Перед Новым годом, Богдан гостил у тещи в Харькове. Люся нашла новую работу. Они почти помирились. Дочь переживала из-за ссоры родителей, да и смена школы не прошла совсем уж гладко, но сейчас вроде бы всё уладилось, утихомирилось.

Позвонили на мобильный — абонент неизвестный, но карточку с этим номером Богдан купил уже в Донецке, поэтому без опаски взял трубку.

— Здравствуйте! Это Сергей Сергеевич Хомяков, мы с Вами не встречались, но вы у меня работали. У меня к Вам есть предложение. Вы не могли бы в ближайшее время подъехать в Запорожье, обсудим Вашу новую работу.

Богдан согласился и уже на следующий день качался в большом двухэтажном китайце «Ютонге» по направлению на юг. Зимой пейзажи не такие убогие, снег засыпает мерзости человека — глазу приятней и на душе легче. Думалось в этот день удивительно хорошо и просто. Да, и не так уж всё плохо: квартиру продадим, купим пусть поменьше, но в Харькове, раз уж Люся хочет здесь жить. Машина у него есть — ещё лет на пять можно не заглядывать, молодцы — корейцы. Без работы он не останется — вот и сейчас зовут. От чего-то придется отказаться? Мало от чего! Он и так не позволял себе какой то особой роскоши — некогда просто было — вкалывал как папа Карло: всё строил свою крепость. Ну, драгоценности жене покупал, такие подарки он, конечно, не скоро может сделать. А на вещи, на отдых — хватит, вот сейчас за три месяца ему заплатили 3600 долларов, там он на всем готовом потратил от силы долларов четыреста. Через пять лет Вера школу закончит, так у него слиток золота закопан еще с рекитирских времен, полкилограмма — за институт заплатить хватит. Короче, жизнь продолжается, жить можно, но отомстить гадам хочется, просто надо им отомстить.

Хомяков назначил встречу в стеклянной офисной башне на самом берегу Днепра. Богдан поднялся в прозрачном современном лифте на седьмой этаж и постучал в дверь с номером 770. Услышал «Входите!», толкнул дверь и навстречу сразу поднялся огромный бородатый мужик в необъятном сером костюме. Неожиданно легко перемахнув расстояние, отделявшее его от входа, он, загородив собою весь свет, остановился и со словами «Сергей Сергеич» протянул Богдану свою закорузлую лапищу. Кабинет около сорока квадратных метров был почти свободен от мебели: возле понорамного окна с видом на Днепр стоял рабочий стол хозяина кабинета, рядом два стула для посетителей, в углу — журнальный столик и два кресла. Присели в кресла. Хомяков неспешно начал свой монолог:

Я представляю здесь интересы человека, который предлагает Вам долгосрочный контракт. Он увидел Вас в работе, навел справки о Вашей биографии. Вы — подходите. Зовут этого человека князь Ухтомко. Вряд ли это имя вам знакомо. А вот о принадлежащей ему компьютерной фирме «Полтава-интеграл» вы наверняка слышали. Это крупнейший в Европе и второй в мире производитель программного обеспечения. Господину Ухтомко также принадлежит торговая марка «Китеж» и много всего ещё, но это не главное. Главное, то, что мы Вам предлагаем не просто работу, мы предлагаем стать нашим товарищем. Мы, это на сегодняшний день сто двадцать тысяч человек, которые работают и помогают друг другу. Изначально нас объединил Ухтомко, который около пяти лет назад начал, кроме своего основного вида деятельности, заниматься сельским хозяйством и строительством, альтернативной энергетикой и производством продуктов питания. Мы объединились под простым лозунгом: «Мы хотим созидать и не желаем кормить паразитов».

Человек, который хочет стать одним из нас заключает договор с нашим руководителем князем Ухтомко. В этом договоре человек обязуется добросовестно выполнять любую работу в течении пяти лет. Эта работа будет, вероятно, по основной специальности претендента, но бывают и исключения. Важно то, что изначально человек согласен на любой труд, это как военная служба: будь готов — могут послать в любой гарнизон. Князь, в свою очередь, гарантирует ежемесячное денежное довольствие в сумме эквивалентной 500 евро и в два раза больше в рублях, в наших рублях; медицинскую страховку на 50 000 евро в одной из лучших страховых компаний мира «Лайф иншуренс плас» на самого работающего и на его детей; ссуду в любой сумме на обучение ребенка. Далее можно продлить контракт ещё на десять лет, либо уйти своей дорогой.

Как видите, нищим вы не будете, но деньги — это не главное, главное, по моему, это удовлетворение от того, что ты делаешь и как ты живёшь. Ведь хотели то мы немного: иметь стабильную работу по душе и без опаски смотреть в завтрашний день, быть защищенными от беспредела преступников и чиновников, иметь крышу над головой и нормальных соседей, нормальную медицину для себя и семьи, хорошую школу для детей, раз в год отдохнуть в хорошем месте. Это немного, но это мы смогли себе обеспечить, только когда объединились в одну мощную корпарацию.

Вы не думайте, мы не служим какому-то одному из олигархов. Ухтомко просто координирует нашу сеть, он работает вместе с нами и больше нас, он связан обязательствами, но это обязательства долга и совести, а не какие-то юридические закорючки. То, что сейчас происходит в нашей стране — это война, мы в отличии от большинства не сдались, а решили воевать и примкнули к Вождю. Только сплоченность и жёсткая дисциплина помогут нам победить. Жёсткие внешние условия продиктовали жёсткую форму организации — концентрация всех ресурсов, всей собственности и финансов в едином центре.

Богдан дослушивал уже невнимательно, не перебивал только из вежливости, и когда наконец в монологе образовалась брешь, подразумевающая реакцию собеседника, он с изрядной долей скептицизма сказал:

— Чуяла моя душа — дело не чисто, когда ещё только устроился к вам. И точно — секта ведь у вас, да еще и с крепостным правом. Вы извините, это мне не подходит. — Богдан оттолкнулся ногами, но не сразу и смог встать с мягкого развалистого кресла.

— Да, вы прям вскочили, батенька. Прямо как чёрт от ладана. Давайте хоть чай допьем.

Чай с вкусными шоколадными бисквитами, принесённый невесть откуда появившейся девушкой, допили. На прощание человек-гора ещё всучил Богдану диск:

— Почитайте всё же и завтра перед отъездом наберите меня. Прошу, в любом случае позвоните.

Батула не стал ждать вместе со сгрудившимися у лифта людьми, быстро сбежал по лестнице вниз и вырвался, наконец, на открытый, влажный от реки воздух, на простор и шум набережной. Незнакомый город, сырость и промозглость не располагали к прогулкам и трех кварталов, пройденных до гостиницы пешком, Богдану хватило, чтобы захотеть в уютное тепло гостиничного номера.

Вечер, а потом нежданно и полночи Батула провел, уставившись в экран ноутбука. Читать с монитора Богдан не любил — у него быстро уставали глаза, но тут — забыл об этом напрочь.

Сначала прошвырнулся по поисковикам, но ничего стоящего кроме пары десятков похожих на фельетоны статей о крепостном праве, панах и крепостных — не нашёл. Сам господин Ухтомко являлся, по всей видимости, крайне непубличной фигурой, все, что о нём есть в интернете — это упоминание как о талантливом программисте, основателе всемирно известной «Полтавы — интеграла» (Известна под торговой маркой «Полт-ай»). В свое время эта фирма выбросила на международный рынок прорывные программные продукты. Это стоило десятки и сотни миллионов долларов. За правообладание «Микросфт» предлагала Ухтомко два миллиарда долларов и возможность слияния, но получила отказ. Рolt-i и сегодня один из лидеров рынка, но никаких интервью, статей, фотографий о современном периоде жизни господина Ухтомко — нет. Закрыв «Яндекс», Богдан загрузил полученный диск и погрузился в статьи, фотографии, очерки. В нем проснулся социолог-исследователь, ему было интересно, прежде всего, устройство этого общества, то, как оно функционирует. Читая, он старался отметать идеологические моменты, выстраивая предельно абстрагированные схемы. Он удивлялся и смеялся, озадаченно чесал потылицу и радостно крякал, он был увлечён — это однозначно!

Все подданные Ухтомко называли себя крепаками. Слово это впервые примененное украиноязычными журналистами в ругательном, издевательском смысле (крипаками в 18–19 веке называли на украине крепостных крестьян) так понравилось людям князя, что превратилось в их самоназвание. Крепак — теперь значит крепкий, сильный, связанный крепостью с братьями. Крепаки составляли в совокупности единую сеть, называемую «Цитаделью». Главный принцип Цитадели — «кормить надо своих». Потребление в сети завязано на своих поставщиках, так столяр делает мебель для фермера, фермер поставляет продукты, слесарь ремонтирует им машины, небольшие фабрики шьют одежду, обувь, делают детские игрушки и издают книги. Принцип: «Покупать только у своего!» возведён в ранг религии. При этом существует внутренняя конкуренция (в сети более двадцати тысяч производителей) — все товары представлены в собственном интернет-магазине. Если товар внутри сети не производится, то он закупается большой партией по оптовой цене, что-то вроде потребительской кооперации, а затем продается только своим с минимальной наценкой. Пример — бензин и дизтопливо, в Запорожской области одиннадцать заправок, которые отпускают топливо за гривны, но только крепакам, по специальным смарт-картам.

Любая реклама внутресетевых товаров — запрещена. Название товара соответствует классификатору — дополненному советскому ГОСТу. На упаковке обязательно указывается название, код производителя, состав, срок хранения и (для украинских властей) — название той фирмы под зонтиком которой работает сейчас данный производитель. Торговые марки запрещены, кроме марки «Цитадель», под которой товары сети продаются на «внешнем» рынке. Найти товар или услугу можно с помощью поиска, затем прочитать описание и отзывы потребителей. Можешь добавить свой отзыв, но необходимо обязательно заполнить поля, в которых указан номер квитанции, по которой ты получил товар, и дату получения.

Для расчётов внутри сети используется собственная электронная денежная единица — куна. И когда Хомяков говорил о зарплате, то он упоминал, что оклад составляет 500 евро и 1000 рублей, имелась ввиду именно тысяча кун. Пятого числа каждого месяца на личный счёт каждого крепака из Единого расчетного центра начислялась заработная плата в кунах. При покупке, стоимость товара снималась с личного счёта после подписания квитанции о доставке и получении приобретаемого. «Кусок» зарплаты в евро доставляли с 1 по 10 число специальные курьеры-инкассаторы прямо на рабочее место.

В материалах, посвященных питанию, особый упор делался на то, что в существующей торговой сети покупать питание просто опасно для здоровья. Сеть же гарантирует продажу только натуральной пищи, отсутствие генномодифицированных продуктов и продуктов, вмещающих вредные дозы химикатов. «Чистота» пищи возведена в культ: «В современном мире уже давно не производят продукты питания без использования генной инженерии. Как это отразиться на здоровье будущих поколений — неизвестно, скорее всего — плохо (опыты над животными это подтверждают). Сегодня любой сельхозпроизводитель на Украине вынужден использовать ГМО-семена, иначе он разориться. Мы дотируем наших крестьян и едим чистые продукты — наша совесть чиста перед нашими детьми и внуками. У нас много людей занято в сельском хозяйстве, много ручного труда — но это сознательный выбор и мы его сделали!»

С тезисом о том, что налоги надо предельно минимизировать — всё равно их украдут, Богдан был полностью согласен: по заверению его друга «крушника» Савченко, разворовывается более 50 копеек с каждой собранной гривны налогов, ещё 30 копеек тратиться на непомерно раздутый государственный аппарат, и лишь 20 копеек, всего лишь 1/5 от уплаченных вами налогов приносит хоть какую-то пользу: выплачиваются пособия или строятся дороги. — «Мы законопослушные граждане, но не хотим поощрять воровство, поэтому законным путем стараемся платить меньше налогов».

Скользким и щекотливым был вопрос с платежами в пенсионный фонд и Богдан ждал, как будет объясняться этот момент. Оказалось, всё решено по тимуровски просто — каждый крепак обязан хорошо содержать своих родителей (за этим осуществляется негласный надзор), кроме того, обязательно бескорыстное шефство над любым нуждающимся пенсионером (его данные нужно сообщить по определённому электронному адресу).

Цитадель имела собственную юридическую службу, которая разрабатывала типовые формы взаимодействия с фискальными органами и защищала интересы крепаков в суде. В случае необходимости нанимались посторонние юридические и лоббистские фирмы.

Вся собственность в сети фактически контролируется Ухтомко (в материале, который Батула открыл на диске, дословно было написано следующее — «все средства производства, земля, здания принадлежат нашему народу, воплощённую волю которого реализует князь»). Полное самодержавие получается, с другой стороны, наезд на конкретное предприятие бесполезен — всё на чём работают люди берется в аренду, а право собственности через цепочку подставных лиц и оффшорных компаний принадлежит одному человеку. Давление же на самого Ухтомко, этот момент также прописан, — бесполезно, так как схемы, ведущие к собственности и доверенность на распоряжение он в любой момент может передать приемнику, и все будет работать по прежнему.

В плане личного имущества — полная свобода. На жильё тебе дают беспроцентную ссуду в электронных рублях, которую можно гасить на протяжении двадцати пяти лет. Такой шикарный коттедж, как в поселке «Солнечный» стоит 50 000 рублей. При ежемесячной стабильной зарплате в 1000 кун это не так и много. Автомобиль всегда можно использовать служебный, кроме того развито внутреннее предложение по прокату и аренде — хочешь на море на машине — плати свои электронные куны, выбирай машину (сегодня «камри», в следующий раз — «таурег») и езжай. Если ты уж просто фанат-автолюбитель купи пожалуйста — есть хорошие скидки на фольксваген, форд и тайоту, но здесь придётся копить из тех ежемесячных пятисот евро… Покупка одежды на стороне востребована в основном женщинами, хотя в сети есть приличные ателье и фабрики. На работу обязательно носить униформу, которую выдают. Драгоценности, дорогие украшения, какие-то статусные артефакты — не приветствуются.

Организационными единицами по месту жительства являются сотни и тысячи, руководителями — выборные сотники и тысяцкие соответственно. Бюджет этих образований складывается из суммы около двадцати евро, которую в обязательном порядке платит каждый член этой территориальной общины. Так, живёт в Запорожье около двадцати тысяч подданных, они организованы по районам, имеют в своём влиянии несколько школ, детских садов, оптовых баз, домов быта и мест для отдыха. Эти структуры создаются, как написано, «для оптимизации совместного проживания».

Главным в жизни каждого крепака является организация по месту работы — вотчина. Это то, где проходит твоя жизнь, это то, к чему ты прикреплен. Новичку присваивают звание казака и определяют на работу в определённую вотчину. Он работает, растёт, совершенствуется в своей профессии. Захотел заниматься другим делом, придумал какое-то своё предприятие — пиши прошение и отправляй по электронке на профильный Приказ (что-то вроде министерства, курирующего определенную отрасль). Там, рассмотрят, прикинут, изучат твоё резюме и примут решение. В принципе разумно, весь вопрос в том, насколько эффективно работают их бюрократы. Назначить, надо понимать, тебя могут куда угодно — это как в песне: «если партия сказала надо», но система заинтересована использовать каждого работника максимально эффективно, ведь платят ему фиксированную сумму. Самое интересное, что назначение на высокую должность (скажем директором завода) не приносит дополнительных материальных средств: да, ты получишь машину с персональным водителем, может быть охрану, может жильё, соответствующее параметрам безопасности, но не деньги: сумма вознаграждения для всех одинакова и растёт только с выслугой лет.

Собственная служба безопасности замаскирована в несколько охранных и консалтинговых фирм. Работников этой службы называли «волкодавы», несколько высокопарно, но довольно символично — охраняют рабочих лошадок от рыскающих вокруг хищников.

О раздел касающийся политических прав Богдан споткнулся — политических прав у подданных Ухтомко… — не было. Сначала было приведено описание правящего режима современной Украины — с ним Богдан был согласен: хаос и произвол олигархов. Иллюзию соревновательности создаёт наличие нескольких олигархических кланов — но народу от этого не лучше, а хуже. Далее делается вывод: «ввиду непрозрачности политического рынка, в условиях, когда все решают закулисные переговоры, подкуп избирателей, промывание мозгов с помощью психологического оружия, мы будем голосовать и выступать за тех, кого поддерживает наш князь, так как он обладает большей информацией и может планировать наши совместные действия». При всей первоначальной непривычности этих тезисов, притягательность их была в простоте — ни надо никаких политинформаций, объяснения кто прав, кто нет и почему, ложных доводов и забутафоренных мотивов, не надо! Мы признаем: современное общество стало очень сложным, в политике рядовому человеку разобраться невозможно. У нас есть руководитель. Мы ему доверяем. Его аналитики и эксперты разработают тактику и стратегию. Князь примет решение. Нам поступит команда — мы потратим полчаса на голосование, а всё съэкомленное время будем тратить на жизнь!»

Идеология Цитадели предельно проста: все подданные исповедуют христианство по Никейскому Символу веры, обязательна молитва в начале и конце рабочего дня и «духовный час» в пятницу, остальное — личное дело каждого: в какую церковь ходить, в какой приход. Главные добродетели — честность и добросовестный труд. Цель жизни: созидание на родной земле — в этом всё.

Языковой вопрос был решен кардинально и в приказном порядке: каждый из крепаков обязан владеть на базовом уровне украинским, русским и английским. Для руководителей всех рангов существовали определенные стандарты и соответствующие обязательные экзамены. В быту же каждый мог общаться так, как сердце просит. Люди говорили на лемковском наречии, на русинском, гуцульском, на слобожанском суржике и всяких там горских карпатских диалектах — на фоне пошлой казёнщины официальной замусоренной мовы это было, по крайней мере, интересно.

В половине третьего Батула поймал себя на мысли, что ему нравится всё это. Многое было трудноваримым, но в основном, они словно бы прочитали его сокровенные мысли и изложили их так, как он только пытался. Богдан ясно отдавал себе отчёт в том, что система имеет уязвимые места, главное из которых — сам Ухтомко, истинность его намерений. Но это вопрос исключительно доверия, но Богдан почему то ему поверил — гений, заработавший своим умом миллиарды, добровольно обрёк себя на это тяжелое служение, так мог поступить только человек, искренне верящий в Бога.

Когда уже под утро засыпал, смог сформулировать для себя решение: «Пойду к Хомякову. Терять мне особо нечего, а компания обещает быть интересной. Если эта система, князь или Цитадель, дадут возможность просто спокойно работать, я готов вступить в эту секту. Больше всего меня всегда напрягала эта необходимость поддерживать какие-то отношения с «нужными» людьми, ходить кланяться, унижаться и все только ради того, чтобы дали возможность лепить свои кирпичики. Сколько движений, лишних, ненужных, иссушающих сердце и оставляющих всегда какой-то гадкий неприятный осадок в душе. Тут же всё по-пацански просто! Сразу все расставлены по местам. Пару лет покантуюсь, оботрусь и придумаю что-нибудь своё. Кредитные ресурсы у них огромные. Обосновать бизнес-план я смогу. Рабочие тут — любо дорого смотреть. Только придумай — они сделают. И обстановка на производстве правильная: если получилось что-то — радость для всех! Я хочу работать с такими людьми, это главное».