? — Бирна подошла и положила руку ему на плечо.

Эйрик обернулся.

— А, дорогая мачеха! Не хочешь присоединиться?

Бирна сморщила нос, но от этого стала только еще прекраснее. Отец всегда ценил красивых женщин. Красивых и молодых.

— У тебя отвратительные манеры, — сказала она.

— У меня такая отвратительная невеста, что впору вешаться, а не напиваться. Или уж тогда пить беспробудно всю оставшуюся жизнь.

— А мне показалось, она мила.

Бирна присела рядом, и Эйрик махнул слугам, чтобы принесли королеве еще один кубок.

— А ты пыталась с ней поговорить? — спросил он.

Бирна засмеялась, чуть тряхнула головой, и ее роскошные медные волосы заблестели в лучах вечернего солнца. Ямочки появились на щеках.

— Зачем тебе разговаривать с женой? — сказала она. — Твой отец, например, предпочитает не разговаривать со мной, а сразу переходить к делу.

Эйрик скривился.

— Лучше бы тебя отдали мне, а не моему отцу. Мы с тобой ровесники. Нашли бы общий язык.

— Язык, пожалуй, — Бирна провела кончиком языка по губам, сладко улыбнулась, наблюдая за Эйриком. — Зато я королева, — сказала она. — Между прочим, на год старше тебя. А когда ты станешь королем — еще неизвестно. Судя по прыти твоего отца — совсем не скоро, он еще всех переживет. Но если с тобой что-то случится за это время, мои дети будут наследниками.

Ей принесли вина. Бирна подняла кубок, поднесла к губам, сделала крошечный глоток. Так невообразимо изящно. Ее высокая полная грудь поднялась и опустилась вместе со вздохом.

Эйрик одним махом допил свое вино и налил еще.

— Как это мило, — сказал он. — Если со мной что-то случится…

Бирна пожала плечами.

— Ты же сам понимаешь, жизнь так непредсказуема.

Он отсалютовал ей кубком и выпил снова.

— Мне нравится твоя честность, королева.

— Мне тоже, — сказала она. — Честность обезоруживает. Потом не говори, что я не предупреждала тебя. Если будешь столько пить, пожалуй, не протянешь до того дня, когда я наконец стану вдовой.

В ее глазах сверкала усмешка.

— Скажи, — Эйрик откинулся на спинку кресла, — ты любишь моего отца? Только честно.

— Честно? Мне хорошо с ним. Он меня любит и во всем старается угодить. Умеет доставить удовольствие в постели. Что еще нужно?

— Наверно, ничего.

— Вряд ли он мне изменяет. У него просто не хватает сил на других женщин, кроме меня, он не мальчик. Я стараюсь, чтобы не хватало. С тобой бы так не вышло. Думаю, я очень правильно вышла замуж.

— Цинично.

— Практично, я бы сказала, это семейная черта. Не забывай, кто мой отец.

— Ты жестока. Ты так прекрасна и так жестока…

— А ты пьян. Будь осторожен со мной, — Бирна чуть подалась вперед, мягко, словно кошка. — Хочешь совет, мой мальчик? Тебе не обязательно любить свою жену. Все, что от тебя требуется, это сделать ей наследника. Хоть разок зажмуриться и сделать. Можешь даже заткнуть ей рот, если ее болтовня тебе невыносима. А так — выбирай любую, королям и принцам это прощается. Тебе никто не откажет.

— Любую? Даже тебя?

— Я твоя мачеха, имей совесть, — Бирна засмеялась. — К тому же, мать твоего брата.

Рикарду, сыну Бирны скоро год, она очень гордилась своей ролью матери.

Эйрик налил и выпил снова.

— Совести у меня никогда не было, — сказал он.

— В этом мы с тобой похожи.

* * *

Они сидели друг напротив друга за столом.

Нет, далеко, почти по разные стороны зала, но Ивен казалось, что совсем рядом. Стоило ей поднять глаза, и она видела того человека, с которым столкнулась на лестнице.

Принц Эйрик. Сам принц! Кто бы мог подумать… Хотя, она могла бы и догадаться, высокое происхождение так отчетливо написано на его лице. Лоск и самоуверенность.

Ивен старалась поменьше поднимать от тарелки глаза.

Перед ней, в центре зала, выступали жонглеры, ловко перекидываясь яблоками и даже горящими факелами, танцевали и ходили на руках. Ивен лишь поглядывала украдкой. Проще всего было с певцами, их можно было просто слушать, но на жонглеров и акробатов так и тянуло посмотреть. Стоило поднять глаза…

Ей все казалось, он тоже на нее смотрит.

Нет, конечно, он просто смотрит представление, — говорила себе Ивен. К чему все эти мысли?

Рядом с принцем сидела высокая девушка с худым безразличным лицом… словно вяленая треска. Сьёвн, его невеста, дочь лорда Ингмара с побережья. Сегодня объявили о помолвке. Сьёвн все время, кажется, что-то говорила принцу, невозмутимо и обстоятельно, принц вежливо кивал, но даже не похоже, что пытался слушать.

— Ты почти ничего не ешь, Ив. Все хорошо?

Отец пытался то подложить ей сладкий пирожок, то развлечь беседой, он переживал за Ивен, но от его заботы она чувствовала себя еще более неловко.

— Все хорошо. У меня просто немного кружится голова, я не привыкла, здесь так много людей. Прости…

— Хочешь, мы выйдем с тобой на воздух? Думаю, нас простят, ничего страшного.

Ивен закусила губу.

Больше всего она хотела сейчас оказать в родных горах. Подальше отсюда.

И чтобы он не смотрел на нее так.

Но ведь уходить не принято.

— Нет, не стоит. Я просто посмотрю представление.

Потом, уже к ночи, были танцы во дворе у костра.

Совсем как дома. Хотя дома Ивен никогда не танцевала со всеми, только в раннем детстве. Но смех и всполохи огня на черном небе всегда наполняли ее душу тихим счастьем. Это так красиво. Ивен привыкла скорее смотреть, чем участвовать сама.

Она и сейчас хотела просто постоять в стороне, но какие-то девушки потянули ее за руки, повели в общий круг, и отказываться стало неудобно и бессмысленно. Это было удивительно. Она танцевала! Она танцевала вместе со всеми. Никто не отталкивал ее, никто не смеялся и не плевал ей в глаза. Кажется, они просто не замечали, что она не совсем человек, а, может быть, им действительно было все равно.

Ивен сама не заметила, как уже вовсю прыгала в общем хороводе, хлопая в ладоши вокруг костра, и смеялась вместе со всеми. Музыка пела в ее сердце! Почти невероятно… Люди вокруг.

Все вместе, и парами, ее брали за руки, кружили, ей улыбались совершенно честно. Все было словно во сне.

А потом начали прыгать через костер. И рядом с ней, вдруг, оказался тот человек… принц… Эйрик. Она чуть замешкалась перед прыжком, подбирая юбки, собираясь с духом, и он вдруг подхватил ее, легко прыгнул вместе с ней… поставил на ноги. Она хотела было что-то сказать, но они уже снова танцевали.

И кружилась голова.

 

Глава 2

— Я говорил с лордом Фаральдом, — сказал отец за завтраком, — он был бы рад, если ты станешь женой его сына. Младшего, Халле. Он примерно твоего возраста. Я не знаю мальчика, но Фаральда знаю хорошо, думаю, это достойный выбор.

Отец волновался. Он крутил в руках ложку, рагу перед ним давно успело остыть, но он только хмурился, погрузившись в свои мысли.

Ивен молчала.

— Я не собираюсь навязывать тебе замужество, Ив, — говорил он. — Окончательное решение еще не принято, можно передумать. Но ведь лучше обговорить заранее.

Ивен понимала, что он прав. Она не может всю жизнь оставаться одна, с замужеством и так тянули достаточно долго. Пройдет еще несколько лет, и она станет слишком старой, чтобы кто-то обратил внимание на нее. Да, по меркам людей, но… люди оценивают лишь по своим меркам. Королева Бирна на год моложе Ивен, но уже давно жена и мать.

Ивен и не собиралась прожить всю жизнь в одиночестве, просто решиться было не просто, учитывая обстоятельства. Учитывая то, кто она.

Значит, младший сын, которого ни разу не видел даже отец… Ради наследства.

— Я пригласил Фаральда приехать к нам зимой. Думаю, дома обсудить все будет удобней и проще. Ты ведь не против?

— Конечно, нет, — Ивен постаралась улыбнуться.

— Вот и хорошо, — он с облегчением вздохнул. — Ты танцевала вчера. Значит, все оказалось совсем не так плохо, как ты боялась?

Не так плохо…

Ивен даже начала думать, что все к лучшему.

Но ближе к полудню пришел посыльный из дворца.

— Его высочество хочет видеть леди Ивен у себя.

— Меня? — Ивен даже не поверила. — Я сделала что-то не так?

— Полагаю, наоборот, — посыльный нагло ухмыльнулся. — Вы все сделали очень правильно. Полагаю, вам оказывают честь.

Ивен нерешительно оглянулась на отца.

— Я пойду с тобой, — сказал он, поднимаясь на ноги.

— Простите милорд, — посыльного, кажется, это позабавило, — но его высочество желает видеть только леди Ивен, а не вас. Вам лучше подождать здесь.

— Если его высочеству будет угодно, я просто подожду свою дочь за дверью. Потом провожу ее домой.

— Мне кажется, вы не правильно поняли меня, милорд, — посыльный удивленно поднял бровь. — Ваше присутствие не требуется. Принц желает видеть только вашу дочь. Вам лучше остаться.

Взгляд лорда Хейдара стал тяжелым и мрачным.

— Боюсь, что понял правильно, — холодно сказал он. — Именно поэтому собираюсь пойти с вами. Вы не можете помешать мне. Если принцу это не нравится, пусть скажет мне лично. Идем.

— Но, может быть, леди Ивен хочет переодеться в более подобающее платье? — предложил посыльный.

Хейдар подошел к нему. Даже не смотря на свой солидный возраст, выглядел он внушительно.

— Подобающее? Как именно? Торжественный прием был вчера, — Ивен на мгновение показалось, что отец сейчас схватит посыльного за горло. — Или, вы полагаете, моя дочь одета неподобающе, для визита во дворец?

Для визита во дворец, но не в спальню принца. Ивен не сомневалась… Слухи о нравах при дворе дошли даже до нее. Вчера она еще старалась не думать, еще немного, и все это прошло бы мимо нее… но, столкнувшись на лестнице, она хорошо помнила его ладонь на своей талии, его взгляд… и потом… Для принца это ничего не значит. Очередное развлечение, он так привык.

— Как пожелаете, — посыльный склонил голову. Спорить с лордом Хейдаром, особенно, когда тот стоял так близко, не хотелось.

— Идем, Ив. Ничего не бойся.

* * *

Когда вместе с девушкой в дверях появился старый лорд Хейдар, Эйрик, конечно, удивился, но не слишком.

Поднялся с кресла.

— Вы что-то хотели, милорд? — спросил он.

Хейдар поклонился с достоинством.

— Прошу прощения, ваше высочество, я всего лишь хотел проводить свою дочь. И еще узнать, если позволите, по какой причине вы хотите ее видеть?

На вид лорду было далеко за шестьдесят. Высокий, худой, но еще вполне крепкий, — рубежные земли не терпят слабых людей. Его взгляд не обещал ничего хорошего.

Девушка за его спиной стояла тихо-тихо, словно мышка, но в поджатых губах, в осанке… да, дочь, несомненно, пошла в отца. Она уже готова драться.

— Я всего лишь хотел побеседовать с вашей дочерью, — Эйрик вежливо улыбнулся. — Можете не волноваться.

— Я нисколько не волнуюсь, ваше высочество. Я уверен, что вы не допустите, чтобы с невинной девушкой что-то случилось.

Его тон ясно давал понять: «только посмей ее обидеть, и я сверну тебе шею!» Такой не побоится высказать свое мнение даже в лицо королю. Наверно, это можно было счесть непозволительной дерзостью, но Эйрику даже нравилось. Будет не просто.

— Не сомневайтесь, лорд Хейдар. Что плохого может случиться с невинной девушкой в королевских покоях?

Усмешка.

Лицо лорда потемнело еще больше.

— Вы не король, — сказал он.

— Думаете, у меня не достаточно полномочий, чтобы доставить вам неприятности?

— Вы мне угрожаете, сир?

— Ничуть. Просто интересуюсь, — Эйрик кивнул слугам, чтобы убирались, сделал широкий жест. — Можете присесть и побеседовать вместе с нами. Хотите вина?

Хейдар не шелохнулся.

— Побеседовать о чем, сир?

— О жизни, — Эйрик пожал плечами. — О ваших владениях — Бларвинд так далеко от нас, мне всегда было интересно, чем живут люди в столь отдаленных землях. О Диких горах. О скрытом народе, в конце концов. Простите мою откровенность, но мне не доводилось встречаться с альвами… по крайней мере близко. О вашей жене…

— Я не был женат, — чуть более резко, чем стоило бы, прервал лорд Хейдар.

— Но ваша дочь носит ваше имя.

— Носит. Это все, что я смог ей дать. Имя и защиту.

— Из вас вышел хороший защитник, лорд Хейдар. Вы готовы стоять до конца.

— Вам этого не понять, сир.

— Неужели? А вы, леди Ивен, — Эйрик попытался подойти, зайти сбоку, хотя бы просто поймать взгляд девушки. — Вы боитесь меня? Вы тоже полагаете, что вам необходима защита?

— Я не очень понимаю, что вам нужно от меня, — сказала Ивен. Тихо, но твердо. — Если бы вы хотели поговорить о рубежных землях, то пригласили бы не меня.

— Действительно не понимаете?

— Надеюсь, я ошибаюсь, ваше высочество.

Это может длиться бесконечно.

— Хорошо. Давайте прямо, — Эйрик сложил руки на груди, разглядывая лорда Хейдара. — Мне нравится ваша дочь, милорд. Я бы хотел немного побеседовать с ней. Без вас. Я бы хотел, чтобы бы вы вышли. Можете не волноваться, ничего страшного с ней не случится, я не имею привычки тащить в постель силой. Силы обычно не требуется. Если вас беспокоит будущее вашей дочери, то об этом я тоже готов позаботиться. Подыскать место при дворе, или даже подходящего мужа в дальнейшем. Это не сложно. Услуга за услугу, конечно. В обмен на приятное общество. Я умею быть благодарным. А вот упрямства я не люблю. И позаботиться о том, чтобы неприятности начались у вас уже завтра — тоже в моих силах. Насколько я знаю, ваш отец получил Бларвинд за доблестную службу, ваш долг защищать эти земли. Но у вас нет сыновей, а сами вы не молоды, и в должной мере обеспечить безопасность уже не можете. Корона может назначить нового хранителя.

Лицо лорда Хейдара стало белым и совсем каменным.

— Такие вопросы решаете не вы, ваше высочество.

— Формально, не я, — Эйрик довольно ухмыльнулся. — Но повлиять на это решение — в моих силах.

— Хорошо, — лорд Хейдар смотрел ему прямо в глаза, без всяких сомнений. — Если вопрос стоит так, то я готов сдать цепь хранителя уже сегодня. По первому слову короля.

Короля…

Он поклонился. Девушка вздрогнула, вцепилась в его руку, что-то тихо шепнула. Лорд качнул головой.

— И оказаться на улице? — Эйрик не поверил.

— Мы уедем, — спокойно сказал лорд Хейдар. — В Льярьен или за море. Как-нибудь проживем.

Честь, значит. Умереть, но не отступить. Такие люди обычно не склонны блефовать.

— Леди Ивен, — Эйрик попытался зайти с другой стороны, — вы тоже предпочитаете изгнание?

Девушка снова что-то шепнула отцу. Взяла его за руку. Тот хмурился, пытался что-то возражать, но…

— Я не вижу угрозы в разговорах, — сказала она громко. — Если вы, ваше высочество, действительно желаете только поговорить и не собираетесь ни к чему принуждать меня силой, то я не вижу причин отказываться. Просто быть вежливой гостьей…

— Ив, не стоит…

— Ты не можешь мне запретить, — решительно сказала она, делая шаг вперед из-за спины отца. Словно бросаясь в бой.

Эйрика это впечатлило.

— Лорд Хейдар, — сказал он. — Вы можете подождать вашу дочь в приемной или в саду, как пожелаете.

Лорд еще колебался. Ему совершенно точно это не нравилось. Он бы, пожалуй, скорее добровольно сунул голову в петлю, чем позволил бы дочери остаться…

— Ив…

— Это моя жизнь, — твердо сказала она, не оборачиваясь. Только подбородок дрогнул. — Я имею право решать сама.

— Лорд Хейдар, — Эйрик кивнул, давая понять, что спорить больше не стоит. По крайней мере здесь. Несговорчивому лорду стоит уйти.

На лорда было страшно смотреть. Он из белого стал совсем серый, осунулся на глазах. Но не хотел спорить с дочерью.

— Да, сир, — глухо сказал он. — Ив, я буду ждать внизу.

Повернулся…

Ивен стояла прямо и неподвижно, стиснув пальцы. Паника и решимость очень странно сочетались на ее лице. Глаза чуть поблескивали, но она была слишком сильная, чтобы вот так расплакаться.

Эйрик подошел.

Он уже начал чувствовать себя настоящим чудовищем, когда Ивен подняла глаза. Огромные, синие…

— Мне ведь не стоит бояться вас, сир?

Надежда.

От нее пахло рябиной и ромашками… и еще полем после дождя, просто удивительно.

— Не стоит, — согласился он.

Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень. Не вышло.

Почти неловко.

— Вы благоразумнее своего отца, — сказал он.

— Нет, сир, — Ивен покачала головой. — Я просто люблю его и не могу допустить, чтобы он вот так… чтобы он…

Из-за отца.

— Вы, наверно, и сами не горите желанием потерять все, уехать за море? Так далеко от дома?

Она улыбнулась. На этот раз действительно улыбнулась, только грустно.

— Дома мне было не очень хорошо, сир. Кто знает, может быть, за морем было бы лучше.

— Не хорошо? Почему? Мне показалось, отец готов на все для вас?

— Отец — да, — она отвела взгляд. — Но люди… они… Я наполовину альва, вы же видите.

— Они не принимали вас?

Ивен закусила губу, по-настоящему, почти до боли.

Не принимали.

Эйрик протянул руку, положил ей на плечо… захотелось обнять. Но от его прикосновения она вздрогнула, напряглась. Слезы тоски и одиночества, уже готовые было сорваться, мгновенно высохли.

— Хотите вина? — предложил Эйрик. Убрал руку, отошел, подошел к столику, налил в два кубка хорошего терпкого юссорского. — Садитесь.

Два кресла черного дерева и маленький столик посередине. Даже если протянуть руку, можно коснуться лишь руки собеседника, но не плеча, не больше. Безопасное расстояние.

Ивен кивнула.

Шагнула вперед. Юбка из тяжелого серого шелка легко зашуршала… Завораживающе.

Он протянул ей кубок. Ивен взяла, но руки дрожали. Совсем тонкие пальчики… Чуть не расплескала, спешно поставила на стол.

— Простите, сир, — сказала она.

— Эйрик, — сказал он. — Давайте по имени, Ивен. Мы с вами вдвоем.

— Простите, сир…

Упряма, как и ее отец, даже по мелочам.

— Ничего страшного, — он сделал большой глоток, наблюдая, как она отчаянно пытается справиться с дрожью. — Берите орехи или сушеную вишню. Расскажите, вам понравилось вчера? Представление? Танцы?

Она чуть смутилась.

— Да.

Так удивительно хороша.

— Что именно? — спросил он.

— Танцы, — сказала она честно, что-то блеснуло в ее глазах. — Я никогда не танцевала вместе со всеми. Только в детстве.

Вот так прямо.

Она не пыталась понравиться, как другие. И даже совсем не желала этого.

— Почему?

Она же альва… Люди жестоки.

— Я помню, как… Тогда я была еще маленькая, и так же, в праздник, люди танцевали вокруг костра. Я побежала к ним тоже, это, казалось, так весело… кружилась и прыгала… и вдруг поняла, что танцую в круге одна. Они расступились, некоторые даже остановились. Они старались не прикоснуться ко мне. Словно я прокаженная. Никто не сказал мне ни одного плохого слова, я ведь дочь лорда. Они просто стояли и смотрели.

В синих нечеловеческих глазах скользнула тоска. Длинные ресницы опустились, она отвернулась.

— Простите, сир.

Она, наконец, собралась с силами, подняла кубок и разом выпила все до дна. Между бровей пролегла тонкая хмурая складочка.

Эйрик смотрел на нее…

— Хочешь, мы устроим танцы в саду? — предложил он. — Позовем музыкантов, позовем гостей. Они будут танцевать с нами. Или, может быть, только вдвоем?

— Нет, — сказала она.

— Почему? Тебе же понравилось?

— Нет, — сказала она. — Это будет неправда, иллюзия. Попытка создать то, что уже было однажды. Но не по-настоящему. По приказу.

— Ты ценишь только настоящее?

Он налил ей еще вина, и себе тоже.

— Да, — сказала она, чуть улыбнулась. — Я же альва.

Альва… Он чуть подался вперед, заглядывая ей в глаза.

— А правду ли говорят, что если человек полюбит альву, то он уже никогда не сможет ее забыть? И будет верен всю жизнь только ей одной?

Это была почти шутка. Он сам никогда не воспринимал всерьез, да и повода задуматься не было.

— Зачем вам это, сир? — чуть дрогнули брови.

— Просто хочу знать, — он выпил вина. Она смущалась, и ему это нравилось. Она нравилась ему вся.

— Нет, не правда.

— Но твой отец так и остался верен твоей матери? Больше сорока лет у него не было других женщин?

Ивен покачала головой.

— Если бы она была обычной женщиной, он все равно любил бы ее.

— Ты не можешь этого знать.

— Вы тоже не можете, сир. Вы хотели знать мое мнение? Я думаю, любовь не зависит от того, кто ты. Если любишь человека по-настоящему, то не забудешь его никогда. Кем бы он ни был.

Так горячо и с чувством. Она действительно верит в то, что говорит.

— Ты любила когда-нибудь, Ивен?

— Нет, — просто сказала она. Чуть помедлила… — А вы, сир?

— Я?

Он никак не ожидал встречного вопроса.

Любил? По-настоящему? Так, чтобы никогда-никогда не забыть?

— Наверно, нет… — он смотрел в ее глаза, и… это было так странно. — Ивен, расскажи лучше о себе.

— Что рассказать?

— Не знаю, что-нибудь. Ведь в твоей жизни тоже были какие-то радости? Чем ты занимаешься там у себя дома? Что тебе нравится делать?

— Мне нравится ездить верхом, — она улыбнулась теперь уже открыто и искренне. — У отца всегда было много дел, на границе неспокойно. И он брал меня. Он учил меня охотиться на ледяных варгов и выслеживать ночные тени, скользящие по пустошам. Но больше всего я любила ночи у костра. И как отец поет…

— Ты охотилась на варгов? — он не поверил.

— Да. У меня есть арбалет… Отец считал, что оставлять альву дома куда опаснее, чем брать с собой. Бояться стоит только людей. После того, как в детстве меня чуть не отравили, он решил, что лучше присмотрит за мной сам.

Она улыбалась.

Правда…

Бояться стоит только людей.

Такая маленькая и хрупкая девочка, которая не доставала ему и до плеча. Напуганная и упрямая одновременно.

Дикие земли не терпят слабых.

У лорда Хейдара не было сыновей, была только дочь.

И все равно в это невозможно поверить.

— Ты смеешься надо мной? Ты умеешь драться? Умеешь держать оружие в руках?

— Немного, — сказала она, и в этом не было ни капли кокетства. Ее учили. Пусть она уступала мужчинам в силе, но, в случае необходимости, могла за себя постоять.

Она рассказала о варгах и о тенях, и о болотных огнях тоже. О том, как холодно бывает в горах зимой, о том, как на вершинах еще лежит снег, а в предгорьях, по весне, уже раскрываются синенькие колокольчики крокусов и желтые звездочки гусиного лука. И поля красного мака в середине лета… О серебряных бубенцах, отпугивающих злых духов, о старом Ваке, который знает следы всех зверей и всех птиц, о Тьюгге, который учил ее ловить рыбу заостренной острогой.

Полжизни ее прошло под открытым небом, вместе с отцом.

Не верилось.

Потом им принесли еще вина и пирожки с капустой, с мясом и с ягодами.

И Ивен забылась слегка, смеялась, рассказывая, как Оттер однажды пытался поймать выдру, стащивщую у него крупную рыбину, которую он собирался жарить к ужину. Но выдра оказалась хитрее, и пока он ловил ее, она перетаскала из ведра весь дневной улов.

Эйрик слушал. Это было приятно слушать. Настоящая жизнь звенела в ее словах и разливалась рекой. Удивительная жизнь.

А потом как-то незаметно начало темнеть. Осенний день короток.

Принесли свечи.

Ивен попыталась было встать, но замешкалась, не решилась.

— Уже так поздно, — осторожно сказала она.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, — сказал он.

«До утра». Но нет, этого он не сказал.

А она смутилась. По-настоящему, покраснела, отвела глаза.

Она все поняла правильно.

— Отец ждет меня, — сказала тихо.

Эйрик встал.

Она встала тоже, и стояла сейчас рядом с ним, так трогательно задрав подбородок, заглядывая ему в глаза. Почти с мольбой. «Отпусти меня».

Как же ее отпустить?

— Ты придешь завтра? — спросил он. Пока только спросил.

— У меня есть выбор?

Вся легкость беседы исчезла разом.

— Наверно, нет, — он попытался усмехнуться, превратить это в шутку, но было не весело. — Неужели сейчас было так ужасно говорить со мной?

— Нет, — сказала она. — Мне было приятно говорить с вами, сир. Но ужасно понимать, что это все ложь… все эти разговоры. Мы не друзья. И я не могу уехать домой. У меня нет выбора. Все это лишь притворство…

— Разве плохо чуть-чуть притвориться?

— Да, — сказала она. Отвернулась, словно пряча слезы.

— Значит, только ради отца?

Она кивнула. Дрогнули губы.

Она была так невыносимо хороша… Тонкий аромат рябины и ромашек.

И невозможно устоять. Притянуть к себе, почувствовать ее взволнованную дрожь всем телом, ее тепло…

— А если я попрошу, чтобы ты поцеловала меня? — тихо спросил он, обнимая. — Ради отца? Ради его будущего?

Наклониться и коснуться губами ее губ.

И тут же…

На мгновение даже потемнело в глазах. Эйрик никак не ожидал такого. По крайней мере, такой силы.

Пощечина. Такая, что онемела челюсть и, кажется даже, что-то хрустнуло.

Огонь в ее глазах. Настоящий дикий огонь. Ноздри гневно дрожат, сжаты зубы. Паника и ненависть разом.

Она дернулась было из его рук, но что толку.

— Теперь я верю, что ты убивала варгов, — сказал он, потер щеку, на губе выступила кровь. — Но от меня тебе так просто не убежать.

Отчаянье.

Ее губы дрожат, но она молчит.

— А все было так хорошо, — сказал он.

— Да. Я почти поверила, — она попыталась выпрямиться, взять себя в руки. — Отпустите, ваше высочество, вы обещали не применять силы.

— Я? — удивился он. — Мне кажется, это ты ударила меня?

— Простите…

— За пощечину?

— Я испугалась…

— Испугалась? Тебя никто раньше не целовал?

— Нет, — сказала она.

— А если я попытаюсь сделать это снова?

По ее щеке неожиданно скатилась слеза. Ивен быстро смахнула ее, вдохнула поглубже.

— Я буду ненавидеть вас, сир.

В ее глазах было что-то такое… непостижимое. Словно магия. Такое, что Эйрик уже почти готов был сдаться.

Совсем готов.

— Давай так, — сказал он, — сейчас ты обнимешь и поцелуешь меня. Сама. Всего один поцелуй. И я отпущу тебя домой. Ты можешь уехать.

Она моргнула… чуть дрогнули брови. Она пыталась решиться, но решиться никак не могла.

— Всего один поцелуй и ты свободна, — сказал он. — Разве я многого прошу?

— Зачем вам это, сир?

Странный вопрос.

— Я так хочу.

— Хорошо, — сказала она. — Обещаете мне?

— Да.

Она поверила. Так просто. Потянулась, встала на цыпочки. И все равно, была слишком маленькой, чтобы достать. Тогда она подняла руки и обвила его шею, заставляя склониться к себе. Совсем не стесняясь прикосновений, просто не желая. Не желая — с ним. Он наклонился, обхватил и чуть приподнял ее.

Она собиралась с духом, словно собираясь прыгнуть с обрыва в пропасть.

И тогда он не удержался, поцеловал ее сам. Она вздрогнула, но не отстранилась, и это стоило ей усилий. Ответила на поцелуй. Ее губы были теплые и мягкие, и казалось…

Вот сейчас, сейчас… и все…

Его рука скользнула по ее бедру.

Нет…

Ее руки уперлись в его плечи, отталкивая.

— Только поцелуй, — тихо сказала она.

— Да…

— И я могу идти?

Он поставил ее на ноги.

— Иди.

Она неуверенно улыбнулась.

— Простите, сир…

«Простите», вместо «прощай».

Шуршание юбки и звук шагов.

* * *

— Ну, и как она?

Бирна подошла и присела рядом, изящная, томная, словно сытая кошка, сладко пахнущая апельсинами и гибискусом.

Тихая лунная ночь, ветер задумчиво шумит в ветвях сада, перебирая пожелтевшие листья.

— Она уехала домой, — сказал он.

Ивен уехала и осталась невероятная пустота. Словно он потерял что-то.

— Да? Ты отпустил ее? — в голосе королевы скользнуло удивление. Она заглянула Эйрику в лицо, и только тогда увидела. — Ого! Это она тебя так?!

— Заметно, да?

Он усмехнулся. Губа разбита…

— Еще как!

— Знаешь, она убивала варгов собственной рукой.

— Она? И ты отпустил ее?

— Да.

— Ты просто так ее отпустил?!

 

Глава 3

— Он мальчишка, я бы не стал верить в его обещания, — отец помог ей запрыгнуть на лошадь.

С отъездом решили не тянуть.

Ивен и не верила. Какие уж тут обещания, когда даже в собственных чувствах она не была уверена. Все это казалось так странно. Он угрожал отцу, и угрозы эти были реальны, но, вместе с тем… Все это было лишь снаружи, а внутри — все иначе. Она не верила, но, в то же время, не могла понять…

Было что-то еще…

Но чувство опасности не давало покоя и гнало прочь.

Отец сказал, что было бы проще и понятнее отказаться сразу, сложить с себя все обязанности хранителя и уехать… Понятнее. А так — не знаешь чего ждать. Что если он передумает и придет угрожать снова.

Нет, Хейдар ни в чем не винил дочь. Напротив, ценил ее смелость и желание помочь.

Только ни в чем не был уверен.

Жалел сейчас, что взял из дома с собой всего десять человек, думал, этого будет достаточно, не на войну же. А вот выходило, что на войну.

Они отправились рано-рано, еще до восхода. Ехали — оглядываясь, держа, на всякий случай, оружие наготове. Но люди в горах, даже самые лучшие, скорее охотники, чем воины. Сдерживать набеги степных тварей — не то же самое, что рубиться с опытными наемниками. Не проще, просто иначе.

Тем более, если сам попадаешь в засаду.

Тьюгге заметил первый — птицы перестали петь.

Они переправлялись через ручей. Небольшой лесистый овражек, заросли ивняка… Если была бы возможность — объехали бы, но с одной стороны болота, с другой непроходимый лес. Да и уходить с дороги совсем, скакать по полям…

Ивен ехала верхом, рядом с отцом.

Когда Тьюгге подал сигнал, она попыталась укрыться за повозкой, в которой сидели слуги. Она умела драться, и оружие было пристегнуто у седла, но сейчас, без необходимости, лучше не лезть, она не лучший боец. Если что-то случится…

Разбойники.

По крайней мере, вначале показалось именно так.

Их было едва ли не втрое больше. Они налетели стаей, со всех сторон, одетые в разномастное тряпье, у некоторых и лица замотаны платками, по самые глаза, чтобы не узнать. Вот только под тряпьем проглядывали хорошие кольчуги. Да и оружие в руках — достойное рыцарей.

За ней.

Они налетели, так слаженно, и завязался бой. Ивен видела, как отец вытащил из ножен меч, она и сама приготовилась защищаться.

— Сзади! — крикнул ей Оттер, но она не успела.

Он подскочил к ней неожиданно, со спины. Огромный разбойник. Ивен попыталась рубануть, размахнулась, но он оказался быстрее. Нет, она, все же, чуть поцарапала ему плечо. Но он одним ударом выбил меч из ее рук, схватил ее, сжимая так, что потемнело в глазах, она даже дергаться не могла. Потащил ее прочь. В стороне, сначала бросил на землю, придавив коленом, скрутил веревкой руки, потом поднял и перекинул через спину коня.

* * *

Поначалу, Ивен еще пыталась понять, куда ее везут. Но голова начала кружится от тряски и неудобного положения. Мутило, было тяжело дышать. Они ехали, казалось, бесконечно долго, сначала рванув галопом, стараясь скрыться, потом легкой рысью, потом шагом.

Лес кругом.

То, что кругом лес — Ивен понимала, но даже направление угадывалось с трудом.

Когда остановились, когда он снял ее, посадил рядом, на землю, Ивен почти теряла сознание.

— Вот, выпей.

Ей в губы ткнулся бурдюк с водой.

Ивен жадно глотнула, потом еще. Зажмурилась, тряхнула головой, приходя в себя.

Он сидел прямо перед ней, на корточках, глядя так странно. Половина лица закрыта платком, но не узнать невозможно.

Ивен кашлянула, надеясь, что голос не подведет.

— Как ты? — спросил он.

Хотелось плюнуть ему в лицо.

— Ты обещал отпустить меня, — сказала она, вышло хрипло и жалко, но он вздрогнул.

Моргнул, нахмурился, словно пытаясь понять. Вздохнул. Потом дернул и стащил с лица платок.

— Ты сразу узнала, да?

Она кивнула. К чему весь этот маскарад?

— Что с моим отцом? — сказала она.

— Я приказал не трогать его. Не причинять ему вред.

Как не трогать в бою?

— Ты обещал отпустить.

— Да…

— Все это ложь?

— Прости, — сказал он. — Я не мог отпустить тебя. Хотел, но не мог.

Ивен зажмурилась, отвернулась. Презрение. Даже не ненависть — презрение наполняло ее. Хотелось плакать, но плакать сейчас нельзя.

— Сейчас я освобожу тебе руки, — сказал он. — Если обещаешь не убегать.

Уже достал нож, перерезать веревки.

— Я могу пообещать, — сказала она, — а потом сбежать при первой возможности. Или, еще лучше, перерезать тебе горло, когда будешь спать. С чего ты взял, что я стану держать обещания?

Эйрик попытался усмехнуться.

— Ты действительно сможешь перерезать человеку горло? Убить? Вот так просто? Не испугаешься?

— Да, — твердо сказала она. — Смогу. Для того, чтобы всадить нож в сердце — нужна сила, нужно хорошо знать куда ударить, чтобы сразу и наверняка. Но горло перерезать может даже женщина. Я скорее побоюсь остаться с тобой наедине.

Эйрик нахмурился.

— И куда ты пойдешь, если убежишь? — спросил он уже не так уверенно.

— Домой. А там будет видно. Ты думаешь, альва не сможет прожить одна в лесу?

Он поджал губы и долго молчал, глядя ей глаза. Что-то боролось в нем.

— Если ты пообещаешь, я поверю тебе, — сказал он, наконец. — У меня нет причин не верить. А если откажешься — свяжу еще и ноги.

Вот только она ему совсем не верила.

Руки болели, и немного спина. Так хотелось избавиться от веревок…

— Ты привык все получать шантажом?

Он усмехнулся, кривовато и не очень весело.

— Я привык получать все просто так. И сразу.

— Я не буду ничего обещать, — сказала она. — Поступай, как знаешь.

Не хотелось с ним договариваться. Договориться — значит играть по его правилам, в его игры. А потом он передумает снова.

Нет.

Он был недоволен. Он был даже слегка растерян, не очень понимая, что делать дальше. Долго сидел рядом.

— Хорошо, — сказал, наконец, поднимаясь на ноги. — Уже скоро вечер… Ты подумай пока, а я разведу огонь.

Он набрал веток для костра. Разжечь получилось не сразу, даже Ивен понимала, что он все делает не так, пытается поджигать сразу крупные ветки, отсыревшие. Эйрик ворчал под нос, но не сдавался. Злился. Вряд ли ему хоть раз приходилось делать это самому. Даже удивительно — почему сейчас? Зачем понадобилось тащить ее в одиночку через лес. Но в конце концов, ему удалось, огонь занялся.

Ивен слегка пошатывало от усталости и пережитого. Бросало в дрожь. Ветер поднимался, уже холодно, тучи кругом. Ивен почти не спала ночью, и сейчас, после всех этих волнений, немного кружилась голова.

А еще страшно хотелось есть.

Но с этим тоже не так-то просто.

Готовить еду или, хотя бы, согреть воду, было не в чем, никакой посуды. Но, по крайней мере, был хлеб, сыр, холодное мясо и яблоки. И еще вино.

— Я развяжу руки, — сказал Эйрик. — Не кормить же тебя из ложечки. И буду следить, так что никуда ты не денешься.

Веревку он просто перерезал, и долго смотрел, как Ивен растирает затекшие запястья. Смотрел на красные пятна от веревки на ее руках.

— Не пытайся убежать. Бегаю я, все же, получше тебя.

С этим сложно спорить. Если только выждать подходящий момент, когда он будет спать. Можно попробовать.

Эйрик разложил все свои запасы, сел рядом сам. Не так уж и много, на самом деле.

— Бери, — предложил он. — Я уж надеюсь, от еды ты не станешь отказываться?

— Не стану, — согласилась Ивен. Как бы там ни было, но ей нужны силы.

Он улыбнулся.

— Вот и молодец.

Ивен хотела было огрызнуться, ответить что-то грубое, но не стала. Какой смысл?

Не сейчас.

Взяла сначала кусочек сыра, потом еще, и потом мясо. И даже сама не заметила, как быстро уничтожила все, что было на двоих. Он почти не ел, больше наблюдал за ней. Зато сам выпил почти все вино, оставив ей воду.

После еды стало немного спокойнее и даже веселее. Конечно, оставалась тревога за отца… Но за саму себя Ивен почти не боялась. Он ее не тронет. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— Куда ты меня везешь? — спросила она, дожевывая третье яблоко.

— Увидишь.

— Но ведь не в замок же? Мы едем другой дорогой.

— Не в замок, — согласился он. — В маленький домик у реки. Тебе понравится.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет?

— Ответь, зачем тебе это? — потребовала она.

— Может быть, мне просто хочется побыть с тобой наедине?

— Наедине? И для этого нужно было устраивать все это представление?

— Иначе тебя не уговорить. Я пытался, помнишь? — он криво и немного вымучено улыбнулся.

— Зачем нужно было впутывать отца? Что с ним будет теперь?

— Ничего, — Эйрик, кажется, не понял. — На вас напали разбойники. Твой отец может попросить помощи у короля, может потребовать помощи, чтобы тебя найти. Но ему самому ничего не угрожает. Он не сделал ничего дурного.

Ивен покачала головой.

— Он будет искать меня сам. Думаю, он понимает, что именно произошло.

Только бы отец не пострадал. Только бы его не ранили… только бы не убили во время той стычки… Он бы не отступил.

Это тревожило. На самом деле. Ивен почти не волновалась за себя, но когда думала об отце — становилось нехорошо.

Эйрик поджал губы, словно провинившийся мальчишка.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал он.

Это было забавно и ужасно одновременно. Это было неправильно.

Хотелось убить его, честное слово.

— Чего ты хочешь от меня? — сказала она холодно. — Побыть наедине для чего? Если бы ты хотел взять меня силой, то давно бы уже это сделал. Даже сейчас тебе ничего не мешает. У меня просто не хватит сил сопротивляться.

— Ты хорошо дерешься, — он усмехнулся, потер разбитую губу. — Может, я тебя боюсь?

— Да брось, — Ивен смотрела ему прямо в глаза. — Я могу разбить тебе лицо… один раз. Но разве это тебя остановит? На самом деле? Если я встану и побегу — ты догонишь. Если я начну отбиваться, ты просто скрутишь мне руки, как уже сделал сегодня утром. Что я могу?

— Ты можешь просто улыбнуться, — сказал он.

Ивен едва сдержалась. Едва усидела, хотя так хотелось вскочить и…

Что она может?

Устроить истерику?

— Может быть, я хочу твоей любви? — сказал он почти серьезно. — По-настоящему.

— Любви? — Ивен вдруг почувствовала, что голос дрогнул. — Это не самый лучший способ.

— Не лучший, — согласился он. — Поэтому для начала я честно пытался просто поговорить. И увидеться снова. Разве это так сложно? Но ты отказалась. И что мне было делать? Отпустить тебя? Смириться и никогда больше не увидеть?

— Ты слишком привык получать свое, — тихо сказала она.

— Привык.

— Меня ты не получишь.

— Как знать, — сказал он. — Не смотря ни на что, сейчас ты сидишь рядом и говоришь со мной, ешь мою еду. У тебя отличный аппетит, надо сказать. Может быть, все не так уж плохо?

Ивен хотела было ответить, но не смогла, отвернулась.

Долго сидела молча, повернувшись к нему спиной.

Ненавидела его.

Все не так.

Темнело.

Начинал накрапывать мелкий дождик, небо затянуло окончательно. Ивен перебралась под дерево, хотя листья облетели уже достаточно сильно, и почти не закрывали от непогоды, но все равно там было лучше. Завернулась с головой в свой теплый шерстяной плащ, и наблюдала, как Эйрик еще пытается делать вид, что дождь его совсем не волнует, все так же сидит у костра, только слегка ссутулившись, словно надеясь втянуть голову в плечи. Вода текла по волосам, по шее, затекая за шиворот. На нем был кожаный дублет, скорее для защиты, чем для тепла…

Осенние ночи холодны.

Ивен поежилась… все теплые вещи остались в повозке у отца. Днем еще вовсю светило солнце.

Стоило бы поспать, хоть немного, но не спалось.

К ночи дождик чуть затих, но поднялся ветер. Он трепал плащ, грозя сорвать его совсем. Пробирал до костей.

А потом снова ливанул дождь.

Костер зашипел и потух, разжигать его снова — не было смысла.

И плащ уже не спасал, промок насквозь. Зубы стучали. Ивен сидела, обхватив колени руками, сжавшись, прижавшись к дереву спиной, но это не помогало. Было холодно и плохо, почти до слез. Она зажмурилась.

И даже не сразу поняла, когда что-то накрыло ее. Вздрогнула, хотела было даже вскочить на ноги.

Но ноги не слушались.

Эйрик снял дублет и набросил ей на голову и плечи. Так неожиданно.

— Держи, — сказал он. — По крайней мере, не промокает.

И попытался улыбнуться, хотя видно было, что у самого сводит зубы. Остался в одной шерстяной рубашке.

«А как же ты?» — хотела спросить Ивен, но не спросила. Он не заслуживает того, чтобы его жалеть. Все эти игры… Это все из-за него.

Потом Эйрик сел рядом, и почти силой затащил Ивен к себе на колени, обнял крепко, закрывая собой от дождя.

— Тихо, — шепнул он. — Не дергайся. Так будет проще согреться… и мне тоже.

Его руки дрожали.

Ивен…

Нет, она хотела было вырваться, встать, уйти… куда-нибудь в сторону. Вернуть ему куртку, сказать, что ей ничего от него не нужно от него, даже тепло…

Но не нашла в себе сил.

 

Глава 4

Утром не разговаривали.

Ивен так и заснула у него на руках. Свернулась калачиком и заснула. Всю ночь проспала. Было так плохо, что уже все равно. Не важно, как она к нему относится, об этом она подумает потом…

Утром не хотелось даже смотреть в его сторону.

Дождь закончился, хотя солнце выглядывать не спешило.

Эйрик тоже молчал, только изредка шмыгал носом — но это скорее от простуды.

Он достал остатки еды, и Ивен взяла только кусочек лепешки. Она вообще думала отказаться, но совсем не смогла. Кто знает, когда ей предложат в следующий раз. Эйрик не настаивал, лишь покосился на нее, вздохнул.

Потом пошел, почистил и оседлал своего коня. Надо признать, с лошадьми он управляться умел.

— Поедем? — сказал он.

— У меня есть выбор?

Ивен пыталась понять, как себя вести. И не понимала.

Нет, конечно, она не стала относиться к Эйрику лучше. С чего бы это? Если бы не он — она бы ехала сейчас домой… Или даже еще смотрела красоты столицы, если бы они решили задержаться. Может быть, даже съездили бы к лорду Фаральду, познакомиться с младшим сыном.

Главное, чтобы с отцом все было хорошо.

Но что ей делать? Драться? Пытаться ему подыграть? Пытаться убедить отпустить ее? Пытаться сбежать?

Эйрик посадил ее в седло перед собой. Честно старался поменьше обнимать и не слишком прижиматься, хотя сидя так близко это было не легко.

Они ехали все утро и большую часть дня. Сначала по лесным тропинкам, по полям, потом вдоль реки. Молча. Не разговаривали.

Угадать где они едут Ивен не могла, совсем не знала этих мест. Но пыталась запомнить хотя бы направление.

Только раз она видела людей издалека — телегу и несколько человек, скорее всего крестьяне, возвращающиеся с ярмарки. Хотела даже позвать на помощь, но не решилась. Вряд ли ей станут помогать, узнав, что она альва. Да и какая это помощь? Что смогут они против вооруженного рыцаря.

Эйрик вообще сделал вид, что он никого не видит, и что ему все равно.

* * *

На место приехали к вечеру.

Небольшой охотничий домик у реки в лесу, тихо и спокойно, вокруг никого. Эйрик уже был здесь, как раз охотиться и приезжали…

Он открыл дверь, пропустил Ивен внутрь, потом зашел сам.

Темнело.

— Садись пока, — сказал он. — Я разожгу огонь.

Открытый очаг в центре, дрова уже приготовлены. На этот раз удалось разжечь без проблем, огонь занялся, стало немного теплее.

Эйрик стянул сапоги, так и не просохшие с ночи. Хотелось упасть прямо тут, вытянуть к огню ноги… и больше ничего. Согреться наконец. И спать. Даже есть не хотелось, страшно раскалывалась голова. Он почти не спал ночью, только пару раз проваливался в полудрему совсем ненадолго. Да и предыдущую ночь тоже — было не до того.

— Ты умеешь готовить? — спросил он. — Здесь должны быть неплохие запасы в кладовке.

— Нет.

И даже не собирается.

Ивен сидела сжавшись и нахохлившись в углу, сверкая глазами. Пожалуй, скорее умрет с голоду, чем что-то сделает для него. Ее можно понять.

Эйрик пошел в кладовку сам, принес копченого мяса, сыра и несколько яблок, искать что-то другое не было сил. Мясо порезал, и нож, на всякий случай, забрал с собой.

Еще принес мед и бочонок вина, надо погреть… специй бы хорошо, имбиря… но это тоже потом.

Зажег свечки на столе.

От тепла неудержимо клонило в сон.

— Не пытайся убежать, альва, — сказал он. — Тут полно волков в округе. И даже если волков ты не боишься, то легко нарваться на разбойников.

— Думаешь, разбойники страшнее тебя? — сказала она.

— Как знать… Ты хочешь проверить?

Ивен фыркнула что-то, взяла кусок мяса. Необдуманных глупостей она делать не станет, что бы там ни говорила. И вряд ли попытается сбежать прямо сейчас.

Но спать, на всякий случай, лучше лечь у двери. Хорошо окна узкие, даже она не пролезет. Бегать за ней по лесу совсем не хотелось. Как потом искать? НО искать — ладно, главное, чтобы на самом деле волки не сожрали ее.

— Тут одна кровать, — сказал Эйрик. — Ты ложись, если устала. А я на лавке, только одеяло возьму.

Где спать — сейчас было почти все равно. Эйрик заснул бы и на полу, без всяких одеял, лишь бы тепло и сухо.

И все же, он чувствовал себя немного глупо. Все происходило совсем не так.

На что он рассчитывал?

— Ты просто так ее отпустил?!

Как это вышло?

Бирна удивленно смотрела на него. Удивленно и чуть насмешливо, так, что становилось стыдно. Отпустил?

— Я обещал отпустить ее, — сказал он.

— Зачем?

— Я обещал отпустить, если она меня поцелует.

— А она поцеловала тебя? Сама?

— Да.

Бирна засмеялась.

— И ты думаешь, она сделала это именно потому, что хотела сбежать? Тебе не кажется это странным? Она ударила тебя, потом поцеловала… Она ведь понравилась тебе, правда? Может быть это всего лишь игра? Девушка говорит «нет», а сама только хочет, чтобы за ней побегали. Сдаться сразу приличная девушка не может. Прояви настойчивость.

Эйрик нахмурился.

— Ивен не такая.

— И-ивен… — Бирна довольно ухмыльнулась. — Значит, она так крепко зацепила тебя? Поэтому ты ведешь себя как малолетний девственник? Догони ее!

— Хватит, — Эйрик поднялся на ноги. — Она уезжает домой.

Бирна тоже поднялась, подалась вперед, и теперь стояла рядом с ним едва ли не мурлыкая, довольно и нежно, положив руку ему на грудь.

— Ты глупый мальчик, — ее рука скользнула ниже, заставляя вздрогнуть. — Я думала, ты умеешь добиваться своего? А ты сразу сдаешься?

Ее улыбка…

Глупым мальчишкой Эйрик чувствовал себя именно теперь.

Не нужно было всего этого, нужно было иначе. Но теперь поздно отступать. Раз уж начал…

Проще было не отпускать ее из дворца.

Проще, чем мерзнуть под дождем, сторожить ее всю ночь, бегать по лесам…

Теперь поздно.

Он взял лавку, притащил и поставил поперек двери, чтобы уж точно никак не удалось пройти мимо. Не сбежит.

Налил горячего вина в две кружки.

— Хочешь? Поможет немного согреться и прийти в себя.

— Я хочу домой, — тихо сказала она.

Он сел рядом.

— Возьми, — Эйрик поставил кружку перед ней. — Хуже не будет.

— И лучше тоже.

Она взяла кружку, обхватила ладонями, греясь. На мгновение закрыла глаза.

Потом подняла и, подув, отпила немного.

Страшно хотелось ее обнять.

Эйрик взял свое вино, разом выпил большими глотками до дна, обжигаясь… сжал пальцы до хруста.

Надо что-то сделать…

Отбить ее у отца, тащить через весь лес и потом просто сидеть тут рядом и молчать…

Поначалу, эта идея казалась хорошей. Ему отчего-то казалось, что она будет… Сложно сказать, чего он ожидал, но уж точно не тихой отчужденности.

Ивен повернулась к нему. Синие-синие ее глаза…

— Сколько ты собираешься меня здесь держать? — спросила она. — Ты ведь сам так долго не протянешь, не отходя ни на шаг. Ты отвернешься, и я убегу.

— Не волнуйся, я справлюсь.

— Долго? Сколько? Пока я сама не запрыгну к тебе в постель?

Эйрик ухмыльнулся, вышло криво и хмуро.

— Может, давай, ты запрыгнешь, и поедем домой? — предложил он.

Просто так, не надеясь ни на что.

— Во дворец? И что потом?

Он пожал плечами.

— Потом все тоже будет неплохо. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Ты не забыл, что у тебя скоро свадьба?

— Причем тут это?

— О, конечно…

Обида на ее лице.

— Ивен… — Эйрик смотрел на нее и пытался понять. — Если бы я предложил тебе стать моей женой, а не любовницей, ты бы согласилась?

Серьезно? На самом деле?

— Нет, — сказала она. И, чуть помедлив, — ты бы не предложил. Такие, как ты, никогда не женятся на таких, как я. Так не бывает.

Никто бы не позволил ему, даже если бы он сам этого хотел. Даже рубежный лорд не женился на альве.

— И все же… — Эйрик чуть подался вперед, заглядывая в ее глаза. — Ивен… когда я увидел тебя на лестнице… что-то случилось тогда… И потом, на пиру. Я сидел, смотрел на тебя, и понимал уже, что никогда не смогу забыть. Ты удивительная. В тебе есть что-то такое…

— Что? Я альва? Альвы у тебя еще не было?

— Нет. Ивен… — он наклоняется, ее лицо совсем близко. Альва? Нет. Дело не в этом. — Ивен, я люблю тебя.

Словно горячая волна поднимается изнутри, удержаться почти невозможно. Он наклоняется, обнимает ее, касается губами ее губ… Ивен изо всех сил зажмуривает глаза и поджимает губы, чтобы не позволить ему. Она не хочет. Вся сжимается. Пытается оттолкнуть.

Кажется, даже перестает дышать.

И лишь когда он отстраняется…

— Это не любовь, — говорит она, ее щеки горят. Заметно, как пытается справиться с собой и с волнением. — Ты просто хочешь получить меня. Но это не любовь.

— Ивен…

Что она знает о любви?

— Это ложь, — очень тихо говорит она. — Даже если ты сам веришь в это. Все равно — ложь.

Это не ложь. Но как объяснить?

Все это не просто, и она не примет его.

Не сейчас…

Голова раскалывается.

— Это не ложь, — говорит он.

Она качает головой. Отворачивается. Старается отодвинуться от него.

Сейчас он все равно ничего не добьется.

Пойти спать? Уже совсем не осталось сил. Кто знает, может быть завтра будет лучше.

Спать.

Все остальное подождет до утра.

Эйрик поднялся, подбросил в очаг немного дров.

Не глядя, взял одно одеяло в куче на кровати, завалился на лавку у двери.

Одеяло оказалось теплым, но маленьким для него, закрывая либо ноги, либо плечи, а вместе никак. Он выругался. Но идти искать другое — не хотелось. Можно было поджать ноги, но на лавке это неудобно.

Ивен смотрела на него.

Тогда он плюнул на все, лег на спину, вытянувшись во весь рост, закрыл глаза.

До утра.

На улице снова шумел дождь.

* * *

Ивен слышала, как воют волки где-то вдалеке. Сюда они не придут, но бежать одной через лес действительно страшновато. Она не настоящая альва, и совсем не уверена, что звери ее не тронут. Мама умеет ладить и с волками, и даже с варгами, но то мама. А Ивен — скорее человек. В ней нет настоящей силы, только так, по пустякам…

Нужно подумать и действовать наверняка.

Принц спал на лавке у двери, тихо посапывая, иногда вздрагивая во сне. Его длинные ноги выглядывали из-под одеяла, постоянно сваливались вниз, то одна, то другая.

Ивен допила вино маленькими глотками. Доела мясо. Затушила свечки. Разложила на лавке плащ, чтобы лучше просох. Хотелось избавиться от пронизывающей сырости, но тяжелое дорожное платье снимать не решилась, пусть оно и не высохло до конца. Лучше спать в мокром, чем раздеваться у него на виду. Не стоит давать повод.

Посидела немного у огня, глядя на дрожащие язычки, на тлеющие черные угли.

Страшно почти не было, было одиноко и как-то еще… тревожно, наверно. Тоскливо. Вся жизнь поменялась разом, и даже если сбежать и вернуться домой — по-старому уже никогда не будет. Хотелось плакать.

Ее жизнь никогда не была легкой, а тут…

Надо попытаться сбежать, но пока возможности Ивен не видела. Дверь он перекрыл, а окошки такие узкие, да еще забраны решеткой, что даже ей в них не пролезть.

Найти способ днем? Оглядеться, по крайней мере. Найти пути.

Но для начала — хотя бы согреться.

Она залезла в кровать, зарывшись в ворохе одеял, и свернувшись клубочком.

Утром Ивен наблюдала, как Эйрик снова разжигает огонь. Ежится от холода и трет руки — за ночь в доме успело остыть. Натягивает сапоги. Смотрела, как он тянется, разминая плечи и спину — медленно, тяжело.

Она пыталась сделать вид, что еще спит. Не хотелось разговаривать.

Он подошел, постоял у ее кровати. Сложно сказать, поверил ли, но, постояв, пошел в кладовку.

Долго гремел там, что-то выбирая.

Ивен вдруг поняла, что это ее шанс. Пока он раздумывает, что бы съесть на завтрак — она может успеть. Убежать, спрятаться… Попробовать, по крайней мере. Посмотреть. Не убьет же он ее, если ничего не выйдет.

Не убьет. Хотел бы, давно бы применил силу.

Всего-то и надо — выскользнуть из-под одеяла, схватить сапоги и плащ, осторожно, стараясь не шуметь, подвинуть скамейку, освобождая дверь, выскочить…

Хуже не будет.

Шаг, другой, и вот уже…

И только там, за дверью, обуться…

Холодно. Еще раннее утро, туман поднимался над рекой. Сыро.

Сердце стучало так бешено.

У него есть лошадь… если удастся…

— Ивен! — услышала она.

Не успеет.

Если броситься бежать — он догонит все равно.

Главное, не бояться.

Отойти от двери на пару шагов. Грохот, скамейка летит прочь.

— Я здесь! — крикнула Ивен.

Немного свободы…

Он выскочил на порог.

— Что ты здесь делаешь?!

Ивен постаралась невинно улыбнуться.

— Вышла подышать свежим воздухом. Ты же не против?

В один прыжок он оказался рядом, сгреб ее в охапку и потащил в дом.

И уже там поставил на пол, отпустил.

Раздражение на его лице.

— Ты хотела сбежать?

— Нет. Просто хотела выйти и посмотреть. Почему бы и нет?

— Не выходи за порог.

У него красные глаза, он уставший и помятый, совсем не такой блестящий красавец, как во дворце. Подбородок слегка зарос светлой щетиной.

— А если я попытаюсь снова? Что ты сделаешь?

Эйрик сжимает зубы, долго смотрит на нее в упор, сурово.

— Если еще раз выскочишь на улицу без моего разрешения, я сожгу всю твою одежду. Поняла? — очень хорошо видно, что он не привык к возражениям. — Будешь ходить по дому голая. И босиком ты далеко не убежишь.

Он это сделает, можно не сомневаться.

Страшно?

— И после этого ты говоришь мне о любви?

Его глаза становятся темными…

— Да.

— Я ненавижу тебя!

— Это твое право. Но отсюда ты не убежишь.

Он стоит совсем рядом, Ивен чувствует его дыхание на своем лице. Его злость и… почти отчаянье.

Все не так.

 

Глава 5

Камешек в окно. Легко, в оконную раму, но Ивен заметила. Подошла.

Там, снаружи, в щель под окно воткнуто воронье перо.

Тьюгге!

Это он оставляет перья, это знак для нее!

Ивен едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

За ней пришли! Ее спасут сейчас, и все будет хорошо! Может быть, и отец где-то здесь рядом?

— Что там? — окликнул Эйрик.

Спокойно… Главное, не показывать ему, что она что-то заметила. Если это еще возможно. Что-то придумать.

— Птица какая-то, чуть в окно не влетела, — как можно более равнодушно ответила Ивен.

Сердце замирало.

— Птица? — он не поверил.

Так и подошел к ней, с котелком в руках.

Сегодня все утро Эйрик пытался приготовить рагу, ему хотелось хоть какой-то горячей еды. Из чего стоит готовить — он точно не знал, поэтому в ход пошло все, от сухой фасоли, свежей морковки, тыквы, до кусков копченой грудинки. Ивен не пыталась вмешиваться.

В первый раз, порубив все разномастными кусками, он сыпанул столько соли, что даже не стал ставить на огонь. Просто выкинул. Во второй раз с солью вышло лучше, он полез мешать уже закипающее рагу, задел, обжегся и опрокинул все в огонь. Вытащил из очага пустой котелок, ругаясь сквозь зубы, хотел уже все бросить. Но дело шло к полудню и хотелось есть.

Просто невероятно, какой он оказался упрямый.

В третий раз рагу подгорело. Настолько сильно, что даже начало дымиться.

И сейчас, со злостью отскребая корку от стенок, он твердо собирался попробовать снова.

Ивен смотрела и понимала, что этот человек ни за что не отступит и добьется своего.

— Что там? — он выглянул в окно.

— Птица… Мне показалось…

Если она ошиблась? Если там никого нет? Это просто перо…

Эйрик напрягся. Он долго вглядывался в лес за окном, в каменистый склон, ведущий к реке. Потом подошел и к другому окну тоже.

— Там ведь кто-то был, правда? — сказал, не очень надеясь на ответ, скорее разговаривая сам с собой.

Поставил котелок на стол. Вытащил меч из ножен.

Ивен сжалась… Страшно.

Она не очень понимала, что сейчас будет. Если там, снаружи, люди отца, то они будут драться?

— Сиди тут и не высовывайся, — сказал Эйрик.

И вышел за дверь.

Ивен наблюдала в окно, как он стоял на пороге, замерев, вслушиваясь, всматриваясь.

Вряд ли принц привык к таким вещам, он даже к осторожности не привык. Вышел, как и был, только в рубашке, не надев даже кожаный дублет, подбитый изнутри войлоком… хоть какая-то защита.

Если его сейчас убьют…

Эйрик сделал шаг с крыльца. Потом еще, держа меч перед собой.

Ивен пыталась вслушаться. Ей даже показалось, где-то за домом — шорох, быстрые шаги. Эйрик не слышал. Слух альвы тоньше слуха людей, да и Ивен ближе…

И отчетливые уже шаги по крыше.

Тихий скрип арбалетной тетивы.

Эйрик стоит, повернувшись к дому спиной. Неподвижно.

А если это не Тьюгге там, не свои… если там разбойники? Сейчас его убьют и она останется одна.

Хотелось закрыть глаза.

Эйрик…

«Беги!» — она чуть не вскрикнула, но зажала ладонью рот. Нет.

Вш-шух! Свист.

Мгновенно Эйрик падает на землю, откатывается. Стрела втыкается рядом с ним. Потом еще две, сразу с разных сторон. Но он уже успевает вскочить и броситься к дому. Нет, прятаться он не собирается. Куда-то в сторону, Ивен уже не видно.

Она только слышит топот… глухие удары где-то там.

— Стоять! — кричит Эйрик.

А потом звенит сталь.

Грохот позади дома. Ивен пытается выглянуть в другие окна, но ничего не видит. Где-то сзади, где сарай.

Сердце разрывает и стучит в висках.

Они дерутся там. За домом. Потом где-то сбоку и прямо на крыше. Ивен слышит… прямо над ней.

Невозможно разобрать даже сколько их там.

Невыносимо страшно.

Грохот.

Потом что-то катится по крыше. Срывается и падает мешком у двери.

Ивен бросается к окну.

Там, внизу, лежит человек… весь в крови… неподвижно. Оттар. Это действительно люди отца. О, нет…

Еще мгновение, и Ивен выскакивает на улицу. Оставаться внутри и не видеть — уже нет сил.

И успевает в последний момент.

— Нет! — кричит она. — Нет, стой!

Она видит Эйрика на крыше. Он стоит, придавив ногой упавшего Тьюгге, приставив меч к его горлу. Меч в левой руке…

— Не убивай его! — кричит Ивен.

Из правого плеча Эйрика, сзади, торчит обломок стрелы… Он тяжело дышит. Оборачивается.

— Ты его знаешь? — спрашивает громко.

— Да, знаю! Не убивай его!!!

Эйрик медлит… смотрит на нее. Чуть отводит меч в сторону.

И Тьюгге не упускает момент. Один рывок, бьет Эйрика по ногам, толкает. Но Эйрик успевает тоже, хватается за него. И вместе они, кувырнувшись, падают с крыши в траву. Меч летит в сторону.

Ивен кричит.

Здесь невысоко. Эйрик приходит в себя первым, хватает, с размаху бьет Тьюгге по лицу, разбивая в кровь, рывком поднимает его на ноги, и, вцепившись в горло левой рукой, прижимает к стене. Правой, с трудом, вытаскивает из-за пояса нож.

— Не дергайся, — хрипло говорит он.

Тьюгге с трудом дышит. Он еще мальчишка, ему не справиться… Нет, они почти ровесники, но Эйрик на целую голову выше и куда сильнее.

— Пожалуйста… — плачет Ивен.

— Ты что, хочешь, чтобы я отпустил его? — Эйрик больше не поворачивается к ней, смотрит только на Тьюгге, в глаза.

— Да! — кричит Ивен. — Отпусти! Он уйдет, я клянусь тебе! Он уйдет! Только не убивай!

Ей страшно.

— Я отпущу, а он вернется. Приведет еще людей. Снова захочет меня пристрелить. Как я могу быть уверен?

— Пожалуйста… Отпусти его! Он не вернется! Я клянусь…

Эйрик с сомнением качает головой.

— Ты не можешь обещать за него.

— Я… я… — пытается сказать Тьюгге, но пальцы на его шее сжимаются так крепко, что ему не вздохнуть.

— Ты обещаешь мне? — спрашивает Эйрик.

Тьюгге судорожно кивает.

— Отпусти! — просит Ивен.

Эйрик размышляет еще, это решение дается ему не легко.

Но, в конце концов, он сдается, разжимает пальцы, отступает на шаг.

И Тьюгге, не устояв, валится к его ногам, кашляет. И лишь потом, с трудом, поднимается на ноги.

— Уходи, — говорит Эйрик. — Забирай своего, там за сараем, и уходи. Пока я не передумал.

— Леди Ивен… — просит Тьюгге. — Леди Ивен, простите меня.

По щекам Ивен текут слезы.

Спотыкаясь, Тьюгге бежит за дом… там раненый… Альвар… Его она знает тоже. Он хромает, вся нога в крови, и еще на виске кровь… Тьюгге уводит его вниз, к реке.

— Люди твоего отца? — хрипло говорит Эйрик, не оборачиваясь.

— Да, — говорит Ивен.

Трое.

Никто больше ей не поможет.

Эйрик чуть покачивается, делает шаг вперед, прижимаясь лбом к стене дома.

— Я так и понял, — говорит он. — Иди в дом.

У него стрела в плече, он тоже ранен… Но никаких возражений.

Только с опозданием Ивен подумала, что так и не спросила Тьюгге об отце. Не успела… было не до того.

Подобрав ноги, она сидела на кровати, наблюдая, как Эйрик, сидя у очага, пытается вытащить стрелу, застрявшую в плече. И так сзади неудобно, плохо видно, а та еще и не поддается. Тяжело. Он скрипит зубами, часто-часто дышит между попытками, приходя в себя. Не выходит.

Нужен врач, но где его тут возьмешь.

Наконец, Эйрик, не выдержав, просто рванул со всей силы. Качнулся, чуть было не потеряв сознание. Глухо и сдавленно зашипел…

Что-то хрустнуло.

В руке осталось древко, а наконечник… где-то внутри.

Ивен вздрогнула.

И сам Эйрик еще долго сидел с обломком стрелы в руке, закусив до крови губу, словно пытаясь осознать.

Потом как-то беспомощно оглянулся на Ивен.

Она испуганно подобралась.

— Я не стану тебе помогать, — сказала тихо.

— Я и не просил тебя о помощи, — огрызнулся он.

Глубоко вздохнул, собираясь с силами. Потом взял нож, поднялся на ноги и вышел за дверь.

Ивен не видела, что он там делает, и даже не хотела смотреть.

Когда он вернулся, совсем не скоро… без рубашки, совсем белый и взмокший весь… плечо уже было замотанно, хоть и неуклюже. На спине плохо смытая кровь. Но вытащить удалось. Он бросил наконечник стрелы на стол. Налил из бочонка целую кружку вина, выпил одним махом.

Долго сидел отдыхая и глядя под ноги.

Потом с трудом, тихо ругаясь сквозь зубы, натянул шерстяную рубашку, а нижнюю, льняную, он уже успел порвать на бинты.

Налил еще вина и выпил.

Взял куртку и вышел снова.

Только тогда Ивен решилась встать и выглянуть в окно.

Она видела, как Эйрик ушел к реке, сел там на склоне. Ему надо побыть одному, не показывать, как ему плохо.

Под окном лежал мертвый Оттар.

Было немного страшно, и очень тоскливо.

Ивен осторожно вышла, подошла, села рядом. С трудом перевернула Оттара на спину, закрыла ему глаза. Столько крови вокруг… Сложила ему руки на груди. Принесла из дома одеяло, накрыла.

Он умер, как воин.

Он пришел спасти ее, защитить… но как же так вышло… они втроем должны были убить Эйрика, они стреляли в него… А теперь Оттар мертв. Она знала его всю свою жизнь.

Не горе, скорее пустота внутри.

Надо бы похоронить.

Справится ли она сама? Эйрик не просит помощи, и она тоже не будет.

Сложить костер и сжечь тело, как и подобает.

Вон там, на склоне…

Нашла лопату в сарае за домом, решительно направилась к реке. Нужно выкопать яму, чтобы огонь был жарче, большого костра здесь не сложить.

Когда Эйрик увидел ее, повернулся, не сразу понял. Ивен уже приметила место и начала копать.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Яму для костра, — сказала она. — Нужно похоронить Оттара.

Эйрик обернулся в сторону дома, кажется, только сейчас вспомнил. Поднялся на ноги.

Он схватил лопату левой рукой и буквально стряхнул Ивен в сторону.

— Я сам. Иди лучше веток собери. Большие бревна я потом принесу.

Ивен не стала возражать.

Да и что она могла сделать?

Даже притом, что копать ему было тяжело, почти невозможно. Эйрик не мог уверенно взяться правой рукой, только слегка поддерживая черенок лопаты, не поднимая. Он долго мучился, и, все же, приспособился, в конце концов. Так неуклюже, упирая черенком в грудь.

Но сделал все, как надо.

Страшно упрямый, просто невероятно.

Ивен принесла веток, и соломы, и еще дров из сарая.

Потом Эйрик притащил еще пару больших бревен.

Рубашка у него вся мокрая от пота, волосы липли ко лбу…

— Ты хорошо знала его? — спросил Эйрик.

Потом они сидели у реки, глядя на огонь.

Эйрик принес еще вина и выпил уже едва ли не полбочонка.

— Довольно хорошо, — тихо сказала Ивен. — Он служил у отца всю жизнь. Когда отец брал меня с собой в походы, Оттар всегда был с нами. Да и дома. Помню, как еще в детстве, я подвернула ногу, прыгая по камням у реки, и Оттар нес меня домой.

Эйрик тяжело вздохнул.

— Он был добр к тебе?

— Да, наверно, — тихо сказала Ивен, пожала плечами. — Они все были добры ко мне… все эти люди, которые ходили с отцом в Дикие горы, его охотники, воины. В замке все было иначе, но они… Я выросла среди них. Они, возможно, и не любили меня, но всегда были ко мне добры.

Эйрик тихо усмехнулся.

Ивен вдруг подумала, что его, наверно, тоже никто не любил. Относились с почтением, как к будущему королю, но…

Глупо все это.

— И все же, он был мне другом, — она чувствовала, как начинает щипать глаза.

Сколько еще погибло? Когда напали на них, и потом. Их было десять с отцом, за ней пришли трое…

— Прости, — искренне сказал Эйрик.

Он не пытался оправдываться, не пытался говорить, что их было трое на одного, и, убив Оттара, он только защищал свою жизнь. Они стреляли в него. В спину. Они пришли его убить. Но ему удалось справиться.

Эйрик ничего не говорил, просто сидел, глядя на огонь, пожирающий тело…

Они имели право в него стрелять, они пытались спасти Ивен.

Такая пустота внутри.

Слезы… их, наконец, стало так много, что уже не удержать. Слезы покатились из глаз, по щекам, по подбородку. Ивен всхлипнула, и потом снова.

Эйрик обернулся к ней, даже попытался было обнять, но она, дернула плечом, стряхивая его руку. Он не стал настаивать.

Они сидели рядом, и Ивен рыдала уже не стесняясь, размазывая слезы по лицу.

— Он умер в бою, — сказал Эйрик. — И теперь попадет в лучший мир, будет пировать там вместе с богами.

— Да, — сказала Ивен. Слабое утешение.

Знать бы, что случилось с отцом.

— Еще немного, и я бы отправился пировать вместе с ними, — сказал Эйрик.

— Я бы не расстроилась.

— Я понимаю, — он улыбнулся, чуть взъерошил волосы на затылке, задумчиво потер шею. Вздохнул. — Знаешь… наверно тебе лучше знать, мало ли что… Если идти вверх по течению, то меньше чем через десять миль будет переправа и Беркский тракт. Верхом можно добраться быстро, да и пешком за день вполне можно дойти, а там уже люди.

— Зачем ты говоришь мне это? Хочешь, чтобы я сбежала?

— Нет. Я не позволю тебе сбежать. Просто… на всякий случай.

Ивен кивнула. Это она запомнит.

Если, конечно, ему можно верить.

— На счет пировать, кстати, — сказал Эйрик. — Я так с утра ничего не ел. А ты? Не хочешь, чего-нибудь?

Ивен невольно задумалась, и только теперь поняла, как страшно голодна. Утром съела лишь кусочек лепешки, а потом Эйрик пытался приготовить рагу… трижды. Потом было совсем не до того. Сам он тоже только пил весь день.

Начинало темнеть. С костром пришлось провозиться большую часть дня.

— Наверно, — сказала она. Даже собралась встать, сходить за едой.

— Сиди, — сказал Эйрик. — Я принесу.

Он поднялся только с третьей попытки, ноги не держали. Покачнулся. Ивен только сейчас поняла, насколько сильно он пьян. Пока сидел — еще ничего, но добраться до дома ему стоило усилий.

Можно было бы попытаться сбежать прямо сейчас. Там лошадь… отвязать, вскочить верхом. Эйрик ранен, устал и почти не стоит на ногах.

Она сможет.

Костер потрескивал, догорая. Искры летели в небеса.

Не сейчас.

Ивен подтянула колени к себе, обхватила руками. Сейчас — не было сил.

Эйрик вернулся, принес сухие лепешки, мясо и две груши.

— Держи, — отдал, почти свалил все ей на колени.

— А тебе?

— И мне тоже… — он кивнул, но брать ничего не стал. — Ешь. Я потом…

Она отломила кусочек лепешки, поняла, что есть не может.

Тихо шумел лес, ветер гудел в верхушках деревьев.

Небо ясное, еще немного, и начнут появляться первые звезды. Луна показалась над рекой.

— Я могла сбежать, пока тебя не было, — сказала Ивен, сама толком не понимая зачем. — Ты бы меня не догнал.

— Почему не сбежала? — спросил он.

Все это было так сложно. Все, что происходило с ней. Нет, она не стала относиться к Эйрику лучше, возможно, даже наоборот. Он убил Оттара. Ранил остальных. Она ненавидела его по-прежнему, если не сильнее. Она по-прежнему хотела сбежать.

Вдруг подумалось, что бежать некуда. Что отец тоже мертв, что уже поздно…

Совсем одна.

Отчаянье.

Звенящая пустота…

Что с ней теперь будет?

Он не отпустит ее.

Ивен не знала, как быть. Ничего больше не понимала.

— А ты обещал сжечь мое платье, если я выйду из дома, — сказала она.

Просто, пытаясь понять. Чего ей бояться?

Он повернулся, долго смотрел на нее.

— Обещал.

— Но не сделал.

Он нахмурился.

Еще мгновенье, и он так резко навалился на нее, прижал к земле. Ивен вскрикнула от страха. Но он только стянул с нее сапоги. Потом рывком поставил на ноги, резко, с хрустом порвал на ней платье, от ворота и вниз, сдернул остатки… Потом собрал все и бросил в огонь.

…груши покатились по склону к воде…

— Сделал, — сказал он.

Ивен стояла перед ним в одной тонкой сорочке, дрожащая…

— Зачем так…

— Иди в дом, — сказал он. — А то замерзнешь.

Потом она долго рыдала в подушку, понимая, что виновата сама.

Не нужно было напоминать. А он слишком пьян, и, может быть, даже утром не вспомнит.

Рыдала.

Потом смотрела в окно, как он сидит там у реки.

Потом, после того, как догорел костер, Эйрик встал, собрал пепел и бросил в воду, как подобает.

Когда он вернулся, она сделала вид, что спит.

 

Глава 6

Эйрик тренировался у реки.

Как только проснулся, уже ближе к полудню, выпил едва ли не полведра воды, остальное вылил на голову. И пошел.

Отоспавшись, он немного пришел в себя, хотя всю ночь стонал, Ивен слышала. Болело плечо.

А теперь вот он размахивал мечом левой рукой, пытаясь приноровиться. Получалось не слишком.

Ивен завернулась в одеяло, вышла на улицу.

Ногам холодно.

Он не сразу заметил ее, а, может, не хотел сразу останавливаться. Его движения — словно танец. Хотя, сразу видно, что левой рукой он драться не привык. И все равно. Быстро, и в то же время плавно, серия выпадов, поворот… видно как мышцы перекатываются под кожей… он без рубашки, в утреннем прохладном воздухе над ним поднимается пар. Завораживает.

— Планируешь еще с кем-то драться? — спросила она.

Он повернулся к ней, улыбнулся.

— Кто знает. Вдруг за тобой снова придут.

Ивен вздохнула. Не придут.

— Как долго ты собираешься держать меня здесь? Ведь не вечно же?

— Дай мне хотя бы десять дней… — Эйрик окинул ее взглядом. — Нет, подожди, — он стащил свои сапоги, подошел, поставил пред ней. — Надень пока, не могу с тобой разговаривать, глядя, как ты мерзнешь.

— Мои ты сжег.

— Да, — согласился он. — Надень эти. Они большие, но это даже хорошо, в них ты далеко не убежишь.

Ивен не заставила себя уговаривать. Всунула ноги… поднять ногу в них было сложно, сразу соскакивали, но стоять — намного теплее.

— Ты так чудесно смотришься в одеяле, — сказал он.

— Больной ублюдок!

Он заулыбался шире.

— Такой ты мне нравишься больше!

— Когда ругаюсь? — спросила она.

— Да. Мне больше нравится, когда ты ругаешься и готова меня убить, чем когда молча сидишь, забившись в угол. Если ты молчишь, с тобой уж точно не договоришься.

— Я и так не собираюсь с тобой договариваться.

— Дай мне десять дней, — сказал он. — Если за это время ты не изменишь своего отношения ко мне, то я сам отвезу тебя домой.

Ивен невольно вздрогнула.

— Я не верю тебе.

— Не веришь?

— Ты уже обещал отпустить меня. Я поверила. А потом ты догнал, связал мне руки и притащил сюда. Если я поверю тебе, и ты отпустишь, то что будет потом? Убьешь меня? Я не хочу играть в эти игры. Ты позволяешь мне убежать, а потом загоняешь в угол.

Он нахмурился, долго молчал. Он стоял совсем близко, только руку протянуть… Ивен видела его глаза.

— Такого больше не повторится, — сказал серьезно.

— У меня нет причин тебе верить.

— Наверно, нет, — сказал он. — И все равно. Десять дней, хорошо?

— У меня есть выбор?

Он не ответил.

Тогда она повернулась к нему спиной. Пошла в дом. В огромных сапогах идти было не просто, подволакивая ноги… а он пусть остается тут босиком.

Он остался… Еще махнул мечом пару раз, но как-то, видимо, очень резко. Обернувшись у порога, Ивен увидела, что он сидит на земле, скрючившись, держась за раненое плечо.

— Вот, держи, — Эйрик протянул ей тарелку.

Еще две попытки сегодня, и, наконец, вышло что-то съедобное. Теперь он был страшно горд собой.

— Спасибо, — сказала Ивен.

— Я попробовал, вроде есть можно, — сказал он. — Хоть какое-то разнообразие.

Ивен кивнула.

Попробовала тоже. Фасоль была неразваренная, жесткая, а морковка наоборот — распадалась почти в кашу, но в целом — не так уж плохо. Холодное копченое мясо и сухие лепешки успели поднадоесть.

— Фасоль лучше замачивать с вечера, — сказала она.

— Да? Я попробую в следующий раз, — очень серьезно, с набитым ртом, согласился Эйрик. — А ты умеешь? Может быть, я еще что-то делаю не так?

— Нет, не умею. Я только видела, но никогда ничего не делала сама.

— Я даже не видел, — он усмехнулся. — Попробуем еще, наугад. Хотя, боюсь, с такой едой мне не завоевать твое сердце. Ты вечно будешь голодная и недовольная.

Ивен невольно улыбнулась.

— Я не стану готовить, — сказала она, так, на всякий случай.

Эйрика, все так же улыбаясь, пожал плечами. Он уже подъел первую тарелку и собирался положить себе еще.

— Я и не прошу тебя, просто прошу совет.

Казалось даже, все эти опыты доставляют ему удовольствие.

Он смотрел на нее… И в этом взгляде было только дружеское тепло. Ни насмешки, ни злобы, ни похоти, ничего… Ему доставляло удовольствие сидеть с ней рядом, разговаривать… не смотря ни на что.

Это немного смущало.

— А подстрелить утку ты не пытался? — спросила Ивен, просто, чтобы что-то спросить. — Там много на реке, еще не успели улететь.

— Я думал над этим. После твоих спасателей у нас остался арбалет, и еще я четыре целых стрелы подобрал, одну не нашел, одна сломалась, но наконечник есть. Можно попробовать пострелять по уткам. Хотя одной рукой не очень удобно, хоть раз бы попасть.

«У нас остался» — отметила Ивен для себя. Словно у них есть что-то общее. Нет ничего, и не будет.

Шесть стрел, выпущенных в него.

— Только жарить утку я тоже не умею, — сказал он.

— Ты выкрал меня у отца, чтобы мучить своей стряпней?

Он засмеялся.

— Да, именно так. Если бы я просто позвал тебя провести со мной несколько дней в тихом уединенном домике, ты бы не согласилась.

— Не согласилась бы.

— Что мне было делать?

— Не знаю… Но не так…

— Не так, — покорно согласился он.

* * *

Он ловил рыбу к ужину.

Совершенно не умел это делать, но ловил.

Ивен казалось, просто для того, чтобы чем-то себя занять. То ли ее присутствие не давало ему покоя, то ли просто характер. Он не мог сидеть на месте просто так.

Он сходил, вымыл тарелки на реку, отскоблил начисто песком котелок.

Почистил своего коня, отпустил погулять.

Наколол дров, а то почти все успели извести на костер.

Подыскал подходящую палку, заострил конец…

Ивен долго смотрела на него в окно, хотя отправившись на реку, он, оставил сапоги ей, можно было тоже выйти.

Она смотрела, как Эйрик долго стоит на берегу, пробуя воду ногой. Холодная! Даже летом в речке холодная вода, а уж сейчас и подавно. Пусть, заморозков еще не было…

Поздно отступать?

И он решается.

Он идет по воде, словно каждое мгновение боится упасть.

Там дно каменистое, скользкое. Вода ему чуть выше колен.

Пытается высматривать в воде. Долго. Зябко ежится. Есть ли там вообще рыба?

Прицеливается своим копьем. Долго кружит на месте. Удар! Брызги.

И он вдруг поскальзывается, ныряя в воду едва ли не с головой. Мгновенно вскакивает на ноги, и так быстро бросается к берегу, словно за ним гонится настоящий морской дракон.

Сидит на берегу весь мокрый, тяжело дышит.

Ивен не выдержала, взяла одеяло потеплее, надела сапоги…

— Искупался? — окликнула она.

Он повернулся, тряхнул головой.

— Еще как! Главное, копье не упустил.

Изо всех сил постарался улыбнуться, хотя его ощутимо трясло.

— Ты чего? — спросила Ивен. — Ударился? Рука болит, да?

— Нет… Да нет, все нормально… — он вдохнул, выдохнул, помолчал, словно размышляя, стоит ли говорить. — Я просто боюсь воды.

Ухмыльнулся так кривовато, слегка развел руками… извиняясь… Быстро поднялся на ноги и направился к реке снова.

— Ничего, я сейчас попробую еще.

— Ты боишься? — не поверила Ивен.

— Да, — он упрямо зашел уже по колено, глядя в воду перед собой. — Мужчина ведь не должен ничего бояться?

— Отец говорил: «только дурак ничего не боится».

Эйрик фыркнул, не оборачиваясь, не глядя на нее.

— Мой отец говорил: «если еще хоть раз услышу, что ты чего-то боишься, — переломаю ноги».

Поднял руку с копьем, прицеливаясь.

Ивен видела, что там, на мелководье, где он стоял, никакой рыбы не было. Вся рыба в стороне, в зарослях.

Рука с копьем напряженно подрагивала.

Он смотрел под ноги. Желваки на скулах…

— Пустые угрозы… — сказала Ивен.

— Нет, — Эйрик со всей силы всадил копье в речное дно, выдохнул. — Если угрожаешь, всегда свои угрозы выполняй.

Он стоял к ней спиной. Почти не двигаясь.

Было чуть неловко…

— Вон там, в зарослях много рыбы, — сказала Ивен.

Эйрик кивнул.

Подобрал копье, быстро, поднимая волну, пошел в заросли, и долго там, почти без разбора бил в воду, с размаха, почти не рассчитывая ничего поймать.

Ивен плотнее завернулась в одеяло, смотрела.

Потом села не берег.

Недостаток опыта и сноровки Эйрик с лихвой возмещал энергией и упрямством. Казалось, уже всю рыбу распугал. Брызги в разные стороны.

И наконец, о чудо! Ему повезло.

Он поднял копье, и на конце его тепыхалась маленькая рыбешка.

— Поймал! — радостно крикнул он. Как ребенок.

Почти бегом кинулся к берегу.

— Маленькая, конечно, — он снял, бросил рыбку на берег. — Я сейчас еще…

Губы все синие от холода.

— Дай мне, — Ивен решительно подошла к нему, попыталась отнять самодельное копье.

— Там холодно… — осторожно сказал он.

— Ничего. Ты боишься, что у меня выйдет лучше? Боишься, что женщина окажется лучше тебя?

Эйрик улыбнулся.

— Попробуй.

Отдал ей.

Ивен сняла сапоги, сложила рядом одеяло. Потом, подумав, приподняла сорочку, завязала повыше колен, чтобы не замочить. Пошла в воду.

От холода сводило зубы, просто ужасно.

— Спорим, моя будет вдвое крупнее?! — крикнула она.

Ивен поймала двух окуней и плотву. Быстро, почти по удару на каждую, только в первую целилась дважды. Даже толком замерзнуть не успела. Но у нее — опыт. Тьюгге учил ее ловить…

Эйрик смотрел с восхищением и легкой завистью.

Потом они отнесли рыбу в дом и жарили теперь на огне, насадив на прутики. Так, что текли слюнки.

Оба сидели, завернувшись в одеяла, одежда сушилась. У Ивен еще ничего, а он весь мокрый с ног до головы. Сначала было неловко, но потом даже немного смешно. Охотники. Сидят теперь голые, греются. Нет, оба они завернулись достаточно хорошо, Ивен следила, чтобы ее одеяло не сползало с плеч и не пыталось распахнуться… Эйрик тоже… Жарили рыбу.

— А плавать ты тоже не умеешь? — спросил она? Почему-то это не давало покоя, как-то не вязалось.

— Умею, почему нет, — он пожал плечами, но подобрался.

— Ты не хочешь говорить?

— Да нет… просто… что тебе рассказать?

Он поднял на нее глаза. Напряженные.

— Сложно поверить, что ты можешь чего-то бояться, — сказала она.

— Мужчина не может бояться. И король — тем более, да?

— Не знаю. Каждый может. Ты просто… ты не такой…

Эйрик сморщился, выставил из-под одеяла ногу. Там, спереди под коленом и вниз — широкий рваный шрам. Ивен не поняла.

— Что? — спросила она.

— У нас был замечательный придворный лекарь, — сказал Эйрик, спрятал ногу обратно под одеяло, отвернулся, глядя на огонь. — Просто чудо, что я не умер тогда, и даже могу ходить. И даже уже почти не хромаю.

Ивен смотрела на него во все глаза.

— Тебе что, сломали ногу? Вот прямо… совсем?

— Да.

Невозможно поверить…

— За то… за то, что ты боялся? Ты смеешься?

Эйрик вздохнул.

— Мне было восемь лет, — сказал он, очень стараясь ровно и равнодушно. — Мы возвращались с охоты, нужно было переправиться через реку. Я запаниковал. И он сломал мне ногу, как и грозился. Он всегда выполняет свои угрозы. Сказал, что если буду так орать, сломает и вторую, — Эйрик облизал губы. — Они там были пьяные все, после удачной охоты. Добыли здоровенного кабана… Хотя, не думаю, что были бы трезвые, это что-то изменило.

— Твой отец?

Ивен многое слышала про короля, но… Это не укладывалось в голове.

Она знала, что мать Эйрика умерла при родах, ей было всего пятнадцать. Слышала мельком, что свадьбу играли на скорую руку. Ньяль была помолвлена с Уддгером, с юным королем, но свадьба должна была состояться позже, когда оба подрастут. А Уддгер не устоял, не стал ждать. Королю самому тогда было семнадцать.

Вторая жена Уддгера, Милдис, родила ему трех дочерей и сына, который умер в младенчестве. А теперь вот Бирна…

Эйрик молчал, глядя на огонь.

Ивен потянулась, перевернула рыбу, чтобы не подгорела.

— Он никогда не любил тебя? — тихо спросила она. Даже не спросила, просто сказала вслух.

Эйрик фыркнул. Какая уж тут любовь.

— Он всегда считал, что еще молод и успеет заделать столько наследников, сколько потребуется.

Королю было плевать. Ему и сейчас всего тридцать шесть, он действительно молод, и теперь у него есть еще один сын.

Но так просто не может быть…

— Знаешь, — сказал Эйрик, — я не рассказывал никому, но… Я был совсем ребенком… У нас в саду был небольшой прудик с карпами, мелкий совсем, даже мне было едва по пояс. Я любил ловить этих карпов руками. Они были большие, скользкие, так щекотно пощипывали пальцы, надеясь получить еду. И как-то я поскользнулся в этом прудике, упал на спину и никак не могу встать. Барахтался. Чуть не захлебнулся тогда. Вокруг было столько людей, но никто даже не подумал меня вытащить… Только садовник… я уже здорово наглотался воды… С тех пор, наверно, и стал бояться.

— Я думала, жизнь принца легка и прекрасна, — сказала Ивен.

На самом деле, от всего этого пробирала дрожь.

Он улыбнулся.

— Ты дочь знатного лорда, Ивен. Много ли счастья это тебе принесло?

Потом они ели рыбу, это было ужасно вкусно.

Эйрик молчал, словно уже сказал все, что мог сказать. Словно жалел, что вообще начал. Нахохлился, ощетинился даже. Ивен больше не лезла с разговорами.

Они поели, и он быстро ушел на улицу, сидел там один до самой ночи.

Ивен невольно вспомнила, как в детстве они с отцом ездили на озера, он учил ее плавать, поддерживал под живот, а она гребла. Брызгалась и смеялась. Кувшинки у берега… она собирала кувшинки и плела венки. И большие синие стрекозы, словно настоящие драконы, носились над водой.

А потом, когда она чуть-чуть подросла, они с отцом плавали наперегонки.

Тихо потрескивал огонь.

— Девять дней, — сказала Ивен, кутаясь в одеяло. — Один прошел, осталось девять.

— Хорошо, — сказал он. — Но девять дней у меня еще есть.

— Я не передумаю.

— Хорошо…

Он немного помолчал.

— Ты не боишься остаться одна в лесу? Ненадолго? Если обещаешь никуда не убегать, пока меня нет, я привезу тебе новое платье. Здесь деревня неподалеку, я могу завтра съездить. Не обещаю ничего достойного леди, но получше одеяла будет. Только не убегай.

 

Глава 7

Одной было неожиданно страшно.

Эйрик уехал с утра, и Ивен пообещала не убегать, пока его нет. Дождаться.

По большому счету, она не чувствовала себя обязанной исполнять обещания, он же не исполнил свое, данное во дворце. Если сбежать, совесть мучить не будет.

Но куда бежать босиком и в одной сорочке? Осень, холодно. Она просто замерзнет по дороге и никуда не доберется.

Да и обещала, в конце концов…

Ивен никогда раньше не оставалась одна, вокруг всегда были люди. Где-то рядом, пусть незаметно. А теперь на несколько миль вокруг — никого.

Она прислушивалась к каждому шороху за окном. К шуму ветра в деревьях, к каждому крику птиц, всплеску воды на реке…

Стук копыт… нет, показалось.

Ивен долго сидела у окна, не могла придумать, что делать, пока Эйрика нет.

Время тянулось невыносимо.

Потом встала, взялась прибираться в доме, чтобы хоть чем-то себя занять.

Тишина и одиночество.

Дело шло к вечеру, и Ивен слегка начала волноваться.

Если с ним что-то случилось? Если он не вернется?

Если он передумал и бросил ее? Если это такая злая шутка, обман…

Она ведь не должна так ждать его возвращения?

Не должна…

Тишина. Огонь потрескивает.

Не будет ждать. Сама выберется отсюда… если он не вернется…

* * *

Платье висело на ней мешком.

Нет, оно было красивым, теплым, из плотной темно-серой шерсти, с изящным узором у ворота… но страшно большим.

— Прости, — Эйрик разглядывал ее, чуть склонив голову на бок. — Я не думал, что будет настолько плохо. Да и выбора особо не было. Не детское же тебе брать. Но ты все равно, самая красивая.

— Только ходить в этом не возможно…

— А ты не ходи. Тебе совсем не нужно никуда ходить, просто посиди со мной.

— И что мне с тобой делать?

— Не знаю, — он тихо засмеялся. — Просто посиди. А платье можешь совсем снять, без него еще лучше.

Ивен не могла на него сердиться.

Пыталась обидеться, но не могла.

Слова — это просто слова…

Главное — он привез ей платье, как обещал. Какое смог. Она же совсем маленькая, альва, на нее просто так платье не подыскать, если сшито не по мерке.

Эйрик довольно улыбался. Но в этой улыбке было что-то… он пьяный? Что не так?

Или ей кажется? Может, устал просто?

Не стоит гадать…

Ивен пыталась рассмотреть себя, подобрать подол, чтобы не путаться в нем, закатать рукава.

— Можно подшить, — сказала она, наконец. — У тебя есть иголка?

— Есть, — он с готовностью полез в сумку, покопался, выложил на стол.

— Ты запасливый!

— Надеюсь, шить ты умеешь? С этим, боюсь, я уже не справлюсь.

— Умею, — со вздохом согласилась Ивен.

Все же, лучше чем ничего.

— Я еще пироги привез, один с капустой, второй с мясом. Хочешь?

Достал пироги, положил на стол. Сел на скамейку рядом. Так осторожно, очень стараясь ничего не задеть правой рукой.

Что-то не так.

— Устал? — осторожно спросила Ивен. — Далеко ты ездил?

— Да не очень, — он отмахнулся, глядя не на нее, а куда-то в сторону. — Не далеко. Устал немного… Ты попробуй, вкусные…

— А ты?

— Я спать, наверно. Хорошо?

— Как хочешь, — согласилась Ивен.

Он кивнул. Еще какое-то время сидел, словно собираясь с силами.

Потом тяжело поднялся.

Кружкой зачерпнул воды из ведра, выпил две сразу.

— А тут от моей рубашки кусок валялся в углу… — как-то растерянно спросил он, оглядываясь. — Ты убрала?

— Плечо перевязать? — спросила Ивен. Все же, рана — дело серьезное. Настолько ли сильно она его ненавидит, чтобы желать смерти? — Может, я помогу?

— Я сам.

Он отвернулся, быстро и решительно вышел за дверь.

Ивен не стала догонять.

Вернулся не скоро, буквально упал на лавку, тяжело дыша. Ему было плохо.

Ивен попыталась заняться платьем, пока еще не очень поздно и темно, немного подшила его, укоротила рукава. Надо было и остальное подогнать, но это завтра… сегодня как-то не клеилось.

Эйрик спал, или, по крайней мере делал вид, что спит. Ивен слышала, как он хрипло дышит и даже стонет немного, просыпаясь, дергаясь, и снова… Видела пот, выступивший на лбу. Она даже подошла посмотреть поближе… Он был горячий, видимо, рана воспалилась. Казалось, утром еще было нормально, но теперь… находился за день? Наездился? Он ранен. Мог ли он там хорошо перевязать сам? Сам вытащить наконечник… Удивительно, что не свалился уже давно.

Ивен могла бы помочь.

Она альва.

Конечно, это не настоящая магия, но немного поддержать силы, снять жар, ускорить заживление раны — она вполне может. Она уже помогала людям, там, дома. И могла бы сейчас.

Но Эйрик не желал ее помощи, да и она сама…

Хочет ли она помогать ему?

Ивен не знала.

Может, лучше тихо сбежать, когда ему станет совсем плохо? Он не догонит. На лошади она доберется быстро.

Он даже, как нарочно, отодвинул лавку, чтобы не загораживать дверь. Она могла свободно выйти. Теперь у нее есть новая одежда и обувь, она возьмет еду в дорогу, она справится…

Утром.

Всю ночь Ивен не спала. Не могла уснуть, ворочалась.

Лишь только начало светать — решилась. Встала, тихонько собралась в дорогу, стараясь не разбудить его. Положила еды, оделась…

И все же, не удалось. Скрипнула половица. Ивен замерла с сумкой в руках, но Эйрик уж открыл глаза.

— Ивен… — он повернул к ней голову, облизал губы.

— Я… — Ивен не знала, что сказать. Рвануться к выходу сразу? Оседлать лошадь так быстро она не успеет… Догонит.

Или нет?

Он попытался чуть приподняться на локте, но сил не было. Только болезненно сморщился, вздохнул.

— Хочешь… уйти… — спросил он, хрипло, переводя дыхание.

— Да.

Он закрыл глаза.

У него не было сил догонять ее.

Он не станет мешать. Не сможет. За ночь стало совсем плохо.

Он лежал на скамейке, закрыв глаза, неподвижно.

Ивен собралась с духом. Сделала шаг, потом еще… к выходу.

Уже у самой двери, он окликнул ее.

— Ивен… подожди…

Она вздрогнула.

Эйрик с трудом, непослушными пальцами, отстегнул с пояса кошель, протянул. Рука немного дрожала.

— Возьми, — сказал он. — Тебе в дорогу… Тут в основном медь, и немного серебра. Пригодится… Еще, посмотри, у седла, в сумке, есть золото… но золото лучше не показывать в трактирах по дороге, а то ограбят…

Он смотрел на нее.

— Вверх по течению Беркский тракт, — сказал еще.

Деньги ей нужны, но…

Подойти было страшно.

Если это такая уловка? Она подойдет, протянет руку, а он ее схватит? Он силен, даже теперь.

— Мне не нужно, — сказала Ивен.

Эйрик поджал губы, уронил кошель на пол.

Зажмурился.

Он тяжело дышал, с легким свистом.

Не пытался встать.

Ивен попятилась к двери, стараясь не поворачиваться к нему спиной. Долго решалась, стоя на пороге, и только потом выскочила за улицу. Стрелой понеслась на задний двор.

Оседлать его коня она сумеет…

К Беркскому тракту она выехала еще до полудня.

К переправе.

На душе было неспокойно. Она оставила Эйрика там одного, и теперь… он умрет там? Или справится? Он крепкий…

Что если она оставила его умирать?

Было не по себе.

Все действительно оказалось так, как он говорил. Переправа, и даже золото в седельной сумке. Ей надолго хватит этих денег. Хватит, даже чтобы уехать за море… правда, на жизнь там уже, наверное, нет…

Он умрет?

Ивен завернулась в плащ поплотнее, накинула на голову капюшон. Не нужно, чтобы люди видели, кто она. Одинокая девушка, которая путешествует верхом, и без того привлекает взгляды. Это опасно. А если альва…

Куда теперь? Домой?

Если бы Ивен знала, что стало с ее отцом…

Куда он мог отправиться, потеряв ее? Если вернулся назад? В замок? Искать справедливости. Но не может же она поехать туда? Одна.

Это безумие.

Домой.

Дома, по крайней мере, сможет взять людей и вернуться.

Если, конечно, кто-то пойдет с ней.

Без отца, ее могут отказаться слушать.

Хорошо, если просто выставят за порог…

«Грязное отродье альвийской шлюхи» — она достаточно наслушалась за свою жизнь. Отца уважали, но ее только терпели, как неизбежное зло.

И все же, домой.

Больше некуда.

На сердце было так неспокойно и тяжело.

Ивен пустила коня мелким шагом, неспешно.

Страшно.

— Эй! Миледи! — окликнули вдруг.

Трое солдат ехали за ней.

Что им нужно?

Если она побежит — они погонятся. Просто для того, чтобы догнать. Но, может быть, опасности нет? Плащ на ней еще из дома, хороший… платья почти не видно. Да и конь под ней — явно из конюшни богатого, важного человека. Она леди. Ее не тронут. Если только не поймут, кто она.

Ивен старалась не поворачиваться лицом, порадовавшись, что под капюшоном ее разглядеть сложно.

Остановилась. Сердце колотилось, как бешеное. Главное — не паниковать.

Взять себя в руки.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Миледи, вы путешествуете одна? — солдаты смотрели на нее так… с сомнением смотрели, что-то прикидывая.

— Нет, — сказала она. — Я просто немного отстала. Решила полюбоваться красотами.

— Красотами? Здесь?

— Почему бы и нет?

Не паниковать.

Они переглянулись, словно не очень веря ей.

— Кто вы, миледи?

Главное, наврать что-то правдоподобное.

— Леди Альвин из Эрланда, — твердо сказала она. — Я приезжала на праздник и помолвку принца, вместе с семьей.

— Откуда? — не поняли они.

— С севера. Простите, но, думаю, мне действительно стоит догнать своих. На дорогах опасно.

Она ударила коня в бока пятками.

* * *

Ивен влетела в дом уже в темноте.

Вернулась.

Она сама не могла сказать, чего в этом больше: страха остаться совсем одной на дороге, или страха, что Эйрик умрет тут, в одиночестве.

Она не могла не думать о нем.

Разве не имела она права желать ему смерти? Имела. Полное право.

Но на душе было тяжело.

Если он и правда отвезет ее домой, разве это будет не лучше? Он же отпустил ее, даже дал денег на дорогу. Он не обманет больше.

Она понимала, что совершает глупость. Но иначе просто не могла.

Смерть — это слишком серьезно.

Он отпустил…

Зная, что она вернется?

Но он не мог это знать.

Дверь приоткрыта. Это Ивен, убегая, не закрыла за собой. В доме холодно и темно. Тихо. На скамейки у двери, куда еще немного падает свет — никого нет.

Ивен была готова разрыдаться на месте.

Не понимала. Не знала, что делать.

Она уже здесь…

Его нет? Он ушел тоже? Что это за игра?

Прошла к огню, чиркнула огнивом.

Он лежал на полу, в углу, у ведра с водой. На спине, запрокинув голову.

В первый момент Ивен показалось, что он не дышит. Но нет…

Подбежала, селя рядом, тряхнула за плечи.

— Эйрик!

Он приоткрыл глаза.

— Ивен? — кажется, даже не поверил. — Ты… здесь…

Горячий-горячий, даже говорит с трудом. Улыбается.

Он попытался было сесть, но толком не вышло, с трудом приподнялся, привалившись к стене спиной. Едва отдышался.

— Ивен… Почему?

Он был рад ее видеть. Конечно, рад.

— Я боюсь одна, — сказала Ивен тихо. — Я боюсь там… Я помогу тебе, а потом ты отвезешь меня домой. Хорошо?

— Поможешь? — он чуть покачал головой. — Я полежу немного, пару дней, и все пройдет.

Нет, он и сам не очень верил, говорил это просто так. Не желал просить помощи. Он смотрел ей в глаза.

И в его глазах — надежда.

— Ты отвезешь меня? — настойчиво спросила Ивен.

— Да, — сказал он. — Отвезу. Обещаю тебе.

Хорошо.

Это было немного страшно, но она справится. Она уже делала…

— Я кое-что умею, — сказала она, очень стараясь сама поверить. — Это не настоящая магия, но помочь я все равно могу. К утру будешь здоров. Сейчас нужно снять повязки, промыть рану.

Стянуть с него все. Это было так не просто, он помогал ей, как мог, пытаясь стянуть рубашку, но сил совсем не было. Он ругался сквозь зубы. Ивен едва справилась. Затащить его на кровать уже не смогла, да и не стала, только заставила перевернуться на живот, чтобы было удобнее. Пусть на полу, с этим они разберутся чуть позже. Сейчас главное другое. Размотать все эти неумелые бинты… Она и не знала до этого, не видела, как он расковырял все плечо, пытаясь достать застрявший наконечник… Как он вообще это сделал сам? Удивительно, что продержался так долго, рана загноилась…

От всего этого чуть кружилась голова.

Ничего, она справится. Пока еще можно.

Ивен положила ладони на спину, рядом с раной.

— Сейчас будет немного горячо, может быть больно. Но потом будет лучше. Постарайся не дергаться. Хорошо?

— Хорошо, — чуть виновато усмехнулся он. — Я и забыл, что ты альва.

Как такое можно забыть?

 

Глава 8

Он проспал всю ночь и большую часть дня. Пусть, это хорошо, Ивен не пыталась будить. Все так же на полу, свернувшись. Она получше накрыла его теплым одеялом. Ближе к утру подошла, осторожно потрогала лоб — холодный. Ну, и хорошо.

После вчерашнего чувствовалась легкая слабость, она потратила слишком много сил… все же, она не настоящая альва. Для мамы с этим вообще не было бы проблем. Но и она справилась.

Ничего, нужно только отдохнуть.

Ивен покопалась в кладовке, нашла крупы, сварила пшенную кашу с тыквой, и получилось даже неплохо. Постирала рубашку Эйрика, насквозь пропитавшуюся кровью, повесила сушиться на улице.

Потом долго стояла, глядя на реку, пытаясь представить, что ее ждет дальше.

Все это было так странно.

Он подошел почти неслышно, сзади. Чуть приобнял ее за талию, осторожно.

Ивен дернулась, мгновенно повернулась к нему.

— Не трогай!

Он отступил, даже руки за спину сразу спрятал.

— Прости, — сказал виновато. — Мне просто показалось…

— Тебе показалось, — сказала она, злясь и смущаясь одновременно. Сердце забилось сильнее.

— Мы можем выехать когда захочешь, — сказал он.

Домой… Он отвезет ее.

Если бы все можно было вернуться назад!

Он совсем бледный, стоит, даже слегка покачиваясь. Конечно, ему стало лучше, жар спал, но не настолько, чтобы прямо сейчас скакать верхом. Да и ей самой нужен отдых. Она не выдержит…

— Завтра утром, — сказала Ивен. — Нужно немного восстановить силы.

— Хорошо.

Он стоял, долго глядя ей в глаза.

— Ивен… — сказал тихо, так осторожно. — Вчера ты спасла мне жизнь. Я очень благодарен тебе… и я…

— Не стоит, — сказала она. Отвернулась.

Она сделала это даже не для него. Просто не могла иначе.

И это ничего не меняет.

Она не стала относиться к нему лучше.

Он кивнул.

Потом они сидели за столом, друг напротив друга, ели кашу, и еще оставшиеся пироги. Аппетита не было, просто нужно же чем-то заняться. В смысле, аппетита не было у Ивен, а Эйрик уплетал все за обе щеки.

— Очень вкусно, — сказал он. — Просто невероятно.

Она только фыркнула.

— Потом будешь готовить сам.

Он охотно кивнул.

Потом молчали. Ивен все пыталась что-то сказать, но никак не могла найти слов. Эйрик смотрел на нее. Старался не смотреть прямо, чтобы не смущать, но Ивен постоянно ловила его взгляд.

Если они на самом деле поедут завтра…

Все закончится?

— Почему ты вернулась? — спросил он тихо.

Она неуверенно пожала плечами. Если бы знала сама. Хотела было рассказать про солдат на дороге.

Последняя ночь, и они снова отправятся в путь.

Она так соскучилась по дому. Так хорошо бы…

И вдруг шум во дворе. Шаги и стук копыт, фыркнула лошадь. Кто-то шел сюда, совсем не таясь.

Ивен услышала первой, напряглась.

— Эй! Есть кто?! — голос из-за двери.

Эйрик вскочил на ноги.

Вышел на порог раньше, чем тот человек успел постучать в дверь.

— Гален! Что ты здесь делаешь?! — окликнул Эйрик.

Это к нему. Он знает…

— Решил проверить как ты! Мало ли что!

И дверь закрылась.

Ивен не видела их, и почти не слышала, о чем они там говорят. Голоса слышала, но слов почти не разобрать. Чувствовала мало радости в голосе Эйрика, чувствовала, что он не горит желанием сюда гостя пускать.

И сама пока не спешила выходить.

Стояла, замерев, прислушиваясь.

Они спорили о чем-то.

Легкий удар в дверь, кажется, ладонью.

— Тебе стоит уехать, — голос Эйрика.

— Я проделал такой путь! Неужели, ты не пустишь меня даже отдохнуть с дороги? — этот Гален, кажется, подошел совсем близко.

— Нет.

— И где же гостеприимство?

— У меня? Ты ничего не путаешь?

Гален хмыкнул, помолчал и решил зайти с другой стороны. Ивен постаралась выглянуть в окно, не подходя слишком близко.

Эйрик стоял, загораживая дверь.

— Тебя видели в деревне на днях, — Гален довольно улыбался, стоял, сложив руки на груди, — говорят, ты неважно выглядел. Ты и сейчас такой бледный… Что-то случилось? Твоя добрая мачеха так переживает за тебя.

— Она переживает, что я никак не помру.

Гален засмеялся.

— Ты несправедлив!

— Справедливость не мой конек. Убирайся прочь.

— Тебя ждут дома, Эйрик, нельзя пропадать надолго. Отец будет недоволен.

— Убирайся. Все это я знаю и без тебя.

Ивен чуть отошла в сторону, боясь, что ее заметят.

Там грохот снаружи, словно Галена столкнули с крыльца вниз. Невнятная ругать. Что-то вроде: «ты еще пожалеешь».

И потом очень долго — тишина.

— Нам лучше выехать прямо сейчас, — Эйрик был настроен решительно.

Пристегнул ножны к поясу.

— Что-то случилось? — Ивен стало не по себе.

— Пока нет, но мне это не нравится.

— Это приходили за тобой? Тебе пора возвращаться?

Эйрик покачал головой.

— Нет, не пора. Они подождут, — нахмурился, ощутимо скрипнул зубами. — Знаешь, тебе, наверно, не стоило возвращаться вчера. Может оказаться, что рядом со мной будет еще опаснее.

— Ты хочешь, чтобы я ушла одна?

Он облизал губы, выдохнул.

— Нет.

— Солдаты остановили меня на дороге вчера, я испугалась, — сказала Ивен.

— Я понимаю. По дороге мы не поедем, по крайней мере, здесь, рядом. Стоит держаться подальше от дорог. Возможно, меня будут искать.

— Тебя? Почему?

Он усмехнулся.

— У меня сложные отношения в семье.

— Это из-за меня, да?

— Это из-за меня. Из-за того, что я сделал большую глупость, и теперь придется как-то выкручиваться. Но ничего, ты не волнуйся, я справлюсь, и тебя довезу. Давай собираться.

Было немного страшно. Голова еще кружилась от резких движений, и дрожали ноги. Отдохнуть бы, немного прийти в себя…

Собираться было недолго, у нее все равно ничего нет. Эйрик спешил.

Затушить огонь, запереть дверь.

Она видела, как Эйрик прислушивается, оглядывается вокруг, и от этого становилось совсем неспокойно.

Он посадил ее в седло перед собой.

— Держись, сейчас поедем быстро.

Обхватил рукой, прижимая к себе. Ивен не стала возражать, иначе удержаться будет сложно.

Сначала вдоль реки…

Ивен пыталась оглядываться, все боялась, что за ними будет погоня, но пока было тихо. В какой-то момент ей показалось даже, что сзади слышит стук копыт, но потом стихло. Показалось? Это плеск воды о камни или просто нервы? Они неслись почти до переправы, вдоль реки, а потом, немного не доехав, резко свернули в лес.

Потом постепенно перешли на шаг, конь Эйрика начал уставать, нести двоих не так-то просто. Потом и вовсе Эйрик спрыгнул и пошел рядом, а Ивен осталась в седле.

Как бы там ни было, но она отметила для себя, что едут они на север, как раз в сторону Бларвинда, и если не свернут где-нибудь по дороге, то Эйрику вполне можно доверять.

К вечере начался дождь. Не ливень, просто навязчивая холодна морось.

На поляне развели костер, спрятавшись под крону раскидистого дуба.

Теперь у них были одеяла. И оба они сидели, завернувшись каждый в свое. Рядом. Ивен пыталась радоваться, что едет домой, но радоваться не получалось.

Эйрик сидел, накрывшись с головой, задумчиво жуя вяленное мясо.

— Надеюсь, когда я привезу тебя домой, меня не повесят на первом же суку? — он криво усмехнулся. — Я слышал, у вас там люди суровые.

— Ты уже боишься? — Ивен улыбнулась тоже. — Может, и повесят.

— Ну ладно, — он пожал плечами. — Сам же виноват.

Эйрик смотрел на огонь, почти неподвижно. Да нет, это шутка, конечно, они понимают оба. Он принц, кто может тронуть его?

Ивен беспокоило другое.

— А я боюсь, что отца в Бларвинде нет. Тогда даже я не знаю, как меня там примут.

— Он должен был вернуться, — сказал Эйрик.

— Если он жив, он не оставит меня. Он будет искать. Но… Ведь за мной пришли уже без него…

Ивен шмыгнула носом, но, все же, сдержалась. Она сильная…

Ужасно хотелось плакать. Представить, что она может остаться одна — было так страшно.

Но она будет верить.

Тем более, Ивен не чувствовала, что отец умер. Ее сердце отказывалось это принять. Она почти альва, и таким предчувствиям, скорее всего, можно доверять. Альвы могут видеть жизнь и смерть близких людей, они многое чувствуют на расстоянии.

Но Ивен не могла сказать наверняка. Она — слишком человек, ей нужны другие доказательства.

Эйрик повернулся к ней.

— Его не должны были убивать, — тихо сказал он, виновато.

— Ты в это веришь? — голос дрогнул.

Он хотел было ответить, но передумал и долго молчал.

— Ивен… все будет хорошо, ты не волнуйся, — сказал он.

Она кивнула.

Зажмурилась, изо всех сил.

Все это время, она думала, как ей сбежать, вырваться, вернуться домой. Она гнала от себя мысли об отце, уговаривала себя, что все будет хорошо, что он ждет ее.

Но сейчас силы вдруг закончились.

— Ивен… ну, что ты… — Эйрик даже растерялся, не понимая, что с ней делать.

— Кроме папы, у меня больше никого нет… — она беспомощно всхлипнула.

— А твоя мать? Она ведь жива? Ты же можешь пойти к ней, правда?

— Нет… Альвы не примут меня, я полукровка. Люди презирают, но альвы ненавидят еще больше. Когда я родилась, мама хотела меня забрать, но ей не позволили. Сказали, что либо она оставит меня здесь и сделает вид, что ничего не было, либо нас обеих убьют.

— Ивен…

Она поняла, что больше не может.

Сколько не пыталась сдерживаться, но теперь прорвалось… слезы сильнее ее.

Дрогнули губы.

Если папы больше нет…

Эйрик протянул руку, осторожно коснулся ее плеча. Она не сбросила, только отвернулась. Это по его вине. Она ненавидит… На ненависть сил не было тоже.

Слезы лились.

Она сидела тихо-тихо, все еще пытаясь справиться. Кусая губы, вытирая глаза.

Эйрик растерянно сидел рядом.

— Все будет хорошо, — пытался он.

Ивен молчала. Очень хотела в это верить.

Еще немного, и она успокоится.

— Знаешь, — хмуро сказал Эйрик, — если ты переживаешь, может быть, нам не стоит сразу ехать туда? Может быть, вернемся во дворец, в Вальборг? Узнаем точно, как все было, и тогда уже поедем домой. Прямо с охраной, обозом и теплыми палатками.

— Теплыми палатками… — Ивен невольно улыбнулась, сквозь слезы. — Так вот о чем ты мечтаешь?

— Не без этого, — Эйрик улыбнулся ей в ответ, потер небритый подбородок.

Он не привык к такой жизни…

Да, лучше поговорить о чем-то другом, отвлечься. Тем более, если она все равно не знает наверняка. Она будет верить.

Но сейчас — лучше о другом.

Ивен вздохнула поглубже, старательно вытерла слезы.

— Тот человек, — спросила она, — который приезжал утром, он хотел, чтобы ты вернулся? Ты думаешь, он прав?

— Нет, он приезжал совсем не за этим. Он приезжал посмотреть, как обстоят дела. По приказу моей мачехи, как я понимаю. Ему передали, что я, видимо, ранен. Решил проверить. Моя смерть очень порадовала бы королеву.

— Тебя хотят убить? — Ивен не поверила.

— Открыто убивать, думаю, они пока не готовы. Но если уж я сам даю такой хороший повод… Я выкрал тебя, и потом меня убили люди твоего отца. Ну, или они ранили, а потом я сам благополучно помер. Это так удобно. Никто не виноват.

— Ты серьезно? — Ивен стало не по себе.

— Да.

Он пожал печами. Совершенно серьезно.

Ивен молчала.

Дождь тихо шелестел в пожелтевшей листве.

— Мы можем, для начала, поехать в Дагвид, Рейдар должен ждать меня там. Узнаем у него, как обстоят дела, а дальше решим? Узнаем все про твоего отца.

— Рейдар?

— Он один из тех, кто участвовал в этой истории, — Эйрик глянул исподлобья. — Один из тех, кто помог тебя отбить. Я ему доверяю.

Он вздохнул.

Доверять такому человеку Ивен не хотелось. Но разве есть выбор?

Она пыталась решить. Возможно, это было бы правильно. Узнать сразу, не теряя времени. Но отчего-то казалось, что чем дольше они тянут, чем больше уходят в сторону, тем меньше остается шансов попасть домой.

Но узнать об отце — это главное.

— Хорошо, — сказала Ивен. — Если он сможет нам что-то рассказать, то я согласна.

Эйрик с облегчением вздохнул.

— Нам придется вернуться назад, — сказал он. — Постараемся успеть завтра к вечеру.

— Ты ведь не передумаешь потом? — осторожно сказала Ивен. — Не обманешь?

— Нет. Обещаю тебе.

Потом они спали под деревом. Рядом, но все так же, завернувшись каждый в свое одеяло. Несмотря на усталость, Ивен долго не могла уснуть, на сердце было тяжело и тревожно. А Эйрик, кажется, уснул сразу, слегка посапывал во сне.

Потом он осторожно вылез, подбросил еще веток в догорающий костер, завернулся в одеяло снова.

Только проснувшись ночью, Ивен вдруг поняла, что Эйрик почти обнимает ее во сне. Лежит совсем близко, прижавшись к ней, его рука на ее плече. Она тихонько выбралась, отодвинулась подальше. Он даже не заметил.

Выехали совсем рано, едва рассвело.

 

Глава 9

Дагвид — небольшой городишко по Беркскому тракту, у края Полуденного леса.

Трактир «Одинокий лис».

Подъехали уже к ночи, Ивен старалась держаться, но ее слегка трясло от волнения.

В зале шумно и полно народу. Если бы не такая необходимость, Ивен никогда не решилась бы сюда зайти. Люди пугали…

Надвинула капюшон на самые глаза.

— Не бойся, — тихо сказал Эйрик. — Здесь всем плевать кто ты.

Он взял ее за руку. Ивен хотела было вырваться, но… с ним было спокойнее. Его ладонь была огромной и сильной… пальчики Ивен почти потонули в ней. Сама Ивен старательно пряталась за спину Эйрика, опасаясь, что люди заметят ее альвийские глаза.

Это нужно, прежде всего, ей самой.

Вдох-выдох, все будет хорошо.

Рейдара не было, хоть Эйрик и утверждал, что сэр рыцарь должен где-то здесь его ждать. Но не целыми же днями…

Они с трудом нашли свободный столик в глубине зала.

— Чего желаете, господин? — хозяин трактира поспешил подойти к ним.

— Хорошей еды, горячего вина и комнату на ночь, — сказал Эйрик.

Хозяин сокрушенно покачал головой.

— У нас нет свободных комнат, господин. Все заняты! Вы же видите, сколько народу собралось.

— Найди, — небрежно бросил Эйрик, и так же небрежно бросил хозяину золотой.

Тот с готовностью поймал на лету.

Вино принесли почти сразу, словно уже грели специально для них. Чуть кисловатое, но щедро сдобренное медом. Эйрик сморщился, но ругаться не стал.

Ивен грела о кружку руки, очень старалась сидеть тихо, даже не глядя по сторонам. Было жарко и душновато, но после осеннего холода — не так уж плохо.

— Где же твой друг? — спросила она.

— Он мне не друг… Не знаю… — Эйрик нервничал. Он отпил несколько больших глотков, и сидел, разглядывая зал. — Знаешь что, ты посиди немного, а я пойду, поговорю. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась Ивен. Хотя оставаться одной за столиком было немного не по себе.

Она сидела, глядя, как Эйрик идет между столами, как он ловит хозяина у дверей и о чем-то долго, в полголоса, с ним говорит. Хозяин разводит руками, Эйрик хмурится.

Если окажется, что все это только обман…

Ивен отпила немного вина.

По крайней мере, она погреется, а там уже решит.

Вся ее жизнь и без того перевернулась с ног на голову. Потерялась… Ивен не понимала больше, что ей делать, и как правильно себя вести.

— Он был здесь, — Эйрик вернулся. — Еще днем он был, и вещи его наверху, как говорят. Просто ушел. Мы можем подождать, поесть, по крайней мере. Ты не волнуйся.

— Хорошо, — согласилась Ивен.

Они сидели друг напротив друга, не разговаривали. Время тянулось бесконечно.

Ивен видела, что Эйрику самому не по себе. Ему-то чего бояться? Или он тоже совсем не уверен, не смотря на приказ?

Принесли горячую похлебку с бараниной, хлеб и пироги с рыбой.

Ивен поковыряла слегка, но есть не могла. Она сидела только, глядя, как Эйрик уплетает уже вторую тарелку, словно его не кормили неделю.

Пока они ели, наверху приготовили комнату. Ивен показалось, кого-то выгнали в спешке, даже чужая шапка осталась валяться за дверью и крошки хлеба на столе. Комнатка была совсем маленькая, с одной кроватью, узким окошком, столом и единственной табуреткой. Ничего, это же ненадолго. Зато сухо и тепло.

Эйрик велел хозяину сразу сообщить ему, когда Рейдар вернется, если нужно — даже разбудить. Ему тоже хотелось покончить с этим быстрее.

И без лишних слов улегся на полу, лишь только они остались одни.

— Ты отдохни тоже, Ивен, — тихо предложил он. — Все равно делать нечего.

Это было так странно. Они лежали рядом, в крошечной комнатке. Она на кровати, он на полу рядом, подсунув руку под голову, глядя в потолок. Все так же молча. Слушая голоса, доносящиеся снизу, шум, смех и ругань, звон кружек и завывание ветра за окном.

Все случилось уже давно, но возможность узнать прямо сейчас, совсем скоро — не давала покоя.

За окном темно.

Если этот Рейдар не приедет сегодня, где его искать?

Ивен успела слегка задремать, когда постучали в дверь.

— Господин! — услышала она. — Господин, вы просили сказать вам сразу! Тот человек, которого вы искали!

Эйрик вскочил на ноги.

— Хочешь, подожди тут, — тихо сказал он.

— Нет. Я тоже хочу знать.

Рейдар уже успел усесться за стол, стоять все равно толком не мог. Он был мертвецки пьян, но еще весел, с шикарной медно-рыжей девкой в обнимку. И еще один с ними рядом, в дорогом красном дублете с золотыми кистями — тоже рыцарь?

Эйрик подошел и просто встал рядом, ожидая, пока взгляд сэра Рейдара сфокусируется на нем. Потом махнул рукой его девке, чтобы убиралась, та оказалась понятливой.

— О! Си-ир! — Рейдар икнул. — Вот так новость! Мы не ждали тебя сегодня!

Эйрик хмуро смотрел на него, словно размышляя, стоит ли говорить с ним сейчас или подождать до утра, когда тот протрезвеет.

— Эта та самая девчонка? — поинтересовался Рейдар. — Или ты себе уже новую нашел?

Эйрик хлопнул ладонью по столу, так, что зазвенела посуда.

— Сейчас я хочу услышать только одну вещь, — сказал он. — Что стало с лордом Хейдаром?

— О-о! — Рейдар заржал. — Этот старый пень рубился, как ветряная мельница! Но мы его сделали!

Ивен видела, как Эйрик напрягся, даже вытянулся.

— Что с ним? — глухо и жестко, так, что страшно стало даже ей.

— Да убили его, вроде, — это второй рыцарь пожал плечами. — Иначе бы он один там всех нас покрошил. Иначе с ним никак.

Ивен поняла, что темнеет в глазах.

Убили?

— Я же просил его не трогать.

— Как не трогать? — удивился второй. — Либо ты его, либо он тебя. Подумай сам.

Звенело в ушах.

Ивен поняла, что не может находиться тут больше. Не может это слушать. Нужно прийти в себя…

— Я на воздух… — тихо сказала она. — На улицу, ладно… я не убегу…

— Сейчас… — Эйрик поймал ее за руку, не пустил одну. Потом повернулся к рыцарям. — Сейчас вы будете сидеть тут. Мы еще поговорим.

Он был растерян.

Смотрел только на Ивен, сжимая ее руку, словно пытаясь что-то сказать, но не находя слов. На рыцарей ему было плевать. Они что-то еще кричали ему в спину и даже смеялись, Эйкрик не замечал.

Вышел с Ивен на крыльцо.

Свежий, холодный воздух…

Ивен стояла, глубоко дыша, пытаясь хоть как-то…

Не верилось.

Эйрик отпустил ее. Молчал. И в этом молчании была паника.

— Это моя вина, — сказал он, наконец. — Ты в праве… Ивен, ты вправе требовать, что угодно. Я понимаю, что ничего не исправить, и, уж точно, невозможно простить, но… — он тяжело, судорожно вздохнул. — Я готов сделать все, что ты потребуешь.

Ивен повернулась к нему. Глаза щипало от слез.

— Все? — не поверила она.

— Да.

Он стоял, поджав губы, так, словно ожидая приговора.

— А если я потребую твоей смерти. Как мести за отца?

Он даже не удивился.

— Если тебе станет от этого легче… — сказал совсем тихо.

— Не станет, — Ивен покачала головой.

Даже его смерть уже ничего не изменит.

Нет…

Все это время она пыталась прислушаться, пыталась понять… Не могла.

Пустота внутри. Ни злости, ни ненависти, даже отчаянья нет. Только звенящая пустота.

Этого не может быть.

Она бы поняла раньше…

— Знаешь, — сказала Ивен, — я не верю, что отец мертв. Я не чувствую этого. Я же альва… пусть не настоящая, но я тоже кое-что могу… Я чувствую, что он жив. Они солгали, Эйрик, я чувствую.

Немного надежды.

Еще мгновение он неподвижно стоял перед ней. Потом резко повернулся и рванулся в зал.

Вытащил Рейдера на улицу, едва ли не за шкирку, как котенка. Потащил куда-то на задний двор.

— Иди наверх, ладно, — сказал он Ивен. — Я сейчас.

Оттуда шум, ругань и плеск воды.

Ивен зябко поежилась.

* * *

— Люди королевы, — хмуро сказал Эйрик.

Подошел к окну, постоял, потом принялся ходить от стены к стене, меряя комнатку шагами. Он был весь мокрый — рукава, грудь, хоть выжимай. Даже волосы мокрые, взъерошенные. Почти сумасшедшие глаза.

— Ты его утопил, что ли? — спросила Ивен. Не то, чтобы она переживала за рыцаря, но все же…

Эйрик остановился, повернулся к ней.

— Утопил?

— Ты весь мокрый.

— А… Да нет, — он мотнул головой, брызги полетели в стороны. — Просто пытался немного привести в чувства, чтобы хоть что-то узнать. Окунул пару раз в бочку. Ничего страшного.

— Узнал?

— Не очень, — сказал он.

Вздохнул, пододвинул табуретку и сел за стол. Провел ладонью по лицу, смахивая воду.

Ивен ждала.

— Думаю, придется ехать во дворец, в Вальборг, — сказал Эйрик. — Все не так просто, Ивен. Твоего отца ранили, но мертвым его не видел никто. Когда мы… Когда я увез тебя, то появились люди королевы. Не много, но этого хватило, с Дагмером во главе. Раненых они заставили добить, а мертвых сжечь. Вроде как, так полагается, и теперь никто ничего не сможет узнать. Ехали какие-то люди, на них напали разбойники… и ищи теперь. Но не думаю, что стали бы убивать твоего отца, живой он им нужнее, чем мертвый. Дагмер, как раз, не дурак.

Эйрик сморщился.

— Отец нужен им? — не поняла Ивен. — Зачем?

— Не сам он, конечно… Думаю, им надо кое-что от меня, и они надеются, что за жизнь твоего отца…

Эйрик замялся, облизал губы и договаривать не стал.

— Ты? За жизнь моего отца?

С какой стати? Что такого они могут потребовать?

— Ивен, я уже влез в это по уши. Я сам виноват. И, если смогу, попытаюсь хоть немного исправить.

Ивен закрыла глаза.

Если исправить еще хоть что-то можно…

Она уже не знала, чему верить.

— В Вальборг… — тихо сказала Ивен.

— Ты боишься? — спросил он.

— Мне кажется, словно я муха в паутине. Дергаюсь, но уже никак не выбраться. И не вернуться домой. Я уже дважды пыталась убежать, вернуться домой, но каждый раз приходилось возвращаться. Мне кажется, я уже никогда не смогу вернуться.

Эйрик невесело усмехнулся.

— Если хочешь, мы подыщем для тебя тихое место, ты можешь подождать, а в замок поеду я один? Тебе не нужно ехать, если ты не хочешь.

— Я не хочу, — сказала Ивен. — Я боюсь ехать туда. Но если там я смогу узнать хоть какую-то правду, то лучше узнать побыстрее. Хочу услышать все сама. Я поеду.

* * *

Утром Ивен наблюдала, как он изо всех сил пытается привести себя в порядок, чтобы достойно появиться во дворце. Не сам, конечно. Ему еще с вечера постирали одежду, теперь чистили сапоги, коня, брили лицо, укладывали волосы. Он еще на рассвете успел потребовать горячей воды, помыться, и теперь просто сверкал. Потребовал найти ему новую сорочку, вместо своей, давно порванной на лоскутки.

Ивен вспоминала, каким встретила его в первый раз на лестнице… изумрудная веточка винограда, чуть снисходительная улыбка.

Теперь смотрела и не могла понять.

Что-то изменилось так неуловимо.

Взгляд, наверно. И во взгляде — напряженное ожидание.

Ивен смотрела на него, понимая, что он отчего-то боится едва ли не больше ее самой. Пытается не показывать этот страх. И все эти приготовления… они помогают не думать.

Ивен тоже решила воспользоваться сзлучаем, потребовала себе горячей вйоды, выгнала Эйрика из комнаты погулять, пяока она моется. Было приятно, зюалезть в эту бадейку, едва ли не нырнуть с головой, насладиться теплом… хоть немного. Отвлечься тоже. Она даже не стала обращать внимание на тихое ворчание девочки, дочки хозяина, которая принесла ей мыло и полотенце. «Вот, если теперь каждая девка будет купаться, как благородная…воды не напасешься».

Ивен не стала слушать, давно привыкла.

Подумала, что Эйрик бы разозлился, если услышал.

Отец всегда злился.

Это повторялось из раза в раз.

Они даже старались не останавливаться в трактирах, а спать под открытым небом. Потому, что в трактире…

«Эта… хм, леди, так сказать… будет спать с вами, милорд?»

«Это моя дочь! Как вы смеете!» — отец бледнел, зеленел, но сделать ничего не мог. Только хлопнуть дверью. Чаще ее вообще не пускали на порог, даже не смотря на лорда-отца и вооруженных сопровождающих. Альва. Да еще такая…

Когда Ивен была маленькая, иногда хотелось просто умереть… Теперь привыкла.

Только здесь, на юге, было немного проще. Когда с отцом гуляли по городу, на нее только косо смотрели, не более того… Здесь она была лишь диковинкой.

Ивен старалась гнать мысли об отце. Не хотела гадать. Просто закрывала глаза, пытаясь прислушаться к своим чувствам.

Если он жив, все ведь еще можно поправить? Вернуться домой. Вернуть… Даже выйти замуж за младшего сына лорда Фаральда.

Хотя нет, теперь никой лорд ее не возьмет. Но ведь она и не хотела, правда?

— Ты очень красивая, — Эйрик смотрел ей в глаза.

Он посадил ее на коня, и теперь смотрел снизу вверх, это было так непривычно. Ивен только сейчас, впервые, разглядела, какие у него глаза — серо-голубые, с тонкими коричневыми прожилками. Чуть красные от недосыпа. Он так смотрел… словно пытался решиться… и не мог.

Теперь они поедут с эскортом, рыцарей возьмут с собой. По дорогам, открыто, до самого Вальборга, через главные ворота. Пусть все видят. Она не боится, она будет искать отца.

— Ивен… — он смотрел на нее. Неожиданно теплое осеннее солнце играло бликами на его лице, в волосах. Только в глазах отражалось холодное небо. — Что бы ни случилось, я…

Он не мог решиться.

Он ведь совсем мальчишка еще, ему нет и двадцати. Даже Ивен старше. Она альва, конечно, но все равно.

А он сделал глупость и теперь не знал, как быть.

И готов сделать еще больше, пытаясь исправить.

Если бы не отец, если бы Ивен точно знала, что с отцом все в порядке, она бы даже смогла… Нет, ей самой он ничего не сделал. Ничего такого, чего нельзя было бы простить. Он был даже добрее к ней, чем многие добрые, порядочные люди, утверждающие, что желают ей добра.

Она не пытается оправдывать его… нет, пока еще не пытается.

Ему страшно.

А еще ему плевать, что она альва.

Отвернулась.

— Едем, уже пора, — сказала, почти безразлично.

Он мог бы оставить ее тут и уехать домой. И жить, как жил.

Он почти вздрогнул. Запрыгнул позади нее в седло.

 

Глава 10

Королева была ослепительна, словно богиня. Она сидела в высоком дубовом кресле, больше похожем на трон, у камина, рядом с мужем, изящно положив руку ему на колено. Ее взгляд был полон искреннего сочувствия.

Король же, напротив, был слегка нетрезв и скучен, чуть лысоват, совсем не изящен и полон пренебрежения.

— Как вы, должно быть, страдали, дитя! — вздыхала королева. — Столько времени прятаться в лесу! Просто удивительно, что вы остались живы! Эти ужасные разбойники…

Ивен кивала.

Эйрик стоял чуть впереди, чуть прикрывая ее собой, но спрятаться хотелось совсем и подальше. В сладком голосе королевы скользила ложь.

Ивен успели подыскать подходящее платье, красивое, темно-синее, из дорогой тяжелой парчи. Платье сестры Эйрика, Мар. Сестре было двенадцать, она была маленькой и хрупкой девочкой, но, и то, пришлось спешно ушивать. Конечно, чужое платье не ускользнуло от взгляда королевы, зато теперь, по крайней мере, Ивен выглядела как леди. Пусть так.

А Эйрик переодеваться не стал.

Он нашел Ивен у дороги, возвращаясь с охоты. Да, именно так. На Ивен с отцом напали разбойники, завязался бой, но она успела скрыться в лесу. Заблудилась одна. Долго бродила, пока не вышла к деревне. Добрые люди накормили ее и указали путь. А по пути ее встретил Эйрик. Посадил на коня и тут же привез во дворец.

— Значит, ты теперь сирота, милая девочка? — Бирна была так убедительна в своем сочувствии.

— Возможно, отец леди Ивен, лорд Хейдар, так же смог спастись, — сказал Эйрик, глядя Бирне в глаза. — Думаю, мы должны помочь с поисками.

— С какой стати ты вообще притащил эту девку сюда? — удивился Уддгер, и Бирна нежно погладила его по колену, успокаивая.

— Думаю, мы могли бы выделить людей, — мягко сказала она. — Лорд Хейдар всегда верно служил короне. Нам бы не хотелось, чтобы с ним произошла беда.

Ее губы тронула легкая улыбка. Она смотрела только на Эйрика, и оба они, конечно, понимали, что это за игра.

Ивен невольно сжалась.

Неужели, действительно есть надежда?

Если люди королевы были там и все видели, Бирна не могла не знать… Она знает, но у нее свои интересы. Ивен не понимала. Она всегда предпочитала, чтобы ей говорили, пусть и горькую, но правду. Прямо в глаза. Тогда она могла защититься…

— Если лорд тоже сбежал в леса, его не стоит спасать, — фыркнул Уддгер. — Настоящий воин должен биться до конца.

— Возможно, он ранен, — сказал Эйрик, — и ему нужна помощь.

Уддгер словно отмахнулся.

— Мы можем назначить нового хранителя Бларвинда.

— Нет.

— Отчего же? — удивился Уддгер. — Эта альвийская кошечка уже успела тебя приласкать, раз ты так рвешься в бой?

Щеки мгновенно вспыхнули, Ивен готова была провалиться сквозь землю. Он не… Ей показалось, сейчас Эйрик бросится и свернет королю шею. Он так резко подался вперед, сжались кулаки, напряглись плечи…

— Тихо, тихо… — Ивен шепнула едва слышно. Вдруг стало совсем страшно.

— Не смей так… — зашипел Эйрик.

Уддгер засмеялся.

— Вижу, что приласкала!

— У нашего мальчика просто доброе сердце, — Бирна сладко улыбнулась, поглаживая мужа по ноге. — Не будь к нему так строг, он еще совсем молод.

Эйрика трясло. Ивен не видела его лица, только спину, но даже так было понятно — еще немного и он сорвется.

Во взгляде Уддгера скользнуло презрение.

— Лорд Ингмар, отец твоей невесты, недоволен. Сразу после помолвки ты пропал, ускакал неизвестно куда. Неужели даже в таком простом деле не можешь вести себя достойно? А теперь еще это…

Уддгер кивнул в сторону Ивен.

Эйрик стоял молча, пытаясь справиться…

Бирна шепнула что-то мужу на ухо, тот усмехнулся, так же шепотом ответил ей.

— Думаю, мальчику нужно немного отдохнуть, — сказала Бирна, так снисходительно. — Судя по твоему виду, Эйрик, охота выдалась не из легких? Ты хоть сумел поразить кого-то, кроме маленькой альвы?

— Мой отец… — шепотом попросила Ивен.

Эйрик вдруг вытянулся.

— Мне нужен лорд Хейдар, — глухо, но очень твердо сказал он Бирне. — Либо Дагмер найдет мне его, либо я пойду искать сам.

— Дагмер? — удивился король.

Но Эйрик уже успел развернуться, схватить Ивен за руку и потащить ее прочь. Не слушая больше оскорблений и вопросов.

* * *

— Ты слишком горяч, — Бирна улыбалась. — Чуть-чуть сдержанности тебе не повредит.

Вечером она пригласила Эйрика к себе, поговорить. Наедине — очень настаивала она. Пусть так, ведь именно за этим они и приехали. Узнать правду.

В комнате было жарко. Бирна сидела, откинувшись на спинку кресла. Шелковое платье мягко обхватывало высокую грудь, почти ничего не скрывая.

Эйрик пододвинул второе кресло и сел напротив.

— Где он? — начал без всяких предисловий.

Бирна засмеялась.

— Я же говорю, ты очень торопишься. Весь в отца. Научись получать удовольствие от процесса.

— Твои люди были там.

Бирна чуть подняла бровь.

— Твои ведь тоже были. Это же ты все затеял, а теперь чего-то требуешь от меня.

— Ты послала Дагмера?

— Хочешь, вина? — предложила Бирна, потянулась, взяла со столика наполненный кубок.

— Ты послала Дагмера, — повторил Эйрик. — Хейдар был ранен, но еще жив. Я хочу знать, что с ним.

— Возможно, он умер от ран? — Бирна отпила немного, ее глаза весело поблескивали.

— Не думаю.

— Отчего же? Он лишился руки, тяжелое ранение в живот… люди умирают и от меньшего.

Пальцы Эйрика с силой впились в резной подлокотник.

— Где он?!

— Он тяжело ранен и стар. Думаю, твой отец прав, Бларвинду нужен новый хозяин.

— Дагмер? Он уже метит на это место?

Бирна пожала плечами, отпила еще глоток и поставила кубок на место. Чуть склонила голову на бок.

— Не понимаю, отчего Хейдар так долго не мог найти жениха для своей дочери, — сказала она. — Бларвинд — такой лакомый кусок! Да стоит только свистнуть, и слетятся. Но то, что ты привез девочку сюда — даже хорошо. Так можно устроить дело прямым законным путем.

Эйрик скрипнул зубами, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Взять себя в руки, не соваться, не…

На губах Бирны играла победная улыбка.

Что бы он ни делал — выходит только хуже.

— Хейдар искал хорошего человека, — сказал он. — А не первого же, кто польстится на наследство. Такого, с кем Ивен могла бы быть счастлива.

— И кого нашел? Не смеши меня! Младший сын Фаральда… Он глупый мальчишка.

Эйрик нахмурился.

— Чего ты хочешь? — прямо спросил он.

Бирна чуть задумалась. Совсем чуть-чуть, давая понять, то так просто она не выдаст все свои планы.

— Признаться, у меня не было таких намерений. Но ты сыграл столь красиво, что странно было не воспользоваться. Такой удобный случай нельзя упускать. И руки останутся чисты.

— Хочешь избавиться от меня?

— Я никогда этого не скрывала. Но убивать тебя, согласись, слишком опасно. Даже если сделать все осторожно, незаметно… Рано или поздно, это может внезапно выйти наружу. Даже если на охоте ты упадешь с коня и сломаешь шею. Даже если напьешься и выпадешь из окна. Я не хочу рисковать. Тем более, что время у меня есть. Но сейчас ты так чудесно подставляешься сам. Даже твоя смерть не нужна.

— Ивен…

— Ты ведь все понял, уже когда вез ее сюда. Я права?

— Да, — сказал он.

— Настолько, что готов сам сунуть голову в петлю? Что ты нашел в ней?

Эйрик покачал головой.

— И готов жениться на ней? — спросила Бирна.

— Да, — сказал Эйрик, не раздумывая.

Бирна ухмыльнулась, словно сытая кошка.

— Твой отец будет в ярости.

— Будет. Ведь этого ты и добиваешься? Он вышвырнет меня за дверь.

— О, еще как! — Бирна подалась вперед, так, что ее лицо оказалось совсем близко. — Откажется от тебя и лишит всех прав. Ты отправишься в Бларвинд пешком… если, конечно, он не решит тебя повесить.

— Ты не думаешь, что это слишком? — Эйрик смотрел на нее.

Все так и будет.

— Не думаю, — сказала она. — Твоим отцом легко управлять, как и тобой. Он легко поддается порывам, и, даже если жалеет потом, упрямство не позволяет отступать. Да и народ отступить не позволит — альва-полукровка, незаконная дочь, никак не может стать королевой. Даже женись ты на кухарке — было бы меньше шума. Позор на весь род! Да и лорд Ингмар тоже подольет масла в огонь, он тоже будет в гневе, будет грозить разными бедами королевской казне. Ты же знаешь, что большая часть нашей торговли идет через него? Если ты откажешься отдать свое сердце его дочери, Ингмар придет и заберет это сердце сам. Сам вырежет и принесет дочери на блюде.

— Ты пугаешь меня?

Бирна засмеялась.

— Тебе нужно немного запугать. Тогда ты еще больше упрешься в своем решении и не станешь отступать, чтобы не показаться трусом. Как настоящий мальчишка. Я прекрасно знаю тебя.

— А если я испугаюсь?

Бирна чуть повела бровью: «неужели?»

— Тогда лорд Хейдар умрет. А его дочь я отдам Дагмеру. Как думаешь, что он сделает с ней? Думаешь, ему нужна жена-альва? И, уж тем более, законные дети от нее? Он развлечется… говорят, альвийки в постели умеют творить чудеса? Как? О-о, ты еще и краснеешь? Дагмер развлечется с ней, получит Бларвинд, и избавится по-тихому. Загоняет эту молодую кобылку до смерти. А потом о ней даже никто не вспомнит. А ты, тем временем, женишься на милашке Сьёвн, и будешь с ней так счастлив.

Эйрик скрипнул зубами.

— Я не позволю…

— Я знаю, — Бирна пожала плечами. — Тобой легко управлять.

— Лордом Ингмаром ты умеешь управлять тоже?

— От людей вообще легко получить желаемое. Нужно лишь убедить их, что они сами хотят этого. Ты ведь хочешь свою… Ивен?

— Это не твое дело.

— Мое. Ты принц, наследник, это дело государственное.

Эйрик скривился.

— А если не захочет она?

— Не захочет? — Бирне это даже понравилось. — Если ей предложить на выбор тебя и Дагмера, думаю, с выбором она определиться быстро. Она строптивая, но, все же, не дура. Она даже умнее тебя.

Эйрик молчал.

Решение давно принято, чего уж… Все это он знал и так. Заранее. Без подробностей, в общих чертах, но догадаться не сложно.

Готов ли он? Какой смысл спрашивать?

Он уже влез по уши и поздно отступать.

Когда-то, в самом начале, он еще пытался тягаться с Бирной. Пытался найти людей, которые были бы верны ему, а не ей, понять, на кого он может положиться. Но таких людей не было. И даже если вначале казалось, что они на его стороне, потом все равно… Даже Йокель, друг детства. Перед напором Бирны устоять не мог никто.

— Лорд Бларвинда… — сказал Эйрик, наконец. — Возможно, это не так уж и плохо. Лучше, чем постоянно оглядываться, ожидая, что ты воткнешь мне нож в спину. И жить, в конце концов, как я хочу…

Возможно, там ему повезет.

— Не обольщайся, — она улыбнулась, чуть показывая зубки. — Свести счеты с опальным изгнанником в Бларвинде даже проще, чем с принцем во дворце.

— Может быть. Так что я получу взамен?

— Ее любовь! — так честно сказала Бирна. — Разве этого мало?

* * *

Ивен стояла у окна.

Эйрик зашел тихо. Подошел.

Он был таким… на нем просто не было лица. Мрачным, притихшим. Таким, что Ивен даже сразу побоялась спросить.

Что-то с отцом? Что?

Эйрик стоял рядом, глядя ей в глаза. Мялся, кусал губы.

— Что случилось? — не выдержала она.

Он покачал головой.

— Ничего.

— Ты что-то узнал, правда? Мой отец, он жив?

— Жив, — тихо сказал Эйрик, судорожно сглотнул, и, наконец, взял себя в руки. — Он жив, Ивен. Говорят, он тяжело ранен. Но ведь ты сможешь вылечить его, правда? И все будет хорошо. А потом…

Не договорил.

Что-то еще?

Ранен? Но ведь она сможет справиться? Главное, чтобы он был жив, и их отпустили домой. Как мало надо.

— Ты ведь отпустишь нас, как обещал? — спросила она.

— Да. Я… — он хмуро засопел. — Прости, Ивен, это зависит не от меня… Возможно, мне тоже придется пойти с тобой.

— Зачем?

Ее сердце тревожно сжалось.

Эйрик хотел уже было ответить, но не ответил, мотнул головой. В его глазах — почти паника.

— Я просто провожу тебя, и уйду, — сказал поспешно. — Не бойся… Ты же… ты не против?

— Нет, — тихо сказала она.

Было немного страшно. Тревожно.

— Хорошо, — он неуверенно улыбнулся.

 

Глава 11

Следующий день Ивен не рисковала выйти из комнаты.

Эйрик заходил утром… ну, как заходил… он был страшно пьян, едва стоял на ногах. Заглянул в дверь, долго стоял на пороге, покачиваясь, потом буркнул: «прости», и ушел.

Горничная принесла еды.

Ивен ходила из угла в угол, не находя себе места.

К вечеру появилась королева.

В темно-сером скромном платье, волосы зачесаны назад, просто и скромно.

— О, моя дорогая! — еще от двери воскликнула она. — Я, надеюсь, не слишком потревожила тебя?

— Что вы, ваше величество, — Ивен склонила голову.

— Сядь, — Бирна подошла, взяла Ивен за руку, села рядом с ней на край кровати. — Я хочу поговорить с тобой.

— Да, ваше величество.

Ивен напряглась. Чего можно ожидать от королевы, она не понимала совсем.

— Эйрик обещал привести твоего отца, — сказала королева. — Я говорила с ним, он очень раскаивается в содеянном. Знаю, что тебе, наверняка, сложно простить его, но он еще так молод и горяч… да и воспитание…

Бирна скорбно вздохнула, сделав паузу. Ее огромные зеленые глаза полны сочувствия.

Раскаивается…

— Я надеюсь, с моим отцом все хорошо, — осторожно сказала Ивен.

— Будем надеяться, милая, — королева мягко улыбнулась. — Я молю богов, чтобы эта история закончилась благополучно. Уверена, Эйрик не хотел ему зла. Он просто не задумывался о последствиях. Все эти игры, конечно, не достойны будущего короля, это позор для всех нас… И то, что он сделал с тобой…

Она покачала головой.

Ивен пыталась, и не могла понять, к чему она клонит. Эйрик с самого начала знал, что с отцом? После всего, что было — сложно поверить…

Королева заглядывала ей в глаза и чего-то ждала.

— Со мной он ничего не сделал, — тихо сказала Ивен.

Главное, не начать его защищать.

Ивен не слишком верила королеве, но и верить Эйрику у нее тоже было мало причин.

— Тебе не стоит так смущаться, милая. Твоей вины в этом нет, — королева, казалось, говорила так искренне. — Эйрик рассказывал ужасные вещи… Но, я не верю, что это может быть правдой. Такая девушка, как ты, просто не способна…

Королева поджала губы, словно не решаясь говорить дальше.

— Что он рассказывал? — не удержалась Ивен.

— О колдовстве, — сказала она. — Альвийских чарах, которыми ты опутала его. Приворожила, заставила забыть невесту, которая так ждет и любит его. Он, конечно, был пьян, когда рассказывал это, и верить ему, наверно, не стоит…

— Я не владею таким колдовством, — сказала Ивен.

— Конечно, — поспешила королева. — Ты же не альва, а куда больше человек. Я не верю в колдовство!

Ивен кивнула.

— Да, ваше величество.

Даже то, что она может вылечить рану — уже слишком много, лучше никому не говорить без необходимости. Люди не принимают такие вещи, опасаются.

— Говорят, альвы умеют разное… — сказала королева.

— Мне не передалось это умение, ваше величетсво.

— О, конечно, я не сомневаюсь в твоих словах! Вся эта история — такое тяжелое испытание для невинной девушки, — со вздохом, сказала королева. — Оказаться одной, с незнакомым мужчиной, где-то в лесу…

— Это было нелегко, — тихо согласилась Ивен.

— Тебе нужен защитник, — королева покровительственно улыбнулась. — Твой отец уже не молод, да и ты уже не ребенок. Если вдруг случится беда, тебе будет совсем тяжело одной. Нужен человек, который мог бы позаботиться.

Ивен снова осторожно кивнула.

Ее собираются выдать замуж? Даже после всей этой истории?

Если королева выберет кого-то, отказать ей будет совсем не просто. Ивен казалось, она попала в ловушку, и теперь уже не выбраться. Ей не позволят решать самой. Даже отца нет рядом.

— Я могла бы найти подходящего человека для тебя, — сказала королева.

— Не стоит беспокоиться, ваше величество, — открыто спорить с королевой Ивен пока не решалась. — Если с моим отцом все хорошо, он сам сможет это устроить.

— Ну, что ты, никакого беспокойства! После того, что сделал Эйрик, я чувствую себя обязанной помочь тебе. Иначе, мне будет неловко. У меня гораздо больше связей, чем у твоего отца. Да и потом, я женщина, я лучше разбираюсь в таких вещах.

— Я очень благодарна, ваше величество. Но, право, не стоит…

Бирна улыбнулась.

— Прости за прямоту, — сказала она, — но ведь Эйрик не обещал тебе ничего такого… Не обещал? Он всегда с такой легкостью раздает обещания, но стоит понимать, что это только слова…

— Ничего такого? — Ивен поняла не сразу. То есть даже поняла, но не сразу поверила, что королева спрашивает именно это.

— Он же не обещал жениться на тебе?

Ивен даже испугалась.

— Нет, что вы, ваше величество.

— Это хорошо, — сказала Бирна, но отчего-то едва заметно нахмурилась. — Он наследник. Ты должна понимать, что это невозможно. Даже если бы он вдруг захотел сам, его отец никогда не допустил бы такого. Он скорее выгонит сына из дома, чем позволит. Я не хочу обидеть тебя, но ты же и сама понимаешь, правда?

Стало неловко, так, словно Ивен ожидала… Но ведь она даже и думать о таком не могла.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — Вам не стоит беспокоиться, ваше величество. Я прекрасно понимаю, что это невозможно. Да и зачем принцу мне такое предлагать?

И все же, что-то кольнуло в сердце. Королева знает куда больше, чем говорит.

Этого не может быть, но…

Ивен поняла, что краснеет.

— Я рада, что ты понимаешь меня, — королева была довольна. — Думаю, тебе бы подошел такой человек, как сэр Дагмер.

* * *

— Я уеду завтра утром, — Эйрик заметно волнуется. — Надеюсь, к вечеру мы привезем твоего отца сюда.

Он уже успел немного отойти, прийти в себя и протрезветь, но все равно кажется слегка взъерошенным и помятым.

— Ты знаешь, где он?

— Да, — говорит Эйрик.

— Можно, я поеду с тобой?

— Не стоит, Ивен.

— Почему? Может быть, вообще не стоит вести его сюда? Может быть, ты отвезешь меня к нему, а потом мы с папой поедем домой?

— Прости… — он отводит взгляд, словно не решаясь смотреть ей в глаза. — Я не могу взять тебя. Ты мне не доверяешь?

— Не знаю, — честно говорит она.

— У тебя есть причины мне не доверять, — говорит он.

— Я не хочу оставаться здесь, — тихо говорит Ивен. — Я боюсь никогда уже не вырваться…

— Что-то случилось?

Ивен качает головой.

— Королева приходила… — и вдруг так хочется все ему рассказать, даже поплакать. Кому еще она может доверить свои сомнения? — Ничего страшного. Она просто сказала, что мне нужен защитник. Мне нужно выйти замуж.

— За Дагмера? — он даже не удивлен. Он знает.

— Да.

Он поворачивается к ней.

— Дагмеру нужен Бларвинд, но не ты. Он бывший наемник, получивший рыцарское звание из рук короля. Теперь желает получить еще и землю, стать лордом.

— У меня есть выбор? — грустно улыбается Ивен. — Этот сэр Дагмер хотя бы предлагает жениться, все честно. А ты просто хотел… — она вздыхает. — Ты ничего не предлагал, только угрозы. И от тебя меня не смог защитить даже отец.

— Прости, — говорит он. И вдруг, что-то меняется в его лице. — Ивен… Я постараюсь исправить. Все, что в моих силах. Я понимаю, что ничего уже не вернуть, и то, что я сделал слишком серьезно, но…

Он изо всех сил пытается решиться и сказать.

Ивен смотрит на него, ждет. Отчего-то так тревожно замирает сердце. Даже кажется, что вот сейчас…

— Я не отдам тебя Дагмеру, — неожиданно твердо говорит он.

— Почему?

— Я слишком хорошо его знаю. Я не позволю.

Он говорит это так, словно за этим стоит большее.

— И как мне быть? — Ивен пытается понять.

Он смущается. Как мальчишка. Молчит.

— Расскажи мне, — просит она. — Расскажи мне все.

Он набирает воздуха в грудь, словно собираясь броситься в глубокую пропасть. Решается.

— Если я женюсь на тебе, отец будет в ярости, — говорит сходу, быстро, словно стараясь успеть. — Он лишит меня наследства, лишит всего. Я не боюсь, но… я уже ничего не смогу тебе дать. Только неприятности. Но если я сделаю это, Бирна отпустит твоего отца.

Нужно немного времени, чтобы все это осознать.

— Если ты женишься на мне, королева отпустит моего отца? — говорит Ивен, просто, чтобы услышать еще раз. Это не укладывается в голове.

— Да, — говорит он. — Наверно, ты должна знать. Ты можешь…

И замолкает.

— Отказаться? — удивляется она. Хочется смеяться и плакать одновременно. Это действительно смешно. Выйти замуж за принца, чтобы спасти отца. Такая жертва?

Он стоит перед ней. У него такое решительное, почти суровое лицо и красные уши.

Он молчит.

— У вас вся семья развлекается угрозами и шантажом? — это жестоко и больно, но удержаться Ивен не может. Слишком невероятно, так, что все это кажется игрой.

— Не вся, — Эйрик криво улыбается, почти через силу. — Мои сестры ведут себя прилично.

Ивен качает головой.

— А если ты откажешься на мне женится? Что будет? Мой отец умрет?

— Я не откажусь, — говорит он. — Ивен… Я люблю тебя.

Голос почти срывается.

— Это так странно, — говорит она.

На мгновение он зажмуривается.

— Прости, — говорит тихо.

Ивен стоит рядом, не представляя, что сказать.

Он отворачивается. Еще немного, и уйдет.

— Подожди, — Ивен ловит его за руку. — Скажи, ведь это все правда? Ты не смеешься надо мной?

— Это правда, — говорит он. Действительно собирается уйти, но вдруг, словно опомнившись. — Ивен, а что выберешь ты?

Так, словно она может отказаться.

— Ради отца я сделаю то, что потребуется, — говорит она.

Ужасно хочется разрыдаться.

* * *

Утром Ивен видела, как он уехал. Он, и еще с десяток людей.

Не стала подходить близко, но и прятаться тоже не стала. После вчерашнего, ее больше ничем не испугать и не удивить.

На сердце было тревожно.

И даже впервые не только за отца тревожно, но и за Эйрика. Она пыталась понять, что к нему чувствует, но не могла. Это было так странно.

Выйти за него замуж?

Это было как-то слишком. Ивен даже старалась не думать. Такого просто не может быть, не смотря ни на что. Решится как-то иначе. Он принц…

Ивен верила в его искренность. Она достаточно времени провела рядом с ним, чтобы верить. И все же…

Это не принесет радости никому.

Было так странно, что чужой человек может чем-то жертвовать ради нее. Пусть даже пытаясь исправить собственные ошибки, пусть даже сам виноват. Зачем? Любовь? Ивен немного боялась любви.

Ее отцу любовь не принесла ничего, кроме горя. И матери тоже.

Столько лет без всякой надежды. Без будущего.

Это было словно болезнь. Они оба пытались найти выход, но не могли. Маму проклял ее народ. И только спустя двадцать лет ей позволили вернуться, но не позволили забрать Ивен с собой. Вернуться и больше не видеться с людьми никогда.

Отец говорил, что если бы не Ивен, если бы не маленькая дочь, он бы вообще не смог этого пережить.

Со временем смирился, конечно. Время лечит.

— Леди Ивен? — окликнули ее.

Она вздрогнула, обернулась. Сразу пожалела, что все еще стоит у дверей и думает о своем. Нужно было тихо уйти к себе, лишь только Эйрик уехал. Вообще не нужно было выходить, что у нее за дела?

Рядом стоял мужчина. Среднего роста, лет тридцати пяти, черные волосы, но уже заметные залысины на лбу. Черные глаза. Такой жесткий холодный взгляд, изучающий, словно раздевающий донага.

Ивен невольно сжалась.

— Ты альва, — сказал он, кривая ухмылка тронула губы. — Нас не представили. Но тебе, должно быть, говорили обо мне? А мне даже предлагали тебя в жены.

— Сэр Дагмер? — Ивен вежливо склонила голову.

Он разглядывал ее.

— Так и есть. Знаешь, мне совсем не нравится дело, в которое меня пытаются втягивать, это слишком сложные игры для меня. Но Бларвинд нравится. И я не упущу такой возможности, поверь. Так что, надеюсь, мы найдем с тобой общий язык. Я даже готов закрыть глаза на то, что ты полукровка, ради такого дела.

— Сожалею, но вы, в качестве мужа, мне не очень нравитесь, сэр Дагмер, — сказала Ивен.

Он засмеялся.

— Ты смелая. Я люблю таких. Надеюсь, и в постели ты просто огонь!

Он не нравился ей. Ни в каком качестве.

— У вас не будет возможности это проверить.

— Будет, если захочу, — уверенно сказал он. — И если захочу — даже сейчас, а свадьбу мы устроим позже. Королева не будет против.

Он подошел, все еще ухмыляясь, так близко, что Ивен чувствовала его дыхание на своем лице. Его глаза масляно поблескивали.

Ивен выпрямилась.

— Вы не боитесь магии, сэр Дагмер? — сказала она.

— Магии?

— Альвийской магии. Вы же знаете, почему нас так ненавидят? Мы умеем больше людей.

— Ты не умеешь, — сказал он. — Если бы умела, давно бы уже применила на деле, а не сидела бы тут.

— Пока нет, — покачала головой Ивен. — Но, по меркам альвов, я еще ребенок, а способности проявляются только у взрослых. Возможно, еще не время. Говорят, в первый раз это часто происходит в момент опасности, от страха, или еще каких-то сильных чувств.

— По меркам людей, ты старше королевы, — он фыркнул, но уже без былой уверенности. — Думаю, ты достаточно взрослая, раз даже твой отец собирался выдать тебя замуж.

— Как знать? Даже ради Бларвинда — ставки велики. А если я спалю вас альвийским огнем? В постели?

— Ты не сможешь, альва, — он положил руки ей на талию, притянул к себе. — Тебе придется смириться.

Очень хотелось ударить, оттолкнуть, но Ивен испугалась, что пощечина только еще больше раззадорит его.

— Уберите руки, сэр Дагмер, — сказала она. — Пока я еще не ваша жена.

— Пока, — ухмыльнулся он.

— Лучше умереть.

— Это лучше сразу после свадьбы, — ухмылка стала шире, обнажая желтые зубы. — Я буду даже признателен, если после свадьбы ты отправишься на тот свет, альва.

 

Глава 12

Двое крепких мужчин занесли отца по лестнице и уложили на кровать.

Эйрик шел за ними, мрачный и собранный, почти не глядя по сторонам.

Он даже на Ивен старался не смотреть, словно ему было неловко.

Сразу распорядился принести теплой воды и бинты, перевязать раны. Хотел было позвать врача.

— Не надо врача, — попросила Ивен. — Я сама.

— Хорошо, — согласился он.

Ивен села на край кровати, сердце сжималось.

Хейдар лежал тихо и неподвижно, даже не приходя в себя, лишь хрипло неровно дышал. Лицо посерело, ввалились щеки. Правая рука почти черная, замотана бинтами от запястья до локтя, и сразу видно, что дело плохо. И рана где-то в боку, так сразу не разобрать, видно только проступающую сквозь повязки кровь.

Ивен понимала, что трясутся руки. Что если у нее не хватит сил. Она лечила Эйрика недавно, но, по сравнению с отцом, он был вполне здоров, и даже еще пытался отказаться от помощи. А тут… Страшно.

Врачам, тем более здесь, при дворе, Ивен не доверяла. Лучше самой. Если уж она не справится — никакие врачи не помогут.

— Могу я что-то сделать? — спросил Эйрик.

— Нет, — Ивен покачала головой. — Пусть все уйдут.

Он выгнал из комнаты всю прислугу, остался стоять у двери.

— Если я могу хоть чем-то помочь, только скажи.

— Ты все уже сделал.

Это все из-за него, не стоит забывать. Что бы Эйрик не делал сейчас — это все из-за него.

Ивен взяла отца за руку, закрыла глаза. Рука была горячая.

— Я буду за дверью, если что, — сказал Эйрик.

Ивен осталась…

Еще немного времени понадобилось, чтобы собраться с силами. Справиться.

Ивен принялась разматывать повязки, стараясь осторожно, не повредить…

Еще бы немного, и отец бы умер. Просто чудо, что он еще жив. Что успели. Если бы она просто убежала домой… Немного, и было бы поздно.

Лучше не думать.

Рука разрублена дважды, до кости.

В боку глубокая рана.

Можно ли вообще что-то сделать?

Положила руку ему на лоб. Сейчас… Сил нужно много.

— Эйрик! — позвала она.

Он действительно ждал за дверью, сидел прямо на полу.

— Ты предлагал помощь, — сказала Ивен.

— Да, что нужно сделать? — он вскочил на ноги.

— Зайди.

Говорить хотелось только наедине, Ивен боялась, что кто-то услышит.

Ее и так обвинят в колдовстве, но об этом она подумает потом. Сейчас — главное спасти отца. Потом — что-нибудь придумают.

Эйрик стоял прямо перед ней, Ивен видела его глаза. Он действительно готов был сделать все, что угодно.

— Раны очень серьезные, — сказала она. — У меня не хватит собственных сил. Я не настолько хорошо умею… Я не настоящая альва. Но я могу не только отдавать, но и забирать силу. Забрать немного жизни, чтобы помочь, не для себя… Все восстановится потом, хотя в первые дни, наверняка, будет сильная слабость… Ты бы мог?

Так и не хватило сил сказать прямо.

— Да, конечно, — спокойно сказал он.

Никаких сомнений, даже на мгновение. Ивен даже не сразу поверила.

— Отдать немного, чтобы помочь моему отцу…

— Хорошо, — сказал он. — Что я должен делать? Сейчас?

— Да. Сядь, — сказала она. — Ты можешь даже потерять сознание. Но потом все пройдет.

— Хорошо.

Эйрик огляделся, сел на небольшую кушетку у окна.

Ивен села рядом.

— Не боишься?

— Ну, я же выживу, в конце концов, — он неуверенно улыбнулся. — Ты же сама отдаешь, когда лечишь кого-то. Ты спасла мне жизнь…

— Со мной все немного иначе… — Ивен вздохнула. — Дай мне руку.

Он протянул ей.

Его ладонь была такая большая, что Ивен едва могла обхватить ее своими двумя, едва могла удержать.

Его ладонь…

Это было неожиданно волнительно, и даже совсем не от того, что она собиралась сделать.

— Закрой глаза, — попросила она. — Мне так будет проще. И не дергайся, пожалуйста. Не пытайся вырваться. Если боишься, лучше скажи сейчас. Я не могу сказать, как это будет, и что ты почувствуешь, но, скорее всего, не очень приятно.

— Ладно, — сказал он. Откинулся назад, прислонившись к стене. — Я буду сидеть тихо.

Еще немного, чтобы решиться и начать.

И лучше тоже закрыть глаза, сосредоточиться. И не смотреть на него, на то, как болезненно сдвинулись брови, как лицо напряглось, не обращать внимание на то, как дрогнула его рука.

Он не отступит.

Главное, не перестараться.

Иначе, она убьет его.

Не растерять всю силу…

А потом взяться за отца.

* * *

Ивен проснулась сидя, уткнувшись носом во что-то теплое.

Слабость страшная и глаза почти не открывались.

— Не надо ее будить, — шепотом говорил Эйрик. — Ничего страшного, пусть спит так.

— Я не сплю, — попыталась было сказать Ивен, но вышло не очень разборчиво.

— Шшш-ш, тише, спи, — он, кажется, погладил ее по плечу.

Только сейчас она вдруг поняла, что он обнимает ее, а она спит у него на груди, они оба сидят на полу, у кровати…

Дернулась, попыталась даже вскочить на ноги, но чуть не упала, Эйрик подхватил ее.

— Ивен… — услышала, но это уже отец.

Вздрогнула, тряхнула головой, изо всех сил стараясь прийти в себя. Села… Или, скорее, отползла в сторону и села рядом. Подальше от Эйрика. Хоть немного подальше, не касаясь его. Даже не потому, что его прикосновение было неприятно… может, даже наоборот… но отец был рядом.

— Ив, милая, как ты?

Она всхлипнула.

Отец все так же лежал на кровати, лицо его было бледным и осунувшимся, но главное — он был жив.

— Хорошо. Все хорошо, папа… — хотелось плакать. Она так волновалась эти дни, столько всего успела передумать, что теперь даже просто видеть его — было счастье.

Голова кружилась, и от каждого движения темнело в глазах. Но Ивен все равно села поближе к отцу, потрогала лоб — холодный, мокрый… Ничего… Глубокие раны на руке затянулись, и даже к коже понемногу начал возвращаться здоровый цвет. Пальцы не шевелились, но, может быть, нужно время. Все будет хорошо. Теперь — обязательно.

— Все хорошо, милая. Я так волновался за тебя…

Ивен плакала, слезы ручьями катились по ее щекам.

За спиной медленно, неуверенно, поднялся на ноги Эйрик.

— Я пойду, ладно? — сказал он. — Еще посижу немного за дверью, ты зови, если что. Если уйду уже — там слуги, я скажу, чтоб были рядом. Не волнуйся.

Ивен кивнула.

— Спасибо тебе, — сказала тихо.

Успела заметить, с какой ненавистью отец смотрит на Эйрика.

Заметить, как Эйрик, шатаясь, идет к двери, как хватается за нее, стараясь не упасть. Как тяжело дышит. Она ведь вытянула из него все. И даже больше. За два раза. Да, она и в первый раз думала, что взяла многовато, теперь ему так сложно будет восстановить силы, и мало ли что… И он будет злиться на нее. Но потом, когда взялась лечить раны, поняла, что не хватает. Ни этих новых, ни собственных сил. И если не закончить сейчас, то все может быть вообще напрасно. Разрыдалась от собственной беспомощности прямо у постели отца. А потом Эйрик буквально упал рядом с ней, обнял, взял ее за руку. «Давай, — сказал так уверенно. — Ты же можешь взять еще? Тебе не хватило. Я же вижу. Ты давай, не бойся». Он обнимал ее… Что ей оставалось?

Она почти слышала, или, скорее, чувствовала, как за дверью он споткнулся, едва не упал, сполз по стенке на пол.

Ничего, это пройдет все. Нужно только время… Он очень крепкий, главное, чтобы выдержало сердце.

Все пройдет…

— Он заставил тебя вернуться сюда? — тихо сказал отец. — Что он сделал с тобой, милая?

— Он ничего не сделал мне, папа. Он не такой плохой человек, правда…

— Он? Эйрик? Не такой плохой человек?

Ее оправдания звучали дико.

Ивен до боли закусила губу. Не представляя, что сказать, и имеет ли смысл что-то говорить. Для отца был только тот, первый день, были угрозы, а потом было нападение. Все, что случилось потом — для него просто не было. Он не видел, не знал, его не было рядом.

Имеют ли значение все эти дни?

Ведь все это из-за Эйрика. Если бы он не вмешался в ее жизнь, все было бы хорошо. Она так его ненавидела.

Что изменилось вдруг?

Стало неловко и стыдно, словно она сама в чем-то виновата. Словно она сделала что-то такое… непозволительное. Ивен отвернулась, пытаясь найти силы и как-то справиться с собой. Не понимая, что теперь делать.

Эйрик пытается исправить, но ведь это он виноват.

Она не должна его защищать. Что бы ни случилось…

— Я не знаю, папа, — она тихо всхлипнула, прижалась щекой к его руке. — Я уже ничего не знаю.

Раннее утро, солнце уже почти поднялось и светит в окна.

Нужно что-то делать.

Если еще можно уехать домой…

* * *

Эйрик отдыхал уже трижды по дороге к себе, но не успел пройти и половины. Стоял, прислонившись спиной к стене, закрыв глаза. Первый раз он даже сел на пол, но потом понял, что подниматься на ноги сложнее, чем просто стоять.

В ушах звенело, и темнело в глазах, почти до обморока. Спина вся мокрая от пота. Словно он не просто прошел несколько шагов, а бегом взобрался на высоченную гору. На гору было бы даже легче.

Еще немного…

— Значит, отца она вылечила? — Бирна стояла рядом и улыбалась.

Эйрик открыл глаза. Он и не слышал, как она подошла.

Был не готов.

С усилием оторвался от стены, покачнулся. От резкого движения замутило, Эйрик вдохнул поглубже… сейчас, сейчас…

— Я смотрю, твоя альва, не стесняясь, выжала тебя досуха? Она молодец, не теряется.

— Не понимаю о чем ты, — Эйрик изо всех сил старался стоять прямо. — Я просто напился вчера вечером, а сегодня мне… ну, не хорошо.

— Это я вижу, — Бирна засмеялась. — Твой отец хочет видеть тебя к обеду, хочет поговорить. Надеюсь, к вечеру ты будешь выглядеть так же чудесно, как сейчас.

— Тебе нравится?

— Прости, но это мне на руку. Силы восстанавливать ты будешь долго. А то и вовсе, помрешь ненароком, — она улыбнулась так невинно и обезоруживающе.

— Подсыплешь мне чего-нибудь за обедом?

— Ну, зачем же так? Есть и другие пути, такие, что моей причастности к этому никогда не обнаружить. Но всему свое время. Ты не волнуйся, тебе сейчас вообще волноваться нельзя, иначе и до обеда не дотянешь. А я пока пойду, проведаю твою альву.

— Стой! — он попытался было дернуться, не пустить, но едва устоял на ногах, земля закружилась.

— Осторожней, защитник! Я пойду пока просто поговорить, не бойся. Дагмера отправлю к ней ближе к вечеру. Ты отдохни.

— Я убью тебя, — зашипел он сквозь зубы. Сил не было.

— Ты уже пытался, помнишь, — сказала она. — И что вышло? У меня теперь хорошая охрана, а от тебя отвернулись все. Хочешь сделать еще одну глупость?

Эйрик помнил. Это вышло действительно глупо… Впрочем, как и все, что он делал. Тогда еще Бирна не решалась играть в открытую, он и подумать не мог. Но однажды, проснувшись рано утром в саду, после веселой гулянки, Эйрик обнаружил рядом с собой Бирну в разорванном платье. Она наклонилась к нему, горячо поцеловала в губы, улыбнулась. «Знаешь, как все было? — сказала она. — Я вышла погулять на рассвете, не спалось. А ты набросился на меня из-за кустов». И принялась звать на помощь. Эйрик сначала не понял, потом не поверил, потом даже попытался ее придушить, но от этого стало только хуже. Он даже не понял, поверил ли, в конце концов, ему отец. Но если бы не поверил, наверно, наказание было бы куда суровей…

Королева ушла, а он остался стоять. Прислонившись к стене сначала лбом, потом, повернувшись, спиной. Сердце колотилось так бешено, что почти не вздохнуть…

Беспомощность пугала.

До вечера еще есть время, надо хоть немного прийти в себя. Иначе, толка от него действительно не будет.

 

Глава 13

— Рада, что вам лучше, лорд Хейдар.

— Благодарю вас, ваше величество, — встать он, конечно, не мог, но попытался немного приподняться.

Ивен склонила голову.

— Мне говорили, вы едва ли не при смерти, лорд Хейдар, — сказала королева. — Вижу, ошиблись. Я желаю вам скорейшего выздоровления. Просто чудо, что все обошлось благополучно.

— Благополучно, ваше величество? — он невольно усмехнулся.

— Времена сейчас не спокойные. Но вам и вашей дочери удалось спастись, это уже много, согласитесь. Мне даже представить страшно, что могло бы случиться с невинной девочкой в лесу. Разбойники, напавшие на вас, обязательно будут найдены и повешены на площади, на глазах у всех. Пусть послужит примером. Думаю, к тому времени вы уже сможете встать, чтобы посмотреть на это.

— Боюсь, у меня нет желания на это смотреть, ваше величество. Тем более, что всех разбойников вы все равно повесить не сможете.

Королева довольно улыбнулась.

— Как знать, — сказала она. — Вы желаете мести, лорд Хейдар?

— Я желаю справедливости, ваше величество. Но мести желать, думаю, не очень уместно.

— Отчего же неуместно?

Хейдар даже удивился.

— Думаю, тот, по чьей вине мы здесь, избежит наказания в любом случае.

— Как знать, лорд Хейдар.

Ивен поняла, что сжимается сердце. Королева знает правду, не может не знать. Но разговоры о мести… Нет, Ивен мести не хочет. Наверно, должна бы хотеть, но не хочет. Разве что для тех, кто ранил ее отца. Эйрик получил уже достаточно. Но она не может даже сказать это вслух.

— Больше всего я желал бы не мести, ваше величество, а поскорее оказаться дома.

— Да, понимаю вас! И все же, если еще кое-что, в чем я могла бы помочь. Простите за откровенность, лорд Хейдар, но вся эта история губительна для репутации вашей дочери. Ивен ни в чем не виновата, не подумайте, что я обвиняю ее. Но люди жестоки. Нападение разбойников, скитания по лесу, потом принц Эйрик привозит ее сюда, на своем коне. Вы же понимаете, что начнут болтать? Лорд Фаральд уже говорил со мной… о, нет, он, конечно, не говорил открыто, но выражал сомнения… Бедная девочка и без того на половину альва, а тут еще это! А если она еще и колдунья? Ведь если принять во внимание ваше внезапное выздоровление, то сомневаться сложно… О-оо…

Лорд Хейдар помрачнел, невероятным усилием, стиснув зубы, сел на кровати.

— Чего вы хотите, ваше величество?

— Я всего лишь хочу вам помочь. Искренне, лорд Хейдар. Я чувствую себя виноватой, потому, что к этой истории оказались причастны… ну, вы же все понимаете, правда? Не стоит лишний раз говорить… Я могла бы помочь. Я могла бы подыскать для вашей дочери достойного мужа. У меня ведь больше связей и больше возможностей.

Королева улыбалась.

— Нет, папа… нет, пожалуйста, — шепнула Ивен.

Хейдар покачал головой.

* * *

Бирна подловила его еще в дверях.

— Я отдала тебе Хейдара, выполнила свою часть договора. Теперь дело за тобой.

Ухмыльнулась почти с вызовом.

Эйрик попытался было схватить ее за руку, но Бирна ловко увернулась. Бегать за ней он не решился, тут хоть бы на ногах устоять.

— Ты хочешь, чтобы я сказал это сейчас?

— Да.

— Он выставит на улицу не только меня, но и Хейдара. А старик только очнулся, не может даже встать с постели, не то чтобы куда-то идти. Дай мне неделю.

Бирна пожала плечами.

— Договорись с отцом сам. Или я поступлю так, как считаю нужным.

До стола Эйрик кое-как добрался. Последние несколько шагов дались особенно тяжело, голова еще кружилась, поэтому пройти ровно и уверенно, не спеша сесть, а не просто упасть на стул, когда ноги окончательно подогнулись, оказалось почти невозможно.

До стола он добрался, но вот есть — совсем не мог. От вида еды просто выворачивало наизнанку. Он кивнул, чтобы налили вина, отпил небольшой глоток. Вино пошло хорошо, но пить в таком состоянии Эйрик тоже опасался. Будет только хуже, еще наговорит лишнего.

Голова и без того рассказывается.

Нет, хуже всего было то, что за столом, кроме отца и Бирны, сидел лорд Ингмар, отец невесты Эйрика. Он уже почти и забыл… Хорошо еще, саму Сьёвн, вместе с большей частью двора, отправили домой, но Игнмар остался, очевидно, желая самолично проследить, чтобы будущий зять не делал никаких глупостей.

— Я смотрю, вчера ты хорошо погулял? — Уддгер презрительно усмехнулся.

Эйрик отсалютовал кубком, приложил к губам, но пить не стал.

— Отлично! Гулять, так гулять. Ты хотел поговорить о чем-то?

— Лорд Ингмар хотел поговорить с тобой.

Ингмар кивнул, степенно дожевывая баранью ногу.

— Я просто хотел поинтересоваться, ваше высочество, что заставило вас так спешно покинуть замок сразу после помолвки? Мы, кажется, планировали совместную прогулку, но вы исчезли, никому ничего не сказав. Моя дочь прорыдала весь день, думала, может быть, она чем-то не угодила вам?

Эйрик покрутил кубок в руке.

Бирна подмигнула ему, улыбаясь. Значит, времени у него нет, можно было бы потянуть, но врать в глаза он не готов.

— Простите, лорд Ингмар, у вас чудесная дочь, и она тут совсем не причем.

— Тогда что же, ваше высочество? Неотложные дела? — в голосе Ингмара сквозил сарказм, в неотложные дела принца он не верил ни капли.

Не сейчас…

— Да, — сказал Эйрик. — Дела. Прошу простить меня, лорд Ингмар, я должен был предупредить вас.

— Не сердитесь на мальчика, — невинно попросила Бирна. — Он же спас леди Ивен от разбойников.

Ингмар помрачнел.

— Как же это вышло, не расскажете нам, ваше высочество? — хмуро поинтересовался он. Подобным подвигам он был совсем не рад.

— Это вышло случайно, — сказал Эйрик, стараясь придумать хоть что-то, но в голове гудело, и придумать ничего не получалось.

— Мне бы тоже хотелось послушать эту историю, — согласился король.

Эйрик собрался с силами. Ничего, гнев отца он как-нибудь переживет. Этого все равно не избежать.

Поднялся на ноги.

— Лорд Ингмар, — сказал он, — я не могу жениться на вашей дочери.

— Что?! — Ингмар даже не поверил.

Король молчал. Казалось, он не удивлен, ожидал чего-то подобного. Только лицо потемнело.

— Лорд Ингмар… — Эйрик оперся одной рукой о стол, голова еще кружилась, поэтому говорить уверенно и твердо удавалось с трудом. — Я очень сожалею, но лучше сказать об этой сейчас, чем тянуть. Я не могу жениться на вашей дочери. Вам стоит поискать для нее другого, более достойного мужа. Во всем этом только моя вина и мое решение. Я понимаю, что помолвка уже состоялась, но…

— Это все твоя альва? — прервал король, ледяной тон не обещал ничего хорошего.

— Ивен тут не причем. Она даже не знает.

Ингмар тоже поднялся на ноги.

— Альва?! — его голос дрожал от волнения и гнева. — Вы издеваетесь надо мной? Что это значит?

— Альва тут не причем, лорд Ингмар, — повторил Эйрик. — Я понимаю всю ответственность, и что слово было дано. Но свадьбы не будет.

Ноги слегка дрожали от слабости. И еще, от запаха жареного барашка под ореховым соусом, что стоял рядом, так неудержимо накатывала тошнота. Эйрик очень стоять ровнее и дышать глубже, но со стороны, пожалуй, выглядело не очень.

Король молчал, наблюдая за происходящим, словно за представлением, из-под нахмуренных бровей. Бирна улыбалась, уже радуясь своей победе.

— Вы нанесли мне оскорбление, сир, — лицо Ингмара стало совсем белым. — Вы ответите за это.

Эйрик склонил голову.

— К вашим услугам, милорд.

Вдох-выдох. Не хватало еще заблевать тут все или упасть в обморок.

Ингмар поджал губы, коротко поклонился к королю. Он был в бешенстве, хоть и очень старался сдержаться. Устраивать истерики было не в его обычаях, но так он это не оставит, в этом можно не сомневаться.

— Что ты себе позволяешь, щенок? — поинтересовался король, дождавшись, когда Ингмар скроется за дверью.

Эйрик бы тоже сбежал, с превеликим удовольствием, но не было сил.

Сказать тоже было нечего.

Промолчал.

— Это ведь твоих рук дело? — король повернулся к жене. Бирна, все еще улыбающаяся, вдруг подобралась. — Ты хоть понимаешь, чем это нам грозит?

— Моих рук? — удивилась она. — Каким же образом? Разве я притащила альву сюда?

— Ты все знала. Бьюсь об заклад, он все это придумал не сам. Ты хоть понимаешь, что Ингмар — это большая часть нашей морской торговли? Все твое фесское вино, дорогие тряпки из Альджура, миройские пряности, энэйское серебро… Согласна забыть все это?

— Ингмар не сможет перекрыть все, — голос Бирны звучал очень уверенно и даже непринужденно, но губы побелели. — Торговля нужна ему самому. И свадьба была нужна ему, а не нам…

Король разглядывал ее, откинувшись на спинку кресла, раздумывая. Да, красоты и изящества в Уддгере не было ни на грош, волосы заметно поредели на затылке, с возрастом вырос живот, но сила, тем не менее, чувствовалась отчетливо. Особенно, когда король был трезв.

— С Ингмаром я как-нибудь разберусь, — сказал он. — В конце концов, сам женюсь на его дочери, а тебя запру в башне, и буду навещать вечерами, — громко засмеялся, видя панику в глазах Бирны. — Но терпеть этого не стану. Ты! — он повернулся к Эйрику. — Наследник, не способный думать своей головой, мне не нужен. Если минутную похоть ты ставишь выше интересов государства и заключенных договоров, то короля из тебя не выйдет. Ты мог бы тащить в постель кого угодно, это твое дело, мне плевать. Но подобное — переходит все границы. Ты обещал жениться на Сьёвн, и должен держать обещания. Если не можешь, ты мне не сын. И если завтра к рассвету ты не покинешь замок, я велю повесить тебя вместе с разбойниками на площади. Все понятно?

— Да, сир, — Эйрик кивнул. — Что будет с лордом Хейдаром?

Король усмехнулся.

— Тебя больше волнует судьба твоей альвы? Пусть убирается тоже. Я не желаю видеть их обоих у себя во дворце.

— Лорд Хейдар тяжело ранен, он не может даже встать с кровати.

— Здесь не богадельня. Забирай его с собой.

* * *

— Ивен, мне нужно поговорить.

Он осторожно постучал в дверь. Уже приготовившись в дорогу, одевшись, пристегнув к поясу меч.

Она открыла. Глаза были красные, но слезы Ивен уже успела стереть.

— Нам уже сказали, — тихо произнесла она. — Мы должны покинуть замок.

Эйрик покачал головой.

— Утром. Еще время есть…

— Есть время? — удивилась Ивен. — Отец едва может подняться на ноги. У нас ничего нет, и я не думаю, что король даст нам еды и денег в дорогу, и уж тем более провожатых. До Бларвинда несколько недель пути, если идти пешком. Скоро зима. И ты говоришь, есть время? Для чего?

— У меня есть лошадь и немного денег, — сказал Эйрик. — То, что было при себе. Больше мне не позволят взять, но хоть что-то. Если твой отец сможет сидеть верхом, хоть немного, то мы можем довести его до какой-нибудь гостиницы в городе, снять комнату, подождать, пока он немного придет в себя.

— Мы можем? — удивилась Ивен. — «Мы»?

— Вы сможете, Ивен.

Эйрик с усилием сглотнул, поджал губы.

— А ты? — спросила она. — Ты говорил, я должна стать твоей женой? Так?

— Нет. Этого не потребовалось.

Ивен тихо всхлипнула, на мгновение закрыла глаза, собираясь с силами.

— И что ты будешь делать теперь? Зачем тебе все это?

Он пожал плечами.

— Отец говорит, что я идиот, и не способен думать о последствиях. Наверно, так и есть. Теперь я просто хочу немного исправить то, что успел поломать. Хоть немного.

Он неуверенно улыбнулся.

Ивен долго стояла, глядя ему в глаза. Все это было так… она даже не могла подобрать слов. Все это было почти невозможно.

— Значит, на рассвете? — тихо спросила она.

— Да, отдохните пока. Я посижу тут, за дверью, на всякий случай.

 

Глава 14

Поспать удалось всего пару часов, сидя на полу, привалившись к стене спиной. Всего немного, и еще просто посидеть с закрытыми глазами, отдыхая. Он боялся крепко заснуть и упустить время, опоздать. Но даже это помогло. Голова трещала по-прежнему, но ноги уже не так подгибались. Можно было встать, пройти несколько шагов не шатаясь.

Ивен ждала.

Когда он постучал, лишь только небо начало сереть на востоке, она сразу же открыла дверь. Одета в дорогу, в теплом плаще, волосы собраны.

Тревога в глазах.

— Ты же хотела домой, — сказал ей. — Сейчас поедем.

— Мне страшно, — тихо-тихо шепнула Ивен.

Она стояла так близко, лишь только руку протянуть… и так хотелось обнять ее, и даже, казалось, она не будет против. Но лорд Хейдар смотрел на них, и Эйрик не решился.

— Все будет хорошо.

— Ты поможешь отцу дойти до лошади?

— Конечно, — согласился он.

Хейдар молчал.

Он сидел на кровати, тоже был готов.

— Нам нужно идти, лорд Хейдар, — сказал Эйрик.

— Значит, вы идете с нами, сир?

— Эйрик, — сказал он, скрипнул зубами. — Думаю, титул уже не уместен. Вы можете отказаться, милорд. Вы можете взять дочь и уйти без меня.

Хейдар криво усмехнулся.

— Вашими стараниями, сир, уйти мне не так просто. Я уже пытался это сделать, и увезти дочь. Но ваши люди догнали нас. Теперь я с трудом могу добраться даже до двери.

— Я могу проводить вас до гостиницы, — сказал Эйрик. — Оставить коня и немного денег в дорогу. А дальше вы поедете, как только придете в себя и сочтете нужным.

Хейдар вздохнул, промолчал.

Эйрик подал руку, помогая подняться.

Старый лорд был высоким, крепким, но и без того довольно сухим и поджарым, а за последнюю неделю исхудавшим совсем. Если бы не недавнее колдовство Ивен, Эйрик мог бы легко поднять Хейдара на руки, отнести вниз. Но, вряд ли бы лорду это понравилось. Сейчас он шел сам, только опираясь на плечо Эйрика левой рукой, отдыхая каждые несколько шагов. С достоинством. Принимая помощь как неизбежность.

Ивен шла рядом.

На конюшню, и потом в город.

Никто не остановил их, никто не вышел проводить.

Только стражники у ворот ухмылялись, глядя вслед. Эйрик пытался не оглядываться.

Дорога до ближайшей гостиницы далась лорду Хейдару нелегко. Сначала он еще сидел на лошади прямо, но с каждым шагом сил оставалось все меньше, он уже почти лег на шею коня, вцепившись в гриву. Ивен изо всех сил пыталась поддержать отца.

Гостиницу они выбрали одну из самых дешевых. Хозяин встретил их с недоверчивым интересом, разглядывая. А после того, как Эйрик скупо отсчитал несколько медяков за комнату — засомневался еще больше.

— Он больной, что ли? Не помрет здесь? — кивнул хозяин в сторону Хейдара. — Мне неприятности не нужны.

— Не помрет, — сухо возразил Эйрик. — Он просто устал с дороги. Нам всем нужно отдохнуть.

Хозяину, конечно, это не нравилось, да и узнать принца в уставшем путнике он вряд ли смог, но смириться пришлось, раз Эйрик заплатил за два дня вперед, и еще за ужин. Да и меч у Эйрика на боку выглядел вполне внушительно, а связываться с вооруженными людьми — себе дороже.

Живите, раз так надо, только платите вперед.

Наверх по лестнице Эйрик все же тащил лорда Хейдра на себе, очень стараясь не показывать, как ему тяжело, ругаясь сквозь зубы и обливаясь потом. Уложил на соломенный тюфяк в углу.

И сам завалился рядом, было уже почти все равно.

Ивен разбудила его вечером. Он спал полусидя, прислонившись головой к спинке единственной кровати, тихо, словно ребенок.

Она тоже немного поспала днем. Здесь было куда спокойнее, чем во дворце, отец рядом, они едут домой. Ивен, наконец, немного расслабилась.

Вечером к ним постучала девочка с кухни, сказала, чтоб спускались. Но Ивен сбегала сама, принесла тарелки в комнату. Сидеть сейчас в общем зале совсем не хотелось.

Тарелку себе, тарелку отцу, потом Эйрику. Да, ему тоже, ей не сложно. Отец, правда, смотрел без одобрения, удивился даже, почему бы принцу не сходить самому. Но особо возражать не стал.

Правая рука у него не работала, пальцы он вообще не чувствовал, только выше локтя. Ивен надеялась, что со временем все восстановится… но, кто знает, она не разбиралась в таких вещах. Она радовалась уже, что отец жив, рука — это не так страшно…

Из-за этого принца, что спит в углу.

Отец не жаловался, только чуть неуклюже держал ложку в левой. Силы постепенно возвращались.

И все равно, Ивен чувствовала себя виноватой.

— Ивен, разбуди его.

Она присела рядом, слегка потрясла за плечо.

— Проснись, я ужин принесла.

Эйрик что-то пробормотал во сне, моргнул, открыл глаза.

— Что? — даже дернулся, словно испугался. — Что случилось?

— Все хорошо, — сказала Ивен. — Я ужин принесла. Возьми, тут тушеные бобы и немного мяса.

Эйрик сонно потер глаза.

— Спасибо, — сказал он.

Так и ел, сидя на полу, держа миску в руках. Не спеша, аккуратно, но сразу видно, как сильно проголодался. Не разговаривая, даже чуть прикрывая от удовольствия глаза.

— Голодный? — Ивен невольно улыбнулась.

— Угу, — он быстро дожевал, улыбнулся в ответ. — Я вчера вообще есть не мог. И так плохо было, да еще этот семейный обед…

Он запнулся, глянул на Хейдара. Съел еще пару ложек.

— Значит, вам лучше, сир? — поинтересовался Хейдар.

— Да, намного.

В его голосе чувствовалось напряжение, словно ожидание новой грозы.

— Вы собирались, сир, проводить нас до гостиницы, потом оставить денег в дорогу и попрощаться, — сказал Хейдар, очень холодно.

Эйрик облизал губы, замер на мгновение, обдумывая.

— Да, милорд, — сказал он.

Очень быстро доел остатки бобов, поставил тарелку на пол, поднялся на ноги.

— Если вам так будет угодно, милорд, — быстро глянул на Ивен и отвернулся, словно опасаясь встретиться с ней взглядом.

Отстегнул с пояса кошелек, уже потянулся было достать немного себе, но не стал, под испытывающим взглядом Хейдара. Подошел, положил на стол. Все, что у него было.

— Надеюсь, этого хватит, — сказал он. — Лошадь я тоже оставляю вам. Надеюсь, до дома вы доберетесь благополучно.

— Если на нас снова нападут, — Хейдар пристально смотрел ему в глаза, — то защищаться мне нечем. Без оружия и одной рукой…

Эйрик шумно втянул носом воздух, сжал пальцы в кулак.

Отстегнул перевязь с мечом, положил рядом.

— Оружие я тоже оставлю, милорд, если это вам поможет.

Хейдар тихо цокнул, покачал головой.

— И куда вы пойдете, сир? Пешком, без денег, без оружия… Вернетесь домой?

— Если я вернусь, меня повесят, — сказал Эйрик, так равнодушно, как только мог, на Ивен он по-прежнему старался не смотреть. — Мой отец всегда держит обещания. Пойду в Арнгунн, там всегда нужны хорошие бойцы. Это единственное, что я умею.

— Значит, вы считаете, что боец вы хороший?

Эйрик хотел было просто кивнуть, но не удержался, фыркнул чуть самодовольно.

— Да уж получше ваших людей.

Один справился с тремя, когда те пришли за Ивен.

Хейдар чуть заметно усмехнулся, глядя на него с интересом.

— До Арнгунна путь не близкий, — сказал он.

— Ничего.

Эйрик пожал плечами.

Собирался уже было повернуться к выходу, но остановился.

Достал из-за пазухи небольшой сверток… шелковый платок. Развернул, шагнул к Ивен. Чуть замялся, но, все же, решился.

— Я хотел подарить это тебе. Наверно, нужно сейчас, да? — голос чуть дрогнул. — Возьми. Это принадлежало моей матери, и бабке, и… пусть будет у тебя.

Протянул. На его ладони лежало кольцо. Золотой стебель с резными листочками, цветок розы из цельного рубина, удивительной огранки, почти невозможной. Альвийская работа, очень тонкая, невообразимая для людей.

Ивен даже вздрогнула, замерла.

— Я не могу взять, это слишком…

— Возьми.

Он порывисто взял ее за руку, хотел было даже надеть кольцо на палец, но не решился, просто вложил в ладонь. Пальцы дрогнули тоже. Наклонился, осторожно коснулся губами ее лба.

— Будь счастлива.

И так резко повернулся, направился к двери.

— Постой! — окликнул Хейдар.

Эйрик замер уже на пороге, обернулся не сразу. Хейдар даже успел кое-как подняться на ноги.

— Да постой же ты…

Эйрик стоял молча, сжав зубы.

— Ты ведешь себя как мальчишка, — Хейдар тяжело вздохнул. — Твой отец прав, с таким характером невозможно быть королем. Сразу встаешь в позу. Лучше помереть, сбежать, хлопнуть дверью, чем попытаться обсудить спокойно, да? Лучше разбрасывать подарки, словно дешевые побрякушки… Тебя не учили уважать память предков? И разве я отказывался от твоей помощи?

— Но вы, милорд…

— Разве ты предлагал проводить нас до Бларвинда? Ты сказал, что пойдешь с нами до гостиницы и уйдешь. Так?

— Да…

Эйрик неуверенно кивнул, насупил брови, долго стоял молча.

— Ты ведь проводишь нас домой? — вмешалась Ивен. — Ты не бросишь нас, правда?

— Да, конечно… если лорд Хейдар не будет против…

— Не будет, — вдохнул тот. — У меня не осталось людей, а ехать вдвоем через всю страну — довольно опасно. Не могу сказать, что я рад твоему обществу, но буду благодарен за помощь.

Эйрик серьезно уставился в пол.

— Конечно, милорд. Я буду рад проводить вас.

— А ты, — Хейдар кивнул Ивен, — верни ему кольцо. Подобные подарки не принимают просто так. И просто так не дарят. Когда придет время, если он не передумает, то сделает все правильно.

* * *

Утром они ходили на рынок, купить в дорогу еды и всего необходимого.

Вдвоем.

Ивен шла рядом с Эйриком, и это было так странно и немного удивительно. Просто так, они оба… И так легко. Казалось, все позади, и теперь их ждет только хорошее. Ничего не случится. Отец жив, они идут домой, все остальное как-нибудь наладится.

Ивен непрерывно болтала, рассказывая что-то о Бларвинде, своем доме, своем детстве. Она, наверно, никогда в жизни столько не говорила, но сейчас просто удержаться не могла, слова распирали изнутри. Куча совершенно не важных, ничего не значащих мелочей. О том, как недавно в большом зале меняли полы, и теперь они так чудесно пахнут сосновой смолой, о том, как серая кошка Фурия перед их отъездом родила котят, и теперь они наверно уже большие, бегают и, может быть, даже пытаются охотиться. О том, какие их кухарка печет пироги, особенно с рыбой, или вот с капустой — просто пальчики оближешь! И совсем скоро праздник первой зимней ночи, но они, наверно, уже не успеют. Зато успеют на ночь духов. И будут вместе танцевать у костра…

Нет, про танцы Ивен сказать не решилась, хотя представить это было очень приятно. Когда Эйрик возьмет ее за руку…

Он и сейчас, легко подхватив ее одной рукой, переносил через лужи. А потом ставил на ноги, но чаще нес дальше, еще несколько шагов, словно забывая, что дорога уже чистая, и Ивен может идти сама. И сердце начинало стучать быстрее. Ивен смущалась сначала, потом смеялась, и он начинал смеяться тоже. В его глазах, серо-голубых, ясных, блестели веселые огоньки.

А вот небо, напротив, хмурилось, еще немного, и пойдет первый снег, но на душе было тепло.

Они купили вяленного мяса, сыра, бобы и овсянки для каши. Еще корзинку крупных красных яблок, немного масла… Они бы накупили еще кучу всего, это оказалось так увлекательно, но закончились деньги, которые взяли с собой. Большую часть они предусмотрительно оставили в гостинице у отца.

Чуть дальше на площади выступали жонглеры, собралась толпа. Ивен обрадовалась, побежала смотреть. И Эйрик даже подхватил ее, посадил ее к себе на плечо, чтобы было лучше видно. В воздухе летали горящие факелы, аж захватывало дух!

А потом появились гвардейцы короля.

Нет, никто не подошел к ним и ничего не сказал, но Эйрик, заметив, сразу напрягся. Снял Ивен с плеча, поставил на ноги, даже попытался закрыть собой от посторонних глаз. Шагнуть в сторону… всего пару шагов. Он, наверно, и хотел бы сбежать, но не позволяла гордость. Он скорее умрет на месте, чем побежит. Ивен испугалась. Эйрик ведь должен уйти… И что если не только из замка, но из города тоже, ему нельзя здесь находиться. Она видела, как капитан гвардейцев заметил Эйрика тоже, остановился, как долго стоял, вглядываясь, хмурясь.

А потом повернулся, махнул своим и поехал прочь.

— Пойдем уже, — тихо сказал Эйрик. — Нам пора.

Взял ее за руку, и его рука была такой холодной…

Начинал накрапывать мелкий дождь.

 

Глава 15

Хотели выехать уже следующим утром, но повалил снег. Решили, наверно и к лучшему, Хейдар сможет получше прийти в себя, посидеть еще денек в тепле. Оставаться тут надолго они не могли, не было ни времени, ни денег.

Ивен попросила у хозяина гостиницы иголку, принялась зашивать отцовскую рубашку, о которой в замке никто не позаботился. А потом хозяин подкинул ей еще немного работы, штопать рубашки и чулки, в счет уплаты ужина. Ивен отказываться не стала.

Эйрик с самого утра взял оружие и ушел на улицу тренироваться. В маленький тесный дворик за гостиницей, где поменьше народу. Развернуться там было непросто, но другого подходящего места не найти. Не смотря на снег. Ивен могла видеть его в окошко, но смотреть слишком долго ей было неловко при отце.

— Не стоит, Ив, милая, он разобьет тебе сердце, — тихо сказал Хейдар.

— Нет, — Ивен покачала головой.

Не разобьет… А, может, это уже случилось, она и не заметила как. Сердце тревожно ныло каждый раз, когда она думала об Эйрике. Он украл ее у отца, а потом… Все пошло не так. Что будет дальше, Ивен просто не понимала.

— Тебе не стать королевой, Ив, — Хейдар с сожалением смотрел на нее, словно извиняясь за дурные пророчества. — Если у него есть хоть небольшой шанс вернуться, помириться с отцом, то на тебе он не женится. У него будет другая жена. То, что он отказался от дочери Ингмара, еще ничего не значит. И даже кольцо его матери ничего не значит. Он же не предлагал тебе стать его женой?

Ивен покачала головой. Разве она хотела этого?

Он говорил, что ей придется стать его женой, чтобы спасти отца. А потом, что этого не потребуется.

Но просто так, потому что он этого хочет — нет, не предлагал.

— А если вернуться не сможет, — сказала Ивен, — то жениться на мне, чтобы получить Бларвинд, ему не позволит гордость. Я знаю, папа. Знаю, что мне не стоит даже думать о нем. Я и не думаю, не беспокойся…

Там за окном, внизу, Эйрик усердно махал мечом. Сначала правой рукой, потом левой, отрабатывая атаки и блоки, не останавливаясь. Его движения, четкие и выверенные, перетекали одно в другое словно танец, то медленно и плавно, то, внезапно, так быстро, словно налетевший ураган, Ивен даже не успевала следить.

Он тоже старался отвлечься и не думать. Изо всех сил.

Он тоже все знал.

Потом, устав к полудню, он вернулся к ним, мокрый с головы до ног, красный, с трудом переводя дыхание.

Посидел немного. Молча. Глядя на Ивен, на ее отца, словно собираясь что-то сказать. Но так и не сказал ничего.

Отдышался. Поднялся на ноги и ушел обратно во двор.

И прямо сходу принялся рубить воздух с удвоенной силой. Яростно, словно от этой битвы зависела его жизнь. Или даже не только его. Долго, без передышки. До самого вечера. Сначала все так же красиво, но уставая все больше. Сбиваясь, спотыкаясь, в конце концов. Но не останавливаясь.

И в каждом движении сквозила злость.

Ивен отворачивалась, смотреть на это было больно.

Ей казалось, так невозможно. Он сейчас упадет совсем, не выдержит…

Невозможно.

Нет, потом он все же отдыхал иногда, сидя прямо во дворе, на перевернутой бочке. И снег уже перешел в проливной дождь. И даже хозяин уже подходил к нему, звал в дом, но он лишь качал головой. Вставал, и принимался махать снова.

А ночью, Ивен видела, он долго, почти до рассвета лежал без сна, на спине, глядя в потолок. Она тоже старалась лежать тихо, претворяясь, что спит. Наверно, он видел.

Они оба претворялись.

К утру дождь, наконец, перестал, и можно было идти.

* * *

Их догнали ближе к вечеру, уже начинало темнеть. В поле. И даже негде укрыться.

Их было семеро, верхом, при оружии.

Убежать невозможно. Хейдар вместе с Ивен, ехали на лошади, Эйрик просто шел рядом, неся мешок с продовольствием на плече. Не то, чтобы он был не готов к погоне, но выбора не было все равно.

— Стоять!

Их окружили со всех сторон.

— Стоять, я сказал!

Дагмер.

Эйрик вытащил из ножен меч.

Семеро. У троих арбалеты, смотрят прямо ему в грудь. Только дернись…

Даже если на лошади удастся вырваться, то двоих она все равно далеко не унесет. Ивен с отцом догонят в поле, и он даже не успеет…

— Что тебе нужно? — спросил Эйрик.

Дагмер усмехнулся.

— Ты мне не нужен, не бойся. Хотя твоя милая мачеха так и мечтает, чтобы я перерезал тебе горло, но у меня нет особого желания лезть в эти дела. Сейчас ты в немилости, но кто знает, принц Эйрик. Одно дело увести дочку лорда, полукровку к тому же, другое — убить сына короля. Тебя я отпущу, если будешь вести себя благоразумно. Ты ведь будешь?

Благоразумия от Эйрика он, конечно, даже не ожидал. Кивнул своим.

— Ивен, любовь моя, — ей Дагмер улыбнулся так широко, как только мог, — слезь, пожалуйста, с лошадки, а то упадешь ненароком. Или мои парни вдруг случайно пристрелят твоего папу. Слезь, моя хорошая.

Ивен не заставила себя упрашивать, ей было страшно. Она тихо сползла на землю и встала у Эйрика за спиной. С ней вместе слез Хейдар, нож сверкнул у него в левой руке.

Семеро… Эйрик пытался придумать хоть что-то, но придумать не мог. Если бы хоть Хейдар еще был здоров… но в одиночку ему не справиться. От старого лорда сейчас не много пользы. Возможно, еще одного он возьмет на себя, но остальные… Три арбалетных стрелы уже готовы сорваться.

Время словно замедляется.

— Иди ко мне, моя хорошая, — ухмыляясь, зовет Дагмер.

Ивен даже делает шаг, но Эйрик не пускает ее, преградив дорогу.

— Я ее не отдам, — говорит твердо.

— Не надо, пожалуйста, — шепчет Ивен. — Он убьет тебя.

— Убью, конечно, — Дагмер соглашается. — Я бы не хотел этого делать, но, если придется, сомневаться не стану. Не делай глупости, принц. Тебя я отпущу. Твоя смерть не принесет пользы никому. Я заберу ее, так или иначе. Отойди.

До Дагмера чуть больше пяти шагов. И даже если Эйрик успеет пробежать эти пять шагов до того, как его убьют стрелы, то лошадь, наверняка, окажется быстрее.

Но выбора все равно нет.

Его сейчас убьют. Но даже не это страшно. Страшно — что он ничего не может сделать. Совсем.

— Что вам нужно от моей дочери? — говорит Хейдар за спиной.

— Ничего особенного, — Дагмер ухмыляется. — Простите, милорд, но мне, для начала, стоило бы обратиться к вам! Вы же будете так любезны, и отдадите мне руку вашей дочери? Я стану ей хорошим мужем. Мы сыграем свадьбу, сделаем все, как полагается. Как достойные люди. Чего же еще желать? Я даже провожу вас до Бларвинда, прослежу, чтобы в дороге ничего не случилось.

Ивен берет Эйрика за руку.

— Я пойду, ладно, — говорит очень тихо, ему говорит, а не отцу. — Лучше я пойду с ним.

— Нет, — говорит Эйрик.

— Подожди, Ив, — говорит Хейдар.

Дагмер удивляется.

— Чего же ждать, милорд? Разве может что-то помешать нам? Разве у вас на примете есть более достойный жених? После всего, что случилось? Кто еще по доброй воле женится на вашей незаконной дочери, да еще и альве к тому же.

Пальцы Ивен сжимаются у Эйрика на руке, белеют от напряжения. Эйрик оборачивается к ней, наклоняется к самому уху.

Поворачиваться к врагу спиной — плохая идея. Если сейчас ему всадят стрелы в спину, он не успеет… Но сейчас важно даже не это.

— Отпусти, — чуть слышно говорит он. — Отпусти и сделай шаг назад. И молчи сейчас, пожалуйста, ничего не говори. И стой тихо.

Паника в ее глазах. Синих-синих, словно безбрежное небо.

— Прощаетесь? — Дагмер смеется.

Эйрик дергает рукой, стряхивая пальцы Ивен, и она, наконец, отпускает. Он сам делает шаг вперед, и в сторону, подальше он нее.

Рука Дагмера крепче сжимает рукоять меча.

— Стой на месте, — велит он.

— Ты боишься? — Эйрик ухмыляется, он уже принял решение, и теперь поздно отступать. Ему нужна такая позиция, с которой попасть в него будет сложнее. И подойти ближе, хоть на шаг, тогда будет на пару мгновений больше времени. Он успеет. Должен успеть.

Еще шаг в сторону, вперед.

Дагмер кивает своим, и прямо под ноги Эйрику втыкается стрела. Под ноги… это не страшно. Он не обращает внимания. Главное — спокойно сейчас.

— Стоять!

— А ты не хочешь сразиться со мной честно? — спрашивает Эйрик, чуть подкидывает, со свистом поворачивает клинок в руке. Улыбается. Без всякой надежды, просто пытаясь тянуть время. Долго целиться, держа в руках натянутый арбалет — тяжело. — Давай, сразимся, — предлагает он. — Если победишь, заберешь мою жену. Так будет справедливо, не находишь?

Дагмер, уже собравшийся было отмахнуться, вдруг напрягается.

— Твою жену?

— А ты не понял, почему отец выгнал меня? — Эйрик очень натурально удивился, надеясь, что не вмешается Ивен, что подыграет ему. — Я украл ее, и женился на ней. Тайно, да, но обряд освящен богами, все законно. Поэтому помолвку пришлось разорвать. Как же мне отдать ее?

И еще вперед, на полшага.

— Это правда? — Дагмер смотрит на Ивен.

— Да, — она кивает.

Некуда отступать.

— И что? Зачем ты сказал мне все это? — ухмылка у Дагмера выходит кривой. — Раз так, мне придется тебя убить.

— И тихо закопать под кустом? — Эйрик делает еще полшага. — Король знает, что она моя жена. И если вдруг она станет твоей, то, значит, меня ты убил. Иначе никак. Как думаешь, король будет рад этому? Одно дело — наказать самому, другое — так. Хочешь рискнуть? А вы парни? — Эйрик оглядывается на арбалетчиков. — Может быть, вы хотите стать крайними в этой истории? Ему-то хоть жена и Бларвинд достанется, а вам?

Они переглядываются.

Хорошо. Это очень хорошо, значит, у него будет лишний шанс.

— Я тоже решил, что пусть Бларвинд будет мой, — уже почти весело говорит Эйрик. — Даже лорд Хейдар еще не знает. Это девочка — такая удача! Моя мачеха давно думала, как бы меня половчее отравить, в замке опасно. А так я буду далеко от нее и всей этой суеты. А потом, когда придет время, просто соберу людей, армию, приду и верну себе законный трон. Рубежные земли обширные, я найду способ заручиться поддержкой северных лордов. Наобещаю им… Не сразу, но времени у меня много. Ты думал, это мальчишеская глупость во имя любви? А это расчет! Может быть, даже тебя я возьму к себе на службу. Пойдешь?

И еще шаг вперед. Хороший такой, широкий шаг. Еще пара таких, и двое из трех арбалетчиков будут у Дагмера за спиной, и не смогут стрелять. Они, конечно, сейчас тоже подадутся в сторону, но вся эта история им не нравится. Какая уж тут меткость, когда уверенности нет. Один остается сзади, ему ничего не мешает… Но ведь даже стрела не убивает мгновенно. Можно успеть.

— Стой на месте! — пытается Дагмер.

— А если нет? — Эйрик смеется, он уже мертв и уже не страшно. Их семеро. Главное — побольше забрать с собой. — Убьете меня и вас повесят! Попробуйте!

— Стреляйте! — Дагмер, наконец, решается.

И Эйрик бросается вперед, обгоняя летящие стрелы. Главное — успеть.

* * *

Ивен сорвала пучок травы, вытерла окровавленное острие клинка. Руки дрожали.

Меч одного из всадников у нее в руках. Эйрик убил его, а Ивен меч подобрала, и потом сама уже заколола еще одного. Острием в живот. Она умела, училась не зря. Двух убил отец. Точнее, второго ранил, а потом они уже с Эйриком вместе.

Дагмер мертв. Эйрик сразу, каким-то невероятным рывком сдернул его с коня, увернувшись… Широким ударом разрубил ему руку, потом, уже на земле — горло. Не поединок, не красивый рыцарский бой, но быстро и точно.

Двое сбежали.

Когда Эйрик понял, что все закончилось, и противника больше нет, то еще долго стоял, неподвижно, тяжело дыша, глядя беглецам в след. И только когда они скрылись совсем — сел, а потом и вовсе лег в траву, на спину, глядя в небо.

Вот и все.

По щеке текла кровь.

Ивен подошла к нему, села тоже. Эйрик повернул голову.

— Как ты? — хрипло спросил он.

— Хорошо. А ты?

— Живой, — он усмехнулся. — Ивен, ты… прости за все это.

Она покачала головой. За что просить прощение? Он спас ее. Он рисковал ради нее жизнью.

На глаза навернулись слезы.

— Ивен… — он смотрел ей в глаза. — Я тебя, правда, очень люблю. Правда, Ивен. Никакого расчета… Так вышло.

Она зажмурилась, крепко-крепко, и всхлипнула, не сдержавшись. А потом легла рядом, осторожно положив голову ему на плечо.

— Я знаю… Я… Эйрик…

И не решалась. Иногда это так непросто…

Я тоже тебя люблю.

 

Глава 16

Теперь у них было три лошади и оружие у каждого. Даже у Ивен.

Ехали молча.

Эйрик держался подчеркнуто независимо, отдельно, ехал чуть впереди. Ивен видела лишь его напряженную спину. Он словно испугался всего, что наговорил и всего что было. Словно старался показать, что у него не было никаких планов на счет Ивен. И он не собирался с ее помощью становиться лордом Бларвинда.

Она не знала, как относиться к этому. Если бы он хотел на самом деле…

«Это ведь все неправда?» — спросил отец. «Нет» — Ивен покачала головой.

Хейдар и не сомневался. Сложно было усомниться, видя Эйрика перед собой.

Спали под открытым небом.

Можно было бы поискать трактиры, но не хотели рисковать. Чем меньше людей видят их, тем лучше, они слишком заметны. Кто знает, не соберутся ли их снова догнать. И кто на этот раз…

Ивен варила кашу на костре. Смеясь, рассказывала, как Эйрик, раз за разом, упрямо пытался готовить рагу. Он улыбался неуверенно, а Хейдар смотрел с интересом.

Потом, поев, Эйрик отходил в сторону и сидел один, завернувшись в теплый дорожный плащ. Они с Хейдаром спали по очереди, дежуря у костра. Старый лорд уже вполне оправился после ран, но с рукой все равно было плохо, чувствительность понемногу возвращалась, но уверенно держать правой он еще ничего не мог.

И даже как-то на привале Хейдар сам предложил Эйрику потренироваться на мечах. Сил, конечно, у него не хватало, и сразу видно, что сражаться левой рукой он не привык, но годы выучки сказывались, и Эйрик едва выстоял, чуть не пропустил пару ударов.

Говорят, еще недавно Хейдару не было равных.

Возможно, все еще будет хорошо.

А утром собирались и ехали снова.

Три ночи. И три дня пути.

Краснокаменку на переправе перейти не решились, слишком много людей, решили чуть выше, по мелководью. Здесь река разливается очень широко, но особой глубины нет, Хейдар с людьми уже переходил здесь. Но холодно, вода ледяная, и даже верхом, придется хорошенько замочить ноги.

— Может быть, все-таки к переправе? — предложил Эйрик.

Хейдар засмеялся.

— Боишься замерзнуть, принц?

Эйрик покраснел до самых ушей.

— Нет, — хмуро сказал он, поджал губы.

— Хорошо. Можно тогда попробовать переправиться верхом, если лошади не испугаются. А потом обсушиться у костра.

Эйрик решительно направился к реке, но у самой воды замялся, остановил лошадь.

Хейдар успел пройти мимо.

— Держись за мной, — бросил он через плечо.

Эйрик глубоко вдохнул.

— Можно, я поеду с тобой? — громко спросила Ивен, скорее, чтобы слышал отец. — Течение сильное, я боюсь, не удержу лошадь. А мою мы просто поведем следом.

— Со мной? — Эйрик удивился. — Я думал, ты настоящая амазонка и ничего не боишься? И с лошадью управляешься получше меня.

Хейдар обернулся, глядя на них.

Ивен засмеялась.

— Даже самым храбрым амазонкам иногда нужна поддержка, — сказала она, подмигнула.

Эйрик снова покраснел.

— Хорошо, — буркнул он. — Если хочешь.

Ивен легко запрыгнула к нему в седло.

Она совсем маленькая, от ее веса не станет тяжелее.

— Балбес, — весело шепнула, откидываясь назад, прижимаясь спиной к его груди. — Вместе не так страшно. Дай руку. Освободи ноги от стремян. Давай так, ты будешь одной рукой держать меня, а другой мою лошадь. А я возьму поводья.

— Я уже не ребенок, — почти обиженно буркнул он, — я бы не испугался и сам.

— Я знаю. Но ведь так будет лучше?

— И что подумает твой отец?

Ивен пожала плечами.

— Ничего особенного не подумает, он хорошо меня знает. К тому же, я альва, незаконнорожденная, моя репутация испорчена еще при рождении, и, значит, бояться нечего. Не волнуйся за меня. Поехали.

Она легко ударила пятками лошадь в бока.

Эйрик обнимал ее одной рукой. Сначала очень осторожно, потом крепко. И от этой близости сбивалось дыхание. Ее волосы пахли рябиной, ромашками и еще полем после дождя, просто удивительно, так, что кружилась голова. И думать о собственных старых страхах уже почти невозможно.

Почти.

Сначала еще ничего, но вода поднималась все выше, и доходила теперь почти до колен. Еще нет и середины. Эйрик старался смотреть на Хейдара, идущего впереди. Если лорд пройдет здесь, то и они смогут. Ничего страшного.

Он не ребенок…

И все равно, холод скручивал изнутри.

Лошадь шла осторожно, выбирая куда поставить ноги, изредка всхрапывая, течение сносило в бок. Чуть не споткнулась на камне, сбилась с шага, и Эйрик непроизвольно дернулся, даже сжал Ивен сильнее.

— Тихо, не бойся, — шепнула Ивен, так нежно. — Дыши глубже.

— Я не боюсь, — попытался было он.

Она засмеялась.

— Лучше не смотри вниз, смотри вперед. Отец учил меня, что на переправе лучше довериться лошадям, они сами найдут дорогу. Я тоже боялась, первые раз десять, мне казалось, течение подхватит и унесет меня. Но потом привыкла. Я знала, что отец всегда рядом, и даже если что-то случится, он меня спасет. Всегда. Когда мы ходили в походы по границе и в горы, часто приходилось переходить реки вброд.

— Тебе повезло с отцом, — сказал он честно.

— Да. Хоть с чем-то мне должно было в жизни повести.

В ее словах неожиданно скользнула горечь. Как бы там ни было, жизнь Ивен не была простой. И будущее казалось туманно. Будь она просто дочкою лорда, пусть даже и рубежных земель, она давно бы уже была замужем, может быть, даже родила бы детей. И жила бы спокойно.

Ее руки напряглись.

— Тебе еще обязательно повезет в жизни, — сказал Эйрик. — Все впереди.

— Да, наверно… — ответила она. Прижалась затылком к его плечу.

Так хотелось обнять ее крепко, по-настоящему…

Холодная вода заливалась в сапоги.

Еще немного.

Когда перешли середину, и стало заметно мельче, Эйрик, наконец, вздохнул свободнее.

— Спасибо тебе, — шепнул он.

— В следующий раз, — сказала она, — когда придется лезть в воду, просто вспоминай эту переправу, и думай обо мне.

— Я буду помнить.

Отец уже ждал их на берегу.

Потом они грелись у костра, снова разойдясь по разные стороны.

К вечеру резко похолодало, пошел дождь, потом мокрый снег, и ветер налетал резкими порывами, пробирая до костей.

В этот день проехали совсем немного, переправа заняла время. Остановились уже затемно.

Хейдар сразу лег спать. По договоренности он спит первый, потом, ночью, Эйрик будит его. Ивен долго лежала рядом с отцом, но потом поняла, что не спится. Неспокойно на душе, и даже невозможно сказать от чего.

Эйрик сидел у костра, завернувшись в плащ с головой.

Ивен подошла, села рядом.

— Не спится, — сказала она.

— Почти половина пути, — сказал он. — Скоро ты будешь дома.

— Да. Скоро. А потом? Ты уйдешь?

— Уйду. Я ведь обещал уйти…

Ивен вытянула руки к огню, греясь.

— Мне будет не хватать тебя.

Он нахмурился, глядя в сторону. Промолчал.

Жаркие искры костра подскакивали и уносили прочь, вместе со снежинками.

— Я смущаю тебя, да? — просила Ивен.

— Нет, что ты, — он покачал головой. — Я ведь вырос во дворце, меня сложно смутить. Я даже думал, что совсем невозможно.

— Ты краснеешь, как мальчишка, — она улыбнулась.

— Только рядом с тобой.

Он говорил так серьезно, даже чуть-чуть обреченно. Так и не поворачиваясь к ней. Ивен не видела его лица, его глаз, не могла ничего сказать наверняка. И отчего-то чувствовала себя виноватой.

Все так перепуталось.

— Ты не обижайся, ладно? Я просто привыкла говорить прямо. Ты умудрился влезть в мою жизнь и все поменять. И теперь никогда не будет как по-прежнему. Я даже не знаю, как мне быть.

— Я не хотел ничего ломать в твоей жизни. Если я могу что-то сделать для тебя, ты только скажи.

— Знаешь… — сказала она и замолчала, обдумывая слова. — Так, наверно, нехорошо говорить, ведь пострадали люди… Но я сама совсем не жалею. Я, наверно, только сегодня поняла это, когда переправлялась через реку с тобой. Поняла, что мне не все равно.

Он вздохнул.

— Моя жизнь тоже изменилась.

— Ты лишился всего.

— Нет, не в этом дело. Я ведь сам виноват. Я все сделал сознательно, прекрасно понимая… Нет, Ивен. Я думаю, что получил куда больше, чем потерял. Мне не о чем жалеть.

— И что будет потом?

Он пожал плечами.

— Я уйду куда-нибудь за море, в Арнгунн, я говорил твоему отцу. Буду сражаться за деньги… А ты… Ты выйдешь замуж за хорошего человека, которого выберет твой отец. Ты все забудешь…

— Я не хочу ничего забыть.

Стало обидно.

— Ивен… — сожаление в его голосе.

Обидно до слез. Так, словно она навязывается. Недостойно. Не нужно было вообще начинать этот разговор. На что она надеялась?

Ивен дернулась, попыталась вскочить, но Эйрик успел поймать ее за руку.

— Подожди, — попросил он. — Не убегай так, ладно?

Она зажмурилась.

— Не надо было… прости.

— Ивен…

Он обнял, заставил ее сесть, укрыл своим плащом, прижимая к себе, закрывая от холодного ветра.

— Не убегай, Ивен. Я знаю, что веду себя как дурак, и говорю тоже. Я просто не понимаю, как мне быть. Я наворотил столько всего, что не могу выпутаться. Не убегай, пожалуйста. Я так боюсь тебя потерять. Побудь со мной.

Она зажмурилась, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Замерла напряженно. Крепко стиснув пальцы и стиснув зубы.

— Отпусти, — попросила она. — Хватит.

Он покачал головой. Уткнулся носом в ее волосы.

— Отпусти, — повторила Ивен. — Ты добился своего. И что дальше?

— Добился своего? — спросил он тихо.

— Когда я в первый раз спросила тебя, чего ты хочешь, еще тогда, когда ты только увез меня в лес, от отца. Ты сказал: «твоей любви». Так вот, ты добился своего.

— Ивен…

— Ты добился своего! — она почти крикнула, со злостью, рванулась из его рук. Но он держал крепко.

— Подожди, Ивен. Только не убегай так.

Его руки дрожали и сбивалось дыхание.

— Да проваливай ты в свой Арнгунн! — она почти плакала, очень стараясь потише, опасаясь разбудить отца. — Я не буду мешать!

— Ивен, нет!

— Отпусти!

— Ивен, если бы я позвал тебя с собой, ты бы пошла? Просто взять и уйти, куда глаза глядят. Не рассчитывая, что можно будет вернуться. Без денег, без какой-то цели впереди. Забыть, что ты дочь лорда, забыть все. Начать с чистого листа. Просто уйти.

— Зачем уходить? — спросила она. — Я единственная наследница своего отца…

Он глубоко вздохнул.

— Я не могу так, Ивен. Это не правильно.

— Гордость? — она горько усмехнулась.

— Честь… Да, гордость, наверно, — согласился он. — Я не могу принять то, что мне не принадлежит. Твое наследство не для меня.

Отпустил ее, разжал руки.

Она хотела было вскочить, убежать подальше. Но не смогла.

— Эйрик, я бы пошла с тобой. Куда угодно.

Его лицо совсем близко, отблески огня пляшут в глазах.

— Я не могу так поступить с тобой.

— Лучше бросить? Так будет честнее, да?

— Ивен… — он отчетливо скрипнул зубами.

Она поднялась на ноги.

— Прости, — сказала так холодно, как только смогла. — Мне не стоило начинать этот разговор. Ты прав. Лучше я вернусь домой, и все забуду. Выйду замуж за достойного человека.

Повернулась к нему спиной.

Ушла в сторону, села, завернувшись поплотнее в плащ.

Хотелось разрыдаться от собственной глупости и беспомощности. С ней впервые происходило такое. И Ивен не могла понять, как ей быть.

Она видела, как он сидел всю ночь у костра. Гораздо дольше, чем стоило, почти до рассвета. Утром разбудил отца. Пошел, полежал немного, но так и не уснул, Ивен видела. Она тоже не спала. Злость и обида на саму себя, за эту глупость, за эту слабость… откровенность… буквально душили. Не стоило. Девушка не должна говорить такое. Не должна так себя вести. Даже если она альва-полукровка.

Утром боялась даже смотреть на Эйрика.

Еще несколько дней пути, и она его больше никогда не увидит. Никогда.

 

Глава 17

— Простите, господа, но альва должна уйти.

— На каком основании? — Эйрик поднялся из-за стола.

— Она альва, — хозяин беспомощно развел руками. — Я предупреждал вас, что будут проблемы, и они будут. Вы так настаивали… Но люди недовольны. Они не хотят спать с альвой под одной крышей.

Эйрик отказывался это признавать.

— Она не альва, — жестко сказал он. — Она такой же человек, как и мы.

— Простите, но у меня есть глаза, и я все вижу. У нас тут слишком хорошо помнят альвийскую магию, чтобы закрывать на это глаза.

— Помнят? Война была давно, едва ли не полвека назад. Кто может помнить?

— Люди помнят, — упрямо настаивал хозяин.

— Кому это может помешать? Вы просили сразу пройти в комнату, не спускаться в зал, и мы прошли. Мы заплатили за комнату, заплатили за ужин, а теперь вы выгоняете нас на улицу? В такую погоду?

Там за окном разыгралась настоящая метель. Ветер сбивал с ног. Ледяной дождь, переходящий в снег, такой сильный, не видно было даже на расстоянии нескольких шагов. Одежда мгновенно покрывалась корочкой льда. В такую ночь просто опасно оставаться на улице, они бы никогда не стали искать гостиницу, если был бы хоть какой-то выбор.

Они не уйдут.

Нет, будь Эйрик один, он мог бы уйти, плюнуть, хлопнуть дверью. Ничего, как-нибудь справился бы. Но Ивен… Да и Хейдар уже не так молод и силен, чтобы ночевать под ледяным дождем.

Эйрик шагнул вперед. Хозяин даже сжался рядом с ним, но отступать от своего категорически не собирался.

— Я вовсе не требую, чтобы ушли все, — словно оправдывался он. — Я прошу, чтобы ушла альва.

— Она не может уйти одна.

— Я бы и рад приютить вас, господа… — хозяин состроил страдальческое лицо. — Но это не в моих силах! Я сделал все, что мог, поймите, господа! Я пытался! Люди недовольны. Я забочусь лишь о вашей безопасности. Если они придут сюда, что вы будете делать?

— Я справлюсь.

Эйрик даже положил ладонь на рукоять меча.

Ивен подошла, положила руку ему на плечо.

— Не надо, — шепнула осторожно.

— Простите, — хозяин обиженно поджал губы, — но если вы хотите устраивать драки в моей гостинице, то я, тем более, буду просить вас уйти. Мне не нужны неприятности.

— Мы можем спать на конюшне? — сухо поинтересовался Хейдар.

— На конюшне? Вы все?

— Хотя бы я и моя дочь. Переждать непогоду. А он останется здесь, раз уж за комнату мы заплатили.

— Я тоже могу пойти на конюшню… — начал Эйрик, но запнулся, под взглядом Хейдара, решил помолчать.

Хозяин задумчиво почесал затылок.

— Это все равно опасно, господа… Если увидят… Люди будет недовольны.

— Мы добавим за ночлег еще вдвое. За беспокойство.

Хозяин заметно оживился, услышав про деньги.

— Сразу видно, вы благородные господа, с вами не будет проблем! Я попробую что-то сделать. Можете спать на конюшне, только ведите себя тихо, старайтесь, чтобы люди вас не видели.

— Вы уже говорили, что мы можем тихо пройти в комнату, — сказал Эйрик. — А теперь выставляете за дверь. Потом выгоните и с конюшни тоже?

— Простите, господа, — хозяин всплеснул руками.

— Где гарантии…

— Помолчи, — холодно оборвал Хейдар, и потом повернулся к хозяину. — Мы согласны спать на конюшне, не волнуйтесь.

— Тогда идем, я провожу вас через черный ход.

* * *

К утру прояснилось, ветер немного утих, и даже солнце чуть проглядывало сквозь облака.

Они выехали на рассвете.

Ивен ехала рядом, с интересом разглядывая Эйрика.

— У тебя такой вид, словно ты, не переставая, пил всю ночь, — усмехнулась она.

— Я не пил вообще.

— И не спал.

— Не спал, — согласился он.

Сама Ивен выглядела вполне отдохнувшей и даже веселой. Все это ничуть не смущало ее, возможно, было уже не раз.

— Я слышала, как ты всю ночь бродил у дверей конюшни, туда-сюда. В метель, в холод… Зачем? Ты мог бы спокойно спать, тебя никто не выгонял.

— С чего ты взяла, то это был я?

Она засмеялась.

— Я альва. Ты забыл?

— Забудешь тут, — буркнул Эйрик.

— Ты считаешь, это несправедливо? То, что нас выгнали? — спросила она, поглядывая на него с интересом.

— Да.

Ивен улыбнулась.

— Я долго удивлялась, почему тебе все равно, почему ты не видишь в этом проблемы. Потом поняла, что ты просто не сталкивался никогда. Ты ничего не знаешь. Ты с юга, и ты мальчишка, альвов никогда не было в твоей жизни. Но здесь все иначе. Мы зашли уже достаточно далеко на север, чтобы это ощутить.

— Ты ни в чем не виновата.

— Альвийский огонь, — сказала Ивен. — Альвы сжигали целые деревни, сжигали людей живьем, и мужчин и женщин. Такое сложно простить, даже если было не с тобой, а с твоим отцом и дедом. Люди помнят.

— Альвы давно ушли.

— Альвы ушли, но я все еще здесь, — Ивен пожала плечами. — Как напоминание.

Эйрик нахмурился, словно пытаясь что-то понять.

— Люди тоже постарались в той войне. Едва не уничтожили мир, разбудили драконов и Синий Камень.

Ивен усмехнулась.

— Синий Камень… Я впервые слышу, чтобы кто-то из людей говорил об этом. Обычно люди говорят только о том, что сделали альвы, и никогда о том, что сделали они сами.

— У меня были хорошие учителя. Я же должен был стать королем, а, значит, должен был знать всю правду. Чтобы не совершать ошибок.

— Знания еще никому не мешали убивать, — сказала Ивен.

— Наверно… — согласился он.

— Альвы ненавидят людей тоже. Возможно, даже больше, чем вы ненавидите нас.

— Вас? Ты считаешь себя альвой? Ты ведь человек настолько же, насколько и альва.

— Среди людей я альва, среди альвов — я человек. Я не буду своей ни там, ни там.

Эйрик нахмурился.

— Тяжело быть везде чужой.

— Я привыкла, — тихо сказала Ивен. — Привыкла к тому, что меня ненавидят. Даже отец привык. Он давно перестал удивляться тому, что меня не пускают на ночлег. Тому, что люди сторонятся.

— Я никогда не привыкну.

— Тебе и не нужно, — сказала она. Чуть-чуть грусти в ее голосе. — Ты уедешь и забудешь все это. Какая тебе разница?

Он повернулся к ней, даже чуть придержал лошадь.

— Ивен… я бы остался… но я не могу…

Она вздохнула. Отвернулась даже.

— Давай не будем об этом сейчас?

— Хорошо, — согласился он.

Долго ехали молча, глядя только перед собой.

— А магия? — просил он. — Скажи, ты ведь умеешь что-то? Огонь? Ветер… Говорят, альвы устраивали целые ураганы и землетрясения. Ты можешь лечить раны, я видел, и даже испытал на себе. А что-то еще?

— Нет, — Ивен покачала головой. — Пока у меня ничего не получалось.

— Ты пробовала?

— Я… — она вздохнула, поджала губы. — Я пыталась быть человеком. Знаешь, всегда очень страдала из-за того, что я альва. Старалась быть похожей на людей. Никакой магии, даже не думать об этом.

— Сложно забыть, если тебе постоянно напоминают об этом.

— Сложно. Но еще сложнее забыть, что я человек. Я словно недоделанная альва, беспомощная, — Ивен поджала губы, погладила лошадь по шее, словно размышляя, стоит ли говорить. — Знаешь, когда сегодня ночью я почувствовала чье-то присутствие за дверью, поняла, что кто-то ходит там, я испугалась. Не могла понять кто это. Я подумала — вдруг они пришли выгонять меня снова. Отец уснул, а я лежала, прислушиваясь. Даже не слыша, а просто чувствуя шаги. С добром или злом — даже это я понять не в силах. А была бы альвой — в этом не было бы проблем. Я сразу бы узнала тебя. Я бы, конечно, не смогла прочитать мысли, но общий настрой — легко.

— И как ты узнала? — спросил он.

Она усмехнулась.

— Ты наступил на что-то в темноте, и громко выругался. Я узнала твой голос.

* * *

— Красивая альва у тебя. Не хочешь продать ее нам?

— Продать? — Эйрик даже не поверил, что расслышал правильно.

— Да! Зачем она тебе? Хорошую цену дадим.

— Нет!

Он схватил Ивен за руку и потащил прочь.

Хейдар остался с лошадьми у ворот, а они отправились немного прогуляться по рынку в Эцуре. До Бларвинда оставалось еще два хороших дневных перехода, не считая сегодняшнего, а продукты уже почти совсем закончились.

Эцур город большой и довольно шумный, зажатый среди непроходимых лесов и болот, здесь сходятся пути с северных земель, дорога с рудников Хастейна, дорога на Ульвид, где рубят лучшие корабельные сосны. Со столичным Вальборгом Эцуру спорить сложно, но это, пожалуй, главный город севера.

Ивен была тут пару раз с отцом, очень давно. И теперь хотелось немного прогуляться по узким улочкам, между высокими, иногда в три, и даже четыре этажа, домами.

— Да брось! Сколько ты за нее хочешь? Разгуливать с альвой по городу — сплошные проблемы. Куда ты ее ведешь? Думаешь, там тебе дадут больше?

Этот невысокий кудрявый мужичок с крупным носом увязался за ними и никак не отставал.

— Торговля людьми запрещена, — Эйрик пытался все время держаться между ним и Ивен, но мужичок вертелся ужом, и это было не просто.

— Так то людьми! А она альва.

— Пошел вон! — рявкнул Эйрик, не выдержав. Рука сама потянулась к мечу.

— Та-ак, — мужичок осклабился, показывая кривые зубы. — Не хочешь по-хорошему, значит? Ничего…

Кивнул, исчез в толпе, словно растворился.

Ивен вцепилась Эрику в руку.

— Пойдем, скорее, — шепнула она.

Лучше всего было поскорее разобраться с покупками и вернуться к отцу. Вся эта история очень не нравилась. Эйрик непрерывно оглядывался, не спуская с Ивен глаз, держа ее за руку. Даже отсчитывая деньги за лепешки с сыром, он старался, чтобы Ивен была перед ним, не отвлекаясь ни на миг.

Но держаться вместе в толпе в большом городе, да еще и на рынке — не так-то просто. Слишком много людей.

Еще осталось купить немного вина, и можно идти. Они старались идти побыстрее, не задерживаться.

Наверно, стоило бы сбежать сразу.

Мужичок появился неожиданно, да еще и не один.

— Не передумал еще? — весело поинтересовался он, потряс увесистым кошельком. — Я хорошо плачу!

Рядом с ним образовались еще четверо, здоровенные бугаи с хмурыми рожами, здоровенными тесаками и явно недобрыми намерениями.

— Нет, — твердо сказал Эйрик.

Бандиты. С бандитами он справится, вряд ли кто-то из них по-настоящему умеет драться. Но за драки в городе запросто могут и повесить, если, конечно, ты не влиятельный лорд. А Эйрик теперь, считай, вообще вне закона. То, что он сын короля — не спасет, ему даже никто не поверит. Бандиты свои, а он тут чужак. Да еще и с альвой.

— Значит, по-хорошему не хочешь?

Эйрик не стал отвечать, только вытянул из ножен меч.

— Держись за мной, осторожно, — шепнул Ивен.

— Как хочешь, — хмыкнул мужичок.

И бугаи бросились на Эйрика все разом. Они дрались просто и без затей. Грязно, налетая всей кучей с разных сторон. Эйрик был лучшим в честном поединке, но к такому он не очень готов. Правилам дворовой резни принцев не учат.

Кто-то рядом завизжал, кто-то принялся звать охрану. Люди расступились, не желая попасть под удар, но слишком темно и не хватало места. Узкие улочки не оставляли свободы маневра.

Эйрик старался держать всех пятерых перед собой, не спускать глаз. И даже успел ранить одного, когда сзади закричала Ивен.

Крутанулся было к ней, забыв обо всем, и тут же пропустил удар в бок. Охнул, тогда еще устояв на ногах. Но было поздно.

— Ивен!

Он еще успел заметить, как двое тащат ее прочь.

 

Глава 18

— А ты ничего, ладненькая.

С головы Ивен сдернули мешок. Она покачнулась, чуть не упала. Руки все еще связаны за спиной.

Прямо перед ней стоял маленький толстый старикашка, разглядывая ее с деловым интересом.

— Вы не имеете права! — попыталась Ивен. — Я дочь лорда Хейдара, вы будете отвечать перед ним.

— Так он жив? — старикашка даже удивился.

— Мы вместе возвращались домой.

— Да? Ну, ничего, — отмахнулся он, — с твоим отцом я как-нибудь разберусь. Меня больше волнует Ярпи, но и с ним мы договоримся тоже, от денег он не откажется.

— Ярпи? — Ивен стало не по себе.

Какое он имеет отношение ко всему этому?

Капитан отцовской дружины. Он всегда верно служил отцу, и теперь остался следить за безопасностью замка. Молодой и амбициозный, Ивен знала его почти всю жизнь. Знала, но…

О чем можно договориться? О ней?

Если все именно так, можно ли справиться?

Почему с ним? Вместо себя отец оставил верного седого Гудвара, которому всегда доверял, не только войну, но и другие вопросы…

— Ты ничего не знаешь, да? — усмехнулся старик.

— Не знаю что?

Это пугало по-настоящему, так, что холодели руки и земля уходила из-под ног. Что-то происходило тут, пока ее не было. Что-то изменилось.

— Ничего, моя дорогая. Тебе пока не обязательно знать.

— Что вам от меня надо?

— Мой хозяин любит маленьких невинных девочек, а уж альва тем более понравится ему. Ты же еще невинна? Или успела поразвлечься с тем парнем, с которым гуляла по городу? Кто он? Служит твоему отцу?

Не смотря на весь ужас происходящего, Ивен стало смешно.

— Принц Эйрик! — сказала она. — Это принц Эйрик, сын короля Уддгера.

— Думаешь, ложь тебе как-то поможет? Или просто издеваешься?

— Это чистая правда. Он придет за мной.

— Он мертв.

Так больно кольнуло сердце. Но нет.

— Это не правда! Я чувствую, что он жив.

Ивен прислушалась к себе… Это действительно так. Эйрик жив, это совершенно точно. У нее нет никаких доказательств, но она чувствует это.

Старик презрительно скривился.

— Хочешь, чтобы я решил, будто ты повредилась умом? Впрочем, если будешь болтать всякие глупости, то можно отрезать тебе язык, и тогда глупая болтовня никого не потревожит. Но это уж пусть решает хозяин, вдруг он захочет, чтобы ты сохранила свой язычок.

Он усмехнулся.

Стоило усилий сохранять спокойствие.

— Кто? — спросила Ивен. — Кому ты служишь?

— Лорд Тьярви. Возможно, ты помнишь его? Хозяин Вегарда.

* * *

Больше всего сейчас Ивен хотелось быть настоящей альвой. Чтобы уметь. Чтобы взять похотливого лорда Тьярви и приложить от всей души. Огнем или чем еще, даже не важно. Не жаль. Пусть после этого ей самой будет плохо, пусть ее даже убьют, но она не позволит так обращаться с собой. Она дочь лорда. Она авльва, в конце концов.

Но даже без способностей к магии, Ивен не была беспомощной девочкой и могла за себя постоять. Нужно только выбрать момент. Не торопиться. К лорду ее повезут только завтра.

А сегодня ей приготовили ванну, отмыли после долгого похода, расчесали волосы, переодели в новое платье.

Нужно подумать, как быть.

Не бояться.

Стараться не думать о Эйрике и об отце, от таких мыслей начинают дрожать руки. Она должна быть сильной.

— Если понравишься господину, он будет добр с тобой, — тихая белобрысая девочка-горничная принесла ей ужин. — Господин любит покорных.

— Если он любит покорных, ему не стоит и близко подходить ко мне.

Горничная глянула на нее с ужасом.

— Что ты говоришь? — зашептала она. — Разве так можно? Ты хочешь, чтобы господин наказал тебя?

— С твоим господином я разберусь сама, без этих советов. Я дочь лорда Хейдара. Я скорее умру, чем позволю твоему господину притронуться ко мне. Но лучше, я убью его.

— Ты глупая девочка… — на лице горничной отразился настоящий ужас, она даже попятилась. — Своим упрямством ты навлечешь беду на нас всех.

— Я не девочка, — сказала Ивен. — Убирайся прочь.

Лорда Тьярви Ивен действительно помнила. Вегард неподалеку, и Тьярви приезжал к ним по каким-то делам. Лет пять назад. С кучей свиты, с помпой, словно сам король соизволил почтить вниманием их дыру.

Тьярви был вассалом короля, и владения его были действительно огромны, но никакой власти в Бларвинде он не имел. Просто гость, с позволения хозяев.

Ивен помнила его.

Лет сорока, или около того, высокий, сильный, надо отдать должное, даже хорош собой. Черные волосы кудрями падали на плечи. Черные глаза… Но было в этих глазах что-то такое, что пугало Ивен даже тогда, когда она могла чувствовать себя полностью под защитой.

Снисходительное презрение и такой масляный блеск.

Они как-то встретились рано утром в узком коридоре. Один на один. Ивен недавно проснулась и собиралась пойти во двор, а у Тьярви, кажется, вечер еще продолжался, он только направлялся к себе. Слегка пьяный. Он подошел так близко, что Ивен стоило усилий не попятиться. Ближе, чем это позволяли приличия.

— Доброе утро, малышка, — его губы скривились в подобии улыбки. — Не хочешь поразвлечься, пока все спят? Никто даже не узнает.

— Вы меня с кем-то путаете, милорд, — Ивен гордо вскинула голову.

Он протянул было руку, легонько коснулся ее подбородка, но сразу убрал. Не решился.

— Разве тебя можно с кем-то спутать? Ты тут одна такая, альва.

— Вы забываетесь, милорд.

— Подумай. Тебе понравится, обещаю.

— Вы в моем доме, — сказала Ивен холодно. — Дайте пройти, или я позову стражу.

Тьярви засмеялся, но больше настаивать не стал, сделал шаг в сторону, освобождая дорогу, пропуская с насмешкой. Ивен прошла мимо него. Сложнее всего было пройти медленно, не ускоряя шаг, не показывая, как она напугана.

И дальше медленно и гордо по коридору.

И только после поворота — бегом.

Сердце колотилось.

Тогда Ивен спустилась вниз, убежала в самый дальний конец сада, и долго рыдала, а потом еще долго сидела, опасаясь, что кто-то увидит ее красные глаза. Отцу так и не решилась сказать ничего.

Пять лет назад. Она была еще совсем ребенком.

Что изменилось теперь? Помощи ждать неоткуда. И стражу уже не позвать.

За окном валил снег.

Ивен села на кровать, закрыла руками лицо.

Нет, плакать она больше не будет.

* * *

Тьярви сидел в глубоком кресле у огня, с кубком вина в руке. Лениво обернулся, когда Ивен втолкнули в двери.

— Вот и моя альвийская кошечка! — ухмыльнулся он. — Как добралась? Ну-ка подойди сюда, дай на тебя посмотреть.

— Вы меня с кем-то путаете, милорд? Встаньте и подойдите сами, если желаете.

Тьярви засмеялся.

— Хочешь поиграть со мной, моя дорогая? Давай поиграем! Только по моим правилам.

— Я не хочу играть с вами, милорд.

— А чего хочешь? Позвать стражу?

— Это ваш дом и ваша стража, милорд.

— Правильно! И ты теперь моя. И я могу сделать с тобой все, что захочу.

— Вы можете сделать сами, милорд. Но вы не можете заставить меня делать то, что хотите вы.

Ивен было страшно. Она прекрасно понимала, что своим упрямством только еще больше злит его, но пусть лучше он разозлится и убьет ее, чем…

Страшно.

Горячая волна поднималась изнутри. Ивен не могла понять, что это. Паника? Гнев? Все сразу? Это началось еще ночью, сначала редкими всполохами, потом все жарче. Когда ее везли сюда, жидкий огонь уже тек по венам, толчками прокладывая себе дорогу, не давая покоя. Словно все чешется изнутри, зудит. Хотелось кататься по земле, словно дикий зверь, хотелось освободиться, сбросить… вывернуться наизнанку.

Магия?

Но сейчас немного улеглось. Выровнялось. Все тело горело, но таким ровным и тихим огнем.

Что будет дальше?

Говорят, магии часто нужен толчок. Первый раз всегда сложно.

Ивен так долго душила магию внутри себя, так долго пыталась доказать, что она человек, что магия поверила и улеглась. Смирилась.

Но теперь Ивен впервые пыталась позвать свою силу.

Иначе не справиться.

Огонь наполнял ее. Тот самый огонь?

Вот только если это магия, то пользоваться ей Ивен не умеет.

Огонь…

Не дать ему погаснуть.

Если подчиниться чужой воле, если смириться — шанса у нее не будет.

Тьярви поднимается с кресла, подходит.

Он высокий, почти такой же, как Эйрик. Ивен приходится задирать голову, глядя на него. Высокий, худой, черноволосый… крупный нос с легкой горбинкой. Лорд как-то неуловимо похож на большую птицу.

Стервятник.

— Думаешь, я не смогу заставить тебя? — удивляется он.

— Я слышала, вы любите молоденьких девочек, милорд. Это от того, что со взрослой женщиной вы боитесь не справиться?

Гримаса искажает его лицо. Но он пока еще держит себя в руках.

Ивен пытается нащупать огонь внутри себя, пытается заставить его вырваться. Но огонь пока горит тихо.

— Ты считаешь себя взрослой женщиной? — говорит лорд, в его голосе дрожит раздражение.

— Вы считаете себя сильным мужчиной? Велика ли доблесть брать женщину силой?

— Доблесть здесь ни причем. Только удовольствие.

Он протягивает руки, берет ее за плечи, тянет к себе. Ивен еще пытается сопротивляться. Пытается нащупать в себе тот огонь. Ударить.

Глаза лорда поблескивают в свете очага.

— Не пытайся злить меня, — вкрадчиво говорит он. — Это не даст тебе ничего. Будет только хуже.

— Вы угрожаете мне, милорд?

Ивен пытается упереться руками ему в грудь, оттолкнуть. Он сильнее. От него пахнет вином и чем-то приторно-сладким. И гарью.

— Угрожаю? — он ухмыляется. — Мне не нужно угрожать тебе. Ты моя. Мне нужно только снять с тебя одежду…

Он достает нож. Не спеша примеривается, поддевает платье у ворота и режет край. Потом рвет двумя руками, сверху вниз…

Это было так… словно все это уже было с ней. Когда Эйрик порвал платье, там, у реки, у погребального костра. Но Эйрика она никогда не боялась по-настоящему, понимала, что он ничего ей не сделает. Он мог говорить все, что угодно, но Ивен видела его глаза… Нет, боялась, но все было совсем иначе.

Платье падает к ногам.

За ним — сорочка.

Ивен стоит голая.

Бьет крупная дрожь.

Вдруг такая страшная и, в то же время, такая прагматичная мысль — магия ведь проявляется только у взрослых. Что если для этого нужно потерять невинность?

Вот сейчас?

Такой ценой?

Что она вообще об этом знает?

Тьярви цокает языком, обходит вокруг нее.

— Какая ты тощая и костлявая, — говорит он. — Ни груди, ни попы, словно мальчик.

Ивен едва сдерживается, чтобы не прикрыть ладонями грудь. Это выглядело бы слишком жалко.

Она выпрямляется, расправляет плечи. Сейчас она не видит его, он где-то сзади.

— Вам нравятся мальчики, милорд?

— И мальчики тоже, — он подходит, сначала кладет тяжелые, мягкие ладони ей на плечи, потом медленно двигается вниз и вперед. Поглаживая плечи, бока, живот… Привлекает к себе. — Но нежные девочки мне нравятся больше.

Его дыхание у самого уха. Обжигает.

И Ивен не выдерживает.

Когда рука лорда уже готова скользнуть к бедру, Ивен что ей силы бьет локтем назад, пытаясь попасть как можно больнее. Но лорд быстрее. Он хватает ее за руку и рывком разворачивает к себе, так резко что она едва не падет. Его пальцы впиваются до боли, до хруста…

— Сучка! — шипит он.

Волна накатывает.

Близко, но пока еще нет…

Больно, до слез. Ивен кусает губы, чтобы не закричать.

Другой рукой лорд обхватывает ее за талию, прижимает к себе.

— Еще раз попытаешься драться, и я сломаю тебе руку, — говорит, склонившись к самом уху.

— Я убью тебя! — обещает Ивен.

Она уже почти готова.

И тогда он с размаху бьет ее по лицу. Так больно, что темнеет в глазах. Кровь… соленая кровь на губах.

А потом он рывком подхватывает ее и заваливает на постель.

— Только дернись!

И расстегивает штаны.

Вот сейчас…

Так страшно, что больше сильной она быть не может, зажмуривается в панике, даже, кажется, что-то кричит.

Нет!

Но огонь успевает в последний момент. И накрывает.

Вспышка! Так ярко и так страшно, что Ивен сама уже не понимает ничего.

Горячо.

Все тело жжет.

Ей даже кажется, она сама горит.

Дикий вой лорда, охваченного пламенем и дикий звон в ушах.

Огонь! Огонь мечется перед глазами и все плывет.

Это она сделала!

Она может.

Вот только как самой бы теперь не погибнуть… Она сейчас сгорит… уже даже почти все равно.

Такая слабость, что Ивен едва может пошевелиться. Даже не встать… чуть перекатиться на бок, попытаться упасть с кровати в сторону, подальше от огня…

Мир переворачивается перед глазами. Накатывает тошнота. Еще немного, и она просто потеряет сознание. И тогда точно конец.

Можно лишь кое-как попытаться отползти в сторону…

…едкий дым забивает горло…

И даже не пытаться понять, как это вышло.

Невыносимо раскалывается голова.

 

Глава 19

Очнулась Ивен уже тогда, когда ее подняли на руки.

Нет, даже сначала закутали в куртку, потом подняли.

И бегом, сквозь огонь, почти не разбирая дороги.

Было так плохо, что она скорее почувствовала, чем на самом деле поняла. Эйрик. Как он здесь? Откуда? От страшной слабости кружилась голова. И от дыма. Ивен кашляла…

Кругом огонь. Коридор полон дыма, темно… Эйрик спотыкался несколько раз, но ее не выпускал.

Он нес ее по лестнице вниз, долго… сначала бегом, потом шагом, едва-едва переставляя ноги, все пытаясь перехватить поудобнее, тяжело дыша. Его, кажется, ранили еще в городе, когда он пытался ее защитить. Но он, все же, пришел за ней. Он жив, все будет хорошо…

Главное — выбраться.

Вокруг какие-то люди, суета… но никто даже не подумал остановить. Огонь занимал их куда больше.

Вниз по лестнице… Эйрик толкнул дверь ногой со всей силы, сдавленно охнув… во двор…

Ветер разом обдал холодом с ног до головы, но зато немного вернул к жизни. Ивен глубоко вдохнула, закашляла снова… Чуть прояснилась голова.

Двор был полон людей, вооруженных, столпившихся вокруг них.

Эйрик хотел было поставить ее на ноги, но вовремя спохватился, Ивен босиком. Обувь с нее сняли еще перед тем, как отправить к лорду. Голая, лишь только в одной куртке… перед людьми. Хотелось спрятаться, или, хотя бы, зажмуриться.

— Открой глаза, посмотрит на них, — шепнул Эйрик ей на ухо. — Не бойся, верь мне. Пусть все видят тебя.

Кто-то подбежал, протянул теплый длинный плащ на меху. Ее кое-как закутали, все так же, на весу, словно ребенка.

— Ивен Рауд, — громко объявил Эйрик. — Дочь лорда Хейдара из Бларвинда, единственная наследница. Вы все узнаете ее?! Если даже девушка из знатного уважаемого рода не может чувствовать себя в безопасности, то на что рассчитывать вашим женам и дочерям? Если даже дочь лорда можно похитить, силой увести от отца… Вы все осознаете преступление лорда Тьярви?!

— Она сожгла его! — крикнул кто-то из толпы. — Она убила нашего господина! Ведьма! Утроила пожар! Это все альвийский огонь!

Огонь все еще полыхал наверху в покоях, так просто не потушить.

— Она защищала свою честь и свою жизнь! — ответил Эйрик. — Да, она альва. И она имела на это право.

— Ее саму надо сжечь!

— Я не позволю вам! — это не Эйрик… отец! Он тоже здесь. — Мы пришли забрать ее!

Ивен судорожно вцепилась в Эйрика, обняла за шею, уткнулась в плечо.

Нужно быть сильной, но уже не выходило никак. Еще немного, и она разрыдается.

Ивен плохо понимала, что было дальше. Реальность ускользала.

Это казалось невероятно.

Отец и Эйрик привели сюда людей. Городская стража из Эцура, наемники и просто сочувствующие. Как ни крути, но Хейдар — уважаемый человек. Знатный человек. Богатый, к тому же. Он готов щедро заплатить всем, кто поможет спасти его дочь.

Но как удалось собрать столько за эти два дня — почти невозможно сказать. Удалось — это главное.

К стенам замка…

И все же, опоздали. Огонь уже полыхал, когда подошли. Все уже случилось.

Ворота им открыл Агнар, младший брат Тьярви, напуганный до смерти, не понимающий, что ему делать, не очень-то желающий лезть во все эти дела с похищениями и магией.

Альва тут, и отрицать бесполезно. И не понятно как с ней теперь быть и как справиться, не сожжет ли она еще и его самого. Как знать… Куда проще выдать ее, выставить за дверь. «Забирайте свою альву и уходите».

Нет-нет, он никогда не одобрял распутство брата.

Конечно, он мог бы запереться в замке. Не брать же его штурмом…

— Именем короля! — оглушительно рявкнул Эйрик. — Откройте ворота! Или поплатитесь головой!

Он блефовал, конечно, но это подействовало.

Агнар еще опомнится потом, придет в себя, возьмет власть в свои руки. Еще придет мстить за брата и требовать справедливости. Не из большой любви, конечно, но надеясь урвать лишний кусок. Его жена уже радуется, что стала в замке хозяйкой…

Но пока он не опомнился, пока не опомнились люди — лучше уходить.

До Бларвинда два дня пути, и чем быстрее они окажутся дома, тем лучше.

* * *

Эйрик ехал рядом, уже с трудом держась в седле, чуть покачиваясь. Пока еще держась. Ивен видела, что ему плохо, но помочь сейчас ничем не могла. Ей и самой не хватало сил.

Ивен сидела в седле вместе с отцом, он поддерживал ее, иначе она могла бы свалиться. Голова кружилась.

Старались не останавливаться, до вечера, до самой темноты. Главное — скорее оказаться дома, за стенами, а там уже как-нибудь разберутся. Отец ехал молча, хмуро, думая о чем-то своем.

— Папа, ты сердишься на меня?

— За что? — удивился он.

— Это все из-за меня. Из-за моей магии.

Хейдар покачал головой, Ивен не видела, скорее почувствовала это.

— Ты молодец, Ив. За что мне сердится на тебя? Ты защищалась, и смогла за себя постоять. В этом нет твоей вины. Это мы должны были прийти быстрее.

Ивен вздрогнула. Одинокая слеза тихо покатилась по щеке.

— Мне было так страшно…

— Моя дорогая… — Хейдар осторожно поцеловал ее в макушку, вздохнул. — Все уже позади. Что бы ни случилось, это уже не важно.

— Не важно… — тихо повторила Ивен.

Хотелось расплакаться.

— Все скоро забудется, дорогая.

Все, что случилось с ней… Лучше ведь все забыть? Эти масляные глаза, эти руки, срывающие в нее платье. Этот огонь. Огонь особенно.

Она не сможет забыть.

— Я сожгла его… — голос дрогнул.

— Ты все сделала правильно, Ив.

Все правильно. Так хотелось поверить в это.

— Как вы нашли меня?

— Это твой принц постарался, — сказал Хейдар, кажется, даже радуясь перемене темы. Нет, он очень любил дочь, очень переживал за нее, просто не знал, как со всем этим быть. — Эйрик весь город на уши поставил, — сказал он. — Вытряс их них все, и солдат, и поддержку, и информацию. У меня бы даже не хватило на это сил, я уже стар… да и не смог бы так, с таким напором. Я ведь ждал вас у ворот… Он прибежал ко мне весь в крови, весь белый, и сразу потащил к начальнику городской стражи, потом к городскому префекту. Его сначала не хотели пускать, но и мое присутствие помогло, меня, все же, знают. Мне даже не пришлось ничего говорить, только подтвердить правдивость его слов. Что он принц, что я знаю его, что похитили мою дочь. А он сразу, с порога, начинал орать: «Вы знаете, кто я?! Да как вы смеете?! Да вас всех повесят!» Надо признать, он умеет быть убедительным, когда хочет. Невероятно убедительным. Ему выдали все…

Ради Ивен…

— Если его отец узнает, что он тут именем короля… — Ивен закусила губу.

Нет, сложно было представить, что Эйрика может ожидать. Его выгнали из дома и лишили всего. Он не имел права. Но, тем не менее, он сын короля. Законный старший сын. Никаких специальных указов не было, его просто выставили за дверь.

— Уддгер желчью изойдет, когда узнает. Но, думаю, Эйрика мало волнует сейчас гнев отца.

— Он спас меня.

Хейдар снова вздохнул. Он не очень-то разделял благодарность дочери.

— Его бы энергию, да чуть раньше, чтобы не позволить тебя увести. Все было бы намного проще.

— Он защищал меня, как мог. Его ведь ранили, да?

— Да. Не слишком серьезно, но крови он потерял. Ничего, скоро придет в себя.

— И что потом?

Ивен вдруг стало немного не по себе. Дорога подходила к концу, а что ждет потом, она даже боялась представить.

— Потом он уйдет, как и собирался, — сказал Хейдар. — Я больше не стану его задерживать. Пусть оправится от ран, а потом уйдет.

* * *

— Спасибо тебе.

— За что? — искренне удивился он.

— Ты меня спас.

Ивен села рядом.

— Спас… Ты и без меня хорошо справилась. Но я, сначала, не уследил, позволил им забрать тебя.

— Ты не виноват.

— А кто виноват? — спросил он.

— Какая теперь разница…

Он кивнул, откинулся назад, прислонившись к дереву спиной.

— И что теперь будет? — осторожно спросила Ивен.

— Я очень надеюсь, что для тебя будет все по-старому. Все уляжется…

— Я не хочу по-старому, — сказала Ивен. — Ты не понимаешь, моя жизнь вовсе не была счастливой.

— Тогда я надеюсь, что все наладится.

— Ты уйдешь?

Он молча кивнул, закрыл глаза.

Ивен долго сидела, собираясь с силами.

Так хотелось рассказать все, что с ней случилось, поплакать. Она так и не смогла рассказать отцу. Он не спрашивал… то есть спрашивал, но так… все ли с ней хорошо. Конечно. Она жива, и с ней ничего не случилось. Не считая магии. Но все хорошо.

Только пережитый ужас просился наружу.

Эйрик сидел неподвижно, закрыв глаза, дыша глубоко и ровно, словно во сне.

— Мне было так страшно, — тихо-тихо сказала Ивен, почти беззвучно. Даже не для него, а для себя.

Эйрик услышал, повернулся к ней.

Долго смотрел…

И молча обнял за плечи, так просто и естественно, словно делал уже не раз. Как брат.

— Все уже позади, — сказал он. — Все позади, Ивен. Все уже закончилось.

Она всхлипнула и уткнулась носом ему в плечо.

Он прижал ее к себе, чуть подвинулся ближе. А потом и вовсе укрыл своим плащом, закутал. И даже пусть все смотрят, это неважно сейчас.

И Ивен поняла, что не может больше, слезы хлынули из глаз.

— Мне было так страшно, — вздрогнув всем телом, повторила она. — Я думала, что умру… Я…

Слышно было, как бьется его сердце. Его ладони… Он нежно, осторожно гладил ее по плечу. И от его прикосновений по телу разливалось тепло.

— Ты справилась сама, Ивен. Ты сама все смогла. Ты настоящая грозная маленькая альва. Самая лучшая. Самая смелая…

Он, кажется, улыбнулся… так тепло. Маленькая альва. Она ведь привыкла, что «альва» — это почти ругательство, проклятье. А он говорил это так мило и даже с любовью. Искренне.

Слезы…

Ивен вздрогнула всем телом, не в силах больше удержать. Слезы полились. Она плакала, громко, навзрыд… он обнимал ее.

— Ну, что ты… все хорошо…

Отчего-то казалось, она обязательно должна все рассказать. То ли признаться, то ли просто… Чтобы между ними не осталось ничего. Поделиться своим страхом, и, возможно, станет лучше.

— Я сожгла его, Эйрик. Я убила человека!

— Он это заслужил. Не стоит жалеть. Если б я мог, я б убил его снова.

Прижаться к его груди щекой — так хорошо и спокойно, уютно.

— Он сорвал с меня платье… он… он повалил меня на кровать… — Ивен вдруг испугалась. Что если он подумает, что она лишилась невинности… что если она станет ему не нужна? Поспешила. Стоило ли? — Он ничего не успел сделать мне, Эйрик, правда. Я успела. Он ничего не сделал мне…

— Глупенькая, — Эйрик обнимал ее. Так, словно это и вовсе не имеет значение. — Ты испугалась?

— Очень! Я думала, что умру.

— Все хорошо, все уже позади.

Ивен громко всхлипнула, сама обхватила его руками, прижалась крепко-крепко, забыл обо всем.

Он тихо охнул.

— Тебе больно? Ты ведь ранен? — спохватилась она.

— Ничего. Совсем чуть-чуть. Когда ты обнимаешь меня, можно забыть про любые раны.

Он улыбался. Ивен подняла голову, заглядывая ему в глаза, и глаза улыбались тоже. Тепло и… любовь. Нежность.

— Я тоже рядом с тобой забываю обо всем, — тихо сказала она.

Сердце вдруг забилось так часто. Сейчас что-то…

— Ивен…

Он потянулся, коснулся губами ее губ. Легко… всего лишь прикосновение…

И щеки вспыхнули. И словно огонь вспыхнул внутри. Только не тот, не альвийская магия, совсем другой.

Ивен как-то судорожно, неловко подалась вперед, губы дрогнули.

И тогда он поцеловал ее снова. Уже по-настоящему. Его губы были такие горячие. Его руки… Он обнимал ее уже совсем иначе, не просто пытаясь утешить, но едва сдерживая порыв…

На них могли смотреть… да, смотрели наверняка. Но это не имело никакого значения. Они сидели обнявшись, завернувшись в один плащ, чуть в стороне от костра.

Сердце колотилось.

— Я так испугался, что могу тебя потерять, — сказал он, чуть глухо и хрипло. — Ивен, я уже просто не могу без тебя.

— Я тоже… Не отдавай меня больше никому, пожалуйста.

Она снова всхлипнула, уткнулась носом ему в шею… подбородок такой колючий….

Ивен, конечно, понимала, что он никому никогда бы не отдал, что скорее бы умер… Но сейчас это значило другое.

— Не оставляй меня.

— Я клянусь тебе, — твердо сказал он. — Я никогда не оставлю тебя. Всегда буду рядом. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Ты не уедешь?

Он, все-таки, тяжело и немного горько вздохнул. Но лишь обнял ее крепче.

— Не уеду, — пообещал уверенно.

— Я пойду за тобой куда угодно, — сказала она. — Если понадобится, хоть на край света.

Легкая улыбка на его губах, чуть грустная.

— Я постараюсь, чтобы тебе не пришлось так далеко идти.

 

Глава 20

— Альвийская сучка! Вернулась-таки!

Когда Эйрик услышал это впервые, то вздрогнул, не поверил своим ушам. Ивен ехала рядом спокойно и гордо, выпрямив спину, словно не слыша, словно это не касалось ее. И Хейдар тоже. Эйрик даже подумал, что ему показалось, или, может быть какая-то сумасшедшая старуха, на которую не стоит и внимание обращать. Но потом услышал снова. И еще.

Хейдар, безусловно, слышал. Устал сражаться с ними за двадцать лет? Ему ведь не плевать на свою дочь, Эйрик видел достаточно, чтобы не сомневаться.

Взяться за меч и прирезать каждого, кто посмеет? Каждого здесь? Они ведь все смотрят на Ивен и думают так же, просто кто-то говорит вслух, кто-то пока не решается.

Бларвинд встречал Ивен без всякой радости.

И хозяйкой она здесь никогда не была. Дом, где она родилась, не был в полной мере ее домом.

Оставалось только стиснуть зубы.

У ворот уже встречали.

— Рад приветствовать вас, милорд!

Должно быть Ярпи, молодой капитан дружины, выехал на встречу. Улыбка играла на его лице, такая располагающая, но глаза следили за прибывшими внимательно и цепко.

Хейдар изобразить радость даже не пытался.

— Где Гудвар? — сходу спросил он, даже без всяких приветствий.

— Простите, милорд, мне очень жаль, с Гудваром случилось несчастье, — Ярпи чуть опустил голову, пытаясь изобразить сожаление, но жаль ему точно не было. — Старик упал с лестницы и сломал ногу. Олав пытался помочь ему, вы же знаете… Но потом нога начала чернеть и Гудвар умер.

— Вы, конечно же, уже похоронили его?

— Конечно, милорд. Все как подобает.

И тело уже не увидеть, не понять, как все было.

Хейдар хмурился.

— Он верно служил мне столько лет…

— Я разделяю ваше горе, милорд, — Ярпи склонил голову. — Гудвар всем нам был как отец, мудрый и справедливый. Но… время не стоит на месте. Нам было нелегко без него, но мы справились.

— Я так понимаю, — мрачно сказал Хейдар, — что роль управляющего ты взял на себя? Самостоятельно?

Ярпи ухмыльнулся.

— Я ведь справился, милорд. Я вырос в Бларвинде и знаю здесь каждый камень. Мой отец, сэр Исольв, герой битвы при Черногорье, всегда верно служил вам. Мой дед сражался с вашим отцом альвийской войне…

— Хватит! — Хейдар не повысил голос, но прозвучало внушительно. — О заслугах твоих предков знаю не меньше тебя, и сейчас не хочу слушать. Управляющий? Самовольно? Полагаю, ты хочешь большего?

— Разве у вас есть причины сомневаться во мне, милорд?

Хейдар не стал отвечать, только махнул рукой, чтобы посторонились, въехал в ворота.

Эйрик ехал чуть позади, вместе с людьми, пришедшими с ними из Эцура, ожидающими благодарности лорда.

И на пиру тоже сидел вместе с ними, за дальним краем стола, ближе к дверям.

Не пир, конечно, в полной мере, скорее торжественный ужин, по поводу возвращения.

Некоторые в Бларвинде уже не и ждали хозяина.

Когда вернулись жалкие остатки людей Хейдара, которых он брал с собой: Тьюгге, Альвар, когда рассказали о случившемся, о нападении, то думали уже, что Хейдар погиб. Ждали вестей. Даже если бы он погиб, нового лорда Бларвинда мог назначить только король.

Ярпи ухмылялся, поднимал тосты за здоровье лорда и его дочери, за чудесное спасение.

За здоровье лорда пили охотно, но услышав про Ивен — кривились. Альва. Жаль, что не сдохла. Эйрик сидел достаточно далеко от главного стола, чтобы слышать все пересуды. То, о чем бы никогда не сказали в глаза.

— Так ты наврал про принца-то, — сидящий рядом наемник толкнул Эйрика в бок. — Я сразу понял. Какой же ты принц, раз сидишь с нами, а не там! Но болтаешь ты здорово!

Эйрик хотел было возразить, но не стал. Какое это имеет значение сейчас? Возможно, даже лучше, если никто не узнает. Только кивнул, да, мол, врать умею.

— А ты Хейдару служишь, да? — не унимался сосед.

Почему бы и нет?

— Да. Нанялся в сопровождение от самого Вальборга.

— И как он? Суров? Хорошо платит? Я вот все думаю, а не попробовать ли наняться на службу? Все при деле, перезимовать-то…

— Суров, пожалуй… Принципиален. Мне сложно судить.

Эйрик пожал плечами, разговаривать не очень-то хотелось.

Сосед глянул на него искоса, хмыкнул.

— А я смотрю, — подмигнул он, — лордова дочка на тебя-то запала. Она ничего! Даром, что альва, но симпатичная. С такой, правда, опасно, чуть подъедешь не так, а она тебя огнем!

Он заржал.

— Хватит.

— Да? Ты тоже что ли? У вас любовь? Да брось!

Эйрик не выдержал, поднялся из-за стола.

— Куда ты? — крикнул сосед ему вслед.

— Отлить, — буркнул Эйрик.

На воздух. Подальше от всего этого.

Пробираясь к выходу, он ловил на себе взгляды. По большей части просто любопытные, но вот, с другого конца зала, на него смотрел Тьюгге, не отрываясь. Напряженно. Уж он-то точно знал, кто Эйрик такой. И у него было больше чем достаточно собственных поводов ненавидеть.

Будет не просто.

Если он хочет остаться — будет очень не просто, но придется как-то справиться.

Вышел, долго сидел на лестнице, глядя в небо.

Сегодня на удивление много звезд. Небо ясное, морозный воздух прозрачен и чист, и мириады крошечных светлячков глядят с небес. Вон Дракон, а вон Альвийский крест, Топор… щербатая луна перевалила зенит и ползет за горы.

Совсем другой мир.

Наверно только теперь, впервые, пришло понимание, как сильно изменилась его жизнь. Там, в дороге, было не до того. Ивен была рядом, он провожал ее домой. Но теперь…

Здесь он никто. И предоставлен самому себе. Как причудливо может все вывернуться.

Чуть в стороне горят костры и пируют простые люди.

Пойти напиться с ними? Там никто его не знает… без посторонних глаз.

Эйрик поднялся на ноги.

И пошел спать.

Ему отвели небольшую комнатку в дальнем крыле, но, по крайней мере, отдельную. Спасибо и на том.

* * *

— Милорд, — Эйрик решил не тянуть, и на утро подошел сам.

У Хейдара был такой вид, словно его отрывают от важных дел.

— Да? Ты хотел попрощаться?

Эйрик заранее приготовился к тому, что будет непросто.

— Вам не нужны люди, милорд, отлично владеющие мечом?

— Отлично владеющие? — Хейдар криво усмехнулся, совсем чуть-чуть, лишь дрогнули уголки губ. — Люди, отлично владеющие мечом, не позволили бы увести мою дочь кучке бандитов.

— Милорд… — Эйрик подобрался, изо всех сил пытаясь справиться с собой, скрипнул зубами.

— Милорд, я готов служить вам… я… Если позволите.

Слова не клеились. Вот уж никогда бы не подумал, что придется произносить подобное. Он словно мальчишка, краснел, бледнел и неуверенно мялся. Гордость трещала по швам.

Служить.

Больше всего хотелось плюнуть и повернуться спиной. Еще совсем недавно такого и представить невозможно было. Просить взять его, словно он нищий бездомный попрошайка. Эйрик никогда ни о чем не просил.

Проще уйти.

Но уйти он не мог.

Хейдар внимательно наблюдал за ним.

— Служить? Для чего тебе это надо?

— Я хочу остаться, милорд.

— Тебе некуда пойти? Тебе… — Хейдар задумчиво причмокнул. — Хм, вам нечем больше заняться, сир? Это очередное развлечение для вас?

Эйрик стиснул пальцы до хруста.

— Не развлечение. Это очень важно для меня.

— Важно? Ты хотел получить мою дочь. И ты ее получил. Что теперь?

— Вашу дочь? Я… Милорд… у нас с Ивен ничего не было, я…

— Я знаю, — Хейдар отмахнулся. — Я не об этом. Если бы ты просто разок переспал с ней и сбежал, она бы это пережила. Поплакала бы, конечно, но пережила. Она сильная, в ее жизни было слишком много обид и несправедливости, чтобы как-то сильно цепляться за свою невинность. Не смотри на меня так, я двадцать лет жил с женщиной, на которой не был женат, она родила мне ребенка… и я наслушался всякого. Дело совсем не в этом. Дело в ее душе. Ты чем-то крепко зацепил ее. Я вижу, как Ивен смотрит на тебя, и у меня сердце обливается кровью. Стоит тебе поманить, и она побежит за тобой. А потом ты устанешь, наиграешься и бросишь ее.

Эйрик набрал воздуха в грудь.

— Милорд, я люблю вашу дочь. Я никогда не брошу ее. Я поклялся ей, что никогда ее не брошу. Я буду рядом.

— «Не брошу», — Хейдар устало сморщился. — Это говорит твоя гордость, только и всего. Ты чувствуешь ответственность за нее. Это правильно, конечно, но этого мало. Твоя гордость не сделает ее счастливой. Да, я верю, что ты влюблен, и ты еще совсем мальчишка, кровь кипит… но это проходит. Ты наиграешься, устанешь от этого и найдешь способ вернуться домой. Или сбежишь куда-то еще, хоть в Арнгунн. Самое позднее — к весне.

— Нет, милорд.

— Упрямство… А если я скажу, что воины мне не нужны? Совсем. У меня хватает и своих.

Эйрик поджал губы. Пути назад все равно нет.

— Тогда, может быть, вам нужен конюх? Я умею управляться с лошадьми. Это, наверно, единственное, что я умею, но могу научиться чему угодно, если понадобится. Я могу рубить лес, я… — он очень серьезно насупился. — Я готов на любую черную, поденную работу, милорд.

Хейдар хмыкнул.

— Любую работу? Надолго ли тебя хватит? Пойдешь чистить конюшни, а потом поглядим. Согласен? И спать будешь там же, на конюшне.

— Да, милорд, — Эйрик склонил голову.

* * *

— Эй, смотри-ка! Принц в навозе! Навозный принц!

Эйрик только глянул искоса, стиснул зубы. Ясно было, что они придут, не упустят случая. Тьюгге, Альвар, и еще двое. Пока они стояли чуть в стороне, на безопасном расстоянии.

— Разгребать дерьмо — самое то для тебя! — крикнул Тьюгге.

Эйрик покрепче перехватил лопату, чуть качнул ее в руках, между делом, примериваясь, годится ли для удара. Как алебарда на длинном древке, нужно только поймать баланс. Четверо. За драку его, конечно, не похвалят… главное, не начинать самому.

— Эй, ты оглох, что ли?

Эйрик выпрямился.

— Что вам надо? — громко спросил он.

— Это тебе что здесь надо?

— Не ваше дело.

Шагов пять до них. Четверо. Оружие в ножнах. Сущая ерунда, по сравнению с арбалетчиками Дагмера. Но тут главное — не убить. Драку ему еще простят, но убийство — вряд ли.

— Наш лорд-то хоть знает, кто ты такой? Или это у вас, с нашей маленькой леди, такой секрет? Днем ты разгребаешь лошадиное дерьмо, а ночами трахаешь ее, как конь?

Все четверо заржали.

— Только посмей еще, — Эйрик удобнее перехватил лопату. — Только посмей хоть слово сказать про леди Ивен, и я убью тебя. Понял?

Они переглянулись. Сомнение все же скользнуло.

— Секрет, значит? А правду говорят, что альвийки в постели творят настоящие чудеса?

Четверо. И пять шагов.

И лучше, все же, не убивать.

Эйрик рванулся вперед.

Он метил Тьюгге с размаху в висок, но лопатой вышло не слишком быстро, тот успел увернуться, но ему все равно хорошенько раскроило краем кожу на лбу, рекой хлынула кровь. Тьюгге заорал. Остальные мигом схватились за оружие.

С лопатой, против трех мечей.

Но он, все же, успел уложить еще двоих, прежде чем на крики сбежались люди, навалились, скрутили. Повалили, хорошенько приложили носом в землю и еще ногами по ребрам.

— Хватит!

Они бы и убили его — как же, чужак, напавший на своих, не явись Ярпи.

Он подошел, и стоял сейчас над Эйриком, ухмыляясь.

— Что происходит? — спросил он. Но уж точно понимал куда больше своих людей.

— Он напал на нас! — орал Тьюгге, все лицо его было в крови.

— Один на вас всех? — Ярпи хохотнул. — С лопатой, на вооруженных воинов? И вы испугались? — он оглядел людей, столпившихся вокруг, самодовольно. — Поднять его, и отвести к лорду Хейдару. Пусть разберется.

 

Глава 21

— И чего ты ожидал? — Хейдар мрачно смотрел на него. — Думал, тебе здесь будут рады?

Эйрик вытер капающую из носа кровь, покачал головой.

Не будут.

— Они провоцируют тебя, — говорил Хейдар, — а ты лезешь в драку. Да еще как! Там все в крови!

— Я никого не убил, — буркнул Эйрик.

— Не убил! Этого еще не хватало! Если б я не знал кто ты такой, если бы просто нанял тебя с улицы, то приказал бы высечь так, чтоб месяц потом на спине лежать не мог. А во второй раз повесить, если с первого раза ума не прибавилось!

— Так прикажите.

— Повесить? Это игры для тебя? — Хейдар злился. — Если ты не относишься серьезно к собственной жизни, как ты можешь серьезно относиться к чужой? Как тебе вообще можно доверять?

— Не нужно доверять.

— Не нужно? Тогда на кой хрен ты мне нужен здесь? Я предпочитаю не впускать в свой дом людей, которым я не могу доверять.

Эйрик посмотрел на него.

— Вы доверяете своим людям, милорд?

Хейдар нахмурился, тяжело вздохнул, поджав губы.

— Доверяю, — сказал сурово. — Они могут болтать что угодно, но когда дойдет до дела, они готовы защищать и меня, и ее. Они готовы отдать за нее свою жизнь. Потому, что это их долг. И долг превыше всего. Тот же Тьюгге, которому бы разбил лицо, отважно сражался, защищая нас, когда мы попали в засаду. Когда твои люди напали на нас. Он защищал ее от тебя, не жалея жизни. Хотел вернуть домой. Так кому мне доверять больше? Болтовня ничего не стоит, стоят только поступки. А что сделал ты?

Эйрик уставился в пол.

Он делал все, что мог, но это все равно не искупает его вины. Если бы он не вмешался тогда, возможно, Ивен сейчас была бы счастлива, и не было бы никаких проблем.

— Если придется выбирать, — сказал Хейдар, — благополучие и спокойствие моих людей, или твоя жизнь, я даже сомневаться не стану. Мне не нужны драки в моем доме. И, уж тем более, не нужны убийства. Если не сможешь жить спокойно — лучше уходи.

Эйрик кивнул.

— Я понял. В следующий раз я просто убью его, если разницы все равно никакой. А вы потом поступайте, как считаете нужным.

— «Убью»… — Хейдар устало покачал головой, отвернулся, подошел к окну. — Ты думаешь, я не понимаю из-за чего ты полез драться? — сказал он чуть более мягко. — Думаешь, я не понимаю твои чувства? Понимаю, и даже разделяю. Но не все проблемы можно решить силой. Не все, и не сразу. Не в лоб.

— Не все. Но стоять и слушать я не стану.

— И кому от этого станет легче? — поинтересовался Хейдар. — Ты убьешь его, а потом я выставлю тебя за дверь. А если не выставлю, то среди моих людей появятся новые желающие свести с тобой счеты. И не успокоятся, пока не отправят на тот свет. Или ты отправишь еще десяток. Ты думаешь, мне это нужно? А ей? Думаешь, силой ты заставишь ее любить? Они только возненавидят еще больше.

— Я заставлю их замолчать.

— Не заставишь. Они будут молчать при тебе. Но стоит отвернуться, и они будут обсуждать то же самое. Ты думаешь, я не пытался? Все эти сорок лет. Сначала Олил, потом дочь.

— Я заставлю их замолчать, — упрямо повторил Эйрик.

Хейдар даже скривился, махнул рукой.

— Как знаешь. Я не нянька тебе. Но я предупредил.

* * *

— Оседлай мне лошадь.

Ивен разбудила его на рассвете. Он спал на конюшне, в дальнем углу, подстелив немного соломы.

— Оседлай мне лошадь, — сказала она. — И себе тоже. Я хочу, чтобы ты сопровождал меня.

Очень тихо, но очень твердо, так, что отказаться нельзя. Приказ, не просьба.

Только в ее огромных синих глазах плескалось напряженное волнение.

— Хорошо, — Эйрик поднялся на ноги.

Он занимался лошадьми, а Ивен стояла рядом. Молча, неподвижно, только кусая побелевшие губы, пока он не видит. Стиснув пальцы.

Ждала.

И потом молнией взлетела в седло.

— Едем!

Рванулась вперед, словно ждать дольше не было сил.

Во двор, и через ворота из замка прочь. Ее никто не подумал остановить или спросить, куда направляется. Она имела полное право ехать куда захочет, когда захочет. Леди Ивен, наследница замка, что бы там не болтали у нее за спиной.

По дороге, и потом через поле вдоль реки. Подальше от людей.

Эйрик ехал на полкорпуса позади, не отставая. Не спрашивая ни о чем. Волнение передалось и ему тоже.

Ветер бил в лицо ледяной крупой, заставляя щуриться.

Ивен сидела в седле прямо, словно ни ветер, ни холод не мешал ей. Упрямо поджав губы, глядя только вперед.

А потом, за холмом, под старым раскидистым буком — остановилась. Спрыгнула на землю.

Эйрик остановился рядом, тоже слез.

Еще мгновение она колебалась.

И вдруг кинулась к нему, рывком, судорожно обхватила, прижалась к его груди, зажмурившись. Эйрик даже растерялся немного. Обнял в ответ.

— Ты чего? — тихо спросил он. — Что случилось?

Ее плечи мелко дрожали от подступивших рыданий.

— Не делай больше так, — попросила она. — Не надо драться из-за меня. Они убьют тебя. Не надо, пожалуйста.

Эйрик невольно улыбнулся.

Это было так трогательно, мило, и даже немного смешно… совсем чуть-чуть.

— Ивен… он подхватил ее на руки, прижал, чуть покачивая из стороны в сторону, словно ребенка. — Ну, что ты… Они ничего мне не сделают.

Она всхлипнула.

— Я так переживаю за тебя. Очень-очень.

Очень… Неожиданно, это пробрало до дрожи.

— Знаешь, — серьезно сказал он, — за меня никто никогда не переживал.

— Никто? — Ивен не поверила. Заглянула ему в глаза.

— Никто. Всем было плевать. Все считали, что я и так получил от жизни больше, чем заслуживаю.

Она уткнулась носом ему в шею.

— Все хорошо, не бойся, — сказал он.

— Я ведь сама просила тебя остаться… я не думала, что так будет. Я, правда, не хотела, чтобы вышло так.

— Все хорошо.

Она подняла голову, осторожно, кончиками пальцев провела по его лицу. Нос слегка распух, разбита губа и здоровенный синяк на скуле. Но вид у него, почему-то страшно довольный.

— Хорошо? — губы Ивен дрогнули в улыбке, но в глазах блестели слезы.

— Это не самое страшное, — сказал он.

Ивен покачала головой.

А потом они сидели на земле, подстелив плащ. Обнявшись. Почти не разговаривая. Просто так хорошо и спокойно сидеть рядом, чувствовать тепло… Прошлое слишком неоднозначно, чтобы его вспоминать. Будущее — непонятно и даже страшно, чтобы в него заглядывать. Только здесь и сейчас.

И снежинки таяли, согретые дыханием.

* * *

Как удивительно иногда поворачивается жизнь.

От непривычной работы болели руки и спина. И еще ребра, но это совсем от другого.

Тьюгге тоже наказали за драку. На третий день Эйрик наблюдал, как он вылез с замотанной головой, и, ругаясь сквозь зубы, что такая работа не достойна воина, принялся подметать двор.

Недостойна. Эйрику было даже немного смешно. А Тьюгге, глядя на Эйрика, начинал возмущаться еще громче.

Его самого пока не трогали, по крайней мере открыто. Правда, за эти три дня попалась горсть мелких черепков в миске с похлебкой, и еще, вчера вечером оказалось, что солома на которой он спит — влажная и воняет… Молча сгреб в сторону, постелил свежей.

Можно было пойти искать виноватых, и даже найти. А потом ему бы пришлось покинуть замок.

Он очень старался вести себя тихо, никуда не лезть.

Нужно подождать. И потом…

Потом все должно как-то решиться.

Это временно.

Нужно собраться с силами и понять, как правильно поступить.

«Я так мечтала вернуться, — сказала Ивен, когда они сидели в поле вдвоем. — Я так ждала. Но теперь, когда вернулась, поняла, что никогда не буду здесь счастлива».

«Хочешь, я увезу тебя? Куда угодно. За море. Там ты сможешь забыть обо всем».

«Я альва, — ее глаза были синие и грустные. — От этого не убежишь».

«От этого не нужно бежать».

«Я знаю. Отец всегда говорил — это часть меня, нужно принять и смириться».

«Не смириться, — Эйрик поцеловал ее в нос. — Просто принять. И гордится, конечно. Раньше бы гордились, это война перевернула все с ног на голову».

Она тогда фыркнула насмешливо, потом всхлипнула. Принять не просто. Особенно, если каждый так и норовит напомнить тебе, что мириться с таким нельзя.

Альвийская кровь.

«У меня у самого где-то затерялась капля альвийской крови, — Эйрик улыбнулся. — Ты же знаешь, что Эгмунд Завоеватель женился на альвийской принцессе? И Барёд Тихий, его внук, тоже. Это было страшно давно, но ведь было же. Альвийская кровь — не проклятие».

Ивен покачала головой.

Слишком давно.

«Моя принцесса»…

* * *

— Она совершила преступление и должна понести наказание!

Эцурский префект взирает на нее с отвращением.

Агнар, брат убитого Тьярви, стоит чуть позади, сложив руки на груди, и уже чувствуя себя победителем.

Ивен трясет. Кажется, это конец, и ничего уже не сделать.

Отец стоит рядом. Он защитит ее, конечно, он не отдаст… но страшно все равно. Так, что кружится голова.

— Вам нужна справедливость? — говорит отец, его голос напряжен и суров, — Но это лорд Тьярви совершил преступление, моя дочь всего лишь защищалась.

Префект ухмыляется. Агнар ухмыляется. Им плевать.

— Это будет дорого вам стоить, — говорит Агнар. — Такое невозможно просто забыть.

— Чего вы хотите?

Префект уже собирается ответить, но тут открывается дверь. Резко. Без стука.

— Что вам надо? — требует Эйрик с порога. Его голос звучит так, словно он имеет полное право требовать. И полное право врываться. Не сомневаясь. Куда угодно. Сейчас он даже не принц, — король. И Агнар непроизвольно сутулится под его взглядом.

— Она убила лорда Тьярви, — упрямо говорит префект.

Эйрик смотрит на него свысока, с издевкой.

— Она? Вот эта маленькая тощая девчонка убила закаленного в боях прославленного рыцаря? Вы в своем уме, сэр Гардар? Какой идиот вам поверит?

— Она убила его альвийским огнем, — пытается возразить префект, но уверенность куда-то уходит.

— Огнем? Посмотрите на нее! Разве она настоящая альва, по-вашему? Да она наполовину человек, откуда магия? Какой огонь? Спросите любого в этом замке, видел ли хоть кто-то, за двадцать с лишним лет ее жизни, этот огонь? Или хоть какую-нибудь магию? Хоть раз? Тьярви похитил леди Ивен у отца из-под носа, увез в свой замок, пытался изнасиловать ее. На его преступление вы закрываете глаза? Вам хорошо заплатили, сэр Гардар? Бедная девочка перевернула светильник, защищаясь. Начался пожар. Но даже на это вашему Тьярви было плевать. Когда я поднялся в его спальню, он как раз собирался снять штаны.

— Снять штаны? Вы что, хотите сказать…

— Я убил его, — холодно, без тени сомнений подтверждает Эйрик.

— Вы?

— Ну, не она же! Вы выставляете себя на посмешище, сэр Гардар.

— Подождите… — префект шумно вздыхает, трет подбородок широкой ладонью. — Значит, вы утверждаете, что именно вы виноваты в смерти лорда Тьярви?

— Да.

— И готовы отвечать за содеянное перед королевским судом?

— Да, готов.

Ни тени сомнений.

Кружится голова. Ивен смотрит на Эйрика, и даже ей самой кажется, что все было именно так, как он горит. Невозможно врать так уверенно. Разве можно ему не поверить?

Только теперь ей страшно вдвойне. Агнар хочет крови. Они убьют его.

Так нельзя.

— Нет, подождите… — осторожно пытается она, но не успевает договорить.

— Заткнись! — бросает Эйрик так резко, что сердце уходит в пятки, холод сжимается в животе. Ивен вздрагивает, трясутся губы… нет…

Префект косится на Ивен, потом на Эйрика снова.

— Вы хоть понимаете, что говорите? — спрашивает он. — Вы… На что вы надеетесь? Насколько мне известно, отец лишил вас титула и даже имени. Выгнал. Вы вне закона. Если вы виноваты в смерти лорда Тьярви, вас повесят.

Эйрик кивает совершенно спокойно, равнодушно. Он был готов с самого начала.

— Я знаю, — говорит он. — Разве это что-то меняет? Я готов подтвердить все перед судом.

Префект хмурится. По его лицу видно, что все пошло совсем не так, как планировалось. Он пришел не за этим.

— Подождите, — говорит Хейдар неожиданно мягко, — сэр Гардар, могу я поговорить с вами наедине? Мы можем выйти?

Префект кивает, кажется, с легким облегчением. Выходит за дверь. И Агнар идет вслед за ними.

Ивен с Эйриком остаются.

Эйрик стоит неподвижно, отвернувшись, словно смутившись вдруг, словно он в чем-то виноват.

— Нет… — шепчет Ивен. Все это словно сон.

Эйрик вздрагивает. Поднимает на нее глаза, потом снова резко отворачивается. Решительно идет к окну. Замирает, повернувшись к ней спиной.

Он не готов сейчас это обсуждать. Все силы ушли на разговор с префектом.

Ивен осторожно подходит. Молча, тихо, прижимается лбом к его спине, потом щекой.

Его сердце бешено колотится.

* * *

— Ты молодец, — Хейдар подходит, хлопает Эйрика по плечу. — Так уверенно говоришь, что даже я бы поверил.

Лицо Хейдара все еще белое и осунувшиеся, но на губах уже заметна улыбка. Напряжение спало.

Эйрик смотрит на него.

— Они ушли, — говорит Хейдар. — Ты думал, они хотели крови? Нет, им не нужно лишних проблем. Они хотели денег. Получить выкуп по-тихому, не поднимая шума. Только и всего. Но твоя голова обошлась мне дешевле, чем голова моей дочери, — он почти смеется.

И слабость накатывает.

Все…

Все закончилось.

Эйрик судорожно сглатывает, пытаясь осознать, зажмуривает глаза.

— Хочешь выпить? — говорит Хейдар, и, не дожидаясь ответа, делает знак слугам. — У меня есть красное орское, кислое, но крепкое, то, что надо.

Ивен понимает, что подгибаются ноги. Она отходит в сторону, садится в кресло у окна. По щекам текут слезы.

Отец кивает ей.

— Испугалась? — спрашивает он.

Ивен всхлипывает.

— Ты тоже сядь, — говорит Хейдар Эйрику. — Уже все. Это было очень смело, хоть и необдуманно.

И потом, так серьезно.

— Я бы гордился таким сыном, как ты.

Эйрик поворачивается к нему. Словно не понимая… Только лицо вдруг белеет и что-то неуловимо меняется в глазах.

Хейдар улыбается.

 

Глава 22

Потом, на неделю его отправили рубить лес.

И даже не столько рубить, сколько просто подальше, пока все не уляжется. Да и немного работы на свежем воздухе — никому не повредит.

Он не отказывался.

Только Ивен не находила себе места.

Но вот сегодня он должен вернуться. Все должны вернуться.

Сегодня ночь зимних огней, ночь духов. Будет веселье, музыка и танцы у костра.

Ивен ждала этого дня. И она так хотела, чтобы Эйрик был рядом. Танцы… как в самый первый раз.

Весь день она наблюдала, как готовились во дворе — убирали, чистили, расставляли столы, украшали алыми лентами и расписными деревянными птичками. Складывали костры.

Это ведь альвийский праздник. То есть, когда-то был. Изначально — альвийский. Эти костры зажигали магией, в танце. Даже люди, еще до войны, специально приглашали альвов… Ивен вдруг подумала, что, наверно, могла бы все сделать сама, как полагается. Как в старину. Она уже пробовала потихоньку, огонь слушается ее. Тихонько, пока никто не видит, зажигала свечи и даже огонь в очаге. «Если это дано тебе, то не нужно бояться. Не нужно бежать от себя». Она так хотела верить… Но сейчас, перед всеми — не посмела бы. Магию лучше держать подальше от людей. Ее и так ненавидят.

Танцы. Она ведь танцевала вместе со всеми в Вальборге во дворце, там не сторонились ее. И музыка играла в сердце, и пела душа. А потом они прыгали через костер, и Эйрик, тогда еще совсем незнакомый, чужой, оказался рядом, подхватил ее на руки…

Здесь, конечно, все иначе. Но вместе с Эйриком… Ей так хотелось хоть разок, снова…

Ивен ждала.

Близился вечер, и люди начали собираться уже.

Ивен успела заметить лесорубов, которые уходили вместе с Эйриком. Но его самого не было. Даже проскользнула страшная мысль — вдруг он не придет? Он взял и ушел совсем, бросил ее. И как теперь?

Она стояла чуть в стороне, на ступенях, наблюдая. Отсюда хорошо был виден весь двор.

Накрывали столы, принесли бочки с элем.

Скоро выйдет отец и объявит начало.

Ивен все пыталась разглядеть.

Он должен быть здесь.

Ивен волновалась, и ругала сама себя.

Но хуже всего, когда она, наконец, увидела его.

Он появился в воротах замка, и две девушки рядом с ним. Такие девушки… В ярких нарядах, по случаю праздника. Красивые, высокие. Ивен никогда бы такой не стать. Каждое движение изящно, словно танец. Длинные волосы, волнами падающие на плечи и спину, черные, словно смоль, у одной, и золотые у второй. Черноволосая уверенно взяла Эйрика под руку, что-то увлеченно рассказывая ему. Золотоволосая смеялась, чуть пританцовывая рядом.

Эйрик улыбался им.

Ивен поняла, что сердце останавливается.

Но ведь нет же, она не станет ревновать. Нет, она не станет. Она даже не станет думать об этом.

Эйрик остановился, оглядел двор, отыскал Ивен глазами и, как ни в чем не бывало, помахал рукой.

Ивен замерла. Только чуть кивнула в ответ.

Девицы засмеялись и убежали куда-то в сторону.

Эйрик пошел за ними.

Нет.

Ивен не понимала.

Она так и стояла на лестнице, стиснув пальцы, пока не стемнело.

Не хотела думать, но не думать не могла. В конце концов, даже успела решить для себя, что ничего ей не надо, никакой Эйрик. У них все равно ничего бы не вышло. Он никогда ничего ей не обещал, это она сама… Сама все придумала. Он вообще хотел уйти. Она не нужна ему, и он ей не нужен. Подумаешь. Еще недавно она собиралась ненавидеть его всю жизнь. И проклинать.

Она обойдется, проживет и так…

Это все не для нее.

Не нужно…

Одиночество привычно вползло и сжалось в сердце.

Она одна.

Люди собрались. Совсем скоро зажгут костры… Они будут танцевать там. Они все. Будут веселиться. А она будет тихо стоять в сторонке и наблюдать. Как всегда.

Просто тихо постоит и пойдет спать.

Пустота внутри.

Привычно… словно ничего и не было.

— Готова? — это отец подошел сзади, положил руку ей на плечо. — Сейчас начнется.

Он улыбался, как-то особенно загадочно.

— Что? — не поняла Ивен.

— Праздник.

Ивен пожала плечами. Готова ли она? Какая разница.

Темнело. Начали гаснуть огни. Все свечи в замке. Даже звезды на небе окончательно скрылись за облаками. Ночь. Здесь ночь так темна…

Люди ждут. Нетерпеливо. Многие уже поглядывают на лорда Хейдара, ожидая знака. Но он стоит, невозмутимо, словно это ничего не значит.

Огромные темные тени мелькают у стен, и становится немного не по себе. Ивен пытается разглядеть…

По толпе проходит шепот.

Ночь духов. Чудовища ночи должны явиться за ними… но это только игра.

— Дай руку!

Ивен вздрагивает.

Эйрик стоит рядом, она и не заметила, как он подошел.

— Дай руку, — говорит он. — Идем. Там будет лучше видно.

Еще мгновение Ивен сомневается, но Эйрик берет ее за руку сам. Ведет вниз. В большой круг спящих до поры костров.

Где-то рядом, совсем тихо, барабан отбивает ритм.

— Не бойся, — говорит он. — Ты вся дрожишь.

В самый центр. И обнимает ее сзади, обхватывает.

Теперь все взгляды устремлены на них. Но Эйрика это не смущает. Конечно, он наследный принц, ему не привыкать быть в центре внимания. Но Ивен не по себе.

— Смотри! — говорит он.

И где-то над головой ревет рог. Словно в небесах.

На башне замка.

Кто-то вскрикивает в толпе, все разговоры умолкают. Ожидание, предвкушение — словно натянутая струна.

Вот сейчас.

Огромные тени оживают вдали, колышутся, машут руками… и вдруг приближаются.

Они выше толпы. Наверно, вдвое выше. И сердце сжимается от ужаса. Великаны ночи… Как это возможно? Кто-то визжит, кто-то неуверенно ругается… Но тени идут в круг, в их руках вспыхивают огни.

— Не бойся, — шепчет Эйрик на ухо.

Огни танцуют, озаряя толпу всполохами.

— У-у-ууу! — рычат тени.

Но люди уже смеются. Свет огней раскрывает секрет — актеры. Жонглеры на высоченных ходулях.

Ивен стоит в круге танцующих великанов, горящие факелы, словно птицы, порхают у нее над головой. Это завораживает.

И хочется смеяться и танцевать вместе с ними.

Барабаны отбивают ритм, словно стук сердца. Все быстрее, быстрее! И все быстрее стучит сердце.

Эйрик обнимает ее, прямо в центре круга, не стесняясь. Но сегодня можно. Сегодня такая ночь…

Его ладонь осторожно поглаживает ее живот. Его дыхание у самого уха.

От него пахнет дымом костров и сосновой смолой. Так удивительно.

Голова идет кругом.

И вдруг все замолкает, гаснут огни. Все разом.

Тишина. Несколько долгих мгновений тишины. Даже тени отступают назад…

— Вон туда, — Эйрик показывает на стену замка.

И тут же вспыхивает огонек. Сначала маленький, одинокий, потом он словно разделяется, и вот огоньков уже два, три… шесть. Как шесть костров. Огоньки движутся. Лучники! Ивен видела такое однажды, в далеком детстве. Тогда это казалось волшебством, но сейчас она знает. Там лучники на стене. Сейчас они зажгут костры!

И огоньки взмывают в небо.

Летят, огненными стрелами.

Вш-шух! Ш-шух! Ш-шух…

И вспыхивает огонь. Шесть костров вокруг нее.

И, вместе с огнем, вступает музыка. Сначала флейта, осторожно, словно только беря разбег, и все быстрее… потом лютня, и скрипка.

Эйрик мягко разворачивает Ивен к себе.

— Потанцуем? — предлагает он.

Они все еще одни в круге. Люди стоят, пока не решаются.

Ивен оглядывается.

— Одни? А как же…

— Одни, — соглашается Эйрик. — Вдвоем. Только мы с тобой.

В его глазах танцует огонь.

Ивен чувствует себя так странно. Неловко. Все смотрят.

— Я не умею, — пытается она.

— Умеешь. Я же видел, ты танцевала в замке. Я с тобой. Давай!

Он подхватывает ее.

Ивен пытается. Ничего сложного в этих танцах нет, скорее прыжки под музыку. Но она чувствует себя такой неуклюжей. Ей кажется — все смеются над ней.

— Закрой глаза, — говорит Эйрик. — Не думай о людях, которые смотрят на нас. Им, на самом деле, плевать. Думай только о музыке. Закрой. Не бойся, ты не упадешь, я держу тебя.

Ивен закрывает.

Не думать почти невозможно, но она пытается.

Они только вдвоем. Она и Эйрик. Он держит ее за руки. Надо лишь следовать за ним, довериться ему.

Она ведь готова ему доверять?

Готова. Он ведет ее так уверенно. Стоит немного расслабиться, и тело слушается само. Музыка звучит в сердце, наполняя до краев.

Почти счастье.

А если открыть глаза — можно увидеть, как Эйрик совсем так же счастливо улыбается.

Они только вдвоем. Зачем им кто-то еще? Там, за кругом костров — никого нет. Только тени.

Ивен танцует. И даже смеется, потому, что это оказывается невероятно легко. Нужно только довериться. Ему и себе. Себе тоже.

И вдруг чувствует — что-то происходит. Люди… Несколько девушек выскакивают в круг, веселых и горячих, словно огонь. Таких, что не устоять! Двух Ивен видела — те самые, что были с Эйриком. Девушки смеются, и тащат в круг парней. И потом еще. И вот уже никто не остается на месте. И Ивен с Эйриком в самом центре. Толпа вокруг них.

Это почти невероятно.

— Тебе нравится? — спрашивает Эйрик, его глаза сияют. Он и без слов знает ответ.

— Да!

Вместе со всем. Даже здесь, даже дома. Никто не шарахается от них, словно всем стало все равно. Никто не смотрит косо. Все хотят веселиться, и даже альва их почти не смущает. И Ивен берут за руки, и тянут в общий круг. За одну руку Эйрик, за другую — черноволосая девушка, к которой она так ревновала. Эйрик специально позвал танцовщиц из города, и пусть даже заплатил… свои бы коснуться не решились. Не важно. Свои тоже здесь. Главное, не думать ни о чем. И Ивен идет за ними. Это почти волшебство. Пусть только на одну ночь — все равно!

Темное-темное беззвездное небо, только пылают костры, и искры летят в невероятную вышину.

И больше не нужно думать ни о чем.

* * *

— Давай еще разок! Начали! — Ярпи смеялся. Весь мокрый, грязный, только что извалявшийся в огромной луже во дворе, грязь стекала даже по волосам.

Кажется, он едва ли впервые нашел себе достойного противника, кроме лорда Хейдара, конечно. Всегда считал себя лучшим в Бларвинде. Эйрик одолел его третий раз к ряду, но Ярпи не сдавался.

Со вчерашнего дня Эйрик переходил к нему в подчинение, с конюшнями и дровами решили заканчивать. Он снова взялся за оружие и был страшно доволен.

Даже притом, что ночью успел подраться. Где и с кем… Нет, конечно, ничего не было. Все могут подтвердить, все мирно спали. Только здоровенный синяк под глазом, разбитая бровь и сбитые в кровь костяшки пальцев — говорили сами за себя.

Споткнулся в темноте.

Если присмотреться, можно было отыскать и еще с десяток споткнувшихся.

Будет не просто.

Звенела сталь.

Когда вышла Ивен, исход четвертого поединка почти был решен, Эйрик загнал Ярпи в угол, к стене, и тот уже с трудом отбивался, пару раз едва не споткнулся, еще немного…

— Леди Ивен! Осторожней! — крикнул Ярпи так натурально взволнованно, что даже Ивен испугалась, замерла, пытаясь понять, что же не так.

Эйрик резко обернулся к ней.

И получил рукоятью в зубы, и тут же по ногам. Ярпи повалил его, придавил ногой, приставил острие меча к горлу.

— Я бы сейчас снес тебе башку, — Ярпи самодовольно ухмылялся. — Ты ведешься, как мальчишка. Очень глупо. Сначала добей противника, а потом уже беги спасать свою леди.

Эйрик хмуро засопел, но промолчал.

— Если с первого раза, еще в Эцуре, ты не усвоил урок, — сказал Ярпи, — так я готов повторить. Пока не дойдет. Ладно… — он убрал ногу и отвел меч от горла, протянул руку. — Зубы-то целы?

— Целы, — буркнул Эйрик. Вскочил на ноги сам.

— И обижаешься ты как мальчишка, — Ярпи засмеялся, разглядывая его. — Учиться надо, а не обижаться. Ты хорош, но не все дерутся честно. Честность уместна только на турнирах, а не в реальном бою.

— Я не обижаюсь. И честность уместна всегда.

— Да ладно? — Ярпи убрал меч в ножны. — Разве не ты устроил засаду на лорда Хейдара? Не ты увез его дочь, хоть и обещал отпустить? И ты говоришь о честности?

Даже издалека, Ивен видела, как Эйрик покраснел до самых ушей, стиснул пальцы.

— Хочешь подраться еще? Не устал? — поинтересовался Ярпи. — Давай я тебе парней подкину. Вы лучше разберитесь с ними сейчас, и ночью не падайте больше. А то ведь я сам разбираться начну, — Ярпи махнул рукой кому-то из своих. — Готов?

— Готов, — серьезно кивнул Эйрик.

 

Глава 23

Середина зимы.

Ивен бродила по замковой стене, кутаясь в плащ с головой и вглядываясь вдаль. Горы на горизонте исчезали в снежной дымке. Где-то там, у этих гор… где-то там Эйрик.

Никогда не думала, что ждать так тяжело.

Отец отправил его к границе, вместе со своими людьми. «Пусть наберется опыта. Ему только на пользу». Уже второй раз. Первый — всего на неделю, а вот теперь — почти месяц.

Эйрик уезжал с радостью. Сам смущался этой радости, глядя на Ивен, затихал, но скрывать было бесполезно. Ему нравилась такая жизнь. Походы, ночевки у костра, опасность, охота на снежных тварей. Это было ново и интересно.

Да что там, Ивен сама бы поехала с радостью, только в этот раз ее никто не взял. И отец не поехал. Сказал, что уже стар, да и здоровье не то. Хватит. Может быть, весной… Пальцы на правой руке, наконец, начинали сгибаться, но былой силы в них уже не было.

Все изменилось.

Не скакать во весь опор по полям, щурясь от ветра, а ждать.

Теперь так будет всегда?

Тоска ныла и скреблась в груди.

Ивен дома, и все почти по-прежнему… но совсем не так.

Наверно, она сама изменилась за это время.

В прошлый раз, вернувшись, Эйрик привез шкуру убитого снежного варга. Сам убил, своей рукой. Он был страшно горд и счастлив. Ивен хотела было сказать, что убивала варгов не раз, ну, звери, и звери… но не сказала. Пусть порадуется. А теперь он уехал снова.

Ивен стояла на стене.

* * *

Она ждала Эйрика, но приехали другие.

Она даже поняла не сразу, но когда поняла, когда узнала знамена… Это за ней. Лорд Фаральд, сыну которого отец обещал ее в жены.

За ней?

Как такое возможно?

Ивен казалось, лорд Фаральд давно отказался от нее. Она не достойна… После всей этой истории ей казалось, что прошлого уже не вернуть, все так поменялось. Но он приехал, как и обещал.

Хотелось спрятаться. Запереть ворота.

Но Ивен вышла встречать, вместе с отцом. Она улыбалась, говорила, что рада видеть.

И было так страшно.

Отцу придется отказать. Она не выйдет замуж за этого Халле. Не уедет с ним.

Лорд Фаральд разглядывал ее так пристально, и даже напряжено, словно надеясь увидеть что-то особенное. И только в доме, когда Ивен сняла плащ, он заметно расслабился.

— Вы так прекрасны, леди Ивен, так изящны, — он галантно поклонился, не скрывая удовольствия.

Она тощая и угловатая, словно мальчишка, одни глаза… Но дело даже не в этом. Ивен не могла не понять, куда он смотрит. Она не беременна. Прошло уже достаточно времени, больше четырех месяцев, чтобы стало бы заметно… Когда мужчина похищает девушку и несколько дней держит в лесу, сложно сохранить невинность. От нее и не требуется невинности, но беременность была бы помехой.

От нее требуется только Бларвинд.

Она сама — товар, или даже досадное приложение к наследству.

Нет, ее никто не собирался обижать, отец бы не выбрал людей столь недостойных. С ней будут добры. Ей даже обеспечат удобную спокойную жизнь. Лорд Фаральд уже рассказывал, как увезет Ивен отсюда на юг, где не так сильны предрассудки. Не стоит беспокоиться.

Но если называть вещи своими именами… Она не нужна.

А ведь еще недавно она готова была смириться. И даже считала, что это лучшее решение.

Теперь нет.

Отец хмурится. Последнее слово, все же, за ним.

Но если он решит отдать Ивен им, она не будет послушной дочерью. Сбежит.

Халле тоже разглядывает ее, прикидывая что-то свое. И под его взглядом, хочется сжаться.

А он даже хорош собой. Такой плечистый, розовощекий… голубые глаза… примерно ровесник Эйрика. Милый. Ивен все пыталась понять, что же не так. Что смущает ее? Халле — милый домашний мальчик, тихий… младший сын. По крайней мере, он выглядит так. А ей нужен мужчина, который не побоится и, без раздумий, прыгнет за ней и в огонь, и в воду. Жизнь альвы слишком непроста.

Ивен сама смущалась таких мыслей.

Приличная девушка не должна думать так.

Но разве она приличная девушка? Полукровка…

И она знает, чего хочет.

— Вы не покажите мне замок, леди Ивен? — предложил Халле. Вежливая улыбка, чуть натянуто, застыла на его губах.

— Конечно, милорд.

По крайней мере, хозяйкой она будет приличной. Не стоит обижать гостей.

Он осматривал каждую комнату, везде совал свой нос.

Непрерывно выражая вежливый искренний интерес.

«Вы выросли тут, леди Ивен?» «О-оо, как удивительно! Я никогда не был в северных замках!» «Какие мощные стены!»

Эти стены были сложены много веков назад, для защиты от диких теней, от тварей пустошей, от ледяных великанов. Великанов давно никто не видел, а стены остались.

Халле восхищался.

Его интересовало все. Как обширны земли? Чем занимаются люди? Какой доход… Нет, про доход он прямо так и не спросил, хоть и очень интересовался. Только косвенно. Столько вопросов.

Ивен старалась отвечать честно.

Ей казалось, она продает Бларвинд, а Халле приценивается, раздумывая, стоит ли брать.

— Надеюсь, наш замок в Ютае так же понравится вам, — Халле улыбался.

Он собирался увести ее отсюда. Это решено.

— Мой дом здесь, — твердо сказала Ивен. — Другие замки не интересуют меня.

— Но на юге вам будет лучше. Я думал… Не обязательно жить здесь, можно поставить хорошего управляющего.

— Управляющего? — удивилась Ивен. — Бларвинд принадлежит моему отцу, и мой отец останется хозяином здесь еще много лет. Ему не нужен управляющий.

Халле нахмурился, какое-то сожаление скользнуло в его глазах, даже чуть-чуть неловкости. Так, словно он не хотел говорить что-то важное, не хотел растравить.

Но все же решился.

— Леди Ивен… — он на мгновение замялся, поджал губы. — Вы разумная девушка, и, думаю, я могу сказать вам прямо. Наш король заинтересован в том, чтобы Бларвинд сменил хозяина. Без шума, без кровопролития и прочих неудобных моментов. Естественным путем. Формально, лордом Бларвинда останется ваш отец. А вы — наследницей… и моей женой. Но реально замок…

— Перейдет вам, — закончила за него Ивен.

«Неудобных моментов…»

Нет, она не испугалась, не удивилась даже. Словно знала заранее. Словно ей все равно.

Пустота внутри.

Халле кивнул.

— Вы ни в чем не будете нуждаться, леди Ивен. Вы будете жить даже лучше, чем здесь… как подобает настоящей леди.

«У меня есть выбор?» — хотела было спросить она. Но не спросила.

Выбор всегда есть.

— Когда? — спросила она. Даже сама удивилась, как вышло спокойно. Халле чуть вздрогнул и немного ссутулился под ее взглядом.

— Весной, — сказал он. — Вы должны понять, миледи, это не мое решение. Меня точно так же поставили перед фактом, и выбора у меня нет. Только покориться воле короля и судьбы. Мы лишь фигуры в чужой игре.

Ивен усмехнулась.

— Я ни в чем не виню вас, милорд.

Она скорее умрет, чем станет его женой. Но сейчас не время.

* * *

Эйрик успел.

Почти неделю гости пробыли в Бларвинде, сегодня последний ужин, утром лорд Фаральд собирался в дорогу. Но Эйрик успел.

Ивен едва не закричала от радости, когда он вломился в обеденный зал. Запыхавшийся, весь в мыле, взъерошенный, только что с мороза, и даже сосульки торчат в отросшей бороде. Дикий разбойник, а не молодой принц, сразу и не узнать.

— Добрый вечер, лорд Хейдар, — громко объявил он, и голос глухой, слегка простуженный. — Вижу, вы не одни? Я присоединюсь, если позволите.

И, ни мгновения не сомневаясь, направился к столу. Слуги из-за двери глядели испуганно. Видно было, что его пытались остановить по дороге, но ничего не вышло, попробуй, останови такого.

— Добрый вечер, сир, — Хейдар сдержанно улыбнулся, глядя на Эйрика.

Тот был действительно хорош — невозмутим и грозен.

Взял стул, с грохотом поставил напротив… не рядом с Хейдаром, все же, на это он не решился. Но напротив него и лорда Фаральда, глядя прямо тому в глаза. Взъерошил волосы на макушке, совсем коротко остриженные, стряхнул остатки мокрого снега. Потянулся. Не дожидаясь, пока ему принесут тарелку, достал нож и отрезал себе здоровенный кусок баранины, воткнул нож в стол.

Нарочито грубо. Так, чтобы все осознали — шуток не будет.

— Устал, — сказал, откинувшись на спинку стула, откусил кусок и принялся жевать. — Двое суток скакал без передышки. Думал, сам сдохну, но только лошадь загнал. Там, на дороге… Хорошо хоть недалеко, башни замка уже были видны. Ну, а дальше бегом. Так, смотрю, не зря торопился? Успел?

— Простите, э… — лорд Фаральд замялся.

— Эйрик, — щедро разрешил он. — Давайте без титулов, это лишнее.

— Э-ээ, простите, но, что вы здесь делаете? Э-ээ… сир… Эйрик?

— Мне сон приснился, — Эйрик хищно осклабился. — Вы верите в вещие сны, лорд Фаральд? А вы, сэр Халле, верите? Нет? А я вот теперь готов поверить. Мне тут приснилось, что вы обижаете девочку, хотите ее увести. Думал — глупости. Но теперь вижу, что вы и правда здесь!

На лице лорда Фаральда недоверие и почти ужас.

— Сны?

— Да, — согласился Эйрик. — Вещие.

Лорд Хейдар чуть склонив голову на бок, и смотрел с интересом, то на него, то на Ивен.

Ивен испуганно покачала головой. Она не хотела… Она и не думала, что из этого что-то выйдет, что Эйрик услышит ее. Магия?

— Леди Ивен никто не обижал, — холодно сказал Фаральд. Напряженно. — Лорд Хейдар сам пригласил нас, еще осенью, в Вальборге.

Словно оправдываясь.

— Понимаю, да, — Эйрик кивнул, громко и с чувством шмыгнул носом. — Визит вежливости. Но ведь вы уже уезжаете? А Ивен остается здесь?

— Уезжаем. Завтра утром.

— Отлично.

Ему, наконец-то решились принести тарелку, поставили, налили вина. Он поднял было кубок, хотел выпить, но не успел.

— Леди Ивен согласилась стать моей женой, — спокойно сказал Халле. — Свадьба состоится весной.

«Нет!» — хотела было крикнуть Ивен. Это неправда! Она не давала никакого согласия.

Сдержалась.

Только чуть покачала головой.

Не сейчас. Она еще успеет все объяснить. Отец говорил — не стоит пока отказывать прямо, им нужно время, чтобы собрать силы. Чтобы все обдумать.

— Его величество одобрил этот союз, — сказал Хейдар, глядя на Эйрика.

Лицо Эйрика совсем не изменилось, ни один мускул не дрогнул, только стало совсем белым. Легкая улыбка еще играла на губах.

Он поднялся на ноги.

Поднял кубок.

— За леди Ивен! — сказал торжественно и громко.

И выпил все до дна одним махом. Вытер губы тыльной стороной ладони.

— За леди Ивен, — ответил Халле, галантно поклонился и выпил тоже. Невыносимо изящно.

Эйрик фыркнул.

— Я уверен, лорд Хейдар, вы бы не отдал бы дочь в плохие руки.

— В плохие — не отдал бы, — сказал Хейдар строго. — Только человеку, которому я могу доверять.

Эйрик кивнул.

— В таком случае, — сказал он, глядя на Халле, — надеюсь, вещих снов мне больше сниться не будет. А то я могу не разобравшись, спросонья, свернуть кому-нибудь шею.

— Вы уж разберитесь для начала, сир, будьте так добры, — Халле ничуть не смутился.

— Не могу. — Эйрик зло ухмыльнулся. — Дурная кровь. Я пошел в отца, вы же понимаете. Вы лучше не давайте мне повод, договорились? — и, повернувшись к Хейдару: — Простите, милорд.

Выбрался из-за стола. К дверям.

Больше всего на свете, Ивен хотелось побежать за ним.

* * *

— Не спишь? — Ивен нашла его на конюшне.

Глубокая ночь. Пока все не легли спать, пока не затихло, она не решилась.

Эйрик лежал, глядя в потолок.

— Я искала тебя, — сказала Ивен.

Он промолчал.

— Я должна сказать… — Ивен подошла, остановилась рядом с ним, хотела было присесть рядом, но не решилась. — Я не давала согласия. Правда. И мой отец не давал. Он не отказывался прямо, но и не соглашался. Это опасно… Халле ведь поддерживает король, он станет хранителем Бларвинда, а мне придется уехать… Эйрик…

— Я понимаю, — глухо сказал он, все также, не поворачиваясь.

До боли сжималось сердце.

— Ты правда услышал, как я зову тебя?

— Правда, — сказал он.

— И поверил? Сразу?

— Да.

— Я сама не знала, что так выйдет… Я не думала…

— Ничего, — сказал он тихо. — Прости за этот балаган.

Глаза защипало от слез, дрогнули губы.

Ивен села рядом, крепко придерживая плащ на груди, осторожно…

— Я… Ты волновался за меня? Ты правда загнал лошадь?

— Правда.

— Эйрик… Ты даже не представляешь, как я обрадовалась, когда увидела тебя! Ты даже не представляешь…

Он, наконец, повернулся к ней, чуть улыбнулся, дрогнули уголки губ.

— Я тоже рад, что успел, — сказал он мягче. — Пусть знают, что я не отдам им тебя так просто. Никому не отдам.

— Эйрик…

Она подалась вперед, почти легла, прижавшись лбом к его плечу.

Он улыбнулся уже по-настоящему, тепло, обнял, гладя ее по спине.

— Ивен, ты вся дрожишь.

Она покачала головой. Он прижал ее к себе чуть крепче, и вдруг замер.

— Подожди… — взял ее за плечи, чуть отстранил, и сел сам. — Ивен?

Вдруг сомнение на его лице, почти растерянность.

Тогда Ивен решилась.

Рывком поднялась на ноги.

Сбросила плащ.

— Я хочу быть только твоей, — сказала она твердо. — И больше ничьей. Я скорее умру, чем выйду замуж за этого Халле.

Одежды на ней не было.

Она стояла обнаженная перед ним. Босиком.

Эйрик вскочил.

— Ивен… — на его лице растерянность, даже паника, и радость сразу. Желание.

— Я так хочу, — сказала она, голос дрогнул, решимость стремительно тонула в волнении. Закусила губу, вдруг испугавшись своей смелости. Что если он…

Эйрик поднял плащ, набросил ей на плечи. Его руки дрожали.

— Здесь холодно, подожди, — на выдохе шепнул он. — Ивен, если ты будешь жалеть потом?

— Не буду.

Он притянул ее к себе, обнял. А потом поцеловал. Так нежно и так горячо, жадно, что закружилась голова.

Потом прижался лбом к ее лбу.

— Ивен… — так, словно…

— Ты не хочешь? — испугалась она.

— Ивен! Боги! — он почти засмеялся. — О чем ты говоришь?! Ты снишься мне каждую ночь. Я люблю тебя! Больше жизни, больше всего на свете. Как я могу не хотеть? Я просто не могу поверить.

Его глаза казались совсем черными в темноте.

Частое неровное дыхание.

— Я не буду жалеть, — повторила Ивен, прижимаясь к нему всем телом. — Пусть лучше сейчас. Тогда я больше не буду бояться… Все эти лорды и их сыновья… Я… Эйрик, я лучше буду знать, что у меня все было по-настоящему.

— Я тебя никому не отдам. Никаким лордам.

— Не отдавай, пожалуйста.

— Обещаю…

Ее пальцы уже расстегивали застежку на куртке Эйрика.

— Сейчас… — он резко выдохнул, словно решившись. Быстро расстегнул сам, скинул. Стащил рубашку через голову.

Подхватил Ивен на руки.

Она прижалась к нему, кожей к коже, обхватив руками шею, уткнувшись носом в плечо. От его близости кружилась голова… Обнять, прикоснуться, провести ладонью по его груди, почувствовать… Ивен казалось — она просто сходит с ума. Чувства переполняли ее и пробирало до дрожи… Вот тут, на плече сзади, небольшой, но кривой рваный шрам от арбалетной стрелы, которую он вытаскивал сам… Как же она позволила ему? Не помогла? Тогда он был совсем чужим… Все давно затянулось…

Словно в другой жизни. Словно не с ней.

Потянуться, коснуться губами…

— Я люблю тебя… очень-очень…

И все же, она боялась. Волновалась. Сердце стучало, как бешенное.

Но и он волновался тоже. Это чувствовалось в каждом движении — напряженно-осторожном, уверенном и нетерпеливом одновременно. Словно он изо всех сил пытался сдержать разрывающие его порывы, боясь напугать, сделать больно…

Прикосновения обжигали.

Она смущалась немного, того, какая она маленькая и худая, что даже ребра видны, и какая у нее маленькая грудь, и вообще… Сейчас он посмотрит… он разглядит все, и отвернется. Девушка не должна быть такой. Но он смотрел на нее, и в его глазах она видела огонь. Он не хотел отворачиваться, он хотел быть с ней.

Ее тоже можно любить, такую, какая есть… И не важно…

И отросшая борода щекотала живот.

Он целовал ее, осторожно уложив на расстеленный мехом вверх плащ, это было так приятно и немного смешно. Щекотно ужасно.

— У тебя борода, — она смеялась. — И такой дикий вид.

— Борода, — соглашался он, улыбался тоже. — Прости, не успел сбрить. Колется?

— Ужасно! — она смеялась, и ничего не могла поделать с собой.

А он так старался аккуратней. Бесполезно…

— А волосы ты все состриг, были такие красивые…

— Уже давно.

Ладони у него были чуть-чуть шершавые, но очень сильные. И это было так удивительно.

И все волнение куда-то уходило, оставалась только безотчетная радость.

Нет, разговаривали они уже потом.

Лежа, обнявшись, завернувшись в теплый плащ почти с головой.

Ивен лежала прямо на Эйрике, расслабившись и тихо млея, немного засыпая даже. Было тепло, спокойно и хорошо. Просто невозможно спокойно, как не было еще никогда. Казалось, теперь уже ничего плохого с ними не может случиться.

— Если ты не выйдешь замуж за Халле, то отстранить твоего отца и назначить другого хранителя рубежных земель будет намного сложнее, — говорил Эйрик, скорее даже не для нее, а просто рассуждая вслух. — Повод, конечно, всегда можно найти, но это будет сложнее. У твоего отца есть сторонники, готовые его поддержать? Подписать петицию королю? Думаю, даже лорда Агнара можно привлечь на свою сторону, если правильно договориться. Агнар, при необходимости, может собрать сильную армию. А у кого армия, у того и власть. Даже воевать не надо, хватит одних намерений.

Ивен слушала. Очень старалась слушать, очень старалась думать о делах, но сейчас совсем не могла сосредоточиться. Ей было спокойно и хорошо, и все дела ушли на второй план.

— Твой отец прав, что не стал отказывать Фаральду сразу, — Эйрик задумчиво поглаживал ее по спине кончиками пальцев, мягко, нежно, и это почти убаюкивало. — Они не смогут подготовиться к такому повороту, а мы сможем. Соберем всех. По крайней мере, у нас будет больше времени Мне, конечно, тоже не стоило влезать… я испугался за тебя… Но ничего, я еще успею поговорить с Фаральдом, сказать, что сожалею.

— Они придут за мной, — Ивен прижималась к нему щекой, закрыв глаза.

«Я тебя никому не отдам», — сейчас кажет он, и ничего больше не надо. Все хорошо.

— Пусть приходят, я тебя не отдам. Если ты выйдешь за меня замуж, то деваться им будет некуда. Место занято. Можно, конечно, попытаться меня убить и сделать тебя вдовой, но это надо еще постараться. Придется искать другие пути и другие предлоги. Так что не волнуйся. И лучше не сейчас, а прямо у них перед носом, весной, чтобы не успели переиграть.

Ивен слушала, но даже не сразу поняла, о чем он говорит. О делах, о…

Вдовой? Нет… Замуж?

— Подожди, — она вздрогнула, подняла голову. — Что ты такое говоришь?

Он чуть нахмурился, тоже, наверно, только сейчас сообразив, что не обсуждал с ней ни разу.

— Ивен, ты ведь станешь моей женой? — голос чуть дрогнул. — Правда?

 

Глава 24

— Лорд Хейдар, — Эйрик волновался, — мне нужно поговорить с вами.

Он выглядел очень спокойно и уверенно, но Ивен достаточно хорошо его знала, чтобы видеть все, как есть.

С утра Эйрик действительно успел поговорить с лордом Фаральдом, Ивен не слышала о чем, видела только, как на прощанье Фаральд похлопал его по плечу. О чем-то они договорились. Наверно, все правильно, он знает, что делает.

А теперь Эйрик пришел к отцу.

Он успел сбрить бороду, вымыться с ног до головы, причесать волосы, даже найти где-то чистую свежую рубашку. Ивен смотрела на него… так изменился за эти несколько месяцев, с того дня, когда она впервые увидела его на ступенях дворца. Словно повзрослел на несколько лет. Просто удивительно.

Но волновался все равно, как мальчишка, хоть и старался этого не показать.

— Лорд Хейдар, я прошу руки вашей дочери.

Вот так сходу, без предисловий, без лишних слов.

Отец сурово нахмурился, но, кажется, совсем не удивился.

— Ты испугался конкурентов? — спросил он. — Решил прибрать к рукам Бларвинд, пока есть такая возможность?

Ивен невольно вздрогнула. Бларвинд… Эйрик слишком гордый, сейчас он оскорбится и уйдет…

Но Эйрик даже глазом не моргнул.

— Зачем мне ваша дыра, — удивился он, и вместо обиды в голосе звучала веселая усмешка. — Я собираюсь вернуть себе права на трон. В конце концов, меня даже не лишали их официально.

Отец хмыкнул.

— Думаешь, женитьба на моей дочери не помешает тебе?

— Думаю, поможет, — сказал Эйрик. — Ваша дочь, при необходимости, легко спалит всех несогласных.

Отец засмеялся, даже кивнул одобрительно.

— Я вижу, ты настроен решительно, — сказал он. — Но если говорить серьезно, то должен понимать, что все не так просто. Я забочусь совсем не о тебе. Я переживаю о том, что когда, наконец, действительно осознаешь во что лезешь и пожалеешь, моя дочь будет страдать. Я верю в искренность твоих чувств, но должен знать, что ты действительно все обдумал. Ты действительно хочешь жениться на альве-полукровке, незаконнорожденной, да еще увести ее из-под носа у ставленника короля? Ты хоть понимаешь, что это значит для тебя?

— Понимаю, милорд. Я все хорошо обдумал.

Отец кивнул, но, все же, тяжело вздохнул с сомнением, глянул на Ивен.

— Надеюсь, дочь-то мою ты уже успел спросить?

* * *

Колечко на пальце. Та самая рубиновая альвийская роза. На этот раз Эйрик настоял. Сам надел ей на палец, все было так красиво и волнительно, он вставал на колени, говорил, как любит, говорил много красивых слов. Ивен даже казалось, что все это ей снится.

А на следующий день уехал снова.

Вместе с отцом. Сначала побеседовать с лордом Агнаром, потом с другими. Нужно было договариваться, нужно решать, и как можно быстрее.

Ивен осталась одна.

Не находила себе места.

* * *

— Леди Ивен!

Ярпи пришел за ней. От него пахло кровью… или ей показалось?

— Что вы хотите?

— Простите, миледи, я бы предпочел обсуждать эти вопросы с вашим отцом, но сейчас его нет, а не сказать вам я не могу тоже. Возможно, вам это покажется важным.

— Что-то случилось?

— Мы поймали человека, подосланного королевой, — сказал он. — Убийцу.

— Убийцу? — Ивен вздрогнула, понимая, что чувствует себя дурой. К ней никогда не обращались по таким делам. Да и одна, без отца, она в замке почти никогда не оставалась.

Ярпи слегка улыбнулся.

— Вам не стоит волноваться, миледи, он уже не опасен. Его послали убить вашего… э-э, его послали убить Эйрика. Мы раскрыли случайно. Не знаю, говорили ли вам, но Эйрика пытаются убить не впервые, мы даже попали в засаду в горах. А этот… он пришел к нам недавно, нанялся рубить лес. Хотел какую-то работу прямо в замке, но не нашлось. Парни, что работали с ним, засомневались, сказали, он странный. Ясно, что бывший солдат, шрамов много, но что-то скрывает. И про лорда нашего все интересуется. И про принца Эйрика. А потом проговорился, что из столицы. Хотите на него посмотреть? Или прикажете запереть, подождать вашего отца?

— Идемте, — она кивнула решительно.

— Вы ведь не боитесь крови, миледи? Простите, но мы уже слегка поговорили с ним, — Ярпи хмыкнул со значением.

Его пытали. Нет она не боится, и Ярпи прекрасно знает, они вместе ездили в походы не раз. Ивен не просто умеет постоять за себя, ей приходилось убивать. Она дочь граничного лорда.

— Как я понял, королева ведет свою игру. Причем, втайне от Уддгера. Этому парню, Квигу, которого мы поймали, было строго приказано молчать. И особенно, как я понял, королева опасается гнева короля. Думаю, на этом можно сыграть, миледи.

От нее ожидали решений. Нужно собраться.

Все это нужно бы обсудить с Эйриком, и с отцом, конечно. Если нападения уже были… От этих мыслей становилось страшно. Эйрик ведь знал, но ничего не сказал ей. Не хотел пугать? Или просто было не до того?

Он ведь с самого начала, еще в замке говорил, что королева попытается с ним расправиться, что у нее есть свой сын, которого она хочет видеть на троне.

Свою игру… Ивен хорошо помнила, как королева приходила к ней, говорила о замужестве.

Дагмера она послала тоже.

«Твоя милая мачеха так и мечтает, чтобы я перерезал тебе горло, но у меня нет особого желания лезть в эти дела. Сейчас ты в немилости, но кто знает, принц Эйрик. Одно дело увести дочку лорда, полукровку к тому же, другое — убить сына короля».

Эйрика Дагмер убивать не хотел, своя голова была дороже. Король бы не одобрил.

Игры Бирны…

«Если я женюсь на тебе, отец будет в ярости. Он лишит меня наследства, лишит всего. Но если я сделаю это, Бирна отпустит твоего отца».

Эйрика выгнали даже не из-за Ивен, она вообще случайная фигура в этой игре. Удобная, подвернувшаяся кстати, но случайная. Вся история с похищением — лишь повод. Королева знала, ее люди стразу появились на месте. Все это было подстроено.

«На этом можно сыграть», — говорил Ярпи. Он тоже знает толк в этих играх.

Можно сыграть. Известить короля. Может быть, даже помочь Эйрику.

* * *

Эйрик был недоволен.

Не ей, правда, не тем, что она сделала, а чем-то своим. Он сидел рядом, в кресле, глядя на огонь, но мысли его были совсем далеко.

— Что-то случилось? — спросила Ивен.

Он вздрогнул, повернулся к ней.

— Что?

— Что случилось? — она коснулась его руки.

Он поджал губы, пожал плечами. Объяснить все это было не просто.

— Сложно сказать. Мы были у Агнара, у Онара, Бёрка… все они уверяют, что готовы поддержать твоего отца. Они говорят много всяких слов, восхищаются, говорят, что в диких землях не было еще столь сильного и опытного хозяина… — Эйрик сморщился. — Но потом, все как один, качают головой и вздыхают. Говорят, что отца-то они уважают и поддерживают, но вот дочь…

— Альвийская сучка должна уйти? — закончила Ивен. Ни капли не удивилась.

Она видела, как потемнели у Эйрика глаза. Еще немного он пытался с собой справиться.

— Не так прямо, конечно, — сказал зло и глухо. — Но да. Причем, все повторяют это одинаково, словно с чужих слов. Словно кто-то уже объяснил им, что это необходимо, обещал что-то или запугал — не знаю. Но хуже всего даже не это. В Эцуре, в таверне, мы слышали разговоры, что магии здесь не место, и нельзя допустить, чтобы альвы… — Эйрик вздохнул. — Даже не лорды, Ивен, а простой народ. Кому-то ты очень мешаешь, от тебя решили избавиться.

Было немного страшно, но не слишком. Она привыкла.

— Тебя тоже хотят убить, — сказала Ивен. — Ярпи поймал человека, посланного королевой. Причем королева явно действовала втайне от твоего отца.

— Конечно, — Эйрик усмехнулся. — Мой отец предпочитает убивать открыто и по собственному приказу, а не так.

— Королева опасается его гнева.

— Думаю, он и так все знает. Сложно не знать. Мой отец жесток, страшно упрям, но не глуп.

Ивен немного волновалась.

— Я отправила людей в Эцур, и даже в Вальборг, — сказала она. — Пусть рассказывают в каждой таверне, что тут, у нас, поймали наемного убийцу, посланного королевой. Люди начнут болтать, и это неизбежно дойдет до дворца.

— Война слухов? Но, думаю, Бирне это сойдет с рук. Слухи, это всего лишь слухи, люди болтают разное. Она умеет выкручивать.

— Ярпи предлагал отправить голову убийцы прямо во дворец. Но, мне кажется, если и отправлять, то от твоего имени. Не какой-то там рубежный лорд желает известить короля, и, уж тем более, не я, не альва-полукровка, в каких-то своих целях. А ты сам. Написать своей рукой. Тебе поверят. И сделать так, чтобы вручили именно королеве, в присутствии короля. А, лучше, в присутствии большого количества людей. «Дорогая мачеха, этого мы убили, присылай еще. Ловить твоих убийц — отличное развлечение в моей скучной жизни».

Эйрик засмеялся.

— С тобой опасно иметь дело, — сказал он.

— Опасно, — согласилась Ивен, немного улыбаясь. — Женщины коварны.

Сгреб ее в охапку, усадил к себе на колени.

— Ты не боишься? — спросил он.

— Нет, — Ивен положила голову ему на плечо. — Вернее, боюсь немного, но не за себя, а за тебя. Твоя мачеха не остановится, пока не добьется своего.

— Мы что-нибудь придумаем, — Эйрик обнял ее. — Справимся.

— Я тоже буду настороже, — сказала Ивен. — Говорят, альвы хорошо умеют чувствовать опасность.

Тогда казалось еще, что все получится.

* * *

Альва должна уйти!

Последнее время Ивен слышала это все чаще.

Это могло показаться удивительным, столько лет люди терпели ее. Ну, пусть поглядывали косо, но не более. А теперь поднималась настоящая волна.

Магии не место в Бларвинде. Ивен убила лорда Тьярви, спалила огнем. Она должна ответить! Альва не может безнаказанно убивать людей! Что будет, если завтра она решит позабавиться снова? Если придет и в твой дом?

Все эти разговоры только набирали силу. Сначала они доносились издалека, из города, сначала только разговоры…

Агнар делал очень честное лицо, уверял, что не имеет к этому отношение, и что даже готов поддержать Хейдара. Но только на словах. Королева обещала ему больше?

Бесполезно гадать. Теперь это зависело даже не от него. Зашло слишком далеко. Альве решили припомнить все: что было и не было. Ее решили выставить вон.

Ивен понимала, дело даже не в ней самой.

Вернись она просто, тихо вместе с отцом по осени — ничего бы и не было. Совсем ничего. Все осталось бы как и прежде.

И сейчас она бы готовилась стать женой Халле. Возможно, даже радовалась бы этому.

Не стоит забывать.

Зима подходила к концу. Еще немного, и может вернуться лорд Фаральд с сыном. Все эти слухи не опасны для него, Ивен просто отправят подальше, и слухи улягутся сами собой. Она сама никому не нужна. Там, на юге, всем будет плевать. А Халле останется. Это так удобно.

И вот недавно, чуть поодаль от замка, начали собираться люди. Простые небогатые крестьяне, по большей части, те, у кого зимой не так уж много важных дел. Безоружные. Несколько раз Хейдар пытался разгонять их, они разбегались, но собирались снова, и недовольство только росло. Ночью, с башни замка, можно было видеть их костры. С каждой ночью все больше.

Они падали на колени, завидев лорда Хейдара, уверяли как любят его, как преданны. Но вот от альвы уже никакого житья. Альва насылает беды. В соседней деревне скосил мор, внезапно, за несколько дней. В другой — дети начали болеть, да и взрослые тоже. А в Верхних Ямах, так вообще, сгорел амбар, все запасы зерна сгорели. Вода в речках стала горькая. А в Альваренке, так вообще похожа на кровь. Еще немного, и конец света настанет.

Ивен казалось — они в осаде.

Половина этих россказней была откровенной ложью. Половина… Ивен не знала, что и думать. Скот можно было отравить. Дети часто болеют зимой… Альваренка берет свое начало в горах, где много железной руды, и железо иногда вымывает из почвы, вода становится бурой, словно ржавой… Люди видели все это не раз. Но так удобно найти виноватого. Тем более, если кто-то подскажет.

Виновата альва.

И альва должна уйти.

Отец ходил мрачнее тучи. Он уже перепробовал все, что мог. Даже хотел послать людей, чтобы перерезали всех недовольных. Не послал. Ивен удержала. Да и сам он понимал — будет хуже. Пока эти люди не трогают их, и даже почти не требуют ничего, только жалуются. Несчастным, голодным — можно раздать денег и еды, посочувствовать, помочь. Часть даже разойдется по домам. Часть останется. Но ведь скоро весна, будет много работы в полях, людям станет совсем не до альвы… Может быть…

Ивен тихо рыдала по ночам.

Эйрик обнимал ее, пытался успокоить, но только мрачнел еще больше.

А потом разговоры начались и в замке.

 

Глава 25

— Ты такой довольный, словно мы на праздник идем, — Ивен смотрела на него, и не могла понять.

— Прости.

Эйрик попытался было смутиться, но у него не вышло. Он разглядывал Ивен, и улыбка сама выползала на его лицо.

Нужно было уходить.

Но приключения не пугали Эйрика, и дальняя дорога не пугала тоже.

— Ты ужасно красивая, — говорил он.

Ивен переоделась в мужскую одежду, коротко постригла волосы. И без того она похожа на мальчишку, а теперь и вовсе не отличить. Только миндалевидные альвийские глаза выдавали с головой, темно-синие… Она все боялась, что Эйрику не понравится. Она боялась, что он откажется от нее, решит, что и так слишком много проблем. Но ему нравилось, и отказывать он не собирался. Честно, на самом деле, глядя на него, сомневаться было нельзя.

Они решили бежать. Выбраться из Бларвинда, потом на юг, потом и вовсе за море. Подальше, где никто не найдет. Рано утром, еще до рассвета, пока все спят, пока не отошли после вчерашней попойки.

Вчера была свадьба.

Хватит тянуть.

Ближе к весне стало совсем плохо. Даже в замке, даже те люди, которые знали Ивен с рождения, рядом с которыми она прожила всю жизнь, начали потихоньку поддаваться общему настроению. Если на кухне скисло молоко — виновата альва, если захромала лошадь — тоже ее, альвы, злые происки, если ребенок у прачки заболел… да, конечно, тоже она. Пока только шептались по углам, но у Ивен сдавали нервы. Она боялась из комнаты выходить.

К тому же, если она уедет, если ее не будет здесь, то окрестные лорды смогут поддержать отца. У них больше не будет повода отказать — альва ушла.

Хейдар останется. Он хотел, поначалу, уехать тоже, не оставлять дочь, но отказался. От него будет больше проблем, чем помощи. Правая рука до конца не восстановилась, колени болят, и долго ходить тяжело. Да и вообще, ему шестьдесят пять, не самый лучший возраст, чтобы бегать по полям в поисках лучшей жизни. Одну бы Ивен он, конечно, не отпустил. Но вместе с мужем…

Возможно, удастся отстоять Бларвинд.

По крайней мере, удастся отвлечь, и Ивен не хватятся сразу. Она и так сидит у себя, почти никто ее не видит, если исчезнет — не заметят. А вот Хейдара, если он надумает сбежать — хватятся.

Конечно, они поедут не одни. Вчера еще выехал Ярпи с отрядом, как бы в город, как бы по делам. Они встретятся в небольшом охотничьем домике, к югу отсюда. И потом поедут уже под охраной. А пока — нужно незаметно выскользнуть через подземный ход под покровом ночи, и хорошо бы никто не встретился им на пути.

Пока все напились и спят.

Вчера была свадьба. Хейдар специально выставил побольше вина.

Вчера все было так просто, без лишних торжеств, без приглашенных гостей. Только свои. Ничего лишнего. Произнести клятвы, немного посидеть за столом, чтобы видели — обряд свершился. Чтобы были свидетели. Остальное совсем неважно. Не до того.

Сложно радоваться, когда многие желают тебе смерти.

Ивен даже не шила свадебное платье.

Наверно, она до конца не верила, что это произойдет. Что Эйрик женится на ней.

Она так привыкла, за всю свою жизнь, что никому кроме отца не нужна. А тут еще столько проблем, ее гонят прочь. Да и Эйрик так долго собирался уйти — проводить ее до дома, до Бларвинда, и уехать за море. Ей казалось, она заставила его.

Но он так счастливо улыбался, глядя на нее…

Он поклялся любить и защищать, до последнего вздоха. От чистого сердца, это нельзя было не почувствовать.

Она стала его женой. А он — ее мужем.

Это так странно, что даже не верится.

А потом, с факелами в руках, их проводили в спальню.

— Боишься? — кажется, Эйрик был рад, что приходится уходить. Ему хотелось свободы.

— Немного. Я очень переживаю за отца.

— Да… — Эйрик очень старался быть серьезным. — Но, может быть, ему будет лучше без нас. Проще справиться.

Может, и лучше, но отец останется один.

Ивен было немного не по себе.

Они уже попрощались, и сейчас больше не будут. Выйдут из спальни, тихо пройдут по коридорам и лестницам вниз, в подвалы Синей башни. И уйдут навсегда.

Ивен уже поплакала у отца на плече.

— Не переживай за меня, принцесса, — сказал Хейдар на прощание, гладя ее по волосам. — Все будет хорошо. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Тогда Ивен не поняла до конца.

Но теперь, Эйрик протягивал ей руку…

— Ваше высочество, — и улыбался.

Она его жена, что бы там не случилось.

* * *

Домик был пуст.

Никаких следов вокруг, сюда не приходили.

Вечер уже, они шли весь день, из подземного хода и вдоль реки, по льду и глубокому снегу, по лесу. Ивен так устала, что едва стояла на ногах, спотыкалась. И тогда Эйрик нес ее на руках. Он уверял, что ему даже нравится, он бы всю жизнь носил, она такая маленькая, и это совсем не тяжело.

Но потом и он начал уставать тоже.

Казалось, стоит добраться до места, а потом поедут верхом…

Но теперь непонятно, что делать дальше.

Ждать?

Эйрик достал меч из ножен, на всякий случай. Осмотрел все вокруг, открыл дверь. Внутри было пусто.

— Что будем делать? — это был даже не вопрос, мысли вслух. — Останемся на ночь? Или пойдем дальше?

Идти ночью рисовано, да и толку будет не много. Возможно, утром…

У них было немного еды и достаточно денег, не пропадут. Не возвращаться же назад.

Только если это ловушка?

Ивен не знала. Оставаться опасно, но и уходить опасно не меньше.

— Ты ему доверяешь? — спросил Эйрик. — Этому Ярпи?

Эго лицо было серьезным, даже напряженным.

— Сложно сказать, — Ивен покачала головой. — Я знаю его всю жизнь. Ярпи амбициозен. Знает, чего хочет, и не остановится, пока не добьется своего. Старый управляющий, Гудвар, думаю, сломал ногу не просто так. Конечно, он был уже стар, но я не верю. Я говорила с людьми, он действительно упал с лестницы, и его действительно очень долго пытались спасти, но не смогли, он сломал бедро, а в его возрасте это очень серьезно. Вот только до этого у них с Ярпи вышел какой-то горячий спор. О чем спорили — никто не знает. Но потом Гудвар упал с лестницы. Я не могу сказать наверняка, может быть, это вышло случайно. Может быть, Ярпи тут вообще не причем, это совпадение. А, может быть, он толкнул старика Гудвара, и тот упал. В любом случае, я сомневаюсь, что это намеренное убийство, не так… Гудвар ведь умер не сразу, он больше недели лежал, и вполне мог бы обвинить Ярпи во всем. Но никто не слышал этих обвинений.

— Твой отец доверяет ему?

— Отцу Ярпи всегда был верен. У него могли быть какие угодно сложные отношения с людьми, но что касается службы своему лорду — тут поводов сомневаться почти не найти. И со своими обязанностями справлялся отлично. Я не знаю…

Эйрик кивнул.

— У меня тоже не было поводов сомневаться. Я ездил с ним в горы, и даже успел многому научиться у него. Он даже практически спас мне жизнь, когда мы нарвались на засаду. Но сейчас мне это не нравится.

— Мне тоже. Ты думаешь, нам лучше уйти?

Идти сил не было. Ивен едва стояла на ногах. Хотелось упасть и уснуть где-нибудь. Хотелось в тепло. Мысль о том, что придется идти дальше — нагоняла ужас.

— Останемся, — сказал Эйрик. — Если что, напасть на нас в дороге ничуть не сложнее, чем здесь. Надо немного отдохнуть.

Осмотрели дом.

Разожгли огонь в очаге.

Дом в лесу — они вернулись почти к тому, с чего начали. Даже немного смешно.

Ивен даже сама не могла сказать, чего она больше боится, того, что Ярпи все же придет сюда, и от него непонятно чего ожидать. Или того, что никто не придет, и им придется идти дальше одним, без сопровождения, без лошадей, без запасов в дорогу. Денег им пока хватит, но потом…

— Не переживай, — говорил Эйрик, обнимая ее. — Мы как-нибудь справимся. Зато мы только вдвоем. Никто не может нам помешать.

И целовал так горячо, словно впервые, и кружилась голова.

Не хотелось ни о чем плохом думать.

Они вместе. Теперь так будет всегда.

Нашли немного крупы в кладовке, Эйрик принес воды, Ивен взялась варить кашу на ужин. Потрескивал огонь в очаге.

— Мы поедем за море? — Ивен пыталась помешивать ложкой в котелке, но сосредоточиться не могла, Эйрик обнимал, прижимаясь к ее спине, нежно поглаживая ее живот, так сладко, что подкашивались ноги.

— Мы поедем, куда захочешь, — говорил он, зарывшись носом ее волосах.

А еще он пытался наклониться и поцеловать ее.

— Тише, — смеялась Ивен, — я сейчас все разолью, и ты останешься без ужина.

— Ничего, без ужина я как-нибудь переживу. А для тебя у нас там есть еще лепешки с сыром. Я даже готов отдать тебе свою часть.

— Ты не хочешь есть?

— Хочу, — он только обнимал ее крепче. — Я даже сам могу тебе что-нибудь приготовить.

— Вот уж не надо! Я еще помню твое рагу!

— Тебе не понравилось?

— На вкус было просто ужасно, — Ивен весело фыркнула, — но зато мне очень понравилось смотреть, как ты готовил.

— Хочешь, я могу еще…

Его дыхание у самого уха, чуть-чуть щекотно.

— Хочу, — она вывернулась, повернулась к нему лицом. — Если сгорит, будешь готовить сам.

— Договорились. Иди ко мне…

Его руки уже нетерпеливо снимали с нее рубашку.

А потом стало совсем не до разговоров. Вообще не до чего. Так, что даже если бы разбойники ворвались в дверь, если бы дом рухнул, они бы сразу не заметили. Кажется, Ивен даже кричала… но было так хорошо.

Каша, конечно, сгорела. Даже дымить начала…

Эйрик потом сам вылез из-под одеяла, снял котелок, выставил его на улицу. Вернулся, обнял.

— Повторим? — предложил, улыбаясь страшно довольно.

— Я думала, ты устал, еще когда тащил меня на руках по полям.

— Устал, — согласился он, поглаживая ее плечико, — но я смотрю на тебя, и прибавляется сил.

— Ты всегда такой сдержанный, а тут… — Ивен засмеялась. — Мы же всю зиму провели под одной крышей. Где же ты был раньше?

Он, кажется, смутился, даже отстранился чуть-чуть, разглядывая Ивен немного со стороны.

— Знаешь, мне все время казалось, что я не должен… не имею права. Да еще и в доме твоего отца. А теперь мы одни, и ты моя жена.

— Теперь можно делать со мной что угодно?

Вот тут он смутился уже по-настоящему.

— Просто ты очень много значишь для меня… — сказал он серьезно. — Я даже сам не думал, что так бывает.

Ивен прижалась к нему, закрыв глаза.

Они уснули, наконец, только под утро.

Даже подумали, что можно задержаться тут на пару дней, куда спешить? Успеют еще за море, и куда угодно. Не хотелось думать ни о чем.

Вот только уже засыпая, Ивен показалось… Нет, она прислушалась, но вокруг была все такая же тишина, только ветер шумел в верхушках деревьев, где-то вскрикнула птица. Какое-то безотчетное чувство тревоги вдруг накатило… и ушло. Ивен слишком устала, ей было слишком хорошо и тепло в объятьях Эйрика, чтобы думать о плохом. Но все же…

Хрустнула ветка…

 

Глава 26

Проснулась внезапно.

Даже не поняла сразу, что ее разбудило.

Тишина. Эйрик, чуть посапывая, спал рядом.

Прислушалась. Осторожно вылезла из-под одеяла. Села.

— Ивен? — Эйрик открыл глаза. — Что случилось?

— Не знаю.

Она пыталась понять.

— Ты что-то слышала?

— Нет.

Странное чувство тревоги. Опасности.

Словно что-то приближалось к ним.

— Думаю, нам лучше уйти, — сказала она.

— Сейчас? — он пытался осознать, сонно тер глаза.

— Да. Сейчас.

Ивен не была уверена, но, наверно, лучше сбежать сразу, чем попасть в ловушку. Лучше быть готовой. Очень боялась, что Эйрик не поверит ей, отмахнется. Кроме ее предчувствий нет ничего.

— Хорошо, — Эйрик сел тоже. — Давай одеваться тогда.

Они почти успели. Они оделись, собрали вещи, Эйрик пристегнул меч к поясу, натягивал куртку.

Ивен вздрогнула.

Теперь она отчетливо услышала шаги, хруст снега за окном. Кто-то пробирался, стараясь ступать осторожно.

Она схватила Эйрика за руку, приложила палец к губам. Тихо!

Он замер. Потом очень осторожно, стараясь не шуметь, вытащил из ножен клинок. Шагнул вперед, вставая, на всякий случай, между Ивен и дверью.

Где-то далеко, едва слышно всхрапнула лошадь.

Шаги.

Все ближе. К крыльцу.

Ивен видела, как напряглись у Эйрика плечи. Еще немного, и он готов броситься в бой.

Скрипнула ступенька.

Он хочет войти? Один?

Легкий стук, а потом… словно задвинули засов. С той стороны.

Их заперли?

Эйрик обернулся. Что происходит?

— Их там много, — шепнула Ивен. Она даже не столько слышала, сколько чувствовала это.

Шаги, и хруст веток, словно вязанки хвороста несут к дому. Запах дыма. Едва уловимый, может быть даже ей показалось… Но обоняние у альвы куда лучше, чем у человека.

— Нас заперли, и теперь хотят поджечь дом, — сказала она.

Только сейчас осознала, что все это происходит на самом деле.

— Мы выберемся, — тихо сказал Эйрик, пытаясь успокоить, но уверенности в голосе не было. — Я выбью дверь.

— Я не боюсь.

Дверь заперта. Окна здесь маленькие. Ивен, возможно, и смогла бы протиснуться, но вот Эйрик — уже нет. Но даже если даже она выскочит — люди там, на улице, сразу увидят и схватят ее. Убьют.

Если выглянуть в окно… осторожно, стараясь не высовываться…

Их было много.

В предрассветных сумерках можно было разглядеть, как вокруг дома собралась целая толпа. Зажигались факелы, один за другим. Пока они ждали.

Не Ярпи с его людьми, как опасалась Ивен с самого начала, другие люди, больше похожие на разбойников. Те, что собирались вокруг замка? Но как это возможно, как нашли их?

Половина из них сжимает вилы или самодельные рогатины в руках, у остальных топоры, не боевые даже, обычные, какими рубят дрова. Мечи Ивен заметила лишь у пятерых, что стоят впереди, только они настоящие воины. Остальные — скорее напуганные крестьяне, вышедшие против ведьмы. Но их много.

У троих луки.

Даже если выломать дверь, их пристрелят. Не уйти.

Внутри сжимался холод.

Хворост уже сложили у стен. Люди с факелами приближались.

— Сейчас подожгут, — голос у Эйрика такой спокойный, ровный, но где-то там, в глубине, чувствуется паника.

Сгореть страшно.

Надо что-то придумать.

— Выломать дверь, — Эйрик пытается рассуждать вслух. — И взять, прикрыться чем-то от стрел. Стол взять, он не очень большой, в дверь пролезет.

Плохо, конечно.

Как бы Эйрик хорошо не дрался, но что он может один? Даже вдвоем, ведь Ивен тоже что-то может. Но даже вдвоем против толпы…

Выбора все равно нет.

— Давай, — Ивен кивает.

И сердце колотится.

Эйрик одним движением сбрасывает все со стола, освобождая. Переворачивает. Поднимает его одной рукой, примериваясь.

— Тяжелый. Ничего…

Несет и ставит у двери, чтобы был наготове.

Где-то снаружи уже потрескивает огонь, легкий запах дыма.

Эйрик делает глубокий вдох, собираясь с силами. И дергает дверь. Сначала просто, на пробу, чуть навалившись. Засов с той стороны держит крепко.

И там, снаружи, впервые слышны голоса, пока не разобрать.

Эйрик отходит немного, и теперь уже пытается взять с разбега, выбить плечом. Один, второй, третий раз.

Не поддается.

— Э-эй! — кричат снаружи. — Поздно проснулись! Вам не уйти!

— Кто вы такие?! — спрашивает Эйрик во весь голос.

— Посланники богов! — тот человек просто издевается. — Альве не место среди людей. Пусть ведьма умрет!

Эйрик оглядывается, бросив короткий взгляд на Ивен.

Из-за нее.

Из-за нее они сейчас умрут оба.

— Может быть, хоть тебя они отпустят? — шепотом говорит она.

Эйрик усмехается, почти с сарказмом. Никто его не отпустит.

— Не говори ерунды. Мы выберемся.

До хруста стискивает зубы, сжимает рукоять меча так, что белеют костяшки пальцев.

И, со всего маху, рубит дверь мечом.

— Подожди, — Ивен спохватывается. — Тут у очага есть топор. Давай топором.

Разрубить дверь в щепки.

В щели, в окна, лезет едкий дым.

Эйрику хватает нескольких ударов. А потом еще поддать плечом. И еще…

— Приготовиться! — кричат снаружи.

Лучники натягивает тетиву.

— Сейчас будут стрелять, — глухо говорит Эйрик. — Отойди в сторону. Лучше спрячься. И не высовывайся, не выходи, пока сможешь.

«А ты?» — хочется сказать. Но какие тут варианты?

Дверь уже едва держится на одной петле.

И Эйрик выбивает ее сбоку, ногой, одним ударом. И тут же падает на пол, откатываясь в сторону.

Дверь с треском вылетает наружу.

И свистят стрелы.

Эйрик вскакивает на ноги, хватает стол, словно щит, и вылетает наружу.

Ивен кажется, она сейчас умрет от ужаса, даже не за себя… страшно до тошноты.

Но у нее самой есть оружие, и она не будет сидеть и ждать.

Вытягивает меч из ножен, осторожно выглядывает за дверь.

Сквозь дым слышно звон стали о сталь. Значит, Эйрик дерется там. Пока она слышит — он еще жив. И надо помочь!

Рядом, прямо в дверной косяк, втыкается стрела.

Ивен вскрикивает.

Она должна выйти, как бы страшно не было.

Сражаться.

А потом…

Что толку тут от ее меча? Их слишком много.

Огонь?

Она ведь пробовала уже, и, значит, сможет снова. Это не так уж и сложно, главное понимать, что ты действительно можешь. Единственный выход.

Самое главное — не задеть Эйрика огнем. Он где-то там… Она почти видит его спину, как он бешено крутится, пытаясь отражать атаки со всех сторон. Один против всех.

Нужно было сразу. Нужно было ей, а не ему… но не хватило решимости и сил.

Ивен бросается сквозь дым.

И стрелы вспыхивают на лету. Огненный щит вокруг нее, стена огня! Кажется, что горит земля. Главное, не пытаться накрыть всех сразу. Главное, чтобы хватило сил.

И собственные волосы трещат от огня, жаром обдает щеки.

— Назад! — кричит она. — Убирайтесь прочь!

Не сомневаться!

Они уже пятятся. Не все, только первые ряды, остальные еще не понимают.

Главное, чтобы хватило сил.

Ноги уже слегка дрожат от напряжения, подкашиваются. Когда она ударила огнем Тьярви, то потеряла сознание, и только Эйрик вытащил ее из огня.

Сейчас никто уже не придет на помощь.

Рассчитать силы.

— Эйрик! — кричит она. — Сюда!

Так, чтобы он оказался позади нее, и тогда она сможет ударить огнем по всему фронту. Из последних сил.

Он не слышит. Или просто не может. Ему совсем не до того.

У Ивен уже темнеет в глазах. Она не настоящая альва, у нее слишком мало сил, мало опыта и совсем нет понимания, как делать правильно.

Огонь шипит на кончиках пальцев, и дрожат руки.

Надо ударить либо сейчас, либо…

Последний шанс.

— На помощь! — кричит она, срывая голос. — Эйрик! Помоги!

И это срабатывает. Каким-то чудом он уворачивается, выворачивается, бросается к ней. Помочь.

— Назад! — кричит Ивен, времени объяснять уже нет. — К дому! За спину!

И нет времени рассуждать.

Эйрик понимает.

Назад…

Глубокий-глубокий вдох, пытаясь собрать все силы.

И только после этого Ивен бьет огнем.

У нее всего одна попытка, больше не хватит сил. Нужно собраться. Нужно ударить с одного раза так, чтобы второго раза уже не понадобилось.

Глубокий вдох!

Огонь!

Что есть силы!

Ивен кажется, она взрывается сама, ее разрывает на части. И, вместе с ударной волной огня, разносит в разные стороны. Пламя взвивается, бежит…

В разные…

Во все.

Это сильнее ее. Она уже ничего не может удержать.

И еще успевает понять, что сзади падает Эйрик.

* * *

Нет!

Нет-нет-нет-нет!

Ивен почти теряет сознание, но просто упасть не может. Не сейчас. Иначе все зря.

Этого просто не может быть.

Изо всех сил не смотрит по сторонам. Это невыносимо. Она чудовище… То, что она устроила здесь…

Пепел и дым.

Пепел, словно снег, кружится…

Эйрик лежит на спине, запрокинув голову… У него обгорели волосы, красные пятна ожогов на лице, тлеет рукав… Она не хотела!

Она надеялась, что огонь ударит только вперед, но вышло не совсем так.

Ивен рыдает, трясет его за плечи, что-то орет, сама уже не понимая что…

Паника.

Кажется, что он не дышит, совсем белое, безжизненное лицо.

Он не может умереть.

Просто не может.

Не сейчас. Нет!

Она ударила не просто огнем, там было что-то еще. Такое, что повалило деревья, раскидало все… Невероятной силы.

Она сама не понимает, на что способна.

Чудовище.

Люди ненавидят ее не просто так. Она достойна их ненависти.

Эйрик…

Если она убила его, то остается только самой лечь и умереть. Она просто не сможет жить дальше. Никакого смысла.

Слезы застилают глаза.

Она прижимается щекой к его груди, пытаясь услышать.

Сердце… стучит, тихо, едва слышно.

Боги…

Он жив! Хочется кричать.

— Эйрик! Эйрик, пожалуйста…

Но он не приходит в себя.

Боги…

Там, вдали, за поваленной сосной, кто-то, шатаясь, встает.

Только не это.

Те, что были далеко, сейчас очнутся, и она уже ничего не сможет сделать. Вся ее магия выплеснулась разом, внутри звенящая пустота.

— Эйрик, очнись!

Она трясет его.

Человек за сосной медленно пятится назад, и все быстрее. Он боится, пока не станет нападать…

Нужно уходить отсюда.

Пока люди не пришли в себя.

Эйрик лежит… он слишком большой для нее, слишком тяжелый. Едва ли не втрое тяжелее ее самой. Можно попытаться приподнять его за плечи, подмышки, волоком оттащить в сторону. Так далеко, как только может…

Жалких два шага — почти длинною в целую жизнь. У нее нет сил. Не справиться.

Люди там, за соснами, тоже встают… Их задело только краем. Они уже смотрят… Боятся и ненавидят ее. Ведьма.

Бежать! Иначе будет поздно.

Бежать…

Ивен обнимает Эйрика крепко-крепко. Ложится рядом, положив голову ему на грудь.

Если попытаться поделиться с ним силой, если отдать все, что у нее осталось… все, что есть…

Только бы он пришел в себя!

Если он очнется, он спасет ее. Если нет — уже все равно.

Люди издалека смотрят на них.

* * *

— Держи. Давай, попей немного.

Он принес ей воды.

Глаза у него красные, воспаленные, даже слезятся. Бровей совсем не осталось. Красные пятна ожогов на лице — жуткое зрелище. Но на губах — улыбка.

— Ну, ты сильна! — смеется он. — Валькирия! Никогда бы не подумал. Теперь я буду тебя бояться!

У нее нет сил даже улыбнуться в ответ. Она отдала все.

Один маленький глоточек, и покатывает тошнота. Голова гудит.

— Где мы? — пытается спросить, но выходит совсем не слышно.

Он понимает.

— Далеко, за Волчьим Лугом. Надеюсь, достаточно далеко. Я тащил тебя весь день. Ты давай, побыстрее приходи в себя, а то я так долго не протяну. Договорились?

Она кивает.

Постарается.

— Я чуть не убила тебя, — пытается сказать, выходит совсем тихо и хрипло.

— Да нормально, — он проводит ладонью по лбу, по подбородку с обгоревшей щетиной. — Это все ничего, брови отрастут, и ожоги сойдут, тут не сильно. Если б не ты, вот тогда бы меня точно убили.

Правая рука замотана у локтя, и на повязке видна кровь. И на ноге кровь тоже, засохшая.

— Это ничего, — повторят он, поймав ее взгляд. — На ноге уже затянулось. Это ведь ты, да? Вылечила своей силой? А руку я уже потом, но там царапина. Ты, главное, приходя в себя поскорее, нам нужно идти. Утром, не сейчас. Думаю, теперь от нас не отстанут.

Не отстанут, — понимает Ивен.

Нужно бежать.

— Поспи, — говорит Эйрик, обнимая ее. — Тебе нужно поспать.

 

Глава 27

— Это не Ярпи, — хмурясь, сказал он. — Я видел.

— Что видел?

— Они попали в засаду, — сказал Эйрик. — Я видел там, на поляне. Больную часть отряда перерезали сразу, а самого Ярпи и еще двоих, видимо, пытали, и потом повесили, — он сморщился, искоса глянув на Ивен, ожидая, как она воспримет. — Я снял, накрыл, как мог, но похоронить не было времени. Хотелось тебя унести подальше, мало ли…

Ивен подобралась. Кивнула.

Потом не удержалась, шмыгнула носом.

Выходит, Ярпи защищал ее?

Или было как-то иначе, теперь не узнать…

Эйрик обнял ее за плечи.

— Не плачь…

Она покачала головой.

— Это из-за меня, да?

— Нет, — сказал он. — Тебя просто втянули в эти игры. Ты не виновата.

— Я знала его с самого детства, — сказал Ивен, голос дрогнул. — Он учил меня драться. Наверно, я никогда не доверяла ему полностью, но… так не честно! Нельзя так!

— Нельзя, — согласился Эйрик.

Они сидели за кучей бурелома, закутавшись в один плащ, ожидая, пока метель хоть немного утихнет.

— Мне кажется, я чудовище, — тихо говорила Ивен, осторожно поглаживая прожженные дыры на рукаве Эйрика. — Может быть, они правы, что хотят меня убить.

— Даже не думай так. Они пришли тебя убить, и ты защищалась. Я тоже убивал, и совесть меня не мучает.

— Ты — в честном бою. А я магией.

— Что честного в том, чтобы запереть дверь и поджечь дом? В том, чтобы выйти толпой против двоих? Не ты пришла к ним, а они к тебе. Ивен, не нужно… Ты все сделала правильно.

Она качала головой, поджав губы. Сложно осознать… и принять еще сложнее.

Лучше не думать.

Снег.

Снег вокруг.

Снег — это хорошо, все следы надежно замело, и теперь найти их будет сложнее. Не намного, конечно, но все же, теперь у них будет чуть больше шансов.

Страшно хотелось есть, но еды не было. Все запасы, что они брали с собой из замка, остались там, у охотничьего домика. Когда убегали — было не до того. Хорошо еще, деньги остались, медь в кошельке на ремне, и золото, зашитое в пояс. Если добраться до жилья… Конечно, о том, чтобы проситься на ночлег, не могло быть и речи. Но Эйрик мог бы попытаться купить что-то в дорогу. Если зайти достаточно далеко, то, может быть, их перестанут искать?

Пока — лишь прятаться и спать под открытым небом.

— Я теперь буду еще больше переживать за отца, — сказала Ивен. — И даже не узнать, как он.

Если добрались даже до Ярпи, то кто знает…

— Возможно, ему будет лучше без нас, — сказал Эйрик. — Когда отвечаешь только за себя — намного проще. Свободнее в решениях. Не нужно оглядываться, не нужно беспокоиться ни о ком.

— Поэтому, ты пошел со мной? — она улыбнулась.

— Конечно. Иначе было бы слишком легко и скучно, — он потрепал ее по волосам. — Как же я без тебя?

— Так же, как жил все двадцать лет до этого.

— Девятнадцать.

— Что?

— Все девятнадцать лет. Двадцать мне будет только летом.

— А мне весной будет двадцать два… я такая старая.

Он засмеялся.

— Ты же альва, ты всегда будешь молода и прекрасна, даже спустя еще двадцать лет. Это я начну стареть, седеть, а то и лысеть, как отец, у меня вырастет живот и будут болеть колени в непогоду. И люди начнут считать, что ты моя дочь, а не жена. И даже внучка, если не сбежишь раньше. А потом ты переживешь меня лет на сто. Да? Сколько живут альвы?

— Больше трехсот лет.

— Вот видишь… Таких бестолковых принцев, как я, у тебя может быть еще куча. Ты будешь разбивать им сердца даже спустя двести лет.

Ивен покачала головой, прижалась щекой к его плечу. Он это не серьезно, конечно, но… Она, действительно, может его пережить…

— Я никогда не сбегу от тебя.

— Ты говорила, что никогда не полюбишь меня, — Эйрик улыбнулся.

— Не говорила. Я говорила, что не верю тебе, потому, что у меня не было причин верить. И что похитить меня у отца — не лучший способ завоевать любовь.

— Но у меня вышло.

— Я влюбилась в тебя, еще столкнувшись на ступенях дворца. Ты был таким красавцем, просто с ума сойти. Молодой бог. Я и подумать не могла, что такой, как ты, может даже посмотреть в мою сторону.

— Я тоже еще тогда. На тебе были бусы из шиповника. Но сейчас ты еще красивее…

Он потянулся, осторожно поцеловал ее в губы.

Это было так хорошо.

Вот сидеть бы так, обнявшись… что может быть важнее?

Падал снег. Тихо, до самого вечера.

А вечером, когда снег немного утих, Ивен наблюдала, как Эйрик разжигает костер — спокойно и уверенно. Совсем не так, как было в самый первый раз, когда он увез ее от отца. Он изменился. Наверно, и она сама изменилась тоже…

* * *

Они лезли через сугробы и бурелом, проваливаясь по колено, а то и по пояс. На дорогу выходить было страшно, но и в самую чащу лезть — ничуть не лучше. Старались держаться чуть в стороне, не выходя на открытое место, но и не теряя ориентиры в пути.

К обеду вышли к деревни, Эйрик сходил за продуктами.

Было немного страшно оставаться одной, было страшно отпускать его. Что уж он там наплел, как удалось — Ивен сказать не могла. Но Эйрик вернулся с ржаными лепешками, еще теплыми, ароматными, головкой козьего сыра, кувшинчиком молока и пару луковиц.

— Молоко все тебе, — сказал он, — я свое уже выпил. Лепешки ешь, вкусные!

Страшно довольный. Добытчик.

Ивен не заставила себя уговаривать.

— Ведьму ищут, — сказал он. — Так что, надо осторожнее. Я послушал, поддакнул им, что видел, и даже ловил сам, вон, даже рожу мне всю обожгла. А потом я испугался, и решил вернуться домой, сдалось оно, такое счастье, шкура дороже. Вроде, поверили. Предлагали на ночь остаться, но я сказал, что тороплюсь. Ты поешь, и пойдем лучше.

Впервые попроситься под крышу решились только пять дней спустя, в лютую метель, за Арвиндом. Сил уже не было. Да и не по всему же королевству ловили ведьму? Попросились даже не в дом, а в хлеву переночевать, так, чтобы поменьше попадаться хозяевам на глаза. Специально дождались ночи, чтобы все уже спали, и не пытались усадить их за стол.

Ивен стянула с головы шапку, короткие волосы топорщились в стороны. Мальчишка и мальчишка. Глаза она щурила, надеясь, что так будет сложнее разглядеть, все прячась Эйрику за спину, стараясь поменьше выходить на свет.

— Не пустите ли нас с братом переночевать? — попросил Эйрик. У него даже голос менялся, и осанка, и опознать в нем принцы было совсем невозможно.

Всего на одну ночь.

Это было почти счастье.

Пусть душно и пахло скотиной, но зато тепло. Можно было, наконец, растянуться во весь рост на соломе, расслабиться, закрыть глаза. Непередаваемо хорошо.

Просушить промокшие в снегу сапоги.

И еще — пирог с капустой. Ничего вкуснее Ивен не ела в своей жизни.

Главное — успеть утром пораньше уйти, так, чтобы хозяева не успели разглядеть.

И главное — не поддаться искушению следующей ночью найти ночлег снова. Еще слишком близко, надо держаться подальше от людей.

Только ближе к Вальборгу можно будет немного расслабиться, Ивен не станут искать, слишком далеко, не такая уж она важная птица. Ближе к столице, да и в самом городе, на нее и раньше смотрели хоть и косо, но без ненависти. Там альва — скорее диковинка, чем враг.

А если уйти еще дальше на юг…

Они шли.

Дорога казалась бесконечной. Словно нет ничего в жизни кроме этих полей и дорог, ничего не было и ничего не будет.

Трижды они видели отряды вооруженных людей на дорогах. Старательно обходили стороной. Возможно, это и не имело никакого отношения к ним, и вовсе не альву искали, но лучше не искушать судьбу.

* * *

— Эй, парень! Ты ведь из этих, да? Альв, да?

Ивен вздрогнула, мигом спряталась Эйрику за спину.

Они впервые остановились на ночь в трактире, Ивен изо всех сил надвинула капюшон на глаза, но даже это не помогло. Хозяин, провожая, показывая им комнату, все посматривал на нее, пытаясь понять.

— Альв?

— Да, — кивнула Ивен. Отрицать бесполезно.

Эйрик молча положил ладонь на рукоять меча.

— О-о, а я-то смотрю! — хозяин заулыбался было, но потом глянул на сурового Эйрика. — Да вы что, ребята? Да не пугайтесь вы так! Разве я чем обидел?

— Ничем. Мы просто устали, и хотели бы отдохнуть.

— Конечно-конечно! Отдыхайте, будьте как дома! — заспешил хозяин. — А вы с севера, да? Там я слышал, альвов-то не очень… Но вы не думайте, у нас тут любым гостям рады! Может быть, желаете еще чего? Вы на ужин-то спуститесь? Или у себя?

— У себя, — сказал Эйрик. — Я спущусь, заберу.

— Хорошо-хорошо, вы простите, э-ээ… господа, — хозяин забежал чуть вперед, открыл дверь. — Вот ваша комната, отдыхайте. Кровать одна, не обессудьте… разместитесь? Других нет. У нас сейчас все комнаты заняты, столько людей… Раз король-то снова женится, то все хотят к свадьбе успеть! К лету только свадьба-то, но работы и заботы уже теперь хватает. Все гостиницы полны! Вы же понимаете!

— Подождите… — Эйрик хотел было отмахнуться, но потом понял, наконец, и не поверил. — Король снова женится?

Хозяин удивлено посмотрел на него.

— Ой, да что ты, не слышал разве? Да как же? На молоденькой опять, да… Страшная, говорят, как моя смерть, зато тихая, покладистая. Эта интриги крутить не станет.

— Сьёвн? — не удержался Эйрик.

— Да, она! — хозяин обрадовался. — Дочь Ингмара с побережья. Так ты слышал?

— Что-то слышал, — согласился Эйрик, усмехнулся.

Кто бы мог подумать.

Он видел оживление на дорогах и слышал, мельком, что что-то готовится во дворце, но вот подробности узнать было не от кого, с людьми разговаривали мало. Кажется, даже про свадьбу слышал, но не воспринял это всерьез. Четвертая жена?

«С Ингмаром я как-нибудь разберусь, — сказал король. — В конце концов, сам женюсь на его дочери, а тебя запру в башне, и буду навещать вечерами, — громко засмеялся, видя панику в глазах Бирны. — Но терпеть этого не стану».

Отец не бросает слов на ветер. И никто ему не указ.

— А с Бирной что стало? — спросил Эйрик.

— Так ты и это не знаешь? Она короля нашего отравить хотела. Ой, да что ты! Совсем зарвалась. Давно, только снег выпал, у них там это началось. Вроде как даже после того, как принц Эйрик с какой-то альвой сбежал, ну и так Бирна эта замышлять стала. Но потом утихло все, вот почти до середины зимы…

Хозяин запнулся, словно подавился словами. Поджал губы, медленно переводя взгляд с Эйрика на Ивен.

С альвой.

Принц, значит, сбежал…

— Понятно, — сказал Эйрик. — Если позволите, мы немного отдохнем с дороги.

В комнате он сел на кровать, потом встал, потом принялся ходить туда-сюда, кругами. Подошел к окну.

Ивен стояла в стороне.

— Что ты будешь делать теперь? — осторожно спросила она.

— Какое это имеет отношение ко мне? — бросил Эйрик через плечо.

— Это ведь Бирна пыталась выжить тебя? А теперь, когда ее нет, возможно, ты мог бы поговорить с отцом…

— Ты хочешь во дворец? — холодно спросил он. Так холодно, что Ивен стало не по себе.

— Ты мог бы… — начала осторожно.

— Нет! — рявкнул так грозно и страшно, что Ивен сжалась. — Я не вернусь туда!

Ивен зажмурилась, отвернулась.

Она ведь… она ведь не хотела ничего такого. Не ради денег, не ради хорошей жизни, просто, может быть… Помириться с отцом?

Перестать убегать, наконец.

Разве это так плохо?

К глазам подступили слезы.

Ивен очень старалась не заплакать, не подать виду.

Эйрик обернулся.

Сам смутился своей резкости.

— Прости, — сказал он. Подошел, обнял ее за плечи. — Прости, Ивен. Я просто не могу вернуться туда. Совсем не могу.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Мы просто уедем…

Эйрик тяжело вздохнул.

— Прости… Со мной, наверно, очень тяжело, да? — сказал он. — Но я, правда, не верю, что из этого может что-то выйти. Я не вернусь. Отец сказал, что если я, хоть раз, появлюсь во дворце, он меня повесит. И он это сделает. И дело даже не в том, что я боюсь. Я просто не вижу смысла. Я не стану проситься назад…

Гордость. «Не стану проситься».

Проще умереть.

Он всегда был таким.

Он стоял сейчас нахмурившись, стиснув зубы, словно ожидая ее решения. Словно ее решение могло хоть что-то изменить.

— Хорошо, — сказала Ивен.

 

Глава 28

Проклятая гордость.

Домой он вернулся уже в темноте. Полдня шатался по всему городу из конца в конец, без всякой цели. Солнце пекло нещадно, хотелось пить, но вода в городе только за деньги, а в карманах пусто. Кружилась голова. И лишь в сумерках домой — так будет проще, меньше расспросов. Долго стоял на улице, у прохода в общий дворик, прислонившись плечом к стене, ждал, все высматривал соседей, ждал пока все уйдут.

Какая уж тут гордость? Дурь одна.

Никаких приветствий. И быстро, вдоль стены, и по лестнице наверх. Не бежать, конечно, не прятаться, просто сделать вид, что устал на работе и хочется поскорее добраться к себе.

Ступеньки скрипели нещадно.

Со двора, оттуда, где кухня и печь, одна на пять хозяек, доносились женские голоса. Звонкий смех Ивен.

Ивен здесь нравилось.

Острова. Арнгунн.

Они добрались сюда в середине весны, а теперь уже лето в разгаре. Кучу денег отдали капитану торгового судна, чтобы их взяли на борт. Брать не хотели, говорили, что альва в море — к беде, но удалось уговорить, заплатив втрое. Кучу денег за дом — заплатили аренду до осени, а там будет видно. Отложили на следующий раз, и до следующей весны еще хватит… Не совсем дом, конечно, крошечную комнатку с отдельных входом и занавеской вместо двери, широким балконом, где можно обедать вдвоем. Но общим двором и кухней. Дрова здесь дороги, даже не дрова, а сухой хворост, который мгновенно вспыхивает и быстро сгорает. Вода еще дороже.

Здесь многие так жили.

Ивен сначала стеснялась кучи людей вокруг, одной здесь почти не остаться. Боялась выходить из дома без мужа. Но потом привыкла. В общей пестрой многоголосой толпе на нее не обращали внимания. Здесь были черные, как смоль, кадарийцы, увешанные золотом, звенящие на каждом шагу. Были сереброволосые танцовщицы из Йи-Тира, тоненькие, словно струна, белокожие, едва не прозрачные. Были ундарские воины, мускулистые, голые по пояс, покрытые татуировками с ног до головы. Алаарские наемницы, гордо носящие кудрявые рыжие бороды и кривые ятаганы. Были даже синегубые ведьмы из Тхара, гадающие всем желающим в расписных шатрах. Альва? Да что тут альва?

Эйрик поднялся по лестнице, и за шторку — в дом. Отдышался. Нашел кувшинчик с водой на столе, сделал пару больших глотков. Осторожно налил немного воды в ладонь, умылся.

Сел на пол, прижавшись к ножке стола спиной. Закрыл глаза.

Невыносимо так…

Легкие шаги по лестнице.

— Эйрик, это ты? Вернулся?

Он, молча, поднял на нее глаза.

— Как ты? Устал, да? — она присела рядом, заглядывая в его лицо. — Ты опять подрался, да?

Эйрик отвернулся. Хотел было даже вскочить, уйти прочь. Но так нельзя. Лицо разбито, и на рубашке кровь, Ивен снова придется стирать… И все воняет рыбой. Рукав наполовину оторван. Как мальчишка. Даже к работе грузчика в рыбном порту он не способен…

— Подрался, — сказал он. — Меня выгнали еще утром. Не заплатили.

Ивен вздохнула, погладила тонкими пальчиками его по плечу.

— Это ничего, — сказала она. — Потом найдешь что-то еще, деньги у нас есть. До зимы хватит, даже если вообще ничего не делать. Не переживай… Больно, да?

Она легонько дотронулась до ссадины на скуле.

Эйрик сморщился.

— Нет, не больно, уже все…

Дело не в этом.

Ивен долго хмурилась, честно пытаясь придумать, как подбодрить его.

И вдруг, вспомнив, заулыбалась.

— А я сегодня две рубашки продала! — с гордостью воскликнула она, вскочила на ноги, достала с полки небольшую коробочку. — Смотри, сколько заплатили! Та женщина, Укайя, с которой я договаривалась. Очень хвалила. Сказала сначала, заглянуть послезавтра, если рубашки у нее купят, то закажет мне еще. Но я не успела до дома дойти, еще оливки и рыбу купила, как меня девочка с рынка догнала. Говорит, что Укайя просит две с цветами и четыре с птицами! Представляешь! Как только будут готовы — принести ей.

— Ты молодец, — кивнул Эйрик, так искренне, как только мог. Поднялся на ноги.

Стиснул зубы.

— Ты не обижаешься? — осторожно спросила Ивен.

Словно она в чем-то виновата. Словно тут может быть виноват хоть кто-то, кроме него самого.

— Не говори ерунды…

Сам сморщился, вышло плохо и грубо. Вздохнул.

Стащил грязную рубашку.

— Я завтра что-нибудь еще придумаю, — пообещал ей. — Город большой, найду какое-то место.

— Конечно, — Ивен обняла его. Прижалась, едва ли не мурлыкая, так хорошо…

— Осторожно, я весь в этой рыбе, надо было помыться сходить… — он невольно улыбнулся. — Пойти, хоть в море искупаться.

Тут до моря — рукой подать. Если забраться на крышу — можно увидеть.

Досада на самого себя, что не додумался раньше.

— Давай сходим вместе, — предложила Ивен.

Море завораживало ее. Мелкий песочек под ногами, шорох волн, бесконечные, бескрайние просторы воды, чуть зеленоватой у берега, уходящей вдаль густой синевой.

— Давай, — покорно согласился он.

— Но сначала, может быть, поужинаем? Я как раз лепешки испекла. И рыбу пожарила. Хочешь, я сейчас принесу? Пока не остыло.

Эйрик кивнул.

Пусть ужин…

Главное, у Ивен все было хорошо. Все удавалось, все спорилось. Она быстро научилась готовить, разузнав у соседок по кухне все хитрости. За пару месяцев, что они здесь, совсем освоилась в городе, знала, что где купить, где получше и где подешевле. Самозабвенно могла болтать с людьми, словно пытаясь наговориться и повеселиться за всю свою жизнь. Ей не хватало этого дома. Тут проще. Тут никого не волновало, что она альва.

Она даже вспомнила, что ее учили вышивать. Походила по базару, разузнала, на что есть спрос. Купила ткани и ниток. И вот теперь шила рубашки, расшивая их замысловатыми северными узорами. Смеялась. Ведь страшно не любила это раньше, дома было не заставить и за шитье не усадить. А тут — самой интересно. Да и денег, вот, готовы платить.

Иногда Эйрику начинало казаться, Ивен было бы лучше без него.

У него-то как раз не выходило.

Он пытался, делал все, что мог, готов был на любую работу… но каждый раз что-то шло не так. То драки, то скандалы, то просто у него руки не оттуда росли. Не выходило.

Им было на что жить, но сидеть просто так, без дела… жить на деньги Хейдара, Эйрик не мог. Рано или поздно эти деньги кончатся, и что тогда?

Он пытался…

Он бы нанялся солдатом в Мииграс. Драться, пожалуй, это единственное, что ему удавалось, но это значило бы уехать на несколько месяцев и оставить Ивен одну.

* * *

Море успокаивало.

Снять сандалии, скинуть все.

Они еще весной нашли пляж в стороне от города, где почти никого не встретить, особенно после заката. Нужно было пробираться по камням и неудобной дороге, но это того стоило. Тихо и безлюдно, без посторонних глаз. И даже если увидит кто — здесь все купались голышом, и никого не смущало. Арнгунн — такой город, в котором все перемешалось и никого ничем не смутишь.

Ивен нравилось. Она, наконец, чувствовала себя свободной.

Ивен могла бы плавать часами, было так хорошо. Можно было расслабиться и не думать ни о чем, волны покачивали ее…

А вот Эйрик воды боялся.

Он честно приходил вместе с ней, честно лез в воду, и даже плавал он неплохо. Только напряжение чувствовалось в каждом вздохе. Сначала Ивен еще думала, что он привыкнет, поймет, что все хорошо и перестанет волноваться. Но ничего не менялось. Эйрик старался, наверно, со стороны бы никогда не подумать, что он боится. Но Ивен знала его слишком хорошо. Понять и полюбить море он не мог.

Потом Ивен стала выгонять его на берег. Эйрик сначала сопротивлялся, пытаясь доказать, что это все ерунда, потом сдавался.

Ивен плавала одна, но скоро ей становилось неловко, что он сидит на берегу и ждет.

Она вылезала. Мелкий песок прилипал к ногам…

Вот и сейчас Эйрик лежал на песке, глядя в небо. Звезды над головой.

— Как ты? — Ивен подошла, опустилась рядом на колени.

— Утром снова пойду на Красный рынок, может, кому-то нужны люди в охрану, — сказал он.

— Попробуй, — Ивен вздохнула. — Но лучше не торопись, отдохни, у нас и так…

Не договорила. Ждать Эйрик не станет. И дело даже не в деньгах. Хоть и тратили они сейчас больше, чем способны были заработать, но пока могли себе это позволить. Дело не в этом. Он не станет сидеть без дела, это она помнила очень хорошо. Не успокоиться, пока не добьется своего.

— Меня даже в городскую стражу не берут, — сказал он почти безразлично. — Здесь слишком много опытных воинов, побывавших в боях, прошедших огонь и воду. И мне с ними никогда не сравниться.

Раньше, когда поддержка была нужна ей самой, Эйрик мог просто обнять ее, сказать, что все будет хорошо, что они справятся. Ивен это успокаивало и вселяло надежду, она понимала, что не одна, что он ее не бросит… Но когда она, как-то раз, попыталась его обнять и сказать, что они вместе, и значит… Эйрик тогда не дал ей даже закончить, вырвался из ее объятий, вскочил, ушел молча. Он должен сам. Он — защитник.

Если она начнет утешать его, он сбежит снова.

— С тобой непросто, — сказала Ивен, протянула руку, положила ладонь ему на плечо. Осторожно погладила.

Он повернул голову к ней, чуть заметно улыбнулся.

— Очень непросто.

— Знаешь, я скучаю по дому, — она легла рядом, положила голову ему на плечо, ее рука скользнула по его груди, по животу…

— Тебе же здесь нравится?

Он вздрогнул, на мгновение Ивен ощутила, как напряглись мышцы, потом он повернулся и обнял ее в ответ.

— Нравится, — сказала она. — Но больше всего мне нравится, когда ты рядом, вот как сейчас.

И это чистая правда.

* * *

— Эй, красавица! — незнакомый голос окликнул ее по дороге, молодой и задорный. — Красавица! Да подожди… Ты ведь альва, да?

Ивен попыталась сделать вид, что не слышит. Ей не нравилось, когда парни на улице пытались заигрывать с ней, и уж тем более не нравилось такое начало.

Не обернулась, только прибавила шаг, хотя с полной корзиной покупок бегать было не просто.

— Да подожди же ты! Подожди! — он шустро забежал вперед, заглядывая ей в лицо. — Альва!

Ивен хотела было ответить что-нибудь резкое, но вдруг замерла.

Парень стоял прямо перед ней. Он был высокий, не такой, как Эйрик, конечно, но, все равно, высокий даже для человека. Очень стройный, но скорее изящный, чем худой. Вот только волосы иссиня-черные, но просто необыкновенно-синее глаза, миндалевидные, как у самой Ивен. Высокие скулы, тонкий прямой нос, чуть заостренные уши… И улыбался он чуть кривовато.

— У нас тут альв не встретишь, — весело сказал он. — Я слышал о тебе, и вот решил познакомиться.

— Слышал? — Ивен не поняла. — Что?

— Слышал, что у нас тут завелась альва. Как не подойти? — он засмеялся. — А еще, что ты рубашки вышиваешь!

— Откуда?

Ивен смотрела на него и не могла понять, пугаться ей, или радоваться. Что все это значит?

— О-оо! Когда работаешь на рынке, ни одна сплетня не проходит мимо тебя! Моя мать торгует шелком. Ты ведь полукровка, да?

Ивен глубоко вздохнула, собираясь с силами. Слишком много всего сразу. Слишком прямо.

— Да, — буркнула она, так и не разобравшись.

— Моя мать тоже полукровка, — обрадовался парень, — а я только на четверть! Но уши вон все равно, — он потер ухо, подергал за острый край. — Хочешь, я помогу тебе донести корзину?

— Нет, — твердо сказала Ивен. — Не хочу. Меня муж дома ждет.

— Муж, да… я слышал, — парень погрустнел, поджал губы. — Но я просто помочь. Знаешь, за всю свою жизнь я видел альвов только дважды, и то почти сорок лет назад, еще в детстве.

— Сорок лет? — не поверила Ивен. — А сколько же тебе сейчас?

— Пятьдесят три, — он пожал плечами. — Альвийская кровь очень стойкая. Если в тебе есть магия, то жить ты будешь долго.

Мальчишка. Совсем мальчишка на вид, едва ли не моложе Эйрика.

— Понятно, — сказала Ивен, отвернулась. — Мне пора.

— Давай, я все же помогу, — предложил он, и как-то вдруг посерьезнел. — Ты прости, если что, я совсем не хотел обидеть. Просто интересно стало, решил подойти. У нас тут не часто… да…

Нахмурился.

Ивен кивнула.

Еще какое-то время они шли рядом.

— Меня Ланцо зовут, — сказал он. — А ты Ивен, я знаю. Если вдруг тоже захочешь посмотреть на живых альвов, то заходи. Лавка моей матери прямо у фонтана с драконом, на Торговой площади. С зеленой дверью. Ты сразу увидишь. Заходи, мать и сестры будут рады!

 

Глава 29

Третью ночь Ивен не могла заснуть. Днем было проще, днем дела и совсем не до того. Днем ей казалось, что этот вопрос решен, она никуда не пойдет, ей просто не интересно и не нужно. Но ночью сомнения приходили вновь.

Она вертелась в кровати, не находя себе места. Старалась тише, не мешать Эйрику, но из этого мало что выходило.

Эйрик знал. Она рассказала ему. Не сразу, на второй день, говорить, отчего-то, было неловко, словно она в чем-то виновата. Он только пожал плечами, хотя Ивен видела, как напрягся. Ничего не сказал.

А теперь…

— Ну, что ты? — он тихо, в полусне, погладил ее по бедру. — Ты чего не спишь?

— Не спится… — сказала она.

— Хочешь сходить к этим альвам? — спросил он, и у Ивен замерло сердце. — Сходи. Посмотри на них. Тебе же интересно?

— Не знаю…

Он смотрел на нее, прямо в глаза. Так спокойно.

— Чего ты боишься? — спросил он.

— Не знаю. А ты разве не будешь против?

Отчего-то казалось — так не правильно. Тот парень звал ее, и если она придет… Нет, это ведь ничего не значит.

Если Эйрик будет ревновать?

— Я? — удивился он, улыбнулся чуть-чуть грустно. — Я как-то уже пытался запереть тебя в доме и не выпускать, но ничего хорошего не вышло. Зачем же я буду делать такую глупость снова?

* * *

В лавке едва уловимо пахло лавандой и мятой.

— Никакой магии, — Челеста поставила перед Ивен чашку ароматного чая с корицей. — Если хочешь спокойно жить, девочка, забудь о магии. Пусть даже все знают, что альвы способны на это, но если они не видят своими глазами, то не воспринимают всерьез.

— Я знаю, — согласилась Ивен. — Меня уже называли ведьмой и пытались убить.

— Нет, — Челеста с улыбкой покачала головой. — Ты знаешь далеко не все. Магия — это товар. Убить — слишком просто, здесь не станут убивать тебя. Но сразу найдется много желающих тобой воспользоваться. Твоим даром. Если ты считаешь, что людям с тобой не совладать, вспомни, что войну-то выиграли люди. Люди слабы, но среди них тоже есть те, кто умеет силой пользоваться. Синий Камень еще не уснул окончательно.

— Да, я что-то слышала…

Челеста засмеялась.

— Ты слышала, а я видела своими глазами. Твой отец, наверно, еще не родился, а я уже похоронила второго мужа, который умер от старости. Я видела многое!

— Мой отец сражался на этой войне, — сказала Ивен. — Ему едва исполнилось семнадцать, когда убили деда, и пришлось взять знамя Бларвинда в свои руки.

Челеста пожала плечами. Сейчас это не значило ровным счетом ничего.

Она была красива. Уже не юная девушка, но женщина в цвете лет. Опытная и знающая себе цену. Высокая, статная. Лишь едва заметные морщинки начали появляться у глаз, но это совсем не портило и даже наоборот, добавляло особого обаяния. Ее мать была человеческой женщиной, а отец — альвийский купец, волей судьбы заглянувший в порт Арнгунна.

— Будь осторожна, люди могут быть очень опасны.

— Я сама наполовину человек, — сказала Ивен.

— Пока живешь среди людей — ты альва. Даже если альвийской крови у тебя четверть, как у моих детей. Ты чужая. И не смотри, что пока тебя принимают хорошо, стоит перейти кому-то дорогу, и все припомнят. Стоит кому-то поверить, что ты можешь убить одним взглядом и вылечить одним прикосновением, тобой захотят воспользоваться. И будут очень недовольны, если ты откажешь. Будь осторожна.

— Я понимаю, — сказала Ивен. — Стараться быть такой же, как все. Вместе со всем.

Челеста улыбалась, довольно и даже тепло, но Ивен все равно было немного неловко, все казалось — ее оценивают, пытаются заглянуть куда-то в самую глубину, чего-то ждут. У Челесты к ней какой-то свой интерес.

— Бери печенье, — Челеста пододвинула изящную вазочку. — И пей чай, а то совсем остынет. Значит, ты дочь лорда, да?

— Да, — сказала Ивен.

— Это видно. Не сказать, что сильно бросается в глаза, но видно все равно. По тому, как ты держишься, как ешь, как говоришь… заметно. Особенно по тому, как ты держишь голову, — Челеста разглядывала ее. — Ты ведь умеешь читать и писать? Наверняка, и языкам тебя учили? Ведь так? Хорошее образование, уж куда лучше, чем у местного сброда. Да… Один мой знакомый, Райнеро, торговец пряностями, у него три своих корабля и большой дом за Соловьиным мостом, так вот, он ищет грамотного помощника. Он скорее бы взял мужчину, но и женщину возьмет, если она достаточно умна. А я если я порекомендую, то не откажет. Я думаю, это лучше, чем вышивать рубашки?

Лучше. Ивен немного испугалась и обрадовалась сразу. Она не готова к такому. Но ведь справится?

Лучше мужчину…

Закусила губу, собралась с силами, и все же решилась спросить.

— Мой муж давно ищет работу. Если вы говорите, что ваш друг скорее взял бы мужчину… Он получил образования куда лучше, чем я.

Было немного неловко.

— Твой муж? Он тоже сын какого-то лорда? Рыцаря? — Челеста недоверчиво усмехнулась. — Я слышала, он пытается работать грузчиком в порту и постоянно лезет в драку. С такими, как он — непросто. Ему бы стать рыцарем, а не торговцем.

— Он рыцарь, — сказала Ивен. — Его посвятили в рыцари в семнадцать лет. Он сын короля Уддгера, старший сын, Эйрик, принц Хеймира.

— Принц? — Челеста не поверила, долго хмурилась, пытаясь понять, не смеется ли Ивен над ней, потом засмеялась сама, звонко и весело, так, что даже слезы выступили на глазах. — Ох, с вами ведь не соскучишься, ваше высочество!

* * *

Ивен спала, когда он вернулся.

Далеко за полночь. Уставший.

Проснулась, лишь когда он забрался в кровать, тихо лег рядом, на край, стараясь не мешать. От него пахло кровью.

— Эйрик… — она приподнялась на локте, глядя на него. — Все хорошо?

— Да, — сказал он. — Я денег принес.

Горстка медяков на столе, совсем немного.

Ивен потянулась, поцеловала его. Было совсем не весело.

— Что-то нашел, да?

— Только на несколько дней, пока не закончим, — Эйрик вздохнул. — Барёд собирается в поход, к Гиолу… по приказу Ингмара, — он поджал губы. — Так вот, сегодня забивали скот, мясо солить. На бойне. Еще утром пойду.

Ивен пододвинулась ближе, прижалась щекой к его плечу.

— Знаешь, я к этим альвам ходила, — осторожно начала она, и сразу почувствовала, как Эйрик напрягся. — Мне сказали, что один купец… он торгует пряностями… и он ищет помощника, умеющего читать и писать, чтобы вести дела. Ты не хотел бы попробовать?

— Ты уже ищешь работу для меня? — без всякого выражения спросил Эйрик.

— Нет. Они предлагали мне. Сами предложили. Сказали, что тот купец скорее бы взял мужчину, но и женщину может взять.

Эйрик закрыл глаза.

— Хорошо. Вот и попробуй сама, если хочешь. Это же тебе предложили.

— Нет… Но почему? Это ведь лучше, чем на бойне.

— Не волнуйся, я найду что-нибудь сам.

— Эйрик…

Она хотела было обнять, но он отвернулся, повернулся на бок, к ней спиной.

— Я сам, хорошо? Давай спать, Ивен. Мне завтра рано вставать.

Она закусила губу. Долго лежала, глядя в его спину. Потом отвернулась тоже.

Можно подождать еще день, вдруг Эйрик передумает… только он не передумает, конечно. Не позволит никому ничего делать за себя. Упрямый… Он хочет все сам. Но долго ждать не стоит. Если он откажется — Ивен попробует сама. Почему бы и нет, в конце концов.

* * *

Эйрик не сказал, но и ему предлагали тоже.

Не в лавку, конечно.

Предлагали записаться в войско, а не мясником. Предлагали хорошие деньги.

Он бы пошел, если бы был один.

Да он и не отказывался, сказал, что подумает. Конечно, не сбираясь никуда уходить, и даже думать особо не собираясь, но… Просто отказываться сразу было бы глупо. И если Ивен вдруг устроится хорошо и без него, если, тем более, еще эти альвы…

Дальние земли манили нестерпимо.

Отправиться на войну. Доказать, что он сам чего-то стоит.

Но это неправильно. Не сейчас.

— Эй! Это ты Эйрик, да? — окликнули его.

Его окликнули на улице, уже недалеко от порта.

Обернулся.

— Я. Что нужно?

— Ты вчера у Исольва был?

Исольв был тем человеком, который набирал войско, сам старый наемник, выбившийся в командиры.

— Был, — согласился Эйрик.

Человек, который стоял перед ним — невысокий, худой, был похож скорее на дворецкого, чем на воина.

— Идем со мной. Мой господин хочет видеть тебя.

— Исольв?

— Нет, — человек ухмыльнулся самодовольно, — лорд Барёд.

Первой мыслью было — немедленно сбежать.

Глупо, конечно.

Но если сам лорд хочет его видеть, возможно, он что-то знает? Иначе зачем?

Вчера, у Исольва он видел рыцаря, стоящего в тени, в стороне, пристально наблюдающего. Возможно, рыцарь узнал его, возможно видел при дворе или на турнире в Одре… да, может быть…

Турниры…

— Зачем я нужен твоему господину? — спросил Эйрик.

— Идем. И он расскажет сам.

Если Барёд служит Ингмару, то, возможно, Ингмар поручил ему то же, что и Бирна — избавиться от наследника. Если Сьёвн родит отцу детей…

Хотя, для убийства можно было найти и более простой способ.

Но не встретившись — не узнаешь.

Лорд Барёд ждал его в просторном дворике у бассейна с золотыми карпами, удобно устроившись в кресле. Вчерашний рыцарь стоял рядом, наблюдая за рыбами, рассказывая что-то.

Еще два пустых кресла стояли рядом, маленький столик посередине, ваза с фруктами и кувшинчик вина. Три кубка. Вот значит… По крайней мере, убивать его сразу не собираются, сначала накормят. Уже не так плохо. Есть шанс.

Хозяин переглянулся с рыцарем, и сам поднялся навстречу, махнул человеку, сопровождавшему Эйрика, что может идти.

— Милорд, — он кивнул Эйрику, — прошу вас.

Широким жестом указал на кресло рядом.

Эйрик усмехнулся. Лорда, пожалуй, в нем сейчас признать сложновато. И все же «милорд», а не «сир»…

— Лорд Барёд, если не ошибаюсь? Вы хотели видеть меня?

— Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел, милорд? Прошу вас, садитесь.

Напускное, показное почтение и плохо скрытая усмешка. «Важных дел», значит. Барёд присматривался к нему. Еще бы. С первого взгляда признать принца в уличном оборванце — задача не из легких.

Стоит ли облегчать им эту задачу?

Как бы разобраться самому.

Эйрик уселся в кресло, вытянул ноги.

— Хотите вина, милорд? — Барёд уже подозвал слугу, наполнить кубки. — Хорошее, фесское.

— Для начала, я бы хотел знать, чем обязан.

— Простите… эээ… — Барёд оглянулся. — Для начала, я бы хотел представить вам моего друга, сэра Вигнира, это он рассказал мне о вас.

— Рад встречи, милорд, — рыцарь склонил голову. — Возможно, вы помните меня, я тоже сражался на турнире в Одре. Я одолел сэра Хваля, а потом лорд Сандар выбил меня из седла.

Он помнил. Вот сейчас, вблизи, присмотревшись, Эйрик мог точно это понять. Молодой рыцарь, средней руки, каких много, не хватающий с неба звезд. Младший сын, не претендующий ни на что.

Вот только с Сандаром он не сражался.

— Да, я помню вас, сэр Вигнир. Но, мне казалось, из седла вас выбил сэр Тирдек, и то от того, что ваша лошадь понесла. Не случись этого, возможно, вы могли бы выиграть турнир.

Рыцарь заулыбался, со значением оглянулся на лорда Барёда. Проверка? Пусть так.

— Ну, что вы… эээ… сир. Я бы не выиграл никогда. Тягаться с лордом Сандаром под силу, разве что, вам.

«Сир».

Эйрик едва заметно сморщился. Тягаться с Сандаром! Тогда, выходя против Сандара, он был уверен, что победит. Последний поединок, победитель выиграет турнир. Эйрик был уверен в своих силах… да что там, как и любой мальчишка, он уже чувствовал себя героем! Он одержал уже столько побед…

Когда Сандар свалил его на землю… потом спрыгнул с коня, подошел, наклонился, откинув забрало… «Твой отец предлагал мне хорошие деньги, если я поддамся, — самодовольно сказал он, тихо, так, чтобы слышал только Эйрик. — Но я не смог. Я бы перестал себя уважать, проиграв такому щенку».

Эйрик покосился на кубок с вином. Хотелось напиться… Но только не время сейчас.

— Я бы рад вспомнить прошлое и пообщаться со старыми друзьями, — сказал он. — Вот только вы позвали меня не за этим?

 

Глава 30

Где-то залаяла собака. Ивен проснулась, села на кровати…

Эйрика не было.

Скоро небо начинает сереть, а его нет.

Огляделась по сторонам, вышла на балкон. Тихо. Пусто совсем. Все спят.

Бывало, что он приходил поздно, бывало что, и за полночь, но сейчас почти утро.

Не случилось бы чего… Учитывая, какой непростой у него характер, как легко он может полезть в драку, и вообще из чистого упрямства выкинуть глупость, — не волноваться очень сложно.

Ивен едва удержалась, чтобы не побежать искать его сразу.

Но куда бежать?

Дождаться утра и тогда уже…

Она пыталась прислушаться к своим чувствам, попытаться понять. Как он? Эйрик был жив, это Ивен чувствовала совершенно точно. Какое-то смутное чувство тревоги не давало покоя, но, по крайней мере, он точно был жив.

Значит, ничего непоправимого.

Значит, можно подождать.

Если он вернется утром, она еще подумает, что делать и где искать, но сейчас…

Скрипнула ступенька. Грохот снизу, снова скрип, и тишина.

Ивен выглянула.

Радость, и тут же тревога новой волной.

Он сидел на ступеньках внизу, прислонившись плечом к стене, опустив голову.

Ивен сбежала мигом.

— Эйрик! — позвала она.

Он качнулся, повернулся к ней всем корпусом, едва не упав, схватился за стену…

— Эйрик… — Ивен быстро сбежала вниз, к нему. — Что с тобой? Ты не ранен?

Что она могла подумать?

Он неуверенно улыбнулся.

— Не-ет. Все хорошо. Я… напился просто…

Язык заплетался.

Ивен остановилась рядом, закусила губу, не зная, что сказать…

— Прости… — Эйрик отвернулся, вздохнул, пытаясь собраться с силами. — И денег не принес… вообще до работы не дошел… так вышло… ты… — он вздохнул снова. — Прости, я что-нибудь придумаю.

Зажмурился.

Ивен стояла рядом. Смотреть на все это было больно и даже страшно.

«Почему?» — хотелось просить.

— Пойдем в дом, — тихо позвала Ивен.

— Иди… я сейчас…

— Пойдем…

Хотелось плакать.

— Боишься, что соседи увидят? — невесело усмехнулся он.

— Нет, — закусила губу почти до крови. Нет, дело не в этом. — Что-то случилось, да? Эйрик?

— Нет, — он покачал головой. — Ничего не случилось. Просто все как-то… как-то не так. Ничего.

— Эйрик…

— Ты иди, ладно… Иди спать, Ивен. Я сейчас приду.

Она отвернулась. Поднялась по лестнице.

Сверху видела, как он сидит согнувшись, обхватив голову руками.

* * *

Отличное терпкое вино Барёда вставало поперек горла, поэтому, выйдя на улицу, Эйрик решил, что сейчас самое время пойти и напиться хорошенько. Денег с собой почти не было, только несколько медяков, но он знал место, где могут напоить в долг. Пойло там на редкость отвратное, но, после фесского вина — как раз то, что надо. Заглушить.

«Зря ты отказываешься, — сказал Барёд на прощание, когда все льстивые речи иссякли окончательно. — Ты сдохнешь с голоду в Арнгунне. Я сделаю так, что тебя не возьмут никуда, не то что в армию, но даже на самую грязную работу. Тебя выгонят из дома. Тебя отовсюду будут гнать. И тогда ты приползешь…»

Эйрик его послал.

Послал так недвусмысленно и далеко, что Барёд сначала покраснел, потом побелел, и даже начал зеленеть от злости, но дальше Эйрик уже смотреть не стал. Развернулся и ушел.

А потом напился.

Он что-нибудь придумает и разберется с этим сам.

Ему предлагали найти помочь найти сторонников, и помочь вернуться. Даже помочь помириться с отцом. Или даже не мириться. «Зачем нам этот старый пьяница, верно? Ты же никогда его не любил. Говорят, в последнее время он совсем сдал». Эйрика обещали даже посадить на трон.

Вот только альву надо оставить здесь.

Альва при дворе никому не нужна, и будет только мешать.

Жена? Да кто об этом знает? Всегда можно признать этот брак недействительным. Сказать, что она умерла, в конце концов. Да ничего с ней не будет, с этой альвой, ей можно даже подкинуть денег, и пусть живет здесь в свое удовольствие, ни в чем не нуждается. В Вальбогр-то ее тащить зачем? Жену нужно найти другую, достойную короля.

Нет? Значит, на своей жизни можешь смело поставить крест.

Значит, поставит.

Разберется.

Свой выбор он сделал еще давно и не пожалел ни разу.

Лучше сдохнуть, чем так.

Лучше…

Эйрик сидел на ступеньках, обхватив руками голову. Голова гудела и раскалывалась.

Он выпил столько, что хватило бы свалить и десятерых. Он и сам едва стоял на ногах, еле дошел, спотыкался и падая несколько раз, благо тут жарко и сухо, только пыль стряхнуть.

Напился, но голова оставалась предательски ясной.

Ивен…

Рядом с ней это невыносимо.

Был бы один — да и плевать бы хотел. Но не так.

Страшнее всего — жалость в ее глазах. Если бы Ивен хоть начала злиться, кричать: где он был всю ночь, она волновалась?! Она же волновалось, это видно. И почему пришел вот так?! Как свинья!

Да, было бы проще.

Ничего, еще немного, и дойдет до криков.

Только тогда зачем?

Нужно найти выход, так или иначе. Покончить со всем…

Даже солдатом его не возьмут.

Но ведь весь город Барёд под себя подмять не может.

Уехать?

Но Ивен так нравится здесь. Наконец-то она может чувствовать себя свободно.

Да еще эти альвы.

Парень из лавки… Нет уж, если думать еще и об этом, то лучше пойти и напиться снова.

Эйрик поднялся с трудом, кое-как залез по лестнице наверх. Ненадолго задержался в дверях.

Ивен плакала.

Она старалась очень тихо, надеясь, что не услышит никто. Но Эйрик услышал.

— Ивен, — позвал он, почти без всякой надежды. — Ты… ты не плачь…

Так хотелось ее обнять, пообещать, что все будет хорошо, что он найдет выход.

Что толку обещать?

— Ивен…

Она бросилась к нему на шею.

* * *

— Я смотрю, твой муж хорошенько насолил кому-то, — Челеста поила Ивен чаем и качала головой. — Я говорила с Райнеро… не обижайся, но сейчас я ничего не могу для вас сделать. Не понимаю, что произошло, но вчера вечером к нему приходили люди… Теперь он боится взять даже тебя.

— Я понимаю…

Нет, Ивен не понимала. Она даже не могла представить кто и за что решил таким образом поквитаться с Эйриком. Но Эйрика она знала хорошо. Сегодня ночью… Что-то случилось. Только Эйрик упрямый, и заставить его рассказать будет не просто.

— Мне очень жаль, — Челеста вздохнула. — Я чувствую себя виноватой, пообещала тебе, но ничего не вышло. К тому же, ты альва, одна из нас, почти родственница. Конечно, я не в состоянии платить столько, сколько Райнеро, но тоже могу кое-что предложить. Осенью моя дочь, Адина, выходит замуж. Она всегда помогала мне в лавке, но ведь теперь у нее будут другие заботы. Я могла бы взять тебя. Как раз еще будет время научиться и разобраться во всем. Меня в городе знают и уважают, здесь ты всегда будешь в безопасности, что бы ни случилось.

Челеста улыбалась.

«Что бы ни случилось» — мороз пробирал от этих слов.

Казалось, Челеста задумывала это с самого начала.

Или просто очень удачно воспользовалась случаем.

«А как же Эйрик?» — хотела было спросить Ивен. Но что толку спрашивать. Помогать Эйрику Челеста совсем не стремилась. Он ей не интересен.

Пусть так.

Ивен поблагодарила.

Хотелось отказаться, сказать, что ее это не интересует, что она лучше будет вышивать рубашки… Но сейчас не самое подходящее время отказывать. Что если рубашки откажутся принимать тоже? Нужно быть осторожной. Нужно разобраться, понять. Нужно время. Отказаться она всегда успеет.

Ивен так устала убегать.

— Отдохни пока, и приходи завтра утром, — радушно предложила Челеста. — Мои дочери все покажут тебе.

Ивен поблагодарила снова.

Челеста дала ей с собой замечательный домашний пирог с рыбой, просто огромный. И Ланцо, чтобы помочь пирог нести. «О, нет-нет! Мальчик поможет тебе! Ему это совсем не сложно!»

Мальчик. Едва ли не втрое старше Эйрика.

Нужно немного время, чтобы расставить все по местам.

Ланцо, надо отдать должное, был очень мил. Шел рядом, не позволяя себе ничего лишнего, не давая ни малейшего повода усомниться. Он рассказывал что-то о своем детстве, о том, как впервые начал осознавать, что он не такой, как другие мальчишки в округе, когда они растут, взрослеют, а он почти не меняется. У одного друга, с которым он рос и играл во дворе в отважных пиратов, сейчас уже внуки. Другой — капитан торгового судна, хромой и одноглазый, потрепанный жизнью, с длинной седой бородой и тремя зубами на весь рот. Люди слишком быстро стареют. Ивен еще слишком юна, чтобы осознать это, ее ровесники тоже молоды.

Он расспрашивал Ивен о ее детстве. О Бларвинде, о холодных зимах, снеге, горах. Все это было так удивительно для него. Тут зимой разве что холодные дожди, снег — совсем редкость.

Ивен пыталась прислушаться к своим чувствам, понять, что стоит за всем этим. Но видела только простой искренний интерес, любопытство. И больше ничего. Говорить с ним было легко и приятно, не смотря на тревогу, затаившуюся внутри.

Не доходя немного до своего двора, Ивен остановилась, взяла у Ланцо корзинку с пирогом.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Дальше я сама. Здесь совсем рядом.

— Приходи завтра, — сказал он.

— Конечно, — сказала она.

* * *

— Объясни мне, — потребовала Ивен. — Объясни, что происходит.

Вчера Эйрик снова пришел поздно ночью. Нет, в этот раз трезвый, но такой уставший, что Ивен даже не решилась лезть к нему с вопросами.

Но на вторую ночь — не смогла, не выдержала.

Он только что выпил полкувшина воды одним махом, и сидел на стуле в углу. Осунувшийся. Хмурый.

— Ничего, — сказал он.

— Это неправда, — сказала Ивен. — Что ты скрываешь от меня? Я знаю, что тебя никто не берет на работу. И не просто так. Кто-то постарался, чтобы тебя не брали. Что случилось? Разве я не имею права знать?

— Имеешь, — согласился он.

— Тогда объясни.

— Это все непросто, Ивен. Давай потом? Тебе ведь тоже завтра утром рано вставать. Лучше расскажи, как у тебя дела в лавке? — Эйрик попытался улыбнуться.

— Давай сейчас, — сказала она.

Он тяжело вздохнул, провел ладонью по лицу, собираясь с силами.

— Я поругался с очень влиятельными людьми. Мне предложили одно дело, а я отказался. Послал их. Грубо. Вот и все.

— Грубо? Из-за чего?

Ивен смотрела на него, и понимала, что что-то не так. Он скрывает что-то большее. Важное. Какой-то важный кусочек мозаики, без которого картина не складывается. Видела, как сжимаются зубы, как зло ноздри раздуваются. Что не так?

— Это мое дело, Ивен, — жестко сказал он. — Только мое.

— Только твое? Но ведь мы вместе с тобой, и я думала…

— Думала? — он резко поднялся на ноги, в голосе неожиданно скользнуло отчаянье и почти ярость, так, что стало страшно. — Ты думаешь, я обязан докладывать тебе все? А ты сама? Тогда объясни мне, какого хрена этот альвийский ублюдок таскается за тобой? Провожает домой каждый день? А теперь ты еще работаешь у него в лавке?!

Ивен хотела ответить, но не смогла. Что сказать? Губы дрожали и ком вдруг встал в горле так, что не ответить ничего. И слезы.

— Прости, — тихо сказал Эйрик, сжал пальцы в кулак. Отчаянье. — Прости, Ивен, я не хотел тебя обидеть. Я все понимаю. И дело совсем не в тебе.

Ивен всхлипнула.

— Хочешь, мы уедем? — предложила осторожно. — Уедем, куда угодно. Может быть, там нам будет хорошо. Мы же вместе уехали из Бларвинда, когда меня начали травить. А теперь они взялись за тебя. Может быть, нам стоит уехать снова?

Он покачал головой.

— Куда? Бегать всю жизнь? У нас еще хватит денег на один переезд, но что потом? От этого никуда не деться, Ивен. От себя не убежать. Что потом?

— Не знаю…

— Тебе ведь здесь нравилось?

— Как мне может нравиться, если тебе плохо?

Он шумно выдохнул.

— Я что-нибудь придумаю. Подожди еще чуть-чуть…

— Мне страшно, — сказала она.

Он покачал головой.

— Поверь мне… Прости, Ивен.

Потом взял одеяло и ушел спать на балкон, прямо на полу.

И уснул сразу.

Ивен долго стояла на пороге, не решаясь. Потом подошла и легла рядом, осторожно обняла его. Он не почувствовал, только дернулся во сне, натянул одеяло.

 

Глава 31

— Леди Ивен? — он подошел к ней на улице.

Ничем не примечательный, обычный человек, каких сотни. Вот только «леди». Он знает кто она?

Ивен внутренне сжалась.

— Чего вы хотите?

— Я хотел бы поговорить о вашем будущем, леди Ивен. И о будущем вашего, так сказать… мужа, — он поклонился. — Хотел бы поговорить наедине.

«Так сказать, мужа»?

— Сейчас?

Он что-то знает — Ивен не сомневалась. Ничего хорошего это не предвещало. Было немного страшно, но уж лучше услышать сразу.

— Сейчас, если вы не против, — сказал он. — Идемте со мной, я знаю тихое спокойное место тут неподалеку.

Разве можно упустить такой случай? Если Эйрик не хочет ей ничего рассказывать, то, может, хоть так она узнает. Это звенья одной цепи. Хоть как-то понять и найти выход.

Остается только надеяться, что в этом «тихом месте» ее не схватят, и не станут шантажировать Эйрика. Бирна в свое время сделала именно так, надавила на Эйрика через нее, заставила уйти из дома. Он, конечно, сам виноват…

Но схватить ее можно куда проще, никуда не заманивая.

Надо разобраться.

— Хорошо, — согласилась Ивен.

Они свернули за угол, прошли по улице до конца, и снова свернули. Обычный дом, ничем не примечательная дверь, потемневшая от времени. Внутри прохладно и тихо.

— Садитесь, леди Ивен. Думаю, в двух словах тут объяснить не получится.

Не слишком богато, но и далеко не бедно обставленная комната. Без излишеств. Деревянное кресло с мягкой подушкой, рядом столик — вино, печенье и горсть винограда.

Ивен села.

Она решила не торопиться, пусть все расскажет сам.

Человек пристально разглядывал ее.

— Я хочу, чтобы вы поняли правильно, леди Ивен, — не торопясь начал он. — Я действую, в первую очередь, в интересах государства. Принц Эйрик единственный законный наследник, и все мы заинтересованы в том, чтобы трон перешел к нему, а не к младенцу Рикарду, сыну этой рыжей ведьмы, которая едва не свела короля в могилу и заботилась лишь о собственных интересах, а не о своем народе. Младенец на троне — означает неизбежного регента и смуту. А стране нужен покой. Вы ведь согласны со мной, леди Ивен? Стране нужен полноправный законный правитель.

Ивен кивнула, поджала губы. Интересы государства, значит. Высокими целями прикрываться удобнее всего.

— Я согласна с вами, — осторожно сказала она. — Но мне казалось, король Уддгер еще достаточно молод, чтобы думать о новом наследнике. К тому же, он недавно женился.

— Леди Ивен… — человек горестно покачал головой. — Вы многого не знаете. Король недавно перенес апоплексический удар. К счастью, удар был не очень сильный и король уже почти пришел в себя, даже начал вставать, хотя левая рука еще слушается плохо. Но, учитывая образ жизни… боюсь, второго удара ему не пережить. Долг принца Эйрика — вернуться домой, иначе страну ожидает хаос.

Так скоро?

Эйрик должен стать королем?

Так он отказывается? Дело в гордости? Упрямстве? Или здесь что-то большее?

Ивен пыталась понять…

— А что требуется от меня?

— Прошу меня простить, леди Ивен, — человек сложил руки на груди, словно в молитве, — но вы альва. Альва не может быть королевой. Никак. Народ не примет вас, и знать не примет тоже. Вы же умная женщина, вы все понимаете. Ваш брак должен быть признан недействительным. Мы уже говорили с вашим отцом, леди Ивен, он готов подтвердить, что свадьбы не было.

— Отцом? — Ивен не удержалась. — Что с ним?

— С ним все хорошо, миледи. После вашего отъезда из Бларвинда все успокоилось. Нам бы хотелось видеть в лорде Хейдаре союзника, а не врага.

У отца тоже есть союзники…

— И он готов это подтвердить? — Ивен не верилось. Сказать, что ничего не было? Отец всегда был упрям и принципиален не хуже Эйрика, умереть, но не сдаваться. Либо это ложь, либо они нашли способ на него надавить.

— Да, миледи. Ваш отец заботится исключительно о вашей безопасности.

Человек виновато улыбнулся.

Значит — нашли способ надавить. Обещали расправиться с дочерью, если он откажется? Как это удобно. Ради Ивен отец готов на все.

— В интересах государства… — даже не вопрос, Ивен просто сказала это вслух, пытаясь обдумать. Ей нужно было немного времени. Даже не страх накатывал, а злость. У нее нет выбора. У Эйрика нет выбора.

Эйрик пытается отказаться.

— Исключительно в интересах государства, миледи. Если вы окажете нам помощь, то мы так же будем готовы помочь вам, обеспечить вам безбедную жизнь и все необходимое. Мы так же можем подыскать вам подходящего мужа… — человек замахал руками, видя поджатые губы Ивен. — Но это совсем не обязательно. Мы бы хотели, чтобы принц Эйрик мог доверять нам, чтобы он понимал: мы готовы позаботиться о вашем будущем.

Эйрику предложили оставить Ивен, а он отказался.

«Я поругался с очень влиятельными людьми. Мне предложили одно дело, а я отказался. Послал их. Грубо. Вот и все».

Очень грубо послал, в этом Ивен не сомневалась.

Он не бросит ее, что бы ни случилось.

Но и они не отступят.

— Что требуется от меня? — спросила Ивен, очень стараясь говорить твердо, надеясь, что ее волнение не слишком заметно.

Нужно трезво оценить все варианты.

Человек улыбнулся.

— Леди Ивен, мы бы хотели, чтобы вы поговорили с принцем Эйриком. Объяснили ему что он должен уехать, а вы должны остаться, так будет лучше для всех. Он наследник, он не может думать только о себе, и даже только о вас он не может думать. Его долг — заботиться о всем народе.

— Давайте не будем о долге, — сказала она. — Вы же понимаете, что сейчас я законная жена принца и будущая королева. Да, меня могут не принять, но вы не можете знать этого наверняка. Короли Хеймира уже женились на альвах. Ради чего я должна отказываться? Из чувства долга? Из любви к Эйрику? Из-за денег?

Человек чуть склонил голову на бок, в его глазах впервые мелькнул живой интерес.

— Ради любви, полагаю, — сказал он. — Наша цель — не допустить смуты, привести на трон законного наследника. Но если ваш муж будет упорствовать, мы будем рассматривать другой вариант, пусть не очень удобный. Тогда наследником станет его брат, Рикард, сын Бирны. Но нам придется обезопасить себя, сделать так, чтобы Рикард остался единственным наследником. Устранить препятствие. Вы же понимаете. Мы бережем вложенные силы и деньги.

Страшно. Действительно страшно.

Ивен понимала, что холод сжимается внутри тугим комком. Обезопасить себя. Единственным наследником…

Если Эйрик откажется, его просто убьют.

* * *

— Твоя женушка — нежный персик, — капитан ухмылялся во весь рот, показывая гнилые зубы. — Если она приласкает меня, то я подумаю и, возможно, возьму вас на борт.

— Понятно, — сказал Эйрик. Безразлично.

Повернулся спиной и пошел прочь.

Это был последний корабль, он обошел все. И каждый раз было одно и то же.

То есть варианты были, одни заламывали несусветные цены, другие просто и без затей говорили что места на корабле нет, что пассажиров они не берут. Но большинство хотели взамен ночь любви с прекрасной альвой, как сговорившись. Один даже намекнул, что предпочитает мальчиков, и предложил Эйрику прямо сейчас пройти в каюту и решить этот вопрос.

Эйрик уже не пытался спорить, ругаться, драться с ними. Все было ясно и так. Нет, когда ему первый раз сказали про Ивен, он таки набил морду наглому рыжебородому капитану. Потом его, конечно, скрутили, сломали нос и едва не переломали все ребра, до сих пор не вздохнуть. И нога, та, что еще в детстве была сломана, подгибается теперь на каждом шаге так не кстати… Идти можно.

И можно драться, спорить, но только толку в этом никакого. На борт их не возьмут.

Даже сбежать не выйдет. Им перекрыли все пути.

Он обошел все корабли в порту, уже без всякой надежды, просто для очистки совести.

— Хорошо, приходите завтра утром, — сказал ему желтолицый адакайский купец, сверкая маленькими глазками.

Эйрик не поверил.

Боцман, стоящий рядом, не поверил тоже.

— Ты сошел с ума? — спросил он по адакайски. Но Эйрик понял. Он знал язык восточных земель не слишком хорошо, но достаточно, чтобы уловить смысл.

— Я и не возьму, — купец был уверен, что может говорить спокойно. — Им нужен этот щенок, и мы его им вернем. Покатаем и вернем назад. А девку продадим в Иль-Таире, за нее хорошо дадут.

Купец смотрел на Эйрика и радушно улыбался.

— Мы придем, — пообещал Эйрик. — Спасибо вам.

Безразличие.

Да, пожалуй, кроме безразличия не осталось уже ничего. Болели ребра так, что кружилась голова.

Им не сбежать. Выхода нет.

Эйрик пытался найти хоть какие-то пути, но не находил.

Где-то краем проскользнула даже дурацкая мысль, что Ивен было бы лучше без него. Ее не тронут, у нее тут все сложится. Только лучше сдохнуть, чем предать ее и бросить. Честнее. Вот ввязаться в драку, такую, чтоб без единого шанса, и до конца…

Глупо.

Нужно было раньше. Нужно было взять Ивен, еще весной, и отправиться в Вальборг вместе. Ее бы приняли, так или иначе. Никуда бы не делись. Она дочь лорда. С точки зрения законных прав, дочь и наследница лорда Хейдара ничем не хуже младшей дочери лорда Ингмара. Лишь общественное мнение… Можно было бы найти людей, которые поддержат его. В конце концов, самого Хейдара. Поднять все северные земли. Можно было бы договориться… зимой это почти удалось. Тот же Агнар намекал, что если Эйрик решит повысить ставки, то может рассчитывать на него. Если не ограничится Бларвиндом.

Но что теперь…

Держаться до последнего?

Торговые ряды. Лавки с дорогими тканями — шелком, парчой, атласом… здесь все так чинно, без суеты.

Он всего лишь хотел зайти, поговорить… наверно, не время сейчас, лучше подождать до вечера. Но ноги вынесли сами.

Увидел Ивен издалека, со спины. Она стояла, разглядывая адакайские шелка. Этот Ланцо стоял рядом. Что-то рассказывал ей, показывал, видимо объясняя все тонкости мастерства, она кивала. Она училась. Для того, чтобы помогать в лавке, надо разбираться во всем…

Подойти?

Эйрик остановился. И чуть в сторону, так, чтобы его Ивен не увидела его.

Но Ивен смотрела только на Ланцо, тот что-то живо рассказывал ей, широко улыбаясь. Потом Ивен смеялась, звонко и весело…

* * *

— Подожди, — Ивен остановилась.

Так вышло, что Ланцо снова провожал ее домой, нес корзинку с апельсинами. Ивен еще пыталась сказать, что не стоит, но это было бессмысленно. Да и сейчас лучше не ссориться с Ланцо и его матерью, особенно, если явного повода нет. Пока это не заходит дальше дружеской помощи и почти светской болтовни.

Уже почти стемнело, они засиделись, разбирая достоинства и недостатки различных видов шелка и разных поставщиков. Это было интересно, но мысли Ивен были совсем не здесь. Она пыталась сосредоточиться.

Очень надеялась, что Эйрик уже дома. Что удастся поговорить. Она-то не станет скрывать и пытаться все решить самостоятельно. Она уже пыталась вчера… Но Эйрик пришел под утро, едва заполз в кровать и упал. А утром, когда она проснулась и пошла готовить завтрак — успел тихо сбежать, незаметно. Он всеми силами пытался избежать разговоров. Пытался найти выход…

Кто-то лежал в темном углу, лицом в грязь, вытянув длинные ноги.

Ивен вздрогнула.

Хотела было пройти мимо, но не смогла.

Забрала у Ланцо корзину с апельсинами.

— Ты иди, ладно, — попросила она. — Тут рядом, я сама донесу.

— Что-то случилось?

— Нет… — Ивен не была уверена. Просто не по себе… Не стоит вмешивать его во все это.

— Может быть, нужна помощь? — Ланцо смотрел на нее так странно, пытаясь понять.

И Ивен сдалась. Она не Эйрик, она не станет отказываться от помощи.

— Сейчас, — сказала она. — Подожди…

Осторожно подошла к человеку, лежащему у стены.

Сердце колотилось.

Присела рядом.

Да, все так… она поняла еще издалека.

Он шумно, глубоко дышал — это уже хорошо. Главное — он жив, а то было совсем неспокойно.

— Эйрик! — позвала, попыталась перевернуть на спину. Его лицо… нос разбит, распух весь.

И еще от него резко пахло кислым вином. Напился и упал по дороге? Или… Что-то еще было.

— Эйрик! — принялась трясти его. — Эйрик, очнись!

Хотелось разрыдаться прямо здесь от отчаянья и бессилия. Что делать?

Он тихо застонал, попытался открыть глаза.

— И-ивен…

Попытался сесть, но не смог, резко выдохнул, захрипел, упал обратно. Попытался встать на колени, но тоже не вышло, ноги не держали даже так…

Нужно отвести его домой.

Ивен беспомощно оглянулась на Ланцо. Пусть думает о ней что угодно, но одна она сейчас не справится.

Но Ланцо даже не удивился.

— Я помогу, — он уже шел к ней. — Давай, сейчас…

Наклонился, уверенно подхватил Эйрика под руку, попытался поднять. Удивительно, какой он сильный… И вдруг замер, словно прислушиваясь.

— Подожди, — сказал почти удивленно. — У него же ребра сломаны, я чувствую. И нога… нет, нога не сломана, просто трещина, но поверх старой, плохо сросшейся… Надо осторожно.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Ивен.

— Я чувствую. А ты разве нет?

 

Глава 32

Когда Эйрик очнулся, слезы уже высохли.

Ивен сидела рядом на стуле, ждала.

Утро уже, в лавку она сегодня не пойдет, Ланцо предупредит, Челеста все поймет, конечно. Но повторяться такого не должно.

Ивен бы все отдала, чтобы не повторилось.

Они с Ланцо затащили Эйрика наверх. Не легко пришлось, но они справились. Сначала Эйрик хотел подняться и идти сам, он же дошел сюда, то и дальше дойдет… вот сейчас… ругался и даже пытался вырываться, больше мешая, чем помогая им. Тогда Ланцо приложил ладонь к его лбу, пара мгновений, и Эйрик обмяк. «Он просто спит, не бойся. Все хорошо».

Дотащили, уложили на кровать, раздели. У Эйрика все тело в страшных кровоподтеках.

Ланцо объяснил, что надо делать. Не тратя слишком много сил, уделяя внимание только самому необходимому. Показал, как поставить на место и срастить кости, уменьшить отек, проверить, нет ли воспаления. Дальше Эйрик справится сам, лучше не мешать ему. Не отдавая все силы разом, надеясь, что все восстановится само, а действовать очень точно и направленно.

Это не просто. Ивен все равно чувствовала себя совершенно выжатой, без сил.

— Ты тоже поспи, — сказал Ланцо. — Он нескоро проснется, так что пока отдыхай.

Ивен не могла спать.

Она пыталась, но никак не могла.

Смотрела на спящего Эйрика.

Не может больше так продолжаться. Если он и дальше будет упрямо лезть на рожон, то это убьет его. Так или иначе. И как же ей самой жить после этого?

Как же ей жить без него?

Страшно до жути.

Как она будет…

Нет, она справится.

Страшнее всего, что он может отказаться и не послушать.

Эйрик открыл глаза на рассвете. Чуть вздрогнул, потянулся, повернулся к ней.

— Ивен…

Он пытался понять и вспомнить все, что случилось вчера.

Она взяла его за руку, но тут же отпустила, поднялась на ноги.

Сейчас.

— Нам нужно поговорить, — сказала твердо. — Так не может продолжаться.

Эйрик нахмурился, еще не вполне проснувшись и придя в себя. Пытаясь понять. Пытаясь собраться… Поджал губы. Чуть приподнялся на локтях, хотел сесть, но только сморщился, ребра болели.

— Я напился вчера, да? И подрался. Вам с Ланцо пришлось тащить меня сюда… если, конечно, мне это не приснилось. И, наверно, пришлось тратить на меня силы…

«Тратить силы»… так, словно она могла бы как-то иначе…

Он смотрел ей прямо в глаза, не ожидая прощения.

— Да, — Ивен изо всех сил пыталась решиться, но никак не могла. — Как ты?

— Хорошо, — сказал он, так, словно это вообще не важно.

Не важно. Не сейчас.

Она видела, как он старается дышать осторожней, без резких вздохов. Видела, как почти незаметно пытается шевелить пальцами левой ноги, чуть согнуть ее в колене, разогнуть, словно проверяя — слушается ли нога его вообще. Ивен сделала многое, но чтобы восстановиться полностью — нужно время.

И как только он встанет на ноги, то снова полезет…

Она не позволит ему.

— Нам нужно поговорить, — сказала она. — Ко мне подходили люди… ты, наверно, и сам знаешь, кто они. Мне предложили хорошие деньги, если я откажусь от тебя. И я…

Она не смогла, запнулась.

Пока пыталась подобрать слова, Эйрик уже вскочил на ноги, одним махом. Он стоял рядом… Паника в его глазах. «Нет, Ивен» — беззвучно шептали его губы, но вслух… Не решался? Словно испугавшись, что она уже согласилась. Он тоже понимал, что без него будет лучше? «Нет-нет-нет!»

Он готов умереть за нее.

— Я взяла деньги, — твердо сказала Ивен. Выдохнула. — А теперь выслушай меня.

В одно мгновение в его глазах безумная вспышка… огонь… и шипящие угли, словно окатили водой. Пустота.

Он как-то быстро и сразу поверил, словно ждал и даже не надеялся, что можно иначе. Словно уже смирился. Заранее. Моргнул. Дрогнули ноздри. Щеки стали белыми, совсем бесцветными, и такими тусклыми — глаза.

Почему-то вспомнилось именно сейчас — его же никто и никогда не любил. Никто и никогда. Он никому не был нужен. Пусть он хоть сто раз принц, но, как человек, как маленький мальчик, он никому не был нужен. Всем было плевать. Всю его жизнь. Даже собственному отцу.

И сейчас, когда еще Ивен говорит такое…

— Ты должен понять… — шепнула Ивен, голос не слушался, — я вовсе не… я…

Она не собирается его бросить.

Слова путались.

Она ведь заранее продумала, что скажет, как объяснит, какие доводы… Но сейчас слов не было. Все исчезли.

Хотелось разрыдаться на месте.

— Эйрик, я так люблю тебя! — отчаянно вскрикнула она.

Совсем потерявшись, кинулась к нему, обняла, прижалась, забыв, что нужно осторожнее, что у него ребра и нельзя… Ему же больно? Он даже не шелохнулся. Словно ничего не почувствовал. Только сердце колотилось так быстро, почти невозможно.

Ивен спохватилась, отстранилась, осторожно взяла его за плечи.

— Я люблю тебя, слышишь! — сказала она. — Я очень тебя люблю! Ты мне нужен! Ты для меня дороже всего на свете!

— Я тоже тебя люблю, — тихо сказал он. Почти безразлично.

— Послушай… сядь, — Ивен буквально силой усадила его на кровать. Сейчас… — Нам с тобой нужно найти выход. Нужно понять, как быть. Ведь так не может продолжаться. Нам не дадут здесь жить спокойно, не отстанут.

— Я пытался найти корабль, чтобы уехать, — сказал Эйрик — но никто не берет нас.

— Я знаю. Нас не отпустят, — Ивен выдохнула, самообладание понемногу возвращалось к ней. Главное — сказано, и теперь проще. — Я знаю, Эйрик. Значит, нужно иначе. Они думают, что совсем прижали нас, но это не так. Они не понимают главного. Они хотят сделать тебя королем, ты понимаешь? Ты должен поехать с ними. Подожди, послушай! Да, поехать с ними один, без меня. Они могут прижать нищего мальчишку, который ищет работу и которому некуда деваться. Но прижать короля намного сложнее. Ты понимаешь? Нужна сила. Ты поедешь с ними в Вальборг. Ты найдешь людей, которые готовы тебя поддержать. Я же видела, ты можешь, если захочешь. Ты получишь власть, и не нужно будет больше бояться. А потом вернешься за мной.

На последних словах голос дрогнул.

Нужна ли она будет королю? Альва-полукровка…

Если он не вернется?

И все же, Ивен смотрела на него, и видела, как меняются его глаза.

Он все еще не может принять это. Хочет отказаться, мысленно ищет другие пути…

Но чтобы победить — нужно драться. И не бояться ничего.

— Может быть, я всегда мечтала стать королевой? — Ивен постаралась улыбнуться, хотя губы дрожали. — Ты ведь сделаешь это для меня?

Больше всего на свете Ивен хотела, чтобы он остался рядом с ней. Но позволить остаться никак нельзя.

— Сделаешь? — спросила она.

Эйрик покачал головой.

Он поднялся на ноги, отошел к окну, долго стоял, повернувшись к ней спиной. Ссутулившись.

— Они хотят, чтобы я отказался от тебя, — сказал он. — Чтобы взял другую жену.

— Откажись, — твердо сказала Ивен, хотя внутри все сжималось. — Скажи им. Так, чтобы они поверили. Да, пусть поверят, что ты согласен. И тяни время. В конце концов, мы можем устроить свадьбу второй раз.

Ивен не удержалась, шмыгнула носом.

Эйрик повернулся к ней.

Недоверие на его лице. Непонимание. «Что ты такое говоришь!»

— Ты думаешь, лучше жить вот так? — Ивен всхлипнула. — Таскать тебя пьяного и избитого по подворотням? Это хорошо, что ты свалился рядом с домом. А если на другом конце города? Что бы я делала? Хорошо еще, Ланцо был рядом, помог… Что мне делать? Каждую минуту бояться, что с тобой что-то случится? Думаешь, так лучше? Смотреть, как ты сам гробишь свою жизнь? Я не хочу в этом участвовать!

Ивен стиснула зубы. Хватит. Это жестоко, она понимала сама. Но иначе его не убедить. Иначе не пробить эту стену. Эйрик страшно упрямый.

— Ланцо… — сказал он. — Возможно, с ним тебе было бы лучше.

Так остро захотелось врезать ему, просто нет сил…

— Если ты собираешься сдаться прямо сейчас, то да, было бы лучше! — сказала, и сама зажмурилась от страха. Сейчас он просто уйдет…

— Я не собираюсь сдаваться, — сказал он.

— Тогда что ты собираешься делать?

Он вздохнул. Ответа не было. Эйрик стоял перед ней и не мог решить. Давать обещания просто так — он станет.

— Я хочу тобой гордиться, — сказала Ивен. — И я знаю, что ты можешь… Я ведь знаю, ты так хотел уйти в поход, на войну. Ты же ходил к ним. Я бы тебя отпустила. Поплакала бы, но отпустила. Потому, что держать рядом с собой — не честно. Не нужно оглядываться и бояться за меня. Я справлюсь. Так будет лучше для нас обоих. Со мной ничего не случится. Я буду ждать тебя. Столько, сколько понадобится. Я верю, что у тебя все получится. Я верю, и буду ждать. Если ты считаешь, что нужно как-то иначе — скажи как.

Он покачал головой.

Долго молча смотрел на нее.

— Возможно, ты и права.

Ивен не выдержала, всхлипнула. По щеке покатилась слеза.

Вот и все.

Больше сил не было.

— Обними меня, пожалуйста… — попросила она. — Пока… пока ты еще не ушел…

Он шагнул вперед, порывисто сгреб ее в объятья.

Молча. Словно боясь обещать.

* * *

Можно ли за день прожить целую жизнь?

Словно завтра уже не будет. Словно нужно успеть все сейчас.

И как успеть, если слов не найти?

Эйрик держал ее за руку. Просто держал, не говоря ничего. Боясь отпустить даже на мгновение. Отпустишь, и случится что-то непоправимое, все исчезнет…

Невозможно уйти. Но иначе… Иначе выхода совсем нет.

Они спустились во двор. Эйрик взялся готовить ей завтрак. «Давай я, хорошо? Мне хочется что-то сделать для тебя. Садись». Не очень умело, но очень старательно. Лепешки он, конечно, печь не умел, просто разогрел на камнях вчерашние. Ивен смотрела, как он мелко режет зелень, как сосредоточенно перемешивает в мисочке с мягким сыром. Достает соленые оливки, немного холодного мяса — режет тонкими полосочками.

— Вот, держи…

Он так смотрит на нее…

И она вспоминает, как он варил рагу, пять раз подряд, и выбрасывая. Упрямо. И сидел потом голодный. А ведь мог бы тогда ее заставить, и куда бы она делась. Целую жизнь назад.

Он смотрит на нее и молчит.

Аккуратно мажет сыр на лепешку, протягивает. У него тонкие длинные пальцы. У него глаза — цвета грозового неба, темно-серые. Волосы коротко пострижены. Пятна от ожогов на лице еще заметны, но только от того, что кожа новая, чуть-чуть светлее, а вокруг — успела загореть. Он стал почти черным под южным солнцем. Светлые брови…

Ивен пыталась запомнить его. Вот таким.

Как же она без него?

А он все еще пытается найти другой выход.

Но решение принято.

— Значит, они заплатили тебе? — говорит он, прикидывая что-то в уме. — Я постараюсь выбить еще. Чтобы ты ни в чем не нуждалась. Можно даже найти тебе другой дом, получше, если захочешь, с зеленым двором и кухней, где хозяйкой будешь только ты.

— Не надо, — говорит Ивен, — мне нравится здесь.

— Хорошо, — он соглашается. — Ты же сможешь писать мне? У матери твоего Ланцо наверняка есть связи, можно найти какого-то купца или контрабандиста, который отвезет письмо. Я поговорю, узнаю, как лучше это устроить. Я тоже постараюсь писать, обязательно. Нужно только так, чтобы письма не попали в чужие руки.

Он строит планы.

Сложнее всего решиться, а дальше уже проще. И пусть нестерпимо ноет сердце, но зато понятно, что делать.

Он же может. Ивен видела, он умеет договариваться, если только дело не кается его лично. Только для себя он не станет. А ради нее…

— Мы скажем, что поругались, что ты выгнала меня, — говорит Эйрик, глядя на нее, очень спокойно, только глаза становятся совсем темными. — Что тебе не нужен муж-пьяница, которого надо искать по подворотням и тащить на себе домой. А потом всю ночь лечить и лить слезы. Скажем, что у тебя есть другой, такой же, как ты.

— Это не правда…

— Не важно. Так будет безопаснее для тебя. Скажем, что мне надоело и я хочу вернуться домой. Наигрался.

Он скрипит зубами, отворачивается.

— Ты не жалеешь? — зачем-то спрашивает она. — Не жалеешь, что все так вышло?

Он качает головой. Как можно жалеть?

Потом говорит что-то еще, Ивен почти не слышит.

Теперь больше ничего не зависит от нее, она сделала все, что могла. Сейчас он уйдет…

Потом он действительно уходит говорить с Ланцо.

— Если спросят, скажи, пошел бить ему морду.

— Но ты же не…

— Нет, — он изо всех сил старается улыбнуться, но губы не слушаются, улыбки не выходит. — Сейчас не время выяснять отношения. Пусть лучше присмотрит тут за тобой, даже если… если… Не важно… Мне так будет спокойнее.

Даже если у Ланцо к ней совсем не дружеский интерес. Даже если она не дождется…

При упоминании Ланцо у Эйрика каменеет лицо, но если нужно — он все сделает.

Главное — чтобы с ней было все хорошо.

— Куда страшнее оставить тебя совсем одну, — говорит он очень честно.

Потом уходит.

И его нет целую вечность, до самого вечера.

Они ужинают на балконе вдвоем.

Почти не разговаривая. Все слова уже сказаны. А если и говорят, то о чем-то незначительном, повседневном, словно ничего не случилось, и завтра будет обычный день…

Завтра он уйдет.

Лучше не затягивать, иначе будет больнее и хуже. Если решено — лучше делать сразу.

И ночью — лежать обнявшись, крепко прижавшись друг к другу. Все так же без слов и даже без поцелуев. Словно одним неловким движением можно все разрушить. И все потерять.

«Я вернусь, — только еще шепнет он. — Я обязательно вернусь за тобой».

И Ивен будет верить — он вернется.

Они будут тихо лежать. Тихо-тихо. И Ивен будет слушать его ровное дыхание и совсем не ровный, сбивчивый стук сердца.

А утром, еще до рассвета он уйдет.

Она притворится, что спит, потому, что на прощания больше нет сил.

Он тихо вылезет из кровати, стараясь не разбудить ее, тихо оденется, и будет бесконечно долго стоять рядом, замерев…

Словно целая жизнь…

И лишь когда его шаги стихнут на лестнице, Ивен заплачет.

 

Глава 33

Тяжелее всего дались первые дни.

К зиме стало проще. Дожди смыли слезы, осталась лишь пустота.

Ни горя, ни успокоения, ни твердой уверенности — только пустота.

Почти полгода.

Осторожная надежда.

Никаких писем, никаких вестей.

Отсюда до Вальборга так далеко, что даже сплетни не всегда доходят. И доходят с опозданием. Ивен лишь слышала, что, вроде бы, принц Эйрик вернулся домой. На рынке болтали… Одни говорили, что вернулся, нашелся наконец, другие удивлялись: а разве он вообще куда-то пропадал?

Словно и не было ничего. Словно все — только сон.

Как-то вечером ей принесли деньги. Столько, что можно безбедно жить здесь несколько лет. От лорда Барёда. Просто отдали и ушли. Ивен не стала возражать.

Деньги за то, что она отказалась от Эйрика.

Потом взяла, отнесла в храм и попросила раздать бедным. Да-да, все раздать. У жрецов алчно загорелись глаза, но Ивен, пожалуй, было все равно. Таких денег ей не нужно.

Она даже хотела уйти из лавки Челесты, вышивать рубашки, сидеть дома. Справится сама, ей хватит. Много ли надо? Не хотелось никого видеть. Но Челеста уговорила остаться. Разве одиночество может помочь? Разве хорошая работа может помешать? Наоборот — заняться делом, общаться с людьми, отвлечься. Так и время пройдет быстрее.

Легче ждать, когда вокруг друзья.

Они же друзья ей?

Да и сколько Ивен собирается ждать?

Пока Эйрик не женится снова?

Не стоит быть такой наивной девочкой, они не пара. Неужели Ивен думает, что сам король придет за ней сюда? Он получит корону и успокоится, у него будет другие заботы. Да, он уже бросал все ради нее, но он был мальчишкой, не обремененным ничем… Это был порыв, страсть, отчаянная глупость… Нет, Челеста не называла это глупостью, она всегда говорила так мягко и так гладко, что невозможно возразить. Да, мальчик был влюблен, но любой мальчик рано или поздно вырастет. Юношеское безрассудство сменит ответственность и рассудительность взрослого мужчины. Ответственность перед страной.

Ивен все понимала.

У него полно других забот, кроме нее.

И все равно ждала.

Пусть это невозможно, но…

Он вернется. Он обещал, и она ему верит.

Если она перестанет верить ему, то кто же тогда?

К концу зимы пришли вести, что в Вальборге новый король.

Значит, он свое получил.

Король Эйрик.

Почти невозможно представить.

Тот самый Эйрик, который когда-то, словно разбойник, похитил ее, увез от отца. Который в первую же ночь укрывал ее своей курткой и собой от дождя, синея от холода. Который упрямо готовил обед снова и снова, ничего не умея, на одном упрямстве. Который раненый копал могилу и по всем правилам хоронил человека, пришедшего его убивать. Который одним махом сорвал с нее одежду, но даже не тронул… Ни разу, пока она сама к нему ни пришла.

Который боялся воды, но все же полез ловить рыбу.

И отказался от всего ради нее, ушел… Ни на что не надеясь, просто пытаясь исправить свою… ошибку? Не смог ее отпустить? Как же она могла отказать ему в тот самый первый день, когда сидела рядом, рассказывала о себе… Она ведь влюбилась уже тогда. Но только не могла себе в этом признаться.

Мальчишка, который готов был отдать жизнь за нее, ни капли не сомневаясь.

Дрался за нее, когда нужно, и когда нет.

Это его, пьяного, со сломанными ребрами, она тащила на себе домой, его лечила и лила слезы.

Король?

Это его она чуть не убила сама, чуть не сожгла огнем, еще не рассчитывая свои силы. А он потом тащил ее на руках, по сугробам, через лес, падая от усталости.

Король.

Она ведь всегда знала это, но это знание проходило мимо.

Смешно… он ее муж, но только она совсем не королева.

До нее даже доходили слухи, что король собирается жениться. Конечно, он молод и без этого никак. Стране нужен наследник. Говорили даже, что свадьба уже назначена, и вот-вот…

Вот только слухи о его будущей жене расходились.

Одни говорили, что Эйрик женится на Алаине, принцессе Турука. Другие — на Йордис, совсем молоденькой дочери лорда Агнара. Не зря же Эйрик ездил на север, договаривался… Жениться собрался!

Третьи говорили, что его женой, бесспорно, должна стать Съёвн, ведь так было обговорено с самого начала. К тому же, у молодой королевы и короля Уддгера все равно ничего не было, а значит, не было и брака. Уддгер был стар и болен… Стар? Ивен никогда не понимала… Уддгер был едва ли вдвое моложе ее отца. Но отец был едва ли не вдвое крепче.

Не важно. Важно лишь то, что невест много, а значит, решение еще не принято.

Или она просто не знает.

Она всегда верила Эйрику. Тому Эйрику, что был рядом. Но Эйрику, который сейчас так далеко, королю-Эйрику, верить намного сложнее.

Она боялась верить. Говорила Челесте, что уже давно ничего не ждет, что все понимает. Глупо надеяться. Смешно. Скажи она кому, что приплывет из-за моря король и заберет ее с собой, решат, что она сошла с ума. Никто не поверит.

Если вдруг незнакомые люди спрашивали на улице, говорила, что ждет мужа, который ушел на войну. Здесь многие ждут.

Уже сама терялась в этой лжи.

А потом вдруг, уже почти весной…

«Милая Ивен!..»

Кусочек пергамента, сложенный вчетверо, зашитый в подкладку мешочка с оберег-травой, какие любят брать с собой моряки. Мешочек подсунул ей мальчишка, продавший ей рыбу… обычный мальчишка лет десяти. Он сам подошел к ней. «Леди Ивен? Это вам, миледи. Возьмите, совсем недорого отдам». И Ивен заворожено взяла. Все, вместе с рыбой. И только дома нашла.

Крошечная записка.

Мелкий аккуратный убористый почерк.

«Милая Ивен! Не знаю, получала ли ты мои письма, но я пока твои не получал. Надеюсь, с тобой все хорошо. Очень скучаю. Почти закончил все дела, скоро приеду за тобой. Люблю тебя. Эйрик».

Так просто… Даже не верилось. Ивен перечитывала скупые строчки и понимала, что слезы застилают глаза и дрожат руки. Он помнит. Он приедет за ней. И больше ничего уже не важно. Ей даже было почти все равно, куда пропадали его письма, и все равно, где терялись ее — она ведь тоже писала. Главное — что Эйрик о ней помнит.

Эту записку она носила с собой, не расставаясь. Ночью клала под подушку, и казалось — он где-то рядом. Вот-вот он приедет за ней.

Ивен старалась слушать все сплетни. Она знала, что не стоит этого делать, но так хотелось уловить хоть какие-то крупицы новостей. Уловить хоть что-то…

Говорили, новый король жесток и страшен. Говорили, в Вальборге полетели головы… Говорили, север поддерживает его. Много всего говорили… Но можно ли верить всему?

Эйрик пытается взять все в свои руки, и тут без крови не обойтись.

Лорд Барёд умер. Тот самый, что угрожал им, тот, что заплатил Ивен и обещал помочь Эйрику стать королем.

То ли упал с лошади и сломал шею, то ли кто-то воткнул ему нож под ребра — мнения расходились.

Месть? Расплата?

Ивен не было жалко его, но когда она начинала думать, что это дело рук Эйрика…

Как иначе?

Убийства, жестокость… Конечно, все это было и раньше. На них нападали, Эйрик сражался с ними и убивал. Оттара, который пришел спасать ее. Дагмера, которого королева подсовывала Ивен в мужья. Да мало ли… Ивен самой приходилось убивать.

Но одно дело, когда ты сражаешься своими руками, за свою жизнь. Другое — когда отдаешь приказ. И кто-то делает всю грязную работу за тебя.

Власть все меняет. Власть и сила.

Власть меняет людей.

Ивен, наверно, только сейчас окончательно почувствовала, что если Эйрик сумеет добиться своего, то он никогда уже не будет прежним.

— За тобой следят, ты видела? — обронила как-то Челеста, словно между прочим, угощая Ивен утренним чаем. — Здоровенные такие амбалы ходят за тобой, меняются парами, я насчитала шестерых.

— Видела, — согласилась Ивен.

Она тоже пыталась понять, кто это и зачем. Пыталась даже подойти к ним. Два дня назад, рано утром. Улицы были почти безлюдны, все еще спали, и только Ивен решила прогуляться к морю… Море всегда успокаивало.

Двое мужчин шли за ней. Без оружия… по крайней мере, ничего напоказ. Но по фигуре, по манере держаться, было отчетливо видно — это воины, опытные. Таких полно в Арнгунне, наемниками здесь никого не удивишь, но все же. Они шли за ней. До самого пляжа, и потом ждали за высокими валунами чуть поодаль.

Ивен пыталась оборачиваться, пыталась даже окликнуть их, пойти навстречу. Но они тут же уходили в тень. Отступали. Исчезали. Но через какое-то время появлялись снова.

Не слежка. Гениями слежки они не были точно, хоть и пытались идти незаметно, но уж слишком бросались в глаза. Охрана? Эйрик послал их?

Это было приятно, отчасти… И открытость тоже была приятна. Если их послал Эйрик, то он все еще помнит о ней, думает, хочет, чтобы с ней все было хорошо. Хочет защитить ее, даже если сам не может быть рядом.

Но, с другой стороны…

Челеста налила чай, нарезала сладкий пирог и села рядом. Поджала губы.

— Я не хотела обращать внимание на это, Ивен, это не мое дело… — она тяжело вздохнула. — Но вчера один из них подошел к моему мальчику. Сказал, чтобы Ланцо держался от тебя подальше. Угрожал ему.

— Простите…

Стало неловко. Словно это как-то зависело от нее. Словно она была виновата…

— Разве Ланцо давал повод усомниться в его честности? — Челеста смотрела на Ивен и ждала ответа.

— Нет… Я не…

Что сказать?

Было обидно и даже больно немного.

Так остро захотелось встать и уйти, и больше не причинять неудобства людям… Угрожали? Из-за нее?

— Простите…

— Подожди, — Челеста, словно почувствовав, остановила ее, взяла за руку. — Надеюсь, такого больше не повторится. Я просто беспокоюсь за своего сына.

— Я понимаю. Но я…

— Ты ни в чем не виновата, дорогая. Прошу, не уходи. Если эти люди работают на твоего мужа, то они должны понимать, что мы не желаем тебе зла. Мы всегда готовы помочь… в меру своих сил, конечно.

Глаза Челесты тускло поблескивали.

Ивен видела, она уже строит планы. С королем лучше не ссориться. С Ивен, даже если она не станет королевой, ссориться не стоит тоже. Из дружбы можно извлечь выгоду.

Челеста улыбалась почти заискивающе.

И от этого становилось совсем нехорошо на душе.

Пустота…

Словно она одна во всем мире. Нет никого.

Словно она сама лишь тень.

Ветер гонит пыль по дороге, мимо… почти сквозь нее…

Невыносимо ждать.

* * *

Весной в городе появились альвы. Всего на несколько дней.

Настоящие, чистокровные.

Не те, с которыми сражались когда-то, но другие, из юго-восточных земель, за много дней пути отсюда. Чужие альвы, говорящие на чужих языках, много лет не имевшие с Хеймиром никаких дел. Когда-то они не пожелали ввязываться в войну и ушли в сторону.

Сейчас вернулись?

Они ехали в Вальборг по приглашению короля.

Весь город ходил на пристань, смотреть на их корабль — чудесный, словно спустившийся с небес, белоснежный, словно морская пена, с парусами голубыми и легкими, словно безоблачное небо, с резным драконом на бушприте, раскинувшем крылья, стремящемся вперед… Дракон был словно живой. И, в то же время, ничего лишнего, ни единой детали, нарушавшей гармонию.

Альвы тоже были чудесны — высокие, стройные, золотоволосые, в полупрозрачных летящих шелках, и каждое их движение подобно танцу.

Словно боги.

Ивен смотрела на них издалека и не смела подойти. Ну, куда ей? Сказать, что она тоже немного альва? Над ней будут смеяться. Ну, к чему… Куда ей.

И все же.

Первые переговоры за столько лет. Эйрик хочет мира. И он делает это для нее.

* * *

А еще ее дом сгорел. Ночью.

Ивен как чувствовала, весь день что-то тревожило ее, не давало покоя. И ночью — не могла уснуть. Что-то гнало ее прочь. Она пыталась успокоиться, понять, но не могла.

И когда стало совсем невыносимо — осторожно вылезла в темноте на крышу через балкон, и тихо убежала, стараясь, чтобы верная охрана не видела ее. Тайком.

А когда вернулась на рассвете — осталось лишь пепелище. Никто из соседей не пострадал, все успели выскочить. Только под лестницей нашли два обугленных трупа неизвестных мужчин, один — с отрубленной головой.

 

Глава 34

Это случилось неожиданно.

Наверно, Ивен должна была почувствовать, но как-то не вышло.

Она уже второй месяц жила в доме Челесты, в маленькой комнатке под самой крышей. Боялась повторения пожара, все прислушивалась к своим ощущениям. Наверно, так усердно старалась уловить хоть что-то, что вообще перестала понимать и доверят себе. Боялась ошибиться.

И все же, какое-то едва уловимое предчувствие маячило на границе сознания. Не опасность, это Ивен могла сказать точно. Но и не радость тоже. Или…? Что-то приближающееся. Так размыто и неуловимо, что Ивен сама перестала понимать.

Непрерывное ожидание встало вокруг стеной. Страх поверить и ошибиться…

А потом вдруг постучали в дверь. Не к ней, конечно, только внизу, с улицы.

Стемнело, в такое время лавка давно закрыта, да и для гостей поздно. Что-то случилось?

Ивен поняла, что иголка прыгает в руках — она вышивала при свете лампадки, думала, сейчас еще немного и спать…

Слышала, как Челеста пошла открывать. Скрипнула дверь.

Голоса снизу. Такие тихие, что не разобрать. Только сердце вдруг безумно колотится и больше нечем дышать.

Шаги по лестнице.

— Вот здесь, — мягкий голос Челесты.

Безумно долгое, почти невозможное мгновение тишины.

И открывается дверь.

Челеста входит первой. Масляная лампа в ее руке.

Он стоит в дверях.

Так долго, словно не решается войти.

У него осунувшееся напряженное лицо. Неожиданно чужое, совсем взрослое. Суровое. Словно прошло много лет.

Хочется вскочить на ноги, хочется закричать, но ноги не слушаются и перехватило горло.

— Ивен… — тихо-тихо, едва слышно говорит он. — Я вернулся за тобой.

Замирает сердце.

Все это словно не на самом деле, словно сон.

Он хмурится, вглядываясь в ее лицо.

— Ивен…

И делает шаг вперед, через порог. Он такой высокий, что ему приходится чуть нагнуться. Вперед, на свет. Блики лампадки неуверенно танцуют в его глазах.

Кажется, он немного растерян.

Эйрик…

И вдруг словно ломается стена. Ивен подскакивает.

— Эйрик!

И кидается ему на шею.

Рыдает взахлеб.

Почти невозможно поверить.

Почти год прошел.

Слезы душат. Она даже не в силах ничего сказать. Обнимает, прижимается всем телом, щекой к его груди, зажмурившись. Кажется, это сон. Одно движение и он исчезнет.

Он обнимает ее.

— Ивен, ну что ты…

Она рыдает.

— Ивен, ну, не плачь… ты чего? Все хорошо. Я же обещал вернуться, и вернулся.

Она пытается кивнуть, все понимает. Но остановиться, успокоиться не может все равно.

Тогда Эйрик подхватывает ее на руки, несет, садится вместе с ней на кровать, усадив на колени, словно ребенка.

— Все хорошо…

Гладит ее по спине, чуть покачивает, словно баюкая.

Ивен рыдает.

Это истерика, она понимает и сама, но никак не может остановиться, взять себя в руки… не выходит. Слишком долго она ждала. Слишком страшно…

— Челеста, принесите, пожалуйста, теплого молока, — говорит Эйрик, так спокойно, у него тихий ровный голос, но такой, что не оставляет сомнений — это не просьба, приказ.

Челеста срывается, убегает.

— Да, ваше величество.

— Я… я сейчас… я… — Ивен изо всех сил пытается взять себя в руки.

Чувствует, как Эйрик улыбается. Не видит, только чувствует.

— Да ладно, ну что ты… — говорит он, зарывается носом в ее волосы, прижимается губами. — Поплачь, если хочешь. Все хорошо. Тебе было нелегко тут одной?

Она кивает.

— Завтра мы поедем домой, — говорит Эйрик, так уверенно. Он даже не сомневается, что все будет именно так, как он скажет.

Что-то неуловимо изменилось в нем. Ивен еще не может осознать сквозь слезы, только чувствует. Изменилось за этот год. Словно это другой человек. Он так же выглядит… почти, он повзрослел, уже не мальчишка, но мужчина, взрослый и уверенный в себе. От него даже пахнет как-то иначе… лимоном и горьким миндалем… и морской солью. Он только что с корабля.

Ивен немного затихает, прислушивается.

Челеста приносит молока, суетится рядом.

Ивен пьет. Маленькими глоточками, обхватив кружку ладонями, пальцы еще дрожат.

Слушает, как Эйрик благодарит Челесту за помощь. По-деловому. А та, в ответ, начинает рассказывать, как тяжело им пришлось, как она заботилась и девочке, даже пустила ее пожить, а пожар, какое горе… А те ужасные люди еще угрожали ее сыну, но она совсем не в обиде, нет, она все понимает…

Эйрик спокойно отстегивает с пояса кошелек, кладет на стол.

Он благодарен.

О, нет, конечно, это еще не все, и полный размер благодарности и компенсации за причиненные неудобства они обсудят завтра. И снижение торговых пошлин тоже обсудят. Он зайдет. Когда Челесте будет удобно? Заберет вещи.

От этого делового спокойствия щемит сердце.

— Ну, как ты? — говорит Эйрик.

И, не дожидаясь ответа, поднимает ее, ставит на ноги.

— Пойдем.

Не спрашивает. Просто берет за руку и ведет к двери. За дверь и по лестнице вниз. Ивен идет за ним, словно во сне.

И лишь за порогом легкий ночной ветерок немного приводит в чувства. Можно глубоко вдохнуть…

Вот и все.

Он вернулся. Все…

Эйрик молча идет рядом, стиснув ее руку почти до боли, глядя под ноги. Через всю площадь, свернув на узкую улочку в сторону порта, и дальше… широким шагом, Ивен едва поспевает за ним.

Что-то не так?

— Подожди, — Ивен останавливается, тянет назад, пытаясь высвободиться.

Он тут же подчиняется. Останавливается. Отпускает ее.

Стоит, повернувшись к ней, замерев. Его глаза…

— Что-то не так? — спрашивает Ивен.

Он качает головой.

Его глаза совсем не изменились, Ивен вдруг понимает это так отчетливо. И самое важное в нем, то, что скрыто глубоко внутри — тоже осталось прежним. Год — слишком короткий срок. Он еще изменится, она еще увидит это, но сейчас — нет.

Он смотрит на нее и ждет.

— Ты ведь поедешь со мной? — спрашивает так, словно она может отказать.

Разве может быть иначе?

И Ивен невольно улыбается.

— Куда угодно! — говорит она, голос дрожит. — Как же я без тебя? Я так скучала!

Подходит совсем близко, поднимается на цыпочки, но все равно не достать. Тогда обхватывает руками его шею, заставляя наклониться к себе.

— Я люблю тебя.

И целует в губы. Как в самый-самый первый раз.

Словно горячая волна поднимается изнутри. И напряжение исчезает, словно рушится между ними стена.

— Ивен!

Он вдруг подхватывает ее на руки, и кружит, смеется. И целует так жадно и горячо, что голова идет кругом. Не отпускает больше. Сбивается дыхание. Его пальцы нетерпеливо скользят по ее спине.

— Ну, что ты, тихо, — Ивен смеется тоже. — Не здесь же. Подожди…

— Не могу, — мальчишеская улыбка на его губах, такая счастливая. — Не могу больше ждать. Мне так тебя не хватало. Идем скорее…

— И мне…

К нему, на корабль, где они могут побыть вдвоем.

— Знаешь, — шепнул он ей на ушко, словно боясь, что кто-то услышит, словно сам смущаясь этих слов, — когда мне сказали, что ты теперь живешь у Челесты, там, вместе… ну… Ивен, я вдруг испугался, что ты меня больше совсем не ждешь.

* * *

— Прикажете подавать завтрак, ваше величество?

— Что? — Ивен не сразу поняла, огляделась… возможно, обращаются не к ней?

Но кроме горничной рядом на палубе никого не было.

Утро, Эйрик убежал куда-то по делам, а она осталась. Было так хорошо и спокойно, он вернулся и теперь ничего плохого уже не будет.

— Завтрак готов, ваше величество. Желаете сейчас?

Горничная поклонилась, ожидая распоряжений.

«Ваше величество»? Нет, Ивен, конечно, все понимала. Она жена Эйрика, а он король. Но это так странно. Еще вчера она помогала Челесте в лавке, перекладывала тюки с шелком, перемеряла, записывала…

Королева?

Это словно игра.

Интересно, она действительно считается королевой? Эйрик официально не отказывался от нее? Их свадьба реальна? Это признали? Невозможно…

Вчера вечером это казалось не важно. Когда она рыдала у Эйрика на груди, когда он горячо целовал ее в постели, и его руки… Нет, тогда это казалось совсем не важно. Важно лишь то, что он вернулся, он рядом, от его прикосновений кружилась голова и весь мир переставал существовать, только они вдвоем…

Тогда Ивен было все равно. Она поехала бы с ним куда угодно. Не важно, признают ее или нет. Главное — быть рядом. Даже любовницей, вообще без всяких прав. Потому, что иначе она уже не может…

Женой.

Горничная терпеливо ждет.

Южанка. Можно поспорить, Эйрик специально выбрал такую — смуглую, черноглазую, для которой ничего не значит, что Ивен альва. Госпожа. Королева. Она будет называть Ивен, как скажут.

Но горничную можно выбрать, а вот остальных…

Ей придется ехать в Вальборг. Придется смотреть им в глаза.

Как все будет?

Становилось страшно.

Она не готова. Она никогда не воспринимала это всерьез, не строила планов, не пыталась представить, как будет. Гнала эти мысли от себя. Такой, как она — королевой не стать… И, все же, Ивен дочь лорда, не стоит забывать. По закону она имеет право.

Только ее всю жизнь пытались убедить — что нет.

— Принеси завтрак в каюту, — кивнула Ивен.

Эйрик вернется не скоро. Но потом они могут пообедать вдвоем.

— Да, ваше величество.

Эйрик вернулся к вечеру, с кучей каких-то бумаг, долго еще сидел, разбираясь с ними.

У него дела…

Вот так, со спины, он казался совсем другим человеком, незнакомым. Дорогая одежда, уложенные волосы, куча забот… Наверно, он был таким всегда, и всегда был принцем, наследником. Просто она слишком долго бегала с ним по лесам, не задумываясь. Она видела, как он убирал конюшни и таскал рыбу в порту, а тут… Он был только ее, любимым и единственным Эйриком. Просто Эйриком.

— Я подписал Челесте освобождение от налогов на десять лет, — сказал он, откидываясь на спинку кресла, закрывая глаза. — Ланцо — лицензию на торговлю с Альвантарой. Все довольны.

— Ты заплатил за меня?

— Заплатил? — Эйрик устало усмехнулся. — От короля ждут материальной благодарности, а не красивых слов. Тебя это задевает?

— Не знаю, — Ивен пожала плечами.

— Ты привыкнешь.

Может быть…

Совсем другая жизнь. Ивен не могла сказать — хочет ли она такого счастья. Столица, двор, быть всегда на виду… Она хочет быть рядом с Эйриком, но остальное пугает.

— Горничная говорит мне: «ваше величество», — сказала она.

— Да. А как она должна тебя называть?

— Не знаю… Это так странно… Скажи, я действительно твоя жена? На самом деле?

Эйрик открыл глаза, повернулся к ней. Улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что наша свадьба мне приснилась? — чуть удивленно и насмешливо сказал он.

— Нет. Но… Они там, во дворце… Они знают обо мне?

Не верилось.

— Знают, — спокойно сказал он. — Все знают, что я поехал за тобой. Прости, что без торжественного эскорта и прочих почестей, но хотелось побыстрее. Завтра утром отплываем.

— Уже завтра?

— Да. Если у тебя есть какие-то дела в Арнгунне, то давай сейчас, мне бы не хотелось терять время.

Ивен покачала головой. Нет у нее никаких дел.

Так быстро.

— Разве я могу стать королевой? — спросила она. — На самом деле?

— Ты уже королева, — сказал он. — Им придется это принять, хотят они или нет. По всем законам ты имеешь право. Дочь лорда, наследница Бларвинда. А их предубеждения меня не волнуют… Ивен… — он вздохнул, поднялся на ноги, подошел к ней, совсем близко. — Ивен, ты боишься, да?

— Боюсь.

Он обнял ее за плечи, прижал к себе.

— Не бойся, — в его голосе наконец скользнуло привычное тепло. — Я же рядом с тобой. Все хорошо. Я теперь всегда буду рядом.

Ивен кивнула, подняла голову…

— Ты устал, да? У тебя глаза красные.

— Немного. Не выспался.

Да уж, этой ночью им было не до сна…

— У тебя еще дела, да?

— Нет, уже все. Я успел обегать полгорода и со всеми поговорить. До смерти напугал префекта, лорда Гвардиша. Переполошил весь его дом, — Эйрик усмехнулся. — Они никак не ждали гостей, тем более заморского короля. Его жена чуть не упала в обморок… Но очень быстро успела все достойно организовать. Наверно, надо было взять тебя с собой?

— Не надо. Я пока не готова.

— У тебя есть немного времени подготовиться. Но в Льярьене от приемов уже никуда не деться. Там нас ждут. А оттуда до Вальборга поедем уже как полагается, с гвардейцами, свитой и при параде, — он чуть заметно улыбался, разглядывая ее лицо, потом осторожно убрал со лба выбившуюся прядь волос. — Не бойся, я буду все время держать тебя за руку. Ты будешь самой красивой королевой, каких еще не было. И… сапфиры или брильянты? Что ты предпочитаешь? И много новых нарядов…

Ивен вдруг смутилась. Нет, она не готова. Это слишком.

Не сейчас…

— Пообедаешь со мной? — спросила она, пытаясь уйти от этих разговоров. — Я ждала тебя.

— На самом деле, я уже пообедал у префекта, — Эйрик виновато пожал плечами. — Но с тобой готов пообедать еще раз. И даже не раз. И не только пообедать…

Его ладони на ее талии, большие пальцы нежно поглаживают живот. И подкашиваются ноги.

— Как думаешь, мальчик или девочка? — он хитро улыбается. — Мне, конечно, очень нужен наследник. Но если первая у нас будет девочка, такая же, как ты, то я не расстроюсь. Или вы, альвы, умеете как-то по заказу?

Смеется. В его глазах веселые огоньки.

— Может и умеем, — она улыбается тоже, удержаться невозможно. — Только ты сам сначала определись.

— Я готов к любому повороту. Но твой отец хочет внука.

— Обязательно, — Ивен обнимает его. — Как думаешь, обед нас подождет?

* * *

Чудес, конечно, не будет.

И даже если в Льярьене, поначалу, еще будет казаться, что все легко, что Эйрик уже совершил невозможное, заставил всех поверить, и Ивен может по праву… Не может. Пока не может. Не сейчас. Много времени должно пройти.

Перед ней почтительно склоняют голову. Но за спиной презрительно кривят губы. Альва.

Эйрика откровенно боятся. И в глаза, и за глаза. Ивен сама пугается, видя его со стороны, занятого делами или обсуждающего что-то не с ней. У него меняется лицо, меняется голос, меняется взгляд. Без крика, без угроз, но так, что становится страшно. Ей самой порой хочется тихо отползти в сторону и провалиться под землю. Был ли он таким всегда? Или только за последний год пришлось научиться? Страшно… Страшно даже не за себя, за него. Но иначе им обоим не выжить и не справиться.

И все же, до самого Вальборга сложно поверить, что она королева.

Они приедут в замок поздно вечером, почти ночью. Эйрик устроит это специально, чтобы поменьше шумихи, встречающих, чтобы тихо пройти к себе и отдохнуть. Ивен тихо-тихо прошмыгнет в свои покои, как мышка, затаится. И будет благодарна за этот вечер тишины.

В замке отец… и так хорошо… Ивен будет почти до утра сидеть, рассказывать и слушать сама. И снова плакать от радости, от переполняющих чувств. Тихий вечер в кругу семьи.

А утром — торжественный прием.

Нет, прием будет вечером, но готовиться надо уже с утра. Чтобы сразу показаться перед всеми, рядом с королем, во всем блеске… Чтобы ни у кого больше не осталось сомнений. Одним махом.

У Ивен будут трястись руки.

Наряды, прически и украшения будут подбирать целый день. Суета… Потом Ивен будет смотреть и не верить — неужели это она? Никогда не была такой. Словно и выше, и благородней, и взрослее — она не девочка, нескладная и тощая, а изящная молодая женщина, словно фарфоровая статуэтка. Но альвийская кровь все равно бросается в глаза. И настоящий альвийский шелк, привезенный из-за моря. Альвийское золото и сапфиры, и сапфировые огромные глаза, удивленные и немного напуганные. Так, словно это не она и все это не с ней.

Эйрик будет держать ее за руку, как и обещал. Любовь и восхищение в его глазах. Да, она прекрасна, как никогда, и сама понимает, от смущения щеки заливает румянцем…

Минутная паника перед дверями в тронный зал.

— Помнишь, как ты запрыгнула ко мне в седло на переправе? — шепнет Эйрик на ухо. — Сейчас почти так же. Смотри только вперед и доверься мне. Страшно только первые десять раз, потом проще. Я с тобой.

Она крепко-крепко сожмет его руку.

И откроются двери.