— Тут вам записку передали, — услышал Женя детский голос и обернулся.
Перед ним стоял малый лет двеннадцати, явный беспризорник. Что-то странное…
— Мне?! Кто передал?
— Я не знаю его. Просто попросил передать именно вам. У вас сигареты не будет?
Женя одной рукой взял записку, а второй вытащил сигаретную пачку. Беспризорник взял сигаретку и убежал. Женя удивлённо посмотрел ему вслед, после чего развернул сложенный вчетверо лист бумаги.
На нём было написано всего одно слово «остерегайся». Написано очень чётко, почти что шрифтом гарнитуры Courier New. И невозможно спутать этот почерк с чьим-то другим…
Что за шутки? Или что за мистическая чертовщина?
Женя с минуту разглядывал прохожих, пытаясь отыскать среди них живого и невредимого Пашу. Но, разумеется, не нашёл. Тогда он пошёл в ту сторону, куда направился беспризорник. Тот провалился куда-то сквозь землю.
Что всё это может значить? Это угроза? Или предостережение? Очень непохоже на Пашу, который во всём любил ясность и точность. Всего одно слово — и никаких разъяснений. Да нет, это всё бред! Паша погиб. Значит, кто-то скопировал его почерк, и, поскольку это оказалось очень сложным делом, выдал всего лишь одно слово. Но кто и зачем это сделал?
Жене стало не по себе. Ой, ну его на фиг, скорее домой!
Когда Женя ехал в маршрутке, он ощутил, что сильно стучат зубы. Ужасно! Если сейчас Тифаон решит уничтожить его, произойдёт маленький конфуз, так как погибнет полтора десятка человек. Это будет совершенно несправедливо к остальным четырнадцати!
Но, проехав пару километров, Женя неожиданно расслабился. В конце-концов, случайную смерть легко устроить и дома. Говорят же, что можно захлебнуться в ложке воды! Без лишних человеческих жертв — попал грамм воды в дыхательное горло — и нет человека. И к чему тогда этот излишний шик с ударом микроавтобуса о какую-нибудь витрину или с взрывом на проезжей части?
Стало несколько спокойнее. И Женя всю дорогу размышлял о предложении Рейдера и удивлялся тому, что Витёк так быстро его принял.
Может, и мне следовало так поступить? В конце-концов, нашёл бы себе работу, приятную и перспективную, по словам Рейдера. Исчез бы весь этот дебильный страх за свою судьбу. С Ирой не случалось бы больше истерических припадков…
И вспомнились слова очкарика — розенкрейцера насчёт выбора тропинки в лесу. «В этом вопросе понятияо чести, о каких-то правилах приличия и хорошего тона — хреновый указатель», так, кажется? Сказаны они были совсем по другому поводу, но были актуальны и сейчас. В самом деле, почему было бы не заткнуть дурацкие жизненные принципы и не послушаться древнего инстинкта самосохранения?
Но теперь выбор состоит из трёх тропинок, две из которых выбираются без руководства «хренового указателя». Во-первых, если предложение Рейдера ещё остаётся в силе, можно принять его, переступив тем самым через собственные понятия о добре и зле. Во-вторых, использовать предложенный Пашей «метод летописца», самое простое решение. Однако тут два вопроса. Первый из них «а не слишком ли поздно?» а второй — «судя по тому, что Паша погиб, можно усомниться в эффективности метода». И, наконец, тропинка законопослушного человека. «Тот, кто не сообщил о преступлении становится его соучастником» — эта фраза даёт практический выход из ситуации. Правда, во-первых это опасно, а во-вторых — нужно ещё больше подмять под себя жизненные принципы. Ибо стать стукачом гораздо хуже, чем стать компьютерным преступником…
Женя усиленно размышлял обо всём этом в маршрутке, и так и не пришёл к какому-нибудь заключению. В таком же тягостном раздумьи он шёл по уже знакомому читателям переулку. Где его уже поджидала старуха-судьба или пята Тифаона в облике вчерашних вурдалаков…
Хотя нет, уважаемые читатели, извините.
Как вы поняли из предыдущих строк, Женя попадает в неприятную историю. И особо чувствительные читатели останутся недовольны этим. Мой авторский долг пощадить чувства моих читателей, а потому специально для них заявляю, что я поспешил. Итак, этих вурдалаков не было. Женя пошёл домой, где его ждала верная и любящая Ира. Через месяц они поженились и жили долго и счастливо.
Всё, облегчённо вздохнули, произнесли «Слава Богу!» и закинули книжку под кровать…
Всех же остальных читателей, которым этот радужный финал не подошёл, прошу уделить мне ещё немножко времени.
— А, бродяга! — заорала личность с кастрированным мировоззрением, не удостаивая Женю даже приветствием «дай закурить». — Хорошо бегаешь!
Жене следовало бы ещё раз продемонстрировать вурдалаку эту свою способность, тогда бы он получил фору метров в двадцать, хотя и пришлось бы бежать в противоположном от дома направлении. Но с ним что-то случилось. Какая-то неведомая сила потянула в сторону вурдалаков.
— А что, плащик я вчера подпортил? — мило осведомилась личность с кастрированным мировоззрением под злорадный хохот физиономии без зародыша интеллекта. — Не отстирался?
— Что вам нужно? — как и вчера поинтересовался Женя.
— Это ж надо! И чего ходят, и чего сказать хотят? А ты, бродяга, нам бабки должен! Я надеюсь, не забыл кошелёк дома, на тумбочке?
— И про яйца ему скажи! — вмешалась физиономия без зародыша интеллекта.
Напомнил он, конечно, зря. Женя, услышав магическое слово, сразу же пришёл в себя. И личность с кастрированным мировоззрением согнулась пополам…
«— Ух, шайтан! Опять обманул!» — подумала физиономия без зародыша интеллекта, бросаясь в погоню.
И снова гулкие шаги за спиной, и снова радость от того, что дистанция всё увеличивается, и снова кажется, что сзади бежит какой-то сказочный исполин… До спасительных гаражей остаётся всё меньше и меньше…
И тут физиономию без зародыша интеллекта остановил природный инстинкт, оставшийся у человека ещё с каменного века. И научивший наших предков, что необязательно гоняться за быстроногим оленем, можно поступить гораздо проще… Вурдалак увидел на дороге половинку красного кирпича и остановился.
Уроки литературы в школе добавили физиономии без зародыша интеллекта меткости. Нет, не зря он обстреливал доску жёванной бумагой! Кирпич с бешенной скоростью был запущен по параболе, с учётом скорости ветра и перемещения мишени во время полёта…
… Тяжек груз пера литераторского. Перо бандитское легко и щедро, ибо оно разит тех, кто стоит по ту сторону своего морального кодекса. А перо писателя подчастую вынуждено убить главного персонажа, горячо любимого человека, которого провело через сотни невзгод и испытаний. И сделать это нужно холодно и бесстрастно, не раздумывая над тем, не ухудшит ли карму писателя убийство хорошего человека, существующего только на бумаге. Не будет ли его бездыханный труп являться по ночам и сверкать во тьме проломленным черепом?…
Камень острым углом опустился на женину голову, куда-то в области темечка. В мозгу на несколько секунд появилось нечто, напоминающее визуальные эффекты программы Winamp. И непонятно чей голос, запутавшийся в мозговых извилинах:
— Вы были низвержены в пучину Тартара!