Представьте, уважаемые читатели, такой случай.
Два человека работают за соседними столами в одном кабинете. Работают долго, лет десять. И вроде бы у них сложились очень приятельские отношения, родилось взаимное уважение… И вот один из них уходит куда-то на другую работу. И где же вы, старые приятели?
Раньше — дня не могли прожить друг без друга. В понедельник с утра приходили на полчаса раньше, чтобы спокойно перекурить и обсудить события футбольного чемионата, вечером могли на час задержаться, чтобы сообща разгадать кроссворд.
А теперь? Знаете ли вы что-либо друг о друге? Может быть, ваш коллега трагически скончался? Не знаете?
Не знаете…
Приблизительно такое же знакомство было и между нашими программерами. Какая разница, что вместе они работали всего полгода? Проработай они так пять-десять лет — их знакомство всё равно бы осталось на уровне «привет-пока».
И вот сегодня они решили всем скопом зайти куда-нибудь в бар и укрепить тем самым своё знакомство. Более всех остальных за бар ратовал Петро-Рейдер, так как он сильно скорбел по кончине одного из своих ближайших родственников — материнки.
Недалеко от офиса программеры увидели вывеску бара «Троянский конь». Все шестеро единодушно узрели в этом названии некое предзнаменование или даже пророчество.
Стены бара были расписаны в духе древнегреческой мифологии, с той лишь разницей, что древнегреческие художники и скульпторы, как правило, изображали большинство своих богов обнажёнными, а здесь боги и полубоги были одеты в пышные и лёгкие одежды, отчего картины чем-то напоминали выставку летней коллекции одежды Жана-Поля-Готье.
Целая стена была отведена под битву между Зевсом и каким-то чудовищем, похожим на Змея-Горыныча из русских сказок, однако имевшем гораздо больше голов и около пятидесяти рук. Древнегреческий Змей-Горыныч был таким огромным, что его ступня превосходила по размерам изображённый рядом с ним домик. Чешуйчатые головы чудовища изрыгали пламя, а руки швыряли в Зевса громадный камень, примерно в два раза превосходивший верховного бога по своим размерам. Зевс же, в легкомысленном лавровом венке и короткой хламиде, отстреливался от змея молниями.
На другой стене сливались воедино сразу несколько мифов. Художник поставил перед собой лишь один критерий, чтобы отобрать мифы для групповой сцены: их герои должны были пить вино. Герои Эллады, захватившие Трою, обмывали победу на фоне пресловутого деревянного коня, рядом с ними устроили хоровод козлоногие сатиры, умудрявшиеся во время танца разливать вина по своим кубкам. При виде этой сцены вспоминалась фраза из сказки: «Не пей, козлёночком станешь!» По краям стены были изображены боги Дионис, Гермес, Апполон и Гефест, пьющие нектар и закусывающие амброзией. Очевидно, художник не особо чётко себе представлял, как должна выглядеть эта самая амброзия, а потому изобразил в руках богов мисочки с чем-то, наподобие манной каши.
Всё это великолепие портил листок ватмана с трафареточной надписью:
Работает караоке.
Цена 2 гр.
приколотый канцелярской кнопкой прямо к животу Зевса-громовержца.
— Шесть по сто, три пива и три хот-дога! — заказал Рейдер.
— Берём лучше шесть хот-догов, — сказал Женя.
— Мы что, сюда жрать пришли? — отозвался Рейдер, усаживаясь за свой столик.
— А, гулять — так гулять! — сказал Лёша. — Девушка, принесите нам две бутылки водки, шесть пива и шесть хот-догов!
Водка была полной залепухой, произведённой частным разливочным цехом где-нибудь в дебрях Молдаванки. Но при этом она оказалась настолько холодной и запотевшей от инея, что, казалось, ей можно утолять жажду. Всё остальное нужно было ждать, так как разливное пиво из бочки неизменно наливалось с огромной шапкой пены, а хот-доги нужно было долго разогревать в микроволновке.
— Ну что, глотнём первую так, без ничего, уничтожим Бен-Ладена? — спросил Серый.
— Нет, я так не могу, — ответил ему Витёк. — Давайте подождём.
Серый не спеша наполнил рюмки.
Сразу после того, как девушка-официантка подала пиво, началось веселье. Две бутылки водки были распиты очень быстро. Ведь что такое доза, немногим превышающая сто пятьдесят граммов, или, как любил выражаться Женя, «сто шестьдесят шесть и шесть в периоде» для молодого человека, живущего на Украине?
Затем взяли ещё бутылочку. Разговор несколько оживился. Собеседники и собутыльники разбились на два лагеря — Витёк, Серый и Паша вели идеологический спор о программировании под Линукс, а Женя с Лёшей временно забыли о существовании объектно-ориентированных языков программирования и принялись обсуждать настенную живопись в баре. Рейдер, сидевшй рядом с Лёшей, должен был принять участие в обсуждении античного искусства, но эта тема была для него безразлична. А потому он молча потягивал пиво, ожидая момента, когда он сможет что-то вставить в общий разговор.
— Вот интересно, почему на этой картине Зевс воюет со Змеем-Горынычем? — спросил Женя.
— Да какой на хрен Змей-Горыныч? Я когда-то увлекался античной культурой, пока мне комп не купили… Это чудовище зовут Тифаон или Тифон, у разных авторов по-разному.
— А кто это?
— Скорее «что это». Тифаон — сын, насколько я помню, Геи и Тартара. Гея — это у греков богиня Земля, а Тартар — ад. Непонятно, да? Как могла Земля преспать с адом? Я сам ни фига не понял. Вроде Гея — это нечто человекоподобное, а Тартар везде представляется в виде тёмной бездны. А богиня Земля совершила этот изврат, чтобы отомстить Зевсу за то, что тот защемил её детей — титанов. Вот… И этот самый Тифаон такого жару задал, что боги сорвались с Олимпа. Кстати, они, чтобы лучше спрятаться, превратились в животных, и греки объясняют этой историей внешний вид египетских богов. Если знаешь, египетские боги были наполовину людьми — наполовину животными…
— Так а что там Зевс и Тифаон? — перебил Женя. — Кто кого набуцкал?
— Все боги сорвались в Египет, за исключением Зевса. А Зевс устроил с Тифаоном спарринг в тяжёлом весе и таки победил! В русских сказках только Иван-дурак на такое способен. Зевс надавал чешуйчатому по шарам и срубил молниями все его головы. А дальше — так вообще хохма. Зевс, как написано, «низверг Тифаона в Тартар», в своего папашу! Понимай, как знаешь. Кстати, этот многоглавый крендель — отец знаменитого пса Цербера. Видимо, у них в роду все многоглавые.
— О чём вы вообще говорите? — вмешался Рейдер. — Какой ещё Тифаон?
— Да вон он, на стенке намалёван.
— На фиг он вам нужен? Лёша, ты лучше скажи, кому можно продать ЕДОшные мозги?
— На радиорынок едь! — Лёша был явно недоволен вмешательством в их беседу.
После весьма своеобразного пересказа древнегреческого мифа Женя взглянул на Тифаона уже другими глазами. Ещё несколько минут назад чудовище представлялось ему кем-то вроде персонажа из компьютерной игрушки «Heroes of Might and Magic III», которая в народе называется «третьи геройчики». Теперь Женя видел перед собой сказочную аллегорию, олицетворяющую силы зла. И причём аллегорию настолько сильную, что она дожила до сегодняшнего дня, находя отголосок в сказках и преданиях многих цивилизаций.
Более двух тысяч лет человек при слове «чудовище» представлял себе именно такое многоглавое существо. И оно было самым страшным, страшнее, чем чёрт с рогами и восставший из гроба мертвец. Человечество мысленно населило подобными существами самые различные точки земного шара, именно те, где происходили необъяснимые вещи. И лишь только к концу двадцатого века голливудский кинематограф создал в мозгу человека новый образ «чудовища».
Благодаря усилиям передовых компьютеров у чудовища Тифаона были отняты лишние головы, оставлена всего одна, но на их места трансплантировали щупальца. А потому современное «чудовище» не может кидаться камнями, однако способно вполне успешно орудовать своими щупальцами, которые, подобно сотне удавов, беспощадно хватают и душат свои жертвы.
И только пьяная женина мысль дошла до странной идеи, что чудовища из явных пресмыкающихся деградировали до кишечнополостных, как Лёша прервал его мыслительный процесс.
— Так о чём я? А, о мифологии. Так вот, Зевс не смог замочить Тифаона, — сказал он. — Просто закрыл монстра глубоко под землёй, откуда на свет стали выходить его дети. А детишки получались полные генетические уроды. Ну, Цербер — это ещё ничего. Но вот Химера — так это нечто поистине уродливое. Львиная башка, козлинное туловище и змеинный хвост! Да и гидра, которую Геракл набуцкал, довольно нелицеприятна…
Очевидно, Лёше были очень приятны воспоминания о том времени, когда он увлекался античными мифами. Глаза его повеселели, а лицо расплылось в довольной улыбке, отчего он стал очень похож на колобка из всемирно известной сказки, а может — на не менее известную Масяню.
— Сотворение Мира в сказниях древних греков сходно с библейской книгой бытия, — продолжал он, с видимым наслаждением затягиваясь сигаретой. — Однако у греков творил не Бог, а, по сути, хаос. И он не сотворял людей на шестой день. Первые его творения были непонятно кем. Вроде бы это и существа, наделённые человеческими качествами, способные рождать детей, но с другой стороны это и сущности, психические и физические тела. Дети хаоса — это Земля, Тартар, Любовь, Ночь и другие… — Лёша сделал пьяное, неловкое движение и опрокинул рюмку.
— Лёша, да ты синий! Послушай, какую пургу ты несёшь! — опять обломал Лёшу Рейдер, который был вредный, как партизан.
— Когда человек произносит истину — над ним всегда смеются! — Лёша сказал это, подняв вверх указательный палец. Очевидно, в эту минуту он хотел быть похожим на Сократа, или хотя бы на Овидия. Однако — увы! это не получилось. Лёша как был похож на пьяного программера, так таким и остался.
— Здравомыслящий человек всегда способен отличить истину от пьяного бреда, — парировал Рейдер. Изображающий из себя мыслителя, Лёша ответил на его фразу философским молчанием и выдохом в потолок красноречивой струйки дыма. Если бы он действительно был каким-нибудь знаменитым философом, то благодарные потомки сотни лет спорили бы о столь символическом поступке. Однако в данном случае он лишь дал возможность Рейдеру почувствовать себя победителем.
На другой половине стола Паша, Серый и Витёк рубили воздух руками и стучали кулаками по ни в чём неповинной столешнице, споря о создании графического пользовательского интерфейса под Линукс.
— Библиотека Qt по своим функциональным возможностям не удовлетворяет требованиям универсальности! — горячился Паша. — Вот посудите сами. Программы, скомпилированные с её использованием, способны функционировать только при наличии графической оболочки KDE. А в том случае, если пользователь не желает использовать графический интерфейс KDE, а считает более удобным для себя использование интерфейса GNOME, то у него возникнут определённые трудности с установкой и применением программы, написанной с использованием библиотеки Qt. А, исходя из всего вышесказанного, приходится констатировать тот факт, что…
— Да ладно! — перебил его Серый, прикурив от пашиной зажигалки и положив её в карман. — Ты говоришь, уничтожим Бен-Ладена, что Qt — барахло. Но разве юзверю в падло отинсталить эту библиотеку, если под неё написаны классные проги? Она весит каких-то шестнадцать метров, так о чём базар? Зато у меня, уничтожим Бен-Ладена, есть по ней грамотная дока! Да и вообще, она же очень проста в использовании!
— А на мой вгляд, библиотека Qt является профанацией идеи объектно-ориентированного программирования! — Паша продолжал яростно отстаивать свои взгляды. — Просматривая классы данной библиотеки, я не обнаружил в ней достаточной, на мой взгляд, поддержки многозадачности операционной системы. Парируйте, если можете, мои аргументы.
— Да на хрен оно нам надо! Ну не нравится тебе Qt — не надо! — парировал его аргументы Витёк. — Давай лучше накатим по пятьдесят капель, и я обгажу твою любимую GTK. Но вначале пусть этот грёбаный Прометей вывернет карманы и вернёт нам всем наши зажигалки!
Так и поступили. После этого разговоры на обоих половинах стола продолжились с прежним воодушевлением.
— Лёша, мне непонятен такой вопрос, — произнёс Женя, поморщившись от выпитой рюмки. — Как это древнегреческие божества могли быть одновременно и сущностями Природы?
— Вот представь себе огромный, безбрежный океан, — отвечал Лёша, прикуривая следующую сигарету. — Моряки, бороздящие его воды, всецело находятся в руках стихии. Если Океан разгневается — нет им спасения. Захлебнётся в его волнах утлое судёнышко, поглотит он в своей массе одинокие шлюпки… И обратятся души погибших моряков в крикливых чаек, и будут летать они над безбрежными водами… И будут выходить на берег вдовы погибших рыбаков… то есть моряков, и будут беседовать они с чайками… И будут их дети проклинать грозного титана по имени Океан, погубившего их отцов…
— Лёха, да ты уже бухой в полудуплекс, — засмеялся Рейдер. — Ты хоть сам понимаешь ту гниль, которую ты несёшь?
От короткого, но чувственного монолога на лёшиных глазах выступили слёзы. Он, как и раньше, ничего не ответил Рейдеру, только еле слышно пробормотал что-то насчёт несвоевременности метания бисера перед свиньями. Петро-Рейдер его не расслышал, иначе бы смачно выругался.
— Слушай, Рейдер, не мешай нам говорить о возвышенном! — вмешался наконец Женя.
— Кто здесь говорит о возвышенном? Вы это называете возвышенным? Да всё это — бабушкины сказки по сравнению с идеально написанным исходным кодом! — напыщенно воскликнул Рейдер и без спроса опрокинул рюмку водки.
— Интересная точка зрения, — оживился Лёша. — И у тебя есть такие исходники?
— Ну… Вообще-то, пока нет…
— Тогда может быть ты, специалист по мировому искусству, назовёшь мне имя той компании, которая предоставила подобный шедевр мировой общественности? — Лёша бурлил. Он почувствовал реальную возможность побить Рейдера в интеллигентном споре.
— Нет, не назову.
— Тогда твоя точка зрения стоит не больше, чем дискета с бэдами!
Лёша демонстративно отвернулся, чувствуя свою полную моральную победу. Рейдер неторопливо хлебнул пивка из своей кружки и сказал:
— Но позволь, о спорщик, обратить твоё внимание на банальный и ненавязчивый анатомический факт. Мы, собравшиеся здесь, ещё живы, здоровы, и довольно-таки молоды…
— Ну и хрен с того?
— Может быть, тебе, или мне, или Жене, или ещё кому-нибудь, суждено стать новым Леонардо да Винчи? Леонардо да Винчи компьютерного века! Представьте себе век этак двадцать третий. Лувр, многократно отреставрированный. Люди оставляют свои вертолёты на площадке и спешат в музей. И что они там видят? Ни одной картины, зато на сверхтонких и сверхплоских экранах — исходники!
— Вот он бредит! — рассмеялся Женя.
— Кто ещё из нас пургу несёт? — возмутился Лёша.
— А что есть в картинах Леонардо да Винчи? Полёт мысли, взрыв чувств, вдохновение, застывшее на холсте — и целая куча бесполезной графической информации. А исходники? Тот же полёт мысли, ещё какой водоворот чувств и переживаний, вдохновение, застывшее на мониторе — и каждая буква кода служит для того, чтобы нести радость пользователю!
— Тебя бы все искусствоведы разом вздрючили… — протянул Лёша. И задумался. Что сказать этому фанатику?
— Мужики, давайте ещё возьмём водки, — предложил он. И сказал так, что его слышал только Петро:
— А потом я тебе возражу!
От первых рюмок Лёша захмелел. Но хмель отпустил его, лишь только он, любитель античного искусства, выслушал сумасшедшую доктрину Рейдера.
Пьянка уже перешла в ту стадию, когда закуска заканчивается, но о ней все забывают, потому что водка идёт, как вода. И, если за столом сидит кто-то приближенный к искусству, начинаются разговоры о возвышенном. Начинаются поиски смысла жизни и сермяжной правды, меланхолические проекты переустройства мира, вздохи о тернистых путях к Богу. И почему-то появляется большое желание обнять своими дланями всё разумное человечество.
Пока Лёша усиленно размышлял над своими возражениями, Рейдер продолжил.
— В скором времени появится новый жанр искусства. Точнее, он уже появился, но ещё никто не догадался отнести его к искусству. Догадываетесь, о чём я?
Лёша задумчиво покачал головой. Женя промолчал.
— Компьютерные игрушки! — уверенно произнёс Рейдер. — Новое слово в искусстве — это компьютерные игрушки!
— Как это? — оторопел Женя.
— Так это! Компьютерные игрушки вполне могут, если не вытеснить, то конкурировать с Великим Немым. Ведь в чём сила кинематографа и мультипликации? В том, чтобы заставить зрителя плакать, смеяться, испытывать страх… Ну, и всё такое. При этом происходит следующий процесс: если фильм действительно хороший, зритель как бы становится в нём действующим лицом, попадает внутрь экрана. Но если у зрителя какие-то неприятности, настроение паршивое — хрена лысого он туда попадёт! Будет ёрзать на стуле, ворочаться на диване, и так далее. Теперь возьмём для примера третьих геройчиков. Зритель здесь не просто безмолвный персонаж — он один из главных действующих лиц. И с первого хода начинает думать о том, какое строение ему лучше построить и куда отправить своего героя. А где-то через полчасика он будет круглыми глазами гипнотизировать монитор. И из всех жизненных проблем его будет волновать лишь одна — как отоварить мощного вражеского героя, у которого три титана и двадцать главных джинов. Помню, когда я прошёл карту «Зима Титана» на тяжёлом уровне, радости было — полные штаны! Честно скажу, столько радости я не получу от сотни лучших комедий!
— Девушка, принесите мне сто пятьдесят! — неожиданно попросил Лёша, побледнев, как профессор физики, услышавший фразу: «это файло весит девятнадцать метров».
— Ты чего? — Паша встрепенулся и перестал цитировать своим оппонентам выдержки из документации по GTK. — Во-первых, у нас водка присутствует в наличии, а во-вторых, мы только что выпили. Я не нахожу целесообразным…
— Девушка, принесите мне двести грамм! — упрямо повторил Лёша.
— Сто пятьдесят или двести? — отозвалась официантка.
— Двести пятьдесят!
Получив стакан водки, Лёша жадно выхлебал его до дна, сделал глоток пива и сказал.
— Наверное, он прав. Да, наверное, из Лувра и Третьяковки скоро выкинут все картины и повесят там рекламные плакаты. И режиссёры займутся рекламой компьютерных игрушек. Потому что человечество деградирует!