Богдан нервничал, машину то и дело бросало в разные стороны — ненужные перестроения, финты и гудение клаксоном никак не могли ускорить движение, однако давали хоть какой-то выход клокочущему внутри раздражению. Наконец, справа промелькнуло зачеркнутое название города, скорость стала постоянной, и мысли приобрели некоторую стройность:

«Пришли проверять! Энергонадзор. Сами проверяем, сами оборвали пломбу с подстанции, потом сыграли удивление и гнев, нарисовали протокол. Да… Страшен не сам штраф, а то, что отрубили свет неизвестно насколько.

До этого, еще месяц назад были пожарники, которым пришлось заплатить, сколько запросили, и внеплановая проверка налоговой, вылившаяся в доначисление трёхсот тысяч налоговых обязательств и в два уголовных дела — на него и на главного бухгалтера. Но завод тогда работал, а сейчас стал, и это «прорвало» Богдана. Сама эта картина, этот вид расходящихся средь бела дня рабочих и застывших станков, как то внутренне убедили его, что проблемы пришли всерьез и надолго и сами по себе не разрешатся».

Поехать к Перекопскому давно советовал коммерческий директор — Саша Гусин. «Поезжай, — говорит, — пообщайся, лишним не будет, а вот вероятность того, что получиться разрулить ситуацию довольно большая». О встрече договорились еще вчера, сегодня к семи Борис Григорьевич Перекопский ждал Богдана в загородном ресторане. Богдан хотел подготовиться к встрече, спланировать, сформулировать то, что нужно сказать, но после этого чертового энергонадзора, нервотрепки с ним связанной, какая уж тут планировка?!

В последние три месяца с предприятием Богдана происходило то, что в украинской прессе было принято называть попыткой недружественного поглощения. Началось с того, что где-то в марте начальник районной налоговой инспекции попросил пообщаться с «нашими киевскими друзьями, которые ведут аналогичный бизнес». «Киевские друзья» позвонили через день и приехали на завод. Один из них оказался из Донецка, второй из Мариуполя. Бодрые такие хлопцы, в джинсах и кожаных пиджачках. Разговор быстро от общих тем и разглядывания буклетов перешел к конкретике. Ребята без всяких там прощупываний и попыток наладить психологический контакт предложили купить «Бастион» (так называлась фирма Богдана), цена была также названа сразу — 150 000 у. е. Путём каких таких расчетов — раскладов удалось прийти к означенной цифре было совершенно непонятно, если только недвижимость предприятия стоила по крайней мере раза в два больше, а плюс оборудование, транспорт, и самое главное — собственно бизнес. Ну, это ладно, у ребяток хватило наглости тут же предложить Богдану работу — заместителем директора «с нормальным окладом и процентами», и это ему — основному учредителю, можно сказать, хозяину фирмы. Нормы делового этикита пришлось безжалостно нарушить — сдержаться было невозможно. «Друзья из Киева» в тот раз ушли быстро.

Вскоре после этого возникли проблемы, комплексные проблемы, как выразился Саша Гусин. Комплексные, значит, практически со всех сторон. Менты, которым Богдан платил за «крышу», четко и сразу после визита пожарников сказали — ветер дует из дома с шарами (народное название здания обладминистрации в Шахтерске) — решайте с ними сами — это не наша компетенция. На совещании учредителей и руководства «Бастиона» решили: «Будем действовать предельно корректно, по закону. У нас почти все по белому. Будем держать удар.»

Оказалось — не удержали. Да и время было выбрано нападающими уж очень удачное. Ещё в начале года Богдан Батула, директор успешной строительной фирмы, выиграл тендер на изготовление сорока тысяч кубических метров стенового камня. Это крупный заказ, но главное сроки — поставка должна осуществляться равномерно в течении семи месяцев, с апреля по октябрь. Тендер проводили поляки — застройщики коттеджного посёлка в окрестностях Шахтерска. Контракт предполагал серьезные штрафные санкции, да и дело не только в них, и даже не в том, что для выполнения этого заказа пришлось взять банковский кредит, дело прежде всего в том, что не мог Богдан завалить этот проект, это был вопрос деловой репутации прежде всего.

Богдан стал предпринимателем, как говорится, поневоле: способностей к бизнесу ранее в себе не наблюдал и, возможно, никогда бы не открыл собственное дело, если б не женитьба на третьем курсе института. Через полгода родилась дочь. А через семь месяцев состоялся первый челночный рейс Богдана в город — герой Стамбул. Это был 1995 год. Все крупные состояния сделаны, легких и быстрых денег уже нет. Пока учился в институте воспринимал свою торговлю как занятие временное, нуждой продиктованное. Однако к пятому курсу определилось направление, которое нравилось — строительные материалы, да и ездить на пусть и потрепаной, но своей «девятке» было куда приятней, чем на общественном транспорте. Вообщем, выбор рода деятельности состоялся как-то неожиданно, тем более оказалось, что никто Богдана, получившего красный диплом социолога, на работу не ждал.

Постепенно торговлю с Турцией перетянули на себя крупные оптовики, а челноку оставалось либо разориться в ценовой конкуренции, либо искать новую нишу на рынке. К тому времени у Богдана работало три бригады по ремонту квартир, был небольшой магазин стройматериалов и шлакоблочный цех. Турецкие, китайские и польские товары он закупал теперь у импортеров в Харькове, а в Турцию ездил только отдыхать.

В 1999 году у Богдана появился шанс вывести своё дело на новый урівень, и он этот шанс не упустил. Один из учредителей Закрытого акционерного общества, которое занималось производством стеновых и фундаментных блоков, предложил купить у него акции. После месячных переговоров с продавцом и другими акционерами (устав ЗАО предполагал согласие большинства акционеров с кандидатурой нового члена общества), Богдан расстался с тридцатью тысячами долларов и своей новенькой «девяносто девятой», но стал учредителем ЗАО «СМП-466» с долей в 61,5 % уставного капитала.

За пять лет руководства, Богдан сумел превратить полусовковую контору в преуспевающее предприятие с миллионным оборотом. И вот сейчас получил престижный крупный заказ, купил под него новую прессовую линию, отремонтировал бетонно-растворный узел, и тут вдруг кто-то решил, что этот завод надо забрать себе, как вам такая постановка вопроса?

Борис Григорьевич Перекопский уже ждал Богдана на крыльце небольшого загороднего ресторанчика «Погребок». Кругленький дядька в просторной косоворотке, волосы ежиком, добродушное лицо — ну кто признает в нем теневого воротилу? Батула слышал, что Перекопский раньше служил в КГБ, потом в Службе безопасности Украины. Сейчас в отставке, занимается возмещением НДС и другими темными делами. За глаза его называют — «БГ» — знал бы знаменитый рокер какого тезку он имеет…

Пожали руки и без лишних церемоний расположились за столиком в уютной нише. Говорили, да так оно скорей всего и было на самом деле, что этот ресторан принадлежал Перекопскому, поэтому чувствовал он себя здесь как дома, часто бывал, и переговоры предпочитал проводить тоже здесь.

Сели друг против друга. Только расположились — у Перекопского зажурчал телефон. Он извинился, но выходить не стал, а прижав трубку щекой начал что-то корябать в маленьком потертом блокнотике, при этом кивал, чмокал, издавал другие нечленоразделённые звуки, означавшие, по видимому, в зависимости от интонации согласие, одобрение или отрицание — «мдам, мдам, угу, да-да, м-нээ, мниии-как». Глаза при этом, такое впечатление, жили отдельно: два ярких проблесковых маячка стреляли из-под насупленных бровей, и то скользили по блокноту, то сканировали собеседника. Результаты сканирования внешности Батулы отложились где-то в памяти наблюдателя примерно таким файлом: «Взгляд спокойный, чистый, несколько рассеянный. Короткая боксерская стрижка, высокий успевший обзавестись морщинами лоб, глубоко посаженные светлые глаза, нос картошкой, широкие скулы и широкий двойной подбородок. Выше среднего роста, стройный, небольшой живот выдаёт любителя пива. Не рохля — мышцы подтянуты, короткие рукава рубашки не скрывают мощные предплечья и прокачанные бицепсы — наверняка, спортзал три раза в неделю и бассейн по выходным. На шее толстая золотая цепь, а на ней, наверняка — не видно под рубашкой — тяжелый православный крест. На левой руке — дорогие «Сейко», на правой — браслет из белого золота грамм на пятьдесят. Скорее всего, эти артефакты были нацеплены не из желания похвастаться, а просто потому, что так принято в его кругу».

Наконец Перекопский положил трубку на стол, вопросительно-задумчиво посмотрел, и Богдан как-то торопливо и сбивчиво начал:

— Борис Григорьевич, я даже не знаю как сформулировать, хотя по-видимому вы уже в основном в курсе моей проблемы. Вообщем, на мою фирму серьезно наехали, я не знаю кто за этим стоит и что делать… Прошу Вас о помощи, ну естественно Ваши услуги, ну, как скажите…

— Богдан, причем здесь услуги, какие услуги, попросил меня зять с тобою поговорить, он же у тебя работает — свои мы люди. Чем могу — помогу. Сколько денег надо будет — скажу, когда пойму, что происходит. В общих чертах Саша мне рассказал: появился кто-то, кто хочет забрать ваш «свечной заводик». На сегодняшний день проблемы две: налоговики составили вам нехороший акт проверки, плюс наехали пожарники.

— Уже три — сегодня отрубили свет — приехали контролеры из «Шахтерских сетей», втихаря сорвали пломбу и состряпали акт.

— Да, уж… — Перекопский вздохнул и картинно возвел глаза к небу — да, грубо работают, но верно.

— Да, как гвозди в гроб вколачивают.

— Ладно, начнем с налоговой — показывай документы.

— Да, да, вот — пожалуйста.

Перекопский надел очки и зашелестел бумагами, читал быстро, вернее даже не читал, а пробегал глазами. Выражение его лица постоянно менялось, будто бы он то одобрял, то не соглашался с автором акта.

— Ну, насколько я понял, схема классическая — вам не засчитали налоговый кредит по сделкам с фирмами, государственную регистрацию которых отменил суд.

— Все работали через эти фирмы, вы ж прекрасно знаете, сам начальник налоговой милиции их курирует. Мы перечисляли деньги под липовые договора подряда, обратно получали наличные за вычетом семи процентов. Я всегда был уверен, что это надежно. Были и другие обнальные однодневки, но я с ними не связывался, хоть там и на 2 процента меньше отстежка. А это же марка — сами менты налоговые! Ну, даже если смотреть на все это формально — сам факт того, что я обналичивал, а не добросовестно оплачивал за выполненные для меня работы, не доказан, еще ничего неизвестно, а тут — бах! — задним числом отменяем регистрацию контрагента и доначисляем мне налоги. Беспредел какой-то!

— Это, Богдан, не беспредел, это система, — Перекопский зажмурившись отхлебнул принесенный официантом кофе, удовлетворенно хмыкнул, и продолжал, — это система! Богданчик, пойми, твой бизнес, любой бизнес в стране должен быть поставлен в такие условия, когда у власти, в случае необходимости, всегда есть возможность одним ударом вышибить табуретку из под твоей задницы, а потом либо подать тебе руку, либо нет.

Оба предприятия, учредительные документы которых по иску налоговой были признаны судом недействительными и соответственно отменена их государственная регистрация, были основаны в 2003 г. гражданином Украины, который умер в 2002 г. Вот тут так и написано. Да, налоговая курирует этот бизнес, но если очень хочется могут и сдать пару предприятий. Не нравиться? Они тебе не навязывают свои услуги. — Походи по базарчику, поищи получше условия.

— Но я ведь не первый день в бизнесе, не слышал я, чтобы так наезжали. Что значит предприятие зарегистрировано на покойника? Я пять или шесть раз регистрировал разные фирмы и каждый раз: паспорта у нотариуса — обязательно (никто лицензией рисковать не будет), паспорта в исполкоме — здесь формальней, но все же смотрят; паспорта в налоговой — при постановке на учет и наконец, обязательная личная беседа всех учредителей с сотрудником налоговой милиции. Получается для того, чтобы «накрыть» меня, они ставят под удар своих людей?

— Каких своих людей? Богдан, ты мыслишь не теми категориями. Ну, объявят выговор этому лейтехе, которому тогда начальство сказало завизировать папочку без вызова учредителя. Он, не думая, подписал — на то и он подчинённый, чтоб начальство слушать и свою задницу подставлять. Ну, в крайнем случае, уволят этого лейтенанта, если шум поднимется. Да, поломали ему карьеру, он может сейчас уже капитан и все у него получается, а тут бац, и — «недостоин состоять в рядах». Наверх отчитаются — меры приняты, системе принесли жертву, но она продолжает функционировать. Ничего страшного…

— Да уж ничего…

— Ладно, ладно, давай без лирики, — Перекопский откинулся на спинку мягкого диванчика, оказавшись в полумраке черты его лица смазались, как это бывает когда сбивается резкость на фотоаппарате, но голос звучал также уверенно, — пусть твой юрист соберет все документы и подъедет в «Лекс-юр-сервис», это моя фирма, там классные адвокаты, ну ты и сам наверно слышал. Предоплату пока с тебя брать не будем. Процентов за тридцать от общей суммы мы все доначисления отобъем. На это уйдет месяца четыре. Уголовные дела закроются сами собой после судебного решения, а пока придется походить к следователю. Ну, с электриками ты сам разберешься, «приняли» — надо платить. Самое главное — кто заказчик всего этого концерта. Что у тебя есть, давай выкладывай.

Богдан постарался предельно кратко и точно рассказать о встрече с «нашими друзьми из Киева» и об информации полученной от крышевавшего его майора Лазутина.

Перекопский выслушал, переписал данные из визиток «киевских друзей», после чего как-то поспешно попрощался и вышел из — за столика.

— Я позвоню в ближайшее время, мы сегодня же начинаем работать, — деловито бросил на прощание, и откатился куда-то в полумрак к черному ходу…