Глава 1.

Жаркое августовское утро, но в комнате, где гулял ветерок от работы кондиционера было свежо, чего правда Боб Спенсер заворожено уставившийся в экран телевизора не замечал — на экране передавалась грандиозная панорама старта шаттла «Дискавери-М» STS-302 с КЦ Кеннеди, мыса Канаверал.

Это же феноменальное зрелище, поистине демонстрация мощи достижения человечества — столб огня и дыма скрывает стартовый стол, поднимается все выше и выше, одновременно приближается, расширяясь к… но в ка-мере службы новостей уже нет дыма — внимание оператора нацелено на величественное, не спешное, как бы в раздумье оторвавшееся и зависшее на струях пламени тело огромного носителя, к которому словно жук прилип шаттл.

Боб не слушал патриотически-восторженное вещания диктора — он и без него знал все технические параметры шаттла что, чего и сколько взлетало в космос. Он просто смотрел на ракету.

Пятнадцатилетний подросток просто грезил космосом — клуб любителей астронавтики, членство в любитель-ском кружке астрономов, в школе его принимали за двинутого на космической теме, но не придурковатого — он не позволял этого. У каждого свои интересы и он добьется своего. И станет заниматься уже выбранной любимой специальностью.

Вот «Дискавери» превратился в огненную точку в вышине и:

— Бобби, иди завтракать!

О господи! Ну почему родители напоминают о себе в самый неподходящий момент?

— Мама, я не хочу!

— Что значит, не хочу?

Он не слушал ее. Через две минуты и двадцать секунд оператор бросил ставшее неинтересным занятие — точ-ка почти растворилась с синевой утреннего неба. Бобби аж взвыл:

— Вот ведь ублюдок, — адресуя оператору, — ведь шаттл еще видно?!

— Бобби, нельзя так ругаться, — встревожено воскликнула Карен, заглянув в комнату к сыну, намереваясь по-вторить приглашение, но увидев, чем именно занят сын все, же не смогла удержаться от нравоучения.

— Мам, ты только посмотри — этот ублюдок прекратил трансляцию старта STS-302! Вот! — восторженно крикнул он, переключив телевизор другой канал и увидел продолжение, не обратив внимания на реплику матери. Здесь оператор честно отрабатывал свою зарплату, продолжая пялить камеру в небо на теперь уже точно растворившееся пятно в выси, — вот же еще видно инверсию старта!

Она вздохнула, терпеливо дожидаясь, пока Бобби повернется к ней: вот он горестно простонал — самое инте-ресное кончилось:

— Что ты говорила, мам?

Улыбнулась своим мыслям:

— Есть, говорю, пошли, космонавт…

Уплетая поджаренный бекон с яичницей, и запивая его молоком, он умудрялся выдать все новости и естест-венно все свои планы на десять дней вперед:

— Мам, есть отличная возможность заработать — за каждое место на крыше пентхауза брать не меньше три-дцати долларов! Ты представляешь? Тридцать долларов с человека! И…

— Э! Эй, про меня не забывай — здесь и моя доля квадратных метров на крыше есть! Рот не разевай на все: или делим прибыль пополам или занимаемся бизнесом врозь! — сразу ставя на место брата, воскликнула на год млад-ше, но такая же реактивная сестра Памела.

Удивленно уставившись на нее, он как-то и вправду не подумал о ней, но их обоих прервала смеющаяся Ка-рен:

— Тайм-аут, тайм-аут, друзья! Вы ничего не забыли, а, коммерсанты? Это наш с папой дом и мы тоже имеет право на долю!

Тут Боб вообще завис:

— Мама, но вы же работаете?! У вас есть свой стабильный заработок! Папа вообще…

— Как нам жить, что скажут друзья? Что у нас нет денег на ту же пиццу или…, - заныла, подыгрывая брату Памела, но ее также перебил смеющийся Боб:

— …или мой выход с Милой в игровой зал или клуб?

— Так, все: придет отец и решим. Может у Роберта свои планы на день…

— Какие планы? — в один голос заверещали дети, — вообще все произойдет во второй половине дня и…!

— Я что-то не поняла — у вас не хватает денег? А? — повышая тон и тем самым прекращая эти дебаты, произ-несла Карен.

— Да все нормально, мамочка, просто хотелось доказать вам, что мы тоже можем зарабатывать! Вернее дока-зать тебе с папой, что мы умеем делать деньги! — прикинулась лисонькой Памела.

— Ага, продавать места в своем доме — это способ зарабатывать деньги?

— Да мам, это же бизнес! — воскликнул Боб, — отец вот, к примеру…

— Так, что и как делает ваш отец, мы обсуждать не будем! Все, разговор закончен до прихода отца!

Когда вернулся с работы Роберт, первой в атаку ринулась его дочь, так как Боб снова завис перед компьюте-ром в интернете, и нужно было успевать выдавить как можно больше уступок себе.

…Он слышал, что пришел отец, но усмехнулся, услышав голос сестры и только покачав головой, продолжал следить за приближением «Дискавери» к МКС, с одной стороны причальной фермы которого висел российский «Клипер», аналог американских шаттлов. Совершенно новый челнок многоразового использования взамен мощному «Бурану», но не прижившемуся в космонавтике России. Кажется, этот аппарат у русских получил зеленый свет — за четыре года построен второй «Клипер» и уже проведено двенадцать стартов. Пока ни единой аварии.

Боб с нетерпением ждал стыковки и дальнейших действий экипажей двух передовых космических держав…

Огромные шапки облаков, висящие высоко над Землей чуть-чуть не дотягивали до орбитальной станции МКС. Казалось парящая и быстро смещавшаяся в сторону станция вот-вот перейдет незримую грань свободного полета в пустоте и легким, но цепким захватом притяжения планеты начнет падение. Но ничего подобного не происходило, и МКС продолжала полет по выверенной орбите, одной стороной глядя на разверзшуюся под ней голубую бездну атмосферы, другой вперив взор посредством многочисленных измерительных приборов в чернь космического пространства.

Из года в год, расширяясь и обрастая новыми и новыми отсеками-модулями, лабораториями и технических ферм жизнеобеспечения МКС с недавних пор стала выполнять и иную задачу, постепенно превращаясь в перевалочный пункт переходного этапа в изучении космоса. Вот и теперь только что вошедший в плотный контакт состыковки «Дискавери-М» STS-302 уже был просто челноком, доставившим на станцию часть нового необходимого оборудования и соответственно экипаж, отправленный ведущими космическими странами орбитального проекта для выполнения несколько иной задачи.

…легкое касание и сигнализация плотного контакта фиксаторов контейнера с грузовой палубой «Клипера-2».

— Максим? Готово, можно закрывать створки! — доложил Фрэнк Олсен, бортинженер корабля.

— Отлично Фрэнк! — ответил Максим Токарев, командир «Клипера-2» и уже приказывая астрофизику полета Петру Кудрявцеву: — Упаковывай пташку, Петр!

Дождавшись, пока находящийся в «Клипере-2» Кудрявцев доложил о полном смыкании створок грузового отсека и, оттолкнувшись от обзорного иллюминатора РМА8, к которому полчаса назад произвел состыковку «Дискавери-М» STS-302 командир очередной смены космонавтов по программе «Лунас» ловко хватая и переби-рая скобы внутри отсека, поплыл к входу приемного шлюза. Груз с STS-302 благополучно лег в грузовом отсеке «Клипера-2» и скоро российский шаттл отделиться от МКС.

Вообще на международной станции было в данный момент многолюдно — целых пять кораблей было присты-ковано к ней. Правда один из них являлся «Прогрессом М-12МП», то есть грузовым автоматическим кораблем, доставившим дополнительный рефрактор и блок управления оптическим спектрометром, в очередной раз, вы-шедший из строя и приличного запаса топлива. Все это, кроме топлива, будет погружено на прибывший «Диска-вери» и отправится на космическую станцию-обсерваторию «Хаббл». Пилотировать шаттл предстоит экипажу «Союза ТМА-48» — уже старожилы, пять месяцев как на орбите. А пока присматривать и проводить регламент-ные научные исследования на МКС будут Чарльз Лоуренс, Питер Лаундж, Сергей Смирнов и Джордж Маллейн.

Но все, все они, оба остающихся экипажа завидовали им: и прилетевшие ребята с «Дискавери» и ожидающие их груза на МКС с «Клипера-2» о чем, правда прямо и весело сказали еще неделю назад после состыковки «Клипера-2» с МКС.

Максим только ухмыльнулся воспоминанию и ответу, который все, между прочим, знали: база «Лунас» с ка-ждым прилетом и с доставкой очередного жилого модуля состыковки-расширения комплекса увеличивается и количество людей на ней тоже. Пример они сами: вот эта их смена — уже семь астронавтов на целый месяц! Вме-сто троих на две недели.

«Все равно мы вам завидуем! — рассмеялся Лоуренс, — и я как-нибудь подтасую карты и хоть позже, но поле-чу!»…

«Клипер-2» был готов, но необходимые курсовые траектории полета, просчитанные компьютерами на Земле, будут соответствовать пространственному положению МКС и значит и «Клипера» только через десять часов. Центры управлениями полетами в Хьюстоне и ЦУП в Королеве просчитывали на несколько ходов вперед все свои совместные операции в космосе, который не любил и жестко расплачивался за самонадеянность людей в прошлом. Человек об этом знал, наученный горьким опытом катастроф. Так что у экспедиции было заранее про-считанное время отдохнуть…

А пока космонавты отдыхали, в ЦУПе в городе Королеве, в прошлом Калининграде шла обычная работа по управлению и контролем полета МКС. Бежали стрелки на часах, отсчитывая часы и минуты до старта «Клипера-2» и руководитель полетами Андрей Павлович Суханский отдавал команды в ответ на поступающую информацию по докладам работоспособности систем шаттла. Шла обычная работа, но все с нетерпением ожидали отправки третьей смены.

Грохот стоял оглушительный, но веселящуюся молодежь это нисколько не смущало, наоборот — грохот являл-ся ритмичным оборотом хаоса, самоутверждением подростков в форме нового произведения, то ли Джеймса-диджея, то ли Нила-диджея, черт их разберешь! да Боб и не пытался преуспеть в этом музыкальном направлении.

В закрытом клубе, где он являлся полноправным членом благодаря отцу, преуспевающему исполнительному директору продаж филиала «Тойота» решившему — пусть он тасуется здесь, в обществе более-менее нормальных сверстников и под присмотром хозяина клуба, рьяно следившим за престижем своего заведения и соответственно за выбором контингента отдыхающей молодежи. Боб слыл тут местным светилом обо всем, что связано с космосом. Правда, здесь никого это не интересовало. Здесь было более важным то, в чем ты одет, с кем ты общаешься и какая девушка или парень у тебя. И это хорошо.

Так что грохот очередного рэпа, самого лучшего произведения от самых-самых продвинутых диджеев города Колумбия, штата Южная Каролина, конечно, по-другому не может и быть нисколько не мешал ему пить пиво и общаться с друзьями. Хотя в данный момент из друзей была только Мила, но это уже не друг, это…его девушка!

«Ну, от нескольких банок пива отец надеюсь, не заругает», — подумал Боб, обнимая Милу, сидевшую у него на коленях.

— Мила, а ты в курсе, что сегодня…

— В курсе — «Дискавери» благополучно стартовал и совершил стыковку с РМА8, - рассмеялась она, тоненькая брюнетка с шикарным бюстом, то, что надо, только пока ничего не было, вернее, он еще не решался, но ничего, все впереди! — ты уже просвещал меня.

— А черт! Извини, забыл! — улыбнулся он и хлебнул большой глоток пива, перед этим чокнувшись бокалом с ней. — Мила, давно хотел тебе сказать, что ты мне очень нравишься, и я очень хочу тебя! — и тут же сам испугал-ся своих слов, вытаращив глаза на девушку.

— Вот теперь я верю, что ты набрался смелости, предварительно выдув пару литров пива, — рассмеялась она, как бы случайно прижимаясь к нему, делая вид, что поудобнее умещается у него на коленях и придвигаясь к не-му.

То, что страстно хотело девушку, враз выдало его. Покраснев и встретившись глазами с ней, он понял, что она чувствует это! Господи! Как же…! Ее это несколько смутило, но по-видимому не очень:

— Бобби, Бобби, ай-я-яй! — несколько севшим голосом произнесла Мила. — Давай оба остынем, а? Ну, совсем не место, согласен?

Неправильно поняв ее, он ответил, вконец севшим голосом:

— Ага, пойдем на воздух!

— Пошли.

— Э-э, давай минуту посидим — я не могу пока встать! — покраснел он, одновременно улыбаясь.

— Давай подождем! — рассмеялась она, — давай я пока сяду рядом? Ок?

Благодарно кивнув ей, он попытался завести разговор о чем-нибудь отвлеченном, но мысли возвращались к одному и тому же.

— Рассказывай, что там завтра с твоим «Дискавери» произойдет? — поняла парня Мила, с женской интуицией поддержав смену разговора.

Получилось…

Уже подъезжая на такси к ее дому, в пригороде Колумбии, провожая ее как джентльмен, она вдруг наклони-лась к нему и тихо на ухо произнесла:

— Родителей нет дома. И не будет до утра!..

Всегда мы что-то познаем, всегда что-то происходит в первый раз, новое, такое древнее для мира, но непо-знанное для тебя, что первые ощущения неизведанного кажутся самыми бурными, запоминающимися на всю жизнь.

За двадцать минут до расчетного времени все собрались в центральном посту управления МКС в отсеке фер-мы «SO-2», сменившей первый «SO». Теперь длина отсека-комплекса составляла 20 метров, в отличие от перво-начальных 13,4 метра и 7 метров шириной от 4,6 вначале. Пока оба экипажа с «Клипера-2» и «Дискавери» спали два других, страхуя друг друга, провели внешний осмотр «Клипера». Все было в порядке, никаких видимых ме-ханических повреждений не выявлено, о чем Сергей Смирнов, командир «Союза ТМА-48» доложил проснувше-муся Максиму Токареву.

…- Ну что же, как говорится, повисим на дорожку! — ухмыльнулся Гленн Ларри, врач экспедиции. — При-сесть-то невозможно!

Дружный хохот раскатился на орбите.

В повисшей тишине мерно вздыхал компрессор, пикал сигнализатор, другие шумы работающей аппаратуры наполняли пространство МКС. Максим незаметно бросил взгляд на остающихся. Все они встретятся уже потом на Земле и с шутками и смехом будут вспоминать полет и кто что делал.

Только он не подозревал, что встретиться с остающимися здесь он, да и никто из улетающих на «Клипере» не сможет. Как и пройтись по Земли, почувствовать привычную тяжесть гравитации.

— Ну что же, пора!

— В добрый путь и благополучного возвращения! — пожелал Джордж Маллейн, бортинженер «Союза ТМА-48».

Все потонуло в ответных возгласах, пожеланиях и рукопожатиях…

— Системы коррекции в норме.

— Принято.

— Двигатели в норме.

— Принято.

— Энергетическая установка…

По мере того, как шла общая проверка систем шаттла, Максим Токарев запускал их по степени готовности. Петр Кудрявцев и Эстер Виртс, для которых работа начнется на месте откровенно бездельничали и заняв проти-воперегрузочные кресла у иллюминаторов «Клипера-2» с каждой стороны глазели на состыкованные фермы, гермоадапетры, на поистине большие площади панелей фотоэлементов и на пристыкованные корабли. Слушая переговоры командира и второго пилота, Пола Бейли Петр вытянулся, услышав, как проходит последняя пере-кличка с МКС, стараясь не упустить момент отстыковки.

— Внешние фиксаторные рукава убрать.

— Есть, убрать внешние фиксаторные рукава, — шло несколько искаженное аппаратурой воспроизведение го-лоса Сергея Смирнова, дублирующего отделение «Клипера» от МКС с той стороны.

Петр увидел, как три балки-манипулятора дрогнули и разошлись в стороны — теперь шаттл удерживался только приемным переходным гнездом со станцией.

— Провести разгерметизацию переходного тамбура! — приказал Токарев, берясь за штурвал управления правой рукой, левой отжимая несколько клавиш перед ним сверху.

Следивший за действиями Максима и по регламенту соответственно проводивший внутреннее перераспреде-ление систем управления «Клипера» на автономное обслуживание Пол отжал и перевел рычаг перераспределе-ния энергии с энергоносителей МКС на внутренние источники, одновременно сдублировав переключение. Со стороны все эти команды и голоса казались какой-то торопливой, как будто наперегонки спешной работой астронавтов, но все присутствующие знали, что это обычная предполетная проверка корабля.

— Отстыковка.

Петр вытянул голову и увидел, как кольцо переходного тамбура на миг скрылось в белой пелене вмиг за-мерзших оставшихся молекул воздуха, вылетевших в пространство.

— Есть отстыковка, — краем уха услышал он, наблюдая, как расстояние между причальной фермой увеличи-лось на метр, на два, на пять.

Они уже являлись автономной единицей, также как и неделю назад, приближаясь к международной космиче-ской станции.

Обернувшись к сидевшему рядом Гленну Ларри и оказывается смотревшему вперед на обзорные окна перед командиром и второго пилота, а не на станцию, уплывающую вбок Петр восторженно воскликнул:

— Ларри, не туда смотришь — смотри сюда: станция!!!

Тот повернул голову к счастливому лицу Петра, улыбнулся в ответ, выгнулся, взглянул на станцию из иллю-минатора Петра:

— Петр, классно, слов нет, но я уже всеми мыслями там! Наслаждайся, наслаждайся, — и протянув руку, шут-ливо толкнул того в плечо, поворачивая голову туда, где нос «Клипера» постепенно в умелых осторожных руках пилотов нацеливался на заранее просчитанную траекторию полета.

— Командир, пять градусов влево, — произнес Пол, — вывожу общую курсовую траекторию полета на мони-тор.

— Принял Пол, — ответил Токарев, боковыми корректорами разворачивая шаттл от МКС. — Достигнута безо-пасная дистанция для первого маневра импульсного разгонного толчка. Экипажу приготовиться.

Легкий толчок…и МКС в пятидесяти метрах перед ними пришла в движение, уходя вправо. Точнее она оста-валась на месте, относительно, а «Клипер» начал самостоятельный полет. Несколько подобных импульсов.

— Земля, ЦУП, говорит «Клипер-2», мы готовы к разгону, — произнес командир экспедиции.

Несколько секунд:

— «Клипер-2», говорит Земля, ЦУП, начинайте разгон и счастливого пути!

— Спасибо. Ну что, все готовы? — уже обратившись к экипажу, спросил Токарев, повернув боком голову к ним. Положительный ответ, удовлетворительный кивок Полу и вторая рука стиснула штурвал корабля. — Давай, Пол!

Более решительный толчок вместе с пришедшим через секунду гулом, возникшим со стороны кормы, сквозь шумоизоляционную прослойку корабля наполнил кабину. Пришедшее чувство тяжести отхлынуло только для того, чтобы вместе с гулом разгонных двигателей, перешедших на более низкую тональность вернуться с усиленными нагрузками.

«Клипер-2», освещаемый ярким ореолом истекающего топлива быстро уменьшился в размерах, превратился в яркую точку на фоне черного неба и слился с вечной ночью космоса, поглотившей этот решительный искусст-венный объект любопытных существ с голубой планеты, целенаправленно исследующих самое себя и свое место в мироздании.

Это слияние «Клипера» с иглами звезд наблюдали с МКС, на Земле, но внутри разгоняющегося кораблика мир по-прежнему искрился мириадам звезд, правда, в несколько искаженном вибрирующем виде. Через пятна-дцать минут грохот мощного двигателя стих. Прекратилась и давящая на грудь тяжесть, сменившись все той же благодатной невесомостью. Звезды прекратили свое подрагивание, с тем же неослабевающим любопытством заглядывая в иллюминаторы шаттла, стараясь глянуть в лица тех, кто лично, а не посредством автоматических станций направлялся на детальное исследование одной из загадок вселенной.

И он проспал!

Приехав домой в час ночи, может и позже, тихо прокрался на кухню, больше походившую на просторный зал он, счастливый, счастливее не было человека на свете в данный момент, как и голодного, наскоро похватал кусок колбасы, пакет майонеза из холодильника, тетрапак сока и, нащупав на столе батон, скользнул в свою комнату. Заведя будильник на шесть утра — как раз начинается прямая трансляция старта «Клипера-2» — Боб еще долго не мог уснуть, вспоминая и переживая свой первый сексуальный опыт с — в мире не было, опять же, самого любимого человека, как Милы Годвин. С улыбкой на лице он заснул.

…сладко потянувшись, он раскрыл глаза и… с криком, перешедшим в стон, подпрыгнул — было двенадцать часов дня!

Щелк. Телевизор включился.

— …прогноз погоды на завтра представляла метеорологическая служба кампания «Эстерзметрикс».

— Мама! — выскочил в общую залу Боб, — я проспал трансляцию!

В голосе сына было столько неподдельного горя, что ни Карен, ни Роберт не решились сразу задать вопрос, по которому они уже несколько раз повздорили — где ты шлялся полночи? Мы за тобой еще отвечаем, так как ты еще несовершеннолетний!

— Сынок, ну посмотришь повтор, ничего же страшного не произошло? Иди, умывайся, дело есть, — восклик-нула Карен, глянув на мужа мол, потом, погоди.

— О! — только и вымолвил Боб. Правда, вскоре хорошее настроение вновь вернулось к нему, и он уже спокойно вышел из ванной: — Пап, а ты что не на работе?

— М-да, ты явно вчера допоздна загулялся, что потерял счет дням — сегодня суббота и у меня законные выход-ные, с понедельника плавно перетекающие в отпуск! — рассмеялся отец.

Легкий румянец сразу выскочил на щеках Боба, что не укрылось от отца — Роберт все понял, мельком глянув на жену, но та, по-видимому, не придала этому значения, накладывая в тарелку завтрак или обед — кому как нра-виться. Сделав озабоченное лицо, Боб сказал, что сейчас вернется и убежал к себе.

— И что? — спросила Карен.

— А что? Все нормально. Я узнавал у Вудворда — ушел вместе с Милой, все в порядке, — ответил Роберт.

— А во сколько они ушли?

На этот вопрос у Роберта был свой вариант ответа, и он только что решил, что ответить, перед этим глянув на сына и его реакцию:

— Где-то около часа. Точно он затрудняется ответить.

— Да-да, хорошо, — задумалась Карен, — не хотелось бы проблем с ее родителями, да и вообще…

— Карен, я уже разговаривал с ним по этому поводу и…

Тут вошел Боб:

— В пятнадцать ноль-ноль будет повтор, как раз перед началом торможения и маневров «Клипера» — еще луч-ше даже получается: просмотрю все одной лентой! Так, нужно успеть съездить к Миле! Ну, что у нас на сегодня, — глянул на часы, — уже на обед?

Ответить Карен не смогла по причине зазвеневшего звонка домофона. Что-то заставило Бобби метнуться в прихожую. На видеомониторе входа в подъезд стояла… Мила. Нажатие клавиши ответа:

— Привет, Мила! А… ты как это…

— Привет, Боб! Спишь что ли еще? Я уже полгорода обметелила, решила тебя попроведать.

— Так я нормально!

— Это хорошо, хм, так и будем общаться по домофону?

— Ой, Мил, чего-то я такой…заходи.

Когда она вошла, то глянула в светящееся лицо Боба, улыбнулась в ответ и вопросительно кивнула ему, взглядом показав вглубь — кто дома?

— Все! Пошли! Мам, пап, Мила сама приехала, мне не придется по жаре ехать через весь город!

— Бобби, — укоризненно глянув на сына, произнесла Карен и перевела взгляд на девушку, — здравствуй Мила, присаживайся! Чай, кофе? Я положу тебе легкого салата с отбивными.

— Здравствуйте! Нет-нет, я не успела проголодаться! — запротестовала та.

— Мы пойдем ко мне в комнату!

— Но ты же еще не завтракал?! — запротестовала мать.

— У себя поем!

— Как же так-то?

— Да пусть идут! — вмешался в разговор Роберт, — только…

Тут зазвонил телефон, и пока отец разговаривал, выйдя на балкон Боб взял со стола налитую кружку молока, подал ее Миле, тарелку с салатом, сам взял хлеб, тарелку с пюре и отбивными и состроив маме гримасу типа «извини, мы пошли» направился к себе, кивнув девушке, пошли. Той ничего не оставалось, как с виноватой улыбкой пожать плечами маме ее парня и с легким румянцем на лице скользнуть за ним.

Поставив все на компьютерный стол, он развернулся к Миле и как-то робко положил руки ей на плечи. Загля-нув в глаза, поцеловал ее.

— Бобби, родители же здесь!

— Ну и что? Мы же не это…просто целуемся! Хотя, я не прочь и повторить!

Рассмеявшись, но отстранив его от себя, воскликнула:

— Я понимаю, но хорошего понемногу…

Под ними плыла относительно светлая в лучах Солнца испещренная многочисленными древними кратерами всевозможных форм и размеров, расположенных как отдельно, так и наслаиваясь друг на друга поверхность древнего и единственного спутника Земли Луна.

Тянущиеся до сотен километров лунные горные хребты, перемежающиеся горными цирками, порой обры-вающиеся поперечными трещинами и бороздами говорили о сильных соударениях с астероидами в далеком прошлом и последствий подобных столкновений. Все это теперь замерло единой, миллионы лет не меняющейся картиной древних масштабных разрушений, являя гротескную и в то же время завораживающую экспозицию буше-вавших в прошлом стихий и энергетических всплесков в моменты столкновений.

Именно для более углубленного анализа и познания основ планетообразования, а соответственно и взаимо-действия окружающей материи был спроектирован и создан «Лунас», вобравший в себя все передовые технологии разных стран. Только сообща удалось привести в исполнение такой грандиозный проект. Первая лунная база. Опыт общего строительства МКС и ее развития пригодился и здесь.

— Пол, первичную параболу сближения с ОЛС (орбитально-лунная станция), — приказал Токарев.

— Есть, вывожу траекторию сближения, — откликнулся Бейли.

Сразу же на основном мониторе появилась поверх схематичного изображения фона-Луны светящаяся зеле-ным сигналом-взблеском в верхней части экрана ОЛС и в нижней части «Клипера» пунктирная черта предлагае-мого курса. Внизу прошли цифры скоростных и векторных отклонений от предполагаемой параболы.

ОЛС час назад как вышла из-за границы терминатора и плыла над Морем Кризисов. Кривая «Клипера» по касательной догоняла ОЛС. Лунная станция совершала оборот вокруг спутника за пятнадцать часов — в виду малой гравитации спутника синхронизировать ОЛС над определенной точкой Луны без опасения схода ее с орбиты было нельзя. Если все пройдет по запланированной схеме, то до точки посадки останется пятьдесят минут.

Несколько поправок в нужные координаты траектории и зализанные, изящные контуры «Клипера» нацели-лись на невидимую пока ОЛС. Через полчаса на фоне все вплывающей и детализирующейся поверхности Луны, уже закрывшей большую часть небосвода под лучом Солнца вспыхнула и засияла яркая точка ОЛС.

— МКС, говорит «Клипер-2», начинаем сближение и корректировку с ОЛС. Прием, — включив связь с МКС, выполняющей передаточное звено связи с Землей, произнес Максим.

Задержка в три секунды и ответ:

— «Клипер-2», слышим вас, успешной состыковки с комплексом. Конец связи.

Вот станция из яркой точки превратилась в серый, уже не отблескивающий объект, с этого момента начавший стремительно расти в размерах.

— Снижение скорости «Клипера-2» до первой космической, — предложил Бейли.

— Принял. Экипажу приготовиться к торможению, — откликнулся Токарев. — Пол, начинай торможение.

— Есть.

Пальцы отщелкнули предохранительный фиксатор, отжали предохранительную клавишу, активируя переда-чу управления на рычаги тяги. Рука легла на сами рычаги. Помедлила миг и осторожно, но решительно передвинула их вперед — враз появилось алое свечение в носу с одновременно пришедшей силой, пытающейся вырвать их из кресел, начавших подстраиваться под усиливавшуюся нагрузку. Пол, глядя на индикаторы и сверяясь с просчитанными данными, увеличивал выброс тормозной тяги. Цифры перемещения в космосе стремительно по-летели к нисходящим показателям.

Руки крепко сжимали штурвал «Клипера», легкими корректировками подправляя точку-шаттл на вычерчен-ном бортовой системой курсе. Внимание командира было направлено на монитор, когда как сидевшие сзади члены команды смотрели вперед на быстро увеличивавшиеся размеры окололунной станции-причалу. Вдруг она сменила скачкообразное приближение на плавное, неторопливое укрупнение своих размеров. Свечение в носку и рев двигателей убавил амплитуду, затем вообще стих.

— Командир, «Клипер» согласовал скоростные показатели с ОЛС.

— Принял Бейли, начинаю синхронизацию с ОЛС. Начинайте проверку активности приемного гнезда стан-ции. Колесников, свяжитесь с наземным модулем «Лунас».

Герман Афанасьев с Дэниелом Бекисом стояли у комплекса измерительной аппаратуры лунной базы «Лунас» и, задрав головы, смотрели на вначале появившуюся искру из-за горизонта Луны. Вот она прочертила небосвод примерно до сорокового градуса, а затем замедлила полет — это означало, что спускаемый челнок выходил на все искривляющуюся крутую траекторию спуска…

Челнок ОЛС, максимальное количество посадочных мест в котором было четыре, шел на посадку под управ-лением Пола Бейли. Оставшиеся на орбите Токарев, Олсен и Кудрявцев следили за спуском товарищей, отслежи-вая по приборам усиливавшуюся вибрацию по мере усиления работы тормозного двигателя. Затем челнок исчез из прямой визуальной видимости…

…На мониторе синие квадраты все больше искривлявшегося коридора спуска по мере приближения увеличи-вались в размерах, заполняли монитор и… растворялись, превышая размеры дисплея. Следующий квадрат заступал на место предыдущего со все увеличивавшейся амплитудой. Цифры углового смещения высоты над горизонтом, общее расстояние до расположившейся в Море Дождей справа от кратера Пифея базы «Лунас», предпочтительные импульсы тормозной группе на усиливавшуюся вибрацию — все эти изменяющиеся данные Бейли учитывал по мере поступления информации с бортового компьютера. Никакой атмосферы, малая гравитация — идеальные условия для посадки. Именно так все и происходило на тренажере. Ничего необычного.

Вот схематично выполненные горы кратера перестали смещаться в боковом направлении. Все круче и круче начали движение вверх по степени выхода на окончательную векторную кривую вертикального спуска челнока. Пошли последние поправки с «Лунаса». Затем и они прекратились — начиналась работа пилота, его опыт и чутье на любую неточность или неординарность работы любых систем челнока.

Высота 5900 метров, скорость спуска 400 км/ч.

Высота 3600 метров, скорость спуска 345 км/ч.

Высота 2100 метров, скорость спуска 310 км/ч.

Высота 900 метров, скорость спуска 210 км/ч.

Высота 650 метров, скорость спуска 90 км/ч. Рекомендуется снизить угловое смещение до -20.

Высота 300 метров, скорость спуска 43 км/ч. Смещение устранено.

Пол, сжав зубы, выдал более продолжительный тормозной импульс, успев бросить взгляд на эконом-шкалу расхода топлива — норма, пока даже в несколько экономном режиме, но самое ответственное впереди у поверх-ности.

— Всем приготовиться к касанию, — произнес он, когда до поверхности осталось каких-то 25 метров.

Монитор враз переключился на другую картинку — все тоже схематичное изображение грунта Луны, но те-перь были показаны посадочные опоры челнока и шкала дистанции слева между двумя этими сближающимися плоскостями.

Пол не видел, как по мере сближения с поверхностью за бортом челнока взметнулась пыль у посадочного круга, подсвечиваемого по кругу — он видел светящийся орнамент на высоте до трехсот метров, но не сейчас — затем медленно, почти постоянно выпуская струю пламени, легонько коснулся третьей опорой грунта. Враз вспыхнули сигналы контакта с почвой первой и четвертой опоры, и заключительно зажглась вторая. Взгляд на давление на опорные штанги со стороны грунта — норма — и рычаг тяги тормозного двигателя в крайнее нижнее положение. Посадка завершена.

Прекратились болтанка, встряски, ритмичные рывки. Только легкое потрескивание сопла двигателя, несмотря на температуру в более чем +1000, правда Луна уже в фазе старения и скоро здесь будет лютая стужа, доходящая до -1700 в низменностях. Как раз где они и находятся.

— И чего мы молчим? Мы на Луне! — произнес Пол. — Надо кричать…

— Ура! — разнеслось по челноку.

Очистив душу криками восторга Пол доложил на орбиту об удачной посадке. Выслушал командира экспеди-ции и пожелал оставшимся благополучно дождаться очередного витка и выхода на видимую сторону Луны и спуска сюда, на «Лунас».

Затем занес в бортовой журнал время посадки — 13.08.2017 г. АМ:14.47.50.

— Ну что, самый ответственный для каждого момент, — произнес он, начиная откачивать и выравнивать давле-ние в переходной камере…

…Луна встретила их все еще мутной пеленой поднятой вверх взвеси частиц — если бы это было на Земле, она бы давно опала. Ступив на поверхность, Пол испытал чувство поистине детского восторга.

«Наверняка то же чувство испытывали Нил Армстронг и Эдвин Олдрин», — подумал он.

Шагнув вперед и выйдя из круга пелены, увидел две фигуры в скафандрах, помахавших ему. Он поднял руку в ответ, но повернулся вправо, разглядывая лунный пейзаж — зазубренные края кратера невдалеке с одной сторо-ны и ровная, простирающаяся за горизонт поверхность Моря Дождей с другой. И все это в однотонном серо-черном тоне, бликующем в отсветах преломляющихся лучей Солнца лавовых застывших потоках.

Первый восторг прошел и нужно было приступать к обязанностям заместителя смены исследовательской экс-педиции на спутнике. Но вдруг сейчас, смотря на однотонный лунный пейзаж и переведя взгляд на висевший над головой голубой шар родной планеты, он неожиданно почувствовал оторванность от всего того, что связывало его с Землей. Почему-то Пол сразу ощутил холод космоса, его равнодушие и, наверное, жестокость по отношению к ним, представителям молодой цивилизации, только делающей первые шаги в познании окружающего бы-тия. Здесь царили иные законы, иные догмы превалировали в этом мире. На их основе можно предположить о физических константах в подобных мертвых мирах, являющихся для них нормой, но не для понимания челове-ком.

Возможно для чуждого разума, взросшего в подобном мире или часто касающегося подобных красок это нормальное привычное состояние вещей. Есть много такого, с чем предстоит столкнуться человеческой расе, когда она выйдет в глубокий космос. Главное, чтобы к тому времени человек сумел постоять за себя, не кичась своей сиюминутной силой — неизвестно, кто стоит по ту сторону двери. И с какой целью тот неведомый глядит на мир людей.

И уж совсем некстати мелькнула-ожгла мысль: чтобы он делал, если бы знал, что вот туда, в светлый мир ярких красок и радости жизни Земли дороги нет? Отмахнув это наваждение от вида окружающих темных тонов космоса, Пол направился к ждущим их выхода космонавтам, терпеливо ожидающим личного знакомства с по-верхностью Луны каждого прибывшего.

 

Глава 2.

Сергею Горшенину неделю назад исполнилось 27 лет. Через пять дней на правой руке на безымянный палец под торжественный «Марш Мендельсона» было одето обручальное кольцо, то есть позавчера.

Жизнь прекрасна! Он закончил ГАИШ МГУ, кафедра астрофизики и астрономии, сейчас является аспирантом и пишет диссертацию… Он бы написал ее раньше, если бы противоположный пол не занимал его внимание столь пристально. Но теперь все, он женатый человек. Наука восторжествует и обогатиться новыми открытиями!

От этой мысли он улыбнулся в постели, посмотрел на мирно сопящий носик Вики, жена уже более сорока восьми часов! правда, она являлась ею вот уже полтора года, но это не важно. Познакомились они вообще-то еще раньше, но…

Самый любимый на свете тонко очерченный носик и полноватые, чувственные губы, которые… сразу же вспомнилось нечто такое, отчего в паху разлилась приятная истома, и Сергей потянулся к Вике. Как бы ненаро-ком коснулся оголенного плеча, пробежал пальцами по ключице — веки Вики дрогнули, но глаза еще пребывали в состоянии сна — опустился и… коснулся упругой груди. Этого она уже не почувствовать во сне не могла — реф-лекторно ее рука метнулась к груди и поймала его руку.

− С добрым утром, дорогая! Как спалось? − целуя ее, произнес улыбающийся Сергей.

— Доброе утро! Ну-у, я еще хочу…

− Я тоже! − радостно прижимаясь к ней, давая понять, как он хочет спать.

− Я не это имела в виду, − запротестовала Вика, но рука быстро опустилась под одеяло и нащупала затвер-девшее то, что очень хотело спать! — но я не против…

− Тебе кофе как обычно? — спросил Сергей, выскочив из душа, который до него успела оккупировать Вика — они решили, что года два дети им не нужны и которой ему пришлось напомнить, что она здесь не одна.

− Да, ложку с горкой и две ложки сахара.

− Вам в постель или снизойдете и выйдите на кухню?

− Мы уже здесь! — раздалось из комнаты.

− Кто это мы и где? — притворно воскликнул он, − ничего не вижу, никого не ощущаю! Пойду-ка поближе подойду — вдруг почувствую тебя с более близкого расстояния!

− Нет! — в притворном испуге вскрикнула она, тут же расхохотавшись, − мы уже только что ощутили друг друга очень близко — давай просто кофе попьем, а?!

Так дурачась, молодожены проводили утро. Не нужно прятаться от ее родителей, хотя те и не чинили препят-ствий молодым людям до свадьбы, но вот так проснуться утром в постели и не нужно куда-то бежать, а можно не глядя на часы заняться любовью еще и еще раз, да хоть сколько раз, главное, чтобы хватило запала! Кайф!

Так что жизнь чертовски интересная увлекательная штука! Впереди столько перспектив и начинаний — Сер-гей занимается своими звездами, у него впереди большие планы, тем более он подающий надежды специалист, будущий − смешной такой! великий физик-астроном. Она, ну она, во-первых, его жена, а во-вторых, уже не будущий, а настоящий дипломированный ландшафтный дизайнер, да-да, она проектирует дизайны приусадебных участков дорогих домов, то есть частных домов. И за это хорошо платят владельцы этих самых домов.

Со вкусом у нее все в порядке, так что ее муж должен побыстрее заработать и купить пригородный дом с ви-дом на реку Обь — вот там-то она и развернется во всей красе!

«Все просто отлично!» − думала она, накидывая легкий халатик и оборачиваясь к зеркалу. Постояла минутку и сбросила его вновь, оставшись, в чем мать родила, повернувшись к шкафу.

− О! Так даже лучше! — воскликнул, тихо прокравшийся с кухни и застава Вику в самом лучшем одеянии — то есть без ничего!

− Ой! — только и вскрикнула молодая женщина, когда ее сзади обхватили крепкие мужские руки, проворно опустились с обеих сторон к ее талии и ниже, — Сереж, не надо, ты же сейчас не сможешь, а меня снова заведешь. И я стану р-р-рычащим неудовлетворенным зверем! − подражая рыку животного, одновременно поворачиваясь к нему, хохотнула она. — Давай, целуй и пошли на кухню!

− Что у нас на сегодня по программе? — когда они попили: она кофе, он чай, и утренний моцион плавно пере-шел в завтрак.

− Не знаю!

− А я знаю — поехали на пляж!

− Точно! Нужно выбрать купальник!

С этими словами Вика бросилась в комнату.

− Викуль, боже мой, не спеши так! Пляж никуда не уедет и солнце тоже!

− А вдруг?!

…Уже искупавшись, валяясь на песке, нежась под лучами августовского солнца, они строили планы продол-жения медового месяца:

− Сереж, давай поедем в Москву? Там столько нового, что…

− Не-е-т! Только не в столицу — шум, гам. Какой это медовый месяц? Предлагаю рвануть на Алтай! Машина есть, будем жить, слившись с природой! Жить будем в машине, так как в это время года все занято на месяц, если не на все оставшееся летнее время. У меня есть поролон, два на полтора метра и толщиной аж двадцать санти-метров! Мягко, проверено, точно-точно! Дальше…

− Интересно, кем это проверено?

− Намек понял, отвечаю честно — мной и Наташкой! Но Наташка моя сестра, так что все в порядке! К тому же можешь ее спросить — это мы ездили всей семьей на Алтай!

− Хм, а я где была? — пыталась вспомнить Вика.

− Не знаю дорогая, тогда тебя на моем горизонте не было — это было позапрошлым летом! — хохоча и увора-чиваясь от ее шлепков, отвечал Горшенин. — Дальше, и не перебивай главу семьи: изредка будем проводить набеги на кафешки и ресторанчики, которых там превеликое множество и все хотят накормить нас.

− Согласная я! Сог-лас-ная! − весело закричала она так громко, что на них стали оборачиваться.

− Да тише ты, а то все подумают что-нибудь не то!

− Ой-ой-ой, какие мы скромные стали! Как предлагать всякие вольности так это в порядке вещей, а как…

− Да тихо ты! — сгребая ее в охапку, ответил улыбающийся Сергей, − слушай дальше: завтра не успеваем собраться, так что выедем послезавтра утром, доберемся часов за семь-восемь, может девять-десять, смотря какие будут задержки в пути и, в конце концов, будем на месте! А там, − мечтательно закатил глаза он, − красоты Алтайского края, горы, покрытые лесами и подернутые дымкой испарений, когда проходит дождь…и заметь никаких комаров и мошек! Все подходит под твою нежную кожу, восприимчивую к укусам всяких летучих гадов! − голосом мартовского кота закончил Горшенин.

− А что, стоит над этим подумать! — с задумчиво-улыбающимся видом произнесла Вика и замолчала.

Не дождавшись ответа, он крякнул, привлекая к себе внимание:

− Так я что-то не понял? Насчет чего ты собираешься подумать? Насчет Алтая или времени в пути или вооб-ще поездки в целом?

− Конечно, насчет времени! — рассмеялась она. — Я же уже дала добро на поездку — вот какой невниматель-ный…

Правда, ни на какой Алтай они не поехали — ни во вторник, ни в среду. Нет, не из-за того, что прокопались, прособирались или провалялись в постели, хотя последнее отнимало немало времени молодых. Дело в том, что в понедельник вечером зазвонил мобильник Сергея.

− Кого там приспичило? — произнес он, валяясь в ванне. − Вика, подай, пожалуйста, телефон, я в ванне. Спа-сибо, дорогая, алло?

Они оба весь прошлый день проносились, покупая вещи, без которых, то она, то он не могли поехать на от-дых — таких предметов, как правило, собирается куча и все они нужны! Без них немыслим отдых, к примеру: но-вая губная помада — а как же без нее там, где только природа и ты или нет, твой любимый человек?! Он же без новой помады никак не сможет оценить твою красоту, тем более, когда целует тебя и ему хочется почувствовать твой родной вкус губ, а не помады. Или ему, вот приспичило ему покупать новый навигатор маршрута до Алтая — дорога-то одна, не свернешь мимо, если, правда, не лопух и не ловишь ворон. Его ответ — видите ли, с каждым годом наплыв туристов увеличивается и нужно знать, где какая закусочная или другая едальня находится, голодный ты мой.

В общем, по поводу необходимости тех или иных предметов они даже почти по-настоящему повздорили, правда, это привнесло только остроту в ощущениях молодых мужа и жены.

Но все когда-нибудь кончается — машина заправлена, готова к поездке, поролон уложен, накрыт. Все готово к активному отдыху на природе. Есть время отдохнуть от приготовлений, посмотреть телевизор, пока Сергей моется. Да и лечь нужно пораньше, чтобы выспаться перед дорогой. Наверняка этот гигант, сексуальный монстр снова захочет, ну я и не против, так что чем раньше ляжем, тем быстрее угомонимся.

Но все поменялось в одно мгновенье — Вика смотрела какую-то передачу, когда дверь из ванной открылась, прошлепали мокрые ноги и в однокомнатную квартиру, в их единственную комнату вошел улыбающийся каким-то своим мыслям Сергей, накинувший халат явно на мокрое тело:

— Вика, слушай меня! На Алтай мы не едем — отдых на природе отменяется!

Глянув на него смеющимися глазами, спросила:

— И что ты от меня ждешь? Бурных оваций и аплодисментов по поводу накрывшейся поездки? Так, люби-мый? Что ты такой радостный, как будто выиграл тур по горным рекам Кавказа на каноэ и байдарках?!

— Ну, на байдарках мне как-то неинтересно плавать. Купаться я могу и в спокойных водах рек, морей, на край в бассейне и без эффекта экстрима. У меня новость намного интереснее и захватывающе: мы едем в Америку!!!

— Ура! Ты чего, дорогой, что-то попутал? Давай колись, кто там тебе чего напел по сотику:

— Не хами, солнценосная моя, я могу и обидеться, — ответил Сергей, по виду которого не скажешь, что он даже пытался обидеться — у того улыбка не сползала с лица, — только что звонил Сашка Прозоров, ну мой друг, помощник в подготовке моей диссертации.

— А, этот… помню-помню, который проиграл мне ящик пива, когда я поспорила с ним, что ты не напьешься на мальчишнике и выиграла, так как ты пьешь мало, а когда пьешь, перед этим набиваешься всякой едой так, что никакой алкоголь не пролезает в голову!

— Ага, значит, вот как — где моя доля? Сейчас наберу его снова — промолчал ведь, гад!

— Так, дальше, — прервала его веселое возмущение — у нее уже взыграло женское любопытство, так как вот так отменить Алтайский круиз Сергея заставить должна была иная и намного, перспективная замена, — что там по поводу Америки?

— А? А, да. В общем, так: я же будущее светило науки, не понаслышке знаю многое о звездах, о многих собы-тиях в сфере космоса как прошедших, так и будущих…

— Еще короче, светило науки. Или кто-то сегодня не получит свою долю пирога, — прервали его, на миг отки-нув легкий халат и показав идеальной формы ноги, заканчивающиеся кружевными белыми трусиками — на этом показ закончился, но короткометражного ролика было достаточно.

— Э-э…

— Не виснем!

— В понедельник, двадцать первого августа две тысячи семнадцатого года на территории США пройдет пол-ное солнечное затмение! Вот так вот! Я тебе говорил, но ты наверняка забыла об этом!

— И что? Затмение? Прекрасно! Мы едем туда?… — помахала она рукой, как бы предлагая продолжать. — Смотреть затмение — я это и сама догадываюсь. Все приходится договаривать за тебя, логически вычленяя кру-пицы так зашифрованной тобой информации, что…

— Тихо, женщина, я буду говорить…

— Ах, так! Значит, тихо, женщина?!

В него полетела подушка. Успешно перехвачена. Он перешел в атаку, удачно примененная мужская сила. Победоносный поцелуй — враг повержен. Можно договорить.

— Меня и тебя естественно отправляют в Америку, в город Колумбия, штат Южная Каролина — именно в этом городе будет наблюдаться полное затмение. Группа российских астрономов состоит из четырех человек. Все сотрудники обсерватории Пулковской обсерватории. Вылет в четверг из Москвы в двадцать один ноль-ноль, время московское из аэропорта Шереметьево. Прибываем в аэропорт Колумбии в пятницу, нет уже в субботу. Номеров в гостинице нет, но через посольство для нас сняли несколько комнат в семье местного бизнесмена, что ли, фамилия, черт, как же его? А, Спенсеры. У них целый пентхауз на крыше — с ними есть договоренность естественно за отдельную плату, что мы проведем наблюдения прямо там — все остальные открытые места в городе сданы. Все крыши, мало-мальски приспособленные ровные площадки арендованы, буквально все сдано. Примерно как у нас в Новосибирске в две тысячи восьмом году. Вот. Правда, добираться до Москвы придется кое-кому за свой счет и обратно тоже, но деньги у нас есть — благодаря твоей и моей родне, да и моим сбережениям. Так что на проезд у нас наскребется! Ну что, заслужил я кусочек пирога, а?! — под конец ехидно, масляно улыбаясь, спросил Горшенин.

— Заслужил-заслужил, — рассмеялась она, — только в качестве кого я поеду? Я же ничего не соображаю в ва-ших, ну там, рефректорах, телескопах?! И я не поняла насчет того, кто это едет за свой счет?

— Во-первых, не рефректорах, а рефракторах, сколько можно повторять? А во-вторых, ты едешь в качестве жены-переводчицы — я поставил условие, что только так! Правда, если бы директор обсерватории отказал, то я бы согласился в любом случае и провез бы тебя за свои денежки — жена ведь как-никак! Вот тебе и ответ, за чей счет ты поедешь! — ответил Сергей. Вдруг в глазах запрыгали бесенята. — Так что твои основные обязанности в группе — переводчица и разве что принести стакан сока мне, помахать веером, когда мне станет жарко на крыше в ожидании захода Солнца или может быть у твоего светила науки появятся другие капризы — мало ли что мне прихотнется у буржуинов?! Вот я и…

— Не хочешь ли ты сказать, что я во время полета буду в качестве твоей личной стюардессы и вообще на побегушках за кордоном? — спросила она, ткнув его пальцем под ребра.

— Ой! Что ты, что ты! — охнул от неожиданности Горшенин.

— Что ой?

— Ничего, я буду за тобой ухаживать! Я! Понятно? Только не тыкай меня так — я же нежный у тебя!

— Не буду, не буду! А все же круто поехать в медовый месяц в Америку! А надолго? — спохватилась она.

— Вот тут-то не очень все радужно — затмение в… в общем около трех часов дня по-нашему. Обратные биле-ты на следующий день вернее под утро — так что всего полных три дня, Вика, — неподдельно пригорюнился Сер-гей.

— Ну, ничего мой маленький, ничего! Как вернемся, сразу на Алтай рванем! Делов-то! Как считаешь?

— А что, это мысль — даже разбирать машину не будем — приедем, день отоспимся, потом немного этого, — на этом месте он в наглую опустил глаза к низу ее живота, — и в путь!

Расхохотавшись экспромту мужа, она воскликнула:

— Смотри, чтобы ЭТО быстро не приелось, а то начнешь по сторонам поглядывать! Я тебе резкости в глазах-то поубавлю, и придется тебе как ночью ко мне присматриваться — на большее не будешь способен! Так что учти — для твоей будущей и настоящей работы зрение нужно отменное! Береги себя, дорогой, береги!

— Только так, только так, любимая!..

Следующие два дня для них слились в одну череду покупок, сборов. Родители, в общем-то, не сильно богатые с обеих сторон напряглись и помогли молодым — как-никак билет до США и обратно стоил не мало. Денег для обмена валюты на мелочи там, у молодых Горшениных хватило своих.

Предполетная суматоха и вообще вся суета закончилась только тогда, когда они взмыли в воздух…

— Дамы и господа, леди и джентльмены, рейс восемьсот семьдесят восьмой «Новосибирск-Москва» произвел посадку в аэропорту Шереметьево. Оставайтесь на местах до полной остановки самолета. Выход пассажиров через терминал номер пять, — произнесла стюардесса.

Примерно, то же самое раздалось в международном аэропорту, с той разницей, что диспетчер довел до сведе-ния встречающих на русском, затем на английском языках.

Александр Прозоров, Степан Ильюшин и Николай Архипов встречали Горшениных.

— О! — в один голос заревели молодые ученые, увидев прибывших.

— Здрасьте-здрасьте, разрешите вашу сумку, прекрасная Виктория?! — обратился к Горшениной Прозоров.

— Так, кстати, где моя доля пива, Санька? — сразу взял того в оборот Горшенин.

— Какое пиво? Ты о чем?

— Саша, извини, но я тебя сдала — придется с ним делиться, — с виновато-хитрым видом поделилась разгла-шением тайны пари Вика.

— Вика, ну как так-то? — деланно огорченным видом всплеснул руками тот.

Так как все были в курсе, то веселый хохот разнесся по округе.

— Да ладно Александр, я поспорила с ним — и он сейчас просто локти кусает, что повелся и проиграл другое пари, — ответила Вика. — Ящик пива вернулся обратно, так что никто никому не должен!

— Э, нет, — воспротестовал Ильюшин, — пусть выкатывают оба по ящику!

— Оба на — а тебе-то, какая разница? Ты же не участвовал в пари! — возмутился Сергей.

— Как какая? Вы выкатываете пиво, а мы все вместе его пьем! — загоготал высокий мужчина, — уж не думаете ли вы оба, что у вас пройдет обоюдный фокус типа фифти-фифти и никто никому не должен? Дурных нема! Ты посмотри на них, Коль, что тут творится за нашими спинами и раскрывается вообще окольными путями!

— Прямо-таки жульничество в коллективе, — поддержал до этого молчавший парень, — наверное, всем им нуж-но начислить штрафных люлей!

— Это что такое — люли? — спросила Вика.

— Э-э, ничего Вика, к вам это не относится, — ответил Прозоров, делая страшные глаза Архипову: мол, дурак что ли? При даме-то?! Вслух постарался перевести тему, нагружая прибывших иной информацией: — У нас два часа свободного времени до рейса «Москва-Колумбия». В город ехать нет смысла, предлагаю аппаратуру сдать в багаж.

— А может как-нибудь с собой? Техника чуткая к любым встряскам — вдруг бросят там, в багажном отделении, — забеспокоился Сергей.

— Вот поэтому и давайте-ка пройдем к стойке и проконсультируемся — как лучше поступить, — воскликнул Ильюшин.

Вопросы по багажу заняли немало времени, так что у них осталось, полчаса до начала регистрации. Ждать чего-то не имело смысла, и они прошли в предварительную зону накопителя. Расположились в баре, решив про-пустить по маленькой перед дорожкой.

— Ну, за полное затмение! — предложил тост Николай, когда всем разлили по стопочке коньячку.

— Да, за него, но можно взять и выше — за четки Бейли! — ответил Горшенин.

— Три раза ха-ха-ха! — нужно пить за бриллиантовое кольцо солнечной короны, — перефразировал название «четки Бейли» Прозоров.

— Нет, не так, — воодушевленно замер Ильюшин, придумывая оригинальное название того же светового эф-фекта, но его прервали:

— А может, просто выпьем? А, ребята? А то что-то все здесь умничать начали! — поочередно поглядев на всех, произнесла Вика.

— Нет!!! — в четыре голоса так громко воскликнули астрономы, что на них посмотрела барменша — в каком состоянии улетающие? — Пьем за полное затмение!

— Ну, хоть к какому-то знаменателю пришли, — усмехнулась жена Горшенина…

Уже устроившись в «Боинге» Сергей как школьник крутил головой, разглядывая через иллюминатор катящие-ся машины аэродромных служб, когда зазвонил телефон:

— О! Тихо всем — шеф звонит! — сказал Сергей сидящим рядом — так как полет займет одиннадцать часов, они летели первым классом в улучшенном варианте расположения кресел. — Здравствуйте, Илья Веньяминович…

Сергей разговаривал, больше поддакивая, утвердительно кивал в ответ и изредка вставлял свои реплики до тех пор, пока не подошла стюардесса, и мило улыбнувшись, попросила отключить телефон во время взлета и набора высоты. Кивнув ей, он пересилил себя и прервал говорившего с того конца трубки руководителя их отдела обсерватории: — Илья Веньяминович, меня просят отключить телефон — мы вырулили на взлет, я вам перезвоню попозже, хорошо? Да-да, конечно, как прилетим, сразу наберу… да, конечно, конечно… спасибо… конечно передам… ага, все рядом… да, до свидания. Уф! Все! Отстрелялся.

— Чего говорил он? — накинулись на него товарищи.

— Чего-чего — сказал за вами оболтусами присматривать! А честно — ничего необычного, обычные наставле-ния. Потом расскажу, как взлетим — все, не лезьте ко мне, — и уставился в иллюминатор.

Зная его пристрастие к авиационной технике, никто не стал возражать. Самолет взлетит, а для Горшенина в полете самое захватывающее — это взлет и посадка авиалайнера. Вот потом можно и достать расспросами. Порой его спрашивали — почему не пошел в авиацию, на что тот отвечал «самолет — это чудо, которое создал человек, но он лично должен раскрыть строение вселенной, чтобы понять саму природу полетов в космосе и соответственно в воздухе, в атмосфере планет и только тогда он готов учиться на пилота. Никак не раньше!». После подобной тирады от него отставали, мол, когда ты познаешь законы бытия, тебя не то, что в летное училище, не допустят без посторонней помощи перейти улицу, академик!

Вот «Боинг» покачиваясь на рулежке, вырулил на ВПП и замер. С полминуты ничего не происходило, затем взвыли работающие на холостых оборотах двигатели. Перешли в визг, сразу же заложивший уши — несколько глотков и организм пристроился к свисту двигателей — еще на несколько тонов выше и… как почувствовавший волю, сперва осторожно, почувствовав ослабление поводка-тормозов шасси самолет понесся вперед, все быстрее и быстрее ускоряясь.

Плиты ВПП стремительнее сменяли друг друга, за короткий миг, слившись в единую серую ленту. Стыки плит ощущались также перешедшими в единое дробное постукивание колес. Нос приподнялся в неуловимый миг, стук прекратился. Земля вдруг резко отдалилась на пару, на три десятка метров, стала все стремительней удаляться, по мере наборы высоты, замедляя бег. С увеличением высоты чувство скорости стало пропадать, органы чувств переключились на свист двигателей, ставших как-то тише работать. Нет, это просто так кажется. Чувствовалось, как многотонный авиалайнер рвется вверх, каждую секунду поднимая себя и нежный живой груз на высоту…

Сергей заснул тогда, когда под крылом «Боинга» потянулись бесконечные мили Атлантического океана. За это время их покормили первый раз, по телевизору прокрутили очередной фильм. В иллюминаторе солнце по прежнему светило, несмотря на девять часов по Москве − они обгоняли саму планету в ее движении, но биологи-ческие часы не обманешь и он заснул.

Проснулся от бубнящего голоса рядом. Открыл глаза и увидел развернувшегося к ним с Викой Ильюшина, что-то говорившего ей. Сладко потянувшись, он кивнул головой на пожелание благополучного выхода из сна, и вяло помахал рукой, продолжай.

— Так что еще в 1695 году Эдмунд Галлей, не путай с Галилео Галилеем Вика, создателем первого телескопа и выдающимся мыслителем эпохи Возрождения. Вот. Эдмунд Галлей родился на 13 лет позже впрочем, не буду забивать тебе голову биографиями великих людей — тебе это не столь же важно? Хотя именем Галлея названа комета, пролетающая через Солнечную систему в среднем раз в 76 лет. Вот. Эдмунд заметил, что записи о вре-мени и местах затмений, которые донесла до него история, не совпадают. Самое первое письменное свидетельст-во датируется 22 октябрем 2137 года до н. э. Галлей был уверен в законах тяготения Ньютона и не поддался ис-кушению заключить, что сила притяжения изменилась со временем. Вместо этого он предположил, что должно быть длина земного дня несколько увеличилась с тех времен.

— И что? Почему это день увеличился?

— Не почему, а из-за чего, — поправил ее Александр, — а именно из-за Луны, источника затмений. В курсе, что существуют приливы и отливы? Вот, взаимодействие этих сил и ведет к взаимному торможению, а значит к уменьшению гравитации и силовых полей между Землей и Луной и…

— Погоди-погоди, не так быстро, а то я вообще скоро зависну — причем здесь замедление вращения Земли и исчезновение затмений?

«О, это уже интересно — проверим, дойдет ли до другого склада ума, каким является голова Вики изменение космических взаимодействующих небесных тел?» — подумал Сергей, окончательно просыпаясь.

— А притом и самое прямое: уменьшение сил притяжения каждый год ведет к удалению Луны! Проще говоря, мы ее теряем! Потеря Луны как силы приливов и отливов в далеком будущем приведут к масштабным разруше-ниям на планете! Нет-нет, это произойдет через, Серега, через сколько времени? Я что-то подзабыл!

— Через 616 миллионов лет — на наш век достаточно, — зевнул он, — дорогая, давай я тебе короче расскажу, а то я смотрю, тебя он все грузит и грузит. В общем, так: когда американцы усиленно проводили десантирование на Луну в 1969–1972 годах, то на поверхности были установлены три отражателя лазерного излучения. С тех пор ученым доступен способ точнейшего определения расстояния до нашего спутника. Если послать с Земли на лунный отражатель мощный лазерный сигнал и с достаточной точностью измерить время, через которое он вернется, то можно определить расстояние до Луны с ошибкой, не превышающей одного сантиметра. По данным таких замеров Луна удаляется от Земли на 3.8 сантиметра в год. Вот так. С удалением Луны от Земли ее видимый угловой размер становится меньше. Полные солнечные затмения происходят все реже, а именно полное и мы летим зафиксировать, когда как кольцеобразные происходят все чаще. К сожалению, полные солнечные затмения неумолимо идут к своему исчезновению. Когда средний радиус лунной орбиты возрастет на 23 410 километров, видимый размер лунного диска будет уже слишком мал, чтобы полностью закрыть Солнце даже когда Луна будет находится в ближайших к Земле точках своей эллиптической орбиты. С этого момента полные солнечные затмения на Земле становятся невозможны. Но как я уже сказал, это произойдет не скоро. Все, думаю пока ученых лекций тебе достаточно, дорогая.

— Хм, знаешь, а это интересно — почему ты мне никогда не рассказывал об этом? — обернулась к нему Вика.

— О чем? О звездах? Неправда, я пытался, но тебе было неинтересно. Уверен, если бы мы не были заключены здесь, и у тебя была бы возможность заняться чем-то иным, ты бы пропустила мимо ушей всю эту информацию.

Подобные группы ученых слетались со всего мира в Соединенные Штаты, чтобы запечатлеть небесное пред-ставление. Большинство людей считало солнечные затмения просто красивой иллюминацией, этаким шоу, но очень много информации можно получить по изменяющимся воздушным потокам, перепадам температуры в этой области, где проходит тень Луны. С помощью солнечного затмения создаются уникальные условия для ис-следования солнечной атмосферы. Например, можно исследовать комбинацию изображения Солнца в инфра-красном спектре и солнечной короны, снятой в это же время с Земли во время полного затмения.

Вот именно для этого и нужно вести наблюдения и оценку окружающего пространства, использую любые возможности, любые положения небесных тел. Изучение с помощью всевозможных инструментов зрительного, а также спектральных анализов даст много информации о космосе без необходимой отправки дорогостоящих кос-мических станций.

К тому же, это более скрытный способ изучения пространства, пока Земля не имеет развитых космических систем передвижения и…защиты от тех, кто может заинтересоваться молодой цивилизацией.

И не стоит с полной уверенностью думать, что любопытные взгляды будут исходить только от гуманоидных цивилизаций.

 

Глава 3.

Кудрявцев сидел в кресле лунохода вернее полулежал и смотрел вверх, куда коротким факелом, вот уже пре-вращаясь в просто яркую точку, уходил челночный аппарат, доставивший их сюда и теперь увозивший на орбиту к ОЛС троих космонавтов, которых они сменили. Два часа назад с Земли пришло сообщение о вылете к ним «Прогресса М-12МП», везущего запас топлива для вот этого самого челнока «Клипера», на котором скоро стартуют улетающие на орбиту. Через два месяца и они улетят. Может быть на «Клипере» или другом шаттле. А сейчас работа.

— Эстер! Ну все, поехали.

— Ты хоть сядь по-людски, — усмехнулся астроном экспедиции.

— Конечно-конечно, — встрепенулся Петр, принимая вертикальное положение и берясь рукой за специальный поручень для пассажиров.

Они не стали спускаться в низину — уже на вторые сутки Луна перешла фазу старения и они всем составом дождались этого обычного на Земле момента смены суток, но здесь ночь пришла и вот уже четвертые сутки не собиралась сдавать свои права. Солнце светило где-то из-за горизонта спутника, но его прямых лучей они уже не видели, видя свет только на Земле. Скоро Луна на несколько минут встанет точно между Землей и Солнцем…

Так что они отъехали за выступ и погасили свет, наблюдая за стартом челнока. Если бы командир увидел их без работы… то нравоучений бы не обобрались. А так никто не видел — они едут, но пока скрылись из глаз! Вот и все!

Телескоп-рефрактор находился на ровной площадке и был направлен в сторону Земли — в момент солнечного затмения они должны провести замеры краев солнечной короны, произвести расчеты, замерив, давление ее краев из-за диска Луны и многое другое за две с половиной минуты затмения.

Сойдя Петр и Эстер, светя фонарями, подошли к комплексу, начав проверку аппаратуры.

ОЛС

— Есть касание шлюза, — через несколько секунд. — Плотный контакт. Проверена герметичность узлов состы-ковки, начинаю выравнивать давление, — произнес Дэниел Бекис, управляющий челноком.

Когда прошло подтверждение выравнивания давления, Герман Афанасьев протянул руку и опустил рычаг — люк медленно поплыл вовнутрь, открывая переходный тамбур. С той стороны ОЛС мягко светился свет. Герман отстегнул страховочные ремни и после кивка Бекиса оттолкнулся и поплыл на орбитальную базу. После нава-лившейся нагрузки во время отрыва от спутника переход в невесомость показался вообще райским состоянием.

Вскоре они втроем провели все проверочные процедуры, как-то: целостность топливного контейнера стан-ции, куда через восемь часов будет слито горючее с транспортного корабля. Вообще большее количество кораб-лей на орбите Земли давало больше возможностей для манипуляций кораблями и использования их в общих це-лях. Вот и теперь «Прогресс» в общем-то, разовый корабль использовали как баржу-танкер. После его отстыков-ки с ОЛС можно будет оставить его на орбите в качестве дополнительного материала — кто его знает, вдруг что-то на нем пригодится впоследствии?

— Ну что, чем займемся, господа? — спросил Береговой, специалист полета, астрофизик по специальности.

Когда прилетел «Клипер» он вместе с прилетевшими помог установить и активировать оборудование. Те-перь… теперь его прямая работа закончена — дело за пилотом, то есть командиром экспедиции.

— А ничего Валера, просто ждать, — последовал ответ Бекиса.

Автоматика «Прогресса М-12МП» провела очередной этап проверки пространственных координат и отдала команду, по которой корректорные двигатели выпустили двухсекундный выброс пламени и изменили траекто-рию по отношению к уже занимавшей большую площадь пространства перед курсовыми видеодатчиками Луны. Еще через минуту более продолжительно заработали тормозные двигатели.

Вперед, в определенную точку пространства ушел импульс-согласование с ОЛС, но как бы ни был целена-правлен сигнал, погрешность всегда существует. Боковое отражение части радиоимпульса о корпус комплекса привело к уходу в холодные пустынные просторы космоса части сигнала. Но как оказалось не совсем пустын-ные… Через некоторое время «Прогресс» окатило излучение необычного диапазона и ушло обратно, перед этим проникнув внутрь корабля и совсем уж необъяснимым свойством отсканировало все системы автоматического корабля…

— Петр, Эстер, как слышно? — спросил Бейли, находясь внутри «Лунаса».

Через час была его смена помогать Олсену, бортинженеру, а по основной специальности специалисту по гео-логическим породам в сборе лунных пород и проведению самих анализов в мини-лаборатории лунного комплек-са. Он не был против — вообще для любого участника выйти на поверхность было в радость. И без разницы, чем заниматься помимо основных обязанностей, лишь бы еще раз почувствовать под подошвой поверхность Луны.

— Слышим вас хорошо, Бейли, — ответили оба астронома.

— Хорошо, как работает комплекс?

— Аппаратура в норме, проводим проверку фиксированного ведения выбранного объекта по отношению к Луне.

— Вот и отлично. У вас есть возможность провести эти замеры по приближающемуся «Прогрессу» — откройте канал доступа, сброшу вам пространственные координаты грузовика. Он только что вышел на связь — будет над нами через… через сорок минут.

— Принял, — пришел ответ Кудрявцева, — сбрасывайте координаты.

Почти сразу замигал сигнал получения пакета данных. Нажатие клавиши и данные перенаправлены на поисковую систему телескопа.

— Сейчас мы тебя осмотрим, — произнес Эстер Виртс, подключая внутренний дисплей скафандра на прием изображения с телескопа. — Так, так, Петр глянь по параметрам, какая угловая поправка? Что-то я пока не фикси-рую «Прогресса».

— Сейчас, вот, перевел на систему.

— Есть, принял. Есть Петр. Поймал! Подключайся, сам увидишь.

Войдя в режим, Петр увидел летящий корабль. Вот мигает проблесковый сигнал-маяк причальной мачты, сигнализируя об активности корабля.

— Давай приблизим вид и проверим ведение комплекса на конкретном узле корабля — если получится, то зна-чит, аппаратура вообще суперная и справляется со своими задачами!

— Давай попробуем.

Комплекс успешно вышел из испытания — они без дерганий картинки осмотрели выбранный участок корпуса корабля у основания правых корректорных дюз. Затем взяли во весь объектив корабль и еще подальше с фоном звезд.

— Хочется похвастаться, — прокомментировал Эстер, — отправь Полу.

— Понял, — ответил Петр, на миг отвлекшись, открывая канал передачи с «Лунасом»:

— Пол, принимай картинку — аппаратура отлично ведет…

— Это что такое? — раздался голос Эстера, а через секунду и Пола.

— Что? — не понял Петр, подумав, что сбилось наведение, сразу переключив вид на «Прогресс», ожидая уви-деть просто звезды, а не корабль.

Но нет, «Прогресс» на месте, только… что-то синеватое, точнее отсвечивающий синевой почти эфемерный луч касается грузовика. Кто его знает, сколько мгновений этот луч уже контактировал с кораблем? Может быть, это световое преломление лучей в связи с аберрацией света какой-либо звезды? Как бы то ни было, но в резуль-тате этого неясного свечения «Прогресс М-12МП» исчез в яркой вспышке взрыва — вырвавшиеся выворачиваю-щиеся бутоны воспламенившегося топлива на миг окрасили космос и тут же сошли на нет. Космос был снова чист и безмятежен, как будто ничего и не произошло. Но за одним исключением — только что здесь был корабль, а теперь его нет.

Что-то, какая-то часть «Прогресса» явно осталась, промелькнув в ракурсе поискового объектива, и исчезла в черноте космоса.

Наблюдающий за сверкавшей черточкой-«Прогрессом» из иллюминатора «Клипера-2» Герман вздрогнул от вида вспыхнувшей, мгновенно съежившейся и исчезнувшей искорки корабля.

— Э-это что такое? Командир, «Прогресс» взорвался…

Три секунды спустя.

ЦУП. Россия.

— Внимание! Пропал сигнал с «Прогресса М-12МП», телеметрия не подает сигнатур, — произнес оператор ведения грузового корабля — он только что передал пакет команд на изменение траектории и все.

К нему подошел ответственный за «Прогресс» Пашкевич Иван Викторович:

— Проведи…

Через несколько минут они удостоверились в полной потери связи. Но тут оператор связи с «Лунасом» со-общил, что принимает передачу с МКС, трансляция с ОЛС — «Лунас».

И теперь все в огромном зале увидели весь фрагмент катастрофы:

— Боже мой — «Прогресс» просто расстреляли! Его расстреляли! — изумленно вымолвил оператор.

— Ты что говоришь — кто расстрелял? Я не любитель боевой фантастики, — набросился на него стоящий рядом руководитель всего ЦУПа Андрей Павлович Суханский. — Провести спектральный анализ пространства…

ОЛС

ОЛС только что прошла точку состыковки с «Прогрессом» и по плану они должны были провести все работы с грузовиком и вывести его на стационарную орбиту. За это время ОЛС уйдет на ту сторону Луны. По времени все идеально, ничего не меняется.

Старт по графику, оставшегося топлива достаточно, — с этой стороны также ничего критичного — но только грузовика уже нет.

— Не знаю, что произошло Валера! Свяжись с «Лунасом», доложи, что мы видели, − приказал Бекис, заняв-шись другими вычислениями, но его очень скоро окликнул встревоженный голос Берегового:

− Командир, связь отсутствует! Как основная, так и дублирующая.

− Как так? Проведи тестовую проверку. Герман, сходи в челнок, глянь через иллюминатор — что там с пере-дающей антенной.

Прошло минут двадцать.

Антенна на месте, никаких видимых повреждений не выявлено. Вдруг Бекис спохватился:

— Герман, живо хватай проблесковый маяк и крепи его у пятой рампы — на «Лунасе» же, наверняка с ума схо-дят из-за молчания. Так, облачайся, я пока настрою маяк.

Вскоре маяк был установлен. Оставалось надеяться, что с поверхности увидят три коротких, три длинных, три коротких вспышки — сигнал «все в норме». Другого способа сообщить у них не было.

Когда все было перепроверено, ОЛС уже приближалась к терминатору. Восстановить связь так и не смогли. Начали детальное прозванивание цепочки. Вскоре причину нашли — компьютер выдавал возможную причину в не прохождении первичного импульса на радарный комплекс антенны дальней связи, только процесс замены блока был длительным по времени, но ничего, у них есть время…

«Лунас»

— Максим, нет связи с ОЛС, — раздалось по внутренней сети «Лунаса».

— Что за черт? Проверили на всех частотах?

— Конечно, — ответил Колесников, отвечающий за всю электронику.

— Так, ладно. Виртс, — вызвал он астронома, — наведите телескоп на ОЛС — осмотрите, нет ли никаких повре-ждений? Связь с ними пропала!

— Есть, командир.

Через несколько минут пришел доклад, что видимых повреждений на ОЛС не наблюдается. К тому же они засекли проблесковый маяк, прикрепленный снаружи.

— На ОЛС все нормально, — успокоил начальника экспедиции Кудрявцев.

Пока особо тревожиться не было причин, но что-то пошло не так. Отправка предыдущей смены идет по гра-фику, через пятнадцать часов ОЛС совершит оборот и выйдет в точку благоприятного старта «Клипера».

«Пока нет причин волноваться, пока…, - размышлял Токарев, — только связь обрушилась вместе с взрывом «Прогресса» — настораживающее стечение обстоятельств».

— Как только ОЛС выйдет из зоны контакта, попробуем связаться через спутники Луны, — подытожил он свои размышления.

ОЛС

Из-за горизонта вырвался первый луч Солнца, заливший ярким светом ОЛС. К этому моменту визуальный контакт с «Лунасом» был потерян с полчаса, соответственно они вышли и из зоны прямого эфирного контакта. Станция с пристыкованным «Клипером» и спускаемым челноком сбоку летела на освещенной стороне Луны, то есть невидимой с Земли. Появилась возможность попробовать путем системы спутников связаться с «Лунасом»:

− Герман, дай траектории полета спутников связи Луны — попробуем через них связаться, — попросил Бекис…

Последующие три часа пролета не принесли ясности общей ситуации, хотя информация по автоматическим станциям появилась. Правда, в несколько иной форме. ОЛС была почти в зените, когда на радаре засекли три спутника, функциональных, находящихся в общей цепи передаточной системе сигналов.

Компьютер зафиксировал исходящие от них электромагнитные волны. Траектория полета ОЛС пролегает несколько в стороне, но если с Земли отдать команду… то можно заснять пролет ОЛС со стороны, провести ком-пьютерную и спектральную обработку снимков и выяснить состояние ОЛС, сообщив на «Лунас» о полученной информации. В общем, на Земли могут получить подтверждение целостности орбитального комплекса.

Вдруг самый удаленный от них спутник…

ЦУП. Россия.

Только что прошло совещание по поводу взрыва «Прогресса М-12МП». К единому мнению не пришли — ана-лиза окружающего вакуума в момент взрыва только на основании записи с лунной базы все же было не доста-точно. Высказанная первая же мысль о инопланетном вторжении на некоторое время заняла главенствующую роль, но вскоре уже прорабатывались варианты технического, земного характера. Также не исключалась роль столкновения с высокоскоростным небольшим метеоритом или просто обломком, встретившим на своем пути корабль — в общем, версий с каждой минутой становилось все больше и больше. Даже потеря связи с ОЛС и есте-ственно с самой лунной базой объяснили стечением обстоятельств, благо подобных курьезов при освоении кос-мического пространства было превеликое множество.

Для выяснения общей ситуации решили пойти по плану «Б» — то есть использовать «Дискавери», чтобы шаттл оценил общую обстановку. Из Хьюстона уже передали снимки, сделанные космическим телескопом «Хаббла», использованного в необычном режиме — предназначенный для осмотра глубинных слоев космоса, космический комплекс выполнил не менее сложную операцию по коррекции наведения главного телескопа на Луну. Сделанные четкие детальные фотографии передали изображение «Лунаса» и нескольких фигурок астронавтов, выполнявших какие-то работы — значит, там все в порядке, просто нет связи!

«Дискавери» уже заправил емкости из резервуара МКС — что впустую гонять шаттл? — и ждал команды на старт. Инструкции экипаж «Союза ТМА-48», пилотирующий шаттл имел более жесткие — провести внешний ос-мотр станции. Если все в порядке, пристыковаться к ОЛС, соблюдая режим РАДИОМОЛЧАНИЯ! — подобные меры были внесены после проведенного брифинга с зарубежными коллегами, которые настояли на эфирном молчании — якобы это контакт, только не ясно, то ли мы спровоцировали инопланетный разум к подобным дей-ствиям, то ли это была просто попытка сканировать «Прогресс».

«М-да, странные методы познания внутреннего строения наших систем космического пилотирования, если это вообще контакт», — подумал Суханский.

Довести до какого-либо завершения мысль не дало очередное сообщение операторов…

ОЛС

…точка-сигнал спутника на радаре исчезла, что было совершенно невозможно. На спутнике могла отказать передающая аппаратура, но сам корпус, экранирующий излучение радара других станций должен остаться!

Бекис заподозрил неладное, мгновенно сопоставив взрыв «Прогресса» и это затухание сигнала другой авто-матической орбитальной станции.

Подозрение переросло в уверенность после потери сигнала с еще одним спутником. Что-то подсказало, на-верное, шестое чувство и он перевел поисковый радар ОЛС в пассивный режим, перед этим определив направле-ние нахождения третьего спутника. Глянув в тот участок неба, Дэниел почти был уверен в последующем разви-тии событий. «Гранк-14» находился достаточно близко от них, судя по показаниям радара и…произошло то, чего он в душе предопределил — регистрация радиосигнала с него прекратилась и почти сразу короткий световой взблеск в том районе.

— Видел? — спросил он Германа, — это уже становиться закономерностью. Я начинаю склоняться к версии об инопланетянах, методично уничтожающих спутники — пока другого объяснения не нахожу.

— Спрашивается, для чего? — кивнул в ответ Афанасьев. Хм, вероятно, им есть что-то прятать, что-то скрывать от нас.

— И это что-то находится где-то рядом, — подытожил Береговой, вернувшийся из соседнего технического от-сека. — Командир, восстановить связь возможно, но потребуется часов пять-шесть, не меньше — выгорели платы передачи кодированного импульса. Создается впечатление, что они сдохли, когда были в активном режиме, но я не знаю ни одной природы излучения, могущей просто расплавить платы. Я замерил — никакого скачкообразного пика напряжения не было ни до, ни после отказа системы. Только, — тут он помедлил, — стоит ли пока восстанавливать связь? — закончил он, кивнув в направлении вспышки.

— Спасибо, Валера, — ответил Бекис, — кажется то, из-за чего взорвался «Прогресс» косвенно стало причиной общего сбоя связи. И пока ситуация не проясниться я тоже думаю, что лучше всего не проявлять никакой актив-ности со своей стороны. Все три спутника уничтожены, будем прямо говорить в момент передачи информации, то есть в период активности бортовых систем особым видом излучения, бьющим по большой площади. Вернее, оно охватывает пост-эффектом большую площадь, нежели сам луч. ОЛС как я думаю, коснулся этого края, зна-чит, кто-то там сканирует пространство, — вынес свое предположение Бекис.

— Да, я провел первичное схематичное моделирование положения ОЛС, «Прогресса» — получается, что удар пришел из-за обратной стороны на удалении примерно восемьсот тысяч километров от Луны. Мы находились в стороне во время передачи с грузовоза. Его сигналы засекли, а наш нет, так как мы выступали примерно под уг-лом в пятнадцать градусов над горизонтом, — продолжил Афанасьев.

— Тогда напрашивается вопрос: где то, что должно находится здесь? — заключил Береговой.

— А вот этим мы и займемся и попытаемся вычислить, пока отрезаны и совершаем оборот, — воскликнул Бе-кис. — Но будем делать это тихо. Значит так: ты, Герман, занимаешь пост у системы…

Бекис не успел докончить, как смотрящий вниз, на поверхность Береговой воскликнул:

— Вы только посмотрите, посмотрите вниз, на поверхность…

ЦУП. Россия.

«Это не правда, этого не может быть! Это только у фантастов — инопланетяне атакуют и уничтожают спутники, а затем…!» — неслись мысли в голове оператора, только что сообщившего о потери контакта с тремя станциями связи на обратной стороне Луны.

У космических держав, в общем-то, всегда разрабатывались конкретные действия на случай чего-либо подоб-ного. На случай вмешательства иных сил. Только все это казалось каким-то нереальным, отдаленным в будущее, когда человечество устремится в просторы глубокого космоса и там, именно там, а не дома встретит иной разум. Но потеря контакта с тремя спутниками навевала опять-таки на эту мысль.

«А что ты все-таки ждал? Ты же сам занимаешься космосом, и исключать возможность наличия где-то иного разума, по меньшей мере, не умно. Просто что-то в наших действиях показалось им не безопасным. Ведь они не атаковали планету, просто наблюдают за нами со стороны Луны, а мы своими исследованиями наверняка спро-воцировали создание предпосылок для атаки», — думал он.

— Связь с Хьюстоном! Доктор Даттон? Предлагаю задержать старт «Дискавери». Критической ситуации по плану старта «Клипера» в данный момент нет. Также предлагаю послать односторонний сигнал на «Лунас» и на ОЛС, когда она войдет в зону эфирного контакта и передать подтверждение старта «Клипера»…

Прошло несколько часов, когда накал и нервозность людей в центре управления спал. Этому способствовало изображение на главном экране ЦУП работы разгонного двигателя «Дискавери», направлявшегося к Луне. Пол-часа назад вышла на связь ОЛС, уже связавшаяся с «Лунасом» и подтвердившая получение одностороннего со-общения с Земли.

Некоторое время шел активный обмен данными, в результате которых старт «Клипера» вообще отменялся — готовящимся стартовать на «Клипере» команде предыдущей смены «Лунаса» предлагалось дождаться прилета «Дискавери», везущего топливо и который заберет их обратно.

Суханский облегченно вздохнул — общая ситуация в окололунном пространстве прояснилась благодаря вводу в строй системы связи ОЛС и получения с нее разъяснений по всей ситуации. Из этих выводов следовала совершенно иная картина взрыва «Прогресса» и спутников связи. Выходило, что произошло простое стечение космических составляющих. И только. Правда, некоторые неясности конкретно со связью остались, но с этой стороны выступили ученые астрофизики, обосновав одновременный обрыв связи.

«Лунас»

Токарев размышлял уже в свете последней трактовки над просмотренным материалом, записанным орбитальным комплексом при пролете обратной стороны спутника.

Он снова отправил астрономов к комплексу — Кудрявцев и Виртс все дни только тем и занимались, что нама-тывали километры по поверхности спутника от базы до всего телескопного комплекса. Теперь они держали в фокусе ОЛС — на всякий случай, теперь уже для очистки совести. Приближающийся «Дискавери» выйдет к ОЛС, соблюдая режим молчания, и только при непосредственных маневрах выйдет на связь.

«Это уже смешно, но пусть будет так», — подумал Максим.

— Командир, можно мы пока займемся другими исследованиями? Ведь до стыковки более часа, — раздался голос Петра Кудрявцева в главном блоке «Лунаса».

— Нет, — отрезал Токарев, — практикуйтесь на малоразмерной цели, — смягчил он под конец голос — ребята-то, вообще-то ни в чем не виноваты, — как говорится тяжело в учении, легко при затмении, — пошутил он.

— Есть, — откликнулись с той стороны правда не очень-то довольным голосом.

Максим еще раз включил повтор записи.

На мониторе появился вид освещенного обратного горизонта Луны, захватывающего некоторую часть лунного пейзажа. Ничего необычного вначале не происходило — неторопливо меняющийся ландшафт внизу, кратеры, лавовые древние потоки. В какой-то миг что-то изменилось. Нет, не внизу — на орбите. Какой-то росчерк сверху вниз, еще один отраженный отблеск чего-то стремительно мелькнувшего на Солнце. Вот целое заискрение и один продолжительный взблеск. Глаз зрительно прорисовывает путь-след этих световых сплетений.

«Вы только посмотрите, посмотрите вниз, на поверхность!» — раздался записанный голос, кажется Валеры Берегового.

«Вот это да! Такое не часто увидишь!» — ответил Бекис, командир экспедиции до них.

«Мне кажется, никто в действительности этого еще никто не видел», — голос Афанасьева.

«Ты снимаешь?» — Бексли.

«Э-э, уже да!» — Береговой.

Сразу же камера плавно пошла вниз, выхватив некоторый участок поверхности — Максим ясно увидел мелкий всплеск на поверхности, затем еще один поблизости. На этом месте ракурс съемки изменился, выделив вот только что упавший осколок астероида, и быстро приблизился. Поднятая взвесь указывала место падения.

«Оп-па, новый кратер!»

Фокус снова сменился, теперь охватывая всю видимую поверхность Луны. Сразу стало видно падение круп-ного осколка из астероидного роя, бомбардирующего большую территорию спутника — да, новый кратер нужно будет впоследствии внести в меняющийся в этом месте ландшафт.

Запоздалая свита этого метеора усеяла мелкими, с такой высоты, но четко наблюдаемыми вспухающими и расходящимися серыми кольцами поднятой пылевой взвеси в местах контактов с поверхностью метеоров.

«О, еще один спутник исчез с радара», — это Афанасьев.

«Как? А где он находился? — голос Бексли. — Понял, вот его траектория полета… Так, траектория «Зонда-5»… он должен быть вот здесь… так… видели? «Зонда-5» только что попал в полосу…»

«Мне кажется командир, вот и ответ, что произошло со всеми спутниками здесь, которые пропали у нас с ра-дара, да и с «Прогрессом»! «Зонд-5» только что мигнул той же самой искрой-вспышкой взрыва — его не сбили. Он попал в поток, сбивший его! И это не инопланетяне, черт! Мы все облажались!» — хохот Афанасьева.

«И все! На Земле тоже! Представляю, что там сейчас твориться — прорабатываются ответные ходы, стратеги-ческие планы ответных действий на атаку инопланетян, открываются шахты с баллистическими ракетами, наверняка какие-нибудь секретные космические боевые станции американцев, ну или наши, мы тоже не лыком шиты, с мощным лазером нацелились сюда и…»

«А на Земле в каких-нибудь суперсверхсекретных глубинных бункерах прячут представителей флоры и фау-ны, ведется жесткий отбор — кто будет продолжателем рода человеческого», — подхватил мысль смеющийся го-лос Берегового.

«Я туда хочу этим самым представителем продолжения рода, где записаться? Мне должна быть поблажка — я космонавт и все своими глазами видел: могу, так сказать рассказать своим детям, с чего все начиналось!..»

«Так, расслабились, и хватит, — прервал шумную демагогию голос Бексли, — ведь эту запись мы пошлем на Землю, как только выйдем в зону досягаемости сигнала. — На этом месте голос командира почему-то прыснул, как будто сдерживал себя, чтобы не засмеяться, но не смог: — И я не позволю вырезать ваши цитаты. Заметьте, вы сами подписали себе приговор после разбора полета на Земле!»

«Но командир, вы же были с нами?!» — голос Афанасьева.

«Да с вами, но я в отличие от вас радовался вот этому кометному рою молча. Все, прекратили дебаты, про-должаем регистрацию потока — я так думаю, что и Земля может оказаться на его пути».

Запись длилась еще несколько минут, показывая явный выход Луны из метеорного потока, ушедшей в сторо-ну с его пути.

Максим усмехнулся — ну балаболы, на самом деле балаболы! Хотя все мы люди, все испугались подобным необъяснимым действиям. Но если сопоставить их выводы на орбите и наши здесь, то получается, все пришли к одному и тому же — инопланетяне! Слава богу, что это не подтвердилось.

Глубоко вздохнув, он неожиданно почувствовал, как с плеч свалилась какая-то гора, неприятная тяжесть и Максим потянулся к приборной панели связи, вызывая ОЛС.

ОЛС

— «Дискавери», хорошо идете, только компенсируйте отрицательное боковое вращение… Контакт через пять секунд, четыре, три, два, один, контакт, — передавал показания со стороны ОЛС Дэниел Бекис. — Все, наша карета прибыла! — сообщил он остальным на станции.

Герман и Валера уже нетерпеливо ждали у переходного стыковочного тамбура выравнивания давления с шаттлом…

— Земля, «Дискавери» готов начать движение, — доложил Смирнов, командир и пилот шаттла, когда прошла процедура слива топлива в баки ОЛС, заправка спускаемого челнока. Все как положено, все для следующей экс-педиции.

— «Дискавери» — ждем вас дома. Счастливого полета! — пришел ответ.

— Сергей дай связь с «Лунасом», — попросил Бекис, — хотим попрощаться с ребятами.

Тот не стал настаивать, сам с некоторой толикой зависти смотря в левый иллюминатор, в котором проплыва-ла поверхность Луны такая близкая, протяни руку и кажется, коснешься ее. «В следующий раз», — мысленно произнес он, успокаивая самого себя, даже не представляя, что никакого другого раза не будет.

— «Лунас»? Мы готовы к полету. Забрали предыдущий экипаж. Хорошо ведите там, следите за базой. Ничего не ломайте — я хочу там тоже побывать после вас! Встретимся на Земле, до встречи. Передаю слово Бекису, — воскликнул Смирнов, кивая Дэниелу.

— Максим? Мы все желаем вам успехов в исследованиях спутника Земли, удачно провести замеры солнечной тени на Землю. В какой-то мере завидуем вам: как-никак такое событие — наблюдать затмение со стороны. Мы тут всем экипажем решили встретить затмение вместе, если позволят: адаптационный период после посадки ни-кто не отменял, но вдруг! Так что вместе с вами будем наблюдать солнечную корону, каждые с разных ракурсов, так сказать и вспоминать нашу встречу на Луне. С нетерпением ждем посадки — соскучились по дому…

…Управляемая автоматикой ОЛС равнодушно отслеживала уменьшавшийся в размерах и силе светоистече-ния конус разгонного двигателя шаттла, продолжая орбитальный полет.

Настроенная Валерием Береговым на всякий случай аппаратура камеры слежения по несколько иному критерию отсчитывала часы до ухода на обратную сторону спутника. Все меньше и меньше оставалось времени до осмотра и записи всего, что может произойти там, как в космосе, так и на поверхности Луны. Мера была разумная — после выхода в переделы досягаемости компьютер ОЛС сбросит данные на приемную антенну «Лунаса», вдруг что-нибудь засечет аппаратура слежения?

Вроде бы все встало на свои места и все понятно, но вероятно у одного члена экипажа были сомнения по не-которым аспектам общей ситуации на орбите Луны. А может быть не нужно сгущать краски? Но человеческий фактор есть человеческий фактор — этого никто не отменял и создатель всего того, что обращалось на орбитах Земли и Луны, вправе был перепроверять полученные данные и выводы помногу раз. Такова природа человека — любознательность и осторожность, позволившие этому разумному виду стать основным и направляющим видом на Земле. К тому же автоматика есть автоматика — обычный, хоть и продуманный программистами набор про-грамм.

ОЛС в любой ситуации все равно проведет запись пространства.

ЦУП. Россия.

Андрей Павлович снял гарнитуру с головы и пододвинул к себе папку со всей информацией. Сначала старта и окончания миссии «Лунас-5» STS-298 шаттл «Атлантис». Улыбнувшись, вписал в графе российской стороны последнюю строку: шаттл «Дискавери-М» STS-302 благополучно совершил посадку на мысе Канаверал 20.08.2017 г. в 14.41.50. Время московское. Состояние и здоровье экипажей после посадки «Лунас-5» и «Союза ТМА-48» нормальное. Миссия успешно завершена. Подпись.

Все, с этой минуты его внимание обращено к миссии «Лунас-6» и всех полетных изменений на МКС. Это не означало, что его не интересовали полученные результаты предыдущей экспедицией на Луне — будет время, он просмотрит их, но сейчас он продолжал исполнять роль главного диспетчера. Зона полетов пролегала намного выше потолка любых самолетов — в космосе.

Так, что-то там у нас? Хм, пока все по плану, никаких срочных дел нет, есть время передохнуть. Андрей Пав-лович откинулся в кресле и неожиданно даже для себя посмотрел на часы: до окончания дежурства оставалось три часа. Как я устал! — только сейчас понял он.

— Наталья Николаевна, а организуйте кофейку? — попросил он секретаря, отжав клавишу селекторной связи.

Кивнув в ответ подтверждению просьбы, Суханский еще раз глянул расписание запланированных исследова-ний на МКС. В это время открылась дверь, и вошла секретарша с подносом в руках.

…Он допивал кофе, когда по селектору пришло сообщение о подлете «Прогресса М-13МП» к МКС — очеред-ной стартовавший грузовоз выходил на стыковочный курс — передышка окончилась. Вздохнув, он встал и направился в центральный зал управления. Работа продолжалась, и Суханский отложил в сторону мысли о произошедшей нестандартной ситуации около Луны…

Но в других кругах, более приземленных в плане дел Земли, а не вселенной и отвечающих за безопасность страны продолжались прорабатывать всевозможные варианты действий против чуждых сил. Также как и в дру-гих странах. И многие секретные системы вооружений, приведенные в боевую готовность, продолжали отслежи-вать и сканировать пространство, готовые к залпу. Военная машина была готова изо дня в день нести бессмен-ную вахту и нескоро эти системы будут переведены в более мягкий режим активности.

Человек существо любопытное и настороженное одновременно. Готовое как исследовать, так и защищать свои права на жизнь, на само существование.

…Проходили минуты, часы…

Космос был также великолепен в своем немом гордом молчании и пренебрежении к потугам любых проявле-ний разумной мысли, от кого бы она ни исходила. Вселенной было все равно, что произойдет здесь, там, в со-вершенном ином измерении или временном промежутке. Звезды также холодно взирали издалека. Скопления и туманности продолжали бесконечный бег друг от друга.

Колоссальные титанические силы космоса продолжали свои неведомые и непостижимые реакции изменения материи, переходы из одного в другое состояние… Вселенная продолжала жить своим ритмом и не отслеживала местные изменяющиеся условия существования маленького мира планеты Земля, раз и навсегда вписав этот мир в свой круговорот движения, определив ей место в общем мироздании.

Звездная система землян неслась в пространстве, развиваясь и пытаясь познавать само себя и все, что их ок-ружает, но ведь кто-то иной может также изучать и тебя…

Весь мир продолжал стремительный бег вперед, стараясь успеть здесь, не опоздать там… Большинство насе-ления планеты вообще не интересовалось далекими звездами. Что там происходит за голубым краем дымки ат-мосферы, волновало малую ее часть. И тем более приближающееся полное солнечное затмение для подавляющего населения было пустым звуком — солнечное затмение, ну и что? Солнечное затмение. Станет днем темно на несколько минут. Интересно и только! Никакой практической значимости для простого обывателя, занятого выживанием в этом стремительном мире оно не несет, значит, нечего на него отвлекаться. Тем более, что происходит затмение как правило, в одной точке Земли и для всех остальных оно невидимо. Никакого общемирового значения и обсуждения по средствам массового сообщения не произойдет и массовость не заинтересует так, как, к примеру, авария танкера у какого-либо побережья или авиакатастрофа.

Но это уже на Земле. Это реальность, более отвечающая действительности повседневной жизни людей, а за-тмение, так оно в космосе! Поэтому это предстоящее событие не нашло столько откликов и заинтересованности, как высадка людей на Луне по программе «Лунас». Эта тема живо обсуждалась, но именно из-за ряда причин, одна из которых трактовалась как «предотвращение какой-либо паники населения в виду возможных выводов людей о попытках вступить в контакт иной цивилизации, результатом которых стали катастрофичные последст-вия для нескольких космических аппаратов Земли…» было решено сохранять молчание, так как таковой угрозы нет.

Жизнь текла в обычном русле и никто, кроме непосредственных лиц не догадывался о событиях около плане-ты.

И только ученые, а всем известно, это хоть и неординарные личности, но все же живут несколько иной жиз-нью продолжали изучать и проводить опыты, эксперименты, пытаясь понять все явления в космосе.

Космос велик и неохотно раскрывает свои тайны. Он может и повернуться нелицеприятной стороной к через чур любознательным…

 

Глава 4.

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

Горшенин сладко потянулся, зевнул и открыл глаза. Сверху свисал косой потолок — их обоих как женатых поселили в угловой комнате просторных апартаментах семьи Спенсеров, живущих на семнадцатом этаже.

Когда они встретились в аэропорту, — их встретили сами Спенсеры, Роберт и Карен — то в воображении рисо-вался полный, чванливый человек, успевающий бизнесмен. На деле оказалось, что это обычные веселые люди никак не расплывшиеся от достатка — миловидная Карен держит себя в форме, занимаясь по утрам пробежкой, Роберт является членом какого-то престижного спортивного клуба, название не запомнилось. Сергей понимал, что для них те деньги, которые заплатила за их проживание Пулковская обсерватория не главное — как вскоре выяснилось, им было интересно пообщаться с русскими.

С помощью Вики, отлично знавшей английский язык, первые минуты неловкости прошли. К тому же ожив-ленная жестикуляция Роберта, что-то говорившего, но после какой-то фразы Карен ставшего говорить через чур медленно через секунду привела к веселому смеху Вики. Она тут же что-то сказала по-английски и они все трое рассмеялись.

Он уже и не помнил, что там такового сказал Роберт, но пока они рассаживались в машину, Вика выдала всем основную информацию.

Когда поднялись в дом, их ждал накрытый стол и легкое вино. Как пояснила Карен: чтобы снять усталость длительного перелета. Как бы то ни было, завтрак прошел в веселой обстановке. Понимая все же усталость гос-тей Спенсеры, посовещавшись между собой, предложили им отдохнуть, а вечером проехаться по городу, так сказать познакомить их с американской культурой, после опроса выяснив, что никто их них еще не был в Америке…

Вернувшись поздно вечером, они рухнули как убитые и проспали до позднего утра. Вика вообще быстрее всех, благодаря знанию языка нашла общий язык с Карен и Памелой, ее дочерью. Но и без нее они, в общем-то, справлялись — как-никак все когда-то учили английский язык. И порой самим было смешно наблюдать за своими же потугами, когда один начинал, другой подхватывал, а Роберт или его сын Бобби улыбаясь и кивая, иногда оборачиваясь друг к другу мол, ты понял, что они сказали? жестикулируя, заканчивали предложение.

«Обычные веселые люди», — подытожил Прозоров, когда выбралась минутка, и они все сидя на обустроенной крыше вечером в воскресенье любовались закатом.

Все эти события с приезда отошли на задний план. Теперь наступает работы, ради которой они приехали. Как сказала вчера Вика «На всех передачах местного телевидения, да и на основных каналах проскальзывали сообщения об одном и том же — о солнечном затмении». Да, хоть мы и считаем, что наша реклама поставлена на прочные рельсы, но все же американцы с их более двухсотлетней историей и строем в этом плане пока были впе-реди — чего только не рекламировалось под скорое событие, под каким соусом ни подавалась та или иная новин-ка, хит продаж; начиная с нижнего женского белья цвета черной, с синевой ночи с белыми резкими прошивками, явно обозначающими свет лучей солнца, вырывающихся из-за спутника и кончая банальными футболками с надписью, как перевела Вика «Участник солнечного затмения в США 2017 года»! Вот так-то! Не как попало, а затмения в США! Как будто оно чем-то отличается от тысяч других затмений, но, это же, американцы!

Скосив глаза вправо в сторону окна, Сергей определил, что солнце недавно поднялось из-за горизонта. Еще рано, можно еще поваляться. С этой мыслью он повернулся в другую стороны, намереваясь обнять Вику, но не тут было — его жены, вообще-то не являвшейся утренней пташки уже не было рядом.

— Наверняка что-либо Карен обсуждают, — вслух, сам с собой разговаривая, произнес Горшенин. — Тоже мне, перепутала часовые пояса. Будем вставать тогда, — вздохнул он, опуская ноги на пол.

Встав и накинув на тело рубашку, он глянул на часы, попавшиеся на глаза: Е-мое! Всего-навсего восемь утра! А спать, честно говоря, и не хочется. Выспался.

Умывшись, не услышав голосов с кухни-залы, значит, наверное, наверху, поднялся на крышу. Совсем инте-ресно — никого! Прошел к поручням и взглянул в утреннюю дымку на горизонте. Достал сигареты, закурил.

— С добрым утром, ты тоже уже выспался? — раздался голос Архипова за спиной.

Обернувшись к нему и пожав руку, ответил:

— С добрым утром! Да, уже готов к работе!

— Я тоже. День жаркий будет, ни облачка, хорошо!

— Ага, прогноз передавали вчера — безоблачно, — кивнул Сергей. — Пожевать бы чего, а?

— Я не против. Сейчас докурю, сходим, поглядим, что там есть. Погоди меня, — попросил Николай.

— Давай, я не спешу.

Когда спустились, то услышали голоса Вики и Карен:

— Ага, вот вы где! — воскликнул Сергей. — А вы где были? Я встал, никого не нашел.

— С добрым утром вначале говорят! — ответила Вика, глядя на Сергея. — Мы по магазинам с Карен и Памелой метнулись.

— С добрым утром, — ответил он. — В такую рань? И чего вы забыли там?

— Боже мой! Ты, наверное, голодный и поэтому злой? А?

— Немного да, проголодался, но у меня хорошее настроение, не переживай, — ответил он.

— Тогда погоди, — с этими словами она повернулась к Карен и что-то спросила. Повернувшись к нему и Нико-лаю, ответила: — двадцать минут погуляйте, вас позовут завтракать.

…Они не торопясь переносили оборудование на смотровую площадку: как живущие здесь они уже присмот-рели уголок, где устроятся, так как Роберт сказал заранее им, что помимо их будет группа японцев и местный клуб любителей астрономии, в котором является членом и Боб.

Вот осторожно опущен последний футляр.

— Начну собирать, что ли! Все равно пока делать нечего, — предложил Горшенин.

— Давай, я пошел за оптикой.

— М-м, а вообще-то неси — сломать тут некому, — откликнулся он.

Солнце поднималось все выше и начинало припекать.

«Надо одеть что-нибудь на голову», — подумал Сергей, раскрывая чехол и вынимая складную треногу главного телескопа. Он заканчивал скручивать штанги, когда появился Прозоров с Архиповым:

— Здорово, Серега! Разоспался я что-то, — сказал Саша.

— Привет. Да ничего, еще девять утра.

— Я смотрю, вам тоже нечего делать, раз начали в такую рань собирать оборудование!

— Точно! Нас выгнали нагуливать аппетит, — рассмеялся Сергей.

— Кстати, меня ведь послали за вами — завтрак готов!

В ответ раздался дружный возглас:

— А чего ж ты молчишь-то? Пошлите быстрее, — первым повернулся Николай обратно, только приготовив-шись собирать треногу спектрометра.

— Ага, потом панаму надо не забыть захватить, напомни, а то я забуду, — ответил Сергей, также огибая Алек-сандра и обращаясь к нему.

— Обязательно напомню! Жена тебе пусть напоминает, — усмехнулся тот, направляясь за ними, — взяли, по-бросали дорогостоящее оборудование. Никакого дела, лишь бы поесть — тоже мне ученые называется, светила науки, видело бы начальство… — добродушно говорил он сзади.

— А ты тогда охраняй его, — начал Архипов, но его перебил Сергей:

— Только пока не вспоминай о начальстве…

Как бы в ответ, надсмехаясь над его словами, заиграла мелодия на его мобильнике. Глянув на вызываемого абонента, только чертыхнулся:

— Ну, кто тебя просил, а?! Да, здравствуйте, Илья Веньяминович…

— Так, что у нас на сегодня? — спросил садящийся за стол Николай, окидывая накрытый стол.

— Что-что, садись! А где Сергей? — спросила Вика у прибывших.

— А это все он виноват, — ответил Николай, — его и спроси!

— А я что? Я ни причем — Сергей у нас мастак с начальством разговаривать и оно это чувствует. Вот оно ему и звонит постоянно, — улыбнулся Александр, уже орудуя вилкой и набирая себе на тарелку отбивные.

— Та-ак! Значит, пока вы едите, мой Сереженька отдувается за вас?! Так, получается? Понятно! Вот тогда сами и настраивайте свои телескопы, — смеялась Вика, успевая переводить, — пойду, проведаю его.

— Ага, давай, мы тут покараулим его порцию, — хитровато, с набитым ртом кивнул Ильюшин.

— Что-то я вам не верю, господа хорошие! Ладно, думаю, все съесть не успеете!

За два часа до затмения на крыше стало по-настоящему жарко: +380 на солнце. Хотя на такой высоте гулял легкий ветерок, но все равно жарковато. К этому времени здесь стало людно — невысокие, но многочисленные японцы наполнили воздух пронзительными отрывистыми голосами-командами на дальней стороне крыши. Бли-же к центру расположился местный клуб любителей астрономии, — как решил Сергей. Вика вскоре подтвердила его догадку. Боб помогал установить аппаратуру руководителю своего клуба. Сергей с интересом смотрел на них, на их оборудование.

— Вика, а по-японски сможешь? — спросил ее Степан, также рассматривавший представителей страны восхо-дящего солнца.

— Ну, вы хотите от меня невозможного! Нет, по-японски я не могу — идите к ним сами: не может быть, чтобы кто-то из них не знал английского языка и…

— А это мысль — у них есть переводчик. Здоровались же, пошли! — предложил Сергей.

— Пошлите, только надо же как-то обращаться к ним?! Как там у них делается: примерно так, что ли? — Вика сложила руки ладошками вместе, приготовилась склониться в церемониальном поклоне стран востока.

— Перестань, они же увидят, — шутливо толкнул ее Сергей, — пошли так без выкаблучивания.

…- Что делаем вечером? — спросил Роберт жену, сидя в шезлонге под навесом в стороне от астрономов и на-блюдая за их приготовлениями.

— Не знаю, — откликнулась Карен, — говори — что у тебя на уме?

Улыбнувшись, он воскликнул:

— Да ничего — русские же уезжают утром, так что проводим их, а потом предлагаю поехать на озеро.

— А как же начало круиза по Атлантике и другим странам? — забеспокоилась Карен.

— Дорогая, но лайнер отбывает в среду! На самолете местной авиалинии мы успеем долететь до Чарлстона. Билеты куплены и… Мы с тобой все это уже обсуждали!

— Я знаю, — улыбнулась Карен, — просто еще раз в душе готовлюсь и предвкушаю наше путешествие!

— Ладно, пойду, узнаю, может, что нужно нашим гостям?

Роберт похлопал ее по руке и направился под солнце. Сразу же волна жара и одновременно легкого ветерка обдала его своеобразным контрастным душем.

Карен наблюдала за мужем, подошедшим к японцам и что-то спросившего переводчика. В ответ тот что-то ответил и жизнерадостно закивал головой. К ним подошел руководитель всей группы, энергично жестикулируя и что-то говоря. Выслушав его, Роберт согласно кивнул, улыбнулся на ответ переводчика и что-то ответив, пошел дальше. У группы местных любителей астрономии он задержался подольше — здесь была родная речь, да и инте-ресы более важные — Бобби занимается в этом клубе и нужно проявить больше внимания его руководителю.

Карен не слышала, о чем он говорит, слушает Марка Шрайвера и повернувшись машет рукой, подзывая гор-ничную и отдавая ей какую-то просьбу Марка, но просто знала, что так надо. Роберт никогда не суетился больше необходимого, но раз он считал, что так нужно, значит, так действительно стоит сделать или выполнить его просьбу.

Жизнь с ним научила ее прислушиваться к его мнению. Да и не занимал бы он того поста, если бы был более мягким к подчиненным. Воспоминания карьерной лестницы мужа отвлекли от его созерцания поджарой спор-тивной фигуры, и она машинально забеспокоилась, выискивая его — ага, вот он, уже у русских слушает Вику, молодую жену Сергея Горшенина, переводчицу группы, но не имеющей никакого отношения к астрономии.

На этом месте Карен улыбнулась своим мыслям — она тоже в молодости всеми доступными способами старалась быть рядом, совершая поездки по стране и за ее пределами в качестве… да просто в качестве жены. В этом молодая женщина напоминала ей ее саму и поэтому пришлась по душе Карен. Веселая и остроумная, Вика была просто лапочкой.

«Пусть тебе повезет в жизни, как и мне», — пожелала удачи ей Карен, наблюдая за ней, слушавшей и во время перевода смотревшей на Сергея, что-то там подстраивающего и советующегося со своими специалистами-астрономами.

Карен не понимала всего этого ажиотажа вокруг солнечного затмения. Хотя если Боб так интересуется космосом, значит, это важно. Нет, она понимала, что развитие человечества не стоит на месте и когда-нибудь в далеком будущем нога человека ступит на другие планеты, не только Луны, но это произойдет так не скоро. Так что ее обычную женщину эти вопросы никогда не интересовали. Но она не противилась увлечению сына — кто знает, если не переменяться его интересы, то и он полетит туда, где царит вечная тьма и холод.

И никто не подозревал, что эта тьма и холод сгущались, с ледяным равнодушием наблюдая за голубым ша-ром.

ОЛС

ОЛС, составляющая сцепку «Клипер»-основной модуль-спускаемый многоразовый челнок продолжала лететь над обратной стороной Луны, приближаясь к терминатору. Через два часа ОЛС выйдет на связь с «Лунасом».

Автоматика проводила обычные регламентные работы и сканирование окололунного пространства по зало-женным программам, проводя внутренние тесты и проверку своих систем.

Все было тихо и спокойно на станции — температура внутренних отсеков, давление, наличие атмосферы, все в норме. Вдруг на одной из панелей замигал красный огонек. Помигал и погас. На смену ему вспыхнула россыпь других огоньков с тихим звуковым сигналом обнаружения какого-то постороннего предмета, на который среаги-ровала внешняя видеокамера — данная секция являлась управляющим приемо-передающим комплексом, запро-граммированным на первичное выявление некоторых выпадающих из общей картины фрагментов в пространст-ве.

…У пятого сегмента внешнего кожуха крепилась опорная штанга, в данном положении смотрящая в сторону от Луны. Еще две подобные штанги были расположены с другой стороны корпуса ОЛС. Своими оконечностями они удерживали блестящий обод направляющей, на которой был установлен перемещающийся на специальных салазках сам механизм видеокамеры, вообще-то разработанной для детального изучения и съемки мельчайших деталей близкой поверхности спутника Земли, но сейчас направленной в пустоту. Нет, не в сторону Земли, а вообще в космос, чернь вакуума. Что хотел увидеть последний астронавт, настроив комплекс на этот участок космоса перед отлетом домой, что побудило его на это действие осталось неясно.

Явно что-то попало в ракурс объектива, прошло через ряд фильтров программы, наверняка провалило какой-то тест совместимости, но полученный сигнал задействовал программу активации расширенного изучения вы-бранного участка пространства. И все того, что могло там появиться.

Небольшое смещение на пару градусов и камера замерла. Управляющая программа начала корректировку и подстройку фокуса. Прошло несколько микросекундных замеров до чего-то нового вдали. На основе этих данных была получена скорость теперь точно вычисленной траектории перемещения объекта.

Следующий анализ и началась обработка данных по массе, размерам, гамма-излучению и многим другим показателям…

Прошло сорок секунд с момента первого сигнала, но видеокамера ОЛС уже провела все необходимые замеры и теперь просто вела съемку, отслеживая новые показатели и готовясь в нужный момент сбросить информацию на приемный антенный комплекс «Лунаса», как того требовала конфигурация последующих действий заданных критериев программы.

Комплекс продолжал полет. Спрятанная внутри электронная начинка обрабатывала поступающий все более детальный и четкий материал. ОЛС вела пассивный режим сканирования и оценки чужеродного объекта, не подозревая, что именно этот заданный критерий позволяет ей до сих пор функционировать как единым целым, а не разобщенным набором атомов всей орбитально-стыковочной конструкции землян…

«Лунас»

Кудрявцев и Виртс провели последние настройки аппаратуры и теперь вместе с Олсеном, вызвавшимся по-мочь астрономам смотрели на Землю через выносной монитор, на который передавалось изображение с телескопа. Расчетное время наступит через десять минут и Олсен обернулся в ту сторону, откуда невидимые ими лучи Солнца прекратят освещать планету на малом участке, все больше и больше скрываемые выходящей сейчас на одну линию Луны.

Впоследствии он не мог объяснить, что именно заставило его глянуть в том направлении.

В глаза бросилось какое-то, вначале не понятное несоответствие четкой линии горизонта. Затем выделилась огромная черная полоса, занявшая половину всего радиуса Луны и поэтому не сразу отличимая от истинной линии горизонта. Эта чернота с каждой секундой расширялась, выдвигаясь, полностью накрывая поверхность Луны.

— Смотрите, что это?

— Фига себе! — выдохнул Петр.

Стали заметны какие-то повторяющиеся как бы секции что ли? сегменты? когда плывущая из-за горизонта конструкция заслонила четверть небосвода. Вскоре оказалось, что это все является частью набора массивных поперечных и продольных каркасных балок, в целом образующих гигантский обруч. К этому выводу пришли из-за вида звезд, просматривающихся сквозь конструкцию.

Медленно, неторопливо, единым фронтом и от этого с непередаваемой грозной мощью секция за секцией, фрагмент за фрагментом надвигалось нечто. Все бы ничего, но размеры! В масштабе всей Луны!

Появилось пока неосознанное чувство опасности от созерцания этой медленной, неотвратимо наползающей паутины-сетки. Гигантомания во всем, куда бы не натыкался взгляд. И все это в полной тишине. Беззвучие только усиливало тревогу. Как и отсутствие зрительных проявлений активности со стороны внеземной конструкции — никаких вспышек огней, мигающей иллюминации, вообще ничего.

Олсен встрепенулся, смахивая психологическое воздействие…

…- и проведите спектральный анализ, — закончил Максим Токарев после того, как ему сообщили об этой, теперь уже ясно инопланетной конструкции.

Предстояло выяснить, что она несла. К тому же ОЛС войдет в зону эфирной досягаемости через десять, нет, уже через восемь минут. Так что до этого момента им, отрезанным от Земли, оставалось только наблюдать за плывущим и приближающимся техническим сооружением иной разумной мысли. Первичный анализ выдал диа-метр наибольшего края конструкции в 3475 километров — точь-в-точь диаметр Луны. Странное совпадение. И почему-то оно навевало тревожные мысли, правда, пока толковых объяснений не было.

Пришедшую мысль он претворил в виде новых сравнительных вычислений. После просчетов связался с Ол-сеном:

— Френк, я подсчитал скорость движения этого круга — она совпадает с орбитальной скоростью Луны.

Время выхода ОЛС совпало с сразу пришедшим с нее сигналом. Колесников сравнил принятые данные со своими вычислениями и только присвистнул:

— Командир, у меня имеется диаграмма движения, время выхода всего этого сооружения и предварительный общий вид круга-конуса, если ЭТО не принесет еще каких-либо инженерных изменений.

МКС

Скотт Хоукер смотрел в иллюминатор МКС, наблюдая за выплывающим из-за горизонта материком Север-ной Америки. Глянув на часы, быстро подсчитал время — выходило, что минут через пять начнется частная фаза затмения в Колумбии. И прямо сейчас, примерно в трехстах милях от побережья штата Орегона в Тихом океане пошло полное затмение, быстро приближавшееся к материку. Наступало их время работы — засечь начало бега тени Луны со стороны Тихого океана и войти в ее зону уже над Атлантикой.

— Антон, приготовься предупредить нас с момента появления границы темного ореола на Земле, — приказал он штурману своего экипажа.

— Есть, командир.

На дневной стороне планеты в частности над США шапки облаков, как по заказу отошли в стороны, предос-тавляя отличную панораму вот-вот готовящемуся начаться грандиозному построению на одной линии Солнца, Луны и Земли.

— Представляю, что сейчас происходит там — тысячи людей смотрят вверх в ожидании, — раздался голос Янга Хейза.

— Точно, Янг, но давайте не будем отвлекаться от работы — ответил Хоукер…

— Наблюдаю кромку тени! — раздался голос Антона.

— Принял, — ответил Скотт.

Прильнув к окуляру спектроскопа, он только приготовился запустить аппаратуру, как его прервал сигнал входящего сообщения, но не с Земли, а с ОЛС.

«Лунас» наверное, передал подкорректированные координаты начала затмения», — подумал он, но через не-сколько секунд мысли о проведении эксперимента вылетели из головы. Он оторопело смотрел на передаваемые кадры. Вдруг опомнившись, пробежался пальцами по клавиатуре, параллельно открывая канал передачи данных дальше, вниз, в центр управления полетом.

— Земля, говорит МКС, перенаправляю вам данные с ОЛС…

ЦУП. Россия.

Он бежал, задыхаясь и оскальзываясь по мокрому лугу, ставшему каким-то чужим и неприветливым. Не та-ким, каким был с детства из-за враз потемневшего света дня.

Казалось, спустившийся полумрак обволакивал вяжущей липкой субстанцией ноги, тянул за руки, с особой настойчивостью упирался в торс. Поднявшийся порывистый ветер вносил свою лепту в грохот и завывания сза-ди. Эти непередаваемые звуки частично заглушались учащенным дыханием и шумом бившей по ногам листвы, а сзади слышался топот и хриплые гортанные звуки кого-то или чего-то, чему Суханский никак не мог дать назва-ние или сравнить ни с одним из персонажей мира фэнтези. И они усиливались. Эти звуки, какие бы он ни прила-гал усилия ускорить бег и оторваться от преследовавшего кошмара.

Ужасная тяжеловесная поступь заставляла отдаваться тяжелыми гулкими толчками по земле. С все возрас-тающим страхом и ужасом Андрей Павлович констатировал скачкообразное приближение неизвестного за спи-ной по мере своих попыток скрыться. Больше всего нервировал психику нежный мелодичный голос, раздавав-шийся со стороны этого монстра, просившего… постойте, что оно просило?

Андрей Павлович еще раз прислушался. Где-то внутри стала подниматься мелко задрожавшая надежда на спасение и он, стараясь не замедлять бега на ходу, стал разворачиваться, пытаясь разглядеть своего преследова-теля. Он не помнил, что послужило первопричиной страха, так как не мог восстановить в памяти облик зверя, но голос!

Развернувшись торсом, он успел заметить две конечности, очень похожие на ноги. А может быть это просто человеческие ноги? И никакого чудовища нет? Ободренный этим самовнушением, стал поднимать взгляд выше, в отблесках молний улавливая очертания туловища человека. Все как обычно. Это хорошо! Вот промелькнула правая рука, начавшая протягиваться к нему. Так, а где вторая? Ага, вот она, только пальцы… они почему-то намного длиннее человеческих и как кажется их больше пяти.

Вновь на подсознании мелькнула тревожная мысль. В кровь выплеснулась очередная доза адреналина. Тревога снова стала разливаться по телу, но глаза пытались увидеть лицо. И он увидел. Вернее то, что должно было там быть: на уровне обеих плеч там, где начиналась шея ее, как таковой не было! На ее месте начиналась голова-шея. Плавно поднимавшееся из торса массивное утолщение, которое и являлось его продолжением.

Дальше Андрей Павлович разглядеть не успел — две через чур длинные руки, как у обезьян приблизились к нему, схватили за плечи и затрясли его. В промелькнувшем воображении обрисовалась вероятная последующая картина сжирания его этим монстром, но на фоне этого ужаса раздался голос:

— Дорогой, проснись! Андрей, да не пугай ты меня! Что тебе приснилось такое? — под конец спросила его жена Анна Валерьевна.

Осматривая диким взором комнату, постепенно приходя в себя и начиная осознавать знакомый порядок ве-щей вокруг и осмысливая, что это был просто сон, страшный навеянный сознанием, он увидел склоненное над ним лицо. Перехватил державшую его за плечо руку Анны:

— Да сам не знаю — приснилась какая-то чертовщина, господи боже! Фу-у! А ты чего в халате-то?

— Так за тобой прибыли из ЦУПа, срочно требуют в центр. Вот и пришла тебя будить.

— Да? Что случилось? Что-то на орбите или на Луне? — враз отбросил мысли о пережитом ужасе Андрей Пав-лович.

— Не знаю, Андрюша, мне не говорят. Просили только тебя разбудить как можно быстрее.

— Хорошо. Я сейчас, — спуская ноги на пол, вымолвил он, ощущая, что голова еще тяжелая. Значит, не вы-спался, — а который час? — спросил, глянув в окно, где властвовала ночь.

— Половина первого, — последовал ответ.

…уже подъезжая к центру, он был введен в курс дела по телефону заместителем Игорем Сергеевичем Лаза-ревым. Войдя в здание и пройдя вторичную проверку личности, проследовал в главный зал. Увидев своего секре-таря, поздоровался с ней и попросил чашку кофе.

— Так, вывести весь аналитический отчет предварительных векторов траекторий всех систем на орбите Луны на…, - оглянувшись вокруг и не увидев свободного монитора поблизости, да и все равно вскоре нужно будет докладывать наверх, — на дисплей в моем кабинете. Игорь Сергеевич, пройдемте в кабинет. И кто у нас на сего-дня ответственный со стороны военных структур?

— Полковник Овчинников.

— Вот и его пригласите.

— Хорошо, Андрей Павлович, но он сейчас на связи со своим начальством, — ответил зам, — но я ему передам.

— Да-да, прошу вас, — ответил Суханский, направляясь к себе.

Военные структуры всегда реагировали быстрее гражданских формирований, в данном случае коей являлась программа изучения космоса. Эти исследования хоть обладали передовыми технологиями и способами приема-передачи данных, но военные всегда шагали руки об руку с космосом, учась и перенимая многое друг от друга. Но организация и управление военных все же было четко направлено на конкретные ответные действия. И этим все сказано.

Если б можно было отследить временной интервал с момента ухода вниз на планету передачи информации с ОЛС и временем начала смены пространственных координат одной из боевых автоматических космических станций после получения пакета информации, то посторонний наблюдатель изумился бы этой скорости — прошло всего десять минут! Но каких минут: доклады, проверки и подтверждения прошли в напряженном и ужатом режиме. Технологические достижения мира были высоки, и оставалось надеяться, что это даст нужные результаты.

Приемо-передающий комплекс «БКС-5» отправил только что полученный сигнал на первичный контур обра-ботки отождествления полученного входящего сигнала. Тест прошел положительно. Началось основное сличение кодов допуска…

Плывущая по эллиптической орбите станция вдруг осветилась коротким всполохом корректировочных дюз, еще одним и третий более продолжительный привет к смене курса «БКС-5».

Глубоко внутри ближе к нижней раздутой части станции находился малый ядерный реактор накачки батарей излучателей главного лазерного ствола. Прошла команда на его активацию, так как раскрытые лепестки фотоэлементов снабжали станцию необходимым количеством энергии только для вычислительных и орбитальных коррекций курса — для энерговыброса их было недостаточно.

Требовалось несколько минут на выход мини-реактора в полный режим. Вообще активация реактора подра-зумевала то, что цель уже ведется системой наведения и главный ствол пушки активен. Одновременно с разгоном реактора снаружи разошлись вытянутые конусы-лепестки главного канала. Несколько секунд ожидания и наружу выдвинулся внутренний ствол излучателя. В следующий миг далекие звезды скачкообразно метнулись в сторону и вверх, и в главный окуляр наведения вплыла Луна. Несколько завершающих коррекций курса и… обычный с виду искусственный аппарат земной цивилизации продолжал полет, настороженно следя за новообразованием у древнего спутника Земли.

В разных уголках пространства вокруг планеты станции, подобные «БКС-5», но с иными аббревиатурами на борту разных комических держав сменили свои орбиты и приоритеты наведения. В час общей тревоги это был поистине шаг к всеобщему пониманию и сближению народов мира, общими усилиями решившими отвести воз-можную угрозу миру. Только как бы ни было это запоздалым пониманием — много времени назад совместные усилия по разработкам средств гипотетически возможной угрозы из космоса, сейчас стремительно переходящей в статус реальной могли привести к более совершенным системам ответного отражения атаки. Но ничто нельзя вернуть вспять — время необратимое, чтобы ни говорили ученые и тем более писатели-фантасты. Оставалось надеяться на лучшее.

«Хотелось бы верить, что это не будет разовым шагом в сотрудничестве, когда все прекратится», — подума-лось генерал-полковнику, отдавшему приказ системам космического базирования своей страны на эти простран-ственные изменения положения спутников и только что подтвердившие активацию всей структуры комплекса и завершившие подготовку к выстрелу.

Примерно те же мысли витали и у заокеанских командиров боевых станций невидимого секретного флота, о которых не знал обыватель, но наверняка догадывался. Силы, какие могли высвободится из жерл энергетических установок разных конфигураций и использующих разные методы атаки, но несущие одно — глобальные разрушения и смерть готовились к отпору возможного нападения на Землю.

Последняя станция вышла на свою индивидуальную линию стрельбы. Никакого энергичного обмена данны-ми не наблюдалось — только скупые, коротковолновые сигналы подтверждения функциональности системы. Обычные, сливающиеся с эфирным шумом планеты сигналы, подобными импульсами успешно сливавшиеся на общем фоне радиообмена Земли.

Только благодаря этому они оставались в целости — кто-то, явно более могущественный теперь отслеживал все перемещения орбитальных систем третьей планеты.

Ссвангер, командир корабля предподдержки, в общем-то, использующегося в боях с кораблями противника был отправлен сюда в эту звездную систему в качестве охранения от нападений местной цивилизации катего-рии четвертого уровня на развертывающийся инженерами ДОРТС. И он был недоволен приказом — ему, боевому командиру отражать какие-то мифические атаки расы, едва-едва сумевшей научиться преодолевать тяготе-ние свое планеты?! Правда, он успокаивал себя тем, что в последнем бою его корабль получил некоторые по-вреждения, но это нонсенс! — на ремонтных верфях не нашлось свободного места для ремонта! Вдобавок или для того, чтобы усилить негодование военного галактера его информировал распорядитель ремонтных доков совсем неожиданным сообщением: «ко мне пришло распоряжение от ГСТ Свейнинга предоставить списки ко-раблей, имеющих статус повреждений АЦЕ-14 для класса кораблей не выше ПП, и я дал данные вашего корабля. Для какой-то цели ГСТ Свейнингу требуются корабли класса ПП. Пришел ответ сверху — ремонт вашего корабля будет проводиться в автономном полете силами выделенных специалистов…».

Такова история его дежурства здесь, больше похожего на ссылку. Но сколько ни перебирал в уме свих недоб-рожелателей или анализировал свои поступки — вдруг перешел дорогу кому-то? — он не находил ни одной своей ошибки.

Вскоре ему стало некогда заниматься самоанализом — инженеры доложили о сборе конструкции в точно назначенный срок ГСТ Свейнинга. К тому же не веривший в совпадения Ссвангер был неприятно удивлен направ-лением местного космического аппарата к выбранному в качестве главного условия раскрытия комплекса ДОРТС спутнику планеты одновременно с началом сближения ДОРТСа с ним. Проработка курсов возможного сближения выдала результат совпадения этого аппарата с курсом ДОРТСа! В дополнение начавшийся актив-ный эфирный обмен информацией местной расы он воспринял как утечку информации… Несколько залпов рай-стерами распылили этот и несколько подобных аппаратов на атомы…

На всякий случай он напомнил исполнительному срейтеру (инженеру) о полном радиомолчании и постоянной работе ззирвистеров (систем отражения всех видов сигналов), на что получил ответ, мол, они и не выключали системы глушения и обтекания сигналов с планеты.

Пожав плечами, Ссвангер сосредоточился на выполнении своих прямых функций — ему нужно было дож-даться полного ввода в строй ДОРТСа и его последующего выхода на определенные пространственные коорди-наты и все, он свободен. К тому же ремонт корабля за время дежурства здесь был закончен. Хвала императору! Он не задержится здесь ни на один ди (час). Дальше этой планетой пусть занимаются другие, более низкие ступени иерархии галактеров, а ему боевому командиру здесь не место.

Но он исполнительный командир — за время боевого дежурства он собрал максимум информации о, даже не стоит думать о людях как о возможном противнике. Правда, заняться этим его заставила именно скукота, но никто же об этом не догадывается?

Нет, он не ставил под сомнение опыт и знания ГСТ Свейнинга, признанного стратега империи, находящего самые неожиданные решения для каждого конкретного случая, но если бы спросили его, то нужно провести короткий мощный удар и все, но как говорилось в брифинге«…планета нужна не разрушенной и тем более не зараженной радиацией…», так что… А, это не его дело!

После подобного заключения он сосредоточился — ДОРТС только что вышел на расчетную орбиту на об-ратной стороне спутника и начал скольжение по ее орбите, точно синхронизируя скорость по отношению к самой планете, спутнику и местной звезде. Выход в точку должен произойти в момент построения в одну линию всех трех выше обозначенный тел. До этого…

Полной компенсации потери огибающего силовое поле корабля светового луча невозможно добиться, но на этой планете еще не было приборов, посредством просчета погрешностей помех светового давления выявляю-щих источник этих помех.

Никто и никакие системы слежения не определили и не заметили флуктуации необычной конструкции, кото-рая замерла в ожидании…

 

Глава 5.

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

— Коля, давай координаты Луны, — произнес Сергей, в последний раз проследив за плавным ходом телескопа на штативе под управлением компьютера.

— Сейчас, один момент, — откликнулся тот, начав быстро набирать команды.

На мониторе в правом верхнем углу светилось точное мировое время. В той же колонке, но чуть ниже высве-чивалось местное — 14.30.12. Луна пока не видна, но через десять минут начнется частная фаза, то есть край спутника начнет накладываться на диск Солнца. Вся фаза продлится чуть меньше полутора часов и перейдет в полную: самое интересное и ожидаемое событие, которое продлиться 2.30 секунд.

Все это стоящая чуть сзади Вика знала от своих астрономов, став непроизвольным участником дискуссий с американцами и японцами и уже могла что-то поддакивать им. То, что сейчас делали ребята, было ей непонятно и она подошла поближе, стараясь не мешать — у них сейчас шли последние приготовления и проверки видео-, фото- аппаратуры. Улучив момент, когда Сергей посмотрел в ее сторону, она кивком спросила: можно? Получив утвердительную улыбку, спросила:

— Луну же не видно, как вы ее собрались смотреть днем? Или я что-то не понимаю?

— Немного да. Ты просто не знаешь — с помощью вот этого телескопа и пары приспособлений мы уже сейчас проведем компьютерное соотношение Солнца и Луны и будем следить за накладывающейся картинкой двух космических тел. Есть два варианта — провести визуальное наложение на лист бумаги посредством окуляра, так как на Солнце смотреть нельзя, но мы пойдем вторым путем. У нас есть вот этот монитор и ты все увидишь…

— Координаты получены! — произнес Архипов, перебивая Горшенина.

— Сбрасывай, — послав улыбку жене, он повернулся к телескопу.

— Готово.

Вика увидела, как телескоп вдруг плавно повернулся на штативе, чуть увеличил угол возвышения, замер. Затем начались более медленные изменения положения, которые вообще сошли на нет. Как ей ранее объяснял Сергей автоматическая синхронизация системы наведения и удержания в фокусе любого объекта в космосе и его ведение является почти незаметной процедурой. К тому же его возглас: все, система провела… м-м, дальше про-звучал какой-то замысловатый научный термин, но она поняла, что Луну телескоп уже ведет.

Почти сразу монитор посветлел — в левом верхнем углу засветился приглушенный светофильтрами диск Солнца, когда в правом нижнем появилась схематичная проекция Луны. Бегущие под обоими объектами цифры ни о чем ей не говорили, но в двух словах разъяснил Сергей:

— Мы используем небольшое количество отражаемого Солнцем света от поверхности спутника и проецируем его после сложных пространственных вычислений сюда. Чем ближе Солнце и Луна, тем все меньше погрешность вычисления положения Луны.

На мониторе было видно, как проекция постепенно смещала оба тела к центру по мере сближения, вернее их выхода на одну линии по отношению к Земле.

— Ориентировочное время начала частной фазы через 2.40 секунды, — раздался голос Ильюшина, — проведена пространственная поправка.

Сразу же все сужающееся пространство между объектами еще сузилось. Сверху побежали цифры отсчета. Все четверо начали нести вообще какую-то тарабарщину, что-то записывая, уточняя, иногда перебивая друг друга. Из всего услышанного Вика кое-как разобрала про силу светового давления — единственный понятный термин — и это давление позволяло точно видеть аппаратуре спутник и его что-то… Дальше опять научная ересь.

— Начало фазы! — крикнул Сергей. — Вика, не смотри без специальных очков!

— Хорошо-хорошо, — ответила она, глядя на монитор, где края уже наложились друг на друга. Одев очки, по-смотрела в небо. Если честно, пока ничего интересного. Да, край Луны уже виден и коснулся диска Солнца. Зри-тельно начался увеличиваться объем закрываемого участка — это первый эффект, когда все новое для глаза остро откладывается в голове, затем острота ощущений спадает. Она еще несколько минут смотрела, потом опустила голову и сняла очки, почему-то быстро оглянувшись по сторонам и непроизвольно рассмеявшись.

— Что смешного? — спросил Александр Прозоров.

Вопрос был задан без какой-либо обиды в голосе — просто они все были поглощены работой, и некогда было выяснять причину чего-то смешного вокруг.

— Нет, Саша, ничего — просто оглянулась: уже жду начала сумерек!

— А, это? Нет, Вика. Явные видимые следы уменьшения яркости дневного света произойдут… М-м, где-то минут через сорок-пятьдесят.

— Спасибо.

Она еще раз глянула в небо — ореол диска Луны еще увеличился или ей так просто показалось? и опустила голову, неожиданно громко вздохнула, чем привлекала внимание рассмеявшегося Сергея:

— Вик, принеси нам пока что-нибудь прохладного, а? А то ты у меня уже начала скучать!

— Ладно, кому что принести?

В ответ она услышала астрономическое бормотание.

— Хорошо, выбор за мной, — и пошла.

Яркое августовское Солнце нещадно жарило, как бы предчувствуя хоть и временную, но, все же, передачу своих законных прав спутнику этой планеты, который в бесчисленный раз с момента образования и на короткий промежуток времени готовился накинуть вуаль ночи, пробежав небольшим конусом тьмы по планете. Все долж-но произойти, как и много раз до этого. Таковы пути и орбитальные скорости всех небесных тел, участвующих в закономерно повторяющихся построениях этой звездной системы. С каждым подобным явлением жители этой планеты собирали все больше и больше информации по подобным явлениям, после каждого события детально изучая структуру вселенной.

В давние времена резкая смена времени суток, хоть и на короткий промежуток времени вселяла суеверный страх и ужас, но постепенно человек рос интеллектуально и духовно и уже знал, что это никакой не гнев богов, пусть даже кратковременный и он не будет длиться вечно.

Но на этот раз здесь в этой звездной системе присутствовал посторонний наблюдатель, только непонятно кого или что он наблюдал.

Ничего этого не знали обычные люди. И даже вот эти ученые-астрономы: их аппаратура не могла зафиксиро-вать выплывающую по мере сокрытия солнечного диска спутником Земли необычную конструкцию, которая с одной стороны была прикрыта Луной в фазе новолуния и значит не отражающей лучей света, которые могли вскользь осветить гигантское сооружение. С другой стороны Луна вообще прекращала световой поток сюда.

Создавалось ощущение, что этот инопланетный объект специально использовал подобное построение небес-ных тел, отчего-то скрываясь не от людей, явно не от них, а от света. Хотя он же был как-то доставлен сюда и лучи все равно падали на его поверхность? Подобные вопросы занимали умы других людей и другие структуры, а эти, да и просто тысячи собравшихся здесь ждали кратковременной смены дня-ночи. Одни для своих научных подтверждений и новых гипотез, а другие просто ради развлечения. И никто не подозревал о надвигавшейся уг-розе.

Может и лучше, что власти до последнего утаивали информацию, пытаясь понять инопланетный разум и его поступки? А может быть стоило первыми попытаться выйти на контакт. Никто этого не знал, несмотря на деся-тилетиями прорабатываемые особыми секретными организациями инструкции специально для подобных ситуа-ций.

«Лунас»

30 минут спустя после начала

частной фазы затмения.

Они все смотрели на ЭТО. Колесников уже вывел на экран полное изображение конуса, своим острием на-правленного к… Луне, а не к Земле. И первое, что приходило в голову — это подготовка к не мирным действиям, какие бы они ни были по своим масштабам и последствиям со стороны агрессивной раса, готовящейся к атаке. Только для чего? На подобные вопросы полноценно и красочно повествовали писатели-фантасты, но это фанта-стика как мы к ней относимся, а в реальности? И для атаки выбран момент полного солнечного затмения. Почему и зачем? Только было не понятно, почему центр-оружие направлено на Луну, а не планету? Воображение рисо-вало именно аналог какого-то оружия с конусом-излучателем в центре. Опять же слишком близкая, по космиче-ским меркам дистанция до спутника…

Но вообще в этой подготовке выходу на прямую линию возле Луны что-то было, какая-то цель, какое-то пока не понятое действие, подготовка. Как правильно предположил Бейли, инопланетяне не скрываются. Уже не скрываются. И они имеют представление обо всех космических объектах землян, значит и об их базе здесь. И не пытаются вступить в контакт, что самое неприятное!

— …и из этого следует, что им не нужен сам контакт как таковой. Мы им не нужны. Они не берут наше при-сутствие в расчет, так что смысла скрываться или стартовать домой нет — плачевный конец «Прогресса» все пом-нят и у нас не та ситуация, — сказал он, показав рукой вверх. — Они уже над нами. Образно нам предлагают не мешаться, что ли?! Пришельцы преследуют какую-то другую цель, и ее выполнение прямо связано с солнечными лучами, вернее их отсутствием до определенного момента. Смотрите, скорость конуса по орбите Луны, вернее его выход на прямую видимость с Земли или кому как нравиться, прямо пропорционален построению в одну ли-нию связки Солнце-Луна-Земля. Как просчитал Борис полностью конус выйдет да-да-да, — кивнул он головой на созревшую догадку Гленна, готовую сорваться с его уст, — в точке полного солнечного затмения. Что последует дальше…, - он развел руками.

— Значит так, — воскликнул Токарев под конец выслушав всех, — Эстер и Петр, вы оба занимаетесь съемкой всего этого, — он провел рукой вокруг головы и вообще над ними, — Пол вместе с Гленном — постарайтесь провес-ти возможно больше спектральных замеров. Колесников, мы с тобой выдвигаемся с аварийной системой связи в сторону от местоположения «Лунаса». Я не хочу рисковать всей экспедицией в момент передачи информации напрямую на Землю. Да, Пол, да! Использовать ОЛС считаю нецелесообразным. Исходя из твоих же предполо-жений.

— Сколько у нас времени? — спросил тот в ответ.

— Проведем передачу сразу, как только отъедем на максимальное безопасное расстояние. Думаю, с учетом полного времени частной фазы затмения и принятия каких-либо решений на Земле у вас полчаса. Дольше тянуть не следует. Наверняка дома уже засекли ЭТО и решают, что предпринять, так что наша детальная информация будет к месту. Так что за работу, господа, за работу!

…Сжатый пакет информации был подготовлен, принят на аварийный комплекс, который они вдвоем устано-вили в десяти километрах от базы за кратером Пифея. Максим рассчитал время отправки сигнала чуть ли не по-минутно, пока ехали на луноходе.

— Все, отправляй! — и рефлекторно вжался в кресло, ожидая немедленного какого-либо действия, на подобии того, что произошло с «Прогрессом».

Прошло секунд десять, но ничего, никакой реакции со стороны уже больше чем на треть накрывшей небосвод отблескивавшей каким-то иссиня-черным цветом ажурных сплетений массивных балок и узлов не происходило.

— Командир, наше сообщение получено, система положительно отреагировала, — раздался голос Колесникова. И чуть немного погодя, — кажется, на этот раз все прошло спокойно.

— Ну и ладно, — шумно выдохнул Токарев и замер на последнем слове:

Небольшой модуль-передатчик, а затем и вся прилегающая к нему поверхность в радиусе до километра пре-вратилась в раскаленный огненный шар высокой температуры. Беззвучная вспышка была столь кратковременна, что не смотри они туда, они бы и не заметили ее. Правда, почувствовали бы ее последствия чуть позже, когда было бы уже поздно. А так яркий блик света был скомкан и сменен враз поднявшейся стеной пыли и обломков, которые набирая скорость и высоту, понеслись от эпицентра взрыва.

— Бегом из машины! — проорал Максим, соскакивая и направляясь к большому более пяти метров в высоту и не меньше в ширину камню. — За мной!

Они успели вовремя: сила удара на этом расстоянии сошла к приемлемым показателям, и их только обдало волной лунной взвеси, с трех сторон накрывшей камень и пронесшейся дальше. Не совсем без последствий — их немного все же потрясло, но это было не столь опасно, как вероятность повреждения скафандра при прямом кон-такте с обломками породы. Вскоре все прекратилось. Прекратилась вибрация, но вокруг пыль оседала через чур медленно.

— Ты как?

— Нормально, система жизнеобеспечения в норме. А ты? — незаметно перешел на ты Колесников.

— Тоже ничего. База, говорит Токарев — аварийный передатчик уничтожен. На связь с ОЛС не выходить. — Немного подумав, подойдя и обнаружив луноход в стороне от места, где они его бросили и к тому же кверху ко-лесами, добавил, — и отправьте за нами луноход — наш уже не на ходу. Ориентируйтесь по маяку скафандров.

…Их благополучно забрал Гленн Ларри.

Максим провел брифинг. На нем решили, что они сделали все возможное: полная информация о настроенных враждебно инопланетянах и их конструкции отправлены. Теперь они должны затаиться, так как сигнал с ОЛС шел полноценный значит орбитальная станция, «Клипер» и спускаемый аппарат в целости — они правильно ре-шили обойтись без ее передающей аппаратуры. И весь орбитальный комплекс плывет сейчас вообще в непосред-ственной близости от гигантской паутины-конуса. Пришельцам явно не нравятся их любые эфирные переговоры — отсюда вывод: они в курсе в отношении технической стороны землян и их методов передачи сообщений и они не желают утечки или обмена любыми данными землян. С предположением Бейли о том, что их база не является секретом для них, но они живы потому, что выполняют негласное условие молчания в радиоэфире, теперь все согласились.

— Что ж, нам ничего не остается, как соблюдать это условие, — закончил он.

И теперь они просто смотрели, что будет дальше. Эстер и Кудрявцев возле своей аппаратуры, все остальные снаружи и чуть поодаль от комплекса. Сейчас с помощью оптики приближения скафандров уже можно было разглядеть некоторые детали надвигающегося хитросплетения чего-то непонятного.

Судя по дистанции до ближайшей к Луне точке шпиля конуса и до самого удаленного края обода было более 160 километров! И это при одинаковой окружности со спутника Земли! На проекции просматривалось три основных яруса-колец, крепящихся между собой явно основными балками примерно до километра в диаметре каждая и образующие на сходящейся в центральной точке ровную платформу. На ней в свою очередь располагался огромный шар. Может быть шар-излучатель какой-то энергии — неизвестно.

Именно этот шар и являлся единственным элементом, подающим хоть какие-то признаки активности при-шельцев — на фоне Земли, в данный момент единственному большому освещаемому небесному телу промежутки между переливами холодного света от белого до ярко-красного в центре конуса и обратно к обычному цвету всей конструкции становились все реже и реже. Как и комбинация световой гаммы. Что-то происходило там, ус-коряя амплитуду гипнотической пляски цветов. И так как больше ничего не происходило, все непроизвольно смотрели на приближавшийся огромный световой шар. По мере увеличения его размеров взгляд пробегал по массивным балкам-креплениям, выхватывая все больше и больше меньших конструктивных деталей.

Во всем этом чувствовалась сила и мощь иной цивилизации, сумевшей решить столь грандиозную в масшта-бах планетоида инженерную мысль, но сейчас эйфории от виденного не было — всех волновал вопрос: зачем и что хотят хозяева всего этого?

ЦУП. Россия.

Андрей Павлович вышел вместе с заместителем из кабинета, где только что закончилось закрытое совещание по выделенной линии с зарубежными коллегами из ЦУ Хьюстона. Этот внештатный созыв явился следствием принятых пятнадцать минут назад данных с «Лунаса», который, как было сказано в конце сообщения, провел сброс информации с автономного антенного комплекса поверхностного базирования, отведя его подальше от базы. Как сообщил Токарев, они решили не подвергать возможному риску атаки ОЛС. Так что на данный момент здесь, на Земле было неизвестно, как отреагировал инопланетный конус.

В первые минуты Суханский, да и все присутствующие с изумлением смотрели на детальные кадры огромно-го сооружения — дело в том, что несмотря на мощные средства наблюдения на орбите, да и космический телескоп «Хаббл» не могли передать четкой картинки того, что происходило возле Луны. Эти комплексы, как правило, были профилированы на наблюдения очень дальних объектов, порой только на исследования созвездий и иных галактик. Информация же с «Лунаса» дала полную детальную картину происходящего на орбите Луны. И все до конца поверили в реальность происходящего: случай с «Прогрессом М-12МП» и другими окололунными станциями не являлись результатом метеоритного дождя, так удачно в первое время объясняв-шего их уничтожение.

Все понимали, что надвигается что-то серьезное, чему не было пока объяснения, и ждали конкретных команд от него, руководителя полетами, подспудно обсуждая, что дело, по-видимому, переходит в руки военных. Что было, в общем-то, недалеко от истины — только что военные структуры получили приказ от президента, а значит, и все военные формирования других стран тоже к переходу к повышенной боевой готовности.

«…также начались скрытные действия по сохранению ценной информации обо всем на планете. В том числе и о человеке, как виде. Как ни парадоксально ни звучало, выбранных по особым категориям людей не старше тридцати лет сейчас начали собирать и увозить в особые пункты сбора, где они не задерживались. Вся процедура была отлажена, так как в свое время проводились неоднократные тренировки. Но об этом знать не нужно всем. Хотя интересно, кто утверждал эти самые тесты и какими догмами руководствовались эти люди? — усмехнулся Суханский. — Но всему населению в час общей опасности, катастрофы это не объяснишь и всех не спасешь. Главное оставить ценные знания, чтобы впоследствии была возможность уцелевшим восстановить культуру. Это понимает каждый цивилизованный человек на Земле, но не все подряд цивилизованны. Да и что есть этот нанесенный поверхностный слой цивилизации? Сколько было примеров, когда с виду интеллигентные люди превращались в скотов, думающих только о собственной выгоде и жизни? Но и в этом их тоже нельзя винить — такова природа всего живого, его атавистический механизм. Но все же нужно приложить все усилия, чтобы не наступила преждевременная паника, которая почище всех стихий на планете вмиг захлестнет нас!»

Вот с такими мыслями Суханский вышел из кабинета, предварительно обговорив с замом Игорем Сергееви-чем о последующих задачах. Он понимал отразившиеся на его лице чувства и только кивнул головой на вопрос Игоря Сергеевича, предоставляя тому время связаться с семьей, отойдя вглубь кабинета.

— Минуту внимания! — произнес по общей связи Суханский, когда они вышли в главный зал. — Через двадцать три минуты произойдет полное солнечное затмение над городом Колумбия, штат Южная Каролина. Вы все в курсе этого, также всем находящимся здесь известны события у Луны и что там появилось. Мы не знаем, с какой целью инопланетный разум пришел к нам, но я прошу вас сохранять спокойствие и продолжить работу. На во-прос, какие действия предпринимает правительство, скажу одно: все рода войск приведены в полную боевую готовность, но это просто мера. И чтобы ни случилось, человечество достигло высокой ступени развития и может постоять за себя. Если мы сами не уничтожили себя, то не думаю, что предоставим возможность кому-то из бездн вселенной потушить искру разумной жизни на Земле. Так что продолжаем обычный ритм работы. Да, и еще: в целях предотвращения вдруг необоснованной паники среди населения связь с внешним миром прекращается, извините, но это распоряжение правительства. Мы утаиваем от народа эту информацию, сами знаете, почему и дай бог, чтобы эта мера была перестраховкой, но утечка информации не допустима. Спасибо за внимание!

Суханский направился к главному пульту, ощущая на себе внимательные и настороженные взгляды, чувст-вуя, как за спиной начинаются тихие переговоры. Обрывки некоторых доносились до него:

«…и что мне теперь делать? Я же обещал…»

«Черт, я не верю в это…!»

«Да какое они имеют право отключать связь? Наташка на даче, это минут двадцать от города полным ходом ехать, я просто не успею приехать, если начнется какая-нибудь заварушка! А вдруг они выстрелят из какого-нибудь объемного оружия и…»

«…хрен знает, что начнется, если они…»

Андрей Павлович, понимал, что даже он не удержит людей на местах — у всех семьи, дети, просто друзья и все они просто покинут центр, несмотря на то, что там, на орбите, да и на Луне находятся такие же люди, у кото-рых тоже есть самые дорогие люди. Ан нет, есть некоторые, в которых он уверен, что останутся, но… Нужно сосредоточиться на работе. Дай бог, чтобы все обошлось…

МКС

— Все же это великолепное зрелище, — произнес Скотт Хоукер, глядя из иллюминатора на приближающуюся к ним тень Луны. Темное пятно только краем чиркнет по международной станции через пятнадцать минут, так как они летят почти прямо на нее, но радостного чувства от космического явления омрачалось тем, что прибли-жалось, и наверняка к Земле.

Телескоп станции был направлен к Луне. На мониторе была видна конструкция, которую было видно только с помощью специальных приспособлений отсечения светового потока, и которая все больше и больше охватывала спутник. На ум пришло сравнение со спрутом, примерно также стягивавшим свои щупальца вокруг пойманной жертвы. Только вот в данном случае жертва была очень большой. Больше самой сети.

«Хватит отвлекаться», — одернул себя Скотт, вслух окликнув Хейза:

— Янг, проведи еще раз оценку временного соотношения выхода конуса…

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

Вот теперь уже стало действительно темнеть — глянув наверх, Вика увидела, что почти две трети солнечного диска скрылось за черным овалом Луны.

А это постепенное затемнение небосвода на самом деле завораживало — день стремительно, непостижимо быстро уступал месту ночи и скоро, очень скоро можно будет не пользоваться затемненными очками. И как ска-зал Сергей, выступят звезды — удивительно, днем увидеть в небе звезды!

Оглянувшись вокруг, уже по-особому всматриваясь в очертания предметов, начавших отбрасывать легкие тени, она неожиданно вздрогнула, передернув плечами как от озноба. На миг ей представилось чем-то непра-вильным эта смена времени суток, но ее смятение рассеял муж, правда, не обративший внимания на легкое об-лачко испуга, что ли на лице Вики:

— Виковка, не уходи далеко — осталось десять минут до появления четок Бейли! Помнишь, тебе Степан в са-молете читал лекцию о солнечном затмении? Так вот, на короткий миг появится это поистине изумительное яв-ление, а затем наступит полное затмение.

— Поняла, а потом эти четки же появятся вновь? — подумав, ответила она.

— Молодец! Да, они еще раз появятся!

— Ну, да-к! А ты чего отвлекаешься от работы?

— А пока есть несколько минут — все остальное снимает аппаратура.

— Тогда обними меня! И приготовься надеть мне на палец эти бриллиантовые кольца — мне это название как-то больше нравиться. И смотри мне — не дай бог не появится второе кольцо… э-э, для него место на другой руке, на указательном пальце! — рассмеялась она.

— Хорошо-хорошо как скажешь! — обнимая ее, отвечал Горшенин.

Последующие минуты темнеть стало намного быстрее — обычный эффект как при закате Солнца. Но на этот раз темнота наступала стремительно, с какой-то жадностью прогладывая лучистую энергию и стараясь побыст-рее наполнить воздух чернью. Чем-то мифическим, неприятным и непонятым в эти мгновенья окатило людей. Вика непроизвольно прижалась к Сергею, стремясь спрятаться за его широкой грудью.

— Ты чего это? — удивленно произнес он, — давай, одевай очки — сейчас буду доставать тебе с неба бриллиан-ты! — пытался расшевелить жену.

— Сереж, мне что-то не по себе, — тихо ответила она.

— Милая! Ну, ты даешь! Не бойся, я с тобой! Одевай!

Неохотно оглядываясь и всматриваясь в лица окружающих, занятых своей аппаратурой, ей неожиданно чет-ко бросилась в глаза сгущающаяся темнота, находящая укромные уголки между колонн и вентиляционных вра-щающихся систем дома. Чуть ли не материализуясь, расползающаяся темнота искала укромные уголки, забира-ясь в каждое замкнутое пространство и ожидая, ожидая чего-то, как казалось Вике своего жуткого часа, чтобы вырваться на свободу.

«И это время сейчас придет»! — чуть ли не в голос выкрикнула молодая женщина. Неожиданно она увидела первые точки далеких звезд, наверняка с интересом глядящих сверху. Звезд с каждой секундой становилось все больше. Вот яркость некоторых усилилась, когда как некоторые продолжали светить ровным светом.

— Вика, ну ты чего? — раздался нетерпеливый голос Сергея.

С превеликой неохотой она одела очки и подняла взор в небо, как в прострации слушая Сергея. Вот он лас-ково шепчет ей: — Подождать еще немного, сейчас вот сейчас, приготовься!

На какой-то миг красота яркого истончающегося серпа Солнца заставила отвлечься ее и забыть свои беспоч-венные страхи. На глазах серп стал быстро уменьшаться, как бы сжимаясь и сближаясь с краев к центру пока еще насыщенного свечения. Все быстрее и быстрее понеслась узкая, наверное, уже в волос толщиной полоса света и:

— Вика, вот они четки Бейли, вот твое бриллиантовое кольцо! Я дарю его тебе! — воскликнул Сергей, со спины обнимая ее.

Это было на самом деле эффектное зрелище — оставшийся легкий световой фон, только угадывавшийся от-блеском по краю диска Луны был ничто по сравнению с превратившейся в бусинку и от того ярко блестевшей чистой слезой отшлифованного светового бриллианта последнего луча Солнца…

«Лунас»

Полное затмение.

Гипнотическое свечение с неуловимой частотой и амплитудой меняло темп воздействия, завораживало, ка-залось, буравило мозг смотрящих в небо над собой астронавтов «Лунаса» и посылало им свои особые флюиды. Висящее буквально над головой острие конуса испускало такое яркое свечение, что темень новолуния над ними несколько отступила, теперь отбрасывая причудливые тени на камни и древние застывшие лавовые потоки маг-мы Луны и от того добавляя отдельные штрихи в мрачную, напряженную картину психологического воздейст-вия. Со времени активации центра-шара-конуса смена цвета теперь была уже неотличима. Возможно, виной по-степенно адаптировавшаяся сетчатка глаза к подобной смене световой гаммы и уже не фиксирующая четко эти световые колебания.

Тот факт, что их просто гипнотизируют, врач экспедиции Гленн Ларри отмел как необоснованное — инопла-нетяне нацелены на Землю, они явно не рассчитывали обнаружить их здесь. Ими лично могут заняться намного позже. К тому же они по его рекомендации не смотрели неотрывно, а делали несколько секундные перерывы, опуская глаза.

Так что точный момент появления вытягивающейся к периметру окружности конуса, находящейся далеко высоко у горизонта расходящихся от шара коротко-светящихся и затухающих полос-взблесков они не определи-ли. Только констатировали факт их появления. Что-то происходило, готовилось к финальному построению не-бесных тел и они это понимали. Световые всполохи учащались, через неравные промежутки времени уносясь к периферии гигантского круга, каждый раз меняя путь следования от прямолинейного до сложно-зигзагообразного. От этой ненавязчивой, но одновременно завораживающей общей светопляски звездное черное небо, которое проглядывалось сквозь хитросплетения массивных балок и изгибающихся силовых упоров конуса незаметно сливалось на фоне конуса. Нет, звезды не были полностью закрыты, но глаза их уже не воспринимали, отводя им роль фонового рисунка.

Им всем ничего не оставалось, как только смотреть — они ничего не могли предпринять, какие-либо гипотезы высказаны, аппаратура исправно пишет и регистрирует все изменения инопланетного сооружения.

— Командир, осталось три минуты до полного затмения, — раздался взволнованный голос Кудрявцева.

— Да, принял! Всем приготовится к возможному удару по спутнику, — ответил Токарев, — не отходите далеко от комплекса. Кудрявцев, Виртс, укройтесь за выбранными камнями — вдруг пойдет ударная волна или черт знает что еще!

У всех астронавтов в нижней части прозрачного стекловолокна, из которого была выполнена лицевая, смот-ровая часть шлема был расположен вытянутый узкий дисплей диагностики систем жизнеобеспечения скафанд-ров, на которых сейчас высвечивались стремительно бежавшие цифры к нулю, возвещая скорое окончание част-ной фазы и начало полной. Да и без этого сквозь инопланетную конструкцию на проглядывавшей Земле просле-живалось темное пятно тени Луны, быстро бегущей с запада на восток по материку Северной Америки. Вскоре там люди увидят полное затмение и будут любоваться этим небесным представлением. Они уж точно не знают о вот этом! Дай Бог и все обойдется, и для всего мира это будет просто затмением. Хотелось, чтобы все они не уз-нали, что именно происходило здесь, у Луны, но почему-то эта надежда таяла у астронавтов. Единственных, кто вблизи видел ЭТО!

Чем-то опасным, смертельно опасным веяло от этого грандиозного сооружения, и больше всего нервировал глаз-шар. Как злокачественная опухоль, это сосредоточие дьявольского света все быстрее и быстрее, по мере выхода на прямую линию с Землей всей конструкции расползалось по самой себе и теперь отдаленные фермы и площади конуса уже искрились уже не белым, а несколько зеленоватым оттенком.

Где-то в глубине конуса сидели мыслящие существа, со злобой, явно со злобой смотрящие на планету, изучая ее и ее жителей, полноправных хозяев.

«А может это автоматический комплекс? Ну как наши станции? А, хотя какая разница? Если этот корабль, будем так говорить, и пришел он в автономном режиме из другой звездной системы значит, его компьютеры об-ладают основным набором первоначальных директив по разрешению ситуации при контакте с иной разумной цивилизацией. Не может быть, что не заложено такой программы. Если компьютер не отвечает, значит, значит, его создатели не интересуются иной разумной жизнью, а из этого следует, что конус послан негуманоидной ра-сой. Если корабль управляется живыми представителями своей цивилизации, и они молчат, продолжая выпол-нять свои задачи, игнорируя сигналы с Земли, так как наверняка уже проводили сеансы связи на всех возможных частотах, да и сам факт уничтожения нескольких спутников говорит о том, что мы знаем об их присутствии… Из этого вытекает тот же вывод, что и из варианта автоматического полета…», — рассуждал Максим с тревогой, все чаще и чаще бросая взгляды на таймер и тут же окидывая взглядом весь поистине фосфоресцирующий горизонт от края до края, заполоненный ужасной бликующей сеткой.

Бежали последние секунды…

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

…на какой-то миг бриллиантовая бусинка изменилась, усилив накал чистого света из-за края какой-то лунной гряды гор, затем вздрогнула, начала уменьшаться, исчезать и… полностью скрылась.

— Полное затмение, господа! Поздравляю всех присутствующих с феноменальным событием! — громко крик-нул Ильюшин под ухо Вике, отчего она вздрогнула, рефлекторно отпрянула в сторону и стащила с лица очки.

— Господи, Степка, не ори под ухо! — воскликнула она, оглянувшись вокруг и прижавшись к мужу — вокруг была полная ночь, оглашаемая радостными криками людей, поздравлявших друг друга. Высоко над ними сиял полный ровный световой ореол затмения. Лучи Солнца окаймляли четко прослеживающийся диск древнего спутника Земли, вокруг которого она с изумлением наблюдала четкие россыпи далеких звезд, которые казалось, более ярко светили из своих неподдающихся описанию далей.

Окинув взглядом все небо, она по-новому стала ощущать окружающий мир: весь небосвод усеян звездами, на которые она, в общем-то, никогда не обращала внимания, но от осознания необычности их света в это время су-ток они для нее стали светить как-то по-особому, притягательной силой и… одновременно пугающей красотой.

К этому чувству неожиданно прибавилось ощущение чего-то неприятного, навеянное неожиданно прилетев-шим прохладным, нет, холодным ветерком. Холодный ветер? В такую жару? Тут же ее окатило волной горячего воздуха, на смену которому сразу же ринулся порыв холода… эта борьба воздушных стихий заставила ее вздрогнуть, что сразу же почувствовал Сергей:

— Вика, ты чего?

— Холодно что-то стало! — поежилась она.

— Вик, это же нормально — просто свет Солнца перестал истекать на поверхность, вот и начались локальные перемещения и возмущения воздушных масс, — начал научное обоснование Горшенин, — но скоро это прекра-титься и все войдет в обычное русло!

— Быстрее бы!

— Ну, Вика, — встрял Степан, — лучше подольше — аппаратура побольше заснимет материала!

Она не слушала разглагольствования ученых, неожиданно для себя шепотом повторяя как молитву одну и ту же фразу: «Быстрее бы это закончилось!».

Она знала, что сама самая настоящая трусиха и темноты боится с детства, когда однажды, она уже и не пом-нила, в каком классе школы во время летних каникулах с ребятами играли в игру, заключающуюся в спуске в подвальное помещение под спортзалом и поисках самой настоящей пиковой дамы! Условия игры заключались в том, что самый смелый дойдет до самого дальнего угла подвала, где и сидит ужасная дама!

Узкие окошки под потолком пропускали мало света, тем самым добавляя надежды на возможность в свете увидеть пиковую даму, и одновременно усиливали ощущение страха в сердца присутствующих. Они спускались большой компанией и шли, шли и шли, подбадривая себя, вслушиваясь в шаги рядом идущих, осознавая, что ты не один. Все знали, что самое главное не дойти до самой дальней комнаты, а вовремя дождаться крика кого-нибудь и сломя голову, с бешено стучащим сердцем броситься обратно наверх! И не дай бог, ты окажешься са-мым последним — перед тобой закроют дверь и будут жестоко смеяться над тобой, вслушиваясь в твои истерич-ные крики, мольбы открыть дверь. Ясно, что никакой пиковой дамы там нет, и ты это понимаешь, но побороть атавистический страх перед темнотой невозможно… В какой-то раз она оступилась и упала… Свет из-за двери прервался перед ней, когда она уже поднималась по лестнице… С тех пор она боялась темноты.

И теперь она страстно хотела одного: чтобы быстрее прекратилось это затмение. Нужно только подождать две с половиной минуты…

«Лунас»

Полное затмение.

С последней секундой и последующим сигналом начала затмения Максим непроизвольно вжал плечи, реф-лекторно ожидая чего-то, но это вылилось в совершенно ином — никакого яркого все сжигающего пламени над базой не пронеслось, никакого выстрела, да и по Земле тоже. По крайней мере, до тех пор, пока они ее видели…

В ста километрах от Колумбии.

Штат Южная Каролина. США.

Кларк Морин остановил машину, закончив объезд своего поля. Пинком открыв ржавую, заскрипевшую на петлях дверь старого джипа, ступил на разгоряченную землю. Вытерев тыльной стороной руки капли пота со лба увидел, что день вроде бы явственно потемнел. Тогда Морин поднял голову и заметил край Луны, скрывшей Солнце — ах да, по телику же передавали, что в Колумбии будет затмение, нас коснется только часть, точнее здесь оно тоже будет, но скроет Солнце только частично. Не стоит обращать внимания на все это… Хотя не-обычно наблюдать урезанное Солнце, — подумал Кларк, направляясь к зарослям кукурузы. Его приспичило, и он готовился прочно засесть в кустах.

В трехстах километрах

от Колумбии. Где-то на дороге.

Штат Южная Каролина. США.

— Питт, подай ключ на тридцать два!

— На, держи.

Тяжелый грузовоз стоял у обочины. Водитель и его напарник возились у заднего левого колеса, вернее у ее ступицы, сняв колесо и вытянув полуось…

Через некоторое время тот, кто просил ключ, вылез из-под машины:

— Уф, перекурю! Что-то жарко сегодня.

— Ага, как в заднице у дьявола! — ответил мужчина примерно сорока лет.

— Ха, а ты знаешь какого оно? Ну, в заднице у дьявола? — рассмеялся здоровенный детина.

— Да пошел ты! — беззлобно ответил Питт, улыбаясь напарнику — старые закадычные друзья, еще со школы всю жизнь жили рядом и работали вместе, поэтому ни тот ни другой не обижались на подковыристые шутки. — А вот сегодня, да, черт, прямо сейчас в Колумбии полное солнечное затмение наступило!

— Ну? И каким боком это коснется нас? — спросил Джордж, закуривая сигарету.

— Никаким, пустой ты чайник! Затмение, даже частная фаза не затронет это место, — ответил тот, — а сказал я это к тому, что просто на две с половиной минуты там перестанет жарить солнце, будет прохладно, тупоголовый!

— М-да, им сейчас хорошо там, — никак не отреагировал на открытое хамство товарища Джордж, — иди, луч-ше покрути гайки, астроном, тоже мне…

Тюменская область.

Ялуторовский район. Россия.

Ночь.

Скрипнула дверь и в сенцах послышались неторопливые шаги. На порог вышел хозяин дома шестидесяти-летний Иван Соболев. Чиркнула спичка и осветила лицо старого человека: Иван раскуривал беломорину — он не признавал других сигарет, кроме папирос. Сделав затяжку, поглядел в небо — самый раз, время еще второй час. Пока приплывет на свое место и расставит сети в своей заводи, хотя это и незаконно, но Пашка Ермоленко, дере-венский участковый ничего не скажет, так как сам был однажды замечен Соболевым на реке за расстановкой сетей. Самый раз, рыба еще сонная, квелая, поднимается за кормежкой, можно будет поудить, но это где-то в пятом часу утра.

Много ли старику надо? — усмехнулся Иван, — поудить немного рыбки, повспоминать старое, молодые годы, э-хх… Жить-то сколько осталось? Совсем ничего. Вот поясница побаливает, суставы выкручивает, в легких хрип… Да много ли каких болезней наваливается в старости. Так что он, в общем-то, не боялся, если и застукают за браконьерством, — он еще раз ухмыльнулся, — вот раньше, когда он привозил целую лодку рыбы, так вот это настоящее браконьерство, а сейчас! Тю, разве это ловля? Так, для души…

Темная ночь скрыла сутулую фигуру, направлявшуюся к реке, откуда несло тишиной и покоем… Природа спала…

«Лунас»

Полное затмение.

Все пространство, все звездное небо над головой представляло сплошной зеленоватый искрящийся ковер, но красивое грандиозное шоу внушало страх, а не радостные эмоции.

— И что дальше? — ни к кому не обращаясь, спросил Пол.

Вопрос остался без как такового ответа. Все заворожено смотрели на этот калейдоскоп красок.

В центре-шаре, низко висящем и от того казалось, еще приблизившемся основании конуса началась новая игра света — и без того яркое свечение перешло на иную ступень и автоматика скафандров изменила степень пропускания света, ретушируя накал, затем еще раз, и еще.

Максима после очередной подстройки системы привлек свет сбоку. Он глянул в ту сторону и изумился — все близкорасположенное пространство лунного пейзажа освещалось как днем, но каким-то феерическим светом. Темные камни и наплывы отбрасывали причудливые тени. Порой от одного и того же камня отражалось несколько теней под разными углами с разной степенью яркости и насыщенности. Отражавшийся и натыкавшийся приглушенный свет на всевозможные препятствия не сглаженной ветрами поверхности создавал сюрреалистическую игру лучей, преломлявшегося под необычными углами и от того завораживающего воображение, но это была тревожащая психику красота холодного безвоздушного мира. На всей равнине властвовала безудержная фантазия импрессиониста, написавшего абстрактную картину. И в этом ставшем чужим мире они все, вся команда «Лунаса-6» были лишними элементами экспозиции.

Лунный пейзаж зачаровывал.

В какую-то секунду игра света изменилась, стала менее насыщенной, с каждым мгновеньем теряя яркость и контрастность. Прямо на глазах поверхность стала погружаться в темноту. Охватывая и съедая свет, мрак наступал. Максим снова посмотрел вверх и не увидел ярчайшего глаза-центра — он был на месте, но теперь лучи от него прорывались из-за угольно-черной мембраны, на глазах вставшей на его пути.

В голове почти сразу обозначился ответ при виде последовавшего действа. По наружному радиусу прошла трансформация неправильной формы квадратов-ромбов, появлявшихся из ниоткуда и очень быстро оббежавших первоначальный круг. Когда квадраты, материализуясь и складываясь в геометрически выверенный круг, закон-чили путь, то глаз машинально вычленил диск далекой Земли, уже частично скрытой малым кругом. Догадка прозрела после еще одного очередного радиуса световой преграды, увеличившей своеобразный зонтик, на этот раз полностью скрывшей Землю.

— Борис, ты видишь это? Выведи к нам на монитор схематичное наложение этого, этого, — он не знал, как обозначить словами эти диафрагмы гигантского объектива, или фокуса.

Но сидевший на базе у компьютера Колесников все понял и вывел на монитор комплекса первичной обра-ботки лунных образцов породы, временно перепрофилированный в дистанционный обзор запрошенного изобра-жения. На экране шло четко отслеживаемое аппаратурой увеличение площади преграды солнечным лучам. Пря-мо перед ними бег новых квадратов, плетущих монолитную стену громадного конуса, ускорялся. Одновременно с ускорением квадраты уменьшались в размерах, но это был только зрительный эффект отдалявшихся под углом дальних секций конструкции. Затем скорость увеличения выстраиваемой общей площади конуса возросла. Ком-пьютер передавал сумасшедшее ускорение, с которой пришельцы перекрывали доступ свету далеких звезд.

Вскоре монитор передал окончание протаивания последнего радиуса квадратов. Компьютер обрабатывал получаемые данные, когда в какой-то неуловимый миг собранные в единую систему квадраты исчезли. Нет, они не растворились вновь: сейчас они являли цельную идеально гладкую поверхность. Брошенного взгляда по всей площади конуса было достаточно — хоть и в кромешной темноте, но ловя из-за горизонта слабый свет далеких звезд и преломляя их отраженное свечение, ставшая зеркально гладкой поверхность космического сооружения подсвечивала самое себя. Промелькнула мысль о создании высоко-инженерного решения пришельцев, идеально подогнавших квадраты-сегменты в единое целое, но отрезвляющая мысль заставила его бросить созерцание — взгляд наткнулся на полный мрак вокруг, несмотря на убранную автоматикой светофильтрацию скафандра.

Полная темнота и низко висящий, закрывший весь звездный небосвод Луны верх технической мысли инопла-нетян, словно готовящийся раздавить их переливался в слабых лучах звезд и от того гротескно искажавших по-лированную поверхность. Он как бы говорил о недобрых намерениях прибывших из иных миров.

— Внимание, всем собраться на базе! Кудрявцев и Виртс, будьте внимательны в пути и…

Тут его снова прервал Колесников:

— Командир, конус провел еще одно увеличение радиуса, и оно выходит за пределы самого радиуса конуса! Точно просчитать размеры не в состоянии — гигантская диафрагма уходит аж за горизонт! Прошу разрешения на связь с ОЛС — с помощью ее аппаратуры я смогу вычислить полные размеры…

— Отставить, связь не разрешаю.

Правда, через несколько минут ему пришлось отменить приказ на возвращение астрономов, так как новое сообщение Бориса внесло очередную координацию действий:

— Командир, конус… нет, это Луна выходит из солнечного затмения. Наблюдаю край конуса, провожу заме-ры…

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

Шло время. Диск Луны, казалось, так и будет скрывать Солнце. Никто из просто глазеющих местных жите-лей не задавались подобными вопросами, снимая на видеокамеры и щелкая камерами телефонов.

И только ученые-астрономы посредством точной аппаратуры видели постоянные изменения слабого свето-вого потока, по мере продвижения Луны по орбите натыкающегося на горные образования поверхности спутника и меняющего силу свечения в том или ином участке диска Луны. Но вот настал момент, когда свечение с одной стороны диска стало усиливаться, наливаться, готовясь прорвать вставшую на ее пути завесу-преграду.

Теперь даже самый неискушенный зритель понимал, что все, сейчас Солнце бросит первый робкий луч на планету.

— Вика, начинается последний этап — сейчас появится второй эффект четок Бейли, — произнес Сергей.

— Бриллиантовое кольцо, — машинально ответила она, продолжая оглядываться кругом.

— Да-да, бриллиантовое кольцо на левую руку. Ты чего такая напряженная?

— Да нет, ничего, — нервно ответила она.

— Ну-у… я же чувствую, — несколько обиделся он, впрочем, не отрываясь от неба.

— Сереж, не обращай на меня внимания, я просто боюсь темноты, ты же знаешь!

— Да-да, извини…

— Так, осталось пятнадцать, уже тринадцать секунд до эффекта Бейли, — произнес Береговой.

— Вик, давай напоследок глянем, только после сразу же оденешь очки — Солнце начнет быстро выходить из-за Луны, — напутствовал ее муж.

— Ну и слава богу! — с искренним облегчением в голосе произнесла молодая женщина.

Бежали последние секунды. Черный контур Луны начал зримо смещаться в сторону, но никто из присутст-вующих не подозревал, что они видят не Луну, а полностью накрывшую ее инопланетную конструкцию, на ма-нер веера раскрывшего свои лепестки. Правда, ведущие запись астрономы позже, при помощи необходимого светового насыщения снимков определят что-то необычное, но это будет потом…

— Сейчас, — выдохнул Прозоров.

Но… ничего не произошло!

— Ничего не понимаю, — встревожился Сергей.

— Такая высокая погрешность по временной шкале…

— Уже прошло десять секунд, — вторил Ильюшин…

Никто из зрителей не встревожился, ожидая первого луча Солнца, так как их никто не предупреждал об окончании, вот уже прямо сейчас полного затмения, но в среде ученых нарастала напряженная обстановка — по всем самым погрешностям Солнце уже должно было выйти… но его не было! Еще больше сумятицы в стане ученых внесло то обстоятельство, что… с одной стороны, куда должен сместится диск Луны, все шло как было раз и навсегда предопределено орбитальным курсом спутника — край спутника вышел, об этом свидетельствовало прекращение светового ореола с той стороны Луны. Значит, Луна продолжает движение, а какая бы сила могла ее остановить или сменить ее курс? Но с другой стороны… Солнце не выходило. Не было четок Бейли и вообще ни одного луча не прорывалось. Создавалось ощущение, что спутник растягивается?

— Что все это значит? Я ничего не понимаю! — воскликнул Архипов.

И тут, как бы добавляя все больше вопросов, даже видимый полукруг окантовки свечения стал быстро-быстро растворятся, как будто перевели солнечный переключатель в положение выключено…

«БКС-5» продолжала движение по орбите. Система наведения удерживала полученные визуальные коорди-наты цели. Промазать невозможно. Автоматика ждала, вводя и каждую секунду проверяя и внося корректировки главного ствола, микронными движениями меняя угол атаки по отношению к постоянно изменяющемуся собст-венному положению. Электроника ожидала последнего сигнала. Ей было все равно, секунду или вечность про-должать ожидание команды активации, но на планете те, кто привел в боевую готовность станцию, решали и ждали, боясь ошибиться и первыми прервать возможный контакт с иной разумной цивилизацией и одновременно страшась пропустить удар…

Момент полного затмения и нанесения удара пришельцами прошел, — для представителей военных структур самые напряженные минуты — но ничего не происходило, только конус скрыл всю поверхность Луны. Затем на-чалась фаза выхода спутника с одной линии с Солнцем, но конус изменил курс! Точнее он ничего не менял, ос-тавшись на месте, когда Луна продолжила движение по орбите. Мгновенный просчет выдал результат — что бы это ни было, оно точно держалось на пути прямых лучей Солнца.

— …и мое предположение — это энергетическое оружие. Этакий ретранслятор-накопитель лучевой энергии. Они ждут полного выхода Солнца для генерирования солнечной энергии и тогда нанесут все сжигающий удар. Это мой вывод. Генерал-полковник, необходимо сейчас провести выстрел, упредить их, — быстро говорил со сво-им прямым начальником полковник Овчинников, наблюдая на основном экране ЦУПа растягивание диска Луны — визуальный эффект при полной темноте звездного неба. — Да, есть, понял, ждать…

Сигналом к действию стала вспышка света, прокатившаяся по краю окружности, точно обрисовав истинное положение конуса. Световая кайма прочертила четкий след уже на фоне выступающей Луны. Завершением этого представления появился еще дополнительный радиус лепестков вокруг конуса пришельцев, враз скрыв световое ожерелье Солнца. Но этот радиус не скрыл круговой вспышки по краю всего конуса, в данный момент создавшего еще больший радиус и площадь преграды на пути солнечных лучей. Эта вспышка сыграла роль рефлекторного сигнала…

У кого-то, у какого-то офицера не выдержали нервы, и была нажата клавиша спуска… Дальше пошло как по нарастающей экспоненте — глядя, как другие станции… Стадное чувство прочно сидит в любом человеке, на каком бы посту он ни был и какие бы он проверки-тесты не проходил на профпригодность…

Начало накопления энергетического импульса.

Принято. Выполняется. Директива выполнена. Разряд доведен до рабочего напряжения.

Миллисекундный замер положения цели.

Принято. Выполнено. Цель устойчива. Погрешность в пределах нормы.

Залп.

Принято. Выполнено.

Потребовалась ровно секунда на предпоследнюю проверку и тонкий, но сильный луч мгновенно преодолел расстояние до… и был отражен невидимым силовым полем, как предположили на Земле. Затем «БКС-5» вспых-нула короткой вспышкой малого термоядерного взрыва… Когда спало свечение, на месте станции ничего не было…

С неподдающейся скоростью и точностью все ударившие по конусу лучи и запущенные сверхскоростные ракеты были перехвачены чем-то, что находилось, оказывается в стороне от конуса.

Люди поняли, что помимо этого гигантского веера было что-то еще, что охраняло его…

Колумбия.

Штат Южная Каролина. США.

— Сережа! Что это? — чуть ли не истерично выкрикнула Вика, глядя на ночное небо, которое никак не хотело светлеть.

— Я не знаю, — ошеломленно, уже ошеломленно выдавил он, — ты имеешь в виду эти вспышки по всему небу?

Они не знали, не могли знать, что это уничтожаются боевые станции стран космических держав, открывших огонь.

— Нет, я имею в виду, когда все это кончиться? Мне страшно, Сергей!

— Не кричи, все будет хорошо! — попытался он успокоить ее.

— Что хорошо? Я не дура и две с половиной минуты закончились уже пять минут назад! Теперь даже свето-вой каемки нет, если предположить, что Луна замерла на месте! Что происходит?

Уже даже самые далекие от астрономии люди поняли — что-то не так, что-то происходит неординарное! Не может затмение длиться так долго! К тому же никаких видимых действий к выходу Солнца до сих пор не наблю-дается.

— Ваша версия? — обратился Сергей к товарищам, проигнорировав вопрос жены.

— Какая, блин, версия? Ты не хуже нас знаешь — этого не может быть! — ответил Ильюшин. — Никаких метео-ритных потоков высокой плотности нет ни сейчас, ни в любое другое время да и само это предположение не ук-ладывается ни в какие рамки. Это, это… я просто не знаю, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!

— Я хочу домой! — жалобно всхлипнула Вика, уткнувшись в плечо Сергея, дрожа всем телом, — мне страшно!

— Пойдем, я отведу тебя вниз!

— НЕТ! Ты не понял, — я хочу домой, к маме!!! И не прогоняй меня! — взвизгнула Вика.

— Тихо! — повысил голос Сергей, затем увлекая ее в сторону, стал увещевать, — солнышко, родная, я не знаю, что твориться там, но все образуется, погоди немного. Утром у нас самолет, раньше все равно не сможем улететь. Будь рядом и ничего не бойся. Я же с тобой! Ну, воспрянь, котенок ты мой кареглазый!

Под конец, немного успокоившись, она кивнула головой:

— Хорошо, но никуда не уходи без меня!

— Естественно! Ниточка-иголочка — куда я туда и ты! — пообещал он.

Они, да и все другие группы быстро паковали оборудование нет-нет, да и поглядывая в чистое ночное небо, враз ставшее каким-то чужим и тревожным. Оно было, как и раньше, но на этот раз не было яркого Солнца — только светлеющий и приобретающий обычный белое отражение узкий край диска Луны выходил из-за того, что надежно укрывало дневное светило планеты. Луна как обычно плыла в пустоте, открываясь взорам с Земли. Как и обычно светился естественный спутник ночью, но только вот эта ночь была сама по себе необычна.

Вика настороженно оглядывалась и ежилась от дувшего прохладного ветра. На ум пришло воспоминание о разъяснении движения потоков теплого и холодного воздуха.

«Да, точно — Солнца нет и тепла нет!», — подумала она.

Враз этот летний ветер показался ей таким холодным, ледяным. Навеянная самовнушением картина нарисо-вала наступление скорой зимы. Ну! Это она уже загнула!

— Ты чему это смеешься? — подозрительно спросил Сергей, услышав ее не обычный веселый смех, а какой-то… м-м с нотками истерики.

— Нет, все хорошо, собирайтесь, не отвлекайтесь! — поспешно ответила она. — А может, я вам помогу?

— Нет, Вик, мы сами быстрее управимся, — ответил Ильюшин, — да и не так-то много оборудования.

— Иди сюда, поддержи сумку — никак не могу засунуть штатив, — предложил ей чем-нибудь заняться, но только чтобы не стоять на месте Сергей, прекрасно понявший ее состояние.

Когда они закончили и направились в холл, он бросил взгляд на часы — прошло двадцать минут, Солнце уже должно на треть выйти из-за диска Луны и день вступать в свои права, но… Надежда увидеть свет таяла на гла-зах…

 

Глава 6.

«Лунас»

Прошло сорок минут с момента окончания полного затмения. Половина второй фазы частного затмения так-же была преодолена. Все это время они находились под черным покрывалом, ничего не видя, только записывая и наблюдая постепенное смещение конуса. Колесников провел большую работу, просчитав последующие курсовые смещения по отношению друг к другу обоих небесных тел. Расчет координат пространственного положения конуса привел к… в первые минуты к недоумению — пришельцы хотели продолжить затмение? Зачем? Хорошо, если предположить, что они пытаются укрыть всю планету! от света, чтобы… это было поистине фантастическое предположение, но чем черт не шутит, у них же своя, не похожая на нашу идеология. Из это следовало, что пришельцы хотят заморозить планету?

— На подобии ледникового периода, — как высказался Олсен.

Наблюдая за постепенно уплывающим конусом в сторону, вернее, Луна продолжала свой безмятежный обо-рот по орбите и ведя необычную дискуссию под открытым звездным небом, на котором уже проглядывали из-за преграды привычные звезды они обсудили это предположение Фрэнка и… отвергли его, несмотря на больший, чем диаметр Луны радиус общей площади тени конуса.

На основе расчетов Борис вывел предложенный системой радиус тени на поверхности Земли и который со-ставлял не сто пятнадцать километров, как было рассчитано давным-давно, а двести восемьдесят километров, что являлось намного большим, но не катастрофичным для затмения этого года и места. К примеру, ширина тени солнечного затмения 2008 года над Новосибирском составляла чуть меньше нынешнего — двести тридцать семь километров, но даже на основе просчета уменьшения количества лучистой энергии Земля, все же, получала достаточно тепла, чтобы не обледенеть. Так что же, какую цель преследуют пришельцы?

— Ждем, ждем и фиксируем все! — подытожил дискуссию Токарев.

Уже находясь внутри, заканчивая обед, всех застал врасплох мелодичный сигнал телеметрической аппарату-ры. Подскочив к комплексу и не ожидая чего-либо хорошего, Бейли неожиданно радостно произнес, обернув-шись ко всем:

— Антенна пассивного излучения фиксирует появление края конуса! — и, отвечая на взгляды всех, продолжил, — по показаниям приборов Луна через час полностью выйдет из зоны покрытия этого! — покрутил над головой рукой Пол.

…Противоположный край конуса почти на половину открыл звездное небо. Ровно настолько, насколько стала видна часть шара Земли. Жадно глядя туда, все в первый миг со страхом ожидали увидеть каких-либо изменения очертаний с детства знакомых материков. Или что хуже неизвестности изменений климатических условий отреагировавшей атмосферы на применение какого-нибудь глобального, масштабного оружия пришельцев. Но нет, голубая планета все также неторопливо плыла в пространстве, частично, но это в порядке вещей, скрытая шапками облаков над океанами. По мере полного появления опасения не оправдались. Северная Америка, хоть и скрытая тенью уже не Луны вообще четко прослеживалась.

— Ни-че-го не по-ни-ма-ю, — медленно, разделяя слова на слоги, подытожил Гленн. — Что вообще все это зна-чит?

Луна плыла по своей орбите, а конус пришельцев замер на месте, с помощью каких-то иных движителей фиксируя свое положение в пространстве. Все больше и больше звезд появлялось на звездном небе. Для астро-навтов ничего не изменилось — Луна, находясь в стадии новолуния, продолжала, как обычно освещаться. По мере движения темная часть поверхности приближалась к границе начала лунного дня.

В определенный промежуток времени в районе Моря Дождей у кратера Пифей, где неподалеку расположи-лась научная станция Земли «Лунас» наступит день. Все произойдет, как и миллионы лет назад, но люди уже не были полостью уверены после очередной постепенно раскрываемой инопланетянами головоломки — на мониторе показывалось схематичное положение конуса, которое вот-вот, через несколько минут разойдется с последней частью диска Луны и выйдет под полное освещение Солнца. Что произойдет дальше, никто не мог сказать…

МКС.

Только что вниз ушел пакет данных по бегущей тени по Земле. Тень как тень, обычное пятно при солнечных затмениях. Сколько подобных снимков и видеозаписей хранилось в архивах, но то, что увидели Скотт Хоукер и Янг Хейз с борта МКС, наблюдая бегущую тень Луны, было неожиданным, неподдающимся здравому осмысле-нию событию. Они еще раз прокрутили запись — вот медленно движущееся пятно приняло идеальной формы круг (значит, Луна встала точно на одну линию с Солнцем и Землей, то есть началось полное затмение. В этом ничего удивительного и нового.). Затем оно стало вытягиваться одним краем, со стороны востока США, замерев на месте!!! Растягивающаяся тень коснулась побережья Северной Америки, стала накрывать Атлантический океан. В его средней части растягивающаяся полоса стала… истончаться! Ближе к побережью Африканского континента полоса тьмы разделилась теперь на два одинаковых по форме участка. Та, что остановилась над Колумбией, была конусом пришельцев, а продолжавшая движение — тенью настоящей Луны, вскоре скрывшейся на обратной стороне Земли в России, где сейчас была ночь… Естественно никакого следа в России не было. Просто взгляд логично продолжал дорисовывать дальнейший путь тени спутника.

Затем стало происходить необъяснимое — вначале произошло скачкообразное, не постепенное, а именно скачкообразное увеличение тени на пятьдесят километров в радиусе, скрывшей большую площадь Земли. Но и это не было столь шокирующим, как то, что тень продолжила расширяться по окружности, поглощая десятки километров в секунду.

Какая-то зараза охватывала Землю. Мрак разрастался с каждым мгновеньем, невидимыми ужасными щу-пальцами сжимая планету…

В ста километрах от Колумбии.

Штат Южная Каролина. США.

Кларк Морин подъезжал к дому, когда с удивлением обнаружил, что с трудом различает показания приборов на панели управления. Матюгнувшись, машинально включил габариты. Немного подумав, ближний свет фар.

Сара стояла на пороге и ждала его.

— Ты что так долго? Тебя как за смертью посылать! — недовольно проворчала она. — Смотри, что на небе тво-рится! И это средь бела дня. Вечно ты где-то пропадаешь, когда нужна крепкая мужская рука…

Поначалу он хотел, как обычно огрызнуться на сварливую Сару, в молодости тонкую как тростинку, но по-сле рождения Сэма резко располневшую.

«Вот после этого характер у нее стал ни к черту!» — машинально подумал Кларк, изумленно уставившись в небо — полдиска Солнца было скрыто Луной.

— Ха-ха-ха! — расхохотался он.

— Чего ты ржешь, как конь? — накинулась на него жена.

— Ничего, — немного отдышавшись, ответил он, — просто ученые в очередной раз обгадились — я ж тебе гово-рил, что в Колумбии сейчас идет полное солнечное затмение? Так вот здесь у нас Луна должна была только кра-ем коснуться солнечного диска, а получается, у нас скоро будет полное затмение! Вот уроды! Только жрут в три горла да пьют эти ученышки и пытаются надурить народ! — под конец зло выкрикнул Кларк.

— И что дальше? — настороженно спросила Сара, пропустив реплику по поводу ученых.

— Да ничего, дура! На несколько минут будет темно как ночью, потом все станет на место. Все, на сегодня хватит работать, пойду в поселок съезжу…

Как бы хотелось, чтобы все было, как думал вот этот обычный человек. Он правильно рассуждал, что все скоро закончиться. Это если бы в привычное положение вещей не вмешалась пока никому неизвестная сила…

«Лунас»

— Конус начал движение! — спокойным голосом произнес Олсен.

— Направление? — спросил Токарев…

Они ожидали всего что угодно — яркой вспышки старта чего-то опасного или просто неизведанного излуче-ния. На крайний случай обсуждалось предположение о движении конуса. Как раз это и случилось. Логично было предполагать, что конус стартует к Земле… но не от нее!

— Что?… — только и вымолвил Кудрявцев.

— Я ничего не понимаю! Куда полетела эта чертовщина? — спросил Виртс.

Прозрение пришло через несколько секунд, когда Максим удостоверился в своей догадке и не ткнул пальцем в монитор, передающим вид Земли:

— Смотрите, вот что происходит! Это по вашей части, астрономы!

И они поняли, что означает ВСЕ ЭТО — пятно постоянного затмения увеличивалось. Своеобразный фокус линзы, которую в данном случае представлял инопланетный конус, отдалялся от планеты, регулируя истечение светового потока на планету и отбрасывая от нее солнечные лучи!

В трехстах километрах

от Колумбии. Где-то на дороге.

Штат Южная Каролина. США.

— Давай, давай, еще немного, еще чуть-чуть… щас… вот так вот! Встала, наконец! — удовлетворенно вос-кликнул Джордж.

— Да, полчаса работы и можно ехать — что-то я умаялся, — ответил Питт.

— Еще бы — полдня прокопались и пролазили на животах! Сейчас доедем до первой стоянки и спать!

— Сперва поесть надо!

— Конечно, тебе бы только поесть! И куда у тебя все пролетает? А, Питт? Ты ж тощий как глиста, а жрешь больше моего!

— А пива алкать надо меньше, и будешь такой же, как и я!

— Боже сохрани! Чтобы быть таким тощим как ты? Ни за что!

Через полчаса они собрали полуось, поставили колесо и Джордж начал собирать инструмент.

— Питт, а где разводной ключ?

— Да рядом с саквояжем лежал! Посмотри внимательнее! Слепой ты, что ли?

Через некоторое время Джордж недовольно воскликнул:

— Никак не найду! И вообще чего так темно? Сколько времени вообще?

— Сколько-сколько! Всего-то четвертый час! — ответил из кабины многотонника Питт. — Ой, а че это так на самом деле темно? Джордж, посмотри на небо — Солнце заходит, — через некоторое время крикнул он.

— Это не Солнце заходит, — ответил напарник, глянув по совету друга вверх, — это солнечное затмение, без-дарь. Фига себе — полсолнца уже скрылось. Давай быстрее, а то скоро вообще ничего в двух шагах не разгля-дим…

И это происходило более чем в трехстах километрах от города Колумбии, в зоне, где не должно было быть даже частной фазы затмения, но оба водителя не знали об этом. Они просто жили, решая насущные проблемы и не отвлекаясь на такие мелочи как Солнце в небе…

«Лунас»

На их глазах расширявшийся черный радиус достиг восточного побережья США, стал прятать под своей черной вуалью Атлантический, в скором времени Тихий океаны и все подпадавшие моря.

— Борис, дай вид конуса! — потребовал Максим.

Осветился еще один монитор и на нем стал виден светящийся обод гигантского конуса, удалявшегося строго по одной линии с Солнцем к Земле.

— Это, наверное, какая-то двигательная установка, — пробормотал он.

— Да, я тоже так думаю — основные двигатели и корректорные группы, — раздался рядом голос Пола Бейли. — Как ты думаешь — мы можем теперь послать сообщение на Землю?

— Думаю, что да, — несколько помедлив, ответил командир экспедиции, — мы, «Лунас», его не интересовали. От нас требовалось не мешать и молчать до момента Х. Это время пришло и прошло. Готовьте полный отчет. ОЛС пока еще в радиусе контакта — успеем послать сообщение до его ухода на обратную сторону.

Он отвернулся от монитора и направился в зал отдыха, где вместо прочного металла одна из стен была вы-полнена из высокотемпературного стекла и пошарив глазами, нашел в стороне, ближе к горизонту четко подсве-чиваемую бело-голубым свечением лучами Солнца конус. С увеличения расстояния между ними уменьшивший-ся в размерах космический парус, как для себя уже охарактеризовал Максим, не казался грандиозным объектом, но знание о его далеко не дружественной природе в свете последних умозаключений никуда не исчезло.

…Когда полный доклад со всей информацией был подготовлен, в эфире раздался голос астрономов:

— Командир, аппаратура фиксирует прекращение полета конуса на удаление. Расстояние до Земли составля-ет…

Максим только усмехнулся — конус достиг расчетного фокусного расстояния и остановился, как он и предпо-лагал. Стоило только взглянуть на планету, точнее в ту точку пространства, где полностью скрытая от лучей Солнца находилась Земля, чтобы понять весь процесс пришельцев, за них решавших их судьбу. Дракон из страшных сказок с легкостью накрыл крылом смерти большую жизнелюбивую мирную планету, готовясь про-глотить ее.

Свет косых лучей из-за горизонта да далекие, слабые отблески игл-звезд были единственными источниками освещения этого участка вакуума. Все также несся спутник по орбите спрятанной от взглядов планеты, но под-чиняясь ее гравитации и означавшей, что планета никуда не исчезла. Ничто не изменилось в небесной механике этой звездной системы, только местные факторы, обусловленные вмешательством разумной мысли начали иное направление развитие ситуации для жителей третьей планеты.

Но космос понятие обобщенное. Он абстрактно взирал на подобное локальное вмешательство в положение вещей…

Тюменская область.

Ялуторовский район. Россия.

4 часа утра. Время местное.

Иван Соболев управившись с расстановкой сетей, подгреб к выступу реки и закрепил конец веревки, привя-занной одним концом к лодке за крепкий ствол ивы, наклонившейся над обрывом. Достал свою крепкую, не то что магазинские удочку.

Сейчас можно и подремать, в полудреме чутко следя за поплавком, ожидая восхода Солнца, когда рыба после сна начнется подниматься к поверхности. И к его прикормленному месту…

Время от времени вскидывая клонящуюся голову в небо, ожидая появления светлой кромки у горизонта, так как клева до сих пор не было Иван сперва с удивлением, затем с некоторой тревогой, еще через час переросшей в явственную озабоченность отвязал лодку и взялся за весла.

Было почти шесть часов утра, но утра так какового не наступило — такие же яркие, колющие взгляд льдинки звезд смотрели на рыболова, ничуть не ретушируясь в свете должного подниматься диска светила. В жизни не такой уж и верующий старик испугался и прошептал одну из нескольких знакомых ему молитв, когда выгреб на середину реки и удостоверился, что заря и не думает подниматься. К тому же неожиданно сильный и ледяной порыв ветра буквально вырвал из его груди возглас изумления.

«Близко к нулю», — машинально определил безошибочно разбирающихся в ветрах дед и начал поспешать к берегу.

«В мире явно что-то произошло, — бормотал Соболев, нервозно гребя веслами, — наверное, все это последст-вия всяких там ядерных испытаний военных, мать их ети и озоновый слой перестал пропускать свет солнышка! Или наоборот, хотя какая разница? Не надо насиловать матушку-природу, не надо! Она отплатит нам сторицей! Вот оно и началось», — уже оглядываясь на реку, спешно вытащив лодку и шагая по косогору, думал старик, на-правляясь к дому, не зная, что и предпринимать дальше.

Ссвангер нетерпеливо, холодным равнодушным взором следил за последними пространственными коррек-тировками ДОРТСа, полностью раскрывшему мембранные лепестки три ди назад, спрятавшись от лучей звезды за спутником, выходившим в точку зарзиза (частичного перекрытия планеты лучами звезды, происходящего в определенные промежутки времени).

— Все же Свейнинг гениальный галактер, — пробормотал командир ПП, наблюдавший весь процесс выхода ДОРТСа под лучи этой звезды. — Так точно скоординировать временной интервал, положение спутника плане-ты, время выхода на его орбиту неактивного ДОРТСа и последующие этапы активации диафрагм конуса и про-сто пассивный выход в рабочий режим с последующим охватом всей тени планеты под силу не всякому стар-тактическому координатору. Для этого мало знать многие науки галактеров. Это призвание! Вот к такому соответствию статуса должен стремится и владеть всеми знаниями нашей цивилизации любой ее представи-тель, — закончил монолог-поучение операторам управления полета корабля предбоевой поддержки.

— Так точно, грейд-манил Ссвангер, — шепотом ответил заместитель.

Искоса глянув на него, Ссвангер ничего не ответив, потребовал связи с главным срейтером (инженером) установки ДОРТСа:

— Дайнис, — обратился к инженеру Ссвангер, когда изображение передало вид отсека управления простран-ственным отражателем, — общий доклад по работе установки?!

— Система полностью активна. Было некоторое отклонение в параметрах в начале первого импульса полно-го отражающего момента…

…Далеко от этой звездной системы, там, где расстояния между звездами столь мало и небесный свод ис-точает огромное количество лучистой энергии, ГСТ Свейнинг получил импульс-депешу от командира ПП?1219 Ссвангера о вводе в строй ДОРТСа.

Свейнинга не интересовали детали активации. Основная цель, трактующаяся как «добиться полного пре-кращения активности расы землян, как называли себя ее представители на данном этапе, выполняется. Оста-валось подождать пару дергеров (месяцев), когда станут явственны результаты работы ДОРТСа. Конечно, опыт подобного воздействия будет полностью изучен и какие-либо нюансы учтены. Первый пункт корректи-ровки ввода в работу солнечного щита Свенинг уже видел сейчас — нужен более мягкий, до 1.59 степени вывод отражающей поверхности светового давления. Как передал Дайнис, был опасный момент коробления струк-турного волокна в нескольких сегментах, кумулятивно сбросивших энергию в космос, что могло привести к про-рыву тонких листов отражателей.

Все это будет учтено при использовании подобной разработки в последующих захватах других звездных систем. Этим займутся представители инженерных структур, которым он подготовит и отправит свои по-желания и рекомендации. Сейчас важно закончить сам проект. Именно по результатам его окончания будет решена судьба ДОРТСа — войдет ли данная конструкция в обширный арсенал агрессивно-пассивного воздейст-вия галактеров на своих противников или нет. И это заключается окончанием его работы здесь. Обустройством промышленной базы займутся иные структуры.

Подобные мысли некоторое время занимали Свенинга, но он не имел права долго отвлекаться от насущных проблем: его решений ждала ситуация с Галернами, очередной расой…

Могучая, высокомерная и равнодушная к более слабым ступеням развития иных рас военная машина галак-теров продолжала расширять свои жизненные и технические пространства с единственной целью — выжить в борьбе с новым грозным противником.

То, что на кон в этой галактической мясорубке ставятся не нации, а целые цивилизации ее не интересовало и соответственно не трогало…

Планета притихла в ожидании неизвестности. Сжалась, замерла в преддверии следующего шага могущест-венных сил, вступивших в противоборство с самими законами космоса и навязывавших человечеству свое реше-ние, свою волю.

Поневольно укрытая, отрезанная от того, что являлось источником всего живого, Земля плыла в полной тем-ноте, с тоской глядя на мириады светлячков огней далеких звезд вокруг себя, туда, где эти лучи обогревали иные миры. Ловя косые, отраженные от вновь засверкавшего в ночи растущего серпа Луны солнечные лучи и вспоми-ная тепло, ласково обогревавшее все участки поверхности планета как живое существо попыталось еще раз доказать свое право на существование. Посланный в сторону преграды на пути Солнечных лучей автоматический корабль, несущий высокой мощности ядерный заряд совсем недавно озарил небосвод яркой вспышкой аннигиляцией корабля.

Ученые планеты проанализировали, что именно перекрывает доступ свету, и провели расчеты, выдавшие результат о том, что это тело не обладает высокой степенью прочности в масштабах вселенной…

Когда спало свечение, люди всего мира, запечатлевшее яркий, но короткий миг просветления впали в депрес-сию — для всех стало ясно, что их попытка не увенчалась успехом: те, кто самым простым, но верным и садист-ским методом обрекали жизнь на третьей планете к завершению, охраняли свое ужасное сооружение и безраз-дельно контролировали пространство.

Многочисленные чуткие приборы зафиксировали подрыв корабля на значительном от конуса расстоянии. По проведенным просчетам ситуации компетентные службы пришли к выводу, что пришельцы использовали собст-венные средства обороны конуса. Охранный корабль инопланетян, который уничтожил все те боевые станции на орбите, не участвовал в отражении атаки Земли — он бы попросту не допустил приближения к конусу на то расстояние, на которое успел подойти автоматический носитель.

Совершая сложные эволюции, конус не давал и толики надежды планете увидеть свет родного светила.

 

Глава 7.

… «Боинг» совершал полет в ночи над Атлантикой вот уже восемь часов, когда стюардесса по внутренней лини объявила пассажирам о достижении материка Евразии, и теперь полет пролегал уже над Францией. Оставалось около полутора часов и самолет приземлиться в Шереметьево.

— Слава богу, — вымолвила Вика, впервые с момента взлета решившись взглянуть в иллюминатор на землю.

Россыпи огней пробивались сюда, на высоту более десяти тысяч метров. Все бы ничего, ночные огни городов, ничего сверхъестественного, но сейчас время в Москве шесть утра, а никакого утра не было и не предвиделось — была все та же постоянная ночь, начавшаяся в полдень над Америкой и…

Сергей, глянув на нее, ничего не ответил, вспоминая ее нервозность, когда они суматошно собирались в доме Спенсеров, как будто могли ускорить время отлета домой, или их действия вообще что-то могли изменить в мире.

Несколько вымученные улыбки при расставании с хозяевами и общие слова, что все обойдется, все разре-шиться, но никто из них не верил в это. К тому же официальные представители, явно с подачи президента пыта-лись объяснить происходящее какими-то солнечными бурями, вызвавшими световое преломление света и так далее, но возмущение народа, который открыто пытались надуть заставило президента выступить с официаль-ным объяснением. Его дополнили представители из НАСА. На одном канале они поймали заявление далекого родного ЦУПа. После этого в Америке началась паника…

Перед глазами все еще четко вставали картины толп людей, куда-то бегущих, снаряжавших домашней утва-рью машины и опять же куда-то уезжающих. Все дороги оказались забитыми. Многокилометровые пробки оста-новили движение на всех основных и второстепенных трассах города. Только благодаря Роберту Спенсеру, предвидевшему подобное положение вещей они, потратив полтора часа на объезд по только одному ему известным улочкам, выехали на главную трассу до аэропорта.

…И все время, сидя на заднем сиденье между Сергеем и Прозоровым Вика расширенными глазами смотрела на улицы, заполоненные испуганными жителями, не знавшими что делать. Открытое заявление правительства о вмешательстве пришельцев, с помощью неведомых людям технологий поставивших какой-то щит между Солн-цем и Землей вверг всех вначале в ступор, очень скоро сменившийся нездоровой активностью.

Конечно, намерение правительства скрыть правду было правильным шагом, и оно несло цель предотвратить то, что было сейчас вокруг, но… ЭТО скрыть и тем более объяснить было невозможно.

Память услужливо преподнесла воспоминание о какой-то религиозной передаче одного из многочисленных местных каналов телевидения. Там фанатик открыто, по-другому она не назвала бы дикий взгляд и необычные, попросту неприятные движения одного из секстантов, вперемежку с выкриками демонических заклинаний ска-зал, что это сатана спустился с небес, дабы вблизи посмотреть на род людской, который он в давние времена заточил здесь.

«Это его приход, возвращение в свою вотчину и мы должны с радостью склонить свои грешные головы перед его гневным взором! Пройдите обряд очищения в нашей секте «Последователи дьявола» и ваш последующий переход в его мир пройдет безболезненно и без страха!» — напоследок проорал сатанист. И самое интересное, рейтинг передачи был высок!

Как и в любом обществе и времени всегда есть определенная категория людей, подспудно ждущая проявле-ния чего-то подобного, серьезных потрясений устоев общества. Так и здесь на их глазах начались беспорядки и разбои, несмотря на спешно введенные силы Национальной гвардии, усиленные патрулями полицейских, неод-нократно останавливавших их и просивших вернуться домой, но узнав, что в машине туристы предлагали им как можно быстрее очистить улицу. В некоторых местах Роберту приходилось объезжать, порой возвращаться к началу переулка, так как силы правопорядка иногда приступали к решительным мерам против прекращения беспорядков.

Проезжая несколько столкнувшихся машин и в одной явно кто-то пострадал, они на следующем перекрестке увидели первый пожар — горел какой-то маленький магазинчик и несмотря на огонь из него выносили выбегаю-щие люди продукты питания, что-то еще… Рядом почти у входа лежало раздавленное тело…

В свете уличных фонарей действия масс, именно масс, а не цивилизованного общества казались гротескными декорациями к прелюдии конца света. Еще раз вспомнилось явно безумное лицо того сатаниста с телевизора.

Поистине великая и странная страна, позволяющая в периоды великих потрясений усиливать панику и хаос с помощью средств массовой информационной сети! Хотя эта страна не единственная, где сейчас происходит не-что подобное…

В ярком свете огней город переживал первый испуг. Еще никто толком не мог осознать надвигающейся ката-строфы, но… как много мы написали, сняли, попросту разжевали простому обывателю в доходчивой форме мно-гочисленными теле- и радиопередачами, что может произойти в той или иной ситуации и что ожидать впоследствии. И на глазах русских ученых, теперь желающих одного — без происшествий добраться до аэропорта — эпизоды из нашумевших по всему миру бестселлеров и триллеров развертывались перед ними. Наяву. И это происходило всего-навсего после нескольких часов необычности положения мира!

Но не везде были волнения народа — вырвавшись к окраине, они не заметили беспорядков, творящихся в цен-тре, что было удивительно. Вскоре трасса вообще освободилась от машин, и они без происшествий подъехали к кипевшему обычной повседневной жизнью международному аэропорту…

Огни Москвы раскинулись огромной красочной иллюминацией. На душе несколько потеплело от вида род-ной стороны, нет, не Москвы, а именно главного города России, продолжавшего свою обычную, не останавли-вающуюся ни на миг круглосуточную жизнь.

«Боинг» плавно стал закладывать вираж, как вдруг легкая дрожь прокатилась по многотонной машине. Прав-да, через миг самолет выскочил из ставших постоянными на всем протяжении полета воздушным ямам. Видимо в последнее время более объемных и продолжительных холодных потоков становилось больше.

— Дамы и господа, леди и джентльмены, наш рейс подошел к концу. Температура за бортом +220, рады были с вами сотрудничать. Надеемся на ваш дальнейший выбор нашей авиакомпании.

«Ну, бывают и спады температуры в один из самых жарких летних месяцев», — подумал Сергей, пропуская Вику по переходному желобу вовнутрь аэропорта.

— Ну что, давайте где-нибудь засядем, до вашего рейса еще полтора часа, — воскликнул Ильюшин.

Прозоров и Архипов поддержали — все остальные были москвичами и они уже были дома, но Сергей понял тактичность Степана:

— Так, люди, не надо эпохальных жертв — езжайте, мы сами спокойно сядем и долетим до дому. Давайте иди-те, лучше побольше времени провести с родными и близкими.

— Да, ребята, — поддержала мужа Вика, — езжайте, с нами ничего не случиться, доберемся.

Немного потоптавшись, искоса глянув на остальных, Ильюшин ответил:

— Ну, мы тогда, на самом деле пойдем, а?

— Идите! — в один голос ответили Горшенины. Это получилось так смешно и громко, что все рассмеялись:

— Как доберетесь, сразу позвоните.

— Только не забудь потом доложить шефу — я первый удар возьму на себя, а потом…

— А потом, как обычно, я?! Хорошо, договорились!

…Новосибирск встретил их обычной ночной жизнью, ничем не отличаясь от других аэропортов — светлый и шумный.

— Вик, а нас встречают! — наклонившись к ней, произнес Сергей, увидев в толпе встречающих отца.

…Глядя на мелькающие улицы в свете ярких фонарей, стоя на светофорах и всматриваясь в лица людей, од-них оживленно беседующих, других, и их было больше, куда-то спешащих с деловым видом или просто серьез-ных Сергей слушал последние новости от отца, уже на уровне подсознания выискивая предвестники тех волне-ний, которые лицезрел в Америке. Раньше как-то не обращал внимание на это, а теперь, надо же, стал внима-тельнее, цепче, как будто проснулись атавистические рефлексы, всматриваться в окружающих, оценивая всех и каждого. Но город не проявлял или умело скрывал нарастающее напряжение своих граждан. Да и все то же под-сознание еще не свыклось с постоянно горящими уличными фонарями — ночь, на улице просто ночь и ей на сме-ну придет обычный день.

— Пап, а как вообще обстановка в городе? Ну, я имею в виду волнения, беспорядки и что люди думают об этом всем? — наконец спросил Сергей.

— Да знаешь, все это светопреставление для нас, да и для всей России прошло ночью, нормальное время суток и мы попросту спали, — подумав, ответил Михаил Анатольевич. — Я вот лично проснулся и в первый миг решил, что встал ни свет ни заря, но себя, то есть организм не обманешь — я выспался, а когда глянул на часы, было десять утра. Сам понимаешь наше с матерью состояние. И соседи то же самое говорят. Потом, конечно…Мы стараемся не выходить на улицу лишний раз — народ начинает проявлять нервозность, это особенно заметно в магазинах. В продуктовых. Кстати, нужно запастись продуктами, так как люди начинают закупать продукты первой необходимости. Ну, там сахар, соль, крупы, муку. У нас пока все есть, но кто его знает, когда все это закончится? Правительство…а что правительство? Оно кормило нас первые часы баснями о солнечных искривлениях… еще что-то, я так и не понял. Но мы живем не в средневековье — в Екатеринбурге, к примеру, начались беспорядки, где-то еще — народная молва и вести летят очень быстро. Часов пять назад выступал президент и все рассказал. Вот тогда и полезли всякие анархисты, секстанты… Буквально за пару часов назад милиция и ОМОН угомонили толпу перед зданием Областного Совета Новосибирска. Это сейчас все спокойно, а было как в кино про революцию. Но еще раз повторяюсь, люди в большей массе пока, именно пока адекватно реагируют на сообщения по новостям и пока верят. И мы тоже верим. Но знай, это не продлиться долго — что-то еще будет! Человек, существо солнцелюбивое и постоянный мрак не его удел. Да что я вам рассказываю — сами все знаете. Поэтому когда услышали по новостям об общих волнениях в мире, за вас обоих переживали, когда узнали, что была массовая истерия в Нью-Йорке. Что сейчас там творится, не знаем, не говорят. Кто его знает, вдруг вылеты отменят? Ну, там, в виду экстренной ситуации. Хотя какая ситуация? Просто постоянная ночь. Как передают, инопланетяне и не приближаются к Земле. Это правда? Или врут, как всегда? Мы вот вас ждем, так как вы можете пояснить нам, ведь ты же астроном!

— Да-да. Мы с Викой непосредственные участники начала затмения, — ответил Горшенин-младший.

— Вот ты нам и расскажи, что на самом деле происходит и чего ожидать? — нетерпеливо перебил отец. — А то знаешь, все они успокаивают, ну в верхах, что скоро все изменится, мол, у Земли много сил и подобная патрио-тическая чушь! А ты как думаешь?

— Пап, сейчас приедем, и я покажу вам всем полученные кадры и часть проведенного анализа… В общем, ты не поймешь, но постараюсь рассказать все, что думаю.

— Да, — прервал его Михаил Семенович, — ты не утруждай нас научной терминологией.

— Вот именно, попозже я проведу полную обработку, отправлю в центр и конечно покажу вам все, — улыб-нулся Сергей. — Пап, прикрой форточку, ночной воздух что-то прохладен! Да вон и Вика жмется!

— А? А да, конечно, что это я? На улице пятнадцать градусов — холодновато для августа месяца! Позавчера было двадцать пять — все это климат меняется!

Сергей и Вика переглянулись на этом месте — они все это обсуждали еще в самолете, так как там спать никто поначалу не хотел, так что они затронули все возможные проблемы, маячившие перед человечеством, если на самом деле в скором времени обстановка не изменится.

— Вот и приехали, — воскликнула Вика, когда машина зарулила к подъезду дома родителей Вики.

— Ну, пошлите, чего во дворе-то стоять? — сказал Михаил Анатольевич, когда вышли из машины.

…- так что вот так, не хочу казаться пессимистом, но если подобное положение вещей продлиться более не-дели, можно ожидать заметного понижения температуры, — закончил невеселую обрисовку будущего Сергей, уплетая с Викой домашний борщ.

Глядя на них, с аппетитом жующих и одновременно рисующих картину катастрофы как-то не верилось, что это может произойти, да и вообще в мире надвигались глобальные перемены.

— Сынок и ты спокойно об этом говоришь? — наконец воскликнула Антонина Игоревна. — А как же эти, в космосе, пришельцы?

— Мам, не знаю. Тут вообще одна полная неясность — если судить мерками людей, они должны были по всем прогнозам сразу же напасть на нас, фактор внезапности, так сказать, а так… Кто его знает, я же не военный! Мо-жет быть у них и были контакты, а нам не говорят. А борщ вкусный! Правда, Викуль?

— Точно! Самый раз! — улыбнулась, пережевывая Вика — как только она оказалась в родном гнездышке, а вокруг все знакомые лица, ее истеричное поведение как ветром сдуло. Она дома, а об остальном пусть думают старшие.

Прекрасно понявший ее лукавый взгляд, Сергей весело рассмеялся, чем заставил родителей Вики и Сергея просто покачать головой — хоть и ученые, а еще толком не осознают опасности. Молодо-зелено, хорошо быть молодым!

— Какие ваши планы-то? — спросил Павел Христофорович, отец Вики.

Изумленно переглянувшись, они повернулись и в один голос ответили:

— Помыться и спать! Мы же более половины суток провели в полете!

— Тьфу ты! — тихо промолвил Михаил Анатольевич, на что получил строгий, но тут вдруг потеплевший взгляд Антонины Игоревны. — Ладно, оставайтесь у нас. Утром, черт, как выспитесь, поедете до дому.

— Не-е! Пап, мам, мы хотим домой! — опять же в голос воспротестовали молодые.

В ответ общий хохот прокатился по комнате.

— Ладно, доедайте, я вас отвезу…

Отоспавшись на следующий день, день по часам, Сергей первым делом глянул на градусник — было восемна-дцать градусов тепла.

«Теплее чем вчера. У Земли пока есть запасы тепла», — подумал, усаживаясь перед монитором и открывая страницу интернета…

Через несколько часов он, нахмурившись, откинулся на спинку кресла, затем встал и прошел на кухню за сигаретами — Вика уехала к родителям, недавно звонила, что скоро вернется, только проедет по магазинам. Так что он один обдумывал вырисовывавшуюся картину — по сообщениям новостей и выложенной на сайтах инфор-мации ведущих специалистов, их интервью военные молчали. По всему выходило, что со стороны пришельцев не было никаких ответных сигналов на попытки связаться с ними. Была какая-то неподтвержденная информация о попытке отправить к конусу ядерный боезаряд, который впрочем, был уничтожен пришельцами на подлете и все, никаких пояснений. Из ЦУПа тоже пока отмалчивались, отпуская скупые фразы типа, «готовится к запуску «Прогресс М-15МП» и все: что находится на борту грузового корабля, для какой цели стартует автоматический грузовоз, неизвестно, но как ученый, он сопоставил разноречивые данные и вырисовывавшаяся перспектива пу-гала.

Когда вернулась Вика, произнес:

— Садись, нам нужно о многом подумать…

Московская область…

Андрей Павлович был срочно вызван на секретное общее совещание вместе с Игорем Сергеевичем, замести-телем в подземный военный бункер и здесь сейчас шла проработка дальнейших действий, как правительства, так и военных формирований.

— …так что в данный момент запуск очередного корабля-смертника не стоит проводить — собьют к чертовой бабашке, как и «Н-15»! Нужно выждать… как предлагают космонавты благоприятного момента.

— Спасибо, полковник Шевельских, — ответил председательствующий на совещании генерал армии Субботин Илья Николаевич, — это понятно, но сколько у нас времени? И есть ли оно? Какие прогнозы дают метеорологи и как отразятся погодные условия на вывод на орбиту других ракетных систем? Мы уже насторожили системы защиты инопланетян, и они наверняка будут отслеживать все наши попытки выхода в космос. Вам слово, Андрей Павлович. Можно не подниматься, говорите!

— Спасибо…

Уже направляясь домой, высадив по пути Лазарева Суханский еще раз прокручивал в голове доклад заместителя Субботина, полковника Сычева:

— Вообще действия пришельцев не поддаются логике — наши силы космического базирования уничтожены, свободный доступ к планете открыт, хотя у Земли, в общем-то, никогда и не было щита от пришельцев, будем честны. Мы открыты перед экспансией. Вопрос в другом: как мы ответим на их десант здесь внизу? А он должен произойти, иначе, зачем все это? Просто заморозить нас? У меня есть общие выдержки из доклада синоптиков. Из них следует, что на оттаивание планеты потребуется намного больше времени. Это если пришельцы холоднокровная раса, если нет, — тут полковник развел руками, — то вообще необъяснимо. Объяснение в этом случае одно — просто прекратить существование нашей расы! Но если они такие высокотехнологичная раса, можно добиться иным способом оборвать наши жизни. Хотя мы не знаем их стремлений и что ими движет.

Да, именно так! С момента наступления непрекращающейся ночи прошло уже более трех суток, а противник, сейчас пришельцев по-другому и не интерпретировали, не предпринял никаких последующих действий. Хотя предварительный просчет последующих событий, если положение вещей останется на том уровне, на каком на-ходится планета в данный момент, не составляет труда предположить, что Земля может погрузиться в ледяной панцирь.

Целей в виде высаживающегося десанта не было, обороняться было не от кого. Людям навязывали странную военную стратегию, где нет активного противника. Нацеленные в небо ПВО многих стран в первые минуты, за-тем часы и наконец, сутки ждали чего-либо, любых действий противника, но… По всему выходило, их старались поистине садистским способом заморозить — верхнему слою поверхности Земли потребуется две, от силы три недели, чтобы началась зима. Зима летом. Но это будет зима, которой не знало человечество. Зима, подобная той, в результате которой вымерли динозавры и которая начнется повсеместно и одновременно. Она обернется глобальным катаклизмом для всей планеты, не менее страшным по сравнению с ужасами ядерной войны, ее вероятными последствиями. И она в одностороннем порядке довершит это необычное противостояние…

— Необходимо заставить противника приступить к активным действиям, — говорил полковник, — тогда мы будем представлять ясную картину как наших, так и его действий…

«Хм, а не поздно ли будет, когда противник перейдет к открытым действиям? — сам себя мысленно вопрошал Суханский, — хотя ничего другого не остается — время работает против нас».

…После его, Суханского доклада выступил молодой, лет тридцати с небольшим лысеющий человек, пред-ставитель метеорологической службы России… По его словам, подкрепленным кучей бумаг и подборкой расче-тов явствовало, что в ближайшую неделю общая температура окружающей среды опуститься до +100 и будет продолжать понижаться. Земля вообще быстро расходует получаемую Солнцем тепловую энергию, а без обрат-ной постоянной подпитки начнет сбрасывать в космос полученное тепло еще быстрее, так как восходящие теп-лые потоки начнут создавать атмосферные фронты огромных размеров, конфликтующие с нисходящим холод-ным потоком, усугубляющим этот процесс.

Глобальное понижение температуры приведет к поистине ужасному резкому изменению климата. Точно предугадать районы, которых первыми коснутся климатические изменения невозможно. Хотя все районы и об-ласти у морей и тем более северных морей стоят первыми в этом списке. На этом месте кто-то возразил, что рай-оны крайнего севера всегда обладали низкими температурами, и они больше всех приспособлены к подобному похолоданию. На что метеоролог возразил:

— Не думаю, что температуру в более чем восемьдесят градусов, а это будет постоянная температура, держа-щаяся недолгое время и ее выдержат народы крайнего севера. Помимо температуры будет следовать фронт низ-кого давления, при котором возможны такие явления как смерчи больших, до десятков километров радиусов размеров. Сами понимаете, что может натворить такая воронка, пройдись она по городу.

— Давайте не будем отвлекаться — нам нужно сохранить общую базу здесь, в средней климатической полосе России, пока не будут созданы благоприятные условия для ответного удара. Народы крайнего севера — это да, но все же все находится здесь, — прекратил уход в сторону Субботин.

— Да, конечно, простите, итак…

В завершении выработанного предварительного плана Субботин произнес:

— Я не знаю, сколько времени отпущено нам, всему человечеству на попытку выжить и доказать свое право на существование, но я хочу, чтобы мы сделали все возможное. Никто не ожидал такового поворота событий, мы не искали ссоры. Нас нашли и применили к нам свои правила. Человек в этом не виноват, значит, нужно приложить все усилия и постараться выжить или дать шанс другим поколениям, если у нас не получиться. Пока мы с вами готовим вот этот план мероприятий, самое ценное, что есть у нас, у России, у всего человечества сейчас увозится в центры выживаемости. Они давно готовы на подобный случай, правда, никто и никогда не думал, что эти убежища применят когда-либо — многопрофильные секретные бункеры готовились на случай ядерной войны и… да какая, в общем-то, разница, для какой ситуации? Главное, для чего я вам рассказываю важную секретную информацию, это чтобы вы знали, прочувствовали значимость вашей, каждого в отдельности задачи, поставленной перед вашими структурами и подразделениями. Но это в наихудшем варианте и я обязан обрисовать ее всем присутствующим, а сейчас борьба только начинается и у Земли много ресурсов и всех тех достижений, которыми кичится наша цивилизация. Пришло время доказать, на что мы способны. Все, совещание объявляю закрытым. Я направляюсь на доклад к президенту и… Андрей Павлович, задержитесь на минутку, пожалуйста.

Когда все оставили их одних, Субботин произнес:

— Скажи, какова мощь энергетической установки у твоих астронавтов, если у нас здесь не получится?…

У него до сих пор мурашки бежали по спине от открывавшейся перспективы в случае неудачи… И он сам, в случае отрицательного результата подаст нужную команду. Андрей Павлович всегда нес высокую ответствен-ность за весь персонал, как на Земле, так и в космосе и то, что ему не предлагал, нет, а просто-напросто приказы-вал Субботин шокировало.

«Хотя, — горько усмехнулся он, — что значат моя, твоя или нескольких человек жизни перед лицом вымирания всего вида?»

Проносящиеся мимо деревья отбрасывали причудливые тени в лучах редких фонарей, затем и они исчезли — бронированный автомобиль вырвался на скоростную трассу, начав разгон. Вдруг какие-то звуки снаружи и лег-кие толчки забарабанили по машине.

«Град, что ли?» — в первый миг подумал Суханский, но тут заорал водитель-охранник:

— На пол, Андрей Павлович, на пол!

— Что? Что такое? — встрепенулся Суханский, окончательно приходя в себя от воспоминаний совещания и от всех раздумий. Но обычно тактичный Семен вдруг протянул свободную руку назад, быстро нащупал голову Суханского и… решительно скинул его как котенка на пол машины:

— В нас стреляют!

Дико взвыл двигатель, резко набирая обороты на форсаже, и необычная сила ускорения впечатала руководи-теля космическими полетами в пол и край сиденья, сейчас находящегося на уровне головы. Когда Семен дал ко-манду подниматься, извинившись за столь бесцеремонное обращение, Суханский только махнул рукой, мол, все в порядке и оглядываясь, но ничего не видя в полной темноте ночи, сел.

— Я так и не понял — кто это был?! — напоследок воскликнул Семен. — На военных не похоже — сработано кус-тарно и…

Но Суханский уже не слушал — вот и начались беспорядки, всякая гнида начала поднимать голову, не пони-мая, что они все под одной крышей. И чем дальше, тем будет хуже. И он не уверен, что силы правопорядка су-меют удержать контроль над ситуацией.

«Да ни черта они не сумеют — массы, это самая настоящая безудержная стихия, сродни любым проявлениям буйства природы! И это первый тревожный звоночек, то ли еще будет!».

* * *

Да, внизу на Земле это был первый тревожный сигнал проявления неповиновения и вызов всем устоям чело-веческого общества с его законами и правилами. Это был своеобразный протест, несогласие надвигающимся новым переменам. Попытка не подготовится, нет, а просто скрыть свой страх в преддверии надвигавшейся катастрофы. Человек — это существо, тонко чувствующее все перемены, как в лучшую, так и в обратную стороны. Чтобы ни говорили о более расширенных возможностях к пониманию окружающего мира животных, он также способен уловить перемены.

Скоро, очень скоро невежество и самые разнузданные инстинкты, живущие в каждом человеке, получат воз-можность вырваться на свободу. Как покажет себя внутреннее эго каждого, его сущность и инстинкты зависит от заложенной в генах информации, но одним из наиболее важных факторов, обуславливающих поведение, является желание человека в общении и инстинктивной защите, а значит, даже сильный эмоционально человек может неосознанно поддаться течению настроения толпы. И как само общество отреагирует на проявление настроений людских масс, истерии, покажет скорое будущее.

А пока высоко, на уровне верхних слоев стратосферы начинались изменения направлений холодные потоки постепенно, шаг за шагом, секунда за секундой начавших опускаться вниз. Как сквозь гигантский распредели-тель атмосферных течений, пропускающий между краями нисходящих потоков рвущиеся восходящие тепловые ветра, уносящееся в безбрежные просторы черного вакуума без какого-либо восполнения шло глобальное климатическое перераспределение фронтальных зон. Сформировывались, сплачивались в единые гигантские многосоткилометровые грозовые фронты облака, постепенно опускающиеся вниз. Все те же воздушные потоки порождали аномально скоростные препятствия на пути сгущающихся туч, походя разрывая их на отдельные, но значимые клочья и разметывая их по небу только для того, чтобы в другом месте те же самые уже чернеющие и набухающие концентрации влаги облака продолжали готовить проливные дожди, могущие затопить равнины и живущих там людей.

Чем дольше шла эта борьба в атмосфере, тем все ниже опускалась температура. Под воздействием этих рез-ких перемен, влага, уже превратившаяся в легкие водные частицы застывала, переходя рубеж замерзания, и так-же быстро оттаивала. Порой эти смены температурных режимов происходили так стремительно, что в результате подобных трансформаций обычных капель начали формироваться кристально чистые, все увеличивавшиеся и обрастающие и обрастающие новыми наложениями невиданных размеров градины… Это было простое физическое явление, но оно происходило в масштабах всей планеты. И одновременно. Вся эта карусель крутилась высоко, пока сдерживаемая ветрами, пока сила ветра могла удерживать увеличивающийся вес этого града…

В какой-то момент над самыми холодными и от того самыми удаленными от людских поселений и соответ-ственно, их взоров участков планеты, а это Северный и Южные полюса прошла своеобразная репетиция будущей бомбардировки. В этих районах холодному фронту не противостояли в должной мере противо-борствующие силы теплых фронтов. И огромные, иногда до полуметра в диаметре горошины понеслись вниз, все ускоряясь и ускоряясь. По мере увеличения скорости градины стали терять поверхностные слои, уменьшаясь в размерах, но, все же, недостаточно быстро… Вековые льдины и величественные ледяные скалы подверглись жестокому испытанию, вмиг раскалываясь и дробясь под ударами миллионов горошин. Трескавшийся лед и ужасный, разносящийся на многие километры грохот властвовал в кромешной тьме в заполярных областях планеты.

…Многие сотни километров поверхности Арктики и Антарктиды были раздроблены, разломлены и перемо-лоты необычайной силой, пришедшей с небес. Здесь, в полной темноте и в объятиях лютого мороза смерть сняла первую жатву в виде научно-исследовательских экспедиций, попавших под удар. Застигнутые врасплох, хотя как бы и где люди смогли бы спрятаться здесь, если многометровые пласты с легкостью прошивались и кроши-лись под ударами ревущего черного неба, так и их небольшие вагончики были насквозь пробиты, раздавлены и сразу же завалены тоннами колотого льда…

Когда этот необычный град прекратился, мороз доделал остальную работу, намертво, в считанные минуты схватывая перемолотый снег в единую корку льда. На этот раз хруст трещавшего льда на морозе стоял не менее громкий. Вскоре он прекратился и только заунывный ветер носился над землей, воя необычную погребальную песнь тем, кто был погребен, если замертво, то хорошо. Ужаснее было осознавать близкую смерть тем, кто был ранен, искалечен и обездвиженный как ранами, так и зажатыми льдинами лежал и понимал, что дороги к спасе-нию нет.

Пронесшийся ураган не дал возможности полярникам сообщить о бедствии — враз пропали сигналы на рада-рах передаточных систем, как в космосе, так и на общей карте расположения баз исследователей.

Но человек в своем развитии не был уж столь беспомощен — многочисленные спутники на орбите разных на-правлений работы продолжали кружить и посредством их ученые получали множество информации по зарож-дающимся циклонам, всем перемещениям ветров и климатическим изменениям атмосферы планеты. Также оби-таемые станции продолжали изучать и передавать информацию вниз обо всех подобных явлениях природы. Этот первый сигнал выходящей из под контроля стихии был донесен до центров изучения природных явлений и всех связанных с ними последствий. Только что смогут предпринять хозяева планеты в ответ? Как обезопасить себя, когда взбунтовавшаяся по чужой воле природа начинает мстить ее жителям?

…А вкусившая прелесть мучений первых жертв надвигавшейся катастрофы смерть надсмехалась в вышине, носясь по воле ветров, и ожидала скорого наступления благоприятного момента, когда начнется безраздельное властвование над миром, укутанного белоснежным покрывалом снегов и сильных морозов.

И за всеми этими изменениями следила необычная аппаратура, передающая ее создателям пока только атмо-сферные климатические изменения планеты. Не менее странная шестипалая рука нажатием кнопок перед собой вводила получаемые данные в подобие компьютера. И совсем уж необычная форма строения головы покачива-лась в такт каким-то своим мыслям всем телом, неспособная на отдельный, такой простой для другой расы жест раздумья…

 

Глава 8.

Неделя прошла после наступления непрекращающейся ночи. И как ни странно первый ажиотаж волнений прошел — человек быстро ко всему привыкает, даже к необычным явлениям, в какой-то мере соотнося и находя успокаивающие факты и аргументы в изменяющихся условиях бытия. Так и с новым положением в мире. Нет, сказать, что жизнь в эти первые дни постоянной ночи вошла в свое русло, нельзя было, но какой-то порядок со-блюдался. Этому, конечно ни мало способствовали средства массовой информации и отлаженная, пока отлаженная работа органов правопорядка. Ввод военных формирований в города для усиления контроля над вначале участившимися случаями мародерства и грабежей вызвал справедливые вопросы и роптания народа, правда, почти сразу стихшими после показательных судов над как грибы высыпавшими шайками, решившими, что наступило время анархии.

На какое-то время централизованная власть и порядок восстановили свои права — народ видел, что пока все в порядке: правительство держит руку на пульсе страны. Даже обнародование по новостям сообщения«…в связи с возможностью прослушивания каналов телепередач пришельцами — с этой мыслью люди в какой-то степени свыклись, относительно — открытая информация и планы по противодействию ответных мер против пришельцев не будет афишироваться». Но это не означает, что избранные народом руководители стран, заметьте, стран, сплотившихся в час единой угрозы, не привели к справедливому негодованию, как то: от нас утаивают всю информацию!

Это было в общих чертах, но как во все времена перед надвигающейся угрозой, которую не заметит только слепой или полный кретин люди производили закупки самого необходимого — продовольственные магазины и торговые фирмы переживали всплеск, пик торговли. Мука, сахар, все виды круп, водка, распространенный по всему миру Доширак буквально расхватывался коробками и так далее. С каждой ночью массовая истерия охва-тывала город. Именно массовая истерия, — иначе Сергей не мог назвать подобного. То, чем занимался он вместе с отцом сейчас, было в стороне внимания горожан. Пока в стороне. А именно — банальный товар как спички, газовые китайские примусы и баллоны к ним, теплые вещи и тому подобные атрибуты обогрева можно было приобрести без давки в очередях.

А вообще Сергей и Вика занимались этими приготовлениями без охоты, только для того, чтобы не расстраи-вать родителей. Они решили на следующий день после возвращения из Америки, что… что в случае худшего варианта для человечества все эти приготовления оттянут, но не спасут от смерти от холода и не стоит продле-вать агонию. Уже не ты решаешь свою судьбу, а правительство. Ты зависишь от его действий и решений. Нет, они не были пессимистами, но здравомыслящими людьми… Какое-то время эти запасы позволят прожить, хоро-нясь от жутких морозов, но рано или поздно придется выходить на поиски очередных съестных припасов. А здесь уже будет иная сторона реальности — и не стоит быть уверенным, что тебе будут рады оставшиеся выжив-шие, так же как и ты рыскающие наверху в поисках пропитания и не факт, что ты выживешь при разрешениях подобных конфликтов.

Все это они обсудили у себя дома, но приняли участие в закупках, со всеми наравне твердя, что потом посме-ются над самими собой и общим внутрисемейным ажиотажем, но вначале Сергей решительно отказался помо-гать, пока не выполнит свою работу. Он провел необходимые расчеты полученных данных, отправил их в Моск-ву, поговорил с руководителем, так как у него, Горшенина отпуск не был закончен, тот согласился с доводами Сергея о том, что они все, их обсерватория, НИЧЕМ не смогут помочь в надвигавшейся катастрофе, и пожелал ему удачи. К тому же усилившиеся атмосферные ветра привели к частым отменам рейсов самолетов. Об этом факторе, кстати, основная масса не знала, кроме как летающих и самих аэродромных службах. Вообще много информации можно было подчерпнуть из фактов и событий, косвенно и буквально окружающих нас, но не все знали, куда именно смотреть и что искать — все были заняты поначалу обычными проблемами: работа, друзья, обсуждение с ними необычных ощущений, женами, любовницами, любовниками и массой посторонних дел. По-том все стали более тревожно относится к разговорам окружающих… но планета держалась как живая, выиски-вая резервы, ожидая помощи со стороны человека — температура окружающей среды держалась на отметке в среднем +150, отмеряя последние временные циклы.

— Так, что же я еще хотел взять? — задумался Михаил Анатольевич, стоя посередине зала рыболовного мага-зина.

— Не знаю, удочку купи, что ли! — попытался пошутить Сергей.

— Очень оригинально! — недовольно ответил отец. — Ты вообще чего такой смурной? С Викой поругался?

— Да нет, все нормально.

— Тогда не егози, думай! А! — уже отвечая своим мыслям, воскликнул он, — поехали в оружейный магазин — мне надо подкупить патронов к ружью.

— Поехали. Когда на охоту пойдем?

— Цыть! — уже грозно прикрикнул на него Михаил Анатольевич, — Серега, говори, что случилось?

— Да ничего, я тебе говорю! С Викой не ругался, просто… Давай выйдем, чего мы посередине зала выстави-лись?!

— А? Ну да, — согласился он.

— Ну, да к что там у тебя? — повернулся он к Сергею, когда сели в машину.

— Ничего, пап! — спокойно воскликнул он. — Просто все это суета. Сейчас и после, если ничего не изменится, и военные не устранят щит-конус. Ведь ты понимаешь, что мы долго не продержимся на втором и подвальном помещении дома, пусть он полностью утеплен и находится на три этажа под землей. Да, он просторный, точь-в-точь как верхний этаж и мы будем не в тесноте ждать, да, именно ждать, а не жить, ожидая…а чего ожидая, а? Вот-вот, и я не знаю, — рассуждал он, в общем-то, и не предлагая отцу ответить.

Они находились тут же, у рыболовного магазина, так и не отъехав — отец как-то сразу понурился, слушая сына, затем поднял голову и посмотрел тому в глаза:

— Сынок, ты думаешь, я старый дурак, выжил из ума и ничего не вижу и не слышу? Нет, не перебивай меня. Я все слышу и все прекрасно понял из речей президента, выступающих чуть ли не ежечасно ученых и тебя, — тут он ткнул указательным пальцем ему в грудь, — внимательно выслушал и все понял. Я знаю, что может произойти, если не случится чуда, а всего вероятнее оно не произойдет — захватчики просто ждут, когда мы перемерзнем, и нас можно будет брать голыми руками. Тех, кто уцелеет. Тут уж я не знаю, что они, какую цель преследуют, но по-доброму нас не оставят в покое и…, - на этом месте как-то враз постаревшее и осунувшееся лицо отца скри-вилось гримасой боли, внутреннего волнения, — мне страшно! И матери тоже страшно. Я, мы с ней, просто… просто пытаемся занять себя, загрузить работой. Мы решили не думать о завтрашнем дне — в суматохе некогда размышлять, а так мы при деле, пытаемся спасти вас с Викой, Наташку, всех близких. Пожалуйста, если не хо-чешь помогать, не надо, но будь добр сделай вид, что занят своими исследованиями — я тебя прошу. Это не уп-рек, не укор, что, мол, ты опустил руки. Нет, я знаю, что это не так, ты сильный, просто ты наперед видишь по-следующую ситуацию в целом, но… давай договоримся сейчас, когда никого из наших нет? Хорошо?

От вида испуганного отца, такого сильного и жизнерадостного в той прошлой светлой жизни сердце защеми-ло от боли за стариков.

— Прости, папа, прости меня! Я…я, — он не мог говорить от подкатившего кома к горлу.

Неожиданно для себя потянулся и обнял его.

— Это ничего-ничего, — вторил отец, — будем надеяться, что мы не зря платили налоги государству, и оно за-щитит нас всех…

Загородный дом-дача-крепость, как любил выражаться по поводу дома Михаил Анатольевич, куда родители переехали на постоянное проживание вот уже как четыре года, бурлил сверху донизу. Каменный особняк, в свое время откупленный у не смогших довершить стройку, сейчас уже и не вспомнить фамилии продавцов, представ-лял трехэтажное строение. Но это если смотреть на плане дома.

Снаружи был виден только самый верхний этаж, со стороны казавшийся одноэтажным строением. Часть вто-рого просматривалась с обратной стороны в виде короткого туннеля, в глуби которого выглядывали ворота гаража и то, если обойти и спустится по плавной дорожке для машин. К тому же с этого ракурса укрытый засаженными елями подъезд только подразумевался. Третий этаж, естественно полностью находился в земле. Это был даже не этаж, а полногабаритный погреб. Бывшие хозяева строили дом с размахом, но видно что-то не заладилось у них и он, почти достроенный достался Горшениным-старшим. Тут уж хозяйственный мужик довел стройку до конца, намереваясь вдвоем с женой доживать вдали от городской суеты, принимая гостей, и когда представлялись случаи, устраивая их на ночлег на втором этаже.

Сейчас по вынесенному предложению Сергея в виду его прогноза сильных, очень сильных морозов все трое мужчин набивали пятидесятикилограммовые мешки землей и закладывали ворота, утепляя эту стену. Женская половина спешно обустраивала третий подвальный этаж. Здесь все было также сделано с умом и на погреб, так каковой он не походил, но тут не было кроватей, и соответственно перегородок между комнатами: только опор-ные несущие всю конструкцию металлические балки. Свет был проведен. В свое время при достройке Михаил Анатольевич, выдержав некоторый натиск Антонины Игоревны, провел и отопление от бойлерной на втором этаже и санузел. Все системы были исправны, но не использовалась. Проведенная проверка дала положи-тельный результат… Словом, все сделанное ранее пришлось кстати.

…В свете фонарей дело быстро продвигалось к завершению. Оставалось уложить несколько мешков, но вот вдали раздался звук приближающейся машины и все, как один кряхтя от усталости и ломоты в спине, прервали трудоемкий процесс, используя неожиданную передышку.

Сергей после того разговора у рыболовного магазина с отцом, полностью отдался подготовке к зимовке. От-тер испарину и произнес:

— Вроде бы к нам.

— Ага, это наверняка Илая Федоровна едет, солярку везет. Это же надо, женщину отправить на заправку! — откликнулся отец. — А чего вы это все замерли, а?

— А чего ты сам-то остановился? Вот и мы тоже самое! — под дружный хохот закончил Павел Христофоро-вич. — Да Илая хорошо водит машину, к тому же мы канистры выставили в ряд — только шланг вставляй и все. Ничего страшного.

Пока Михаил Федорович ушел сливать в бак топливо для генераторного комплекса и системы отопления, они вдвоем с тестем заложили последние мешки с землей и довольные законченной работой направились в дом.

— Вот я всю жизнь служил в армии, Илая работала рядом, вместе вышли на пенсию — самое время отдыхать и наслаждаться жизнью. В семье достаток, Вика выросла, других детей не решились завести — Илая тяжело перенесла роды Вики и больше не захотела, побоялась. Ну, ладно, я не об этом. Живи и наслаждайся жизнью, ан нет, принесло братьев по разуму, чтоб им пусто было! Ну, прилетели бы там, вышли с нами на контакт, то да се, нет надо захапать чужое. Знаешь, Серега, я никогда не верил во всякие фантастические бренди про пришельцев, фильмы про захватнические космические войны смотрел, некоторые интересно сняты, но и только, но никогда не ставил себя, все человечество на место какой-либо стороны в фильмах. Ну не верил я в это! Хотя если мы появи-лись во вселенной, то логично предположить, что где-то еще наверняка есть другие, но я полностью земной жи-тель и поэтому для меня первое сообщение, раскрывающее тайну наступления постоянного черного неба, было самым настоящим шоком. А потом и еще то, что нас хотят уничтожить и как? Варварским способом. Погоди, не заходи в дом. Я к чему говорю — вы молодые, у вас только все начинаться должно, но судьба диктует свои усло-вия. Возможно, все и обойдется, я ПЫТАЮСЬ на это надеяться. Вот мы готовимся к холодам, хотим побороть эту силу природы помимо пришельцев. Они наверняка спустятся попозже, но как человек военный я знаю еще одну силу, которую нужно остерегаться и это сам человек. Я бывал в некоторых горячих точках планеты и не понаслышке знаю, что такое массовые беспорядки и беспредел. У меня есть запас оружия, и я его скоро перевезу сюда. Когда начнется голод и холод, люди попрут из городов, как бы холодно ни было. Более организованные и подготовленные могут добраться и до нас, сюда, так как от города всего-то сорок километров. Честно скажу, никому, даже Илае не признавался — я убивал, по долгу службы и приказу приходилось делать это и рай мне не светит, так что я смогу делать это еще раз, когда потребуется и когда ситуация не оставит мне выбора и я это буду делать ради вас, ради Вики и тебя. Наступает тревожное время, время испытания всего человечества и я хочу удостовериться, что ты тоже сможешь убрать с пути любого, кто встанет на вашем пути, какой бы длины он ни был. Ты меня понимаешь?

Не ожидавший такого поворота разговора, Сергей изумленно уставился на него, но ему не дали сказать:

— Я понимаю, что нужно переступить черту, свой личный рубеж, но я хочу быть уверен, что ты это сделаешь, — тут он многозначительно посмотрел ему в глаза, — не отвечай, я и так вижу, я сам проходил это и постараюсь успеть подготовить тебя.

Ответить не дали шаги и голос Вики:

— Мужчины, ужинать! А, вот вы где? Чего это вы тут делаете?

— Да разговариваем обо всем этом, — нашелся Павел Христофорович, — пойдем, дочка. Ну, пошли, Сергей, — многозначительно поглядев на него, закончил он и Сергей понял, что разговор не окончен.

…Подъезжая к городу, их на въезде остановил патруль регулярных войск. Проверив документы, окинув пыт-ливым взглядом, капитан пожелал счастливого пути и отпустил, напоследок сказав, что с завтрашнего дня всем въезжающим и выезжающим необходимо иметь при себе паспорта, помимо водительского удостоверения.

Уже подъезжая к дому, он произнес:

— Да, не удивлюсь, что следующим этапом будет введение комендантского часа или чего-нибудь подобного!

Продолжая мысль, не услышав логичного вопроса Вики, дополнил:

— Если это произойдет, хм, значит, военные чуть ли не в открытую распишутся в своей беспомощности.

— Всего вероятнее, так уже и происходит, только это пока не афишируется! — наконец ответила Вика. — О чем ты говорил с отцом?

— А?

— Пожалуйста, только правду, я не скажу.

Поняв, что от ее не укрылось их поведение на веранде, может быть она слышала часть или весь разговор, но дает ему шанс самому начать разговор, вздохнув ответил:

— Павел Христофорович, хочет быть уверен, что я смогу сделать все, чтобы защитить тебя. Понимаешь, все?!

Не глядя на него, она отстраненно кивнула головой.

— Я так и подумала. И…?

…Когда она заснула, Сергей покрепче прижал ее к себе и в пробивающемся в окно свете уличных фонарей долго любовался родными очертаниями овала лица, вслушиваясь в тихое дыхание. И именно это умиротворенное выражение ее лица подвигло его принять непростое решение — то, что сказал ему ее отец потом, когда они вышли покурить, в корне меняло его отношение к жизни. Сейчас он еще раз переворачивал вырисовывавшуюся перспективу.

— …Не знаю, может быть и нет смысла оттягивать развязку, так как в правительственные бункеры нас не при-гласят. Они есть, обязательно есть, но не для нас, не для простого люда, но я не привык сдаваться и не хочу, сло-жа руки ждать финала, все равно какого: смерти от руки своих же, людей, пришельцев или, это от нас не зависит при любых обстоятельствах, мороза.

— Но, Павел Христофорович, не стоит раньше времени сгущать краски — техническая сторона Земли не так уж беспомощна. Главное уничтожить щит-конус, а там…

— Да, я очень на это надеюсь — будет свет и тепло, мы можем долго сопротивляться агрессии и кто знает, вдруг и одолеем супостата, но давай отталкиваться, исходя из наихудшего варианта. Возьмем за основу такой момент: инопланетяне хотят просто очистить планету от нас, значит, Земля им нужна биологически приспособ-ленная, пригодная для новых хозяев. Из этого следует, что у них метаболизм схожий с нами и низкотемператур-ный климат тоже не очень-то импонирует. Тот конус — дьявольски удачное решение понизить температуру, но они…

Удивительно, но мере следования за четко продуманной логической цепочкой простого военного Сергей по-новому стал осмысливать свои действия.

— А я как-то с этой стороны не рассматривал подобную концепцию. Черт, а ведь правильно — конус, каким бы верхом совершенства ни был, не будет вечно перекрывать доступ свету — слишком неустойчиво подобное техно-логическое решение, каким бы оно ни было. Да и поддержание необходимых условий колонизированной плане-ты, за которую нужно постоянно опасаться из-за возможного сбоя пространственного положения подобного щи-та не считаю стоящим занятием. Если им для нормализованной работы организма необходима низкая температура — это можно понять, даже некоторые ее скачки, но некоторые прорывы света могут негативно сказаться на функциях, кто его знает, жизненно важных органах. Значит вариант постоянной ночи и холода — это временное явление! Нужно просто переждать и… и что? Что дальше?

— А дальше борьба. Какой она будет, не знаю, это будет ваше наследие. Возраст, сам понимаешь. Дальше: они высадятся, и мы не знаем, каким военным потенциалом они обладают. Вот так-то! Я хочу, чтобы вы выжили, каким бы ни стал последующий мир. Жить все равно надо, таков закон природы.

— Что-то рано вы себя хороните…!

— Сергей, я кончено, не хочу умирать и буду цепляться за жизнь руками и ногами, но у молодых больше шан-сов. Давай не будем об этом?

Теперь Сергей знал, куда в случае непредвиденной ситуации здесь им податься. Правда, место не столь ком-фортное, но хоть какое-то прибежище на первое время. К тому времени людей будет не много. Время и обстоя-тельства подскажут, что делать дальше. Подполковник Лепин в отставке дал ему надежду. Зыбкую надежду в достижении цели и главная часть плана выживания сейчас мирно спала, отдавая ему часть тепла.

Горел небольшой костер, распространяя запахи горелой резины, сырых дров, еще каких-то примесей того, что шло в огонь. Само пламя судорожно трепыхалось под порывами налетающего и отступающего ветра между домами, взвихривая снопы искр вверх и окутывая дымом несколько фигур, окруживших костер. В отбрасываемых бликах огня причудливые длинные тени чертили быстроменяющиеся образы и фигуры. Вздымающиеся и опускающиеся руки в такт какого-то монотонного песнопения, разносимого ветром от одного участника странного сборища усугубляли тревожную, гнетущую обстановку вокруг.

Вдруг, явно по чьей-то команде один из участников странного ритуала повернулся, вышел из круга и скрылся в темноте. Он отсутствовал недолго и вернулся не один, держа за руку еще одного, как оказалось девушку. По-дойдя и пропустив ее вперед, поближе к костру, вновь занял свое место, вместе с остальными продолжив покачи-вания из стороны в сторону — к этому моменту все присутствующие начали эти плавные, какие-то скованные телодвижения.

Вот один подошел к стоящему в круге и расстегнув наброшенное черное одеяние скинул его с плеч. Перед ним стояла обнаженная девушка. Несмотря на пронизывающий, несмолкающий ветер, девушка никак не отреа-гировала на далеко не теплый ветер. Никто из присутствующих не прекратил своих движений. Тот, кто снял оде-жду с девушки, протянул к ней руки, положил их ей на плечи, затем опустился вниз, одновременно проведя ру-ками книзу, к ее ступням, при этом опустив голову к земле. Посидев так несколько минут, поднялся. Неторопли-вым движением взял девушку за руку и повел к расположенному здесь же у огня деревянному столу. Обычный стол, на котором старики вечерами играют в домино перед домом.

Все это происходило в одном из переулков города. Ни где-нибудь в тайном, скрытом месте, а чуть ли не на глазах у всех людей. Следующее, что должно было произойти, не составляло труда догадаться: нет, не жертво-приношение, это было бы через чур уж дико — сатанист молча уложил девушку на стол и встал перед ней у ее ног. Девушка, с ней явно было что-то не так, согнула ноги в коленях и раздвинула их, готовясь принять в себя склонившееся тело. Демонический сексуальный обряд. Недвусмысленные движения предводителя секты. Но ему помешали…

— Всем на землю, руки вытянуты вперед! — раздался усиленный мегафоном голос.

В небольшое дворовое пространство с трех сторон вбегали вооруженные люди. Враз вспыхнули невесть от-куда появившиеся лучи прожекторов. Один из секстантов опустил руку в свой черный халат. На свет показался пистолет… Все остальные как один выхватили спрятанное оружие…

Когда смолкла последняя очередь, командир спецназа и бойцы стремительным броском приблизились к кост-ру…

Он проснулся от шума перестрелки и первым же движением не очень нежно скинул ничего не понимающую спросонки Вику на пол. Сам метнулся к окну.

У него волосы встали дыбом от того, что он увидел: в центре ярко освещаемого огнем месте, возле горевшего костра лежало несколько тел. На одном столе лежало обнаженное тело девушки, живое. Один подбежавший спецназовец грубовато толкнул ее, что-то сказав той, и девушка попыталась подняться. У нее это получилось только с помощью бойца — она была пьяна или накачана наркотиками, что не большая разница.

«Опять эти уроды! — промелькнула мысль. — Как тараканы повыползали из своих нор!»

— Сереж, что такое? — спросила Вика.

— Да вон секту какую-то накрыли у нас во дворе, ритуальное осеменение, что ли хотели совершить, отмороз-ки. Наверняка кто-то из жильцов позвонил в милицию, — ответил Сергей. — Тебе нельзя, не подходи, — приказал он ей, услышав приближающиеся шаги. Но было уже поздно.

— Ой, их же…!

— Да почему ты меня не слушаешься? Да, не знаю почему, но была стрельба, наверняка они были вооружены и открыли огонь. Обколотые или обкуренные, — разозлился он, уводя ее вглубь комнаты к кровати.

Зажав рот рукой, она пыталась не закричать. Через несколько минут она совладала с собой.

— Что же твориться, а, Сереж?

— Что-что? Все наши незыблемые устои и надуманные законы рушатся у нас на глазах, вот что! Если они раньше вели себя тихо, прячась по конурам, как крысы. Теперь в открытую с оружием разгуливают по городу. И это только начало… Господи, делайте же что-нибудь! — взмолился он, адресуя фразу правительству. — Там, ка-жется, кого-то из спецназовцев зацепило, — ответил Горшенин.

— Можно посмотреть?

— Нет.

— Мне тоже нужно привыкать к виду смерти, — решительно ответила она.

Ничего не ответив на этот аргумент, он только прижал ее к себе, тем самым давая понять, что он рядом и го-тов защитить — древний как сама жизнь рефлекс мужчины.

Там уже находились машины, куда грузили тела убитых…

Вскоре улица опустела. Казалось, покой снова окутал переулок, но это только кажущийся покой. Из окон квартир некоторое время еще выглядывали жильцы, обсуждая происшествие.

Люди постепенно привыкали к виду открытой смерти, незаметно ожесточаясь. В последующий раз уже они без особого интереса будут смотреть на очередное пролитие крови. Мир менялся. Духовные ценности неуловимо меняли свою силу и власть. Вид умерших на похоронах, по большей частью естественной смертью, это одно…

Может быть, оно и к лучшему, но не такой мир подразумевался создателем, где вид крови может стать повсе-дневным зрелищем.

Неожиданно Сергей почувствовал пробежавшие по телу мурашки и прошел на кухню.

— Ты куда? — тут же пошла следом Вика.

Поглядев на градусник, помрачнел:

— Кажется, Земля исчерпала свои тепловые ресурсы — восемь градусов тепла, Вик! И это в августе, хоть и в конце, м-да! Ладно, пошли спать, представление окончено.

Ничего не ответив, Вика прижалась к нему, согреваясь, и только когда он начал дремать, произнесла:

— А мне их и не жалко! Скоты, самые натуральные скоты! Из-за таких на протяжении всей истории человече-ства тормозился процесс развития общества, его культурное и техническое развитие. Всевозможные идеологические течения и направления, черт… В конечном счете все подобные совокупности и привели к тому, что в самый ответственный момент, когда от всего вида требуется доказать право на само существование, показать, чего оно достигло и что может противопоставить угрозе всей нации мы должны просто смотреть в постоянную ночь и надеяться, что нам удастся, заметь: удастся, а не уверены! разрушить преграду свету! И не факт, что захватчики не сделают второй конус. Да и вообще!

— Спи, солнышко, не забивай голову, — ответил Сергей, прижимая к себе и целуя ее, — ты права в целом, но историю уже не повернешь и не подправишь. В данный период развития человечества надеяться можно лишь на то, чем обладаем мы сейчас. Спи, все хорошо и я с тобой, — закончил он, пресекая ее попытку продолжить разглагольствования более крепким прижатием к себе, в душе поражаясь той перемене, которая прямо на его глазах происходила с Викой — она ожесточалась, подспудно ища выход из кризисной ситуации, желая одного: продолжать жизнь. Скрытые ресурсы организма на астральном уровне предупреждали об угрозе его существованию, и она сопротивлялась этому. Каким бы ни было развитие общества, на какой бы ступени оно ни стояло все же жестокость, отображающая в первую очередь защитный рефлекс человека прорывается наружу даже в самых легкоранимых и светлых душах. И с этим ничего не сделать, так как предложить альтернативные варианты людям, в душе отторгавшим жестокость и насилие невозможно, но без этого в час испытания не обойтись и они это понимают… С этой мыслью он стал проваливаться в сон…

Методичные стуки, порой сменяющиеся дробным стаккато, тихой успокаивающей музыкой прокрадывались в сознание, умиротворяя ненастойчивым ритмом и одновременно внося новое в мир грез, где витал во время сна человеческий мозг. Сплетающиеся нити звуков, наконец, просочились сквозь незримую преграду, грань, за кото-рой начинается процесс выхода из сна.

Сергей, шелохнувшись, открыл глаза, вслушиваясь в разбудившие его звуки. Мерные тихие удары о подо-конник навеяли мысль о дожде и он повернул голову в сторону окна. Так и есть: в свете уличных фонарей, бро-сающих отблески в окно, стучали капли дождя, пропадая время от времени и вновь барабаня по стеклу. Что-то завораживающее было в дожде и Горшенин осторожно, чтобы не разбудить Вику встал и выглянул на улицу — моросил мелкий дождь, с неравной периодичностью исчезая в порывах сильного ветра, появляясь и кидаясь на стекла окон. Блестевший асфальт и земля на короткий период отбрасывали сплошное отражение, с приходом очередной мороси покрываясь мелкой-мелкой рябью.

Вдруг Сергею почудилось или, правда почудилось? и он внимательнее пригляделся к витавшей водяной взве-си в воздухе. Нет, почудилось. Той грани, состояния присутствующего в момент перехода воды в замороженное состояние, то есть в снег не наблюдалось.

Почему-то это не подтвердившееся предположение заставило подняться настроению, и уж совсем неожидан-но пришедшая мысль заставила взгляд упереть то место, где несколько часов назад была уничтожена группа секстантов. Ничего уже не напоминало о тех событиях — даже угли демонического костра скрылись на фоне земли, как бы прикрываясь лившей сверху водой. Дождь спешно смывал следы противоправных самой природе действий, удаляя вещественные доказательства прекращения нескольких жизней, какими они ни были. Ничто не проходит бесследно, все несет какую-то цель, часто не поддающуюся осмыслению.

Эти косые струи, порой яростно бьющие под разными углами, иногда стихающие казались Горшенину вызо-вом природы человеку, его действиям и результатам деяний на протяжении поколений.

«Господи, какую чушь я несу? — встряхнулся Сергей, — а всему виной Вика — вон спит спокойно, а перед сном наговорила такого… Хотя в чем-то она права!».

А может, нужно было замедлить развитие человека еще на чуть-чуть? И тогда бы в космос, к дальним плане-там не ушли бы автоматические станции серий «Вояджер» и «Пионер» и которые, в конечном счете, не были бы обнаружены разведчиком некоей расы и они не провели углубленную разведку планеты и не послали сигнал о наличие на ней многочисленных полезных ископаемых… Не произошло бы то, что творилось сейчас в этой звездной системе… Галактическая война могла бы пройти стороной, но никто не может предугадать на несколь-ко шагов ход истории, всех вытекающих из предпосылок тех и других факторов последующих событий вселен-ной.

Примерно об этом думал он, когда почувствовал осторожное прикосновение сзади. И тихий-тихий шепот-выдох:

— Привет! Дождь.

— Да.

— Холодный дождь! О чем думаешь?

— Размышляю и привыкаю: какого это — наблюдать медленное прекращение всех жизненных процессов на такой большой планете! Вот недавно здесь произошло прекращение нескольких жизней, но этот дождь уже смыл следы — только мокрая земля, вобравшая и впитавшая пролившуюся кровь. Скоро все здесь застынет, запорошит коркой снега…

— И белый саванн прекратит жизнь города, — подхватила, продолжая его мысль Вика, но встрепенулась, тряхнув головой, — ты готов так просто сдаться? А как же защищать меня и нашу любовь от смерти неважно, в какой форме — от мороза до насильственной смерти от подобных ублюдков, которых убили недавно? — с непонятным злорадством выделила она это слово она. — Что-то не полный брифинг с тобой провел отец — сейчас я ему позвоню! — вдруг рассмеявшись, закончила она.

Изумленно глядя на нее, на такую разительную, буквально в мгновенье ока перемену от меланхолии к самой настоящей агрессии и обратно, к жизнерадостному состоянию, он обнял и глядя в глаза, ответил:

— Верь мне, я порву любого за тебя! И лучше тебе и не знать, вернее, не видеть, что я могу и как буду это де-лать, не приведи господь! До некоторых пор я сам не ожидал, что могу совершить это, но глядя на те трупы, как безвольные тряпки лежащие на земле я вдруг представил, что могли в том состоянии совершить они с… с моими, твоими знакомыми и… таких станет вскоре еще больше. Знаешь, я очень надеюсь, что правительство приложит все усилия к восстановлению порядка и вообще: ну не верю, что сейчас происходит закат цивилизации! Не верю! Но, — тут он стих, — почему-то эта надежда с каждым днем, по крайней мере, для меня, становиться все более эфемерной, призрачной, с непостижимой скоростью тающей в ночи.

…- Все, засыпай, система держит давление! — махнул рукой экскаваторщику бригадир, получив подтвержде-ние с центральной.

Рыкнув мотором, экскаватор вздрогнул. В яму полетел первый ковш земли, прикрывая трубы отопления…

Работы по вводу в строй системы отопления шли круглые сутки в авральном режиме. Не так как раньше, по-лагаясь на русское авось — за этим строго следил сам начальник района, над ним стоял тот, кто отвечал непосредственно перед мэром города и слова, которыми тот обличил угрозу в случае срыва графика работ были далеки от тех, которые мы привыкли слышать в новостях…

Город жил, в лучах уличных фонарей занимаясь повседневными заботами. Тысячи машин все так же мчались по дорогам, пешеходы сновали во всех его направлениях. Но какая-то тревога, опасность неуловимыми, неося-заемыми флюидами витала в воздухе, подстегивая бригады аварийных служб ускоренными темпами проводить как регламентные, так и вне графиков работы по устранению неисправностей тепловой магистрали миллионного города…

Где-то в районе Среднего Урала.

Колонна грузовиков заканчивала путь по петлявшей между деревьями широкой, явно часто использующейся дороге. В лучах фар стволы деревьев отражали неестественные холодные блики.

«А, так дождь же льет»! — подумал старший сержант, сидя на пассажирском сиденье за старшего взвода и глядя в нескончаемый мрак. Командир взвода остался в части, что-то там еще принимая, и прибудет со вторым отделением.

Воинская часть ГО?57693, переброшенная из-под Москвы сюда выполняла секретное задание, как погова-ривали самого главнокомандующего войсками России и перевозила…коров! Военные «Кразы» батальона сейчас пахли после первого рейса далеко не выхлопами солярки дизелей, которые пытались побороть специфичный запах страха, выходившего из дрожащих животных в кузовах. Это было не важно, главное то, куда возили скот войска Гражданской обороны страны — скоро, буквально через пару километров они выедут из леса, который упрется в горное основание Среднего Урала. Дальше колонна скроется между горами, проедет еще некоторое время и свернет на теперь уже протоптанный, до этого как бы заброшенный путь-направление движения. С десяток километров и машины выедут на большой пятак ровной площадки между невысокими обступающими горами, как будто специально созданный для расположения сотен машин.

Здесь им укажут место стоянки-очереди вовнутрь. Туда, что спрятано за массивными воротами в скале, за которыми скрываются колонна за колонной крытые машины… Невозможно представить, что именно везут в них. Им не разрешают отходить от машин на стоянке. Да и кто пойдет под дождь тешить свое любопытство: мол, куда это мы приехали? Между солдатами носятся слухи, якобы очевидцев, что здесь в горах расположен центр выживаемости на случай ядерной войны. Чуть ли не резервный правительственный бункер. Судя по масштабам и количеству собранной и ждущей своей очереди техники, то предположение соответствует слухам.

…машина заняла указанное место и открыв дверь, старший сержант растворился в ночи, направляясь с док-ладом ротному.

…- Эй, солдат, подъем, через пять минут трогаемся! — раздался голос одногодка, влезавшего в машину и впустившего холодный воздух.

— Дверь закрывай, что-то холодно! — недовольно проворчал водитель.

— Как разговариваете со старшим по званию, солдат?

— Да пошел ты! Дверь сказал, закрывай! — отмахнулся рядовой.

— Да закрываю-закрываю, — проворчал тот, — заводи мотор, чего мерзнешь-то? Не на первом году же службы, можно и пожечь государственную солярку.

— Да прикемарил немного! — ответил тот, заводя двигатель.

Машина отозвалась ровным урчанием мотора. Включив габариты, еще не проснувшийся как следует води-тель, дотронулся до щеток, разгоняя капли и… не может быть!

— Постой! Снег, что ли?

— А? Да, забыл сказать, на улице снег идет, гляди!

Того не нужно было упрашивать: щелк и ближний свет фар осветил медленное, без порывов ветра, опускание снежинок.

— И это в августе! Пашка, я до сих пор не верю во все это! Это же зима настает.

— Да, Игорек, да! — сумрачно промолвил старший сержант.

— Пойду, отолью!

Спустившись на землю, водитель воочию удостоверился в наличие падавшего мокрого снега.

— Где-то минус три градуса, — сам себе сказал он.

Поднявшись в кабину, воскликнул:

— Черт, Пашка, я спал не больше получаса — было плюс пять!

— А сейчас, наверное, уже минус пять! — отозвался тот, в свете фар следя за кружащимися снежинками и рас-творявшимися на земле. Затем изогнулся и выглянул вверх, через лобовое стекло, но ничего не увидел — звезды вот уже вторые сутки были скрыты облачным покровом.

ЦУП.

…- тридцать секунд полета, системы в норме, — дублировал доклады систем грузового корабля «Прогресс М-15МП» оператор.

На главном мониторе центра управления светилось яркое пламя в небе стартующего корабля. С каждой се-кундой конус пламени стартового двигателя закруглялся, превращаясь в точку. Все выше и выше уходил ко-рабль, несущий ядерный заряд, эквивалентом в двадцать две мегатонны.

Казалось, в мире постоянной ночи это было каким-то несоответствием, вызовом силам пришельцев и Андрей Павлович в душе молился, чтобы ничего не произошло, чтобы если инопланетяне и следят за стартом, не подор-вали корабль сейчас. Это будет конец, конец всей стране и в какой-то мере отразится на остальных — сейчас в стратосферу уходила половинная мощность известной во всем мире советской Царь-бомбы, взорванной на высо-те 4500 метров над Новой Землей в 1961 году в годы холодной войны с Америкой. Тогда ударная волна оббежала Землю три раза! Но эпицентр взрыва находился вдали от населенных пунктов, а сейчас…

— Одна минута двадцать секунд полета, системы в норме…

Запуском этого корабля международные силы расписывались в своем бессилие, но об этом общественность не должна знать — если сейчас после почти двух недель ночи не устранить преграду на пути солнечных лучей, то зима накроет все области планеты. Уже сейчас были зафиксированы случаи понижения температуры ниже нулевой отметки в Санкт-Петербурге, в Сургуте, еще в ряде городов страны на той же широте, но вот кратковременный дождь с мокрым снегом в Новосибирске, а это в центре России уже был очень тревожным фактором и скоро правительство не сможет кормить народ баснями. Поэтому сейчас под нажимом президента и проводился этот запуск.

Положение Земли и Луны несколько не соответствовало ранее планировавшемуся старту — по расчетам Луна должна прикрыть разгон «Прогресса» до цели. Хотя в душе он не сильно верил в этот обманный маневр. Правда была вероятность, что противник не придаст значения траектории запуска — «Прогресс М-15МП» шел в противо-положном направлении, намереваясь против часовой стрелки оборота планеты догнать уходящую Луну и выйти в точку разгона над обратной стороной планеты и там провести корректировку курса. Плавно обогнуть Землю и постепенно, по дальней параболической орбите уйти к конусу инопланетян. Последняя поправка к курсу должна пройти в непосредственной близости от цели. А там, как получится. Так что сейчас уходящий ввысь факел сим-волизировал надежду всего человечества, о котором оно в основной массе не знало.

На МКС ушел пакет информации для передачи дальше на «Лунас», которая сейчас прошла первую четверть фазы затмения и должна вести наблюдение за полетом «Прогресса».

— Отделение последней ступени…

Выходило, что им удастся вывести корабль на орбиту. Еще чуточку везения…

МКС.

На главном радаре МКС Скотт Хоукер наблюдал пролет в стороне «Прогресса М-15МП». Янг Хейз, попы-тавшийся разглядеть корабль сквозь нацеленный автоматикой в нужную точку пространства телескоп так и не добился поставленной задачи и теперь вел последний расчет узконаправленного лазерного передатчика, наце-ленного на Луну туда, где находилась база «Лунас». В целях полного радиомолчания связь с базой не велась и только подобные строго нацеленные пучки сжатой информации в одностороннем порядке отправлялись туда. Сейчас Янг готовил пакет данных по пролету «Прогресса».

«Лунас».

— Получено сообщение с МКС, — раздался голос Олсена.

— Хорошо, — ответил Токарев, — что там нам сообщают? Ага, все-таки решились! Пол, проследите, чтобы все оборудование было закреплено и, — это адресовалось Кудрявцеву и Виртсу, — возвращайтесь на базу — есть вероятность уничтожения «Прогресса», идущего на конус. Неизвестно, каким радиационным фоном окатит Луну в случае детонации заряда.

Расстояние между «Прогрессом» и Луной было очень большое, к тому же грузовоз через полчаса поравняет-ся со спутником, постепенно уходя в сторону, но лучше перестраховаться. Вот вдали взблеснул крохотный блик, продержался несколько секунд и исчез — несущий ядерную бомбу корабль лег на основной курс. Значит, он каса-тельно приближался к ним, но все равно эта дистанция огромна. Как бы то ни было командир экспедиции «Лу-нас-6» не хотел рисковать и привлекая к себе излишнее внимание пришельцев.

Если все пройдет удачно сейчас и конус будет уничтожен, у Земли будет время подготовиться к следующему шагу захватчиков. Если не получится у Земли, то… Вот если и произойдет это «не получится», то Токарев и хо-тел иметь дополнительный козырь в рукаве. Временный, хоть на несколько дополнительных секунд.

Они ничего не наблюдали на радаре, так он не был сейчас включен в систему ОЛС-базовый комплекс, но зато положение корабля было известно и на главном мониторе плыло изображение корабля — Кудрявцев и Виртс, перед отбытием успели навести и синхронизировать изменения пространственных координат «Прогресса» и наводящей телескопической аппаратуры. Теперь они видели одинокий полет корабля.

— Пол, какое точное время полета до конуса? — спросил Максим.

— Час двадцать при данном ускорении «Прогресса», — после некоторой паузы ответил его заместитель.

Прошло пятнадцать минут и вид «Прогресса» стал смещаться к корме — корабль уходил по пологой траекто-рии от планеты и Луны. На дополнительном мониторе передавался общий вид района пространства, где находился грузовоз в центре картинки.

Вот что-то стремительно приблизилось к нему. Одновременно протянулся уже знакомый синеватый луч, на фоне черного неба почти не различимого и… границы черного мрака космоса раздвинулись, вытесненные яркой термоядерной вспышкой…

Все это происходило очень далеко от Луны…

МКС.

— Давай-давай, иди, — как молитву читал Янг, следя за показаниями радара, где перемещалась точка-«Прогресс».

Казалось, боги космоса благоволят к страстному желанию не только космонавтов, но… находящийся в двух-стах тысячах от МКС «Прогресс М-15МП» скрылся во вспышке. Светофильтры враз обрезали поступление не-стерпимо яркого света, почти сразу рванувшегося в иллюминаторы МКС. Испепеляющий любую сетчатку глаз свет за доли секунды достиг международной станции. Автоматически сработали системы защиты панелей фото-элементов, переводя их в нулевой режим. Несколько долгих секунд и багряное свечение стало менять спектр, сходя к приемлемым показателям. Окатываемые волнами жесткого гамма-излучения некоторые системы сегментов конструкции начали сбоить, переходя в ждущий режим или вообще не пропуская сигналов, переходя на внутренний замкнутый цикл поддержания функциональности… В какой-то момент все враз прекратилось — МКС продолжала полет, постепенно, вместе с астронавтами приходя в себя.

В космосе, не отягощенном атмосферой, механические последствия термоядерного взрыва быстро прошли дальше, к планете, где ее встретила мощная природная защита озонового слоя и погасившая остаточное явление далекого взрыва, несбывшейся надежды человечества.

ЦУП.

Все, все рефлекторно вздрогнули, как будто вспышка, разорвавшая темное небо произошла рядом, вокруг них. Когда быстро свернувшееся багровое свечение на дальней орбите исчезло, переходя в невидимый глазу спектр излучения Андрей Павлович только стиснул руки и отвернулся от экрана. Постоял немного и понурив голову, пошел к себе в кабинет.

Находящиеся рядом представители военных структур сами все доложат начальству, а ему, да и всем присут-ствующим ясно — шанс утерян, планету, ее орбиту контролируют, вычислив возможности земной техники и бло-кируют любые попытки приблизится к объекту. К тому же последний взрыв корабля, несущего ядерный заряд наглядно показал цель его полета. Тут даже самый тупоголовый инопланетянин поймет, для чего и куда летело тихоходное средство человеческой расы. Второго шанса они не дадут. Будут расстреливать… Черт, да они про-сто дали время отойти на безопасное расстояние от планеты. Они знали, наверное, просканировали содержимое грузовоза и…

Оставался мизерный шанс, точно уж последний… но к тому времени, если получится претворить его в жизнь, не один миллион жителей погибнет, замерзнет. И с этим ничего не поделаешь.

Наступала ужасная развязка.

 

Глава 9.

Они не видели того, как черное небо на краткий миг озарилось далекой вспышкой, последней попыткой че-ловека вернуть себе право распоряжаться своими жизнями.

Когда Горшенины проснулись, то первое, что бросилось в глаза, точнее в уши шум, крики, доносившиеся с улицы. Предчувствуя что-то новое, отнюдь не хорошее Сергей подлетел к окну и увидел соседей, что-то бурно обсуждающих и размахивающих руками. Не это привлекло его внимание — вид в последнее время все чаще и чаще и возбужденнее обсуждающих новости соседей, просто чужих людей в метро, на улицах, в магазинах не заострил его внимание — белое-белое покрывало устилало дворовый подъезд дома. И сейчас снег не таял! Правда, осторожно, как будто и для него как живого в августе месяце ложиться на голую землю было внове, он только наслаивался на уже подмерзшее основание асфальтового ложа.

— Господи, что они орут? Ну, снег, мы все знали, что скоро он пойдет. Хотя что-то я сам какой-то через чур уж меланхоличный, — сам себя спрашивал и сам себе отвечал Сергей, глядя на жильцов на улице.

Подошедшая Вика — в последние дни ее сон стал необычайно чуток — воскликнула:

— Сереж, отопление включили! Чувствуешь, как тепло стало?

И вправду последние несколько дней они включали на ночь масляную батарею. Теперь он почувствовал ду-хоту и потянулся к окошку. В комнату ворвался гомон людей. Через некоторое время он выделил некоторые фра-зы:

— …президент сказал, что та вспышка в небе… это прорвавшаяся ракета к конусу, но ее мощности не хвати-ло…

— Иван Сергеевич, да вы сами-то поймите, это же чу…

— А я вам говорю…

В мире явно что-то произошло, что-то, что взбудоражило людей. И их реакция была далеко не положительная — в ней чувствовалась тревога, зреющий страх, пока не до конца осознанный страх за свои жизни, за будущее. Что-то они узнали, чему пока не могли получить полного разъяснения.

— Вика, включи телевизор! — попросил он ее.

В комнату ворвались звуки рекламы. Мгновенная заминка и на другом канале передача о волнениях где-то на другом конце света, еще заминка-переключение канала и вот голос диктора, явно первого канала. Тут Сергей оторвался от созерцания улицы и вернулся к кровати сел, слушая новости. По окончании их, молча глянув на Вику, взял сотовый телефон и стал ждать соединения с кем-то.

— Ты кому?

— В обсерваторию — узнать настоящие новости, — откликнулся он, грызя от нетерпения ноготь, отчего она стукнула его по руке — нельзя. Он убрал руку, улыбнулся ей и мгновенно согнал с лица улыбку…

Окончив разговор, положил телефон на пол и уставился в стену, одновременно рассказав то, что передал по секрету Степан Ильюшин, дежуривший в ту смену и зафиксировавший вспышку. Проведя анализ всей гаммы, он пришел к выводу, что это был подрыв нескольких десятков мегатонн ядерного заряда. Дальше догадаться что, откуда и куда не составило труда.

В подтверждение через несколько часов выступил президент в ответ на многочисленные вопросы прессы по поводу виденной вспышки в небе. По его словам, по подготовленным фразам выходило, что была запущена так-тическая ракета, чтобы уничтожить конус, так как стоит прорвать на одном участке площадь преграды и остальное довершит солнечное давление, но подрыв прошел на несколько минут раньше и достичь цели не удалось, но готовится очередной запуск и так далее… В общем-то, главную цель президенту достичь удалось: для общих масс это было успокаивающей ложью, но не для всех. Подтверждение тому гул на улице.

Он как ученый вычленил правдивую информацию и сопоставил ее с данными от Степана — противник учтет последующие попытки… ха! если это не он пресек попытку и подорвал ракету, а всего вероятнее какой-нибудь корабль, использовавшийся в качестве средства доставки большого ядерного заряда. Как следовало из предварительных расчетов Ильюшина, вкратце передавшего ему, Горшенину информацию, заряд на самом деле должен был обладать не меньшим чем с десяток мегатонн эквивалента. Вот он и рванул на подлете…

— Вика, собираемся, скоро начнется паника…

Но выехать в этот же день они не смогли, вернее, добраться до выезда из города — несмотря на попытку вла-стей и сотрудников ГИБДД урегулировать движение, все дороги враз оказались забиты автотранспортом. Про-стояв с пару часов в пробке, созвонившись с родителями, они с положительного кивка гаишника, решившего, что эта пара поняла свое глупое решение покинуть город, где есть необходимое, чтобы пережить наступающие холода разрешил Сергею проехать по пешеходному тротуару!

— Вика! С попустительства капитана мы нарушаем правила ПДД! — рассмеялся он, руля к дому.

Поставив машину во дворе дома, остановил ее за руку:

— Слушай, давай куда-нибудь сходим? К примеру, в кино?! А?

Глянув на него, откликнувшись на какую-то свою мысль, кивнула головой:

— Пошли! Когда еще в следующий раз вырвемся?

…Сеанс окончился, немногочисленные зрители вышли. Сергей и Вика, спускаясь на первый этаж торгового комплекса, неожиданно для себя завернули в «Кузину», центр быстрого питания.

Перекусив, чтобы дома не готовить они еще посидели, поболтали ни о чем не значащих вещах и поднялись, направляясь к выходу.

Уже заранее кутаясь в осенние куртки, накинув капюшон вышли в настоящую зиму — на улице мела пурга, порывы сильного ветра перемеживались с некоторым затишьем, в которых мелкий снег пытался побыстрее ук-рыть землю белым саванном, но не успевая закрепится снежинки уносились очередным порывом ветра.

— Вот это да! Похоже, синоптики недооценили климатические перемены атмосферного фронта! — перекрики-вая шум ветра, воскликнула Вика.

— Точно! Пошли быстрее.

— Пошли.

Оскальзываясь, поддерживая друг друга и находя в этом необычность ситуации они, смеясь — хорошо быть молодым, многие заботы отступают на второй план — добрались до своего переулка. Здесь, в подобие арки ветра не было и они, отряхиваясь и смеясь, вдруг были остановлены циничным грубым голосом:

— Оба на! Голубки выплыли — стужа, холод, а им нипочем, наверное, родителей нет дома, сейчас устроят раз-нузданный трах!!! Может, поделишься бабой а, придурок? Мы не долго — отдадим в целости, ну только чуть-чуть оприходованную. Нас всего-то трое, ты только не мешай и не лезь! Лады? — глумливо спрашивал один из пьяных подростков, сжимая надетый кастет на правую руку и пробуя другой его посадку начал приближаться к ним.

— Вика, назад, — тихо приказал Сергей.

Та замерла, но сразу же послушалась, отступив за спину.

— Ну, вот! Опять придется силой — ну почему вы все такие непонятливые? Я же сказал, мы попользуемся и отпустим, от нее же не убудет? Только море дополнительного наслаждения получит телка! Ха-ха-ха!

— Пропустите, иначе придушу первого, кто приблизиться! — тихим зловещим голосом произнес Сергей, от-ступая назад и опуская руку в карман.

— Бля, я испугался! Саня…?! — произнес первый, явно предводитель малолеток.

Тот, кого звали Саней, почему-то не спешил. Более трезвый в отличие от товарищей, услышал что-то такое в голосе Сергея, чего не понял первый вместе с другим долговязым, неожиданно резво бросившимся вперед, зама-хиваясь и целясь кастетом в голову Сергея.

На этом атака и прекратилась — неожиданно раздался сухой короткий звук выстрела, отдавшийся гулким эхом. Взвизг срикошетившей пули. И все замерли. Горшенины с одной стороны и вмиг протрезвевшие нападаю-щие с другой.

— Кто еще двинется, убью! — раздался зазвеневший от перенапряжения голос Вики.

— Сука, ты чего делаешь? — взвизгнул первый, приходя в себя, но не решаясь нападать — все же опьяненный мозг подавал сигнал опасности, исходившей от этой парочки.

Но долговязый, видимо, вообще не соображающий, что творится, просто рефлекторно остановившись, как и все решил, что настало время удачного нападения, и с криком бросился на Вику, выбрав ее главной угрозой, а не парня.

Что-то произошло с Сергеем, какая-то пелена злости встала перед глазами и как в замедленной съемке стоп-кадра, он вытащил короткий, но массивный металлический прут.

Уход влево от нападающего с приседанием и рука стала подниматься для удара. Долговязый краем глаза заметил угрожающее движение и попытался отклонить голову, рефлекторно оберегая ее, но Сергей и не метил туда, с силой ударив по ребрам. Даже на фоне ветра был слышен тупой удар и рефлекторный резкий выдох.

Как будто столкнувшись с невидимой преградой, он неловко прошел несколько шагов вперед и упал, судо-рожно глотая воздух и кривясь от боли. Не обращая внимания на глухие стоны, Горшенин повернулся к осталь-ным двоим, определяя, кто следующий, но тот, кого звали Саней, выкрикнул отступая:

— Да вы че? Вы че на самом деле творите-то?

И повернувшись, бросился наутек. За ним последовал и главарь. Остался лежать только кашлявший и прихо-дивший в себя третий.

Естественно ни у кого из Горшениных не было желания догонять, как и помогать пострадавшему. Окинув его жестким, без тени сожаления взглядом, Сергей произнес:

— Пошли, захотят выжить, помогут сами себе! Пошли!

Та, белая как мел, ничего не ответив, просто последовала за ним, спрятав в карман пистолет.

«Совсем интересно получается — откуда он у нее? Хотя я догадываюсь», — машинально подумал Горшенин, входя в подъезд.

Раздеваясь в прихожей, бросил взгляд на жену, повернул ее к себе и обнял. В ответ она залилась слезами, прижавшись к нему.

— Я, это у меня впервые! Я и не целилась в него, просто выстрелила в сторону!

— Правильно. Только…

— Это мне папа дал вчера.

— Ха, я так и подумал, но…

— Да это просто газовый пистолет, переделанный в боевой, — простодушно ответила она.

— Ничего себе — переделанный в боевой! Интересно, почему он мне ничего не дал?

— Даст-даст! А этот он дал мне лично, сказав, что это так на всякий случай, для самообороны и стрелять в людей не надо, только если припугнуть. Я и не собиралась снимать с предохранителя. Это само собой как-то получилось!

— М-да, и не очень плохо даже получилось! Ладно, пошли есть!

— Как есть? Мы же уже покушали!

— А, точно! Ну, тогда чаю выпить надо.

— Что, стресс снять? — уже оттаивая от пережитого, улыбнулась она. — А ты ничего, огрел того! А что это ты с собой таскаешь? А? Нунчаки, что ли? — останавливаясь и оборачиваясь и заглядывая ему в глаза, спросила Вика.

— Да какие нунчаки? Просто металлический стержень! Вот, смотри…

Попив чаю, неосознанно вслушиваясь в звуки на улице, они, в конце концов, нисколько не удивились тому, что никто так не приехал: ни милиция, ни скорая помощь.

Все как в порядке вещей: люди подрались, чуть ли не поубивали друг друга и разбежались кто куда. Как ди-кие звери, ей богу. И никто никому ничего не должен. Никого уже не интересовали подобные проявления беспо-рядков. Видимо в городе это были уже далеко не единичные случаи…

Район Барабинска. в/ч ГО.

— Душары! Строится! — раздался голос старшего сержанта Медведева, вошедшего расположение второй роты батальона.

— Замок пришел! Стройся, мужики! — пронеслось по кубрику третьего взвода и взвод, отдыхающий перед ужином, после работ в парке по расчистке снега между закрепленными машинами толкаясь, полетел из прохода, на ходу застегивая пуговицы формы.

— Так, кто у нас отсутствует? — произнес Медведев, расхаживая перед взводом, спешно приводящим себя в порядок. — Ладно, сейчас не важно. Важно то, что дедушки проголодались и хотят пожрать.

Строй молчал, каждый в отдельности желая провалиться на месте, только бы взгляд гориллообразного заместителя взвода не остановился дальше на нем. Третий месяц службы до сих пор не отличался от первого и они с тоской думали о том дне, когда они смогут также, не боясь никого, ждать дембеля! Дембель! Это поистине эфемерное понятие. Магическое слово, от которого сладкая истома прокатывается по телу, но до него, с их дистанции это понятие к ним точно не относится и до него не дожить. Для них оно, хм… Да просто представить пока невозможно!

Все представления об армии, о долге перед отчизной, как бы про службу не говорили в народе, какие бы заве-рениями ни пичкала пресса, разбивались о повседневный быт первых месяцев службы — и тому виной была де-довщина. Правда, после многочисленных арестов военачальников высоких должностей и званий и вообще чисток среди офицерского состава, прямо замеченных за откровенным попустительством посредством старших призывов по отношению к молодым солдатам этот пережиток советского строя в том виде, в каком процветал раньше, был ликвидирован, но не искоренен полностью.

Дедовщина, сколько о ней ни говорили, раньше принимавшая самые разнузданные проявления сейчас приня-ла более скрытные формы, но от этого не стала менее страшной и жестокой. Как говорили, зло посмеиваясь дем-беля «придет и ваше время и вы оторветесь за то, как мы вас гнобили!». Конечно, когда днем присутствовали офицеры, старший призыв держался отстраненно, внешне проводя миролюбивую политику, обучая молодых, но… приходило время отбоя и… Порой ночь проходила спокойно, чаще спокойно.

Здесь в этой воинской части закон, кажется, обошел ее стороной. Частично коснулся, только частично. Нет, никакого мордобоя не было — если и были некоторые тычки, то все деды знали: по лицу ни-ни, только по торсу и то не в одно и то же место. Но это, так сказать, крайняя мера. Много иных способов заставить выполнять прика-зы: а помоги мне пришить воротничок? Что тебе стоит, а? И ждут реакции. Если ты дашь слабину и выполнишь просьбу-усмешку, то и будешь весь срок ходить пришибленным. А, если откажешься… А ну-ка, полетай на тум-бочку через день? Это наряды вне очереди. Сразу станешь шелковый.

Хотя отказывались, и ничего не было, но это зависит от тебя самого — как себя поставишь. Этакая своеобраз-ная школа становления как мужчины, как человека. Правда, несколько дикие критерии, но… это армия. А если к тебе тот же командир отделения начнет цепляться по каждому поводу? Да просто потому, что не так выдыхаешь воздух через нос? Или… Всего подобного не учтешь в Уставе, не обезопасишь солдата от обидных придирок, казалось бы таких же сверстников.

Вот и сейчас явный выдох перегара — не дай бог пожалуешься и тебя вычислят как стукача, лучше кто-нибудь другой, но не ты — витал перед лицами вытянувшихся в струнку солдат.

— Чего молчим, солдаты? Я спрашиваю? Правильно, только вякните! — расхохотался Медведев. — Ваше слово и не требуется! Я ваш царь и бог. Сейчас решим, кто у нас слабое звено. О, Куликов, почему ремень лежит на яйцах? Не по Уставу! Дембель, что ли почувствовал? Рано тебе его чувствовать, но раз ты хочешь, — с этими сло-вами он приблизился к стоявшему во второй шеренге высокому парню, грубо оттолкнул одного из первого ряда и садистски затянул ремень потуже, с нескрываемой злобой глянув тому в глаза, — чего ты вылупилось, чучело? Чего ты вылупился? — с этими словами еще туже перетянул ремень, отчего Куликов как-то странно ойкнул и скривился от боли.

— Ха-ха-ха!!! — раздалось дружное ржание Медведева и нескольких подошедших дембелей, с интересом на-блюдающих за экзекуцией. — Ладно, ослабим, а то сейчас обгадишься тут! А нам еще ночевать под одной кры-шей, бля! Короче ты, Куликов вызвался добровольцем. И за то, что, в общем-то, ты местный — до Новосиба неда-леко, а я гость из Москвы, столицы нашей родины, так сказать да и мужики тоже, то мы радушно примем прояв-ления радушного гостеприимного хозяина столицы Сибири, ха-ха-ха! Вот тебе сотка, дуешь в чепок, — в челове-ческой интерпретации солдатское кафе, где можно купить булочки, молока, сметаны, сладкий коржик. Вообще все те радости сытой жизни, которые тебя окружали в той, доармейской жизни и которые сейчас кажутся тебе несбыточными яствами на фоне каши номер дробь шестнадцать, то бишь перловая каша, которая застывает на тарелке комом серой субстанции или тарелки супа, где плавают две-три плохо очищенных и даже не порезанных картофелины. — Так вот, сто рублей и купишь шесть булочек, три пачки сметаны, нам же скоро домой — нужно подготовится к встрече с подругами, чтоб стояло лучше, — резко придвинувшись и выдохнув в лицо солдату, выкрикнул Медведев, — но это тебе пока не грозит, сосунок…

— Миха, а у тебя что, не стоит, что ли? — спросил кто-то их своих, таких же сержантов.

— Да пошел ты, Ванька, я так, к словцу. Да и ваще — ты что, жрать не будешь или я чего-то не пойму? А?

— Да ладно, ладно! Забей! Занимайся со своими баранами, мы не мешаем, только давай быстрее!

— Ладно, — остыл старший сержант, — так вот, на чем я остановился? А! Еще возьмешь эклеров, ну, штук пят-надцать.

— Колбасы какой-нибудь палку! — вставил все тот же Иван, — хера одни булочки-то хавать?

— Точно — палку сервелата или докторской возьмешь. Докторской лучше! Все, жду.

— Но, товарищ старший сержант, — сглатывая застрявший комок в горле, произнес Куликов, — ста рублей ма-ло!

В ответ откровенный, глумливый гогот по расположению роты. Отсмеявшись, Медведев повернулся к солда-ту, взял его за шиворот, выволок перед строем и свободной правой рукой, сжатой в кулак стал нравоучительно, тихонько постукивать по лбу:

— Ты, дебил, пойми своим тупым умишком: мы гости — ты хозяин. Так и выкатывай на стол, что я сказал! — заорал Медведев. — У тебя родители приезжали позавчера, бабло у тебя есть! Вперед!

— Это не ко мне приезжали, — трясясь, молвил тот.

— А к кому? Придурок? Я спрашиваю, к кому приезжали предки? — это уже всему строю. — А? Молчите? Хо-рошо! Так, на четыре мосла: взвод — упал, отжался. Встать, упал, отжался… Встать! Смирно!

Красные, вспотевшие солдаты взвода судорожно дышали, переводя дыхание.

— Это ко мне приезжали, товарищ старший сержант!

— Вот, взвод, можете поздравить — в вашей дополнительной разминке виноват ваш товарищ, рядовой Романов.

— Я просто не успел сказать! — воскликнул тот.

— Кто давал команду чавкать? — рыкнул на него Медведев. — Ладно, я сейчас к тебе добрый, так как ты вхо-дишь в состав спонсорской группы и пойдешь с Куликовым в чепок. Вперед, бего-ом марш!

— Мы же опоздаем на построение на ужин! — сказал Куликов.

Очередной взрыв хохота:

— Ну, какие же вы придурки — вам предоставляется возможность чего-нибудь схавать там, а они — на ужин! Ха-ха-ха! Или дробь шестнадцать еще не нажрались? Скажете, если кто остановит, мол, я послал. Бего-ом марш! Сколько повторять?

Накинув шинели, они вдвоем побежали сквозь ночь к призывно горящему фонарю кафе с другой стороны плаца. На улице было -80. Преодолев кордон из нескольких старослужащих, ответив на вопрос, кем посланы, они скромно заняли очередь.

Какие они были солдаты? Так, вчерашние школьники, недавно принявшие присягу и поэтому реальность взрослой жизни больно била по самолюбию, враз отторгая все патриотические чувства об армии.

— Слышал, что говорят? — тихо спросил Игорь Куликов.

— Ты об инопланетянах?

— Да.

— Что, новости смотрел?

— Да и так все говорят — скоро такая зима будет, что все наши Зилы просто-напросто замерзнут, в казармах невозможно будет поддерживать нормальную температуру — перемерзнем мы тут!

— Точно, еще и деды помогут! — неожиданно всхлипнул Олег Романов.

— Тихо ты, ты чего?

— А чего? Скоты они! Тебе вот хорошо — у тебя дом рядом, а я из Москвы. Тоже мне Медведев, земляк назы-вается, сволочь! А говорили, земляки помогают друг другу, неважно сколько отслужил! Сволочь!

— Не плачь.

— Я не плачу, просто… просто вешаться порой хочется — ну как так-то — ведь все же люди! И что с того, что мы меньшего призыва, а?

— Эй, чего вы тут воете? Покупайте и валите отсюда, духи! — пригрозил им кто-то из очереди.

…Отнеся в роту заказ и радуясь тому, что Медведев просто отпустил их в кубрик дожидаться, пока вернется рота, ушедшая на ужин, они вдвоем, запивая лимонадом булочки, — самые дешевые, главное много — уплетали такую восхитительно пахнущую сдобу.

— Знаешь, если так все будет продолжаться, то вообще здесь анархия начнется! — прошептал Куликов.

— Угу, — кивнул головой Олег, проглатывая кусок, — дали бы автомат, пришил бы этих уродов!

— И посадят — в дисбат схлопочешь! Олег, надо перетерпеть еще три месяца, Медведев и остальные дембель-нуться, а там мы уже не духи, прикинь?…

— Какой дисбат, Игорь? Ты чего, прикалываешься? Скоро вообще никаких ни дисбатов ни просто батальонов, ничего не будет — вымерзнем как тараканы. Это сейчас какой-то строй поддерживается, хотя по мне бы быстрее все началось — передушу, гадов…

— Сегодня приезжайте обязательно, раз такое начинается твориться, нечего там делать. Да-да… Хорошо, не рискуйте, если дороги забиты — лучше дома пересидите пару дней, никуда не выходите… Хорошо, ну, все, давайте, будь умницей. Как соберетесь, позвоните… Ага, до свидания! — закончил разговор Павел Христофорович.

— Только женщинам ничего не говори, — сказал Михаил Анатольевич, глядя в темень, в тишине прекрасно слышавший разговор Вики с отцом.

— Конечно! Надо же — в кино им захотелось сходить, дети еще, ей богу дети! О-хо-хо! Какие времена наста-ют, если люди уже бросаются друг на друга в открытую? Сколько там на градуснике уже?

— Да уже минус восемь показывает. Холодает!

— Да, и это только начало. Ну, пошли в дом, что ли?

— Пошли.

…Выспавшись, проснувшись около десяти утра по часам, Горшенины, собрав только самих себя — все самое ценное уже было перевезено к родителям вышли во двор вдвоем заводить машину. Так спокойнее, — сказала Ви-ка, с опаской поглядывая по сторонам.

С того вечера прошло двое суток. Они никуда не выходили, но почему-то теперь в свете постоянно горящих фонарей город казался каким-то чужим, незнакомым и настороженным существом, чувствовавшим свой внут-ренний надлом. Он пока был полон сил, но необъяснимое наитие, внутреннее чувство, прорываясь наружу, гово-рило: «грядет что-то ужасное, чему я не смогу противостоять и сопротивляться». И от того в бессилие перед над-вигавшейся катастрофой и сгущающимися мрачными красками он оплакивал самое себя в виде мелкого снега, постепенно скрывавшего тротуар и редкую землю в один из самых жарких летних месяцев года. Сильные ветра мешали улечься белому саванну, но это временное явление. Все придет в свое время. Как живой, он смотрел на своих жителей, проявлявших заботу к нему, но он знал — это только оттянет ужасную развязку, но не спасет ни-кого. И он смотрел на суету людей, именно суету, как остающихся, как и тех, кто уезжал в непроглядную нескон-чаемую ночь.

Как сказал Сергей, по мере наступления морозов ветер должен стихнуть, так как сталкивавшиеся в верхних слоях атмосферы холодный фронт станет властвовать повсеместно и значит, не будет предпосылок к нисходя-щим и восходящим воздушным потокам. Вот тогда город будет завален тоннами снега. Это непреложный факт, но человек только учиться познавать силы природы и точно сказать, как произойдет остановка жизни многомил-лионного города, не мог. Сейчас ветер буйствовал, местами опускаясь к земле, неся перед собой порой целые снежные вихри и не позволяя снегу скрыть средоточие человеческой активности. И так происходило везде, на всей планете…

Градусник показывал -150 градусов и продолжал понижаться.

— Ну, можно двигать, — сказал Сергей, выводя ее из раздумий. — Думаю, дверь ломать замучаются — как-никак стальная, с балкона на третий этаж забираться тоже не с руки.

— Сереж, если захотят — залезут. Поехали.

— А ты бутерброды не забыла?

— Господи, да не забыла! Вот они, у меня. Еще же не успели отъехать…

— Да нет, я не голодный, но в пути необходимо подкрепиться.

— Тут езды-то полчаса. Поехали.

…последняя проверка документов на выезде, последний настороженный взгляд поста военных, говорящий, мол, куда вы едете? и Сергей стронулся.

На этот раз им повезло — потратив два часа на пробки, они, наконец, попали на Большевистскую. Еще полча-са и город остался за спиной. Удивительно, но здесь трасса была уже свободна. Видно, основная масса машин схлынула, разъехавшись по подобным местам за городом. Вернее те, кому было, где найти более, как им каза-лось, надежное укрытие от морозов.

Редкие машины обгоняли, еще меньше было едущих обратно. Резкие порывы ветра принуждали ехать не вы-ше пятидесяти километров в час, боясь быть скинутым порывистыми ветром. К тому же гололед, так и не укры-тый снегом заставлял все внимание уделять дороге, так что полчаса растянулись на час и когда показался знако-мый поворот, Сергей облегченно выдохнул, все это время слушая болтовню, нездоровую болтовню Вики, подда-кивая, только бы она не впала в депрессию.

— Все, доставай бутики!

— Боже мой! — ответила она с особой интонацией, так, как говорила только она, притворно-осуждающим то-ном, но послушно обернулась к заднему сиденью и нащупала обернутый в плед пластмассовый герметичный контейнер. Снова усевшись поудобнее, открыла его:

— Как обычно? На ходу? Или остановишься? — спросила она.

— Конечно на ходу, весь смак поедания бутиков — это на ходу! Мы же в путешествии!

— М-да, в путешествии, это точно. На, держи!

Дорога теперь тянулась вдоль основной трассы по проселочной дороге. Вскоре она вывела к небольшой ре-чушке и плавно побежала вдоль. Когда Сергей съел последний бутерброд и как обычно накрошил вокруг и на себя, показалась развилка к дачному поселку «Новый» и «Радужный».

— Вот, я готов попить чаю, — сыто произнес он, сворачивая к «Радужному», вернее, оставил уходящую чуть влево, к лесу колею на «Новый».

— Ну, ага, сейчас я тебе еще чай из термоса наливать буду! — возмутилась Вика.

— Да я там попью, на месте! — понял, что непроходняк.

…Свет уличного фонаря светился в ночи, освещая внутренний дворик дома, отчасти отбрасывая свет на до-рогу перед забором. Машина остановилась.

«Кто-то, наверное, отец», — подумал Горшенин, пошел к ним навстречу.

Въехав во двор, он опустил стекло:

— Пап, куда ставить?

— Да вон прижмись к забору, чтоб не мешала, рядом с «Тойотой», все равно твоя тоже не вездеход.

— Ладно, значит, замораживаем машины? Может быть, подвинем твой «Лэнд Краузер» и втиснемся, а?

— Куда? Сам знаешь, что не влезет, вернее, влезет, но зачем — дороги будут заметены, а нам нужен внедорож-ник. Да и что? Ты предлагаешь разбирать мешки с землей? — тут он махнул рукой, указывая. — Ставь, куда я ска-зал. Ставь, давай. Вика выходи, иди в дом.

Немного порулив, развернув машину носом к воротам, он заглушил мотор, напоследок вслушиваясь в легкое потрескивание неравномерно остывающего двигателя.

— Кажется, ты доездилась, «Тойота», — вслух произнес Сергей, дергая ручку открывания капота.

— Чего ты? — спросил отец.

— Аккумулятор снять — нечего его бросать! Сейчас все пригодиться, — ответил он.

— А это мысль, пойду Павлу скажу, чтобы тоже снял — чего его аккумулятору замерзать? — кивнул головой Михаил Анатольевич.

Ветер гудел и выл в высоте, время от времени бросая на землю снежные вихри, постепенно заметая дороги, но внутри было тепло и светло и люди, ощущая яростные порывы бушующей за стенами природы, делали вид, что ничего особенного не происходит. Только в разговорах постоянно проскальзывали заботы и волнения пред-стоящей необычной зимы.

После ужина, где Сергей только сидел, дуя чай, мужчины собрались и вышли на улицу перекурить.

— Давай, рассказывай прогнозы на будущее, Сергей! — попросил отец, затягиваясь сигаретой, кутаясь в полу-шубок.

— А что рассказывать, я основное все честно рассказал — через неделю, максимум, две здесь будут такие мо-розы, которых и старожилы-то не помнят.

— Но ведь это не может длиться вечно? Пришельцам же надо не промораживать полностью верхний слой планеты! — воскликнул Павел Христофорович.

Глянув на обоих, читая в их лицах надежду, произнес:

— Да, думаю, что так. Я созванивался с обсерваторией, разговаривал со своими. По их прогнозам конус будет перекрывать доступ лучам где-то около двух месяцев, затем его уберут.

— Вот, я ж тебе говорил, что это не будет длиться вечно, — радостно повернулся к тестю отец…

Он слушал их будущие планы по выживанию: мол, нужно просто переждать, следя за системой отопления дома, на всякий случай завтра же продолжить заготовку дров — вдруг все же бойлерная сломается? — вот приехал Сергей, с его помощью нужно установить две камеры наблюдения, которые оказались у Павла Христофоровича. Это уже насчет охраны от непрошенных гостей — чувствуется рука военного. Сергей молчал об общей катастрофе, которая отсюда, может и не столь жестко коснется их, но последующий мир будет жесток и мало походить на нынешний.

«Да и не всю же жизнь они проведут здесь?! Когда-нибудь придется подаваться в тот же Новосибирск. Все равно больше мы сделать не можем. Вот и вся наша хваленая цивилизация, все рушиться с вот таким спокойным, размеренным ритмом. И все это понимают и не нужно возлагать и тем более ругать правительство — там такие же люди и даже оттуда невозможно прыгнуть выше своей головы!»

В какой-то момент их планы вернулись к злободневному вопросу:

— Слушай, а что предполагают ученые потом? Когда Солнце выйдет и начнется оттепель? Это же будет чуть ли не вселенский потоп, так ведь? — спросил Михаил Анатольевич.

— Пап, насчет потопа не знаю — сперва нужно будет встречать непрошенных гостей, понимаешь? И ты вот сейчас задайся вопросом — а кто их будет встречать после жестоких морозов? Я не уверен, что город, как бы там ни готовились системы отопления к морозам, перенесет их — миллионы просто замерзнут.

— Ха, Сергей, — возразил Павел Христофорович, — военные более подготовлены к подобным явлениям! Не стоит так думать о них.

— Да и это понимаю, но как до вас не доходит — какой бы ни была техническая сторона, в основной массе это просто солдаты и каждый будет думать вначале не о долге, а о собственной жизни, о близких. Когда станет во-обще туго, весь порядок в армии, — он немного помедлил, — он просто рухнет. Вот этого и надо бояться — воору-женные люди, думающие только о себе. Весь наш строй зиждется на кажущихся незыблемых устоях, правилах, которые человечество само придумало, обличив их в законы, основополагающие догмы и нормы поведения в обществе, возведя некоторые в ранг… М-м, не знаю, как выразиться, в…

— Да в ранг закона, что тут выдумывать, — подсказал молчавший Лепин.

— Да, спасибо, именно так, — поблагодарил Сергей Павла Христофоровича, — и стоит случится какому-либо глобальному потрясению, что выпадает из привычных рамок, критериев, как все рушится. Примерно это и про-исходит. Вдобавок подобных сценариев развития человечество за этот и прошлый век имеет достаточно — филь-мы, книги, да много какими источниками информации мы пичкали сограждан, обычных сограждан и которые сейчас действуют по наитию, по ранее определенному обществом сценарию.

— Это что же — нам нужно опасаться своей же армии? — высказал мысль отец.

— Ну, примерно так.

Бывший офицер промолчал, оставив про себя свое мнение. И его за это не стоило винить. Помолчав, они вернулись к более насущным проблемам, стараясь не думать о нарисованной мрачной картине Сергеем.

Самый главный вопрос на повестке дня трактовался по поводу их зимовки — продуктов питания достаточно, дров тоже, если, не дай бог, бойлерная откажет, но все же! При тех предполагаемых температурах сам воздух, м-м, да им просто не то, что невозможно, нельзя будет дышать — враз воспаление легких заработаешь. Сам по себе дизельный двигатель неприхотлив, но есть предел воспламенения солярки. Нет, не самого топлива — у них была заготовлена зимняя, но все та же температура воздуха… Об этом он готовился сказать. Правда, мыслишка была — и заниматься нужно не заготовкой дров, хотя, тоже бы не помешало, а созданием системы нескольких таких камер предварительного прогрева воздуха, как для работы дизеля, так и для дыхания. Хотя с последним проще — бойлер находится под боком, и внутри помещений будет тепло, но все, не только здесь, во всем мире и природе взаимосвязано.

…Последующие два дня слились в один нескончаемый рабочий день — колка дров, создание тех самых камер прогрева воздуха, которые они установили на первом, самом верхнем этаже. С этим провозились сутки, но до сих пор были не уверены, что это поможет в самый критический момент морозов. Ничего другого предложить не смогли, оставалось только надеяться. Когда наступят мороза, нужно будет постоянно следить за камерами, зна-чит, дежурный будет следить за первым этажом, время от времени поднимаясь сюда и следя за работой малой дизельной печки, по расчетам ее КПД достаточной для поддержания хотя бы -300 здесь!

Сейчас температура окружающего воздуха опустилась и держалась на отметке в -250. Пока все в порядке. За эти дни им показалось или на самом деле ветер поутих, но снегопада, на который они надеялись, чтобы укрыл дополнительным слоем-защитой от мороза, до сих пор не наблюдалось. Антонина Игоревна предположила, что «сильные осадки будут позже, когда ветер в вышине стихнет». Что ж — не лишено смысла!

На третьи сутки Сергея и Вику поутру разбудил возбужденный голос Илаи Федоровны, разговаривавшей с Антониной Игоревной за стенкой:

— …только что смотрела — на улице минус тридцать шесть градусов! Вчера, когда ложились, было двадцать девять!

— Да, кажется все, началось! — ответила мать Сергея. — Что же, это только начало.

— Да, пойду, посмотрю, как там картошка варится…

— Ну что, давай вставать? А, золотина?

— А зачем? Ты куда-то спешишь? — ухмыльнулась она.

— Так посмотреть, может, что нужно по хозяйству сделать?! Да и вообще, как-то неудобно ведь — молодые, здоровые, а валяются.

— Мама, с добрым утром! Можно мы еще полежим? — вдруг громко крикнула Вика, одной рукой приоткрыв дверь.

— Ты чего? Все, теперь точно надо вставать, — шикнул на нее Сергей.

— Господи, да спите вы — что вам делать-то? На улице мороз крепчает — старики вон телик смотрят. Валяй-тесь! — раздался голос Илаи Федоровны.

— Вот видишь? Все, спи уже! — тихо рассмеявшись, повалила его снова в кровать Вика, прижимаясь к нему, — погрей меня!

С этими словами шаловливые руки занялись чем-то таким, отчего температура тела Сергея поднялась:

— Да ты что? Мы ж за стенкой — вдруг услышат? — приглушенным голосом произнес он, сопя и млея от энер-гичных ласк молодой жены.

— Ой, какие мы стали скромные? И что, теперь вообще не будем, а? Раньше так только дай! В любой ситуации находил время и не обращал внимания на подобные мелочи, — поддела Вика.

— Ах, так! — воскликнул он…

Он основательно промерз, крепя камеру видеонаблюдения на сосну у дороги. С предыдущей камерой дело обстояло намного проще — высокий выступ скальной породы, с одной стороны прикрывавшей дом с южного на-правления был удачной точкой. К тому же здесь, пробив себе дорогу меж камней, росла сосна примерно десяти сантиметров в диаметре у основания. Добраться сюда было легко…

Сейчас Сергей, чертыхаясь, кое-как забравшись на другую сосну, крепил вторую камеру. Наконец, послед-ний, дополнительный хомут, помимо, глубоко вкрученных шурупов намертво обхватил ствол и стянул стойку крепления.

— Готово! — крикнул в телефон. — Командуйте!

Через несколько минут несколько угловых поправок положения камеры, и он отжал фиксаторную планку, в одном положении зафиксировав камеру. До этого они некоторое время спорили — стоит ли активировать функ-цию поворотного механизма, но, в конечном счете, согласились опять, же с доводом Сергея: «когда ударит мо-роз, механизм просто замерзнет, и не очень-то приятно будет лезть и делать то, что я предлагаю сейчас, когда камера замрет, уставившись в сторону леса, к примеру!».

Спустившись вниз и резво поскакав в дом на почти сорокоградусном морозе, он с облегчением захлопнул за собой дверь, с удовольствием ощущая теплый воздух на лице. Раздевшись и пройдя к компьютеру, увидел на отдельно выведенном мониторе разделенную надвое картинку изображения с обеих камер — в обоих направлениях дорога и часть поля, за которой сквозь редкий лесок находилась основная трасса, четко просматривалась. Вдобавок специальный инфракрасный режим мог дать информацию о любом приближающемся объекте. О зверье в любом обличье: как четвероногом, так и двуногом и самом опасном — в человеческом облике.

— Ну вот, с реки нападения опасаться не стоит — все же река, а подступы со стороны трассы хоть частично, но просматриваются, — удовлетворенно воскликнул Лепин.

— Мы как крепость какую-то держать собираемся, — ухмыльнулся Сергей, наливая чашку чая.

— Зря смеешься — я вот на досуге, пока вас не было следил за соседними домами — оттуда тоже может угроза исходить, когда что-то у них не заладиться. Полезут, будут помощи просить, а может, и не будут просить. Попы-таются силой забрать то, что им не принадлежит.

— Во! Я о соседях как-то и не подумал! — встревожился Горшенин-младший, — много их рядом?

— Нет, в двух домах горел свет, но вот уже двое суток ничего — наверное, уехали. И ладненько: меньше наро-ду — меньше проблем.

— Странно как-то получается — животные в критических ситуациях сплачиваются, бегут от природных явле-ний чуть ли не единой стаей, а человек наоборот — начинает настороженно смотреть на соседа, опасаясь подвоха.

— Все так! Дело в самой природе человека — мы вышли из животного состояния и утеряли ту нить, сближав-шую гомо сапиенса. Поэтому у нас, людей, так и происходит, хоть и мы кичимся своим разумом, а животные, у них инстинкт так и остался. Порой я задаюсь вопросом что лучше — разум, которым не умеем пользоваться должным образом или чувство выживания?

— Ну, Павел Христофорович, что-то вы перегнули! Какая-то аналогия у вас необычная! — возразил Сергей.

— М-да, что-то не то ляпнул! — рассмеявшись, ответил бывший офицер. Немного подумав, глянул на Сергея. — Конечно, лучше бы, чтобы было больше соседей, но кто его знает, что все же, лучше? Знаешь что, пошли-ка в гараж — проведу инструктаж, как пользоваться оружием. Заодно посмотрю, что ты еще помнишь из армии?

— Пошлите.

В гараже стоял внедорожник, вплотную подпертый к дверям. Пространство перед ним, у противоположной стены было занято железным длинным столом, на котором были прикручены тиски посередине, справа электри-ческий точильный станок, слева небольшой пневматический пресс. Стена перед столом была сплошь и рядом утыкана вбитыми наполовину гвоздями, на которых были развешаны отвертки, плоскогубцы, кусачки и т. д. и т. п.

«Запасливый отец!» — подумал Сергей, подходя к небольшому дополнительному деревянному столу сбоку, где он заполнялся появлявшимся на свет оружием Лепина. Вот он вытащил из стоящего на полу армейского мас-сивного ящика в разобранном виде «Калашников», пистолет ТТ. Гранаты лежали отдельной кучкой вместе с вы-вернутыми взрывателями.

— Целый арсенал! — воскликнул он, — можно междоусобную феодальную войнушку забацать!

— Сереж, давай посерьезнее? — попросил подполковник.

— Извините.

— Хорошо. Автомат «Калашников» — давай, собери, я посмотрю.

— А мне пистолет нравится — из него так и не довелось в армии пострелять!

— Постреляешь. Как только «Калаш» соберешь!

— Серьезно?

— Серьезно — в округе все равно никого нет — никто не услышит, а если и услышат — побояться приближаться. Инстинкт самосохранения сработает — проверено! — жестко, с враз изменившимся лицом произнес Павел Хри-стофорович.

…- Ну, стреляй, — приказал Лепин, когда он подготовил импровизированный тир на улице и первым сделал несколько выстрелов, удостоверившись в исправности оружия. Порывы ветра сразу скомкали эхо последнего выстрела.

Прицелившись по подсвеченной со стороны железной банке, установленной на выступе камня, Сергей со-вместил мушку с прицелом, на миг зафиксировал положение и нажал спуск, в последний момент немного дернул рукой, отчего пуля, отдавшаяся легким толчком в руке, ушла поверху.

— В момент спуска не дергай рукой. Плавно, плавно надо. Повтори, — советовал старый кадровый офицер.

В конечном счете, расстреляв две обоймы, Сергей, приловчившись, с неохотой передал пистолет Лепину:

— А, может, гранатомет испытаем? — зная ответ, но, а все же?

— Нет, Сергей, не стоит — слишком шумно будет. Я тебе покажу, расскажу, как им пользоваться. К тому же всего шесть гранат к нему — лучше поберечь боезапас для ответственного момента.

— Понял, ну, пошлите, мороз крепчает.

— Да, мороз крепчает, — медленно произнес тот, оглядываясь вокруг, — крепчает…

Со стороны реки слышался иногда громкий треск и шум волн, пытающихся противостоять силе природы, но лед постепенно, медленно расширял свои владения, по миллиметрам отвоевывая у потока границы берега. Об-щий объем воды в мире был огромен, и враз остудить такие массы требовалось намного больше времени, чем голую землю, несмотря на -42 градуса цельсия. Но с каждым часом мороз, следствие мрака крепчал, сковывая реку ледяным панцирем.

В лесу, меж деревьев это происходило намного быстрее — не успевшие за такой короткий срок скинуть листву стволы трещали на морозе, раскачиваясь в ночи на глазах лесных жителей, инстинктивно ищущих спасения и покрываясь инеем выступающей и тут же замерзающей влаги.

Животный мир испытывал настоящую панику — медведи еще не нагуляли слой жира на зиму и к тому же не облюбовавшие и не подготовившие берлогу тревожно ревели. Белки, застигнутые врасплох коренной переменой климата пищали, сворачиваясь в клубки как в дуплах деревьев, пытаясь сохранить тепло, так и на земле, под небольшим слоем снега из которого через некоторое время не могли выбраться — ставшая непреодолимая корка-западня для многих пушистых зверьков стала могилой.

Только меланхоличные сохатые задумчиво жевали кору с деревьев, настороженно вслушиваясь в замиравшие звуки леса, изумленные столь резкой переменой климата и более тщательно прислушивались к своим, неведомым людям чувствам, которые подавали пока неосознанные сигналы тревоги. Эти великаны пока не были встревожены, пока не встревожены, ожидая потепления — так происходило всегда: сперва мороз вдарит и как бы смилостивившись над ними отступит. На этот раз они не подозревали, что подобное отступление может наступить не скоро, тогда, когда будет поздно или вообще не наступит.

Ход биологических часов Земли был нарушен. Животный мир планеты не мог так быстро перестроиться под новый задаваемый космосом ритм эволюции.

…Ветер свистел в вышине, иглы-точки над ними не появлялись вот уже много смен дня и ночи, да и сам день все не наступал и не наступал. Именно это и тревожило лосей, да и всех остальных обитателей леса — временной цикл нарушался, лес, живой лес роптал, чувствуя грядущие перемены, но не мог до конца осознать, что именно это им несет?

А город жил, перемигиваясь и освещаясь светом фонарей. С высоты птичьего полета ничего не изменилось. Нет, изменилось — меньше носилось машин по дорогам, меньше пешеходов появлялось на улицах, а если и были видны, то как-то быстро, с опаской юркали в дома или другие заведения. Но иногда, то в одном, то в другом рай-оне города что-то происходило, и туда мчались как одинокие, так и несколько однотипных автомобилей с одинаковыми надписями на бортах. По большей части суматошно ехали, собирались порой вместе машины с надписями, как энергетических служб, так и это в большинстве тепловых сетей.

Еще выше облачный покров постепенно редел, рвясь на клочья, но он еще был могуч и большинство людей не видели этих перемен. Некоторые спутники, специализированные на подобное изучение облачного покрова передавали часть информации об подобных изменениях, и только узкий круг специалистов констатировал уско-рявшееся изменение климата. Их обобщенные доклады умещались после многочисленных обработок и редакти-рований в несколько листков бумаги и ложились на столы перед лицами, отвечающими за основные процессы жизнедеятельности расы людей.

И все, что они могли сделать — это ждать, с каждым прожитым часом осознавая, как сперва десятки, затем сотни и тысячи людей теряют связь души с телом. Попросту умирают. Но это были только первые симптомы надвигавшейся катастрофы — дальше будет хуже. Человечество насчитывало несколько миллиардов и всех спасти они не могли.

Еще выше безбрежный космос следил за начавшейся агонией планеты. Холод внешней пустоты постепенно сжимал ледяные объятия на теле ослабевающей планеты. Внешний покров охлаждался все быстрее и быстрее. Высота границы абсолютного холода опускалась. Недолго оставалось ждать момента, когда начнется изменение физического состояния того летучего газа, источника жизни и дыхания существ на этой планете. Когда это начнется и завершится — все живое исчезнет, превратившись в омертвевшие наглядные доказательства былой жизни.

Это произойдет, если те, кто наблюдали за началом агонии этого мира, не внесут изменения в свой чудовищ-ный, жестокий план.

Судя по их действиям, места людям в этом плане не было.

 

Глава 10.

Шли двадцатые сутки нескончаемой ночи. Луна приближалась к третьей четверти, изо дня в день истончая свой серп на фоне Земли, готовясь исчезнуть на небосводе — как тогда, в тот день начала общей беды.

Сергей, и напросившаяся с ним на улицу Вика — сколько я могу сидеть взаперти? хоть свежим воздухом по-дышать! ха, свежий воздух! минус пятьдесят два градуса! — поднялся ко второй видеокамере и щеткой стряхнул нависший над козырьком камеры снег, частично перекрывший изображение. Несколько движений и камера снова смотрит в ночь.

— Готово! — воскликнул он, спускаясь к кутавшейся в шубу Вике, — пошли в дом?

— Уже? Погоди немного! — попросила она.

— Хорошо, но что-то я не очень расположен на таком морозе стоять. Ну, хорошо-хорошо, пойдем, прогуляем-ся во внутреннем периметре, — как называл ее отец их владения.

— Смотри, звезды на небе видны! — сказала Вика.

И вправду невидимые облака разошлись, открывая свет от далеких звезд. Часть небосвода была скрыта у горизонта, но и там чувствовалось, что облачный покров отступает.

— Да, как и говорил Степан — следующий этап.

— Что за этап?

— Основная масса теплового воздуха поднялась вверх, остался холодный фронт, и предпосылок для формирования других облаков нет. Поэтому мы снова видим звезды, их бр-р-р, холодный и далекий свет. Теперь процесс общего похолодания ускориться, — мрачно закончил он.

Стареющий серп луны сиял у горизонта, и казалось, с тоской смотрел на родную массу тяготения, вокруг которой она кружилась неисчислимое количество циклов. С другой стороны горизонта подсвечивался орнамент скрытого Солнца, малая толика косых лучей которого все равно пробивалась окольными путями сюда сквозь конус пришельцев.

«Все равно катастрофично мало этого света!» — подумал Горшенин-младший, рассматривая черный диск конуса, свет далеких звезд, все также горящих, но… «мне кажется или на самом деле так?» — мерцания, так характерного для света звезд, проходящего сквозь атмосферу и взаимодействующего с кислородом, почти не наблюдалось.

«Конечно, — пришло горькое понимание этого эффекта, — атмосфера разряжается. Скоро, очень скоро будет трудно дышать, а там…!»

Тут пришло осознание того, что ветра не было, вернее, он стих до таких пределов, что за последнее время та сила, с которой он дул сейчас уже не воспринималась — легкое дуновение сейчас было сродни его полному отсутствию. Оглянувшись кругом, он вдруг осознал какую-то неприятную тишину, постепенно опускающуюся на Землю. Легкий-легкий ветерок, почти неощутимый лицом в виду кусачего, сильного мороза, почти не ощущался. Где-то вдали в лесу потрескивают стволов деревьев и… и больше ничего. Почти полная тишина замиравшей природы на всем окружении их маленького мирка.

«Неужели так все и произойдет? Тихо, незаметно мы заснем и больше не проснемся?».

Вдруг, неожиданно громко в наступившей тишине прозвучал сигнал вызова.

— Вика, у тебя звонит телефон, — напомнил Сергей Вике, никак не отреагировавшей на звонок.

— А? А, точно, — ответила она, доставая телефон. — О! Что-то я не знаю этого номера! Алло?

И услышав кого-то на том конце трубки, перешла на английский язык.

«Интересно, кто это?» — удивился Сергей, местами понимая английские слова, которыми как из пулемета час-тила жена.

Через какое-то время, уже основательно продрогнув и чтобы окончательно не окоченеть, он начал вприпрыж-ку бегать вокруг нее, но она явно не замечала его, слушая кого-то там. В свете уличного фонаря, «хм, надо, на-верное, выключить свет, чтобы не привлекать внимание любопытных!» — подумал он. «Хотя какие любопытные будут шастать сейчас в такой мороз?»

Подбежал к машине, полностью промерзшей и заиндевевшей, наполовину скрытой в сугробе и от нечего де-лать смел снег с лобового стекла, заглядывая вовнутрь салона.

«Наверное, сиденья, дубовые! Замерзла моя ласточка!» — промелькнула мысль, но тут его окликнули:

— Сереж, пойдем в дом, я замерзла!

— Пошли! Давно пора! — воскликнул он, сразу же направляясь от машины к ней. — Кто звонил?

— Не поверишь — Карен Спенсер, из Штатов!

— Оп-па! И как там у них?

— Да плохо все, — ответила она, открывая дверь и входя вовнутрь.

Захлопнув дверь за собой и, опустив массивный замок, Сергей снял шапку:

— Что именно?

— Что-что? Холодно у них — два часа назад отключили отопление в доме. Наверное, прорыв теплотрассы, Карен не знает, но они, по-видимому, готовятся к эвакуации куда-то в центр выживаемости. Говорит, это рядом, но надежды мало — желающих много, надежда только на связи Роберта. А сейчас это мало что значит. Привет передавала, говорит, как выберет время, позвонит еще, сейчас им пора — машина приехала, — закончила она.

— И это все? — спросил он, не дождавшись продолжения.

— Все.

— Хм, вроде бы говорили вы намного дольше!

Глянув на него, ответила:

— Да так, чисто женские разговоры, неважно — в общих словах, говорит, что до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что с миром и с ними это происходит наяву. Пошли, кофе выпьем. На улице и вправду холодно.

— Пошли.

На кухне, переоборудованной под кухню отгороженной части залы второго этажа сидела Наташка, что-то жуя и смотря телевизор.

— Что там? — кивнул головой Сергей сестре.

— Мороз и беспорядки, митинги, манифестанты, какие-то глобалисты выступают, требуют, а… ерунду всякую требуют, кретины, как будто не из мира сего, — ответила она. — А в основном обычные митингующие, большие требующие, чем грозящие правительству! Хм, требуют послать делегационный корабль в космос и… в общем, чушь, полная ересь! И это говорят образованные люди — я вот слушала некоторых: представительные дядьки, руководители немалых предприятий. Неужели они не понимают, обморозились, что ли? что сами запутывают окружающих, а правительству приходиться все это расхлебывать?! Правда оно мне уже кажется, потеряло нить управления. Или воздерживается от комментариев — ведь говорил же президент, что будут молчать об истинных предпринимаемых решениях? Только Серега я что-то сама начинаю сомневаться в этом — ничего так и не проис-ходит!

Ему нечего было ответить и он просто молча включил чайник, пододвигая кофе и сахар к севшей рядом Вике.

— Чего молчишь? — спросила сестра, повернув лицо к нему.

— А что ты хочешь услышать от меня? Я не правительство, я сам жду от него решений.

— Да это понятно, просто всегда хочется знать мнение сильной стороны, мужской. Да и ученый-астроном ты, как-никак, — вздохнула Наташа. — Я посижу тут? Не помешаю? В комнате на кровати уже наскучило валяться.

— Нет, прямо сейчас встала и ушла! — ухмыльнулся брат.

Улыбнувшись, озорно глянув на них обоих:

— Сейчас, ага, метнулась! Я же так, для проформы спросила!

— Ты меня моложе и должна беспрекословно слушаться!

— Сам-то хоть подумал, что сказал? Или попутал чего?

— Ладно вам, грызлики, — раздался голос Антонины Игоревны, вошедшей на кухню, — ты их одергивай Вика, а то ведь сами не успокоятся.

— А я пока слушаю. Когда надоест, тресну обоих по башкам — сразу утихомирятся! — наконец подала голос Вика.

— Как? Ты? Меня? — притворно-возмущенным голосом произнесла Наташа.

— А я твой муж! — вставил Сергей, состроив грозный вид и сведя брови вместе.

— Знаешь, а как в том анекдоте: а мне все равно, на каком глазу у тебя тюбетейка, когда я делаю руки вот так! — и уперла руки в бока, для пущего эффекта придавая лицу разгневанное выражение. Вышло смешно…

Наутро Михаил Анатольевич только присвистнул, пройдя к умывальнику, и удивился вначале, почему это вода бежит не полным напором, затем поднялся на первый этаж, подошел к двойному окну и глянул на градус-ник:

— Ничего себе — пятьдесят восемь градусов! Мать, — позвал жену, — на улице минус пятьдесят восемь! За три дня температура упала почти на пятнадцать градусов. Да таких морозов не было… хм, да я что-то и помню, была ли такая низкая температура здесь?

— Да смотрела я градусник уже, — проворчала она, готовя завтрак. — Таких холодов на нашем с тобой веку здесь не было — наверное, только наши родители помнили подобное, но это могло быть до повсеместного потеп-ления климата, — отчего-то недовольным голосом говорила она, гремя посудой, на что он указал ей. Она, чуть потише став перебирать посуду, вдруг села на стул и вымолвила:

— Миша, мне страшно. До какого предела опуститься температура? Сережа не говорил мне и не говорит — отнекивается, мол, я точно не могу знать! Может тебе говорил, а?

— Да он сам точно не знает — спрашивал я его. Точно не знает. Одно сказал — по законам природы температу-ра может опускаться до абсолютного нуля, если не восстановить прилив солнечной энергии. А пришельцы этого не допустят, не должны допустить.

— Но наверняка, же мы не знаем? — подытожила она. — О-хо-хо! Какое время лихое!

— Да. У нас где-то начинает перемерзать водопроводная труба. Пойду, посмотрю где: по идее не должно; под дом артезиан уходит…

…Ближе к четырем часам дня показания термометра приблизились к отметке минус шестьдесят градусов. Как прикинул Сергей, каждые три часа она опускалась на один-полтора градуса.

За это время нашли место перемерзания трубы — это на первом этаже и только потом она поступала сюда, вниз. Недочет проектирования, но ведь и не предполагалось, что жить-то придется чуть ли не в подвальном по-мещении при подобном морозе. Как могли, они утеплили этот участок водопровода, и вода пошла полным напо-ром. Вот и вся работа на день.

Горшенин-старший находился в бойлерной. Сейчас он подкинул несколько лопат угля в печку и ждал, когда температура в котле поднимется до необходимой отметки — сегодня была его очередь дежурить, хотя он не видел необходимости; никого за все время так и не было. По крайней мере, никто не приближался и эта вероятность падала. Дождавшись, когда уголь разгорится и даст необходимый жар, он не спеша вышел, прикрыв за собой дверь, и направился в выделенное место, где располагался монитор наблюдения за дорогой.

«Эх, нужно было в свое время подключить отопление через электричество — сейчас бы не жгли уголь!» — по-думал рачительный хозяин. Но в свое время он подсчитал, сколько бы это выходило по деньгам, поэтому так и не довел задумываемый проект. «Сейчас бы не помешало. Кто бы сейчас считывал показания счетчика? Ну, да ладно. Чайку попить, что ли?»

Прислушиваясь к затихающим голосам засыпающих он, прихлебывая из кружки, пялился в экран. Там ниче-го, кроме темени ночи не было видно, поэтому, изредка переключал вид передачи изображения на инфракрас-ный, как его обучил Лепин. Но в этом положении все было в том же цвете — никаких красных тепловых пятен не наблюдалось. Тогда он переключил на систему ночного видения. Все сразу стало более-менее видно в зеленом свете. Все тоже самое, но в ином ракурсе — те же кусты, деревья и ни одной души — только легкая поземка метет по земле, такой холодной, неприветливой…

Наметенные сугробы и в некоторых торчащие верхние ветки кустов представлялись феерическими наплыва-ми-сетками, прикрывающие спрятавшиеся и ждущие своего часа злобных пришельцев, ждущих и ждущих, когда можно будет без сопротивления присвоить чужое. От этого сопоставления мурашки пробежали по спине. Взгляд переместился дальше — выступающие стволы деревьев вдали казались диковинными орудиями, приготовив-шихся к броску машин тяжелой поддержки атакующих. Почти не двигавшиеся, только вверху порой содрогаемые порывами ветра, деревья отбрасывали неестественные отблески каких-то особых волн излучения, несущих горячий, теплый, прохладный воздух, становящийся поистине ледяным. Помимо этого от них исходил заунывный, монотонный, повторяющийся через равномерные промежутки времени звук: звук тревоги и надвигавшейся беды.

От этого мороза хотелось укрыться, убежать, но бежать некуда, только сжаться, по возможности пытаясь сохранить остатки улетучивающегося тепла. Плотнее сжаться и думать о теплом светлом прошлом; но нет, тепло просачивалось через поры тела…

В какой-то момент Михаил Анатольевич вздрогнул и…проснулся. Твою…он заснул, положив голову на стол! Зачем-то выключил свет. С этой мыслью выпрямился, поворачиваясь к выключателю за спиной, но в глаза попал мигающий и монотонно пищащий сигнал автономного питания сберегающего режима экрана. Тот не светился.

— Что за черт? — нахмурился Михаил Анатольевич, щелкая выключателем в полной темноте, но свет не за-жегся.

«К тому же выключатель находится в положении «Включено», — машинально отметил Горшненин-старший.

Нащупав в выдвижной полке стола фонарик, приготовленный Павлом Христофоровичем, «на всякий случай», «случай подходящий!! — опять же мелькнула мысль, он глянул на системник компьютера, для очистки совести нажал пуск, но ничего. Питания не было. Тогда Михаил Анатольевич, подсвечивая себе под ноги подошел к ле-стнице на первый этаж и начал подниматься — щитовая находилась там.

«Здесь почему-то через чур уж холодно! — подумал он, но сразу же пришла объясняющая мысль: — Так в пе-реходе батарей же нет!»

Она, эта мысль улетучилась с дуновением последнего теплого воздуха, когда он открыл просто ледяную дверь наверх — порыв, именно порыв ледяного воздуха обдал Михаила Сергеевича, рефлекторно заставив его отпрянуть и закрыть дверь.

«Кто-то забрался, разбив окна!» — было первое предположение, «но кто-то не стал бы сидеть там, на морозе, а спустился бы к ним, значит, просто ветер разбил окно!» С этим выводом Михаил Анатольевич вернулся вниз — как здесь тепло! — и стал одеваться по-настоящему: шуба и шапка не помешают! Будить остальных не стал, ре-шив сперва самому все разведать — как-никак заснул-то он — и восстановить электропитание.

На этот раз зимняя стужа безрезультатно ринулась на подготовленного к встрече с ней человека. В свете фо-нарика нашел разбитое окно, сквозь которое в главную залу намело с полметра сугроба.

«Отопление! Вот почему мне показалось, что стало холодновато там, внизу! Как бы не переморозить систе-му!» — мелькнула тревожная мысль.

Но вначале нужно проверить предохранители в распределительном щитке. Вот и он. Поворот запорной скобы и крышка открыта, но какого было его изумление, через некоторое время переросшее в страх после осознания общей причины отсутствия света, когда увидел исправные переключатели, находящиеся в положении «Включено».

В паре километров отсюда один из столбов с высоковольтными проводами упал, замкнув линию.

Под воздействием низкой температуры до этого замерзшая в месте трещины вода расширила этот наметив-шийся разлом. Затем несколько усилий напора ветра и столб, покачиваясь их стороны в сторону, в один момент преодолел точку возврата амплитуды колебаний… Яркий голубоватый разряд…

За десять километров отсюда на распределительной станции по этому району области на одном из трех пультов управления и слежения за энергопотреблением мигнул красный огонек, предупреждая о коротком замыкании, прерывании транспортировки электричества, но никто, ни чьи глаза не глянули в эту сторону, не вслушались в дублирующий звуковой сигнал системы. Люди своевольно покинули этот пост вот уже вторые сутки назад, когда поняли, что смена не приедет, а с диспетчерской ничего внятного не ответили, попросив ждать, когда проясниться обстановка. Поэтому и на два подобных сигнала, горящих вот уже более семи часов и на трель телефонных звонков никто не ответил.

Автоматика пока поддерживала работу работоспособных систем, выделив еще один, четвертый сигнал замыкания, враз обрубив это направление передачи напряжения. Общая шкала свободного напряжения поднялась на 18 %. Распределительный узел мог бы дать необходимое напряжение любому потребителю, но некому было отправится на устранение неполадок.

Через какое-то время произошел еще один, но намного серьезный обрыв цепи. Автоматика успела отсечь ли-нию, но разряд расплавил массивные клеммы распределителя, оголив общий кабель… Начавшаяся греться по-врежденная обмотка входящего конца кабеля достигла критической точки и уже дымившаяся проводка вспыхну-ла.

Как и положено сработала система пожаротушения, но она не смогла полностью ликвидировать пожар, уже перекинувшийся в соседнее помещение туда, где датчики сигнализации возгорания были уже неисправны и но-вый очаг возгорания получил необходимое время для набора мощи и развития огня. Вскоре бушующее пламя достигло главной операторской, вмиг сожрало все здесь и проникло в главный распределитель.

Здесь под мерное гудение проводов трансформаторов огонь пополз по отдельным и небольшим пучкам про-водов к главным кабелям, пробуя их внешний кожух на вкус, по мере продвижения глубже вгрызаясь в изоляцию. В одном месте оголенный свинцовый кабель подернулся легким дрожанием, набух чистой слезой, и в следующий миг тонкая расплавленная струйка потекла вниз, коснулась такого же уже открытого участка провода… По обоим проводам неслись сотни гигаватт энергии разных полярностей. Они коснулись друг друга в виде жидкого металла…

В темной ночи ярко полыхавшая подстанция выбросила во все стороны большой эффектный фейерверк искр, добавляя зрелищности. Последовавший взрыв очень быстро скомкал сами языки пламени. Подстанция взорва-лась, враз отрезав от электроэнергии множество районов. Восстанавливать приедут не скоро, очень не скоро, если вообще кто-то озаботится этим вопросом в ближайшее время…

На распределительной ветке на подступах к Новосибирску дежурный оператор принял сигнал бедствия с подстанции 13/2, попытался дозвониться, но никто не ответил. Он внес запись в компьютер и передал сообщение дальше по инстанции, не заботясь о том, когда будет направлена пожарная команда на место пожара. И когда вообще поедут электрики. Судя по сигналу повреждение огромное, но это не его дело: человек больше думал о том, когда закончится смена и он сможет с чистой совестью поехать домой, решая, что делать дальше.

К тому же все силы «Сибирьэнерго» были брошены на восстановление энергоканала в Заельцовском районе — там замкнул и сгорел основной трансформатор. Перед этим, как передавали пожарники загорелась одна квартира… В общем, когда прибыли пожарники, горел весь угол пятнадцатиэтажки. И все это время подстанция была под напряжением… Теперь электрики пытались, именно пытались проложить временный кабель от другой подстанции, расположенной в ста метрах от этой.

Борьбу с морозом люди проигрывали — задубевший на морозе кабель не хотел разматываться с бобины и выпрямить его требовалось через чур много усилий. Мороз крепчал, и жителям обесточенного района ничего не оставалось, как ждать…

Даже оператор не знал, что в этот момент еще одна беда подкрадывалась к обреченному району — отключение электричества привело к отключению некоторых водонапорных двигателей в коммуникациях и работу перевели на имеющие резервное питание, но этих моторов было мало… Один из них не выдержал перегрузки и остановился…

В одном месте остановившийся поток слишком близко находился у поверхности. До этого промерзшая земля уже пыталась обхватить тепломагистраль, но постоянный поток горячей воды… теперь он замедлился и медлен-но, очень медленно поступал к адресату и еще быстрее остывая в трубах. Скоро температура в одном сочленении упала до нуля, ниже, еще ниже… Кристаллизуясь, вода перекрыла путь полностью. Через несколько минут, неважно сколько, обычная воды, враз ставшая врагом разорвала трубу… Еще несколько секунд и выдавленный слой льда сменился потоком кипятка, но он шел уже не по назначению, быстро затопляя канализационные пути…

Вскоре в одном месте на поверхности никем не примеченный участок льда как-то странно съежился, подался вниз и провалился… В ночь, в стужу повалил пар. Очень скоро площадь проталины разрослась, подтачивая снег изнутри на больших расстояниях от прорыва теплотрассы…

Когда стали подъезжать машины теплосетей, несколько их провалилось за много десятков метров до аварий-ного участка. В свете фонарей огромная площадь представляла парящую черную землю, залитую водой… Когда перекрыли доступ воды, это обернулась еще одной нелицеприятной стороной — вода начала чуть ли не мгновенно замерзать, перекрывая доступ ремонтникам… Место главного прорыва уже представляло сплошной монолит льда под землей, но это еще нужно было выяснить. А время мчалось…

И так было в еще нескольких районах. Все взаимосвязано. Люди пытались противостоять взбунтовавшейся стихии, но некоторые прямо отвечающие за спасательно-восстановительные работы начальники, да и сами со-трудники начали понимать, что они в целом не успевают. Город обречен. Если только не пожертвовать частью населения, сосредоточив внимание на нескольких участках, участках, а не районах! и не отвлекаться на вызовы в удаленные от ТЭЦ места…

Так было по всему миру. Отключались одна за одной подстанции, происходили аварии, которые не успевали устранить технические службы. Жизнь постепенно замирала, сковываемая невиданными морозами, которые все крепчали и крепчали. Ветра усиливались, надувая и принося все больше стужи. На этом морозном ветру становилось труднее дышать. Участились случаи обморожения легких.

Чуть лучшая обстановка, пока лучшая, была на специальных объектах, оборудованных несколькими системами дублирования. АЭС имели несколько слоев и программ защиты от перепадов температуры. Главные инженеры подобных объектов уже получили предписание заглушить реакторы при достижении отметки ниже восьмидесяти градусов.

Правительство понимало, что может обрушится на планету вдобавок к глобальному похолоданию — Земле ко всем бедам не хватало экологического заражения от выброса радиоактивных осадков, если где-нибудь на какой-нибудь АЭС произойдет катастрофа, на подобие Чернобыльской АЭС. А если это произойдет в масштабах пла-неты? Но с этой стороны обстановка была лучше.

Как ни парадоксально звучало, но более сложная ситуация вырисовывалась на других объектах с подобными компонентами ядерного топлива. Нет, здесь не грозило ядерным взрывом. Здесь не было активных компонентов. Сюда свозились и хранились отработанные компоненты ядерного топлива с АЭС, с секретных баз, с носителей ядерного тактического оружия, с многих секретных объектов страны, с ядерных подводных лодок — подобные вещества везлись отовсюду, и на каждый компонент имелось заранее приготовленное место. Казалось, все подготовлено и распланировано на года, десятилетия — с этим не шутят, но…

Термометр показывал минус семьдесят градусов, и она продолжала падать. Главный инженер объекта?128 по хранению отработанных компонентов ядерного топлива Родион Сергеевич Бобок отвел взгляд от дисплея, на котором в правом верхнем углу высвечивались цифры температуры воздуха снаружи. Он поднялся из кресла и прошел к окну. Глянул туда, где находилась доверенная ему спящая, дремлющая страшная сила, готовая в еди-ном порыве укрыть саванном смерти все живое в округе несколько сотен километров, если не следить за ее око-вами. На него и возложена эта обязанность следить за ее вот таким состоянием. Следить за постепенным распа-дом таких компонентов как стронций-90, который имеет временной промежуток полного распада до трехсот лет, или, к примеру, более опасный и долговечный радиоактивный элемент плутоний, который готов испускать свои губительные лучи до двухсот сорока тысяч лет!

Там, впереди внизу простирался огромный бассейн, разделенный на секции и имеющий глубину до двадцати пяти метров. Яркий холодный зеленоватый свет подсветки под потолком давал нужное количество света специа-листам, в определенные часы берущим тяжелую воду в бассейне на анализы, помимо автоматических устройств. Под водой высвечивались ровные темно-серые плиты-сегменты-контейнеры в виде радиаторов, постоянно сбра-сывавших исходящее тепло от отработавшего топлива в воду. Холодильное оборудование поддерживало нужную температуру воды.

«Если так будет продолжаться, то в скором времени даже холодильное оборудование замерзнет! Этот бассейн скоро сам покроется льдом. Вот тогда надо ждать беды — циркуляция воды остановиться, тепло будет продолжать выделяться, и не думаю, что кристаллизовавшаяся вода справиться с этим количеством тепла. Хотя если температура будет за минус сто и более градусов, то критических значений температура все равно не достигнет, а лично мне будет уже все равно — к тому времени я замерзну сам! Здесь», — подумал Родион Сергеевич.

Он уже имел несколько докладных записок от начальника службы охраны о своевольном оставлении постов трех своих сотрудников.

«А чему удивляться? Все люди, все хотят жить! Все пытаются что-то сделать для своих семей… Семья — как прекрасно звучит это слово! Жена, детишки!»

Бобок враз отбросил эти мысли о неудавшейся лично жизни — он ранее служил в ракетных войсках стратеги-ческого значения. Однажды на объекте, который обслуживал тогда еще старший лейтенант, произошла авария… Медики справились с выводом из его организма радиоактивных элементов… Вскоре он остался один — жена ушла. Ушла к мужчине. Мужчине в прямом смысле слова. Он не винил ее. Нашел в себе силы не скатиться от осознания своей теперешней неполноценности. Уволился из рядов вооруженных сил, окончил институт ядерной физики, благо был офицером-ядерщиком и вплотную занялся изучением своего врага жизни — ядерной энергией.

Сейчас он решил, что будет находится здесь до конца. Все равно ехать в холодную одинокую квартиру нет никакого смысла.

Вдруг взревела сирена, и Родион Сергеевич встрепенулся — лучше все же отвлечься от невеселых дум и обра-титься на разрешения не менее тревожных задач: раз взревела сирена, где-то произошла авария! А на этом объекте очень редкий случай!

— Стивальский! Что произошло? — спросил по внутренней связи начальника охраны, так как на основном дис-плее все системы и контролируемые объекты в бассейне выдавали нормальные показатели.

— Вылетело стекло на первом уровне у выхода в подсобку, Родион Сергеевич, — пришел ответ.

— А! Сами справитесь?

— Думаю, что нет, — с небольшим запозданием ответил майор госбезопасности, — у меня осталось только трое человек. Все трое на постах. Я один не смогу поменять сегмент.

Доканчивать Стивальский не стал, замявшись на полуслове.

— Понял тебя, Стас, понял! Сейчас отправлю кого-нибудь из своего персонала.

Вот и бегут люди с секретного военного объекта! Что говорить о других? Через некоторое время Родион, окинув придирчивым взглядом многочисленные шкалы приборов, направился к двери. У выхода остановился, снял с вешалки теплозащитный комбинезон, надел и тут внешнее освещение переключилось на красный фон с одновременно зазвучавшим записанным голосом:

— Внимание! Прекращение получения энергии с внешнего источника. Система переведена на автономное пи-тание. Производиться запуск генератора.

Родион Сергеевич только усмехнулся своим мыслям. Подбежал к приборам, глянул на нужные. Увидел, как дрогнула стрелка амперметра, скакнула вправо. Тут же голос подтвердил запуск резервного генератора. У них в распоряжении шесть суток. Ровно настолько хватит запасов дизельного топлива для двигателя.

— Стас, я иду! Проконтролировал запуск резервного генератора.

— А что? Обрыв линии?

— А черт его знает — наверняка. Иду!

— А что ты сам? А, понятно! — воскликнул майор.

— Вот именно. Скоро мы вдвоем останемся здесь, — горько ответил Бобок.

Открыл дверь в вестибюль и поплотнее запахнул костюм, затем начал торопливо застегивать комбинезон — здесь уже чувствовалось влияние прорвавшегося наружного воздуха.

«Скоро такие прорывы участятся», — промелькнуло в голове главного инженера секретного объекте?128.

По всему миру подобных объектов с каждым часом превращавшихся в бомбы замедленного действия было очень много. Человечество меньше, чем за век усиленного использования и применения веществ расщепления структурных связей ядер урана накопило много подобных отработанных продуктов, захороненных в такие же центры…

Михаил Анатольевич не знал, не догадываясь о борьбе, как за свет, так и за отопление города, зная только одно — подстанция перестала подавать напряжение, и пока в одиночку пытался запустить автономный генератор.

Он снова поднялся наверх и отсек основное питание от станции, на всякий случай. Еще раз обошел весь пер-вый этаж в поисках возможного обрыва какого-нибудь энергоносителя, но не найдя ничего подозрительного спустился в подвал. Подошел к комплексу. Запустить генератор удалось сразу — новый генераторный комплекс с дизельным двигателем они проверили с Лепиным сразу как обсудили за семейным кругом, где и как готовиться к зимовке. И теперь слушая ровную работу двигателя, он плавно перевел рукоятку реостата в верхнее, почти верх-нее положение, наблюдая и контролируя увеличение вырабатываемого тока на дисплее, затем включил свет здесь — лампочка горела обычно, без какого-либо помаргивания.

— Е-мое! — бросился он в бойлерную, враз вспотевший от плохого предчувствия.

Так и есть, здесь жара нестерпимая. Прикрываясь от волн жара, начавшего распространяться в уже остываю-щие комнаты, он, глянув на термостат, лихорадочно рванул аварийный рычаг. Сразу температура в системе опустилась до +60 градусов — резервный запас воды остудил сами трубы здесь, у сердца всей системы отопления, но датчик сигнализации наличия необходимого количества воды вновь вспыхнул через минуту снова. Значит, где-то прорыв — разморозил систему, старый пень! Даже не стоит напрягаться, чтобы понять, где протечка. Еще раз глянув, что сам котел в порядке, развернулся и поднялся наверх. Щелкнул выключателем и сразу нашел место прорыва — так и есть: возле разбитого окна на полу образовалась лужа застывшей воды из системы отопления дома.

Решение пришло сразу.

«Только бы там не перемерзло, только бы не перемерзло на развилке!» — пронеслась лихорадочная мысль, пока он направлялся к дальнему углу соседней комнаты. Вот и скрытый в углу узел перекрытия всего верхнего этажа. Вентиль послушно повернулся, еще, еще. Все, перекрыта магистраль — здесь вода не успела замерзнуть. Оглянувшись на выбитое стекло, так и не поняв, что послужило этому причиной, Михаил Анатольевич спустился вниз.

Его беготня не осталась незаметной. В коридоре стоял Павел Христофорович, щурясь в свете ламп:

— Миша, что-то случилось? Или мне приснился какой-то шум?

Тяжело вздохнув, тот ответил:

— Нет, Павел, не приснилось — я случайно заснул. За это время кто-то или что-то разбило окно наверху, нет-нет, никого там нет, только что смотрел, но и это не главное…

— …так что так, система наверху перемерзла в нескольких местах, оттаивать с помощью паяльных ламп опас-но, к тому же не уверен, что смогу заварить место разрыва — слишком неудобное место стыковки, но попытаться можно, — заключил Михаил Анатольевич.

— Не стоит пытаться, — ответил Павел Христофорович, — даже восстановив систему в этом месте, мы на самом деле не сможем отогреть всю систему наверху — слишком холодно, даже стены покрылись инеем. Верхний этаж промерз полностью, — подытожил Лепин.

— Я… я случайно прикорнул! — начал как-то беспомощно оправдываться Горшенин-старший.

— Пап, успокойся, никто тебя не винит — все мы люди, а не роботы, — ответил Сергей, которому самому было не по себе, но вид извиняющегося отца…!

— Да, Миш, об этом не надо. Тревожнее тот факт, что обрезало электричество. Мы можем перевести генера-тор на более экономный режим, только смысла не вижу — двигатель все равно работает с той же нагрузкой, ну, может чуть понапряженнее и только, но если, к примеру, через сутки электричество не будет восстановлено — можно считать, что там, в городе большие проблемы. Вот тогда и стоит подумать о некотором снижении нагруз-ки на генератор. Думаю, с этим все согласятся. Нас пока это не касается, но это очень тревожащий фактор — кто посмышленее, те могут подастся из замерзающего города.

— Те, кто посмышленее, уже давно выехали, — произнесла молчавшая Илая Федоровна, — вернее те, кому бы-ло куда податься и у кого было более подходящее жилье. Как здесь. Да и как мне думается, время уже упущено — сами знаете, сколько на улице градусов!

Район Барабинска. в/ч ГО.

— Рота, подъем! Тревога! — разнеслось по расположению второй роты.

Раз и до этого спокойный ритм сна прервался — отбрасывались одеяла, по холодному полу казармы застучали две сотни пар босых ног, спешно одеваясь, не столько для того, чтобы выполнить приказ дежурного по роте, а побыстрее одеть форму и согреться — температура была не выше пятнадцати градусов, несмотря на раскаленные батареи казармы.

— Сука, ну я ему устрою после отбоя, — рычал не протрезвевший старший сержант Медведев, — не предупре-дил, что ожидается учебная тревога.

Как бы восстанавливая несправедливость по отношению к неизвестному дежурному сержанту по штабу из числа наряда, раздалась вторая, явно неофициальная команда вбежавшего в казарму дежурного по части коман-дира второй роты капитана Дьякова:

— Рота, это не учебная тревога! Замкомвзвода, проверить наличие у солдат респираторов! Людей на улицу без них не выпускать — температура на улице минут семьдесят два градуса.

— Охренеть! — воскликнул чуть присмиревший при виде ротного Медведев. — И куда мы выдвигаемся в такую пору?

Больше для себя, чем для ротного задавался вопрос, но тот явно не по уставу ответил:

— Дислокация в район складов-убежища. Вся диспозиция у командиров взводов. Шустрее, солдаты, шустрее! — совсем уж не по-военному крикнул ротный.

«Тоже человек, тоже страшно ему!» — подумал Игорь Куликов, на бегу застегивая ремень и направляясь к оружейной. Там создалась некоторая очередь и ожидая быстро передвигавшихся однополчан, случайно встретился взглядом с стоявшим рядом Олегом Романовым. У того уже был надет поверх шапки, уши которой уже опущены и завязаны снизу респиратор, пока зафиксированный сверху.

— Твой респиратор-то где? — спросил его Олег.

— Вот он, — крикнул он, стараясь перекричать гул голосов, и махнул рукой, показывая респиратор.

Вообще это не был респиратором как таковым, только внешне походил на него — внутри, вместе фильтра бы-ли установлены несколько слоев материи, задерживающих поступление ледяного воздуха. Эта конструкция не являлась принятой на вооружении — ее смастерили уже в части, подстраиваясь под условия необычного похоло-дания. — Давай иди, я за тобой! Только Олег не глупи! — напомнил ему предыдущий разговор перестрелять всех замков, да и весь старший призыв, с каждым днем все больше зверевший и изгалявшийся над молодыми солда-тами.

Тот только кивнул, ныряя в оружейную комнату… Дальше Игорь выпустил его из виду, хватая свое табельное оружие…

В теплом ангаре Игорь сорвал маску с лица, судорожно хватая нормальный, не леденящий холод улицы. Там вообще невозможно было просто дышать, идя простым шагом, не то что бежать, вернее, делать попытки идти ускоренным шагом. Оглянувшись, он видел суету предподготовки к запуску и сам запуск двигателей машин.

— Заводи без прогрева! — крикнул его командир отделения младший сержант Пролин, пробегая мимо.

Он кивнул головой, открывая дверь своего «Камаза», забираясь в кабину. Трехмостовый вездеход был обору-дован теплым кунгом — он возил мастерскую и на маршах всегда ехал в хвосте колонны. Правда, всегда ездил было громко сказано — это был его первый выезд без сопровождающего. У него за плечами были первые два марша по сто пятьдесят и двести пятьдесят километров. Оставался последний, пятисоткилометровый и тогда он будет считаться прошедшим полную подготовку как водителя части ГО. После последнего марша он будет выез-жать один.

Куликов позже пошел в школу на год — родители так решили — и когда, отучившись, одиннадцатый и двена-дцатый классы на уроках УПК по специальности водитель категории «В», ему и еще двоим одноклассникам, подходившим по возрасту предложили попробовать сдать экзамен на категорию «А» и «С»… Теперь у него было три открытых категории. Поэтому в части его взяли на «Камаз»-кунг. За остальными прикрепляли ЗИЛы-131.

…Легкая секундная вибрация и дизель запустился. Ожидая пока он прогреется и поднимется давление сжа-того воздуха в системе он, подняв стекла, поглядывал по сторонам — машины работали, наполняя ангар отрабо-танным газами. Постепенно все заволакивало синеватой дымкой. Прикинув, что еще ждать минуты три украдкой оглянувшись, достал пачку сигарет, вытащил одну «Мальборину» и закурил, прикрывая ладошкой огонек. Толь-ко сделав затяжку, в кабину ворвался грохот работающих моторов — кто-то, а, комод (командир отделения) влез к нему на подножку:

— Ты замыкающий колонну, вот тебе рация, пользоваться знаешь как? Да тут ничего сложного — включил тут, этот рычажок вот сюда и все, ты на волне ротного. Держи! Куришь что ли в машине? — посерьезнел Пролин, — да черт с ним, мне по фигу! — и спрыгнул вниз.

— Младший сержант! — вдогонку закричал Игорь, — а кто со мной поедет?

— Кто-кто? Сам с собой поедешь!

— А! А из техсостава кого ждать?

— Блин, да задолбал ты — да никого! По крайней мере, взводный насчет тебя ничего не сказал, просто приказал передать рацию. Все, включайся в эфир и доложи взводному, что ты на связи! — на этот раз, окончательно скрывшись в мареве выхлопов.

«Черт, так мы все от угарного газа подохнем!» — подумал Куликов, сопровождая взглядом фигуру командира отделения и захлопывая дверь. Сигарета тлела в руке, обжигая палец, но курить расхотелось — дышать и так было нечем. Затушив окурок, стал надевать наушники поверх шапки. Вскоре доложил взводному о полной готовности к движению.

Вот впереди появился свет, идущий сверху донизу единой полосой. Полоса стала расширяться — это открыва-лись ворота ангара. Враз марево выхлопов стало бледнеть, вытесняемое врывавшимся вовнутрь холодным воздухом. Все на глазах приобретало четкие очертания, и Игорь стал сильнее подгазовывать, стараясь быстрее нагнать температуру системы — несмотря на зимний вариант, двойные стекла, они тепла не добавляли.

Справа стали выезжать машины первого взвода, второго, вот и машина комвзвода выруливает на улицу. Са-мый последний взмах руки регулировщика ему и Куликов, отжав сцепление, плавно перевел рычаг переключе-ниями передачами на первую скорость. Также мягко отпустил сцепление и «Камаз» поехал к выходу. Проезжая мимо регулировщика, он обругал себя — тот показал двумя пальцами самому себе в глаза — вот я дурак, не то что фары, вообще габариты не включил! Поспешное движение рукой и дорога впереди освещена в нужный момент — он выезжал на плац…

За поворотом остался шлагбаум части. Впереди только огни габаритов едущего Зила. Но буквально через минуту у обочины, вернее в кювете по самую раму сидит Зил-131.

— О, черт, — пробормотал он, спешно отжимая клавишу вызова взводного: — Внимание, говорит коробочка 47, в кювете стоит коробочка, номера не вижу, своим ходом он не…

— Да знаю, Куликов, знаю! Оставь его, в часть уже сообщили, его заберут. На будущее говори без шифровки, понял?

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

— Все, конец связи, но будь в эфире!

— Конец связи. Есть быть в эфире! — ответил несколько ошеломленный видом первой потери, так сказать на боевом марше и приказом командира не останавливаться и вообще отмести всякую условность при передаче сообщений — на его глазах весь строй военной машины хоть и не рушился, но кардинально менялся и не в лучшую сторону. Для молодого солдата, для человека, только вступавшего во взрослую жизнь, это было еще одним доказательством, без вуалирования нашей действительности. Как несовершенна все же структура общества…

В кабине становилось зябковато.

«Ничего, сейчас двигатель прогреется и будет тепло», — успокаивал себя Игорь, поглядывая на температур-ный датчик, несмотря на обороты двигателя неохотно ползущего в рабочую зону.

Через несколько минут он уже сильнее поддал газу — во-первых, огни впереди едущей машины стал удалять-ся, а во-вторых, не сбавляя оборотов, машина стала ехать медленнее.

«А! Мосты замерзают! — пришло понимание. — Фига себе, а чтобы было, если бы машина стояла на морозе? Вообще бы сцепление сжег — и фиг бы стронулся с места!».

Вскоре он нагнал колонну, к тому же двигатель нагрелся, и можно было прибавить оборотов печке. Вот так. Теперь уже пошло тепло, правда, конфликтующее с просто ледяными стойками кабины, со всем не укрытым обивкой металлом.

«С этим можно мириться. Если будет вообще холодно, запущу дополнительную печку! И пошли все они со своей экономией топлива!»

Перемолотый снег на трассе впереди едущими машинами представлял неплохую дорогу, и Игорь успевал поглядывать по сторонам, но вскоре бросил это занятие — хоть и снег не падал, но все равно, без света фар там ни черта не видно. Более интересно и одновременно тревожно слушать сообщения батальона — они были на одной частоте, и к мату командиров за этот час езды он попривык, но вот то, что они говорили, не стесняясь тех, кто находился на частоте, просто шокировало и навевало определенные мысли.

«.. и что там будет? А, Сашка?»

«А что? Ничего — загрузим этот штатский сброд и повезем в бункер. Если они от морозу не передохнут! Ха-ха-ха!»

«Бля, а умнее не придумали — отправить тентованные Зилы перевозить людей?»

«А тебе не похер…?»

«…слушай, у меня уже три машины встали…»

«…и все, отправь в часть запрос — остальное не твой головняк… да насрать — своя задница роднее…»

«…да мне пофигу на их родителей — это как-никак армия, так сказать боевые потери…»

Он уже сам видел несколько брошенных машины другой воинской части, вот еще одна, наша. Доложил. Ко-мандир сказал, что водителя уже забрали. Почему-то это заявление командира он про себя поставил под сомне-ние, но… просто проехал дальше. Чем дальше, тем больше подобных несоответствий он наблюдал и делал свои, основанные на реальных фактах выводы. По всему выходило, что армии как таковой не было — разрозненные колонны, к примеру, их части, которая одна за одной теряет технику не от огня врага, а просто от мороза, с кото-рым она не может нечего поделать, да и не пытается. Застряла, сломалась? Да и черт с ней! Спасибо и на том, что забирают водителей. По крайней мере, так говорят.

А если сопоставить циничные разговоры тех, кто раньше разглагольствовал о силе духа солдат, когда потре-буется их выучка и всего того, чему их учили в армии, то выходило этому населению нужно бояться, а не ждать помощи от этой армии! Те же дембеля, только власти побольше.

Колонна шла уже час со скоростью не более 50 км/ч. Чем дольше ехали, тем больше Игорь слышал и вникал в открывающуюся сторону армии. Он этого прослушивания его отвлек маневр впереди едущей машины — ее габа-ритные огни шарахнулись влево, пошли вправо и скрылись.

«Поворот, что ли?» — успел подумать Куликов, но тут руки рефлекторно начали крутит руль, нога одновре-менно нажимая на педаль тормоза, но плавно, так как он знал, что на сильном морозе резкое торможение может привести к проворачиванию покрышек на диске.

Впереди стоял Зил-131. Водитель… водитель ковырялся под капотом.

«Ничего не сообщали об этой машине», — подумал он, протягивая руку к переключателю рации, как взгляд упал на номер машины. Е-мое! Да это же машина Олега Романова! Почему-то рука отпустила переключатель. Взгляд назад, в зеркала — никого. Вперед — огни колонны теряются в ясной ночи.

«Камаз» остановился чуть сзади на встречной полосе. Открылась дверь и водитель выскочил, направляясь к Зилу. Подойдя к капоту, он крикнул:

— Олег, что у тебя?

Тот выглянул, не признал вначале, затем посмотрел на остановившуюся машину, узнал:

— Черт его знает — ехал-ехал, начала чихать, потом вообще встала. Давай своих техников, где они? Блин, холодно!

— Садись ко мне — никаких техников у меня нет, я один еду!

— Как? Я не останавливал своих. Знал, что подберут.

— Пошли в машину, — только и сказал Игорь. В машине он продолжил: — А никто бы тебя и не забрал. А вот так, — ответил он на немой вопрос, — вот, рация у меня, комод дал — народу не хватает. Техники, черт его знает, где техники — ко мне не посадили…

— Да! — только и протянул Олег, выслушав краткий пересказ услышанного Игорем в эфире, — всякое ожидал, но чтобы вот так в наглую, в эфире разглагольствовать, кому какое место в мире определено и кем? Ими же? Да кто они такие? Что ж получается? Каждый сам за себя? Вот чего ты остановился? Ехал бы дальше!

— Сейчас в тыкву как дам — враз очухаешься! Обморозился уже, что ли? — спокойно произнес Куликов, вперив ставшее враз злым лицо в товарища. — Мы с тобой вместе с первого дня, неужто я тебя бросил бы, хотя ты из Мо-сквы, а я местный? — передразнил как-то сказанное Олегом.

— Извини, чего-то я попутал, извини. Злость просто взяла, — опустив голову, тихо воскликнул Олег. — И спа-сибо тебе. Что будем делать?

— Ты о чем? — каким-то сразу напряженным голосом произнес Игорь.

— Ну, машина..! — и осекся — до него дошло, но следовало до конца прояснить ситуацию, и он глянул на Иго-ря. Все понял. Все прочитал во взгляде товарища. — И куда?

Тот молчал, внутри делая нелегкий выбор. Затем поднял глаза на него:

— Ко мне, в Новосиб! Будем числиться как пропавшие в пути!

— Дезертиры!

— Замерзшие в пути, — гнул свою линию Игорь, — сейчас от этой армии, — кивнул он головой в сторону ушед-шей вперед колонны, — никакого толку. Что они говорят и к чему придут, когда подъедут к точке эвакуации насе-ления, неизвестно. Я в этом участвовать не хочу, даже предполагать не хочу. Пусть я, мы, — поправился он, — будем дезертирами, но не хочу участвовать, подчиняться явно направленным на собственное выживание коман-дам.

— Поехали, — просто сказал Олег.

— Иди, возьми автомат и вещмешок с едой! — помотал головой Игорь, глядя прямо перед собой вперед, в свет фар «Камаза».

— Не бросай меня!

— Да пошел ты! Быстрее за «Калашом»! — заорал на него Игорь, — придурок! Живо!

— Понял, все понял! — почему-то весело крикнул тот, выскакивая на мороз.

— Респиратор одень! — вслед крикнул Куликов, качая головой — что с людьми радость делает. Ну, надо же — чуть слюни от счастья не пустил!

Уже разворачивая машину, он сказал:

— Не хочу тебя ни обнадеживать, ни огорчать, но конкретного плана у меня нет — цель есть, доехать до города и пробраться к родителям. Что дальше делать не знаю — сам понимаешь, в городе сейчас не сладко — в такой мороз могут не выдержать системы отопления, свет могут обрубить, — что и было в действительности, — но это хоть какая-то цель перед…

— …смертью. Возможной смертью, — закончил за него Романов, — я понял тебя и согласен — лучше так, чем выслушивать приказы нашего замка, тоже не лучше и ждать, когда тебя пришьют — времена вон каким наступа-ют…

Одинокий «Камаз» ехал по дороге, вернее по тому, что не было занесено снегом, «да, как кажется и не будет, снег-то больше не валит», — думал Куликов, управляя огромной машиной. Его больше беспокоило вначале, но потом отошло на второй план то обстоятельство, что они оба с этого момента дезертиры и не просто дезертиры, а покинувшие часть с табельным оружием и военной техникой — любой военный пост… Об этом не хотелось и думать. Лучше бы к этому времени никаких постов уже не было.

Он сосредоточил все внимание на проступавшей дороге. Вырвавшись на открытое пространство, дорога во-обще не была заметена — этому способствовали до этого дувшие здесь ветра.

— Дай сигарету! — нарушил молчание Игорь, вспомнив, что так и не курил с момента в ангаре.

Олег вытащил пачку:

— О, здесь две только сигареты!

— М-да, значит, у нас всего початая моя пачка!

— Не-е! У меня еще три пачки! — с этими словами он хотел выкинуть пустую за окно, но Игорь удержал его от этого поступка:

— Не выбрасывай — ничего не выбрасывай! Все сейчас в мире имеет какую-никакую ценность.

Тот только пожал плечами, сминая и кладя упаковку в бардачок.

…Мороз крепчал. У них не было термометра, но машина чувствовала перемены. В какой-то момент водитель заметил, что сильнее жмет на газ, пытаясь сохранить скорость. Было такое ощущение, что «Камаз» нагружен и с трудом пробирается, но это было не так… Подготовленная к суровым климатическим условиям, машина пока держала начавшийся экзамен ее жизни…

Т-95 резвясь, крушил небольшое строение, сминая под реверсируемыми траками гусениц кирпич, разжевывая их в пыль, взлетающей вверх небольшими коричневыми облачками. Оставив после себя растоптанный дом, мо-гучая машина замерла на месте.

— Все, Стас, меняемся местами — сейчас моя очередь! — раздалось в наушниках.

— Бля, ну еще один, а?!

— Ты, гаденыш, ты уже пять домов разворотил — дай теперь мне.

— Ладно, сейчас подзаправлюсь.

— Да вылазь на улицу — там быстро мякнем и обратно!

— Да ты охерел — знаешь, сколько на улице-то?

— Ха-ха-ха! Знаю, а ты чего, боишься насморк подхватить? Так мы с тобой и так уже смертники — обратно доехать горючки не хватит! Так что давай оторвемся напоследок — вылазь, Стас, вылазь! — раздавался пьяный голос в шлеме.

Вот с одной стороны танка откинулся люк, и оттуда показалась голова танкиста. Пошатываясь, человек встал на снег, запрокинул голову и глотнул чего-то из показавшейся на свет бутылки. К нему с другой стороны подошел второй член команды. Они о чем-то поговорили, рассмеялись и пошли забираться в танк. Вскоре боевая машина рыкнула двигателем, резво развернулась на месте и помчалась к следующему домику, набирая скорость.

Капитан танковых войск Федор Невальских сидел, вернее, лежал в командирском кресле, следя за панорамой впереди. Водитель танка, нет, не так, старший лейтенант Семен Большаков, сейчас направлял машину на дом. Удар, толчок и Т-95 закрутился на месте, в обратном направлении, сдал назад, еще раз крутанулся… под траками разваливался очередной дом.

Оба офицера, являющиеся на данный момент дежурными офицерами по всей танковой части в виду отсутст-вия большого начальства вместе с батальоном отбывшими к городу решили просто расслабиться.

Характер и силы в выпивке у друг друга были велики и в конечном счете, ни тот, ни другой не помнили, как очутились в боксах, где стоял одинокий Т-95. Машина была на ходу, но без боекомплекта — на внутренней стенке гладкоствольного ствола орудия ранее было обнаружено коробление поверхности и было решено отправить танк на завод. Для этого с Т-95, порядковый номер 459 был снят боезапас, но в связи с событиями в мире, танк оставили в боксе до лучших времен. Вдобавок, какой-то умник умудрился демонтировать систему связи…

Два офицера попросту угнали танк так, поразвлечься. А что делать? Мир замерзает, противника, хм, ни ре-ального, ни не реального нет, однако его работа прямо на лицо — вымираем на глазах… Сколько они проспали в работающей машине неизвестно, но когда пришли в себя, оказалось, что топливо на нуле — до части не дотянуть, хотя где она находится, тоже под вопросом. Черт знает — может в двух шагах, а может у черта на куличках. К тому же коньяк был под рукой. Через несколько минут новая порция алкоголя, впитавшаяся в кровь, ударила в головы офицерам. Стало весело. Все заботы стали побоку и по колено…

В какой-то момент жестокого развлечения вдруг Т-95 оказался в стороне от дачного поселка. Выскочил на дорогу — интересно, откуда она здесь оказалась? — и помчался по ней…

Затуманенный алкоголем мозг водителя все же профессионально отслеживал дорогу. После контакта с трака-ми более пятидесятитонной машины в дорожном покрытии оставалось ребристое полотно.

Вдруг в голове танкиста, лежавшего на командирском месте, профессионально сработал сигнал тревоги. В полупьяном бреду, он отжал несколько нужных клавиш, и на мониторе появилось инфракрасное изображение чего-то, быстро двигавшееся навстречу. Еще несколько клавиш и цель идентифицирована. Именно цель. Неваж-но мирного или военного характера… Человек за командирским сиденьем ожил, передал команду-шутку водите-лю. Наложение двух режимов дало вид зеленого фона ночного видения и красной точки приближающегося гру-зовика…

В эту ночь дежурил Сергей.

С ним пристроилась Вика, попросившаяся: «Я посижу с тобой, пока глаза не начнут закрываться? Хорошо?» Они вот уже два дня не выходили на улицу — при минус семидесяти шести градусах не сильно-то нагуляешься — и все их заботы сводились в периодичном осмотре генератора и поддержании температуры в системе отопления. Топить углем пока отказались — все равно дизель работает, тратит солярку. Пусть тогда уж полностью отдает свой КПД и генераторный комплекс перевели и на обогрев, благо такое было запланировано Михаилом Сергее-вичем, в свое время подобравший именно такой генератор, с такими характеристиками работы. А уголь приго-диться.

Во всем доме сейчас горел свет только здесь, в отгороженной зале, куда был вынесен монитор наблюдения и компьютер с выходом в интернет. Только благодаря спутниковому подключению к общей сети интернета они могли следить за новостями не только по телевизору, чем сейчас и занималась Вика. Сергей уже бросил это заня-тие — все то, что заслуживает внимания, то, что станет предпосылками прекращения холодов, они увидят и сами, если Солнце выйдет из постоянной тени, а так… Что еще нового могут сказать ученые?

— Ты только послушай, что пишут: так, так, вот«…и если послать один и тот же сигнал-послание к конусу на разных языках и частотах, в котором…», ага: «мы согласны добровольно уступить часть суши Земли в обмен на прекращение подобного метода выживания человека…» и т. д. и т. п. Полный бред! Представь? Эй? Ты меня слу-шаешь? Это что так…? — договорить она не успела, глядя на монитор…

— Буди всех, у нас гости, непрошенные гости! — крикнул он, — я на улицу!

— Я с тобой!

— Иди буди, потом видно будет, — с силой потянув ее в коридор, крикнул Сергей, направляясь к вешалке, ли-хорадочно одеваясь.

Натянув шарф, протянул руку к импровизированной тумбочке, где стоял «Калаш». Взяв его, начал подни-маться наверх…

Путь, раньше занимавший шесть-семь часов, растянулся на все двенадцать. И до города еще ехать часа пол-тора. Сейчас за рулем ехал снова сменившийся Игорь Куликов. Романов спал, свернувшись калачом на пасса-жирском сиденье — спальное место сейчас мало подходило для сна, там было холодно. Они, даже бодрствуя, чувствовали постоянный мороз, идущий сзади. Первый час они ехали, напряженно вслушиваясь в переговоры по рации, затем выехали из зоны досягаемости.

Это были самые тяжелые, томительные минуты, наверное, полчаса, когда оба не имели информации об общей обстановке. Пока была связь, они ожидали приказов на их поиски, но проходило время, никто их не хватился.

«Наверное, в суматохе взводный еще не прочухал», — думал Игорь, но бежали минуты… Связь пропала.

За каждым поворотом им чудилась застава, блокпост, дежурная машина, высланная на… перехват. Чего только не думалось в первый час. Затем они стали привыкать к свободе. Еще через пару часов поняли — их, если и хватились, искать не стали: Игорь еще раньше услышал трактовку — «боевые потери». Их причислили к этим мифическим «боевым потерям».

Затем были десятки, сливавшиеся в сотни километров пути в полной темноте и полном одиночестве. Темпе-ратура явно опускалась — «Камаз» выл, ревел, проворачивая валы и мосты, пережигая топливо, но упрямо тянул. Только в один момент сердце тревожно всколыхнулось, когда правый бак опустел — нужно было выйти и пере-ключить на противоположный. Обычная процедура, но левый кран замерз и ни в какую не хотел открываться. После нескольких осторожных ударов молотком пришлось на свои страх и риск брать паяльную лампу, слава богу, бензин потек струйкой после нескольких качков помпы лампы и загорелся — трепетный язычок пламени зажигалки воспламенил бензин. Все это они проводили в кунге, промороженном, но без легкого ветерка. Через десять минут кое-как пламя разогрело камеру сгорания и с полминуты направленной струи огня заставили по-вернуться кран. Та же процедура была произведена с правым баком — не закрыв его, они могли просто перекачать топливо в опустевший.

Все это было давно, и сейчас левый бак был полон наполовину. Хорошо, что баки на военных «Камазах» имеют больший объем. Перерасход топлива был большой и все увеличивался. Большее опасение представляла температура, вернее свойства арктическая солярки, заправленной в баки — показатели даже ее свойств шагнули за последнюю отметку. Если она начнет густеть… Лучше просто ехать, стараясь не думать об этом… Слишком холодно даже для северного варианта машин, поэтому солярки вылетала в трубу, не успевая полностью сгорать. И с этим они ничего не могли поделать, надеясь, что дотянут. Ее оставалось мало, но и город был близко.

Вот дорога, в свете дальнего освещения далеко впереди стала заворачивать вправо, постепенно скрываясь на фоне близко подступающего леса, как вдруг Игорь заметил далекий отблеск габаритных огней какой-то машины, едущей в том же направлении, что и они или стоявшей, не понять. Парень насторожился, враз подумав, что это их ждут, но, тут же, успокоил себя: «Какого черта? Никто нас не ищет, наверняка замерзшая и брошенная машина!» Думать, что стало с людьми, не хотелось — и так ясно. Но то, что произошло дальше, заставило его выругаться и напрячься: направление дороги сейчас было направлено прямо на теперь уж точно стоявшую машину и он ясно увидел, как грузовик вдруг вздрогнул, попятился назад, как будто под действием какой-то силы и… сжался, вминаемый в асфальт чем-то мощным, не разберешь. В следующий миг яркий свет, «наверное, бензин», — подумал он, осветил «Маз», и… он увидел танк, просто подминавший и наползавший на машину.

Затем он, танк, замер, неожиданно развернулся на месте, попросту выворачивая и перемалывая траками наизнанку автомобиль; еще раз остановился и еще с большей, попросту жестокостью водителя проехался взад-вперед по тому, что теперь представляло груду металла. Дальше Игорь не видел, так как свет фар сместился влево по направлению дороги, а пламя пожара давало мало света, но мозг уже рефлекторно искал хоть какого укрытия от боевой машины — то что танк сделал с гражданской машиной, брошенной может произойти и с ними…

В свете фар появилась развилка со второстепенной дорогой и Куликов, не раздумывая свернул на нее. По-дальше от танка.

— Что такое? — спросил проснувшийся от резкого толчка проводившего поворот «Камаза» Олег.

— Там танк! — выпалил Игорь.

— Где? Какой танк? — разом сбросил остатки сна Романов.

— Там был, впереди на дороге — вон только что перемолол «Маз», наверное.

— Какой «Маз»?

— Машина такая есть, Олег, понял? — неожиданно заорал Игорь. — На дороге просто стояла машина, а танк просто раздавил ее! Понимаешь? На хрена он, танк, это сделал, а?

Тот ничего не ответил, всматриваясь в боковое стекло на дорогу, скрывшуюся в темноте.

— И что теперь? — задал он глупый вопрос.

— Что-что? Переждем где-нибудь — пусть проедет или найдем объезд, я не знаю!

— Не ори!

Пока они переговаривались «Камаз» уже ехал по проселочной дороге, вот дорога свернула влево. Справа показался замерший берег реки. Впереди какие-то дома поселка или дачного сообщества. Заснеженные, заинде-вевшие на морозе дома казались гротескными исполинами, застывшими и вмерзшими в землю.

— Скажи, что ты знаешь о системах обнаружения танка? — вдруг спросил Игорь.

— Я не танкист, но танками интересовался — на всех последних моделях, как явствует из статей и общих ТТХ танков есть инфракрасные приборы, приборы ночного видения, э-э, есть еще система лазерного наведения и ве-дения цели, черт, может еще какие-нибудь секретные системы визуального контакта — всего же на сайтах не вы-кладывают! — вспоминал свои познания в этой области Олег.

Даже из этой информации выходило, что нужно скрыть хотя бы тепловой фон машины — это если их замети-ли и поедут за ними. А поехать могут. Просто, чтобы раздавить, ради хохмы, как произошло на его глазах.

— Понимаешь, он просто раздавил, проехался и вмял в дорогу простую машину — спрашивается, зачем?

— Просто так! — пришел спокойный ответ Романова.

— Вот именно — просто так! — ответил Игорь. — Нужно найти такое место, где бы нас не видели, низину и пе-реждать!

Вскоре нужное место он нашел — впереди, чуть справа находился одноэтажный дом. Но не он заинтересовал Куликова — дом находился на некоторой покатости к реке. С высоты машины он увидел поверх забора явно вы-рытую дорожку для машин, огибающую дом и скрывающуюся за ним. Вдобавок несколько сосен находились рядом друг к другу, выступая из-за дома и образовывая дополнительную преграду, за которой инфракрасному радару, или что там находится в танке, добавит трудности в поиске противника.

— Держись! — воскликнул Игорь.

Решение было принято мгновенно, и военная машина повернула к закрытым воротам. Удар, и слегка при-тормозив «Камаз», сминая бампер, навалился, прокладывая себе дорогу. Движение слегка замедлилось — все же тот, кто строил ворота, укрепил их основательно — но Игорь втопил педаль газа в пол и вездеход, рыкнув мото-ром, почувствовав дополнительные силы-порцию топлива, двинулся вперед, приподнимаясь над валящимися под колесами ворота. Несколько толчков, колебаний и машина уже едет по внутреннему дворику. Поворот руля влево до отказа и шумный вздох сжатого воздуха отработавших тормозных колодок.

— Приехали, здесь спрячемся или переждем! На всякий случай! — ответил на немой вопрос Олега Игорь. Не-много подумав, заглушил мотор: — Пойду, послушаю — танк же не бесшумно ездит!

С этими словами, натянув на лицо респиратор, открыл дверь, спрыгнул на снег и…

— Стоять! Руки вверх! Руки вверх, сказал и не дергайся! — раздалось прямо перед ним. — Медленно поворачи-вайся!

«Твою мать!», — пронеслось в голове, но послушно поднял руки и стал медленно поворачиваться. Тот, кто был скрыт у него за спиной, явно видел все:

— Эй, ты, второй, на пассажирском сиденье, ты тоже сюда давай и побыстрее! Лезь сюда, сюда лезь, а не че-рез дверь выходи, чтобы я тебя видел!

— Мы не мародеры, за нами едет танк, мы хотели только спрятаться от его систем наблюдения! Мы уедем сразу, как он скроется! — начал говорить Игорь, помня из учебников, что всегда надо что-то говорить в подобных ситуациях, чтобы не давать повода на раздумье тому, кто имеет превосходство в данной ситуации и вооружен.

Его «Калаш» находился в гнезде слева за сиденьем и оставался сейчас там.

— Какой танк? Вы кто вообще? — спросил парень, стоявший в нескольких шагах от него, направив на него «Калашников».

Сергей перед тем, как выскочить на улицу видел, что просто тараном сломавший ворот «Камаз» рулит за дом, поэтому он еще на первом этаже, передернув затвор автомата, последовал туда. Спрятавшись за сосну, ждал, что предпримут гости. Вот дизель остановился, открылась водительская дверь… самый момент… Моля бога, чтобы Вика успела поднять, а отец и Павел Христофорович подоспеть на подмогу, крикнул, приказывая солдатам? Точно, солдаты…

«Ничего себе, явно не военный, хотя, кто его знает, может такой же как и мы, «Калашников» как-никак просто так не достать гражданскому и тем более, не купишь!».

Решив, что терять нечего, ответил. Голос получился приглушенный респиратором:

— Мы убежали из армии, когда в части начался бардак — там никому ничего не надо — все думают только о спасении своих задниц. Вот мы и подались домой, в Новосиб.

— На военном «Камазе»? — раздался другой, низкий мужской голос. Тут Игорь сморщился от света фонарика, направленного ему в лицо. — Интересно, дезертиры, получается! Звание, номер части, где дислокация? — задавал быстрые, четкие команды подошедший. «Явно военный», — подумал сразу поникший Игорь, только приготовив-шись отвечать, как услышал далекий рокот.

— Это потом, послушайте, слышите шум двигателя? — все почему-то послушались Куликова и в морозной, кристальной тишине явственно услышали рокот дизеля, мощного двигателя, как кажется усиливавшего гудение. — Послушайте, я вам правду говорю, мы уедем сразу, как только проедет танк, если он нас не заметит. Мы…

Игорь быстро, захлебываясь и морщась от недостатка воздуха пересказал то, чем свидетелем он был на дороге…

— …и, всего вероятнее, он ищет нас, чтобы также раздавить. Мы не знаем, кто они, наверное, такие же дезер-тиры как и мы, но мы никого не убивали, поверьте. Вот, я все сказал!

— Хм, что за модель танка? — спросил пожилой мужчина.

— Да я ж говорю — я не знаю, видел только издалека! И тем более в танках не разбираюсь! Вот Олег может что-то в них понимает, но он, как я уже тоже говорил, в тот момент спал, когда я свернул на эту дорогу.

Тот, кто явно был военным, спросил, сколько они служат уже.

— Три месяца — весенний призыв!

— М-да, оружие есть? Вижу, есть. Так, вам оно против танка не поможет, так что давайте его сюда… Знаю-знаю, табельное оружие, но теперь оно же в розыске? К тому же… — немного подумав, мужчина продолжил, — Серега пусть берут, не думаю, что они…, но ты присматривай за ними, а я попробую приготовиться к встрече. Думаю, есть кое-что у нас. И шанс тоже, если они одни. Приедут они сейчас сюда, — обернулся он к солдатам, — по вашим же следам приедут, если и потеряли вас из виду, что маловероятно. Пошлите.

— Черт, завести бы движок — как бы не выхолодить! — озабоченно произнес Игорь.

— За пятнадцать минут не замерзнет, — ответил военный, как окрестил старшего мужчину Игорь, направляясь куда-то за дом.

…Сейчас он, Вика и оба солдата спрятавшиеся за углом дома слушали нарастающий рев, наверное, тысяча- и более сильного двигатель танка. Куда скрылся Лепин, приказав спрятаться, они не знали. Сергей не знал, что именно задумал Павел Христофорович, но решил дожидаться старого кадрового военного здесь.

— Засекли все же! — раздался тихий голос водителя «Камаза», — черт, если просто выстрелят? Они просто раз-давили ту машину на дороге — что им бахнуть из пушки?

На этом месте он замолчал — рев двигателя и лязг гусениц приближались с ужасающей скоростью…

Федор Невальских, еще разгоряченный размолотой машиной на дороге, подкрепленный остатками коньяка вдавил педаль газа, бездумно направляя Т-95 по дороге, ожидая еще какого-нибудь запоздалого путника, чтобы смять и его, но тут раздался голос Стаса:

— Слушай, Федя, прямо по курсу военный «Камаз»! Ату его, ату!

— Ура! Давай наводку?!

— Какая, на хер наводка — дуй прямо по дороге — встретишь лоб в лоб — посмотрим, чьи морды крепче! Га-га-га!!!

— Ха-ха-ха!!!

Танк буквально прыгнул вперед ускоряясь и вырвав из-под гусениц фейерверк искр вместе с дорожным по-крытием.

— О, бля! Нас засекли — враг пытается скрыться! — крикнул в пьяном угаре старший лейтенант. — Прямо-таки боевые действия. Вправо двадцать градусов. Веду в инфракрасном режиме! Ату-у-у!

Неожиданно пытающийся скрыться военный «Камаз» — компьютер танка имел полную информацию по всем машинам вооруженных сил России — пропал из виду. В тепловом режиме тоже не наблюдался.

— Оп-па на! Куда-то скрылся! Найти его дело чести офицера! Федя, гляди по следам и жми!

Того не надо было понукать — Т-95, взметая буруны снега уже свернул с дороги мчался в ночи по полю, сре-зая путь. Вскоре многотонная машины выскочила на проселочную дорогую. Следы «Камаза» тянулись влево. Влево так влево.

— Стас, смотри, справа еще есть укрепрайон врага!

— Сейчас догоним шпиона, зайдем с тылу, уничтожим и разворотим это мышиное гнездо врага! — орал вооб-ще ничего не соображающий, успевший поспать, здесь же проблеваться, снова выпить на старые дрожжи стар-ший лейтенант.

Впереди показался очередной дом справа. Дом как дом, но следы вели прямо к нему, к снесенным воротам и скрывались во дворе. Танк, не останавливаясь, свернул к нему, качнувшись вниз в затяжной впадине перед огра-дой. Передние катки начали подниматься, все выше и выше, готовясь перемахнуть через ограду, но бешено вра-щающиеся гусеницы почище гигантских жернов вмиг перемолотили доски…

— Федя, контакт с целью, прямо за домом! — успел выкрикнуть торжествующий Стас, когда автоматика вновь определила цель в каких-то двадцати метрах впереди по курсу. Внизу. Прямо впереди под откосом, но по курсу был дом…

В следующую секунду пятьдесят тонн влетели на здание, круша его, подчиняясь ничего не соображающему водителю танка. Кирпичи, доски, все полетело в разные стороны…

Вдруг в сознание офицера за командирским также лежачим сиденьем втиснулся голос компьютера вместе с тревожно запищавшей системой обнаружения и классификацией летящего снаряда из гранатомета номер… «Атака противника?», — пронеслось в голове… Несильный удар вверху сзади…

Пиук-пиук-пиук! — зазвенела сирена повреждения. Пьяным, мутным взором танкист пытался понять, какое повреждение получил Т-95 от простого гранатомета. Почему-то потянуло легким запахом гари, что ли…

— Возгорание…! — на периферии сознания раздавался записанный голос компьютера…

Расширенными глазами смотрел Сергей на несущуюся махину прямо на дом. В последний миг, ожидая, что танк свернет, до него вдруг дошло, что этого не произойдет и рванул Вику за шиворот, бросаясь вместе с ней в сторону.

Запнувшись, полетел под откос в сугроб, следом за ним кувыркнулась Вика. Они оказались в сугробе и обер-нулись на шум и треск дерева, почти перекрывавшего рев двигателя танка. Танк полностью разрушил первый этаж дома, восседая на развалинах, затем как будто в замедленной съемке, провернул одну сторону гусениц, полуразвернулся, наверное, нацеливаясь на «Камаз», одновременно раздрабливая доски и кирпич дома, под которым… Там внизу остались родители, сестренка:

— А-а-а! — в бессильной ярости закричал он, поднимаясь, но тут откуда-то сбоку и сверху прочертил яркий след что-то, что коснулось задней части танка, его двигательной решетки, выбрасывавшей в ночь перегретый воздух.

Яркая вспышка, ударная волна, сразу же бросившая его обратно в снег и более тяжелый гром оттуда, изнутри враз как бы споткнувшегося о невидимую преграду замершего на месте танка. Почти сразу небольшие языки пламени показались над машинным отделением, скрылись на фоне густо повалившего черного, едкого дыма.

— Мама! — закричала рядом Вика, бросаясь к дому, на котором словно какой-то гигантский паразит застыл горящий танк.

— Вика, стой! — раздался над головами голос Павла Христофоровича, прибежавшего откуда-то сзади, в левой руке держа гранатомет.

«А, вот что за след был — след пущенного снаряда из гранатомета в самое плохо защищенное место танка — в двигательный отсек. Как он так быстро забрался на сосну или куда еще?» — промелькнула отстраненная мысль у Сергея, пока он выгребался из сугроба.

Он, наконец, выбрался и побежал к дому, подспудно отмечая, что пробраться в дом с этой стороны нельзя — все скрыла туша горящего танка. Горящего? Черт! Нужно в обход, туда, к воротам, заложенным мешками с зем-лей! Тут его внимание привлекло какое-то движение в днище танка, подсвечиваемое отблесками огня. Горшенин находился перед танком, стоявшего в задранном положении катками вверх, то получалось, что спасательный люк из днища находиться на уровне человеческого роста. Затем в открывшемся люке показалось тело танкиста, вывалилось вниз. Человек попытался встать, именно попытался, но тут же снова упал.

«Ранен, что ли?» — пронеслось первое предположение, но тут воздух огласила матерная, пьяная, да-да, пьяная речь танкиста:

— Стас, враг подбил танк! ик… вперед, в атаку на…ик… врага!

«Скоты…» — ярость стала разливаться в душе Сергея, но тут танкист увидел их. Неожиданно резво для его состояния выбросил правую руку вперед, и воздух огласился выстрелами. На его пути первым стоял Лепин… Тот как-то странно споткнулся на бегу, прошел еще несколько шагов и… повалился на снег.

— Он его убил! Убил! — выкрикнул Сергей, поднимая автомат, но его опередили — длинная автоматная оче-редь слева буквально срезала, отбросила назад, под свой же танк танкиста. Автомат смолк. Сергей, прыгнул вперед, падая на колени перед Павлом Христофоровичем, рядом с уже находившейся здесь Викой.

В свете близкого огня разгорающегося танка он увидел искривленное гримасой боли лицо Павла Христофо-ровича.

«Жив!», — понял он.

— Иди, помоги выбраться из дому, — прошипел, прохрипел Лепин, — потом вместе с солдатами пробирайтесь в город — там хоть какой-то шанс выжить. Здесь уже все, иди… иди… время…

— Хорошо, — мотнул головой он, — Вика, я скоро, я сейчас. Вы оба, следите за танком — кто появиться, стре-ляйте без разговоров, — приказал солдатам.

Тот второй, кто срезал танкиста, только кивнул головой, сам трясясь от возбуждения и наверное, от страха тоже. Сергей, глянув на то, что было погребено под танком, еще раз оценил возможность пробраться вовнутрь и побежал к заваленным воротам. Вдруг остановился:

— Эй, ты, водила, пошли, поможешь!

— Ага, — откликнулся тот, явно не знающий что делать. Но получена команда — надо выполнять.

Огибая большую машину, парящую и тихонько трещавшую от огня, он с кормы увидел что-то… Господи, да горящее топливо льется из танка! Черт, оно вытекает прямо вниз, в дом…!

Обогнув и выскочив к скрытым за насыпью воротами он встал как вкопанный — те самые отблески света, ко-торые ему вначале просто казались с той стороны танка были самой ужасной картиной в жизни — море горящей солярки перекрывали единственный доступ в дом. К тому же верхние доски, торчащие под разными углами, бы-стро загорались одна от другой. На его глазах все уже полыхало через минуту…

Не чувствуя мороза он, пошатываясь, вернулся к Вике и Лежавшему Павлу Христофоровичу. Тяжело опус-тился на колени слева от застывшей в одной позе Вики:

— Ничего не сделать — там все горит! Топливо из танка… горящее топливо льется прямо вниз. Вика, они сго-рели заживо! Заживо!! Заживо!!! И из-за кого? Из-за нашей же доблестной армии, призванной нас защищать, но не убивать же!

Тут ему на глаза попался стерегущий уже полностью полыхающий танк солдата:

— Чего ты уставился на танк? Чего ты уставился, бля? За…сь горит? На хрен вы вообще здесь появились? Кто вас звал, уроды?! Ехали бы дальше, и никто бы про нас здесь не знал и не погиб — жили бы, переждали морозы без помощи армии. Знаешь, кто там сейчас горит? Все мои, и ее родные! — рыдал, переходя на крик и обратно Сергей.

Потом до него дошло, что он держит автомат. Диким взглядом посмотрел на него, на солдата и тихо, пытаясь незаметно, но получилось наоборот навести автомат на солдата. Тот только испуганно отпрянул, тоже рефлек-торно наводя на него свой «Калашников».

— Перестань, чего ты воешь? — вдруг тихо, но от того звучно прозвучавшим голосом произнесла Вика, не поднимая головы. — Папа сказал, что если не получиться помочь вытащить своих оттуда, то просто попытаться жить, ради его памяти, ради мамы. Ради всех близких. Жить, каким бы ни был новый мир и как долго ни про-длился твой и мой жизненный срок. Без этого смысл всего существования теряется — зачем тогда все это? Только это его пожелание держит меня не броситься в огонь. Он сказал нам направляться в город. Что мы там найдем, не знаю и не хочу знать. Они довезут нас, — как само собой имеющееся утверждение сказала она. — Так чего ты во-ешь, чего ты поднял автомат на него? — уже срываясь на крик, говорила она. — Он просто пацан, вчерашний школьник, которого призвали и не он устанавливал царящие в армии законы. Хотя если бы их не было, ничего бы вот этого тоже не было! Господи, за что? Давай перестреляемся все вокруг, на…й такая жизнь? Так же легче и проще! Раз и все! Опусти автомат, опусти. И ты тоже! — уже снизив накал речи, добавила она. — Помогите лучше труп в снег закопать — хоть так пусть, чем под открытым небом.

Неожиданная отповедь всегда тихой жены заставила по-другому смотреть на мир Сергея. Тем более смерть последнего близкого человека что-то надломила в душе всегда жизнерадостного в той, прошлой жизни парня, раз и навсегда отрезав от прошлого…

Они перенесли коченеющее тело умершего Павла Христофоровича в машину, как предложил Сергей: «чтобы зверье не начало глодать тело» и в ярком свете горящего танка направились к «Камазу». В прострации, как со-мнамбулы все четверо, испытывающие настоящий шок от развернувшейся за несколько минут трагедии забра-лись в машину. Заурчал мотор, машина стала разворачиваться. В один момент в ракурс попал горящий дом и подгребший его под собой танк:

— Постой несколько минут! — попросила Вика.

Она и Сергей мысленно прощались с прошлой, веселой жизнью, вспоминая родных, теперь уже находящихся в лучшем месте и взирающих на них оттуда. Им вспоминались их привычки, улыбки, шутки, все то, что связыва-ло их вместе… Все это безвозвратно отдалилось в один миг. Какой-то один короткий промежуток вечности и ты один. Нет, нас двое, мы сильные, мы выживем.

— Поехали.

Машина, прибавив обороты, стронулась с места. Обогнув дом, свет фар уже вперился в непроглядный мрак ночи, раздвигая его, оставляя за собой быстро догоравший и съеживавшийся костер. Скоро здесь только черное пепелище будет напоминать о произошедшей трагедии, виной которому сами люди, их безнаказанность, безум-ство и кажущееся величие. Скоро это пепелище скроется из виду, припорошенное снегом и никто, кроме памяти двоих людей не будет знать и помнить, что именно здесь произошло.

Что их ждало впереди? Неизвестность, жестокие реалии бытия кардинально меняющегося мира. Нужно быть готовым к новым испытаниям и мочь защитить себя. Эта укрепившаяся в сознании мысль заставила Сергея вни-мательнее посмотреть на зажатый в руках автомат, затем взгляд переместился на два магазина, смотанных между собой изолентой. Пока угрожающей им опасности нет. Щелк, магазин отсоединен, передернут затвор, досланный в ствол патрон, выскочил на пол. Щелк, автомат на предохранителе. Щелк, магазин снова подсоединен. Автомат направлен дулом в пол… Любой, кто только попробует пригрозить ему, немедля получит пулю в лоб…

 

Глава 11.

Срейтер (инженер) Дайнис просматривал только что полученную распечатку изменяющегося положения климатических условий планеты. Все шло по графику, даже через чур быстро. По временному сроку требовалось ждать еще один дергер (месяц), но планета явно не подходила под расчеты Свейнинга — она была меньше и поэтому намного быстрее охлаждалась. Пальцы на шестипалой руке пробежались по клавиатуре. Высветился ответ. Да, так и есть — через 2.1 дера (недели), а не через полных четыре дера наступит фаза полной подго-товки планеты.

Срейтер подошел к другому пультовому комплексу, немного постоял, размышляя и набрал команду… В кос-мос, туда, в центр Галактики ушел доклад, в конце которого была его Дайниса, приписка-рекомендация по изме-нению временного фактора дальнейших действий галактеров…

Андрей Павлович Суханский находился с женой в правительственной бункере глубоко под землей. Время обеда. Никто не мешал им у себя в выделенном отсеке, но думы, думы о тех, кто умирал наверху, не отступали ни на секунду. Температура на поверхности достигла поистине ужасной отметки в минус восемьдесят четыре градуса! Такого мороза, наверное, не было даже в самых удаленных северных районах планеты, и она продолжала опускаться.

Паника, хм, паника… ее уже не было — вернее многие миллионы людей уже не могли паниковать, застыв в самых необычных позах. Кто где: кто дома, скрючившись в позу эмбриона в попытке удержать последние крохи тепла, да так и заснул вечным сном, кто был заметен на улице, где его настигла смерть, кто-то замерз в машине, греясь от печки машины, да так и задохнулся угарным газом или был не в силах выйти на мороз, когда кончился бензин, кто… Да много можно перечислять примеров, следя за последними данными следящей аппаратуры. Она тоже в последние часы не выдерживала, массово отключаясь и отрезая сам центр правительственного и стратегического координирования от информации. Да, здесь можно долгие месяцы держаться, ожидая… ожидая чего?

Только что они потеряли последний канал связи с МКС соответственно и с лунной базой. Сторожевые кораб-ли пришельцев, так и ни разу не зафиксированные радарами уничтожали все активные передающие спутники. МКС пока была не уничтожена только потому, что вела одностороннюю связь на прием. Так, по крайней мере, диагностировал передающий комплекс отсюда — они покинули ЦУП из-за невозможности работы систем в холо-де. Даже там люди не смогли обезопасить центру управления полетами от, казалось бы обычного мороза, обер-нувшегося настоящим врагом. Кто бы мог предположить, что нужно неоднократно дублировать системы отопле-ния в ЦУПе?

Надежда, сперва витавшая насчет «Лунаса» растаяла с последней уничтоженной передающей орбитальной станцией. Хотя там знали, что от них просят. Да, именно просят, не приказывают и были готовы исполнить долг, но последнюю команду они должны получить с Земли… Сигнала отсюда, с планеты они не получат — нечем отправить приказ…

Земля замерзала. Руководитель космическими полетами остался не удел, ожидая атаки из той области, к которой он имел непосредственное отношение. Это походило как на капитана без корабля. Еще проще — сапожник без сапог…

Андрей Павлович доедал второе, картошку-пюре с котлетами, когда он и Анна Валерьевна почувствовали легкую вибрацию стен, пола.

— Что это такое, Андрюша? — обеспокоенно спросила Анна Валерьевна, с тревогой оглядываясь, словно ища причину, засевшую в стыках металлических стен.

— Не знаю — мы глубоко под землей. Никаких тектонических сдвижек в этой области Среднего Урала не мо-жет, не должно быть…

Договорить он не успел, рефлекторно выставив руки вперед — отстраненно ощущая, что летит… В следую-щий миг больно ударился руками и головой о переборку.

Земля ходила ходуном, под потолком ревела сирена тревоги, но никто ничего не говорил и не сообщал, заня-тый собственным спасением от увечий. Тряска и гул не спадали, наоборот, усиливались. Амплитуда толчков росла с геометрической прогрессией. Суханский только сжался в углу, его жена, преодолевая вибрацию и толчки, подползла к нему. Рефлекторно он обнял ее.

Так, обнимая друг друга и пытаясь удержаться на подпрыгивающем полу, они ожидали конца этой свисто-пляски. Но, казалось, она только усиливалась, приближалась. Внутреннее чувство кричало о приближавшейся опасности, а не о ее удалении.

Погас свет, неслышный в общем громе раздался скрип переклинившей двери, намертво перекосившейся в пазах.

В полной темноте, ничего не видя и оглохнув от низкого гула они не видели как прогнулась десятисантимет-ровая стальная плита потолка, боковая стенка чуть меньшей толщины… затем, как бы завершая последний ак-корд потолок смялся, поддаваясь чудовищному напору тверди земли снаружи и соприкоснулся с полом…

В узкой, менее сантиметра щели протекла алая теплая кровь раздавленных людей…

Никто на правительственной базе так и не смог понять и определить, что послужило подвижкой почвы, унич-тожившей многомиллионное, кажущееся нерушимое сооружение-бункер.

Некому было видеть снаружи и ощущать вблизи от некоей точки района Среднего Урала неожиданную высо-кую плюсовую температуру и вгрызавшееся в горы синее пламя, идущее сверху, из черни космоса. Через некото-рое время горячий очаг на поверхности был разметан холодом во все стороны, представив на обозрение оплав-ленные! горы, застывающий на глазах текущий недавно камень…

Централизованная власть теряла нити управления, погибая под ударами пришельцев, децентрализующих эту активно пытающуюся что-то противопоставить информационную сеть, засекая их и уничтожая ударами с орби-ты. Это был уже какой-то новый шаг в действиях захватчиков, но все меньше оставалось в живых людей, зада-вавшихся вопросами и анализирующих их поступки…

Целыми оставались секретные военные объекты, вообще не ведущие переговоры. Или законсервированные части… Все остальное, что подпадало под категорию активного радиообмена уничтожалось. Основное население погибло или было на грани смерти. Значит, подают признаки целевого управления только военные объекты.

Патрульный катер прекратил атаку выделенной активной области исходящих эфирных сигналов с этого участка планеты.

Своими чуткими приборами, зафиксировав прекращение любых радиосигналов аборигенов и отслеживая продолжавшуюся некоторое время тектоническую подвижку почвы, которая дорушит какое-либо подземное долговременное сооружение землян, корабль продолжал дрейф на орбите…

* * *

Горшенин сидел на табуретке перед доисторической буржуйкой и неотрывно глядел на блики огня, прогляды-вавшие из-за прикрытой створки. Справа невдалеке в неярких отсветах, отбрасываемого печкой спала Вика, на-крытая двумя одеялами поверх шубы, в которой она приехала и которые они ни на секунду не снимали. Слева… слева лежали продукты, те, что смогли собрать наверху, в частном доме Лепиных.

Они вот уже четвертые сутки сидели здесь после приезда в город. Именно сидели, ожидая смерти, да-да, смерти последних жителей, не нашедших приемлемой конуры для продления жизни. К этому их подвигли кон-такты с людьми в первый день приезда. Сейчас они ждали чужой смерти, подспудно понимая, что вместе выжить легче, но… та позиция, которой решили придерживаться остатки людей не оставляла надежды на сплоченное выживание. Приходилось ждать, затаившись как крысы, пока возможная угроза от себе подобных самоустранит-ся…

…Надпись на знаке «Новосибирск» говорила, что они уже дома, только что преодолели мифическую черту города, но никаких огней, света фар ехавших машин не было — просто знак, за ним неизвестность, в которой при-дется приспосабливаться и выживать. Они почти не разговаривала по дороге, оглушенные трагедией. Солдаты к тому же чувствовали неприязнь Сергея и старались не разговаривать с ним, только когда он что-нибудь спраши-вал у одного или другого конкретно. Да и его жена, его жена, Вика… Благодаря ей они не поубивали друг друга там… но и она тоже отделывалась скупыми фразами, но того злобного огня в глазах, как у мужа не было.

Вообще все четверо не знали, что их ждет впереди, в будущем, какой бы длины ни было это будущее. Они не строили никаких планов, тем более общих. У них была одна цель — город. Что и как они будут делать дальше — не обсуждалось. Какое-то направление дальнейших действий озвучил Сергей перед въездом сказав, чтобы они довезли до их дома. Улицу он не назвал, за него это сделала Вика, потом добросят до дома родителей Вики и все, они свободны.

«Чтоб глаза мои вас не видели», — под конец буркнул он, поправив автомат между ног.

Сидевший на заднем сиденье Олег Романов, как представился он, только бросил на него осторожный взгляд, перевел на Игоря, поймал его взгляд и опустил глаза — ему было страшно: дом? Дома он уже не увидит. Москва далеко, а где они остановятся, найдут ли родственником Куликова, неизвестно.

— Так, приготовились, въезжаем — если кто-то выскакивает на дорогу или останавливает машину — останавливаемся и расстреливаем! — произнес сидевший с краю Сергей, когда машина миновала переезд. Мимо промелькнула темная, частично затемненная с выбитыми стеклами будка стрелочника. Впереди, где-то далеко впереди все же были отблески огней, но уж очень далекие и слабые.

— Так сразу и стрелять? — переспросил водитель, уже имевший на счету одну человеческую жизнь — водителя танка — и как данность встретил это сообщение.

— Да! Ничего путного они не скажут — будут просить, это в лучшем случае, а в обычном начнут угрожать. Так что лучше не давать им времени подготовиться к отпору, а сразу врезать по рогам! — ответил Сергей.

— Но нам все равно надо будет останавливаться, чтобы открыть двери и стрелять! — не унимался Игорь.

— На месте будем разбираться. Проще вообще не останавливаться. Но если подобие баррикады… В общем, разберемся на месте.

— Ладно.

Притихший, мертвый город выглядывал в свете фар, вначале прикрывая ужасы катастрофы, затем, как бы собираясь с силами и смелее показывая вначале редкие закоченевшие фигуры. По мере проезда перекрестка на Учительскую появились десятки тел, частью припорошенные снегом, а в основном просто лежавшие в тех позах и местах, в каких их застала смерть. Заиндевевшие, сверкающие в лучах фар белые лица отражали раз и навсегда не стаявший снег со щек, лбов, глаз. Скрюченные пальцы порой вообще без перчаток, а может уже после смерти снятые другими, непокрытые шапками головы, застегнутые или наоборот распахнутые полы шуб, какого-то совсем уж необычного тряпья поверх другой одежды… На всех странное выражение лиц, как бы во-прошающих: «И это происходит со мной?!»

Взгляд, пока насытившийся видом открытой смерти бегает по темным окнам домов, пытаясь выискать при-знаки живой человеческой активности, но натыкается на разбитые окна… Смерть и холод проник в эти жилища, вначале остудив, а затем переморозив системы отопления. И так во многих квартирах.

Сергей представлял, как метались тогда аварийные службы, устраняя, пытаясь устранять одно за одним по-вреждения тепловых сетей, но не успевая и наверняка придя к единому решению или просто единоначально, сей-час не важно, начали отключать обреченные, уже обреченные дома, затем улицы, кварталы от ТЭЦ, в которых уже явно испытывался недостаток горячей воды, застывавшей бурыми наплывами технической воды на улицах. Один из таких наплывов они только что переехали. Здесь, похоже, вылилась не одна сотня кубометров воды… У края моря-катка наполовину вмерз труп человека, чуть в стороне еще и еще…

Заиндевевшие машины покрыты белым налетом снега и изморози. По большей части автомобили стояли у обочин, но некоторые поперек дороги там, где их застала поломка или просто заглох двигатель и его хозяин не смог завести. Это были обыденные ситуации с машинами, но были и носящие катастрофический характер — перевернутые, столкнувшиеся, иногда с замершими пассажирами и водителями внутри они безмолвно показывали-рассказывали о трагедии, приключившейся с ними.

Еще другая категория имела более ярко выраженные последствия аварий — здесь даже изморозь не могла скрыть в свете фар последствия вспыхивавшего на короткий промежуток времени пожара. Обгоревшие, почер-невшие остовы машин, столкнувшиеся, перевернувшиеся или просто стоящие в стороне — все они застыли, вмерзли в лед безмолвными деталями к декорациям ужасного представления, главную роль в котором играли трупы, трупы и трупы, при приближении к площади Калинина устилавшие тротуар, пешеходные переходы, про-сто лежавшие в самых разных нелепых позах. Везде.

Мертвые окна домов, выбитые стекла, свисающие оборванные провода, в некоторых местах соприкоснове-ния с огнеопасными компонентами очертившие свое деяние черным обугленным орнаментом и ветер, тихий, еле слышный звук ветра, витавшего между улицами разносил заунывную песнь смерти, воспевая ее нечувствитель-ные к холодам и все треволнениям прелести, зовя и маня к себе новые жертвы… Все подобные следы вышедшей из-под контроля стихии и ее последствий были частично прикрыты небольшим количеством снега.

«Странно, у нас там его намело намного больше!» — пришло сравнение Сергею.

— И что, это везде так? — спросила Вика, глядя на все эти последствия отсутствия Солнца в небе.

— Не думаю — вон, посмотрите в сторону площади Ленина — там еще горят огни, — воскликнул Игорь, остано-вив машину, не закончив полукруг по площади. — Поедем туда? Правда, поворот налево запрещен!

— Ха-ха-ха! — неожиданно рассмеялся… Сергей! — Нет, туда к людям мы с Викой, по крайней мере, не поедем. Когда нас высадите, езжайте хоть куда, а сейчас давай туда, где намечена первая контрольная точка.

…Подъезжая к их дому, они уже чувствовали беду, смертельную рану, нанесенную природой и отсутствием людей.

Дом стоял темным изваянием без каких-либо огней в окнах. В некоторых разбиты стекла. Уже зная ответ, Сергей все же указал въезд во внутренний дворик, предупредив, чтобы полностью не въезжал, а остановился… Вот, стоп! Все давай назад. Он увидел все, что было нужно — стекло в кухне их квартиры отсутствовало. Больше ничего не нужно знать, — подумал он, встретившись с взглядом Вики.

Сдав назад и начав выворачивать влево, увидели впереди три фигуры. Живые фигуры! «Камаз» остановился и пока Куликов переключал передачу, пассажирское стекло вдруг подернулось мелкой стекой трещин — в них стреляли и пуля только что взвизгнула слева от головы Сергея.

— От сука! Сейчас погоди! — с каким-то злорадством натянув на лицо респиратор — их у вояк оказалось не-сколько и два из них солдаты предложили им, чтобы не заморозить легкие — он открыл дверь и вывалился на улицу, перед этим крикнув: — Вика, на пол! На пол!

Перекувыркнулся, как видел раньше в фильмах — получилось так себе, но на первый раз сойдет, направил автомат в ту сторону. В свете фар машины приметил одну фигуру, бегущую вдоль противоположного края доро-ги.

— Сейчас-сейчас! — приговаривал он, присев и прицеливаясь по слабому отражению, ловя фигуру в прицел. То, что он целится в живого человека, его нисколько не тревожило и в душе ничего не перевернулось — нечему было переворачиваться, мир и так перетряхнут сверху донизу; его тревожило одно — успеть подстрелить этого и не потерять в темноте второго, залегшего впереди по эту сторону улицы. Бегущий человек, на ходу стрелявший в них на миг попал в прицел, и Сергей нажал спуск — «Калашников» ответил очередью, ушедшей вверх и в сторо-ну. — Учтем! — произнес Горшенин. Еще больше он учел тот факт, что магазин был заряжен, наверное, каждой третьей трассирующей пулей, что облегчало визуальную подправку стрельбы. Поэтому следующую короткую, да, короткую очередь, чтобы ствол не уводило вверх, он провел мастерски, сразу срезав человека. Тот охнул, так ему показалось, и свалился, враз затихнув, но Горшенин уже не смотрел в ту сторону, почему-то решив — он мертв, нацеливаясь вперед.

— Минус один, — как ни в чем не бывало, прошептал Сергей.

По-пластунски перебираясь вправо, увидел присевшего, чего-то выжидающего — это вторая цель. Сергей за-мер, как в тире совмещая прицельную планку с мушкой, подспудно отмечая, что противник его не видит, частич-но ослепленный светом фар. К тому же наверняка глаза людей уже больше привыкли к темноте, свыкаясь с тем-нотой мира, поэтому яркий свет ему только на руку.

Почти слившаяся в темнотой фигура, но, все же, выделявшаяся на более светлом фоне снега в прицеле. Плав-ный спуск, дробный звук короткой очереди дернувшегося автомата, след трассера, закончившегося в теле напав-шего, и тело замерло. Так, где третий?

Тут откуда-то сзади и сверху прогремело несколько коротких очередей и возглас Вики:

— Есть, Сереж, я сняла третьего!

Оглянувшись на нее, только подумал: «М-да, я тебя не узнаю!», а вслух произнес:

— Я ж сказал тебе залечь?!

— Я тоже должна уметь стрелять! Чтобы защищать тебя, когда ты будешь спать, — пояснила она, — поехали дальше.

— Погоди, сейчас обыщу — боеприпасы нужны!

— Давай, только быстро! Я прикрою! — недолго раздумывала Вика.

«Вот это правильно!» — метнувшись вперед, пригибаясь и настороженно всматриваясь в ночь, подумал он.

Вскоре приблизился ко второму убитому, по счету. Так-с, этот вообще без ничего! Пошли к другому. Здесь ему повезло больше — охотничье ружье. Какая модель, он не знал, так никогда не интересовался охотой, да и стрельбой вообще, но это оружие и он жестко, без какого-либо содрогания от прикосновения к мертвому, хоть и убитому женой вырвал из пока еще теплых рук дробовик. Сноровисто, аж сам удивился своим действиям, обша-рил карманы лежавшего, нашел какую-то коробку в левом кармане, вытащил. Ага, патроны. Засунул к себе в карман. Быстро пробежал к своей первой жертве.

Тут неувязочка — кажется, жив. Откинув в сторону охотничью берданку, взялся за автомат, но раненый вос-кликнул:

— Не убивай! Кха-кха… Просто хотели разжиться патронами, едой, погреться… Машина ведь… не повезло, промашка…кха-кха, явно очередь попала в легкие.

Без какого-то интереса выслушав смертельно раненого — кто ему проведет операцию? — Сергей молча, наклонился и вырвал из руки пистолет, кажется ПМ. Также молча опустился на колени и как просто вещь, сам поражаясь своему равнодушию, обшарил человека. Нашел россыпь патронов, ссыпал себе в карман. Тот что-то говорил, просил, но ему было все равно, сейчас все равно. Потом, может быть он и начнет более мягко относится к противнику-человеку. Если противник к тому времени будет жив или он сам будет жив. Неважно!

— Живи, — под конец, поднимаясь на ноги, произнес Сергей, — если сможешь!

— Не бросай… кха… меня.

— Ты мне не нужен, — и развернулся, отбросив мысли о человеке, направляясь к «Камазу». Возле него, у бам-пера стояла Вика. Олег висел на открытой двери — блин, военный тоже мне! Встал в открытую. А, недолго оста-лось. — Никого не зацепило? Ну и отлично. Все, едем, дальше.

Уже подъехав к дому Лепиных и остановившись, он, немного подумав и вспомнив кое-что, протянул дробо-вик Романову вместе с вытащенной пачкой патронов к ним:

— Бери, пригодятся!

Тот только посмотрел на Сергея, ничего не ответил, поняв, что не стоит спрашивать, все уже решено, протя-нул руку и взял ружье и патроны.

— А вы куда? — вдруг спросил водитель. — Ну, где осядете?

— А тебе зачем? — враз встрепенулся, насторожившись, Сергей.

— Да вон, в том доме попробуем переждать ночь. Когда-нибудь она кончится же? — ответила Вика, не обращая внимания на вскинувшегося на нее Сергея.

К тому же пока они приближались к городу, Сергей вкратце рассказал, что и почему происходит в мире и чего, возможно, стоит ожидать от инопланетян.

Вдруг он, сам от себя не ожидая, сказал:

— Если станет хреново или никого дома не найдете — приезжайте. Кто знает, может у нас всех судьба вместе подохнуть, если ночь не кончится. — Немного подумал, добавил, смягчаясь. — Я без шуток — во всем мире рядом только вы и остались более-менее знакомые нам, так что если мы найдем стоящее жилье в подвале дома Викиных родителей, то там наверняка будет место не замерзнуть и вам. Приезжайте, повторяюсь, если будет совсем херово! Пошли, Викуль.

— Может, мы подождем? Вдруг дом разрушен — поедем с нами к нам?

— Нет, ребята, — произнесла Вика, — я не хочу больше никуда ездить. Сергей прав — если впереди не полу-читься, то такова воля божья. Удачи! — спокойным равнодушным голосом закончила она, направляясь за развер-нувшимся мужем.

Машина уехала, гул двигателя смолк вдали.

— Пойдем.

…Как две бестелесные тени они проникли в дом.

Ничего здесь не было разбито, не повреждено, но жуткий холод заставлял их быстрее искать убежища. Они подняли крышку на полу во второе, подвальное помещение и в свете фонаря Сергей спустился, обследуя ее…

Сейчас он с усмешкой вспомнил, как разжигали буржуйку — ворох приготовленных старых газет, горка коло-тых дров рядом. Снятые варежки и сразу замерзавшие пальцы лихорадочно достают спичку из здесь же лежав-шего коробка… Чирк, чирк… Загорается пламя спички… Бумага нехотя загорается, разгорается, начинает жадно бежать дальше… Робкие язычки пламени осторожно, трепетно обхватывают один край коры березы, пробуя ее на вкус, нагревают одну сторону бересты. Та начинает дымится, краснеет и…загорается. Постепенно усиливается гул в печи… тяга растет. Почему-то стоя здесь перед древней, но такой родной и начинающей источать живительное тепло печкой, уже щекочущей щеки, если приблизиться к огню Вика и Сергей интуитивно почувствовали стремление жить…

Он вспоминал, как вдвоем стаскивали задубевшие подушки, одеяла, два матраца сюда — с матрацами вышла настоящая возня, чтобы их, полностью затвердевших спустить вниз — сюда же переместилось все, что могло не-сти тепло и отгородить от холода: ковры, платья, старые джинсы, тряпки, вообще весь материал. Пока он укла-дывал матрацы, Вика собирала продукты, складывая их горкой перед входом в подвал…

С помощью гвоздей и молотка, также найденного здесь он кое-как прибил три ковра, скрывая за ними ледяные стены погреба, пока Вика поддерживала края… Затем они ждали, ждали и ждали, пока тепло начнет прогревать сам воздух, не стены, воздух…

Сейчас было хорошо — матрацы отошли от мороза… окружающий воздух +100 — поистине жара, по сравне-нию с -870 на улице. Сергей побаивался только того, что случайный прохожий, ну надо же, прохожий! почувст-вует дым и направится сюда. Нет, убить он сможет, проверено, но если их будет несколько? А они-то как кроли-ки — спрятались в подвале. Вика ответила, что при таком морозе… никого не будет. К тому же здесь Сергей на-шел тайник с оружием, о котором даже Вика, родная дочь Павла Христофоровича, пусть земля ему будет пухом, не знала.

— Это что такое? — изумленно спросила она, когда увидела, как открылась целая стена, которую Сергей вна-чале отказался укрывать ковром. Теперь поняла, почему…

Когда опустилась скрытая плита, в свете фонарика появился закрепленный на специальном ложе-подставке «АКМ» с четырьмя магазинами к нему, два из которых были заряжены и еще одна коробка с патронами. Чуть пониже находился оптический прицел к автомату. Над автоматом расположилась снайперская винтовка СВДС, емкость магазина 10 патронов. Дальше на стенде висели два ПМ, один СР-1 «Гюрза» — ко всем пистолетам при-лагались дополнительные магазины, патроны. Осколочные гранаты двух типов Ф-1 и РГД-5 были сложены в ряд внизу. В центре был расположен гранатомет РШГ-1 (реактивная штурмовая граната), не последняя модель, но от того не менее грозное оружие с десятью снарядами к нему; без этого никак, подполковник Лепин явно питал нежные чувства к этому виду оружия. Были здесь и прибор ночного видения и Цейсовский морской бинокль. Дальше шло противорадиационное оборудование: правда оно заключалось только в образе трех противогазов с банками фильтрующих элементов и двух комплектов ОЗК (общевойсковой защитный костюм).

«Целый склад! И зачем ему это было нужно? — подумал Горшенин, — как бы то ни было, все очень кстати».

— Понимаешь, что это? — вслух спросил ее Сергей, потрогав все оружие, взяв пистолет «Гюрза» в руки.

— Пистолет, — не поняла его вопроса Вика.

— Да нет, я не о том, я имею в виду все вооружение. Это наш второй этап шанса выживания.

— А первый — это не замерзнуть, — продолжила Горшенина.

— Да, солнышко. Давай, буду обучать и показывать, что и как!

— Я уже умею стрелять!

— Я это знаю, но хочу удостовериться, что ты сможешь любое оружие, которое здесь находиться, сама об-служить и использовать по предназначению…

…Она оказалась толковой ученицей. По крайней мере, собрать, разобрать и зарядить автомат, пистолет и снайперскую винтовку. Ха, ей почему-то понравилась винтовка, просто глаз не могла отвести от нее. Ее руки так и тянулись к ней, и она уже через пару часов могла сама, выучив и набив немного синяков на пальцах управлять-ся ею. С гранатометом и с простыми гранатами было посложнее — теорию она поняла, но сомневалась, что смо-жет далеко забросить гранату, тем более устоять при отдаче выстрела гранатомета…

Сейчас, глядя на рдеющие угли, он вспомнил — Вика сказала, где лежит запас угля, помимо дров, которые они сейчас не жгли, сберегая их на случай разжигания костра — как вчера она заснула на посту. Тогда он проснулся как от толчка, во сне ощутив, что тепло перестало греть лицо… Разжег без проблем — так что, глядя на угли, он вдруг почувствовал голод и повернулся к углу, где были сложены собранные в доме замороженные продукты. Сыр, масло, хлеб, да-да, хлеб, найдя его на кухне в хлебнице Вика не хотела и брать, рассказав ему об этом, когда сносила сюда найденные продукты, «но хлеб же отойдет и станет обычный хлебом! Неси его!» — приказал он.

После этого она даже приволокла пельмени, манты, вообще все, что после казуса с хлебом являлась едой, в любом виде. В общем, того, что он боялся — голода здесь не было, сложнее оказалось с водой и… с туалетом, особенно для Вики. В эстетичном отношении. Хоть они и были мужем и женой и тайн друг у друга не было, но личная гигиена и справление нужды дело личное… но не выходить же на мороз?! Простынешь и все, лечить не-кому и нечем! Он мужчина, и ему все же проще.

Они обговорили и решили оборудовать туалет здесь же в углу. Звук струи об ведро был, в общем-то, обыч-ным в том мире звуком, но знать, что означает этот звук, к тому же в другом углу сидит жена и слышит… При-мерно тоже наверняка чувствует она, когда…, - думал Сергей в эти мучительные моменты.

Они нашли пластмассовое ведро с крышкой… так что каждый раз выносить на улицу его не требовалось. И это хорошо — Сергей с каждым разом чувствовал прокрадывавшийся к нему под шубу, свитера мороз. Он конста-тировал, что несмотря на постоянно горевшую печку и их нахождение возле нее он, да и она, значит, начинают замерзать — организм не обманешь и держа его в состоянии постоянного, небольшого холода он незаметно для тебя отдает собственные резервы, затем наступает момент, когда наступает переохлаждение. Следующим этапом будет сон, поверхностное незаметное проваливание в спасительное небытие, сладкие объятия крепкого сна, после которого ты не проснешься. Эта мысль как током ударила Сергея, пока он искал глазами, чтобы съесть, вернее, чтобы сперва положить ближе к печке, растопить ее теплом, чтобы… чтобы, черт, одни условности! Да чтобы не сразу чувствовать в желудке холод от съеденной пищи и отдать как можно меньше тепла тела для начала химической реакции расщепления холодных продуктов, которые, в конечном счете, обязаны согреть тебя.

На глаза попалась отдельная кучка замороженных продуктов, небрежно прикрытая старым пальто, из-под одного угла которой выглянула пачка пельменей. Эх, хорошо съесть бы горячих пельменей! И не нужно ждать, когда еда внутри тебя согреется, а наоборот дополнительно согреет тебя. Стоп! А что для этого нужно? Нужна вода, простая вода, кипяток! Но именно с водой проблемы — она есть, но присутствует в ином физическом со-стоянии — в виде снега. Ну и что? Можно растопить на печке, вскипятить и сварить ГОРЯЧИХ пельменей.

«Но, — колебался в нерешительности Сергей, — придется потратить дополнительную горсть угля! Ну и фиг с ним! Можно подохнуть от медленного холода с неприятным чувством в животе, но и на сытый желудок тоже, ощущая как там бурлит горячая реакция! Разница есть. А когда ты сыт — помирать враз как-то не хочется и голо-ва начинает лучше соображать, чтобы еще сделать, чтобы выжить?! Только придется ждать, пока растает снег, а его потребуется намного больше, чем объем, хотя бы вот этой кастрюли. А куда спешить?»

Желая сделать Вике приятный сюрприз, он осторожно встал на колени, повернулся к ней, накрыл ее с головой пальто, на что она только сонно сморщила носик, взял помойное ведро — что в пустую-то ходить наверх? — два других чистых и начал подниматься по лестнице. Приготовившись, собрался с духом и открыл люк. Быстро-быстро поднялся наверх. Также споро захлопнул его. Медленно и глубоко дыша, чтобы не задохнуться от медленно поступавшего не столь ледяного воздуха сквозь респиратор и как кажется уже разряженного вышел на улицу. Быстро набрал два ведра снега, уплотнил снег, еще раз набрал… еще раз уплотнил и так до тех пор, пока они не будут наполнены доверху. Полные. Напоследок глянул вокруг. Тишина, мертвая тишина!

«Вот именно что мертвая тишина!» — подумал и уж совсем некстати глянул в небо, так, просто так — подсоз-нание послало этот сигнал-команду: вдруг часть небосвода начнет освещаться хоть маленьким светом Солнца? — но там все как обычно — многочисленные иглы далеких звезд, почти совсем исчезнувший серп стареющей фазы Луны. Орнамент Солнца сейчас не виден полностью, скрытый козырьком соседнего дома, но он там, никуда не делся. Направился вниз, к тому же щеки стало стягивать от мороза, да и глаза слезиться — холод буквально вытя-гивал влагу из человека.

Так же споро попал вниз. Прислушался. Вроде бы спит. Еще тише, как будто совершая что-то неприличное, наполнил кастрюлю снегом и поставил ее на верхнюю часть подобия плиты печки. Зашипели, смолкли звуки мгновенно растаявших снежинок снаружи кастрюли. Затем Сергей поставил оба ведра со снегом с обратной стороны печки — пусть тает. Сам сел на табуретку, повернулся, осторожно снял с лица Вики пальто — она опять повела носом, как-то совсем по-детски шмыгнула им и вновь расслабилась…

— Вика! Виковка?! Вставай, кушать готово. Родная, просыпайся. Вика! Подъем!! — почему-то испугался Сер-гей, громко крикнув.

Та шелохнулась, рефлекторно сжалась на звук резкого голоса и открыла глаза, не совершая других движений — ну совсем инстинкт самосохранения у животных, когда то застигнуто врасплох во сне, но уже проснувшееся и быстро-быстро решает оптимальное в данной ситуации последующее свое решение. Так и здесь.

— Проснулась? Вставай, я пельмени сварил! Горячие! — гордо, словно совершил геройский поступок сказал улыбнувшийся и наклонившийся к ней Сергей, сразу же поцелованный Викой.

Это было первое проявление той, постепенно забываемой ласки, которая раньше предшествовала следовав-шими за ними бурными чувствами, а сейчас просто благодарность и заинтересованность этим пробуждением, в котором явно что-то другое, помимо сухой еды и тоскливого созерцания огней буржуйки. Да и горячая еда, это… такое необычное ощущение пищи на нёбе!!!

«Время лечит», — как говорили древние.

У них было очень много свободного времени и каждый по-своему переживал, в тысячный раз вспоминая со-бытия той страшной ночи, горящий дом, танк, виновник смерти… Солдат из воинской части гражданской оборо-ны, кстати, не вернулись к ним, значит два варианта — либо нашли своих и остались там, либо… либо их уже нет в живых. Да и не все ли равно?

Так что они сидели и смотрели на огонь, перебирая в уме медленные, тяжелые и тягучие мысли о родных, о мире, вскользь о пришельцах, из-за которых весь привычный мир людей рухнул, об армии и всех связанных с нею казалось бы новейших разработок науки, внедряемых в первую очередь в армию, которые оказались далеко не совершенными и теперь виделись жалкими потугами человечества противостоять до сих пор так и не вышед-ших даже на прямой огневой контакт с человечеством захватчиков.

Они не знали, что многие секретные бункеры уничтожены инопланетянами, но это, опять же, были контакты односторонние, когда враг видит тебя, а ты только догадываешься о его присутствии. И он диктует условия тебе, не могущему ничего сделать. Ужасно и несправедливо. Несправедливо…, а существуют ли между расами подоб-ное понятие? Кто сильнее, тот и прав — вот основной критерий, по которому наверняка происходит деление сту-пеней развития цивилизаций там, в неподдающихся осознанию космических далях.

— …Пельмени? — приподнимаясь и садясь, произнесла Вика, наблюдая за успокоившимся, «А чего он всполо-шился?» мужем, ложкой начавшего вылавливать пельмени в глубокую тарелку.

— Вика, соли не нашел — будем надеяться, что пельменницы в свое время не жалели соли на тесто и фарш.

— Да все равно! — возбужденно сглатывая слюну, ответила она, с горящим взором наблюдая за его такими неторопливыми движениями «Что он так долго копается?» — Где моя ложка?

В ответ он расхохотался…

С этого дня они ели манты, вареники, чебуреки. Чебуреки оказались не очень вкусными.

«Ну, надо же, — тогда еще поддела его Вика, — невкусные! Зато горячие!»

Так прошло несколько дней.

Каждый раз, выходя на улицу, Сергей втайне ожидал изменения условий в природе, мерзнувшей уже при температуре -980. Можно сказать сто градусов минуса — уже все равно десять градусов туда или сюда. Дышать, совершая даже такие медленные движения было трудно — легкие разрывались от недостатка воздуха, пытаясь втянуть побольше воздуха сквозь респиратор. В голове в эти моменты сквозила одна-единственная мысль: «Сни-ми респиратор и вдохни всей грудью»! Тут же другой, здравый голос, пока успешно преобладающий с инстинк-том выживания говорил: «Да, вдохни, вдохни и через неделю помрешь от воспаления легких!»

Поэтому Сергей — только он выходил наверх, не разрешая Вике рисковать на морозе — находясь здесь, ста-рался двигаться еще медленнее, выравнивая дыхание, глубоко, но медленно дыша… Со стороны это, наверное, выглядело сюрреалистическим видением — человек медленно, очень медленно как какой-то зомби движется в одну сторону, окутываемый облачком выдыхаемого пара, значит не мертвец, но живой еще человек, что-то дела-ет наверху, стоит недолго на месте, подняв голову вверх, затем опускает ее и также неторопливо — это-то на ужасном морозе! идет к двери темного, промерзшего, в длинной шубе игл снега со всех сторон дома и скрывается в еще большей сгущающейся там темноте коридора.

…Однажды красная полоска в армейском термометре, который он всегда оставлял на подоконнике у входа в их убежище в свете фонаря, уперлась в нижнюю планку-черту, которая обозначала температуру в -1050. Он только пожал плечами — уже все равно, света не будет и потепления, значит тоже. Что-то он не додумал в действиях инопланетян. Или может они ждут до последнего? Раз вот они еще живы, в общем-то, у поверхности, буквально в четырех метрах от ее края, наверняка перед своей необычной атакой пришельцы оценили все возможности человечества и до сих пор ждут, пока последние представители цивилизации замерзнут.

— Что ж, в этой новой интерпретации что-то есть, — почем-то вслух вымолвил Сергей, направляясь с помой-ным ведром к двери, хотя знал, что нельзя говорить на морозе, теряя силы и сбивая дыхание с ритма.

Держа правой рукой фонарик, он опустил его отражателем вниз и вставил в оттопыренный карман, освобож-дая руку, чтобы открыть дверь. Замерзшая ручка не опустилась вниз, да он и не пытался сделать это — язычок внутри двери давно замерз в убранном положении, и дверь просто-напросто прикрывалась им, почти точно, с некоторым усилием входя в пазы: от низкой температуры стояк перекосило. Поэтому он просто потянул на себя ручку и замер…

Не ожидая от этого мира больше ничего хорошего, сердце встревожено скакнуло в груди…

«Лунас».

Лунная поверхность, всегда одной и той же стороной направленная на Землю сейчас находилась в той фазе, которую люди называли новолунием. Море Дождей и кратер Пифей располагались в центре лунного диска и здесь сейчас господствовали ночь и холод, доходящий до -1700. Условия были точь-в-точь как в момент того драматичного для цивилизации солнечного затмения — Луна выходила на теоретически ту же линию противо-стояния между Землей и Солнцем и самую близкую дистанцию до конуса, держащего планету в постоянной тени.

Достигая почти двухсотой отметки ниже нуля здесь, астронавты все же не знали и не прочувствовали тех ужасов холодной смерти при полной, не сменяющейся ночи людей, в большей части не имеющих надлежащего укрытия. Они догадывались о тех климатических изменений, которые вот уже двадцать девять дней ведут Землю к новому ледниковому периоду. Они имели только ту информацию, конкретно их касающуюся, все остальные крохи данных они получили простыми дополнениями к сообщениям операторов связи, от себя добавлявших о событиях на планете. Затем, после передачи МКС, в конце сообщения они получили вторичный строгий приказ, как то: «…прослушивание эфира с вашей стороны должно проводиться только в пассивном режиме и только на прием. Пришельцы начали отстреливать активные орбитальные станции…».

С тех пор МКС не выходила на связь — то ли была уничтожена, то ли сама перешла в пассивный режим. Чле-ны экспедиции с каждым днем склонялись к первой версии, но… молчали, отказывая себе в искушении выйти в эфир и просто попросить информации о близких.

Токарев и его заместитель «Лунаса-6» Бейли оповестили команду о новом положении по поводу связи, пре-дупредив, что нарушение и самовольный выход в эфир повлечет за собой строгое наказание. Так что теперь они просто ждали, когда Луна выйдет в ближайшую точку пространства.

— Господа, через тридцать два часа Луна займет оптимальное пространственное положение между Землей и конусом для старта «Клипера», — начал речь Максим Токарев, до этого обсудив, несколько напряженно с Полом то, что тот должен остаться и принять командование… а чем? Остатками базы? Нет не базы, он должен… Вот теперь они и должны выбрать тех, кто остается, так как все уже знали, что именно просила от них Земля, а кто полетит. — Вы все в курсе, но повторюсь: космический шатлл «Клипер» попытается, да, попытается сделать то, что не удалось грузовому кораблю «Прогресс М-15МП», уничтоженному на курсе к конусу. Как просчитали спе-циалисты на Земле, противник контролирует космическое пространство у Земли, вернее, предполагается, что гипотетические корабли-перехватчики находятся на околоземной орбите и уничтожают все активно-передающие станции. Они также отслеживают пространство до конуса, но хочется надеяться, что только отслеживают, оставаясь на орбите, предваряя возможно новые попытки людей запустить еще один корабль-взрывчатку. Нас просили не выходить в эфир по одной простой причине — чтобы о нас если и не забыли, то не придавали нашему присутствию стратегического значения вероятной угрозе конусу. Кажется, нас перестали воспринимать в расчет. Для чего я это говорю, все уже знают — мы должны попытаться уничтожить конус. Да, есть мнение на Земле, что это может оттянуть, но не устранить второго конуса, но акцентирую ваше внимание на том, что какой бы ни была техническая сторона развития инопланетян, сооружение таких размеров требует затрат. Этот фактор не берем во внимание, может быть у них навалом сырья и времени. Самый главный фактор в нашей ситуации время. Мы не знаем, как долго будет продолжаться это положение. Может завтра кончится, мо-жет через месяц, может быть и никогда. Но вот именно этого месяца у нас и нет — полученный прогноз неутешителен и так как связи с Землей нет вот уже девятый день, мы имеем только предположительный температурный график на планете. Даже с учетом самых оптимистичных предположений сейчас на Земле, это самые оптимистичные предположения, минус девяносто градусов! — на этом месте Токарев выдержал паузу, собираясь с самым главным сообщением, но его задержку поняли по-другому и Фрэнк Олсен, бортинженер корабля, спросил:

— Командир, хорошо, мы уничтожим конус, выиграем время, на Земле спадут холода, но, это же, временный фактор — прибудет другой конус и…

— Ты можешь что-то предложить взамен? Предлагай! У Земли нет больше других альтернатив, понимаешь? Нет! Мы ничего больше не можем ИМ противопоставить. Можно просто сидеть здесь и смотреть, как замерзает наш мир — запасов воздуха хватит еще на четыре месяца, еды поменьше, но можно растянуть — но можно попы-таться дать возможность… Да, продлить агонию человечеству или дать шанс наземным силам придумать что-нибудь еще, не знаю что! Лично я просто сидеть и ждать не хочу — есть план: приблизиться на минимально воз-можную дистанцию до конуса и…, - здесь он еще раз замолчал.

Ему на помощь поспел Пол:

— На «Клипере» нет ядерного заряда, какой был на «Прогрессе М-15МП», но нужный компонент у нас есть — это реактор «Лунаса».

— Да-да-да, — только и ответил, кивая в такт своим словам Эстер Виртс, — я так и знал. Командир, мы все это уже знали — говорите прямо: кто войдет в команду последнего рейса? И когда начнем подготовку? Все знают, что вначале нужно спустить с орбиты челночный аппарат, загрузить на него реактор, да и места на нем при хорошем раскладе, без реактора на четверых. Судя по габаритам реакторного блока, в челнок смогут поместиться два, максимум три человека. Один из них вы, кто другой? Или другие? Мы тут все уже между собой обсуждали — все готовы лететь, так как один человек не успеет одновременно корректировать полет и активировать самодельную бомбу. Не все ли равно где умирать — здесь или там, у конуса? Говорите смело, командир, мы готовы.

— Да, спасибо Виртс, — кивнул Максим, — раз жребий тянуть не будем, так как никого не неволим, то летит Фрэнк Олсен и Борис Колесников. Оба названных специалиста помогут в случае какого-либо сбоя программы или отказа системы попытаться быстро устранить неисправность. За старшего остается Пол Бейли. Вы, Пол, должны проследить и сделать несколько копий всех событий, что мы наблюдали с самого начала затмения, так сказать для будущих потомков, если они будут. Может быть, на Земле за это время найдут какие-то иные реше-ния для предотвращения создания подобной ситуации сейчас… В общем, время еще есть и мы с вами обсудим места, где спрятать эти записи на поверхности. И спрятать так, чтобы только человеческий мозг мог логично до-думать, где они лежат и найти их, — и уже снова обращаясь ко всем, — если у нас получится, то у вас будет шанс продолжать жить здесь, фотоэлементы снова смогут ловить лучи Солнца. Черт, что я говорю…?

Все понимали, что остающиеся просто оттягивают свою смерть, отмеренную рамками продуктов питания и самого главного, воздуха. Средства доставить их на Землю, пусть даже обледеневшую уже не будет, вернее, с Земли. Если и произвести запуск другого шаттла… мечты, мечты, одни мечты.

…Они направились к севшему дистанционно посаженному челночному аппарату, при помощи лунохода везя радиоактивный блок-контейнер, отсоединенный от системы, которая уже питалась от аккумуляторов станции. Все ненужные приборы, да и само освещение внутри отключено, чтобы ха! продлить, опять же смерть остаю-щихся, должных зафиксировать результаты полета «Клипера-2».

Остающиеся и отбывающие уже попрощались внутри базы. Все они были мужчинами, отобранные для этой опасной работы в космосе и слова сейчас не требовались. Они попросту шли рядом, мысленно прощаясь друг с другом.

Небольшой контейнер, всего-навсего цилиндр восьмидесяти сантиметров в длину и тридцать в диаметре со всеми предосторожностями был укреплен во внутреннем пассажирском отсеке. Настал томительный момент.

— Мужики, команда «Лунаса-6» — мне было приятно возглавлять экспедицию, укомплектованную высоко-профессиональными специалистами, отправившуюся на изучение космического пространства, но силы космоса, неведомые нам по-своему распорядились нашими жизнями, жизнями всей планеты. Пусть наш путь, каким бы коротким ни был, будет не зря и Солнце снова воссияет! Так хочется в это надеяться! Вы будете свидетелями — получилось у нас или нет! Все, прощайте!

Несколько похлопываний по шлемам друг друга, короткие прощальные фразы и остающиеся отошли на безо-пасное расстояние. С этого момента радиосвязь запрещалась. Дальше улетающие предоставлены сами себе.

Вот прошла пара минут, еще одна и внизу челнока вспыхнуло слабое пламя воспламенившейся первой пор-ции топлива. Буквально через две секунды в полном вакууме пламя набрало мощь и челночный курьер, доста-вивший и забравший с лунной поверхности не один десяток людей уже шести экспедиций медленно, величаво, как будто прощаясь с остающимися да и с самой поверхностью оторвался от стартового стола. Он никогда боль-ше не произведет посадки, не будет парить на орбите пристыкованным к ОЛС, сейчас уже прошедшей точку над базой и удалявшейся от них.

Вскоре яркая точка уменьшилась в размерах, слилась с яркостью свечения далеких звезд и вообще исчезла на общем фоне звезд.

— Все! — только и произнес Петр Кудрявцев.

Никто не ответил, продолжая смотреть в небо…

Связка «Клипер-2» и сама станция плыли над Луной. Автоматика отслеживала и проверяла все параметры систем. Вот по цепям прошелся сигнал и одна визуальная внешняя камера нацелился в определенную точку про-странства. Сфокусировалась… Внутри началась посекундная фильтрация получаемого меняющегося изображе-ния. Вскоре через пятнадцать минут обработка прекратилась — челночный аппарат, шестьдесят минут назад ушедший вниз на посадку возвращался…

— …Так, осторожно отсоединяем и выносим…, - отдавал распоряжения Токарев.

Когда ОЛС пересекла границу терминатора и вошла в зону освещения обратной, стороны спутника на «Кли-пере» все было готово. Закрепленный в грузовом отсеке реактор «Лунаса» после некоторого переподключения сейчас представлял ядерный заряд, мощностью в пять килотонн. Мало, по сравнению с зарядом «Прогресса», но как подсчитали ученые, вполне достаточно для пробоя хотя бы одного края конуса, остальное доделает давление солнечного света. Вот для этого они и отправлялись в неизвестность. С борта «Клипера-2» своеобразная бомба не будет запущена — они сами были камикадзе, управляя бомбой.

— Проверка двигательной установки, — произнес Токарев — по регламенту положено вслух дублировать свои же действия, чтобы голосовая команда осталась записанной в черном ящике, и утопил клавишу начала теста.

Олсен, выполняя обязанности второго пилота, проверял другие системы шаттла. Вскоре пришли доклады от всех задействованных и второстепенных систем. Все было в норме.

— Принято, — подытожил Максим, одновременно выводя на главный монитор предварительно рекомендуемый курс.

На дисплее были схематично изображены Луна снизу и конус сверху. На орбите Луны сияла зеленая точка — это их «Клипер». Сам спутник двигался на экране в направлении конуса. От «Клипера-2» к конусу шла все боль-ше и больше преломляясь зеленая пунктирная линия.

Токарев приложил палец к монитору, пододвинул часть изображения Луны к середине и быстро убрал палец. Снова прижал и опять убрал его — сразу же этот участок приблизился, вытесняя все вокруг, детализируясь. Стали видны детали старта, вернее, цифры, расположенные полукругом в точке начала самостоятельного движения шаттла. Здесь были скорость, вектор направления. В скобках у показателей скорости дано тяговое усилие, необходимое для достижения нужной скорости бокового скольжения, ни больше ни меньше, а четко указанное. Подобные показания цифр выше по хорде давали общую картину, для чего это было рекомендовано — здесь показатели были чуть выше начального, судя по цифрам пройденной дистанции и временного показателя, не очень существенно отличались. И так почти вплоть до конуса.

Только на последнем отрезке предлагался полный тяговый импульс. Из всего предложенного курса явствова-ло, что «Клипер» будет постепенно, как бы ненароком ускорять движение, по касательной приближаться к цели, пытаясь сбить с толку корабли пришельцев или что там находится на орбите Земли и контролирует это пространство. Когда уже самому глупому будет ясно, куда движется с черепашьей скоростью объект, но тут-то и придется поспешать.

— Пятиминутная готовность.

Бежали секунды, под ними проплывала частично освещенная поверхность Луны. Солнечный серп резал кромку конуса, бросая обедненный, урезанный свет. Сидя слева Токарев скосил глаза, смотря вниз, но перед гла-зами стояла не лунная местность, а залитая солнечный светом зеленая лужайка перед домом. Яркая и теплая картина былых дней. К ним, к Токаревым частенько собирались друзья, у них проводили большинство семейных мероприятий…

«Как бы хотелось вновь оказаться там, забыть хоть на время эту пустоту, вечный мрак», — думал он, но вот от воспоминаний отвлек таймер. «Все, пора, пришло время выполнить подвиг, только его последствия они не уви-дят. Хм, увидят! Там, на небесах все видно. Ладно, хватит, сантиментов!»

— Начинаем отстыковку. Герметичность переходного тамбура?

— В норме, закрыто.

— Отсоединение от энергетической установки станции.

— Есть…, отключено, перешли на внутренний источник питания.

— Разжать зажимы причальной фермы.

— Выполнятся. Выполнено.

Все, они уже отстыкованы. Несколько команд на клавиатуре и несколько корректорных выбросов огня из носовых и кормовых нижних контуров-дюз послали «Клпиер-2» слабым толчком в сторону от ОЛС. Визуально наблюдающий за самим процессом отхода от станции Олсен подтвердил успешный отход. Последний родной, человеческий дом-станция на глазах стала сминаться, уменьшаться в размерах, но пока продолжала плыть параллельно их кораблю.

— Произвожу первичный разгонный импульс на десяти процентах тяги.

Легкий толчок ощутили все. К тому же Фрэнк подтвердил начало движения:

— Станция уплывает назад. Наблюдаю успешный визуальный набор скорости относительно…

Через полчаса диск Луны ушел в сторону; зрительно уменьшился в размерах. «Клипер», судя по показаниям приборов пространственной ориентации, точно шел по графику и по предварительно проложенному курсу, со-блюдая все остальные параметры полета. Еще через час древний спутник уменьшился до размера теннисного мячика.

Великий, грозный, величественный и жестокий космос окружил шаттл. Далекие звезды заглядывали в иллю-минаторы, бросая осторожные взгляды-лучи в ответ на смотрящих в окружающую пустоту астронавтов. Но не радостное предвкушение чего-то нового, попытки заглянуть за необычную завесу перед ними и явившую им чу-до читалось на лицах людей, а настороженное, тревожное чувство опасности и одновременно решимости проти-востоять угрозе.

Максим никуда не глазел — все что нужно, было подсвечено узким серпом света с правой стороны того, что скрыло нестерпимой силы лик Солнца, дарующий и могущий отобрать саму жизнь одновременно.

— До цели двести тысяч километров, — произнес он, — Боря, проверь еще раз активность зарядного устройства.

— Есть, — ответил тот и повернувшись к панели, замер, — пойду, схожу сам в грузовой отсек, проверю еще раз крепление и контактную группу.

— Давай, но не задерживайся.

— Хорошо.

Нажав клавишу открытия переходного тамбура в грузовой отсек, Борис скрылся за закрывшейся створкой…

Все здесь было в порядке, он это знал изначально, но… ему было страшно, и он хотел напоследок побыть один, хоть несколько минут. Осознавать, что тебя скоро, буквально через полчаса или еще того меньше не станет, это… это, к этому нельзя подготовиться, привыкнуть, что ли.

Он просто заплакал…

Через пять минут программист вернулся на свое место сзади командира и Олсена:

— Сейчас проведу диагностику системы, а так все в порядке, — произнес он и опустил голову к монитору, чтоб его лица не было видно.

Максим все понял с самого начала, промолчал. Каждый готовится к… как может, черт его дери! И если это вообще возможно.

— Боря, если тест положителен, активируй устройство. Через десять минут последний, полный разгон — потом времени не будет. Если нас подорвут раньше, хотелось бы чтобы распад ядер урана нанес хоть какой-то вред конусу.

— Да, я понял, — кивнул тот. Через минуту, — все, заряд активен, командир…Э-э…

— Да Боря, да! Замыкай предреле — обратной дороги не будет. Я не хочу давать им ни малейшего шанса с нашей стороны. Пусть пытаются каким-либо иным методом блокировать заряд — они же наверняка поняли, что мы посылали предыдущими кораблями. Замыкай, Борь.

— Все, заряд активен…

…- Настает момент истины, мужики. Простите, если что кому не так сказал. С вами приятно было рабо-тать… Все, время. Начинаю пятисекундный отсчет до полной тяги, — произнес Максим, одновременно переводя управление на ручное. Конус уже наплывал, занимая половину общего вида впереди и ошибиться, пусть даже на несколько градусов было невозможно, но он хотел сам направить шаттл-торпеду во врага. — Пять, четыре, три, два, один, ноль!!! Полная тяга!

Олсен решительно перевел рычаг общего ускорителя в крайнее верхнее положение, одновременно чувствуя, как его вжала в кресло сила и продолжала давить.

Космос впереди, звезды начали подрагивать, пытаясь метнуться с пути разгоняющегося ярким факелом ко-рабля, идущего на таран… но послушный твердой руке пилота шаттл держал курс. Токарев успевал поглядывать на скачкообразно увеличивавшуюся скорость, на увеличивавшуюся перегрузку, достигшую уже 8G и продолжавшую деление за делением переползать к цифре 9 и дальше. Запищал датчик определения большой массы впереди по курсу следования, включился компьютер шаттла, предлагавшего изменить курс, но сразу же смолк после щелчка переключателя Фрэнком.

Взвизгнул и смолк радар облучения внешним излучением.

— Есть, на нас обратили внимание, — глухим голосом произнес Олсен.

— Еще немного, еще немного, — как будто не слыша его, ответил Максим, стискивая зубы.

Колесников, сжатый в кресле перегрузками сам еще больше вжался вовнутрь, ожидая какого-то внешнего воздействия инопланетного оружия, но… Пока ничего, они еще живы, еще живы. Пришла одна, две, пять секунд.

— Взрывай! — заорал командир, увидев что-то такое впереди, отчего принял решение раннего подрыва заряда.

— Мамочка! Я не хочу умирать! — прошептал трясущимися губами молодой космонавт, протягивая руку к кла-више ввода.

— Взрывай!!!

Тут что-то ударило в шаттл.

«Клипер» вздрогнул всем корпусом. В первый миг появилось ощущение стремительного бокового скольжения под воздействием какой-то неодолимой силы, схватившей и начавшей куда-то тянуть корабль. Звезды понеслись по кругу в боковых иллюминаторах.

— Ну, нет, хватит командовать и управлять нами, распоряжаться нашими жизнями! Мы сами, гады, это уме-ем!!! — вдруг крикнул Борис и с силой вдавил клавишу…

«Лунас»

Они подспудно ждали яркой вспышки, душа ждала этого, но мозг понимал, что они находятся на обратной стороне Луны. Вспышку увидят, но только ее отголоски, расходящиеся по краям диска Луны краев в виде стре-мительных гамма-квантов.

И все же они ждали этого мига, застыв в напряженном ожидании, но момент свечения пришел неожиданно. Смазанный свет вспышки притушил на несколько секунд звезды, светящие в Северной и Северно-Восточной части горизонта Луны, затем она стало спадать, приобретая все тот же черный цвет, почти тот же оттенок… или кажется? Обман зрения? Нет, свет не исчез полностью, он… он… он нарастает, сила свечения прибывает с каж-дой миллисекундой! Это не последствия, не постэффект ядерного взрыва…

— У них получилось! Получилось!! — закричал, кажется, Кудрявцев.

Да, действительно, Солнце начинает усиливать… Стоп! Сам себя мысленно стукнув по лбу, Бейли вперил взгляд туда, где должна находится Земля… и он ее увидел.

— Смотрите, Земля, я ее вижу! — срывающимся, дрожащим от пока неверия голосом в произошедшее крикнул он.

Легкое светлое пятно в пространстве указывало точные координаты Земли, выглядывавшей как видение из потустороннего мира, как испуганный, сжавшийся в углу напроказничавший ребенок. Родная планета вначале медленно, затем все быстрее, но неравномерно, кусками начала принимать и частично отражать впервые за месяц коснувшиеся ее лучи Солнца.

«Видимо солнечное давление рвет конус в разных участках», — уже как ученый подумал Бейли.

Постепенно появилось знакомое закругление горизонта планеты, побежало вниз и вверх, расширяя свои гра-ницы; «значит, правая сторона конуса уже наполовину сгорела или, а… без разницы, что с ней происходит!» И вот вся планета вышла из затемнения.

Они с жадностью смотрели на нее, отмечая видимые изменения, коснувшиеся только шапок материков, теперь полностью белых. Вообще сейчас преобладал белый цвет, цвет мороза.

— Там жуткий холод! Грейся, грейся, отогревайся! — как ребенок сам с собой разговаривал Пол, не слушая остальных.

Сперва было молчание, затем оно переросло в восторженный рев:

— Вот вам ублюдки — нате, выкусите, уроды яйцеголовые…

«Почему яйцеголовые? А, не важно!»

— Скоро Земля оттает, и мы вас вздернем, козлы плешивые…

— Ого-го!!!

Первый вал эмоций стих, и заместитель командира шестой экспедиции повысил голос, перекрывая последние возгласы:

— Они отдали свои жизни, чтобы этот голубой шар снова ярко светился в космосе! Почтим их память минутой молчании, господа…, - затем спросил, адресуя астрономам: — Командир просил запротоколировать все собы-тия. Петр, Виртс, у вас все работает?

Сразу наступила тишина.

— Да, наведение было выставлено на Землю… Сейчас проверю…, - и убежал к монитору возле входного шлюза базы. — Да фокус правильно нацелен, запись ведется с самого начала, — наконец, раздалось в наушниках удовлетворенное пыхтение Виртса.

— Ну и отлично, — враз уставшим голосом произнес Пол, — нужно открыть панели фотоэлементов — через де-сять дней мы сможем полностью ловить свет Солнца… Петр, Виртс, занимайтесь аппаратурой. Гленн, пошли вовнутрь, нужно подготовить всю информацию по нашим исследованиям и вот этому.

Пока была куча работы и это хорошо — мысли на какое-то время не будут заняты мыслями о смерти через четыре месяца. Это максимальный срок. Может их не станет еще раньше, а пока нужно работать…

Камчатка.

Черная шубка песца являлась плохим маскировочным средством на белом снегу. Зверь не успел отреагиро-вать на пришедшую неожиданно раннюю и суровую зиму, вернее, не успел отреагировать его метаболизм защитного рефлекса. Сейчас только хвост и кончики ушей начали белеть. Правда и врагов, как и потенциальной пищи осталось мало — не от кого прятаться и не на кого охотиться. Инстинкт говорил песцу спрятаться от мороза в нору и ждать тепла, что он сейчас и делал, но вот другое чувство говорило, что грядет, уже наступила перемена, хорошая перемена вокруг, но нужно немного подождать, хоть голод все ощутимее занимает мысли зверя, настойчивее толкая на необдуманный поступок.

И эту положительную перемену песец хотел посмотреть, одновременно борясь с самим собой. Он уже два дня не выходил на охоту, еще дольше не ел, но жажда напоследок узнать, что изменилось, подтолкнуло зверька вы-глянуть наружу, в ужасный мороз.

Правда, наружу он выставил только кончик мордочки и замер, прислушиваясь к внутреннему чувству само-сохранения, понимая, что видят глаза, но все же… Далеко на горизонте восходил свет, который, как обычно не-сет живительное тепло. Вот это зверь и хотел проверить. Несколько времени поглядев на расплывавшуюся обыч-ную зарю на горизонте, песец нырнул обратно.

Все вставало на круги своя, природа, немного поигравшись климатом образумилась. Зверь начал с нетерпением ждать, когда спадет ужасный мороз и можно будет выйти на охоту. Если силы останутся, а они все уходили. И уходили очень быстро. Внутренний предел организма был достигнут и давно перешел рубеж физического истощения.

Все теперь зависело от начавшего свою работу тепла. Как скоро оно поборет этот холод.

…и замер на пороге, щурясь от непривычно яркого дневного света!

Это было как рождение — яркий-яркий свет, подспудная радость от ждущего тебя целого мира, теплого, доб-рого. Теплые, мягкие голоса кого-то, явно долго и с любовью ждавшие твоего прихода в светлый мир любви и радости.

Примерно такая же волна ассоциативных ощущений коснулась Сергея, стоявшего на жутком морозе с закры-тыми глазами, подставлявшего лицо лучам Солнца, ощущая их легкое, приятное прикосновение к коже. Сквозь плотно закрытые веки он видел розовый фон, постепенно предоставляя глазам привыкнуть к свету. Вот он ре-шился и начал приоткрывать глаза, перед этим опустив голову к земле. Как ярко-то все же! Еще постояв, чувст-вуя, как начинает замерзать окинул, наконец, полным взором все вокруг.

Зима, самая обычная зима. Обычная. Снег. Нет, не совсем — вокруг странная тишина, в следующий миг наве-вающая гнетущее и уже несмываемое ощущение опасности, катастрофы. Не слышно привычных звуков: гула машин на дорогах, голосов соседей и просто прохожих. Нет, наконец, запахов, сопутствующих активной повсе-дневной деятельности человека и лая, такого знакомого и порой надоедливого собак, дворовых и бездомных.

Кругом тишина, тревожная тишина. Даже в небе нет активности — ни говоря о пролетающих патрульных вер-толетах МЧС, ГАИ, самых обычных воробьев нет. Вспомнив о птицах, Сергей опустил голову, ища на снегу их следы, любые следы, но… опустившийся белый саван вокруг не был нарушен ничьими следами. Ничьи лапы, ноги не потревожили снег, не оставили на нем следов. Стоп, не совсем так: есть следы, есть, но… это его собст-венные. И только…

«Двадцатое сентября. Почти месяц длилась ночь! Еще дольше будет оттаивать Земля, его город. А-а! Какое там оттаивать?! Через месяц наступит настоящая, положенная временами года зима! Боже мой! — промелькнула тревожная мысль, но чувство радости распирало его, и он сразу нашел смягчающие обстоятельства. — У Земли будет месяц осенней поры. Бабье лето сейчас идет или наступит, а может и уже прошло, черт его знает, но, по крайней мере, таких убивающих все живое холодов не будет — если зима будет держаться тридцати-сорока градусов, а может и ниже, так это просто рай, жара!»

Тут до него дошло, что он один радуется Солнцу! А Вика?

Спешно развернувшись, направился вниз. Уже захлопнув крышку люка над головой, сорвал респиратор, шарф, скрывающий пол-лица, натянутый до глаз и крикнул смотрящей на него жене:

— Вставай, собирайся!

— Куда? Что случилось? — встревожено спросила она, приподнимаясь с кровати и машинально протягивая руку к стоявшему в углу «Калашникову» — вид отчего-то возбужденного, радостного, что ли, или кажется, вида Сергея навеял тревогу. А чего еще можно ожидать сейчас?

Рассмеявшись, счастливо рассмеявшись, увидев ее реакцию, он снова громко, теперь точно радостно повто-рил:

— Вставай-вставай! Пойдем на улицу, погуляем, покажу тебе кое-что!

— Что там? — уже заинтересованно и с отступающей тревогой от сердца спрашивала Вика, глазами ища шапку, респиратор, ага, вот респиратор, — респиратор брать?

— Да, пока он еще нужен, — ну ничего от нее не скроешь!

— Сережа! Это…это правда?!!! — с засветившимися глазами переспросила она, уже зная ответ, но желающая еще раз услышать…

— Да, Викуль!!! Да! Да!! Да!!! Мы дождались дня!!!

…Когда глаза привыкли к обычному свету дня они, почти замерзнув на морозе, наконец, вернулись вниз, где предусмотрительный Сергей перед выходом бросил пару горстей угля в буржуйку. Он знал, что продрогнут на-верху, так как будут до последнего смотреть все вокруг при свете дня.

— Каков дальнейший план? — уже оживленно, с уже забытыми нотками радости в голосе спросила Вика, когда они спустились вниз и обступили, греясь печку.

— Какой-какой — ждем повышение температуры! Больше ничего!

— Ну, примерно, сколько ждать? — уже капризно приставая, спросила она.

Поняв, что нужно отвечать, подумал, сопоставляя все ему известное, ответил:

— Думаю, две недели минимум — к тому времени температура должна повыситься до минус пятидесяти, хо-лодно, конечно…

«Ну, ничего, подождем! Подождем! А через месяц вообще будет тридцать, — как говорит Сережа, — жизнь налаживается. Все будет хорошо. Только…»

Вдруг Вика всхлипнула, шмыгнула носом и заплакала, повалившись головой на его плечо.

Он все понял.

Враз лицо напряглось — перед глазами снова встали лица родных. Время не повернешь вспять и ничего не подправишь в ходе событий истории, а как бы хотелось это сделать! Вот этот мир начинает поднимать голову навстречу Солнцу, теплу, кстати, он не хотел даже думать пока, что там произошло, в космосе: действия инопла-нетян привели к этому или все же силам обороны Земли удалось взорвать конус? Не важно, главное появилась передышка. Как долго она продлиться, он не знал, но отодвинув в дальний уголок сознания все еще яркие воспо-минания той страшной ночи, Сергей начал планировать их дальнейшие действия.

По мере проработки плана глаза все чаще останавливались на висевшем стенде оружии. В первое время мир будет жестоким. Люди будут рвать друг друга на части, из глотки вырывая кусок пищи, дополнительную одеж-ду… Да все, буквально все, принадлежащее другому, уподобляясь животным. Что ж, он готов к этому…

 

Глава 1.

Глав-координирующий стар-тактический аналитик Свейнинг стоял у края сфероидального обзорного купо-ла, как обычно, когда продумывал важный шаг.

К нему поступило сообщение из системы СОЛ9, окраинный рукав Галактики 236567/47/9 ПР12. Неожиданно правая бровь дрогнула, взметнувшись вверх, что означало удивление, когда он вник в суть сообщения: они недо-оценили местную расу на выбранной планете. Ей удалось уничтожить инженерный объект 1263/23 ДОРТС по-сле нескольких попыток, тем самым прекратив выполнение плана «ровная линия» освобождение планеты от расы людей.

С учетом докладной срейтера Дайниса, предлагавшего начать вторую часть операции на полтора дера раньше, так как планета быстрее прошла срок подготовки, и этой внесенной поправкой людей Свейнинг решал, как поступить дальше.

Он вернулся к вычислениям. После получения окончательного результата, откинулся в кресле. Точнейшие вычисления, с учетом временного фактора, в данных условиях не сильно расходящиеся с общим планом и после получения ответа-отказа-рекомендации-лебезения перед столь важной особой на предварительную заявку более раннего использования активной группы реагирования (выделяемый Корпус Активного Реагирования — КАР) из главного стратегического резерва префектората в условиях тяжелого положения на фронтах и т. д. и т. п. он решил оставить сроки как есть. Больше ранее заявленного состава войск ставка дать не могла; почему планирование операций на вновь осваиваемых планетах и являлось долгосрочным тщательным планированием, тем более запрос Свейнинга нес обычный статус. Он мог, конечно, использовать высокий приоритет своего запроса, но… он был жестоким и умным, а не самонадеянным галактером, понимающим степень важности тех или иных факторов и редко использовавшим свое положение в обществе.

«Что же, ничего катастрофичного не произошло, — подумал он. — Нужно только усилить поиски зон скопле-ния оставшихся людей, их и возможные центры управления военным потенциалом».

Этот зондаж ПК(патрульные катера) уже вели и нанесли семь точечных ударов по планете, по местам, выявленным местам расположения подземных баз, как явствует из перехваченных людских сообщений. Вообще эта раса вот так просто, без каких-либо мер кодировки и глушения сигналов передачи распространяет любые данные, самую, какую ни есть информацию о себе. Правда, эти особые точки выживания и управления войсками имели некоторые повышенные меры секретности, но вычислить их по еле заметному остаточному излучению радиопередач с помощью тонкой аппаратуры, проводящий поиск по иным параметрам не заняло очень много времени. Теперь этих центров на планете пока больше не выявлено. Надо усилить контроль… На всякий случай…

«Лунас»

…Мерно вспыхивал красный датчик общего разряда батареи. Оставалось менее 8 %. Скоро внутри базы будет властвовать вселенский холод, замрут системы циркуляции воздуха… Да и все системы жизнеобеспечения комплекса.

Они просто ждали, надеялись, что успеют: успеет ли выйти в нужный ракурс сам спутник и лучи Солнца кос-нуться раскрытых лепестков фотоэлементов, наполняя преобразованной энергией батареи «Лунаса»? Курьез положения и ситуации: если успеют, то наличие энергии оттягивало агонию астронавтов, которых не могла спасти Земля, такая близкая, желанная, вот уже десятый день жадно впитывавшая — так им отсюда казалось и хотелось верить, да так оно и было — все то тепло, которое она отдала в пространство.

С каждым днем поверхность Земли уже не отбрасывала в космос острые белые льдинки-засветки замершей природы и постепенно приобретала свои обычные оттенки.

Говорить ни о чем не хотелось, вся информация была собрана, заархивирована и спрятана в нескольких тай-никах. Петр Кудрявцев не спеша вышел из-за стола и сел возле иллюминатора. По его расчетам, это произойдет сейчас, но никого, кроме Виртса, как астронома почему-то не интересовало это событие — каждый занимался кто чем; кто спал, кто просто лежал, уставившись в потолок каюты.

— Есть! — раздался голос Петра.

Внутрь базы ворвался свет Солнца — закончилась первая четверть фазы Луны, растущей Луны, начав напол-нять батареи «Лунаса» первыми крохами энергии. Сигнал разряда сменился на зеленый, означая постепенное положительное насыщение аккумуляторов.

«Хм, мы четверо получили дополнительное время перед смертью, дополнительные мгновенья существова-ния», — равнодушно, а не радостно подытожил Пол Бейли, командир шестой лунной экспедиции, наверняка по-следней в этом веке.

Привычно плывущая по своей орбите и освещаемая Земля приходила в себя после, казалось бы, преддверия нового ледникового периода. Жадно впитывая тепло, она старалась побыстрее восстановить пошатнувшийся баланс в природе. Это ей удастся, но не сразу — потребуется несколько лет, чтобы уже сдвинувшиеся климатиче-ские и временные условия смен времен года вошли в свое обычное русло. Слишком раннее начало зимы в север-ном полушарии не могло не сказаться на приближающейся настоящей зиме: в этот год зима здесь будет сурова, так же как и летние месяцы в южном полушарии не столь жарки. Экологический баланс был нарушен, и планета отдала те излишки тепла, которые грозили ее жителям глобальным потеплением. Этот процесс войдет в норму и люди могут не бояться за через чур жгучее лето в ближайшем будущем. Если кто останется и будет следить за этими климатическими факторами.

«Второе октября две тысяча семнадцатого года, — вывел в дневнике надпись Сергей, — сегодня выходил на улицу. Конечно, холодно, но на душе тепло и радостно: температура воздуха минус семьдесят два градуса! Еще немного, подождать еще неделю и можно не бояться выходить на улицу!»…

«Поднимался сегодня в дом за аспирином и жаропонижающими — Вика простыла. Лекарства нашел. Не знаю, фармакологические свойства сохранились ли после таких холодов, но надеюсь, что да. Переживаю за нее. На улице минус пятьдесят шесть градусов. Тревожит тот фактор, что уже одиннадцатое октября — приход настоящей зимы никто не отменял. Только этим можно объяснить замедление процесса потепления».

«Пятнадцатое октября. Вике полегчало, на послезавтра наметил первую вылазку в соседний дом — продукты кончаются. На улице минус сорок шесть градусов — можно жить! Ура!»

Он начал вести дневник от нечего делать, зная, что никто это читать не будет. Никому из выживших, навер-няка не интересны переживания, которые они сами испытали и прочувствовали на собственной шкуре. Разве что потомкам. Ха, потомкам, их еще сделать надо и вырастить…

Вот такие мысли носились в голове, когда он предпринял первую вылазку. Выбрал именно день, так как наде-вать прибор ночного видения, гражданского образца, что было для всего арсенала подполковника Лепина не-обычно, не стал: все же он чувствовал дискомфорт от вида через оптику, интуитивно ожидая какого-либо движе-ния со стороны, которое ты не сразу заметишь боковым зрением. Хотя выйди в ночь можно в большей степени обезопасить себя от нежелательных встреч.

«Ничего, привыкну к нему», — решил под конец.

Сорокаградусный мороз Сергей встретил как теплое дуновение, хотя раньше бы кто бы сказал про него, мерзляка. Прикрыв за собой дверь, направился к ограде, вслушиваясь в скрип снега под ногами, единственный близкий слышимый звук живого человека. Выше на уровне крыши свистел ветер — как только началось очеред-ное, теперь уже потепление появившиеся теплые потоки воздуха сразу же рьяно бросились в атаку, заявляя о своих законных правах на летнее и осеннее время года.

Открыв калитку, звук собственных шагов исчез, растворившись в гуле ветра, метущего поземку по тротуару и дороге, на глазах заметаемой. Он постоял немного, подумал, куда ближе и все же направился к супермаркету «Пятерочка», хотя и знал, что крупные магазины наверняка разграблены давным-давно, но укоренившееся «а вдруг?» толкало туда.

По мере приближения чувство запустения гигантского магазина, выбитые стекла, покореженные и в некото-рых местах оторванные и теперь колышущиеся как какие-то флаги листы внешнего покрытия здания, заметенная плитка перед входом — все говорило о той же участи, которой постигла и хозяев комплекса.

Вот он приблизился со стороны близрасположенной десятиэтажки, с ее торца к стене «Пятерочки» и выставив и взведя «АКМ» осторожно выглянул в чернеющий проем трехэтажного здания. Ничего не обнаружил. Только гуляющий в темноте ветер был звуком внутри. Осмелев, проник внутрь, настороженно посматривая по сторонам, и оставляя следы на наметенном снегу на квадратных плитах супермаркета…

Ему мало повезло: создавалось ощущение, что здесь пронеслась Орда хана Мамая, — как любили они говорить в детстве.

Полки были пусты, буквально сметены ажиотажем и страхом скупавших, а под конец, наверное, просто хва-тавших продукты. То, что падало на пол в те минуты и умудрилось закатиться под открытые холодильные вит-рины, стоявшие до сих пор чинными рядами и теперь как бы виновато поглядывавшие на одинокого посетителя, не способные предложить ему свой ранее широкий ассортимент товаров как повседневной пищи, так и деликате-сов, то и стало добычей Сергея. А это несколько банок шпрот, один хортекс, отлично сохранился, между прочим, и палка сервелата! Просто чудо! Да, еще две счетверенные упаковки йогуртов. Может, там бы было и больше, но он не стал больше шарить в темноте. К тому же забыл захватить фонарик, решив, что на улице же день. Только вот электричество в супермаркете не работало!

Был еще один фактор, заставивший его свернуть поиски — здесь явно побывали после всего, намного позже после последних покупателей: в одном месте, во входе в складское помещение магазина, откуда вывозился на карах на поддонах товар заклинившие и закрытые массивные двери были… взорваны! Даже в отблесках редких лучей далеких окон он видел следы опалин, вывернувших двери вовнутрь. Одна створка вообще было не понять, на чем держалась — вывернутая под немыслимым углом, она явно была зажата чем-то с той стороны, что и не дало ей, в конечном счете, упасть.

К тому же тех, кто применил гранаты или гранатомет, а это или все те же военные или уже взявшиеся за ору-жие оставшиеся в живых жители, что почти одинаково нужно опасаться в равной мере. Они могли остаться тут, соорудив подобие подвального помещения комнату обогрева, не уходя от оставшихся продуктов питания. После этих мыслей у него не появилось желание встречаться с ними — они прекрасно выжили вдвоем и помогать и тем более обороняться от разнузданных людей, не было ни какого желания. Поэтому Сергей тихо, стараясь не созда-вать громкого шуму, могущего перекрыть витавшего меж стеллажей ветра, вышел на улицу и тем же маршрутом вернулся домой.

На следующий день он после обсуждения с Викой решил пройтись по квартирам.

«Это же воровство, в самом неприкрытом виде!» — в первый миг мелькнула у него мысль, но прекрасно по-нявшая жена резко оборвала его колебания:

— Мир изменился! Ушедшие из дому хозяева не вернуться, а те, что остались… Они не будут против — им уже все равно. И это безопаснее, чем лазить по магазинам. Хотя наверняка там никого и нет, но чем черт не шутит! А мы выжили, пережили самые ужасные морозы и имеем право на все, что осталось от прежнего мира. Мы доказа-ли своим существованием, что имеем права на все, что сейчас просто лежит и является просто средством для дальнейшего выживания, надежды на будущее.

В общем, это было несколько жестко с ее стороны, ее интерпретация, но… немного подумав, согласился с ее выводами — все правильно, они выжили и подобные им, также где-то пережидающие спад морозов создадут кос-тяк нового общества.

…В первую квартиру он вошел с некоторым чувством неловкости, правда, почти сразу растаявшим после вида замерших хозяев квартиры в спальне, закутавшихся в одеяла и так и дождавшихся прихода смерти. Он не стал смотреть, кто они, так как лиц не было видно. Здесь он нашел масло, сала, яйца, ветчину, наверное, ветчину, хлеб. Очень хорошо…

Осмелев, с помощью захваченной из дому монтажки вскрыл соседнюю деревянную дверь — дерево на том морозе промерзло до такой степени, что теперь так и не отойдя просто крошилось от легкого усилия вставленной в область замка и косяком двери монтажки. Вдобавок металл замка способствовал расслоению слоеного дерева двери, добавив изморозь, расширившую внутренние связи волокна.

Здесь никого не было, продуктов тоже мало. Следующая квартира — эти хозяева пытались использовать при-мусы, газовые переносные печки китайского производства, работающие от баллончиков газа. Они замерзли, все-го вероятнее, когда вылетело несколько окон от резкого перепада давления. Мороз в мгновенье ока нанес на внутренних стенах не сходящую узорную изморозь. Люди быстро замерзли. Сергей отметил, что область низкого давления опустилась на город неравномерно — глядя на эти блестевшие узоры-разводы снега на стенах, он стал припоминать подобную картину на некоторых домах, мимо которых ходил. Раньше он не обращал на это внимания, теперь перед глазами всплывали два рядом стоящих дома — один полностью в изморози, кристал-лах льда, другой обычный, темный, только с легким налетом припорошенного снега.

«М-да, я это объяснить не могу! Должно быть одинаково», — подумал он.

Последняя квартира на первом этаже приподнесла сюрприз: дверь была обледенелая, как будто кто-то поли-вал ее водой с этой стороны. Стекавшая вода замерзала потеками и широкой лужи у порога. В первый момент Сергей хотел развернуться и пойти на второй этаж, так как ломать обледенелую, с этаким дополнительным укреплением дверь не хотелось, но пробудившийся интерес ученого, хоть и в другой области, заставил его снова повернуться к ней. Странно, каким способом грелись в этой квартире? Это однозначно, что обогревались — весь этот лед, это последствия теплого воздуха с той стороны, постепенно молекула за молекулой наслаивавшиеся с этой стороны под воздействием стремительно опускавшейся температуры.

С этой дверью, оказавшейся, в общем-то, металлической — только снаружи она была обшита вагонкой — ему пришлось повозиться, но отступать он не стал, когда наткнулся на металл. К тому же до единственного замка, вернее до запорного язычка он добрался легко — также легко отогнул старый, тонкий металл косяка и уперся фомкой в заледеневший язычок. Усилие и замок легко поддался, уйдя вовнутрь…

…Войдя сюда, поразился мужеству его хозяев, с самого начало понявших, чем грозит это затмение, но у них, наверное, не было места, куда ехать.

«Дачи с погребом или еще чего-либо подобного явно не было», — подумал Сергей.

Они были молоды, как и они с Викой, но только рядом с ними, между ними лежало тело ребенка, которого родители грели до последнего, когда поняли, что все, они не смогут противостоять ломившемуся сквозь все щели, сквозь забитые досками и пробитые ватными одеялами, скатертями окнам лютому морозу. Эта однокомнатная квартира представляла подобие их погреба, стены которого также были укрыты покрывалами… всем, чтобы голые, промерзающие стены не контактировали с внутренним оберегаемым теплом. У этих могло бы и получить-ся, как у Горшениных, но… они находились все же на улице, дополнительного тепловой подушки в виде окру-жавших с пяти сторон земли — со всех боков и снизу — как у них не было. Они проиграли схватку, несмотря на хитроумную систему обогрева, придуманную мужчиной. По виду собранного агрегата ясно было, что тот дружил с техникой. Оригинальная буржуйка работала наверняка от газа и работала весьма успешно, тому подтверждение следы ледяных потеков, сплошь и рядом текущих из всех невидимых щелей соприкосновения с наружным воздухом. Что-то произошло с агрегатом. У главы семьи явно не хватило времени на устранение поломки — он бросил это занятие, по видимому, когда уже замерзал. У него не хватило сил забраться под одеяло к жене и ребенку, только доползти до них. Мороз быстро забрал эти молодые жизни…

От вида этой картины у Горшенина не хватило наглости обшаривать дом, к тому же он уже собрал достаточ-но, чтобы поесть несколько дней и потихоньку, боком вышел в коридор, на лестничную площадку. Осторожно прикрыл дверь и медленно стал спускаться, все еще переживая увиденное.

Поэтому, занятый хоть и не сильными угрызениями совести не сразу обратил внимание на какие-то шумы, звуки внизу. Первый тревожный сигнал, мелькнувший в голове от вида появившейся тени в открытой двери подъезда дома заставил его рефлекторно и от того резко остановиться, отчего он поскользнулся, выкинув левую руку с вещмешком к стене, пытаясь удержать равновесие. Получился громкий шаркающий звук.

— Он там! Я же говорил, что следы свежие! — раздался несильный, но напряженный голос.

Чувство тревоги и бешено застучавшее сердце заставило его броситься обратно наверх — кто бы ни был, его явно засекли и искали. С какими намерениями, показала следующая секунда — морозный воздух разорвал оди-ночный выстрел, и визг срикошетившей пули разнесся по подъезду:

— За ним, вперед!

Поднявшись до третьего этажа, Сергей замер, одновременно отбросив вещмешок, и передернул затвор. Этого неведомые преследователи не услышали, явно занятые осмотром его следов на первом этаже. Скрипнула дверь, взломанная им:

— Проверь квартиру, я наверх, он мог просто ломануться выше, сука! — раздался низкий голос.

И сразу торопливые шаги.

К этому времени Сергей уже занял позицию между пролетом третьего и четвертого этажа, присев и ожидая поднимавшихся, логично решив, что преследователи уверены в его незащищенности, бросившегося удирать. Те, уверенные в своем превосходстве и то, что они не одни, почти не скрываясь, бежали наверх. Это и сгубило пер-вого — поднимаясь и стараясь заглянуть между перилами выше, пытаясь определить, на каком он уже этаже, пер-вый не уделял должного внимания лестничным пролетом и поэтому не заметил притаившегося Сергея.

Почти сразу тот попал в прицел, да на такой дистанции и прицеливаться-то и не стоило — плавно, без угрызе-ний совести он коротко нажал спуск. Сухой треск автомата и голова просто взорвалась, разлетевшись кровавыми кусками по стене.

— А-укхс.

И все, глухой шлепок. Тело упало. Второй налетел на первого, все понял, попытался дать задний ход, даже не оборачиваясь и не ища затаившегося, но быстрое наведение ствола вниз и вторая короткая очередь.

— А, ссу-ка! Х…

Сразу же кто-то снизу открыл огонь вверх — пули засвистели, рикошетя и уходя вверх. Сергей инстинктивно сжался, ожидая, боли от попадания шальной трассы, но, тут же, опомнился и рванул вверх. Его шаги сразу услы-шали:

— Бля, он рядом! Не давайте ему пристреляться! — раздался крик кого-то снизу.

Сразу пули защелкали по стенам снова, но Сергей уже влетел на четвертый этаж и слава всевышнему! одна дверь была открыта. Не раздумывая, ворвался туда, но, тут же, остановился — черт, его же могут зажать здесь! Решение пришло мгновенно — рука опустилась в карман, нащупала Ф-1, рванула ее наружу, другая, уже опус-тившая на пол автомат, рванула чеку, и почти не целясь, он бросил ее вниз с таким расчетом, что она ударилась о правую стену лестничного перехода, срикошетила и полетела еще ниже.

Кто-то, явно военный или заметивший очертания гранаты заорал:

— Назад, б…!

Оглушительный грохот и визг осколков были притушены сразу же прикрытой Сергеем дверью. Переждав миг, он вывалился наружу и используя эффект неожиданности, глянул вниз. Никого не увидел, только какие-то подозрительные шорохи и сам удивляясь своей храбрости или может быть дозе адреналина, щедро вы-брошенной организмом в кровь ринулся вниз.

Фу, здесь каша — граната рванула между двумя телами, разорвав их на части. Кровь залила все стены. Не останавливаться! Вниз, быстрее вниз. Есть, еще один, пытается уползти.

— Н-не надо! — отхаркиваясь кровью, взахлеб произнес тот.

Короткий, очень короткий лай «Калашникова» и человек замер на месте, прошитый двумя, может и одной пулей. Горшенина бросило в пот. Не от вида убийства людей, нет: он лихорадочно передергивал затвор. Со вто-рой попытки перекосившийся патрон выскочил и звянькнул об пол. Этого-то он и боялся больше всего — на мо-розе оружие может отказать, но ничего, кажется, пронесло!

Перескакивая по три ступеньки, постоянно глядя вниз, он достиг выхода и остановился на пороге, чуть ли не силой заставляя себя выглянуть. Выглянул. Никого. По крайней мере, никого не видно. Более смело оглядел все в округе. Взгляд упал на следы. Тянуться из-за дома. Наверное, не стоит сразу выскакивать. Вернулся обратно, стараясь не шуметь, поднялся, нашел свой вещмешок — не пустому же, как с поджатым хвостом бежать? и начал снова спускаться.

Кажется, никого. Да, точно, никого. Он, похоже, всех уложил в подъезде. Идиоты, вломились все разом. Ясно, что это были не военные.

…Он без происшествий добрался до дома. Пока шел, ему не давала мысль о следах — его вычислили именно по следам, а как же дом? Хотя ветер заносит следы, но при толковом осмотре можно определить даже позавче-рашние равномерные углубления в припорошенном снеге. Здесь он уже ничего поделать не мог.

— Значит, как еще потеплеет нужно менять место квартировки, — подытожила Вика, выслушав опасения му-жа. — И вообще, по одному ходить становиться опасно — выжившие начинают вылезать из укромных мест, и на-чинается грызня, как у зверей, ей-богу!

— Ты, это, выздоровей сперва, потом решим, что делать дальше, — возразил Сергей, выкладывая добычу…

Двадцатое октября. На улице минус двадцать девять, можно сказать, жара, но на этой отметке температура, казалось, остановилась, по градусу поднимаясь. Чувствовался скорый приход ноября, а с ним настоящей зимы.

С той первой встречи с людьми Горшенины не выходили на улицу, ожидая еще потепления и обсуждая вари-анты смены места жительства. Хотя первый ажиотаж от встречи у Сергея прошел и с каждым днем он все больше утверждался в мысли, что таких команд осталось раз, два и обчелся, поэтому вынес предложение никуда не двигаться, а обустроить это жилище до весны — где им сейчас искать новое жилье в преддверии новой зимы? Передышки не будет! И где его в их положении искать: в другом подземелье или, наоборот, на самом верхнем этаже любой многоэтажки? Они могут обезопасить себя от нападок снизу — это если у нападающих не будет гранатометов. И то долго не смогут продержаться. Это нужно натаскать кучу дров, продуктов… А если ударят еще морозы? Пусть даже под сорок, приятного все равно мало, а здесь уже более-менее привычно. Все основное есть под рукой.

— Господи! — вымолвила Вика, — ну почему остатки людей не могут объединиться и попытаться сообща пе-режить зимние месяцы? Почему мы грыземся как волки?

— Потому что некому организовать людей. Не осталось главенствующих структур, военных, — на этом месте он запнулся, но продолжил. — Нет, уже нет централизованной власти, Викуль.

Поэтому еще раз осмыслив все, решили никуда не дергаться.

— Правда, нет воды помыться, — вставила Вика, на что он только вздохнул — да, это была проблема, но пока держится относительное тепло можно подумать о сооружении дополнительной печки, на которой можно согреть побольше воды.

Будет больше тепла и… вон в том углу можно устроить какое-то подобие умывальника. А если хорошенько натопить, то вообще разовый душ. Банька была бы сейчас самый раз. Баня. Баня!

— Вика, у тебя же здесь своя баня!

— Да, есть и что?

— Как что? Давай ее растопим? Дрова есть.

— А как же маскировка? Дым же будет виден?!

— А мы растопим печь к вечеру, дров много не буду кидать, чтобы огонь и искры из трубы не летели!

— Хм, это долго ждать придется, пока прогреется, — усомнилась она, но по ее виду было видно — она согласна.

— Ну и что? Я буду хоть всю ночь топить, днем высплюсь, пока ты будешь охранять сон любимого! — азартно констатировал их решение. — Пойду, посмотрю, что там есть.

— Я с тобой! Все равно я лучше знаю, что где лежит.

— Пошли.

Кажется, их мероприятие удастся — дрова они знали, где лежат, вода, м-да, придется много натаскать снега… Вот этим он сейчас и займется.

— Я буду помогать тебе!

— Лучше за дорогой смотри — вдруг кто появиться, — предложил ухмыльнувшийся Сергей какой-то мысли.

— А я могу и вашим и нашим! — от одной мысли, что она будет вымыта чисто-чисто, настроение у нее под-скочило на самую высокую планку за время сидения в норе…

Натаскать снега во всю найденную железную тару, утрамбовать его, наполнить бак сверху печи: все это заняло от силы час. Здесь все готово до вечера. Сейчас Вика, передав пост охранения Сергею пошла в дом искать чистое, но промерзшее белье, ванные принадлежности, полотенца. Все это они, в конечном счете, уложили в предбаннике на полки и развесили на гвозди.

Намерзшись, спустились вниз греться. Здесь Сергей, также натаскавший дополнительного тряпья, стал более основательно утеплять стены, утыкивая все щели, мокрые от влаги… К трем часа дня он предложил сходить в соседние дома, поискать еще продуктов — после бани они навряд ли на следующий день захотят идти на мороз.

— Пойдешь? Или останешься?

— Пойду.

Какое-то животное любопытство толкало его идти к тому же подъезду. К тому же Вика попросила показать ту квартиру с маленьким ребенком. Она знала, что встретит их на лестничной площадке, но настояла на своем.

…Здесь осталось все также, как и в день разыгравшейся трагедии между людьми. Тот же мужчина, получив-ший контрольный выстрел в голову на первом этаже лежал в той же позе…

Они молча вышли из той квартиры на первом этаже и стали подниматься выше. Почему-то прошли второй этаж и ступили на третий. Здесь были следы последствий разрыва Ф-1…

Нагрузившись едой, наконец, покинули дом. Свет темнел, Солнце, скрытое тучами приближалась к горизон-ту, оставляя удлинявшиеся тени от деревьев, машин, спрятанные в небольшие сугробы, домов.

— Ты иди вниз, а я начну разжигать печь — уже вечереет, дым от печки не будет видно, тем более ветер под-нимается, — предложил Сергей.

— Хорошо, но как я отогреюсь, приду к тебе, ладно?

— Ладно, но как только разгорятся дрова, я сам прибегу — все ж не май месяц!

— Ладно, растоплю печку пожарче, — ответила она, принимая от него вещмешок и направляясь к дому.

Сергей проследил за ней и открыл дверь в предбанник. Оттуда веяло холодом, ужасным холодом. Как-то не верилось, что здесь может быть жарко.

«Вот мы это и вспомним скоро!», — подумал он, входя в саму парную.

Здесь уже были сложены дрова в печи, и лежала смятая бумага. Чиркнув спичкой, он поднес трепетный ого-нек к бумаге. Языки побежали, сперва лаская кору и нагревая ее. Вот из прикрытой створки началось вначале слабое гудение, постепенно и все быстрее перераставшее в гул полной тяги. Вспомнив о мерах конспирации, он выскочил на улицу и задрал голову к трубе — плотный дым на глазах исчезал, значит, труба прогрелась, но не-сколько искр вылетело через защитный кожух от дождя. Быстро вернувшись, Сергей приоткрыл задвижку, уменьшив тягу.

Хотелось побыстрее почувствовать силу огня и поэтому он снял рукавицу и приложил руку к стенке железной печки. Она была хоть и не теплой, но уже не обжигала морозом, перестав быть заиндевелой.

Через некоторое время он встрепенулся и закрыл дверь в предбанник. Посидел немного, уже чувствуя идущее слабое тепло от печки, проследил за пламенем и направился к Вике.

— Что-то я замерз там!

— Немудрено! В одном положении находится на морозе, хоть и без ветра, — ответила она, — на, глотни чаю.

К восьми вечера, после третьего подбрасывания дров — «очень быстро тратиться топливо!», — машинально подумал он, — он спустился вниз:

— Ну, пошли, молодая, попарю тебя! — подмигнул ей Горшенин.

Здесь, в предбаннике было тепло и можно было раздеться тут, а не в самой бане, как предполагал Сергей. Раздеваясь в почти полной темноте они нет-нет да и касались друг друга руками, телами. От этих прикосновений быстрее почувствовал настоящий интерес к жизни Сергей.

— Сереж, я хочу помыться, — попросилась Вика и изогнув тонкий стан, открыла дверь и нырнула в парную.

Не обжигающую, но приемлемую, так как ждать, пока прогреются стены, не было сил. Сергей, почувствовав большее тепло оттуда, на время забыл забытое чувство желания любимой женщины — постоянно мерзнущее или на грани замерзания тело требовало пустить и впитать как можно больше тепла, такого близкого и доступного. Он не стал сопротивляться, войдя и застыв на месте, переживая чувство восхитительного блаженства…

Разморенные жарой, чистые, но тянущие напоследок удовольствие Горшенины под конец просто шиканули — Вика попросила чуть-чуть свежего воздуха. Сергей немного приоткрыл дверь, впуская морозного воздуха… Мо-лодые тела немного отдохли от жара и… он повернулся к Вике, сидящей на полатях. Положил руку ей на жи-вот… Наружный воздух беспрепятственно выдувал с таким трудом нагнетенный жар в бане, но соскучившиеся друг по другу люди забыли обо всем, наслаждаясь близостью…

Когда она потребовала выйти его из себя, он сделал это с неохотой. Только сейчас почувствовал холод и прикрыл дверь.

— Отвернись, мне надо подмыться, — попросила она.

Повернувшись к ней спиной, Сергей услышал журчание воды и представил в какой позе она стоит. Жгучее желание, как будто он только что не разрядился бурным фейерверком жар-птицы, вновь заставило напрячься его естество, и он решительно повернулся к ней:

— Еще!..

— …Все, отпусти, сексуальный монстр! Дай мне помыться все же! — выдохнула Вика, пережив еще несколько оргазмов.

— Да, конечно. Ты не представляешь, как было сладко! — мечтательно проговорил он, садясь на полог.

— Ха! Что ж я не представляю — сама пережила все то, что написано у тебя на лице, — хохотнула она, — отвер-нись.

— Да, ладно, я не смотрю — темно же, ничего не видно!

— Знаю я тебя, ты как с прибором ночного видения все видишь! — рассмеялась она, — отвернись!

— О, боже мой! На! — с этими словами он вытянулся на полати, отвернувшись к стене…

— Все, спи! — приказал Сергей, когда они поели сваренных хинкалей.

— Да, дорогой, — уже засыпая ответила Вика, укутавшись в одеяла, чувствуя телом приятное шуршание чис-того белья по чистому телу и от того просто проваливаясь в блаженное беспамятство сна. Напоследок, правда, успела сказать, чтобы он разбудил ее точно через четыре часа — ее очередь дежурить.

— Да-да, конечно. Спи, солнышко, спи, разбужу, как скажешь, — тихо подсмеявшись, глядя на уже влет за-снувшую жену, закончил он.

Через час, может через два глаза тоже стали слипаться, тогда он потихоньку встал, застегнулся и вышел на-верх — освежиться, чтобы не заснуть. В это момент ему показалось, что земля вздрогнула. Так, не сильно, может два, от силы три бала по шкале Рихтера. Все снова замерло. Он встревожено прислушался к звукам ночи — ниче-го, глянул вверх — обычные звезды. Все спокойно.

«Наверное, какой-то процесс в земле от переохлаждения почвы», — подумал он, настороженно осматривая все кругом…

* * *

…Короткая очередь взметнула несколько фонтанчиков на снегу. Несколько пуль взвизгнули, рикошетом уйдя в сторону от попавшейся на пути заснеженной машины на дороге.

— Кто вы такие? И что вам надо? — крикнул Сергей, меняя позицию на заднем дворе дома.

— Все, что находится в этом квартале, принадлежит нам, — раздался грубой, простуженный голос издалека.

— Черт, а не хватит ли воевать между собой, делить не понять что? Может, стоит все же объединится и попы-таться выжить в этом мире вместе, а? — зло отвечал Горшенин, протягивая время — их опять выследили по следам теперь уже другая банда, как про себя окрестил их Сергей, вернее выследили его.

Он возвращался после очередной вылазки и уже вошел в свою ограду, когда рядом просвистела пуля. Он мгновенно упал на снег за забором и откатился в сторону, уходя от следующих пуль. Замер, приподняв голову, и оценил обстановку — преследователи, явно ведущие его от многоэтажки решили, «и правильно определили!», — жестко подумал он, что нашли его место обитания, решив забрать все, что есть у него. Расчет верен, раз человек направляется с собранной едой, а с чем еще? Значит, он идет к себе, туда, где есть чем поживиться.

Сколько их, он пока не знал, но надеялся что выстрелы заставят Вику не выскакивать сломя голову, а прояс-нить обстановку со своей стороны и сделать соответствующие выводы. Поэтому он сделал еще несколько очере-дей, чтобы она поняла, где кто — раз звук «Калашникова» раздается рядом, не приближается, а кружит рядом, значит это он, Сергей. Но как тяжело менять позицию, одновременно держа в ракурсе вход в их нору!

Наконец, увидел чуть-чуть приоткрывшуюся дверь. Вика явно осматривала все вокруг, затем ползком вы-ползла, увидела его и вопросительно кивнула ему. Он только сделал рукой вращательное движение слева от себя против часовой, одновременно отмечая захваченную ею снайперскую винтовку и показывая, куда ей двигать. Черт, могла бы второй «Калаш» взять, но что есть, то есть. Сразу же крикнул преследователям, мол, что им нужно? давая Вике ориентир. Через несколько секунд ответ пришел и Вика, умница, сразу сообразила, что к чему полуприсядом уходя в огород. Что она задумала, он догадывался, только вот получиться у нее или нет покажет скорое будущее.

Именно поэтому он тянул время для выбора ее оптимальной позиции, так как они уже обсуждали подобную ситуацию, когда она должна будет занять позицию за домом, на своеобразном возвышении, где находилась лет-няя душевая, бак с водой высоко над землей. Выше самого дома на массивных четырех балках, обитых тонким листовым железом.

Сергей продолжил переговоры, пытаясь отследить противника и дать время обнаружить их Вике. Она сейчас пробиралась к баку, к внутренней лестнице, по которой можно забраться к баку, но не высовываясь в полный рост — протягивать шланг с водой в бак сейчас не нужно — а только выставить винтовку и найти атакующих. Ко-нечно, точка удобная для пары выстрелов, потом тебя найдут, и проржавевшее старое железо не убережет от пуль, но она говорила, что ей нужно только найти цель и она не промахнется.

— Чем больше народа в одном месте, тем меньше еды для нас, ха-ха-ха! Можете оставить всю еду и просто уйти, мы вас не тронем. Да, и оружие тоже…

Раздался выстрел.

— Б…я! Черт, меня подстрел…

Еще один выстрел и голос смолк.

— Он не один…

Еще выстрел, тишина.

«Молодец!» — мысленно похвалил Вику Сергей мгновенно, после первого же вскрика противника бросивше-гося вдоль забора в ее сторону — вдруг нужна помощь, но когда раздался второй выстрел, сменил направление, приближаясь к ограде. Это уже с другой стороны. Замер, приоткрыв калитку, выглянул — никого, голову в обрат-ное направление и также осторожный взгляд туда. Не добежав до нужного направления, заметил спрятавшуюся фигуру. Беглый осмотр, так как человек смотрел в том направлении, где он был до этого — дурак, сразу видно, что штатский, спросил, одновременно оттягиваясь назад:

— Может, хватит? Мы вас всех перестреляем! — специально говоря во множественном числе, но в ответ никто не ответил — тот поняв, что от него требуют подать голос и выдать местоположение, попытался сменить пози-цию, но это-то движение и засекли. Раздался выстрел из СВДС. Человек упал.

Еще одна перебежка по сугробам вдоль улицы, и приблизившись к соседнему дому, Сергей перемахнул через ограду. Выглянул. Никого. Более смело огляделся, приметив три лежащие фигуры на снегу и дороге, по их позам свидетельствующим о мертвом положении тел. Выскочил, пригибаясь и бросился к ним. Перебегая дорогу к пер-вому убитому, боковым зрением заметил еще одного, резко развернулся, ведя ствол туда, но остановился — чет-вертый явно был смертельно ранен, из последних сил подползая к забору. От середины улицы, где его застала пуля, тянулся кровавый след. Охотничье ружье валялось чуть сзади него, да оно ему и не было нужно — обеими руками тот держался за грудь, но все равно кровь обильно текла где-то понизу. Человек быстро терял кровь, и окружающее его уже не интересовало особо.

— Сколько вас было? — жестко спросил Сергей.

Тот мучительно медленно поднял глаза, уставился на него:

— Четверо.

— Где остальные? Или вы все тут?

— Там, в магазине осталось двое, но они ранены, не сильно, но пока им лучше отлежаться, — прохрипел сред-них лет мужчина. По его давно не бритому и столько же немытому лицу трудно было определить истинный воз-раст.

— Какой магазин? Где находиться? Говори живо или здесь же сдохнешь! — потребовал Горшенин.

— А я и так сдохну! Чувствую это, да ладно, скажу, мне уже все равно — магазин «Аквамарин». Там, в под-вальном помещении мы все и пережидали мор…

Сдавленный хрип, судорожное подергивание головой, руки, начавшие конвульсивно разрывать мешающую дыхнуть полной грудью одежду и… черная кровь пошла ртом.

«Попала в легкие, захлебнулся собственной кровью!» — констатировал Сергей.

Сейчас нельзя терять ни секунды.

Он поднялся, пробежался поочередно к трем остальным — все мертвы — и направился к себе, к Вике, но встре-тил ее насторожившуюся за углом дома:

— Я вела тебя — вдруг кто еще покажется, — ответила она.

— Молодец, — только и произнес он, взглянув ее лицо, в глаза, в которых не было ни толики сочувствия. — Пошли к «Аквамарину» — у них там была штаб-конура.

— Побежали, — просто ответила она, даже не спросив зачем — может, он хотел предложить тем, кто остался, объединится? Ни фига! Она поняла, зачем он ее звал: добить, устранить возможную угрозу их дальнейшего вы-живания.

Они приблизились к двухэтажному магазину.

— Так, я пошел, ты прикрой! Если мужик не соврал, то там только те двое, ранены или болеют, черт его раз-берешь.

— Давай, но как только добежишь до входа, подожди меня, один не лихач — если подстрелят, лечить некому и с сексом можешь надолго распрощаться, — грубовато, но метко сказала она, одновременно улыбнувшись одними глазами, уже всматриваясь и определяя возможные огневые точки. Сергей только поразился, с каждым разом открывая для себя все новую и новую Вику.

— Меня не подстрели, моя амазонка, — пошутил он, в этот миг решив, что так оно должно быть и к лучшему — в новом мире уже нет места слюнтявым девочкам, ждущим, чтобы о них заботились и защищали; они сами должны думать о будущем, заботится хотя бы о себе.

— Не бойся, я уже научилась стрелять во врага. Иди.

До распахнутых дверей входа они оба добрались без приключений, попутно отмечая следы на снегу здесь и внутри. Их было достаточно — не соврал мужик перед смертью, здесь явно кто-то обитал и часто выходил на улицу. Следы вели во все направления.

В свете дня сквозь разбитые по большей части окнам внутрь поступало достаточно света, чтобы они замети-ли, что все полки пусты. «Наверное, все снесено в подвал», — подумал он, прижав пальцы левой руки ко рту, за-тем вперед в сторону, показывая Вике направление. Та шла сзади, нацелив чуть в сторону ствол СДВС, зорко поглядывая по сторонам. Сергей этого не видел, но знал: жена уже не предоставит ни малейшего шанса врагу.

Под ногами тихо скрипел снег. Вскоре прекратился и этот звук — они медленно приближались к лестнице вниз туда, куда вели снежные следы, постепенно бледнея и растворяясь. По крайней мере, другого спуска они не увидели. Да и по размерам магазина его не могло быть.

Осторожно спускаясь, приблизились к плотно закрытой двери, по краям обледенелой — значит, оттуда идет тепло.

«Режим внезапности, нужно влететь неожиданно» — подумал Сергей, но он не знал, что уже подал сигнал тре-воги тем, кто находился внутри. Короткая нить, натянутая в темноте поперек лестницы была неосведомленному не видна и она уже порвалась, заставив хитрую систему натянутых проводов в одном месте опуститься, коснуть-ся небольшого маятника, который в свою очередь привел в движение механизм, спустивший пружину, раскру-тившую гирю и ударившую в медный плафон, издавший негромкий, но все же слышимый звук.

Резко толкнув дверь, Сергей отчего-то помедлил один миг, которые и спас его — тут же взвизгнула пуля, уда-рившись в стену справа от Горшенина и срикошетив, ушла на улицу, чудом не зацепив Вику. Одновременно с громом выстрела он рефлекторно присел. Курьез: задницей чувствительно ударился об ступеньку, отчего неожи-данно получил толчок вперед и буквально ввалился вовнутрь. При падении успел заметить горевший чуть в сто-роне подвального помещения костер и одну фигуру, лежавшую слева от него. Думать было некогда, где второй и он, заваливаясь, направил ствол автомата туда, со страхом ожидая следующего выстрела. Машинально нажал спуск.

Это спасло его от главной угрозы. Часть очереди точно впилась в лежавшего, почему-то никак не отреагиро-вавшего на пули, часть разметала горящие дрова, выбросившие сноп искр, на миг осветивших все помещение. Где-то сзади над головой раздалось несколько сухих выстрелов и стон, перемеживающийся матом, почти сразу стих. Коснувшись пола, он уже как заправский спецназовец перекатился влево в более темный участок и лихора-дочно глядел по сторонам.

— Сереж, все больше никого нет — оба дохлые! Твоя подсветка костром помогла! — раздался справа голос Ви-ки.

— С-спасибо, милая! — только и выдохнул он, все еще под впечатлением нахождения под прицелом и визга метавшихся в замкнутом пространстве пуль, нашедших и погасивших свою энергию полета, может вон в тех сва-ленных в углу мешках.

— Не за что — должен будешь! — довольно хмыкнула она. — Вставай, чего развалился — посмотрим, хозяевами какого расширившегося ареала обитания мы стали!

Тот тяжелораненый не соврал, почти не соврал — только два человека было здесь. Одна правда, женщина лет сорока, кстати, которая и стреляла в него. Второй, хм, второй, кажется, помер несколько часов назад, но этого явно не хватились, предполагая, что раненый спит, завернувшись в шубы и отвернувшись от костра. Да и ладно. Мертвый и мертвый, теперь оба мертвые.

После поверхностного осмотра они удивились тому, что шесть человек вообще занимались добычей продук-тов питания — здесь было все, буквально все, что можно было представить, вернее то, что боялось заморозки — капуста, картошка, морковь… Это из овощей. Остальное приносилось сверху по мере необходимости. Отопле-ние, м-да, тут его не экономили — явно спущенные до холодов пятикилограммовые мешки с березовым, древес-ным углем для приготовления шашлыков дали необходимое количества жара в самый ответственный момент.

Это был частный магазин, собственность одной семьи что ли, явно прекративший работу задолго до начала беспорядков и спустили вниз все товары. Внутренними холодильными камерами, стоявшими в подсобке, массив-ной баррикадой из досок, арматурных прутьев перегородили доступ вниз — это, наверное, делалось уже во время людских волнений. Как им удалось уберечься от пожара — следы некоторого возгорания имелись на стенах и полу, неизвестно и уже неинтересно, главное у них были все шансы выжить.

— А зачем им это было надо, а? — наконец, спросила Вика, когда они подытожили актив своего нового владе-ния. — Для чего, Сереж? Они что, идиоты? Ведь ты предлагал им прекратить стрельбу и поговорить: кто и что хочет друг от друга?!

— Да, предлагал, но они по-иному восприняли предложение объединиться. Решили, что придется делиться своим добром и…

— Решили, что лучше ни с кем не объединяться, а присвоить чужое.

— Точно!

— Что будем делать? Перебираемся сюда или пойдем к себе?

— А ты как считаешь?

— Я бы, — с жаром начала Вика, — я бы, — уже чуть с меньшим азартом, — я бы, Сереж, давай, переночуем у себя — мы столько сегодня оборвали жизней… Да-да, я понимаю, если бы не мы, так нас убили, но я так не могу. Вот так, сразу.

— А если кто-то займет это место?

— Вышибем! — решительно ответила она, — но завтра.

— Ладно, договорились, пошли. Погоди, костер затушить, чтобы не приключился пожар.

— Да ты что — у них это было продумано — видишь, огромный лист железа, на нем костер. Давай наоборот подкинем углей, не дров, чтобы просто давали жар. До утра ничего здесь не вымерзнет — видишь, как стены, как и у нас, оббиты тряпьем? Картошку морозить не хочется, сладкая будет на вкус.

…Но на этом день посещений и новых встреч не закончился — уже подходя к их дому, Сергей резко остано-вился, выставил левую руку в сторону, останавливая Вику, и махнул ей в сторону. Она все поняла, глянув вперед, и метнулась в указанном направлении: из-за поворота, невидимые отсюда стояли два человека, явно обсуждающие что-то и осматривающие убитых. По их действиям Сергей как-то сразу понял, что это люди из другой кампании. И это люди военные — у обоих были автоматы, помимо армейских бушлатов. Правда, это и все, что выдавало в них военных.

Это и заставило его подавить желание начинать очередные переговоры, вспомнив, что армия сделала с его семьей.

Только действия военных в конкретном случае отличались какой-то неуверенностью, нерешительностью, что ли. При виде откровенного убийства, они должны были просто-напросто насторожиться, ожидая еще каких-либо действий, но они просто ждали, кого или чего, непонятно.

Все это пронеслось в голове, пока он огибал их по огородам, увязая по пояс в снегу и выходя на ближайшую убойную дистанцию выстрела.

«Вот сейчас вы отхватите», — подумал он, прицеливаясь. Вдруг, как что-то, какая-то волна прокатилась по телу.

«Ты чего это — всех без разбору стрелять собрался?» — остановил он себя.

Хотя он стал привыкать к этому, успокаивая и мотивируя свои поступки самозащитой и тем, что не он, а они первыми нападали. Не важно — военные или дичавшие штатские.

«Не нужно уподобляться категории людей, чьи критерии и нравственные планки не столь высоки. Ты человек, ты должен вначале разобраться в ситуации…»

Это несколько отрезвило — убить он всегда успеет. Не успеют дернуться. К тому же Вика первая не откроет огонь.

— Эй, вы! Не дергайтесь сразу, иначе будете валяться с проломленной башкой, как и эти! Вы на мушке снай-пера, помимо меня! Кто такие и что вам надо? — крикнул он, враз вспотев, когда те резко обернулись на звук го-лоса.

Но с головой у них было все в порядке. Наглядное свидетельство вескости раздавшихся слов подействовало на военных. На молодых парней. Они просто повернулись и замерли на месте, ожидая дальнейших приказов.

«Что-то лица знакомые вроде?» — подумал Сергей.

— Мы не хотим вмешиваться ваши разборки. Здесь, вот в этом доме с месяц назад мы высадили знакомых. Сейчас вернулись, так как там, где находились мои родители сейчас сел корабль инопланетян…

Твою мать! В этой борьбе за выживание и грызне между последними остатками человечества Сергей как-то позабыл о главной причине всего творящегося беспорядка и анархии.

Пришельцы! Вот и ответ, когда начнется следующий этап космического вторжения. Так, нужно много, на-много больше информации обо всем! Нужно все знать, чтобы выжить и… нужно сплачиваться, а не уничтожать друг друга. Вот, к примеру, эти солдаты. Кажется, еще не обалбешенные. Разумно соображают, стоят на месте, а не бросились в рассыпную или в атаку. Эти мысли, вначале хаотичные, но очень быстро приобретающие взве-шенный характер и порядок заставили Горшенина продолжить переговоры. К тому же он сразу после слов парня узнал одного, кажется Игоря?

— Стойте на месте. Скажи, как тебя зовут? Имя и фамилия? — специально громко, чтобы слышала Вика и не наделала глупостей, крикнул Сергей.

— Игорь Куликов, я местный из Новосиба, со мной однополчанин Олег Романов, — ответил Куликов.

«Точно это они, вернулись, когда стало хреново», — почему-то заскрипел зубами от враз нахлынувшей злости и также мгновенно улетучившейся.

— А он откуда? — уже с более веселой интонацией спросил он.

Как он и ожидал, Куликов несколько замялся, но ответил:

— Да какая разница? Мы все люди, нужно вместе держаться, а не крыситься. Хорошо, он из Москвы, но он нормальный парень, я за него ручаюсь, хотя вам, как думается на мое поручительство наплевать!

— Ты угадал, мне наплевать, но я вас обоих знаю. Последний вопрос: вы одни или еще кто-то с вами есть?

— Мы одни, — уже повеселевшим голосом ответил парламентер, поняв, что те неизвестные стрелки, что уло-жили четверых сейчас, по крайней мере, не проявляют признаков жестокости и агрессии.

— Вика, не стреляй — это свои! Я выхожу! — что есть мочи крикнул Сергей, поднимаясь и направляясь к огра-де. — Что, испугались? — открывая калитку, спросил он. — Я Сергей Горшенин, а там Вика, моя жена, она и снай-пер. Здорово!

После первых приветствий и расспросов они поняли, что солдаты замерзли. Все спустились в погреб.

«Несколько тесновато для четверых», — мелькнула мысль у него. Глянув на Вику, прочитал в ее глазах тот же ответ и предложение:

— Значит так, рассказ как вы добрались сюда и что там делают инопланетяне, пока откладывается. Первый вопрос: есть хотите?

— Да, — в один голос воскликнули они.

— Но я больше замерз, — произнес Романов, тут же закашлявшись простуженным голосом.

«М-да, это плохо! Чем его лечить-то?» — встревожено подумал Сергей, а вслух ответил:

— Ничего, сейчас чего-нибудь перекусите, возле огня немного погреетесь…, - подбрасывая углей в печку, не успевшую до конца остыть, пока Вика наливала им горячего чаю.

Подождав минут десять, пока парни немного отогреются, продолжил:

— Тут дело такое: у нас тут была сегодня одна маленькая войнушка, — при этих словах оба солдата, черт, да какие они уже солдаты — во-первых, дезертиры, ха-ха-ха! во-вторых, просто люди, изо всех хотящие жить… Так вот они враз вздрогнули, вспомнив последствия той самой войнушки, — местное население пытается прибрать к рукам все то, что и так никому конкретно не принадлежит — бери, не хочу, если нужно. Не буду вдаваться в под-робности — если бы не мы их, вас бы здесь в лучшем случае встретил холод, в худшем убили. Мы оказались про-ворнее, — жестко произнес Сергей тем голосом, что те сразу вспомнили выражение лица там, у горящего танка. — Но мы на этом не остановились, и решили выжечь само гнездо, чтобы нам потом больше не докучали, м-да… Теперь есть более просторное жилище. Мы собирались завтра перебираться сюда, оставив это как резервное. Впереди снова зима, теперь уж настоящая, но от этого не легче, но так как нас прибыло в составе, кстати, вы к нам надолго или как? — получив утвердительные кивки явно помрачневших лиц ребят. «Явно что-то у них там произошло, кто-то из близких, всего вероятнее погиб», — подумал Сергей, но как ни в чем не бывало, продолжил, — то предлагаю сейчас идти туда — там еще тепло, еды вагон, да и оружие есть. У вас как с боезапасом?

— Да полные магазины, с того…, - тут Олег Романов осекся, в дополнение получив короткий, по возможности незаметный толчок в бок от Игоря.

— У нас там тихо было, пока не села эта громадина, — закончил за товарища Игорь.

— Ясно. Вика, у нас что-нибудь от горла есть?

— Ангина или просто горло першит? — спросила Вика, повернувшись к кашлявшему Олегу. — Открой рот. Черт, плохо видно, ну-ка, повернись… м-м, краснота есть, но не сильная. Сейчас что-нибудь от горла дам.

— Да у меня не столько горло, сколько в груди все разрывает, — пожаловался Олег.

Вика внимательно поглядела на него, но ничего не сказала.

— Ладно, давайте выдвигаться, пока светло, — подытожил Сергей, когда Олег выпил какую-то таблетку и когда все немного согрелись.

…Ярко светил костер, распространяя кругом благодатное тепло. Вика, по-быстрому накидав в кастрюлю найденной свинины, готовила горячее. Трое мужчин, засев за чистку картофеля и других овощей под ее руково-дством сидели полукругом и слушали по большей части просто говорившего, чем помогавшего чистить Игоря:

— …так что добрались мы без происшествий, нашли моих. Они тоже прятались в погребе. Хорошо, что у нас свой дом — наверху, как не утепляй стены, не забивай окна, не выжить! — на этом месте Горшенины перегляну-лись, согласно кивнули ему, вспоминая ту семью с первого этажа:

— Да, Игорь, мы в курсе. Видели последствия такой попытки. Продолжай, извини, перебил.

— Да ничего. Вообще создается впечатление, что больше шансов именно у тех, кто спрятался под землю. Так вот самые трескучие морозы мы кое-как перекантовались. Когда вышло солнце вообще повеселели — и к тому же стало теплеть. Я рассказывал своим ваши выводы по поводу затмения, Сергей и…

— Давай-ка перейдем на ты — я не такой старый, как тебе кажется, — рассмеялся он.

— Ну да! — непроизвольно поддержали смех Игорь и Олег, враз ощутившие прорвавшуюся плотину некоторо-го недоверия, витавшую с тех времен между ними. — Все шло более-менее нормально. Мы уже выходили вокруг, ища продукты в соседних магазинах — ходить по квартирам… М-м, я не смог, да и в магазинах были продукты. Но не об этом сейчас: позавчера, когда мы с Олегом ушли в более дальний магазин — основные продукты были растащены, когда город еще жил — сперва Олегу, затем мне показалось какое-то дрожание воздуха, что ли и я выскочил на улицу. Черт знает, может здание рушиться — завалит еще?! Сперва ничего не заметил, потом что-то толкнуло глянуть наверх — с неба спускалась махина, круглая такая, ну не круглая, общая форма была круглая, а так вся шипастая, с какими-то отростками, наверное, датчиками и они опускалась на город. Вес ее… да черт его знает, сколько в ней веса — до черта веса, но все же ее масса не соответствовала тому, что видели глаза. Слишком легко она парила, опускаясь. Мы стояли завороженные: забыли, что пришельцы устроили все это с нами. Вылетело из головы! Потом корабль сел. Хорошо, что мы с Олегом вышли на улицу — магазин задрожал, я еще успел глянуть, как трещина прорезала здание, и тут магазин стал рушиться. Да и все в округе здания закачались. Да что там здания — одна длинная трещина прошла по дороге. Вначале снег провалился, затем стала видна щель, примерно с метр шириной. Повсюду слышался звон недобитого стекла в окнах, но вскоре все смолкло. Знаешь, такая тишина, не та, что мы уже привыкли слышать, какая-то опасная. Тревогой, что ли веяло от нее. И тепло — нас обдало волной теплого воздуха. Ну, это мы сразу поняли, что это двигатели корабля, наверное. Олег первый опомнился и говорит: «Как бы с нашими там ничего не было». Мы бросились обратно. Чертовы пришельцы! — вдруг всхлипнул Куликов, — понимаешь, мы были за какой-то девятиэтажкой и не видели истинных размеров махины. Когда вывернули из-за угла… это… эта громадина, наверное, с двадцатиэтажный дом, а может и выше растопила снег вокруг! Все текло и парило, скрывая некоторые детали кругом, но главное она краем лежала на месте нашего дома! Дома не было — они раздавили всех там — маму, папу, бабушку! Корабль ушел ну минимум метров на пятьдесят, не меньше вглубь!

— И что дальше? — спросил Сергей, не дождавшись продолжения.

— А что? Вон Олег сразу предложил подаваться к вам. Пока нет холодов, можно пешком добраться сюда — как-никак мы же на левом берегу Новосибирска жили. «Камаз» замерз навечно. Возможности укрыть в тепле его, сами понимаете, не было — пришлось просто бросить — теперь стоит заиндевевшим куском железа. Мы и пошли, так как посмотрели со стороны, что будут инопланетяне делать, а они ничего не предпринимали, наверное, изу-чали саму природу и климатические условия на местности. Правда, от корабля продолжало идти тепло — такое ощущение, что они пытались поддерживать плюсовую температуру, что ли? Мы стояли, укрывшись за зданием в, наверное, метрах в пятидесяти, да, Олег?

— Может чуть побольше — метров семьдесят, — подтвердил Олег.

— Вот. Но даже на таком расстоянии было тепло. В какой-то момент я понял, что просто стою и греюсь. Это сразу привело нас в чувство, и мы пошли к Димитровскому мосту. Не знаю, на сколько по прямой мы отошли, может с полкилометра, когда Олег крикнул. Я глянул на него и посмотрел обратно, куда он смотрел — в воздухе, над местом посадки кружили какие-то точки. Наверное, разведчики — по размерам… ну как сказать, — огляделся кругом Игорь, — ну вот чуть меньше… да нет, еще меньше, где-то метра четыре-пять в диаметре такие сплюсну-тые сверху и снизу шары. Потом они начали увеличивать радиус. Мы побежали. Ладно, у нас хватило ума дер-жаться не на прямой видимости от них — фиг знает, какая у них там аппаратура стоит, может и не аппаратура, а, ну там, лучевое оружие? — так бы они сразу засекли бы нас по тепловому или визуальному излучению, не знаю. Их было несколько и мы не заметили другого шара-диска, вынырнувшего далеко слева от нас. Мы сразу к дому, в подъезд и тут услышали такое гудение, знаешь, как гудит трансформатор? Вот, эта хрень все же засекла нас, может по следам неизвестно и повернула к нам. Но вовнутрь подъезда влетать не стала. Начала подниматься вдоль окон подъезда, явно засекши нас и отслеживая. Тогда мы рванули в первую открытую дверь квартиры, мамочка моя — там было несколько замерших людей! но сейчас не об этом: как я понял, диск не может засечь человеческое тепло или еще какое излучение тела сквозь бетон! Гудение было слышно рядом, то с одной, то с другой стороны, потом одновременно — нас явно брали в кольцо. Что они планировали делать с нами, взять в плен для изучения или просто прибить, экспериментировать не было ни малейшего желания, но выбираться из дому надо было и как можно быстрее, то Олег предложил уходить понизу.

— Это как? — удивился Сергей.

— По подвалу! Мы спустились на первый этаж, взломали первую попавшуюся квартиру. Технические входы в подвал многоэтажек же только снаружи. Он, — показал на Олега, — выглянул из окна застекленного балкона — кружат, гады. Решили вынести окно, чтобы, когда появиться момент сигануть вниз, в подвал. Олег нашел вход не зарешеченный, но кто его знает, вдруг услышат? Я предложил провести небольшую диверсию. Быстро проник в противоположную комнату, разбил окно, жду. Прилетели, махом прилетели! Значит, датчики звука, ну микрофо-ны там какие-нибудь есть. Вот, кстати еще инфа об их системах наблюдения и разведки. Тогда я пулей обратно. Вынесли это окно и выскочили, быстро нырнув в подвал. Дальше без происшествий прошли по канализации и поднялись, наверное в метрах в ста от того места. Рядом их не было. Короче, быстро пробежали к мосту, и тут Олег предложил идти по реке — фиг его знает, вдруг какой-нибудь шальной диск пролетит поблизости, а мы как на ладони — несколько километров моста и негде спрятаться, только ныряй в сугроб или в первую попавшуюся машину. И не факт, что не засекут. Так что решили по льду понизу. Можно спрятаться за опорами моста. Пона-чалу было страшновато — вдруг провалимся, но ничего, дошли — лед, видно уже толстый образовался на реке. Ну а здесь уже проще было — дисков не было, наверняка летают пока там, возле места своей посадки. Но как мне кажется, могут в скором времени показаться и здесь.

— Понятно, — задумчиво протянул Сергей, затем встрепенулся, — а еще людей не встречали?

— Не-а! Только здесь. И первые были мертвы. Хотя следы деятельности в одном месте, на площади Ленина были, но никого не встретили. Да вообще мало народу выжило.

— А кто выжил, теперь делят. Делят, черт знает, что! — вставила слово Вика.

— Вот именно Вика, сейчас надо думать, что делать дальше: раз пришельцы начали высаживаться, а мы…, - горестно махнул рукой Романов, — вот эти бы шесть человек, нас четверо. Уже десять — можно было создать ка-кой-никакой отряд, выставить охранение, посты наблюдения и собирать информацию о пришельцах. Может, кто из правительства и уцелел под землей? К примеру, на случай ядерной войны же строили бункеры? Значит долж-ны обязательно выжить. Вот данные бы и пригодились, пока то, да се. Не знаю, может быть это никому уже и не нужно, но ведь не сидеть же просто так и ждать то ли весны, то ли прихода инопланетян?!

Все это время в мозгу свербила одна мысль. Что-то он должен сделать или делать, что-то упустил важное в своей жизни, какое-то свое предназначение. Истинное предназначение в этом мире…

Постепенно, по мере повествования Куликова сперва смутная предпосылка, догадка, а вскоре и окончатель-ное решение всплыло, а затем окончательно утвердилось у Сергея. За все это время выживания, начавшейся борьбы между выжившими и вообще всех, казалось бы, важнейших задач по выживанию они упустили главное, что предшествовало всему этому, главное, что они должны делать — а именно не дать цивилизации погибнуть, замерзнуть окончательно. Судя по бездействию структур правительства их уже не существует и Земля стоит перед выбором: какой — это уже их решение… И именно в эти мгновенья он, Горшенин, понял, что и чем и какая миссия предначертана ему — он приложит все свои силы, всю праведную злость и стремления, чтобы вернуть человеку его законные права на планету, право на жизнь. Он организует и начнет движение против пришельцев. Вот его призвание!

— Да! Так и нужно действовать! — вдруг выкрикнул он так неожиданно, что все невольно отшатнулись от не-го, но поняв их реакцию, успокоил, — все нормально, все нормально. Просто я сейчас принял, а, не важно. Нет, важно, я принял решение и… в общем, нам нужно разработать первоначальный план действий! — Для начала нужно знать хотя бы, где еще сели корабли? Чтобы выжить нужно много знать, все знать о их повадках, навыках, технологиях, да вообще обо всем! Через какое-то время они начнут выползать из кораблей, вот тогда нам точно будет тяжко. Раз они смогли сотворить с миром такое, значит, у них есть и оружие местного значения, наподобие наших автоматов. Предполагаю, что игра будет в одни ворота — особым оружием или полем, они начнут выиски-вать выживших, и не удивлюсь, не менее изощренным способом уничтожать нас. Мы будем бороться! Бороться до конца! Чтобы наши потомки смогли свободной грудью дышать и не бояться, не вздрагивать при каждом шо-рохе, с оглядкой озираясь и прячась под землю! Вы со мной?! — уже требовательно спросил Куликова и Романова Сергей, ожидая конкретного ответа. Вику в расчет он не брал.

Вообще-то выбора у тех не было — или замерзнуть, прячась от наступающей новой зари и новых перспектив угрозы от высаживающегося десанта или попытаться продолжить только-только начинавшуюся борьбу с ними под руководством вот этого мужчины, уже однозначно признанного лидером вот прямо сейчас организовываю-щегося движения.

«А может это и есть мой путь? Да, именно так!» — подумал Игорь.

— Я с тобой! — вслух просто сказал он.

— Нужно забраться наверх какой-нибудь многоэтажки и отследить, где еще сели, если сели корабли при-шельцев, — произнес Олег, тем самым говоря — да, я с тобой!

— А что, это мысль! — воскликнула Вика, — я через прицел СВДС могу оглядеть более чем на пару километров вдаль!

— Ну, ты смотри, ее СВДС, — передразнил ее Сергей, — хорошо-хорошо, твоя так твоя — стрелять умеешь, не отрицаю, но у нас есть восьмикратный морской бинокль.

— Вот и смотри в свой бинокль, а я буду через прицел! — воинственно ответила она.

Сергей только поднял руки вверх в притворном испуге, отчего все рассмеялись.

— Да, у нас была с Викой мысль забраться наверх и глянуть на город. Мы, правда, хотели найти какие-нибудь признаки человеческой активности… Теперь нужно опасаться не только себе подобных и… и наши задачи изменились, — почему-то тихо сказал Сергей, в эти мгновенья отрешаясь от прошлой жизни и уже внимательно и настороженно оглядывая за неуловимый миг изменившийся мир. — Может, это как-то сплотит остатки всех нас…

Утром все четверо направились к соседнему двадцатиэтажному дому. С несколькими перекурами, все же запыхавшись, поднялись на верхний этаж.

— Олег, давай ломай замок, — приказал Сергей, уступая тому место на железной лестнице, ведущей уже непо-средственно под потолок верхнего этажа.

Навесной замок быстро поддался под вторым, более тонким ломиком — у первого, массивного, диаметр был большой и он не проходил в дужку замка. Легкий поворот и тихонько звянькнув на морозе дужка лопнула.

Вскоре поднялись на крышу. Здесь господствовал сильный ветер. Обзор был прекрасный. Облаков сегодня почти не было, но они не собирались глазеть в небо.

— Все, смотрим и ищем какие-либо признаки активности всего! Вообще всего, — произнес Сергей, поднимая бинокль на уровень глаз.

С высоты птичьего полета замерший замороженный город предстал перед ними во всей своей холодной кра-соте. Красоте царства белых тонов и от того пугающей своей однотипностью цветовой гаммы, заполонивший доселе яркий многолюдный город, теперь в немом ужасе взиравшем на самое себя. На тишину, почти материаль-но уплотнявшуюся и усиливающую ощущение беды, неотвратимого рока, судьбы. Снег постепенно скрывал вна-чале видимые следы действия низких температур, округляя горки машин, замершие трупы его жителей, целые катки замерзшей слоями воды из прорванных магистральных систем отопления. Этот вид заснеженного, подер-нутого снежной пеленой города, с каждым днем все больше погружавшегося в белый саванн навевал уныние и безысходность. Руки, да и сами мысли четверых людей, наблюдающих постепенную, уже близкую финальную агонию города опускались, вязли в аморфной субстанции меланхолии и желании просто забиться в самый даль-ний угол, откуда не будет видно всех деталей постигшей человечества катастрофы.

Но… что это такое? Вдали, на том берегу Оби на фоне общего белого фона выделялся черный, нет, темный и как бы парящий круг земли. Да-да, парящий. В оптике бинокля Сергей отчетливо увидел поднимавшийся пар, те его сгустки, которые взгляд успевал схватить перед тем, как порыв очередного ветра разрывал туманное, такое не вяжущееся с этим местом состояние молекул воды и не уносил его прочь.

— Вот это да! — произнес он. Затем обернулся и протянул бинокль Игорю, — на, глянь-ка, не в том ли месте сел тот корабль?

— Да, это там, — подтвердил тот, — до сих пор парит! Он что, продолжает греть воздух? Сколько же энергии нужно для этого?

— Может быть не воздух, а землю? Только для чего? Вернее, для кого? — произнесла прильнувшая к оптиче-скому прицелу винтовки стоявшая невдалеке Вика.

— К чему ты клонишь, Вик? — спросил Сергей.

Она не ответила.

«Нечего и спрашивать — никто не знает ответа», — сам себе ответил он.

Но был неправ. Ответ был, он буквально на глазах формировался, материализовался в окуляре, затем дернул-ся и выскочил из объектива СВДС. Молодая женщина рефлекторно повела ствол в предполагаемом направлении, но не нашла цель. Тогда оторвала взгляд от оптики винтовки и подняла взгляд поверх и обомлела:

— Боже, вы только посмотрите на это!!!

По голосу жены он понял — Вика увидела что-то такое, явно испугавшее ее. Поэтому бросил рассматривать до сих пор курившееся место посадки корабля пришельцев и глянул на нее, затем перевел взгляд туда, куда уста-вилась она, то есть вверх и в свою очередь замер, не в силах передать страшную в своем величии и мощи развер-тывавшегося события. Через секунду он смог вымолвить только самое древнее на земле слово-защиту, неосоз-нанную попытку отгородиться от страшного и непонятного:

— Мамочка!

Непроизвольно попятился назад, споткнулся обо что-то под ногами, упал, в падении рефлекторно выставив левую руку назад.

 

Глава 2.

На развернутой схематичной карте этой планеты горели разбросанные вспыхивающие капли-взблески. Этих нанесенных на карту координат было семь на всю планету.

…Шип-корабль на миг осветился свечением разряженных верхних слоев атмосферы. Контакт с атомами стратосферы прекратился, затем возобновился и стал постоянен. Удлинявшийся хвост говорил о вхождении в атмосферу…

…Метеорит, может быть и не просто обычная часть космического скитальца начала все уплотняющийся кон-такт с планетой. Пока с ее атмосферой. Этих контактов было много, очень много…

— Я никогда до конца не верил, что это когда-нибудь произойдет! — выдавил Олег.

— Что? Что они начнут высадку? — переспросил, находясь в прострации Сергей.

— Нет! Я всегда считал, что подобное может происходить только в фантастических фильмах и на страницах подобной тематики. Что этого не может быть — порабощение целой планеты какими-то вообще не понимающими смысла жизни иной цивилизации существами.

Ему никто не ответил, заворожено наблюдая за увеличивавшимися россыпями огненных болидов, чертящих небосвод Земли. Они просто замерли, не в силах отвести взгляд от неба, не в силах побороть поистине гипноти-ческое состояние, в которое впали в первые секунды, наблюдая за сплошь и рядом усыпанными огненными стре-лами входящих в атмосферу кораблей десанта. Другого объяснения в голову не приходило. Никакие случайности уже не могли обмануть их.

Это был флот вторжения. Десант.

По мере удлинения черных следов от каждый миг изменяющихся положений ярких звездочек быстро падаю-щих вниз яркость свечения спадала, тускнела. На их месте постепенно вырастали черные точки, постепенно ос-танавливающие свой бег и увеличивавшиеся на глазах. Все небо было усеяно садившимися кораблями пришель-цев. Через некоторое время стала видна некоторая организованность — часть метеоров-кораблей уходила за горизонт, это большая часть, а остающаяся продолжала расти в размерах, приобретая те же угловатые, шипастые очертания, что и до них севший корабль-разведчик, но некоторые прибывающие корабли были намного, намного больше по габаритам остальных!

Все четверо стали непроизвольно вжимать головы в плечи, незаметно сами для себя приседая — поистине громадные корабли уже не падали отвесно, а парили где-то на высоте не более пяти-семи километров. Рева дви-гателей не было слышно как такового, только какой-то идущий волнами свист-гудение, перекрывавший шум вет-ра. Вот корабли еще ниже опустились. Сейчас стало видно их общее направление полета — чуть в стороне от них. Одновременно скорость их перемещения еще снизилась, предоставляя людям детально разглядеть внешние обводы кораблей захватчиков.

Ничего похожего земного не проступало в этих не имеющих общего с аэродинамикой форм кораблей, ис-пользующих какие-то неизвестные науке людей принципы передвижения и применения иных видов энергий. Угольно-серые формы поверхности, казалось, исходили одна из другой, наслаиваясь от более объемного выступа к меньшему агрегату. Каждый угол корпуса чередовался и менялся на длинные и острые шпили, оканчивающиеся необъяснимыми энергетическими всплесками или плавно перетекающими в новые формообразования каких-то механизмов стабилизации полета. Об этом говорили короткие всполохи пламени, в первый миг казавшиеся световой иллюминацией. Другие изгибающиеся и заканчивающиеся выпирающие цилиндрообразные выступы просто выпускали потоки белого дыма, что ли? который, правда, почти сразу терялся в черных клубах следа за кормой почти невесомо висящего в плотной атмосфере корабля.

А других действий, которые люди подспудно ожидали, как то: лазерные лучи, стремительные запуски снаря-дов, несущихся вниз или иного вида оружия, не было. Просто армада огромных кораблей плыла над городом, как бы надсмехаясь над центром канувшей в прошлое активной деятельности представителей местной расы.

Звук свист-гудение сменил тон, перейдя на несколько тональностей вниз и подойдя к звуковому порогу вос-приятия человеческой природой звуковой амплитуды и от того затрагивавший и пробуждающий в людях на крыше новое эмоциональное гнетущее состояние психики. Несущие исходящую от себя угрозу корабли прибли-зились, опустившись еще ниже, накрыв всю территорию над городом правого берега как показалось Сергею и враз все окутавшись бело-серым облаком, который через миг оставили позади себя изменили полет. Это была как психологическая атака, демонстрация силы и мощи черного и от того страшного прорезаемого белыми тонконаправленными разрядами могущества иного разума, не ведающего такого понятия как взаимопонимание и сострадание. Только сила, неодолимая сила является противопоказателем для них.

Через десять минут последняя громадина пронеслась над ними, на несколько мгновений окатив тенью место-нахождение невольных наблюдателей и сверкая зигзагообразно мечущимися по нижней части искрами-разрядами по, как оказалось при ближнем рассмотрении черному с оттенком зеленого цвета внешней оболочке корабля и проследовала к точке посадки первого корабля. С последним кораблем небо сзади было уже пустынно.

Четко просматривавшиеся и уже уменьшавшиеся в размерах корабли заставили снова прибегнуть к оптике. Выбрав один из них Сергей вел того до последнего, следя за его действиями куда он сядет, но все же дистанция до противоположного берега была большая и в ракурс стали входить части других кораблей, мешая обзору. Пришлось подстраивать разрешение бинокля, беря всех в ракурс. Это принесло свои плоды — на общем фоне впереди и внизу были видны вихреобразно поднимавшиеся снег и пыль от уже севших первых кораблей. Не нужно было гадать, что это за клубившаяся пыль подброшена вверх — пришельцы не заботились о сохранении домов и других строений людей и просто опускались на выбранный участок города. По мере опускания очеред-ного корабля на Левобережку в районе Димитровского моста и может дальше, отсюда не видно, сплошное облако снежного бурана полностью окутало противоположный берег.

Вместе со снегом в воздухе носились осколки домов, разлетающиеся как игрушечные, фрагменты которых порой вырывались из снеженного хаоса на миг и вновь падали, но уже на отдаленные здания, уже сами представляя своеобразные снаряды, наносящие повреждения другим домам… Очень скоро все стало заволакивать, даже темный круг в месте посадки первого корабля-разведчика скрылся из вида.

Но перед тем, как вся панорама скрылась из вида, он вырвал из общей снежной кутерьмы фрагмент посадки последнего корабля. Тот сел в опасной по меркам людей, но не по своим критериям близости от берега Оби — всего в каких-то двухстах метрах, наверное, справа от моста. Намного дальше от остальных.

«Так! С противоположной стороны моста тоже есть посадка у берега, правда, чуть дальше этого берегового места», — мгновенно отложилось в голове у Сергея, когда в кадре попал мост и все, что слева от него, но он вер-нулся к наблюдению за посадкой предыдущего корабля.

Космический монстр плавно опускался затем, словно пилоту поплохело, тот бросил чуть ли не отвесно пред-положительно несколько сотен тысяч тонн корабля. Здесь не было высотных строений и в последний момент касания чудовищно огромный и тяжелый левиафан затормозил падение-спуск и плавно опустился, давя и вминая, погружаясь и погружаясь в промерзшую землю, отбрасывая в стороны потоки горячей волны воздуха, буквально сдиравшей снежное покрывало со всего вокруг. Подброшенный с силой снег не был укрыт первоначальной своеобразной стеной в виде высотных многоэтажек людей, но скрывший сам корабль.

Догадка заставила Сергея на секунду сосредоточится на центре всего образования — так и есть, остатки, именно остатки снега кружили в вышине, при преодолении некоего высотного порога исчезая. Вообще на глазах весь берег приобретал темный оттенок — там неведомые силы боролись и весьма успешно с заморозками, хотя пока было не понятно: для чего?

— И что дальше? — вслух, ни к кому не обращаясь, спросил он.

Этого возгласа как будто ждали все:

— Серега, дай бинокль?! — и почти решительно вырвал из его рук Игорь. Тот, в общем-то, не протестовал, ко-гда все тот же Игорь, спросил его: — У тебя кровь!

— Олег, на, глянь, — отозвалась Вика, протягивая Романову винтовку, оборачиваясь к мужу. — Что случилось?

— Да упал, порезался обо что-то под снегом — ничего страшного, заживет.

— Покажи!

Тот нехотя разжал порезанную не столь глубоко ладонь:

— Говорю же, ничего страшного!

— Ладно, зажми, внизу промоем и забинтуем. Как ты думаешь — здесь второй волны не будет?

— Думаю, что нет — другая часть полетела к другим городам или странам. Это полномасштабный десант. Но почему они выбрали тот берег? — задумчиво произнес он. — А черт его знает! Главное, что не этот — теперь у нас есть время обдумать: куда двигать и что делать.

— И что? Куда будем выдвигаться? — спросила она, не дождавшись продолжения.

— Вик, а я откуда знаю? Я что тут — главнокомандующий, что ли?

— Да, Сергей, ты здесь главный, — неожиданно откликнулся Олег, — мы только можем помочь обсудить, взве-сить на всеобщем собрании, а решать тебе.

— Хм, интересно, а с какого перепугу вы назначили меня генералом?

— Ты сам себя назначил. Еще вчера, забыл? — ответила Вика, улыбнувшись ему, — просто ты у нас единствен-ный ученый и…

— …и вообще ты и твоя жена доказали, что можете постоять за себя, а значит быстрее думаете и принимаете пусть даже импульсивные решения, но в конечном счете оказывающиеся правильными. Это вы доказали раньше, намного раньше и мы пойдем за вами до конца, — перебил Вику все тот же Олег.

— Интересно, — пробурчал Сергей,

— Ладно, надо решать, что делать дальше! — ответила Вика, беря винтовку обратно. Через некоторое время она воскликнула, — Сереж, глянь-ка, это интересно!

— Игорь, дай бинокль, — попросил он.

Оп-па — тут кое-что изменилось — на изменившемся ландшафте из-за рухнувших и подмятых домов взгляд не задержался, но враз сфокусировался на том, о чем Вика и не акцентировала, но сразу бросалось в глаза: на общей площади территории левого берега, уходившей дальше четко просматривались темные проплешины, характеризующие места посадки пришельцев. Но, опять же, не это было главным: темные круги были расположены в строгой последовательности, на равных расстояниях и одинаковых угловых соотношениях от центра, в котором находился однотипный корабль. Остальные четыре образовывали точки охранения, находясь у краев образования круга, — так показалось Горшенину.

— Интересно, что это означает?

— Не знаю, но что-то точно означает, — ответила Вика.

— Надо подождать, посмотреть, что еще произойдет, но первое, что приходит на ум — это долгосрочность посадки.

— Вообще-то да — если бы просто был высажен десант, то какая разница: как и где сесть? А здесь просматри-вается своя закономерность, защитный периметр что ли? От нас защищаются, а?

— Вот именно! Раз они воинственная раса значит, им знакомы все виды фортификационных сооружений, но только в глобальных масштабах, — согласился Сергей.

Они ждали еще пару часов. До тех пор, пока не продрогли окончательно на сильном ветру при общей темпе-ратуре рекордно высокой в минус двадцать пять градусов! но ничего, никаких видимых изменений, какого-либо свечения, что ли со стороны севших не было. Также как и ожидавшейся немедленной высадки десанта или еще какой, может быть летательной техники не происходило.

— Пошлите вниз — уже поздно и холодно, — наконец произнес Сергей, когда стало вечереть, и зуб на зубе уже не задерживался. Его поддержали безоговорочно.

На следующее утро все были наверху, с нетерпением и тревогой ожидая увидеть бурную деятельность, так как наверняка захватчики просто готовились к вылазке, но какого было их удивление, когда увидели все в том же положении, что и вчера!

Так продолжалось еще два дня. Острота ощущений от прилета пришельцев прошла, оставалось напряженное ожидание. И снова всколыхнувшийся страх. Походило на все ту же психологическую атаку, только тех, для кого она предназначалось было катастрофично мало и с той стороны стенок корабля наверняка знали об этом. Знание того, что те знают об их положении и ничего не делают, наверное, просто оценивают и осматривают новый мир, как какой-то мясник добавляло нервозности и чувства обреченности.

Нет, обреченности во взглядах не было, уже не было. Было желание оценить любую мелочь, как в расположе-нии кораблей, так и скоро должных начаться их следующих этапов захвата. Не захвата, а использования планеты.

— Так, — вечером второго дня произнес Сергей, ожидая, пока Вика закончит перебинтовывать его руку, — если сидеть, ждать и гадать — мы все превратимся в неврастеников. Я вот что предлагаю — нужно самим сходить туда и вблизи посмотреть на противника. Они сидят как жуки, ожидая, м-м, не знаю чего, но чего-то же ждут? то у нас есть возможность в одностороннем порядке узнать врага поближе.

— Но там наверняка летают эти диски-разведчики, может, уже и на этой стороне, только досюда не добра-лись! — заикнулся Игорь.

— И что? Предлагаешь сидеть? Вообще-то можно сидеть и ждать, черт знает чего — может наши придут, а может и не наши?! Вы вообще-то негласно выбрали меня вашим старшим. Если вас это не устраивает, то…но я просто так сидеть больше не хочу!

— Хорошо-хорошо! Что ты разорался? Давай предпримем вылазку хотя бы к мосту. Осмотримся издалека, — начала Вика.

— По пути нужно наметить, если попадутся по дороге, запасные точки-схроны, где в случае чего можно будет пересидеть! — поддержал ее Олег.

— Пересидеть чего? — не понял Игорь.

— Игорь, не тормози, — уже спокойным голосом ответил Сергей, — то, что ты слышишь, называется наброска-ми к последующему плану будущей партизанской войны с пришельцами. Как долго она будет длиться, покажут наши действия, действия подобных нам группам сопротивления, а они есть! Не могли же только мы выжить? Да и армия, думаю, не вся повымерла. Олег подал правильную мысль — нужно найти как можно больше схронов, где, если тебя зажмут эти диски-разведчики в лучшем случае или что может быть хуже другие уже боевые систе-мы или сами воины-пришельцы можно пересидеть или уйти по системам канализации, отопления. Под нами же целая разветвленная система ходов!

— Ага, понятно. В каждой точке нужно заготовить, но это со временем немного еды, оружие. М-да, с этим немного сложнее — вдруг наше оружие будет не сильно эффективно? Да, но выходить в случае чего по канализа-ции? — скривился Игорь.

— Игорь, жить захочешь, спустишься, — оборвал его Сергей, — а вообще, г…о уже давным-давно замерло. Не обляпаешься! Ха-ха-ха!

— Как смешно! — ответила Вика, когда мужчины отсмеялись, — теперь к делу: я вот подумала — вот мы сидим, ждем чего-то, а почему бы не попробовать поймать какую-нибудь радиоволну. Согласна, ничего из развлека-тельного нет, но если что-то и можно поймать, то это будет именно сигнал военных.

В наступившей тишине, казалось в головах всех мужчин витала одна мысль: ты придурок, как ты до этого не додумался сам, а?! Это же так просто! В конченом счете тебя обошли, обошла… да-да — это до тебя сделала женщина, хоть и не глупая, но, все же, женщина!!

— Ну что сказать, Виктория Павловна, что сказать в ответ…, - развел руками Сергей, оглядывая веселым взглядом остальных.

— А нечего вам сказать, лопухи! — успела до конца добить их всех Вика перед тем, когда все потонуло в гром-ком хохоте.

— …и значит, помимо всего нужно заскочить в магазин, где прод…

— Да-да, где нам ИМЕННО продадут радиоприемник!

Снова гогот.

«А это хорошо! Раз мы стали смеяться над самой смертью, значит, становимся злее и менее чувствительными эмоционально! Хотя что-то теряем в плане человечности, но… без этого уже никак», — про себя подумал Сер-гей…

…Пока грелся завтрак и жарилась картошка, настоящая жареная картошка и ее много! Олег неожиданно для всех вызвался добровольцем, пока остальные собираются слазить наверх, напоследок глянуть на «Город монст-ров», как они окрестили место посадки инопланетян. Вдруг что изменилось?

— Давай, я думал сам слазить после завтрака, но раз ты не против, то… но один не пойдешь! — требовательно закончил Сергей.

— Понял командир, иду с Олегом, — поднялся Игорь, хватая «Калашников», — пошли доброволец, охранение вам выделено. Давай-давай, двигай, чего встал? — подначил его он, когдо вышли на улицу. — У него жена, вдруг, что и выйдет, пока мы шляемся!

— Точно, что-то не подумал об этом — мы же мешаем! Хотя я тоже не старик!

— Ты это к чему? — враз напрягся Игорь. — Нам не нужен дележ единственной женщины! Да ничего и не светит — она любит его, а он вообще нам обоим головы открутит за нее. Олег, ты это…

— Господи, я вообще не об этом! Я и не собираюсь соревноваться с Сергеем — я помню бешенство, лютую не-нависть тогда, сам помнишь, когда и как они с Викой уделали ту банду. Не-а, мне такого врага на фиг не надо! Я сказал к тому, что на самом деле чувствуешь неловкость, когда они сидят рядом и ты понимаешь, что у них, у тебя на уме… Слушай, пошли, а?

— Пошли. А я не знаю, чего ты развил тему? Олег, у тебя было когда-нибудь? Ну, секс?

— Был, конечно! Забыл, что ли — я вообще-то успел жениться до армии!

— Ага, точно! Из головы как-то вылетело, ты же показывал военник!

— Ну вот! Еще скажи, что у тебя не было?!

— У меня не было, — засопев, ответил Игорь.

Олег аж приостановился, посмотрев на него:

— Знаешь, а вот за это я тебя еще больше зауважал сейчас!

— За что? За то, что я еще не целованный, да? Ты чего, а? Как дам в нос!

— Игорь, успокойся, я не о том — я к тому, что ты не соврал — у тебя же на лице видно, когда ты врешь, когда правду говоришь!

— И что из этого? Какое отношение имеет к нашему разговору? Что-то я не пойму!

— Да ни к чему не ведет, — как-то враз потускнел Олег, — просто, если у них есть шанс… то пусть хоть кто-то в этом мире использует эту возможность побыть наедине с любимым человеком. А вообще, Игорь, это между нами — если что, то онанизм никто не отменял. В малых дозах это не вредно, снимает напряжение. Перестаешь зацик-ливаться на одном. Это я сказал так, для информации. В этом ничего нет смешного или постыдного, — и повер-нулся, направляясь к подъезду.

— Ты сам-то как? Что-то кашель не проходит у тебя! — спросил Игорь, когда они остановились перевести дух на девятом этаже.

— А! — только махнул рукой Олег после очередного приступа кашля, — вроде бы меньше, иногда кажется на-оборот, только усиливается.

— Не нравиться мне это! Как бы не воспаление легких!

— И что? У тебя есть какие-то средства? Нет. Так что будем надеяться, что пройдет. Пошли дальше…

…- Вика?

— Сереж, но ведь неудобно как-то?

— Да они минут сорок ходить будут — пока заберутся и спустятся! Вик, баня была давно, а я еще хочу!..

Когда вернулись Олег и Игорь, Горшенины как ни в чем не бывало, сидели у костра:

— Давайте, садитесь, мы уже поели.

— Сергей, — не обратил внимание на еду Куликов. — Там, это, весь «Город монстров» под каким-то бликую-щим синеватым энергетическим куполом что ли окутан! — выпалил он.

— Да ну…, - выдохнул Сергей. — Я наверх!

— Я с тобой! — встрепенулась Вика.

— Нет, оставайся, я… хотя какие-нибудь еще изменения там появились кроме этого купола? — повернулся он к Игорю.

— Да никаких — ничего в воздухе не летает. Ни за мерцающим периметром ни снаружи. Да-да, все видно. Ко-нечно, не так четко, но видно — корабли также сидят на месте, но никакого движняка повторяю, нет. Мы, по крайней мере, не разглядели — может на земле меж кораблей что-нибудь и происходит, но отсюда слишком дале-ко. Просто этакий энергетический купол висит над всей площадью, охватывая все корабли и все.

— А земля вокруг кораблей потемнела или так же белая от снега? — допытывался Сергей.

Те переглянулись:

— Знаешь, как-то на это не обратили внимания!

— Ладно, не столь важно. Но на будущее нужно ухватывать все, буквально все и запоминать, — каким-то нра-воучительным лекторским голосом сказал Сергей. — Давайте завтракайте и сразу выдвинемся — лезть наверх нет смысла, только тратить время — подойдем поближе, увидим все на месте, — решил Горшенин. — Главное, они пока никуда не выдвигаются.

Они впервые удалились от дома на такое большое расстояние.

От дома возле городского аэропорта до площади Калинина дошли чуть больше чем за полчаса. Идти прихо-дилось по главному шоссе, так как оно было не столь занесено снегом, как тротуары, хотя поначалу Вика шла по ним, иногда по колено увязая в сугробах, посматривая на окружающие дома, выискивая возможные цели. Но тишина, людская тишина и отсутствие каких-либо следов заставили ее несколько расслабиться и идти чуть сзади всех.

По мере приближения к площади чувство одиночества прочно засело в душе — темные, с отсутствовавшими окнами квартиры домов казались ощерившимися в беззвучном крике помощи безликими существами, потеряв-шими самое дорогое, людей, в свое время своим присутствием и заботой обогревавших и освещавших их. Запус-тение и уныние, хоть частично и прикрываемое сугробами, все же прорывалось наружу. Холодный замерзший сумрачный город постепенно превращался в город призрак, город мертвых душ — как бы ни старалась погода и ветра полностью скрыть трупы и не только людей, это было невозможно.

Десятки, сотни замерзших лежали полузасыпанным ужасным напоминанием выжившим. Некоторые только определялись по торчащим из сугробов рукам, головам, часть, но это малая до сих пор была на всеобщем обозрении, обдуваемая ветрами. Трупы собак, кошек, порой птиц… Все это представляло сюрреалистичную картину потустороннего мира и навевало определенные мысли. Мысли о тоскливом одиночестве и возможном твоем подобном месте где-нибудь рядом.

Они решили пройти по Красному проспекту до Фрунзе и по ней уйти вправо к площади Кондратюка, а там уже прямая дорога на Димитровский мост.

Они не дошли до Фрунзе.

Приближаясь к Гоголю, обнаружили следы людей…

…заскрипела железная дверь наверху, застучали шаги по металлической лестнице. Петр спускался вниз, к теплу. Только вот что-то уж слишком дробные, множественные звуки от одного человека разносились в тишине метрополитена.

— Петр, ты один? — раздался настороженный голос снизу.

— Не один, но не стреляй, это свои! — ответил первый появившийся у костра в просторном помещении мужчи-на.

— Какие такие свои? Свои у тебя и у меня замерзли еще месяц назад наверху, — ворчал все тот же голос.

— Сказано свои, значит свои, — это уже незнакомый молодой голос. — Или что: тоже делите, что мое, что не мое? Если не мое, то лучше взять и будем моим? Так что ли?

С этими словами Сергей Горшенин выступил на свет. Его люди стояли сзади, откровенно греясь.

— О! Загрузил по полной! Да мы люди мирные, просто от пришлых никакой пользы, только обида остается — у самих продуктов мало осталось, топлива и того меньше, а им только дай, да побыстрее. Меня Федором зовут, раньше звали Федор Андреевич, а вы кто будете? — появился на свет у костра пожилой мужчина.

— Мы? — тут Сергей оглянулся на своих, не зная как представиться.

— Мы группа Горшениных! — выступил сзади Куликов.

— Понятно! А кто такие или что такое группа Горшениных? Наверное, это вы, молодой человек? — уже пони-мая, что этот парень с серьезным обветренным лицом главный в этой хорошо вооруженной группе.

— Да, я! Но сейчас не об этом — мы встретили вот его на улице, — кивнул в сторону Петра, — и мы просто рады, что вначале поговорили, а не начали стрелять.

— К-ха! Не понял?

— Людей осталось мало. Остатки, вернее те, кого мы встречали, вначале предпочитали стрелять, потом гово-рить. Те, кто оставался.

— И?

— Ну, вы же разговариваете с нами, так?!

— Понятно. Политика ненавязчивого принуждения, понял. И что вы хотите от нас? Мы можем дать вам не-много еды, если вы этого требуете. Нас здесь пятнадцать человек, из них пятеро детей не больше пятилетнего возраста. Мы не хотим проливать кровь, пожалуйста. Только не отбирайте у нас все!

— Да мы не собираемся ни стрелять, ничего-то просить и тем более отбирать — нам нужна информация: кто вы, какие планы у вас и вообще какая здесь обстановка?! И напоследок немного обогреться, раз к вам на огонек за-шли, — вдруг раздался женский голос. Вместе с этим вышла на свет улыбавшаяся Вика. — Кто вас так запугал?

— Да есть тут одни — черт бы их побрал! — сопя, ответил Федор Андреевич. — Три раза к нам уже наведывают-ся — требуют еды, топлива. Приходиться давать. Живыми нас оставили только потому, что как сказал их главный: «Пока вы живы, значит, будете добывать еду. Старайтесь собрать побольше и мы тогда вас не будем убивать». Вот и относимся к незнакомым настороженно.

— А что, часто наведываются другие? — спросил Сергей.

— Нет. Вы вторые. Так что?

— Что — так что? — не понял и ответил вопросом на вопрос Горшенин.

— Ну, что вам нужно-то?

— Федя, ты чего? Они же сказали — им нужна информация! — произнес Петр, человек, приведший их сюда.

— А, информация! А о чем? Мы же ничего не знаем толком: по радио одни помехи, только изредка на одной частоте сквозь треск слышна речь военных, призывающих откликнутся всех живых, но у нас нет передатчика. Да и радио скоро сдохнет — батареек к нему нет. Какая у нас информация? Вот несколько мужиков начали ходить по квартирам — прости господи! — перекрестился Федор Андреевич. — Кушать надо, магазины в округе пустые, вот и приходиться мародерствовать, лазить в чужие квартиры, обирать мертвецов. Еще эти, уроды приходят, чтоб их разорвало! А что делать? Теперь еще вот эти инопланетяне позавчера, что ли приземлились, видали, наверное? Если не видели, то наверняка слышали — гул стоял сильный! Страшно было смотреть, когда летели — такие непривычные формы кораблей и все летели к Левобережке. И их было много! Недавно вот, может с полчаса назад вернулся Николай Барюков, он лазит на верхний этаж девятиэтажки смотреть, что изменилось у пришельцев, говорит: «Теперь купол какой-то над собой сегодня соорудили». Думаю, готовятся к захвату. Читали же Герберта Уэллса «Война миров»? Те также готовились, собрали свое тепловое оружие, м-да. Что дальше будет? Страшно подумать… Да что мы здесь стоим-то? Пойдемте вниз, ко всем — здесь у нас, так сказать, блокпост, мишура для подобных встреч. Чтоб, значит, в случае чего нас убили, а о других не знали.

— О, так у вас еще и конспирация? — рассмеялся Сергей.

— Да какая это конспирация? Так, видимость, но от этих мародеров пока спасало — пока не догадываются, что кто-то помимо нас еще есть. В первый миг подумал опять они пришли, хорошо, что Настя только что спустилась вниз, вовремя ушла.

— Да, надо устроить засаду на этих, — произнес Романов.

Старик глянул на молодого парня, невесело улыбнулся:

— Да-к мы не знаем, когда они придут — ждем всегда, в любой момент. Готовы — вон в углу стоит дань, так сказать. Создаем видимость наших сбережений, чтоб видели — вот у нас все, больше ничего нет. Ладно, сейчас не об этом. Просто смотрю на вас, вроде бы спокойные вы люди, а что еще человеку надо?: ласки и тепла, кому сколько осталось на этом веку. Петр, останься здесь, я сейчас пришлю Ивана Олеговича и Сашку — так сказать весь наш состав. Для тех уродов. Как будто я в город ушел.

Дед и не подозревал, сколько важной информации выдал сразу…

Здесь, на еще одном нижнем этаже туннелей метрополитена было большое помещение, где также горел кос-тер, и вокруг расположилось много людей. Кто из них спал, кто просто лежал, несколько женщин что-то варили в котле, висящем над костром.

— Подходите, погрейтесь, — пригласил радушный старичок. — Наталья Семеновна, у нас гости. Нет-нет, это совершенно новые люди, четверо. Все нормально, может, помогут нам от тех отбиться, — уже переходя на шепот, быстро передавал общий разговор с новоприбывшими Федор Андреевич.

— Так вы хотите идти туда, к инопланетянам? — задал вопрос Федор Андреевич. — Зачем?

Горшенин немного помолчал.

— А вы что, хотите так и остаться здесь, пережидая зиму? А дальше-то что? — вопросом на вопрос ответил он, но ответа он и не ждал. — Весной отсюда вам все равно придется уходить — сейчас все замерзло, а когда оттает, оттают все умершие, — он не стал говорить трупы — и так все ясно, — то, во-первых, тошнотворный запах заполо-нит город, во-вторых, здесь будет настоящий рассадник всевозможных заболеваний и в-третьих, они, захватчики, не думаю, что оставят вас в покое — рано или поздно вы себя проявите, — Сергей не стал указывать на конкретный пример время от времени приходящей к ним бандитствующей группировке, — предполагаю, что ничего хорошего из этого не будет. Если к тому времени вы еще будете живы! — под конец четко, чтобы все слы-шали, закончил он.

— На что вы намекаете? — спросил кто-то из дальнего угла.

Сергей не стал разглядывать, кто именно задал этот вопрос:

— Да просто сидеть, прячась и чего-то выжидать — это не правильное решение! Ну, соберете вы продукты — не спорю, их надолго хватит, до весны, пока не испортятся. Так, проблема с едой временно отложена на потом, а дальше что? Как дальше жить? Вот так, скрываясь и прячась? Поймите, главная опасность идет от инопланетян — они захватили планету, да-да, захватили с целью заселения своими представителями или по еще какой-нибудь иной причине, не важно. Тому подтверждение, что они сели, а не уничтожили планету из космоса, и они будут переделывать все и вся в округе, подстраивая под себя. Нет, они могут просто не обратить на нас, на вас внима-ния, как сделали с самого начала, ни разу не попытавшись выйти на контакт и просто-напросто стерев с лица земли тот же Новосибирск. А если обнаружат кого-то? Факт на лицо — сели же в черте города, ни мало не беспо-коясь о его инфраструктуре. Значит он, город, как таковой им и не нужен — видимо условия проживания у них иные и наши строения им не подходят, а строить свои жилища или что там подразумевается у них под домами видимо не важно, где и на чем. Это только пока мои предположения, догадки, но! — на этом месте он сделал пау-зу. — Это наша планета, наш дом, в конце концов, и мы имеем право, шанс на попытку вернуть все это!

— Хм, молодой человек, вы предлагаете начать войну с ними? — рассмеялась какая-то женщина, — чем и как? И вообще, у вас есть какой-то план, база? У вас ведь ничего нет, как и у нас! Чушь все это! Правительство, армия не смогли нас уберечь, а что можем мы?

— Вот для того мы и идем к ним, чтобы узнать, вначале просто посмотреть на них вблизи и начать собирать информацию, любую о них, — спокойно ответил Горшенин.

— Какой, к черту, сбор информации о противнике? Тут бы с другим врагом разобраться! Какие, к черту, ино-планетяне! От рук людей скоро все подохнем! — раздался злой простуженный голос. — Но если вам хочется изо-бражать из себя героев — идите, ищите на ж…у приключений! А мы здесь как-нибудь спрячемся! Посмотрим, что дальше будет. Хотя и так все ясно — все скоро сдохнем!

— Мы зайдем к вам на обратном пути, — только и ответил Сергей…

— Надо будет помочь им, встретиться и разобраться с бандой, — произнес он, когда они, погревшись, отказав-шись от еды, но выпив по кружке горячего чая, направились к мосту. — А потом поговорим серьезно — не думаю, что у всех упадническое настроение.

— Да, нужно, — поддержала Вика, находясь еще под впечатлением рассказа женщин об их мытарствах.

«Хотя всем пришлось не сладко», — тут же подумалось ей, но вот все посторонние мысли вылетели из головы, когда они скрылись под пересекавшим сверху дорогу железнодорожным полотном и приблизились к краю моста над ними — дальше начинался непосредственно сам Димитровский мост.

Мост как мост — пустынное полотно дороги. Уже привычная панорама. Не разрушенное. Просто никого нет, ни одной едущей машины, но впереди на том берегу, поднимаясь примерно до километра в высоту, в самой верхней точке находилась непривычная взгляду полусфера, окутавшая находящиеся внутри проглядывающиеся корабли. Как живая растекаясь из верхней точки и спускаясь к земле, дрожала, переливаясь и мерцая, энергети-ческая завеса какого-то поля, которое как бы символизировало логическое завершение дороги через реку, упи-равшейся в это необычное физическое образование. Их цель пути, находившаяся в постоянном движении.

«Более трех километров в диаметре, не меньше», — подумали все. Ощущение движения создавалось из-за ка-ждый миг меняющихся узоров энергетических разрядов. Кажущаяся хрупкая мембрана выполняла пока им непо-нятную функцию.

«Возможно, защитное силовое поле», — первое, что пришло на ум.

От постоянной игры неярких и от того не навязчивых, но не позволяющих сконцентрироваться на чем-то од-ном световых сполохов в глазах начинало рябить, если ты старался сфокусировать внимание на каком-нибудь одном месте купола.

Общая картина передавала искрящийся купол зеленовато-синего цвета примерно от трех до пяти километров в диаметре, насколько позволяла видимость обоих краев. Но каким бы ни была эта энергетика, она позволяла взгляду свободно проникать вовнутрь. И первое, что бросалось в глаза — это белые пространства между кораблями. Снег. Но он был более тусклый по сравнению со снегом снаружи. Наверное, из-за эффекта преломления проходящего сквозь энергетическую мембрану внешнего света.

— Остановитесь! — попросила Вика, прильнув к окуляру оптики СВДС.

Через несколько минут наблюдения ни она, ни Сергей так и не увидели самого главного:

— Странно, никакого движения с их стороны. Вернее есть, только этих дисков-разведчиков, — наконец, ото-рвался от бинокля Сергей.

— Да, больше ничего нет! — подтвердила его выводы Вика. — И кружат ближе к центру.

— И что, они так и будут внутри зиму зимовать? — подал голос Олег.

Сергей только посмотрел на него, отвернулся к сине-зеленому зареву и произнес:

— Пошлите вперед — посмотрим поближе…

Приблизившись и спустившись к берегу, они начали перебегать от одной опоры моста к другой, стараясь шагать след в след — в случае какого-либо преследования проще было навести мысль противника на один, от силы два следа. Наметенные высокие сугробы скрывали их порой с головой, так что до середины моста они не видели всей грандиозности и мощи защитного купола пришельцев. Где-то на середине замерзшей Оби останови-лись передохнуть и внезапно осознали, что до энергетического купола-барьера всего ничего — перед мостом, на берегу купол казался на противоположном берегу, а сейчас его край выпирал метров на пятьдесят от берега.

Сейчас зеленоватые всполохи пробегающих вблизи разрядов вообще не раздражали сетчатку глаз, просто этими мягкими вспышками-свечениями указывая каждый миг растворяющуюся границу поля.

«Наверное, преломление света и его прохождение через лучи солнца вызывает тот эффект ярких бликов изда-лека», — подумал в прошлой жизни астроном.

Он вытянул руку с биноклем и приник к окулярам. Ничего, тишина, никакого движения. Нет, постойте, что-то движется по воздуху, вот еще и еще. Внутри огромного периметра, ближе к центру летали те самые сплюснутые шары-диски, ранее встреченные Игорем и Олегом.

«Но почему они находятся не у периметра? Или пришельцы так уверены в своей силе или в полном уничто-жении людей, что не опасаются никаких диверсий?» — размышлял Сергей, глядя на эфемерно вспыхивающую и также мгновенно стухающую энергетику поля и выискивая возможные проходы сквозь нее. Но прохода не было — поле было монолитно, однородно или эфемерно-монолитно и полуматериально одновременно, сотканное из единой световой субстанции.

— Ну и что? У кого какие предложения? — спросил он. — Просто любуемся видом инопланетной деятельности и уходим?

Вдруг его взгляд, блуждая по границе барьера, заметил некоторую особенность — снег с той стороны, с внут-ренней был какой-то скомканный что ли?! Нет, он был потемневший, рыхлый! В таком состоянии, когда он пла-вится, тает при плюсовой температуре. Глаза уже внимательно впивались во всю границу, зрительно исследуя состояние льда. Да, именно так — с этой стороны была зима, а там явно весна — захватчикам не импонировала низкая температура! Все это он проговорил вслух, указав направление поиска и просто полет мысли остальным.

— Вон у второй от берега опоры с обратной отсюда стороны можно пройти чуть ли не вплотную к барьеру и незаметно, — произнес Романов.

— И что? — спросила Вика.

— А что — подойдем, увидим! — предложил Игорь.

— Вика! Остаешься здесь, страхуешь нас. Пошли.

— Я не согласна! — попыталась произнести она вслед мужчинам, но Сергей не поворачиваясь, только махнул досадливо рукой — сиди уже!

По мере приближения появился легкий гул, похожий на гудение трансформатора.

«Точно также как гудели пролетающие корабли над городом!»

Пригибаясь к сугробам, они перебежками приближались ко второй опоре. Усилилось гудение стены зелено-вато-синего сияния. С последним, каким-то отчаянным рывком преодолели расстояние до бетонной опоры и раз-вернувшись прижались спиной к ней. Присели на корточки. Чуть отдышавшись, Олег, пробухав простуженным голосом произнес:

— И что дальше?

— Не знаю. Может что-нибудь кинуть, а? — спросил-предложил Сергей. — Давайте снежок, что ли кинем, по-смотрим, как поле реагирует на него — сверху-то снег же падает? И ничего! Хоть увидим, какое действие проис-ходит с замерзшей водой.

Никто не предложил ничего более умного и Игорь, с молчаливого согласия всех слепил снежок и запустил им в энергетический барьер. В момент касания границы все рефлекторно вжались, ожидая чего угодно: вспышки, электрического разряда, но ничего подобного не произошло — символичный снаряд без видимого активного воз-действия преодолел стену и уменьшаясь в размерах, упал невдалеке. Игорь специально бросил его не сильно, кинув с таким расчетом, чтобы тот упал на голый лед перед ними.

— И что? — спросил он. — Это что за… защита такая?

— А может это не защита вовсе? — спросил Олег.

— А что тогда по твоему?

— А вы смотрите на снежок — вон он лежит на льду и он почти растаял, пока падал. Мое предположение — они, пришельцы, просто поддерживают плюсовую температуру там, у себя за барьером, — развил мысль Романов.

— Сейчас еще раз проверим, — проговорил Сергей, пошарив по карманам, но не найдя ничего путного, вы-щелкнул патрон из магазина, — может барьер пропускает только осадки, а более материальные предметы нет. Приготовились!

Патрон 5,45-мм улетел за барьер и… тоже ничего не произошло: никакие физические свойства патрона не изменились и тем более его подрыва не произошло. Никакого светового взблеска в момент прохождения грани-цы. Патрон зарылся в небольшой намет снега, выскочил с другой его стороны и остался лежать на открытом льду, не претерпевая никаких изменений, не окисляясь и не деформируясь.

— М-да, я вообще ничего не понимаю, — произнес Сергей, — проведем главный эксперимент.

С этими словами он поднялся и поглядывая по сторонам, пошел, огибая опору к барьеру. Остановился в метре от мерцающего поля. Что-то заставило его оглянуться — команда вся тут, по бокам стоит. Стрелок-снайпер бежит сзади. Тоже мне боевая разведывательная группа, мать его ети! Понимая, что сейчас может произойти типа: «не ходи, не пущу!», он повернулся лицом к слегка гудевшей мембране и затаив дыхание, шагнул вперед…

И ничего. До сих пор жив. И здесь тепло, почти как летом! Вдохнул всей грудью раз, другой — ничего не-обычного: воздух как воздух! Повернулся к товарищам.

— Да ничего — жив-здоров! Тепло как летом! — ответил он на их немые взгляды.

И в этот момент пошатнулся, взмахнув руками, пытаясь удержать равновесие. Получилось. И ответная реак-ция оказалась предсказуема:

— Сережа! — вскрикнула Вика, не раздумывая, бросаясь к нему. Олег и Игорь тоже.

«М-да, стадное чувство в человеке никогда не исчезнет, не искоренить его никакими знаниями!» — пронеслось в голове Сергея, в голос крикнувшего:

— Да что вы все засуетились? Просто здесь снег тает! Ну, поскользнулся! И что, зачем вы все сюда ринулись? А вдруг тут какой их вирус есть? А! — махнул он рукой. — Уже поздно! Надо будет поработать над выполнением приказов, а то получается бардак, товарищи!

И тут заскрипел под ногами подтаявший снег, не выдержавший дополнительного давления сверху. Чувствуя, как колеблется подточенный теплом лед, Сергей крикнул, бросая тело обратно:

— Все назад!

…Не замечая вновь окутавшего холода, они смотрели, как проделанная ими прорубь расширилась. Побежав-шие трещины остановили свой бег у барьера, в более крепком состоянии льда по эту сторону, другие метнулись вдоль границы и исчезли вдали.

— М-да, этот путь туда закрыт, — подытожил Куликов.

— Ты тоже думаешь, о чем и я? — не поворачивая к нему головы, спросил Сергей.

— Да, теперь, раз мы знаем, что сквозь барьер можно свободно пройти, наша задача мне видится сейчас такой — попытаться проникнуть поближе и что-нибудь разведать там!

— Правильно думаешь, — ответил Сергей, — но на сегодня хватит экспериментов — возвращаемся. Будем ду-мать, как лучше — поверху, по мосту, чуть ли не в открытую идти, раз они не проявляют никакой активности или все же в обход, справа по льду или слева по коммунальному мосту пробираться на тот берег?

— Можно попробовать по линии метро пройти! — предложила Вика. — Крюк большой, но тогда вообще не на виду получается.

— Да, можно и так. Тем более, если начнем замерзать перед рейдом можно зайти к группе Мовшина или здесь, за барьером, погреться. Ладно, пошлите обратно, — решительно приказал Горшенин, в последний раз глянув на проступающий невдалеке корабль инопланетян, грузно сидевший в промерзшей, но теперь оказалось постепенно оттаивавшей земле.

Из его центра наверху только сейчас заметил бьющий вверх и рассыпающийся на мириады световых лучей-оттенков, на глазах замедлявших светоистечение по мере удаления от этого центра фонтан того самого сине-зеленого света купола-барьера, стекавшего энергетическими потоками. Наверняка подобное истекает и из других кораблей, подкрепляя энергетику и образуя общий купол поддержания нужного микроклимата.

«А вы не так уж и отличаетесь от нас! Значит, вы ждете, когда мы все вымерзнем, а затем придет настоящая весна на планете, скоты?! Ну, ничего — мы быстро учимся, и все ваши тайны скоро повернутся против вас же!» — ожесточенно подумал он, разворачиваясь и направляясь к дому, на ходу намечая план следующего рейда.

Только на подходе ко входу в метро на перекрестке Красного проспекта и улицы Гоголя он спустился на зем-лю после возгласа Вики:

— Сереж! Сережа! Впереди гости, думаю, та самая банда!

Враз придя в себя, он машинально присел вместе с остальными, оценивая обстановку впереди.

— А ты хитрый дед, да и твой дружок старичок тоже. Молодой не в счет. Обвели нас: мол, нас всего четверо, жрать нечего, пощадите! И всякое такое! — откровенно издевался мужчина лет сорока с ружьем в руке на сумрач-но смотревшего на него Федора Андреевича. — Ладно, что было, то было — в свете новых входящих в виде новых лиц, и главное, молодых девчонок, я смотрю, здесь их достаточно, на всех нас хватит, я не таю зла на вас. Мы перебираемся к вам. Будем жить одной дружной семьей. Гы-гы! Но, мы же, добрые, правда? — обернулся он к пятерым своим товарищам, жадно смотрящим на женщин.

— Да-да, Витька, да, добрые. Давай уже заканчивать эту бодягу! — откровенно пожирая похотливым взглядом девушку, застывшую от страха у костра с большим черпаком возле чугунка, откликнулся один из них.

— Вот. Так что убивать вас, старперов не будем, но наказать вас за обман нужно, чтоб другим остающимся было не повадно. Вы оба, нет трое, вот этот пень тоже пойдет с вами, кроме молодого пойдете жить на наше ме-сто. Молодой вольется в наши ряды, и мы его научим, как нужно командовать вот этим стадом баб. Вы будете там поддерживать огонь, также собирать еду, всю еду, ничего не припрятывая и молиться, чтоб у меня было хо-рошее настроение, когда я буду приходить. Понятно?!! — под конец заорал мужик. — Все! Пашка, Гургеныч, отве-дите их туда. Мы пока проведем перекличку всего состава этого быдла и определим, кому что, где делать и жить. Ха-ха-ха!

— Че то здесь слишком много лишних ртов! — зло косясь на перепуганных женщин прошипел тот, кого назвали Гургенычем, но перечить старшому не стал, вымещая злость на стариках: — А ну пошли, козлы старые наверх! Из-за вас нам переться на мороз! На улице скоро ночь, а тут с вами приходиться вошкаться. Козлы. Вперед! Пашка, пошли. Быстрее сходим, раньше кончим. Га-га-га!

— Во-во, вы пока ходите, мы лишних ртов поубавим! Останутся самые понятливые и ласковые козочки, — прогудел главарь. — Правда, говорю? Что, бля языки в ж… засунули? Что-то не вижу радости в глазах и не слышу слов благодарности от нашей негаданной встречи из ваших поганых глоток, сучки! Сегодня вечером избранные вспомнят, что такое хороший член.

— Ты, это, Палыч, нам оставь свежатины, — уже на выходе крикнул Пашка.

— Все будет спок. Идите, все этим козлам покажете — и не дай бог вы, — уже обращаясь к старикам, — попы-таетесь сбежать — найду, задницу на уши натяну!

Федор Андреевич поднялся наверх, понукаемый бранью сзади и направился вперед ориентируясь на узкий, дрожащий и мечущийся по сторонам луч фонарика шедшего впереди бандита и спины Петра. Он осторожно шел, чтобы не оступиться и не упасть на замерзшие трупы людей, в последней отчаянной попытке выжить спустившихся сюда. Спрятаться от ужасного холода под землей, поближе к линиям теплотрассы, но так и не нашедших нужных люков. Откуда они могли знать, что в метрополитене что-то может быть подобное? Наверняка начитались в свое время книг про всевозможные секретные туннели, ходы в метро.

Наконец стали подниматься по навек замершим эскалаторам.

— Давай быстрее шевелитесь! — заорал бандит сзади. — Пашка, ты че там, уснул что ли?

— Нормально все, просто эти не успевают. Дай пинка, быстрее начнут своими бродилками передвигать. Гы-гы-гы!

— Это мысль!

Сразу же раздался тупой удар и крик человека.

— Чего ты взвыл, козел? Быстрее вверх, на самом деле на пинкарусах веселее будете идти!

Наконец они поднялись наверх, и вышли к выходу из метро.

— Что за задержка? Вперед!

— Погодите вы, дайте отдышаться! — взмолился Федр Андреевич, — вы же молодые, куда нам угнаться за вами таким темпом?

В ответ бандит без предупреждения врезал ему кулаком в лицо. Еще и еще, пока старик не пошатнулся и не упал. Это было хуже — мародер как будто этого и ждал, начав пинать ногами, стараясь ударить в самое больное для мужчины место. В один момент ему это удалось. Старик скривился от дикой боли в паху, выдохнув сиплый возглас.

— А, старый пень, у тебя уже меж ног сейчас яишня, да? Ха-ха-ха! Щас я тебе добавлю, козлина старая — при-грел столько баб и молчал.

— Да перестаньте вы! Что вы как не люди бьете-то его? Что он вам сделал-то? — попытался заступиться за старика Петр, со страхом наблюдая за избиением, садистским избиением человека.

— Хлебало завали-ка ему, Пашка! — еще больше взъярился первый, оборачиваясь к Петру с искаженным от злобы лицом, но вдруг его лицо претерпело изменение — злость почему-то вмиг сменилась удивлением, непод-дельным изумлением и… в следующую секунду на месте левого глаза, да и всего лба уже была одна кровавая раздробленная маска черепа.

Петр только успел вздрогнуть от неожиданности, когда что-то теплое попало ему на лицо.

«Кровь!» — почему-то безошибочно определил старик за миг до того, как бандит упал на снег.

— Это че за…! — и захрипел второй мордоворот, схватившись за горло, пытаясь безуспешно перекрыть хле-ставшую из сонной артерии струю крови и заваливаясь на бок. Снег вокруг на глазах стал пропитываться багря-ной кровью. Вскоре хрипы прекратились, и ошарашенные старики остались одни.

— Вставая, Федор Андреевич, — испуганно оглядываясь и ища взглядом спасителей. — Вставай, наверное, это Горшенины вернулись, как вовремя. Что сильно болит, да? Геннадий Семенович, помоги!

…Сергей, махнув рукой Олегу, мол, давай, вперед, обернулся к Вике:

— Остаешься здесь, пока мы осмотримся на подходе. Молодец, классно срезала! Игорь, пошли.

Пригнувшись, стремительно преодолели улицу, держа в поле зрения место, где избивали знакомых. Но вот один, а через секунду второй бандит рухнули на землю, заливая все кровью — Вика уже начала отстрел. Черт, а вдруг где-то еще есть? Рано начала, они-то еще не успели занять позиции. Он махнул Игорю, мол, быстрее.

Наконец прижались к стене входа в метро. Осторожно выглянул. Кроме поднимавшихся на ноги людей да двух трупов, посторонних не было, но нужно подождать. Оставшиеся могли залечь.

Все место перед входом было залито кровью убитых Викой бандитов. Больше других лиц, кроме стариков, озиравшихся по сторонам и ищущих их где-то на этажах, но никак не ожидавших увидеть в двух шагах кажется, на самом деле не было.

— Эй! Только не делайте резких движений! — громким шепотом произнес Сергей. — Где и сколько их еще есть? — продолжил он, когда Петр, кажется, так звали одного из них, обернулся на его голос и громко ответил:

— Да здесь наверху только вот эти двое и были — остальные внизу. Разоблачили нас, гады! Нашли всех внизу! — чуть ли не плача ответил он. — Федор, группа Горшениных вернулась! Сейчас они их порубят в капусту, гадов. Выходите, здесь все уже спокойно.

Раз противника поблизости не было, Сергей в открытую вышел, все же не опуская ствола «Калашникова»:

— Все понял. Сколько их?

— Э-э, значит, еще четверо внизу, но там все наши — надо побыстрее, они хотят, ну, это…, - замялся Петр.

— Я понял, — отрезал Сергей и найдя Олега с обратной стороны входа в метро, махнул тому, чтобы выходил. Сразу же обернулся в противоположную сторону и также махнул — выходи! — так, вы оба — начинаете спуск. Вперед. Без необходимости не стрелять — только на поражение. Никаких переговоров — как только уверен в поражении цель — огонь. Вика, — когда та подбежала, — ты сзади нас — страхуешь. Наверное, снайперская винтовка сейчас не пригодиться. Возьми пистолет. Пошли.

— Так это она их замочила? — удивленно спросил почти пришедший в себя Федор Андреевич.

— Она-она, дед, — мимоходом ответил Сергей, исчезая в темноте эскалатора.

— Ты видел — баба-снайпер?! — только и вымолвил Геннадий Семенович, когда Вика тенью скользнула за му-жем.

— Да, — ответил другой, — пошли вниз, чего мы тут расселись? Бери оружие — надо нашим подсобить.

Похватав у убитых оружие, старики направились вниз…

Первый люк. Быстрый спуск в неизвестность, каждый миг ожидания выстрела. Никого. Все собрались здесь. Несколько шагов в направлении закрытого люка в основное убежище. Оттуда раздавались приглушенные голоса.

— Все строится на внезапности — я спускаюсь, как будто я один из посланных и что-то забыл. В темноте они не сразу прочухают, что это кто-то не из их шайки. Ты, Игорь, спускаешь следом в ускоренном темпе, но не пали куда попало — лучше потерять одного-двух, чем иметь кучу раненых, которых впоследствии нечем лечить и негде оперировать. В общем, смотришь по обстановке: кто, где — всех своих вы помните на лицо, по крайней мере, все враги наверняка с оружием будут.

В этот момент раздался приглушенный люком женский крик-вопль.

— Открывайте! — приказал Сергей, передергивая затвор.

— Сережа, осторожнее!

— Знаю, — отрезал он, сосредотачиваясь, чувствуя, как в груди пробежал холодок от возможной близости к смерти, но… они вчетвером выбрали этот жизненный путь. Не сидеть у себя и ждать неизвестно чего, а попы-таться остаться людьми. Значит, нужно соответствовать выбранной тактике.

Люк откинут и в уши ворвался гомон женских голосов, мужской мат, грубый разнузданный хохот. Все эти звуки перекрыл звук выстрела, который и послужил сигналом к началу действий. Сергей начал быстро спускать-ся, специально поворачиваясь спиной к присутствующим там внизу и прикрывая телом «Калаш», так как, как говорил Федор Андреевич, у той банды автоматов не было — только ружья и пистолеты.

— О, Гургеныч, ты что ли? Чего вернулся? Не веришь, что оставим свежатины? Ха-ха-ха! — кто-то спросил за спиной.

— Гурчен, я же приказал довести! Ты не прибил ли их? А? — раздался голос явно предводителя.

— Да я, это… хотел спросить, — специально глухим голосом и изображая прерывистое дыхание начал отвечать Сергей, уже ступив на пол и на ходу разворачиваясь и видя общую картину — ага, вот один стоит возле Насти, уже знакомой девушки и обхватив ее сзади за волосы, с силой тянет их вниз, отчего искаженное от боли лицо поднято кверху. Их глаза встретились. В них сразу вспыхивает понимание и тут же светится облегчение.

«Погоди радоваться!» — успевает подумать Сергей, выхватывая взглядом второго, наверное, главаря, пере-дергивающего затвор ружья — кажется, он и стрелял только что.

Затем все растянулось в один длинный-длинный миг: автомат выскакивает вперед, ствол нацеливается на главного — он первый на дистанции выстрела — и нажатие заранее переведенного на одиночные выстрелы спускового курка автомата. «Калаш» кашлянул, бандит вмиг замер. Еще два торопливых выстрела в упор и последующий поворот дальше, в сторону второго.

На заднем плане успевает засечь еще одного, уже начинающего отскакивать в сторону и поднимая ствол. Но Горшенину некогда отслеживать его — автомат дергается; мимо! Пуля рикошетит, противно взвизгивая по метал-лу, и где-то быстро находит конец пути. Еще торопливое нажатие от живота и второй как-то картинно вскидыва-ет руки и валится. Смотреть на него некогда. Взгляд мечется в сторону третьего, но тот, отброшенный чем-то сильным уже размазывается безвольной тряпкой в темном углу помещения.

— Вниз, все вниз! — раздается над ухом крик, и кто-то сильно толкает его в сторону.

Сергей спотыкается и начинает падать, рефлекторно выбрасывая левую руку в попытке найти какую-нибудь точку опоры. Перед лицом проносится что-то быстрое и горячее, почти обжигает щеку.

«Ответная пуля!» — пришло запоздалое понимание природы чего-то близко и быстро пронесшегося. Но вот сверху сзади раздается короткая очередь другого «Калаша»…

Когда он вскочил на ноги, все уже было закончено. Он это понял сразу, так как услышал тревожный голос Вики — е-мое, она уже здесь!

— Сережа, ты в порядке? В тебя не попали?

— Да цел я, цел. Кого-нибудь зацепило? — громко крикнул он, молниеносно оглядываясь кругом, натыкаясь на перепуганные, вжимавшиеся в стены лица выживших и стараясь перекричать шум, плач, общий гомон голосов. — Есть пострадавшие?

— Есть трое раненых, убитые тоже есть — одна женщина и мужчина. Наповал, в упор, гады, стреляли, — раз-дался голос все той же Насти.

— Хорошо, что так закончилось, — уже о чем-то размышляя, выслушав ее, кивнул Сергей и направился к телам убитых.

— Чего хорошего-то? — не поняла девушка, вскидываясь к Сергею.

— А того, что они могли, прикрываясь другими перебить намного больше народу. Вот это хорошо! — схватила ее за руку Вика, насильно встряхивая все еще находящуюся в шоке Настю, заставляя ее остановиться и силой утягивая в сторону. Когда та немного пришла в себя, продолжила: — Не лезь к нему. Мертвым уже не поможешь, а он пытается объединить всех оставшихся. Пойми, на этом ничего не заканчивается, все только начинается: впереди борьба с пришельцами, из-за которых все, вся наша жизнь перевернута с ног на голову. Мы только что оттуда, от места их посадки — пришельцы пока готовятся к какой-то акции или последующему планомерному расширению границ, пока непонятно, но когда они выйдут, у людей не будет времени на организацию и сами ответные шаги. Сергей пытается собрать, объединить нас, создать костяк будущего движения против поработителей. Поэтому он уже несколько не с нами, уж поверь мне, я-то его знаю. Помню, какой он был до всего этого — подающий надежды ученый-астроном и только. Нет, не просто подающий надежды: он, он был обычным веселым парнем… сейчас он меняется, и очень быстро.

— А он кто?

— Мой муж, — тоже сперва не поняла Вика.

— Я не о том!

— А, поняла! Он становится нечувствительным к обычным человеческим эмоциям, мысля категориями общих интересов нации. Я была не против той роли предводителя на первых порах, которую мы недавно, да и он сам взвалили на него и которую он понес… И у него начинает получаться. Через чур хорошо получаться. Смотря для кого. Меня, к примеру, это уже пугает, — вдруг всхлипнула Вика.

Вокруг раздавался шум, гомон людских голосов, первые нотки смеха приходящих в себя людей, а две жен-щины, обнимая и морально поддерживая друг друга, изливали душевную боль и пережитые чувства слезами:

— Нет, он так же ласков ко мне. Знаю, любит: недавно у нас снова было, ну выбрали момент, — на миг пере-став шмыгать носом и как-то воровато оглянувшись, никто не слышал? тихонько и смущенно рассмеялась Вика, — но все остальное время он, чувствую не со мной. Что-то все время думает и думает. Хотя советуется со мной, но я-то знаю — какой-то ком в груди у него растет, и за ту оболочку меня не пускает! Оберегает, что ли от той картины, которая вырисовывается перед его взором?

— Понимаешь, в истории человечества множество подобных примеров, когда выбранный судьбой или волей рока человек уже не принадлежит кому-то конкретно, а представляет интересы целого общества!

— Да я понимаю это, но не хочу, чтобы мой Сережа был всем — он мой, и я хочу столько времени, сколько нам отмерено быть рядом и ловить его ласковые слова и взгляды…

— Дуреха! Так и будь рядом — по-другому у тебя уже не получиться! Подстраивайся под него.

— А я и так все время рядом — на моем счету уже несколько загубленных душ. Хотя, какие это души — так, по-донки одни. Да и он уже убивал, так что нам дорога наверх в рай явно заказана! Я у него как поддержка, родной кусочек тепла, который всегда рядом. От этого становиться немного легче на душе, когда смотришь через окуляр прицела на далекие ориентиры на крышах домов, разглядываешь позиции инопланетян на той стороне реки, на, в конце концов, людей, которых нужно пристрелить безо всякой жалости! — под конец жестко закончила Вика.

— Пойдем-ка, послушаем, что там он и наши говорят. После вашего ухода тут такое началось! Ты даже не представляешь! Я начинаю верить твоему, пусть даже что-то пойдет не так, как Сергей думает, но это, все же, лучше, чем просто сидеть и ждать непонятно чего. — Вдруг она остановилась, движением руки остановила под-нявшуюся на ноги Вику. — Погоди, кстати, расскажи вон о том парне вашей группы, а?

— О котором? — встрепенулась Вика, враз переключаясь на житейские женские насущные интересы, — а, Игорь-то? Короче, он…

Когда более-менее обсудили Игоря Куликова, его достоинства естественно только их, раз он приглянулся новой подруге Вики и они приблизились к костру, где после выноса мертвых на улицу — хоронить все равно не-где — и перевязке в стороне троих раненых одной женщиной, обладающей поверхностными знаниями медсестры, то застали обсуждение дальнейших совместных! действий по выживанию. Непривычно было слышать планы об ответных действиях по отношению к инопланетянам.

— …и сейчас приемлемая температура на улице, поэтому нужно искать любые места, где сможет залечь, пе-реждать хотя бы пока эти разведывательные аппараты пришельцев. Также нужно собрать как можно больше оружия — всякого вида оружия. Мы не знаем, какой метаболизм у них и какие защитные системы есть. Мы должны это узнать, и узнаем, в конце концов! Армии и правительства нет, поэтому ждать и надеяться на их помощь не нужно — все сроки вышли. Наверное, захватчики обнаружили места секретных бункеров, центры стратегических управлений стран и уничтожили их. Я не знаю, не силен в этой области, поэтому нужно рассчитывать только на себя, — остановился перевести дух Сергей.

Несколько минут стояла тишина. Люди переваривали общий обзор событий. И по мере обдумывания предла-гаемого Горшениным плана он казался им единственно верным решением — или сидеть, как крысы, ожидая неиз-вестно чего и трясясь от страха или попытаться восстановить справедливость по отношению ко всему человече-ству, но имея высокую вероятность быть убитым.

Постепенно патриотические чувства, да и просто человеческое негодование навязываемой поистине скотской жизнью, даже не жизнью, а так, животным существованием вели мысли людей ко второму варианту. Пусть даже не в этом поколении, так в следующем справедливость восторжествует, обязательно восторжествует! Правда в полную потерю руководства правительства и армии верилось с трудом:

— Ну, я понимаю, сухопутные войска разбиты ударом из космоса, которого мы так и не видели, но ладно, предполагаем, что так оно и есть, но не могли же они уничтожить те же подводные силы многих стран? У под-водников есть же секретные подводные базы, на которых все предусмотрено для долговременного ведения бое-вых действиях? — спросил Сашка, тот паренек, который входил в якобы группу из четверых людей, единствен-ных, кто жил здесь. — Сейчас наверняка капитаны этих ракетоносцев вышли в общий эфир и…

— Да пойми ты — сейчас надо не выходить в эфир, а наоборот, молчать — пришельцы прослушивали эфир, это ясно как пить дать и уничтожали все наши посланные корабли к этому конусу, о котором я вам рассказывал и видел все с самого начала. И что смогут подлодки? Произвести запуски ракет? Так их сразу перехватят, если не на подлете, так почти сразу во время старта! Наше современное оружие… это… это не тот уже современный метод, каким мне он видится. Нужно использовать против пришельцев их же оружие. Знаю-знаю, что сейчас спросите. Сразу отвечаю и повторяюсь одновременно — именно это и будет нашей целью, задачей определить какие технологии и как они работают у захватчиков. Так что не стоит, еще раз говорю, ждать и надеяться на кого-то. Этот кто-то мы сами, поймите и примите как данность! Почему снова светит солнце, кто явился причиной тому, не знаю. Думаю все же люди. Пришельцы явно хотели нас заморозить. Им нужно было еще с полмесяца подержать Землю в тени, и температура бы упала чуть ли не до абсолютного нуля — те, кто еще не замерз, просто бы задохнулись от нехватки кислорода. Значит кому-то, какому-то кораблю удалось прорваться и подорвать ядерный заряд, уничтожив конус.

— И все же я думаю, что подводные лодки…, - снова заикнулся молодой парнишка и Сергей про себя послал того куда подальше, но им нужно до конца объяснить, вдолбить, в конце концов в головы мысль, что никого нет:

— Хорошо, представим, что подлодки плывут сейчас в морях, но использовать свое оружие не могут — спутни-ковой связи нет, значит и точного целенаведения тоже. Куда, в какой район планеты стрелять? Можно запустить ядерные ракет просто так, в примерную область нахождения инопланетян… Этим шагом они просто уничтожат последнюю жизнь на планете. Нашу. Инопланетянам оно не страшно. Они это уже доказали в космосе. Хотя у кого-то, кто ответственен за красную кнопку, могут не выдержать нервы, м-да… Не будем сейчас думать об этом, да и дело в другом — в данный момент нельзя давать им ни малейшего повода обнаружить нас и потом тоже. Мы должны вести скрытный образ, собирая и собирая данные о них, обо всем том, что связано с пришельцами.

— И что? Что с этой информацией делать? Вообще, какой у тебя, э-э, у вас конкретный план на данный мо-мент? — спросил Федор Андреевич, подспудно и окончательно признавая за ним лидера этим обращением на вы, желающий знать их дальнейшие действия. Видение будущего этим молодым человеком, их долгий план, все это хорошо, но его волновали вопросы выживаемости в данный момент, чтобы у людей была материальная основа будущего противостояния, но именно ответа от него Федор Андреевич и страшился. Он понимал, что у Горше-нина нет этой базы, но тот должен сейчас, вот прямо сейчас, дать ответ.

«Хоть соври им, но только правдоподобно. Потом что-нибудь придумаем!» — молил бога он.

— Что делать с информацией? Систематизировать и ждать лета, — ответил Горшенин.

— Причем здесь лето? Я чего-то недопонимаю?! — снова спросил Александр.

— Притом, что по лету, точнее по весне придется уходить отсюда. Почему, объясняю: за это время захватчики начнут отправлять свои разведывательные партии или те же диски сюда. Если не раньше. Поставь себя на их место…

— Я не хочу вставать на их место, — взъерепенился Сашка.

— Цыть! — прикрикнул на него Петр.

Горшенин, как будто не заметил, или сделал вид, что не заметил этой скоротечной перепалки:

— Представь: вокруг тебя неисследованная территория. Ты же захочешь знать обо всем находящемся у тебя под носом? Так? — разжевывал Сергей.

— Так.

— Так вот, исследуя все в округе, они в лучшем случае заметят или в худшем определят, что где-то здесь есть выжившие! А потом и найдут! И захотят изучить, кого или что выжило. Дальше пояснять, я думаю, не стоит, — у Сергея, казалось, был ответ на любой вопрос. Так оно и было на самом деле — он все свободное время проводил в прорабатывании тактики партизанских действий и всех сопутствующих мер выживания. — По весне нужно ухо-дить в леса — кроны деревьев и сам тепловой фон леса укроют человека. Сейчас мы находимся под несколькими метрами земли и бетона, сквозь которые они не могут обнаружить инфракрасное излучение тела человека, по-этому мы пока защищены — это на себе уже испытали Игорь и Олег, — показал рукой на товарищей Сергей, в сто-рону которых враз повернулись головы всех. И на них уже смотрели как на людей, уже не понаслышке сталки-вавшихся с неведомым противником и до сих пор остающихся живыми, — но стоит выйти на мороз, любой спек-тральный и тем более инфракрасный детектор укажет ваше точное местоположение.

— Понятно. Пока они не летают, мы должны запастись как можно большим количеством продуктов, топливом для обогрева, найти и оборудовать глубокие подвальные помещения-схроны, как ты говоришь, Сергей и как только начнут проявлять активность в округе замереть до лета? Так? — подытожил Федор Андреевич.

— Да, все так, но кроме тех, кто войдет в боевую группу по добыче информации. Этот состав также будет ис-кать возможных выживших в других районах города…

— Ага, и натолкнуться вот таких же ублюдков! — выкрикнул кто-то.

— Но ведь вы встретили не только их, — улыбнулся Сергей, — также как и мы с женой вначале уничтожили подобную банду у себя, затем присоединились Олег и Игорь. Мы теперь пытаемся, вернее уже объединились? — улыбнулся он, видя утвердительные кивки вокруг, — вместе мы сила, с которой будут считаться и пойдут к нам другие, так как мы докажем, что мы не отморозки или одичавшие скоты! Ведь так? — это был удачный ход — сра-зу лица многих разгладились, представляя возможные встречи и тесное взаимодействие, тем самым создавая одну целую сильную структуру. — Остальные будут выполнять хозяйственные, но от того не менее важные задачи в сфере поддержания условий существования здесь. Работы много. Хватит всем. Если вы согласны принять этот план дальнейшей жизни, то мне нужно шесть человек, которые отправятся прямо сейчас на нашу базу, где будут под прикрытием Игоря Куликова поддерживать порядок там — там много продуктов, которые не терпят мороза. Нужно сохранить их. Также они будут собирать продукты для других схронов…, - тут Сергей почувствовал враз повисшее общее напряжение. Понял, в чем дело и поспешно добавил, — господи, забудьте об этом — их уже нет, а нас много, к тому же у вас будет охранение на первое время. Игорь умеет стрелять. Хорошо стрелять. Не промахнется, — с особой интонацией сказал Сергей, специально поднимая престиж Игоря как руководителя правой руки Горшенина. — Затем и другие научаться, обязаны будут уметь стрелять без раздумья в того, кто перед тобой: человек ли, если он с другой стороны баррикады или инопланетная тварь?! Оружие будет, найдем, я это гарантирую.

Сергей еще несколько минут говорил о продуманной им организации. С некоторыми его выводами соглаша-лись, с некоторыми спорили! и предлагали другие варианты!

Сами того не подозревая, люди начали думать и обсуждать общие проблемы выживания.

— Так я немного не понял: вот я в электронике немного понимаю, хотел связаться с кем-нибудь в городе, про-сто послушать в эфире. Даже вот Геннадий Семенович с Федором Андреевичем просили побыстрее настроиться на какую-либо волну, а теперь что, вообще не прикасаться к нему? А?

У Сашки был такой обиженный вид что, несмотря на обстановку, комичность его вида и откровенного маль-чишеского расстройства, у которого отобрали любимую игрушку, заставило большое помещение под линией метрополитена содрогнулось от раската хохота.

— Санька, выкинь его, я тебе приказываю, — отсмеявшись, ответил Федор Андреевич.

— Нет, выбрасывать не нужно, просто отключи и сохрани.

— Да я понимаю, — совсем уж горестным голосом выдохнул Александр, своим вздохом добавив еще несколько раскатов смеха.

Улыбнулся сам и пошел за передатчиком. Неловко взял его и тот упал на пол. Поднял, поставил его лицевой стороной к себе и машинально перевел переключатель питания в положение «Выключено», не придав значения положению выключателя, до этого, наверное, в падении перескочившего в положение «Включено»…

На одном из дисплеев дрожала сетка статистических разрядов в атмосфере. Радарный комплекс работал в автономном режиме. В какой-то момент в одной точке экрана вспыхнула засветка радиофона и сразу же ис-чезла. Каким бы ни был коротким сигнал, чуткая аппаратура зафиксировала амплитудный всплеск, провела ди-агностику, но сигнал был слишком хаотичным, чтобы можно было его соотнести с деятельностью человека, и автоматика подала сигнал оператору. Дежурный оператор проверил в нескольких режимах полученную инфор-мацию… и сбросил информацию в архив.

Он также не смог полностью оценить природу происхождения сигнала, может быть искусственного про-исхождения, может и естественного.

Никаких действий на поиск возможно выживших представителей местной цивилизации, судя по расстоя-нию, всего в нескольких гермах (километрах) не было произведено…

Они так и не узнали, что чуть ли не в самом начале выбранного жизненного пути были на волосок от гибели. Случайность спасла их. Случайность и невнимательность оператора инопланетной формации.

Сергей, Вика, Федор Андреевич, просто Федор, — как попросил тот, и Петр вышли на улицу проводить ухо-дивших.

— Никакой самодеятельности — ты всегда сзади, страхуешь и в случае чего… Завтра нет, но послезавтра наве-даемся к вам, — напутствовал Куликова Сергей.

— …Ты хоть разговаривала с ним?

— Все нормуль — парой слов перебросились! — отвечала Настя.

— И что? Как отреагировал? — допытывалась Вика, ненароком поглядывая на Игоря, о котором шла речь.

— Как надо. Если что-то будет делать не так — подправлю и укажу, что и как нужно делать, — рассмеялась девушка.

— Ой, смотри, он не такой простой, как кажется на первый взгляд!

— Вика?! Ну, я же не слепая и не дура — разберусь. Торжественно заявляю — общему делу чинить препятствий не буду — захват живой цели пройдет параллельно нашей общей миссии. Вика, все нормально — я знаю грань и никогда ее не переступлю, — поняла, что ступает по опасной черте, за которой Вика не поймет шутки, сразу дала задний ход Настя.

— Ладно, давай, береги себя. Как приду, попрошу Сергея растопить баньку, помоемся по-человечески!

— Та самая банька? — хохотнула Настя.

— Да, та самая, — передразнила ее Вика.

— Хорошо, буду ждать и вести общее хозяйство, заодно присмотрю за вашим товарищем! — снова рассмеялась она.

 

Глава 3.

Запланированный выход к «Городу монстров» на следующий день отложили после затянувшегося вечернего разговора с Федором Андреевичем, рассказавшего, где и что можно поискать здесь, почти в центре города. Слу-шая руководителя этой группы, Сергей пришел к выводу, что нужно потратить день на осмотр этого района. Вдобавок не исключается вероятность встретить еще кого-нибудь — они сами, в первый день приезда видели свет фонарей только отсюда, с площади Ленина. Так что на утро Горшенины, Олег Романов, Александр Осин, люби-тель радиоприемников направились в обход…

Вечером, разбирая добытое оружие из оружейного магазина, проверяя его, пока все остальные складировали принесенные и на санках притащенные продукты из супермаркета, интересно, его складские помещения были не разграблены пронесшейся волной паники и беспорядка Сергей вспоминал и прокручивал в голове возможные обнаруженные следы и ходы вниз в разных домах. По крайней мере, свежих следов людей не нашли.

«Мало, нас очень мало выжило» — подумал он, а вслух произнес:

— Все это хорошо. Действие убойной силы на человека всего этого оружия известно, только вот на пришель-цев как оно подействует? Слышишь, Олег? Нам нужны армейские склады, армейские, а не охотничьи магазины. Федор, а где поблизости у Новосибирска стояли воинские части, не знаешь? Черт, — выругался Сергей, задев по-резанной рукой за приклад ружья.

— Да нет, я не в курсе, — ответил Федор, но Горшенин его уже не слушал — неожиданно он осознал, что ожи-даемой волны боли в заживавшей руке не последовало. Еще утром он также задел рукой за край стены и рефлек-торно отдернул ее, успокаивая нахлынувшую боль, правда, не столь резкую, как раньше.

— Интересно, — пробормотал он, откладывая в сторону ружье, и попробовал осторожно ощупать руку. — Вика, давай перебинтуемся? Вчера-то забыли. Да и странно как-то…

— Давай, — подсела к нему Вика. — Чего странного, дорогой?

— Не знаю, не знаю, — пробормотал он.

Через несколько минут оба удивленно уставились на место на ладони, где под бинтами должен был быть глу-бокий опухший порез, сейчас просматривавшийся только еле заметным розовым следом.

— Этого не может быть, — наконец, произнес Горшенин, — порез был очень глубокий, около сантиметра и по всей ладони! Да и края вывернуты, а тут гляди, как будто кто-то сложил разрезанные края и они срослись, навер-ное, неделю назад не меньше!

— Знаю, мне не рассказывай — я тебя бинтовала, — ответила она. — А ты что, не чувствовал, что рука не ноет?

— Да бог его знает — как-то в общей кутерьме и… и не помню что-то!

— Знаешь, — после некоторого молчания произнесла Вика, — а я рада, что рана не загноилась и вообще зажила. Не знаю, чем это объяснить, но я рада и не стоит забивать себе голову. Даже бинтовать не нужно!

— Да-да, конечно. Конечно хорошо! — вслух произнес он, что-то вспоминая и сопоставляя, не заметив, как Ви-ка отошла к своему месту, где протирала и смазывала свою СВДС. — Олег? — вдруг резко повернулся он к Рома-нову.

— Что? — поднял тот голову.

— А что с твоим горлом? Кашель не уменьшился, случайно? Что-то я не слышу его или уже привык и не об-ращаю внимания на него?

— Ого! Кстати, у меня он прошел! — ответил Олег, не столь удивленный чудесным скорым выздоровлением, — вчера еще горло раздирало так, что думал кишки выплюну, а сейчас… Хм, так отголоски, першит чуть-чуть и все, больше ничего.

— Странно, у меня рука зажила полностью. Смотри, только след от пореза остался, а был глубокий!

— Ну что же! Очень хорошо, — не понявший, отчего так разволновался его командир.

— Вот-вот. Вика тоже радуется, — замолчал Сергей.

— А в чем дело-то? Ну, выздоровели мы и все тут!

— Пока не знаю. Надо подумать.

Романов только пожал плечами — ну думай, ты у нас голова, думай. И вернулся к прерванному занятию. Он только поднял голову вслед Горшенину, решительно направившемуся к Анне Дмитриевне, их общему выбран-ному медицинскому светиле.

Переговорив с ней, он вернулся, задумчивый, взялся за ствол, но решительно отложил в сторону:

— Вика, Олег, завтра идем в «Город монстров» и берем с собой раненых. Да-да, потихоньку добредем, доне-сем! — и, отвечая на немой вопрос, дополнил: — Мы все вчетвером проходили барьер, помните?

— Ну да! И что?

— А то — ты был болен, я ранен! Что-то, что находится в воздухе или какое-то излучение — другого объяснения не нахожу — за той стороной барьера положительно воздействует на живую плоть, поддерживая и излечивая раны и уничтожая болезнетворные микробы, как в твоем случае. Я только этим могу объяснить такое быстрое заживление глубокого пореза и твоего начинающегося воспаления легких.

— Хорошо, — немного подумал он, — нас с тобой вылечило что-то там, а как же тогда Вика и Игорь? С ними что тогда? Вика, у тебя… Ой, извини, — стушевался парень, опустив покрасневшее лицо.

— Да ничего! Все нормально, — откликнулась молодая женщина, — у меня ничего не болело и не болит!

— Вот, что тогда в ее случае? — вновь поднял к нему лицо Олег.

— А ничего — она же сказала: у нее ничего не болело, значит, и лечить было нечего. Это коснулось только больных участков организма. Может у нее если что-то болело или просто немного хандрило, но она этого не чувствовала, а теперь вообще все пропало.

— Поэтому ты ведешь раненых? — догадалась Вика.

— Да, у них мало шансов выжить! Сама же знаешь их состояние. Один-то выживет, рана поверхностная, а вот у тех…

На следующее утро вышли рано. Восемь человек. Трое раненых, двое помогающих идти двоим — Семен шел сам — и сама группа Горшениных.

— М-да, я так и предполагал, — произнес Сергей, опуская бинокль и поворачиваясь на бок, смотря на залегших сзади него, — Обь-то вскрылась по всему полукругу барьера-поля.

— И что? Значит, мы не сможем пройти за него? — спросил Семен, раненый в руку.

— Нет, здесь нет. Хотя пройдешь беспрепятственно, но, тут же, окунешься в воду. Она пока холодна, пляжный сезон еще не открыт! — усмехнулся Горшенин.

— О, черт, как-то не подумал! Извини.

— Не извиняйся. Пойдем в обход, — приказал Сергей, не обратив внимания на не существенное извинение. Во-обще за эти два дня за ним заметили эту особенность: не обращать внимания на подобные мелочи — мол, сам поймешь, что сказал или сделал не так. Но никому и в голову не приходило его поправлять или подтрунивать — он являлся тем, кто спас их и кажется, знает, что делать дальше, чтобы выжить, жить в этом изменившемся мире. Через несколько минут добавил: — По железнодорожному мосту пройдем на ту сторону. Я смотрел — граница барьера почти подходит к той его стороне насыпи. Быстро обернемся.

Им потребовалось полтора часа медленного продвижения. Соблюдая максимальную маскировку, стараясь полностью прикрываться массивными балками моста, они медленно приближались к противоположному берегу.

Под ними простиралась закованная во льды Обь. Взгляд блуждает по льду, схватывает картинку впереди, устремляется вправо и упирается в четко очерченный края открытой воды реки. В этом месте по всему периметру находится цель их пути: мимикрирующая мембрана. Впереди справа и слева возвышается все та же сине-зеленая световая субстанция, сквозь которую просматривалась черная, склизкая как после дождя земля, покрытая мусором и грязными следами потоков тающего снега асфальтированная дорога.

Еще несколько осторожных перебежек и они у сторожевого поста, охраняющего в былые времена вход по-сторонним лицам сюда. Отсюда уже видны детали сюрреалистично оттаивающего берега под воздействием не-обычных сил и всего, что находилось на нем. Кое-где проглядывались сперва непонятные, по мере осознания ужасные холмики — повсюду из-под снега выглядывали трупы замерших жителей.

На несколько секунд задержав взгляд на уже привычной картине, Сергей выхватил самое главное из общей обстановки, быстро сопоставил:

— В общем, так — идем вон туда, к трехэтажному дому — он кажется, напополам поделен барьером. Видимо, физико-молекулярная природа барьера не конфликтует с материальными предметами. Пробираемся внутрь дома, там посмотрим — если то, что я предугадал, совпадает, то мы достигли своей цели и нам не придется выходить на открытое пространство. Все, за мной по вон той канаве. Там грязь, постарайтесь не увязнуть — поддерживайте друг друга, но зато вообще скрываемся из виду любого корабля.

— Дисков-наблюдателей пока нигде не видно, — произнесла настороженная Вика.

— Вот и хорошо. Тогда вообще не будем гневить судьбу!

С этими словами нырнул вперед и вниз с насыпи в так удачно подвернувшуюся траншею.

…Каменный старый трехэтажный дом встретил их темной, веявшей сыростью и холодом тишиной. Непроиз-вольно поежившись, Сергей толкнул закрытую дверь подъезда. Она неожиданно заскрипела, открываясь и одно-временно падая на землю. Грохот от сорвавшейся с петель двери показался чудовищно громким.

— Все внутрь! Живо! — яростно прошептал он, проникая первым. Вторая дверь открылась нормально и падать не собиралась, но он уже забыл про нее — впереди, как и предполагал, являя своеобразную дверь в квартиру, сле-ва сияла мембрана барьера. — Вот и пришли.

— Как в сказке — впереди диковинные двери, за которыми исполнение самых затаенных желаний. Простите! — враз заткнулся говорливый Осин под красноречивым взглядом Сергея:

— В следующий раз башку откручу — без моего приказа никто не открывает рта! Если только не увидишь че-го-нибудь необычного, понял?

— Да, понял, так точно, извините… я…

— Все! — враз скомкал ответ Сергей — ему уже было не интересно объяснение-лепет. Задержавшись на миг, протянул вначале руку, которая просто, без каких-либо видимых преград пересекла границу, — видите, ничего страшного не произошло! — И нырнул туда.

Здесь было также тепло, как и в прошлый раз — одна и та же температура. Видимо у инопланетян была мощ-ная тепловая установка, посредством которой сразу установили нужной температурный режим, не добиваясь постепенного, как при нарастании летнего света Солнца повышения температуры. Сразу же подошел к окну. Встал боком к краю и осторожно выглянул наружу.

Природа, казалось, по эту сторону теплой зоны готовилась к радостному приходу весны, всеобщего тепла, которое ждет весь живой мир. Только здесь никто не встречал весну — ни весело щебечущих птиц, ни выгляды-вающих из-под ворот кошек в надежде поймать зазевавшуюся птицу не было видно и не слышно. Или гоняющих тех же кошек с радостным лаем собак. И самого главное — ни единого человека, не говоря уже о мчащихся по дорогам машин, водители которых не преминули бы окатить грязной водой зазевавшегося пешехода.

Никаких звуков жизни, сопутствующих деятельности людей — только тишина, могильная тишина… Ан нет, было еще некоторое движение ветра и звук, который он создавал, касаясь мертвых стен вымершего города, ти-хонько шурша в подворотнях, шелестя меж просыпающихся деревьев, единственного проявления жизни здесь. Своей осторожной поступью он только усиливал гнетущее чувство беды. Вокруг привычные глазу дома, улицы, хоть и в уже заметном запустении, хотя прошло чуть больше месяца. Замершие машины. Оборванные под тяже-стью снега провода и свисающие этакими ослабшими, потерявшими силу электричества, тонкими конечностями поверженных энергетических титанов-столбов, бессильно опустивших руки. Все обыденно, но причина, из-за которой произошло трагедия, сразу бросалась в глаза: впереди возвышалась из-за нескольких домов махина корабля, молчаливого и гордого в своем равнодушном превосходстве.

Стоп, оттуда тоже идет характерное гудение. Слабое. Сергей стал отслеживать все постороннего звуки, исхо-дившие от захватчиков. Вот вдали мелькнул в воздухе диск-разведчик, добавив некоторого свиста, и скрылся за постройкой. Что-то было еще. Что-то, чему он пока не мог дать объяснения, но оно одновременно заставляло насторожиться, интригуя одновременно. Наконец от созерцания жуткого ландшафта отвлек голос Вики:

— Сереж, что делаем дальше?

— А? А! Все, они могут отправляться домой, а мы пойдем дальше. Пока все здесь тихо — нужно ловить момент, — уже переключившись на свои задачи, не оборачиваясь, ответил он.

— Как, и это все? — спросил кто-то из раненых.

Сергей даже не спрашивал их имен. Обернулся на вопрошающего, удивленный, как бы вспоминая, чего тот не поймет?

— Уже все — вы зашли за границу барьера. На вас уже воздействует то, что находится в воздухе. Не бойтесь, — тут он устало улыбнулся, — мы также в первый раз зашли и сразу выскочили. Мы ж вам рассказывали и до сих пор живы.

— Главное, чтобы помогло. Я имею в виду, ну, там, разные особенности каждого организма, — начал разгла-гольствовать человек, но замер, уставившись куда-то на улицу и протягивая руку. — Смотрите, что-то летит вдоль улицы!

— Всем на пол! — вполголоса крикнул Сергей, только глянув туда. — Отползайте в коридор, живо! Может это поле составляет единую сеть, и диски получают команды с главного компьютера какой-нибудь сигнал, регистра-цию излучения нашего тела, — говоря это, он, присев на корточки, на уровне глаз продолжал следить за диском, передернув затвор Калаша.

— В прошлый раз все было спокойно, — ответил Олег.

— В прошлый раз нас было в два раза меньше. Может быть, тогда они только включили этот поддерживающий внутренний экобаланс, а все остальные функции не успели! — прошипел Сергей, потихоньку прижимаясь к стене, разглядывая впервые вблизи виденный аппарат пришельцев.

Да, шар, сплюснутый сверху и снизу. По ребру пробегает молниеносный взблеск, такой быстрый, почти не заметный.

«Наверное, радар или что-то в этом роде», — подумал он.

Больше ничего, никаких выступов не видно. По мере приближения стало видно небольшое марево перегрето-го воздуха, появился гул.

Вдруг шум от диска усилился, он метнулся в их сторону еще быстрее, но… в следующий миг ушел в сторону. Сергей перекатился по стене спиной и выглянул из другого окна — инопланетный контроллер скрылся за углом дома.

— Уф! — только и выдохнул, опуская ствол, но продолжая смотреть на улицу, — думал засек. Все, давайте ухо-дите. Также перебежками на ту сторону и до дому. Федору скажете, все по плану.

— Понятно, — ответил Осин.

Когда они скрылись, Сергей усмехнулся и чувствуя вопрошающий взгляд Романова и Вики, ответил:

— Знаете, что это напоминает лично мне?

— Что именно? — спросила Вика.

— Ну, этот парящий, как бы левитирующий в воздухе диск? Он чем-то смахивает на хабар из старой такой игры «СТАЛКЕР», может ты, Олег играл в детстве?

— А, да, помню!

— Ну вот, там примерно такой же пейзаж вокруг и такие же необычные предметы, результаты аномальных выбросов зоны, как ее назвали создавшие игру украинцы. По жестокому курьезу мы теперь сами заброшены в подобие той игры.

— Ты вообще к чему все это сказал и привел такое сравнение? — спросила Вика.

— Да так, ни к чему — просто все так похоже, нереальная игра приобрела реальные очертания, — зло произнес Сергей. — Все, выдвигаемся…

Они пошли в том направлении, откуда вынырнул диск, логично предположив, что тот совершает запрограм-мированный облет по маршруту. Держась поближе к домам, уже как данное, привычное, перешагивали лежав-шие тела замерших, которых еще не тронул тлен разложения.

«Но очень скоро здесь будет ужасная вонь! И настоящий рассадник болезней, — подумал Сергей, — да, по вес-не из города придется уходить даже из-за этой причины!»

Вскоре перед ними, буквально через квартал возникло препятствие в виде обрушенных, развороченных тита-нической силой домов с обеих сторон вспучившейся и собравшейся гармошкой асфальтового покрытия дороги, потрескавшейся в многочисленных местах.

Впереди стояло то, из-за чего произошло это — черно-зеленая махина корабля.

— Быстро внутрь! — приказал Сергей.

Они влетели в дом. Поднялись на третий этаж. С высоты второго ничего не было видно из-за заваленных вы-вороченных бетонных блоков, навалившихся частей соседнего погребенного под обломками дома.

— Осторожно! Не высовывайтесь, — предупредил Горшенин, боком рассматривая то, что прилетело из глубо-кой космической бездны.

Вблизи это еще раз утвердило во внеземном происхождении. Ни одной привычной зализанной части для по-лета в атмосфере не наблюдалось: резкие, выступающие углы массивных внешних агрегатов, шпили, исходящие из таких же просматривающихся в глуби сложных геометрических форм, треугольные короткие раструбы, может быть орудия и множество-множество мелких деталей, которые выхватывал глаз, но не мог отождествить по веро-ятному назначению их расположения. Все это находилось на просто огромной единственной ассоциирующейся с основанием ребристой многогранной платформе высотой примерно до тридцати метров, неизвестно, сколько в земле в ширину и длину. По всему этому пробегали блики холодного темно-зеленого света… Нет, не пробегали — внешний корпус постоянно подсвечивался, на короткий промежуток стухая то в одном, то в другом участке, что-бы вспыхнуть ином месте. Здесь велась непонятная людям деятельность, в отличие от просматривающегося не-вдалеке подобного корабля — тот замер монолитной глыбой, но подобной игры света не наблюдалось.

Могуществом веяло от этой массы. Могуществом и угрозой, которая пока находиться за стенами металла и готовилась выйти наружу. Как бы в подтверждение мыслям невольных зрителей вся масса вздрогнула, колыхну-лась. Люди почувствовали легкую дрожь земли и… корабль приподнялся, готовясь взлетать? Покинуть, наконец, эту планету? Нет, не покинуть он собрался, а просто удобнее устраивался в своем ложе, как гигантский червь, паразит.

Поднявшись метров на пятьдесят, казалось подъем никогда не окончиться, показался низ основания. Оттуда на миг стали видны источавшие металлический блеск толстенные опоры. Вдруг, достигнув своей запланирован-ной какой-то точки, снизу во все стороны стал разливаться яркий свет, пытающийся затопить все в округе. Но он оборвался также неожиданно, как и появился, и туша корабля ухнула вниз, уходя глубже первоначального поло-жения.

Все зашаталось, задрожало от действий колосса, пришло в движение. Вика непроизвольно вскрикнула, пыта-ясь удержаться на месте, отчаянным движением схватив подвернувшуюся руку Олега. Сергей тоже не устоял на ногах, покатившись по полу и ударившись об угол дверного косяка…

Когда утихла тряска, рассеялась небольшая туча пыли они увидели, что инопланетный монстр опустился по всю платформу, оставив на поверхности ни много ни мало… да около трехсот метров высоты! Наверное, это было его рабочее положение после посадки. Сразу, при посадке, возможно нельзя было утвердиться на поверхности. К этой мысли навеяли эти действия — неизвестно, сколько бы они наблюдали за непонятной активностью этого корабля, если бы неожиданно в окно не ворвался яркий свет, заполонивший все в округе. Сергей рефлекторно отпрянул в сторону.

«Засекли!» — была первая паническая мысль.

— Назад, уходим! — стараясь не кричать, приказал он.

Они, выглянув на полностью залитую зеленоватым светом улицу — никого! — выскочили:

— В соседний напротив переулок! — крикнула Вика, увидев диск, возвращающийся или это другой, не важно, в том направлении, откуда они прибыли.

Пригибаясь, метнулись туда, держась поближе к вспученной улице, теперь играющей роль своеобразного щита, оставляя справа от себя корабль, еле выглядывавший. Проскочив дом, скользнули дальше; куда попало, только подальше от приближающегося диска, пока скрытого домом, но ведь приближающегося же?! Канава, черт, наступили на несколько трупов. Бег дальше.

— Вон туда, влево, под арку! — скомандовал Сергей, прикрывая тыл, постоянно оглядываясь, ожидая прибли-жающегося гудения.

Пока спокойно. Все нормально. Да какое нормально? Все залито светом, который, кажется и не думает спа-дать. Залетев под арку, выскочили в маленький внутренний дворик домов старой хрущевской застройки. Два дома со стороны посадки корабля носят частичные повреждения, «видно те, ближние, уничтоженные скомпенсировали толчок при посадке», остальные целы. Мелькнула мысль спрятаться там, но кто его знает? Вдруг засекли?

— Дальше, не останавливаемся! — предупредил их ту же мысль Сергей.

Здесь уже было не такое контрастное свечение, но все равно неестественное, в свете которого все предметы представлялись диковинными декорациями к странному представлению. Вот Олег скрылся в очередном проходе с обратной стороны дворика, к нему приблизилась Вика, и тут раздался крик Романова, заглушенный автоматной очередью.

«Все, окружили!» — пронеслось в голове, пока он несся туда.

Вика отпрянула назад, вскинув СДВС. Он, наконец, приблизился, выглянул туда — руки автоматически стали поднимать автомат. Очередь в обстреливаемый Олегом диск, от которого с визгом рикошетила часть пуль, но некоторые проделывали дыры, внесла свою лепту. Диск как бы споткнулся на месте в воздухе, приближаясь к пытающемуся менять позицию Олегу, одновременно смещаясь влево, затем просто рухнул на землю. Замер.

— Вроде готов! — неуверенно воскликнул Романов, держа диск в прицеле.

Горшенин подбежал одновременно с Викой. Того быстрого взблеска работы посередине не было. Корпус продырявлен в нескольких местах, еще больше имелось косых вмятин от ушедших в сторону пуль. Значит, метал диска тонок. Учтем.

— Бежим дальше? — спросил Олег, оборачиваясь на них.

— Погоди! Это же трофей! — откликнулся присевший Сергей, осторожно, с опаской прикасаясь к теплому ме-таллу. Да это был обычный металл, ну может, как-то закален, выплавлен по другой технологии, но принцип вы-плавки на других звездах тот же. — Надо забрать с собой!

— А если у него есть какой-нибудь встроенный маяк, наподобие наших инкассаторских машинах, а? И по не-му нас вычислят? — спросила Вика.

— Но, это же, первый вещественный предмет пришельцев, который попал в наши руки?! — как ребенок отстаи-вал свое предложение Сергей.

Романов только пожал плечами:

— Как знаешь, командир, тебе решать. Кстати, свет стал нормальный.

И вправду, за перестрелкой они не заметили, что все вокруг приняло обычный оттенок.

— Берем с собой! — решительно приказал Горшенин. — На несколько дней положим у моста на том берегу — посмотрим, как они отреагируют. Дальше будет видно! Килограммов десять весит — думал, будет тяжелее, — про-изнес он, поднимая выполненный из светлого металла шар.

— Давайте в вещмешок положим! — предложила Вика, снимая его со спины.

Автоматический разведчик только-только вошел в рюкзак, и Олег стал закидывать лямки себе через плечи, как Вика, насторожившись, прислушиваясь к чему-то, сказала:

— Стреляют! Точно стреляют! Вы что, не слышите?

Да, сквозь легкий шум ветра явственно стали различимы звуки стрельбы «АКМ». Вот бухнул грохот.

«Граната!» — машинально определил Горшенин.

Снова стрельба, яростная, захлебывающаяся, изредка смолкавшая и вновь раздирающая воздух.

— Бежим туда! — приказал он.

— А стоит? Может быть, это одни из этих? — усомнился Романов.

— Какое там! У этих армейское оружие!

— Ну и что? Мало ли оружия в городе было — вдруг это те же бывшие правоохранительные подразделения? — сопротивлялся тот.

— Ага, и ведут пальбу под носом пришельцев, где носятся те же штуки, что и у тебя за спиной? — съязвил Сер-гей. — Вперед!

По мере приближения к привычным звукам земного оружия примешивалось необычное шипение. Еще ближе. Вот свист стал явственен. Свист и сразу грохот разрыва, хлопок, как от звука разбивавшейся вакуумной трубки, только усиленный в несколько раз.

Потянуло гарью. Несколько метров до многоэтажки, огибание его. Звуки перестрелки приблизились вплот-ную. В поле зрения показался полуразрушенный, горящий дом.

Сергей замер на месте: выглянув из-за угла, увидел в метрах тридцати от себя ЭТО! Выше человеческого рос-та на полметра, не меньше находилось существо. Разумное существо. Почти копия человека, две руки, только длинные, наверное, если он их вытянет, то будет доставать колен ног. Две ноги, кажется, обычные. Торс, тут все привычно, но самое ужасное — у него не было головы! Вернее было утолщение, нарост, этакий громадный на-рост там, где находится шея. Это, по всей видимости, и представляло голову. Этакий шишкообразный обрубок. Лица Сергей не успел увидеть, так как тот стоял боком к нему, сгорбившись под немыслимым углом и обратившись, как дорисовывало воображение куда-то за угол, направляя туда короткий, но объемный предмет.

«Оружие!», — мелькнула мысль.

Вот с конца этого предмета сорвалась яркая, слепящая молния и унеслась за дом с характерным шипением. Еще одно молния и еще. Прекратив стрельбу, пришелец проворно пролетел-проскочил метра три, не меньше вперед, еще больше наклонившись вперед, и скрылся из виду. Сергею пришлось выдвинуться вперед, чтобы раз-глядеть, куда оно движется. Сразу отпрянул назад — на той стороне улицы увидел еще четыре безголовые фигу-ры. Одеты в какой-то костюм темного цвета, отливающий металлом в районе ног и рук.

«Наверное, какой-то экзоскелет, посредством которого они и совершают свои нереально высокие и длинные прыжки. Хотя черт его знает!» — констатировал Горшенин.

Ага, один повернулся в его сторону, но не заметил, просто обходя препятствие в виде торгового павильона. Дальше на его пути оказался автомобиль, но не стал обходить и его, а просто метнулся вперед, одновременно взмывая в воздух после небольшого усилия ног. Пролетая машину, коснулся одной ногой ее крыши, вдавливая ее и получая дополнительное усилие. В полете открыл огонь из точно такого же, как и у первого оружия. Свист-шипение и сразу разрывы где-то за углом.

Сергей присел, скрывшись за бетонным блоком наблюдая за неестественно быстро бегущим третьим при-шельцем. Этот каким-то образом засек его, вмиг развернувшись к нему туловищем и Горшенин смог разглядеть гориллообразное лицо. Не лицо — ужасную пародию на человеческое. Два глаза разнесены очень далеко друг от друга и угол обзора намного больший, чем у людей. (Значит мир, откуда они прибыли, очень похож на земной.) Нос как таковой отсутствует… Дальше разглядывать стало некогда — это безухое, с огромным ртом разумное и жестокое существо открыло пасть и…

— На, сука, жри! — одновременно с нажатием курка от страха заорал Сергей, отслеживая как пули легко вгры-заются в тело пришельца, с легкостью пробивая явно простой костюм.

Наверняка тот не ожидал встретить так близко от своих кораблей людей и тем более подвергнуться атаке, какой бы силой она ни была.

Но оно еще жило, напоследок выстрелив… Мир закачался и понесся куда-то… Касание с землей сопроводи-лось чувствительным толчком в левый бок, но он не отреагировал на это, лихорадочно оборачиваясь в том на-правлении, откуда бежал или летел к нему противник. И застыл, уставившись в раскрытую пасть замершего в двух метрах убитого, да-да! убитого врага!

Страшное лицо щерилось в злобной усмешке, показывая загибающиеся вовнутрь зубы или клыки — это опре-деление больше подходило. Открытое отверстие на месте носа, м-да… Глаза, спрятанные под нависающими роговыми выступами сверху вместо бровей придавали поистине жуткое зрелище.

— Ты цел? — раздался голос Олега.

— Цел, все нормально, — ответил он, радуясь, что это гипнотическое лицезрение прервалось. — Ну и урод!

Ему не ответили. Раздалась очередь автомата Романова, стреляющего куда-то за угол. Поднимаясь, бросив взгляд вправо, откуда пришли захватчики, вновь распластался по земле и по-пластунски ополз за бетонный блок, оставляя убитого слева. В ракурс попали ушедшие вперед, теперь споро возвращающиеся инопланетяне.

«Да, автоматом можно не успеть!» — успел подумать Сергей, лихорадочно вытаскивая РГД-5, срывая чеку и размахнувшись. Из положения лежа не так-то и удобно. Швырнул ее вперед, приблизительно прикинув, куда приземлиться ближайший.

Есть! Только безголовый коснулся земли, как туда же легла и граната. Разрыв, визг осколков и противник послан вверх ударной волной. Кажется, второго тоже зацепило. Два тела мешковато и грузно брякнулись об зем-лю. Один не движется, второй… второй попытался встать, но очередь Романова буквально срезала его, превратив лицо в кровавое месиво.

«Пусть будет лицо, мать его ети! Кровь, ха, такая же красная, ну, может чуть бледнее нашей, но метаболизм явно такой же. Запомним!»

— Все, срезала четвертого! — крикнула Вика откуда-то справа.

Все еще дрожа от скоротечной перестрелки Сергей, приподнимаясь, приказал выдвигаться туда, откуда сти-хали звуки боя. Короткими перебежками, прикрывая друг друга, достигли угла дома, за которым открывался большой перекресток.

Они не успели…

— Ложись, ложись! Вон они.

Из-за поворота открылась панорама, где протекал скоротечный бой. Сколько подстрелили неведомые бойцы сопротивления, осталось неизвестно. Здесь хозяйничали безголовые, как для себя окрестил их Сергей.

Также стремительно перебегая, используя любые складки местности, машины, покосившуюся автобусную остановку безголовые приближались к двум огневым точкам. Одна в доме, другая возле него. Вот дом, где засел один, вернее окно вспыхнуло синим огнем, почти материально растекшимся по всей раме. Свечение спало, но на его место уже выбросились сильные гудящие языки пожара, напором бьющие наружу. Ясно было, что горемыч-ный стрелок, не меняющий позиции, сгорел или убит энергетическим оружием.

Второй пытался менять позицию и, о чудо! умудрился подстрелить одного безголового — тот скрючился, словно споткнулся на ровном месте и упал. На этом везение человека кончилось — в один момент, меняя пози-цию, он был разорван выстрелом, не оказавшим того же эффекта энергетического импульса при попадании, как в случае с окном. Видимо, контакт с неведомой энергетикой имел разные последствия для физических предметов и тел, состоящих из разных молекулярных структур.

На этот раз заряд просто преобразовался в кумулятивный снаряд высокой мощности, просто разорвавший тело на две части. Может быть и больше. Еще несколько секунд и противник приблизился к месту последнего сопротивления. Его движения сразу приобрели состояние, похожее на людское — обычные шаги настороженных людей, готовых в любую секунду снова начать стремительное движение. Только это были не люди. Вообще сей-час они казались вышедшими из потустороннего мира существами — сгорбленные, с отвисающими длинными руками и самое ужасное без головы на плечах. Ходячие мертвецы, разумные зомби. Разумные и жестокие.

Наблюдая за ними со стороны, Сергей сказал, чтобы Вика следила за тылом. Вот один безголовый скрылся в подъезде дома начинающего разгораться от последствия их выстрела, пробыл там недолго, вышел на улицу. Раздался низкий отрывистый гортанный рык, то ли рык, то ли низкое гудение, на грани восприятия человеческим ухом, аж заболело в ушах.

— Вот это голос! — ошарашено произнес Романов.

Затем все тот же резко развернулся и прыгнул куда-то за дом. Через секунду появился, волоча что-то, нет, кого-то своей длиннющей конечностью. Одним движением без видимых усилий поставил на ноги человека. Встряхнул его, когда тот начал сползать, рыкнул, приблизив к нему свое лицо и быстро оглядев пленника с ног до головы, отпустил руку, держа ее наготове, вдруг опять завалиться, но дрожавший, съежившийся военный, су-дя по форме, остался на месте, со страхом глядя на обступивших монстров.

Что они собирались делать с пленником, осталось неясно — вдруг Романов выхватил из-за пояса гранату, со-рвал чеку, на движение Сергея, куда? Сидеть! Размахнулся и бросил гранату. Понимая, что сейчас их от гибели разделяют не секунды, мгновенья, если Олег не добросит или что невероятно перестарается с броском и граната не накроет всех разом и их возьмут в кольцо схватил Ф-1 и запустил туда же… Почти сдвоенный взрыв накрыл, в последний момент что-то почуявших и начавших движение в стороны безголовых.

Не успели.

В центре перекрестка была кровавая каша из разорванных тел пришельцев. Где-то в этой мешанине были куски плоти и того пленника.

— Он все равно уже был не жилец! — отчаянно оправдываясь, крикнул Романов.

— Ты, б…, ты мог всех нас разом укокошить! — заорал на него Сергей.

— Успокойтесь вы, оба! Главное живы. Надо уходить, пока никто не набежал еще…

Она еще не докончила, как Горшенин, поднял автомат в ее сторону. Вика враз побледнела, решив, что у него все, крыша поехала, но Сергей, вдруг повел автоматом чуть в сторону, крикнув:

— Сзади! На землю!

Короткая очередь и «АКМ» смолк.

— Твою мать, патроны! — взревел он, отбрасывая автомат, спешно пытаясь вытащить ПМ, но опасность мино-вала — подлетавший диск уже пропахивал, замедляясь и кувыркаясь, короткую борону в земле у асфальта. — Да, пошли отсюда, муравейник, похоже, разворошен! — Как ни в чем не бывало, закончил он спокойным голосом, но замер, подняв взгляд выше, туда, где возвышалась громадина корабля, прекратившего мерцание.

Отсюда, на удалении от деформировавшейся дороги был виден один раскрывавшийся как лепесток фрагмент нижней части корабля. Вот он коснулся земли. Начал раскрываться соседний. Из первого появилось что-то большое, съехало и скрылось за преградой.

Начинался какой-то очередной этап. Этап активных действий пришельцев.

Настороженно оглядываясь, перескочили перекресток. На миг задержались, когда Сергей остановился над останками не понять кого: Вике и Олегу показалось, что он захотел увидеть того, кто погиб от их руки, но нет, тот только подобрал необычное оружие, непроизвольно вздрогнув, когда коснулся конечности пришельца, вырывая из нее оружие.

— Еще один трофей! — вдруг весело, мальчишеской довольной улыбкой воскликнул он.

Она только покачала головой, еще больше влюбляясь в этого с каждым днем меняющегося человека, могуще-го быть ласковым котенком и тут же жестоким, деспотичным командиром…

Но на этом приключения не закончились — их путь все время с начала бегства от корабля пролегал вдоль энергетического барьера, в паре кварталов слева. За время неожиданных боевых действий они удалились на достаточное расстояние от железнодорожного моста. О том, чтобы возвращаться не могло быть и речи. Сзади оставался квартал активных боевых контактов.

К этому выводу привело еще одно осознание начала действий безголовых — пробегая через улицу, на прямой видимости оказался еще один корабль. Его сходни были опущены, и оттуда съезжала непонятная техника. Вдали улицы одна такая машина была занята тем, что вгрызалась в землю, асфальт, постепенно скрываясь под землей.

«Шахтеры, мать вашу!» — с нахлынувшей злостью подумал Горшенин.

И тут он увидел. Остановился. Выхватил бинокль, поднес к глазам. Три безголовых вели человека к своим кораблям. Вот они обогнули одну из буривших землю машин и скрылись за ней.

— Кого-то все же поймали. Повели на допрос, — произнес он.

В поле зрения попали намного большего размера, чем разведывательно-патрульные диски летательные аппа-раты, как саранча разлетавшиеся по городу. Что они искали или направлялись по ранее изведанным дисками координатам, так и осталось неизвестно. Ясно было одно — здесь уже как в первый раз свободно не побродишь. Нужно уносить ноги. Поэтому решили не задерживаться и идти дальше вдоль берега к коммунальному мосту. Так немного длиннее, но возвращаться к железнодорожному полотну желания не было.

Там сейчас наверняка полно безголовых, пытающихся понять, сколько же людей участвовало в стычке, если погибло столько их соплеменников? Наверняка велась запись боя. Если так, то по их следу могли послать отря-ды. А если предположить, что переносимый на спине Романова диск передает сигнал-маяк… Об этом даже не хотелось думать, но бросать с таким трудом добытый трофей помимо вот этого диковинного оружия не хотелось.

«Все обойдется!» — успокаивал он себя, хотя не был уверен.

Продвигаясь вдоль Горской и приближаясь к барьеру, они видели его усиливавшееся мерцание, как сзади раздался сильный взрыв. По земле пробежала волна землетрясения, высотные дома вокруг зрительно вздрогнули, зазвенели оставшиеся целые, теперь вылетавшие из окон стекла.

— Мамочка, это еще что такое? — воскликнула Вика.

Обернувшись, увидели поднимавшееся облако дыма на месте того перекрестка, рушившиеся дома в округе.

— Наверное, поняли, что там много полегло своих, решили нанести ковровое бомбометание, что ли?! — пред-положил Олег.

— Может быть, — откликнулся Сергей, утирая шапкой вспотевший лоб. — Оп-па! Это не ковровое бомбомета-ние — быстро за мной! — и бросился к высотке, вроде бы прекратившей вибрировать.

Сзади, озаряемая клубами черной копоти дыма и огня появилась огромная машина. Танк, который просто своей массой крушил двух- трех- этажные дома. Более высокие разрушались от вылетавших слабых сгустков энергии, которые просто сметали все в округе ореолом огня.

«Плазма? — подумал астроном, — но какая должна быть технология, способная удерживать ее в таком малом объеме?! Мы смогли создать двадцати семи километровый коллайдер, меньше не получалось, для удержания всего-навсего метрически малой дозы плазмы!»

— Что-то они явно осерчали, — пошутил Олег.

— Надо скорее пересечь барьер, быстрее! — ответил, думая о своем Сергей, разворачиваясь и возобновляя бег.

Никто не был против — на сегодня впечатлений им хватало с избытком. Вдруг Вика крикнула:

— Смотрите, справа, вон у одноэтажного магазина, что ли, кто-то машет рукой!

Оглянулись.

Так, пришельцы, кажется, заняты уничтожением всего в той округе и свернули к человеку, на ходу передер-гивая затвор. Увидеть людей здесь уже не казалось чем-то необычным, только вот в их истинных намерениях он не был уверен до конца. Казалось, инопланетяне притягивали как магнит всех выживших.

Направлявшийся навстречу человек, ха! он тоже с «Калашом» вдруг остановился, пристальнее всмотрелся в лица бегущих к нему и тут же залег за небольшой насыпью, враз меняя тактическую обстановку в свою сторону, несмотря на количественное превосходство группы Горшениных.

— И что? Теперь еще и между собой начнем перестрелку? — все понял, громко произнес Сергей, применяя психологический прием, переходя на шаг и чуть опустив ствол.

— Вы кто такие? Я думал, наши возвращаются из точки, — крикнули в ответ.

— Да какая тебе разница? Мы можем и дальше идти на тот берег к себе — можешь оставаться здесь, пока без-головые не придут! На фига только звал нас? Время из-за тебя только теряем! — спокойно, но без лепетания отве-тил Сергей.

— Стойте, ближе не подходите!

— Да сдался ты нам! — продолжал перекрикиваться Горшенин, и уже своим, — пошлите влево, к мосту. Пусть этот сидит и ждет, когда та махина приедет сюда.

Видя, что его игнорируют, а не боятся, человек ответил:

— Да скажите же, в конце концов, где другая группа? Мы же не знали, что есть еще выжившие.

— Не знаю, может, и твои там были, но теперь их уже нет, — одновременно делая пальцами левой руки движе-ние, мол, приготовьтесь. — Мы подошли, когда последнего отстреливающегося взяли безголовые в плен.

В ответ тот не ответил. Затем показалась голова, плечи и человек поднялся во весь рост. Направился к ним. Подошел вплотную.

— А какой он был? Такой высокий, тучный, да? И что с ним теперь? Туда повели, да? Это мой сын Алеша! Кадровый военный, капитан вооруженных сил России, — ответил пожилой человек.

— Никуда его не повели, дед!

— И что?

— Ничего, его окружило четыре или пятеро безголовых…

— И что же?

— Да ничего! — заорал Сергей, — как ты считаешь — лучше ему будет, если его живого уведут на допрос, а? А мы не знаем их методов расспросов, а на другое люди пришельцам не нужны. Думаю, дед, сам об этом догадываешься.

— Он мертв? — потухшим голосом, опустившейся головой спросил старик.

— Да, также как и все окружившие его монстры. Он подорвал себя, — соврал Сергей, прикинув, раз у этого военного был автомат. — Да может, это и не он был?

— Он. Он всегда в самое пекло лез. Да и команда до сих пор не вернулась, а перестрелка уже стихла. Вас спу-тал с ними.

— Так, дед, здесь есть кто-то еще?

— А вам зачем? — встрепенулся тот.

— Да пошел ты! Пошлите, а то скоро и здесь появятся их патрули! — скомандовал Сергей, у которого на самом деле кончилось терпение.

— Постойте, я отвечу — никого больше нет. Меня оставили присматривать за хозяйством, охранять оружие. Оружия у нас много…

— Все это хорошо, дед, — резко оборвал его Горшенин, — но ты, если хочешь жить пошли с нами на тот берег. Твой сын с товарищами слишком глубоко ковырнули пришельцев, чуть ли в дверь к ним постучались. Надо сперва понять противника и… так, пока об этом не стоит. Видишь, дома там рушатся? Да вот, сама эта хрень все остальное рушит. Зачем, не знаю, но до ваших боевых действий все было более-менее спокойно. Мы ничего не имеем против ни против тебя, ни… Короче, нам твое оружие конечно бы не помешало, но сейчас надо выжить. Решай сейчас, идешь или остаешься?

Тот несколько минут тревожно глядел то в одну сторону, туда, где были пришельцы, то на этих неведомых людей, пришедших оттуда же где по их словам на их глазах погиб весь отряд.

Свет от огня и дым, казалось, нарастал на глазах. Снова громыхнуло из-за деревьев, показалось какой-то дви-жение, возня, пробежала еще одна дрожь по земле и старик решился:

— Иду! Так как с оружием-то?

— Никак, как все успокоится, вернемся. Пошли, у нас тоже есть, где зимуем.

— Так может…, - начал дед, но тут послышалось монотонное нарастающее гудение.

— Бегом! — крикнул всем Сергей, уже не обращая на деда и направляясь к проходу между домами, где мерцала мембрана барьера.

У края многоэтажки он остановился, оборачиваясь и поджидая прилично отставшего деда, глянув в ту сторо-ну. Оттуда ничего не появилось, но там этот внеземной танк или что это такое продолжал что-то делать, вернее ломать.

«Как слон в посудной лавке!»

Как будто уловив его мысли, шум сбавил силу и как кажется начал удаляться. Это все же не показалось Сер-гею хорошим знаком, и он крикнул, поторапливая деда, но сразу обернулся на голос Вики:

— Сережа, я не могу вернутся обратно к вам. У меня шапка упала, а здесь холодно!

У него внутри аж похолодело — вот оно, пришельцы поменяли что-то в настройках! Еще немного, возможно и они не смогут пройти сквозь мерцающее поле.

— Ты сама как? Все нормально?

— Да, а что?

— Ничего! Олег, живо на ту сторону. Дед, да поднажми ты, ей-богу! — и бросился к нему, на ходу схватив у границы поля Викину шапку-ушанку. Подхватил под руку старичка, и буквально неся его по воздуху, прошел преграду.

— Уф! Может, зря паникую, но вместе приятнее находится, — улыбнулся он, отпуская деда.

Да, к хорошему, в частности, к теплу привыкаешь быстро. Здесь была зима, и он сразу же потянулся за ви-севшей на поясе шапке и стал застегивать все пуговицы полушубка. Мельком глянул на деда — слава богу, тоже не в летнее одет. Полностью экипировавшись, поднял глаза на мембрану:

— Так, говоришь, не пускает?

— Да, как на стену налетела. И такие силовые разводы пошли, ну, не совсем, как раньше. Может быть, я и пре-увеличиваю, — ответила она.

— Сейчас посмотрим.

И скатал небольшой снежок. Кинул в поле. Легкий энергетический всполох и снег исчез, растаяв и отскочив уже каплями дождя.

«Хм, похоже, мы уже нежеланные гости там. Это плохо!»

С этими мыслями подошел к мембране и протянул руки, представляя, как руки проникнут туда. Коснулся бликующего спектра света, но не тут-то было — под руками была твердая, без малейшего намека на пластичность стена. К тому же в месте контакта побежали все расширяющиеся и теряющиеся в вышине и по сторонам энергетические всполохи.

— Знаешь, Сергей, я бы не советовал долго быть в контакте, — произнес Олег, — а вдруг сейчас это уже не про-сто преграда, а такая своеобразная сигнальная сфера? Чем дольше ты в контакте, тем больше информации о тебе, о твоих биоритмах и вообще обо всем получают те, кто по ту сторону все фиксирующей аппаратуры! Определяют координаты воздействия на сеть, — закончил он, когда после его первых слов Горшенин поспешно убрал руки, уже настороженно поглядывая на нее.

— Кто его знает, может ты и прав? Я вообще не хотел так скоро привлекать к себе пришельцев. Человеческие действия, кажется и привели к тому, что они перекрыли доступ внутрь периметра. Как мы будем проникать туда, а?

Все только пожали плечами.

— Ты сказал вначале, а что будет потом? — спросил Олег.

— Да я-то откуда знаю? — опять поднимая руки, но в последний момент передумав, вытащил пистолет, — да-вайте-ка, отойдите. Раз они знают, что люди не все вымерли и знают, что мы умеем воевать, так почему бы под шумок не поэкспериментировать — все свалится на стихийные беспорядки.

Они отошли к началу моста и Сергей, прицелившись, выстрелил. Враз в месте попадания барьер забликовал более густым насыщенном светом. В первый миг граничащий с ярко зеленым спектром, он быстро стал спадать по мере расширения энергетических кругов.

— Да, и резкое воздействие на мембрану не помогло. Интересно получается — выпускать выпускает, а впускать не хочет? — констатировал Романов.

— Да чего тут думать — это вообще получается своя обособленная экологическая зона: наверняка у них все предусмотрено, специальные скафандры или вообще особые места, где барьер не имеет свойств и пропустит их.

— Хитро, — подытожила Вика.

— Хитро, — подытожил Горшенин. — А ты дед, кстати, как тебя зовут-то?

— Андреем зовите, — откликнулся тот.

— Андрей, а вы все это время жили там? Внутри периметра?

— Да, поэтому и выжили. Уже думали все, конец приходит, но тут земля заходила ходуном, подвал стало за-сыпать… Короче, из двадцати двух человек выбралось из-под завала всего семеро. Когда выбрались, не поверили сами себе — тепло, как ранним летом…

Слушая одним ухом торопливый пересказ истории старика, Сергей пытался на ходу в азарте придумать спо-соб проникновения вовнутрь периметра. Может попытаться рыть подкоп? Кто его знает, может на какой-нибудь глубине барьер прерывается? Хотя кто его знает — вот проходит же барьер сквозь дома, значит, видимая часть полусферы как раз и не полусфера, а только часть ее? Тогда получается, что полный шар защиты защищает пе-риметр даже из-под земли?! Все может быть, но ведь не будут же они отключать весь периметр, если кому-то из них нужно зайти обратно? Наверняка предусмотрены подобные варианты. Ладно, об этом будем думать позже. Что там этот Андрей говорит про оружие? Вот помешался же на нем, тоже мне, замануха!

— … так что извините, соврал я — склад находиться с этой стороны барьера, там, где мы жили до посадки ино-планетян. Потом из-за их посадки пришлось перебираться поближе к ним. Да мы и не пытались к ним прибли-жаться — одна у всех тогда была мысль: выжить, не замерзнуть. Но до оружия добраться можно свободно — сами сколько раз туда ныряли.

— Понял, Андрей, понял, извини, но детально расскажешь мне обо всем потом, сейчас отходим, — прервал его Сергей.

— Ага, — ответил старик, но как бы пропустив мимо ушей приказ Сергея, продолжил, уже на ходу, — а выпол-зать из кораблей они начали дня три назад…

И тут это началось: там, где они находились несколько минут назад, появились новые летающие разведчики. Боевые разведчики. Может и вовсе не разведчики. Одни выскочили из-за возвышавшейся многоэтажки и сразу преодолели барьер. Заложив вираж, также свободно прошли границу мембраны-сферы и спикировали к земле. Открыли огонь каким-то часто-часто пульсирующим светом и ушли в сторону. На их место приблизилась другая пара, но, не открывая огня, прошла на бреющем вдоль периметра, забирая все больше вправо и несясь уже над рекой. На этом силы быстрого реагирования прекратили облет здесь, уйдя в полет над рекой.

Все это время они прятались под основанием моста, укрывшись в стыках массивных арматурных балок, пол-ностью скрывавших их, но открывавших полный обзор места своего недавнего контакта с ставшей непроходимой прозрачной стеной. Когда ушедшие в разные стороны по реке истребители, — опять же для себя дал этим вертким несущим огневое оружие воздушным аппаратам Сергей проследовали несколько другими курсами обратно, он вымолвил:

— Вот вам и ответ, что теперь представляет эта стена: именно защитную стену, своеобразную сигнализацию, которую они могут преодолевать в любых направлениях, кроме нас. Нам дорога туда закрыта. Все, пошлите, пока не появились пешие безголовые — это, как я предполагаю, была только поверхностная проверка точки возмущения периметра. Олег, ты был прав — они прилетели на попытку проникнуть за периметр.

— Ну, если у них будет примерно такое охранение и время прилета вот этих дисков, то…, - протянул поистине быстро пришедший в себя после всех событий вокруг дед Андрей, но его оборвал Сергей:

— А вот этого они нам и не предоставят: у них пока нет организованной охраны, систем наблюдения, но они будут, и я думаю очень скоро. К тому же, если углубиться в анализ ситуации, им и нет необходимости держать такие аванпосты по всему периметру — МЫ НИЧЕМ НЕ МОЖЕМ ИМ ПОВРЕДИТЬ, НАВРЕДИТЬ С ЭТОЙ СТОРОНЫ! — чуть ли нераздельно по слогам произнес Горшенин. — Они просто перекрыли доступ вовнутрь всем посторонним желающим. Им остается устранить возможно выживших и оставшихся внутри, пока… Я не знаю, что они будут делать после этого сидения на месте. А устранить угрозу в виде человека можно несколькими спо-собами. Даже мне, человеку не военному уже сейчас представляется несколько подобных способов.

Его слова прервало падение близко расположенного снаружи барьера девятиэтажного дома. Никто ничего не произнес, просто молча наблюдая за поднимавшейся и расходящейся волной пыли, скрывшей рухнувший дом, но натолкнувшейся на стену барьера. Еще одно вещественное доказательство по поводу невозможности преодоления любых материальных предметов, не обладающих какими-то особыми де- свойствами.

Уже более смело поднимаясь с той стороны моста, Сергей в последний раз приник к биноклю. Поймал в фокус тот корабль, возле которого они были, но ничего нового не обнаружил. К тому же мелкие детали были скрыты поднимавшимися клубами дыма и пыли.

* * *

Пришельцы по-своему распоряжались землей, городом, планетой относясь к ней, ко всему как обычному ландшафту, который можно переделывать и перекраивать по своему усмотрению, под собственные нужды, во-обще соотносясь со своей логикой и мышлением.

 

Глава 4.

На следующее утро он проснулся от встряски Вики:

— Сереж, поднимайся, ты должен это видеть…

Минут через двадцать он поднялся на крышу дома, откуда в прошлый раз смотрели на «Город монстров». Как сказала Вика: «Пришельцы жгут город!» и пересказала ощущения посланного Федором Андреевичем Осина на крышу, чтобы тот посмотрел, что там сегодня творят безголовые — это название пришельцев, данное им уже прочно прилипло к языку. После возвращения того и разбудили Горшенина.

…Даже без бинокля было видно, что весь левый берег Новосибирска окутан пеленой дымных шлейфов. Правда не столь высоких, чтобы не видеть отдельные дома, время от времени вдруг оседавших и скрывавшихся в тучах пыли, дыма, изредка языков пламени.

— Мне думается, они проводят полную зачистку территории, — наконец произнес Сергей.

— Они что, чокнутые? Людей же там мало, можно сказать, нет! Зачем крушить все вокруг? Раз они могут на-крыть свое место пребывания защитным куполом, то ведь можно просто отправить ну там, карательные партии, которые выловят и обезвредят оставшихся! — возмущенно спросила Вика, к нему конкретно не обращаясь.

— А ты, я много знаем о них? Мы вчера их только видели, а что движет их поступками, мыслями — вообще темный лес. Они не люди, у них другое представление о мире, быте. У них иные критерии и моральные принци-пы. Зачем им наши жилища? Они пока поживут в кораблях, пока те, машины, черт, знает какого предназначения, не начнут строить жилища, которые устраивают их и отвечают их требованиям. Нам остается только смотреть со стороны и готовиться…

Договорить он не смог, замолчав на полуслове. То, о чем он только что говорил, на глазах претворялось в жизнь каким-то сумасшедшим, безумным мозгом, организатором всего творящегося там ада.

Вот из центра энергетического конуса появилась яркая звезда, несколько секунд слепившая глаза, затем рас-палась на сонм менее ярких точек-звезд, которые еще больше дробились, превратившись в поток? да, поток вяз-кого огня, стремительно заполонявшего все пространство внизу. Какое-то жалкое подобие они раньше видели в фильмах катастрофах, масштабных съемках, но это?!

Это завораживало своей чудовищной всепоглощающей жестокостью, силой необузданной энергии, вырвав-шейся из-под контроля. Оно заставляло содрогаться и одновременно не позволяло опускать взгляд. Вот один поток огня обтекал дома, поднимался на их верхние этажи. Вслед ему стремительно следовала вторая волна, в которой плавились дома, разваливаясь и опадая огненными огромными каплями текущего камня, металла, вообще всего, что в принципе могло гореть, но в особых печах при определенных высоких температурах.

Другой поток не останавливаясь, походя сжирал мелкие постройки, на миг вспыхивающие и исчезающие под бурлящей, изворачивающейся внутри себя рекой огня. Все пространство представляло единое алое покрывало дымящейся и взметавшей пламя массы.

Этот дьявольский огонь имел свои пределы, сворачиваясь, горя таким же накалом, но дальше без подпитки продвигаться явно не мог. Тот, кто следил и управлял этим процессом знал об этом — новые и новые звезды-плазма? да верно, солнечная плазма следовали волна за волной, добавляя новые порции чудовищной консистен-ции к огненной реке, в которой умирал, растворяясь, весь левый берег города. Камень, металл, все те материалы, из которых он был воздвигнут, вплоть до верхних слоев земли — все исчезало, превращаясь в однородную лаву, в которой темными зеленоватыми островками, как нарывы на теле сидели корабли с спрятавшимися внутри суще-ствами, распахнувшие ворота в ад.

Все расширяясь и расширяясь, охватывая все большие пространства, но от того не замедляя бега, казалось, наоборот ускоряя продвижение огненный ковер, с жадностью вгрызавшийся в горящую и источающую в небо тонны черного жирного удушливого дыма продолжал методичное наступление. Неожиданно Сергей подумал, что весь этот дым должен давно скрыть из виду все там, но сразу пришло осознание того, что пришельцы сво-бодно могут регулировать технологические процессы силового поля-барьера. К тому же высота купола почти скрывала свободно улетучивающийся в атмосферу дым, если присмотреться внимательнее.

Сколько времени длилось это безумство, это уничтожение культуры и быта чужой расы, они не знали. Они с ужасом смотрели как огненный поток, наконец, достиг берега реки, перед этим начав подтачивать и съедать пер-вые метры, а затем и первые опоры Димитровского моста, входящие в радиус периметра силового поля. Лава обтекала, одновременно напирая сверху, захватывая все больше и больше пространства покрытия моста. Как будто вкусив прелесть разрушения, она пыталась поверху добраться на другой берег и разлиться по замершим в тревожном ожидании своей участи улицам другой части города.

В какой-то момент Сергей заметил, как мост на том конце легонько вздрогнул, из последних своих железных сил крепясь. Плавно изогнулся и опустил уже обглоданный огненной массой край в кипящую жижу, плещущую-ся внизу… Другой фронт огненного, вязкого потока обогнул крепление моста и потек дальше, ко второй опоре. На его пути оказалась кромка воды… Вскоре все скрылось в враз поднявшихся клубах перегретого пара по всему наступающему фронту.

— Пар будет идти столько, сколько они будут извергать полужидкую плазму или что там они применяют вме-сто напалма, — отчужденным, потрясенным голосом произнес Горшенин.

Они еще не пришли в себя от виденной картины глобального, полного, подчистую сдирания, именно сдирания с земли всего того, что создавалось, строилось и возводилось поколениями людей на протяжении нескольких веков.

— Я думаю, они прекратят выжигать поверхность до тех пор, порка эта лава не коснется всех почвенных, а не водных границ барьера, — таким же бестелесным голосом ответила Вика.

— Зачем все это? Какой смысл?

— Это полная стерилизация поверхности.

— От кого? Их внутренний микроклимат и микрофлора явно нацелены на уничтожение всех болезнетворных организмов, как мы уже предполагали раньше, выделяя определенную биологическую массу, на которую эти микроорганизмы действуют положительно, то есть тела самих пришельцев. Даже на наш многоклеточный орга-низм они воздействуют положительно.

— Вот этот многоклеточный организм они и хотят искоренить там, за периметром! Как ты не понимаешь? Раз им не нужны наши постройки, проще вот так смести все расплавленной магмой и начать на очищенной земле строительство того, что им нужно! — вдруг взорвалась Вика.

— Да, верно, ты права, — согласился он. — Никого там точно уже не осталось и никакой подвал не спасет. Так-же как не будет мест, откуда люди смогут стрелять по безголовым. Все будут как на ладони: подойди незаметно невозможно. К тому же барьер… перестраховка! Не столь уж вы могущественны! Или полностью отрицаете мысль о потери своих люд…, - на определении — кто же они? Сергей запнулся, — своих соплеменников.

Они постояли еще минут пятнадцать, уже без средств усиления зрения наблюдая полный фронт тумана, под-нимавшийся все выше и выше. Вскоре все было подернуто белым саванном, укрывшим яростное бело-желтое свечение на том месте, где раньше возвышались небоскребы, обычные дома и всевозможные здания города. По-ловина огромного мегаполиса исчезла, не перетертая временем и ветром, а выжженная дотла, до самого основа-ния. Осталась видна только верхняя часть мерцающего купола, до которого перегретый пар не успевал поднять-ся, растворяясь в вышине…

Сил смотреть на пелену тумана не осталось. Нужно было выбираться, к тому же здесь был далеко не плюс — зима, настоящая зима уже входила в свои права…

Через два часа они спустились в теплый мрак, частично разгоняемый светом костра и только.

… - Вот такие вот дела, — закончил повествование обо всем виденном Сергей на следующее утро, когда люди обсудили, обдумали вчера им рассказанное.

Они еще вчера, сразу после их возвращения обсудили положительные и отрицательные стороны в открытой борьбе с безголовыми и пришли к выводу, что врага можно бить, потихоньку кусая, постепенно подтачивая его силы, несмотря на возможные акции с их стороны или прибытия новых контингентов сил. Все рисовалось уже не столь ужасно, но и не радужно. После вчерашней ненужной демонстрации силы и мощи, хотя наверняка при-шельцы и не задавались этой целью, цели и задачи их, людей, еще раз подверглись критике всех присутствую-щих.

Под конец повисшее молчание, общее напряжение переваривавших услышанное прервал Федор Андреевич:

— Сергей, наша общая цель та же?

— Да, Федор, только она становиться более растянутой по времени. Нам придется жить ниже травы и соби-рать и собирать все данные по сильным и слабым сторонам пришельцев — они, эти стороны, должны быть и есть, я в этом уверен. Та группа, извини, дед Андрей, — ответил Горшенин, после обратившись к единственному вы-жившему той группы, — заставила безголовых пойти на более радикальные меры. Нам в данный момент это не было нужно, но благодаря их атаке мы узнали, что они тоже умирают и их можно в будущем убивать, но не сей-час. К тому же у нас теперь есть два артефакта. Так что отрицательный результат или вообще его отсутствие тоже результат. Мы удостоверились, что их можно бить, перед этим основательно подготовившись, создав базу… но, — на этом месте он замолчал, подбирая нужные слова, — но это сделают наши потомки, не мы. На этом этапе человечество проиграло битву и оставшиеся должны выжить. Выжить и донести до будущих поколений все знания, которые мы уже начали собирать.

Закончив, он боялся следующей реакции людей — не всякий готов пожертвовать собой ради будущих плодов своего труда, лишений и испытаний, результаты которых он при своей жизни не увидит…

Далеко за полночь все после продолжительных дебатов улеглись спать, но не скоро сон окутал людей. Каж-дый по-своему оценивал и рисовал в воображении вырисовывающуюся перспективу. И постепенно, не сразу, с оговорками, некоторые в душе еще колеблясь, сошлись в едином мнении, что лучше держаться вместе, выпол-нять общую задачу, загрузить себя и свои мысли работой, нежели предаться унынию и безысходности положе-ния.

— Я рад, что мы пришли к единому мнению, — на утро облегченно выдохнул Горшенин. — Тогда продолжаем заниматься те ми же задачами. Мы сейчас уходим к главной базе, — так уже именовали место в районе городского аэропорта, — посмотреть, что там. Ты Федор организуй круглосуточное наблюдение за местом, где спрятали инопланетное оборудование. В случае чего сразу посылай Олега с двумя людьми. Нет-нет, они все сразу же вернуться, — предупредил возникший в глазах вопрос и страх, что они останутся без любого человека его группы, — все должны все знать путь туда. Постепенно все узнают все наши схроны и места обитания. Но никакой самодеятельности. Это приказ, — с нажимом и внутренним напряжением, правда, умело скрытым, ведь это его первый не обсуждаемый приказ этим людям закончил Сергей.

Его восприняли как должное. Это хорошо. Хороший знак. Значит, люди полностью признали его как лидера.

С ними сразу же попросился уже с почти зажившей простреленной рукой Семен Рукавишников, один из троих раненых, у которых тоже, кстати, дело пошли на поправку, как сказала Анна Дмитриевна.

— Нет, Семен, как раз ты и останешься правой рукой у Федора Андреевича. На пару с Осиным, — отказал Сер-гей. — Мы скоро вернемся. Дня через два, хотя загадывать уже опасаюсь.

Обратная дорога заняла около часа, так как они уже не отвлекались на осмотр безмолвных домов, на все ставшее мертвым, исподволь следящим за остатками человечества, пытающимися продолжить жизнь рода люд-ского, только уже профессионально бросая взгляды кругом, выискивая любое движение вокруг.

Здесь, на основной базе их ждал приятный сюрприз. Вернее, события, из-за которых отправленный сюда Ку-ликов не встречал их, а только Настя Березина и ушедшие в обход по сбору всего остальные члены группы. Пе-ред этим они были остановлены, даже не остановлены, а предупреждены, что их появление не осталось незаме-ченным. Укутанный в дополнительные шубы стрелок с крыши магазина дал о себе знать только тогда, когда они вышли на открытое пространство перекрестка, достигли его центра, и их позиция не предполагала никакого ук-рытия и тем более быстрого отступления:

— А я вас давно заметил! Проходите.

Переглянувшись, Горшенины только помахали тому рукой и проследовали вовнутрь…

— Вчера Игорь встретил новых выживших. Те живут около горбольницы. В наших краях оказались в поисках оружия — сказали, мол, нужно готовится к встрече с пришельцами…, - тараторила Настя, взвизгнув от радости от их прихода и обнявшись с Викой, после пообещав самой себе, что намылит голову Герману, стрелку с крыши, что не подал ей сигнала о прибывших.

— За что? — попытались в один голос возразить Горшенины.

— За то, что не предупредил! — изумилась девушка.

— Но ведь мы были не враги, которых он не смог остановить и пропустил вовнутрь! Вот тогда бы он и подал тебе сигнал.

— Ну и что?! — безапелляционно отрезала Настя.

— Понятно.

— Сегодня с утра Игорь и двое тех ушли к ним — знакомится. В качестве заложника, — продолжила, — это те сами предложили, оставили Ивана. Да вот он идет из кладовой — он у меня на подсобных работах. Послала за картошкой.

Из темноты коридора на свет показался парень лет двадцати пяти:

— Иван, познакомься, вот наш командир — Сергей Горшенин и его жена, Вика, тоже не слабое звено. Ха-ха-ха! — представила Настя Ивана, сразу утихнув под взглядом Сергея.

— Здравствуйте, меня зовут Иван Полежаев.

— Здравствуйте, Сергей Горшенин…

Последующие два дня он провел в походах по городу, встрече с новой более двадцати человек группой, об-суждению с ней уже претворявшейся в жизнь его стратегией и политикой на года. Снова пришлось пересказы-вать в деталях, что и как произошло в «Городе монстров»… Здесь тоже никто не был против пойти под начало командира Горшенина и его жены.

Прошло еще три дня, в течении которых совместными усилиями и сбору продуктов, оружия, одежды присое-динилось еще восемь человек. На этом приток людей прекратился, как надеялся Сергей, временно.

За эту неделю он намотал с Викой не один десяток километров пешком — он категорично отказался от использования снегоходов, три штуки которых удалось реанимировать от мороза людьми из горбольницы, которые нашли их в магазине туризма-охоты-рыбалки. Свой отказ мотивировал тем, что пока безголовые не проявляют интереса ко второй половине города, но придет время, когда они появятся здесь. Вот тогда у них будут проблемы в виде следов от снегоходов. Он и сейчас уже тревожился оставленными следами людей, но с этим было проще — зимний ветер быстрее заметал их, чем бы более глубокие лыжни. Но все же приказал держать технику наготове.

* * *

В один из вечеров Горшенины вернулись на свою базу, уставшие донельзя, мечтающие об одном — завалиться спать. И как можно на дольше — на завтра запланировали поход к реке с очередной партией разведчиков из груп-пы Федора Андреевича, который по обоюдному согласию с Сергеем постоянно отряжал отряды вокруг «Города монстров», включая в них по одному уже опытному проводнику, ведущему новичков.

Смешно сказать, опытные проводники — все здесь были местными жителями, но город преобразился и у него теперь были свои секреты, законы, свои тайные пути следования — самыми распространенными и безопасными были маршруты по линии метро и канализационным ходам в тех местах или до тех развилок, где можно было пройти, не залитых сейчас замерзшей водой из прорванных коммуникаций отопления. Движение поверху выпол-нялось в крайней необходимости.

Но это завтра, а сейчас спать и спать.

В эти планы завалится спать немедленно, вторглось предложение рыжей бестии Насти:

— Господа Горшенины, а не желаете перед сном и вообще перед ужином помыться-попариться в баньке, а?

Сергей и Вика переглянулись — мысль хорошая, но:

— Настя, конечно бы не плохо, но это топить и тем более придется ждать, пока баня прогреется…

— Фи, я думала, вы захотите помыться, — полуразочарованно, полуехидно протянула девушка, но увидела цыркнувшего на нее глазами Игоря. — Банька уже растоплена, я уже мылась, вон Игорь только что вернулся оттуда. Ну, раз не хотите, то прошу к столу, конечно…

Во время этих полунамеков Сергей вдруг внимательнее посмотрел на Вику, делавшей страшные глаза подру-ге, также смеющейся одними глазами, что-то заподозрил, но промолчал и ответил:

— Я не против. Вика, пошли, раз все готово.

Он вложил особую интонацию, впрочем, никем, кроме жены не понятую, от которой у той зардели щеки. Правда, в полутьме посторонние не заметили, но ей показалось, все видели и все поняли.

— Спать хочется.

Настя посмотрела на нее искоса, так чтобы опять же никто не увидел: «Ну ты и дура!».

— У тебя есть чистые полотенца? А то в дом к родителям лезть не хочется. Там все замерзшее, — наконец вы-давила она, мельком глянув на Сергея.

— Есть, конечно. Сейчас принесу. — Вскоре она вернулась и передала ей чистые полотенца и еще один сверток, — вот посмотришь, вдруг подойдет.

Когда Горшенины вышли, Игорь подошел к ней и тихо попробовал отчитать:

— Ты чего это? На будущее: они сами разберутся — идти им в баню или нет! Тоже мне, как сваха какая-то!

— Ой-ой-ой! Как будто твой Горшенин не мужик! Видите ли, тебе давай, а он что, лысый?!

— Тсс! — оглянулся парень, воровато оглянувшись по сторонам, — тихо, ты чего?

— Да никого нет поблизости, мой ты шпион! Я же на несколько ходов вперед всегда просчитываю ситуацию, — тихонько хохотнула Настя. — Не бойся родной, пока у нас идет месяц дружбы, — с особой интонацией произнесла, ухмыльнувшись, девушка, — никто не узнает. По крайней мере, пока никто не догадывается.

…В предбаннике было тепло.

Сняв шубу, он тут же обхватил Вику сзади за талию и крепко прижал к себе, застонав от предвкушения, ко-гда почувствовал, как она обхватила его за ягодицы и еще сильнее прижала к себе. Лихорадочно срывая с себя одежды, они набросились друг на друга…

Разгоряченные, еще дрожавшие от возбуждения они приходили в себя. Потребовалось еще несколько минут, чтобы они, наконец, открыли дверь в баню и вошли в жарко натопленную парилку-моечную.

…он поливал ее, распластавшуюся на полатях разведенной водой, так как она категорически была против веника. Касался руками расслабленного жаром такого родного крепкого женского тела…

Они намного дольше задержались с процедурой мытья. Напоследок сели на нижнюю ступеньку, чувствуя свежесть и чистоту тела.

— Кстати, у меня было такое ощущение, что Настя говорила какими-то намеками, когда так настойчиво пред-лагала вымыться в баньке? Мне кажется, чей-то женский язычок когда-то и что-то ей рассказал, а?

— Ты что? Как такое можно?! — ответила она, сидя рядом и игриво пихнув его бедром, переходя в скрытую атаку-защиту.

— Тогда скажи — у них что-то было?

— Я не знаю, — поспешно, через чур поспешно откликнулась улыбнувшаяся Вика, своей улыбкой сдав себя и Настю с потрохами.

— М-да, я ж тебя выучил и вижу, что пытаешься мне соврать, — рассмеялся он.

Поняв, что раскрыла себя и упираться нет смысла, она вдруг положила руку ему на колено, быстро пробежала пальцами выше и углубилась к паху, тем самым задавив его смех в корне. Скользнула со ступеньки и встала перед ним на корточки. То, что он увидел, враз изогнувшись и глянув на ее коленки, точеные бедра и вид волнующего и завораживающего треугольника заставил его исторгнуть возглас радости в предвкушении самых сокровенных ласк и забыть обо всем на свете…

…Они лежали в снегу, разглядывая берег «Города монстров». До этого, еще на главной базе они с крыши видели изменения там — пар почти повсеместно спал, легким остаточным маревом прикрывая уже с этого рас-стояния почерневшую, все еще парившую землю.

Теперь вблизи пылавшая неделю назад почва была похожа на потусторонний пейзаж, на берега подземной реки Аид. Обугленная, почти на всем протяжении ровная поверхность в некоторых местах блестела, отражая солнечный свет и отблески все также мерцавшего барьера. В некоторых местах земля являла черные, не естест-венно черные участки.

— Чем это они ее покрыли? — спросил взятый в рейд — как громко сказано! — Иван Полежаев.

— Ничем они ее не покрывали — это растекшийся камень блестит, перегоревшая земля, металл. Все то, что ос-талось после сильного жара, сжегшего все химические вещества из почвы, — ответил Куликов. — Все остальное — это пепел нашей цивилизации.

— Да, Игорь, сейчас это пепел, но когда-нибудь город снова возродиться. Почва наполниться жизнью трав, — подтвердил Сергей, всматриваясь в пейзаж.

— Как Феникс? — пошутил Иван, но скомкал улыбку под взглядом Горшенина.

На этой выжженной полосе квочки сидевших кораблей теперь были как естественное дополнение черной, враждебной территории. Еще больше ирреальности добавляли множественные мелкие отсюда механизмы, что-то делающие, а! бурящие землю. И вообще непонятным были действия совсем мелких механизмов или предметов, разбросанных по всему периметру.

Сергей вывел на максимум оптику бинокля, но добился только некоторого укрупнения плана.

— Игорь, бери своих и идите в обход справа, забирайтесь как можно дальше. Просто смотрите, что там с той стороны, но не приближайтесь. В общем, сам знаешь, разберешься по обстановке. Главная задача: ни при каких обстоятельствах не обнаружить своего присутствия. Вообще ничего о нашем существовании. Встречаемся на второй базе, — приказал Горшенин. Вторая база, это место, где обосновались люди Федора Андреевича. — Все, жду к вечеру или раньше, если почувствуете, что начинаете замерзать.

— Понял, командир! За мной, — ответил тот и вместе с шестью людьми скрылся вдали.

Проследив за ними, машинально глянул влево. Туда, за коммунальный мост, где проходила ветка метрополи-тена, по которой в безопасности, а не под открытым небом сейчас шла или только подходила к входу в метро на Большевистской группа, ведомая Олегом Романовым. Цели у того были те же — замечать и фиксировать все не-обычное, но основная задача искать безопасные маршруты подхода к барьеру вблизи. Наблюдатели с крыш высоток докладывали, что не весь левый город уничтожен — остался приличный район домов Кировского района у реки и частично вдоль барьера. Вот туда группа и шла, но перед этим должна исследовать метрополитен до площади Маркса и выяснить: до какого места осталась цела ветка метро? Если все хорошо, они вернутся не раньше завтрашнего дня. Костер разводить только в метрополитене, да и то не сильный.

«Удачи, Олег!» — мысленно произнес он.

Он хотел сам туда пойти, но ему запретили, помимо выразительного взгляда Вики еще несколько человек, отвечающих за свои группы. Когда все так решили, он был несколько смущен, но сейчас это прошло. Каждый делает свое дело. Он должен координировать всех, не подвергаясь опасности и так далее и тому подобное.

— За мной! — приказал Сергей, начиная движение влево вдоль берега между двумя, чуть выше роста человека наметами снега.

Очень удобная естественная защита от, если и направленных в эту сторону оптических и инфракрасных сис-тем безголовых. Правда, ничего не видно, что там твориться, но пока у тех никакой активности и можно в пол-ный рост обходить периметр. Этот маршрут случайно обнаружил один из отрядов.

…- Вроде тихо, — в последний раз оглянувшись по сторонам, вымолвил Сергей и направился к одиноко сто-явшему домишке…

За неделю ни единого свежего следа не было, даже полузаметенного. Значит, оба артефакта пришельцами списаны в счет потерь. Хорошо.

Нырнул в проем двери, засыпанный почти до половины и проваливаясь по грудь вошел в дом. Отряхнулся от снега и направился в левую комнату. Рюкзак и чуть удлиненный сверток как были оставлены тогда, так и лежали нетронутые. Быстрая проверка — обыкновенные нитки также находились в том же полуобвисшем состоянии, хит-ро привязанные и еле заметные. Никто не притрагивался к ним.

— Все спокойно, — обернулся к застывшим в дверях.

Нагнулся, чтобы поднять — самый ответственный момент: вдруг безголовые все же отслеживали, логично ре-шив, что за унесенными далеко за периметр контрольным диском и импульсатором, черт его знает, что это такое те, кто унес вернуться. Взял в руки, поднял, передал кому-то сзади, сам взял оружие убитого безголового.

— Все, возвращаемся.

Поздно вечером вернулся Куликов с группой. Все уже стали о них беспокоится. Сергей уже в полной темноте отправил еще раз наблюдателей на крышу — не видно ли какой активности в стане врага? Вдруг Куликов чем-то обнаружил себя, но вернувшийся Вячеслав Мещанин с Олегом Прозольским доложили, что все спокойно.

Наконец вернулись все, так как их ночевка где-то в снегах не планировалась.

— Что так долго-то? — спросил он Игоря, обвешенного, да как и вся группа инеем вокруг головы…

Оказалось, они продвинулись по краю правого берега вплоть до острова Саранок и прикрываясь его деревья-ми перешли реку. Дошли до озера Леньково. Дальше: на кольцевой развилке пошли по полузаметенной дороги до района Марусино. Ближе не решились подходить. К этому времени было часа три.

— Здесь мы нашли идеальный, так сказать перевалочный пункт, где в будущем можно будет заночевать, перед тем, как следовать дальше — дороги-то вообще уже нет. Одни сугробы, — рассказывал Игорь. — В общем, я решил потратить оставшееся время на оборудование этой точки.

— Где именно?

— А в Обской врачебной амбулатории, вот здесь, в подвальном помещении. Там удобно — старая-престарая бойлерная есть, исправная, кажется. Воздухоотводы имеют два направления. Думаю, если подавать несильную тягу наружу вообще теплый воздух не будет доходить. Правда, есть опасение, что труба будет постоянно покрываться инеем, но… и еще из того подвала ведет дополнительный ход, черт его знает, для каких целей был вырыт, но для нас удачное обстоятельство и выходит на проселочную дорогу у леса. Это как вариант черного хода, — отвечал Игорь. — Мы уже натаскали продуктов из ближнего магазина. Кое-как до него добрались. Не большой запас угля там есть, но можно поискать на заднем дворике. В общем, можно завтра идти туда, пере-ночевать и дальше рвануть в обход!

— А как вообще с той стороны у безголовых?

— А все тоже — что-то роют, суетятся, истребители носятся у края барьера, порой проводят облет с нашей сто-роны, но глубоко не отдаляются, взмывают высоко в небо и уходят обратно. Наверное, бояться, — ухмыльнулся он.

— Да нет, не бояться — просто отслеживают нас, тех, кто выжил после заморозков. Теперь они в этом уверены, — возразил Сергей, — и значит, наша тактика верна — меньше следов…

М-да, размеры «Города монстров» явно увеличивались, вернее, они не знали его истинных размеров, но по-степенно обозначали на картах границы с той стороны.

— Хорошо, отсыпайтесь и как встанете, можете отправляться туда. Я буду ждать Романова. Они должны вер-нуться завтра.

Уже позже, сидя у костра думал, что вот и начались уже не однодневные экспедиции вокруг того, что раньше считалось их владениями, их родным городом. Много вопросом вертелось в голове: а вдруг границы «Города монстров» увеличатся? Нужно думать о лесном варианте, основном обустройстве базы за городом. Хотя еще было только начало ноября. Ладно, посмотрим, что тут у нас?

Он встал и направился в угол, где лежало то, что принесла его группа из тайника. Теперь уже точно никакой радиомаяк не был установлен или уже не работал в диске-разведчике. Но он только отодвинул его в сторону, вытащив на свет оружие безголовых…

В один из последних дней ноября, по-настоящему холодных — температура твердо держалась у отметки в минус 350, он проснулся от того, что его трясли за плечо:

— Сергей Михайлович, проснитесь! Сергей Михайлович…!

Раз, и он открыл глаза, вспоминая, где он? А, у Фоминых! Это в самой дальней точке их сети — на пересечении улицы Краузе и Мочищенского шоссе в супермаркете строительных и отделочных материалов. Удивительно, но никому из людей в той округе не пришла в голову мысль укрыться в этом магазине, где нет никаких продуктов, но достаточно материалов, помогших им сохранить и поддерживать тепло. Также как и продуктов из распо-ложившихся на втором этаже мегамагазина нескольких фирм-столовых. Как рассказали Фомины, вернее мужчи-на, он строитель и сразу смекнул, что скоро будут такие холода, что… В общем, они дождались, когда уже нико-му не стало дела до своей, чужой собственности и проникли внутрь… Несколько дней и опять же подвальное помещение было наспех, из подручных, но по последнему слову техники утеплено.

— Да, что такое? — уже осмысленно воскликнул Горшенин, одновременно опуская ноги на пол.

— Сергей Анатольевич, безголовые сейчас будут садится здесь, на этой стороне города! — сообщил Констан-тин Фомин.

— Как здесь? — и уже соскочил на пол, накидывая полушубок, шапку, хватая «АКМ» и направляясь на улицу, одновременно отдавая приказы: — Всем собраться в фойе магазина, оружие и немного продуктов взять с собой!

Впервые он не представлял, куда вести людей — если здесь начнется и очень скоро все то, что произошло с левобережкой, то уходить нужно прямо сейчас, как можно дальше. Только куда? С этой так и не определившейся мыслью он выскочил в промерзший проход супермаркета, подбежал к пустующим фрамугам оконных рам.

Было ранее утро, в небе приближавшиеся корабли. Даже издалека форма прибывающих кораблей была та же, только размеры явно меньше. Правда, их было намного, на целый порядок меньше, чем тогда, теперь уже в первую волну десанта.

Горшенин осторожно подошел к разбитым стеклянным дверям входа вовнутрь и остановился на пороге.

«Нет, только не это! Нам не вынести еще одного огненного потока! Господи, пожалуйста!» — думал он, на-блюдая за спуском пришельцев.

Вот они снизились примерно до двух километров и как будто там, на небесах услышали его просьбу, вся ар-мада кораблей направилась в сторону. К левому берегу.

— Да, спасибо тебе, господи! — крикнул, не веря своим глазам Сергей. Обернулся, крикнул: — Отбой тревоги! Они летят туда, в «Город монстров»! — и направился к «Буранам», собранным здесь, в фойе. — Я на контрольную наблюдательную точку, затем к реке.

Когда он, судорожно дышащий после подъема на пятнадцатый этаж, направил бинокль в ту сторону, то уви-дел только последние точки кораблей, идущих на посадку. Отсюда было очень далеко, но ошибиться невозможно — захватчики игнорировали этот берег по какой-то причине или может быть оставляли его на другой этап? Не важно — главное, пока есть отсрочка. И теперь, глядя на эти черточки он еще раз утвердился в правильности своей политики, направленной на далекое будущее, но того будущего не будет, если вот эти люди, поверившие ему не останутся в живых. Эта горстка должна будет потихоньку, по крохам собирать и укреплять будущую мощь Земли для ответного хода.

Спустившись вниз, завел снегоход… Вскоре влетел в самый крайний ангар в этом районе города, да и единст-венном, откуда по его же приказу езда на снегоходах вглубь города была категорично запрещена. Правда, однажды произошел инцидент с одним человеком, потребовавшим отмены этого приказа, «так как безголовые все равно здесь не летают!» Это было первым тревожным звонком, когда чувство опасности начинает притупляться.

«Человек ко всему привыкает. Даже к постоянной угрозе уничтожения. И это плохо. Нас что, нужно постоян-но тыкать носом? Это нельзя, это может плохо кончиться!» — подумал Сергей, направляясь вниз.

— Так, с сегодняшнего дня установить круглосуточные посты на крыше. Да-да, все то же самое, но ночью то-же следить. Все, я на главную базу, — приказал он здесь и погрев руки у печки вышел на улицу.

На перекрестке площади Калинина остановился, подумал и свернул вправо на главную базу. Прибыв туда, спросил у Насти, где Вика и сел завтракать, пока Вика вернется с крыши — самому лезть туда нет смысла, так как она вот-вот должна вернуться, а все новости утра он уже сам видел.

Когда она вернулась, отвел ее в дальний угол и тихо, чтобы никто не слышал, так как здесь людей прибави-лось — они расселили новых пришедших по всем базам, тех, у которых их места выживания были попросту ужас-ные или исчерпали свои ресурсы и которые обустроили под вынужденные точки-схроны, воскликнул:

— Вика, нам нужно уже сейчас думать о новом месте за городом — и намного дальше от него, — начал он. — Я не знаю, где зимой в лесу или где-то там найти подходящее просторное место для всех — нас уже около ста чело-век. И это много, чтобы скрыть следы нахождения — тот же дым от костров, печек они когда-нибудь засекут, и нам снова придется менять место обитания, если в очередной раз успеем. Сейчас мы находимся рядом и волей-неволей видим все их передвижения в главном стане.

— Ты к чему ведешь? У тебя есть какие-то мысли? — уже по его тону понявшая, что он что-то придумал, но не уверен в правильности выбора.

— Да, — с нажимом ответил он, ненароком глянув в сторону, к костру, снова повернул голову к ней. — Дом моих родителей… там… Нет, разбирать и восстанавливать… Нет, я не об этом… Понимаешь, твой отец, подпол-ковник Лепин рассказал мне кое-что о последнем месте службы уже здесь в новосибирской области, — тут он за-молчал.

— Да, я знаю. Его подразделение охраняло стоянку законсервированной воинской техники где-то здесь. По-этому мы и были переведены сюда. Тогда мне было что-то около двенадцати лет. Это было последний переезд, потом папа ушел на пенсию. И что из этого? Он меня ни разу не возил туда. Я и не знаю, где это находиться. Да мне все эти воинские части надоели тогда. А что, это было где-то рядом? — уже смекнула Вика, проведя аналогию начала разговора Сергея об уничтоженном танком их последнего обитания с родителями и последним местом службы отца.

— Да, оно рядом, — ответил он.

— Хм, интересно — почему отец тебе сказал, а мне нет?

— Не знаю, видимо он охранял далеко не воинскую технику, точнее не только ее, — полунамеком откликнулся он.

— Короче, выкладывай, а? Что это знаешь ты от моего отца, о чем не знаю я?

— Не знаю, он сам не был уверен, но тогда на улице, ну когда мы закладывали мешками с землей вход во вто-рой этаж дома…

Вика враз припомнила, как она тогда вышла, ища их, так как ужин уже был готов и остывал. Снова воспоми-нания нахлынули на нее, но уже ожесточившимся сердцем отмела их, вновь затолкнув в дальний угол подсозна-ния:

— Я помню — мне тогда показалось, что вы говорили о чем-то таком, что не моих, ни чьим другим ушам слы-шать нельзя. Дальше?!

— Он пересказал свое, сугубо личное мнение по поводу их обязанностей в карауле. У него были некоторые факты, которые однажды он неожиданным образом подтвердил и о которых молчал, логично считая, что эту информацию никто не должен знать. Даже он сам. Раз он косвенно коснулся ее, то и пусть она с ним умрет, как он сказал мне тогда, но в свете последних событий передал ее мне…

Срочно отправленные посыльные передали приказ Горшенина о срочном вызове Романова, Куликова, Осина и еще нескольких отобранных людей.

…На следующий день рано поутру только сумрак ночи начал отступать, пять снегоходов ушли в сторону Пашинского переезда. Никто не видел, куда держали путь люди, но судя по тому, что на двух машинах сзади водителей не было пассажиров, но все место сзади было занято закрепленными топливными канистрами, то можно было предположить, что путь предстоял не близкий…

А с момента прибытия второй волны кораблей пришельцев небо над городом перестало быть спокойным и тихим — сверху из космоса теперь уже вот уже второй день спускались, садились в «Городе монстров» и взлетали челноки, порой крохотные, с размером обыкновенного одномоторного самолета и до громадных посадочных платформ. Именно платформ, пролетающих высоко, но даже оттуда слышимых работы свистящих двигателей, резонирующих на границе восприятия человеческим ухом звуков.

Эти платформы по своей форме вообще не должны были летать по законам аэродинамики. Угловатые, непра-вильной формы, казалось, они представляют части чего-то огромного, не предназначенного для полетов того, что разобрали и агрегатами, секциями опускают вниз. Да они и не летали, только садились там, на том берегу, своими движениями в воздухе больше напоминая падение. Кстати, взлетов этих громадин наблюдатели ни разу и не фиксировали.

Как какой-то гигантский потревоженный улей представляла выжженная территория левого берега. Пыль, дым, порой яркие взблески пламени вот уже вторые сутки стали обычными световыми эффектами на той стороне реки. По оценке наблюдателей пространство между сидящими кораблями первой волны постепенно занималось прибывающими, образующими какой-то единый механический организм, с каждой подключаемой секцией или установкой сверху меньших размеров агрегатов разрастающийся…

Следуя указаниям Горшенина Федор Андреевич, оставленный за главного отправил две группы в обход с обеих сторон «Города монстров». Одну через наспех обустроенную перевалочную базу в районе Марусино и со стороны метрополитена на площади Труда, где группа Романова уперлась в обвал на выходе, но там обнаружился новый подземный ход, соединявший линию подземных коммуникаций, через которую нашли скрытный выход на поверхность на перекрестке Сибиряков-Гвардейцев и Немировича-Данченко. Скоро они должны вернуться, завершив предполагаемый охват и выявление истинных размеров оккупированной тер-ритории.

…Вячеслав Мещанин спустился на первый этаж дома с наполненным рюкзаком, где попросту шерстил квар-тиры в поисках замороженных продуктов. Это был его шестой выход по домам и он уже стал свыкаться с этим — забираться в квартиры и прямо говоря обворовывать их, как бы ни оправдывал он себя, что они уже не понадо-бятся своим умершим хозяевам. В молчаливой тишине его собственные звуки шагов отдавались глухим эхом в коридоре и он, невольно прислушиваясь, ускорял их, стараясь побыстрее выйти на улицу общую со всеми — жи-выми и мертвыми как резко замер в дверях: на той стороне улицы летело что-то, напоминающее диск.

«Не наше!» — рефлекторно скользнула тревожная мысль.

Он не видел его в глаза, только слышал и видел нарисованное от руки изображение разведывательных авто-матических летающих систем безголовых. Теперь он его увидел, но… аппарат находился здесь на проспекте Димитрова, постепенно приближаясь к пересечению с улицей Ленина. На этом берегу!

Помня по брифингам о его основном предназначении, попятился назад. Бегом влетел на второй этаж в квар-тиру, где только что был и осторожно приблизился к окну, выходящему в том направлении.

Диск летел на высоте полутора-двух метров от снежного покрова, приближаясь к стоявшему вдоль дороги дому, где Мещанин спрятался, оставляя его справа от себя. Вот диск поравнялся с домом.

Держа его в поле зрения, Вячеслав одновременно с полетом разведчика отодвигался к стене. Дождался, когда тот свернул на Ленина в сторону жд-вокзала и скрылся из виду. Еще раз выглянул, осмотрелся, больше никого, и направился наружу и быстро направился с важной информацией…

Он был уже не первым, кто принес эту тревожную весть — подобных разведчиков безголовых заметили на Владимирской, переходящей в Дусю Ковальчук и на Большевистской, в районе Речного порта…

 

Глава 5.

Заснеженная равнина скрылась из виду уже километров пять назад близко обступившим узкую проселочную дорогу лесом. Дорога, полностью занесенная снегами только угадывалась, но «Бураны» игнорировали этот факт, легко скользя по снегу.

Вот пять машин выехали на небольшую поляну, огороженную бетонными плитами и обнесенной поверху колючей проволокой. Сбавив скорость, осторожно приблизились к ограждению. Пустующие вышки часовых сиротливо торчали выше всех по углам части. Крыша приличных размеров караульного помещения только чуть-чуть выглядывало с внутренней стороны ограждения у самого края, вплотную подступая к полузанесенным снегом железным воротам, плотно закрытым, но боковая дверца для охраняющего персонала была распахнута настеж.

Снегоходы подъехали к пустующей будке часового у входа на территорию законсервированной техники не-известно какой воинской части и остановились. Сергей, внимательно осмотрев подступы, не заметил никаких свежих и старых следов — все было покрыто ровным слоем снега, и крикнул, чтобы проехали, глянули на казарму роты обслуживания секретного объекта. Что там? Если все спокойно, догоните нас по следам.

— Что ж, пойдем, — произнес он Вике и проваливаясь по колено, направился к двери.

С той стороны ровными рядами стояли ЗИЛы-131 под открытым небом, также занесенные по кабину с заин-девевшими стеклами, даже с виду очень холодными. Командирские УАЗики только угадывались небольшими холмиками сугробов. Да и все пространство стоянки говорило о запустении, необычном для военных, всегда поддерживающих порядок, но… видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее, из-за чего не были подмете-ны подъездные пути, не проложены дорожки в парке с техникой для патрульных.

Но все же нужно было быть настороже и Горшенин начал двигаться к караульному помещению… Слава богу, дверь осталась также открыта и намертво промерзла в этом положении.

Внутри ощущался только мороз и ровный толстый слой инея, покрывавшего насквозь промерзшие стены, плафоны, кабеля, даже пол. Сергей сразу понял, что здесь никого нет, но, все же, прошелся по всей караулке. За-держался только на пороге в комнату управления постами. Здесь сквозь разбитое окно был насыпан холмик сне-га, полностью скрывший стол с пультом управления и достигавшего порога, где он стоял.

— Ну и ладно, — сам себе сказал он, — меньше проблем с военными.

Развернулся и вышел наружу. Посмотрел на Вику и решительно повернулся к стоянке — где-то там, под сне-гом находится метровой высоты бетонный квадрат канализационной шахты, один из четырех на всей территории автомобильного парка. Им нужен правый крайний. Кто знает, может они и сообщаются, но на тридцатиградусном морозе, проведя на нем более шести часов не такое уж большое желание экспериментировать. К тому же в случае неудачи придется разводить костер или в караулке или там, в расположении роты.

— Вик, шагай след в след, так легче!

— И так уже, — откликнулась, — ниточка-иголочка — куда ты, туда и я!

Усмехнувшись в заиндевевший от пара шарф, он стал забирать вправо, обходя навеки замершую и замерзшую военную технику. Ориентироваться, чтобы не наткнуться на что-либо под снегом было легко — здесь на этой поляне в окружении высоких деревьев ветра не было, и снег укрыл все именно на такой слой, какой соответствовала высота техники и других мелких деталей. Так что он свободно, не натыкаясь ни на что пробирался по середине прохода, вернее, по краю между крайним рядом машин и бетонным ограждением. По описанию Павла Христофоровича вон тот возвышающийся сугроб и есть псевдоканализационная шахта.

Вблизи верхний край сугроба почти на метр был выше его. Он остановился перед ним.

— Это здесь? — спросила подошедшая Вика.

— Будем надеяться, что здесь — по крайней мере, твой отец на карте обозначил именно этот сугроб. Он, правда, не предполагал, что он будет так занесен. Что ж, приступим.

Армейская саперная лопата в собранном виде занимала чуть более полуметра… Он почти закончил сбрасы-вать снег сверху, который по большей части сыпался ему на голову, когда подошли остальные члены экспеди-ции:

— Командир, казарма пуста — ни живых, ни мертвых нет. Все ушли, все бросив, даже оружейная комната до сих пор под замком. Оружие на всю роту на месте, — доложил Куликов, со своей стороны берясь за лопату.

— Это хорошо. Значит, у нас есть дополнительный запас «АКМов», — откликнулся Сергей, — но это на край-ний случай — если повезет, оружия у нас будет еще больше. На каждого, м-м, ну даже не знаю, по сколько ство-лов!

Его не интересовало, что стало с солдатами, где они, куда подались?!

Наконец показалась верхняя решетка, именно решетка, а не массивный люк на уровне груди. Несколько взма-хов и очищена вся поверхность входа. Прикрытый куском толстой на морозе задубевшей резины обыкновенный навесной замок после нескольких усилий монтажки сорван. Решетка откинута. Подсветив фонариком и глянув вниз, Горшенин увидел вваренные в стену скобы, служащие лестницей из через чур уж толстых стальных, явно закаленных прутьев металла.

«Хм, подполковник Лепин был прав, сразу же обратив внимание на эти скобы, которые в обычных канализа-ционных стволах никогда не бывают такой толщины — от постоянной сырости они быстро сгнивают, а варить подобные накладно. К тому же, как он рассказывал третья и последующие донизу скобы уже из нержавейки, что вообще не укладывается ни в какие рамки. И то, что только третья от верха ступенька усилена — еще один факт в пользу наличия чего-то такого, из-за которого сделана такая предосторожность. Без первых двух скоб можно свободно вылезть, опираясь на третью. И к тому же она не бросается в глаза», — подумал Сергей.

Все это и навело мысль наблюдательного офицера на то, что здесь под ними скрывается что-то другое, что-то, что более важно, чем целый батальон автомобилей, который они охраняют. Охраняли.

С этими мыслями Горшенин перекинул ноги и, проверив первую скобу на прочность, хотя в душе уже не со-мневался начал спуск.

Потревоженные огромные кристаллы снега-инея срывались с поручней и падали вниз, являя взору нержа-веющую сталь, которую в темноте в обычной обстановке без фонарей не сразу и определишь. Вскоре встрево-жился намного длительным спуском, хотя об этом предупреждал отец Вики, но вот в свете луча фонаря наконец увидел отражение дна, замерзшей там воды канализации. Еще несколько шагов и он на дне. Оглянулся — в обе стороны ведет очень уж большой тоннель. Трубы канализации, холодной и обтянутые утеплителем горячей воды занимают очень мало места, к тому же подозрительно правильно собраны с одной стороны сбоку. Даже вентили не такие заржавевшие.

«Наверняка тоже из нержавейки!» — усмехнулся он. Глянул вверх, крикнул:

— Спускайтесь, жду!

Отодвинувшись в сторону, дождался, когда спустятся все, кроме двоих, оставленных присматривать за снего-ходами и следить, чтобы их двигателя не замерзли — если здесь не получиться, пешим ходом они не доберутся. Не пройдут каких-то сорок километров до города.

— Нам туда, — произнес он и указал направление.

В свете фонарей чуть пригибаясь — это высокому человеку-то! — он двинулся вперед. Под ногами был за-мерзший грязного цвета лед, стены и трубы покрыты толстым слоем иней, ярко вспыхивающим в лучах света. Вот появилась развилка, и Сергей уверенно свернул влево, так как правый туннель оканчивался почти сразу и представлял самый обычный водопроводный узел, куда в свое время пришлось спускаться и Лепину, выясняя степень повреждения и соответственно потери горячей воды в расположении охранной роты. Сделано было хит-ро — вот тебе водоразделительный узел рядом в пределах видимости. Иди вправо и все. Влево не нужно, но как пересказывал подполковник, он, осмотрев узел, вернулся к развилке, так как трое солдат, до армии работавшие сантехниками уже начали работы тут, а большему количеству людей там было не повернуться. К тому же запахи.

Он, Лепин, вообще бы не полез, но на утро ждали проверку из области, да и время года была поздняя осень, так что он решил сам удостовериться — смогут ли солдаты своими силами устранить протечку или, все же, вы-звать профессиональных сантехников? По бравым заверениям солдат, «мол, справимся, товарищ подполковник своими силами» он отошел назад и не знал, идти обратно или узнать хоть какие-то первые результаты?! Не важ-но, какие: положительные или отрицательные.

У него в руках был фонарик. И Павел Христофорович из любопытства, навеянного в первую очередь уста-новкой нержавеющих скоб спуска сюда, пошел по левому туннелю…

Вскоре они достигли еще одного ответвления, но уже вправо, куда уходили трубы канализации. Прямо, бук-вально в метрах десяти в отсветах фонарей находилась вообще массивная решетка, закрывавшая полностью туннель, значит, путь только вправо. Но дорога вправо открыта. Неинтересно! И он остановился, пытаясь понять, зачем здесь такая крепкая решетка. Не менее мощный наваренный снаружи внутренний замок, проржавевший до невозможности, никак не гармонировал с не поддающейся ржавчине, только покрытой все тем же инеем металлу преграды. Все это Сергей увидел, когда смахнул рукой снег с замка и ухватился за решетку, сравнивая металл замка и решетки.

Под взглядами товарищей Горшенин не стал ковыряться с замком и тем более просить передать монтажку, так как явно цель их пути была за этой преградой, а склонился с противоположной стороны по отношению к замку, пока остальные рассматривали и пытались оценить степень усилий, которые потребуются, чтобы сломать его. Вообще всем, кроме Горшениных было непонятно применение именно внутреннего замка и тем более его такое основательное вваривание в дверь-решетку. Проще же навесить обычный навесной, и который опять же проще сломать ломиком или монтажкой! Но у их командира было свое мнение по этому поводу.

Сергей что-то там сделал. Раздался несильный скрип, звук трения металла об металл.

— Вот и все! Хочешь создать самую сложную головоломку — сделай как можно проще! И кому-то потребуется уйма времени, чтобы разобраться с ней! — вдруг рассмеялся Горшенин, на шаг отступая назад и под его рукой решетка, без единого звука, скрипа стала открываться, но в обратную сторону. Выходило, что петли находились там, где был установлен навесной замок!

— Постойте, терять это не надо, — воскликнул Сергей, сам себе и почти открыв решетку, повернулся боком, уже находясь между дверью и остальными, которые увидели настоящий замок, который не требовал никакого ключа, но для открытия его нужно было знать его устройство. До смеха простое! Их командир явно этим знанием обладал.

Сергей взял в правую руку псевдостержень, якобы соединяющий псевдопетли, искусно выполненные в ре-шетке у края и выступающие наружу. Повернул стержень вертикально, в то положение, в котором бы он нахо-дился в пазах и на глазах пока ничего не понимающих, но начинающих догадываться зрителей согнул нижний его конец под углом 900, явив небольшое, но мощное шарнирное сочленение. Затем поднес этакую перевернутую букву Г к псевдопетлям нацелил стержень между ними напротив отверстий в петлях и поднял стрежень вверх до того момента, когда высунувшийся верхний конец стержня из петли не позволил нижнему свободно выпрямиться. После опустил в нижнее отверстие внизу стержень.

— Вот и все! Вниз он не выпадет, так как нижняя петля не сквозная! Вот этот стальной нижний конец прута примерно два сантиметра в диаметре и является хитроумным замком — фиг ты его вырвешь, а так будешь до по-синения ломать якобы настоящий замок.

С этими словами он полностью открыл решетку, облокотившись на нее, так и не скрипнувшую на морозе, видно особый состав смазки в едином петлевом узле, прикрываемом по-хозяйски наваренном замке, обладал морозостойкими свойствами.

— Да, — только и протянул Романов, — хитро, ничего не скажешь.

— Ладно, пошлите дальше. По ту сторону начинаются настоящие головоломки, как я думаю. Дальше я знаю столько же, сколько и вы, но о том, зачем мы спустились сюда и что там находится, говорит вот эта надпись.

С этими словами он легко убрал руку от решетки, с внутренней стороны которой оказалась узкая нержавею-щая металлическая полоска, на которой была выдавлена фосфоресцирующая зеленоватым светом надпись: «Аварийный выход из ТЦУ».

— Вот это финт! — выдавил из себя Осин, — а что такое ТЦУ? И откуда вы об этом месте знаете? Ой, извините, опять влез, куда не просят, черт меня попутал! — улыбнулся своей застенчивой улыбкой парнишка.

На этих словах с усмешкой на губах Сергей встретился взглядом с Викой. Враз посерьезнел, вспомнив того, кто дал им этот шанс и кого уже нет в живых.

— Потом расскажу! — помрачнел Горшенин, — скажу только одно — там внизу наверняка есть люди и не факт, что они будут нам рады. Это если мы сможем проникнуть дальше. А ТЦУ расшифровывается как «Тактический Центр Управления», управления понятно чем — объяснять не нужно? Вот. Или что-то в этом роде, но наверняка именно так — человек, от которого я знаю обо всем здесь, всю жизнь провел в армии и знал многие аббревиатуры, которые гражданским неизвестны. Пошлите! — и повернулся, начав спуск вниз по лестнице.

Потом был первый пролет скоростного истребителя на бреющем, поднявшего целый фронт снежной пыли за собой. Затем целые сутки не было ни дисков-разведчиков, ни этих истребителей, все также летающих над «Горо-дом монстров». Еще через сутки появились они…

По рассказу случайно выжившего, так как его не заметили все того же Вячеслава Мещанина вышедшего на следующий день наверх и после докладывавшего Федору Андреевичу: «Одеты в какой-то отливающие металлом костюмы, постоянно меняющие цвет и на короткий миг исчезающие, но почти сразу появляющиеся вновь».

— Типа хамелеона, что ли? — спросил старик.

— Да, что-то вроде того! Я их заметил случайно. Сперва подумал, показалось, что ли? Потом он враз проявил-ся…

Другой информации о безголовых не было, но ближе к вечеру пришло сообщение о первой потере — на пло-щади Ленина был убит человек. Этот момент видели с одного дома наблюдатели. Несколько фигур пришельцев в бликующем белым светом, а не мимикрирующих костюмах первыми, наверное, заметили человека — в тот мо-мент, когда Костя Горелов увидел их и непроизвольно потянулся за ружьем на плече, они предупредили его огонь…

Видно, передав на своей частоте о выживших людях, все безголовые, которых в этот день видели другие лю-ди, уже использовали особые свойства скафандров или как у них называются боевые костюмы.

Сразу же разослав по всем базам посыльных — Горшенин так и не разрешал использовать любые виды радио-связи — с приказом временно, до последующих распоряжений прекратить выходы на поверхность всех, кроме наблюдателей Федор Андреевич к вечеру получил еще один сигнал о стычке, также закончившийся плачевно. Про себя он молился, чтобы как можно быстрее вернулся руководитель всего подпольного движения.

Он не знал, что делать: враг был на той стороне и хоть не далеко, но не тревожил их и это положение вещей старика подспудно начало устраивать, но переход к активным контактам! Его мольба была услышана — поздно вечером, часов около двенадцати кабельный передатчик, соединяющий пост наблюдения непосредственно перед входом в метро с базой ожил, и раздался голос наблюдателя:

— Федор Андреевич, вижу Горшенина.

— Слава богу! — шумно выдохнул он и уже в микрофон, — понял, отбой.

Сергей и прибывшие с ним были встречены радостными голосами людей, узнавших о возвращении Горшени-на, не важно, с какими вестями, положительными или отрицательными, главное, он здесь и укажет, что делать дальше.

Слушая рассказ Федора, по губам Сергея нет-нет, да и проскальзывала легкая, еле заметная улыбка. Под ко-нец Федор не выдержал и спросил, чего он улыбается? Ведь безголовые знают о выживших в этой части города! Лично он ничего веселого в этом не видит!

— Все хорошо, — враз смел улыбку с лица тот, — Федор, скоро контакты сведутся к минимальным — мы нашли секретную базу глубоко под землей, где нас не найдут и откуда мы будем вести наблюдения. Попозже начнем их изредка тормошить. По плану. Все будет хорошо. То, что ты отдал распоряжение не высовываться, это правиль-но.

— Так большего мы и не можем, — вставил тот.

— Все верно. С завтрашнего дня, нет, уже с сегодняшней ночи начнем эвакуацию. Мы приехали на других, военного образца снегоходах…, - на этом месте Сергей посумрачнел, видно вспомнив что-то неприятное, но не стал пояснять. — Вика, Настя, Игорь Куликов и еще пару человек остались на базе присматривать за уже запу-щенным оборудованием, но там нужны механики, программисты. М-м, программисты не столь актуальны, так как компьютеры там, ну, не очень новы, а так…

— М-да? Я думал на секретных правительственных базах, ведь это правительственное учреждение?

— Да, правительственное, — подтвердил Сергей.

— Ну вот, там же должно все быть по последнему слову техники?!

— Да, это так, только Федор та база…

…Они прошли метров тридцать по наклонному спуску, когда слева показалось ответвление-развилка меньших размеров, но с уже выдолбленными в земле ступеньками. Логично было предположить, что им именно туда. Свернули влево. Спустились-прошли метров пятьдесят и уперлись в самый натуральный обвал породы.

— Вот и все, — подытожил Сашка Осин.

Сергей, молча, оглядывал обвал. Вроде бы все естественно — обвал как обвал. Он, конечно не геолог и к тому же не шахтер, но если бы была подвижка почвы, в фильмах миллион раз показывали, детально, то должны были остаться расходящиеся трещины на потолке, с боков, если уж на то пошло! А тут просто обвал, хотя под инеем трещин не видно. С этой мыслью он несколько раз провел рукой по потолку, провоцируя снежный дождь, но ни-каких трещин так и не обнаружил. Хм, интересно! К тому же на такой глубине, почему ступеньки выполнены из земли, а не из металла? Ведь ход-то ведет в секретную правительственную базу или что-то подобное? Значит, доступ, даже резервно-аварийный должен быть оборудован более долговечными ступеньками! Эти же осыпятся со временем! К тому же они уже осыпались, представляя только подобие ступенек.

— Возвращаемся! — коротко приказал он.

На развилке решительно пошел по основной шахте, но не на выход, а дальше. Остальные, удрученные разве-явшейся мечтой найти вход в безопасное жилище молча проследовали за командиром, понимая, что тот пока не верит, не хочет верить в случившееся; просто пытается продлить время самообмана. Они ему не мешали, но… через пятьдесят метров, может чуть больше в лучах фонарей блеснул металл под ногами, частично с боков при-сыпанный землей. Пущенный вдоль металла луч света высветил ровный, уходящий вниз туннель:

— Вот настоящий путь! — раздался голос Горшенина, — тот был отвлекающим ходом.

И показал на настоящие металлические ступени, уходящие более круто, чем пологий спуск. Воодушевленные его голосом и видом прочных, долговременных ступенек, про себя сравнивая земляные ступени с этими, все ос-тальные с всколыхнувшейся надеждой последовали за ним. По этой шахте они спускались долго, прошли что-то около четырехсот метров. По первоначальному просчету вглубь земли спустились метров на двести с лишним. Вышли к небольшой площадке. Передохнули, поглядывая на продолжавшиеся, казалось, бесконечно уходящие вниз ступеньки теперь уже влево. Еще столько же прошли в этом направлении. Очередная площадка и… тоже самое. И еще раз. Сложилось, а после утвердилось предположение, что они спускаются, следуя по этакому ги-гантскому квадрату. Так оно и было. Но вот последняя площадка, пятая оказалась не чем иным как самой ниж-ней точкой спуска — они уперлись в сплошную массивную дверь без петель с этой стороны, в одном месте кото-рой, в районе предположительного внутреннего или с обратной стороны замка были высверлены четыре равно-расположенных отверстия, образующих форму квадрата. В двух отверстиях справой стороны квадрата торчали не сильно выпирающие стержни.

— У кого какие мысли: как открыть? — спросил Горшенин, досконально осветив ее.

— А я знаю как! — неожиданно воскликнул все тот же Осин. — Разрешите, — и подошел к двери.

Сергею, подвинувшемуся немного в сторону, было видно, как Александр взялся рукой за один из стержней:

— Постой, думаю, нажимать не стоит! — остановил его Сергей.

— Я знаю, Сергей Михайлович, я их вынимаю, — спокойно ответил Осин. — Нажать нужно на внутренние пру-жины вот в этих пустующих отверстиях.

— Почему так думаешь?

— Я много играл в компьютерные игры, особенно те, где нужно проникать в такие подобные потайные ходы, комнаты. Первое желание, когда видишь так и просящую вдавить клавишу нужно игнорировать и сделать вот так, наоборот, — с этими словами он легко вытащил примерно тридцатисантиметровую втулку и вставил ее в противоположное отверстие. Та же операция была произведена с другой втулкой, затем, глянув на Сергея и получив утвердительный кивок и понимая, что от единственной ошибки механический запорный механизм может заблокироваться — наверняка подобная мера предусмотрена создателями головоломки — и с силой одновременно надавил на оба стержня.

Раздался приглушенный толстым металлом звук, как будто сработала какая-то тайная пружина. И снова ти-шина. Осин неуверенно приложил руку к двери и толкнул ее. Ничего. Тревожно бросил взгляд на Горшенина и уже выставил вторую руку, решительнее давя на нее. Дверь без единого скрипа пошла вовнутрь.

— Есть! — только и выдохнул Александр.

— С этого момента будешь главным по открыванию всяких тайных дверей, — глядя вперед, произнес Сергей и тут же тихонько рассмеялся. За ним ухмыльнулся парнишка.

— Заметано, шеф! Ой! Опять…

— Все нормально, — отмахнулся Горшенин, проскальзывая за дверь.

Здесь было то же самое. Тот же металлический пол, только без единого намека на наметы обвалившейся с боков и сверху земли. Он поднял голову. Так и есть — никакой земли здесь уже и не могло быть: вся шахта была заключена в сплошные толстые листы металла. Не такие как на всем протяжении спуска, где некоторые листы прогибались.

Еще полчаса спуска, или метров шестьдесят-семьдесят вниз, ему показалось или вправду что-то светится впе-реди? Он это проговорил вслух.

— Хм, непонятно — вроде бы светит, а вроде бы и нет, — воскликнул Куликов.

Через пять минут они стояли перед дверью аварийного выхода или входа, смотря кто с какой стороны двери находится, верхняя часть которой была выполнена в зеркально отшлифованной металлизированной поверхности, которая и отражала лучи света их же фонарей.

— И зачем это зеркало здесь? — за всех задал общий вопрос Романов.

— Может быть, это и не зеркало, а односторонняя поверхность? — задумчиво ответил Сергей. — На манер зер-кальной тонировки машин!

— Да, возможно! — ответила Вика. — Они видят и знают о нашем приближении по нашим же фонарям — эффек-тивный способ!

— Не факт, — все больше нахмуриваясь от навязчивой мысли, произнес Горшенин, — мы могли, к примеру, прийти с приборами ночного видения — тогда бы они и не узнали о нас вообще! Видеокамер я не наблюдаю во-обще!

— Но ведь мы пришли при свете фонарей! Значит, они уже видят и нам нужно только надеяться, что те, с той стороны откроют нам двери, — отвечала она.

— Не факт, — снова возразил он. — Саня, думай, как открыть дверь. Почему-то мне кажется, что там не знают о нашем присутствии.

— Это почему?

— А потому Вика — выход или вход выполнен хитро, ничего не скажешь, и замок первой двери-решетки ни о чем подозрительном и тайном не намекает, пока не откроешь его. Тот человек, от кого я знаю об этом ходе имен-но так и сказал мне: «Пока не откроешь!»

— Дальше, вторая дверь, — вдруг перебил Осин, — уже четко указывает наличие за ней чего-то необычного, тайного, тщательно скрываемого. Это неоспоримый факт. Только вот вторая дверь, вернее, ее замок, ну, ее от-крытие головоломка, как бы сказать, устарела и сильно! Это мне первое пришло в голову, когда дверь открылась. Подобные приемы и шарады применялись в первых компьютерных играх, как я уже говорил.

— Да, — как будто и не заметил, что его перебили, сказал Сергей, — и вот этот светоотражающий металл люка входа в сам подземный объект — все как-то просто по современным меркам для правительственного или военного центра управления, если не предположить, что это старый комплекс.

— И что? Что это означает? Думаешь, там все разрушено и брошено?

— Нет, не думаю, что все разрушено. Я думаю, там просто никого нет…

— Так это же хорошо! Нам остается только открыть ее и…

— Так вот именно, что там может быть, что все заброшено и не жилое! Вот чего я начинаю опасаться! Так, давайте откроем, потом будем решать — что делать дальше. Нам все равно нужно где-то обогреться: если ничего там нет, здесь все же лучше, чем разжигать огонь на верху, в той казарме роты охранения.

С этими словами он еще раз внимательно оглядел единственный цифровой замок. Мысль попробовать, а вдруг? пришла чуть раньше, чем к Осину. Горшенин протянул руку к нижней, самой большой продолговатой клавише, явно выполняющей функцию «Ввод» в общем наборе кнопок, как на домофоне, старом домофоне и перед самым нажатием увидел выдавленную надпись, до сих четко прослеживаемую на такой глубине на не за-индевевшем металле, а может, с той стороны тепло и люди? — «Сделано в СССР».

— Ну!!! — только и протянул он, утапливая клавишу.

К этому действию его подвигло то, что если бы их уже видели, явно не знающих пароля входа, то уже бы применили газ или убили бы иным способом или уже открыли бы. Одно и трех. К тому же, если там никого нет и отсутствует ток в запирающем механизме, то, как все знают магнитный замок на дверях во всех домах перестает работать, автоматически открывая двери, но не в этом случае — здесь, даже при отсутствие напряжения навер-няка вступает в силу механическое запорное устройство. Исходя из анализа степени защитных систем предыду-щих дверей, оно не должно быть более изощренным. Наоборот проще. Это истекает из элементарной психологии человека, тех людей, кто придумывает подобные шарады и механизмы. На их основе и делает по-следний этап преодоления препятствия проще, чем усложняют его преодоление по отношению к преодолевающему препятствие, думающему обратно пропорционально и автоматически самому себе усложняющему это решение. Поэтому логично предположить, что самую большую и массивную клавишу можно использовать в качестве спускового фиксатора механического замка, когда отсутствует напряжение в сети.

Все эти домыслы Сергея подтвердились после утапливания клавиши подтверждения не набранного пароля. Внутри двери что-то щелкнуло, дверь, как всем показалось, вздрогнула; еще один, поспешный, как будто воз-вратный ход секретного механизма звук и все замерло. Сергей, с враз всколыхнувшимся неприятным холодком в груди резко навалился на дверь, но она оказалась заперта.

— Ха! Но ведь мы все явственно видели, что она дрогнула! — воскликнул Романов.

— Как нажму — все разом навалитесь — если уже не поздно, черт! — произнес спокойным голосом Сергей.

Вторичное нажатие «Ввод» и… раз… одновременно с внутренним щелчком они надавили на дверь, которая поддалась и стала открываться вовнутрь.

«Хм, в случае экстренного выхода дверь открывается на себя!» — промелькнула в голове мысль, когда послы-шался вторичный звук срабатывания откатного запорного механизма двери вместе с ушедшими вовнутрь тол-стенными штырями-фиксаторами в двери перед его глазами.

Они попали внутрь ТЦУ… но никто их не встречал. Никого не было. Не было и света и что самое тревожное, они не ощутили тепла — не так холодно как снаружи, но далеко не плюс. Полная тишина и мрак окружали их. Гулкие шаги собственных ног были единственными звуками в этом мире тишины…

…- она времен конца восьмидесятых годов, — рассказывал Сергей Федору Андреевичу. — Законсервирована, если мягко сказать, как и та войсковая часть наверху в месте запасного выхода. Воинская часть — это так, мишу-ра. Подземная база «ТЦУ» как нам думается — времени на полный осмотр не было — была создана на случай ядерной войны, а не как правительственное убежище, бункер, но наука и техника движутся вперед и как мне ду-мается, нынешняя глубина ее залегания уже не соответствует всем нормам выживаемости при современном уда-ре. Только поэтому ее и бросили, но не уничтожили — жалко, к тому же, это целый подземный поселок, да и у общественности появятся лишние вопросы. А так все как обычно — воинская часть законсервирована, охраняется войсками ВВ. Секретная, с устаревшим оборудованием, но, что удивительно, с педантичностью меняемым стан-дартным набором продуктов и дизтоплива, как основного источника работы генераторов база работоспособна.

…- Ну, пробуй! — проговорил Горшенин Полежаеву, механику по профессии.

В ответ в темноте неохотно провернулся и сразу же быстро затарахтел стартер предпускового двигателя ог-ромного дизеля. Смолк, снова попытался провернуть вал замершего кардана, остановился.

— Сейчас-сейчас, — прошептал Иван, — только бы не посадить полностью аккумулятор!

Еще одна попытка взвывшего стартера и к нему примешался какой-то посторонний звук, гул, что ли? Легкая, появившаяся из ниоткуда вибрация разлилась по полу и также быстро сошла на нет, уступив место ровной работе пускача.

— Вот, сейчас пойдет! — выкрикнул Полежаев, оборачиваясь на миг ко всем со счастливым лицом и начиная пробовать главный дизель.

Несколько раз казалось предпусковой двигатель, кашлянув, вот-вот заглохнет, проворачивая гигантский вал дизельной установки, но чуткие руки механика снова выводили его на свои обороты в рабочий режим. Постепен-но, шаг за шагом, оборот за оборотом-проворотом главного кардана Полежаев готовил к пробуждению машину.

Вот, казалось, средних размеров помещение только что наполнял громоподобный звук пускача, но в какой-то момент он был съеден, заглушен рокотом первых самостоятельных оборотов главного двигателя, грохотом воз-гораний первых порций топлива в гигантских камерах воспламенения, резонирующих с холодным металлом стенок возвестивших о запуске.

Где-то в лесном массиве меж вековых сосен, находящихся в ложбине сквозь деревья показалось и быстро раз-веялось черное облачко угарного газа. На ее место появилось намного бледнее, еще бледнее облако, пока вообще не стало заметно на общем фоне сосен…

Грохот стоял оглушительный. Прошло около минуты, и поистине набатный гул заработавшего дизеля стал спадать. Вскоре гул сменился ровным шумом работы двигателя, его трущихся деталей, до которых система дав-ления, наконец, донесла застоявшееся и скопившееся в гигантском поддоне масло…

— Подключаю генератор! — крикнул дизелист, когда двигатель прогрелся до первичного значения и волна теп-ла, пока только от него обдала людей, рефлекторно потянувшихся к нему.

Робко и как бы нерешительно, с опаской в соседнем помещении, через открытую дверь проник низкий гул генератора, начавшего вращаться после подключения к сложной системе трансмиссии системы.

— Даю первичный ток, — докладывал Иван Полежаев.

Гул генератора сменил тональность, опустившись на несколько тонов, и сразу же робкое свечение под потол-ком заставило присутствующих с надеждой поднять головы. Вскоре они уже видели — старые лампы, поморгав, теперь светили ровным светом и люди смогли осмотреть новое жилище… Старые шкафы управления, микрофо-ны в массивных подставках. Добротные, но выполненные из устаревших материалов тянущиеся линии проводов по стенам и самое главное, компьютеры… Ряды дисплеев компьютеров в главном зале управления. Маленькие, не больше пятнадцати дюймов и целые секции с допотопными шкафами, под стеклом внутри которых замерли ог-ромные ленточные бобины последних отечественных ЭВМ, так и не получивших последующей путевки в жизнь, не выдержавшие конкуренции с новыми технологиями.

«Вот с этого и начнется наша борьба с вселенским злом» — глядя на это оборудование, думал Сергей, в душе расхохотавшись открывавшейся перед ними перспективе — все то новое, чего достигло человечество, погребено под слоем снега, а старые, устаревшие ранние технологии в целости! Вот они, бери и пользуйся, мать его…

Через час они смогли расстегнуться — система отопления быстро нагнетала нужную температуру в главном зале, да, и как выяснялось по всему комплексу. Пока они не знали, где расположена и как работает система рас-пределения тепла, но это нужно будет выяснить — хоть запасы солярки были огромны, но не безграничны.

Еще через пару часов довольный Сергей вернулся из первого обхода старой советской базы. Продукты, ору-жие, топливо — всего было достаточно и все в надлежащем виде и главное, с многолетними датами срока годно-сти на продуктах — старая, старая база, но продукты менялись с воинской пунктуальностью засекреченного объ-екта. Современное правительство и военные поддерживали степень функциональности как бункера, да, бункера, а не базы, базой она была в прошлом веке этого места, но постоянного обслуживающего персонала здесь не бы-ло.

Поэтому, когда разразилась катастрофа, о ней забыли… Теперь сюда придут те, кому эта старая база станет родным домом и откуда начнется тихая, робкая на первоначальных этапах борьба с захватчиками.

…- так что на первых порах мы не сможем использовать всего места — база рассчитана человек на триста, не меньше. Места достаточно. Нас же…

— А у нас не более ста, — заключил Федор Андреевич.

— Да. Я не думал, что придется сейчас, в мороз перебираться. О-хо-хо, — невесело откликнулся Сергей. — Мо-жет, еще кого впоследствии встретим, не знаю.

На это пожилой мужчина промолчал. Сергей понял его молчание — мол, что ты тешишь себя подобной меч-той? Никто не появиться.

— У нас много молодежи: как только предоставим людям безопасные условия жизни, и человеку не нужно будет ежесекундно думать о том, как жить дальше… Через какое-то время природа возьмет свое — они молодые и нашему врачу прибавиться работы не только оперировать, но и принимать роды. Я очень на это надеюсь.

— Сергей, вы с Викой тоже не старики! — улыбнулся Федор Андреевич.

— Да, мы тоже еще молоды, — совсем как зрелый, уставший муж через несколько секунд откликнулся он. Вер-нее, эхом произнес почти те же слова Федора Андреевича. Тот поразился этому ответу, ожидая продолжения, но Горшенин уже думал о другом. — Хорошо, теперь давай подумаем, как начнем эвакуацию.

Вариантов было не столь много, а так как время явно поджимало, к тому же Сергей не хотел рисковать, то уже через час несколько отобранных по необходимым специальностям человек отправились в точку на окраине города, где их ждали снегоходы.

Проводив этих людей, Горшенин неожиданно улыбнулся в ночи, мыслями унесясь туда, где осталась Вика, туда, куда уже отправилась первая партия людей.

…Они так продрогли за этот день езды в поисках входа в базу, волнений, а получится ли проникнуть внутрь? то Горшенин решил переночевать здесь и на следующее утро отправиться обратно в город на обнаруженных устаревших армейских снегоходах, но находящиеся в исправном состоянии и вмещавших не двоих, а шестерых человек!

Сейчас он с Игорем более детально осматривал близлежащие помещения базы: столовую, в которой сейчас хозяйничали у электрических плит Вики и Насти, готовя горячий ужин, главный центр управления теперь будет использоваться как зал совещаний, хотя видно будет, как его использовать и в котором сейчас ковырялся с ком-пьютерами и смотрел на них восторженно-удивленными глазами Сашка Осин. Медблок — здесь для него был темный лес: инструменты есть, но вот медикаменты! Их много, но кто знает, когда их меняли и меняли ли вооб-ще? Не вышел ли срок годности препаратов? Дальше ангар с техникой, где были обнаружены снегоходы и два уазика старой модели, но находящиеся на консервации и наверняка в исправном состоянии. Больше никакой техники здесь не было. Так сказать, начинайте жизнь с чистого листа! Потом их заинтересовало два уходящих в темноту и от того не определяемые по расстоянию не очень широких, но по ним свободно проедет легковая ма-шина туннеля. Освещение здесь не работало — вот и работа электрикам! — найти и восстановить сеть. Вообще ввести в строй все, что возможно. Только вот есть ли у них в городе электрики? Наверняка есть. Придется впо-следствии проводить анкетирование, так как в замершем городе многие профессии были не нужны. На этом они повернули обратно.

— Давай-ка найдем какую-нибудь карту, что ли? — предложил Куликов.

— Давай.

Общий план нашелся в главном зале управления в одной из трех небольших застекленных комнат, располо-женных сзади как бы на подиуме и откуда просматривался весь зал. Карта базы занимала всю заднюю сторону стены.

Так как здесь уже было относительно тепло, правда, сыро, то они сняли карту со стены и разложили на стол.

Через некоторое время их нашла Настя:

— А, вот вы где?! Пошлите кушать, а где кстати, Иван?

— А он вон в том крыле, — машинально протянул руку Куликов, продолжая разглядывать с Сергеем карту и делая первые наброски в тетради карандашом, то и то обнаруженные в той же комнате.

— Вот и сходите туда, молодой человек, позовите его! Я уж в грохочущий и такой шумный зал не пойду! — безапелляционно заявила девушка.

От такого демонстративного полуприказа, полунамека Куликов вскинулся и побагровел, исподволь косясь на Сергея, но так и замер, не зная, что ей ответить. Ему на выручку пришел беззвучно хохочущий, пытающийся скрыть свой смех Горшенин:

— Хорошо, Настенька, мы сейчас сходим за ним, сходим! — и глянул на Игоря, затем на нее, ничуть не сму-тившуюся, отчего Куликова прорвало, понявшего, что их тайная связь для большого начальства теперь уже не тайна:

— Настя, я же тебя…

— Знаю, говорил, просил и предупреждал, но Сергей Михайлович Горшенин, я думаю и так догадывался. К тому же при посторонних, вообще при посторонних я молчала как рыбка об лед, — придав своему озорной физиономии ангельское, скромное и невинное выражение, произнесла Настя, перед этим снова перебив его.

— Да ладно, не загружайся. Все нормально! Пошли, Ивана кликнем. А она у тебя штучка с характером, — уже ему, понизив голос, подковырнул Сергей, когда они перешли в другой блок.

В выбранной Викой комнате, просторной, с допотопным пультом вызова, но имеющим выход в еще одну меньших размеров спальню, она сказала, что как жена руководителя подполья имеет право выбора жилья, кото-рое станет им домом на долгое время, если не на всю жизнь. Поэтому выбрала эту приглянувшуюся ей двухком-натную квартиру-блок. После ужина, разобрав диван, они не раздеваясь, только укрывшись найденным в шкафу одеялом, хоть что-то здесь не из металла! легли спать. Вика прижалась к нему:

— Сереж, знаешь, я думаю, мы все сможем здесь долго жить, если не будем сильно высовываться на поверх-ность.

Удивленный сменой ее направлением мыслей, он повернул лицо к ней:

— Объясни? Ты хочешь, чтобы мы зарылись как кроты здесь? Я что-то тебя не узнаю.

— Конечно, не узнаешь! Просто здесь я почувствовала себя в безопасности. Обнаружила место, где я могу рас-слабиться, обдумать свои действия, дальнейшие планы, а не решать их на ходу, соизмеряясь с сиюминутной об-становкой.

— Хм, ты так говоришь, как будто нам все последнее время приходилось вести бои с безголовыми!

— А они скоро будут — я это чувствую нутром. К тому же высадка дополнительного десанта! Вероятно, это и не десант, не дополнительные оккупационные силы, а какие-то строительные модули, с помощью которых… Да, именно так — пришельцы не будут наступать по всей планете, уничтожая остатки людей, нет! Это доделает вот эта зима. Захват начался и закончился в тот момент, когда погасло Солнце, Сереж! Остальное дело физических законов и сил природы. Как я предполагала, уверена… теперь больше, чем уверена, что инопланетяне не интере-суются выжившими. И это их ошибка. Они не знают человечества. Что-то я отклонилась от темы.

— Да, с этой стороны я не думал, — отозвался Сергей, не услышав последнее предложение, — весь этот «Город монстров» не что иное, как производственный комплекс, готовящийся или уже приступивший к работе! Точно! Именно поэтому они обезопасили периметр от нашего присутствия, выжегши все вокруг себя, вообще все и не стали уничтожать правый берег города, но его черед придет, однозначно придет. Постепенно, километр за кило-метром инопланетная зараза покроет землю. Небо, ха, небо уже в полной власти у них — садятся и взлетают без каких-либо опасений.

— Да, все это так, но я хотела сказать не об этом, — почему-то с нажимом воскликнула она.

— А о чем? — удивился Горшенин, мол, что еще может быть важнее этого их этапа выживания?

— Ты же знаешь, ну, когда обходил все группы в городе, сколько молодежи у нас? Вот. Теперь дальше: по весне, когда ты предполагаешь начать дальнейшие поиски выживших, — на этом месте она на миг запнулась, но продолжила. — Знаешь, никого ты больше не найдешь — одиночные группы до весны не выживут. Слишком дол-гий срок, к тому же безголовые будут висеть над головой как бич, как дамоклов меч и не сильно-то попрыгаешь. Нет, я не отрицаю полностью, что кого-то найдем, дай бог, но… у тебя только вот этот контингент людей. Я к чему говорю — у нас много молодых, а твоя программа сбора данных и вообще движения предполагает очень большой временной промежуток и автоматически делает упор на молодых. Даже ты сейчас не знаешь, какой он длины, но ведь предположительно не один десяток лет, а?

— Да, Викуль, мы разбиты и нам придется…

— Да, я знаю, извини, что перебила, но вот здесь есть полностью оборудованный медицинский комплекс, где можно будет делать операции. Слава богу, у нас нашелся один хирург и дай бог, чтобы операций он проводил как можно реже. У врача теперь есть квалифицированная медсестра. Это я так, в общем плане: с медицинской стороны нам кажется, не грозят серьезные заболевания. Так же хирург может принимать роды, да-да, а чему ты удивляешься? Молодые девчонки будут рожать.

— Господи, Вика, говори прямо — что ты знаешь? У нас что, кто-то беременный? Если да, то нужно как можно скорее переправить эту женщину сюда, — горячо заговорил он, — и…

— Сереж?! — рассмеялась она, — остановись, притормози! Да, я знаю ее, но ее не нужно вести сюда. Она уже здесь!

— Оп-па! Настя, значит. Ну, пострел, уже успел, — вымолвил он, имея в виду Игоря и его связь с Настей. — Они же начали встречаться чуть больше месяца, сама же мне говорила. Ладно, она здесь, тогда ведь нужно надлежа-щий медицинский уход ей…

— Да остановись ты! — тихим, бархатным голосом рассмеялась Вика, — это… это не Настя беременна, хотя, может быть и она, но мне она, по крайней мере не говорила.

— Не Настя? А кто же тогда?

— Господи, вы мужчины порой бываете на редкость тормозные — Сережа, я беременна, я! Понимаешь? Ты бу-дешь отцом! Черт, все как-то не вовремя, не в такое время я хотела иметь ребенка, но…

— Викуль! Господи… я даже… мне не вериться, что это… Скажи еще раз!

— Я беременна от тебя, то есть от законного мужа, значит я…, - начала лекторским тоном, но тут же прысну-ла, втайне облегченно выдохнув воздух из груди, когда увидела его реакцию — не все мужчины готовы вот так сразу осознать факт будущего отцовства.

— Золотина моя, это самое прекрасное известие… Ты просто не понимаешь — у нас будет ребенок и…

— Интересно как это я не понимаю?

— Я не это имел в виду…

Они еще долго возились, устраиваясь в кровати. Несколько времени пришлось втолковывать ему, что ее не нужно прямо сейчас, вот с этого момента ограждать от работы — у нее от силы второй месяц, пока никакой рвоты, головокружения, но отсюда она уже никуда не пойдет, пока не родит.

— Понимаешь, я уже была уверена, что беременна вот уже две недели назад.

— А, ну понятно. Там, месячных нет…

— Господи! Это определяется не только отсутствием месячных. Ну да ладно, сейчас это не важно, просто я была в истерике, тихой панике — ну где бы я рожала? Даже аборт невозможно сделать — поэтому, когда ты рас-сказал об папиных размышлениях по поводу возможного нахождения под его последним местом службы секрет-ного объекта, то возлагала на него все свои надежды и не говорила, не мешала тебе до вот этого момента, когда ты уже полностью утвердился, проверил основные системы базы.

— Ты у меня самый-самый, единственный-единственный родной человечек на земле, — снова перебил он ее, ухмыляясь в темноте, когда понял, что она может сейчас говорить еще очень долго, — мы одна семья, нужно было сказать мне сразу! Я ничего, как-нибудь бы перенес это известие, в обморок, по крайней мере, не свалился бы. Шучу-шучу, а серьезно — когда это произошло-то, а? И где?

— Где-где? Сказала бы где! Ты что, забыл? В бане. И всего вероятнее в самый первый раз, когда ты предложил, помнишь, растопить баньку, как только спал тот дикий холод?

— А!

— Вот тебе и а!

— Давай, устраивайся поудобнее… так нормально? Не сильно наваливаюсь?

— Боже мой! У меня второй месяц, мне сейчас даже можно не предохраняться, нет-нет, давай просто спать, горе ты мое, сразу уже готов. Спи, будущий папаша, тебе рано поутру выезжать обратно.

— Да-да, в первую партию посажу того хирурга. Черт, не помню его фамилии, да и ладно!

— Все, спи!

Он так никому еще не сказал, занятый скрытной, но поспешной эвакуацией — с каждым днем разведыватель-ных дисков безголовых становилось все больше и больше, часть их порой на несколько часов зависала на месте на перекрестках дорог. Иногда вообще меж небольших переулков, что затрудняло пути следования людям. Вчера именно на замерший под аркой дома диск-разведчик, черт его знает, что он там делал?! наткнулось трое наблюдателей, спустившихся с дома и пробиравшихся домой.

В конечном счете, во время скорой перестрелки диск был уничтожен, так как все были информированы о наиболее слабых и уязвимых местах корпуса диска. Со стороны людей жертв не было, но об этом маршруте пришлось забыть — буквально через полчаса здесь барражировали мерцающие силовыми экранами новые штуки, также висящие в воздухе, но явно с оружием на борту — вытянутый раструб смахивал на пушку, правда, пока не примененную.

Самих безголовых было мало. Всего было замечено несколько штук? Особей? Не важно! Вообще работа сверху уже была затруднена из-за постоянно проносившихся истребителей пришельцев — приходилось по боль-шей части осматривать воздух на предмет их наличия, только потом уже заниматься наблюдением за основной деятельностью захватчиков.

Отход из города автоматически заставлял задаваться вопросом — что будет с точками-схронами и как вести дальнейшие действия? Все меняется так быстро! Вероятнее всего подготовленные места передышки теперь при-дется бросать. К тому же с учетом прилета второй волны кораблей не факт, что границы «Города монстров» не увеличатся, автоматически приблизившись к этим местам или вообще скрыв их во внутреннем периметре! По всему выходило, что через какое-то время все, ну почти все придется начинать сначала. Хотя, почему сначала? Тот факт, что враг начал выходить за пределы барьера говорит… Да ни о чем он не говорит — пока они изучают жилища людей, хотя неизвестно изучали ли они их до того момента, пока не сожгли все кругом? Может, теперь они решили более детально понять быт и культуру оккупированной планеты и ее жителей после, к примеру, той стычки? Все может быть. Вопросов возникало больше, чем ответов.

Как бы то ни было, у них пока есть время на эвакуацию, пока пришельцы не решили стереть с лица земли и эту часть города. Поэтому и не надо их злить, вообще попадаться на глаза и тем более открывать огонь. Слава богу, что те разведчики уничтожили только автоматическую систему, а не самого безголового. Неизвестно, что бы сейчас здесь творилось!

Но на третий день эвакуации Сергея, находящегося на главной базе нашел посыльный:

— Сергей Михайлович, вот уже с полчаса назад вернулся наблюдатель у дороги на коммунальный мост — сюда, по мосту движется какая-то машина, смахивающая на танк, но намного большая по габаритам. Сейчас она, наверное, уже находится здесь.

— Понял, пойдем к Федору — оттуда узнаем последние новости.

Они вынырнули из люка у соседнего дома от входа в метро. Огляделись.

— Ты как, Рукавишников, еще не замерз? Если что иди, погрейся, как-никак туда и обратно уже ходил, а я пойду меж домов гляну. Тут, в общем-то, недалеко, по звуку точно не ошибусь — вон свистит свистелка!

— Нет, я с вами, привык уже по морозу ходить.

— Тогда пошли — все равно Федор даст тоже направление.

Постоянно озираясь, они перебежками от дома к дому приблизились к площади Кондратюка. Несколько ша-гов к краю дома, из-за которого слышался рокот и тонкий, на грани восприятия свист работы неизвестного двига-теля и Сергей замер — в центре площади находилась большая, примерно до десяти метров в высоту продолговатая машина с зализанными, расходящимися от верха к нижней кромке плавно перетекающими формами корпуса. Как она передвигалась, можно было догадаться по глубокому следу, тянущемуся от моста. След был ровный, не такой, как от гусениц обычных земных танков, но глубокий, кажется, даже вминавший асфальт, впрочем, этого в пережеванной каше было не разобрать. Создавалось ощущение, что этим цельным однородным следом рабочей движущей поверхности является вся нижняя, невидимая площадь боевой машины.

В верхней ее части находился невысокий частокол стержней, небольших конусообразных шпилей, немысли-мо быстро переливающихся шаров на коротких основаниях. Еще какие-то антенны, с которых срывались, быстро исчезая энергетические разряды, на смену которым появлялись очередные короткие молнии.

«Аппаратура слежения, диагностики, сканирования местности, еще черт знает, какие приборы», — подумал Сергей.

Больше ничего, кроме как подмяв под себя клумбу кольца площади эта машина не производила. Сергей ре-шил обойти ее стороной, чтобы осмотреть с другого ракурса и как его остановила рука Семена Рукавишникова:

— Смотрите, слева от танка!

И вправду, слева шли трое безголовых, направлявшихся к танку. Двое в явно металлическом, но неуловимо изменяющем положение в местах сочленений и четко реагирующего на команды хозяина скафандрах. Третий был… Да, он еще не видел, только слышал от других о мимикрирующих свойствах боевых скафандров, которые даже на вот такой близкой дистанции еле-еле угадывались по бликующим коротким, почти эфемерным отраже-ниям лучей света.

Вдруг, один из них что-то прорычал и тот, третий полностью протаял.

«Ага, отключил защиту-хамелеон. Может там еще и какое-нибудь силовое поле есть?»

Сразу же этот дернулся всем телом сверху вниз, как от озноба и что-то гаркнул. Те ему ответили таким же рыком.

«А, наверное, в боевом режиме обогрев внутреннего слоя скафандра отключается и не сразу активируется, когда происходит переключение режимов».

Вот все они вышли на прямую видимость, остановились у танка. В его корпусе ушел вовнутрь, одновременно, как им показалось, распавшись на фрагменты полуовальный люк входа. Все трое почти не приложив усилий, оказались в воздухе на уровне люка и быстро-быстро один за одним скрылись внутри.

«Экзоскелет костюма, усилитель мускульной силы!» — вспомнился тот с боевыми действиями поход к «Городу монстров».

Он открыл рот, чтобы приказать начать обход слева между домов, как танк вздрогнул, враз усилив рев-свист, легко повернулся влево и помчался в сторону Нарымской.

— Смотрите! — воскликнул Семен.

Сергей взглянул не в сторону удалявшейся махины, а в направлении руки Рукавишникова, туда, где стоял танк — там, в центре площади находился установленный на высоком шпиле, до пятнадцати метров в высоту, не ниже светящийся шар. Правильнее сказать, конусообразные, ромбовидные кристаллы, собранные в общую фигу-ру шара, который медленно вращался.

— Это еще что такое? — спросил Рукавишников.

Что-то заставило придержать рефлекторно дернувшегося вперед из-за угла Семена, чтобы лучше рассмотреть новый механизм безголовых. С каждого ромба от дальних краев к точке схождения острию граней плавно стекали потоки света, чтобы на острие кристалла на миг вспыхнуть короткой слабой иглой света. И этих молний было множество в таком малом объекте, испускавшем красивый фейерверк холодного огня, магическим образом притягивающих взгляд…

В какой-то момент он пришел в себя, обнаружив себя и Рукавишникова на полкорпуса выдвинувшимися из-за стены дома. Стряхнув наваждение, Сергей обнаружил, что шар враз ускорил вращение, одновременно увеличив скорость светоистечения. Пронеслась мысль об опасности от тепла, с каждым квантом срывающейся с острых углов энергии усиливавшим воздействие на лицо. Сразу же попытался сосредоточить взгляд на как ему показа-лось резко усилившим срывающиеся с конусов-ромбов потоки огня в точке отделения не вспыхивающие яркой иглой, но испускающих какой-то слабый концентрированный свет, который касался его щеки. Мгновенно при-шла тревога с осознанием угрозы — эти точечные уколы с каждого ромба, в определенный угол поворота находящих цель вплетались в единый жгут, который уже начал жечь лицо. Что-то, какая-то система навела на них и сразу перевела этот стационарный охранный шар-ромб в боевой режим. Все это Горшенин понял в единый миг.

— Назад! — проорал он, потянув Семена назад, но тот от резкого рывка поскользнулся, упал и наоборот, нелепо махая руками, попал в полное обозрение превратившегося уже в единый ослепительный сгусток огня энергетического оружия пришельцев. Рванувшись к нему, Сергей вдруг остановился, рефлекторно присев, не в силах отвести взгляда от вида воздействия на облучаемый объект, в частности человека.

За те несколько секунд, что Семен остановил падение и начал подниматься, его одежда задымилась в не-скольких местах, вспыхнула точечными огоньками попаданий тонких, почти неуловимых лучей. Сергей попя-тился обратно к стене дома, ощущая, как и его одежда также нагревается от перенаправленных на вторую цель части потоков энергии шара, но не мог отвести взгляда. В ушах стоял душераздирающий вой человека, сжигае-мого лазерным огнем. Вот Рукавишников, явно уже не чувствуя боли и не контролируя себя, полностью поднялся на ноги, крутанулся на месте и вспыхнул единым костром от вперившихся в него сотен игл-лучей. Затем исчез в белом потоке света… На землю, на снег упали обугленные, но не источающие запекшейся и свернувшейся крови куски плоти того, что несколько секунд назад было Семеном Рукавишникова.

Все это Сергей досмотрел, скрывшись за стеной, не обращая внимания на дымившуюся шубу. Был человек и вот его уже нет — только голое мясо, его некоторые куски остались и которые уже не интересовали систему охра-нения противника. Слишком точное и эффективное оружие — быстрое наведение, наверняка определение «чужой-свой» и концентрация пучков энергии мгновенно сжигает все на своем пути.

Но это было не все — откуда-то сбоку раздалось знакомое гудение.

«Диск!» — промелькнула тревожная мысль и он, оступаясь, проваливаясь во враз ставшей неподатливой и вяз-кой субстанции, побежал в переулок. Видимо шар, что убил Рукавишникова, передал информацию о контакте и сюда мчались другие системы. Вообще у безголовых явно было предпочтение округлым боевым системам на-блюдения и ведения огня.

Одна из таких диск-разведчик вынырнул сбоку сверху, на миг замер. Сергей по звуку и изменяющемуся тону точно подгадал момент, когда тот появится в поле зрения, поэтому сосредоточился только на нем. «АКМ» за-стрекотал, выпустил две короткие очереди в середину разведчика. Третья прошла поверху, так как тот стал зава-ливаться и к тому же Горшенин боковым зрением увидел такое, отчего тело само послало себя в сторону и вниз в сугроб — разведчик прибыл один, но успел сбросить координаты обнаруженного аборигена боевой автоматиче-ской платформе, то есть истребителю.

Вот он-то и влетел под левую арку высотки, реверсировав двигатель и как на горке, на ее верхней точке за-мер, наводя на Сергея ствол крупнокалиберного пулемета, черт его знает, что там у него, пока основная пушка чуть с запозданием, одновременно с поворотом всего корпуса истребителя выбирала нужный угол атаки. Сергей понимал, что не успевает, не успевает уйти с линии огня! До спасительного подъезда, до которого рукой подать времени нет. Тогда он перехватил автомат в левую руку, правой выдернул из-за пояса Ф-1. На ходу, больше по-хожем на пластунские передвижки с ползанием на четвереньках сорвал чеку, размахнулся.

Откуда-то сбоку, из-за спины, оставляя синеватый след, прочертила выпущенная граната из РШГ-1, с мол-ниеносной скоростью приблизившаяся к истребителю. Тот попытался уйти с курса, враз ухнув к земле и подняв облако снега, но не настолько резво. Дальнейшее скрылось во вспышке разрыва касательного попадания.

Все это пронеслось как во сне. Совсем рядом, с противоположной стороны что-то забрякало, и Горшенин по-вернул голову в ту сторону — это упал диск.

«Чека! Она же сорвана уже!» — пронеслась отрезвляющая мысль, и он снова глянул в сторону, где как-то неле-по, но все же не до конца потеряв ориентацию и контроль над собственной системой, кренился истребитель. Рука автоматически послала гранату туда. Не успела она долететь, как следом пошла еще одна, затем все загрохотало от вторичных разрывов.

Видимо попало куда-то жизненно важный агрегат, так как почти выровнявшаяся машина у земли только-только начала маневр уклонения боковым скольжением и натужно воя двигателем рухнула вниз. Здесь эффект от падения был куда зрелищнее — стена снега, огня… Все скрылось в черном дыму, затем ударная волна отшвырнула Сергея обратно туда, откуда он бежал.

Приземлившись, вскинулся вверх, бросаясь обратно вовнутрь дворика. Боковым зрением увидел свечение. На миг повернулся туда — так и есть: шар начинал стремительное раскручивание, правый рукав уже снова дымится, что-то горячее ожгло руку, еще немного и… но нет, спасительный края дома укрыл его от губительного излуче-ния.

В мозгу отпечаталась картина танка, приближающегося от края площади. Уже пробегая под аркой, земля под ногами подпрыгнула и тут же ушла вниз, этим коротким, но энергичным движением послав Горшенина в гори-зонтальный полет. Он закончился быстро и более-менее мягко — в сугробе. Еще не очухавшись от ударной волны взрыва истребителя, Сергей поднял голову. Руки и ноги уже на уровне атавистических рефлексов начали выгре-бать тело из сугроба. Надо спешить — сзади рушилась пятиэтажка, не выдержавшая выстрела танка.

Стрелку, видимо, было наплевать, это если у него есть рот и соответственно слюни. Еще один удар ускорил процесс разрушения — благо что дом был кирпичный, так бы он бы уже сложился от столь мощного землетрясе-ния, а так в ответ на ужасающей силы удар неизвестно каким видом оружия или энергии с внутренней стороны посыпались кирпичи, затем рухнула одна стена, оголив внутреннее убранство жилого дома — гарнитур, кухонные столы, стулья, многочисленная мелочь обихода. Все это стало валится, когда дом начал рассыпаться от третьего выстрела. Всего это Сергей констатировал мимолетно, пытаясь славировать под градом обломков, каждый из которых мог нанести увечье на всю жизнь в лучшем случае или вообще прибить на месте. Поэтому он не увидел, а только услышал голос того таинственного стрелка из гранатомета:

— Сюда! Сюда давай!

Здесь, между высоткой и трехэтажным зданием было поспокойнее. Ухватившись за протянутую руку Меща-нина и другой с «АКМом» махнул мол, пошли Сергей кое-как выдавил:

— Уходим! Сейчас здесь будет полно безголовых.

— Ага. Я сидел на крыше вот этой девятиэтажки, следил за этим танком, ждал, чего он там ставит. Потом уви-дел, что какой-то светящийся шар…

— Знаю. Это шар убил Рукавишникова, — тяжело дыша, отвечал Горшенин. — Новый охранный стационарный комплекс. Раз они начали их установку, видимо, уничтожать здесь все не собираются.

— Ну да, командир, заметно — эта махина походя разнесла дом, — зло усмехнулся тот. — Я вас встретил случайно — только вышел на улицу — слышу, автомат совсем рядом такает. Нырнул, а тут этот истребитель спускается.

— Спасибо, помог — думал крышка мне, — поблагодарил Сергей, — но две единицы завалили — истребитель и разведчик! Хотя, какая это радость, когда…, - махнул рукой он.

До входа в метро у пересечения Гоголя и Красного проспекта было около трех кварталов. Близко, но и опас-но.

«Это очень близко! Раз танк начал установку лазерных шаров на перекрестках, то очень скоро он появиться и там…»

— Так, Слава, задача меняется — эвакуация группы Федора Андреевича начнется не завтра, как мы планировали, а сейчас, — и он вкратце рассказал, что последует в скором времени со стороны инопланетян. — Так что дуй на высотки, спускай всех наблюдателей вниз — и тихо, без самодеятельности возвращайтесь. Все, давай, иди! — приказал Сергей.

Тот только глянул на него, но ничего спрашивать не стал. Казалось, время вот сейчас, прямо сейчас в не-сколько раз ускорило свой бег, и было неизвестно, кто кого опередит — успеют ли люди выйти из постепенного сужающегося кольца окружения в своем же городе?

На перекрестке Горшенин еще раз внимательно огляделся, переждал, пока пронесется очередной истребитель и бегом направился в метро…

— Федор?! Значит, так…

Они еще обсуждали детали отхода, пока вокруг люди одевались, когда пришла безрадостная весть:

— Командир! Наверху встала такая огромная машина и…

— Федор, — повернулся Сергей к старику, не дослушав прибывшего, — уводи людей по линии метрополитена до площади Калинина. Там, как хочешь, добирайся до места сбора. Думаю, время еще есть! Все! Бегом, бегом! Что встали?! — и направился наверх в поднявшемся шуме, остановился, крикнув, перекрывая гомон: — Тихо! Что за паника? Вы все знали, что будем уходить! Получилось не завтра, а сегодня и только!

— Ты чего тут раскомандовался? — раздался чей-то злой, нервный и взвинченный голос.

Сергей повернулся в ту сторону, вытащил пистолет:

— Кто не подчиниться — пристрелю на месте лично! — тихо, но в сразу разлившейся тишине прошипел Горше-нин. Подождал немного, оглядывая направленные на него напряженные лица. — Я выведу вас всех, если все будут выполнять мои и назначенных старшими приказы…

Наверху, осторожно выглянув из-за ступенек давно замершего эскалатора, увидел тот же или другой танк, возле которого устанавливали, управляя сбоку, лазерный шар несколько пришельцев. Вот массивный рычаг опустил прочное тяжелое основание стойки, погрузившееся в снег. Замерло, зафиксировавшись на твердой по-верхности асфальта. Еще одна лапа вытащила из нутра машины сам шар, пока темного цвета.

«Ага, пока система не подключена, он не светиться!»

Как только тот был установлен, телескопический шпиль легко поднял его на метров восемь, не больше, в от-личие от предыдущего виденного на пятнадцатиметровой высоте — «видно, для каждой точки используют осо-бенности рельефа, в данном случае высота строений», — решил Горшенин, и… ромбовидное орудие завращалось, враз просветлев. Все, теперь здесь проход поверху закрыт. Вдруг шар завертелся быстро-быстро и начал бить куда-то в сторону. Сердце болезненно сжалось — автоматика явно кого-то обнаружила.

Кажется то, чего он опасался больше всего, произошло — безголовые заметили протоптанные тропы людей, которые они хоть и заметали, пытаясь создать впечатление старых следов, но, видимо, захватчиков эти действия не сбили с толку.

— Приготовиться к бою, — произнес он, — вероятно, они сейчас сунуться сюда.

Но ничего не произошло — вдруг шар сбавил обороты, несколько обслуживающих безголовых метнулись ку-да-то за стену. Вскоре они вернулись, ведя возвращающегося Вячеслава Мещанина.

«Что же делать?! — лихорадочно размышлял Сергей. — Открывать огонь? Глупо!»

Они так и продолжали смотреть до тех пор, не в силах что-либо предпринять, пока сверху не опустился ис-требитель, поднявший тучу снега и не забрал парня. Он, Мещанин, старавшийся не смотреть в их сторону, пони-мал, что его видят, но ничем помочь не могут и ждут от него… Просто ждут и надеются, что он никаким образом не укажет путь вниз, выгадывая необходимое время для эвакуации. Кто его знает, какими способами получения информации из военнопленных пользуются безголовые? Главное им нужны вот это полчаса, даже меньше, чтобы отойти. Кажется, Слава это понял, жертвуя собой. После недвусмысленных толчков в спину забрался в истребитель. Вновь подернулся матовым блеском люк, слившись с металлом борта, и машина взлетела, на-правляясь к «Городу монстров», подняв тучу снега, тем самым удалив вещественные следы их пребывания здесь, даруя так необходимое время. Сергей только сжал зубы, вспоминая, что уже видел захват живых людей.

На этом все прекратилось — установив шар, танк с безголовыми ушел к очередному перекрестку. Захватчики планомерно окружали город действенными, он уже убедился в этом, средствами контроля территории…

— Всем вниз — здесь дорога закрыта! — и первым повернулся вниз. Остальные, по-своему еще раз обыгрывая пленение Вячеслава последовали за ним…

Проследив за уходящими людьми в темень туннеля, и замыкая колонну, Горшенин в последний раз окинул станцию метро, люк, где был вход в помещение. В свете луча фонаря густой иней, покрывавший все вокруг, ис-крился яркими белыми холодными отблесками. Стены станции, мощные колонны, шпалы — все несло подспуд-ный отпечаток катастрофы, постигшей человека, не могущего изгнать холод отсюда. И некому было это сделать. Остаткам выживших было не до этого — они уходили туда, где надеялись пережить холода, собрать разрозненные мысли вместе, каждый по-своему пережить личное горе… И только после этого в душах тех, кто не будет сломлен душевно, всколыхнется ярость мщения, благородное чувство отмщения за все это.

Вдруг ему показалось, что вдали, в противоположной стороне от уходящих, в черноте туннеля блеснул отра-женный свет от фонаря. Более пристально вглядываясь и ничего не обнаружив, он решил, что почудилось. Тогда Сергей, пожав плечами, повернулся и нырнул в туннель за остальными.

Сергею не привиделось отражение в туннеле — по жестокому року судьбы, а может и, наоборот, благодаря ему, он не видел, как с обратной стороны станции через открытую изнутри еле приметную после осыпавшегося инея дверь-люк показалась человеческая фигура в армейском зимнем обмундировании. Он не видел и соответст-венно не развернулся навстречу новым выжившим и не задержался, теряя драгоценные секунды.

Человек в специальном костюме со шлемом, похожим на голову неизвестного животного, а на деле представ-лявшего военный комплекс, включавший прибор ночного видения, инфракрасного и других режимов насторо-женно посмотрел в туннель, повернулся в обратную сторону… Именно в этот момент Сергей Горшенин скрылся за постепенно забирающей вправо дорогой железнодорожного полотна метрополитена. Человек не обнаружил на не занесенном снегом полу станции множественных следов пребывания других выживших. Было тихо и безлюдно.

— Первый, это пятый, благополучно поднялся на поверхность, — произнес он кому-то в микрофон, — продол-жаю движение.

— Принял, пятый. Будьте внимательны, следуйте инструкциям. Если обнаружите что-то, что связано с дея-тельностью инопланетян ведите только наблюдение издалека…

Укрытые глубоко под городом в многопрофильных бункерах над многочисленными секретными заводами военные, отрезанные от всего мира и не имеющие никакой информации о положении вещей в мире начинали подниматься на поверхность, используя средства, которые уже нельзя было применять.

Но противник был готов к встрече…

В момент выхода по специально экранируемой линии в эфир, которая у современной аппаратуры военных служб Земли считалась самой действенной, но не для технологии пришельцев, на пролетающем необычном ис-требителе вспыхнул сигнал активности эфирного возмущения. Автоматика, после дополнительной подстройки пилотом выдала точное местоположение сигнала, указав глубину его истечения. Истребитель заложил вираж и начал сканировать пространство вокруг предполагаемой зоны обнаружения других аборигенов.

На том берегу, в зоне, покрытой мерцающим силовым полем стартовало несколько иных аппаратов, напра-вившихся по целеуказанию истребителя…

Ушедшие уже метров на сто от станции люди Горшенина почувствовали некоторое колебание почвы, вроде бы звуки земного оружия, которое вскоре было перекрыто более мощным гулом то ли обвала, то ли взрыва…

Спасавшиеся из котла не подозревали, что действия новых действующих лиц, непроизвольно и по незнанию вызвавших на себя внимание безголовых выходом в эфир отвлекли внимание захватчиков, атаковавших другую группу людей, логично считая, что противник обнаружил место ИХ бывшей дислокации.

В свете фонарей они в молчании прислушивались к затихающим звукам подземки, следуя уже через станцию «Метро Гагаринская», наблюдая ставшую привычную картину вселенского холода, поселившегося здесь. Уже на подходе к площади «Калинина» встретили замерший состав, не доехавший до перрона. Пришлось обходить между вагонами и стенками туннеля. Створки вагонов были открыты. Люди давно покинули самый скоростной наземно-подземный вид транспорта.

Брошенный последний луч надолго, а может и навсегда осветил и скрыл после себя во мраке этот замерший состав. Поднявшиеся наверх люди унесли с собой последние звуки. Живший доселе собственной подземной жиз-нью метрополитен, шумевший гулом несущихся вагонов, гомоном людей, ожидающих на перроне составов, те-перь остался позади — мрачный, затихший, ждущий помощи от неизвестно кого, уже не надеющийся на человека.

Полная тишина окутала мрак подземелья за спиной Сергея, последним поднявшимся на верхний этаж к жду-щим дальнейших указаний. А какие указания? Он и сам не знал. Он знал одно — ни в коем случае нельзя зародить в людях чувство беспомощности. Поэтому, выглянув на улицу, наметил первый маршрут к «Нью-Йорк Пицце» и сразу за нее между домами вдоль дороги.

— Все, не задерживаемся, — и вышел под дневное небо…

Через пару часов настороженных перебежек и укрытий в подъездах домов они добрались до окраины горо-да…

Первая партия на армейских снегоходах ушла в ночь. К утру прибыли отряды из других районов. Сменяемые часовые на крыше строительного супермаркета через приборы ночного видения передавали об обычном движе-нии истребителей на этом берегу.

— Хм, человек быстро привыкает ко всем входящим факторам, — произнес Горшенин, выслушав очередной короткий доклад смененного часового, снова уставившись в горевший костер в подвальном этаже магазина. — Я вот планировал нашу стратегию, исходя из нашего пребывания в городе до весны и собрать как можно больше данных. Судьба распоряжается по-другому. Да оно и к лучшему — как я вижу, безголовые не собираются сжигать правый берег. Предположительно их он также не интересует, но наше существование рядом, под боком их не устраивает. Только этим можно объяснить установку всех этих стреляющих шаров, пехоты, я так называю пеших безголовых, но мне не дает покоя одна мысль — что такового они делают на левом берегу? Предположение о захвате городов как будущих мест жилья пришельцев после нашего вымораживания явно не подтверждается. В нашем жилье они также не нуждаются. Значит…, черт, что это значит? Что они там вообще делают?

Слушавший его Куликов ответил:

— Не знаю, Сергей, может это и звучит глупо, но у меня есть другое предположение — там, за мерцающим полем что-то производится или готовится к производству.

— Не понял, поясни? Подготовка к какому производству происходит?

— Ну, ты же видел, что туда постоянно садятся, взлетают большущие челноки. Если бы они преследовали цель захвата всей планеты, то время для распространения давно подошло, но они-то только и делают, что вош-каются за периметром, как будто чего-то боятся. Сам купол же неспроста стоит — да, он дает тепло, но, как теперь оказывается и защищает!

— Хм, а чего им бояться? — спросил Романов.

— Не знаю, может там, в космосе есть кто-то посильнее их? Сам посуди — если б нужно было просто захватить планету, они наверняка могли бы применить более действенное оружие, но им нужна планета целой, с целой инфраструктурой, но без местного населения, то есть нас.

— Погоди. Земля и так уже полуразрушена — от городов-то только видимость осталась. Людей можно сказать, и нет! — воскликнул Федор Андреевич.

— Да ни фига она не разрушена — будет весна, вся природа проснется от внезапной спячки. Города, промыш-ленные центры остались. Это раз. Два. Пришельцам явно нужна, как я говорил, целая планета, то есть ее произ-водственная база. Значит, они не разрушали и не будут, в этом я почему-то уже уверен, уничтожать нашу про-мышленность. Просто дождутся весны и начнут, вернее, продолжат добычу полезных ископаемых для производ-ства, м-м, ну хотя бы металлов. А пока возьмут наши запасы…

Чем дольше Сергей слушал, тем больше склонялся к правильности измышлений Игоря — да, с самого начала захват проходил в мягкой форме, если так можно выразиться, по крайней мере, здесь в районе Новосибирска с его не слабой промышленной основой. К тому же и по всему миру никаких разрушений захватчики не произвели. Выходило что да, им нужны наши ресурсы, а человек, хм, человек просто не нужный фактор, который мешает в достижении этой цели.

«Но, — тут в голове астронома всплыла одна из многочисленных картин вселенной, с ее бесчисленным коли-чеством не звезд; галактик, вселенных, неподдающихся осознанию газовых туманностей. Всего того, что может быть строительным материалом для ищущей быстрого восстановления материальных пробелов в своей экономике или после огромных, катастрофичных потерь техники в космосе. Можно взять за основу даже вариацию войны в космосе. Все может быть. — Но опять, же, проще взять готовое и только подстроить под свой лад и нужды!»

Горшенин был недалек от истины. Он бы мог попытаться понять грандиозность военных действий, где задей-ствованы не только ресурсы родной планеты захватчиков или колоний расы безголовых, которые ищут и другие планеты с полезными ископаемыми, но умом охватить и понять всю масштабность представшей возможной кар-тины даже он, астроном, с чувством повышенной адаптации к космическим просторам не мог. Как бы то ни бы-ло, нужно бороться. Какой бы ни была оконцовка. Именно вековая борьба за лучшее место под солнцем сделала из человека то, что он представляет сейчас.

«А представляет он вот эту горстку обессиленных людей, с сомнением и страхом смотрящих в будущее, — зло усмехнулся Горшенин. — Вдруг пришельцам запасы природных ископаемых Земли в конечно счете покажутся не столь огромными, и они бросят нас?! Вдруг они, люди, найдут какое-то средство в борьбе с ними или их разобьет другой противник…?!» Все эти вдруг сейчас казались такими жалкими потугами как-то объяснить всю цель про-исходящего на Земле…

— Так, хватит этих если бы, да кабы — будем исходить из реальной обстановки! — громко произнес он. Все сра-зу замолчали — ясно было, что предводитель слушал их отстраненно, в мыслях носясь уже где-то в других далях, явно развивая их измышления. И эти измышления ему не нравились. — На секретной базе есть все необходимое, чтобы выжить и продержаться на первых порах. Вот туда и должны быть устремлены все наши помыслы и поту-ги!

…Он еще двое суток оставался здесь, принимая последние групп, расспрашивая их о действиях безголовых, все больше утверждаясь в мысли о постепенном полном контроле безголовыми каждой улицы города — на основ-ных перекрестках уже стояли эти лазерные шары, не позволяющие незамеченными проскользнуть мимо. Не-сколько человек погибло от их выстрелов. Танки, ну этих машин некоторые видели только издалека, да и мало их было, являлись не главной силой оккупационных сил. Самих безголовых по городу ходило и того меньше. Их заменяли наводнившие улицы диски-разведчики и боевые патрульные летающие платформы.

Сергей больше склонялся к мысли Куликова, что город не интересовал инопланетян. Их интересовали, воз-можно, это они узнают позже ресурсы планеты и как это ни звучало парадоксально отсутствие людей. Именно поэтому ими, захватчиками, были введены строжайшие меры контроля замершего, теперь уже по-настоящему замершего города.

— Поехали! — махнул он рукой Игорю, дожидающемуся его, и направился вместе с ним с крыши супермаркета к снегоходам с последней партией людей.

Взревели двигателя.

Очень скоро заснеженная мгла скрыла последних людей, покинувших миллионный город, ранее пышущий жизнью и энергией населявших его жителей. Теперь город молчаливо, с немым укором глядел вслед удалявшим-ся.

Он как живое существо с недоумением взирал на новых хозяев, почему-то не пытающихся влить тепло жизни в замершие дома и квартиры. Он пытался понять и не мог постигнуть смысла нахождения многих инородных предметов, установленных по городу. Что-то похожее на автомобили людей носилось по улицам, не касаясь и соответственно не оставляя следов на дорогах по одним и тем же маршрутам. Еще реже он видел существ, отда-ленно похожих на людей, которые высаживались из летающих аппаратов и порой поднимавшихся в дома.

Побыв там некоторое время те выходили, садились в свои машины и уносились к уничтоженной части города на той стороне на половину замершей реки, но иногда эти необычные существа наносили ему дополнительные разрушения, как бы походя разрушая тот или иной дом, сквер, ковыряясь после окончания падения обломков или быстро затухающего пожара во внутренностях жилищ людей. Но этих визитов было очень и очень мало. Город постепенно погружался в наносимый ветром снег, с надеждой ожидая прихода весны, тепла, такого долгождан-ного тепла, в середине лета так неожиданно покинувшего его.

 

Глава 6.

А на орбите захваченной, но не покорившейся планеты кружили необычные огромные корабли, своей формой и действиями резко констатируя с предыдущими кораблями и станциями людей. От самого большого, который представлял симбиоз сцепленных между собой нескольких кораблей, постоянно пристыковывались, отстыковы-вались много меньших размеров челночные катера, самый малый из которых в несколько раз превосходил по габаритам сожженную единственным выстрелом МКС.

Они входили в атмосферу огненными метеорами. Направлялись в определенные районы планеты, садились там. Через некоторое время, загрузив не менее объемные и тяжелые агрегаты, производимые всевозможного во-енного назначения заводскими комплексами, взлетали, ревя двигателями, и доставляли к раскинувшемуся на ор-бите сперва этому одинокому, а вскоре и другим сформировывавшимися сборочным цехам узлы, из которых по-степенно формировались секции новых боевых кораблей.

Какой-то ужасный полоумный конструктор соединял воедино только по ему ведомым чертежам эти, каза-лось, разрозненные фрагменты будущих галактических кораблей. Еще не скоро они отправятся в самостоятель-ный полет туда, откуда прилетели захватчики.

Командующий силами охранения и производственной зоны YRE128 у СОЛ9 граг-коммандер Треннзис прочел очередной десятидинный (часовой) доклад обо всем на планете. Отложил в сторону мерцавший тонкопленочный ринуг (лист), взял другой, с докладной от начальника всем производственным комплексом. Вскоре отложил и его, задумался.

В общем-то, весь процесс начала производства и строительства боевых кораблей не отклонялся от графи-ка, по некоторым показателям даже опережая его, но Треннзиса настораживал другой фактор — люди, вы-жившие после серьезных, выходящих за рамки их физиологического существования климатических условий. Нет, они ни коим образом не замедлили процесса строительства, нанеся мизерные, в рамках всей компании удары. Даже не удары, а так, уколы, как то: уничтожили несколько автономных систем обзора местности (АСО), ТАГГов-34 (полуавтономных боевых платформ поддержки подавления мелких огневых точек противника), умудрились убить более двадцати галактеров, относящихся к промышленной инфраструктуре, что не удиви-тельно — рабочие галактеры не имеют тех навыков, которыми обладают военные галактеры, но уничтожение одиннадцати военных!

Все эти потери укладывались в процентное соотношение потерь, и все их можно списать на производст-венные травмы, но граг-коммандер прошел суровую науку выживания, и не в его привычках было отмахиваться от самых простых, на первый взгляд, вопросов управления вверенным контингентом сил.

Ничего серьезного, еще раз проглядев ситуации, в которых погибли галактеры и уничтожена техника нет, но аборигенов вообще уже не должно было остаться! Значит, аналитический отдел не учел некоторые факторы. Что ж, до Империи Галактеров далеко и этим вопросом он займется вплотную, тем более что здесь спокойно, и заняться особо нечем. По его направлению деятельности.

Через один ди Треннзис с удивлением прочитал докладную орудийного расчета райстерами, перехватившего тактическую ядерную ракету (Иззерт! (удивление, восклицание) Какое древнее оружие!), прилетевшую из точки — взгляд на брошенную прилагаемую диаграмму старта ракеты — да это из водного пространства планеты!

…С орбиты стартовало несколько малых челноков, быстро вошедших в атмосферу и огненными метеорами приблизившимися к морям и океанам. Замерев у поверхности, каждый челнок раскрыл грузовые створки и в воду плюхнулся, подняв невысокую волну АБСП (аннибуляторный комплекс поиска и уничтожения в газо- и жидкост-ных средах боевых систем противника) и начал поиск подводных платформ или кораблей землян, ссванг их зна-ет! Некоторая вероятность того, что АБСП не смогут обнаружить все подводные корабли аборигенов, есть, но это если противник полностью отключит все активные системы; то есть выключит двигатели, переведет реакторы в пассивный режим, а это судя по ТТХ ракеты и соответственно самой конструкции лодки, невоз-можно.

Вскоре пришло несколько докладов об уничтожении восьми! обнаруженных подводных кораблей. На одном из них, правда, детонировал реактор. Проведенный анализ заражения гамма-излучением водной среды привел к утешительному ответу — опасного для всей экологии планеты заражения он не нанес, в отличие от ракеты, взорвавшейся в атмосфере и заразившей участок на материке Z-4 (на местном диалекте Северная Америка). Но что сделано, то не вытравишь палуевым дриввингом. Будем надеяться, что подобного в дальнейшем не про-изойдет.

Так, теперь с самим местным населением, до сих пор обитающим в районах и местах работы наземных за-водских комплексов. Люди используют радиосвязь и подобные методы передачи информации, от которой дав-ным-давно отказались галактеры. Впрочем, что взять от расы четвертого уровня развития? Их было легко пеленговать и уничтожать… Примененный метод выжигания всех близрасположенных построек-жилищ людей на глубину до ста зувверсов (метров) в точке планеты GKFY-26537V (Новосибирск) не во всех случаях экономи-чески выгоден. Поэтому необходимо совместное использование АСО, ТАГГ-34 и пехоты полнопрофильного на-значения.

Вскоре в городах, вокруг наземных заводских комплексов эти формирования приступили к пеленгации и уничтожению остатков населения планеты.

Треннзис, через один дер (неделю) изумился количеству обнаруженных и уничтоженных людей, но он не до-гадывался, что человек не столь глупое создание. Часть их уже знала, как и какими методами они, галактеры, искали выживших.

* * *

Шел второй день две тысячи восемнадцатого года.

Прошло чуть больше месяца после исхода людей Горшенина из города. Сергей решил пока отказаться от отправления длительных экспедиций к городу, предоставляя людям обжиться на новом месте, снова почувствовать уверенность в себе, к тому же температура сейчас держалась у минус сороковой отметки. Так что пусть люди почувствуют себя людьми — здесь, хоть и в отставшей от времени базе были элементарные условия жизни: тепло, нормальное отопление, горячая вода, соответственно душ, горячая пища, современное, почти современное медицинское оборудование.

Люди постепенно приходили в себя. Большая часть задействована по своим специальностям до катастрофы как то: электрики, сварщики, механики. Горшенин старался занять людей любой работой, чтобы было меньше свободного времени на самоанализ и самокопание в душе. Занятые хоть какой работой, они меньше отвлекались на эти вопросы. Ему самому нужно было составить долгосрочный план дальнейших действий.

Нет, полностью от слежения за окрестностями он не отказался. Помимо выставленных постов у выхода на поверхность в двух аварийных ходах он, обнаружив в свой первый приход сюда детальную карту базы проверил основной вход, который как оказалось, находился аж в паре километров отсюда и был расположен в выходящей на поверхность скальном образовании в лесу у еле приметной проселочной дороги. Естественно эта была только видимость случайной лесной дороги теперь правда, занесенной снегами. И совсем уж естественно для случайно забредшего сюда лесовика у каменной возвышенности находилась выстроенная однокатная избушка. Добротное зимовье, по логике большую часть времени должное пустовать было, как предполагал Сергей, постоянно обитаемо. Сейчас, естественно никого там не было, но ранее…

Ранее переодетые часовые секретного бункера в охотников постоянно, как будто только что пришли, вели охранение входа. Это осознание пришло после того, когда они обнаружили там карту с нанесенной на ней пометкой какого-то схрона. Выйдя наружу и пройдя в избушку, они в точно обозначенном месте домика обнаружили тайник, где был расположен дополнительный механизм открывания входа и проводной телефон, которым пока не пользовались.

Теперь там постоянно находилось два человека — один в домике, другой в хитроумно выполненном посту наблюдения между трех растущих рядом сосен, где часовой наблюдал за съездом с основной трассы сюда и откуда вдалеке просматривался Новосибирск. Этот пост вообще больше походил на снайперскую точку времен второй мировой войны, куда сажали снайперов у линии фронта. Цели у современных часовых были несколько иные.

Отсюда Горшенин имел поверхностную информацию о безголовых, как саранча витавшая вдалеке. Конечно, этого очень мало, но хоть что-то! Впрочем, с этого ракурса были полностью видны передвижения кораблей вра-га, постоянно курсирующих на орбиту и обратно. В последние дни декабря стала заметна тенденция полета некоторых малых катеров, уходящих в горизонтальном полете куда-то за лесной покров. Сергей предположил, что если основываться на гипотезе Куликова, то эти челноки свозят в «Город монстров» предположительно производные материалы для производства какого-то оборудования, которое, в конечном счете, уходит на орбиту.

Так что слежение за оккупантами велось. Правда, больше походившее на настороженную оценку вероятного собственного обнаружения.

Да и сам Сергей постепенно приводил расшатанные нервы и мысли в порядок: более-менее прогнозируемый на несколько дней вперед распорядок рабочего дня и отсутствие лихорадочного поиска решения — что делать завтра? день за днем пробуждал в нем того веселого парня, за которого вышла замуж Вика.

Он только что закончил совещание с Осиным и Петром Каверзиным, в прошлой жизни являвшимся програм-мистом и которые вдвоем обещали запустить старую ЭВМ базы.

— Хорошо, можете быть свободными, — отпуская их, подытожил Сергей. Посидев немного, направился в глав-ный зал управления. Там сидел за картами Куликов и естественно Настя. — Чего вы тут оба сидите? Время позд-нее — идите спать. Лично я пойду — меня с непривычки после вчерашнего до сих немного подбрасывает, — вино-вато улыбнулся он, вспомнив пробуждение после затянувшегося общего застолья по поводу встречи Нового года.

— Да, пойдем-ка и мы — ощущения такие же! — заржал Куликов. — Вот и мой подсолнух тоже уже склоняет голову.

— Подсолнух? — удивленно переспросил Горшенин, — вообще-то говорят ниточка-иголочка!

— Нет-нет, — воскликнула улыбнувшаяся девушка. — Ниточка-иголочка как-то старо — мое определение инте-реснее.

— Давай, объясняй — чем же оно интереснее?

— Подсолнух всегда поворачивает и тянет свою шляпку к солнцу и….

— А солнце, значит, Игорь? — хохоча, закончил Сергей.

— Да! — ухмыльнулась Настя, глянув на своего избранника, — он у меня хороший, правда, ведь? А?

Тот только рассмеялся, смущенно глянув на Горшенина, правда, довольный сравнением…

Вернувшись к себе, Сергей поведал о новой интерпретации привязанности влюбленных.

— А что? Пусть как хотят милуются! — воскликнула она. — Ты тоже, разве забыл по всякому поводу и без по-вода проводил параллели нашего дальнейшего совместного проживания, когда мы еще не были женаты?!

— Я?

— Да, ты! Ой, извините, забыла — вы все время пытались ввернуть всякие там звезды и пульсары, черные дыры и тому подобную космическую чушь, — улыбнулась Вика.

— Да ладно — я сейчас люблю тебя не меньше, чем в день первого робкого прикосновения к вашей руке! — с подковыркой ответил он.

— Да-да, конечно, помню я это робкое прикосновение!

— Да, как сейчас стоит перед глазами несколько бутылок с вином, дабы придать себе решительности и…

— … и если бы вашей решимости вам не хватило, я бы вас подтолкнула к этим самым решительным действи-ям…, - рассмеялась она, охнув, не докончив мысль в его объятиях.

Окончание февральских морозов ознаменовалось неожиданным пополнением рядов на базе — однажды рано утром Горшенина срочно попросили прибыть в медицинский блок. Набрасывая рубашку, он выслушал вкратце посыльного. Оказывается, пост наблюдения у главного входа заметил четырех людей, пробиравшихся по заме-тенной дороги. Часовые еще поспорили, куда они идут, но не очень-то удивились, когда четверка свернула сю-да…

Обмороженные, но с радостно блестевшими глазами, они поведали Сергею свои перипетии в городе! Да-да, в городе! Оказывается, они являлись научными сотрудниками военных цехов, спрятанных глубоко под городом, чудом уцелевшие, когда внутрь ворвались захватчики.

— Эти безголовые в своих почти невидимых костюмах или скафандрах… Охрана объекта вообще ничего не смогла им противопоставить! Шум, гам, выстрелы автоматов, кто-то начал кидать гранаты — ничего не помогало! Это только на некоторое время задержало их. За это время мы успели одеть противохимические скафандры, так, на всякий случай. Затем все стали умирать. Они применили газ или какой-то едкий компонент, от которого глаза у тех, кто оказался в контакте с зараженным воздухом вылазили из орбит, вообще кожа приобрела какой-то синеватый оттенок, как от удушья, — говорил врач, как он представился. — До сих пор не пойму, как они обнаружили нас? Столько месяцев прошло, а тут на тебе. Никаких вылазок на поверхность мы не проводили, мы вообще ничего не знали о том, что творится сверху после того, как после спада этих диких холодов однажды наверх вышла разведывательная группа. Они вернулись почти сразу же, передав, что на том берегу сели инопланетные корабли. Тогда руководство решило ждать. Ждать непонятно чего. Ну, мы не главные были, м-да. Так вот, мы чуть-чуть не оказались внутри силового купола, м-м, знаете, такой…

— Не объясняйте, что это за энергетическая мембрана — мы ее видели и знаем о ее свойствах явно побольше вашего. Мы сами сравнительно недавно вышли из окружения, перед этим успев немного исследовать ее.

— Да?

— Да. Только я вообще удивлен, как вы вышли? Пару месяцев назад они начали расползаться и по правому берегу, выставляя стационарные лазерные точки или что-то в этом роде. Мы вообще чудом ушли. Как вам уда-лось продержаться так долго, не понимаю. Хотя раз вы были у них под боком, они решили, что рядом-то точно никого нет. Но, видимо, вы как-то дали о себе знать. Связью пользовались?

— Нет! Ну, в самом начале морозов несколько раз связывались с центром, — тут человек замолк, но, махнув рукой, продолжил, — а, какая теперь разница? С центром военных изысканий в Москве. Приняли несколько ди-ректив. Потом с ними связи не стало. Позже вообще передающая антенна отказала.

— Понятно. Но у той разведывательной группы были средства связи? С вами же они поддерживали контакт или нет? — допытывался Сергей.

— Конечно, была! Запись каждого выхода с объекта ведется. Никто не отменял правил! — ответил другой.

— Вот по радиоэфиру вас и запеленговали! — хмуро произнес Куликов.

— Да какое там — линия выделенная, экранируемая…

— Да им все равно на это, — ответил Сергей, — у них аппаратура на порядок мощнее нашей. Наверняка даже проводные линии передач могут засечь. Ладно, сейчас не об этом — что вас потянуло наверх? Как вы вообще знали, что левый берег выжжен, если у вас вся аппаратура, внешние датчики слежения не работали? — допытывался он.

Один человек ухмыльнулся:

— Ну, мы хоть и яйцеголовые, но хлеб даром не едим — мы испытывали созданную в лабораториях, тоже сек-ретных Академгородка принципиально новую технологию оптического сканирования. Мы все видели наверху, правда, только с близкого ракурса, но общей картины не было. Чтобы хоть что-то понять, попытаться осмыслить смысл действий инопланетян, нужно было видеть со стороны. Поэтому связались по проводной линии с соседями на правом берегу! — на этом месте он многозначительно кивнул Сергею. — И связывались с ними, начиная с самого начала всего апокалипсиса вплоть до ноября. Правда, ничего путного они нам сказать не смогли — они тоже сидели взаперти, черт его дери! Так что ваше предположение о прослушивании проводной связи инопланетянами не имеет твердой почвы.

— Хорошо! — как-то довольно воскликнул Сергей, переглянувшись с Куликовым — значит, можно безбоязненно пользоваться старым, проверенным способом телефонной связи. — Интересно: под нами в городе кипела жизнь, а мы и не предполагали о ней! Продолжайте.

Тот улыбнулся в ответ:

— На это и рассчитывались секретные военные объекты, чтобы гражданский человек вообще о них не подоз-ревал!

— Только вот обычные гражданские выжили наверху, под боком безголовых, а все ваши секретные структуры, обязанные защищать мирное население погибли!

— Мы ни причем! — враз испуганно подавшись назад на этот злой голос, ответил ученый.

— Полежаев — выйди! Я с тобой поговорю попозже! — рыкнул Горшенин. Когда тот вышел, повернулся к при-бывшим: — Продолжайте и не обращайте внимания — нервы у многих до сих пор взвинчены.

— Да-да, конечно, я понимаю, — торопливой скороговоркой ответил тот.

— Вы сказали, что связывались с ними до ноября? Почему не позже? Ведь вас же обнаружили только сейчас?!

— Они не вышли на связь двадцать девятого ноября. Что произошло, мы так и не узнали. Мы решили, что что-то нужно делать, добыть хоть какую-то информацию о мире наверху!..

По мере повествования Сергей с удивлением обнаружил, сопоставив дату последнего контакта с соседями этого секретного объекта, что те находились совсем рядом, под станцией метро на Красном проспекте. Еще раз переглянувшись с Игорем понял, что те слышимые ими взрывы и грохот за спиной, когда уходили по линии мет-рополитена были результатом проникновения безголовых туда, к неведомому бункеру. Результатом выхода в эфир посланной наверх такой же группы разведчиков, как и вот этих. По всему выходило, что тогда они были на волосок от гибели, случайно разминувшись с спускавшейся группой противника.

«Что ж, повезло!» — подумал он, в следующий миг убрав в дальний уголок памяти это событие.

Вообще слушая ученых, он все больше укреплялся в правильности своих выводов.

— …и они просто уничтожили людей, не забрав ничего. Никакой информации, никаких приборов для изучения нашего технической стороны развития, ничего. Они просто сожгли все. И ушли. Мы спрятались в мусоросбор-нике, который находился на самом нижнем уровне, вдали от какой-либо аппаратуры. По-видимому, это и спасло нас — они и решили, что здесь никого нет и не стали обыскивать. НО МЫ СЛЫШАЛИ, КАК ОНИ УБИВАЛИ, НЕ БРАЛИ В ПЛЕН, А ПРОСТО УБИВАЛИ ВСЕХ В ОКРУГЕ! Это было ужасно! И вообще, — тут в ученом снова возобладал дух исследователя, — их не интересуем мы, наша цивилизация, наша технология — они там у себя за куполом строят что-то, что отправляется наверх, в космос! Мы наблюдали, как к одному громадному заводу, да-да, заводу почти вплотную сел орбитальный челнок что ли, тоже большой и на него было погружено что-то, от-даленно похожее на сопла двигателя треугольной формы. Только гигантского двигателя! Челнок ушел в кос-мос… Ничего они не спускают, только вывозят, так как сколько раз за январь мы наблюдали, как откуда-то, явно с близкорасположенных мест другие, меньших размеров грузовозы доставляли железную руду, вернее, уже пере-плавленные в чушки металл и много других компонентов. Они обирают Землю, ее ресурсы. Мы их как нация не интересуем!

— Да, это верно, — тяжело подтвердил Сергей, — у нас было такое предположение. Вы его только подтверди-ли…

На вопрос, откуда они знали или узнали об этом старом центре управления, Павел Морсин, как представился пожилой ученый, только улыбнулся:

— Я знал. Я проектировал очистительно-вентиляционные коммуникации в ней еще тридцать лет назад. Так что я все знаю об этом центре. Потом же я и следил за их установкой. Сами понимаете, подписки о не разглашении и всякое такое. Когда мы выбрались наверх, то у меня была только одна мысль, одна цель — добраться сюда. Другого в голову ничего не приходило. Вот. И благодаря вот этой системе жизнеобеспечения, — он показал на себя и товарищей, — мы смогли добраться сюда, правда, это только экспериментальные образцы. Полную проверку они не успели пройти, и в массовое производство не были запущены. Мы были не удивлены, что база обитаема, хотя она законсервирована, я удивлен, что…, - тут он запнулся, глянув на Сергея, которые все понял и ухмыльнулся:

— Что штатские смогли пробраться сюда? Да?

— Да.

— Знаете — все то, что создает один человек, всегда будет разгадано другими.

— Верно, — согласился ученый.

— Хорошо, — немного подумав, произнес Горшенин, — раз вы знаете устройство базы…

В первых числах апреля морозы стали спадать. Температура в среднем колебалась у отметки минус двадцать-тридцать градусов. Они делали предположения, что мороза продержаться намного дольше, но видимо природа брала свое, возвращая циклы смены времен года в привычное русло.

База теперь функционировала почти полностью, ее основные производственные и вычислительные мощно-сти. Вычислительные мощности, м-да, здесь были пробелы — ученым нужны были более скоростные компьюте-ры, так как проведенные стрельбы из захваченного пехотного оружия безголовых на специальном стенде требо-вали углубленных просчетов полученных результатов по природе и характеру использования новых видов энер-гий. Этого требовало и изучение с осторожностью вскрытого диска-разведчика.

Сергей начал готовить экспедицию для сбора необходимых компонентов из города: в основном компьютер-ных составляющих. Также планировал проникнуть, если получиться, в тот самый секретный объект, откуда при-шли ученые, так как они заявили, что для производства новых приборов пассивного слежения им нужно вернутся туда и привезти несколько образцов. Морсин заявил, что нужно проникнуть к нему домой, слава богу, на правом берегу города и взять припрятанный чип со всей информацией по этой технологии, втайне от начальства.

Да-да, вот именно так секретные изобретения как их ни охраняй, выносятся теми же людьми, создающими их, переписываются, потом они воруются третьими лицами и используются во вред обществу.

Горшенин тщательно отобрал кандидатов в первую многодневную вылазку, но не учел тот фактор, что его кандидатуру отклонят на совете. Он предполагал подобный ход, но после неожиданной истерики, которую ему закатила Вика, отказался:

— А не отпущу я тебя! У тебя что, мало подчиненных? Тот же Романов или Куликов возглавят экспедицию и принесут все, что ты прикажешь. Сереж, — уже выдохшись, тихо произнесла она, — мне через три месяца рожать — сделай так, чтобы я не волновалась за тебя. Останься со мной, я тебя прошу!

— Викуль, но я же не акушер и к тому же экспедиция продлится дня четыре, может с неделю, не больше! — начал он.

— Да как ты не поймешь, твердолобый, я не хочу тебя потерять, даже малой толики опасности не хочу ощу-щать, пока ты будешь там! Потом конечно ты пойдешь и не один раз, но не сейчас! Пока я в таком положении, не оставляй меня, пожалуйста! Понимаешь, впереди такое туманное будущее, что просто голова идет кругом — что мы дадим нашему ребенку? Как воспитаем, и что он будет видеть в своей жизни? Вот эти стены? Нет, я в курсе всех событий и понимаю, что борьба будет длительной и я уже свыклась с мыслью, что мы с тобой не увидим чистого неба над головой, вернее, не сможем жить там, наверху — слишком силен враг, поэтому вот ему, — она погладила округлившийся живот, — хочется оставить и дать как можно больше ласки и заботы от обоих нас, по-нимаешь? Я люблю тебя и…

Только приготовив новые аргументы, он почему-то не стал их приводить, только обнял ее и согласился.

…- и никакой самодеятельности — взяли все необходимое и обратно, — напутствовал напоследок Игоря Сер-гей, — вас это тоже касается, — повернулся он к Морсину и Заварзину, доктору биологических наук. — Выполняете все приказы Куликова.

Уже с вышки исчезли из виду люди, пешком ушедшие к городу — курсирующие воздушные системы наблю-дения безголовых на подходах к городу не оставляли надежды незамечено проехать на снегоходах — а он все смотрел и смотрел на заснеженную равнину. Туда, где виднелся город, над которым круглосуточно кружили ставшие уже привычной частью в небе челночные корабли безголовых, охранные модули, с педантичностью автоматов облетающие по периметру окрестности Новосибирска. Как предположил Олег Романов, «…они могут в инфракрасном режиме засечь работу двигателей снегоходов. Лучше будет и безопаснее пройти пешком, благо сейчас не так холодно и идти километров пятнадцать». С этим доводом все согласились.

Глядя на угловатые, видимые даже отсюда через бинокли формы кораблей захватчиков, кружащих как на-зойливые инородные предметы над родным городом, ожесточенное сердце твердило: «Придет, придет наш час! За всю историю человечества сколько раз приходилось сгибаться народам под гнетом завоевателей, но наступал определенный момент, когда чаша терпения переполнялась и как отпущенная тетива, пружина разгибалась, выпуская стрелу людского праведного гнева, и гнала в шею, вгоняла последний гвоздь в гроб любого поработителя. Мы вас свернем в бараний рог, сволочи!»

Раздалась тихая трель телефона на вышке. Он тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли и поднял трубку:

— Горшенин на проводе, слушаю. — Выслушав кого-то на том конце, ответил, — хорошо, сейчас буду.

Должность и обязанности, которые он взвалил на свои плечи не оставляли ему много свободного времени…

 

Глава 7.

Пространственный разведчик расы Регирдов вышел в обычное пространство внутри окраинной звездной системы. На курсовом радаре вспыхнули девять определенных планет этой системы. Почти сразу компьютер выдал активность у третьей планеты, и разведчик направился к ней, тем более прокол пространства прошел на ее орбите вокруг местного светила.

Одновременно с тяговым импульсом двигателей по малому кораблю прокатилась трель боевой тревоги. Сенсоры корабля обнаружили присутствие врагов Регирдов, множество орбитальных сборочных заводов… Противник имеет здесь производственную базу… Разведчик начал менять курс, готовясь к разгону, получив мысленную команду от приходящего в себя после перехода пилота — главная информация уже получена, нужно только донести ее до флота, но в тот же миг разведчик содрогнулся от прямого попадания. Еще и еще…

Разведчик уже не мог уйти в гиперпространство, пилот, постепенно приходивший в себя, ничего не мог по-делать и просто ожидал завершающего удара. Он уже и без хлынувших сплошным потоком данных о критиче-ских повреждений корабля понял, что наступают последние сесты (секунды) его жизни.

Завершающий удар, взвизг сирены пробоя корпуса и… Вакуум уже властвовал в коконе-отсеке пилота. Вмиг замершие капли того, что текло в жилах пилота бисерными точками начало вылетать в развороченный борт, но корабль еще жил, компьютер после потери сигнала активного состояния пилота начал маневр сближения с планетой, готовя корабль к посадке в аварийном режиме. Разведчик, вздрагивая и теряя отсеки за отсеками при попаданиях энергетического оружия Галактеров еще боролся…

Корабли охранения производственной зоны YRE128 Галактеров уничтожали не имеющий наступательного, да вообще никакого оружия разведывательный корабль Регирдов, но от этого не менее опасного в плане уже имеющего информацию об этой звездной системе со сборочной верфью боевых кораблей Галактеров. Ни малей-шей толики информации не должно уйти отсюда и достичь ставки врага…

Стас Марков время от времени поворачивался из стороны в сторону, делал несколько шагов от одного края к другому по часовой площадке, сооруженной в кроне трех близко растущих друг от друга деревьев. Глянул на часы — оставалось находится на ветру еще пятнадцать минут, затем его сменит сменщик, который сидит в избуш-ке охотников и греется у печки. Целый час он будет греться! Как медленно идет время!

Стас в который раз глянул в направлении города и припомнил инструктаж дежурного: «Как обычно — внима-тельность! Докладывать о малейших изменениях пролетов как охранных, так и боевых систем безголовых. Сего-дня идет пятый день, как ушла группа Куликова в город. По расчетному времени они должны были вернуться еще вчера. Так что еще раз внимательно следить за трассой. Может быть, они что-то нашли, и им пришлось за-держаться. В общем, давайте, ребята, следите за всем там!»

Так что дозорный в очередной раз привычно окинул окрестности, проглядывавшиеся меж деревьев, дорогу сейчас, правда, занесенную наравне с полем и дальше. После этого предварительного осмотра близкого периметра взял чехол с биноклем, лежавшим на полочке, вынул его и прильнул взором… Ничего. Все как обычно. Заканчивая осмотр горизонта справа налево поднял левую руку и машинально произвел круговые движения рукой по левой стороне шапки — ему показалось, что что-то зашумело в ухе. Не помогло. Наоборот, кажется, шум усилился. Тогда не прекращая наблюдения, он посильнее попытался почесать сквозь шапку ухо, пытаясь убирать некстати образовавшуюся воздушную пробку.

Вдруг какая-то яркая засветка в бинокле отвлекла его от этого занятия, рефлекторно заставляя сосредоточится на обозрении местности.

«Странно! Вроде ничего!», — мелькнула мысль, но совсем уж звенящий гул в ухе, е-мое, кажется теперь и в правом тоже, заставила отнять бинокль от глаз и машинально отреагировать на свет, идущий впрочем, как и шум сверху. Поднять глаза наверх не дал объемный взрыв, вспухший за краем лесосеки, на границе с заметенной трассой дороги. Взрыв вмиг поднял стену снега, тут же скомканную ярким огнем и почти одновременно при-шедшей звуковой волной, принесшей утробный низкий гул разрыва чего-то огромного и мощного.

Марков не успел удивиться, испугаться как намного дальше, примерно в километре, оп-па! и еще один, во-обще далеко вспучились два подобных разрыва. Стас непроизвольно присел и глянул вверх, откуда шел высот-ный свист, перемежавшийся с наплывшим низким, на грани восприятия человеческого уха гулом. Но не это осознание своей якобы глухоты заставила оцепенеть Стаса — там, в вышине, быстро приближаясь несся огром-ный огненный болид.

Ничего в нем сверхестественного не было — сколько раз показывали падающие метеориты по телевизору, рас-сказывали о таких огромных посланцах космоса, могущих оборвать жизнь на Земле — необычно было то, что этот падающий метеорит сопровождало несколько также быстро увеличивающихся в размерах кораблей безголовых. И они стреляли по этому метеориту! Вот этого было необычно!

И вдруг преследуемая огненная комета изменила направление полета на более пологое, уводящее ее в сторо-ну, вмиг переведясь в разряд искусственных объектов. Атакующие корабли мгновенно отреагировали, также сменив курс, продолжая бить по нему. Вот эти-то порой и промахивающиеся выстрелы и были теми разрывами на земле. Атакуемый корабль еще раз сменил курс, пытаясь уйти с простреливаемой траектории…

«Кто-то чужой прилетел? Незваный гость, раз они набросились на него?! Он, кажется, вообще не отстрелива-ется!» — пронеслось у Маркова.

Вот преследуемый скрылся в одной, наиболее яркой вспышке очередного попадания. Когда через секунду вспышка исчезла, он увидел, как от корабля отделился большой фрагмент и начал бесконтрольное падение в поле. Еще одно небольшое отделение и дополнительный сонм мелких фрагментов, вспыхнувших ярким потоком, понеслись к земле. Не долетев земли, исчезли, полностью сгорев. К этому моменту добиваемый, уже ясно, что не могущий оторваться и улететь корабль в последний раз изменил курс, заложил крутой вираж и понесся к лесу. Не отстающие, как рассерженные осы привычные угловатые формы кораблей безголовых выпустили последний залп, достигший атакуемого. Тот, дернувшись в сторону, резко пошел к земле, начав бесконтрольное падение.

Стас рефлекторно съежился, следя и ожидая момента падения, который не заставил себя ждать — удар об землю, подброшенный вверх снег, земля, какие-то горящие части явно разваливающегося корабля и яркая вспышка скрыли нестерпимым сиянием место падения громадной туши. Через пару секунд стена снега с места падения и изморозь с стоявших на пути лавины деревьев вместе с чуть-чуть запоздалой ударной волны достигла и закачала наблюдательный пост Стаса в кроне деревьев. Следующая попятам волна по земле добавила тряски. Рефлекторно намертво обхватив ствол сосны, к одной стороне которого была прибита вышка, Марков от страха зажмурил глаза, думая только об одном — ни в коем случае не разжать руки и не рухнуть вниз…

Амплитуда раскачивания очень скоро стала спадать. Ударная волна ушла далеко в лес. Потребовалось еще несколько минут, чтобы Стас отреагировал на трель телефона. И еще некоторое время он прислушивался, глядя в поле, туда, где в одной из нескольких черных пятнен расплесканной земли лежал основной корпус корабля. В радиусе до двухсот метров валялись уцелевшие отделившиеся и не сгоревшие в атмосфере, но до сих пор горящие, дымящие части корабля.

Но главное, что привлекало внимание, это форма корабля, вернее той части, которая выступала из глубокой воронки — что-то правильной, округлой формы резко констатировало со знакомыми угловатыми несуразными формами кораблей безголовых. Последний взгляд вверх — странно, атаковавшие уходили вверх на орбиту, быстро уменьшаясь и скрываясь в голубоватом свете разгонных двигателей, нисколько не интересуясь останками сбитого! Видно, для безголовых это была не первая встреча и Стас, удостоверившись, что все успокаивается и можно не ожидать падения еще чего-нибудь громадного с неба потянулся и поднял трубку:

— Марков слушает. — Выслушав кого-то, ответил: — Да, Павел, вызывай базу, пусть Горшенин сам поднимется — тут такое в небе творилось…

Сергей находился в полого поднимающейся кабине-лифте. Вот подъем закончился. Несколько дверей и он на улице.

— Сергей Михайлович, та штука упала вон в том направлении! — подскочил сменившийся Марков.

— Расскажи подробно, что ты видел? — потребовал Горшенин…

Сергей, распластавшись в снегу у края леса, провел дозиметром проверку местности. Прибор молчал, выдавая только чуть-чуть повышенный природный радиофон. Интересно, насколько ушла вперед технология звездных цивилизаций, раз они отказались от казалось бы, перспективного развития применения расщепления ядер урана не только в вооружении, но и для создания атомных двигателей и тому подобного?

Прошло несколько часов, а никто так и не прилетел. Горшенин еще раз оглядел небосвод: м-да, безголовых не интересует сбитый корабль. Тогда он поднялся, махнул остальным и направился вперед. Ближе тридцати метров подойти к месту падения основного корпуса невозможно. Придется ждать, наверное, несколько суток, пока ме-талл остынет.

Земля в округе потрескивала, паря и постепенно остывая. Падавшие снежинки не долетали до земли, превра-щаясь и испаряясь на лету. Огонь уже перестал лизать искореженные части упавшего корабля, но все еще раска-ленный, уже ставший красным, не белым металл обшивки источал чудовищный жар, не позволявший близко подступиться.

— Осмотрите фрагменты в других местах! — приказал он, — обо все, что вам покажется интересным или не-обычным, сразу докладывайте. Действовать парами, — и направился в сторону от идеальной выпуклой формы корпуса к чернеющей невдалеке одной из многочисленных воронок. Приблизившись к краю проталины, настороженно выглянул вниз, в небольшой кратер в земле. Там светилось матовым сиянием что-то. И это что-то…

— Командир, вам стоит на это взглянуть!

Чертыхнувшись, так как он прикидывал, как получше спустится вниз, повернулся:

— Иду. Пошли Олег, глянем, что там у них? Потом сюда вернемся.

…Это на самом деле заслуживало внимания — перед ними было кресло или место нахождения пилота, страш-ным ударом выброшенное из упавшего корабля и расколовшегося то ли от удара, то ли после него, когда что-то взорвалось в корабле. И самое удивительное заключалось в том, что кресло не пустовало! В нем находился представитель иной цивилизации, отличный от безголовых.

С первого же взгляда было видно, что пилот или кто он еще по назначению в корабле мертв — тело, отдаленно напоминающее человека, с непропорционально огромными руками-щупальцами и большой головой было почти разделено на две части. Верхняя часть туловища, на уровне груди была глубоко рассечена и не отделилась благодаря выглядывавшим наружу натянувшимся не мышцам, а какой-то студенистой массе, которая в свою очередь удерживалась ремнями страховки, как машинально предположил Сергей, отпрянувший от отвращения.

«Это враг безголовых. Значит, в какой-то мере наш союзник», — пытался внушить себе положительные эмоции Горшенин.

Все тело было залито какой-то зеленоватой суспензии, местами черного цвета.

«Кровь! Свернувшаяся кровь», — мелькнуло в сознании.

— Какой урод! Господи, в космосе все такие что ли? — произнес кто-то.

— Для них мы тоже явно не олицетворение разумного идеала красоты, — ответил Сергей и спустился вниз. Ос-торожно коснулся полуовального с задней стороны оплавленного и деформировавшегося кресла. «Естественно, кто бы смог выжить, раз метал так скорежило от температуры!» Притронулся. Еще теплое. Попытался сдвинуть его с места. Не получилось. Уперся покрепче… Не глубоко погрузившееся в почву кресло еле-еле качнулось.

— Так, давайте сюда сани — попытаемся увезти его. Положим в холодильник — пусть врачи попытаются после хоть что-то узнать о его анатомии.

Когда увезли волоком вытащенное из воронки и с трудом уложенное наподобие волокуши сзади снегохода кресло с останками пилота Сергей еще с полчаса руководил погрузкой других артефактов.

Вот какой-то вырванный со своего места, но как кажется в полном виде диковинный агрегат, предположи-тельно напоминающий конечность производственного манипулятора и что важно с совсем необычным пультом управления в виде выдавленных наружу иероглифических кнопок. Над другим, почти с два на два метров меха-низмом пришлось повозиться. Это был идеально, ну почти идеально сохранившийся при падении точно двига-тельный агрегат, судя по характерным следам воздействия высокотемпературных перепадов сопла, только малого размера. Возможно корректорной группы?

В один момент его хотели уже бросить, так как даже с помощью пригнанного вездехода не могли выдернуть из глубины воронки, да и темнело, но кое-как раскачивая его из стороны в сторону, выволокли и затащили на подставленную платформу вездехода.

Сумерки сгущались, и здравый смысл подсказывал, что пора бы возвращаться. Кто-то предложил вернуться завтра поутру, так как безголовых так и не было и за ночь ничего не случиться. Сергей согласился, но в послед-ний момент вспомнил что-то:

— Возвращайтесь! Романов?! Пошли, сходим к той светящейся штуке. Полежаев, сходи, подгони снегоход вон к той воронке. Видишь где?

— Ага, вижу. А что там?

— Да кто бы знал, что представляет это все?! Все, дуй за транспортом. Все остальные — отход. Помогать не надо — сами справимся.

По проторенным следам они быстро достигли интересующего места. В темноте все также слабо мерцающий эллипс был прекрасным ориентиром, отбрасывающий на стенки воронки слабые отблески света. Ориентируясь на них, Сергей начал спускаться, перед этим сказав Олегу, чтобы тот остался наверху.

— А чего?

— Ничего! На всякий случай. Вдруг Полежаев и водитель заблудятся? Да и так, на всякий случай!

— Может, все же я?

В ответ он только махнул рукой — будь наверху и осторожно спустился на край мокрой земли. Здесь было тепло. Тепло, но не жарко как у основного модуля. С опаской приблизился.

При близком расстоянии разглядел фрагмент или часть чего-то целого, что представляло вытянутый в эллипс продолговатый предмет до двух с лишним метров в длину и до полуметра в диаметре. От эллипса с обоих краев по окружности выступали короткие, но прочные захваты, крепления что ли? Эта часть явно находилась внутри, так как еще больший разорванный и вывернутый наизнанку от удара о землю или перед этим первичный больший корпус эллипса почти полностью был погружен в землю, частично прикрывая сам эллипс. Боковые его фрагменты торчали с боков, отсвечивая необычным оттенком синевы. В глаза бросился тонкий яркий след.

«Соединительный шов!» — как дорисовывало воображение по окружности в центре эллипса.

«Еще один корпус. Внутри что-то очень важное, раз оно так оберегается от повреждений! Ха, может, черный ящик?» — подумал Горшенин. Вслух произнес:

— Что ты об этом думаешь?

— Не знаю, — последовал закономерный вопрос. — Мне отсюда плохо видно, — несколько саркастически добродушно дополнил Романов.

Сергей только усмехнулся.

— Но это уж точно не оружие! — добавил Олег.

— Хм, наверняка да!

На всякий случай полез в карман за дополнительной парой перчаток и наткнулся на дозиметр. Тут же вспом-нил, что прибор выдавал несколько повышенный уровень радиации у кромки леса. Вытащил его и включил — так и есть, стрелка слегка дернулась, одновременно начал потрескивать регистратор гамма-излучения. Сергей пово-дил пробором из стороны в сторону. В конечном счете, определил источник. Это был эллипс.

— Олег? Эта штука выдает несильное излучение.

— Не опасное?

— Нет, но я опасаюсь его нести на базу в таком виде. Как бы безголовые не засекли этот радиофон! Не хочу рисковать. Как подъедет снегоход, съезди на базу. Привези свинцовую рубашку. Помнишь, мы нашли ее на скла-де?

— Помню.

— Хорошо. По размерам она должна подойти под этот, под эту… короче, под этот артефакт, так скажем.

— Может, я все же отправлю Полежаева, а сам останусь с тобой?

— Нет, Олег, у Полежаева пока ветер в голове, вдруг что-то напутает, а время идет.

— Ладно, съезжу, — нехотя откликнулся тот. — Может быть, прихватить побольше народу? Не пробовал, эта штука как, не тяжелая?

— Точно, не подумал! Сейчас, погоди, проверю.

Надев дополнительные перчатки, осторожно взялся за развороченные листы металла. Они не дрогнули.

«Наверное, глубоко в землю ушли!»

Тогда, про себя перекрестившись, взялся за сам эллипс и попытался приподнять его за один край. Артефакт дрогнул и с некоторым скрежетом в месте касания со вскрытым защитным кожухом отделился от него. Сергей осторожно опустил его обратно.

— Килограммов десять весит, не больше. Так что народ не потребуется. Сами справимся.

— Хорошо. А, вот и они.

Потребовалось полчаса, пока снегоход уехал и снова вернулся. За это время Горшенин освободил эллипс от покореженного металла, поднял его наверх и ждал у края воронки.

— Я оставил Полежаева внизу — пусть помогает устанавливать собранные детали всего этого в разных иссле-довательских зонах базы, — ответил на взгляд Олег, подходя вместе с Данилом Орловым, управлявшим снегохо-дом. — Втроем справимся же?!

— Справимся. Давайте сюда свинцовую рубашку, — ответил Сергей.

Пока они вдвоем зашли за машину, со стороны его грузового отсека, Сергей в последний раз глянул на до сих пор багрянцево и от того неестественно рдевшее место падения основного модуля. Если безголовые действи-тельно не прилетят сюда, то у людей в непосредственной близости базы есть целое поле для научных изысканий и экспериментов. Исследуя вот этого противника безголовых, они смогут намного быстрее приблизиться к разгадке и решению задачи по борьбе с ними. Может судьба, наконец, сжалилась над ними и дает им вот этот шанс? Как бы хотелось верить в это! С такими мыслями он повернулся к начинавшему тускнеть, или ему кажется, эллипсу и присел на корточки. В свете легкого света притронулся к корпусу. Нет, такой же теплый.

Именно падавшее на лицо отражение тусклого свечения привело к тому, что он в первый миг не обратил вни-мания на враз посветлевшую и продолжавшую освещаться местность сзади него. Он только повернул голову на вышедших из-за снегохода Олега и Данила и несущих тяжелую свинцовую оболочку, в которую планировали поместить артефакт и которые вдруг закричали, встали как вкопанные и тут же попятились обратно.

Сергей нутром понял, что что-то происходит за его спиной и начал медленно-медленно, как ему показалось поворачиваться в том направлении, где находился упавший корабль, но какая-то неодолимая сила сперва как бы нехотя попробовала его приподнять, оторвать от земли, затем увеличила прилагаемое усилие. Он рефлекторно, уже на уровне атавистических рефлексов крепко схватился руками за первый попавшийся предмет на земле, то есть за артефакт и тут его швырнуло вверх и в сторону вместе с эллипсом. Одновременно в ушах раскололся и завибрировал ужасной силы грохот и рев взрыва.

В следующее мгновенье он чувствовал, что куда-то несется по воздуху.

Судорожно сжимавшего артефакт человека догнала вторичная ударная волна, еще выше подбросившего и ускорившая полет. Он закричал. В какой-то момент его развернуло по направлению полета и Сергей увидел стремительно приближавшийся с бешеной скоростью и от того сливающийся одной зеленой пеленой покров ле-са.

«Мамочка!» — только и пронеслось в голове, когда тащившая его сила отпустила, и он начал отвесно падать вниз. В сумерках сплошной покров леса стал разрываться, выхватывая бесчисленные детали острых шпилей деревьев на отдельные фрагменты, которые на глазах быстро увеличивались.

Последним видением стало одно из самых высоких стволов, на которое его несло. Вот понизу больно резанул первый удар о верхушки деревьев, но это отстраненно пронеслось в сознании, когда как глаза с ужасом смотрели на не передаваемой скорости приближавшееся дерево. Шорох ветра, треск ломавшихся тонких веток и заключительный удар. Окончание полета ознаменовалось единой всколыхнувшейся волной боли во всем теле. Затем благословенная темнота беспамятства накрыла Горшенина…

Сколько пролежал, он не знал. Он знал одно, что сумасшедший полет закончен и сильно болит левая рука. Попытался пошевелить ею и застонал от прорезавшей в локте боли, одновременно почувствовав хруст.

«Сломана!» — подумал Сергей, пережидая волны боли, постепенно затухающие в руке.

Когда сознание прояснилось полностью, осторожно повертел головой в обе стороны, боясь потревожить ка-кие-нибудь другие повреждения или возможные переломы, так как все тело ныло от ударов, но ничего, кажется все остальное в порядке.

Он лежал на спине и кроме тяжелых ветвей ели над головой, сквозь которые он наверняка и падал вниз, не было видно. Впрочем, после осмотра вокруг также ничего не увидел. Не от того, что ночь наступила полностью — в свете взошедшей Луны освещения было достаточно. Он лежал в сугробе под деревом, так что хотя бы ориентировочно определить, куда его закинуло, не смог.

— Начнем выбираться, — сам себе вслух произнес Сергей. Что- то теплое грело правую, здоровую руку. Это что-то было артефактом, который он так и не выпустил из рук. — Это хорошо, очень хорошо! Значит, не зря по-ломал руку, — воодушевил он себя и попытался повернуться на бок, одновременно стиснув зубы от ожидания боли в руке от изменения положения. Но, казалось бы, такое простое движение не возымело успеха — он продол-жал лежать в том же положении! Торс повернулся благодаря движению руки, но ноги! Только сейчас он обратил внимание, что… боже, он не чувствовал низа! Все тело на уровне таза и книзу он не чувствовал!

— Спокойно, Серега, спокойно! Без паники! Этого не может быть, — прошептал он, но тут же волна отчаяния и безысходности накрыла его.

— Это не со мной произошло, НЕТ!!! — от ужаса закричал он.

Тогда, когда он потерял сознание, он и сломал позвоночник. Вот поэтому и потерял сознание. Организм ми-лосердно выключил его. Лучше бы и не приходил в себя!..

Кое-как пережив этот факт, он испугался не за то, где он находится и смогут ли его найти? Наверняка смогут!

Его разум пребывал на той шаткой психологической грани, когда сознание балансирует, пытаясь не соскользнуть в омут безумия от дальнейшей перспективы жизни без движения. Перед глазами проносились воспоминания обездвиженных парализованных людей с подобными переломами, переломавшими всю их жизнь. Он был молод и здоров, и подобное казалось ему далеким, его совершенно не касающимся, отстраненным фактом. Нет, он был впечатлительной натурой и как считается, что нехорошо думать и представлять себя в подобном положении, но он еще в тогда, обычной жизни несколько раз представлял себя, чтобы он делал и как бы жил на месте обездвиженных. И еще тогда решил, что лучше наложить на себя руки, чем осознавать свое положение, ловить на себе украдкой брошенные взгляды родных, обихаживающих его безвольное тело. Представил глаза матери, в уголках глаз которой бы видел постоянную не проходящую боль и слезы. Нет, так жить не стоит. Эта жизнь казалась ему кошмаром…Теперь этот кошмар стал частью его. Он вошел в его жизнь, но в их жестоком мире не осталось мамы, папы, которые бы о нем позаботились… Стоп, Вика! У него есть самый родной, оставшийся единственный человек, которого он любит и который… который, которому придется заботиться о нем.

— Я так не хочу! Муж-инвалид, иждевенец?! Ей и так хватит забот по воспитанию сына или дочери, не важно, его развитию, чтобы он вырос и смог…, - на этом месте он замолчал, представив, что Вика, останься она без него сможет дать ребенку. Эта мысль сразу привела его в чувство. Надо жить, пусть и в таком состоянии. Она хоть и сильная женщина, но ей нужна его поддержка… К тому же начатое дело, борьба с захватчиками… Он сможет продолжать руководить… Все эти мысли заставили озлобиться на безголовых, приведших к вот этой цепочке в его и многих других жизнях и внутренне собраться.

Сколько еще пролежал, обдумывая и выстраивая логические цепочки, он не знал, но умом понимал, что на-страивает себя на первичной задаче — выбраться и доползти до своих. Приняв решение, сразу же приступил к его выполнению, здоровой рукой став разгребать снег.

Оказалось, что он провалился не так уж и глубоко. Рефлекторно пытался подтянуться, чтобы расчистить про-ход перед собой, перед этим отложив в сторону артефакт и кое-как, ухватившись за ствол, придав безвольному телу вертикальное положение разгреб снег. Прямо перед собой увидел темный лес. Повернулся, пытаясь опреде-лить, в каком направлении ползти и о чудо! нашел знакомый ориентир — уходящая в лес все та же проселочная дорога, вернее, ее направление между деревьями. Значит, его унесло вглубь леса. Если ползти по ней он рано или поздно выползет к посту наблюдения, к избушке, а значит, будет дома. Точное расстояние неизвестно, хотя они исследовали так, на всякий случай, докуда тянется дорога — от избушки входа в базу до крайнего тупикового места дороги около десяти километров. Только неизвестно где, на каком участке он приземлился! И ничего страшного — доползем! К тому же его уже ищут! Они явно не успокоились от предположения, что они сгорели от той вспышки на поле или что там взорвалось? По крайней мере, он сильно на это надеялся.

От этой положительной мысли он дернулся вперед и начал заваливаться на спину. Ухватился правой рукой за ствол и остался в вертикальном положении. Огляделся. В поле зрения попал уже более тускло светящийся артефакт.

«Черт, а как же быть с ним? Я не дойду с ним! Ничего — оставлю здесь. По следам найдут, а если и занесет, используем металлодетектор. Ничего, все хорошо!» — подумал он и начал подтягивать тело вперед, намереваясь опрокинуть его на живот, но боль в руке от неосторожного движения заставила на некоторое время замереть, ожидая спада. Тогда проанализировав, что ее надо как-то и чем-то зафиксировать расстегнул полушубок и осто-рожно снял ремень, подпоясывавший брюки.

— Не потеряю штаны! — произнес он, улыбнувшись представившейся картине, несмотря на свое положение.

Кое-как, одной рукой несподручно, превозмогая легкие волны боли, прижал левую руку к боку и обхватил ее у кисти ремнем. Еще больше усилий потребовалось застегнуть ремень вокруг торса. Все, он готов.

Немного передохнул, осмысливая, как будет грести одной рукой снег, лежа на животе. Черт, не через чур ли самонадеянно? Справиться ли он, хватит ли сил? Хватит! — пришла злость, и Сергей рванулся вперед и… остался на месте. Что за черт? Что мешает? В темноте он не мог разглядеть, что держит безвольную половину тела и тогда опустил правую руку, ощупывая себя. Вскоре понял, что держит.

Он упал и застрял меж двух сплетенных между собой вылезших из земли корней и в которых намертво зажат, так как ощупав их понял, как глубоко они впились в тело, которое не чувствует боли. И которое уже потеряло неизвестно сколько крови! Наверное, они и сломали позвоночник. До него дошло, что что-то теплое и липкое, не тепло от артефакта обволакивает пальцы. Неизвестно, сколько он уже потерял ее?! Сразу попытался оценить, как он себя чувствует. Нет ли головокружения и сонливости?! Кажется, пока все в порядке, но это ненадолго.

Нужно действовать и быстрее освободиться!

Через несколько минут напряженных попыток раздвинуть и выдернуть ноги понял, что не справиться сам…

Замер, полностью осознав свое положение.

Естественная реакция человека на условия, которые он не может изменить сам, без посторонней помощи и осознание последующих событий выразилась в том, что этот молодой сильный мужчина заплакал. Он понимал, что теряет кровь и никак не мог сам ее остановить. Как и выбраться из плена. Снова волна животного страха накатила и он предпринял единственное возможное в его положении — он закричал, собрав всю силу легких, надеясь только на близкое нахождение людей, ищущих, наверняка ищущих его, если они не решили, что его разорвало после того взрыва.

Через некоторое время обессиленный замолчал, чутко прислушиваясь к редким шорохам и звукам зимнего леса. Ни одного человеческого голоса не доносилось. Еще раз попытался вырваться самостоятельно. Никак! Оставалось надеяться и ждать. Вдруг он почувствовал, что ему холодно.

— Конечно, я же не двигаюсь и замерзаю! — громко выкрикнул Сергей.

Взгляд упал на артефакт, от которого исходило тепло. Он пододвинул его к себе. Обхватил здоровой рукой и прижал к груди, забирая от него тепло.

Слезы катились по щекам…

Темный лес безмолвно глядел на человека. Равнодушно следил за его потугами вырваться из крепких объятий ледяного плена. Могучие сосны крепко держали, нависая косматыми лапами ветвей, укрытых шапками снега…

* * *

Тишина в спальне Горшениных прерывалась только тихим звуком работы системы вентиляции. Маленький запеленатый сверток тихонько посапывал в кроватке рядом с Викой, неспокойно, чутко спавшей. Что-то беспо-коило ее во сне, что-то неприятное снилось матери малыша. Послезавтра исполнялось три месяца этому тихо сопевшему новорожденному. Можно попробовать впервые вывести его наружу, в лес, чтобы он вдохнул настоя-щего ароматного запаха лесных цветов, трав, вообще запахов чистого леса. Нынешнее лето запоздало — только к середине июля установилась относительная теплая погода. Плюс пятнадцать градусов раньше не считалась жарким летом, но после почти годичной зимы все радовались теплому ветру и погоде. Природа постепенно восстанавливала попранные права, все входило в обычное русло жизни.

Вот ребенок шевельнулся, и Вика мгновенно проснулась. Повернула голову к маленькому Денису. Нет, спит. Попробовала еще заснуть, но что-то, что ей снилось, и что она уже забыла, осталось; чувство тревоги от какого-то воспоминания. Полежав с минуту, она тихонько встала и вышла в другую комнату.

Здесь были развешены сохнущие пеленки. Уже привычно пощупала их — еще влажные — и села перед компь-ютером, современным компьютером, собранным из принесенных группой Куликова деталей. Вошла в сеть базы. Пока шла загрузка, неожиданно улыбнулась, вспомнив волнения перед родами, самими родами, прошедшими на удивление легко. Воспоминания унесли в послеродовые хлопоты.

Кормление, благо молока было много, первые попытки пеленать — это, оказывается целая наука и боязнь что-то сделать не так с малышом, постоянная стирка, правда на машинке — все это на какое-то время отгородило ее от проблем выживаемости и вообще всей деятельности базы. Она краем уха слышала от Насти, сейчас, кстати, находящейся на третьем месяце беременности об временно прекративших выходах в город экспедиций. До осени решили не отправлять никого, боясь заразиться возможно вспыхнувшими очагами болезней из-за гниющих отта-явших из-под снега тысяч и тысяч трупов погибших, которых некому убирать. Она слушала о самом городе, ко-торый превратился из ранее опрятного и культурного центра в заброшенную свалку.

Как передавала последняя вернувшаяся экспедиция, «…города как такового нет — запустение, некоторые обрушившиеся дома, тонны мусора… и все это покрыто слоем оттаявшей грязи. И что самое ужасное — тысячи трупов, вздувшиеся до неузнаваемости трупы. Некоторые места их смерти невидно издалека, но их легко определить по тучам мух и стаям ворон, невесть как переживших зиму, которые роятся и пируют над телами умерших. Вообще весь город превратился в целое кладбище. Город умер. И это кладбище опоясано целой сетью лазерных убийц, летающих разведчиков, которые контролируют каждую улицу, каждый перекресток…».

Она старалась не слушать всех этих ужасов, по подсказке пожилых женщин «…не волноваться, а жить и расти ребенка». Вот этим и было занято все время жены того, благодаря которому эти люди выжили и пришли в себя и жили, постепенно, шаг за шагом разгадывая тайны могущества расы безголовых и их противников. Вернее, пытаясь это сделать. Правда, с этой стороны дело продвигалось медленно — не потому что было собрано мало образцов техники безголовых, так как следуя указаниям Сергея Горшенина, «…не вступать в контакты с ними» группы обходили стороной любой замеченный аппарат и любой следящий комплекс врага, а потому что сами безголовые вообще перестали появляться в городе — их он и с самого начала оккупации не интересовал — к тому же вышеизложенные опасения подхватить болезни на время отложили эту задачу.

Вот ситуация с исследованием технической стороны противников безголовых была более обнадеживающая. Что там добились, каких успехов достигли, она не знала, но что-то уже было. Добытый Сергеем эллипсоидный модуль, как предполагали программисты, являлся черным ящиком. Пока удалось только активировать первич-ную программу… Наверняка Сергей смог бы быстрее понять то, что передавала заставка то ли программного модуля сбитого корабля…

Появилась слеза, подержалась немного, и поток слез хлынул из глаз… Она вспомнила, как и в каком виде нашли Сергея. Принесли на базу…

Сразу после детонации корабля были отправлены на поиски троих исчезнувших — Сергея, Олега Романова и Данила Орлова… Романова и Орлова так и не нашли, а вот Сергея… На него, на четвертые сутки наткнулся Ку-ликов, выехавший с Настей на снегоходе вглубь леса по проселочной дороге. Что его понесло туда, он так и не смог объяснить, но на пятом километре от входа в базу обнаружил темную проталину у дороги. Как рассказывала Настя«…знаешь, какое-то нехорошее чувство я испытала, когда Игорь резко остановился и молча указал на темный круг возле одной ели. Затем пошел туда, замер на месте… и просто заревел белугой, стоя у края. Я сразу поняла, что там…».

Когда она, Настя, вышла и побежала туда, Игорь бросился к ней с таким выражением лица, что она опешила и отскочила в сторону от промчавшегося мимо к снегоходу Игоря. Вернулся с топором… Разрубил зажавшие окоченевшее тело корни…

Позже проведенный врачом анатомический осмотр тела показал, что у Сергея были сломаны левая рука, несколько ребер и что самое ужасное — перелом позвоночника. Поэтому он не смог самостоятельно выбраться. Отчего именно он умер — от потери крови или переохлаждения, было не важно. До последнего обнимая артефакт, он грелся, истекая кровью, ожидая помощи, которая так и не поспела вовремя…

Его похоронили там же…

Все это для Вики пронеслось в каком-то забытье, в каком-то ужасном сне, из которого она не хотела поначалу выходить. Не хотелось жить. Только благодаря Насте и бившемуся маленькому сердечку в ней пришла в себя. Отстранилась невидимой преградой от других, сосредоточилась на еще не рожденном ребенке, внушая себе, что «…нельзя волноваться, ему будет хуже…».

Но, все же, боль утраты любимого человека была очень свежа… Она не заметила, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел.

— Вика, перестань, не надо этого! Тебе сына кормить надо, молоко может пропасть, — тихо произнесла Настя.

— Да все в порядке, — шмыгнула носом Вика, — все в порядке. Знаешь, я вот думала — Сергей выбрал тяжелый путь. С его смертью дело продолжается…, - тут она замолчала.

Настя молчала, присев и обняв ее за плечи, давая ей выговориться. Сколько раз за эти месяцы она как могла, успокаивала подругу.

— Денис подрастет, и я хочу начать ходить в экспедиции! Не спорь! — отрезала она, увидев, что Настя гото-виться протестовать. — Я продолжу начатое им. Для меня это важно. В этом я вижу свой дальнейший смысл су-ществования.

— Но, Вика, у тебя же грудной ребенок!

— Дети быстро растут. К тому же ты присмотришь до тех пор, когда тебе будет не тяжело. Да и не собираюсь я умирать! Хотя бы ради него, — она имела в виду сына. — Я продолжу его дело, чтобы у наших детей появился шанс жить. Жить под открытым небом. Не так как мы, прячась на родной планете под землей, боясь быть най-денными и безжалостно убитыми бездушной внеземной расой, возомнившей о себе как о владыках всего и вся, а чтобы однажды они, благодаря нашим вот этим мытарствам в подготовке восстания смогли сбросить с себя эту возложенную на остатки человечества ношу. Не заслуженно повешенную. Мы их не звали, но раз они пришли с мечом и огнем, то от меча и погибнут. Наша месть будет жестокой и беспощадной. За все наши слезы, гибель родных и близких я буду бороться до конца! Как и все мы, а кто спасует — убью без жалости…

Слушая ее речь, Настя в душе содрогнулась от этой клятвы. Да клятвы, по-другому не назовешь, которую давала в этой маленькой комнате молодая женщина. И она чувствовала, знала, что в ней сейчас говорит не столько боль утраты любимого человека, но праведный гнев за все человечество, за порушенные мечты миллионов погибших ужасной смертью. За всю цивилизацию, развивающуюся и готовившуюся познавать такой безграничный космос, такой глобальный и могущественный, но показавший и иную сторону своего бытия. Что ж, законы вселенной диктовали свои условия. Значит, нужно быть сильным, готовым к встрече с иными взглядами и мировоззрением на окружающую действительность. И если вот таких сильных личностей на Земле сохранилось достаточно, возможно человечество не сгинет в пучине безвременья и будет с гордостью нести звание человека, человека с большой буквы.

Когда в ставку пришло сообщение о вводе в строй первого боевого корабля Галактеров с промышленной зоны YRE128 и скорой достройке еще двух, глав-координирующий стар-тактический аналитик Свейнинг только дополнил депешу от граг-коммандера Треннзиса своей рецензией и отправил ее императору.

На ответное короткое сообщение-благодарность императора Свейнинг только пожал плечами — ему оно не нужно было, так как оба понимали, что это просто холодное, деловое обращение и частично признание его ка-честв перед империей, расширения ее границ владычества.

Свейнинг откинулся в кресле, еще раз осмысливая все нюансы захвата звездной системы СОЛ9, запоминая на будущее, чтобы впоследствии учесть их. Стоит еще раз взглянуть рапорт по ответным действиям этих землян… Этот просмотр занял у него немного времени. Человечество вымерло и не стоит о нем думать. К тому же работы впереди много, очень много!

Но пару ди расслабиться не повредит делу всей империи. Где там эта Флина? Стоит уделить ей внимания — сев с ней очень приятен!

* * *

Равнодушная к любым проявлениям слабости менее сильного противника могущественная и надменная импе-рия Галактеров продолжала расширять свои границы, присоединяя все открываемые миры и направляя их дальнейшее развитие только на производство средств уничтожения. Эта была ее единственная политика последние несколько веков, на данном этапе существования усугубляемая войной с очень сильным противником. Этот курс развития был тупиковым, он вел в никуда. Так что эпизод, именно эпизод с уничтожением цивилизации с СОЛ9 и захватом их планеты, интересной только как сырьевым придатком был не заслуживающим внимания Галактеров.

Походя распорядившись судьбой этой расы, считая, что из человечества никто не выжил и соответственно, не помышляет об отпоре агрессору империю интересовало только то, сколько эта планета сможет дать.

Ее ненасытный, жадный и холодный взор уже был обращен на другие звездные системы, обнаруженные разведывательными кораблями Галактеров…

…но согнутые, но не сломленные остатки человечества по крупицам вынашивали план освобождения от инопланетного ига…