Глава 1

Старый приятель

Дизон Даккинс был левшой и стал вождем своего племени не по праву рождения. Сила и отсутствие излишней сентиментальности помогли молодому амбициозному воину проложить себе путь наверх, обойдя нескольких более родовитых и опытных конкурентов. Случай так-же сыграл в его судьбе свою особую роль. Место стало вакантным, когда старый вождь а вместе с ним и два его сына погибли под камнепадом, возвращаясь в селение после неудачной охоты. Третий сын был еще мал, но нашлись, те кто поддерживал молодого щенка. Однако поразмыслив, Дизон нашел правильное решение. И, когда через неделю после гибели отца и братьев маленький принц случайно упал в пропасть, многие догадывались, чьих лап это было дело.

Теперь спустя годы, пройдя через множество испытаний закаливших его душу и тело, Дизон никогда не забывал в полнолуние вознести благодарственную молитву Господину Случаю, почитая его своим единственным богом. Ибо каждый Волк был волен сам выбирать себе божество и, единожды выбрав, оставаться верным ему до конца.

Людей пригнали два дня назад. Связанные одной длинной веревкой, они прошли длинный путь по неприметным горным тропинкам, через малоизвестные перевалы, почти без отдыха. Пока Дизон решал важные вопросы в отдаленном родственном селении, пленных неплохо кормили и даже успели сводить на горную речку для купания. Товар, когда приедут покупатели, должен иметь привлекательный вид. Хотя один из них — старик вряд ли годился для продажи.

На самом деле человек был вовсе не стар, примерно одних лет с Дизоном. Однако волосы пленника, тронутые инеем ранней седины, выделяли его среди товарищей по несчастью. К тому же строптивец упорно отказывался сообщить свое имя, поэтому про себя Дизон решил называть его стариком до выяснения обстоятельств. Судя по богатой одежде, он был состоятельным человеком, и племя могло рассчитывать на приличный выкуп. Остальные, несколько юношей и девушек, захваченные в одном из равнинных сел во время праздника урожая, отвечали самым высоким стандартам.

«Мы еще поторгуемся.» — решил про себя Дизон. — «Пора положить конец мерзким штучкам этих деляг. Цена должна быть справедливой.» — и вздохнул про себя, прекрасно понимая, что торг будет нелегким.

Начало второго месяца осени, когда крестьяне, закончив основные полевые работы, устраивают веселые пиршества, считается наилучшим временем для заключения браков. Молодые люди и девушки водят хороводы в полях, и по ночам парочки уединяются в укромных местах.

«Люди беспечны и не извлекают уроков из прошлого.» — подумал Дизон. — «Впрочем, это хорошо, ибо если бы лани научились бегать слишком быстро, то что стало бы с тиграми?»

Селение Волков окружала грубая каменная стена. В нем насчитывалось не более двадцати строений. Все они, включая стену, были выложены из плохо подогнанных гранитных булыжников, материала, изобиловавшего в этих горах. Удивляло отсутствие в домах окон. Дверные же проемы были настолько низкими, что обычному человеку нужно было совершить глубокий поклон, прежде чем войти вовнутрь. Строения эти были неким компромиссом между человеческим жилищем и волчьей норой, подобно тому как сами Волочары были чем-то средним между волком и человеком.

Труднодоступность горного района и отвратительный климат создавали почти идеальные условия для существования этого племени бандитов и работорговцев. Летом иссушающие ветры, дувшие с южных равнин Восточного материка приносили жару. И ни один дождь не орошал серые утесы громоздившиеся на склонах гор, в это время года. Зимой те же самые воздушные потоки несли холод. И в некоторые дни температура здесь падала настолько, что даже привыкшие к этим местам черные орлы замерзали на лету. Их сердце не выдерживало столь ужасного холода. Снега заметали тропинки и перевалы, и пять месяцев в году любая попытка добраться сюда была обречена. Тишина этих мест зимнею порою лишь изредка нарушалась грохотом сходящих лавин.

Волки или Волочары были не слишком многочисленным народом. Выживая в этих далеких от идеальных условиях, они, тем не менее, ухитрялись поддерживать численность своего племени. Около десятка селений, похожих друг на друга как близнецы, располагались в гранитных скалах на южных отрогах горного хребта. На севере, по другую сторону этих великих гор, простирались дикие земли, история которых не имела ничего общего с историей цивилизованных стран лежащих на юге вплоть до самого Южного океана.

Пять месяцев в году Волочары проводили в спячке. Пока вьюги свирепствовали на горных склонах, они, тесно прильнув друг к другу, спали, сохраняя тепло и жизнь в занесенных по самые крыши бараках.

Звериные тела Волков покрывала густая белая шерсть, помогавшая им выжить в холода. Их лица, неся на себе печать дикости, все же походили на лица людей, отличаясь некоторой вытянутостью нижней части. От волков их так же отличало отсутствие хвоста и строение верхних конечностей. Передние лапы Волочар обладали подобием ладоней и заканчивались четырьмя сильными пальцами, способными хватать и цепко удерживать предметы.

Их культура была примитивна, обладая однако некоторыми навыками цивилизации. Оружием им служили длинные дубины, реже ножи и мечи, купленные на деньги, вырученные от продажи рабов. Сила, выносливость, отличное зрение и собачий нюх помогали им в этом не совсем приличном ремесле. Огнем они научились пользоваться уже давно, но одежду — длинные шерстяные плащи надевали лишь изредка, когда за каким-нибудь делом спускались на равнину в людские города.

Тем не менее это небольшое, но чрезвычайно активное племя создавало массу проблем соседствующим с ним государствам. Охотясь на людей, они нападали на деревни, удаляясь на довольно большое расстояние от своих поселений. Их жертвами становились крестьяне и всякий путешествующий люд. Однако была причина, по которой страны, границы которых из года в год становились объектами нападения Волочар, все еще терпели подобные бесчинства. Деятельность разбойников, будучи рассмотрена с точки зрения существовавшей экономической системы, была выгодна для ее процветания. Можно сказать, что она была просто необходима, ибо рабовладельческая экономика нуждается во множестве рабов.

Есть несколько возможностей для человека стать членом этой самой низшей касты Земных жителей: Долги, плен во время войны, дети рожденные от рабов и похищение людей — вот горькие дороги рабства. Поэтому государства, с одной стороны, вынужденные защищать своих граждан, все же не прибегали к решительным мерам. И разбойничьи поселения Волачар продолжали свое паразитическое существование, из года в год способствуя притоку рабов на местные рынки. Посредниками в торговле являлись крупные оптовики работорговцы, хорошо налаженные отношения с которыми, являлись гарантией существования Волчьего племени.

Как средство передвижения Волочары использовали Альдебаранов, одомашненных горных козлов, имевших отдаленное сходство с антилопой Гну. В сочетании с белой шкурой всадников светло коричневая шерсть этих животных казалась красной. Альдебараны так же служили племени в качестве пищи, а их шкурами Волочары устилали пол своих жилищ.

Волколюди издревле были людоедами. Но с течением времени, став одним из важных звеньев в торговой цепочке, Волочары ощутили экономическую невыгодность подобного способа питания. Теперь людоедство случалось редко, лишь в случае жестокого голода или во время древнего праздника Кракадан.

В середине первого летнего месяца отправлявшимся на промысел воинам давалось особое задание. Они должны были найти, похитить и привести живым в селение самого толстого человека, который попадется им на глаза во время экспедиции. Пол и возраст особой роли не играли. Этому несчастному или несчастной предстояло стать праздничным лакомством, и украсить собой разнузданное пиршество Волочар, отмечающих свой единственный праздник. Толстым пленник должен был быть для того, чтобы каждому из членов племени достался хотя бы один маленький кусочек его мяса. Сердце, считавшееся наиболее почетной частью тела, принадлежало предводителю племени.

Если приведенный воинами оказывался недостаточно мясистым, его в течении остававшегося до праздника времени усиленно подкармливали калорийной пищей. Считалось что мясо Кривлявых ящериц и печень Синчатых Пыжиков дают наилучшие результаты. Под угрозой избиения будущее главное блюдо праздничного стола было вынужденно работать челюстями по двенадцать часов в сутки.

Однажды таким образом был захвачен в плен заблудившийся с караваном в горах богатый торговец. Несмотря на обещание наищедрейшего выкупа, Волочары на этот раз остались равнодушны к золоту, предпочитая не портить себе удовольствия, случавшегося лишь раз в году. Торговец был подкормлен, освежёван и съеден в соответствии с древней традицией. А за его племянника, путешествовавшего вместе с толстым несчастливым дядюшкой, племя получило недурственный выкуп.

Что же касается нынешней партии рабов, была еще одна причина по которой старик в богатой одежде вызвал особый интерес Дизона. При взгляде на пленника словно что-то щелкало в мозгу вождя. Словно он уже когда-то раньше встречал этого человека. Однако память отказывалась сообщать подробности.

«Вероятно, мы встречались, но это было давно и не заслуживает особого внимания.» — вполне резонно, как ему показалось, заключил Дизон. И пока остальные пленники подкрепляли свои силы, уминая зажаренное на костре мясо козленка, глава племени решил побеседовать со стариком. Однако его любопытство так и осталось неудовлетворенным, ибо упрямец не ответил ни на один из предложенных ему вопросов. Старик хранил надменный вид и молча уминал козлятину, не испытывая казалось никакого страха несмотря на то, что полностью находился во власти Дизона. Глава племени не мог не почувствовать некой магнетической силы, исходившей от странного пленника, и потому не решился на физические меры воздействия. В раздражении Дизон оставил того заканчивать обед, решив про себя впоследствии примерно наказать строптивца.

Дизон спешил. Стояли ясные осенние дни, но очень скоро задуют зимние ветры и принесут с собой холод и снег. Нужно было успеть договориться с торговцами об этой партии рабов, ибо не было никакой возможности оставить их здесь на зиму.

«Как жаль», — подумал Дизон. — «Что этот праздник, когда парочки занимаются любовью в стогах и рощицах, происходит осенью. Именно тогда молодые и сильные рабы, особенно ценимые в домах богатых и состоятельных господ, становятся легкой добычей воинов. И то, что в начале лета могло бы принести неплохой барыш, сейчас приходиться продавать по дешевке. Ибо работорговцы прекрасно знают, что оставленные здесь на зиму люди к весне превратятся в обыкновенное мороженное мясо. Как несовершенен этот мир.»

В ворота на приземистом Альдебаране влетел молодой воин. Он резво соскочил с козла и подбежал к Дизону.

— Мы заметили одинокого путника, недалеко отсюда. — Радостно сообщил он.

— Ну что ж, пригласите его в гости. — пошутил предводитель и подумал, что осень весьма странно влияет на инстинкт самосохранения людей, делая их в высшей степени беспечными и безрассудными. Старик тоже путешествовал в одиночку, глупый Альдебаран!

— Слушаюсь Командор! — молодой воин понимающе ухмыльнулся и подмигнул.

«И где они набрались подобных словечек?» — подумал Дизон и, польщенный все же подобным обращением, поощрительно улыбнулся, слегка обнажив клыки.

Повинуясь его приказу, четверо воинов оседлали своих скакунов и галопом выехали за пределы селения. Прошло совсем немного времени и назад вернулся лишь один из них. С побелевшими от страха глазами он прискакал в селение и разыскал Дизона в оружейном бараке, служившем одновременно и сокровищницей.

— О Глава Волков, — жалобно заскулил воин и, упав на четвереньки, уткнулся лбом в землю. — Этот человек, которого ты приказал схватить, настоящий дьявол. Никогда еще мне не доводилось мериться силой со столь сильным врагом. Трое бывших со мной мертвы. А это он приказал передать тебе. — воин бросил три небольших комка свалявшейся белой шерсти к ногам Дизона. Тот пнул один из них ногой и увидел, как комок, развернувшись от удара, превратился в треугольное волчье ухо.

— Он просил передать, что хочет побеседовать с пленными. — добавил воин, все еще не поднимая головы.

Дизон быстро оправился от изумления. Наморщив лоб он простоял в молчании около пол— минуты. Потом спросил: — Как выглядел этот человек?

— Он невысок ростом. На вид лет тридцать пять. Очень бледное лицо. — зачастил воин, — На нем темно-серый плащ. Я заметил под ним кольчугу. При нем кожаная сумка и короткий меч. Я думаю, он не здешний, Командор.

Воин все еще стоял на коленях, однако голову поднял. Он смотрел на Дизона преданными голубыми глазами, чувствуя по виду вождя, что наказывать его не собираются. Тогда, чтобы еще больше оправдать себя в глазах начальника, он добавил: —Мое сердце успело сделать лишь несколько ударов, но этого времени хватило, чтобы три наших сильных воина перестали дышать, пронзенные его мечом. Меня он оставил в живых, дабы я передал тебе его слова.

— Побеседовать с пленными, говоришь, — задумчиво повторил Дизон. — Черт, пускай забирает их всех, если захочет. Только бы он оставил нас в покое. Мне кажется, я знаю, кто навестил нас в этот недобрый день.

Внезапно в селении возник шум и поднялась суматоха. Дизон поспешно вышел из оружейной. Все свободные в данный момент от работы жители деревни спешили к воротами. Воины, стоявшие на страже, в замешательстве смотрели на стоявшего перед воротами человека. Незнакомец не предпринимал попытки войти, но и не выказывал никакого страха перед казалось бы очевидной опасностью. Его поза была спокойна и исполнена ожидания, меч спокойно висел в ножнах на поясе, а черные глаза взирали на ворчащую толпу с равнодушием. Волки, однако, тоже медлили с нападением, ибо не было еще на их памяти случая, чтобы человек по своей воле захотел стать гостем их селения за исключением работорговцев, всегда приезжавших с многочисленными наемниками.

Протиснувшись сквозь толпу соплеменников, Дизон вышел вперед.

— Это он. — шепнул ему на ухо следовавший за ним как тень воин.

— Сам вижу. — сказал Дизон и, обратившись к человеку у ворот, спросил, словно они были старыми знакомцами: —Зачем ты здесь?

Человек ответил бесцветным голосом, но каждое его слово было отчетливо слышно в наступившей тишине: —Я пришел поговорить с твоими пленниками. Не ожидал, что мне придется повторять это дважды такому высокоученому господину как ты.

— Зачем тебе понадобилось разговаривать с рабами? — задетый колкостью, пробурчал Дизон.

— Боюсь, что это не твое собачье дело, — человек по-прежнему оставался спокойным, однако этого нельзя было сказать о главе Волочар. Он зарычал, приходя в бешенство.

— Остынь, — сказал человек. — Дай мне поговорить с ними, и тогда, возможно, я уйду и все останется по-прежнему.

Шерсть, вставшая дыбом на загривке Дизона, опала. Он прекрасно понимал, с кем имеет дело, и чем грозят ему осложнения.

С полминуты Дизон стоял раздумывая, с ненавистью глядя на опасного пришельца. Затем повернулся и, ожесточенно работая кулаками, раздавая пинки направо и налево, стал протискиваться назад сквозь изумленно молчавшую толпу.

— Эй! — заорал он, — Тащите сюда эту человеческую падаль! Всех и побыстрее!

Село Волочар вскоре пропало из вида, скрывшись за гранитными стенами ущелья, по дну которого петляла тропинка.

— Я не ожидал, что ты найдешь меня так скоро, Александр. — сказал старик. Они быстро шли вперед, а за ними спешили бывшие пленники, стремясь удалиться от деревни Волков на как можно более безопасное расстояние.

— Мне повезло в первом же селеньи. — отвечал Александр. — Но зачем ты пожелал освободить остальных рабов? Разве Организация теперь выступает за отмену рабства?

— Нет. — отвечал старик. — Просто я провел с этими людьми какое-то время. Я видел их страдания и страх. Они молоды, их сердца преисполнены любви и надежды. Они не сделали ничего дурного. Будет жаль, если дальнейшая их жизнь пройдет в неволе. Неужели же ты, рожденный в свободной стране, не понимаешь насколько тяжело рабство?

— Я давно перестал задумываться об этих вещах. Но наверное ты прав.

— Ты очень изменился, Александр.

— Ты говорил это не раз. Отвечу снова, чтобы не показаться невежливым. Я пережил самого себя. Большинство вещей, занимавших меня в молодости, теперь мне безразличны. Теперь давай оставим это.

Тропинка петляла между скал. Некоторое время они шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Солнце, поднимаясь к зениту, пригревало землю, растапливая ночной холод, вдыхая жизнь в насекомых. Шмели расправляли замерзшие крылья и устремлялись к последним осенним цветам. Муравьи раскупоривали закрытые на ночь входы в муравейник, спеша пополнить запасы перед надвигавшейся зимой. Жизнь использовала шанс, предоставленный ей погодой, что бы укрепиться, глубже пустить корни, отодвинуть мгновенье смерти в этой суровой к ней земле.

Наконец скалы расступились, открывая широкий вид на лежавшую внизу горную долину. Там желтела буковая роща, там сверкало узкое лезвие быстрой реки, там лето еще не сдавалось холодам. В этом месте тропинка разделялась. Обращаясь к бывшим пленникам старик показал рукой на восток:

— Ваше село находиться там. Постарайтесь не быть беспечными. Сегодня вам повезло, но в следующий раз, когда вы попадете в лапы Волков, вам не избежать продажи в рабство. Здесь мы расстанемся, идите и будьте осторожны.

От группы освобожденных крестьян отделилась молодая девушка. Она подошла к старику и поклонилась.

— Позволь мне от имени всех нас поблагодарить тебя и твоего друга за освобождение. Я Айя, дочь сельского старейшины. Прошу вас, пойдемте с нами, и мой отец сделает все, чтобы вознаградить спасителей своей дочери.

— Спасибо, милая, — отвечал старик. — Возможно, когда-нибудь судьба приведет меня снова в эти края, тогда я буду рад найти здесь друзей. Но сейчас спешное дело не позволяет нам принять твое приглашение. Идите с миром. Да хранят вас добрые духи.

Проходя перед стариком и Александром, крестьяне склонялись в глубоком поклоне. Они ушли по тропинке, молодые люди помогали своим подругам спускаться. И скоро крестьяне исчезли внизу, скрывшись за пологим холмом. Старик некоторое время смотрел им вслед.

— Я ощущаю радость, — сказал он.

— Позволь мне спросить тебя, — сказал Александр, — Почему ты оказался здесь и каким образом попал в лапы к Волочарам?

Тот посмотрел в глаза Александра. Они были холодны и настороженны. Старик улыбнулся.

— Твой вопрос понятен, Александр. Я бы тоже удивился если бы узнал, что Удивительный Енот захвачен в плен Волками. Тем не менее это случилось. Вероятно меня сморил дневной сон. Он был до того крепок, что я и не заметил, как подкрались разбойники. Когда я проснулся, мои руки и ноги были связаны веревками. Мой меч и сумка перестали принадлежать мне.

Говоря это, старик продолжал улыбаться виноватой улыбкой, словно и самому ему было немного неловко за то нелепое положение в котором он очутился.

— Надеюсь, — сказал Александр, — Ничего из вещей, бывших в твоей сумке не пропало.

— Нет, нет. Все на месте. Их страх перед тобой слишком велик, о Господин Быстрой Смерти. Даже дикие племена на границах и те знают и боятся тебя.

— И все же, зачем ты появился здесь, Удивительный Енот?

— Я искал встречи с тобой.

Теперь усмехнулся Александр. — Значит ты хочешь сказать, что шел ко мне и по дороге был захвачен Волочарами, когда тебя ненароком сморил дневной сон? Я привык доверять твоим словам. Но то, что ты говоришь сейчас больше напоминает спектакль, который комедианты показывают неотесанной толпе. Прости меня за настойчивость, но теперь ты просто обязан все это разъяснить.

Они по-прежнему стояли на развилке разделившей тропинку. Солнце было уже довольно высоко и приближалось к зениту. Небо над их головами было голубым без единого облачка, лишь вдалеке, на юге, похожие на дымку вставали серые тучи, предвещавшие резкое изменение погоды в ближайшие несколько часов.

Молчание затягивалось. Александр ждал. И хотя вся его поза говорила о спокойствии и даже расслабленности, в глазах читались напряжение и сосредоточенность. Его рука, как бы отдыхая, покоилась на рукояти меча. Енот смотрел в землю, разглядывая муравьиную дорогу, пересекавшую тропинку. Потом он снова улыбнулся и оторвал глаза от земли. Взгляд его был ласков.

— Ты прав, — сказал он медленно и раздумчиво, словно пробуя слова на язык. — Это просто глупый спектакль. Всю свою жизнь я ощущал сильное стремление к сочинительству. К сожалению, на это никогда не хватало времени. Хотя, пожалуй, в своей работе я иногда пользуюсь приемами лицедеев.

Но так или иначе, прости меня за это, Александр. Я согласен с тобой — все это не достойно нашей дружбы. Много лет назад я считал себя твоим учителем. Я раскрыл перед тобой двери того знания, в которое ты скорее всего мог проникнуть и сам. Я был моложе, и тщеславие имело надо мной большую власть чем теперь. Когда я увидел тебя в первый раз, твои глаза были светлыми, а помыслы благородными. Я понял, что передо мной человек, возможности которого велики и намного превосходят мои собственные. Твоя душа была чиста. Моему самолюбию чрезвычайно польстила возможность иметь такого ученика, ибо часто по ученикам судят об учителе. Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что ты был моим учителем в не меньшей степени. Думаю, что связывающее нас тогда, имело полное право называться дружбой. Во всяком случае я надеюсь на это.

Взгляд Александра не стал менее напряженным, но рука оставила рукоять меча. — Зачем ты говоришь мне об этом сейчас? Разве здесь подходящее место для воспоминаний о прошлом?

— В последнее время я не часто бываю за городом. — сказал генерал. — Смотри, какой чудесный сейчас день. Осень, но светит солнце. Это подарок для всех тех кого вскоре убьют холодные ветры зимы.

Однако к делу. Повод для встречи с тобой действительно очень важен, ради него я пренебрег множеством текущих дел. Я хочу, что бы ты взглянул на это. — с этими словами Удивительный Енот, порывшись как следует в своей сумке, извлек оттуда на свет серебряный цилиндрический футлярчик размером в мизинец младенца. Всю его поверхность покрывала причудливая насечка.

— Вот, — сказал старик и протянул Александру вещицу. — Раскрой его и посмотри. Я уверен, что это заинтересует тебя.

Александр принял от него серебряный цилиндр. И как только предмет коснулся его ладони, маленькая крышечка до этого незаметная отворилась. И из нее быстро перебирая ножками выползла серебряная сколопендра. Она поднялась на задние лапки и на секунду замерла, шевеля металлическими усиками. Потом, каким то непостижимым образом подпрыгнув невысоко она, перекувырнувшись в воздухе, вонзилась головкой в запястье Александра и мгновенно исчезла под кожей. Капелька крови показалась на том месте где многоножка проникла в вену.

Удивительный Енот проворно скакнул в сторону, молниеносно обнажил свой меч и замер в оборонительной стойке. Но Александр, по видимому, не спешил нападать. Он оторвал взгляд от руки и с усмешкой взглянул на своего бывшего друга.

— Сладки речи предателя — на языке его мед, а за пазухой нож.

Слова эти задели старика за живое.

— Не говори так! — почти закричал Енот. И меч в его руке задергался в такт словам. — Все, что я тебе сказал, это правда! Ты стал другим, Александр! Ты больше не можешь служить нашему делу! В прошлом месяце ты убил двадцать четыре человека! По моему мнению, по меньшей мере десять из них были невиновны, и оказались на твоем пути случайно! Твое сердце не знает сострадания!

Удивительный Енот закашлялся, поперхнувшись собственной слюной. Меч Александра по прежнему оставался в ножнах. Он сказал:

— Но разве ваши руки чисты от крови? Разве не присваиваете вы деньги тех, кого убиваете? Разве те, кого вы объявляете врагами, всегда убийцы, воры и бандиты? Вы поручали мне работу и я выполнял ее…

— Ты делал даже больше! — сквозь кашель крикнул старик. — Ты убивал всех, кто оказывал тебе малейшее сопротивление! Во всех соседних с нами городах ищут кровожадного ассасина, убивающего влиятельных людей вместе с их телохранителями и случайными прохожими! Сколько раз я умолял тебя действовать осторожнее! Ведь многие догадываются, чьи поручения ты выполняешь! И это в то самое время, когда мы особенно нуждаемся в союзниках! Организация больше не может покрывать тебя! Ты должен умереть!

— Почему же на роль моего убийцы, был выбран именно Удивительный Енот?

— Я сам попросил об этом.

— Ты думал, что из-за нашей старой дружбы, я не заподозрю тебя?

— Да, и это тоже. Кроме того, ответственность за тебя лежит на мне. Но знай, что это далось мне не легко. Я видел как изменился ты, когда вернулся из своего последнего путешествия. Ты стал тенью того Александра, что я знал когда то. Поверь, что мне было больно смотреть, как душа твоя, прежде полная надежд, словно омертвела. Я надеялся это пройдет. Но твои дела погубили мою надежду.

— Ты знаешь причину, старый Енот. Было бы правильно убить тебя сейчас, но я не стану этого делать. Видишь, ты оказался не совсем прав, во мне еще сохранилась капля сентиментальности. Однако я желаю, чтобы до конца своих дней (а я думаю, что их осталось немного) ты помнил о том что совершил. Пусть воспоминание об этом предательстве отравят твои последние мгновенья на этой земле. Прощай, и иди к черту.

Александр повернулся и стал спускаться по той же тропинке, по которой ранее ушли крестьяне. Он не обернулся, когда Енот позвал его по имени.

— У тебя есть два часа, до тех пор пока яд не доберется до сердца! — крикнул ему в спину старик, и уже тише добавил: —Прости меня, Александр.

Из его глаз покатились слезы. Он всхлипнул и, как мальчишка, утер нос рукавом шерстяной рубашки.

Александр спускался по тропинке, петлявшей среди невысоких скал, поросших лишайником. Удивительный Енот был прав — он убивал легко, но и сам не бежал смерти. Он нападал открыто, не пользуясь хитростями наемных убийц. Однако ничей меч не был так же проворен, как его короткий клинок. И сегодня он не отдернул руки, когда Удивительный Енот вложил в нее смерть. Александр давно был готов встретить ее. Старик волновался зря.

Сознание того, что он умирает не вызвало в душе Александра ни страха ни даже тени смятения. Лишь знакомое, постаревшее лицо Енота разбудило в нем легкое сожаление о чем то, что он упустил в своей короткой жизни. Но что это было, Александр так и не смог вспомнить.

Он всегда выбирал свои дороги сам. То, что повелевало желаниями большинства людей, не имело над ним силы. Власть, деньги, комфорт — он отвергал все то, что предлагала ему благосклонная судьба. Многие ради этого были готовы пойти на преступление. Александр же желал другого.

Он прожил бурную жизнь. Удача возносила его высоко и обещала еще больше. И он, зная об этом, с легкостью отказывался от ее даров. Ведь то, что дается нам легко, ценится меньше всего. Тогда, словно в отместку за это пренебрежение, жизнь отняла у него то, что было ему по-настоящему дорого.

Александр неторопливо спускался по тропинке к горной речке. Там в окружении старых деревьев виднелись остатки нескольких, разрушенных временем, домов. Руины давно заброшенного селения привлекли его внимание еще по пути к деревне Волков.

Давно уже он разучился мечтать. Его сердце не сочувствовало ни одному живому существу. Его душу сковал холод. Она была безжизненна, словно исток этой горной речушки внизу, бравшей начало из ледника где-то на немыслимой высоте среди снежных вершин. Ее стылая вода оставалась смертельно холодной до тех пор, пока речка не спускалась в долину, согреваясь земной теплотой. И лишь тогда жизнь осторожно начинала обживать ее воды.

Но сегодня, в последний день, он отыскал в холоде своей души то немногое, что еще оставалось там от прошлой его любви. И словно карточный веер из причудливо разукрашенной колоды, воспоминания легли в его протянутую руку. И каждая из этих карт оживала, когда он касался ее пальцами, и излучала свой собственный свет и запах, и шелест звуков доносился до его ушей. И Александр возвратился на одиннадцать лет назад в то время, когда глаза его были синими, жизнь расстилалась перед ним словно яркий, разноцветный ковер, а мир был нов и манил миражами призрачного счастья.

 

Глава 2

Синий Город

Стояли солнечные, по летнему теплые дни. Однако, несмотря на ласковую настойчивость весны, с которой она пробуждает в живых существах самые разнообразные желания, Александр оставался глух к ее призывам и большую часть светлого времени суток проводил в Библиотеке. Огромная, как целый маленький город, она хранила бесчисленное множество книг, свитков, папирусов, оттисков, словом всего того, на чем люди записывали свои мысли, воспоминания, фантазии.

В древние времена Библиотека содержалась в порядке и чистоте. Для удобства посетителей существовало большое количество каталогов и списков хранившейся в ней литературы. Множество служащих занималось сортировкой, уборкой и охраной этой бесценной сокровищницы знаний. Но с тех пор прошли годы и годы. Упадок Синего Города, продолжавшийся уже не одну сотню лет, в полной мере отразился и на Библиотеке. И теперь немногочисленные оставшиеся служители, получавшие слишком скромное жалование, не были в состоянии заботится ни о книгах, ни о самих помещениях их хранивших.

На самом деле зданий было несколько, но множеств раз перестраиваясь, они были соединены между собой большим количеством проходов, крытых галерей и даже подземных ходов. Этот комплекс превосходил своими размерами даже грандиозный Парламент.

Библиотека была многоэтажной. Отдельные ее блоки достигали пяти или даже шести этажей в высоту, а небольшие башенки, служившие когда то обсерваториями для поколений звездочетов, возносились еще выше.

Требовался не один день, чтобы обойти все залы, комнаты и каморки, где на стеллажах, на полках, в выемках стен, на столах и скамьях, а нередко и просто сваленные в кучи на полу лежали книги. Человеку, попавшему сюда впервые, приходил в голову резонный вопрос о том сколько же лет и людей потребовалось что бы создать такое неимоверное количество литературных произведений.

Но даже сейчас, в период своего явного упадка это, ставшее нелепым в результате многочисленных перестроек сооружение, притягивало ученых, студентов и просто любознательных людей со всего Восточного материка. Ибо оно и поныне оставалось самым значительным на Земле собранием древней и новой литературы.

Из-за плохого надзора книги потихоньку разворовывались, перекочевывая в частные собрания. Впрочем, большинство людей, кравших из Библиотеки, было бы затруднительно классифицировать как преступников. Это воровство, случавшееся время от времени, часто преследовало своей единственной целью спасти уникальные экземпляры от сырости и крыс, медленно но верно уничтожавших одну книгу за другой.

В одной из многочисленных комнатушек этой библиотеки Александр впервые увидел этого человека.

В помещении царила полутьма. Единственный факел на противоположной от двери стене немилосердно чадил. Едва переступив порог комнаты, Александр закашлялся. Сидевший на корточках перед грудой книг человек обернулся и посмотрел на вошедшего. В руках он держал кипу разрозненных листков, прежде, по-видимому, составлявших одну книгу. Прищурившись, незнакомец посмотрел на Александра, потом лицо его осветилось озорной улыбкой и он спросил:

— Студент?

Александр помедлил с ответом. Это не было его первым посещением библиотеки, и ни разу никто из присутствовавших в ней книголюбов или служителей не предпринимал попытки завести с ним разговор. Вообще, в этих запущенных залах и галереях лишь изредка раздавался звук человеческого голоса. Люди бродили от полки к полке, от стеллажа к стеллажу, присаживались за почерневшие от времени деревянные столики, и все это происходило в тишине. Служители переговаривались шепотом, ибо громкая речь мешала читающим сосредоточиться. Но сейчас в этой пыльной комнате они были одни, и Александр учтиво ответил дружелюбному человеку:

— По причине возраста меня конечно же проще всего принять за студента. Однако, в данном случае вы ошибаетесь. Я путешествую сам по себе.

— Как интересно! — вскричал человек, и несколько листков, неплотно зажатых, вывалились из его ладоней. Испугавшись звука собственного голоса, эхом пронесшегося по залам, человек приложил палец к губам и сказал самому себе, — Тс-с-с-с.

— Простите за мою назойливость, — продолжал он уже гораздо тише. — Но по вашему выговору я могу предположить, что вы происходите из местности, лежащей вблизи Восточного моря. Так ли это?

Эксцентричная манера поведения незнакомца слегка позабавила Александра. Он заключил, что перед ним один из представителей, довольно часто встречавшейся в подобных учреждениях, породы людей. А именно, обитатель чердачных помещений, завсегдатай букинистических магазинчиков, его ученейшее величество — книжный червь.

— Вы совершенно правы, — ответил Александр, незаметно для себя перенимая церемонную манеру речи незнакомца. — Моя родина Македония. Она находится на берегу Восточного моря, как вы справедливо изволили заметить.

— Ну надо же! — опять всплеснул руками книголюб, и снова несколько желтых листков, совершив по дороге ряд кувырков, плавно приземлились возле его ног.

— Позвольте узнать, что привело вас в наши края? Вы пришли сюда в погоне за древней мудростью? Или же просто хотите повидать земли и страны?

— Верно и то и другое, — отвечал Александр. — Далекие страны манили меня с детства. Что касается знаний — интересы мои разносторонни. Впрочем, стоит выделить историю.

— Замечательно, — не переставал восхищаться незнакомец. — Приятно видеть молодого человека, проделавшего столь длинный путь ради обретения мудрости. Смею вас заверить, что здесь, — он обвел руками пространство перед собой, — Вы сможете найти любые интересующие вас сведения.

Еще несколько листков, упали на пол рядом со своими предшественниками.

— Позвольте мне представиться. Мое имя Удивительный Енот. Конечно, это только прозвище. Но, по правде сказать, я привык к нему. Так что, прошу, называйте меня именно так. Разрешите узнать, как зовут вас?

Александр назвался. Тогда Енот бросил еще остававшуюся в его руках часть листов на пол и, отряхнув ладони от пыли, предложил: — А не пойти ли нам в какой-нибудь трактир подкрепиться и выпить по стаканчику вина. Мне было бы черезвычайно приятно побеседовать с вами, узнать образ ваших мыслей. Хотите, я даже могу устроить для вас экскурсию по нашему древнему городу. Вам, как любителю истории, я могу сообщить множество удивительных фактов, на поиски которых в этой Библиотеке у вас уйдут годы. Прошу вас, соглашайтесь!

Гостеприимство и дружелюбие этого человека были милы и несколько навязчивы. Опасаясь, как бы отказ не расстроил Удивительного Енота, Александр согласился.

Они вышли на улицу вместе и углубились в лабиринт узких улочек. После прохладных залов Библиотеки воздух, согретый весенним солнцем, казался необычайно теплым, и Александр обратил внимание, что некоторые, из встреченных ими на пути прохожих, улыбались сами, скорее всего, не замечая этого, радуясь окончанию зимы. Так состоялось их знакомство — встреча с человеком, которому было суждено сыграть двойственную роль в жизни Александра.

Возраст Удивительного Енота с трудом определялся по внешнему виду, однако, справедливо было бы предположить, что на момент встречи с Александром ему было сорок — сорок пять лет. Этот, небольшого роста, склонный к полноте, человек носил аккуратно подстриженную бородку и следил за своей внешностью, раз в неделю посещая цирюльника. Енот был большим ценителем женского пола, однако нравился лишь тому типу женщин, которые привыкли закрывать глаза на не слишком привлекательную внешность, предпочитая этому ум и обаяние.

Когда-то в молодости Енот был женат. Однако, как выяснилось вскоре после свадьбы, образ семейной жизни входил в непримиримое противоречие с его занятиями. Молодая жена недолго терпела его внезапные странные отлучки из дома. Кроме того, на деньги, изредка ей перепадавшие, было невозможно вести мало-мальски серьезное семейное хозяйство. Через год с небольшим супруга окончательно поняла, что связала свою жизнь с авантюристом. В один прекрасный день, возвратясь домой, Енот обнаружил отсутствие жениных вещей и короткую, пожалуй даже слишком, записку, содержавшую всего три бранных слова. Прочитав ее, Енот лишь улыбнулся.

Оставив тесную квартирку, которую супружеская чета снимала в одном из самых бедных районов, Удивительный Енот перебрался жить в Библиотеку и с чувством облегчения, возвратился к прежнему холостяцкому устройству. Неудавшуюся попытку удовлетворить свои матримониальные стремления он вспоминал впоследствии как досадное недоразумение.

Было бы неверно полагать, что Удивительный Енот являлся лишь болтуном и неудачником, что было довольно легко заключить, поддавшись первому ложному впечатлению. Вскоре Александр понял, что под маской чудака скрывается натура талантливая и, я бы даже не побоялся этого слова, загадочная. Начать хотя бы с того, что Енот неплохо разбирался в вопросах военной тактики. Кроме того, он никогда не выходил из дому без меча, что было довольно необычно для мирного ученого, живущего к тому же относительно безопасном районе.

Поначалу, отнеся Удивительного Енота к породе книжных червей, Александр оказался прав лишь отчасти. Конечно, немалую часть своего времени тот проводил в библиотеке. Можно сказать, он там жил, ибо домом ему служила одна из башенок здания. Заброшенную обсерваторию и несколько пустующих комнат рядом с ней Енот превратил в довольно приличную холостяцкую квартиру. Однако, его интересы вовсе не ограничивались литературой. Енот практиковал магию, причем более всего его увлекала зрелищная сторона этой науки. Интересовался он и историей. Биология также была в списке изучаемых им дисциплин.

Кроме того, Удивительный Енот занимался собственными научными изысканиями. И на эту тему он мог говорить часами. Вместе с этим он обладал редким даром внимательно, и не перебивая, слушать своего собеседника, а вопросы, которые он задавал Александру, выдавали его неподдельный интерес к весьма далеким от Синего Города событиям.

В тот день познакомившись, они засиделись в трактире до полуночи. Никакой экскурсии не получилось. Вместо этого Александр, побуждаемый вопросами Енота, принялся рассказывать тому о своей жизни в Македонии. Утаив многое, в частности то, что могло бы выдать его как царя, он поведал своему новому знакомцу почти всю свою жизнь, начиная с учебы в Школе.

Когда Александр перешел к рассказу о Белках, огонек интереса, тлевший в глазах Енота, вспыхнул и превратился в небольшое пламя. Ученый впился глазами в собеседника, и на протяжении всего рассказа, позабыв о десерте, не издал ни звука, крепко сжимая пальцами крышку деревянного стола. После этого он засыпал Александра вопросами, на некоторые из которых у нашего героя не нашлось что ответить.

Утолив отчасти свою любознательность, Енот расслабился и откинулся на спинку стула. Прополоскав вином пересохшее горло, он так объяснил свой сугубый интерес:

— Дело в том, мой дорогой друг (позвольте мне называть вас так), что уже много лет я пытаюсь приподнять завесу тайны, над одной животрепещущей проблемой. Меня занимает загадка происхождения человека. Кто мы? Как появились в этом мире? Почему мы именно такие, какие мы есть? И знаете, я пришел к небезинтересным выводам. Вы можете спросить меня, а какое собственно касательство к моим исследованиям имеют покрытые белой шерстью чудовища, о которых вы мне поведали? Я думаю — самое непосредственное. Однако, вижу, что мы с вами уже вызываем недовольство трактирщика. Он зевает и по всей видимости не прочь поскорее отделаться от нас. Давайте встретимся завтра поутру у входа в Библиотеку. И, если вас заинтересовало это короткое вступление, я с превеликим удовольствием расскажу вам о своих предположениях. А заодно мы совершим прогулку по городу. Нет, нет! — живо возразил Енот на попытку Александра самому заплатить за еду и вино. — Позвольте, мне. Ведь это была моя идея пойти сюда. Кроме того, я здесь частый посетитель и имею небольшую скидку. Возьмите, милейший, — он протянул несколько монет трактирщику, вышедшему из-за стойки, чтобы запереть за ними дверь.

Они расстались недалеко от постоялого двора, где Александр снимал крохотную комнату в третьеразрядной гостинице. Договорившись о месте и времени завтрашней встречи, они церемонно распрощались и разошлись в разные стороны. Однако утром Удивительный Енот не появился в условленном месте. Не пришел он и на следующий день. А на третий день, рано на рассвете Александр был разбужен негромким, но настойчивым стуком в дверь своего номера. На пороге стоял Енот. Улыбка на его лице была сложной комбинацией радостного изумления, раскаяния и чрезвычайной доброжелательности. Обнаруживая такого рода обезоруживающую улыбку на лице собеседника, заставившего вас дважды потерять время в безрезультатном ожидании, вам ничего не остается кроме как забыть о своих претензиях, облегченно вздохнуть и перевернуть лист. Александр именно так и поступил.

Войдя внутрь, Енот обвел глазами комнатушку и неожиданно предложил: — А почему бы вам не переехать жить ко мне. Денег я с вас брать не буду. Вдвоем нам будет веселее. Признаться, мне уже изрядно поднадоело обедать в одиночестве. Кроме того, в отличие от хозяев гостиниц, я пользуюсь собственным весьма действенным средством для выведения клопов. Ведь не правда ли, досадно долгое время терпеть соседство этих насекомых? Вместе с этим я обязуюсь приложить максимум усилий, чтобы ни в коем случае не стеснить вашу свободу, и напротив, если мое общество покажется вам приятным, обещаю послужить вам гидом по Синему Городу. Ну как, идет?

В тот же день они перенесли немногочисленные вещи Александра в обсерваторию. Одна из пустующих смежных комнат была предоставлена в полное его распоряжение. Пожертвовав частью мебели, Енот проявил искреннюю заботу о комфорте Александра, который в результате стал обладателем весьма милой спальни. Лишь одно обстоятельство вызвало его недоумение: Удивительный Енот даже и не вспомнил о том, что забыл прийти на условленную встречу. А на вопрос Александра он рассыпался в извинениях, сославшись на какие-то срочные дела, вынудившие его покинуть пределы города на два дня.

Александр не пожалел о принятом им решении. Удивительный Енот оказался интересным собеседником, приятным спутником и сведущим гидом. Прежде всего он продемонстрировал Александру одно из своих изобретений, которое время от времени подвергал различного рода усовершенствованиям.

— Я называю это средство «Магическим клопо-таракано-выводителем ближнего радиуса действия». Длинное название, но полностью отражает суть.

С одной из многочисленных полок, которыми изобиловали стены его лаборатории, он достал небольшую коробочку. Раскрыл крышечку и двумя пальцами зачерпнул небольшое количество коричневой пыли.

— Вот, — с улыбкой произнес он и поднес порошок к самому носу Александра. — Извольте. Ингредиенты: сушеные клопы и тараканы, толченые самым тщательным образом. Подобное, как говориться, подобным.

Он поднес руку ко рту и, зажмурив глаза, сосредоточился на несколько секунд. Затем разжал пальцы и с силой дунул. От этого дуновения щепотка пыли разлетелась по комнате, на лету превращаясь в крошечные фигурки воинов. Странные и смешные, но по-своему весьма изящные гибриды засновали по полу и стенам комнаты. Было похоже, что под влиянием таинственной трансформации клопы и тараканы начали превращаться в маленьких человечков, но желанием мага были остановлены где-то на полпути. Эти удивительные солдатики имели человеческие руки, ноги и головы, но тем не менее их первоначальная природа была абсолютно прозрачна. Закованные в серебристые латы, они были вооружены мечами и железными шипастыми палицами. Разбежавшись по лаборатории, они исчезли из виду.

— Ищут неприятеля, — подмигнул Александру Енот. — Сейчас найдут и погонят.

Через минуту или около того из щелей показались несколько больших рыжих тараканов. Трое из них прихрамывали. За ними, подталкивая их пинками и ударами палиц, показались воины Удивительного Енота. Они гнали несчастных насекомых прямиком к двери, не давая тем свернуть в сторону.

— Минут через двадцать эти солдатики снова превратятся в пыль, но к этому времени ни клопов ни тараканов в комнате уже не останется.

Александр улыбнулся, — Полезное и очень красивое изобретение.

— Право же, это пустяки. — не совсем искренне засмущался Енот. Но было заметно, что похвала Александра доставила ему немало удовольствия.

— Кстати, — сказал Александр. — В нашей Македонии существует Школа, поставившая своей целью уничтожение комаров. Однако им далеко до вашего искусства, уважаемый Енот и проблема кровососущих насекомых до сих пор остается актуальной на моей родине.

— При случае, я бы с удовольствием помог вашим ученым. Хотя мое гомеопатическое средство действует лишь на ограниченном пространстве, возможно общими усилиями мы могли бы продвинуть это дело.

Этим же вечером Енот и Александр окончательно перешли на ты, что сделало их общение более непринужденным. А на следующий день состоялась их первая совместная экскурсия по Синему Городу.

— Город получил свое название в древности. Камни. из которых были построены первые дома, имели в своей белизне синий оттенок. Чем дальше путник удалялся от города, тем отчетливее проступала синева. Однако с момента своего возникновения Синий Город чрезвычайно разросся. Запасы камня в древних каменоломнях давным давно истощились. Дома, построенные из мрамора, гранита и обожженного кирпича различных оттенков, придали городу пестроту. Но старое название сохранилось.

Город был поистине огромен и перерос все стены, когда либо возведенные для его защиты. Внешняя из этих стен насчитывала семьдесят километров по периметру и местами достигала двадцати метров в высоту. Но даже и она не была в состоянии вместить все население Синего Города в период его второго расцвета. Четыреста лет назад парламент решил не возводить больше оборонительных стен, ограничившись уже существующими. Ибо после составления первоначальной сметы, на утверждение парламенту была представлена такая сумма, которой и в помине не было в государственной казне. В случае вражеского нападения жителям предместий предписывалось покинуть свои дома и укрыться за внешними оборонительными укреплениями.

Городу насчитывалось около двух тысячелетий. Он возник на берегу одного из притоков Великой Желтой реки, впадавшей в Восточное море. Приток носил название Мисталь и был пригоден для судоходства. Первыми жителями Синего Города стали осевшие на плодородной равнине племена кочевников. Прокатившиеся через это место волны нашествий наложили свой отпечаток на архитектуру и культуру страны. Новые захватчики оседали в завоеванном городе, смешивая свою кровь с кровью местных жителей. С тех пор люди живущие в этой местности унаследовали в своих генах особенности различных рас. В городе проживало немало потомков северян со светлой кожей, синими глазами и рыжими волосами. Племена, пришедшие с востока, отличались узким разрезом глаз, их кожа имела оттенок меди. Темнокожие представители юга встречались на улицах ни чуть не реже, чем их светлые сограждане. Все эти расы и нации перемешивались в огромном плавильном котле, создавая бесчисленное количество вариантов. Город посещали и представители народов, кровь которых ни при каких обстоятельствах не смешивалась с людской.

Примерно за тысячу шестьсот лет до описываемого нами времени город пережил свой первый расцвет. Незадолго до этого, в результате государственного переворота последний представитель династии царей был убит. Город и прилегающие к нему земли были объявлены республикой. Пройдя через период смут, парламентская система сумела выжить и укорениться в государстве. Либеральное правление, прогрессивная экономическая и социальная политика, рассчитанная на привлечение в город торговцев, ремесленников и ученых, привела к небывалому росту этого мегаполиса. Со всего Восточного материка талантливые люди устремились в Синий Город. Эта эпоха ознаменовалась расцветом наук и искусств. Город, как губка всасывал в себя все лучшее, что было на Восточном материке и стал его культурным, научным и производственным центром.

И если кто либо из историков так или иначе упоминает Древнюю Восточную Цивилизацию, он подразумевает Синий Город. — Остановившись посреди улицы, Удивительный Енот развел руки в стороны и слегка поклонился в сторону Александра, давая понять, что последнему чрезвычайно повезло оказаться в самом сердце этой самой цивилизации.

— Вслед за периодом расцвета, — продолжал свой исторический экскурс Удивительный Енот — наступил упадок, продолжавшийся пять столетий. Его причиной послужило вторжение племен с Западного материка, обладавших низким культурным уровнем, но оказавшихся непревзойденными воинами. В результате ужасной катастрофы, ощущавшейся и в этих местах в виде туч закрывших небо на много дней, племена, известные под именем Народа Горы, пришли в движение, переправились через узкий пролив, соединявший два континента, и опустошительной волной прошлись по всему материку, разрушая города, сметая армии, осмелившиеся встать у них на пути.

Узнав о том, что враг высадился на побережье, парламент Синего Города принял решение противостать захватчикам. Была собрана огромная, доселе невиданная по своим размерам армия, в которую вошли представители многих народов и государств. Управляемые опытными генералами, войска выступили из Синего Города навстречу пришельцам. На равнине, в среднем течении Желтой реки, две армии встретились. В жестокой битве, продолжавшейся два дня, орды захватчиков почти совершенно уничтожили силы Восточного континента. Те немногие, кому удалось выжить в этом сражении, умерли, скитаясь в пустыне. И лишь горстка солдат под предводительством генерала Астериана, продвигаясь на восток по берегу Желтой реки, через четыре месяца достигла Синего Города.

Зрелище, представшее их глазам, наполнило души воинов отчаянием. Великий город, служивший домом множеству народов, был разрушен почти до основания. Оставшиеся в живых его жители рассеялись по равнине, часть бежала в горы, став жертвами диких народов, их населявших. Рассказ беженцев, встретившихся отряду, поверг генерала Астериана в уныние. А произошло следующее:

Узнав о беспрецедентном разгроме своей армии, парламент города, собравшись на экстренное совещание, большинством в несколько голосов постановил — жители должны покинуть город, предварительно разрушив собственные дома, оборонительные сооружения и общественные здания. Мнения тех, кто предлагал остаться и ждать врага в городе, не послушали. Жителей охватила паника.

Однако завоеватели обошли город стороной. Не дойдя до границ республики, они свернули и пошли вверх по течению другого притока Желтой реки — многоводного Таюра.

Описывая горе охватившее жителей, своими собственными руками разрушивших родной город, Енот дико вращал глазами, поднимал руки вверх, словно призывая небеса быть свидетелями подобных тяжких испытаний, и вообще вел себя довольно комически.

— Лишь спустя пятьдесят лет на месте величественных развалин возникло новое поселение. Ты заметил, Александр, что стены старых домов сложены из камней различных цветов. Это первые, вернувшиеся после разрушения города жители, возводили свои дома, мало заботясь о красоте, собирая уцелевшие каменные блоки из громоздившихся вокруг завалов.

Горький опыт, извлеченный из поражения в войне, был учтен Вторым парламентом, и выразился в ряде законопроектов, поданных на его рассмотрение и принятых почти единогласно. Один из них гласил: «Синий Город больше не будет иметь собственной армии. Вся внешняя политика станет проводиться на принципе нейтралитета и невмешательства в дела иностранных государств. Все территориальные и иные споры с соседями должны решаться за столом переговоров а не на поле брани.»

В то время, когда принимался этот законопроект, на Восточном материке не существовало ни одной серьезной силы способной вести агрессивную политику и угрожавшей нашей безопасности за исключением Народа Горы. Но однажды, пройдя по континенту, этот народ исчез словно растворился в восточных степях, оставив о себе грозную память, став частью многочисленных легенд.

— Это примечательный закон, — сказал Александр, — Но каким образом поддерживается порядок внутри самого города?

— Резонный вопрос, — ответствовал Удивительный Енот. — Разумеется, в любом, самом демократическом государстве всегда существует вероятность революции, государственного переворота или бунта рабов. Даже обыкновенная уголовщина, если отпустить вожжи, может превратиться в серьезную проблему. Поэтому другой законопроект предусматривал создание особого Министерства Безопасности. В обязанность этого министерства вменялись поддержание порядка, охрана граждан и их частной собственности.

Здание Министерства находится недалеко от Парламента. Это ничем не примечательное по своей архитектуре строение занимает целый квартал и насчитывает пять наземных и девять подземных этажей. Все воины, которых ты мог заметить на улицах нашего города, состоят на службе в этом Министерстве. Оно разделено на несколько отделов, занимающихся различными аспектами безопасности. Патрульная служба следит за общественным порядком. Городская стража охраняет ворота и многочисленные дороги, ведущие в наш город. Гвардия участвует в парадах. Орден телохранителей сопровождает трех главных консулов нашей республики. Также в его обязанности входит защита депутатов парламента и охрана их домов.

— Сколько человек служит в Министерстве? — осведомился Александр.

— Хотя я и не располагаю точными цифрами, но думаю от сорока до шестидесяти тысяч человек.

Александр даже присвистнул от удивления: — Но это же гораздо больше чем вся армия Македонии.

— Большому кораблю — большое плаванье, — улыбнулся Енот, и снисходительно похлопал Александра по плечу, — Итак, на чем это мы остановились? Ах да, на периоде второго расцвета, на ренессансе. За прошедшие с тех пор века город вновь отстроился и разросся еще больше прежнего. Какие-нибудь триста лет назад его население составляло около двух миллионов человек. Огромное количество приезжавших из разных стран торговцев, студентов, искателей приключений и просто талантливых людей, жаждавших признания, наполняло жизнью его улицы, рынки и университеты. Мне выпала печальная судьба родиться в период второго упадка и наблюдать как угасает жизнь древней столицы Восточного материка.

— Почему же умирает Синий Город? — спросил Александр.

— По этому поводу высказываются различные предположения. Некоторые сетуют на раздутый военный бюджет, и как следствие нехватку денег на социальные нужды. Другие обвиняют граждан в моральном разложении и лени. Наши женщины, мол, производят на свет в лучшем случае лишь двоих детей, предпочитая развлечения родительским заботам. Есть и такие, кто считает что рабовладельческая система уже устарела и не отвечает реалиям современного товаропроизводства. Их оппоненты, наоборот, доказывают, что во всех наших бедах виновата недостаточно агрессивная политика консулов. И что законы, запрещающие войну, нужно отменить. Тогда завоевывая наших соседей, мы увеличим приток рабов, занятых в сельском хозяйстве, что будет способствовать снижению цен и выходу из кризиса.

— А как думаешь ты?

— Я? — Удивительный Енот почесал бороду. — Что ж, мне кажется, что все это пустые разговоры недостаточно дальновидных политиканов. Все дело в устроении нашего мира, где то, что имеет начало, имеет и конец. Наш город умирает по причине своей старости. И это совершенно очевидная вещь. Все остальное лишь следствия этого старения.

— Я думаю, ты прав, — сказал Александр.

Удивительный Енот внимательно и серьезно посмотрел ему в глаза. — Я слышал, что вашего царя тоже зовут Александр. — внезапно сменил он тему.

— Да, в моей стране это очень распространенное имя. Некоторые из моих друзей утверждали, что мы похожи внешне. Хотя я сам особого сходства не заметил.

— То что мне рассказывали о нем, вызывает уважение.

— К сожалению, после войны Царь пропал. Говорили, что он погиб на севере. Он хотел пригласить варваров для участия в походе на Восточный материк, но отряд попал в засаду, все его спутники погибли и он вместе с ними.

— Несмотря на то, что Царь Александр, без сомнения, был достойным восхищения человеком, я рад этому обстоятельству. Не обижайся. Мне, как возможной жертве его агрессии, приятно сознавать, что замысленное им вторжение не состоится.

— Да, конечно. Я тебя понимаю и не обижаюсь. — сказал Александр.

Вот уже несколько дней Александр обитал в жилище Удивительного Енота. Квартира ученого состояла из нескольких комнат, располагавшихся вокруг зала обсерватории. Эти комнаты, раньше служившие подсобными помещениями, были превращены в три спальни, кухню и ванную комнату. В зале обсерватории Енот устроил свою лабораторию, одновременно являвшуюся и кабинетом. Несколько комнат пустовали, но при необходимости могли быть присоединены к квартире, увеличив, если понадобиться, количество полезной площади.

Каждый день, утром они отправлялись бродить по городу. И каждый раз целью экскурсии становилась какая-нибудь новая достопримечательность из тех, что Енот считал необходимым показать Александру. За это время они успели осмотреть здание Парламента, несколько древних мостов через Мисталь. Огромный базальтовый столп, на котором были высечен закон, запрещающий республике иметь армию, произвел на Александра сильное впечатление.

Многие из районов города были почти безлюдны и медленно разрушались, оставленные без надлежащего присмотра. Обветшавшие дома служили убежищами одичавшим собакам, представлявшим серьезную опасность для одиноких прохожих.

Случалось им проходить и нищие кварталы, где убожество домов и их обитателей было настолько отталкивающим, что Александр просил Енота ускорить шаги. Тот увлекшись собственными рассказами, не замечал, ни отвратительного запаха, ни множества грязных оборвышей-детей, бежавших за друзьями, в надежде заполучить монетку.

— Неужели, — спросил Енот, — в Саррасе нет подобных кварталов?

— Нет, почему же, и в Македонии существуют бедняки. И живут они в бедных домах. Но такого скопления нищеты мне никогда не приходилось наблюдать в своей жизни. Если ты заметил, на протяжении уже почти целого часа нас окружают разваливающиеся дома и люди с голодными глазами и душами.

— Большому кораблю — большое плаванье, — усмехнулся Енот, но улыбка вышла невеселой. — Скоро наступает древний Праздник Плодородия. Тогда ты увидишь, как преобразится Синий Город. Прошлое веселье вернется на улицы. В такие дни радость соседствует в моем сердце с грустью. Я думаю о том, что когда праздник закончится, упадок будет еще сильнее бросаться в глаза.

— Когда же наступит этот праздник? — поинтересовался Александр.

— Через четырнадцать дней, если я не ошибаюсь. В город приедут жители соседних стран. И конечно Амазонки.

— Амазонки!? — удивился Александр. — Я слышал, они убивают своих мужчин. Неужели и их допускают на праздник.

— О, это все в прошлом. Не правда ли, все мельчает в этом старом мире. Какие были времена! Какие были времена. — повторил Енот и глаза его наполнились мимолетной печалью. Однако он быстро успокоился и продолжал: —Теперь Амазонки уже не те, что раньше. Они не убивают своих мужей, но по-прежнему очень красивы. И в этом я нахожу свои приятные стороны. Они приходят на праздник плодородия, чтобы обзавестись потомством. Ты понимаешь, о чем я? И хотя месяц, когда они пребывают здесь, чрезвычайно приятен для наших мужчин, женщины переносят его с трудом. Я не знаю, что сделали бы с Амазонками наши жены и любовницы будь на то их воля.

— О! — только и нашелся, что сказать Александр.

Смеркалось. Путники вышли наконец из нищих кварталов. Где-то лаяли собаки. Оба наших героя проголодались.

— Не зайти ли нам перекусить в какой-нибудь трактир? — предложил Александр.

— Не люблю есть в незнакомых местах. Хотя, впрочем, можно попробовать. — согласился Енот и принялся вертеть головой по сторонам, пытаясь отыскать вывеску с ножом и вилкой.

Довольно долго им не встречалось ничего подходящего. Улицы были почти безлюдны. Ночь стремительно опускалась на город. Звезды, как оставленные без присмотра дети, высыпали на небо, сверкая необыкновенно ярко в отсутствии Луны.

Наконец, они заметили вывеску под тусклым фонарем и зашли в заведение. В помещении было почти так же темно, как и на улице. Масляных светильников было явно недостаточно, чтобы разогнать тьму, повисшую под низким закопченным потолком. Несколько одиноких посетителей сидели возле стен. В дальнем углу молчаливая компания занимала пару сдвинутых вместе столов.

Александр и Енот выбрали место в противоположном конце комнаты. Сделав заказ тучному, закашливающемуся на каждом втором слове трактирщику, Александр откинулся на спинку стула и с удовольствием вытянул нывшие от долгой ходьбы ноги. Енот рассеяно рассматривал стены и потолок помещения. Внезапно он наклонился к Александру и сказал: —Я думаю, нам лучше уйти отсюда.

— Почему? — спросил Александр, хотя и сам почувствовал опасность.

— Обернись, только не торопясь, словно высматриваешь трактирщика. Видишь в противоположном углу компанию? Если меня не обманывают мои глаза, там сидят не люди. Вернее не совсем люди.

— Очень интересно, — спокойно сказал Александр, незаметно прикоснувшись к мечу на поясе.

— Ты слышал когда-нибудь о Волколюдях? — зашептал Енот, через столик наклонившись к Александру.

— Очень давно и совсем немного.

— Приглядись к ним повнимательнее, и ты увидишь под их плащами белую шерсть. Вообще то Волколюди не носят одежды, но бывая в нашем городе надевают плащи. Эти ребята частенько наведываются в бедные кварталы. Там они за гроши покупают, а иногда и просто воруют детей, затем продают их в рабство.

— Что же ваше Министерство?

— Там смотрят на это сквозь пальцы. Волки действуют осторожно. Они знают кому и сколько нужно заплатить, что бы их оставили в покое.

Трактирщик принес заказ. Со стуком швырнув на стол оловянные миски с пловом, он разразился целой серией покашливаний, напоминавших треск рвущейся ткани.

— Плов из котят. — хрипло сказал он, откашлявшись, и добавил. — Шутка! — его смех быстро захлебнулся и превратился в новую симфонию кашля. Отдуваясь, трактирщик удалился.

— Когда он распугает последних своих клиентов, то сможет выступать в цирке. — сказал Удивительный Енот, брезгливо прикасаясь вилкой к еде.

— Возвращаясь к прежнему, почему ты сказал, что нам лучше уйти? — спросил Александр, — Какое отношение имеем мы к торговле детьми?

— Эти молодцы, что в данный момент нагло пялятся на нас из своего угла, никогда не прочь пограбить. Наши одежды много лучше тех, что носят жители этого квартала. К тому же мне не хочется расставаться с парой монет, что звенят еще в моем кармане.

— Возможно ты прав, Удивительный Енот, но тем не менее я порядком проголодался. И хотя то, что нам принес этот человек-оркестр, с трудом может называться пловом, я предпочитают встретить опасность на сытый желудок. Надеюсь, что господа Волки подождут пока мы поедим.

— Удивительный Енот уже второй раз за этот день посмотрел на Александра с интересом. — Что ж, мне ничего не остается как последовать твоему примеру. Попробуем, так же это месиво отвратительно на вкус как и на вид.

На удивление, плов оказался съедобным. Словно праздничные дни меж будничных, среди рисовых зерен иногда попадались скромные кусочки мяса. Закончив подкрепляться, приятели заказали вина. — Лучшего, милейший. — уточнил Енот.

Вино было пронзительно кислым и лишь немногим отличалось от уксуса. Едва пригубив, Александр поморщился. Заметив это, Енот вообще не притронулся к своему стакану. Они поднялись и под пристальными взглядами молчаливой компании двинулись к выходу.

На улице уже совсем стемнело, лишь редкий свет, сочащийся из окон домов, разгонял мрак, падая на неровную булыжную мостовую желтоватыми пятнами. Приятели зашагали по направлению к центру города. Александр ощущал опасность, и вскоре различил за спиной быстро нагоняющий их звук, более всего похожий на то цоканье, что издают когти собаки, когда она бежит по каменному полу.

Внезапно путь им преградили три высокие тени, белая шерсть, попав в пятно света, падавшего из окна, заискрилась как свежевыпавший снег. И Александру на миг припомнилась его первая встреча с Белками, стоившая жизни Гималаю.

Енот остановился и схватил Александра за запястье, его рука была потной и дрожала. Однако, несмотря на эти явные признаки страха, он выглядел скорее взволнованным чем испуганным.

— Назад нам тоже нет хода, — сказал он громким шепотом, — Мы в ловушке. О небо, я же говорил, что нужно было уносить ноги!

Александр оглянулся. Еще четверо медленно подходили к ним сзади. В темноте глаза Волков были подобны красным тлеющим уголькам. Грабители сжимали тяжелые деревянные дубины. У одного из них в левой лапе-руке поблескивало лезвие длинного меча.

— В этих проклятых кварталах никогда не бывает патрулей. — Пробормотал Енот, вытаскивая свой клинок из ножен. Александр последовал его примеру. Они встали спина к спине и приготовились защищаться.

Между тем, тот из Волков, кто владел мечом и по всей видимости был вожаком стаи, вышел вперед и хриплым голосом продиктовал ультиматум: —Ну вот что, господа гуляки, — сказал он, — Гоните ваши денежки, кольца, браслеты и оружие. Тогда, быть может, вы уйдете к своим цыпочкам живыми. У вас хорошие мечи, они пригодятся моим товарищам. А твое золотое колечко, молокосос, — обратился вожак непосредственно к Александру, — Наверное, стоит кучу денег.

— Если мы отдадим лишь половину того, что имеем, позволишь ли ты нам продолжить нашу вечернюю прогулку? — спросил Александр. — Ведь, наверняка, на этой дороге мы еще не однажды повстречаем добрых людей, нуждающиеся в деньгах и оружии. Оставь что-нибудь и для них.

— Наверное, твоя голова сделана из дерева Тум-Тум и соображает с трудом. — усмехнулся вожак.

— Нет, — сказал Александр, — Но мой меч сделан из очень крепкой стали. Когда он войдет в твою глотку, ты обязательно им подавишься.

— Давайте посмотрим, если ли мозги в их черепушках. Вперед! — скомандовал вожак.

— Отступай к стене и продержись хотя бы две минуты, — успел шепнуть Александр тяжело дышавшему Еноту.

— Попробую, — выдавил тот.

После обмена первыми ударами Александр понял, что его противники сильны, но неумелы. Против него выступили трое. Енот, пятясь к стене, с трудом отражал натиск еще троих. Вожак стоял в стороне, опершись на меч, постукивая острием по каменной мостовой в такт ударам, наносившимся обеими противоборствующими сторонами.

Между тем один из его противников занес дубину для удара, и Александр хладнокровно, как на тренировке, нанес укол в сердце. Из перерезанной артерии толчками забил фонтан крови. Тело рухнуло к ногам отступившего на шаг Александра.

Оставшиеся враги напали одновременно с двух сторон. Нагнувшись и прыгнув в образовавшееся между ними пространство, Александр, оказавшись у них за спиной, резко повернулся и всадил клинок в позвоночник одного из них. Использовав застрявший в теле врага меч как опору, он пнул второго ногой в то место, где у обычных волков находится хвост. Затем выдернул меч из уже мертвого тела. Оставшийся в живых противник, запнулся за булыжник и кубарем полетел вперед, выронив из рук дубину. В два прыжка Александр очутился возле вожака, выбил меч из его руки, приставив свой к горлу опешившего Волка.

— Скажи своим, что бы отошли к стене. Разве ты не видишь, что мой друг уже достаточно размялся после ужина.

— Выполняйте, — прохрипел вожак.

Однако в его приказе не было необходимости. Волки уже прекратили нападение и отступили от живого и невредимого Енота. Смерть двух товарищей и беспомощность вожака, сильно поубавила их решимость продолжать бой.

Александр опустил меч. — Как твое имя? — спросил он стоявшего перед ним.

— Дизон, — угрюмо ответил тот.

— Не буду утверждать, что мне приятно это знакомство, Дизон. Я приехал в Синий Город издалека и намереваюсь пробыть здесь некоторое время. Так вот, Дизон, если ты еще хоть раз помешаешь нам с другом наслаждаться вечерней прогулкой, этот меч станет той последней едой, что войдет в твое горло. Будь хорошей собачкой и не попадайся мне на глаза. Теперь можешь уходить.

Взвалив своих мертвых товарищей на плечи, оставшиеся в живых растворились в темноте. Александр вложил меч в ножны. Енот, тяжело дыша, опустился на мостовую.

— Неплохо, чертовски мило, — пробормотал он. — Мне нужно немного передохнуть. Потом мы отправимся домой и разопьем бутылочку коньяка, который я берегу именно для таких, особых случаев.

 

Глава 3

Дракон

Нельзя сказать, что Александр, увлеченный потоком своей новой жизни, совсем не вспоминал о прошлом. Однако впечатления, сыпавшиеся на него как из рога изобилия, делали эти воспоминания мимолетными и бледными. Словно выпущенная из лука стрела, он мчался вперед, стремясь к самому ему неясной цели.

Воспоминания требуют тишины. Они овладевают человеком в минуты духовного упадка, когда надежды тают, и желания угасают, уступая место грусти и ностальгии. Александр помнил Гидона и, конечно же, тосковал о Зарине. Путь в Синий город занял у него полгода. И в часы долгих переходов, в грязных комнатушках задрипанных постоялых дворов, длинными зимними ночами воспоминания посещали его.

Часто он пытался представить себе то, что происходило во дворце после его исчезновения. И тогда образ Зарины словно наяву вставал перед его глазами, он видел ее улыбку, обонял запах ее прекрасного тела, слышал то, что шептала она в минуты близости. Тогда одиночество отступало, и невольные слезы раскаяния подступали к глазам.

Однако, стремление увидеть неведомые страны влекло его все дальше и дальше, прочь от Македонии, в глубины огромного континента. О возвращении не могло быть и речи. Догадывался ли Альдаон о мечтах, лелеемых Александром, когда ночью посреди Великих болот рассказывал о чудесах, ждущих путешественников на просторах Восточного материка? Нарочно ли раздувал он в душе Александра пламя этого пожара? Кто знает? Но тем не менее, стремление странствовать безусловно явилось одной из причин того, что наш герой отказался от власти и, словно странствующий дервиш, пустился в путь навстречу новым приключениям. Александр променял судьбу царя на участь бродяги, власть на свободу, славу на удачу.

На следующий день после стычки с Волками Александр проснулся утром в своем новом жилище от раскатов грома, выглянул в окно и обнаружил, что небо над городом затянуто сплошной пеленой облаков. На улице шел дождь, то морося мелкими редкими каплями, то вновь усиливаясь, припускал с новой силой.

Несмотря на выпитое прошлым вечером изрядное количество коньяка, он чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Одевшись, он отправился бродить по комнатам в надежде, что Енот уже проснулся, и вскоре обнаружил того в лаборатории. Енот восседал в кресле за письменным столом и перебирал кипы каких-то пыльных документов. Непосредственно перед ним лежал лист бумаги, в который Енот время от времени что то записывал. Услышав шорох за своей спиной, ученый оторвался от работы.

— Александр, входи, входи. Ты мне совсем не помешаешь. Не хотел тебя будить. Погода сегодня не подходит для прогулок. Вот я и решил привести кое-что в порядок.

— Давно хотел спросить, — Александр присел на краешек стола, потеснив несколько пыльных книг на нем лежащих. — Ты как то упоминал о своих научных исследованиях. Было бы очень любопытно узнать о них побольше, тем более, ты сам обещал об этом рассказать.

— О да. — выдохнул Енот. — Я заговорил об этом в связи с Белками. Чрезвычайно интересная история. Думаю, что существование этих тварей, подтверждает некоторые мои догадки. Если ты не против, я заварю нам чаю и, поскольку этот день все равно потерян для экскурсии, с удовольствием расскажу тебе о моих научных исследованиях.

После того как чай был разлит по чашкам, Енот, расположившись в кресле, под шум неутихающей капели за окном, начал свой рассказ издалека: —Тебе, конечно же, знакома, Александр, теория возникновения и развития человека. У нас ее изучают в каждой школе, претендующей называться передовой.

— При всем моем уважении, я не слышал об этой теории. В той школе, где я обучался, нет подобного предмета. Вообще эти вопросы в Македонских учебных заведениях стараются обойти молчанием. О богах и древних героях говорят с осторожностью. Их существование не отрицают прямо, но стараются придать этим рассказам форму легенд, так что слушатели остаются в полном недоумении относительно их достоверности. Мне кажется, это происходит потому, что наши учителя, не придя по вопросу о существовании богов к безусловному решению постановили, дабы избежать раздоров, прибегнуть к помощи двусмысленности.

— Весьма и весьма любопытно. Впрочем, это даже похвально. Но, милый Александр, я говорю не о богах. То, чем занимаюсь я, имеет к ним весьма отдаленное отношение, как мне кажется. В двух словах нашу официальную теорию можно описать следующим образом: Жизнь на Земле произошла случайным образом. Некие живые микроскопические формы попали в наш мир из космоса, путешествуя на метеорите, ха-ха, или же зародились в недрах первобытного океана, под действием солнечной радиации и других способствующих мутации факторов. В течении следующих бесчисленных лет жизнь прошла сложный путь. развиваясь и совершенствуясь. Первоначально, существуя в виде крошечных клеток, живые формы укрупнялись и усложнялись. Возникли клеточные сообщества, в которых разным его членам отводились различные жизненные функции. Потом появились простейшие многоклеточные организмы, моллюски, рыбы. Жизнь вышла из океана и закрепилась на суше.

Под влиянием природных факторов многочисленные образовавшиеся виды мутировали в более жизнеспособные формы. Естественный отбор косил менее приспособленных к среде обитания. Появились ящеры, из которых возникли птицы и млекопитающие. Вершиной развития млекопитающих считаются так называемые приматы, или, выражаясь проще, обезьяны. Человек произошел от одного из видов человекообразных обезьян, примерно, шесть или семь миллионов лет назад.

Обладая наиболее развитым из всех сухопутных животных мозгом, этот вид встал на задние лапы, что в общем и до него не было особым новшеством, научился пользоваться примитивными орудиями, такими как палка и камень и, покорив стихию огня, в конце концов превратился в человека разумного.

Енот сделал паузу, чтобы смочить пересохшее горло глотком остывшего чая.

— Удивительная история! — воскликнул Александр. — Как далеко ваша наука проникла в глубины знания. Сама теория кажется мне очень логичной и правдоподобной. Хотя я и не знаю, что такое клетки и кто такие ящеры.

Удивительный Енот помолчал некоторое время, скептически рассматривая Александра.

— Клетки, — сказал он, — Это такие простейшие ячейки в любом живом организме. Большинство из них имеют ядро и протоплазму, и выполняют строго определенные функции, зависящие от их формы и внутреннего содержания. Но, можно сказать, и, наоборот, их свойства определяют ту роль, которую они исполняют в процессе жизнедеятельности организма.

Он взял со стола листок бумаги, уже испещренный пометками и столбцами цифр, и быстро нарисовал на нем головастика.

— Вот, — сказал он, протягивая лист Александру, — Сперматозоид. Клетки во множестве содержащиеся в мужской сперме. С помощью этого хвостика они двигаются в женском влагалище, проникают в матку. Каждый из них старается добраться первым, чтобы слившись с женской яйцеклеткой породить новую жизнь. Лишь один из них преуспеет, селяви, такова в общем-то и наша, человеческая судьба, как это не печально.

Итак, клетка защищена тонкой оболочкой. Внутри жидкая протоплазма. В ней, как желток в белке, плавает ядро, несущее в себе основную информацию об этой клетке. Все это можно разглядеть при помощи новейшего изобретения — микроперископа.

— Удивительно! — повторил Александр.

— Эта теория, — сухим менторским тоном продолжал Енот. — Изобилует грубейшими противоречиями. На первый взгляд, она кажется очень правдоподобной, а логика ее безупречной. Но это лишь на первый взгляд.

Однако, мы оставим разбор и критику этих противоречий на другой раз. Если бы я был уверен, что ты не знаком с этим учением, я бы и не упомянул о нем. Сейчас я хочу рассказать тебе о собственных разработках. И хотя моя гипотеза не тщится объяснить само зарождение жизни, она касается духовной эволюции человека. Ибо я думаю, что развитие протекало по совсем другому принципу. Я не претендую на абсолютную истину и не пытаюсь расставить все по полочкам. В отличие от теории биологической эволюции, где любое противоречие ломает красивую, но крайне примитивную систему, моя гипотеза вполне уживается с парадоксами и необъяснимыми вещами. Ибо область духовного не предполагает обязательного, линейного, причинно-следственного построения. Я уверен, что нас окружает множество предметов и явлений, которые человек по причине своей ограниченности не в состоянии объяснить или понять. Стремление же подвести все под стройную, логически объяснимую систему есть признак гордыни и духовной слепоты.

— Итак, тебе Александр, уже приходилось встречаться с существами вроде ваших Белок или наших милых Волочар, которых нельзя назвать людьми. Но и животными они скорее всего тоже не являются. Возникает резонный вопрос: кто такие эти существа? Мутанты? Оборотни? Порождения богов, может быть, сами одичавшие боги? Я лично встречался и с некоторыми другими представителями подобных народов, а о еще большем количестве собрал сведения. Собственно я и сейчас разыскиваю книги, рассказывающие или упоминающие об этих удивительных созданиях. Существа эти всегда, одной своей частью напоминают людей, вместе с тем сохраняя несомненные признаки животных.

Заняться этой проблемой меня подтолкнула книга, которую я обнаружил случайно на одной из полок в Библиотеке. Это был отчет одного, уже умершего, путешественника об экспедиции на север. В свое время она произвела на меня большое впечатление.

Путешествие было предпринято с целью найти некое редкое дерево, растущее лишь в северных широтах. Его древесина обладала необычайной прочностью, сравнимой с прочностью бронзы и при том была удивительно легкой. Корабль, будучи построен из такого материала, мог бы принять на борт гораздо больший вес. Его сопротивляемость штормам стала бы намного больше. А щиты, изготовленные из этого дерева, были бы легкими и защищали бы от стрел и копий не хуже обитых медью или железом.

Экспедиция обнаружила эти деревья на одном из северных островов и, взяв с собой несколько стволов, привязав их снаружи к бортам своего судна, пустилась в обратный путь.

Но как это часто случается с кораблями попадающими в незнакомые воды, их судно попало в неожиданно налетевший шторм. Начавшись вечером, он не прекращался всю ночь. Лишь благодаря бревнам дерева Гуням, их корабль остался на плаву и не перевернулся от ударов волн.

На рассвете шторм прекратился. Команда потеряла шестерых матросов. Измученные люди уснули. Когда они проснулись, то увидели небольшой айсберг, следующий за судном. Сильное течение относило их к северу. Паруса были изорваны бурей, большинство весел сломано или унесено за борт волнами. И все же они смогли пришвартоваться к обломку ледника. Действуя мечами и копьями, они откалывали лед и наполняли им все сосуды, которые нашлись на корабле и были способны удержать в себе жидкость. Ибо бочку с запасом пресной воды унесло за борт шквалом во время шторма.

Вероятно, внутри льдины была пустота или трещина, и под действием ударов она внезапно раскололась на несколько неравных частей. Двое матросов упали в воду, но были спасены. Однако то, что скрывал в своей глубине лед, заставило путешественников схватить оставшиеся весла и грести, что было мочи, подальше от расколовшейся льдины. — Удивительный Енот поднялся с кресла и принялся шарить на своем столе. Из-под кипы каких-то чертежей он достал потрепанную книжку в черной кожаной обложке и, полистав ее, нашел нужное место.

— Так описывает этот человек увиденное им: «Подобрав упавших в воду, корабль отчалил от льдины. В это время ее больший осколок под влиянием течения стал поворачиваться к нам другой своей стороной. Когда он совершил разворот на сто восемьдесят градусов, перед нашими взорами предстало странное и ужасное существо, находившееся внутри айсберга, а теперь в результате разлома, оказавшееся на его поверхности. Его туловище было размером с вола, но обладало строением похожим на человеческое. Голова на длинной шее напоминала голову носорога. Пасть существа была приоткрыта в оскале, похожем на дьявольскую улыбку, и обнажала два ряда острых зубов. Подобные человеческим, руки этого создания были сложены у него на груди. Огромные, около пяти метров в размахе, крылья были расправлены, словно существо, ударившись о кусок льда, мгновенно вмерзло в него, не успев их сложить. Громадные глаза были открыты и, казалось, смотрели сквозь нас.

Крик вырвался сразу из нескольких глоток. Мы стояли не в силах оторваться от этого зрелища. А когда льдину вновь развернуло течением, и чудовище оказалось на другой от нас стороне, мы схватили весла и принялись отчаянно грести в противоположном от айсберга направлении. Несмотря на всеобщую усталость, страх придал нам силы.

Через четыре дня мы достигли населенного берега. Местные жители именуют себя Валешами…»

— А вот другой отрывок — «Местные жители называют эти вмерзшие в лед существа „дьяволами“. Им знакомы несколько различных разновидностей дьяволов. По их словам, эти создания разнообразны по форме и размеру, но о крылатом чудовище, попавшемся нам, они слышали впервые.

К сожалению, ни одного, из найденных местными жителями трупа, не сохранилось. Но нам показывали кости и черепа различных форм и размеров. Недалеко от одной из рыбацких деревень, во множестве разбросанных по побережью, есть песчаная коса. Именно туда время от времени морское течение выносит льдины с заключенными в них чудовищами. Когда лед тает, на берегу остается множество трупов. Местные жители относят их в пещеру, находящуюся в пол километре от берега и оставляют гнить там.

Пещера носит название „Пещеры Костей“, что само собой разумеется. Жители этих земель очень боятся, что в один прекрасный день к ним пожалует живой дьявол. Когда это случится, мы узнаем, что пришел последний день мира. — говорят они.»

Енот закрыл книгу и, сдув с нее пыль, положил обратно на стол. — С тех самых пор я начал искать подобного рода описания и нашел несколько интересных моментов и у других путешественников, побывавших на крайнем севере или в других малозаселенных людьми областях мира. Но я не ограничивался одним лишь коллекционированием подобного рода литературы. Мне пришли в голову собственные соображения, и однажды меня осенила догадка: Что если люди действительно произошли от животных. Но не от одних только обезьян. Что если когда-то многие из населявших Землю разнообразных зверей приблизились в своем развитии к пределам разумности. Начав развиваться интеллектуально, они трансформировались в форму, наиболее приспособленную к тому, чтобы носить в себе разум. Часть из них, совершенно утратив свои прежние формы, превратилась в современных людей. Некоторые, такие как Волочары, трансформировались лишь частично. Ну а Белки, овладев магией оборотней, превращаются в людей и обратно когда захотят, или когда создадутся подходящие условия.

Конечно, не все животные претерпели подобную трансформацию, а лишь те, которые обладали развитым мозгом и определенным набором качеств, присущих высшим творениям. Причем, обезьяны среди них, вовсе не были ни самыми первыми, ни самыми умными.

— То есть, — сказал Александр. — Все люди, и я в том числе, имеют своими предками различных животных?

— Я и сам прекрасно осознаю, что противоречий и необъяснимых моментов в моей гипотезе больше, чем в в новомодном учении, о котором я рассказал тебе вначале. Но у меня есть и доказательства. Я выяснил, что моим предком был енот. Сейчас я продемонстрирую тебе некий опыт.

С этими словами Удивительный Енот подошел к невысокому шкафчику и, отворив дверцу, достал небольшую зеленую бутылочку.

— Этот препарат возбуждает особые центры в мозгу человека, освобождая наши глубинные воспоминания, доставшиеся ему в наследство от далеких предков. Эти воспоминания являются ни чем иным, как памятью наших животных-прародителей.

С этими словами Енот открыл зубами туго вогнанную пробку и, отхлебнув немного жидкости, поморщился. — Шестьдесят процентов алкоголя. Помогает сохранять свойства неограниченно долгое время.

Он снова уселся в кресло и, закатав правый рукав рубашки, положил руку на стол ладонью вверх, зажмурился, сосредоточился и, открыв глаза, стал пристально на нее смотреть. Его зрачки неестественно расширились, словно он испытывал сильную боль, на лбу выступили капельки пота. И Александр вдруг увидел, как кожа на руке Енота медленно начала покрываться рыжеватой шерстью. Кисть вытянулась и стала похожа на нарисованную ребенком человеческую руку с пятью смешными пальчиками, каждый из которых заканчивался длинным острым коготком.

Енот поднял свою лапку-руку вверх, показывая, что может ею владеть, и попытался взять со стола карандаш. Со второй попытки ему это удалось, но карандаш тут-же вывалился и упал на пол. Енот улыбнулся. — Вот почему мой предок захотел стать человекоподобным. Ему явно не хватало возможностей записать свое стрекотание на бумагу.

Однако, несмотря на шутливый тон, было заметно, что этот опыт дается Удивительному Еноту нелегко. Очень быстро он потерял необходимую для превращения концентрацию внимания, и лапка снова превратилась в обыкновенную человеческую руку.

— Боюсь, что мне не достает силы воли, или еще чего нибудь в этом роде, для того чтобы превратиться в эту милую зверушку полностью. — сказал Удивительный Енот, когда все закончилось. — Между прочем, это существо я называю енотом лишь по причине их некоторого сходства. На самом деле, оно гораздо больше и сильнее, к тому же имеет длинные клыки и вряд ли питалось лишь лягушками да желудями. В своем воображении я вижу его достаточно отчетливо.

Изобретенный мною препарат, помогает освободить заключенные в нашей памяти воспоминания о тех днях, когда наши прародители были животными. Какая-то часть нашей натуры до сих пор носит на себе отпечаток их образа жизни. Вместе с другими факторами, формирующими наш характер, древняя память тоже участвует в этом процессе.

Опыты, проведенные мной над другими людьми, также выявили наличие в их памяти воспоминаний, принадлежащих различным неведомым науке животным. Конечно, я проводил эти опыты лишь над случайными людьми, с которыми специально для этой цели знакомился в трактире. Это были забулдыги или нищие. Они соглашались подвергнуться эксперименту за небольшую плату, но не были способны сконцентрировать свою волю в достаточной степени. Мне самому приходилось вводить их в состояние гипноза. И, конечно, ни один из них не смог превратиться в своего предка полностью.

— А я, — спросил Александр, — Могу узнать, кто были мои прародители?

— Об этом я и хотел тебя попросить. Я рад, что ты предложил это сам. Думаю, у нас получиться с первого раза. Ты тренирован, знаком с основами медитации, у тебя есть воображение и необходимая смелость. Хочу тебя заверить, что эксперимент не представляет угрозы жизни или здоровью испытуемого.

— Может быть, начнем прямо сейчас? — сказал Александр.

— Ну что ж, пожалуй, мы можем попробовать. Однако, перед этим я спрошу у тебя кое о чем. Какие животные тебе нравятся, какое из них первым приходит тебе на ум, стоит тебе закрыть глаза? Не припомнишь ли ты чего-нибудь особенного в этой связи? Словом подумай хорошенько.

— Мне нравятся рыбы. Подводный мир манит меня своей красотой и таинственностью. Но это пожалуй не совсем то. Нет, не могу припомнить… Хотя постой, кажется, я припоминаю… Да. Самый удивительный эпизод произошел со мной, когда я сражался с одним волшебником. Это был очень сильный маг. Я напал на него в результате ошибки. Ему это стоило жизни.

Тогда, мы перенеслись в иной мир. В ночной лес, где росли огромные не виданные мною раньше деревья. Он был тигром, а я драконом. Я мог летать быстрее чем птица и обладал необыкновенным зрением, несравнимым с человеческим. Но все, что я видел, было бесцветным. Я много думал потом о том, что же произошло со мной тогда, и до сих пор не пришел к однозначным выводам.

— Интересно, весьма интересно, — забормотал Енот, приходя в состояние возбуждения. — Возможно, происшедшее с тобой не было результатом колдовства, а явилось следствием сил, в самом тебе заключенных, высвободившихся в результате крайнего волнения. Я думаю, мы приступим к эксперименту немедленно. Драконы мудры и являются, пожалуй, самыми сильными из тех существ, о которых мне доводилось слышать. И еще, позволь мне самому управлять процессом. Я погружу тебя в гипнотический сон и сам же разбужу, если что-нибудь пойдет не так.

Александр закрыл глаза. Прошло около минуты с тех пор, как терпко пахнущая жидкость обожгла его горло и согрела тело ласковым теплом. Енот сидел рядом, сжимая его запястье в своей руке. Мысли в голове Александра стали вязкими и тягучими, он погрузился в сон. Внезапно в серой пустоте его внутреннего воображения возник свет.

Он стоял на берегу моря. Волны лениво набегали на желтый песок пляжа в мелководной лагуне. За скалами, ее окружавшими, до самого горизонта простирался океан. Небо было безоблачно синим. С моря дул легкий теплый бриз. Он шевелил листья пальм и приятно освежал тело. Жара повисла над берегом, тревожимая лишь этим теплым ветром. Скалы, окаймлявшие берег и горы за ними, слегка дрожали в поднимающихся от земли жарких воздушных потоках. Александр посмотрел вниз на песок. Десятки и сотни причудливо изогнутых ракушек на его поверхности подставляли солнцу свою перламутровую изнанку. Они были близко от его глаз, непривычно близко, словно он стоял на коленях.

Он превратился в ребенка, которому от силы было три года. Тот возраст, воспоминания о котором, были давно и безнадежно утрачены. Но сейчас, удивительным образом, ощущения и мысли Александра взрослого органично слились с тем, что видел и чувствовал Александр ребенок. И из этого симбиоза рождалось ощущение счастья, свободное от тревог и забот. То воспоминание о потерянном рае, которое каждый человек с младенчества носит в своей душе, было теперь гораздо ближе. Александр почувствовал, что он вернулся домой.

Легко и плавно ступая босыми ногами по песку, к нему приблизилась женщина. Почти прозрачная светло-синяя ткань ее платья не скрывала ни одной черточки прекрасного, гармонично сложенного тела. Ее кожа была цвета светлой меди. Русые волосы завивались в кудри и волнами спадали на плечи. Большие зеленоватые глаза ласково смотрели на Александра.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Что случилось, мой милый, — спросила она, и провела ладонью по его волосам. Ее речь была певучей и звучала словно музыка.

— Там, — сказал Александр и показал пальцем на океан.

Она взглянула на море. — Это просто большой кит, мой драконыш. Ты никогда не видел китов?

— Нет, — сказал он.

— Тогда летим, посмотрим. — предложила женщина.

Она легко подняла его на руки и подбросила вверх, как подбрасывают птицу. Без всякого усилия его тело почти мгновенно изменилось, удлинившись, за спиной выросли крылья. Лишь лицо и голова, не утратив прежней формы, остались головою и лицом человеческого ребенка. Александр взмахнул крыльями и почувствовал сильный удар по лицу, затем второй, и очнулся.

Он-по прежнему находился в лаборатории Удивительного Енота, однако кое-что в ней изменилось. Стул, на котором он сидел, теперь представлял из себя лишь несколько поломанных досок, разбросанных по комнате. Удивительный Енот очутился лежащим на полу, возле окна, а из глубокого пореза на его руке капала кровь. Он был бледен, но улыбался при этом улыбкой ребенка, который после долгих слез и приставаний к родителям, получил наконец любимую игрушку.

— Вот так-так. — произнес Енот поднимаясь с пола. — Ты только посмотри, — сказал он, все еще улыбаясь и протянул руку с порезом прямо под нос Александру, словно его рана была чем то совершенно замечательным, достойным особого изучения.

— И вот это, — он показал на пол, где по каменной плитке шли три глубоких параллельных царапины. — Это сделал ты, когда на твоих руках и ногах стали отрастать когти. Боюсь, тебе не обойтись без покупки новых сандалий.

То, что когда-то весьма неплохо смотрелось на ногах Александра, теперь валялось рядом со столом, порванное и мало похожее на человеческую обувь.

— Что ты видел? — спросил Енот, зажимая порез второй рукой.

— Нужно промыть рану водой и перевязать. Позволь, я помогу.

— Не сейчас, потом, — нетерпеливо перебил Енот, — Расскажи что тебе пригрезилось?

— Я был маленьким ребенком на берегу теплого океана. Я видел свою мать, и собирался взлететь, когда ты ударил меня по лицу. Кажется, в детстве я умел с легкостью превращаться в дракона.

— Прости меня за пощечины. — сказал Енот. — Но думаю, что это было совершенно необходимая мера. Эксперимент вышел из-под контроля и грозил обернуться серьезными неприятностями. Когда я говорил, что этот опыт абсолютно безопасен для испытуемого, я как-то не подумал об испытателе. Хорошо, что все обошлось лишь незначительным ущербом. В целом, я совершенно удовлетворен результатом, а это, — он показал на царапину, — Совершеннейшие пустяки.

— А что произошло на самом деле? — спросил Александр.

— Приблизительно две минуты ты сидел спокойно. Потом твои глаза раскрылись, ты улыбнулся и сказал: «Там». И я понял, что ты не видишь ничего из того, что находится в этой комнате. Ты был совсем в другом мире. Потом ты сказал: «Нет» и вскочил, а ноги твои стали превращаться в драконьи лапы. Очень, надо отметить, впечатляющее зрелище. Ты подпрыгнул, словно собираясь взлететь. Но я поймал тебя за руку и дал пощечину. Я хотел, чтобы ты проснулся. Тогда ты царапнул одной лапой по полу, а другой весьма проворно нанес мне эту рану. Но я не отпускал тебя и ударил еще раз. Ты оттолкнул меня и очнулся. Вот собственно и все.

— Я чувствую, что устал. — сказал Александр. — Ты не возражаешь, если я пойду прилягу?

— Ну что ты, конечно нет. — сказал Енот, — Я пока попробую раздобыть нам что-нибудь на обед. Надеюсь, что мне это удастся в такую-то погоду.

Хотя после опыта усталость и давала о себе знать, Александр предпочел удалиться в свою комнату вовсе не из-за нее. На самом деле, он был чрезвычайно взволнован. Своею родиной он привык считать Мону — небольшой городок в северо-восточной части Македонии. Не часто он вспоминал о том, что судьба привела его в это место лишь в трехлетнем возрасте. Впрочем, на то была вполне уважительная причина, ибо память не сохранила отчетливых воспоминаний о раннем периоде его жизни. И лишь иногда он задавался вопросом, кто были его отец и мать, и почему в столь раннем возрасте он оказался один. Конечно, во всем этом было что-то странное, из ряда вон выходящее, ибо в отличии от своих друзей, он не имел не только родителей, но и ни одного какого-нибудь завалящего дальнего родственника. Однако, сложившийся с детства порядок вещей, укореняется в нас чрезвычайно. И лишь со временем, повзрослев и приобретя благодаря опыту возможность сравнивать, мы понимаем то, что мы привыкли считать само собой разумеющимся, на самом деле является крайней степенью исключения, вызывающей у большинства обычных людей удивление. И теперь для нашего героя настало время задуматься о том, кто он на самом деле и откуда родом. И не тоска ли по родине являлась причиной всех этих его мечтаний о далеких странах. Ибо возможно то, что заставило его вначале покинуть Мону ради Саррасы, а затем променять царскую власть на участь бездомного скитальца, было его желанием вернуться домой.

«Итак,» — рассуждал Александр, — «Я дракон, потомок драконов. Там моя родина. Там пальмы и песок, который ласкал подошвы моих ног, когда я был ребенком. И стоит моим ногам снова ступить на этот берег, как память вернется ко мне, и моя душа успокоиться.»

Он лежал на кровати и, закинув руки за голову, пытался в мельчайших подробностях восстановить в памяти увиденное. Ему припомнилось, что в горах он различил какой то блеск или сияние. Наверное, там находился город. «Может быть,» — подумал он — «Мне удастся проникнуть в этот мир, не пользуясь препаратом Удивительного Енота. Не в видении, а наяву достигнуть своей обетованной земли. И для этого мне нужен корабль, способный преодолевать огромные расстояния. Корабль, который не боится штормовых ветров и ударов молний. Корабль из дерева Гуням, устроенный таким образом, чтобы им мог управлять один человек.»

Что то новое вошло в его жизнь. Ощущение безмятежного детского счастья, давно утраченное им и обретенное вновь, пусть даже на один краткий миг, заставило его сердце биться быстрее, наполнило его душу надеждой, и вместо непонятного для многих стремления к перемене мест, подарило достойную человеческой жизни цель: «Я найду эту землю, так или иначе. Я перелечу через горы и моря, чтобы вернуть то, что еще можно вернуть». — решил Александр.

После полудня его навестил Енот. Он нашел Александра по прежнему лежащим на кровати. Постучав и войдя в комнату, он присел на единственный стул.

— Мы должны продолжить опыты. — сказал он. — Ну а сейчас, пожалуй, нелишним будет поесть и выпить хорошего вина. Мне удалось отыскать в одной лавчонке весьма недурственный нектар.

Однако, продолжение опытов пришлось отложить. Вечером в лабораторию заглянул человек. Недолго пошептавшись с ним в своем кабинете, Енот сообщил Александру, что вынужден на время покинуть город. Человек вежливо но твердо отклонил предложение Александра разделить с ними ужин, и сразу после разговора с Енотом поторопился уйти.

— Иногда, — сказал Енот, — Зная о моих филологических способностях, мне поручают отыскать ту или иную редкую книгу в Библиотеке. Или произвести оценку выставленной на продажу коллекции. Нынче пришел заказ из небольшого городка, лежащего в трех днях пути отсюда. Там обнаружена одна чрезвычайно любопытная рукопись. Покупатель, прежде чем решиться на приобретение, хочет узнать мое мнение о ней. Придется выехать завтра утром. Хочется надеяться, что я успею вернуться к Празднику Плодородия.

Моя лаборатория в полном твоем распоряжении, Александр. Я надеюсь, ты найдешь, чем себя занять эти семь или восемь дней. Только пожалуйста, не пытайся воспользоваться препаратом и снова превратиться в дракона. Уже по первому опыту было видно, что такая попытка может быть опасной. Ведь, оставаясь на самом деле в лаборатории, ты в видении перенесся совсем в другое место и пытался действовать соответственно тамошним обстоятельствам, что печально отразилось на мебели. Это, конечно, пустяки, но в следующий раз все может кончиться намного хуже, особенно если ты попытаешься произвести опыт в одиночку. Прошу тебя, дождись моего возвращения.

— Хорошо, Удивительный Енот. Не волнуйся и поезжай себе спокойно. Обещаю, что вернувшись, ты найдешь здесь все в полном порядке. Я займусь тем, что поищу в Библиотеке книги, о драконах. Если действительно между тем, что я видел и мною, существует связь, не мешает получше узнать своих ближайших родственников.

— Ну вот и замечательно, — обрадовался Енот. — Я уеду ранним утром, когда ты скорее всего будешь еще спать. Поэтому давай попрощаемся прямо сейчас.

 

Глава 4

Амазонка

Несколько дней, последовавших за отъездом Енота, Александр провел в Библиотеке. Переходя из зала в зал, из комнаты в комнату, он наудачу выбирал полки и просматривал попадавшиеся ему под руку книги. Лишь сугубым везением можно объяснить то обстоятельство, что уже а первый день ему удалось наткнуться на рукопись, повествующую о драконах. Объемистый труд носил название «Описание драконов, их жизнь и повадки». Книга была написаны суховатым, свойственным большинству энциклопедий языком. Впрочем, полностью полагаться на ее содержание было делом ненадежным. Ибо, как предупреждал и сам ее автор, исследование почти целиком опиралось на древние легенды и предания. Прочитав за два дня примерно половину, Александр обнаружил некоторые закономерности в представлениях различных народов о том, как выглядят драконы, и чем они собственно являются. Хотя описания их внешности и повадок порой весьма разнились, однако, почти все авторы легенд сходились во мнении относительно нескольких ключевых моментов.

Первое: драконы это огромные существа, обладающие разумом и умеющие летать. Второе: многие предания приписывали драконам интеллект, превосходящий человеческий, а также исключительные магические способности. И третье: в большинстве легенд утверждалось, что драконы обладают способностью извергать из своей пасти огонь.

Но во многом представления о драконах разнились. Например, не было согласованности в определении, являлись ли драконы зловредными, подлежащими истреблению существами. В части из преданий утверждалось, что драконы были настроены весьма агрессивно по отношению к людям. Согласно же другим источникам, дружелюбно расположенные чудовища часто подавали героям легенд правильный совет и раскрывали перед любознательными тайны мироздания. Не было ясности и со средой обитания этих существ. По рассказам одних авторов выходило, что излюбленными местами обитания драконов являются горные пещеры. По версии других оказывалось, что они живут в глубинах морей и океанов. Третьи утверждали, что родиной драконов были необитаемые морские острова. Однако и здесь прослеживалась явная закономерность. Шансы встретить дракона существенно возрастали, по мере приближения к жарким тропическим странам. Хотя некоторые северные страны и притязали на право быть драконообитаемыми, однако, их истории о драконах относились к весьма далекому прошлому.

Все легенды приписывали драконам необыкновенную силу, бесстрашие и великолепное зрение. Некоторые из авторов легенд полагали, что чудовища могут с помощью своего сверхъестественного обоняния различать драгоценные металлы, спрятанные глубоко под землей. По их мнению драконы были крайне неравнодушны к золоту и систематически пожирали назойливых кладоискателей, осмелившихся посягнуть на их богатства.

На четвертый день, считая с момента отъезда Енота, ближе к полудню, отчаявшись найти в энциклопедии что-нибудь действительно интересное, Александр вышел на улицу и отправился обедать в трактир.

Весна и приближающийся праздник необыкновенно оживляли город в обычные дни, казавшийся сонным и пустынным. Развешанные на деревьях флажки и гирлянды способствовали приподнятому настроению у прохожих, создавая атмосферу радостного напряжения. В глазах людей, предвкушавших разнообразные развлечения, появился особый блеск, несвойственный будням. Торговцы, рассчитывавшие на барыши от предпраздничных распродаж, прибыли в Синий город и старались занять наиболее выгодные места на рынках и площадях. В гостиницах и на постоялых дворах почти не осталось свободных мест, и цены на номера выросли втрое против прежнего.

Парламент города, видимо придавая празднику первостепенное значение, в срочном порядке финансировал работы по ремонту старых домов и мостовых в центральной части города. На улицах появились усиленные наряды стражников, которые впрочем были бессильны предпринять какие бы то ни было серьезные меры против мелких воришек, ловко срезавших кошельки с поясов потерявших бдительность граждан.

Вместе с коммерсантами город наводнили музыканты и циркачи. Кукольные театры и исполнители исторических трагедий по традиции расположились в большом парке, находящемся неподалеку от здания Парламента.

Там-то, рядом с этим парком Александр и заметил эту девушку. Как неподвижный маленький островок в потоке текущей толпы, она стояла на другой стороне улицы, прижавшись спиной к фасаду одного из свежевыкрашенных домов. Веселье, царящее на улицах, лишь подчеркивало ее одиночество. Лавируя в потоке людей, ловко избежав многочисленных его препятствий, Александр вынырнул невдалеке.

Девушка подняла на него глаза и испуганно улыбнулась. На ней было светло-серое платье, доходившее ей до щиколоток. На ногах изящные черные сандалии. Коротко остриженные льняные волосы челкой спадали на лоб. Время от времени она нервно прикасалась к ним кончиками пальцев. На вид ей было не больше семнадцати — восемнадцати лет.

— Прости, что нарушаю твое одиночество, — Обратился к ней Александр, — Мне показалось, что ты также как и я, чужая в этом городе. Может быть, если мы пообедаем где нибудь вместе, то найдем общие темы для разговора?

— Может быть, — сказала она и улыбнулась, уже чуть менее испуганно.

— Возможно, если мы отыщем в парке приятное место рядом с маленьким оркестриком и откупорим бутылку вина в честь праздника, этот город покажется нам не таким чужим?

— Возможно, — повторила она и, набравшись смелости, перехватила инициативу: —Ну что же мы стоим? Я по правде сказать, немного проголодалась.

Они направились в сады, купив по дороге две лепешки с мясом и бутылку белого вина. Найдя место на небольшой зеленой лужайке в стороне от публики, они уселись на траву и принялись за лепешки, запивая их вином, по очереди прикладываясь к горлышку бутылки. Александр чувствовал, что ее скованность и грусть исчезают с каждым выпитым глотком. Она улыбнулась, в ее глазах поселилось веселье и уже более не исчезало.

— Как ты узнал, что я одна в этом городе? — спросила она и посмотрела ему в глаза с неописуемо милым лукавством.

— Это было не сложно. — отвечал Александр, не отводя взгляда, но чувствуя, что разум его куда-то уплывает. — Ты была похожа на памятник, которые ставят над могилами павших на войне солдат.

— Перестань, — сказала она и засмеялась. — Мы приехали сюда на праздник с подругой. Вчера она нашла себе кавалера. Он привел с собой приятеля, но мне его озабоченный друг ни капельки не понравился. Такой взрослый толстоватый дядечка лет сорока, колечко с пальца забыл снять. Наверняка, дома жена и куча пухленьких детишек.

— Так вы приехали повеселиться?

— Ну, и это тоже, если получиться. Вообще-то, мы приехали сюда размножаться. — сказала она серьезно, но не сдержалась и снова прыснула от смеха, закрыв рот ладонью. — Есть у нас такой долг перед родиной.

Она вновь потянулась за бутылкой и сделала еще пару глотков. — К мясу полагается красное вино. Может быть в твоем городе это не так? Ты так странно произносишь некоторые слова. Откуда ты?

— Я приехал издалека, — сказал Александр, любуясь ею. Смесь детской застенчивости и наглости делала ее чертовски привлекательной. — Моя страна называется Македония и находится на Западном материке. И там девушкам больше нравиться белое вино.

— Как интересно! А я люблю красное, оно похоже на кровь. Я очень кровожадная. — сказала она и дурашливо зарычала. Потом вновь потянулась за бутылкой. Александр острожно отодвинул бутылку подальше, второй своей рукой накрыв ее ладонь. Она перестала улыбаться и спрятала руку за спину.

— Давай еще поговорим, ладно? — сказала она серьезно. И снова, ее настроение мгновенно изменилось, она улыбнулась и спросила, — Так ты Македонец?

— Македонянин, — поправил ее Александр. Вообще-то, на самом деле я дракон, но ты никому об этом не говори. Еще я царь и герой войны.

Она рассмеялась, — Ты очень милый. Ты знаешь об этом?

— Да, и я рад, что понравился тебе. А ты из племени Амазонок.

— Об этом было не трудно догадаться. Только Амазонки это не племя а народ. Вот Волочары — это племя. А мы культурные девочки. Любим музыку, танцы и шикарных кавалеров. — она улыбнулась, однако сарказм ее слов, придал этой улыбке изрядную долю иронии.

— Хочешь покататься на карусели? — спросил Александр, стараясь семенить тему. Ему не хотелось снова видеть печаль в ее зеленых глазах.

— Хорошо, — сказала она, — Я люблю ездить верхом на всяких разных лошадках. Вот смотри, — она быстро приподняла подол платья и снова опустила его на колени. — Кожаные панталончики с мягкой подкладкой. Без них далеко не ускачешь. Только не забудь бутылку. Мы обязательно допьем ее после.

Вечерело. Покатавшись на карусели, постреляв в тире из лука и побродив по дорожкам среди гуляющей публики, они направились к выходу из парка.

— Куда пойдем? — спросила она, — Нам нужно где нибудь допить эту бутылку. Ко мне в гостиницу не очень удобно.

— Ты сняла номер вместе с подругой?

— Номер, это слишком сильно сказано. Так, комнатушка. Там сейчас моя подруга с двумя кавалерами. Сам понимаешь, нам они не обрадуются. Вернее тебе.

— Понимаю, — сказал Александр, — Кстати, я до сих пор не знаю как тебя зовут.

— А я, как зовут тебя.

— Александр.

— Хорошее имя, А-ле-ксандр. — она произнесла его по слогам. — Приятно познакомиться, Александр, меня зовут Итра.

Ночь быстро опускалась на город. Они неторопливо брели по темнеющим улицам, и факельщики зажигали факелы на их пути. Они шли и разговаривали. Она опять стала грустной, словно какая-то тайная печаль мешала ей радоваться празднику весны и любви. Когда Александр спросил ее об этом, она посмотрела на него внимательно, как будто пыталась разглядеть на его губах усмешку. Но он был серьезен.

— Почему я не веселая? — переспросила она. — Это очень просто. Раз в два года нас посылают на случку в чужой город. Каждая Амазонка должна найти себе здорового, по возможности умственно полноценного самца, и трахать его в течении тридцати дней так, чтобы забеременеть. Потом возвратиться домой и девять месяцев ждать, кто там родиться. Если девочка, еще ничего. Просто заберут у тебя твоего ребенка и отдадут воспитываться в специальное место, где мы все воспитывались. Можно будет надеяться, что она хотя бы останется в живых. Ну, а если мальчик? Наши старухи говорят, что мальчиков усыновляют крестьянские семьи соседних с нами нормальных народов. Но ходят упорные слухи о том, что всех родившихся младенцев мужского пола задушив, топят в реке, так как это было в старые времена. Вот такие дела, Александр. Так что даже и не думай влюбиться в меня. Покувыркаемся с тобой с месяцок и разбежимся в разные стороны.

— Почему ты решила, что я в тебя непременно влюблюсь?

Итра посмотрела на него взглядом, в котором явно читалось сомнение в его умственных способностях. — В нас очень легко влюбиться. Свойство такое у нашей красоты, глупенький. Подумай сам, как иначе могли бы мы в прежние времена заставить мужиков приходить к нам на верную смерть. А кроме того, мы прекрасно чувствуем, когда кто-нибудь в нас влюбляется. И знаешь что, ты уже встал на эту скользкую дорожку. Видишь какая я хорошая девочка. Честно тебя предупредила. Будь осторожнее, держи свое сердце на замке. Любовь к нам еще никого не доводила до добра.

— Скажи, а что думает по поводу вашей такой жизни твоя подруга? — спросил Александр, стараясь поскорее сменить тему, чувствуя правоту ее слов, но не желая думать об этом сейчас.

— А что ей сделается. Она готова заниматься этим триста шестьдесят пять дней в году, лишь бы месячные не мешали. А на детей ей наплевать. Настоящая Амазонка. Мне до нее далеко. У нее уже был один ребенок, мальчик, так что она не в первый раз здесь старается.

— А ты в первый?

— Каждая из нас с шестнадцатилетнего возраста должна приносить потомство. Нас осталось не очень много. Поэтому все способные к деторождению Амазонки должны хотя бы раз в два года рожать. А поскольку вероятность рождения мальчика или девочки, примерно, равная — выходит не слишком большой прирост. Особенно если учитывать выкидыши и детскую смертность. К тому же некоторым бывает очень трудно подзалететь. Так что не волнуйся, я здесь уже была в прошлом году. Только в тот раз ничего не вышло.

— Понятно. — сказал Александр.

— Ничего тебе не понятно. — сказала она и отвернулась. Александр подумал, что она вот-вот заплачет. Но этого не случилось.

— Ладно, — сказала она после короткой паузы, — Извени. Ты тут ни при чем. И вообще, я хочу, что бы ты знал. Ты мне понравился. Если бы не так, я бы с тобой ни за что не пошла.

— Ничего, — после короткой паузы продолжила она, — Я еще в порядке, я молодая. А вот представь, что делать тем из нас кому уже за сорок. Наша красота не вечна. Знаешь, что тем кто постарше дают в дорогу определенную сумму денег. Если у них не получиться найти себе партнера, они могут купить любовь какого-нибудь молодого студентишки за деньги. По-моему, это еще хуже, чем проституция.

Они вошли в Библиотеку. Прошли по пустынным в этот час залам. Лунный свет, пробиваясь сквозь узкие окна, освещал им путь. Поднявшись по узкой каменной лестнице, они оказались в царстве Енота. Александр зажег свечи в подсвечнике на столе.

— Не думала, что ты живешь в Библиотеке. — сказала Итра обходя лабораторию, дотрагиваясь до колб и коробочек, честно пытаясь прочесть названия книг на полках. — Ты что, ученый?

— Вообще-то, это не моя квартира. Здесь живет мой друг. Он уступил мне одну из комнат.

— Ну тогда пошли, покажешь мне апартаменты.

Зайдя в его спальню, она уселась на кровать, открыла книжку о драконах, оставленную им на подушке, и принялась с интересом рассматривать многочисленные иллюстрации. — А ты чем занимаешься? Помогаешь своему другу?

— Я просто путешествую. Мне интересно наблюдать, как живут люди в других странах.

— Наверное, тебе было бы интересно побывать у нас в Амазонии. Такого маразма ты больше нигде не увидишь. Только к нам не всех пускают. А эта книжка, про драконов, так просто, или есть особый интерес? Ты ведь, конечно, шутил, когда сказал что ты дракон.

— И да и нет. — сказал Александр.

— Ладно, после расскажешь. — Она положила книгу на кровать и подошла к окну. Прислонилась лбом к стеклу.

— Какой большой город. Как много в нем домов и людей. Не то что наши скучные деревушки. Иногда я думаю о том, что было бы неплохо сбежать куда нибудь к чертовой матери.

— И правда, — сказал Александр, — Почему бы тебе не сделать этого?

Он сел на кровать рядом с окном и медленно провел пальцем по ее бедру. Она повернулась к нему. Он продолжал ласкать ее, поднимаясь все выше. Она стояла не двигаясь и не говоря ни слова, смотря ему прямо в глаза. Потом спросила:

— Нравится?

— Очень, — сказал Александр, — А тебе?

— Да. — ответила она и, опустив голову, стала смотреть, как он осторожно снимает с нее кожаные штанишки. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, когда его палец коснулся ее лобка и скользнул глубже. Потом наклонилась и принялась целовать его волосы и шею. — Ты мне, и правда, нравишься. — Прошептала она чуть слышно, — Давай разденемся совсем.

Александр открыл окно. Ночь была теплой, и звуки засыпающего города проникли в комнату вместе с дыханием легкого ветерка. Его невидимые волны наполняли помещение, колебали пламя свечей, гладили обнаженные тела любовников.

Они лежали рядом не двигаясь и его рука касалось ее плеча.

— Если ты так ненавидишь свою жизнь, почему бы тебе не попытаться ее изменить? В мире полно других мест.

— Ты прав, может быть, я так и сделаю. Но, как не крути, все равно выходит невесело. С одной стороны, одиночество без мужчины, без детей. Зато и никаких забот. С другой стороны, семейная жизнь тоже не праздник. Я слышала, что молодые мужья начинают пить и бьют своих жен. Когда жены старятся, они заводят молодых любовниц, а их супругам достается грязное белье, готовка и ревность.

— Да, такое случается, — сказал Александр, — Но бывает и по-другому.

— Знаешь, — сказала она и, перевернувшись на бок, стала поглаживать его живот подушечками пальцев. — Среди нас жила одна девушка. Я была еще маленькая, когда это случилось. Она влюбилась в одного офицера здесь, в городе, и сбежала с ним. Потом их трупы обнаружили в гостинице. Говорят, что оба были исколоты копьями. Городские разбойники не пользуются копьями, зато ими вооружены стражники. К чему бы это?

— Разве за любовь убивают?

— Не знаю, но этот случай врезался мне в память. В интернате нам сказали, что это была месть Богини Охотницы за то, что девушка бросила свой народ в трудное время. Я думаю, что ее убили не без ведома наших бабулек.

Александр тоже перевернулся на бок, обнял Итру и коснулся губами ее груди.

— Ты хочешь еще? — спросил он.

— Хочу, но у меня там все болит. Я могу сделать это рукой, если тебе невтерпеж.

— Ты же сказала, что уже не девственница.

— Нет, я сказала, что уже была в этом городе в прошлом году. Но тогда ничего не вышло. Кавалер попался унылый какой-то, было скучно и противно. Он не смог меня уломать, а я себя заставить. Когда я вернулась домой и не забеременела, они стали что то подозревать. Потом раздвинули мне ножки, и когда я оказалась девственницей, наказали — закрыли на месяц в комнате. Если и в этот раз я не залечу, то меня могут продать в рабство. Так что, ты уж постарайся.

— Скажи, вы до сих пор воюете со своими соседями? — спросил Александр.

— Бывает. Иногда нападают Волочары. Тогда приходиться нашим девочкам надевать железки, садиться на лошадей и тряхнуть стариной. Но мне не очень нравиться все это. Я хотела бы быть принцессой в каком нибудь спокойном маленьком княжестве. Или, на худой конец, жить в большом городе, делать кувшины и тарелки, расписывать их узорами. Знаешь, как здорово у меня это получается. Я прямо художественный талант. Так говорят у нас, но все равно продадут работорговцам, если не рожу им ребенка. А ты чем занимался в своей Македонии?

— Учился в школе. Потом пошел на войну. Потом решил посмотреть мир и приехал сюда.

— Ты воевал!? А по виду не скажешь. Ну, и как ты владеешь своим мечиком? — она осторожно дотронулась до него рукой. Кажется у меня уже все прошло. Может быть пофехтуем снова?

Они фехтовали и разговаривали до самого рассвета и уснули под утро обнявшись. Голубь усевшись на подоконник, заглянул в открытое окно, заметил их, и издав короткий гуль-гуль с шумом взлетел в бирюзовое небо.

Они проснулись после полудня отдохнувшие и очень голодные. В квартире было светло и тихо. По-видимому, Енот еще не вернулся.

— Как там у нас с денежками? — спросила Итра натягивая кожаные панталончики. — Ты не выглядишь миллионером. Однако, девушка хочет кушать. Что ты можешь ей предложить, Великий Дракон далекой Македонии?

— Я думаю, что на скромный обед денег хватит. Правда, говорят, что беременные женщины очень прожорливы.

— Ну, тогда, наверное, я уже беременная, потому что готова съесть лошадь вместе с ее всадником. Шучу, но, если ты в ближайшее время меня не накормишь, я подумаю о возможности закусить одним молоденьким героем войны.

Александр улыбнулся. — Тогда тебе снова придется бродить по городу в поисках подходящего здорового самца.

Они вышли на улицу и нашли неподалеку небольшой трактир. Трактир назывался «Плодородие и Чревоугодие», вероятно, на время праздника, сменив свое постоянное название на более подходящее ко времени. Заняв один из пустующих столиков, они заказали жареную рыбу с гарниром из вареного риса. Быстро расправившись с обедом, Александр заказал кофе.

— Мне нужно навестить свою подругу. — сказала Итра, отодвигая тарелку, с сиротливо лежащим на ее краешке рыбным скелетиком. — Пойду доложусь о своих успехах. Потом мы, наверное, сходим в баню. Жди меня вечером и не забудь наточить свой мечик. Мне понравилось наше ночное сражение.

Она ушла, а Александр возвратился в обсерваторию. В эти несколько оставшихся до ночи часов он пытался читать про драконов, но после нескольких слов его мозг переставал воспринимать смысл прочитанного. Мысли принимали совсем другое направление, и лишь глаза продолжали бездумно скользить по строчкам. Он спохватывался, переворачивал страницу, внезапно обнаруживая, что не запомнил ни слова. Бросив эти бесплодные попытки, он отложил книгу и улегся на кровать. Заложив руки за голову он принялся смотреть в потолок, по которому незаметно для глаз двигался солнечный луч. Постель хранила запах ее пота. Его мысли были целиком заняты Итрой.

Она вернулась раньше, чем обещала. Он услышал быстрые шаги на лестнице. Амазонка влетела в комнату запыхавшаяся и рассерженная.

— Ты представляешь, — сказала она садясь на кровать. — Эти скоты решили меня трахнуть, а моя подружка им помогала! Вот посмотри. — она продемонстрировала ему рукав своей рубашки. В том месте где он соединялся с жилеткой швы разошлись, образовав большую прореху.

— Я зашла в комнату, а там такой милый любовный треугольник. Все пьяные. А эта стерва говорит: «Вот полюбуйтесь к нам пожаловала девственница. А я обещала помочь ей стать женщиной. На ловца и зверь бежит. Налетай ребята!» Тот лысый, что был на ней, завопил: «Я первый!» И схватил меня за рукав. Я дала ему в пах коленом и пообещала подруге пообрывать у нее все волосы в одном месте, потом стулом разбила окно и выпрыгнула на улицу. Хорошо, что это был первый этаж.

Все это она произнесла быстро, в промежутках между фразами пытаясь успокоить дыхание. Ее глаза и щеки горели. И Александр вдруг представил ее на лошади, несущуюся по степи в конной атаке, орущую непристойности и размахивающую мечом над головой. От этих мыслей он почувствовал жар во всем теле. Однако обида требовала немедленного отмщения.

— У меня есть идея, как наказать твою подругу и ее дружков. Только я прошу тебя делать то, что я скажу и не пугаться, ты ведь смелая девушка. Думаю, что тебе это понравится. Пойдем.

— Что я должна делать? Что ты там задумал? — спросила она насторожившись, но все же пошла за ним в лабораторию.

Александр достал из шкафа бутылочку с препаратом Енота. — Вот смотри, это особая жидкость. Сейчас я разденусь…

— Потом разденешь меня, — перебила его на середине фразы Итра. — И мы будем трахаться, поливая друг друга жидкостью из этой бутылочки. А моей подружке будет обидно.

Александр рассмеялся. — Нет, мы это сделаем позже. А сейчас я разденусь один, выпью из этой бутылочки, и начну превращаться в дракона. Но ты не должна бояться…

— Да, — сказала она, — Конечно, в первый раз, что-ли. Ты превратишься в дракона, потом разденешь меня. Я выпью из этой бутылочки и тоже стану драконом. И мы будем трахаться здесь среди книг и колбочек. Дракон и дракониха.

— Ты можешь выслушать до конца? — стал терять терпение Александр.

— Извини, — сказала Итра — Я все еще слегка волнуюсь.

— Ничего, — сказал Александр, — Только больше не перебивай. Вопросы задашь после. — Я сниму одежду, чтобы она не порвалась и положу ее вот в эту сумку. Мой меч будет там же. Потом ты раскроешь окно (надеюсь оно достаточно большое), сядешь мне на спину, и мы нанесем визит твоей подруге. Только не забудь взять сумку. Потому что, когда действие препарата закончиться, мне будет трудно объяснить стражникам, почему я разгуливаю по городу голышом.

— Так ты не шутишь? Ты на самом деле превратишься в дракона?

— Нет, не шучу. Нравиться тебе такое приключение?

— Да, — сказала она, — Только как-то не верится. Я ведь знаю, что драконов давным-давно нет. А может быть никогда и не было.

— Сейчас ты убедишься, что ошибалась. Ты когда-нибудь скакала на лошади без седла? — спросил Александр, двигая тяжелый стол из центра комнаты поближе к шкафу.

— Амазонки не пользуются седлами.

— Ну вот и отлично. Только не забудь мою одежду. А теперь стань вон там, возле стола.

Веселье было в самом разгаре. Красавица Антуанетта, двадцатидвухлетняя амазонка из славного рода Тайнавов оседлала господина Дидона, суперинтенданта некой могущественной организации. Им было хорошо.

Завязывая знакомство с женщинами, Дидон (большой охотник до слабого пола) непременно подчеркивал, что его работа связана с безопасностью страны. Но на просьбы заинтригованных слушательниц рассказать об этом поподробнее, отделывался туманными намеками, ссылаясь на государственную тайну. Господин Динод в последние годы не упускал ни одной возможности повеселиться на Праздник Плодородия с присущей ему изобретательностью. Не пропускал он также и другие праздничные дни.

Приятель суперинтенданта Спанид сидел рядом с кроватью в потертом кресле и, потягивая вино из стакана, дожидался своей очереди. Ему тоже было хорошо. В отличие от господина Дидона, он был человеком семейным и развлекался подобным образом впервые. Несостоявшийся кавалер Итры не жалел о том, что поддался на уговоры суперинтенданта. Риск, быть разоблаченным женой, вполне оправдывался наслаждением, ожидавшим его в постели прекрасной амазонки.

Антуанетта была отличной наездницей, что делало ее общение с суперинтендантом особенно приятным. Совершая мощные но плавные движения тазом, имитирующие один из стилей верховой езды, она постанывала и время от времени бросала многообещающие взгляды на Спанида. Теплый ветерок, проникающий из разбитого окна, приятно освежал ее стройное тело, покрытое бронзовым загаром.

Внезапно выражение удовольствия на лице Антуанетты сменилось изумлением, быстро превратившемся в маску ужаса. Сидевший спиной к окну Спанид, заметив эту перемену, оглянулся и, поперхнувшись вином, закашлялся. Стакан упал на коврик возле кровати, и вино пролилось на толстую ткань, украсив красными пятнами и без того пестрый узор.

Спанид выскочил из кресла, запнулся за край ковра, рухнул на колени и попытался залезть под кровать. Однако его плотный задок застрял в отделявшем кровать от пола пространстве. Пытаясь выбраться обратно, он совершил ряд резких движений, издав при этом не совсем приличный звук.

Маневры упитанного семьянина вылились в серию толчков, подобных маленькому землетрясению. Антуанетта покачнулась и, не удержавшись в седле, стукнулась плечом о стенку. Этот удар вывел ее из состояния прострации, она закричала громко и нечленораздельно. От этого жуткого вопля господин Дидон, пребывавший на самом пороге райского блаженства, вздрогнул. Его рабочий инструмент мгновенно утратил твердость, превратившись в маленький мягкий хоботок.

Причиной столь странного поведения теплой компании явилось неожиданное появление на любовной сцене нового персонажа. Из темного проема окна на перепуганную троицу смотрел некто. Вряд ли такое появление можно было бы назвать чрезвычайным происшествием, если бы не некоторые сопутствующие ему моменты. Во первых, размер головы смотревшего по меньшей мере в четыре раза превышал размер головы обыкновенного человека. Во вторых, хотя это была голова молодого мужчины приятной и, я бы даже сказал, красивой наружности, однако выражение его лица было грозным. Огромные, под стать размеру головы, глаза смотрели на находившихся в комнате крайне неприветливо. В третьих, голова эта сидела не на обычном, пусть даже огромном человеческом туловище. Она находилась на конце длинной драконьей шеи.

Вслед за головой из темноты возникли две огромные лапы, которые вцепились в каменный подоконник. Однако того момента, когда чудовище полностью окажется в комнате сладкая троица дожидаться не стала. Не сговариваясь, каждый из них бросился к двери, по счастливой случайности оказавшейся незапертой. В спину убегающим раздался рык, напомнивший Антуанетте о львиной охоте, в которой она однажды принимала участие. Спанид представил свою жену, заставшую его в постели с чужой женщиной. Перед Динодом же, обезумевшим от ужаса, возник образ отца — пьяницы и драчуна, терроризировавшего жену и детей, и умершего от разрыва сердца в припадке пьяного бешенства.

Промчавшись по длинному гостиничному коридору, участники вечеринки сбежали по лестнице и ввалились в трактир, полный подвыпивших торговцев. Опрокинув по дороге несколько стульев, мимо остолбеневших посетителей они ворвались в теплую ночь и, пробежав около трех сотен метров, остановились. Первой опомнилась Антуанетта. Преодолев несколько большее расстояние, повалился на мостовую Дидон, не привыкший к подобным физическим нагрузкам. Бежавший последним Спанид прислонился к стене, прикрывая ладошкой причинное место. Как это ни странно, всем троим почти одновременно пришла в голову похожая мысль о том, что их разыграли шутники, просунув в окно куклу предназначавшуюся для праздничного шествия.

Они так запыхались, что не обратили внимания на большую черную тень, на мгновенье заслонившую луну. Впрочем, этого не заметил никто в городе. Ибо в больших городах люди смотрят на небо лишь в том случае, когда ожидается приближение дождя или снегопада.

— Давно так не веселилась! — крикнула Итра, наклоняясь к голове дракона. Свист ветра в перепончатых крыльях заглушил ее слова. Они неслись высоко над городом со скоростью выпущенной стрелы. Темные здания, кое-где пятна слабого света. Решив искупаться в реке, они покидали город в отличном настроении. Шутка удалась. Обида была отомщена с большими для врага потерями. Они промчались над городскими стенами и через несколько мгновений увидели впереди под собой широкую ленту реки. Как серебряный пояс Красавицы Ночи, небрежно брошенный на землю, она блестела в лунном свете, изгибаясь и исчезая за горизонтом.

Александр спешил. Он чувствовал, что ему все труднее управлять этим огромным телом. Действие препарата стремительно ослабевало. Он спикировал к воде, прилагая огромные усилия, чтобы еще хоть на несколько секунд удержать ускользающего дракона. Александр повернул голову к сидящей на его спине Амазонке. — Надеюсь, ты умеешь плавать! — крикнул он, но для ответа уже не оставалось времени. Они рухнули в воду, подняв тысячи сверкающих как сапфиры брызг.

Итра вынырнула первой. Через несколько секунд в двадцати метрах от нее показалась голова Александра. Превращение совершилось под водой — он снова был человеком. Итра подплыла ближе и увидела, что ее друг с трудом держится на плаву. Течение медленно сносило их вдоль берега, мимо черных деревьев, мимо пологих холмов, прочь от города.

— Что с тобой, ты ранен? — с тревогой спросила она, поддерживая его одной рукой.

— Нет, просто очень устал. Пребывание в теле дракона отнимает много сил. Давай потихоньку выплывать.

Неторопливо, время от времени останавливаясь и отдыхая лежа на спине, они добрались до берега. Песчаная отмель, небольшой пустынный пляж, пара лодок перевернутых вверх дном, ночующих на берегу.

— Ты не потеряла мою одежду? — спросил Александр вытягиваясь на траве, с наслаждением расслабляя уставшие члены.

— К сожалению, мой милый дракон, сумка утонула. — Ответила Итра, внимательно и подробно разглядывая его с ног до головы. — Все, кроме твоего меча, который я предусмотрительно повесила себе на пояс. Не могла же я одновременно тащить тебя и твою одежду.

— Ну что ж отдохнем, и поищем что нибудь на берегу.

Итра с трудом сняла мокрое платье и штанишки. — Ну вот и в баню сходила и вещички постирала. Пока не встанет солнце можем идти голышом. Если встретим грабителей, то взять с нас все равно будет нечего.

— Если бы я был грабителем, — сказал Александр, — То вряд ли бы прельстился одеждой. На мой взгляд то, что под ней, имеет гораздо большую ценность.

— Правда? — спросила она, ладонью коснувшись свой груди, — Тебе кажется, что они красивы? — Она провела рукой по животу, коснувшись волос на лобке. — Еще мокрые. Тебе нравиться мой животик, мягкий и теплый?

— Очень. Ты позволишь мне прилечь на эту мокрую подушечку?

— О, располагайся поудобнее — сказала она, — Видишь, я уже вся покрылась гусиной кожей. Обними меня покрепче. Постарайся согреть свою девушку. А когда моя одежда высохнет, я, так и быть, поделюсь ею с тобой. Отдам тебе панталончики. Все равно ни на конях, ни на драконах мне сегодня уже не скакать.

Александр рассмеялся, — Ну почему, не светит? Я не говорил тебе, что драконы очень быстро восстанавливают силы. Так что шанс есть.

Она приподнялась и легла на него сверху. — Мне очень хорошо с тобой. — сказала она, смотря ему в глаза. Ее голос был серьезен, а взгляд грустен.

Он поцеловал ее. — Ты обязательно должна возвращаться в свою Амазонию?

Она положила ладонь на его губы. — Молчи. Я даже не хочу об этом думать. Дни летят так быстро. Давай любить друг друга, пока у нас еще есть время.

Почти всю ночь они шли по петляющей среди холмов тропинке, пока она не вывела их на широкую дорогу. Вдали, возвышаясь над домами предместья, черным изломанным трафаретом на фоне светлеющего неба возвышались циклопические стены Синего города. Пройдя по пустынной улице, они приблизились к ним в тот момент, когда утренняя стража уже отпирала ворота. Перед воротами, ожидая этого момента, уже стояли несколько повозок, груженых овощами и зерном, предназначенными к продаже на рынке.

Стражники встали по обеим сторонам открывшегося прохода. В тот момент, когда Итра и Александр, смешавшись с кучкой крестьян проходили мимо, стражник зевнул, его взгляд упал на Александра. Зевок застрял на полдороге, но стражник ничего не сказал, лишь проводил странно одетого молодого человека взглядом, пока тот не скрылся из виду. Кожаные панталончики и подобие плаща из порванной рыбацкой сети, наброшенной на голое тело путника, помешали стражнику в полной мере насладиться уютной утренней зевотой. Немало попрошаек, нищих фокусников, предсказателей судьбы и тому подобных неудачников проходили в город через эти ворота в последние дни. Однако оригинальный наряд этого молодого шарлатана удивил даже этого, привыкшего к всевозможным странностям, пожилого стражника.

Некоторое время солдат предавался размышлениям о том, чем мог заниматься одетый подобным образом господин. Затем застрявшая в воротах телега отвлекла его внимание и заставила покинуть пост.

Уставшие после ночных приключений Александр и Итра довольно быстро добрались до здания Библиотеки. Солнце вставало над дальними холмами, окрашивая розовым цветом верхушки башен и самых высоких домов. С первыми его лучами Александр и Итра залезли под одеяло и уснули, обнявшись на узкой кровати. А через приоткрытое окно в комнату проникали звуки просыпающегося города. На его улицах начинался первый день Праздника Плодородия.

 

Глава 5

Книга Вопросов и Ответов

В этот же день, вечером состоялся большой карнавал. Тысячи людей в костюмах и масках заполнили улицы города. Большие куклы, изображавшие мифических героев, подзабытых богов и легендарных чудовищ, установленные на повозках, плыли над головами людей. Толпы гуляющих сливались в пеструю колонну и праздничным шествием проходили по главной улице. Шествие заканчивалось возле большого парка и веселой волной выплескивалось в его аллеи, люди заполняли поляны, на которых царствовали бродячие труппы циркачей и трагиков. Установленные на лужайках петарды время от времени взрывались с веселым треском, выстреливая в темное небо тысячи сверкающих искр.

Александр и Итра присоединились к карнавалу в самом его начале, и вместе с большинством гуляющей публики посетили эти сады веселья. Бродя от одного представления к другому, из одной аллеи в следующую, они вернулись домой лишь под утро.

На следующий день гуляния продолжились. Енот не возвращался. Итра больше не делала попыток навестить свою подругу и все свободное время проводила вместе с Александром. Он же, поглощенный своим романом и вовсе не вспоминал о своем приятеле.

На третий и последний день праздника Александр, проснувшись в полдень, услышал шорохи и постукивания, доносившиеся из кухни. Направившись туда он обнаружил Удивительного Енота. Тот, приборматывая что-то себе под нос, пытался поджарить глазунью из четырех яиц на ржавой сковородке. Давно нечищеная печь отчаянно дымила. Дым частью уходил в открытое настежь окно, частью скапливался в комнате. И то, что вначале Александр определил как бормотание, оказалось похаркиванием и посмаркиванием Енота, прочищавшего нос и горло от едкого газа. Голова его приятеля была обмотана грязноватой повязкой. Кровь пропитала ткань, выступив темно-бордовым пятном в области затылка. Из под повязки выбивались всклокоченные пучки волос. Когда на его возглас, Енот обернулся с шипящей сковородкой в руках, Александр заметил, что тот осунулся и похудел. Несмотря на радость, осветившую его лицо при виде Александра, улыбка Енота была тускловатой. Было нетрудно заметить, что ученый устал и едва держится на ногах.

Александр помог Еноту дожарить глазунью и, смотря как он ест, вкратце поведал приятелю о последних событиях, ибо посчитал неудобным скрывать от квартировладельца появление в его квартире нового жильца. Он лишь умолчал о шутке, учиненной им с подругой Итры и ее кавалерами, полагая что ученый не одобрит подобной несерьезности, а то и вовсе обидится.

— Конечно, пускай остается. Я и сам не раз приводил сюда женщин. Спроси, пожалуйста, есть ли у нее подруга? — Енот подмигнул Александру. Но было ясно, что намекая на возможность флирта, он скорее имел в виду некое неопределенное будущее, ибо сейчас явно нуждался в отдыхе и на приключения способен не был.

Проглотив яичницу, он попросил у Александра извинения за то, что не в состоянии сейчас говорить о чем бы то ни было и удалился в свою комнату.

— Надо выспаться и собраться с мыслями. От удара они куда-то разбежались. — сказал он со страдальческой улыбкой, ткнув пальцем в повязку и, отвергнув какую бы то ни было помощь, вышел, вяло махнув рукой.

Енот не показывался из своей спальни до следующего утра. Несколько раз за это время Александр подходил к его двери и прислушивался, волнуясь за своего друга. Как-то раз, во время одного из таких невинных подслушиваний он снова различил за дверью невнятные шорохи и покашливание.

Утром, прежде чем отправиться в город, Александр вновь подошел к двери и на этот раз постучал. Енот уже проснулся и отворил дверь довольно быстро. Выглядел он намного лучше чем накануне. Голова была по прежнему обмотана повязкой. Но бинты были чистыми и крови на них не было заметно. Зато его комната напоминала больничную палату после того, как в энергичных но тщетных попытках спасти больного, врач терпит неудачу, и пациент переселяется в морг. На полу валялись грязные бинты и склянки из-под лекарств, кровать была не застелена. В давно не проветривавшейся комнате стоял запах лекарственных трав.

— Извини, что не могу впустить тебя в комнату. Там потрясающий бардак, а я весьма чувствителен к подобным вещам. — сказал Енот. Его голос звучал гораздо бодрее чем накануне.

— Как ты себя чувствуешь? — вежливо осведомился Александр. Отметив про себя, что беспорядок, постоянно присутствовавший в лаборатории, никогда Еноту не мешал. — Мы с Итрой отправляемся в город. Вернемся к полудню и принесем что-нибудь к обеду. Тебе ничего не нужно?

— Нет, спасибо. Но еда и вино не помешают. Как прошла ночь? — он весело подмигнул Александру.

— Замечательно, — ответил тот. — Ты еще не передумал насчет подруги?

— Ни в коем случае. А что, у твоей прекрасной девушки есть здесь незанятая подруга?

— Есть, кажется. Попробую поговорить с Итрой, но ничего обещать не могу. Однако откуда ты знаешь, что она прекрасна?

— Во-первых, — загнул палец Енот, — Некрасивых Амазонок не бывает. Во вторых, я еще раз в этом убедился, когда, пробираясь ночью в ванную комнату, заметил твою подругу, которая как раз выходила оттуда. Впрочем, к чему врать. На самом деле, я просто заглянул в вашу комнату, когда вы спали. Надо признать — вы на редкость красивая пара.

— Я не стану рассказывать об этом Итре, возможно, ей это не понравиться. — сказал Александр, подходя к двери.

И не надо. Хотя некоторые женщины с радостью попадают в подобные пикантные ситуации. Возвращайтесь скорее. — сказал Енот, — Я хочу поговорить с тобой об одном предприятии.

В этот же день, после того как они отобедали, состоялся этот разговор. Итра ушла в гостиницу мириться с подругой и передать ей приглашение Удивительного Енота. А сам ученый вместе с Александром заперся в лаборатории.

— Итак, Александр, — сказал Енот усаживаясь в свое любимое кресло. — Как тебе нравиться в нашем городе? Какие впечатления от карнавала?

— Замечательно, — сказал Александр, подвигая себе стул. — Об этом можно было только мечтать.

— Отлично, — сказал Енот. — А как у тебя с деньгами?

— Боюсь, что средства, привезенные мной из Македонии, заканчиваются и мне придется очень скоро возвратиться домой.

— Ну зачем же возвращаться? Разве ты не думал о возможности подзаработать?

— Думал, — сказал Александр, — Но в каком качестве я могу здесь выступить? Я знаю лекарственные травы, но любой практикующий врач гораздо опытнее меня. Я умею сражаться, но в армию мне больше не хочется, ведь это означает конец путешествиям. К тому же, на сколько я знаю, в Синем Городе не существует армии. А ходить по улицам и наблюдать за порядком, это скучная, утомительная и низкооплачиваемая работа.

— Ну зачем же ходить по улицам? — сказал Енот, — Я не обманул тебя Александр, сказав что мои отлучки связаны с редкими книгами. Однако подробности моей работы не могут служить предметом для частных бесед. Надеюсь, ты простишь меня. Как человек, служивший в армии, ты должен понимать, что сохранение тайны зачастую вещь необходимая, и я бы даже сказал критичная. Но я поговорил о тебе кое с кем и теперь хочу предложить тебе работу. Но для начала я должен кое-что объяснить.

— Я весь внимание, — сказал Александр, которого весьма заинтересовало подобное вступление.

— Я уже рассказывал тебе о том, что наш город не имеет собственной армии. Конечно такое положение неестественно и вызывает серьезные опасения. На бумаге все выходит гладко. Мол будем решать все конфликты мирным путем. Ну, а если твой враг не хочет этого. Что если ему пришло на ум разграбить твою страну и продать жителей в рабство.

В нашем мире островки цивилизованных стран, почти всегда живут в окружении варварских, диких племен. Нашими соседями являются множество мелких государств. На северо-востоке, в горах прозябают Волочары. На востоке селения Амазонок. На севере племена диких горцев. Эти народы по причине своей малочисленности не угрожают безопасности Синего Города. Они различны по своему происхождению и образу жизни, и не питают друг к другу особой симпатии. Поэтому они не способны к объединению, во всяком случае, в ближайшее обозримое время. Зато все они так или иначе ведут свои дела с нами. И это хорошо.

Но на юге и юго-востоке нас окружают многочисленные варварские племена Иданов. Пока они оставались раздробленными на родовые кланы, все было замечательно. Однако в последние годы, среди этих племен заметно активизировались центростремительные силы. За несколько сотен лет, с тех пор как их предки пришли на равнину, они, соприкоснувшись с цивилизацией Синего Города, приобрели многие наши знания и привычки. Они построили города. Это больше не дикие кочевники, странствующие по степи со своими стадами в поисках новых пастбищ. Это молодой и энергичный народ, который, приходиться признать, гораздо предприимчивее моих сограждан. Возможно, в недалеком будущем он сменит нас на исторической сцене и станет играть ведущую роль на нашем континенте. Но пока до этого не дошло, и я надеюсь, что при моей жизни не дойдет.

Ты уже знаешь, что вместо армии мы создали Министерство Обороны. Но это ведомство не единственное, которое занимается безопасностью Синего Города. Существуют некая независимая от него структура, в задачи которой входят разведка, контрразведка и множество связанных с безопасностью страны вопросов. В сущности именно эта структура, мы называем ее просто «Организация» пытается поддержать существующее в нашем регионе статус-кво. Именно ей мы обязаны тем, что южные города до сих пор не объединились в одно большое и сильное государство. Применяемый нашими политиками принцип, разделяй и властвуй, помогает нам сдерживать их усиливающуюся государственность. Но это становиться делать все труднее. На помощь политикам приходим мы. Незаметные, но очень эффективные наши действия предотвратили не одну подобную угрозу за последние восемьдесят лет.

Кроме того, наш город представляет собой уникальное хранилище всевозможных знаний, большая часть из которых находиться в этой Библиотеке. Нашими учеными совершено огромное количество открытий и изобретений. Часть из них может использоваться для военных целей. Организация так же является центром по борьбе с экономическим шпионажем. Ибо последствия утечки достижений научного прогресса могут быть для нас поистине катастрофическими. Это будет означать потерю технического превосходства над возможным противником. Поверь мне, Александр, нам есть что терять.

Мы древнее государство, наша цивилизация клонится к закату. Только научное и техническое преимущество перед соседями позволяет нам спокойно доживать свой век. Исчезнет оно, и через пять лет нас разорвут на кусочки. А мы этого естественно не хотим.

— Значит, уважаемый Енот, ты являешься агентом этой Организации?

— Да. Но не думай, что я обманул тебя, когда рассказывал о своих научных занятиях. Даже занимаясь подобного рода деятельностью, я по прежнему остаюсь ученым.

Однажды, в молодости я оказался замешанным в одну нехорошую историю. Неважно в какую, скажу лишь, что это вышло случайно. Тогда я впервые столкнулся с Организацией. Они быстро выяснили, что я оказался в подобных обстоятельствах исключительно по причине моей неискушенности. Однако их заинтересовали некоторые из моих научных методов. Мне предложили работу. Я согласился. Я сделал это не из-за денег или из страха, а по твердому моему убеждению, что мой вклад в общее дело поможет сохранить мир в нашей стране.

Сейчас я уполномочен сделать и тебе подобное предложение. Но ответ ты должен мне дать сегодня же. Ибо это дело срочное, требующее немедленного вмешательства.

— А вдруг, я и есть один из шпионов, посланных к вам с целью получения научной информации? — спросил Александр с улыбкой.

Енот улыбнулся в ответ. — Когда мы встретились в Библиотеке, я сразу же обратил на тебя внимание. Признаюсь, что первой моей мыслью, была именно эта.

— Значит, предложение переехать к тебе из гостиницы было вызвано твоим желанием за мной понаблюдать. Без сомнения, это очень удобно, когда человек, за которым ты следишь, живет в твоей квартире.

— Да, но я прошу тебя, не обижайся. Ты должен меня понять. К тому же, проведя с тобой определенное время и узнав тебя лучше, я проникся к тебе искренней симпатией. Ты удивительный человек, Александр. Мне приятно считать себя твоим другом.

— Спасибо, — сказал Александр, — Я рад, что твои подозрения не подтвердились твоими наблюдениями.

— О, — сказал Енот, — Поначалу я был уверен, что ты шпион. Но после случая с Волочарами, я стал сомневаться. Если бы ты был опытным агентом, то не стал бы раскрывать свои замечательные способности перед первым же встреченным тобою чудаком. Я, на твоем месте, попытался бы избежать боя. Кроме того, на следующий день после твоего первого посещения библиотеки (мы тогда еще не были знакомы) я поручил одному надежному человеку навести о тебе справки. Правда, для этого ему пришлось отправиться в Македонию.

Взгляд Александра стал напряженным, что не ускользнуло от внимания Енота.

— Недавно он вернулся. Несмотря на то, что я в это время был занят другими делами, у меня все же нашлось время с ним встретиться. Эта встреча рассеяла остатки моих подозрений. Я не помню ни одного случая в истории, чтобы царь сам становился шпионом и отправлялся в чужие земли собирать информацию о возможном противнике. Это выглядит слишком неправдоподобно.

Уже зная тебя немного, я бы скорее предположил, что исключительная жажда приключений заставила Царя Александра отказаться от трона и пуститься в путешествие. И я преклоняюсь перед подобным поступком. Я считаю это мудрым решением. Ведь для того, чтобы утолить жажду знаний, не обязательно собирать огромную армию и завоевывать государства. Гораздо менее хлопотно и более безопасно просто отправиться туда в качестве путешественника, как это сделал ты. Странно, что до сих пор никому из сильных мира сего не пришла в голову подобная идея.

— Теперь мое путешествие сильно осложниться.

— Ни в коем случае! Об этом знаю только я и еще двое людей из нашей Организации. Один из них высокопоставленный генерал и мой непосредственный начальник. Второй, тот человек, которого я посылал в Македонию. Никто из них не выйдет на улицу и не станет показывать на тебя пальцем, сообщая всем желающим, что ты Македонский Царь.

— Скажи, каким образом вы узнали, что я и есть тот самый Александр.

— О, это было несложно. Я ведь неплохо рисую. Мой человек показал твой портрет нескольким людям, близким ко двору в Саррасе. Они тебя узнали.

— В чем заключается та работа, которую ты мне предлагаешь? Видимо, теперь у меня не остается выбора.

— Ну почему же? Ты можешь отказаться и вернуться в Македонию. Однако, как ты знаешь, путь туда неблизкий. Моему человеку понадобилось около месяца, чтобы добраться туда и вернуться назад. И это при том, что в на каждой подставе его ждала свежая, отдохнувшая лошадь.

— Думаю, мне будет интересно услышать твое предложение.

— Итак, — сказал Енот, — Это темная история. До сих пор мне известно не все. Но предположительно речь идет о деле государственной важности. Я расскажу тебе все, что об этом знаю.

Некий человек, назовем его Кроном, получил в наследство дом. Не слишком большой и изрядно запущенный. Постепенно, приводя его в порядок, Крон в один прекрасный момент добрался до библиотеки. Обнаружив в ней некоторое количество книг, сам, небольшой знаток литературы, он обратился к букинисту, с тем чтобы тот произвел примерную оценку их стоимости. Молодой человек собирался распродать часть имущества прежнего хозяина, и потратить вырученные деньги на покрытие закладных, доставшихся ему в наследство вместе с домом.

Приглашенный им букинист осмотрел книги, находившиеся в библиотеке и сразу же предложил Крону сделку. За довольно-таки приличную сумму он предложил купить все оптом. Тогда хозяин дома, не доверяя оценщику и потому боясь продешевить, обратился к другому продавцу книг. Повторилась предыдущая история, только теперь сумма, предложенная новым оценщиком, увеличилась вдвое. Получив отказ как и предыдущий, букинист огорчился и собрался уходить. Тогда случайно, молодой человек заметил, что тот что-то прячет под своим плащом. Крон бросился в библиотеку и, поскольку книг было немного, обнаружил пропажу одного древнего тома. Догнав букиниста на улице, он принялся обличать того в краже, разгорелась ссора. В нее вмешались прохожие, потом подоспела стража. Невзирая на возмущение букиниста, его обыскали и обнаружили под плащом древнюю книгу. Она находилась в специальном внутреннем кармане и прекрасно там помещалась.

Обоих доставили в местное отделение Министерства и допросили. Затем молодому человеку вернули его имущество, а торговца книгами приговорили к десяти палочным ударам за мелкую кражу. В этой истории не было бы ничего необычного, если бы не последующие события, напрямую с ней связанные.

После этого случая Крон решил не продавать библиотеку до тех пор, пока не узнает реальную стоимость книг. Но вскоре он начал замечать, что кто-то постоянно следит за его домом. Иногда это был один человек, иногда другой, но спутать топтунов с обыкновенными зеваками было трудно. Тогда через одного своего приятеля он обратился к нам. Организация поначалу не особенно заинтересовалась этим делом. Но все же решено было выяснить, что представляет из себя эта книга. И тогда я направился в тот город, где жил этот молодой человек.

Трикум — это небольшой городок из тех, что расположены на границах нашей республики. Ему не более двухсот лет. Он возник на месте бывшей пограничной крепости, защищавшей ведущую в столицу торговую дорогу.

Прибыв на место, я прямиком направился в дом Крона, желая поскорее покончить с делом и поспеть домой к началу праздника. Но сколько я не стучал в двери, сколько не заглядывал в окна, мне так ни кто и не открыл. Тогда я обратился в отделение Министерства и объявил им свои полномочия. Каково же было мое удивление, когда дежурный офицер сообщил мне, что за день до этого молодой человек свел счеты с жизнью, повесившись на крюке в подвале своего дома.

Оправившись от изумления, я поинтересовался у офицера откуда ему известно, что это было самоубийство. На что офицер смутился и сказал, что мол не он занимается этим делом, и, вообще, с чего это вдруг Организация заинтересовалась подобным незначительным происшествием. Однако, после того как я объяснил ему, что подобных нерадивых офицеров ждет карьера надсмотрщика за рабами на рисовых полях, он поубавил гонор и показал мне записи, хранящиеся в особом журнале, касающиеся воровства книги и самоубийства ее хозяина.

К счастью, протокол о краже был составлен подробно и включал в себя описание книги и ее название. Тут я обратил внимание на одну любопытную деталь. Название книги было написано не знакомыми мне буквами чужого алфавита. Особым везением было то, что офицер, внесший эту запись в протокол, не поленился и старательно скопировал с обложки фолианта эти странные значки.

Как известно, большинство народов населяющих, три обитаемых материка, говорят на Общем языке, который лишь незначительно отличается в различных странах по произношению и наличию в нем местных диалектов. Лишь некоторые народы обладают своим собственным языком и письменностью. Однако это редкость, и, по всей вероятности, указывает на их особое происхождение. Одним из этих народов являются Грибоголовые. Другим — Народ Горы. Волочары когда-то тоже имели свой язык. Впрочем, он был на редкость примитивен, и они давно перестали им пользоваться. Я удивлюсь, если они вообще его помнят.

Но вернемся к книге. Взяв с собой двух стражников, я наведался в дом покончившего с жизнью молодого человека. После тщательного обыска я вынужден был констатировать, что таинственная книга исчезла. Предположив что она похищена, я немедленно приказал одному из сопровождавших меня стражников заняться опросом соседей. Версия, что похищение книги напрямую связанно со смертью Крона, показалась мне наиболее убедительной. Складывалось впечатление, что хозяин книги был убит похитителем или похитителями, лишь придавшими его смерти видимость самоубийства.

— Но этот человек мог лишить себя жизни сам, — сказал Александр, — А книгу спрятать в надежном тайнике, или даже отдать на хранение родственникам.

— Маловероятно, хотя, пока нам не были известны все обстоятельства, такая возможность сохранялась. Поэтому вместе со вторым стражником я поспешил в дом к родственникам самоубийцы. После долгих препирательств, я убедил их позволить мне осмотреть тело, уже омытое и приготовленное к погребению. На шее молодого человека выделялся багровый след от веревки. Продолжая осмотр, я обнаружил на затылке под волосами большую, размером с куриное яйцо, шишку. На нескольких пальцах как левой так и правой руки ногти были обломаны. Это укрепило мои подозрения относительно насильственного характера его смерти.

Все могло выглядеть следующим образом: подкравшийся сзади убийца оглушил жертву сильным ударом по голове, потом отнес бесчувственное тело в подвал. Когда петля затянулась на его шее, Крон очнулся, и принялся хвататься за веревку в судорожных попытках ослабить петлю и освободиться. Разумеется, ему это не удалось.

Между тем опрос соседей принес неплохие результаты. Одна бабуся, живущая неподалеку и, за неимением лучшего занятия проводящая почти весь день у окна, рассказала следующее:

Вечером накануне того дня, когда хозяин книги был найден мертвым, она заметила высокого человека входившего в дом убитого. Несмотря на жару посетитель был закутан в теплый шерстяной плащ. Наблюдательная старушка сказала также, что приходивший к молодому человеку, по-видимому, был настоящим атлетом. По ее словам, она знала толк в атлетах, так как в молодости взяла грех на душу, тайком от мужа встречаясь с одним циркачом. Тот выступал на публике поднимая разные тяжелые предметы. Так вот, старушка клянется, что приходивший к Крону был еще похлеще ее любовника и, будь ей годков этак на сорок меньше, она бы не ударила в грязь лицом.

Стражник было усомнился насчет атлета, ибо по ее же рассказу выходило, что посетитель был закутан в шерстяной плащ, скрывавший его тело. Но старушка посмотрела на стражника таким презрительным взглядом, что, по его словам, он счел за лучшее побыстрее с ней распрощаться и отправился разыскивать меня. Я немедленно отдал приказ солдатам, охранявшим ворота, и патрулям задерживать всех людей, похожих по описанию на подозреваемого.

Вечером в гостиницу, где я снял комнату для ночлега, пришел один из офицеров, командующий отрядом стражи у городских ворот. Он рассказал, что утром того дня, когда был найден труп, с первыми лучами солнца город покинул человек очень похожий на объявленного в розыск атлета. Он путешествовал пешком и выглядел настоящим гигантом. Как только открылись ворота, он ушел по дороге, ведущей в Синий Город.

Я был уверен, что иду по правильному следу. Поэтому, как только взошло солнце, я пустился в обратный путь на свежей лошади, рассчитывая обогнать похитителя книги и, приехав в Синий Город первым, задержать его для допроса и обыска.

Часто сменяя лошадей, я проделал путь за два с небольшим дня. Прибыв в столицу, взяв троих подчиненных мне агентов, я устроил засаду недалеко от въезда в город. Я заранее предупредил стражников у ворот, чтобы они были внимательны и подали нам знак, когда появиться наш подозреваемый.

Мы устроились в небольшой гостинице. Из окон нашей комнаты хорошо просматривалась площадь рядом с воротами. Ждать нам пришлось два дня. На третий день, вскоре после полудня, мы увидели этого человека. Узнать его не составляло большого труда, ибо он, действительно, был великаном. На нем был дорожный плащ из темно-серой шерсти, из-под которого, почти доставая до земли, виднелись ножны длинного меча. Он нес большую кожаную сумку, перекинув ее через плечо.

Я уверяю тебя, Александр, что агенты, находившиеся рядом со мной, были людьми проверенными. Многие приходят на службу в Организацию из Министерства Обороны, есть у нас и такие, кто прежде разбойничал на дорогах. Кроме того, весь состав наших оперативных агентов проходит специальную подготовку. Эти люди выносливы и физически сильны. Они обучены владению самым разнообразным оружием и знают приемы рукопашного боя. Но в тот момент, когда в безлюдном переулке мы преградили дорогу этому гиганту, они показались мне молодыми щенками, окружившими матерого медведя.

Еще до того, как были произнесены слова, которые полагается говорить при аресте, тот человек понял, что попал в засаду. Двоих, которые отрезали ему путь назад, он раскидал как котят, даже не обнажив меча. От полученных ударов, один из агентов умер на месте, другой же, скорее всего, на всю жизнь останется прикованным к постели идиотом.

Мой напарник выхватил свой клинок и бросился на убийцу, но не выдержал даже первого его натиска. Они ударили одновременно, но несмотря на то, что удар пришелся по мечу, рука агента сломалась как сухая ветка, и меч великана разрубил его тело от плеча до пояса. Он умер мгновенно.

Тогда видя, что остался один, а мой противник намного превосходит меня силой, я, дабы избежать смерти, применил свое искусство. В моих руках оказалось маленькое синее солнце, которое ослепило гиганта на время и спасло мне жизнь. Я зажмурился и бросил в него сияющий шар. Шар, ударившись о грудь великана, взорвался бесшумно, но вспышка его была очень яркой. Воспользовавшись его временной слепотой, я бросился бежать. Свернув в переулок, который оказался длинной лестницей, ведущей вниз, я поскользнулся и, ударившись головой о камень, потерял сознание. Повидимому, мой противник не заметил в какую сторону я сбежал, иначе, возможно, тот день стал бы последним в моей жизни.

Очнувшись через некоторое время, я позвал на помощь, так как был слишком слаб, и не мог передвигаться самостоятельно. Голова кружилась, меня подташнивало, словом, налицо были все признаки сотрясения мозга. Пришедший на помощь патруль отнес меня в гостиницу. Оттуда я смог послать записку генералу о том, что операция провалена.

Тебя не утомил мой слишком подробный рассказ? — спросил Енот Александра.

— Нет, — ответил тот, — Все это черезвычайно любопытно.

— Я хотел подробно обрисовать ситуацию, это поможет, если ты согласишься мне помочь.

— Скажи, — спросил Александр, — Почему ты не применил более действенную магию? Ведь с ее помощью можно обезвредить, ранить и даже убить своего противника.

— Ах, — сказал Енот, — До того ли мне было! Я сделал первое, что пришло в голову. К тому же любой сложный фокус требует времени на подготовку. А его-то как раз у меня и не было.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе справиться с этим похитителем книг?

— Да, и я бы хотел заполучить этого человека живым, если возможно, а это сильно усложняет задачу.

— Не слишком ли это простая работа для царя?

— А кто говорит о царе? Синий Город уже много лет не удостаивался посещения царственных особ. Ты замечательный воин, и, надеюсь, сможешь справиться с этой горой мускулов. К тому же, если книга на самом деле содержит ценные сведения, я обещаю — тебе заплатят по царски.

— Но ведь похититель исчез. Как мы сможем отыскать его?

— Об этом не волнуйся, — сказал Енот. — Теперь каждый стражник в городе знает его приметы. С такой внешностью ему не скрыться.

— Хорошо, — сказал Александр, — Я согласен. Думаю мне вскоре понадобятся деньги.

Вечером вернулась Итра и привела с собой Антуанетту. Подруги помирились. Причем Антуанетта чувствовала себя виноватой, так как ничего не знала от том, кто был тем драконом, до смерти напугавшим ее в предпраздничную ночь. А поскольку смущенные Динод и Спанид больше у нее не появлялись, она без колебании приняла предложение Енота. Ей чрезвычайно польстило то обстоятельство, что такой ученый человек заинтересовался ее любвеобильной, но скромной персоной. К тому же в ситуации, когда на развлечения давался лишь месяц в году, каждый упущенный день был слишком дорог.

Был устроен ужин на четверых, причем Енот настоял на том, что готовить праздничные блюда будет он. Пока Александр ходил за продуктами, Енот с помощью девушек привел в порядок кухню. Получив в свое распоряжение мясо, рыбу, зелень и приправы, он отослал всю компанию в лабораторию и, попросив Александра занять подруг, принялся колдовать у плиты.

Вероятно, он и в самом деле применил кое-какие свои магические познания, так как справился с готовкой быстро, а блюда которые подавались на стол были чрезвычайно вкусными. По-видимому Енот был очарован обеими амазонками, но понимая ситуацию, уделял больше внимания Антуанетте, изо всех сил стараясь ей понравиться, в чем и преуспел. Его обаяние и умение вести беседу с успехом заменяли отсутствие привлекательной внешности. В какой-то момент Александр и Итра оказались за столом одни.

За окном слышался шум гуляющей толпы. На небольшой площади перед зданием Библиотеки пристроился дуэт музыкантов. Скрипка вела основную тему, флейта солировала. Их музыка была чуть грустной. Люди проходили мимо, некоторые останавливались и слушали недолго, потом кидали на землю монеты и отправлялись дальше.

— Потанцуем? — предложил Александр.

Они обнялись и медленно закружились по комнате. У этой песни не было слов, но в пронзительно-грустном соло флейты звучал мотив разлуки и одиночества так явно, что Итра заплакала. Тогда Александр остановил танец и обнял ее.

— Нам уже недолго целоваться. — сказала Итра, немного успокоившись и перестав всхлипывать.

— Если бы я предложил тебе уехать отсюда со мной? — спросил Александр, гладя ее плечи.

— Ты это серьезно?

— Вполне.

— Но нас могут найти и убить, как случилось с той амазонкой, о которой я тебе рассказывала. — Она взглянула на Александра. И не смотря на сомнение, звучавшее в голосе, он увидел как в ее грустных глазах зажегся огонек надежды.

— Мы уедем туда, где нас не сможет найти никто. Там теплое море. Там на берегу растут пальмы, а в горах стоит удивительный город. Там обитают драконы. Там моя родина. Ты родишь мне детей, и никто не посмеет их у тебя отнять.

— Разве в Македонии растут пальмы и живут драконы?

— Нет. Я говорю не о Македонии, а о своей настоящей родине. Однако, существует одна небольшая проблема: Это место еще нужно найти. И я вскоре собираюсь этим заняться.

Итра улыбнулась, — Можно мне подумать, или нужно решать немедленно?

— Немедленно. — сказал Александр принимая ее игру.

— Хочется поторговаться, — сказала Итра, гладя его по спине, медленно спускаясь ниже. — Я помню, как в первую нашу встречу, ты сказал, что ты дракон, герой войны и царь. Два первых оказались правдой. Как там насчет третьего?

— Это тоже правда, но должно оставаться в секрете. Можешь как-нибудь спросить об этом Удивительного Енота, он подтвердит.

— Правда? — сказала она, опускаясь перед ним на колени.

— Твое решение? — спросил Александр, гладя ее по волосам.

— Сейчас ты это узнаешь, — сказала Итра, и Александр почувствовал, что его нежно раздевают.

Небо над городом было еще темным, и мириады звезд сверкали в полную свою силу. Но почти неуловимое ощущение приближающегося рассвета уже чувствовалось в природе. Скоро созвездия померкнут и солнце сотрет их с небосвода, как влажная тряпка стирает слой пыли на поверхности стекла.

Люди не слышат возмущенный писк звезд, когда светлая полоса рассвета обрывает их ночной праздник. Их голоса похожи на покалывание кожи, когда человек согревается в тепле у камина, возвратившись с прогулки по зимнему лесу. И даже звездочетам неведомо то, о чем бесшумно кричат утренние звезды.

— Какая милая девушка эта Антуанетта. Жаль, что именно в эту ночь у нас срочное дело. — сказал Енот.

Они быстро шли по опустевшим улицам Синего Города. Большинство участвовавшей в гуляньях публики уже разошлось по домам. Лишь припозднившиеся парочки и одинокие забулдыги встречались им на пути. Конфетные обертки, разноцветные бумажные ленты, обрывки мишуры с карнавальных костюмов, конфетти и остатки хлопушек устилали мостовые. Праздник закончился. Над Синим Городом вставал обычный будничный день.

Енота и Александра сопровождал человек, принесший ночью известие о том, что убийца обнаружен. Пятнадцать опытных агентов заняли свои места возле гостиницы, в которой тот скрывался, перекрыв все возможные пути к бегству.

Через двадцать минут быстрой ходьбы они оказались на месте. Прислонясь к стене дома, какой-то пьяница бормотал себе под нос популярную песенку, путая слова и перевирая мотив. Когда они приблизились, он отлепился от стены и нетвердой походкой подошел к Еноту.

— Все спокойно, — совершенно трезвым голосом доложил забулдыга. — В его комнате до сих пор горит свет. В гостиницу никто не входил.

— Хорошо, — сказал Енот, — Можно, пожалуй, начинать. Ваши люди готовы?

— Да, — сказал агент, притворявшийся пьяным.

— Тогда разрешите вам представить. Это Александр — отличный боец. Он поможет нам в операции.

— Мои люди не нуждаются в помощи, — сказал агент и неприязненно взглянул на Александра.

— Считайте, что это приказ, — сказал Енот жестко.

— Я пойду один, — сказал Александр. — Комнаты там, наверное, небольшие, несколько человек лишь будут мешать друг другу.

— Енот внимательно посмотрел на Александра. — Не переоцениваешь ли ты свои силы?

— Я сделаю свою работу один. Оставайтесь на местах. Возможно, вы услышите шум, но и в этом случае не входите. Я справлюсь сам.

— Оба стоявших рядом агента с удивлением посмотрели на Александра. Тот, кто привел их к гостинице, обращаясь к Еноту с вызовом сказал. — Этот громила расправился с тремя нашими людьми, словно они были зелеными юнцами. Он опытный убийца и обладает исключительной физической силой. Неужели ты думаешь, что этот молокосос справится с ним один на один.

— Как-то не так давно один мой случайный знакомый тоже назвал меня молокососом. Прошу тебя, Удивительный Енот, пока я буду в гостинице, расскажи своему человеку, чем закончилась для того знакомого наша непредвиденная встреча. Возможно, этот рассказ сделает ожидание не столь тягостным для твоих людей.

— Иди, — сказал Енот, мы будем ждать тебя снаружи.

Когда за Александром закрылась дверь гостиницы, взоры всех присутствующих переместились на окно комнаты на втором этаже, где до сих пор горела свеча.

— Тебе не стоило сердить его, — сказал Енот, обращаясь к их ночному проводнику. — Когда я вспоминаю тот случай, то думаю, что этот человек лучший боец из тех, что мне доводилось видеть в своей жизни. Ему понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы убить двоих и обезоружить еще четверых нападавших. Он спас мне жизнь. Я не завидую тому, кто встанет у него на пути. И если бы ты знал о нем то, что знаю я, ты вырвал бы себе язык прежде, чем оскорбить его.

Какое-то время они стояли в молчании, пока не услышали шум доносившийся из комнаты, где остановился убийца. Потом на некоторое время воцарилась тишина. Свет, идущий из окна, заколебался и погас. Около пяти минут прошли в напряженном ожидании. Потом Енот, а за ним и остальные двое агентов бросились в гостиницу. Перед входом к ним присоединились еще четверо вооруженных небольшими арбалетами людей, внезапно возникшие из темноты. Когда бегом поднявшийся по скрипучей лестнице, Енот отворил дверь номера — темная комната казалась пустой.

— Огня! — скомандовал Енот, — Скорее!

Один из агентов зажег факел. На каменном полу лежал человек атлетического сложения — похититель, которого они преследовали в течение недели. Он был мертв. Его длинный меч, малопригодный для схватки в тесном пространстве, валялся рядом, наполовину вытащенный из ножен. В комнате не было заметно беспорядка за исключением стоящего криво стола. Александр исчез.

Струйка крови, вытекавшая из-под тела убитого, коснулась сандалии Енота. Он переступил через нее и приказал. — Обыскать помещение.

Но обыск не дал никаких результатов. Книга, если она и была, тоже пропала.

Деревянные ступени прогибались и скрипели под ногами при каждом шаге. Александр чувствовал опасность и приготовился к схватке. Приблизившись к двери номера, он прислонился к стене, осторожно вытащил меч из ножен и прислушался. В комнате разговаривали. Говорили двое, и по нарастанию голосов было похоже, что их беседа носит не вполне мирный характер. Внезапно из-за закрытой двери послышался шум. Александр выбил дверь ногой и прыжком очутился в комнате.

На полу распростерся гигант, а над ним с мечом в руке склонился человек. Другой, по всей видимости его напарник, стоял рядом, держа подсвечник с горящей в нем свечой. При виде Александра первый молниеносно распрямился, второй поставил подсвечник на стол и выхватил свой меч. Первый сделал шаг навстречу Александру, но внезапно замер и подал знак напарнику остановиться. Проследив направление его взгляда, Александр посмотрел на свою правую руку, сжимавшую меч. Незнакомец пристально рассматривал кольцо с треугольным камнем, которое Александр носил постоянно, с тех пор как ступил на берег Восточного материка.

— Кто ты? Откуда у тебя этот перстень? — спросил незнакомец, с трудом выговаривая слова чужого языка. Акцент говорившего был вполне узнаваем. Также произносил слова и Альдаон, изъясняясь, однако, с большей легкостью.

— Мне подарил его друг. Имя его Альдаон, он Хан Хастры.

Услышав имя, оба человека поспешно вложили мечи в ножны и поклонились. — Мы из его отряда, — сказал тот, кто обыскивал мертвого гиганта и, казалось был главным. — Мое имя Марина, а его, — он кивком головы указал на напарника. — Абин. Мы здесь по приказу нашего Повелителя. Позволь узнать твое имя, господин.

— Александр, родом из Македонии.

Воины снова поклонились. Марина сказал. — Я был там прошлым летом вместе с моим Повелителем. Приветствую тебя Царь Александр.

— Называйте меня господином, в Синем Городе не должны знать, что я царь.

— Хорошо, господин.

— Вы здесь чтобы забрать книгу?

— Да, — сказал Марина.

— Я здесь по той же причине. Как же нам быть?

— Прости нас, господин, но мы должны выполнить приказ Хана. Разреши нам посовещаться.

Воины стали переговариваться между собой на своем языке. Александр, между тем вложил свой меч в ножны и осмотрелся. Комната выглядело убого. Деревянная кровать, стул и стол составляли всю ее обстановку. Рядом с поверженным гигантом на полу лежала его сумка, в которой скорее всего и находилась книга. На столе блестела горстка монет. Растаявший воск, переполнив чашечку подсвечника, капал на золото.

— Господин, — обратился к Александру Марина, — Я приглашаю тебя отправиться вместе с нами к нашему Повелителю. Пусть он решает как поступить.

— Дом окружен солдатами. Человек, который ими предводительствует, очень хочет получить эту книгу в свои руки. Нам будет трудно уйти незамеченными.

— Пусть господин не беспокоится об этом. На крыше дома нас ждет лодка. Пока не начался рассвет, нас ни кто не заметит.

— Хорошо, сказал Александр. Но где же находится ваш Повелитель? Как долго нам предстоит лететь?

— Его корабль находится в горах на севере. Наша лодка легкая и очень быстрая. Мы долетим за два часа.

Марина поднял сумку убитого. Его напарник соскреб со стола золото и задул свечу. Они вышли из комнаты и, поднявшись еще на один этаж, через незапертую дверь вышли на плоскую крышу здания гостиницы.

На фоне светлеющего неба черный силуэт лодки напоминал остроносую пирогу. Она стояла на крыше, опираясь на железные полозья. Конструкция напоминала ту, что использовал Царь Аресса на своих кораблях. Мачты и весел не было. В лодке находился еще один воин.

Марина отдал короткое приказание на своем языке. Тогда воин сбросил им веревочную лестницу. Когда все трое поднялись на борт, лодка плавно взмыла в небо. Александр взглянул на землю и далеко внизу увидел фигурки людей, бегущих по улице к зданию гостиницы.

Сделав плавный разворот, лодка стремительно понеслась на север, в сторону далеких гор. На корме Марина не отрываясь смотрел вперед. Его руки покоились на плечах воина, стоявшего к нему спиной. Глаза его были открыты, но сам воин ничего не видел, погруженный в гипнотический сон.

Горы произвели на Александра сильное впечатление. Лодка следовала изгибам ущелий, а справа и слева от нее уходили вверх на немыслимую высоту гранитные потрескавшиеся стены. Впереди вставали и медленно приближались по мере продвижения лодки, остроконечные пики. Их вершины, несмотря на лето, были покрыты льдом и снегом. Внизу, в ущельях бежали холодные быстрые речки. Вдоль их берегов кое-где росли невысокие деревья. На нижних склонах зеленела трава. Александр заметил небольшое стадо горных козлов. Их светло-коричневая шерсть выделялась на фоне серого гранита.

Эти горы не были похожи на те, что Александру довелось видеть в Македонии. Там они были намного ниже. На их пологие склоны пастухи приводили отары овец, а выше этих зеленых лугов начинались леса, наполненные жизнью. Там обитали медведи, олени, волки, лисы, большие дикие кошки и множество разных птиц.

Горы, среди которых он находился сейчас, казалось, были вырублены из одного неимоверной величины камня гигантским топором. Словно некий невообразимый исполин, испытывая крепость своего оружия, нанес несколько ударов по каменной плите. И от этих ударов возникли трещины, и остроконечные пики разделили узкие бездонные пропасти.

Корабль стоял на плоской каменной площадке. Рядом протекал ручей. Издали судно показалось Александру маленьким черным иероглифом на дне ущелья. Но когда их лодка приземлилась рядом, он по достоинству оценил размеры летающей крепости Альдаона.

Превышая в длину флагман Царя Арессы почти вдвое, корабль напоминал своей формой, плывущего по воде лебедя. Его парусное вооружение не ограничивалось одной лишь смещенной ближе к корме мачтой. Из бортов корабля вырастали и по диагонали возносились вверх деревянные конструкции, напоминавшие своей формой крылья ветряной мельницы. Между ними натягивались, спущенные сейчас, дополнительные паруса. Сложное устройство позволяло опускать и поднимать их вверх, а также поворачивать вокруг своей оси.

Корма корабля возвышалась над его носом, плавно превращаясь в боевую башню. Три ее этажа с бойницами для лучников венчала крыша, служившая площадкой для катапульт. Там же был устроен капитанский мостик. На носу судна возвышалась еще одна боевая башня, не такая большая и высокая.

В средней части корабля с левого и с правого бортов закрепленные канатами, подвешенные на сложной системе блоков застыли два ворона. Александр впервые видел подобное приспособление, но сразу оценил пользу, которую оно могло принести в абордажном бою. По сути это был мостик, оснащенный большим железным шипом похожим на клюв ворона, и (как потом объяснил ему Альдаон) из-за него же получивший свое название. Когда корабли сближались в бою, мостик с силой падал и втыкался своим железным шипом в борт вражеского судна.

Корабль не имел весел, бесполезных в воздухе, и потому мог нести дополнительное количество воинов вместо команды гребцов. Корпус был выкрашен в черный цвет ночи, а на нем сверкали нарисованные серебряной краской звезды различной величины. Это была самая большая и совершенная боевая машина из тех, которые приходилось видеть Александру. На мачте развевался флаг: На бледно-синем поле черный усеченный конус горы, на ее вершине сгусток золотого пламени, и расходящиеся от него во все стороны золотые лучи.

— Артапраг, Черная Скала, — сказал Марина, когда они поднялись на борт этой летающей крепости. В голосе солдата прозвучала гордость. — Длина более восьмидесяти метров, высота мачты сорок, семь катапульт. Может нести тысячу двести воинов, не считая команды.

Альдаон встретил Александра в своей каюте. Повелитель Хастры поднялся ему навстречу и обнял. Александр был рад снова увидеть Альдаона, но сомневался в том, что и его бывший пленник испытывает к нему подобные же чувства. Однако глаза Альдаона, излучавшие радость рассеяли его сомнения. Лишь одно удивило Александра в первый момент их встречи. В том, памятном для них обоих бою на болотах, Альдаон лишился кисти правой руки. Однако теперь она снова была на месте, как будто отросла сама собою, естественным путем.

— У меня было предчувствие, что мы встретимся на этом берегу. — сказал Альдаон, снова усаживаясь в кресло. Александр устроился на мягком диванчике, покрытом шкурой леопарда.

— Однако, я удивлен, Александр. Ты одет не так как подобает одеваться царю. И насколько я знаю, армия Македонии не переходила границ своей страны. Если ты здесь по приглашению парламента Синего города, то где же твоя свита?

— Мой дорогой Альдаон, — сказал Александр, с удовольствием вытягивая ноги и расслабляясь после двухчасового путешествия в тесной лодке. — Прежде всего, я хотел бы выразить свою радость, от встречи с тобой. Я счастлив, что ты здоров и находишься на вершине своих сил.

— Ах, Александр. — досадливо махнул рукой Повелитель Хастры. — Пожалуйста, давай оставим эти церемонии для другого случая. Я много думал о тебе все это время. Несмотря на осложнения, вызванные нашей первой встречей, ты сумел занять место в моем сердце.

— Отлично, — сказал Александр, — Ты напомнил мне о моих царских обязанностях. Однако с гораздо большим удовольствием я буду изъясняться простым, свойственным мне от рождения языком. Кстати, здесь никто не знает о том, что я собирался быть царем. Я оставил Македонию не сказав никому ни слова о том, куда направляюсь, и вот уже девять месяцев странствую по Восточному континенту.

— Постой, ты хочешь сказать, что отказался от мысли завоевать весь мир и, вместо этого, решил просто прогуляться по нему?

— Да, — сказал Александр.

— Воистину, даже пророчество не помогает нам узнать будущее. Мы ошибаемся, принимая одно за другое, и не узнаем когда приходит то, о чем нам предсказывали за тысячу лет до этого. Но если и жил в Македонии человек, способный завоевать мир, то это был ты.

— Я знаю, — сказал Александр, — Что мое решение, по меньшей мере, странно. Но надобно сказать, что с детства я мечтал о путешествиях. А с некоторых пор я обрел и цель.

— Вот как?

— Да. Теперь я знаю, что меня влекло по свету желание вернуться на родину. Я чувствую себя перелетной птицей, которой настало время вернуться домой.

— Домой? — с удивлением переспросил Альдаон, — Но разве Македония не твой дом?

— Нет. Моя родина находиться на берегу другого моря. Там растут пальмы. Там живет племя людей-драконов. Это пока все, что я знаю о том месте.

— Ты говоришь удивительные вещи. Хотя мне кажется, что я слышал об Острове драконов и раньше. Но давай оставим разговор об этом на потом. Я предлагаю позавтракать. А после мы побеседуем об остальном. Когда я был твоим пленником, то чувствовал себя гостем, насколько это было возможно в условиях войны. Теперь я хочу отплатить тебе тем же.

— Надеюсь, это не означает, что меня свяжут веревками и посадят в одиночную камеру? — осторожно пошутил Александр.

— Думаю, что пока можно будет обойтись без этого. — улыбнулся Альдаон.

— Лишь один вопрос мучает меня. И мне не терпится его задать, не дожидаясь завтрака.

— Спрашивай, и я с удовольствием отвечу.

— У тебя снова две руки. А этого не может быть, если только ты не обладаешь способностью к регенерации, как некоторые из пресмыкающихся.

Альдаон рассмеялся. — Это протез. Вот смотри. — он протянул Александру правую руку, и тот, взяв ее в свою, ощутил холодное прикосновение металла и увидел искусно подогнанные сочленения, покрытые эмалью телесного цвета.

— Какая удивительная работа! — восхитился он.

— Да, — сказал Альдаон, — такое могут сделать только в Синем Городе. Конечно, я не чувствую предметов, к которым прикасаюсь, но зато искусственная рука гораздо сильнее чем настоящая. Теперь и в этом месте я защищен от ударов твоего меча. — он улыбнулся и подмигнул Александру, потом позвонил в серебряный колокольчик.

Дверь каюты бесшумно распахнулась, в комнату вошел воин и поклонился. Альдаон отдал тому короткое приказание на своем языке, и, обращаясь к Александру, добавил. — Вчера на охоте мы подстрелили пару горных козлов. Их мясо вкусное, хотя немного и жестковатое.

Воин исчез и через некоторое время появился с большим серебряным подносом в руках. На нем стояли кувшин и два бокала, а в миске дымилось жаркое. Вся посуда на подносе была из золота.

Поев, они поднялись на палубу. Начинался солнечный летний день. Лишь несколько потерявшихся облаков зацепились за вершины гор и напоминали своим видом обрывки ваты.

— Каким образом ты, Александр, оказался замешанным в историю с книгой? — спросил Альдаон, из-под козырька руки, рассматривая в вышине черную точку. В ослепительно-синем небе парил орел, выглядывая обед для своих птенцов.

Это особый случай, — сказал Александр и поведал Альдаону историю своего знакомства с Удивительным Енотом. Не утаил он и связь последнего с некой Организацией. А под конец рассказал об убийстве владельца книги, и о том каким образом сам оказался замешанным в этом деле.

— Он необычный человек. С одной стороны ученый, выдвинувший свою гипотезу о возникновении человечества. Талантливый маг. Благодаря ему я узнал о том, кто я на самом деле и о том, что моя родина вовсе не Македония. С другой стороны, он опытный шпион. Человек, которому подчиняется множество младших агентов, и великолепный сыщик.

Я не удивлюсь, если на его счету есть дюжина-другая трупов. Для друзей он милейший человек. Но я видел каким жестким он может быть с подчиненными. Он меняет маски так, будто его жизнь театр, или карнавал во время Праздника Плодородия. Я чувствовал себя обязанным ему за гостеприимство и потому согласился помочь в этом деле. Однако мною движет и денежный интерес. Средства, которые я взял с собой, отправляясь на Восточный материк подходят к концу. И, конечно, я не знал, что ты тоже желаешь подержать эту книгу в руках. Я всегда относился к книгам с почтением, но цена этой, по-видимому, превосходит пределы разумного. Уже несколько человек погибли из-за нее, и я чувствую, что это не последние жертвы. Если тебя не затруднит, расскажи мне о ней.

— Да, — сказал Альдаон, — Цена этой книги велика, если она на самом деле является тем, о чем я думаю. Жаль, что погибли люди. Это моя ошибка. Не надо было поручать дело ненадежному человеку. Торговец книгами оказался жаден и глуп. Сначала попытался украсть книгу, потом нанял убийцу. Все можно было сделать гораздо изящнее, не устилая трупами дорогу к древнему пророчеству. Ты же знаешь, Александр, что нет под солнцем народа подобного моему, с таким благоговением относящегося к древним пророчествам.

Когда до меня дошли слухи об этой книге, (а это произошло очень скоро, после того как Крон показал ее первому оценщику), я очень ею заинтересовался. Казалось, что я на пути к утраченному сокровищу. Эта книга, да будет тебе известно, Александр, возможно, есть так называемая Книга Вопросов и Ответов, полулегендарный фолиант, давным-давно утерянный. Не сосчитать попыток, предпринятых с целью найти его в песках на месте великой битвы, произошедшей полторы тысячи лет назад в излучине Желтой Реки.

— Да, — сказал Александр, — Я слышал про Битву Народов.

— Это было самое кровопролитное сражение из известных в истории. — Продолжал Альдаон, — Но клевещут те, кто обвиняет мой народ в упадке Древней Восточной Цивилизации. Не мы затеяли войну. Страх — вот истинный виновник смерти десятков тысяч людей. Наши вожди всегда пытались договориться с государствами о том, чтобы получить свободный проход по их территории. Но естественно, страны боялись впускать на свои земли племя чужестранцев. Поэтому погибло множество людей. Однако города мы обходили стороной. Нам не нужна была добыча. На далеком восточном побережье континента, среди гор, вулканов и горячих, бьющих из под земли, гейзеров мы нашли нашу новую родину.

Что же касается книги, то я сам, помогая в строительстве кораблей Царю Арессе, пытался отыскать ее следы, но безуспешно. Наверное, ошибались те, кто полагал будто книга погребена под песками на древнем поле битвы. Возможно, ее судьба была иной.

Уцелевший после сражения отряд из Синего Города вырвался из окружения и наткнулся на наш, почти не охраняемый, обоз. Известно, что горстка воинов, защищавших продовольствие и ценности, была перебита отрядом генерала Астериана. Вода и пища, которые они забрали из обоза, помогли им выжить в пустыне. Золото они не взяли. Но похоже, что генерал, просвещенный человек и ценитель искусства, прихватил с собой несколько найденных им книг. И самая ценная из них, это, конечно, Книга Вопросов и Ответов.

Когда я узнал, что некий человек из небольшого городка на границе земель Синего города пытается продать старинную книгу, написанную на незнакомом ему языке, я очень этим заинтересовался. По моей просьбе букинист побывал у него и попытался ее купить. Но, как я уже говорил, он оказался жаден и глуп и чуть не провалил все дело, наняв неотесанного убийцу. Мне известно, что кроме платы за услуги он прикарманил себе и часть той суммы, которая предназначалась мною для приобретения книги. Громила оказался подстать своему нанимателю.

Когда мои люди встретились с ним в гостинице, он потребовал дополнительные деньги, которых у моих людей не было. Вспыхнула ссора, и похититель книги был убит. Ты появился в этот самый момент, и дальнейшее тебе известно.

— Почему эта книга так важна для тебя? Ведь ты серьезно рисковал, направляя своих людей на встречу с убийцей Крона. И почему эта книга называется Книгой Вопросов и Ответов?

— Во-первых, я не знал, что там их поджидает засада. А во-вторых, ради этой книги стоит рисковать. По крайней мере тот, кто принадлежит к нашему народу, знает, что от некоторых книг зависит судьба народов и стран. Возраст ее около двух с половиной тысяч лет.

По преданию, один из наших правителей удостоился особого расположения божества, живущего в вулкане. Этот Хан был очень мудрым и богобоязненным человеком. Его душа тянулась к знаниям. Он умножил благосостояние народа и правил, придерживаясь законов справедливости. В награду за это ему было открыто знание о далеком будущем. В течение тридцати дней священного месяца Рит-Уриад он каждый вечер записывал в книге один вопрос и оставлял ее возле главного жертвенника. На утро рядом с вопросом появлялась запись с ответом. Вопросы писались простыми чернилами, а ответы золотом.

После смерти этого правителя лишь верховным жрецам позволялось открывать священную книгу. Когда она была потеряна, последний читавший ее священник написал новую. Но смерть не позволила ему закончить труд. В новой книге не достает двух последних вопросов и трех последних ответов. Возможно, они хранят очень важные пророчества, относящиеся к последним временам мира.

К сожалению, книга, которую мне привезли, это лишь древнее руководство по совершению жертвоприношений. И хотя она в подробностях описывает многочисленные обряды и трактует символику жертвоприношения, это всего лишь инструкция к тому, чего давно не существует. Жертвоприношения больше не приносятся, ибо после разрушения Горы их не где приносить. Ни одно место в мире не считается достаточно священным для отправления этих обрядов.

— Если эта книга не представляет для тебя особой ценности, то может быть ты отдашь ее мне? — сказал Александр, — А я передам ее, как и обещал, Удивительному Еноту.

— Пусть будет так, — сказал Альдаон. — Мне жаль, что из-за нерадивости нанятого мной человека погибли агенты Синего Города. Вместе с книгой я хочу передать тебе и деньги. Они предназначены семьям погибших. Отдельную сумму в десятеро больше той, что предложил торговец книгами, я предназначаю для родственников молодого человека, владельца этой книги. Пусть твой друг проследит за тем, чтобы золото попало по назначению. И пусть не будет вражды между мной и Синим Городом.

— Ты поступаешь так, как должно поступить благородному человеку. — сказал Александр.

— Только одна просьба.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Александр.

— Я прошу тебя побыть моим гостем два дня, пока писцы не перепишут текст этой книги для меня. Хотя подобное руководство и имеется в моей библиотеке, почти всегда в такого рода книгах находятся определенные расхождения. Это может представлять литературный и исторический интерес. Я предлагаю тебе побыть гостем на моем корабле, пока переписчики не закончат свой труд. Я надеюсь, что мы не будем скучать.

— Я с радостью принимаю приглашение, Альдаон. Время, проведенное с тобой, никогда не бывает потрачено зря. Но возможно ли послать записку в город, что бы Удивительный Енот не беспокоился. Боюсь, что мое исчезновение, оставило в его сердце много вопросов. И еще одна просьба. В его доме живет девушка, амазонка по имени Итра. Я хочу написать письмо и для нее.

— Вечером, когда зайдет солнце, я пошлю Марину на лодке в город. Он передаст письма.

— Кстати, Альдаон. — с улыбкой сказал Александр, — Амазонки уже не убивают ищущих их любви мужчин. Теперь они приходят в Синий Город сами.

— Признаюсь, я немного преувеличивал, — улыбнулся Альдаон, — Хотя согласись, что старые легенды намного прекраснее чем нынешняя унылая правда.

— Наверное, ты прав. — сказал Александр, вспомнив о том на что ему жаловалась Итра.

— И знаешь, Александр, я думаю, что твой уважаемый друг имеет отношение к этим прискорбным изменениям. Однако, не будем сейчас говорить об этом. Я слышу звуки рога. Рано утром я отправил охотников на поиски стада горных козлов. Это сигнал от них. Ты охотился когда-нибудь на горных козлов с летающего корабля, Александр? Если нет, то ты получишь незабываемое удовольствие.

— Замечательно! Охота и Крестики-Нолики, — сказал Александр, — Помню как мы играли в ночь перед битвой. До сих пор меня удивляет, как мог ты предвидеть, что сражение начнется на следующее утро.

— Ты ошибаешься, Александр, — сказал Альдаон, — Просто я хотел побыстрее очутиться на свободе. Хотя, — он улыбнулся, — К тому, кто воспитывался в почтении к пророчествам, часто благоволят случай и удача.

 

Глава 6

Прощай Синий Город

— Я не могу поверить, что ты промахнулся с такого расстояния, — сказал Альдаон.

Приближался вечер, ущелье накрыла тень. И хотя вершины гор еще видели солнце, садившееся на западе, и горели розовым огнем, внизу уже царил сумрак. Становилось прохладно. Александр и Альдаон стояли на берегу небольшого горного ручья. Из-за шума воды приходилось говорить громче обычного. Александр смотрел на водовороты, бурлившие вокруг камней, и казалось был поглощен своими мыслями. Прошло несколько секунд прежде чем до его сознания дошли слова Альдаона. Он улыбнулся. — Наверное, я плохой стрелок.

— Нет, Александр, я не верю, что ты плохо стреляешь из лука. Тебе просто стало его жаль.

— Ты прав, — сказал Александр. — Это было словно убийство беззащитного ребенка. Он стоял и смотрел на меня своими большими глазами. Когда я сражаюсь с людьми, то не испытываю подобного чувства. Мой противник всегда вооружен и хочет моей смерти гораздо сильнее, чем я жажду убить его. Признаюсь, я выстрелил мимо не случайно.

— Напрасно, — сказал Альдаон. — Молодые козлята гораздо вкуснее. Хотя, впрочем, как знаешь, он был твой.

— Жаль, что я не сказал тебе этого раньше. Мне гораздо больше нравиться рыбалка. По крайней мере, рыба не смотрит на тебя таким укоризненным взглядом.

— Думаю, в этом ручье нет рыбы. — сказал Альдаон, краешком сапога сталкивая камешек в воду. — В нем слишком холодная вода.

— Форель любит чистую холодную воду, — заметил Александр. — Однако, я хотел тебя спросить о другом. Помнишь, ты сказал, что знаешь нечто об Острове Драконов. Расскажи все, что тебе известно о нем.

— Да, — сказал Альдаон, — я слышал об этом острове. Правда, эти события произошли довольно давно.

— Мне интересно все, что связано с этой землей.

— Когда-то, — принялся рассказывать Альдаон, — Три наших корабля сбились с курса. Очень сильный ветер, дувший вопреки обыкновению со стороны материка, отнес их далеко в океан. Так далеко, что ни кто из их команды не представлял себе, где они находятся.

Мы, Александр, не мореходы, подобно македонянам. Мы пользуемся исключительно воздушными судами, и не любим удаляться от земли на большие расстояния. Однако те три корабля получили повреждения. По сути дела, это была настоящая буря. Командир эскадры решил искать сушу, чтобы опустившись на нее можно было починить корабли. На карте, в этой части океана, не было отмечено ни одного острова. Но капитан решил попытать удачу, справедливо полагая, что отсутствие суши на картах является лишь следствием неизученности этих вод.

Он оказался прав. Через четыре дня они нашли то, что искали. Однажды в полдень с мачты раздался крик матроса, и люди, столпившиеся на левом борту, увидели вдали встающие на горизонте горы. Горы эти были довольно высокими, и понадобилось лететь вечер и всю ночь, чтобы к утру следующего дня услышать долгожданный шум прибоя о скалы.

Земля теперь занимала все пространство впереди насколько хватало глаз. Если это и был остров, то он был достаточно большим. Возле воды росли пальмы Вся равнина от полоски песка на берегу и до самых гор, и сами подножья гор была покрыта тропическим лесом. Летя вдоль береговой линии они искали площадку, достаточную для того, чтобы три больших корабля могли опуститься на землю.

Капитан уже было решил, что остров необитаем, когда внезапно увидел сильный блеск на склоне одной из гор. Расстояние было велико и не позволяло разглядеть наверняка, что бы это могло быть. Но когда корабли, сменив курс направились к источнику сияния, со склонов горы в небо взмыли черные точки. Их было много и капитан решил, что потревожил орлов. Хотя это и выглядело необычно во многих отношениях, ибо орлы не селятся поблизости друг от друга. К тому же непонятно, что встревожило огромных птиц. Расстояние до гор было еще слишком велико.

Капитан решил не менять курс. Точки стремительно приближались, и, внезапно, мои соотечественники увидели, что летящие к ним существа вовсе не были орлами. Огромные драконы с человеческими головами — вот кто были те, чей покой потревожили корабли.

Ты знаешь, Александр, что наш народ — непревзойденные никем на Восточном материке воины. Но с подобными существами они повстречались впервые. Растерянность царила в рядах солдат недолго. Обученные противостоять любому врагу, они приготовились к схватке.

Драконов было множество, их тела достигали двадцати метров в длину, а размах крыльев превышал двадцать пять. Но самым пугающим было то, что их головы были головами людей. Прекрасные лица мужчин и женщин в сочетании с телами рептилий произвели на воинов тяжелое впечатление. Драконы кружили вокруг кораблей, переговариваясь между собой на языке, которого большинство моих соотечественников не понимали.

Однако капитан эскадры, знавший Общий Язык, все же попытался вступить с ними в диалог. Он назвал свое имя и постарался, используя минимум слов, жестами объяснить, что корабли нуждаются в посадке, дабы произвести необходимый ремонт. Внезапно у одного из воинов дрогнула рука. Он выстрелил в пролетавшего слишком близко, как ему показалось, дракона. Стрела попала тому в шею. Видимо, место, где соединялись человеческая и драконья природы, было защищено слабее, чем остальное тело. Стрела вошла глубоко, и дракон, издав стон стал снижаться, стараясь плавно спланировать на землю. Он упал в чащу леса неподалеку.

Поняв, что столкновения не избежать, командир приказал солдатам стрелять. Воины сделали залп из луков, а баллисты выпустили наполненные огнем снаряды. Не известно, долетели ли до цели стрелы и причинили ли снаряды какой либо ущерб драконам, ибо через мгновенье после этого ни кто на кораблях уже не мог ничего как следует разглядеть.

Драконы атаковали все три корабля одновременно. И первые же их атаки положили конец всяческому сопротивлению. Набрасываясь на корабли, они действовали мощными лапами, круша мачты и борта. Они хватали людей и сбрасывали их вниз на землю. От страшных ударов суда швыряло по небу как щепки, и за считанные минуты от двух наших кораблей остались лишь обломки, застрявшие в ветках деревьев. Флагман, последний из оставшихся, стал снижаться. Его капитан рассудил, что лучше попытаться совершить посадку на кроны деревьев, которые помогут самортизировать удар, нежели быть сброшенными туда с огромной высоты.

Преследуемое непрерывно атакующими драконами, судно коснулось листвы деревьев и начало проваливаться вниз, ибо было слишком тяжело, что бы деревья могли его удержать. Ломая ветки, корабль рухнул на землю.

Из всего его экипажа лишь четверо воинов остались живы. Потеряв сознание от ушибов и переломов, они очнулись в пещере, прикованные к стенам цепями. Они лежали на охапках соломы и могли переговариваться между собой.

Они пробыли на этом острове пленниками до полного своего выздоровления. За ними тщательно ухаживали две молодые женщины. Одежда из полупрозрачной ткани не скрывала их прекрасных тел. Женщины приносили еду: рыбу, мясо и свежие фрукты.

Все то время, которое мои соотечественники провели в пещере, драконы не показывались. Но каждое утро за минуту до того, как их целительницы появлялись в пещере, слышался звук напоминавший хлопанье огромных крыльев. И через некоторое время у пленников уже не оставалось сомнений в том, что жители этого острова могут превращаться в драконов.

Общение пленников и женщин сводилось к минимуму, так как незнание языков друг друга, служило к этому почти непреодолимым барьером. Но светлая энергия, которую, казалось, излучают эти существа, наполняла сердца воинов благодарностью и надеждой.

Благодаря хорошему уходу за пленниками, их переломы и раны зажили быстро. И в один прекрасный день в пещеру вошли несколько воинов в сверкающих серебром доспехах, вооруженные одними лишь мечами. Они завязали пленникам глаза и, освободив их от цепей, вывели из пещеры. Путь занял большое количество времени, спуски чередовались с подъемами. Потом множество певших вокруг птиц и шум ветра в кронах деревьев подсказали пленникам, что они вошли в лес.

Дорога стала ровнее. Отряд продолжал двигаться по лесу, пока до ушей пленников не донесся далекий шум прибоя. Вскоре он усилился, им развязали глаза, и они увидели берег океана и плот, связанный из стволов пальм, с небольшой мачтой и парусом из серебристой ткани. Ни одного слова не было произнесено, но стало понятно, что им предлагают убраться с острова. Так они и поступили.

Среди выживших был один уже немолодой солдат. В течение полутора месяцев, каждый день, наблюдая двух своих прекрасных целительниц, он полюбил одну из них. Когда пленников подвели к плоту, давая понять что им надлежит отплыть, он бросился на колени и стал показывать знаками, что хотел бы остаться. Однако его просьбу, либо не поняли, либо оставили без ответа. Один из воинов-драконов показал рукой на северо-восток.

С трудом преодолев полосу прибоя, они вышли в океан, держа курс в направлении им указанном. На плоту мои соотечественники нашли большой запас продовольствия и питьевой воды. Когда их суденышко удалилось от берега на приличное расстояние, они заметили, как несколько черных точек взмыло в небо над пляжем и направилось в сторону гор. Тогда влюбленный солдат внезапно прыгнул в воду и поплыл к берегу. Оставшиеся на плоту стали кричать, призывая его вернуться, но он не обратил на это никакого внимания. И через некоторое время они, продолжая двигаться на северо-восток, потеряли пловца из виду. Скорее всего ему удалось достигнуть берега, ибо несмотря на нашу сухопутность, мы неплохие пловцы. Панцирь, покрывающий наше тело, не мешает нам держаться на плаву, ибо сам не тяжелее воды.

Что стало с тем солдатом, история умалчивает. Лишь одному, из трех оставшихся на плоту, посчастливилось вернуться на родину. Я не стану описывать все его злоключения, скажу лишь, что все путешествие длилось два года, включая само плавание, скитания на многочисленных южных островах и путешествие через материк на восточный берег континента.

Этот рассказ, записанный с его слов — единственное упоминание об Острове Драконов известное нам. Все это случилось незадолго до моего рождения, тридцать лет назад.

Теперь уже и вершины гор были покрыты мглой. В окружившей их тьме и тишине, звенящий голос ручья стал особенно громким. На корабле зажгли факелы и он стал похож на небольшую крепость, охраняющую дорогу на дне ущелья.

— Твой рассказ подарил мне надежду, — сказал Александр. — Теперь я хотя бы знаю в какой стороне искать мой остров. Но когда я думаю о нем, то вместе с радостью ощущаю и боль. Мое желание достичь родины так велико, что может оказаться несбыточным. Нам никогда не дается то, что мы хотим сильнее всего на свете. Если бы только я смог заставить себя желать этого меньше.

Тот берег моря, пальмы, лес и даже сияние в горах совпадают с моим видением. Мне нужен корабль, такой же надежный как твой и быстрый как ветер.

— Если я смогу чем-то помочь тебе, Александр, я это сделаю.

— Спасибо, Альдаон. Даже одних этих слов уже достаточно, что бы мое сердце согрелось.

— Скажи, а без того снадобья, которое изобрел Удивительный Енот, ты мог бы превратиться в дракона?

— Я думаю, — отвечал Александр, — Это будет трудно. Возможно, если посвятить долгое время тренировкам, я смогу вспомнить то, чем с легкостью когда-то владел и научиться управлять превращением. Во второй раз сделать это оказалось намного легче. Я не видел образов прошлого и, пока длилось действие препарата сохранял контроль над телом дракона также, как и над своим собственным.

— Ты не рассказывал о своем втором опыте.

— Что ж, — сказал Александр, — Это была просто шутка. Мы с Итрой решили напугать одну веселую компанию. Заодно я хотел испытать превращение снова. В первый раз все закончилось слишком быстро.

— Ну и как, шутка удалась?

— Да, — улыбнулся Александр, — Мы славно повеселились.

И он рассказал Альдаону о том, как бежали сломя голову голые любовники, напуганные появлением чудовища.

— Кстати, — добавил Александр, — с улыбкой глядя на смеющегося Альдаона, — Ее подруга до сих пор уверена, что их напугали шутники, просунувшие в окно куклу, предназначавшуюся для карнавального шествия.

— Пускай они думают так до скончания своих дней. — сказал Альдаон, после очередного приступа смеха. — Представляешь, какой поднялся бы переполох в Синем Городе, если бы горожане узнали, что по ночам их город посещают любопытные драконы. Я думаю, что в этом случае и без того невысокая рождаемость сократилась бы вдвое — втрое. Это стало бы просто национальным бедствием.

Теперь настала очередь смеяться Александру. — А может, наоборот, — сказал он, отсмеявшись. — Дракон мог бы стать великолепной приманкой для путешественников. Молодые и любознательные ученые наводнили бы город. И дабы привлечь дракона, предались бы любви с интересными горожанками в парках и на площадях, что несомненно повысило бы рождаемость в городе в два-три раза.

Посмеявшись, они направились к кораблю. Внезапно где-то наверху послышался громкий свист. Потом раздался звук падающих камней. Звук стремительно приближался. Александр схватил Альдаона за локоть, и оба они прижались к скале. Чуть в стороне камнепад врезался в дно ущелья. Часть камней попав в ручей подняла тучу брызг.

— Здесь недалеко находятся селения Волочар, — наклонившись к Александру, прошептал ему на ухо Альдаон. — Не думаю, что они осмелятся напасть на корабль. Но нам лучше поторопиться.

— Эй, Дизон! — сложив ладони рупором, крикнул Александр. — Ты ведь помнишь, что я пообещал тебе на нашем первом свидании!

Они постояли немного, прислушиваясь, но ни свист, ни камнепад не повторились.

— Не знаю, был ли это он на самом деле. — сказал Александр.

— Ты знаком с одним из Волков? — удивился Альдаон.

— Да, — подтвердил Александр, — Как-то мы с Удивительным Енотом припозднились, гуляя по городу. А он со своими дружками решил нас пощипать.

— Не могу его не пожалеть. — сказал Альдаон, незаметно потирая свою правую железную руку левой.

— Я не кровожаден, поэтому оставшихся в живых было больше чем убитых. — сказал Александр, — Думаю этот урок он запомнит надолго. Если бы Дизон знал, что здесь нахожусь я, то не стал бы устраивать камнепады.

— Ты плохо знаешь этих бестий. Хотя в открытом бою большинство из них и не являются серьезными противниками, но нападая из-за засады могут быть опасными. Волки не прощают оскорбления, что в общем характерно для всех разумных обитателей Земли. Но эти никогда не упустят возможность отомстить обидчику. Если ты когда-нибудь еще раз окажешься в этих местах, будь начеку. Лучше было убить его при первой же встрече. — сказал Альдаон.

— Енот рассказывал, что у своего врага они вырывают сердце и пожирают его пока оно еще теплое.

— Если бы ему попался я, это было бы весьма затруднительной операцией. Их тупым мечам пришлось бы повозиться с этим панцирем. — Альдаон хлопнул себя по груди.

Они взобрались по веревочной лестнице на корабль. И очень скоро лодка ведомая Мариной отбыла в сторону Синего Города.

— Ну что, — сказал Александр, перед тем, как отправиться спать в отведенную ему каюту. — Что у нас завтра в программе развлечений?

— Охота на местных двуногих хищников, если пожелаешь. — сказал Альдаон.

— Это заманчивое предложение. Однако я предлагаю проверить есть ли рыба в этом ручье. Возможно, удача будет ко мне благосклонна, и я исправлю то ложное впечатление, которое сложилось у твоих людей обо мне после неудачной охоты.

— Хорошо, — сказал Альдаон. — Ты гость, тебе решать. Но сначала ты должен будешь мне объяснить, как ловят рыбу в Македонии. Может быть наши способы рыбной ловли не так уж сильно различаются.

В комнате было темно и тихо. Александр разделся и подошел к кровати. Итра спала на боку, натянув одеяло почти до самого подбородка. Он наклонился и коснулся пальцем ее носа. Она что-то пробормотала. Он погладил ее щеку, отодвинув прядь волос. Итра открыла глаза и перевернулась на спину.

— Ну ложись, раз пришел, — сказала она с сонной ворчливостью.

Он откинул одеяло, она схватила его за руки дернула на себя и, перевернувшись, оказалось сверху. — Ну как, хорошо я владею приемами рукопашного боя? — спросила она, прижимая его руки к кровати.

— Лучше, чем любая из тех женщин, которых я знал.

— И много было тех, которых ты знал?

— Нет, по правде сказать, немного.

— И я, конечно, лучшая из них?

— Да ты лучшая.

— И самая красивая?

— И самая красивая тоже.

— Думаю, ты большой бабник, Ваше Величество. Будь на моем месте Антуанетта, ты говорил бы тоже самое.

— Возможно, — сказал Александр. — Ты же сама сказала, что в вас нельзя не влюбиться. Так что, в конце концов, все решают именно ваши чувства.

— Я волновалась, когда ты пропал. Енот пришел утром очень злой. Но Антуанетта его урезонила. Где ты был? Шлялся по бабам? — Итра улыбнулась, но Александр почувствовал, что переживала она всерьез.

— Ты получила мою записку? — спросил он.

— Да, и это меня немного утешило.

— Я встретил старого друга, которого не видел целый год. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось у него погостить. Мы разговаривали, охотились, ловили рыбу…

— Ну и как поймали, что нибудь?

— Нет.

— Жаль.

— Ничего, зато я принес то, что нужно Еноту. Теперь он подобреет.

— Он уже ничего, остыл после того, как прочитал твое письмо. На ужин мы втроем пили вино. Енот рассказывал всякие интересные вещи. Иногда он может быть очень милым. Но мы уже слишком долго болтаем, а мне хочется заняться чем-то другим.

Она отпустила его руки, он коснулся ладонью ее груди.

— Поехали, — сказала, почти прошептала она. — Сегодня ко мне в гости, завтра к тебе.

Луч солнца, проникший в комнату на рассвете, еще увидел окончание их любовной игры. Скользнув по потолку он коснулся обнаженных тел на смятой постели.

— Прекрасная ночь, — сказала Итра, — Если бы не мысли о том, что скоро мы расстанемся, я бы сказала, что счастлива.

— Наша разлука не будет долгой. — сказал Александр, — Обещаю, что вернусь за тобой прежде, чем наступит зима.

— Почему ты не хочешь взять меня с собой сейчас? Мы могли бы вместе искать твою родину.

— Ты ведь сказала, что у тебя задержка.

— Я еще не уверена. Задержки случаются. Возможно повлияло то, что ты меня дефлорировал. — Она произнесла последнее слово по слогам. — Антуанетта запоминает всякие мудреные словечки. Есть у нее такая привычка. А потом просвещает меня.

— Все равно, я не хочу рисковать. Мое сердце будет спокойно, если я буду знать, что ты дома в безопасности.

— Так не хочется возвращаться в этот курятник. — сказала Итра. — Я могла бы лепить и расписывать вам горшки, или как там они называются. Которыми вы стреляете из баллист. Снаряды с Греческим огнем. Представляешь во врага летят такие кувшинчики и вазочки с веселенькими цветочками. Бах, трах и все горит синим пламенем. Почему ты улыбаешься?

— Представил себе то, что ты описываешь.

— Ладно. Тебе будет полезно поспать. Хочу, чтобы и следующая ночь была не хуже этой. Я скажу Еноту, чтобы он тебя не будил. А мы с Антуанеттой все же сходим в баню. Потом зайдем на рынок, купим мяса и свежих овощей. Тебе нужно хорошо питаться, чтобы ты был в состоянии радовать меня каждую ночь.

— Ты будешь очень заботливой женой.

— Рада это слышать. Но помни, что я буду заботиться о тебе лишь до тех пор, пока ты будешь меня любить.

Она оделась и ушла. Александр закинул руки за голову и стал следить за солнечным лучом, пытаясь определить в какую сторону он движется. Он не заметил как уснул, но сон не стер улыбку с его лица.

Когда через несколько часов он проснулся, Итра еще не возвратилась. Первым делом он отправился в лабораторию, прихватив с собой книгу и деньги, которые передал Альдаон для погибших. Енот стоял возле окна. Казалось, что он находится там уже немалое количество времени, рассеянным взглядом смотря на улицу и предаваясь размышлениям. Но когда Александр вошел, он живо повернулся к двери. Улыбка озарила его лицо, и разгладила морщины на лбу.

— Заставил же ты меня поволноваться. Я просто не знал что и думать, когда в гостинице мы нашли труп похитителя книги.

— Я не имел возможности тебя предупредить. Кстати, вот то, что мы искали. — Александр протянул Еноту дорогой серебряный футляр. — Вместе с книгой, Альдаон шлет соболезнования родственникам погибших. Он сожалеет о случившемся и просит разделить эти деньги, — Александр тряхнул увесистым мешочком, издавшим золотой звон, — Между семьями погибших. Три таланта из этих денег предназначаются родственникам убитого юноши.

Удивительный Енот небрежно отложил деньги в сторону и резво схватился за книгу. Бережно он достал фолиант из футляра, перевернул несколько страниц и отложил на стол.

— Великолепно, замечательно! — сказал он — Твой друг поистине благородный человек. Хотя раньше ты не упоминал о том, что знаком с кем-нибудь из Народа Горы.

— Это был незначительный эпизод во время войны. — сказал Александр.

— Ну, если считать знакомство с царем незначительным эпизодом.

— Я и сам царь, — сказал Александр с улыбкой, — Неужели ты об этом забыл?

— Нет. Конечно, я об этом помню, и очень тебе обязан. Так значит книга рассказывает об их обрядах? Весьма интересно. Мы так мало знаем об этом народе, что любая информация, безусловно, представляет большой интерес.

Наши сведения о них поистине ничтожны. Иногда их называют Панцирниками за то, что вместо кожи их тело покрыто крепкой броней, подобной панцирю черепахи. Но в отличие от него, их панцирь не является сплошным. Отдельные его пластины соединены гибкой тканью и не стесняют свободы движений.

Мне как-то довелось прочитать книгу, в которой описывались останки, найденные в одном из древних захоронений. Могильник относился к тому тяжелому для моей страны периоду, когда Синий Город был разрушен в результате роковой ошибки, и цивилизация на многие годы погрузилась во мрак невежества. Останки людей, извлеченные из этого захоронения, кроме костей обладали прекрасно сохранившимися панцирями, покрывавшими почти все тело их хозяев. Лишь ступни ног, кисти рук, лицо, шея, детородные органы и грудь у женщин оставались незащищенными этой естественной броней.

Но с тех пор прошли века, и о Народе Горы сохранились лишь легенды, а также скудные сведения в сочинениях древних историков. Тем не менее, периодически возникают слухи о том, что кто-то где-то видел представителей этого, обитающего на далеком востоке, племени. И вот, оказывается, что они неплохо осведомлены о нас и даже имеют связи в Синем Городе. Боюсь, что когда я сообщу об этом моему начальству, поднимется большая суматоха. Ведь фактически это провал контрразведки. У нас под носом действуют чужие агенты, я мы ничего об этом не знаем.

— Не думаю, — сказал Александр, — Что интересы моего друга простираются дальше поиска книг, когда то его народом утерянных.

— Как знать, как знать. — сказал Енот, почесывая подбородок, — Возможно, что и нет. Ты считаешь, они не представляют угрозы нашему городу?

— Трудно судить, — отвечал Александр, — Я думаю, что Хастра — отличные солдаты. Правда, прошло уже полторы тысячи лет с тех пор, как они вели большие войны. За это время многое изменилось. Дисциплина и правильная организация армии теперь важнее, чем личные качества отдельно взятого солдата. В битве побеждает не тот у кого многочисленнее войско, а тот кто, правильно оценивая ситуацию, обладая дисциплинированными и обученными солдатами, сможет наилучшим образом распорядиться своими силами. Правильно используя местность, зная недостатки врага, учитывая даже погоду, такой полководец захватит инициативу в свои руки и в конце концов выиграет войну. Конечно, удача тоже играет свою роль. Но ведь мы говорим не об этом.

— Браво! — воскликнул Енот, — Не удивительно, что Царь Аресса проиграл войну. Такой противник как ты был ему явно не по зубам.

— Что же касается их намерений. — продолжал Александр, игнорируя похвалу, — То у меня сложилось впечатление, что они хотя и сильны, но не питают никаких агрессивных планов в отношении Синего Города. Хастра не кровожадны. Их понятия о чести самые высокие. К тому же, если ты помнишь, и полторы тысячи лет назад они не грабили городов и не захватывали крепостей. Они пытались договориться с противником. Все что им было нужно — это беспрепятственный проход на восток.

— Это правда, — сказал Енот задумчиво.

— Я не знаю каковы их намерения, но не стал бы всерьез опасаться вторжения. К тому же, страна, в которой они обосновались, находиться слишком далеко отсюда.

— Но не так далеко для того чтобы твой друг прибыл сюда, как только услышал о книге. Ну да ладно. Оставим это. Я хотел спросить тебя о другом. Каковы твои планы, Александр? Что ты собираешься делать в ближайшем будущем?

— Как только уедет Итра, я тоже покину Синий Город. В мои планы входит построить корабль и отправиться на поиски страны, где обитают Драконы.

— Каким образом ты собираешься построить корабль? Ведь на это требуется уйма денег.

— Дорогой Удивительный Енот, ты все время забываешь, что у себя в Македонии я почти царь, и потому могу располагать средствами.

— Конечно, разумеется. — сказал Енот. — И тем не менее, мне кажется, Александр, ты не учитываешь некоторые обстоятельства. Власть удивительная штука. Она из тех вещей, которые меняют обладающего ею сильнее, чем что-либо другое на этом свете, и к сожалению, не всегда в лучшую сторону. Разве ты можешь быть уверен, что дома тебя встретят с распростертыми объятиями?

— Человек, которого я оставил вместо себя, мой друг. — сказал Александр, — Не думаю, что он станет злоумышлять против меня.

— Так-то оно так, — сказал, улыбнувшись Енот. — Однако история полна примеров, когда из-за власти друзья предают друг друга, матери казнят своих сыновей, а мужья отрубают головы своим женам. Мне кажется, что при всех твоих неоспоримых достоинствах, ты еще достаточно наивен в вопросах, касающихся человеческих взаимоотношений. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. История знает и несомненные примеры верности.

— Я вовсе не собираюсь отбирать страну у Правителя Гидона. Мне просто нужна помощь в постройке корабля. Я думаю, что он мне ее предоставит. Когда-то я всерьез мечтал о власти и завоеваниях. К счастью, это продолжалось недолго. Возможно, когда-нибудь я пожалею о том, что отказался от царства, но только не сейчас. Этот удивительный мир гораздо интереснее маленькой Македонии. Узнать его чудеса, найти свою родину, жить свободно где хочешь и с кем хочешь влечет меня гораздо больше, чем погрязнуть в управлении государством, в котором я мало что смыслю.

— Позволь мне еще раз выразить свое восхищение. — сказал Енот и, встав, пожал Александру руку. — Возможно, будь я чуточку моложе, я бы стал проситься к тебе в попутчики. К сожалению, я засиделся в этом городе, врос в него корнями, так сказать, и уже с трудом могу отделить свои интересы от интересов моей родины. Пусть она клониться к своему упадку, я останусь с ней до конца, и буду делать все, что в моих силах, дабы упадок этот продлился как можно дольше. А если мне придется увидеть конец, что ж я досмотрю спектакль до конца и, по завершении со спокойной душой отправлюсь спать. Однако мне жаль, что ты покидаешь Синий Город. Много, много мог бы ты совершить ему во благо. Хотел сделать тебе предложение, возможно, ты раздумаешь уезжать.

— Я с вниманием выслушаю твое предложение, Удивительный Енот. Жизнь длинна, а будущее неопределенно. Возможно, твое предложение заинтересует меня позже.

— Если бы не твое желание найти родину, я уверен — оно пришлось бы тебе по душе. Ты одаренный человек. Работать вместе с тобой было бы честью для меня. Организация нуждается в подобных людях. Для таких как ты открыты замечательные перспективы: трудная и интересная работа, хорошее вознаграждение. Сфера наших операций чрезвычайно широка. Ты увидишь весь мир, и это не будет стоить тебе ни гроша. Конечно, в нашей работе существует определенный риск. Но мне кажется, ты не из тех людей, которые страшатся опасности. Пока еще рано заглядывать слишком далеко вперед, но уже сейчас я могу сказать, что многие из тех, кто заседает в нашем парламенте и многие министры из правительства вышли из рядов нашей Организации. Кроме того, мы бы продолжили наши исследования в области происхождения человека. Мне поистине жаль, что ты решил уехать, Александр.

— В утешение я хочу сказать тебе, Удивительный Енот, это очень заманчивое предложение.

— Ну хорошо, — сказал Енот. — Пусть оно остается в силе, если ты захочешь вернуться.

В приоткрытую дверь лаборатории просунулась прелестная белокурая головка.

— Енотик, милый, вы уже закончили? Может быть поможешь нам с ужином.

— Антуанетта, дорогая, уже иду.

Но Антуанетта не спешила уходить. Вместо этого она внимательно посмотрела на Александра и наморщила носик. — Нет, — сказала она, — Не могу я ошибаться. Я, определенно, видела тебя где-то раньше. Просто никак не могу вспомнить где.

— Дорогая, мы уже заканчиваем, подожди меня на кухне.

— Хорошо, милый. — Антуанетта удалилась, ее шаги затихли в коридоре.

— Хорошая девушка, — сказал Енот, — Мне легко с ней. Жаль, что скоро она уедет. Я снова начал привыкать к семейному уюту.

— Что же мешает вам пожить некоторое время вместе? — спросил Александр.

— У них очень жесткие правила. Отступление от большинства из них карается смертью.

— Не могу представить, что бы такие прелестные создания, были так жестоки друг к другу. Разве правила нельзя изменить? Я уверен, что многие из них, хотели бы жить обычной жизнью.

— Нет, — сказал Енот, — вряд ли эти правила изменятся. Скажи, Итра тоже хочет жить обычной жизнью?

— О нет, она настоящая Амазонка. — Неожиданно сам для себя соврал Александр. — Любит мужчин и совсем не желает воспитывать детей.

— Странно, она произвела на меня совсем другое впечатление. Однако, наши дамы ожидают от нас помощи. Я всегда говорил, что хотя женщины и проводят на кухне пол-жизни, лучшими поварами все-таки являются мужчины.

Прощание вышло недолгим. В присутствии Антуанетты Итра вела себя скованно, не острила, не поддевала, ее глаза были полны грусти.

Утро выдалось облачное. Небо застилала сплошная пелена белесых облаков. Стояло полное безветрие, и усиливающаяся жара заставляла людей обливаться потом. Втроем они выехали из южных ворот города. Это был компромисс, так как Амазонкам нужна была Восточная дорога, Александру же предстоял путь на запад.

Пока они ехали по улицам города, Антуанетта старалась не падать духом. Она прошлась на счет коня Александра, настоящей клячи, которую он приобрел накануне почти задаром. Но потом и Антуанетта сникла. Она ехала впереди, погрузившись в свои воспоминания.

У них уже все было обговорено заранее. В его сумке лежал среди всего прочего подробный план Амазонии с пометками, сделанными Итрой. План и пометки давали точные указания, как добраться до ее деревеньки, как отыскать дом, где в небольших квартирках кроме нее жили еще пять амазонок.

Александр подарил ей один из двух своих мечей. Тот самый, который служил когда то Есимону, защитившему свой город от Десяти Разъяренных Уток, и с помощью которого Александр отразил нападение Белок на Гордий.

Удивительный Енот не поехал их провожать. Когда Александр зашел к нему проститься, тот был чем то очень занят и казался озабоченным, но все же нашел время на короткое напутствие. Он вручил Александру мешочек с золотыми, как плату за возвращение книги.

— Не очень то по-царски, — сказал он, — Но на дорогу должно хватить.

Оба чувствовали неловкость и спешили закончить сцену прощания поскорее.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал Александр, — Надеюсь, что мы еще встретимся.

— Непременно приезжай, — сказал Енот.

Они пожали друг другу руки и расстались, испытывая изрядную долю облегчения. В лабораторию проскользнула Антуанетта, которая пробыла там совсем недолго и тоже вернулась с мешочком денег в руке. Она выглядела слегка обескураженной.

— Прощай Енот, — крикнула из коридора Итра и, не дождавшись ответа, вышла вслед за Александром на лестницу, тихо закрыв за собой дверь.

Очутившись за воротами города, доехав до развилки дорог, они остановили коней.

— Пока Александр, — махнула ему рукой Антуанетта, — Когда нибудь я вспомню, где видела тебя раньше.

Она тронула поводья и неторопливо поехала по левой дороге, давя любовникам время проститься. Подведя свою лошадь вплотную к коню Итры, он провел рукой по светлым волосам амазонки. Она резко отвернулась, и он заметил, что Итра плачет.

— Прости, что я была такая колючая. Это просто мой дурной характер. — сказала она.

— Я знаю, — сказал Александр. — Ты та, с которой я хотел бы остаться навсегда. А что до характера, то он у тебя вполне сносный, — он улыбнулся, и она улыбнулась тоже, шмыгнув носом, проведя под ним тыльной стороной ладони.

— Характер, это как одежда, да? — спросила она, — Мы носим его, внутри словно платье? Но он, это не я?

— Да, — сказал Александр, — Это просто еще одна оболочка нашей души. Но это не мы.

— Кто же тогда я? — спросила Итра.

— Ты это та, которую я люблю.

— Ты знаешь, что говоришь мне это в первый раз за все наше знакомство?

— Нет, — сказал Александр, — Я говорил это сотни раз. Просто недостаточно громко.

— Прощай, Александр, я буду тебя ждать. Если не вернешься, я даже не знаю, что с тобой сделаю. — она улыбнулась сквозь слезы.

— Прощай, дождись меня обязательно. — сказал Александр. Но вместо того, что бы развернуть лошадей и разъехаться, они спрыгнули на землю, и обнялись, и стояли так долго.

Оклик Антуанетты, торопившей Итру, заставил их оторваться друг от друга. Они вскочили каждый на своего коня и, не говоря больше ни слова, поскакали каждый в свою сторону.

Тоска сжимала сердце Александра. Он погонял старую лошадь до тех пор, пока она не выбилась из сил и не перешла на шаг, не слушаясь больше его понуканий. Синий Город остался далеко позади, скрывшись за холмами. Тогда он слез с клячи и, расседлав ее, хлопнул рукой по пыльному крупу. Кляча отошла в сторону на несколько шагов и остановилась.

— Иди, — сказал Александр, — Срок твоей службы закончен. Теперь живи как можешь и старайся не попадаться на глаза волкам.

Он закинул на плечо свою старую дорожную сумку и зашагал по дороге на запад. А старая лошадь, проводив его взглядом, подошла к одиноко стоящему возле дороги буку. Она наклонила морду и стала щипать траву, растущую в тени раскидистой кроны дерева, и сохраняющую еще остаток весенней зеленой молодости.

Местность к западу от Синего города была дикой степью. И дорога, по которой двигался Александр, оставалась пустынной насколько хватало глаз. Лишь однажды отряд всадников, направляющихся скорее всего в одну из приграничных крепостей, обогнав его, проскакал мимо. Александр отступил на обочину, сквозь облака пыли рассматривая воинов в одинаковых серых доспехах. Воины, бросая на одинокого путника недоуменные взгляды, проносились мимо, криками подбадривая своих лошадей.

Александр догадывался, чем вызвано их удивление. Впереди на сотню километров простирались покрытые сухой травой пологие холмы. А еще дальше степь уступала место пустыне, тянувшейся почти до самого побережья. Пара крепостей да несколько каменных колодцев, разбросанных на большом расстоянии друг от друга, были единственными человеческими постройками в этой дикой земле. По мере продвижения на запад исчезали и без того редкие деревья, дававшие утомленному солнцем путнику слабую тень.

Жара падала с неба на выжженную солнцем равнину, и степь казалась безжизненной. Лишь цикады наполняли стрекочущими звуками наполненную солнцем тишину, но, казалось, будто это сама степь трещит от зноя, словно вот-вот загорится под палящими солнечными лучами.

Лишь солдаты пограничной охраны да изредка караваны купцов, направляющиеся к портам на побережье, отваживались на путешествие по этой степной дороге. Большинство путешественников выбирало другой путь, начинавшийся в порту Синего Города. По реке Мисталь путешественники на кораблях плыли через пустыню, не испытывая особых трудностей и не страдая от отсутствия пресной воды. Невдалеке от того места, где Мисталь смешивала свои воды с мутными струями Желтой Реки, путешествующих встречала Ирха — город построенный Арессой, Царем который недолго наслаждался роскошными садами своей новой столицы.

За короткое время своего существования Ирха приобрела репутацию величайшего рынка рабов на Восточном материке, затмив своей сомнительной славой даже города Южного побережья, издавна богатевшие на продаже живого товара. А от Ирхи было уже рукой подать до побережья Восточного Моря, где быстро восстанавливались города-крепости, разрушенные Арессой во время прошлогодней компании.

Когда время приблизилось к полудню, и зной достиг своей наивысшей точки, Александр разглядел тропинку, едва заметную среди сухой травы, идущую перпендикулярно основной дороге на север. Невдалеке одиноко стояло высохшее дерево с раздвоенной вершиной. Александр остановился, достал из сумки фляжку с водой и сделал несколько скупых глотков. Положив фляжку обратно в сумку, он огляделся. Дорога была пустынна. В небе, очистившемся от облаков, кружил орел, и воздух по-прежнему звенел, наполненный стрекотом цикад. Тогда он свернул на тропинку и быстро зашагал в сторону гор, синей дымкой встающих на горизонте.

Через три часа он сделал привал, поел хлеба и запил его остатками воды из фляжки. К вечеру он уже шел среди холмов, становящихся все выше и круче. Когда солнечный диск коснулся своим краем высокой скалы, похожей на перевернутый сапог, Александр, перепрыгнув через русло пересохшего ручья, оказался в неглубокой балке. Несколько, едва живых от отсутствия воды, акаций, доставили ему довольно сухих веток для костра.

С приходом ночи степь мало-помалу оживала. Завыванье шакалов, вышедших на поиски добычи, шорохи в сухой траве, вопли таинственной, никогда не показывающейся на глаза людей птицы, наполнили стремительно холодеющий воздух.

Как только тьма окончательно поглотила малиновую полоску заката на западе, Александр поджег сложенные пирамидкой ветки. Пламя быстро охватило сухое дерево и взметнулось вверх, осветив балку и словно отгородило ее от остальной степи стеной света. Со стороны гор двигалась светящаяся точка. Быстро приближаясь, она распалась на несколько отдельных огней, перемещавшихся вместе. Через некоторое время над костром, заслонив яркие звезды, повисла большая темная масса. Сверху упала и повисла в полуметре от земли веревочная лестница. Разворошив костер, Александр стал быстро взбираться наверх, и скоро его силуэт совершенно слился с темной громадой корабля. Сделав разворот над холмами, Артапраг набрал высоту и поплыл в сторону гор на северо-запад.

 

Глава 7

Дикие Горы

Вот уже три дня корабль двигался внутри гигантского горного массива, жирной чертой разделившего Восточный материк на две неравные части. Благодаря ему северная дикая и южная цивилизованная части континента оставались изолированными друг от друга как в географическом так и в политическом смысле. Словно лежащие на двух разных материках, они как океаном были разделены этой великой горной грядой. На севере, там, куда направлялся теперь Артапраг, текли другие реки, росли иные леса. Там жили народы, о которых ничего не было известно.

Южные склоны горного массива считались границей цивилизованного мира. На них нашли приют немногочисленные селения горцев, занимавшихся разведением овец. Изредка эти скотоводы посещали Синий Город, приводя на рынок, предназначенные к продаже отары, чем сильно раздражали крестьян, ибо в такие дни цены на мясо падали вдвое.

Блуждая в горных ущельях, корабль упорно пробивался на север. О том, чтобы подняться выше гор, нечего было и думать. Даже если и была возможность поднять корабль на такую высоту, смертельный холод и разреженный воздух делали это предприятие делом безнадежным. Часто Альдаон заставлял судно сворачивать то на запад, то на восток, то на юг в попытках отыскать проход, ущелье или перевал, который позволил бы судну пробиться на север сквозь сплошную каменную стену.

— Не имею никакого представления о том, когда мы выберемся на равнину. — сказал Альдаон.

Стояло ясное утро. Александр, поднявшись из своей каюты на капитанский мостик, присоединился к Альдаону, который находился там с самого рассвета, хмуро обозревая пейзаж.

— Красиво, но уже начинает приедаться, — сказал капитан корабля. — Никаких признаков человеческого жилья. Лишь орлы, горные козлы и горы.

— Давно мы взлетели? — спросил Александр, потягиваясь и зевая.

— На рассвете. Ты разленился.

— Когда я учился в Школе, то спал не больше шести часов в сутки. Время тянулось медленнее, чем сейчас, но его все равно не хватало. Так ты думаешь, мы заблудились?

— К сожалению, на моей карте этот горный массив и все, что находится от него к северу, представлено очень неопределенно. Неясно, как далеко простираются горы. Известно лишь, что за ними лежат обширные равнины.

— Когда Удивительный Енот уезжал не несколько дней по известному тебе делу, я просмотрел книгу, ту самую с рассказом о путешествии на на Остров Белок. Там была карта, и я постарался запомнить ее. Эта экспедиция продвинулась на север гораздо дальше, чем любой Македонский корабль. Но и по той карте невозможно сказать, насколько далеко на север протянулись эти горы.

— Кстати, — сказал Альдаон, — До сих пор для меня остается загадкой, как Енот тебя так просто отпустил? Ведь ты для него был поистине бесценной находкой.

— Вряд ли он мог что-либо тут поделать. Кроме того, я не стал разрушать все его надежды.

— Он предлагал тебе шпионить для него?

— Что-то вроде этого.

— Ну и что ты ему ответил?

— Дал понять, что предложение меня заинтересовало.

— Ну что же. Если ты до сих пор не понял, чем занимается Организация, в которой твой приятель имеет честь состоять, я попробую это прояснить.

Сфера ее деятельности чрезвычайно широка и не ограничивается одним лишь Синим Городом или даже странами, граничащими с ним. Хотя основные интересы сосредоточены именно в этом регионе. В общем и целом, роль Организации сводится к тому, чтобы всеми доступными средствами поддерживать существующий порядок и не допускать от него ни малейших отклонений.

Синий Город очень стар и медленно, но верно, приходит в упадок. Пока еще, являясь доминирующей силой в западной и центральной части Восточного материка, он всеми средствами пытается удержать свое лидирующее положение. Любое отклонение от существующего порядка рассматривается как угроза, которая в конечном счете может привести к катастрофическим для города последствиям.

Опираясь на свое техническое превосходство, парламент Синего Города внимательно следит за любыми научными изобретениями и открытиями ученых в других странах, и, по мере возможности, старается всячески воспрепятствовать любому техническому прогрессу у своих соседей. Стоит там появиться талантливому ученому или искусному магу, его тотчас стараются переманить в Синий Город, используя подкуп, предлагая лучшие условия для работы, спекулируя на его чувстве тщеславия. Среди прочего, не гнушаются и шантажом. Если же все это оказывается тщетным, тогда с таким человеком расправляются с помощью наемных убийц. В этом случае следы убийства тщательно скрывают. Специально обученные люди распускают слухи о том, что такой-то молодой, талантливый ученый трагически погиб в результате эксперимента, покончил с собой от неразделенной любви и так далее.

Но это еще не все. Организация также внимательно следит за политической ситуацией в соседних странах, делая все возможное, чтобы предотвратить объединение или усиление их военной мощи. Все, что я тебе рассказал про ученых, в равной, если не большей степени относится и к политическим деятелям — царям, князьям, правителям.

Уже многие сотни лет государства, граничащие с Синим Городом прозябают в его тени, слабые и разобщенные. Они зависят от него в политическом и экономическом смысле. Парламент Синего Города не просто старается ослабить своих соседей и разжечь между ними вражду. Его советники создали целую экономическую систему, в которой каждому из этих сателлитов отводится определенная роль.

Поощряя земледелие в одной стране, они препятствуют его развитию в другой, той, которая, к примеру, специализируется на скотоводстве или на производстве тканей. Это достигается с легкостью путем установления пошлин на товары ввозимые в Синий Город.

Обладая самым значительным населением, и высоким уровнем жизни, Синий город является также и крупнейшим на Восточном Материке рынком сбыта. Так что для каждой страны существует определенная шкала пошлин, при которой выгодно производить и продавать что-нибудь одно и невыгодно все остальное. С помощью этой хитроумной системы Синий Город добивается экономической зависимости одной страны от другой и всех от себя самого.

— То, что ты рассказываешь, вызывает у меня восхищение и отвращение одновременно. — сказал Александр, — Восхищение мудростью правителей Синего Города с таким упорством и эффективностью защищающих цивилизацию от гибели. И отвращением к тем методам, которыми они пользуются.

— Но чем больше слабеет Синий Город, — продолжал Альдаон, — Тем жестче становится его политика в отношении соседних стран. И тем на более широкие области жизни распространяется его воздействие. Обучение, обычаи, культура, все это давно стало такой же важной сферой влияния как и политика, наука или экономика. Я помню ты сказал, что та девушка, Амазонка, дорога тебе. Это правда?

— Да. Почему ты заговорил о ней?

— Ты правильно поступил, не выдав Еноту вашего желания быть вместе.

— Я почувствовал некую опасность.

— И был абсолютно прав. Амазонкам в политической системе Синего Города отводится особая роль. Используя их древний обычай отказываться от мужского потомства, Синий Город и это приспособил к своей выгоде. Все, рожденные от Амазонок мальчики, поступают в распоряжение той самой организации, в которой служит Енот.

Синий Город хранит множество секретов. Некоторые из них охраняются столь ревностно, что никто не может даже узнать об их существовании. Кем становятся дети Амазонок мне доподлинно не известно. Но уж точно не теми рабами, которых продают на рынках южных городов. Меня всегда занимал вопрос о том, где и каким образом Синему Городу удается навербовать такое количество первоклассных шпионов. Агенты Организации по праву считаются самыми изощренными убийцами на всем Восточном Континенте. Возможно, сыновья Амазонок, воспитанные определенным образом, и становятся этими тайными агентами, владеющими смертоносными приемами борьбы и магии. И поэтому даже тебе, Александр, стоит опасаться встречи с подобными людьми.

Теперь ты понимаешь, почему я посоветовал тебе быть осторожным, разговаривая с твоим другом. В твоем лице он упустил незаменимого исполнителя своих планов. Он знает о твоих способностях и постарается не допустить, чтобы ты использовал их во благо кому нибудь другому. Почему он дал тебе уйти остается для меня загадкой. Кстати, ты не поинтересовался, кем были его родители? Хотя, даже если бы он и знал правду, все равно вряд ли бы тебе рассказал.

Если вы с Итрой попытаетесь осуществить свой замысел и соединиться, это будет, кроме всего прочего, вопиющим нарушением установленных правил. А правила эти таковы, что твоей Амазонке в них отводиться роль самки, вынашивающей и производящей на свет ценный человеческий продукт. Если Енот узнает о ваших планах, вам обоим грозит смерть.

— Я начинаю жалеть, что не послушался Итры и не взял ее с собой.

— Я думаю, тебе пока нечего опасаться за ее жизнь. Ибо до рождения вашего ребенка, ее будут тщательно беречь и охранять. Енот знает, что младенец, родившийся от тебя, будет обладать по крайней мере частью твоих способностей.

Ты помнишь, я рассказывал тебе о чернокожих людях, имеющих третий глаз и обладающих способностью проникать взглядом вглубь предметов. На службе в Организации есть такие люди. И еще задолго до того, как родится ваш ребенок, они будут способны определить его пол.

— Находясь рядом с Енотом, я понял, что кроме несомненных дружеских чувств, он испытывает ко мне и определенный профессиональный интерес. Но то, что ты рассказываешь, представляет все в ином свете. Оказывается, сам того не ведая, я ходил по лезвию ножа.

— Ты совершенно прав. Однако, что касается Удивительного Енота, мне не известно, чем конкретно он занимается. Возможно, он не имеет непосредственного отношения к службе, патронирующей Амазонок. Скорее из твоего рассказа следует, что он работает с учеными и магами. Но если ему что-нибудь станет известно о ваших планах, он не замедлит этим воспользоваться.

— Скажи Альдаон, откуда у тебя такие подробные сведения об Организации и о тех способах, которыми она действует?

— Ну, я тоже не сижу сложа руки. Хотя я и стараюсь, по возможности, не вмешиваться во внутренние дела других стран, однако не упускаю случая раздобыть информацию. Авось пригодиться когда-нибудь. Эй, лево руля! — крикнул он рулевому, заметив что корабль опасно приблизился правым бортом к скале. Матрос, засмотревшийся на стадо горных козлов, взбирающихся по склону горы, очнулся и выровнял корабль.

— Я думаю, — сказал Альдаон, что сегодня мы остановимся на ночлег раньше обычного. Пора нам пополнить запасы мяса. Как ты думаешь, Александр?

— Я постараюсь стрелять лучше, чем в прошлый раз.

— Когда будешь целиться, постарайся думать о дымящемся, хорошо прожаренном куске козлятины, тогда все получиться само собой.

— Я последую твоему совету, — улыбнулся Александр.

— Ну а пока я предлагаю продолжить твое знакомство с устройством корабля. Ведь отыскав дерево Гуням, мы собираемся построить для тебя похожее хотя и не такое большое судно.

— Как управлять парусами, я уже знаю. Ты объяснил мне это весьма доходчиво. Кроме того, когда я служил под началом Гидона, то потратил немало времени, обучаясь всяким военным и морским премудростям.

— Тогда, приступим к самому главному. Сегодня я хочу показать тебе сердце моего корабля — ту силу, что поднимает его в воздух.

Они спустились по лестнице на нижнюю палубу.

— Ты, конечно, заметил, отсутствие Ведущего и Дающего Силу — двух людей, управляющих кораблем. Ты мог наблюдать их работу, путешествуя на лодке вместе с моим помощником Мариной. Таким же образом управлялись и корабли Царя Арессы. На Артапраге используется иной способ, хотя источник энергии во всех случаях остается тем же.

Спустившись в трюм, они очутились перед металлической дверью. Два воина, охранявшие вход, поднялись со скамьи и приветствовали своего капитана. Альдаон воспользовался замысловатым ключом, висевшим у него на шее на цепочке, который Александр вначале принял за амулет. Внутри не горело ни единого факела. Источником света служил огонь, пылавший в огромной металлической жаровне. А над пламенем, как капля расплавленного металла, чудесным образом парил камень. Александру припомнилась похожая картина, когда Зарина в первый раз продемонстрировала ему способности чудесной болотной воды, заключенной в железный шарик.

В помещении находились два матроса. Возле стен аккуратными штабелями были сложены деревянные поленья. Александр приблизился к жаровне. Камень имел неправильную форму. Его поверхность напоминала своим видом расплавленную лаву, еще не успевшую покрыться твердой коркой. Яркие пятна красного и оранжевого цвета возникали из глубины раскаленного камня, хаотически перемещались по поверхности и исчезали, темнея. А на их месте тотчас возникали новые.

— Эта каюта, — сказал Альдаон, — представляет из себя деревянный куб, обитый серебряными пластинами. Тонкая энергия камня наполняет ее и поднимает корабль в воздух.

— Это устройство очень напоминает то, что мы использовали на наших кораблях. — сказал Александр. — Только вместо камня была вода из болот, возникших на месте горы.

— Вероятно, вода, соприкасаясь с камнями, приобрела часть их свойств, чем вы и воспользовались. Камень этот носит имя Рагантранор. Когда-то его во множестве находили на склонах Священного Вулкана. Однако мы узнали о его удивительной способности лишь после того, как покинули страну, поэтому камней сохранилось немного.

Корабли Царя Арессы не смогли бы подняться в воздух, не будь в руках Дающего Силу Рагантранора. Согревая камень теплом своего тела, Дающие получали из него энергию. Эту энергию использовали Ведущие, чтобы поднимать суда в воздух. Таким способом управляются лодки и небольшие суда. Но большим кораблям, предназначенным для длительных путешествий, такой способ не подходит.

Чем выше температура камня, тем сильнее его энергия, поднимающая судно вверх. Специальные слуховые трубы проведены сюда с капитанского мостика. Подчиняясь приказу рулевого, эти воины манипулируют силой огня. В зависимости от этого корабль поднимается вверх или опускается вниз.

Все что я тебе показал и рассказал, Александр, разумеется является тайной.

— Ты мог бы этого и не говорить, друг. Помощь, которую ты мне оказываешь, трудно переоценить.

Они вышли из комнаты и снова поднялись на капитанский мостик. Смутное беспокойство овладело Александром. Корабль по прежнему медленно летел вдоль извилистого ущелья, и ничего как будто бы не изменилось — пейзаж по-прежнему оставался тем же, но в чистом горном воздухе воздухе была разлита тревога. Александр внимательно рассматривал каменные склоны, но видел лишь камни, траву да редкие невысокие деревья, с вызывающим уважение упорством, цепляющиеся корнями за скалы. Не заметив ничего, что могло бы представлять опасность, он предпочел не высказывать своей тревоги вслух, хотя по опыту знал, что это чувство не приходит к нему без причины.

После полудня Альдаон отдал приказ приземляться. На месте, выбранном для стоянки, стены ущелья расходились на довольно большое расстояние одна от другой. Горная речушка образовывала маленькое озерцо, несколько сосен и елей росли вокруг него, составив крошечный лесок. Казалось, этот заповедный уголок был уменьшенной копией большого мира. В нем было все, что необходимое для неприхотливой жизни отшельника. Вряд ли бегущий мира мог бы желать лучшего места для своего добровольного одиночества.

На берегу озерца было обнаружено большое количество свежих следов и помета. Вероятно это место служило водопоем горным козлам и диким кошкам. И пока остальные члены команды занимались обустройством лагеря, Александр, Альдаон, Марина и еще десять воинов, лучших стрелков из лука, отправились на охоту.

Отряд двинулся вдоль по ущелью, надеясь вскоре обнаружить животных, обращенных в бегство приземлением корабля. Чувство тревоги не покидавшее Александра все это время, заставляло его внимательно осматривать нависавшие над ними скалы, ощупывать взглядом заросли кустов, обращать внимание на каждый большой камень, за которым мог притаиться враг. Как тупая игла застрявшая в сердце, ощущение близкой опасности отравляло ему удовольствие от прогулки. Предстоящая охота совершенно перестала его занимать.

Уже в течение полутора часов отряд двигался вдоль горной речушки, но стадо горных козлов, вероятно, двигалось еще быстрее. Множество четких свежих следов указывало на то, что животные прошли тут совсем недавно. До заката оставалось не больше двух часов — было самое время повернуть обратно.

Внезапно видимость стала быстро ухудшатся. Из-за дальнего поворота выползли клочья серого тумана, быстро заполняя ущелье мутной пеленой. Воздух стал прохладнее и разреженнее, словно они сами того не замечая, поднялись на большую высоту.

Александр нагнал Альдаона, шедшего впереди отряда и взял его за локоть. — Прикажи людям возвращаться. Я чувствую, что-то неладно в этом месте.

Альдаон взглянул на Александра, и, увидев его глаза, полные тревоги, передумал возражать. Он остановился и поднял руку вверх. Отряд прекратил движение.

— Кажется, сегодня у нас будет еще одна неудачная охота. Приказываю всем возвращаться на корабль. — сказал Альдаон.

Отряд повернул обратно. Но перед глазами уже не было извилистого ложа горной речки. Исчезли и скалы. Воины, шедшие в хвосте цепочки, перестали различать своих товарищей идущих впереди. Голоса людей звучали невнятно, туман словно вата гасил звуки.

То, чего опасался Александр, было уже совсем рядом и времени почти не оставалось. Он выхватил мечь из ножен и, стараясь пробиться сквозь завесу тумана громко крикнул растерявшимся людям: — Приготовить оружие! Разбиться на пары и стать спиной к спине.

— Что происходит, Александр? — хриплым от волнения голосом спросил Альдаон.

— Я не знаю, что это, но оно близко. Достань меч и приготовься защищать свою жизнь.

Туман сгустился настолько, что вытянув вперед руку, стало невозможно разглядеть пальцы. В состоянии, когда зрение и слух больше не являлись надежными помощниками, воины ощущали неуверенность и страх. Уже нельзя было понять в какой стороне находится корабль, исчез шум горной речки. Каждый остался наедине со свим собственным страхом, отчаянно прислушиваясь, стараясь определить с какой стороны ожидать нападения. Но тишина была почти абсолютной.

Внезапно Александр услышал глухой звук. Он шел с правой стороны и, быстро приближаясь, становился похожим на рев стада быков и завывание урагана одновременно. Серая пелена пришла в движение, клубясь в мгновенно возникших завихрениях воздуха. Ледяной ветер обжег лицо и руки. Александр повернулся, встал лицом к источнику звука и выставил перед собой меч.

Рев и вой усиливались, и скоро сила звука достигла предела почти невыносимого для человеческого уха. Туман вихрился вокруг во все убыстряющемся темпе. Александр закрыл глаза.

В мире, представшем его духовному взору, отсутствовали цвета, но зато он ясно и четко различал предметы. Он увидел серые скалы ущелья, серое небо, серую речку, вода которой вспенилась от ураганного ветра. Он увидел охваченных ужасом людей. Воины размахивали оружием, метались из стороны в сторону, пытаясь определить источник опасности. Одни из них приседали от страха, другие прижимались к скале, оступались, не замечая неровностей, и падали на землю. Люди двигались в замедленном темпе, словно все происходило под водой или во сне. Александром овладевал дух битвы, заставляя его сердце биться быстрее в десять раз, его руки и ноги двигаться скорее в двадцать раз, мозг воспринимать происходящее и принимать решения со скоростью недоступной человеческому пониманию.

Возле Александра — Альдаон, крепко упершись ногами в землю, сжимал обеими руками свой меч, приготовившись к схватке.

С той стороны, откуда доносился звук, из-за поворота вылетел табун лошадей. Их тела излучали сияние и казались наполовину прозрачными. Их копыта не касались камней. И даже Александру показалось, что скорость их движения огромна. Поток лошадей заполнил ущелье от края до края. Их было много, казалось, ничто не в силах остановить этот безудержный бег, и через несколько секунд копыта растопчут, раздерут обезумевших людей в клочья.

Александр обернулся к Альдаону и замер. С другой стороны ущелья, бесшумно, но не менее стремительно, чем табун, задевая плавниками за скалы, летела по воздуху огромная рыба. Ее размер превышал размеры Артапрага в несколько раз. Разинув невообразимых размеров пасть, она издала звук, напоминавший шипение рассерженной змеи, такой громкий, что он заглушил топот и ржание лошадей.

В нескольких метрах над головами, ослепших и оглохших людей, рыба и лошади встретились в воздухе. Кони бросались в пасть чудовища один за другим. Когда последний исчез в ее чреве, вспышка света, возникшая на месте рыбы, на несколько секунд ослепила Александра. Шквал ветра сбил его с ног.

Когда он открыл слезившиеся от боли глаза, клочья туманного облака, накрывшего отряд, исчезали в воздухе. С неба, плавно кружа, падали на землю редкие хлопья снега. Все каменистое дно ущелья, насколько хватало глаз, было запорошено белым. Александр выдохнул воздух, и тот облачком пара поднялся над его головой в вечереющее небо.

Воины, приходя в себя, вставали с земли, с изумлением наблюдая эту необыкновенную перемену погоды.

— Что это было? — спросил Альдаон не обращаясь собственно ни к кому.

— Опасность миновала, — сказал Александр, — Но, что-то все же произошло.

— Темнеет, — сказал Альдаон, — Нам нужно вернуться на корабль до наступления ночи. Кстати, не все мои люди понимают твой язык.

Однако темнота надвигалась слишком стремительно. За те два часа, которые они потратили, добираясь до корабля, солнце успело четырежды подняться над горами на востоке и упасть в пропасти на западе. Снег прекратился через десять минут после того, как отряд пустился в обратный путь. Потеплело, трава с потрясающей скоростью, пробиваясь из земли, выросла до колен, потом высохла. За полчаса лето сменило весну, и, в свою очередь, уступило место осени. Смена времен года никак не синхронизировалась с движением светила. Жара сменялась холодом, дождь превращался в снег. Листья деревьев и кустарников пробивались из набухших почек, распрямлялись, тянулись в небо и, пожелтев, умирали.

Однако постепенно перемены в природе свершались все медленнее. И, когда впереди показалась громада корабля, лучи восходящего солнца косо легли на верхушки мачт и флаги, повисшие в безветрии теплого летнего утра.

Артапраг казался безжизненным — ни одного факела не оставалось гореть на его борту после короткой ночи. Их не окликнула стража на носу и корме. Никто не спустил им веревочную лестницу, чтобы уставшие люди могли подняться на корабль. Да и само место выглядело не так, как четыре часа назад, когда они покидали корабль.

Площадка перед кораблем была выровнена, а земля утрамбована. Несколько черных кругов от костров выделялись на сером фоне земли. Площадка была обнесена плетнем, кое-где повалившимся от ветра. Невдалеке возле отвесной скалы приютилось маленькое кладбище. Семнадцать копий, тупыми концами воткнутые в горки камней, сообщили число мертвых. Но на мокрой глине у озера не было людских следов. Им снова завладели горные козлы и дикие кошки.

Корабль казался целым, однако, когда отряд подошел ближе, люди увидели, что днище его покрыто тонким налетом зеленой плесени. Двое воинов, закрепив веревку на борту корабля, подсадили третьего. Тот, карабкаясь быстро как обезьяна, стал подниматься вверх. И от стука его ног о доски корабля с рей на мачте поднялась в воздух стая ворон и с пронзительным карканьем унеслась прочь в глубь ущелья.

— Мне кажется, — сказал Александр, — Что наше отсутствие продолжалось гораздо дольше, чем мы думаем.

— Наверное, ты прав, Александр, иначе все это было бы трудно объяснить. — сказал Альдаон, хмуро взирая на плесень, скрывшую из вида серебряные звезды на боках его корабля.

Между тем, воин, забравшись на палубу, сбросил вниз лестницу. Альдаон поднялся первым. На палубе не было заметно никаких следов беспорядка. Они обследовали корабль вдоль и поперек и не нашли на нем никого из более чем пятисот солдат и матросов, оставленных для его охраны. Корабль был необитаем и пуст. Личные вещи и оружие воинов отсутствовали. Из каюты капитана исчез судовой журнал. Количество золотых монет, хранившееся в трюме, поубавилось. Весь запас провизии исчез.

Альдаон поспешил в комнату, обитую серебряными пластинами. Отперев дверь, он убедился, что камень лежит в особом углублении на жаровне. Запас дров оставался нетронутым.

— Я ничего не могу понять, — обескураженно промолвил Альдаон. — Судя по всему, корабль простоял здесь не менее полугода. Но, если я не сошел с ума, тогда что же все — аки произошло, куда подевались люди? Ведь мы отсутствовали не более пяти часов.

— Ты не сошел с ума. — сказал Александр. — Что-то произошло со временем. Ты помнишь, как безумствовало солнце, и времена года сменяли друг друга словно картинки в детском калейдоскопе. Все это похоже на последствия магического удара необыкновенной силы. Однако мы живы, и по видимому, большинство людей, оставшихся на корабле тоже не пострадали. Я не знаю, кто мог нанести такой силы удар. По правде говоря, я даже не слышал о подобной магии, способной влиять на ход времени. Может быть, мы стали свидетелями проявления божественной силы? Может быть в этих местах скрывается какой-нибудь неизвестный нам бог, чей покой мы нарушили?

— Я тоже не слышал о чем-либо подобном. Но о каком проявлении божественного ты толкуешь? Кроме сильного ветра и необыкновенно плотного тумана, я не заметил ничего удивительного.

— Разве сильный ветер и туман могут быть в одно и тоже время? Кроме того было и еще кое-что. То, что не мог увидеть никто, кроме меня. Когда я ощущаю опасность, то начинаю видеть вещи иначе, чем другие люди. Мои чувства становятся острее. Время словно замедляет свой бег. Я вижу, как летит пущенная в меня стрела, и могу без труда поймать ее рукой. Ни туман, ни ночная тьма не могут затмить мой взгляд. Поэтому я рассмотрел то, что для вас прошло незамеченным.

— Что же ты увидел? — спросил Альдаон, взглянув на Александра с новым интересом.

— Я увидел, как табун, бегущих по воздуху лошадей, был проглочен рыбой, в несколько раз превышающей размерами твой корабль.

— Что может означать подобное видение, Александр?

— Я не знаю. Да и было ли это видением? Сегодня я рассказал тебе о своей особой силе. Пообещай сохранить услышанное в тайне. Так же как я буду хранить тайну твоего корабля.

— Можешь не сомневаться. — сказал Альдаон. — Как много загадок задал нам сегодняшний день.

— Думаю, что пока нам не найти на них ответы. — сказал Александр, — Нужно решить, что делать дальше. По-твоему, мы сможем поднять корабль в воздух и управлять им.

— Нас осталось двенадцать человек. У двоих сильные ушибы, возможно переломы. Итак, остается десять. Если корабль исправен, мы сможем это сделать. Дай мне время все проверить.

— Хорошо. — сказал Александр. — Ты капитан на Артапраге.

Оставив Альдаона осматривать трюмы, Александр поднялся наверх и огляделся вокруг. На палубе, там, где он стоял, начинался жаркий летний день, на дальнем конце озерца лед образовал тонкую корку вокруг берега, и кусты стояли покрытые инеем. А на склоне горы и около нее, в ста метрах справа от корабля, распустились ландыши, а зелененькие крылышки листиков лишь проклевывались из набухших почек на кустах шиповника. На противоположном конце ущелья шел дождь вперемешку со снегом, земля раскисла и превратилась в топкую грязь. Лучи встающего над горами солнца не достигали этого места, хотя никаких облаков на небе не было. И солнце до сих пор все еще двигалось гораздо быстрее обычного.

«Неужели этот мир лишь иллюзия», — подумал тогда Александр, — «Иллюзия, в умелых руках, под воздействием колдовства, принимающая форму угодную ее творцу? И достаточно лишь твердой воли, желания и воображения, чтобы заставить вселенную стать воском в пальцах колдуна или божества. Ведь даже я, когда в минуты опасности мое зрение становится иным, даже я вижу мир по-другому. Но значит ли это, что я вижу то, что на самом деле есть? Или прав был мой старый учитель, говоря, что по мере возрастания нашей способности видеть, мы просто меняем один обман на другой, более изощренный.

Возможно, когда я смотрю на мир глазами дракона, я вижу дальше, чем это позволено человеку. Но и в этом случае мой взгляд натыкается на декорацию, заслоняющую собой реальность. И, может быть, ни одному живому существу не дано видеть правду, ибо написано в древних книгах, что тот, кто увидит правду — умрет. А может быть, истины и вовсе не существует, и за всем этим нагромождением миражей скрывается одна лишь пустота? Возможно, ищущий правды уподобляется простаку, очищающему луковицу в надежде добраться до несуществующего ядра. Хочется верить, что это не так, и жизнь дана человеку не напрасно.»

Александр поднял руку к солнцу и посмотрел не него сквозь ладонь. Пальцы светились красноватым светом и были почти прозрачны. Тепло проникло под кожу и, смешавшись с кровью, заструилось по венам. Александр взглянул в ослепительно-синее небо и, внезапно, почувствовал, что знает ответы на все свои вопросы. Это ощущение продолжалось лишь долю секунды. Но когда оно ушло, в его сердце осталась радость.

Альдаон подошел сзади и положил руку на его плечо. Александр повернул голову. В глазах еще плавали красные пятна, но они не помешали ему разглядеть довольную улыбку на лице друга.

— Заштопать кое-где паруса, — сказал Альдаон, — Заменить несколько гнилых канатов, запастись пресной водой и козлятиной. После этого можем лететь хоть на край света. Правда, теперь дежурить на вахте придется всем без исключения. Думаю, до вечера мы справимся с ремонтом.

— Солнце хотя и замедлило свой бег, но день все еще продолжается меньше чем обычно. — сказал Александр. — Природа до сих пор переживает последствия происшедшего. Посмотри вокруг: над Артапрагом начинается солнечный летний день, а в глубине ущелья падает снег, и вода в озере скована льдом. К тому же всем нам нужен отдых. Разве ты не чувствуешь усталости?

— Ты прав, нам нужно как следует выспаться. — сказал Альдаон. — Возможно, когда мы проснемся мир вокруг нас снова придет в норму.

Утром к водопою пришло стадо горных козлов. Не опасаясь корабля, животные подходили к воде и пили без боязни. Это позволило лучникам, устроившим засаду на палубе, подстрелить трех взрослых зверей. Люди, уже в течении долгого времени не имевшие во рту ни крошки, наконец смогли наесться досыта. Прокоптив над костром оставшееся мясо и наполнив бочки пресной водой, экипаж корабля был готов покинуть это удивительное место.

Солнце снова двигалось по небу с обычной для него скоростью. Погодные аномалии, разделившие ущелье на зоны, принадлежавшие к различным временам года, за ночь исчезли. Казалось, что природа и время вернулись к обычному своему состоянию. О том, что здесь произошло недавно, напоминали лишь могилы и отсутствие большей части экипажа.

Ближе к полудню корабль поднялся в небо и медленно поплыл вдоль ущелья прочь от места, где время сыграло с путешественниками одну из своих таинственных шуток.

Следующие два дня были заполнены для всех остававшихся на борту людей тяжелой работой. А на третий, вырвавшись из горного плена, корабль уже плыл над бескрайней равниной, держа курс на север.

В течение восьми дней лишь холмы, покрытые нескончаемым лесом, да небо составляли однообразный пейзаж, открывавшийся смотрящему с корабля, в какую бы сторону он не бросил взгляд. Изредка белые клубящиеся облака, похожие на крепости с башнями или на диковинных животных, вставали на горизонте и снова таяли. Равнину прорезывали артерии многоводных рек. Многочисленные озера блестели в лучах солнца, как осколки разбитого зеркала. Днем стояла жара, однако ночью температура падала, и к утру палуба корабля была мокрой от росы.

Ни разу за эти восемь дней пути воздухоплаватели не заметили ни единого признака человеческого присутствия. Ни один столб дыма не поднимался в небо над морем зеленых деревьев, ни один костер не горел в ночи. Ни одна дорога не скрывалась под кронами деревьев, и ни одна лодка не плыла по озерам и рекам этой дикой земли.

Теперь, выбравшись с гор на равнину, корабль мог продолжать свой путь и по ночам, не рискуя разбиться о скалы. Люди работали до изнеможения, разделившись на вахты, но рабочих рук не хватало. Вечером восьмого дня, обнаружив удобную поляну на берегу небольшой реки, Альдаон приказал приземляться.

Ночь прошла спокойно. Ее тишина нарушалась лишь далеким воем волков да уханьем совы, устроившей гнездо на дереве неподалеку от корабля. Следующий день был посвящен отдыху и охоте. Стада непуганых оленей совершенно не боялись человека и подпускали охотников на расстояние вытянутой руки.

Река была полна рыбы, и Александр, использовав копье как острогу, к вечеру добыл два десятка небольших щук. Бродя по мелководью возле берега, разыскивая притаившихся в водорослях хищниц, он пожалел об отсутствии снастей, для более серьезной рыбалки. Александр вышел на берег и опустился на траву. Пахло грибами и сосновыми иголками.

Оставшись наедине с самим собой, он смотрел в небо, разглядывая белые облака-башни, и сердце его наполнила грусть по давно прошедшему. Он вспомнил, как уходили они с Гималаем из города, не подозревая, что один из них уже никогда не вернется в него живым. А он сам встретит первую любовь, попадет на войну и, став Царем, откажется от царства, а потом исчезнет на долгое время в чужих странах. И кто знает, вернется ли он когда-нибудь в тот маленький город, заменивший ему настоящую родину.

Он подумал о Зарине впервые с того момента, как повстречал Итру. И игла жалости вонзилась в его сердце. Ему захотелось снова увидеть ее лицо и, обняв, зарыться лицом в черные, пахнущие как изысканные духи волосы. Поговорить с ней, рассказать о том, что довелось ему увидеть и пережить в далеких странах. Он чувствовал, что до сих пор любит ее. И чувство это было не менее сильным чем то, которое он испытывал к Итре.

По небу плыли облака, меняя свою форму, превращаясь то в медведя, то в корабль, то в человеческое лицо. И грусть постепенно отступала. От накопившейся за время путешествия усталости он незаметно уснул, и проснулся лишь на закате от того, что Альдаон звал его по имени. Собрав разбросанную в траве рыбу, Александр возвратился на корабль.

В этот вечер воины сидели возле костра, жарили мясо и рыбу. Один из солдат затянул песню. Ее подхватили остальные. Александр не понимал слов, но почему-то был совершенно уверен, что эта песня о Македонии, о далекой родине, оставленной ими сотни лет назад. И ему было приятно сознавать, что окружающие его люди думают сейчас о той же самой стране, что и он сам. Искры костра уносились в звездное небо и гасли в вышине. Пламя выхватывало из темноты ветви деревьев и высокий борт корабля. Переночевав на земле, утром они снова пустились в путь.

 

Глава 8

Тирао

На двенадцатый день пути слева по борту показалась светлая полоса. Альдаон приказал изменить курс, и корабль повернул на северо-запад. Через некоторое время сомнения рассеялись. Перед путешественниками во всю ширину горизонта раскинулось море. Его серебряная поверхность словно насечка на дорогом щите, была покрыта спешащими к берегу волнами. Как бесчисленная необозримая армия — гряда за грядой — волны шли на приступ берега, разбивались с грохотом о скалы, но новые валы следовали за ними, продолжая этот, начавшийся на заре времени, штурм.

Береговая линия была изрезанна мелкими бухточками и заливами. Лес подходил вплотную к крутому обрывистому берегу. Внизу, под обрывом, тянулась полоса каменистых пляжей. Несметные стаи больших и малых птиц взлетали в воздух при приближении корабля. Не считая птиц берег был пустынен. Лишь их истеричные крики да шум прибоя нарушали первобытную тишину этих мест.

— Вот, посмотри — сказал Александр, обращаясь к Альдаону, — Мы преодолели необозримые пространства, и не заметили ни единого признака человеческого жилья. Эти просторы могут вместить целую страну. Удивительно, что люди до сих пор не живут здесь, предпочитая сражаться за кусок не слишком плодородной земли у себя на родине.

— Есть нечто в человеке, что заставляет его дорожить землей, на которой он вырос. Лишь немногие отваживаются стать переселенцами под влиянием обстоятельств, — сказал Альдаон. — К тому же не забывай, что между этими лесами и населенной частью материка лежат непроходимые горы. Путь же по морю сопряжен с большими опасностями.

— Я думаю, нам нужно двигаться вдоль берега на север. — сказал Александр, — Насколько я помню карту, там расположены поселения рыбаков — полудикого народа Валешей, который обнаружила экспедиция. Возможно, им известно где находится остров, на котором растет дерево Гуням.

— Возможно. — сказал Альдаон и отдал приказ о новом курсе корабля.

— Впрочем, не исключено, что деревья растут и на материке. По описанию они очень высокие, до сорока метров высотой, и имеют гладкий ствол, достигающий пяти метров в обхвате, на котором нет ни сучьев ни ветвей почти до самой вершины. Листва этих деревьев имеет нежно голубой цвет. А сами листья небольшого размера.

— Думаю, что нам будет нетрудно узнать их по этому описанию. Я прикажу своим людям смотреть в оба. — сказал Альдаон.

В этот же день, под вечер, они заметили рыбацкую деревню. Она приютилась в небольшой скалистой бухте. Каменный мол защищал от штормов маленькую гавань. Несколько бревенчатых домов, деревянная пристань, две большие рыбацкие лодки, сохнущие на берегу.

Корабль приземлился в центре села на площадь, по-видимому, служившую селянам местом сходок и гуляний.

— Нас не встречают. Ты заметил как необычно пустынна деревня? — сказал Александр.

— Возможно, они отправились в море на промысел, — без особой надежды предположил Альдаон.

— Разрешите Господин, — сказал Марина, — Я возьму двоих воинов и мы обследуем деревню. Это место кажется мне подозрительным. Ни одна печь в деревне не дымит, и ни одна собака не залаяла, когда мы приземлялись.

— Хорошо, только будьте осторожны. Чуть что, сразу возвращайтесь на корабль. — сказал Альдаон.

— Я пойду с вами, — сказал Александр.

Сборы не заняли много времени. Повязав мечи и захватив с собой небольшие щиты, люди по очереди спустились по веревочной лестнице на площадь. Ветер, резкими порывами налетавший с моря, раскачивал ведро на деревянном журавле колодца. Деревня казалась вымершей.

Осторожно, опасаясь наткнуться на засаду, отряд обследовал несколько дворов вдоль по улице, ведущей к пристани. В большей части домов двери и окна были заколочены крест на крест досками. Сады и грядки заросли высокими сорняками.

В одном из домов дверь была открыта настежь и хлопала по косяку при каждом сильном порыве ветра. Люди вошли внутрь. Александр прошелся по горнице, затем подошел к печи, наклонился, провел рукой над черной золой и не ощутил ни малейшего намека на тепло. Ветер гудел и завывал в оконных проемах.

— Может быть, они испугались нашего корабля и убежали в лес? — предположил один из солдат.

— Не думаю, — сказал Александр, — Все дома, что мы видели выглядят брошенными, и куда же тогда по твоему подевались собаки, лошади и прочая живность. К тому же, мы появились здесь довольно внезапно. Они бы не успели уйти незаметно.

— Ты прав, Господин, — сказал Марина, — похоже, что деревня оставлена уже давно.

Осмотрев по дороге еще три незапертых дома, во всех них они обнаружили похожую картину: Сдвинутая со своих мест мебель, разбросанные вещи, пыль, толстым слоем покрывающая предметы и пол. Подойдя к пристани, Александр обратил внимание на лодки. Обе они были повреждены и зияли многочисленными пробоинами, как будто кто-то преднамеренно прорубил их днища топором, сделав лодки непригодными для плаванья.

Возвращаясь, отряд двинулся по другой улице. Внезапно тяжелый запах заставил воинов замедлить шаг. Вонь доносилась со стороны большого слегка покосившегося дома, окруженного высоким деревянным тыном. Обнажив мечи, отряд вошел вовнутрь через высокие ворота, одна из створок которых была сорвана с петель и валялась на земле.

Все большое пространство двора напоминало собою разворошенное, разграбленное кладбище. Человеческие, собачьи, коровьи кости и черепа, вперемешку с обрывками тряпья, устилали землю. Многие кости были сломаны а черепа разбиты. Несколько сильно разложившихся трупов издавали тот сладковатый могильный запах, который привлек внимание отряда. Сухая земля хранила на себе отпечатки следов. Но следы эти не принадлежали людям или домашним животным.

Солдаты, стискивая рукояти мечей, остановились возле ворот.

— Не представляю, кто мог сотворить подобное, — сказал Марина, — рассматривая мертвое, судя по сохранившейся одежде, женское тело. — Похоже, — он кивнул на труп, — Она умерла не меньше месяца назад.

— Кажется, я знаю, что здесь произошло, — сказал Александр, — И думаю, что нам лучше вернуться на корабль. Вряд ли здесь остался кто-нибудь живой. Когда Белки нападают на деревню, они не останавливаются пока не разорят ее до последнего человека. На этом дворе Белки устроили свое стойбище. Сюда они стаскивали трупы убитых ими людей и животных. Но и сами они уже давно ушли.

Подавленные увиденным, воины уходили со двора молча, стараясь не оглядываться назад. Вороны, расположившиеся на крышах соседних домов, провожали отряд, и, вытянув шеи, каркали во след.

— Надеюсь, что хоть кто нибудь из местных селян сумел спастись, уплыв морем, — сказал Альдаон, когда Артапраг снова поднялся в воздух, и разоренная деревня осталась далеко внизу. — Что ты предлагаешь делать, Александр?

Корабль с убранными парусами медленно сносило ветром в сторону суши, прочь от моря.

— Мы продолжим искать, двигаясь на север вдоль берега. Возможно, не все деревни подверглись нападению, — сказал Александр.

— Ты уже имел дело с этими тварями. — сказал Альдаон. — Насколько они опасны?

— Очень опасны. Прежде чем нам удалось их уничтожить, Белки опустошили девять деревень в северной части Македонии. Когда они встают на задние лапы, их рост соизмерим с ростом человека, а тело покрывает белая шерсть. При нападении они пользуются большими когтями на передних лапах. Эти когти остры как кинжалы, и нанесенный с их помощью удар может рассечь и плоть и кости человека. Зубы чудовищ имеют красный цвет, словно кровь постоянно сочится из их десен. Их стремительная атака приводит в панику даже бывалого воина. Белки великолепные прыгуны и с легкостью преодолевают двухметровой высоты барьеры.

— Я надеюсь, что наши панцири им будет пробить не по силам, — сказал Альдаон.

— Кроме того, — продолжил Александр, — Эти чудовища обладают великолепной реакцией, их движения быстры, а излюбленный способ нападения — засада, которую они устраивают на деревьях. И хотя белая шерсть делает их заметными днем, это почти не имеет значения ночью, когда они совершают свои набеги.

Белки ночные хищники. Их глаза превосходно видят в темноте, но плохо переносят солнечный свет. Именно это обстоятельство помогло когда-то людям одержать над ними победу и уничтожить почти все их поголовье на Беличьем Острове. Известно, что Белки использовали деревья Гуням, устраивая на их ветвях свои жилища. Есть одно оружие, которого они боятся больше всего — это огонь.

Белок нельзя в полной мере считать животными — скорее это еще одна разумная раса, что-то вроде Волочар. Однако, еще никому не удавалось вступить с ними в переговоры или наладить какой бы то ни было диалог. Они способны действовать планомерно и организованно. Они умеют строить лодки однодеревки, и преодолевать на них проливы между островами. Белка, которую я повстречал первой и которая убила моего спутника, вначале предстала перед нами в образе молодой крестьянки. Значит, хотя бы некоторые из них — оборотни. Это делает их еще более опасными противниками.

— Что заставляет Белок испытывать такую ненависть к людям? Ведь даже Волочары научились сосуществовать рядом с человеческой цивилизацией. — спросил Альдаон, и Александр обратил внимание на то, что взгляд его друга направлен вниз на землю и блуждает от дерева к дереву, как будто бы он надеялся обнаружить чудовищ, притаившихся в лесу.

— Волки — сущие щенята по сравнению с этими чудовищами. Думаю, что главной причиной вражды, является способ их питания. Видимо, изо всех земных тварей, они выбрали в качестве главной пищи именно человека. Вся короткая история их взаимоотношений с людьми, это тотальная война. Много лет они наводили ужас на соседствующие с ними народы, пока объеденное войско Северных Княжеств не опустошило их остров. Не думаю, однако, что тебе удастся обнаружить их среди бела дня и с такой высоты.

— Ты прав, — сказал Альдаон, с трудом отрываясь от наблюдения за лесом. — Но несмотря на то, что мои глаза были внизу, я слушал тебя чрезвычайно внимательно.

— Все же меня удивляет другое. — продолжал Александр, — В старых хрониках говорится лишь о горстке чудовищ, которым удалось ускользнуть с охваченного пламенем острова. Долгие годы об этой группе ничего не было слышно. И вот год назад Белки внезапно объявились в Македонии, а теперь, оказывается, что они хозяйничают и на другом материке. Вряд ли это был один и тот же отряд. Я уверен, что в том бою мы уничтожили их всех.

Всю ночь корабль медленно следовал вдоль изломанной береговой линии. На рассвете была замечена еще одна рыбацкая деревушка. Судно повисло над центром села. Полное отсутствие людей, животных и дыма указывало на то, что и эта деревня стала объектом нападения злобных тварей. Было решено не терять времени на высадку и продолжать двигаться дальше. В течении дня корабль проследовал мимо еще двух подобных деревень. Одна из них была довольно большой. С воздуха Александр насчитал около сотни домов.

— Кажется, в этой стране не осталось ни одного живого человека. — сказал Альдаон, когда деревня осталась позади.

— Возможно, часть из них сумела спастись морем и достичь одного из островов, которыми, судя по карте, изобилуют эти воды. — сказал Александр. — Их деревни не имели ни ограды ни какой бы то ни было другой защиты. Вероятно, до появления белок это была исключительно мирная страна.

А на следующий день, после полудня, на горизонте показалась струйка дыма. Словно чудо, которое случается тогда, когда всякая надежда уже потеряна. И вскоре корабль уже подлетал к большому городищу окруженному высокой деревянной стеной. Стена и несколько дозорных башен, расположенных по ее периметру, составляли укрепления города, и были вполне способны защитить его население от злобных чудовищ.

Заметив приближающийся по воздуху корабль, жители городка высыпали на улицы. Люди, прикрывая глаза от солнца, молча смотрели вверх на громадное судно. Толпа вела себя до странного тихо, не выказывая ни радости, ни удивления, но и не проявляя признаков враждебности. Посадив корабль недалеко от бревенчатой стены, Альдаон в сопровождении Александра и четверых вооруженных матросов подошел к запертым воротам.

Судя по одежде, воины, несшие караул на сторожевой башне, не были профессиональными солдатами. Их оружие составляли небольшие луки и легкие копья. Некоторые вместо копий держали в руках остроги. Люди здесь были светловолосыми и носили бороды. Они недоверчиво рассматривали пришельцев сжимая в руках оружие.

— Мы пришли с миром! — крикнул Альдаон. — Позовите вашего правителя! Мы хотим говорить с ним!

Выслушав эту короткую речь, воины на башне стали о чем-то спорить между собой. Потом один из них исчез, видимо, пошел докладывать начальству.

— Надеюсь, — сказал Альдаон, обращаясь к Александру — Они говорят на Общем языке.

— Если они из племени Валешей, — то так скорее всего и есть. Ибо в книге не упоминалось о каких либо языковых проблемах, возникших при общении между путешественниками и местными жителями. — сказал Александр.

Ждать пришлось недолго. Вскоре на башне появился мужчина, волосы и борода которого были седы и указывали на почтенный возраст. Жестом он приказал пришельцам приблизиться.

— Кто вы такие и зачем прибыли сюда? — спросил он, когда путешественники подошли почти к самой башне. Александр вздохнул с облегчением, язык говорившего отличался от его собственного лишь особым выговором.

— Неужели ты не впустишь нас внутрь и не встретишь, как подобает по закону гостеприимства? — спросил Альдаон.

— Ты прав, пришелец, — сказал старик, — Раньше мы принимали путешественников с почетом и радостью. Но наступили тревожные времена. Теперь мы не пускаем посторонних в город, пока не убедимся в их миролюбии.

— Мы прибыли из далекой страны, в поисках дерева Гуням. — сказал Альдаон, — Мы слышали, что его древесина обладает необыкновенными легкостью и прочностью. Мы не питаем никаких враждебных намерений против твоего народа. К тому же мы слишком малочисленны, чтобы вы могли нас опасаться.

— Я ценю твою откровенность незнакомец, — сказал старик, — Но вы пришли в час, когда гостеприимство может обернуться бедой, а доверчивость — смертью. Жестокий враг напал на нас и разорил наши села.

— Мы пролетали над разоренными селеньями. — сказал Александр, выступая вперед. — Я знаю, кто ваши враги. Прошлым летом Белки уничтожили несколько деревень в моей стране.

Воины, стоявшие рядом со стариком, в изумлении переглянулись и о чем-то негромко заспорили между собой. Старик, повернувшись к ним, сказал что-то в пол-голоса, отчего те замолчали.

— Эти существа, действительно, напоминают белок. — сказал он, снова обращаясь к путешественникам, — Мы зовем их Тирао. Я Уша, старейшина этого города, носящего имя Виоль. Прошу вас, будьте нашими гостями. На площади хватит места для этого летающего корабля.

В городе было тесно из-за беженцев. Как потом узнали путешественники, часть населения из разоренных деревень, действительно, успела спастись морем. Но вместо того, чтобы искать себе новый дом на островах, люди укрылись за высокими стенами Виоля, самого крупного поселения племени Валешей.

Виоль располагался в удобной гавани и служил центром торговли, заметно превосходя своими размерами прочие селения. В нем развивались ремесла. Большая часть его населения, оставив рыбный промысел, занималась торговлей и охотой на пушного зверя. Город насчитывал около тысячи деревянных домов, часть из которых была двухэтажными. Племя Валешей не имело правителя или царя, а власть старейшины была ограничена собранием граждан и не передавалась по наследству.

В год, предшествовавший нападению Тирао, население племени составляло по приблизительным подсчетам около двадцати тысяч человек. Треть из них проживала в Виоле, остальные в семнадцати деревнях, расположенных вдоль прибрежной полосы, длина которой составляла около двухсот километров. Виоль находился в центре этой территории, что явилось одной из основных причин, превративших его в столицу. Сейчас все оставшиеся в живых, всего около десяти тысяч человек, находились под надежной защитой его крепких деревянных стен.

Вечером, после того как корабль приземлился на площади, Альдаон и Александр получили от Уши приглашение отужинать. Ведомые одной из его дочерей — Йолой, девушкой лет двадцати, они с трудом проложили себе путь сквозь молчаливую толпу, собравшуюся взглянуть на чудо-корабль.

— Как тихо они стоят, — сказал Альдаон Александру, — В их глазах я не вижу ни радости ни любопытства.

Александр кивнул. Он шел задумавшись, смотря себе под ноги. На сердце у него была тревога.

— Отчаяние владеет их сердцами, — сказала Йола, — Надежда оставила многих из них.

Дом Уши находился недалеко от площади. Как они узнали за ужином, кроме его домочадцев, в доме временно проживала большая семья беженцев. Мать семейства вместе с грудным младенцем погибла, когда, спасаясь бегством, оступилась и упала на пристани. Белки разорвали ее на глазах у мужа и старших детей, которых насчитывалось восемь. Они заняли первый этаж двухэтажного строения. Сам Старейшина, его жена и двое их дочерей теснились на втором.

По словам Уши, в это трагическое для народа время несчастье сплотило людей. Многие городские семьи приютили своих сородичей, не взимая за это никакой платы, делясь с беженцами едой и одеждой.

После скромного ужина, который почти целиком состоял из рыбных блюд, Уша уединился с гостями в Оружейной Зале. Ею служила довольно просторная комната, пол которой был покрыт множеством разнообразных звериных шкур. Коллекция стрел, луков, острог и копий украшала деревянные стены. В центре помещения стоял большой стол и несколько деревянных стульев с высокими резными спинками.

— Я прошу простить меня за то, что не могу принять вас с надлежащим почетом. В былые времена мой стол был богаче. Теперь же охота пришла в упадок. Никто не отваживается покинуть пределы города, потому что за стенами нас ждет смерть. У нас почти не осталось хлеба и мяса. Мы питаемся лишь рыбой да крабами, которыми к счастью богаты эти воды. У многих из нас нет и этого.

Однако вы пришли сюда не затем, чтобы выслушивать мои жалобы. Прошу вас, расскажите подробнее о том кто вы, и что привело вас в наши печальные края.

— Уважаемый Уша, — сказал Альдаон, — Я так же как и ты являюсь предводителем племени. Мы называем себя народом Хастры, но больше известны под именем Народа Горы. Наша страна лежит отсюда очень далеко на востоке. Лишь с помощью летающего корабля мы смогли преодолеть разделяющие нас необозримые пространства.

— Народ Горы? — повторил Уша, — Я слышал о нем. О вас говорят разное. Мне известно, что вы были великими воинами, и что панцирь, который вы носите вместо кожи, не пробить копьем.

— Это правда, — сказал Альдаон, — Теперь разреши мне представить моего друга. Александр родом из Македонии, тоже замечательный воин.

— Земля, лежащая на юге, на другом берегу моря. Не удивляйтесь, что находясь здесь, на самом краю земли, я знаю о том, что происходит в далеких странах. Изредка к нам заходят торговые корабли. Мы продаем пушнину в обмен на железо, пшеницу и полотно. Обычно корабли приплывают весной и осенью. Но в этот раз нам нечего им предложить. — Уша опустил голову и погрузился в раздумье.

— Уважаемый Уша, — сказал Александр, — Я сочувствую вам в вашем несчастье. Год назад мне так же довелось сражаться с Белками. Я не знаю ни одно другое существо в этом мире, которое было бы столь кровожадным и свирепым. Возможно, мой опыт поможет вам избавиться от врагов. Расскажи, как случилось, что они пришли сюда. Ведь насколько мне известно, большую их часть уничтожили еще в старину. Кроме того, все то время, что я нахожусь в твоем городе, чувство тревоги не покидает меня. Вы, вероятно, окружены большим количеством врагов, наверное, гораздо большим, чем то с которым пришлось иметь дело мне.

— Хотя надежда тонка как льняная нить, я благодарю вас за предложенную помощь и расскажу как постигла нас эта беда:

Наше самое северное селение располагается в месте, где берег поворачивает на запад, а на севере простирается Великий Северный Океан. Зима в тех местах продолжается шесть месяцев в году. Тогда океан покрывается льдом, и солнце лишь ненадолго показывается на горизонте, чтобы через час снова уступить место долгой ночи. Летом льды тают, а день тогда становится таким же длинным, как и зимняя ночь.

Наши предки обосновались на этих землях более двухсот лет назад. Они прибыли сюда на больших лодках с Западного материка. Причиной, по которой они оставили родные места, послужила война между племенами. Спасаясь от истребления, они нашли здесь новую родину.

Мы были первым, кто открыл эти земли, и до сих пор наш народ жил в мире. Леса, которые простираются на многие сотни километров в глубь материка, безлюдны и изобилуют зверем. А в море достаточно рыбы, чтобы прокормить гораздо больше людей, чем насчитывается в нашем племени. Нас не касались войны, и мы были счастливы настолько, насколько могут быть счастливы люди, изо дня в день занимающиеся тяжелым трудом. Единственным, что омрачало нашу жизнь был страх.

Мы давно знали, что за океаном, на севере лежит неизвестная земля. Ни один человек никогда не бывал там. Но с некоторых пор нам стало известно, что хранит тот, покрытый льдами материк, и это внушило нам ужас. С того времени как один из наших родов поселился на северном побережье, мы узнали о существовании Ичьено. Каждую весну, когда вода очищалась ото льда, огромные ледяные глыбы приплывали к берегу из океана. Теплое подводное течение там приближается к берегу, и рыбы в тех водах гораздо больше, чем в любом другом месте побережья.

Севернее деревни протянулась длинная каменная коса, далеко выступающая в море. Именно в это место прибивало течением ледяные глыбы. И в некоторых из них находились вмерзшие в лед страшные твари. Наступало лето, глыбы таяли. И когда люди появились там в первый раз, сотни трупов и тысячи скелетов этих созданий устилали пляж и мелководье, являясь пищей для птиц и рыб.

Эта бухта вместе с косой была удобным местом для гавани. Первые поселенцы очистили берег от костей и трупов. Пещера неподалеку стала местом, куда складывали эти останки. Чудовища, которых несли в себе ледяные глыбы, были разнообразной формы и размера. Они не были похожи ни на одно из известных нам животных. С тех пор каждую весну айсберги приносили к деревне своих мертвых пленников, а жители относили их трупы в пещеру.

Однажды мне довелось побывать в тех местах. Когда я увидел останки чудовищ, я подумал, что если бы они были живыми, то смогли бы истребить все другие живые существа на земле. Ведь каждое хищное животное в наших лесах имеет свою силу и свою слабость. Даже медведя, хозяина леса, можно убить, воспользовавшись луком или рогатиной, натравив на него свору злых собак. Он очень силен, но его легко выследить, а зимой он спит в берлоге, и это лучшее время для охоты на него.

Те чудовища, которых приносило море, были гораздо опаснее медведя. Если взять волка и, увеличив его в четыре раза, подарить ему крылья большой летучей мыши, а лапы сделать похожими на человеческие руки с огромными когтями, получиться существо, по сравнению с которым, медведь покажется слабым щенком. Если панцирь черепахи, величиной с комнату, оснастить острыми шипами, и поместить внутри создание похожее на огромную крысу с длинным, как у щуки, рылом и гибким тонким хвостом заканчивающимся, длинным шипом, то ни один из существующих на земле хищников не устоит против такого страшилища. Поэтому мы говорили, что когда море принесет на берег живых чудовищ, то наступит конец для всей прочей твари существующей на земле. Теперь это время настало. Сначала погибнем мы, а потом и все другие народы.

Этой весной к побережью пригнало много льда. И внутри каждой глыбы находились Тиаро. До этого жители деревни никогда не находили подобных существ. На вид они были не такие ужасные как прочие Ичьено. Их трупы прекрасно сохранились во льду, а тела были покрыты замечательным белым мехом.

Жители деревни отнесли трупы в пещеру, рассчитывая, после того как они оттают окончательно, снять с них шкуры. Но через три дня, принеся в пещеру новую партию, люди обнаружили, что часть Тиаро ожила. Они шевелились и пытались подняться. Однако тела, пробывшее во льду долгое время, поначалу слушались хозяев плохо. Если бы в тот момент, пока те были беспомощны, жители деревни убили бы дьяволов, а оставшиеся трупы сожгли, возможно, мы не сидели бы сейчас в осаде, ожидая голодной смерти.

Но момент был упущен. Пока сельчане спорили на собрании, как им поступить с ожившими тварями, те окончательно пришли в себя. Они были голодны и свирепы. Той же ночью десять или двенадцать Тиаро напали на деревню. Они врывались в дома и убивали спящих людей.

Части жителей все же удалось укрыться в доме у старейшины, который был окружен высоким тыном. А когда несколько чудовищ, перепрыгнув через забор, оказались во дворе, их встретили стрелами и острогами. Но от боли и вида собственной крови Тиаро приходили в еще большее неистовство. Они убивали и калечили людей своими острыми когтями. Все же в конце концов людям удалось убить троих из них, но при этом погибли или были искалечены двенадцать рыбаков. Оставшиеся в живых, около тридцати человек, заперлись в доме, забаррикадировав двери и окна мебелью. Они пробыли там до рассвета.

Утром чудовища покинули деревню, почти все жители которой были перебиты. Часть трупов Тиаро унесли с собой в пещеру, чтобы накормить тех из них, кто сам еще не мог охотиться. Тогда выжившие сели на лодки и покинули селение, с ужасом наблюдая как все новые и новые льдины пристают к берегу.

За короткое время Тиаро распространились по нашей земле, и все селения подверглись нападению. Ни одно из них не имело защитных стен, ибо раньше нам некого было бояться. Большая часть жителей погибла. Лишь некоторые смогли спастись морем и укрылись в Виоле.

Но и сюда попытались добраться Тиаро. Говорят, что эти чудовища не просто убивают — вместе с сердцем человека они съедают и его душу. Однажды ночью несколько мужчин и женщин постучали в наши ворота. Они выглядели людьми из нашего народа. Стража, решив, что это остатки чудом спасшихся деревенских жителей, впустили их за стены. Они даже не вспомнили, что все те, кто сумели спастись от Тиаро, прибыли в город на лодках. А пытавшиеся бежать сушей были растерзаны, стоило ночи застигнуть их в пути. Тогда мы еще не знали, что дьяволы могут превращаться в убитых ими людей.

Как только пришельцы оказались в городе, они тут же, превратившись в Тиаро, набросились на стражу. К счастью кто-то из горожан заметил это из окна своего дома. Он бросился на площадь и зазвонил в колокол. Нам удалось справиться с чудовищами. Тогда погибло много смелых охотников и рыбаков. К счастью за стены города проникло лишь семнадцать тварей. Иначе, прилетев сюда, вы бы застали здесь ту же самую картину, какую уже наблюдали в других наших селениях.

Тиаро всегда нападают по ночам, и хорошо, что вы прибыли сюда до захода солнца, в противном случае мы встретили бы вас стрелами.

Старейшина умолк и на минуту в комнате воцарилась тишина.

— Что вы намерены предпринять? — спросил Александр, прервав затянувшееся молчание.

— Предпринять?! — с горечью в голосе воскликнул Уша. — Что мы можем предпринять? — снова повторил он. — Мы можем умереть здесь от голода и тоски. Или же попытаться построить множество лодок, разобрав часть домов на доски, и уплыть отсюда в другую землю. Это все, что мы можем сделать.

— Почему вы не пытаетесь сражаться? — спросил Альдаон, — Разве сердца ваши совсем потеряли мужество?

— Нет, — сказал Александр, — Если Белок много, было бы безумием сражаться с ними с помощью одних лишь охотничьих луков. Я видел Тирао в бою. Не всякое тяжеловооруженное войско выдержит их яростную атаку. Они, по меньшей мере, в два раза сильнее обыкновенного человека, и, в отличие от людей не почти не боятся боли.

— Ты прав, — сказал Уша, — мы не можем сражаться с Тирао, их слишком много, сотни а, возможно, и тысячи. Но и помощи нам ждать неоткуда.

— Если ваше племя готово принять нашу помощь, — сказал Александр, — Я с радостью останусь и помогу. Однако для того, чтобы правильно оценить обстановку, я хотел бы осмотреть место, куда море приносит льдины.

— Мы находимся в отчаянном положении и будем рады любой помощи. К тому же ты уже сражался с дьяволами. Как тебе удалось их победить?

— Я заманил их в ловушку. Тирао используют ветви деревьев чтобы спрятаться, а потом внезапно обрушиваются на растерявшегося врага сверху. Я использовал это обстоятельство. Нам удалось поджечь деревья в тот момент, когда они собирались на нас напасть. Тех, кого не коснулся огонь, мы взяли на копья и изрубили мечами. Но тогда я сражался лишь с небольшим их отрядом. Если, как ты говоришь, их тысячи, то подобными хитростями их не одолеть. Даже если бы мы имели в своем распоряжении хорошо обученную армию, война против них будет долгой и кровопролитной.

— Ты говоришь, как опытный воин, хотя на вид совсем молод. — задумчиво сказал Уша.

— Твоя похвала — честь для меня, — сказал Александр, — Но мне потребуется время, чтобы понять как действовать. Мой друг Альдаон тоже будет рад помочь вам. — Александр незаметно толкнул того локтем в бок. Альдаон, собиравшийся возразить, посмотрел на Александра и промолчал. — Возможно, вместе мы найдем способ как справиться с этой угрозой.

Сколько времени вы сможете продержаться в осаде? Что говорят люди на улицах? К чему склоняются их сердца? Готовы ли они оставить свою страну и искать себе новый дом, как когда-то сделали их предки?

— В народе нет единого мнения. Некоторые предлагают остаться и подождать — возможно, Тирао уйдут сами. Некоторые выступают за то, что бы покинуть эту страну. Я слышал, как кто-то на улице советовал поджечь леса, но его не стали слушать.

— А ты, Альдаон, что скажешь? — спросил Александр.

— Для того, чтобы предлагать что-либо конкретное, мне необходимо знать больше об этих существах. Сколько их? Продолжают ли приплывать льдины? Каков их образ жизни? Какие цели они в действительности преследуют. Я не знаю ни одного разумного народа на Земле (а Тирао по-видимому разумный народ), который был бы одержим одной лишь идеей уничтожения. Никто не начинает войны просто так. Для этого нужна веская причина. Однако, Александр, мы…

Новый более сильный толчок в бок заставил Альдаона прервать свою речь, не закончив предложения.

— Твои слова мудры, — сказал Уша. — Жаль, что вас не было с нами, когда все это началось.

— Я думаю, — сказал Александр, — Что если их число действительно так велико, то они представляют опасность не только для вашего народа, уважаемый Уша. Размножаясь, за несколько лет они могут распространиться до гор на юге. И если им удастся их преодолеть, то Тирао окажутся в самом центре населенного мира. Они построят лодки вскоре снова появятся в Македонии и в варварских Северных Княжествах. Если их не остановить сейчас, то очень скоро они будут угрожать всем.

— Я думал об этом, — сказал Уша, — И не хотел принимать решения до осени, когда к нам прибудут торговые корабли. Но я не уверен, смогут ли люди ждать так долго.

— Мы отправимся на север завтра же, — сказал Альдаон, — И вскоре вернемся с вестями. Не нужно падать духом. Будь сейчас со мной пятьсот моих солдат я бы, не колеблясь, вступил в бой. Но нас слишком мало. И хотя каждый из моих воинов стоит десятка, я не стану ими рисковать при сложившихся обстоятельствах.

— Теперь, уважаемый Уша, — Сказал Александр, — Разреши нам покинуть твой гостеприимный дом, чтобы сделать приготовления и отдохнуть.

— Несмотря на то, что время сейчас не совсем подходит для застольных разговоров, мне было бы очень интересно узнать о ваших странах больше, а также об этом удивительном корабле. Я люблю беседовать с путешественникам и торговцами. Но вы правы, время дорого. Он поднялся и протянул руку сначала Альдаону, а потом Александру: — Мы будем ждать вестей. Я созову собрание и расскажу людям о том, что вы согласились нам помочь. Это укрепит их дух. Прощайте. Пусть ваш путь будет легким, а возвращение быстрым. Да хранят вас морские ветры.

— Прощай, пусть надежда не оставляет вас. — сказал Альдаон.

С рассветом корабль взлетел с площади и, описав дугу над городом, взял курс на север. Во второй половине дня, летя вдоль берега, путешественники увидели каменистую полоску земли далеко выдающуюся в море. За ней на небольшом пригорке располагалась деревня. Судя по отсутствию дыма, такая же разоренная как и те, над которыми они пролетали раньше. В этом месте скалистый берег отступал от кромки воды, оставляя полосу пляжа, примерно, в полкилометра шириной. Несколько небольших айсбергов, прибитых к берегу волнами, застряли на мелководье. Но насколько видел глаз море было чистым ото льда.

— Вероятно, эти льдины, выбросило на берег несколько дней назад, — сказал Александр, — Остатки весеннего нашествия, они еще не успели растаять. Интересно, что прячется у них внутри?

Корабль повис над каменным пляжем, на виду у деревни.

— А вот и пещера, — сказал Альдаон, показывая рукой в сторону отверстия, темнеющего в отвесной стене обрыва.

— Я предлагаю совершить туда экскурсию, пока не наступила ночь. — сказал Александр, — Чем быстрее мы будем действовать тем меньше шансов, что привлечем к себе ненужное внимание.

— Я согласен, — сказал Альдаон.

— Пусть со мной пойдут четверо воинов. Но ты оставайся на корабле. Если с нами что-нибудь случиться, не пытайтесь спустится, чтобы нам помочь. Улетайте как можно скорее.

— Мне не хочется отпускать тебя одного, но боюсь, ты прав. Кто знает как поступят Белки, если в их лапы попадет этот корабль. Но для начала я попробую подвести его ближе к отверстию.

Осторожно маневрируя, Альдаон поставил судно почти вплотную к скалам, в пятидесяти метрах от входа в пещеру. Дробя железными полозьями камни, корабль опустился на землю и слегка накренился. Впервые Александр увидел, как воины Альдаона надевают свои остроконечные шлемы с забралами, закрывающие лицо до самого подбородка.

— Ты не наденешь шлем? — спросил Альдаон.

— Нет, друг, — отвечал Александр, — Это лишь стеснит мои движения и сузит кругозор. Я предпочитаю драться без шлема. Однако, если найдется еще один меч, возможно, он не окажется лишним. Здесь, как и накануне в Виоле, я ощущаю присутствие врагов.

Альдаон расстегнул ремень и, сняв свой меч с пояса вместе с ножнами, протянул его Александру.

— Удачи, — сказал он, — Будь осторожен, — и, повернувшись к остающимся на корабле воинам, приказал, — Приготовьте луки и принесите побольше стрел!

От пляжа к пещере вела хорошо утоптанная тропинка. Такая же тропинка шла от пещеры к деревне. Обойдя несколько больших камней, маленький отряд остановился у входа. Из черной дыры, в которую всадник на лошади мог въехать не нагибая головы, доносился слабый но тем не менее отчетливый запах. Сладковатый аромат разлагающейся плоти — запах опасности, страха и смерти.

Воины зажгли факелы, обнажили мечи и вошли во внутрь. Зловоние усилилось. Александр шел впереди. Стены каменного туннеля, то сужаясь, то снова расширяясь, шли прямо, никуда не сворачивая. В пещере стояла тишина, лишь звук шагов затихал где-то вдали, множество раз отразившись от стен. В молчании они прошли около двухсот метров. Гнилостный запах, постоянно усиливаясь, сделался почти невыносимым. Пламя факелов перестало освещать внезапно раздвинувшиеся стены галереи, и они очутились в подземном зале, где с потолка, с пятиметровой высоты, почти доставая до пола, свисали толстые и острые каменные сосульки сталактитов. Из темноты доносился звук падающих капель воды.

Александр поднял руку вверх, и отряд остановился. Весь пол пещеры, насколько хватало света факелов, был завален костями всевозможных форм и размеров. Но кроме костей в пещере находилось еще кое-что. Выделяясь темными пятнами, на белых костях лежали обнаженные трупы людей. У многих из них не хватало конечностей, у некоторых отсутствовали головы.

Александр вложил меч в ножны и зажимая пальцами нос наклонился над ближайшим телом. Это был труп девушки. Скорее всего она пролежала здесь долго, но температура в пещере была низкой и тело сохранилось хорошо. Грудь и живот ее были разорваны, и обломки ребер торчали из грудной клетки. Сердце и остальные внутренности исчезли. В свете факела ее лицо показалось Александру знакомым.

Стоявший за спиной Александра воин, тронул его за плечо, — Господин, тревога. Александр резко выпрямился. Снаружи издалека, не слышнее комариного писка, раздавался звук рога.

— К кораблю, — скомандовал Александр.

Давя ногами обломки костей, люди бросились назад к выходу из пещеры. Когда они очутились снаружи, свет заходящего солнца на миг ослепил их, уже привыкшие к полутьме глаза. Альдаон увидав их живыми и невредимыми опустил рог.

— Скорее! Враги уже близко! — крикнул он.

Посмотрев в сторону деревни, Александр увидел, как по косогору скачками мчатся в сторону корабля темные на фоне заходящего солнца силуэты. Расстояние в триста метров отделяло их от Артапрага. И хотя прошло уже довольно времени перед Александром на мгновение встала другая картина: Горящие деревья, мечущиеся на их фоне черные человеческие фигуры, и Белки огромными скачками настигающие обезумевших от страха крестьян. Не теряя больше ни секунды, Александр вслед за воинами бросился к кораблю.

Когда Александр, поднимавшийся последним, занес ногу, что бы перелезть через борт, корабль медленно взмыл в воздух. Не торопясь, прицеливаясь поточнее, лучники расстреливали с палубы приближающихся Белок. Те быстро сообразили, что добыча ушла, а сами они превратились в мишени для стрел. Тогда отряд Тирао укрылся в пещере. Несколько тел осталось лежать на камнях. Их белые шкуры казались розовыми в лучах заходящего солнца.

— Старые знакомые. — сказал Александр, присоединяясь к Альдаону на капитанском мостике.

— Если бы вы помедлили еще полминуты, было бы поздно. — сказал Альдаон.

— Жаль, что мы не догадались запастись сетью. — сказал Александр. — Было бы неплохо заполучить одну из этих тварей живьем и попробовать с ней побеседовать.

— Глядя на них, трудно поверить, что они могут разговаривать как люди, — сказал Альдаон.

— Могут, и не хуже чем мы с тобой, — сказал Александр. — Мы называем их чудовищами. Возможно, в какой-то степени это правда. Но однажды я потерял друга только из-за того, что слишком поздно понял, откуда исходит угроза. Когда за одно мгновение миловидная крестьянка, с которой ты разговариваешь, вдруг превращается в неистовое чудовище — трудно бывает сразу же осознать это. Хотя мои глаза уже видели зверя, рука дрогнула, и лезвие меча прошло мимо. Это стоило жизни моему спутнику. Белки гораздо больше чем просто чудовища и гораздо опаснее, чем мы думаем.

— То, что мы о них знаем, и без того делает их смертельно опасными.

— Я не зря провел время в пещере. Ты помнишь девушку, которая пришла за нами на корабль, дочь Уши? — спросил Александр.

— Очень хорошо помню. — сказал Альдаон. — За ужином она сидела за столом прямо напротив меня, и была не очень-то разговорчива.

— Я нашел ее тело в пещере, — сказал Александр, — Она уже с месяц как мертва. Внутри пещеры довольно прохладно, и она неплохо сохранилась. Мне не составило труда ее узнать.

— Ты хочешь сказать…

— Да, — сказал Александр. — Спроси своих воинов, может быть, они слышали лай собак, или заметили детей в толпе, собравшейся поглазеть на корабль. Мы просто забыли обо всех мерах предосторожности, когда увидели людей. Мы были слишком беспечны от радости, когда сошли с корабля. Но уже в доме этого лжестарейшины я начал догадываться, что здесь что-то не так.

Несмотря на то, что вокруг были друзья, я постоянно ощущал присутствие опасности. Я стал присматриваться и обнаружил много странного в том, что нас там окружало. Конечно, отсутствие собак можно объяснить тем, что их съели от голода. Молчаливость людей — их подавленностью. Но как объяснишь отсутствие детей, которым всегда есть дело до всего, которые ни за что на свете не пропустили бы такого зрелища как воздушный корабль, среди бела дня приземлившийся в их захолустном городишке? Подумай об этом. Нет, все это не было случайностью. Когда Уша сказал, что «часть трупов Тирао унесли с собой в пещеру, чтобы накормить тех из них, кто сам еще не мог охотиться», мне показалось это странным, и я насторожился. Когда он упомянул о том, что группе Белок удалось хитростью проникнуть в город, я стал опасаться худшего. Теперь мои опасения подтвердились.

— Почему тогда, Уша решил оставить нас в живых? — спросил Альдаон.

— Не знаю, — сказал Александр. — Но хотел бы узнать. Думаю, что пора уже получить ответы хотя бы на некоторые из возникших вопросов. И у меня есть план, который поможет нам удовлетворить нашу любознательность.

— Завтра мы увидим берега Македонии, — сказал Альдаон, — А к вечеру, возможно, уже будем подлетать к Саррасе.

Александр кивнул. Сердце быстро билось в груди. Легкий попутный ветер наполнял паруса Артапрага, быстро сокращая расстояние между кораблем и невидимым еще берегом. Воспоминания, сильнее чем когда бы то ни было прежде, нахлынули на Александра. Старая любовь оживала в его душе, как бабочка после зимнего оцепенения, расправляя сложенные крылья, готовясь взлететь к солнцу. Как бы сильно не тосковало его сердце по берегу, пригрезившемуся ему, оно также радовалось встрече с той страной, которую он долгие годы считал своей родиной. И даже, если он найдет этот берег с пальмами и ласковым морем, кто знает, не суждено ли его душе всю оставшуюся жизнь разрываться между двумя этими привязанностями?

Две родины, две любимые женщины. Две его природы, человеческая и драконья. Слишком много было в его жизни вещей противопоставленных друг другу. Однако он вовсе не чувствовал этой раздвоенности и не ощущал себя несчастным. Вероятно, логика подлинного бытия совсем не похожа на человеческую. Возможно, в истинном, скрытом от наших глаз мире, огонь вовсе не является противоположностью воды, холод не отличается от тепла, боль приносит те же ощущения что и удовольствие, а понятия жизни и смерти лишены какого бы то ни было смысла. Возможно, существует такая страна, где царит мир, и правит истина, где тьма и свет не враждуют друг с другом, где вещи лишены своей ложной двойственности, являющейся в нашем мире основой его существования. Возможно, эта страна находиться здесь и сейчас, живет своей тайной жизнью в каждой вещи, нас окружающей, пронизывает собою тело каждого живущего во вселенной создания.

Постепенно мысли Александра переключились на дела насущные. «Как встретит его Зарина? Осыплет упреками, простит или холодно, храня свою боль глубоко в душе, попросит его уйти? Как сложится его жизнь, с кем останется его сердце?»

Однако и на эти конкретные вопросы Александр не находил ответа в своей душе.

Он вдохнул в легкие солоноватый морской воздух, продолжая вглядываться в горизонт, зная наверняка, что земля покажется лишь завтра.

«Гидон. Каким он оказался правителем? Любит ли его народ? Готовится ли он к войне на востоке, или планы его изменились? Продолжил ли строительство флота, который в связи с последними событиями может очень понадобиться Македонии?»

Небо было ясным, лишь на северном горизонте белели перья высоких облаков, предвещая скорую перемену погоды. Но судно стремительно мчалось на юг, и воздухоплавателям не было причины волноваться о том, что непогода застигнет их в пути. Веселое дерево Гуням, заполняло трюмы Артапрага. Его было вполне достаточно, чтобы построить быстрый, как ветер, корабль, яхту, которая понесет Александра через моря и горы на поиски настоящей его родины.

Когда, следуя указанием Уши, они приземлились на Беличьем Острове, там оставалось еще довольно этих деревьев. Слушая шум ветра в их листве, Александр понял почему дерево называют веселым. Его листья, шелестя в воздушных потоках, издавали звук похожий на детский смех.

В глубине корабля, в каюте, стенами которой служили частые металлические прутья, совершали свой путь в неволю Уша и две его мнимые дочери. Тюремная каюта была рассчитана на двенадцать человек. Тирао разместились там с относительным удобством и все время пребывали в обличье людей.

Все произошло так, как запланировал Александр. Оставив позади пещеру полную костей и трупов, корабль, всю ночь летя на юг, к утру опустился на площади в Виоле. Когда к нему приблизилась стража, Альдаон попросил передать старейшине, что экспедиция на север привезла важные новости. Так же он сказал, что экипаж корабля сочтет за честь принять у себя на борту правителя города и его семью, устроив для последних ответный праздничный обед. Он намекнул, что в меню будет оленина и попросил гостей прибыть в полдень.

Когда, после обмена приветствиями, старейшина и трое его женщин поднялись на борт, их с почетом провели в специально подготовленную каюту, где для вящего правдоподобия дымилось на столе в большом блюде поджаренное мясо. Воины в шлемах и черных с серебряными узорами парадных одеждах выстроились в почетном карауле.

Все шло по плану, но осторожная мать семейства, уже стоя на пороге каюты, обратила внимание на решетки. Через мгновенье разъяренный белый зверь прыгнул на одного из воинов. Однако люди были готовы к такому повороту событий. Марина слегка шевельнул рукой и короткое копье вонзилось Белке в живот. Другой войн, стоявший рядом, выхватил меч и молниеносным ударом снес чудовищу голову. Железная дверь захлопнулась, и оставшиеся в живых гости, превратившиеся в пленников, оказались отделенными от людей металлическими прутьями.

Как выяснилось позднее, две молодые Тирао, выдававшие себя за дочерей старейшины, на самом деле, оказались женами Уши и вместе с их убитой лжематерью составляли его небольшой гарем.

Когда пол корабля содрогнулся под его ногами, тот кто называл себя Ушей, покачнулся и застрекотал, как показалось Александру, рассержено. Две кидавшиеся на прутья клетки самки перестали неистовствовать. Снова превратившись в светловолосых девушек, они опустились на пол у ног своего повелителя, смотря на людей потемневшими от ненависти глазами.

Вечером этого же дня, сидя на стуле перед решеткой, Уша рассказывал Альдаону и Александру историю, отличающуюся от той, которую они слышали из его уст в Виоле.

— Вы можете продолжать называть меня Ушей. Мое настоящее имя произнести вам будет очень трудно. К тому же этот человек давно мертв, и часть его души теперь принадлежит мне.

— Значит, — сказал Александр, — Жители Виолы не справились с Тирао, которых по ошибке впустили в город?

— Да, мы успели перебить стражу раньше, чем подоспела подмога. Ворота оставались открытыми, никто из жителей не уцелел. Надо отдать им должное, они защищались отчаянно. Но мы были сильнее. Ты правильно заметил, что обыкновенному человеку никогда не справиться с Тирао один на один. Однако, прежде чем я начну говорить, мне хотелось бы узнать, какая судьба ожидает меня и моих жен? Куда вы нас везете? Оставите ли нас в живых?

— Разве ты оставлял в живых детей и женщин, когда они молили тебя о пощаде? — сказал Альдаон. — Если ты откажешься говорить, что же, мои воины видели достаточно для того, чтобы с радостью спустить шкуру сначала с твоих жен, а потом и с тебя. Они не станут предварительно вас убивать. Думаю, что эта процедура будет болезненной даже для Тирао. Что ты на это скажешь?

— Мы в вашей воле. Что мне сказать? Я расскажу вам все, как есть. Тирао испытывают привязанность друг к другу не меньшую, чем вы, люди. Мне не хочется не умирать самому, не видеть как погибают в мучениях мои близкие.

— Если вы знаете, что такое любовь, почему же с такой жестокостью уничтожаете людей? — спросил Александр.

— Волки тоже любят свих щенят. Но это не мешает им убивать оленей. — сказал Уша. — Вы люди, когда воюете друг с другом, разве вспоминаете о любви? Вы уничтожаете и себе подобных и тех, кто не похож на вас. Мы же убиваем чужих. Возможно, способ, которым мы это делаем, кажется вам жестоким, но это дело привычки. Разве спустить кожу с живого существа меньшее варварство, чем вырвать у него сердце и тем самым мгновенно оборвать его жизнь? Почему вы замолчали?

— Ты прав. Однако люди умеют договариваться между собой. — сказал Альдаон, — Время войны сменяется временем мира, и бывшие враги становятся соседями. Ненависть проходит.

— Разве кто-то из людей пытался договориться с нами?

— А это возможно? — спросил Александр.

— Не знаю, — сказал Уша, — Может быть. От людей в этом деле будет зависеть многое, не меньше чем от нас. А вы значит прибыли сюда в поисках дерева Гуням? И хотите, что бы я помог вам найти то место, где оно растет?

— Да, — сказал Александр, — Мы очень рассчитываем на твою помощь.

— Что будет с нами, если я помогу вам?

— Мне кажется, — сказал Альдаон, — Что ты не в том положении, чтобы торговаться.

— Вы сами видите, что нам с вами не договориться. — сказал Уша и встал со стула.

— Он прав, — сказал Александр, — Мы оставим в живых тебя и твоих жен, если ты поможешь нам найти деревья, а рассказав историю Тирао, окажешь хорошую услугу своим сородичам. Ибо незнание рождает страх. Страх же причина ненависти и вражды. Если ты откажешься, мы и сами сможем найти деревья. Но тогда ваша смерть будет такой, какой описал ее Альдаон. Я не стану удерживать руки его воинов.

Тирао не настолько сильны, чтобы люди не смогли справиться с вами. Множество летающих кораблей с воинами прилетят из-за моря. Они не будут так же слабы и беззащитны, как племя Валешей, которое вы пожрали. Огонь уничтожит и вас, и леса, вас укрывающие. Поверь, что пощады не будет никому, вы исчезнете с лица земли, ибо больше всего на свете люди ценят свою душу.

— Хорошо, — сказал Уша, и снова присел на стул, — Вот моя история, и началась она задолго до того, как люди построили свои первые города:

Мне очень много лет. Но поскольку большую часть из них я провел без ощущения времени, замороженный во льду вместе с моим народом, трудно точно определить их действительное количество. До того, как я погрузился в ледяной сон, мир был совсем другим. Наверное, прошли десятки тысяч лет с тех пор, как для моего народа наступил невообразимо долгий зимний плен.

Тот прошлый мир был гораздо теплее, в нем вода всегда оставалась водою, никогда не превращаясь в снег или лед. Тогда, тысячи лет назад, необозримые пространства суши, воды и воздуха населяло множество существ. Но они не были похожи на тех, которых мне приходиться наблюдать ныне. На некоторых из них охотились мы, некоторые охотились на нас. В нескончаемой битве за еду и место под солнцем выживали сильнейшие. Слабые либо истреблялись, либо становились сильнее. Когти, клыки, реакция, сила и выносливость постоянно совершенствовались, создавая существа, любое из которых в вашем слабом мире, стало бы ужасом для живущих.

Да и люди тогда не были карликами подобными вам. Человек двух метров роста и более не был тогда исключительной редкостью. Люди были нашими соперниками, ибо из всего того набора качеств и приспособлений, каким природа одаривает каждое живое существо, и мы и вы получили самое сложное, самое медлительное, самое слабое вначале, но самое эффективное в конце концов оружие — разум.

Поначалу люди не составляли нам конкуренции. Мы были умнее и хитрее. Наша физическая сила была сравнима с силой древнего человека, но наши когти были острее а лапы проворнее. Ветви веселых деревьев Гуням служили нам домом, а их плоды разнообразили наше меню. Люди жили в пещерах и пытались охотиться с помощью дубины и острозаточенного камня. Потом они открыли способ высекать огонь из камней, от которого горели наши дома-деревья, а пушистые белые шкуры, пылали как факелы.

С течением времени разрозненные и малочисленные людские племена становились сильнее. В мире гигантов и чудовищ они претендовали на ту нишу, которую занимали мы и потому стали нашими главными врагами.

— Скажи, — прервал Ушу Александр, — Правда ли, что люди произошли от различных животных и могли когда требовалось вновь превращаться в них? Или же все люди имеют одного и того же предка — обезьяну?

Ни то ни другое. Насколько мне известно, люди произошли от первых мужчины и женщины. Однажды они появились в нашем мире, и, казалось, не представляли никакой опасности. Что же касается превращения людей в животных, то все происходило совсем наоборот. Некоторые человеческие племена поклонялись различным зверям, считая что таким образом приобретают помощь и способности своих покровителей. Люди создавали изображения этих животных из дерева и приносили им жертвы. Потом, постепенно с помощью некой недоступной нам силы они научились превращаться в своих мнимых богов. Но большинство племен поклонялись истинным божествам. У нас тоже был свой бог.

— Говоря о превращении людей в животных, ты имеешь в виду магию? — спросил Альдаон, — Разве эта сила недоступна вам? Разве вы сами не превращаетесь в убитых вами людей?

— Ты называешь эту силу магией — пусть будет так. Но наша способность, превращаться в человека, съев его сердце, совсем другого рода, и получена нами в подарок от нашего бога. Так же к нам переходят воспоминания этого человека.

— Ты хочешь сказать, что сами вы без этой второй, чужой для вас половинки души, являетесь всего лишь животными. И только обретая память и знания убитого вами человека, становитесь разумными существами? — спросил Александр.

— Нет, — сказал Уша. — Ты ошибаешься. Если бы не было человека, нам не была бы нужна ни ваша душа, ни ваши воспоминания. Человек же, напротив, развил в себе умение превращаться в животное, потому что никогда не был доволен тем, что у него есть. Вам всегда было нужно больше знаний, большей силы, больше власти. Мы же используем нашу способность лишь как оружие против вас.

— Довольно меткая характеристика человечества, — усмехнулся Альдаон, — Вся наша цивилизация лишь способ достигнуть некого удовлетворения, также именуемого счастьем. И в способах его достижения мы гораздо разнообразнее наших предков, хотя, в конечном счете, преуспели в этом не больше.

— Пожалуй эта неудовлетворенность и есть самое главное ваше отличие от остальных живых созданий, — сказал Уша, — В человеке словно горит ядовитое пламя, мешающее ему жить в мире с собой и другими. Вся ваша культура есть лишь попытка удовлетворить этот огонь, сжигающий ваши души. Но разве огонь можно насытить? Мы очень быстро поняли, что единственным для нас способом выжить является возможность вас уничтожить.

Племена людей и сейчас остаются раздробленными, враждуя между собой. И ваша вражда никогда не утихнет. Вы ненавидите своего соседа за то, что у него красивее жена. Вы ненавидите жителей соседней улицы за то, что дома там, больше и удобнее, чем ваши. Вы ненавидите жителей другого города из-за клочка спорной земли на границе их и ваших владений. Но это лишь повод. Ваша ненависть живет в вашем сердце. Это и есть настоящая причина всего того, что вы творите.

Мы же не убиваем себе подобных, за исключением особых случаев. Даже прибавляя ваш опыт к своему, в нас не переходит ваша ненависть и неудовлетворенность. Мы можем жить в мире с самими собой. Наша вражда против вас лишь средство самообороны. Если бы животные обладали разумом, они стали бы нашими союзниками в этой борьбе.

Мало помалу мы побеждали в войне против людей. Но однажды появился Некто. Он не был ни человеком, ни зверем, ни даже богом. Он положил конец нашим победам. Он спустился с неба, прочертив свой путь сквозь облака огненной бороздой. В ночь его появления, небо от края до края пересек этот светящийся след.

Далеко на севере есть большая земля, огромный остров. Когда то он был одним целым с материком. Некто встал на краю той земли. Он позвал нас, и мы не могли не прийти, покорившись необычайной, силе влёкшей нас туда. По воздуху, по земле, по воде шли, летели и плыли туда могучие обитатели Земли, и мы были в их числе.

Когда все собрались там, зачарованные силой, мы почувствовали сильный толчок под ногами. Мы услышали страшный гул и увидели, как солнце падает в море. Огромные трещины зазмеились по земле, расколов сушу на множество кусков, словно она была ореховой скорлупой. И очень скоро сделалось холодно, с неба пошел снег, а вода в море превратилась в лед. Тогда существа, любившие тепло солнца, стали ложиться на землю и умирать. Они и сейчас там под слоем снега и льда.

С тех пор прошло очень много времени, и мир изменился. Люди завладели всей землей. За эти тысячелетия ледяной панцирь, толщиной в десятки и сотни метров, покрыл Северную землю. Но иногда лед таял, огромные льдины срывались в море и их уносило течением.

Тирао не умерли как остальные великие существа. Все это время мы провели во льду, видя удивительные сны, рассказать о которых ни один из нас не в состоянии. Льдины принесли нас к берегу, где по земле ходили наши старые враги. Не такие высокие и сильные, как раньше, но куда более многочисленные и изобретательные. И теперь мы лишь продолжаем нашу старую войну, которую начали много веков назад.

— Если ты пролежал все это время замороженным во льду и очнулся лишь недавно, откуда тебе известно о Беличьем Острове, о Македонии о Народе Горы? — спросил Альдаон.

— Уша, рассказал мне об этом и о многом другом.

— Рассказал?! — воскликнул Альдаон.

— Его сердце поведало мне об этом. — сказал Уша. — Но есть кое-что, чего не знал и он, зато знаю я. Деревья, которые вы ищете не принадлежат вашему миру, также как и мы. Те Тирао, которых когда-то прибило течением к Беличьему Острову, в своих желудках принесли семена деревьев Гуням из далекого прошлого. Поэтому они растут лишь в одном единственном месте.

Мне больше нечего вам поведать, — закончил свой рассказ тот, кто называл себя Ушей, — Теперь подумайте, можем ли мы с вами о чем-нибудь договориться.

— Тогда я продолжу за тебя. — сказал Александр. — Вы знали, что осенью в Виоль придут торговые суда. Расправившись с командой, вы надеялись захватить корабли и с их помощью достигнуть других стран. На западе лежат Северные княжества, на юге Македония. В этом состоял ваш план, не так ли?

— Об этом было несложно догадаться. — сказал Уша.

— Тогда позволь мне задать еще один вопрос. — сказал Александр. — Почему вы сразу же не напали на наш корабль? У вас была прекрасная возможность убить нас, когда мы гостили в твоем доме, вернее, в доме который ты присвоил.

— Боюсь, мне будет трудно объяснить это моим сородичам, ибо из-за моего любопытства они теперь находятся в смертельной опасности. Теперь мне ясно, что я совершил ошибку, не послушавшись других, предлагавших сразу же расправиться с вами. Тогда мне казалось, что ваша бдительность усыплена. Вы откликнулись на мое приглашение. Разве поступили бы так люди, заподозрившие обман? Мне хотелось побольше узнать о вас, о ваших планах и о вашем корабле.

— Ты говоришь «мне», — сказал Альдаон, — Разве ты являешься царем или правителем своего народа?

— Скорее я вожак, и был выбран вожаком за свою мудрость. Но видимо, моя мудрость не столь велика, как мне казалось. Теперь появится новый вождь.

— Ты стал мудрецом, после того как съел сердце старейшины? — спросил Александр.

— Нет, но его знания прибавились к моим.

— Расскажи нам, как добраться до Беличьего Острова? — спросил Альдаон.

— Если плыть от Виоля на запад при попутном ветре, то через семь дней покажется земля. Это будет один из полуостровов Западного материка, выдающийся далеко в море. Двигаясь вдоль его берега, нужно в определенном месте повернуть на север. Ориентиром будет служить скала, похожая на наконечник копья. Через несколько часов слева по ходу лодки покажется остров, потом впереди еще один заросший лесом. Он то вам и нужен.

— Хорошо, — сказал Альдаон, — скоро мы узнаем сколько правды в твоих словах. Думаю нам понадобится два дня, что бы добраться до места. А то, что ты говорил о людях, правда лишь отчасти. Я знаю множество примеров, когда люди живут в мире с иными существами. Жаль, что Уша тебе этого не рассказал.

 

Глава 9

Дела Македонские

Македония, Сарраса — повелительница морей. Заходящее солнце золотит крыши и шпили домов, зубцы крепостных башен, черепичную кровлю дворца. Облака на другом конце неба светятся розовым и желтым. Это освещение подчеркивает грандиозность их глубины и объема. Над морем на большой высоте реют чайки. Их крики провожают уходящий день. А под обрывами шумит морской прибой, гладит камни пляжей, поднимает и опускает стены древних сторожевых башен. На отмелях, в промежутках между волнами, обнажаются ракушки, и длинные бороды водорослей качаются в такт прибою.

Заканчивается еще один теплый летний день. В городе тихо. Это время — небольшой промежуток между двумя состояниями, когда дневные люди, закончив свои дела, уходят на покой. Рыбаки уже причалили лодки к берегу, рыба отдана торговцам. Рыбаки сматывают сети, готовя их к следующему утру. Их жены пришли на пристань и помогают своим мужьям. Несколько их маленьких детей ползают среди высыхающих на воздухе водорослей и мертвой мелкой рыбешки.

Бакалейщик, стоя в дверях магазинчика, еще высматривает какого-нибудь случайного покупателя, но шансы его невелики. Часть лавочек уже закрыта, их хозяева приступили к ужину вместе со своими домочадцами.

Кузнец уже отпустил ученика. В горне потрескивает, затухая, пламя, бушевавшее весь день. Медленно остывает раскаленный металл. Кузнец оглядывает последним взглядом кузницу и уходит домой, где его ждет лохань теплой воды и горячие обьятья жены. Она хочет стать наковальней под его молотом, и уже положила глаз на молодого паренька, разносчика лепешек.

А те, кто выходит на охоту ночью, еще не приступили к исполнению своих ролей. Картежник сидит за столом в своем одиноком доме. Перед ним стакан с парным молоком. У него больной желудок, и пить молоко ему полезно. Он с ненавистью и тоской смотрит на стакан, он с детства не любит молоко.

Трактирщик в Нижнем городе готовиться к наплыву ночных гостей, любителей погулять до рассвета. Он протирает фартуком пивные кружки, рядком выстроившиеся на стойке, и думает о чем-то ином. Не смотря на почтенный возраст, прекрасный закат, разгорающийся в небе, притягивает его взор сквозь давно немытое окно и придает его мыслям некую романтическую окраску. Трактирщик вздыхает и орет на на мальчишку полотера, запаздывающего с уборкой. Тот отвечает дерзко, и эта перебранка возвращает трактирщика к знакомой действительности.

Проститутки помогают застегивать друг дружке платья, натягивают черные колготки. Те, кто помоложе, долго и придирчиво рассматривают себя в зеркало. Те, кто имеет солидный стаж, привычно припудривают ранние морщины, уже не ожидая от зеркала искренних комплиментов.

Вечер — это время, когда дневная стража, устав расхаживать взад-вперед по своему участку крепостной стены, уже высматривает сверху ночную смену.

Сарраса, золотой дракон на твоем флаге гордо вздымает голову на длинной шее, зорко наблюдая за морем. Его взгляд проникает сквозь далекую дымку на горизонте. Он видит корабль с серебряными звездами на черных бортах, и улыбка ветра приподнимает уголок его зубастой изгибающейся пасти. На город опускается ночь.

Они прибыли в Саррасу даже раньше чем ожидали. Всю ночь и все утро попутный ветер наполнял паруса Артапрага. Вскоре после полудня на горизонте показалась полоска земли. Через час корабль, убрав часть парусов и сбавив ход, приблизился к столице Македонии.

С башен бастионов тоже заметили необычное воздушное судно. Прозвучал сигнал тревоги. Со времени окончания войны с Царем Арессой ни один чужой летающий корабль не приближался к стенам города. Два небольших сторожевых судна, поднявшись над портом, поспешили навстречу Артапрагу. Лица солдат были напряжены, в глазах читалась тревога. Даже ветераны прошлой войны никогда еще не видели такого огромного корабля. Его флаг, развевающийся на верхушке мачты, не был им знаком.

Пролетев невдалеке от Артапрага, сторожа развернулись и, приблизившись сзади, с двух сторон повисли в воздухе у его бортов. Капитан одного из сторожевиков поднялся на борт Артапрага в сопровождении десяти солдат. Александр и Альдаон ждали офицера на капитанском мостике. После обмена приветствиями офицер, все еще волнуясь, спросил о цели их прибытия.

— Мы прилетели в Саррасу с важными известиями для Правителя Гидона, — сказал Александр. — И просим его позволения приземлиться на площади возле дворца.

— Ты произносишь слова как уроженец нашей страны, — сказал офицер, — Откуда ты знаешь, что перед дворцом есть площадь?

— Все верно, — сказал Александр, — Я вырос в Македонии и бывал в Саррасе. Кроме того я лично знаком с Правителем Гидоном. Мы служили вместе в кавалерии и вместе дрались на прошедшей войне.

— Кто эти люди, что прилетели с тобой? И в какой стране построен этот огромный корабль? Даже у Джихметов суда были намного меньше.

— Это мой друг, капитан Артапрага Альдаон. Повелитель одного из племен Народа Горы. Новости, которые мы хотим сообщить правителю, очень важны. Если ты поспешишь, то получишь награду, — сказал Александр.

— Хорошо, — сказал офицер, в продолжении всего разговора пристально вглядывавшийся в Александра. — Сообщи мне свое имя, что бы я мог обьявить его Правителю.

— Меня зовут Александр. Я уверен, Правитель вспомнит меня.

Офицер не сказал больше не слова, лишь побледнел, отсалютовал и бегом направился на свой корабль. Возле трапа он обернулся и сердито махнул рукой своим, замешкавшимся на борту солдатам. Оба Македонских судна, поставив паруса, понеслись в сторону Верхнего города и скрылись за стенами цитадели дворца.

Офицер возвратился очень быстро. В этот раз он не стал подниматься на Артапраг, лишь махнул рукой, предлагая путешественникам следовать за своим кораблем. Пожалуй, он выглядел еще более взволнованным, чем накануне. Было заметно, что дюжина вопросов готова сорваться с его языка. Однако сила воинской дисциплины победила, и лишь восторженный взгляд, который молодой капитан бросил на Александра, дал понять последнему, что он не остался неузнанным.

Возле дворца Альдаон посадил судно на площади, где уже находилось пять или шесть небольших военных кораблей. В самом же дворце царило необычайное оживление. Слуги и пажи носились по залам, вприпрыжку преодолевая ступеньки лестниц. Придворные собирались кучками и перешептывались между собой. От правителя на кухню поступил срочный заказ, и там была объявлена тревога.

Александр, идя по залам вместе с Альдаоном, ловил на себе множество любопытных взглядов. При его приближении придворные кланялись, солдаты и офицеры отдавали салют. Немного смущенный всеми этими знаками внимания, он наконец достиг тронного зала. Гидон сошел с трона и поспешил ему навстречу, не скрывая своей радости. Друзья крепко обнялись. Александр, хорошо запомнивший слова Удивительного Енота о вероломстве, почувствовал облегчение.

— Ты так долго отсутствовал, — сказал Гидон, освобождаясь от объятий. — Почти два года от тебя не было вестей. Мы думали, ты погиб. Где тебя носило все это время?

— Я путешествовал. Это было интересно. — сказал Александр, — Но почему ты сказал «два года»? Если мне не изменяет память я отсутствовал лишь год.

— Наверное, — сказал Гидон, — Когда путешествуешь, кажется, что время идет быстрее. По правде говоря, мне показалось что с момента нашей последней встречи прошло уже лет пять. Государственные заботы так утомляют. — он повернулся к Альдаону, — Я рад приветствовать и тебя, Повелитель Народа Горы, надеюсь в этот раз ты пожаловал к нам с дружескими намерениями. — Гидон улыбнулся.

— Рад видеть тебя, Правитель Гидон, — сказал Альдаон, — Я путешествовал вместе с Александром. И я готов подтвердить, что прошел всего лишь год с тех пор, как я был в Македонии в последний раз. Я прибыл сюда как друг. Но, к сожалению, новости, которые я привез, тревожны.

— Давайте не будем сейчас говорить о делах, — сказал Гидон, — Я распорядился о комнатах для вас и ваших солдат. Располагайтесь и отдыхайте. А вечером мы устроим праздничный ужин. К сожалению моя жена не сможет на нем присутствовать, она гостит у подруги. Тем не менее мы отлично повеселимся. Дела же подождут до завтра. Я с нетерпением буду ждать рассказа о твоем путешествии, Александр.

Вечером, когда герои отдохнули и привели себя в надлежащий вид, состоялся праздничный ужин. Как и обещал Гидон, путешественники с приятностью провели время, поглощая сложные изысканные блюда, от которых успели порядком отвыкнуть за время своих странствий. Играла музыка, гости танцевали, а когда стемнело, небо над дворцом осветили огни праздничного фейерверка. Дамы с воодушевлением строили глазки Александру. Но более всего внимания досталось Альдаону, который не пропустил ни одного танца. Слухи о том, что этот высокий, атлетически сложенный черноволосый красавец является Царем легендарного Народа Горы, делали его совершенно неотразимым в глазах дам. В немалой степени его популярности способствовало распространение слуха о том, что таинственный герой холост.

Улучив момент в промежутке между между танцами, Александр подошел к Альдаону.

— Кажется Гидон прав. Разговаривая с одним из офицеров, я сказал что война с Джихметами закончилась прошлым летом. Он поправил меня. Мне кажется, что каким-то непостижимым образом мы потеряли год жизни.

— Ты думаешь там в горах, когда нас окутал туман, случилось нечто перенесшее нас на год вперед? — спросил Альдаон, румянец веселья горел на его щеках.

— Да, — сказал Александр, — Это объясняет то, что, возвратясь на корабль, мы нашли его оставленным экипажем.

— Если это правда, то мне нужно спешить домой, — сказал Альдаон. — Возможно, там считают меня погибшим. Это может вызвать серьезные политические осложнения. Я склонен считать, что Правитель Гидон прав, а мы ошибались. Завтра же я отправляюсь в путь.

— Мне жаль расставаться с тобой так скоро. Признаюсь, я надеялся, что мы вместе отправимся на поиски Острова Драконов.

— Мне тоже жаль, Александр. Я и сам хотел бы увидеть твою волшебную страну. Но зато теперь у тебя есть великолепный материал для корабля. Чертежи готовы, а с ними ты и без моей помощи сможешь довести предприятие до конца. Поверь, что мне самому обидно оставлять Македонию так и не насладившись сполна всеми ее прелестями. Признаюсь, вон та рыжеволосая чертовка пришлась мне по сердцу. Не думаю, что за одну ночь мне удастся сделать ее счастливой, хотя я собираюсь приложить к этому максимум усилий.

— Да, — сказал Александр, — Я понимаю. Тебе нужно домой. Спасибо за все, что ты для меня сделал.

— Не стоит, — сказал Альдаон, — Ты поступил благородно, сохранив мне жизнь, когда я собирался тебя убить. Я надеюсь, что хоть частично расплатился за твое великодушие. Однако, я слышу, начинается очередной менуэт. Прости, но я вынужден тебя оставить, моя дама может обидеться.

Александр улыбнулся, — Не в коем случае не стану тебя задерживать. Моряки и путешественники обязаны сполна наслаждаться коротким временем, отпущенным им для удовольствий.

Побродив еще некоторое время среди гостей, Александр вскоре отправился спать. А на следующий день, на рассвете, несмотря на настоятельные уговоры рыжеволосой прелестницы, с которой Альдаон провел волнующую ночь, Артапраг поднялся в небо, взяв курс на восток. И когда он уже превратился в небольшую черную точку на горизонте, из-за моря взошло солнце. Корабль растворился в золотом диске, словно наконечник стрелы, брошенный в котел с расплавленным металлом.

Македонское государство процветало. Закончив отстраивать частично разрушенную после войны столицу, Гидон благоразумно отказался от вторжения на Восточный Материк. Бывшие независимые княжеские города дотла разрушенные Джихметами быстро восстанавливались в прежних границах. Однако теперь период их независимости закончился. По плану Правителя, отныне они снова становились частью Македонского государства. С их помощью контроль Македонии над Восточным морем становился тотальным. Кроме того, связанные со многими странами на Восточном материке сетью дорог, они способствовали оживлению Македонской торговли. И это весьма пополнило государственную казну.

Часть полученных путем взимания пошлин денег Гидон направил на строительство сильного воздушно-морского флота. В отличие от кораблей Хастры, Македонские военные суда были мельче и тихоходное, но являлись своего рода амфибиями, способными как к летанию по воздуху, так и к плаванию по воде. Они по прежнему сохраняли способность передвигаться с помощью весел по морю и в этом отношении не зависели от ветра. Специальные опоры давали возможность судам при случае приземляться и на земле. Когда-же корабль находился в море, конструкция позволяла поднимать эти опоры над бортом корабля так, что они не уменьшали быстроходность судна.

После войны сухопутная армия была сокращена за счет роспуска ополчения. В гарнизоны возвратились войска, взятые оттуда для пополнения полевой армии. К счастью, за то время, пока северная граница оставалась слабо защищенной, северные варвары не предприняли ни одной серьезной попытки вторжения. Урок, который им преподал Гезор Великий, лучше любой армии продолжал охранять северные рубежи Македонии.

Гидон так же позаботился о том, чтобы летающие корабли остались исключительной привилегией армии. Если бы секретная технология их производства попала в руки частных судовладельцев, уследить за утечкой (в буквальном смысле этого слова) чудесной болотной воды стало бы невозможно. И когда через короткое время у всех соседних государств появилось бы непреодолимое искушение обзавестись собственным воздушным флотом, осуществить это желание стало бы довольно легко. Поэтому всякий свободный доступ к болотам был прекращен. Несколько военных крепостей, заставы на дороге ведущей к болотам и другие меры подобного характера почти наверняка исключили такую возможность. И лишь на одно единственное частное лицо не распространялось это ограничение.

— Значит снова Белки, — сказал Гидон откидываясь на спинку дивана. В последнее время в Македонии появилась мода на мягкие, обитые плюшем диваны. После того, как среди брошенного Царем Арессой барахла было обнаружено несколько этих предметов роскоши, Македонские мебельщики с успехом освоили этот новый для себя предмет обстановки. И лишь несколько месяцев назад вышли из моды повязки из разноцветных кружев, которыми дамы закрывали нижнюю часть лица, в подражание героически погибшим бойцам женского батальона Царя Арессы. Обладавшие бесценным свойством придавать женскому лицу известную таинственность, эти повязки сильно затрудняли дамам возможность разговаривать. Было правда сделано несколько робких попыток ввести в употребление повязки закрывающие лишь нос и щеки их обладательниц. Но по всеобщему мнению такая вульгаризация была признана грубой подделкой, не соответствующей изысканному вкусу.

— Насколько серьезной угрозой, по твоему мнению, они являются? — спросил Гидон.

— Очень опасны, — сказал Александр, — Кстати, я посоветовал бы тебе перевести Ушу и его жен из комнаты во дворце в более надежное место.

— Да, — сказал Гидон, — Я еще не забыл вида тех деревень, которые мы проезжали, преследуя чудовищ. Что ты думаешь, нужно сделать для устранения угрозы?

— Для начала я бы послал туда несколько военных кораблей с армией в две-три тысячи солдат. Вместе с этим стоит попытаться поговорить с Ушей. Я думаю, что он имеет среди своих сородичей определенный вес. Если бы с Тирао удалось договориться, это было бы самым лучшим решением вопроса. Но я вижу много препятствий на этом пути. Самое главное, мы ничего толком о них не знаем. Насколько можно им доверять? Как их образ жизни будет влиять на наши с ними отношения? Может быть они настолько привыкли есть человеческое мясо, что отказаться от этого будут не в силах.

— Кстати, — сказал Гидон, — Стража, стерегущая Белок, сообщила, что пленники предпочитают есть блюда, приготовленные на нашей кухне, и к сырому мясу не притрагиваются.

— Ну, что же, — сказал Александр, — Одной проблемой меньше. Однако, если договориться с ними не будет возможности, тогда нужно создать по всему побережью цепь небольших, но хорошо укрепленных крепостей. Опираясь на них, можно будет с успехом проводить операции по уничтожению Тирао на большой площади. Так же эти крепости и флот, в них базирующийся, станут гарантией того, что Белкам не удастся пересечь море и проникнуть на Западный материк.

— Ты конечно же прав, — сказал Гидон, почесывая в затылке. — Ты просто бесподобный тактик. Стоит тебе столкнуться с проблемой, как решение приходит словно само собой. Как это ни грустно, мне далеко до тебя.

— Спасибо, — сказал Александр, — Но не стоит забывать, что именно ты был моим учителем в этой области.

— А, — махнул рукой Гидон, — Что толку в этих мертвых знаниях, если каждая новая война требует совершенно новых решений. Мои познания и опыт годятся лишь для обучения курсантов в академии. На поле боя нужен человек подобный тебе, мгновенно определяющий обстановку, полководец, способный использовать то, что ему уже известно, по-новому, в зависимости от ситуации, а иногда придумывать что-нибудь совершенно особенное.

— Война с Тирао будет трудной. — продолжал Александр, игнорируя похвалу. — Они не выйдут в поле и не станут сражаться в открытом бою. Вместо этого, они будут нападать на мелкие отряды из засады. Они рассеяться по лесу небольшими группами. Найти их будет очень сложно. В этом помогут летающие корабли. Необходимо, если только это представится возможным, создать укрепления не только на побережье. Идеальным было бы охватить крепостями весь район их распространения, что бы избежать расползания войны на огромные незаселенные пространства Восточного материка.

Впрочем, я не знаю точно, действительно ли все те необозримые пространства на севере являются необитаемыми. Для этого двух — трех тысячной армии будет явно недостаточно. Стоит подумать о том, чтобы привлечь союзников. Северные княжества могут оказаться очень заинтересованными в этой операции. Ибо они станут первыми на пути Тирао, если те переправятся на Западный материк. Вместе с этим, стоит принять меры по блокаде северного побережья. Специально созданный флот должен патрулировать воды, отлавливать льдины и уничтожать спящих в них чудовищ.

Возможно, если ситуацию удастся контролировать достаточно эффективно, я бы подумал и о колонизации этих земель. Племя Валешей истреблено Белками полностью, и моральная сторона вопроса, представляется мне наиболее простой. Тамошние воды богаты рыбой, а леса зверем. Летающие корабли смогут преодолеть расстояние разделяющее метрополию и колонии за восемь — девять дней. Колонии будут богатеть и приносить доход казне. Возможно, создание на первом этапе военных поселений будет самым правильным решением этой задачи.

— Даже и не подумаю спорить. Лучшего плана не смог бы придумать и сам Гезор Великий. — сказал Гидон. — А что собираешься делать ты, Александр? Каковы твои планы? — спросил он, и по интонации его голоса Александр понял, что этот вопрос давно вертелся у Гидона на языке.

— Я не собираюсь оставаться в Македонии, — спокойно ответил Александр, — Я хочу, чтобы ты оставался Правителем. А я отправлюсь на юг искать свою родину.

— Разве твоя родина не Македония? — удивился Гидон. — Ты никогда не говорил мне об этом.

— Раньше я и сам этого не знал. — сказал Александр, — И в этом предприятии мне понадобится твоя помощь.

— Все, что я смогу сделать для тебя. — сказал Гидон искренне, с изрядной долей облегчения в голосе.

— Мне нужен корабль. Необычный корабль. Это будет судно, которым сможет управлять один человек. Большая быстрая лодка. Материалом для нее послужит дерево Гуням, те бревна, которые Альдаон, улетая, оставил рядом с площадкой для кораблей. Кстати, я придумал новое слово для таких площадок — аэродром.

— Отличное слово, — подхватил Гидон, — Дай-ка я его запишу. — Ипподром для лошадей, велодром для велосипедистов, а аэродром для летающих кораблей. Замечательно! Однако как ты узнал, что твоя родина не Македония? Ведь, насколько я помню, ты происходишь из маленького городка на севере, как-бишь-его-имя?

— Нет, на самом деле, я лишь вырос в Моне. Меня привезли туда в возрасте трех лет.

— Что это за страна, и где она находиться? — спросил заинтригованный Гидон.

— Это остров очень далеко отсюда, где-то в южных морях. Возможно на самом краю света. Точнее сказать не могу. Его жители умеют превращаться в драконов.

— Ты тоже можешь это делать?

— Только с помощью особого препарата.

— Чрезвычайно интересно.

— Да, — сказал Александр, — Я бы хотел поговорить с кораблестроителями уже сегодня, если ты не возражаешь.

— Конечно, — сказал Гидон, — Верфи в твоем полном распоряжении. Этот заказ будет делаться в самом срочном порядке. Все оплатит казна.

— Спасибо, — сказал Александр, — Я бы посоветовал тебе поспешить с организацией экспедиции на север, пока еще не закончилось лето. Несмотря на все, что ты говорил, я считаю тебя хорошим военачальником. Если ты не найдешь генерала, на которого сможешь положиться, отправляйся туда сам. И будь осторожен в выборе союзников среди Северных княжеств. Держи все под своим контролем. Варвары привычны к северным лесам и могут захотеть создать на Восточном берегу свои колонии. Постарайся уберечь секрет летающих кораблей от их любопытных глаз.

— Я постараюсь следовать твоим советам. Жаль, что тебя не будет рядом. Но скажи, почему ты ничего не спрашиваешь о Зарине. Неужели тебя совершенно не интересует ее судьба? Ты разлюбил ее?

— Нет, — сказал Александр, — Не разлюбил. Поэтому-то и боюсь спрашивать. Я ведь догадываюсь, что мой уход был для нее ударом. Я боюсь услышать в ответ, что она возненавидела меня.

— Думаю, ты прав. — сказал Гидон. — Конечно, насчет ненависти это слишком сильно сказано. Прошло много времени с тех пор, как я разговаривал с ней в последний раз. Сам понимаешь, государственные дела. Но когда при ней произносили твое имя, что-то такое загоралось в ее глазах.

После того как ты исчез, она недолго оставалась в Саррасе. Через две недели уехала в Санти к себе на родину. Там у нее свой дом, ты знаешь. С тех пор она ни разу не появлялась при дворе. Но они с моей женой большие подруги. Думаю, они по настоящему подружились только после твоего отъезда. Анис проводила у нее все дни. Да и сейчас она вместе с тетушкой и нашим сыном поехала к Зарине.

— Надеюсь у вас-то все в порядке? — спросил Александр.

— Да, Спасибо. У нас все отлично! — не совсем убедительно сказал Гидон.

— Что, что-то случилось? — спросил Александр.

— Да нет, пустяки, в общем, — махнул рукой Гидон. — Анис решила, что я завел флирт с одной придворной красавицей.

— И что, для этого есть основания? — улыбнулся Александр.

— Ну это правда, что мне нравится на нее смотреть. Она очень привлекательна. Ну и что из того. Разве это запрещено, разглядывать хорошеньких женщин? — с возмущением отверг обвинения Гидон. — Впрочем, ладно. Оставим это. Мы говорили о тебе и Зарине. А Анис подуется немного и вернется. Она очень благоразумная женщина.

— Это правда.

— Да, но ты ведь не знаешь самого главного. Когда ты уезжал, Зарина не сказала тебе, что беременна.

— Что?! — сказал Александр, побледнев. — Черт, это потому, что она такая гордая.

— Ты полагаешь, что это тебя удержало бы?

— Не знаю, — помедлив, ответил Александр, — Во всяком случае, я хотел бы об этом знать.

— Они почти ровесники, мой сын и твоя дочь. Мой старше на полтора месяца. По рассказам жены, дети великолепно ладят между собой.

— Я хотел бы увидеть их, чем скорее, тем лучше, — сказал Александр.

— Ну что же, тебе стоит попытаться. Кстати сказать, Зарина больше не живет в Санти. Год назад она купила у крысоловов их ферму, и теперь обитает там.

— Живет на ферме крысоловов? — удивился Александр.

— Конечно, теперь там уже все совсем по-другому. Она выстроила на болотах настоящий волшебный замок. Вовсю занимается изучением местной флоры и фауны. И лишь для нее было сделано исключение в законе, запрещающем доступ к болотной воде частным лицам. Так что теперь там у нее дворец и собственный корабль. Если хочешь туда добраться побыстрее, я прикажу капитану одного из наших судов, что перевозят воду на верфи, захватить тебя на обратном пути.

— Это было бы просто замечательно, — сказал Александр, — Я благодарю, тебя, Правитель.

— Да брось ты свои церемонии. Без тебя я бы только к пятидесяти дослужился до генерала. Лучше придумай, что ты ей скажешь в свое оправдание. Зарина теперь очень важная дама, попасть к ней на прием намного труднее, чем ко мне. Однажды я попросил ее составить инструкции для наших военных врачей. Так мой гонец дожидался у нее аудиенции два дня. Она выполнила мою просьбу, но если бы я был на месте ее мужа, то непременно отшлепал бы ее по мягкому месту. Ладно, — сказал Гидон успокаиваясь, — У нее было трудное детство.

— Это точно. — сказал Александр.

Александр пробыл в Саррасе два дня, наблюдая, как бревна дерева Гуням мало помалу становятся остовом его корабля. На третий день, убедившись, что корабельщики сумели разобраться с чертежами, он ушел с верфи в задумчивом настроении. В тот же вечер его принимал на борту своего судна капитан легкого крейсера «Синее копье», временно переименованного в «Пламя воды».

Еще через день, после полудня, Александр сошел с корабля на небольшой дорожной заставе. Отсюда путь крейсера лежал на западную оконечность болот, где добывалась и очищалась летучая вода. Несмотря на заверения капитана, что ему не составит никакого труда доставить Александра прямо к замку, тот отказался, чем расстроил гостеприимного офицера чрезвычайно.

Главной причиной услужливости капитана было его страстное желание вернуться в боевые части. Офицер, в качестве матроса на летающем корабле участвовавший в прошлой войне, тяготился тем, что его судно из истребителя превратили в танкер. Рассчитывая, что присутствие такой важной особы на его судне и перечень оказанных ей услуг могут в дальнейшем быть учтенными при подаче им рапорта о переводе, капитан не упускал ни единого случая запомниться Александру, другу Правителя, с наилучшей своей стороны. Однако, как уже было сказано раньше, Александр отклонил дальнейшие услуги капитана и, одолжив на заставе лошадь, продолжил путешествие в одиночку.

Он выехал с заставы когда солнце уже склонилось на запад. Это была та же самая дорога, по которой когда-то он, полный юношеских надежд вместе с Гидоном и Зариной спешил на войну. Это была та же самая дорога по которой маленькая экспедиция отправилась за таинственной болотной водой и затем возвратилась, привезя с собой пленного Царя Хастры.

Воспоминаниями был полон этот степной путь, и они с легкостью овладели Александром. Он отпустил поводья и лошадь, воспользовавшись этим, двигалась теперь с той скоростью с которой хотела, изредка останавливаясь у обочины для легкого перекуса. Поэтому ничего удивительного не было в том, что когда наш герой увидел вдали башни и стены небольшого изящной архитектуры замка, над степью уже зажигались звезды, и ночное покрывало тьмы опускалось на землю.

Когда он подскакал к воротам, те уже были закрыты. На его настойчивый стук, приоткрыв смотровое окошко на боковой двери, выглянул привратник.

— Ступай, ступай отсюда, служивый. Неча здесь по ночам-то околачиваться. От вас и днем проходу нету. Гляди, вона все цветы уже в поле-то пообрывали, женщине проходу не дают. А она вашими цветами коня своего кормит.

— Ты дедушка, подожди бубнить-то, — сказал Александр. — Лучше пойди, доложи своей хозяйке. Друг ее старый прибыл, скажи. Там смотришь и наградит тебя.

— Как имя-то твое, друг. — спросил старик.

— Александр, так и передай.

— Ты вот что, мил-друг, Александр. Не получу я за тебя никакой награды. Хозяйке мешать не велено. Иди-ка отсель. Утром приходи, авось повезет тебе.

Примерно в течении полу часа продолжались препирательства между Александром и привратником. Поняв, что переубедить упрямого старика не удастся, Александр привязал лошадь рядом со стеной замка и, положив под голову седло, приготовился ночевать на улице.

Отмахиваясь от комаров, он слушал как, легкий ветерок шуршит в сухой траве, и вместе с наступающей прохладой усиливается трещание цикад. Как тоненькие черточки этих звуков, словно пузырьки воздуха, поднимаются в небо и растворяются в высоте.

Как же легко и сладко вдыхается тот воздух, которым ты привык дышать с детства. Лишь один глоток, и сердце твое замирает, прислушиваясь к знакомым ароматам. И к глазам подступают слезы. И тысячи воспоминаний набрасываются на тебя одновременно, подобно стае комаров. Но это продолжается лишь несколько коротких секунд, и ты успокаиваешься, и смотришь на звезды, покалывающие тебе глаза. И благодаришь их за то, что они дали тебе возможность свалить на них вину за эти невольные слезы.

Внезапно одна из створок замковых ворот распахнулась. Всадница в белом, на белом же скакуне вылетела на дорогу. Заметив Александра, она остановила своего коня над ним, нагнулась в седле и пристально взглянула на лежащего. Когда Александр сделал попытку подняться, она, резко дернув поводья, унеслась в ночную степь.

Он отвязал лошадь и пустился вдогонку. Лишь далекое белое пятно служило ему ориентиром для погони. Какое-то время прошло в бешенной скачке, сухая трава хлестала по ногам. Ночные насекомые запутывались в волосах и больно били по лицу, норовя попасть в глаза. Чуть не налетев в темноте на белого скакуна, он дернул поводья вбок и остановил взмыленную лошадь. Конь топтался на месте, но всадницы на нем не было.

Александр соскочил с лошади и, оставив ее рядом с конем, вошел в высокую траву. Он звал сложив руки рупором, на все лады повторяя имя Зарины. И когда понял, что все его усилия тщетны, лег в траву. Сухие стебли, смятые весом его тела, не дали ему коснуться земли. Словно стеклянная колкая вода, они приняли груз на свои сломанные спины. Их братья смотрели на лежащего сверху, качаясь на легком ветру. Две светящиеся точки замерли у него за спиной. Он закрыл глаза. Тогда рыжая лиса бесшумно скользнула из чащи травы и поставила изящную лапку на грудь лежащего. Она опустила морду, словно принюхиваясь к его дыханию, потом легла на него сверху, неотрывно смотря ему в лицо.

Когда вес лежащего на нем тела резко изменился, Александр открыл глаза.

— Я хотела, чтобы ты почувствовал себя таким же одиноким как я, когда ты бросил меня. — сказала Зарина. — Одиноким и заблудившимся.

— Я почувствовал, — сказал Александр, — Жаль, что это продолжалось недолго. Мою вину не искупить так просто.

— Знаешь, — сказала Зарина, — В брошенности есть своя особая сладость. Сначала ты сдерживаешься, напрягаешь силы, душишь слезы и улыбаешься знакомым, словно ничего не случилось. Но ты догадываешься, что им известна твоя печаль. Сжимая зубы ты ловишь спиной их сочувственные взгляды. Потом перестаешь выходить из комнаты потому, что уже не хватает сил на улыбку. Ты отдаешься охватившему тебя отчаянию. И вот тогда приходит эта горькая сладость.

— Как ты назвала нашу дочь? — спросил Александр, гладя ее по волосам.

— Попробуй угадать сам.

— Сдаюсь.

— Алексис. Сначала я очень тосковала и злилась на тебя. Потом когда вырос живот, во мне родилась новая любовь, и жизнь снова приобрела смысл. И когда боль отступила, я перестала тебя ненавидеть. Кроме того я знала, что ты когда-нибудь вернешься. Ты скучал по мне?

— Да. Очень. А ты ждала меня?

— Да. Но до самого сегодняшнего вечера не знала, как поступлю. Возможно я прогнала бы тебя, явись ты осенью или зимой, когда на улице стоит отвратительная погода, идет дождь, или метель воет за окном, когда на душе холодно и тоскливо. Где ты пропадал все это время? Тише, не отвечай. — Она положила пальцы ему на губы. Он поцеловал их кончики. Тогда она опустила голову ему на грудь и заплакала.

Они вернулись в замок. Запирая за ними ворота, привратник проворчал себе что-то под нос.

— Видишь, я в белом. Это платье ждало тебя почти два года. Внеси меня в мою спальню на руках.

Он взял ее на руки и, поднявшись по ступенькам, внес в комнату и положил на кровать. Она позволила себя раздеть и укрыть одеялом. Когда он собрался уходить, он сказала: — Я буду рада, если ты останешься со мной. Просто ложись рядом и охраняй мой сон.

И он остался и не спал долго, почти до самого утра. Затем веки его смежились. И, когда утром она проснулась, то не стала его будить.

Замок был построен с большим изяществом и окружен обширным парком. Парк ограждала невысокая каменная стена, служившая скорее препятствием диким животным, нежели фортификационным сооружением. В центре замка размещалась высокая башня. На самом ее верху, на пересечений всех степных ветров, Зарина устроила свою лабораторию.

Чем она в ней занималась, какие опыты ставила, в какие тайны трав и растений заглядывал ее пытливый ум, оставалось неизвестным даже близким ей людям. Иногда, правда, они удостаивались наблюдать результаты ее исследований, но сама распространяться об этом она не любила. Кроме научных занятий ее интересы сосредоточились на воспитании дочери, которая лишь недавно сделала свои первые шаги.

Алексис вызывала всеобщее восхищение, умиляя окружающих своей птичьей, никому не понятной болтовней и живым интересом ко всему, на чем останавливались ее плутоватые глазки. В начале, когда Александр подходил к манежу, где она играла с сыном Анис, Алексис смущалась, отступала в дальний угол или отворачивалась. Но прошло совсем немного времени, и она уже улыбалась в ответ на пощелкивания и причмокивания отца и тянула к нему ручонки. Тогда Александр брал ее под мышки и подкидывал вверх, и комната наполнялась ее восторженным смехом.

— Ты должен разговаривать с нею, — говорила Зарина, — Она уже многое понимает, а скоро и сама начнет говорить.

Анис встретила Александра сдержанно. Тетушка же не чаяла в нем души и проводила с Зариной воспитательные беседы, в которых всячески расписывала преимущества замужней женщины.

— Вот, посмотри на меня. — говорила она, — Я была набитой дурой, когда отказалась выйти замуж. Думаешь я всю жизнь была такой старой уродиной, на которую и мухи не садятся? Был у меня один жених. Ничего, неплохой парень. Но решил податься в капитаны. Денег-то у него на учебу не было. Ну и устроился он на корабль матросом. Я расстроилась. Быть женой моряка, это хоть кого испугает. Я ему сказала тогда: «Раз ты любишь море больше чем меня — не пойду за тебя, хоть ты тресни.» Он еще долго потом ко мне захаживал. Но уломать меня не смог. Теперь я думаю, что жизнь моя могла бы повернуться совсем по иному.

Зарина смеялась и отшучивалась. Она вовсе не нуждалась в этих разговорах. Но пыл тетушки было трудно остудить.

— Что же вы, тетушка, с мужчиной никогда не были? — опустив глаза, с притворно скромным видом, спрашивала ее Зарина.

Тетушка слегка краснела, — Почему не была, еще как была. — поборов смущение, бросалась бой тетушка, — Не думаешь ли ты, что я была уж совершенно деревянной. Любились мы с ним. А как же! Но моего это еще больше распаляло. Когда я поняла, что не отвяжется от меня, тогда сказала ему, мол пойди поищи себе подружку в порту, а меня больше не лапай.

— Как-то уж больно вы строги, тетушка. — Зарине явно доставляло удовольствие вызывать старушку на подобные откровенности.

— Время такое было, — строго сказала тетушка. — Это вам теперь все нипочем. Ты думаешь, что я такая слепая и глухая была, когда вы с Аниськой еще до свадьбы к дружкам своим по ночам шастали? Да я в своем доме каждый скрип, скрипушек знаю. И ваши кувыркания очень даже замечала.

Теперь настала очередь краснеть Зарине. — И про сонный напиток вы знали? — спросила она смущенно.

А ты как думаешь? Лежишь, бывало, слушаешь ваши рулады и думаешь: «Не пойти ли, не разогнать вас по норкам», ну и выпьешь настойку-то твою, чтоб заснуть легче было. Впрочем, — опомнилась она, — Что я такое несу? Любите, пока есть время. Александр, я всегда говорила, мужчина особый. А ты не будь дурой, не упускай своего счастья.

— Я не упускаю, — отвечала Зарина, — Вот посмотрите, — она расстегнула верхнюю пуговку на платье и показала тетушке красное пятнышко на груди.

— Ну и бесстыжая же ты девка! — восхитилась тетушка.

Однако Зарина говорила неправду. Гордость и любовь боролись в ней каждую ночь. Вместе с ней они ложились в ее постель, любовь справа, а гордость слева, нашептывая в уши противоречивые советы. И когда руки Александра начинали ласкать ее тело, она отстранялась, ругая себя в душе последними словами. Их ночи превращались в нежное поле боя, мучительное и прекрасное. Утомившись, они разговаривали и с трудом засыпали лишь под утро, наполненные нерастраченной любовью. И синева под их глазами была лишь следствием этого постоянного недосыпания.

Все эти дни Александр разу не высказал своего неудовольствия. Но Зарина знала, что в душе он расстроен и переживает не меньше ее. Долгими бессонными ночами он рассказывал ей о далеких странах в которых успел побывать, о пустынях и диких горах, о Синем Городе.

Личность Удивительного Енота в его пересказе приобрела явный комический оттенок, и Зарина от души смеялась, слушая рассказ Александра о том, как они вместе с ученым отбивали нападение Волочар.

Ее встревожило известие о появлении Белок. Тот ужас, который она испытала во время их нападения на деревню, все еще жил в ее душе.

Рассказ о событиях в горном ущелье, которые перенесли путешественников на год вперед, заинтересовал ее чрезвычайно. Сравнивая это с тем, что она читала в книгах о магии, Зарина пыталась вспомнить что либо на это похожее, но не могла. Никто из известных Мастеров не владел искусством управлять временем. А видение рыбы и лошадей показалось ей особенно необычным.

— Ты не успел их сосчитать? — спросила она, — Хотя, нет конечно, тебе тогда было совершенно не до этого.

— Разве их число имеет значение? — спросил Александр, чувствуя, что она нашла кончик ниточки и сейчас попытается с ее помощью развязать узелок. Он еще раз подивился остроте ее ума.

— Понимаешь, — сказала она, — В какой-то из книг я прочитала однажды, что давным давно люди отождествляли каждый год с каким нибудь животным. В зависимости от этого, года наделялись определенными свойствами и были благоприятными или неблагоприятными для людей и их дел.

В то время на Земле жили астрологи. Они, хотя и владели определенными навыками и познаниями, все же были склонны к поэтизированию явлений. Всему, что их окружало, они давали длинные милые названия. Ну например «Забвение Горной Долины» или «Меч Верхнего Огня». Мило, красиво и таинственно.

Вот я и подумала: «Возможно не все их поэтические сравнения, являются лишь красивыми выдумками.» Жаль, что ты не успел сосчитать лошадей. Кто знает возможно их было триста шестьдесят пять. По числу дней в году. Мы ведь так мало знаем о времени. Изо всех тех вещей, про которые нам известно, что они существуют, время, пожалуй, является наиболее загадочной стихией.

Огонь, воду, землю, и даже воздух мы более менее научились использовать в своих целях. Но время умеем лишь измерять. Причем делаем это неумело и грубо. Мы разделили его на равные отрезки, но даже ребенку известно, что время всегда течет с разной скоростью. Его течение похоже на порывистый ветер и зависит от многих обстоятельств, отчасти нам известных.

Если говорить о времени, как об отрезке человеческой жизни, то мы увидим, что оно подобно пружине. Но если пружина, будучи сжатой, вначале разворачивается с большей силой и скоростью, то время человеческой жизни наоборот, сначала движется медленно, но с течением лет все быстрее и быстрее.

Для каждого человека время течет по-разному. У времени есть запах и цвет. Скажи, ведь весна и здесь и на Восточном материке пахнет одинаково?

Мы думаем, что время это прямая линия, а люди словно точки движутся по ней в одну сторону. Но если бы кому-нибудь удалось подняться над этим потоком, он бы увидел и настоящее, и будущее, и прошлое одновременно.

Александр с улыбкой смотрел на ее лицо, необыкновенно одухотворенное, когда в потоке своих мыслей она уносилась по дороге видений и образов лишь одной ей видимых. Ее глаза смотрели на огонь свечи, но не видели его. Ее взор пронзал и пламя, и стены комнаты, устремляясь к какой-то очень далекой точке за горизонтом.

— А впрочем, я говорю глупости. Не принимай этого всерьез. — сказала она, вернувшись из своего путешествия в бесконечность, смотря на него глазами, хранящими в своих зрачках свет неведомых звезд.

Повествуя о своих приключениях, лишь об одном Александр умолчал. Он просто не знал, как рассказать Зарине об Амазонке. Несколько раз уже собирался с духом, но останавливал себя, вполне резонно полагая, что после этого признания ему останется лишь сесть на коня и уехать из замка навсегда. Как объяснить любимому человеку, что любишь кого-то еще. Это пожалуй, можно понять, но смириться с этим не согласится ни один человек. И эта тайна терзала Александра больше чем ночи, проведенные без любви.

Днем они тоже почти не расставались, что вызывало неудовольствие и ревность Анис. Но тетушка и здесь оказывалась весьма кстати, беря на себя заботы по умиротворению своей бывшей служанки. Впрочем Анис и сама понимала тонкость сложившихся обстоятельств, и потому раздражения своего не показывала, больше занимаясь с детьми.

После завтрака Александр и Зарина уходили гулять в сад или же садились на лошадей и отправлялись в степь. Часто они пропускали обед и возвращались лишь на закате голодные, усталые, но по-прежнему далекие друг от друга.

Парк, который устроила Зарина в своем замке, полностью отвечал вкусам хозяйки и потому был единственным в своем роде. Из Санти она привезла с собой уже взрослые деревья, которые неплохо прижились на новой почве после пересадки. Кроме того, зная о нездоровом климате болот, Зарина выписала из далекой южной страны кусты растения называемого в Македонии Эвридикой. У себя на родине эти небольшие деревца с успехом использовались местными жителями для очищения воздуха от зловредных болотных испарений. С их прибытием в замок исчезла всякая опасность для здоровья его обитателей и в особенности для маленькой Алексис.

Однако, после первого обустройства, уход за парком был прекращен, прополка сорняков не производилась. Садовые растения и травы, брошенные на произвол судьбы, вступили в борьбу со своими дикими собратьями. Рождавшееся в этой борьбе пространство вполне устраивало Зарину.

Множество тропинок проложенных безо всякого плана, были посыпаны гравием или просто протоптаны в траве жившими в парке газелями. Кроме них в парке обитали несколько черных лис и множество кроликов. Вдоль тропинок текли искусственные ручейки с очищенной болотной водой. Система небольших, расположенных в разных частях парка фонтанов, приводила в действие всю эту непростую ирригационную систему. От текущей воды в небо отрывались небольшие разноцветные пузыри, и плыли по саду, задевая за травы и ветви. Днем свет солнца, пробивавшийся сквозь листву деревьев, играл на поверхности пузырей. Тогда казалось, что сотни миниатюрных радуг двигаются в воздухе, пропадая в тени и снова вспыхивая в солнечных лучах.

— Вот и мое любимое место, — сказала Зарина, когда они вышли на небольшую полянку, заросшую зеленой, по колено, травой. Несколько яблоневых деревьев окружали старую почерневшую от дождей и времени беседку.

— Ее я привезла из Санти. Осколок моего детства. Без этих старых досок я не смогла бы чувствовать себя здесь уютно.

Они взошли наверх по скрипучим ступенькам.

— Вот, — сказала она с досадой, в которой слышались нотки торжества, — Снова цветы! Офицеры из форта неподалеку устроили в мой сад настоящее паломничество. С тех пор, как я здесь поселилась, они не оставляют попыток привлечь мое внимание. Обычным путем, через ворота, они сюда пробраться не могут. Я почти никого не принимаю. Но ограда парка невысока. Они знают, где мое любимое место и подкладывают записочки в букеты полевых цветов.

— Твой привратник, когда я постучался в ворота, решил, что я один из этих офицеров. — сказал Александр. — Вижу, ты имеешь здесь большой успех.

— О да, — сказала Зарина, посмотрев на него с лукавой улыбкой. — За неделю до того, как ты приехал, тетушка, гуляя по парку, случайно наткнулась на одного из этих поклонников. Он подсматривал за мной, когда я сидела здесь и читала. Ему явно не хватало духу выйти из своего укрытия. Здешние военные считают меня колдуньей. — она снова улыбнулась, — Для этого у них, и правда, есть основания. Кто знает, что бы я могла сделать с перепугу.

Так вот, этот молодой военный очень увлекся своими наблюдениями и совершенно не заметил тетушку. Та же потихоньку удалилась, раздобыла на кухне увесистый половник и, позвав на помощь еще кое кого из слуг, устроила на несчастного настоящую охоту. Лишь благодаря хорошей тренировке ему удалось с разбегу залезть на ограду, и спасти таким образом свою спину и честь.

Александр рассмеялся. — Наши доблестные офицеры заслуживают гораздо большего, чем получать половником по спине.

— Конечно, я и сама так иногда думаю, — сказала Зарина, посмотрев на него с неописуемым лукавством. — Так что прикажешь мне делать в следующий раз, когда я встречусь с подобным проявлением обожания?

— Конечно, я предпочел бы, чтобы ты позвала тетушку, — пошел на попятный Александр.

Они уселись на деревянную скамейку, где кто-то из поклонников вырезал ножом буквы ее имени.

— Ты уже целую неделю здесь. — сказала Зарина. — Проводишь время, словно у тебя нет никаких дел. Разве тебя не ждут в столице?

— Ты хочешь, что бы я уехал?

— Нет. Совсем нет! — сказала она порывисто. — Мне просто хочется знать, что вообще происходит в твоей жизни. Мое сердце наполняется печалью, когда я думаю о будущем. Хотя ты рядом, я чувствую, что скоро потеряю тебя снова.

— Наверное, мы слишком долго обходили молчанием этот вопрос. — сказал Александр, — Помнишь я рассказывал тебе про Удивительного Енота?

— Да, — сказала Зарина, — Но разве он имеет к нам какое-нибудь отношение?

— Сам он нет. — сказал Александр, — Но то, что я узнал с его помощью, имеет. Я рос в Македонии, но родился очень далеко отсюда.

— Ты никогда мне раньше не рассказывал об этом.

— Раньше я и сам не придавал большого значения тому, что был единственным среди своих сверстников, у кого отсутствовали оба родителя и вообще какие бы то ни было родственники. Конечно, порой я чувствовал себя одиноко, но это казалось мне естественным, к тому же у меня были друзья и школа. Я просто не знал, как может быть по другому.

В детстве, когда мне было три года или около того, какой-то человек привез меня в Мону и оставил на попечение одной доброй женщине. Я не помнил ни своего отца, ни своей матери. И вот в Синем Городе я встретил Удивительного Енота, который утверждал, что с помощью своего препарата может пробудить в человеке глубинные воспоминания. Из любопытства я согласился на опыт, и в видении передо мной предстала иная земля. Я увидел свою мать, и самого себя, когда мне было немногим больше месяцев чем теперь Алексис. Я осознал причину своего стремления к странствиям. Я обрел цель. И теперь я хочу отыскать эту далекую землю. Без этого моя душа не будет знать покоя.

С минуту Зарина молчала, смотря куда-то вдаль. Затем с горечью в голосе сказала:

— Неужели ты думаешь, что твоя душа узнает покой, когда ты доберешься до этого места? Я так не думаю. Конечно, какое-то время ты будешь счастлив. Но потом ветер, что несет твою душу по свету, подует снова и наполнит твои паруса новыми желаниями. И сердце твое снова испытает неудовлетворенность. Ведь ты из породы вечных странников, спешащих вслед за своими неуловимыми мечтами. Такие люди, как ты, нигде не останавливаются надолго. Ничто на свете не сможет удержать вас на месте, ни дом, ни семья, ни женщина. Мой отец был таким. Вы оставляете за собой след из разбитых сердец и искалеченных судеб. Но вместе с этим дарите радость, которая хотя и кратковременна, но не забывается потом всю жизнь. Вы, как яркие молнии, на миг освещаете нашу жизнь, делаете ее светлее и интереснее. Спасибо за это. Но когда вы исчезаете, контраст между тем что было и тем что остается первое время невыносим. Тот, кто хочет покоя, должен держаться от вас подальше.

Самое страшное, что может случиться с тобой, это даже не смерть. Хуже всего для тебя потерять твой ветер надежды. Являясь лишь иллюзией, он не хуже любого другого обмана, которыми тешат себя люди. Ибо не будь этого великого миража, разве смогли бы люди хоть как-то существовать на этом свете? Большинству из нас надежда нужна не меньше воздуха. Когда она оставляет человека, тот опускается и умирает. Если она покинет тебя, ты тоже или умрешь или станешь чудовищем. Пусть же твои паруса всегда, до самой твоей смерти, наполняет ветер надежды. Я желаю тебе этого искренне и не хочу становиться на пути.

— Наверное, ты права, — сказал Александр, — Иногда я думаю так же. В любом случае, я не останусь в Македонии и не стану Царем. Я уже говорил об этом с Гидоном. Мне кажется, что мой отказ вызвал у него чувство облегчения.

— Не суди его строго. Гидон будет хорошим правителем. К счастью, у него есть для этого способности. Твое же место не в залах дворца. Ты мог бы стать великим завоевателем. Но управлять страной, для этого нужен совсем другой человек. Хорошо, что ты понял это вовремя.

— Мне хочется верить, — сказал Александр, — Что придет такой день, когда я найду место, где остановится мой бег, странствия закончатся. Я найду свою прекрасную страну и останусь жить в ней навсегда. Ты могла бы быть там вместе со мною. Что скажешь?

— Ты требуешь немедленного ответа?

— Нет. Я знаю, твой дом на этой земле, и оставить его будет трудно. Ты можешь думать сколько хочешь. — сказал Александр.

Они помолчали немного, чувствуя как растет напряжение, все больше отдаляя из друг от друга.

— Давай поговорим о другом, — сказала Зарина, — Мне интересно, каким образом Удивительный Енот помог тебе с этим видением?

— Он считает, что все люди произошли от различных животных. Он создал препарат, помогающий воскресить нашу древнюю память, и позволяющий человеку на время превратиться в своего животного предка. Когда я выпил его снадобье, ко мне пришло это видение.

— Но ведь, то, что ты увидел не было древнейшей памятью. Не так ли?

— Да, пожалуй. Но все же препарат подействовал.

— И в кого же ты превратился?

— В дракона.

Зарина посмотрела на него в изумлении. — В дракона?! — переспросила она. — Это просто замечательно.

Она замолчала. Александр смотрел на нее ожидая продолжения, но она, казалось, погрузилась в свои мысли, совершенно про него забыв.

— Какое замечательное совпадение. — промолвила она наконец, — Ты ведь знаешь, что на гербе Саррасы изображен дракон. Но если нижняя часть герба рассказывает о прошлом, то верхняя посвящена будущему. Этот герб дал городу Маливан. Но никто не знает почему он изобразил на гербе дракона. Возможно это связанно с тем, что дракон спасет Саррасу от врагов. Ведь ты выиграл войну и спас город. Как ты думаешь?

— Возможно. Я не знаю. — сказал Александр, — Но если это и так, то значит и верхняя часть герба уже стала прошлым. Вряд ли я еще когда нибудь приму деятельное участие в Македонских делах.

— Кто знает, будущее так непредсказуемо.

— Ты говоришь точь-в-точь как мой друг Альдаон.

Зарина положила ладонь ему на плечо. — Ты даже не представляешь себе, как мне больно, когда ты говоришь этим холодным тоном, — сказала она. — Впрочем, я сама в этом виновата. Но и ты должен меня понять. Прошло два года, и за это время я чего только не передумала и не перечувствовала.

Он накрыл ее ладонь своею, улыбнулся: — А ты превращаешься в лисицу?

Она улыбнулась в ответ: — Иногда. За это меня считают колдуньей.

— И дарят цветы.

— Не знаю, прав ли Удивительный Енот, но из животных мне всегда нравились лисицы. Умные, осторожные, неуловимые. Может быть мои предки были лисицами?

— Есть и другая теория. Правда она рассказана врагом.

— Белкой?

— Да, Ушей. Я говорил тебе о нем. Он утверждает, что люди в древности поклоняясь животным, научились с помощью магии превращаться в них.

— Эта теория нравиться мне больше, хоть и исходит от того, кого я ненавижу и боюсь. Я и сама превращаюсь в лисицу похожим способом. Мне не нужны никакие препараты. Немного воображения, чуть чуть силы воли, капельку времени для погружения в себя — и вот я лисица. Ну не так просто конечно, — она рассмеялась.

Всего лишь через мгновенье на скамейке стояла рыжая лисичка. Зверек смотрел на Александра, бусинки его глаз блестели. Казалось лисичка улыбается чуть плутоватой улыбкой, наблюдая за человеком.

— Ты можешь говорить? — спросил Александр.

Лиса мотнула головой из стороны в сторону.

— Можно тебя погладить?

Лиса наклонила голову и словно собака ткнулась носом ему в бок. Он провел рукой по мягкой шерсти и услышал слабое урчание.

Может быть ты превратишь в лиса и меня. Тогда у нас все получиться. — предложил он.

— Ну, во-первых, — сказала Зарина, снова, в мгновенье ока, становясь сама собой, — Я не могу ни кого ни во что превратить. Ты плохо учился в Школе, и поэтому у тебя извращенные представления о магии. А во-вторых, наверное, нам стоит совершить еще одну попытку. Ты так ласково меня гладил, — сказала она с лукавой улыбкой. — Что теперь я даже и не знаю, как мне поступить.

— Зато я знаю, — сказал Александр.

Он коснулся пальцами ее щеки и провел вниз по обнаженной шее: — Правда похоже?

— Да, — сказала она и прижалась щекой к его плечу.

Они сидели на скамейке и целовались, как школьники. И поцелуи их были то нежными, то страстными. Наблюдающий за ними молодой офицер, безнадежно и горько влюбленный, кусал губы и теребил листья яблони, не замечая, что трава у его ног уже вся покрылась их скомканными лоскутками. Впрочем, досмотреть сцену до конца у него не хватило сил, и вскоре он бесшумно отступил в глубь зарослей, перелез через ограду, сел на коня и ускакал с места событий.

Впрочем, он потерял немного, ибо через короткое время Зарина и Александр встали со скамейки и, оставив беседку, ушли в дом. Они не покидали спальни весь день, и объявились лишь к ужину. Весь тот вечер улыбка не покидала их губ, а в глазах светилась грусть, ибо Зарина приняла решение.

В ту же ночь Александр покинул замок. Он не стал дожидаться утра, а Зарина не стала его уговаривать. На прощанье она подарила ему настойку собственного изготовления.

— Здесь собрано лучшее, что дает человеку силы, снимает усталость и прогоняет отчаяние. — сказала она, — Даже если рана твоя будет опасной, лекарство поможет справиться с болью и ускорит выздоровление. Сердце мое снова наполняется тоской, но так будет лучше. Я буду растить твою дочь и вспоминать о тебе с любовью. Теперь прощай.

Александр ничего не ответил, в его душе начиналась зима. Он поцеловал ее руку, спустился бегом по ступенькам лестницы, вскочил на лошадь и погнал ее галопом к воротам замка. Разбуженный привратник ворчал и долго возился, отпирая засовы. Лошадь Александра, прекрасно чувствуя настроение седока, била копытами по земле и танцевала в нетерпении.

Зарина вернулась в свою спальню, где чуть позже ее навестила тетушка, а потом Анис. И та, и другая застали ее плачущей, и попытались утешить, каждая на свой лад. И вскоре Зарина почувствовала, как к ней приходит облегчение. Словно лечебная мазь, наложенная на рану, жгущая и исцеляющая одновременно.

 

Глава 10

Остров Драконов

В тот день Александр лишился части своего сердца. Вероятно, он и сам не осознавал, что с этого момента его жизнь повернула вспять. До сих пор знавший лишь успех, он впервые потерял что то необыкновенно важное. И если правда, что наши души излучают сияние, то без сомнения его душа в этот вечер лишилась части своего света.

Всю ночь он скакал по дороге на юг прочь от замка, прочь от болот и лишь под утро, когда усталость одолела его лошадь, он сделал привал в степи и ненадолго уснул. Проснувшись в полдень он снова пустился в путь, обходя заставы, сворачивая в сторону при приближении конных патрулей. Изредка давая лошади отдохнуть и поесть высохшей от зноя травы, сам он не чувствовал ни голода, ни жары. Остаток воды в его фляжке и грустные мысли с успехом заменили ему пищу.

Четыре дня занял путь до столицы через степи и леса. Во дворец прибыл совсем иной человек, нежели тот, который всего несколько дней назад покидал ее на летающем корабле. Его щеки ввалились, в одежде застряли сухие соломинки и сосновые иголки, а глаза блестели нездоровым блеском. Лишь теперь, по прошествии некоторого времени, он в полной мере ощутил величину своей потери.

Однако, измотав себя одиноким путешествием и постом, он, достигнув, наконец, дна отчаяния, снова ощутил под ногами твердую почву и обрел опору, чтобы начать новый подъем. Вернувшись вечером в свои апартаменты усталым и изможденным, утром он пришел на верфи подтянутым и посвежевшим. Ибо таково было свойство его души, каждый раз, испытывая поражение, возрождаться вновь. И пока на горизонте оставалась хотя бы одна единственная цель, хотя бы призрачный отблеск надежды, нашему герою не грозило ни отчаяние, ни окончательное падение.

Александр провел на верфи весь день и лишь к вечеру возвратился во дворец, где отужинал вместе с Гидоном. В течении еще пятнадцати дней он оставался в Саррасе. Столько времени требовалось, чтобы постройка яхты, названой «Солнечный Ветер», была окончательно завершена, припасы в дорогу и необходимое снаряжение заняли свое место в трюме, мебель и личные вещи Александра разместились в капитанской каюте.

Яхта была около двадцати метров в длину, имела мачту с косым парусом, капитанский мостик и четыре каюты, предназначенные для экипажа и пассажиров. Летающим кораблем мог управлять всего лишь один человек, при условии, что он знал все ее секреты и был сведущ в воздухоплавании. С помощью хитроумных механизмов поднятие и опускание парусов, управление топкой и другие операции по обслуживанию судна были максимально упрощены. Сердцем корабля, его подъемной силой служил перстень, в свое время подаренный Александру Альдаоном. Это было удобно, так как во время остановок Александр снова надевал кольцо на палец. Таким образом, любая попытка угнать яхту становилась практически невозможной.

За то время, которое он провел во дворце, Александр успел обсудить с Гидоном множество текущих государственных вопросов. Особенно ощутимой была его помощь в составлении плана предстоящей компании на севере Восточного материка. Александр сопровождал Гидона в его поездке на северную границу, где в одной из крепостей Правитель встретился с двумя северными князьями и заключил с ними военный союз против Тирао.

Князья обязались послать сильные отряды морем в поддержку Македонским экспедиционным силам. Было назначено время и место сбора. Македоняне должны были высадиться на пустынном островке неподалеку от бывшего главного города Валешей и создать там базу для себя и для войск союзников, а также ко времени прибытия последних провести воздушную разведку.

После прихода союзников, если Тирао все еще будут находиться в Виоле, планировалось высадить десант на материке и внезапным ударом с моря, воздуха и суши истребить врагов, не давая им рассеяться по лесам. Предполагалось массовое использование метательных машин и Греческого огня на первом этапе боя, тяжеловооруженной пехоты в сочетании с легкой конницей варваров на втором.

Если же Тирао, после похищения их вождя, оставили город, предлагалось приступить к тщательной разведке и по получении результатов начать операции в лесах. Одновременно, второй флот Македонян должен был доставить на Восточный материк вспомогательные войска, и рабочих для строительства на побережье цепочки укрепленных фортов.

После безрезультатных попыток договориться с Ушей наилучшим вариантом представлялась демонстрация военной мощи людей. Лишь после этого планировалось предпринять новую попытку к переговорам.

В один из этих наполненных кипучей деятельностью дней, Гидон повел Александра в отреставрированную недавно часть дворца и с гордостью показал своему другу мозаику, занимавшую все четыре стены большого зала, предназначенного для торжественных пиршеств. На ней были запечатлены важнейшие события прошедшей войны.

Александр увидел изображение неравного боя в тоннелях, гибель Македонского флота, строительство кораблей в горах. Большая часть мозаики была посвящена завершающему сражению, получившему у историков название «Битвы На Клевере». Ибо на поле, выбранном Александром для сражения, в обилии произрастала эта медоносная трава.

Александр разглядел себя, стоящего на вершине холма в окружении офицеров. Во главе конницы Гидон устремлялся в атаку, предотвратившую охват Македонских войск с флангов. Над сражением, происходившем на земле, художник изобразил бой летающих кораблей и подвиг экипажей брандеров, которые своей успешной атакой лишили врагов мужества. И Александр вспомнил, как впервые он вступил в этот дворец, как с восхищением рассматривал, следуя сквозь череду залов, запечатленную на их стенах историю Македонии. Теперь он и сам стал неотъемлемой ее частью. Сознавать это было радостно и грустно одновременно. Уже в который раз он снова покидал свое прошлое, сжигая за собой мосты, отправляясь навстречу непредсказуемому будущему.

В четвертый день последнего летнего месяца Тран яхта Александра покинула гостеприимную Македонскую столицу и устремилась на юго-восток.

Гидон со смешанными чувствами прощался со своим другом. С одной стороны, он лишался поддержки и советов Александра, и это его печалило. Кроме того, власть его облекавшая, не смогла убить в нем сентиментальности, которая отличает многих военных. Ему было жаль расставаться с другом, ибо дружба эта была самой настоящей, скрепленной кровью войны. С другой стороны, он уже привык к роли главы Македонского государства, и расставание с троном Правителя стало бы для него серьезным ударом. Поэтому когда этот Дамоклов меч, висевший над его головой, исчез окончательно и бесповоротно, он ощущал радость и облегчение. За что мы ни в коей мере не будем его осуждать.

Эта крепкая смесь чувств вызвала щекотку в его носу. И в тот момент когда корабль оторвался от поля аэродрома, Гидон всхлипнул и утер пальцем слезинку, пробежавшую по его пористому обветренному носу.

За день до этого Гидон приказал наполнить трюмы яхты лучшей едой, годной к длительному хранению. Он подарил Александру свою коллекцию вин, которую начал собирать, еще служа капитаном на северной границе. И тому, кто знал его в достаточно близкой степени, становилась понятна вся глубина этой жертвы, ибо Правитель являлся одним из самых тонких ценителей вин во всей Македонской державе.

Кроме всего прочего, Гидон распорядился погрузить в трюм сундучок, набитый золотыми монетами, и два комплекта тяжелого защитного вооружения, принятые в Македонской кавалерии, а так же несколько луков, мечей, три щита, большой запас стрел и последнее слово военной техники — небольшие керамические сосуды шарообразной формы, наполненные горючей смесью, взрывавшейся от удара.

Стоя на каменной площадке, смотря как корабль исчезает в дымке, висевшей над морем, чувствуя как первые капли дождя из затянувших небо облаков капают ему на лицо и руки, Гидон страстно желал удачи своему самому близкому другу. Он вспоминал их совместную службу и ощущал себя изрядной свиньей за то облегчение, которое испытал в момент, когда Александр заверил его, что ни при каких обстоятельствах уже не станет претендовать на власть в Македонии.

Бывший капитан совсем размяк и размок от слез и дождя. Сказавшись больным, он отменил все запланированные на сегодняшний день встречи и совещания. Остаток дня Гидон провел в своей спальне, диктуя секретарю примирительное письмо к Анис. И расхаживая по комнате, подбирая мучительные слова извинения, он вдруг остановился посередине фразы, пораженный совершено новой для него мыслью. Внезапно он понял то, что Александр узнал на полмесяца раньше. Сегодня с ним попрощалась его молодость, с этого дня начиналось для Правителя медленное, но неотвратимое увядание.

Спустя два месяца после отбытия из Саррасы «Солнечный ветер» достиг большого пустынного острова, омываемого водами теплого океана. Путь, который пришлось пройти кораблю, был огромен. Стартовав из Македонии, Александр пересек весь Восточный материк, держа курс на юго-восток. Пустыни, реки, обширные степи и тропические леса сменяли друг друга, проплывая под днищем его корабля, и лишь небо оставалось все тем-же безбрежным и неуловимо далеким.

Однажды на пути яхты встала гроза, молнии вонзались в землю. Тогда Александр поднял свой корабль выше облаков, так высоко, что чуть не погиб от холода. Закутавшись в шерстяной плащ, стуча зубами, он увидел прямо перед собой грандиозный город, составленный из разноцветных облаков. Его улицы, мосты и башни находились в движений, постоянно меняя свою форму. Ворота города были открыты, и войска облачных людей выходили из них колонна за колонной, а в это время на земле шел дождь. «Солнечный ветер» несло прямо на город. Корабль протаранил высокую башню насквозь, но это были всего лишь облака. Когда город остался позади, Александр почувствовал, что весь промок. К счастью, вскоре он миновал область непогоды и, посадив корабль в холмах, быстро развел огонь и наконец согрелся.

Пролетая над пустыней, Александр наблюдал миражи, встававшие на горизонте в раскаленном воздухе. И часто они принимали облик его воспоминаний. Но не тех, которые он помнил и будет помнить всегда, а иных, забытых, никогда раньше не тревоживших его воображение. Но однажды один из миражей не исчез, просуществовав положенное ему время, и вскоре превратился в город, стоящий на берегу большой желтой реки. Тогда Александр понял, что это Ирха.

Государство Джихметов, потерявшее после бесславной гибели Царя Арессы свою силу и агрессивность, а вместе с ними и множество земель, теперь управлялось одним из его племянников — слабым и безвольным, являвшемся лишь марионеткой в руках своих царедворцев. В распоряжении правителя еще находилось небольшое количество летающих кораблей, уцелевших после бури, погубившей почти весь флот. Помня об этом, Александр поднял запасные паруса и пронесся над улицами города со скоростью ветра пустыни. Он успел разглядеть смятение, вызванное его кораблем на сторожевых башнях. Он расслышал грохот барабанов тревоги возле солдатских казарм. Он увидел центральные улицы города, наполненные множеством людей и большой верблюжий караван, вступающий в город через восточные ворота.

Когда Ирха уже осталась за кормой, два военных корабля Джихметов с большим опозданием поднялись над излучиной Желтой Рекой и пустились в погоню. Однако новый правитель не заботился о воздушном флоте подобно Царю Арессе, предпочитая тратить деньги на подарки хорошеньким мальчикам, до которых был большой охотник. Тихоходные и запущенные, корабли обитателей пустыни догнать яхту были не в состоянии. Через некоторое время, все больше отставая, они повернули назад.

Вскоре Александр, оставив позади пустыни и степи, уже летел над бескрайними тропическими лесами, стремясь к южному побережью материка. Но пространства были настолько обширны, что прошла еще неделя, прежде чем он увидел первое за много дней пути людское поселение.

В общем путешествие протекало спокойно, но была одна проблема, которую Александру приходилось решать каждую ночь, всякий раз по новому. Любая остановка для сна была связанна с немалым риском. Поскольку он был единственным членом экипажа, его покой некому было охранять. Александр старался выбирать для ночлега безлюдные места. В пустыне, сделав круг над местом предполагаемой стоянки и убедившись в отсутствии людей, он просто приземлял судно на песок. Пролетая над тропическими лесами, на закате он привязывал корабль к верхушке дерева. Во всех этих случаях он полагался на свой инстинкт, предупреждавший его о грозящей опасности. Однако опасаться приходилось не одних лишь людей.

Однажды, заночевав в джунглях, Александр проснулся в тревоге. Он прислушался и, нащупав возле изголовья меч, бесшумно выскользнул из каюты на палубу. Стояла глубокая ночь. Лес вокруг были наполнен тысячами громких и еле слышных звуков. Ночная жизнь в этих местах была не менее интенсивной чем дневная. Внезапно совсем рядом он услыхал тихий шорох и шипение. Его взгляд уловил легкое движение на палубе. Огромная змея, словно оживший ствол пальмы, извиваясь, медленно двигалась по деревянному полу в его сторону. Ее туловище, толщиной с тело взрослого человека, металлически поблескивало в лунном свете.

Александр слыхал про удавов но, столкнувшись с этим созданием лицом к лицу, был поражен размерами. Длину змеи было трудно определить, так как часть ее тела все еще находилась за бортом судна, на ветках дерева, с которого она проникла на яхту. Однако и того, что было на палубе хватало, чтобы перевязать яхту поперек, как перевязывают бантиком коробку с праздничным тортом в кондитерской.

Удав явно рассматривал стоящего перед ним в качестве пищи. Его треугольная голова поднялась над полом и застыла на высоте человеческого роста в двух метрах от лица Александра. Маленькие красноватые глазки, не мигая, уставились в глаза человека. Их взгляд завораживал и усыплял. Стараясь загипнотизировать свою жертву, змея с еле слышным шорохом подтягивала остаток своего тела на палубу, готовясь к последнему броску. И когда она решилась, меч Александра с хирургической точностью отделил ее голову от туловища. В течении еще некоторого времени обезглавленное тело металось по палубе, с силой ударяясь о борта судна, но вскоре замерло без движения на деревянных досках. Покрытое замысловатым узором, оно походила на великолепный драгоценный браслет, слишком большой, чтобы нашлась женщина, которой он пришелся бы впору.

Сожалея, что у него не имеется возможности сохранить голову чудовища в качестве трофея, Александр выбросил ее за борт. Разрубленное на куски тело змеи последовало туда же, за исключением небольшой части. Мясо этих рептилий считалось деликатесом в Синем Городе, и богачи платили большие деньги за возможность его отведать.

Рассвет уже занимался над кронами деревьев, сна не было ни в одном глазу и, чтобы скоротать время Александр занялся приготовлением необычного завтрака. Оказалось, что слухи о вкусовых свойствах удавов не были преувеличенны. Мясо было сочным и нежным. Сама того не желая, гигантская змея приятно разнообразила рацион Александра, состоявший из солонины, вяленой рыбы, сухарей и сушеных фруктов.

Вскоре количество городков и деревенек, над которыми пролетал его корабль, увеличилось. Участки возделываемой земли становились все обширнее, бросая вызов вечнозеленым джунглям. Это говорило о том, что он находиться недалеко от побережья Южного океана. Земля эта была раздроблена на множество мелких княжеств и государств, почти беспрерывно воевавших друг с другом. Большая часть свободного населения страны, относилась к сословию воинов или торговцев. Сельским же хозяйством и ремеслами занимались рабы.

Несмотря на постоянные стычки между царьками, дороги здесь были безопаснее, чем во многих, гораздо более мирных странах. Ибо войны были строго ограниченны законами и велись в соответствии с определенным ритуалом. Часто спор решался поединком, и бой, не успев начаться, заканчивался шумным примирением и чередой пиршеств. Религиозные законы, регламентировавшие в этом краю все области жизни, между прочим категорически запрещали нападать на путников и торговцев. Вместо этого, каждый мелкий князек, владевший хотя бы одной деревенькой из десяти домов, считал себя вправе устанавливать на дорогах, проходящих через его владения, таможенные посты. Каждый путешествующий обязан был платить небольшую пошлину за проход. Благодаря этому мудрому правилу торговля процветала и приносила князькам немалые выгоды, пополняя их казну. Этот не оскудевавший поток золота направлялся на строительство роскошных дворцов, сказочно богатую одежду, утварь и оружие. Однако, хотя эти племена считали войну и охоту единственными достойными для себя занятиями, люди здесь были скорее жадны, чем кровожадны, скорее обманщиками, чем убийцами.

Однажды, когда, по его расчетам, Александр находился уже довольно близко от океана, он увидел столбы дыма, поднимающиеся над деревьями. Повернув корабль в сторону пожара, он стал свидетелем сражения происходившего на земле.

Внизу горела деревня, а на поле сошлись две небольшие армии. Именно тогда Александр впервые в своей жизни увидел слонов и носорогов, участвовавших в битве в составе обеих войск. Соперники использовали большое количество колесниц. Экипаж колесницы, запряженных парой лошадей, состоял из возницы и одного или двух лучников. Сражение напоминало беспорядочную свалку, в которой трудно было определить, где свои, а где враги.

Слоны топтали тех из воинов, что оказывались поблизости, не разбираясь в их принадлежности. Огромные носороги бросались во все стороны, сея панику среди сражающихся, опрокидывая колесницы, вспарывая чудовищными рогами животы лошадям и слонам. Слоны становясь на задние лапы с с размаху опускались передними на спины рогатых чудовищ, переламывая тем позвоночник. Колесницы резво перемещались по полю, выбирая наиболее удобную позицию для стрельбы. Нередко две колесницы вступали в поединок, и лучники находящиеся в них, осыпали друг другу стрелами, меча их с удивительной скоростью, но не очень большой меткостью. Массы пехоты без особого воодушевления рубились мечами, защищаясь от стрел и ответных ударов врага небольшими овальными щитами. Конница отсутствовала совершенно. В пылу схватки никто не обратил внимание на яхту, медленно кружившую в воздухе над полем битвы.

Александр не стал дожидаться исхода сражения. Однако даже тогда, когда звуки боя замерли вдали, он по старой привычке все еще продолжал размышлять об увиденном. Колесницы были весьма устаревшим оружием, и в Македонии вышли из употребления более трехсот лет назад. Но использование в битве слонов и носорогов показалось Александру весьма перспективным новшеством. Он представил, как поступил бы на месте полководца, чьим войскам предстояло сражаться с армией, имеющей в качестве боевых единиц этих экзотических животных.

Закрепив руль и паруса, он удалился в каюту, предоставив кораблю лететь в заданном направлении. Взяв бумагу и карандаш, он принялся составлять планы и чертить схемы сражений с предполагаемым противником, обладающим слонами и носорогами. Он с увлечением занимался этим весь остаток дня, снова почувствовав себя полководцем, и улыбка заиграла на его губах, когда ему показалось, что верное решения было найдено.

А на следующий день Александр увидел океан. Он посадил яхту на пустынном пляже и впервые за много дней покинул судно. Шум прибоя заглушал большинство других звуков. Двухметровые валы один за другим шли на приступ берега, постепенно теряя силу на мелководье. Они с шипением выталкивали на песок округлые камни и причудливо изогнутые раковины а, отступая, старались снова забрать их с собой, словно жадный человек, решивший сделать подарок другу, колеблется в последнюю минуту и старается хоть еще разок прикоснуться вещи, уже находящейся в чужих руках. Это и был Великий Южный Океан, о котором рассказывал Альдаон.

Поглядывая на яхту, Александр с удовольствием прогулялся по берегу. Множество мелких крабиков стремительно кидались врассыпную при его приближении. Над водой реяли чайки. Воздух был наполнен влагой, солью и запахом гниющих водорослей. Он был удивительно мягок, этот морской воздух, он наполнял душу надеждой, лечил ее раны, заставлял по-новому взглянуть на то, что печалило и радовало сердце в прошлом. Океан был словно граница новой жизни. Он как будто говорил: «Оставь все свои прошлые заботы позади и, если хочешь начать все заново, плыви смелее вперед и никогда не оглядывайся назад. Я не обещаю тебе жизни без забот, я не обещаю тебе легких путей, но знай, что с того момента, как ты пересек черту, все твои былые грехи прощены и забыты.»

Подобрав между камней несколько ракушек, Александр вернулся на корабль.

Следующие пять дней лишь безбрежное море простиралось под ним на все четыре стороны до самого горизонта. Несмотря на близость осени, стояла жара, и даже когда небо заволакивали белесые, похожие на манную кашу облака, духота не ослабевала.

Но на шестой день впереди по курсу корабля Александр заметил полоску земли. Решив вначале, что это остров, по мере приближения к суше Александр был вынужден подвергнуть сомнению это решение. Карты, имевшиеся в его распоряжении, не были образцом точности, в особенности, когда речь шла о землях, лежащих к югу от Восточного материка. Та суша, которой он достиг после полудня, могла быть, да скорее всего и была восточной оконечностью загадочного Южного континента. Лишь его северное побережье было сравнительно неплохо знакомо торговцам и пиратам Восточного и Западного материков. О том, что творилось в глубине этой черной земли, достоверно не было известно никому. Пробелы в информации заполняли слухи и домыслы, тем более фантастические, чем о более удаленных областях материка шла речь.

Сообразуясь с этим, он изменил курс корабля, повернув на несколько градусов на восток, рассчитывая вскоре снова увидеть океан. Два дня он летел над сухой степью, по которой бродили бесчисленные стада антилоп, газелей и зебр. На третий день степь постепенно сменилась лесом. На горизонте, справа по курсу яхты, встали далекие горы. Тогда Александр снова изменил курс, взяв строго на восток.

За все это время им не было замечено ни одного столба дыма. Если в этих землях и жили люди, то, скорее всего, они были троглодитами и пожирали свою пищу сырой. Однажды ему довелось наблюдать охоту удивительных животных, о которых он ничего не слышал раньше.

Летя довольно низко, он обратил внимание на истошные крики птиц, во множестве круживших над участком леса. Внезапно над кронами деревьев поднялись две небольшие головы на длинных тонких шеях. Поворачиваясь и изгибаясь они словно высматривали что-то среди ветвей. Внезапным броском одна из голов скрылась в листве, а когда появилась снова, в пасти у чудовища пронзительно кричала, зажатая поперек туловища, небольшая обезьяна. В это время второй зверь, вероятно позавидовав успеху своего товарища, вытянул шею и, ухватив обезьяну за ногу, попытался присвоить добычу себе. Некоторое время чудовища тянули каждый в свою сторону, пока оторванная нога не осталась в пасти второго. Затем оба зверя опустили шеи, их головы исчезли из вида. Из-за густой листвы Александр не смог разглядеть тел удивительных созданий. Он не рискнул спуститься ниже, опасаясь, как бы его яхта не подверглась атаке, и снова продолжил свой путь на восток.

Еще через два дня Александр снова увидел море. В течении следующего месяца он, двигаясь зигзагами, рыскал по океану, пока среди множества встречавшихся ему островов не наткнулся наконец на один большой, покрытый лесом, увенчанный высокими горами. Еще только подлетая к нему, Александр понял, что его поиски подошли к концу.

Была середина второго осеннего месяца Силуана, однако эта южная земля еще не ощутила в полной мере приближения зимы, лишь ночи стали чуть длиннее и прохладнее, да не некоторых деревьях в лесу пожелтели листья. Делая облет острова, находясь над его северным побережьем, Александр заметил блеск на склоне одной из гор. Его сердце забилось, он развернул яхту и направил ее в глубь острова, к сверкавшей ослепительным блеском точке.

Великолепный город был пуст. Шаги гулким эхом отдавались под сводами арок. Александр бродил по улицам, заходил в дома, но не находил там ничего, кроме прекрасных вещей, которые пережили своих хозяев. На площади бил фонтан. Листья деревьев шумели на ветру, в их ветвях пели необыкновенными голосами разноцветные яркие птицы. Многочисленные ящерицы, гревшиеся на солнце, разбегались при приближении Александра, но стоило тому остановиться, замирали на месте и они.

Этот город был видением из сна, прекрасной сказкой, рассказанной в детстве, мечтой о городе. Невозможно было представить себе тех, кто его построил, настолько гармоничными казались все составляющие этот город здания. Люди никогда не смогли бы создать ничего подобного этому. Это был город богов или бессмертных героев. И, тем не менее, он существовал на самом деле.

Стены домов, мостовая под ногами, полукруглые крыши, колодцы, лестницы, балконы и мостики, переброшенные через улицы от одного здания к другому переливались на солнце и меняли свой цвет, становясь желтоватыми, синеватыми, бледно-розовыми или бирюзовыми, в зависимости от угла зрения. Город Драконов, высеченный из одного единственного драгоценного кристалла был прекрасен и необитаем.

Обойдя уже добрую половину, Александр нигде не заметил ни беспорядка, ни следов разграбления. Словно жители, договорившись между собой, решили сыграть в прятки с незадачливым путешественником. Казалось, вот сейчас, совсем скоро веселые горожане снимут свои шапки невидимки и устроят радостную встречу своему блудному родственнику. Но минуты слагались в часы, и безумная надежда оставила Александра. Устав бродить, он присел на скамейку возле одного из домов и стал наблюдать, как солнце опускается за вершины гор. Лишь когда совсем стемнело, он очнулся и отправился разыскивать яхту. И все же в городе оставался один житель.

Вернувшись на корабль, Александр провел ночь, предаваясь размышлениям. Лишь перед рассветом он задремал, прикорнув на капитанском мостике. Александру приснился сон, который замечательным образом стал продолжением видения, пережитого им под воздействием препарата Удивительного Енота: Он снова был маленьким мальчиком и стоял на берегу океана, где теплые волны ласкали песок, и пальмы сонно шевелили своими огромными листьями в дрожащем от жары воздухе.

— Ты никогда не видел китов, мой драконыш? — сказала мать, — Тогда летим, посмотрим.

Она легко подняла его на руки и подбросила вверх, как подбрасывают младенца. Но ловить его она не собиралась. Его тело почти мгновенно изменилось, удлинившись, за спиной выросли крылья. Лишь лицо и голова не утратив прежней формы, остались головою и лицом человеческого ребенка. Он неуклюже взмахнул крыльями и медленно стал подниматься в небо. Мимо него пронеслось огромное серебристое тело матери. Потоком воздуха его швырнуло в сторону, он перекувырнулся и засмеялся.

Они поднимались все выше над морем, и мать, поджидая, кружила над ним и улыбалась своей таинственной улыбкой, глядя на его неловкие попытки удержать равновесие.

Но когда они приблизились к темному предмету, с берега принятому ими за кита, с лица матери вдруг исчезла улыбка. Невообразимых размеров туша, похожая на обрывок кишки, но в тысячу раз больше, плавала на поверхности моря. Чудовище слабо шевелило тремя параллельными рядами рядами плавников идущих по обеим сторонам его тела. И каждый такой плавник был размером с крыло взрослого дракона.

Рот чудовища, похожий на гигантский пупок, конвульсивно сокращался, и темная жидкость сочилась из него в океан, почти не смешиваясь с морской водой. Темный след, оставленный животным уходил далеко в открытый океан и терялся среди волн у самого горизонта.

Бугристая кожа Левиафана была облеплена водорослями. На ее темной поверхности светлыми пятнами выделялись колоний ракушек. Сотни больших и маленьких рыб роились вокруг его тела. Еще до своей смерти чудовище стало для них пищей.

Туловище зверя, широкое в передней части, слегка сужалось к хвосту, огромному и мощному, имевшему четыре плавника вместо двух, как это бывает у китов. У чудовища отсутствовали глаза, и само оно из всех живущих на земле созданий больше напоминало гигантскую многоножку.

Александр парил над Левиафаном и не мог оторвать глаз от жуткого, отталкивающего и вместе с тем притягательного зрелища. Внезапно вздох, похожий на шум далекой лавины, вырвался из пасти чудовища, и нестерпимая вонь распространилась в воздухе.

— Летим домой! Скорее, — крикнула его мать. Плавники зверя вдруг пришли в движение и забили по воде, издавая странный шуршащий звук…

Александр открыл глаза. Солнце уже поднялось над морем. Он проспал совсем недолго. Несколько секунд он приходил в себя, ибо его сон был настолько отчетлив и правдоподобен, что казался реальностью. Однако последний слышанный им во сне звук не исчез. Пугая утреннюю тишину, соседствуя с пением птиц в прохладном утреннем воздухе, раздавался ритмичный шуршащий звук.

Александр прислушался, шуршание раздавалось из-за угла улицы выходящей на площадь. Кто-то невидимый скреб метлой кристаллическую мостовую города, и звук этот медленно приближался. Александр спустился с корабля. Обогнув угол дома он внезапно оказался лицом к лицу с высоким сгорбленным стариком. Незнакомец был одет в серый плащ с накинутым на лицо капюшоном. В руках он держал метлу и, поднимая пыль, сметал к краю улицы немногие опавшие листья. Кроме этих листьев на мостовой не было никакого другого мусора.

Увидев перед собой Александра он замер в изумлении. В течении нескольких секунд они стояли один напротив другого. Внезапно заметив на пальце Александра перстень с треугольным камнем, старик опустился на колени. Его лицо просияло. Улыбка разгладила морщины на лбу. Он коснулся головой земли и застыл так, в глубоком поклоне. Всего чего угодно ожидал Александр, только не этого.

— Почему ты кланяешься мне? — изумленно спросил он, нарушив довольно долгое молчание.

Человек поднял голову. — Потому, что хотя я и прожил здесь много лет, но все же не забыл обычаев своего племени. — ответил тот и произнес несколько фраз на языке, который Александр узнал, благодаря долгому пребыванию на Артапраге, тем не менее не поняв из сказанного ни слова.

— Встань, — сказал Александр. — Ты ошибся, принимая меня за другого. Я не из народа Хастры. Мой друг подарил мне этот перстень.

— Пусть так, — сказал старик, поднимаясь на ноги, — Все равно, я рад снова разговаривать с живым человеком, ибо за последние двадцать лет я беседовал лишь с призраками своих воспоминаний и видел людей лишь в своих снах. Однако скажи мне, чужестранец, как очутился ты здесь, почти на самом краю света? Ведь ни один корабль по доброй воле не приближается к этим водам, ибо они обитаемы ужасными Левиафанами, или ты никогда о них не слышал? Может быть, тебя занесло сюда бурей? И где же твои спутники?

— У меня нет спутников, — сказал Александр, — И прибыл я сюда один. Мой корабль стоит на площади, ему не страшны морские волны и чудовища, потому что он не плавает по воде.

— Летающий корабль! Прости мне мое волнение, потому что это похоже на чудо. Но как? Неужели ты один можешь управлять таким кораблем?

— Да, — сказал Александр, — «Солнечный Ветер» был построен таким образом, чтобы им мог управлять один человек. Мое имя Александр. А как зовут тебя?

Услышав имя, старик словно окаменел на мгновенье, его взгляд сделался беспомощным как у ребенка, — Иштвар, — прошептал он чуть заметно шевеля губами, — Мое имя Иштвар.

Он поднял глаза и впился взглядом в лицо Александра. — Скажи мне, из какой страны ты прибыл, кто твои родители, и что привело тебя на этот остров?

— Я уже ответил на множество твоих вопросов. И сейчас хотел бы знать, почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Потому, что когда-то давно я знал одного мальчика по имени Александр. Он жил здесь, но потом судьбе было угодно, чтобы он покинул этот остров.

Александр побледнел, что не укрылось от цепкого взгляда старика. — Может ли быть так, что ты прибыл из страны, которая называется Македония?

— Да. — промолвил Александр.

— Ты мой сын, — сказал старик дрожащим голосом, — Подойди и обними меня!

Они были похожи на людей, и образ их жизни отчасти напоминал людской. Возможно, когда-то Диадавов ослепляли страсти, мучила неудовлетворенность, терзали властолюбие и жадность. Вероятно, когда-то они были самым обычным племенем людей, и так же, как все остальные народы, сражались и умирали за власть и золото. Но это было так давно, что никто из них уже не помнил этого времени. Диадавы веками жили в городе, который был создан не ими, но никто из них не знал каким образом они оказались здесь. Ни один из них не умер от старости, но так же ни один младенец не увидел света с тех пор как они поселились в этом городе, высеченном из драгоценного кристалла, имя которому было Изурион.

Они не умели любить в том эгоистическом смысле, который вкладывают в это понятие люди. Свободная от страха потерять, их любовь не знала испепеляющей ревности и иссушающей похоти. С веками прожитыми в Изурионе сгладились, потеряли остроту и почти исчезли из их жизни все страсти. Старость и болезни не имели над ними власти. Они научились жить в гармонии с тем, что их окружало, и не искали для себя большего. И хотя им была знакома боль, их раны заживали необыкновенно быстро.

И все же Диадавы могли умереть, погибнув в результате несчастного случая, или на войне, случись таковая. Они испытывали страх перед опасностью. Порою гнев владел их сердцем, но никогда не оставался там надолго.

Диадавы охотились в богатых животными и птицами лесах острова, но никогда не убивали больше, чем им было нужно для пропитания. А поскольку племя людей-драконов насчитывало немногим более трехсот человек, нужно им было немного.

Они были искусными ремесленниками, но занимались этим лишь ради совершенствования своего мастерства, ибо их деревянная мебель не гнила, железо не точила ржа, а одежда не изнашивалась веками. Свойства лечебных растений и трав были для них открытой книгой.

Люди-драконы не заключали браков. Любовные союзы создавались без принуждения и распадались по обоюдному согласию. Пары сходились, расходились и через какое-то время бывшие любовники могли соединиться вновь, не испытывая ни сожаления, ни ревности. Их души приобрели твердость и чистоту величайшего в мире кристалла, из которого возник Изурион.

Способность превращаться из людей в драконов и снова становиться людьми не стоила им никаких усилий. А самым совершенным их умением было искусство войны, которым они владели в более чем превосходной степени. Их сила, реакция, ловкость и выносливость были бесподобны. И никто в мире не смог бы противостоять им в открытом бою.

И это обстоятельство было поистине удивительным, ибо им не с кем было враждовать. Их остров был удален от населенных людьми земель, а в глубинах окружавших его вод жили Левиафаны — чудовища, подобные самой смерти. Пищей им служили киты и гигантские акулы, в изобилии населяющие эту часть океана. Левиафаны не имели зрения и нападали на любое достаточно большое тело, движущееся под водой или по ее поверхности, ориентируясь с помощью слуха и обоняния. Возраст этих чудовищ насчитывал тысячелетия. Никогда природа не создавала существ больше и ужаснее чем Левиафаны. Поэтому шансы корабля пройти по тем водам и остаться невредимым были ничтожно малы.

Жизнь Диадавов была счастлива и беззаботна, но они всегда помнили о своем предназначении, о цели, ради которой они жили столетиями и не умирали. Платой за жизнь бессмертных, за отсутствие забот, за свободу от страстей должна была стать Последняя Битва. Когда нибудь придет тот день, ради которого они совершенствовали свое смертельное искусство. Тогда они выйдут на бой с тем, кого невозможно победить никому другому. И этот день будет днем их славы.

Диадавы не знали, кто и когда предопределил их народ для этой битвы, или кто будет их грозным противником. Но все это бесконечное время они готовились к этому и жили, наслаждаясь каждой минутой, с сердцем открытым, для всех тех радостей, мимо которых люди, озабоченные суетой, проходят не замечая: Глоток свежего воздуха, ворвавшегося в легкие на утренней заре. Луч заходящего солнца, прорвавшийся сквозь тучи на горизонте. Трава и звезды, волны океана, лижущие песок пляжей. Теплый дождь, падающий с неба. Ветер, играющий в волосах, приносящий прохладу в жаркий день. Кто из людей может похвастаться тем, что в полной мере наслаждался этими простыми и вечными вещами, с тех пор как перестал быть ребенком?

— Когда я стал жить среди людей-драконов, то поначалу чувствовал себя словно прокаженным. Однако, их доброжелательность и в особенности любовь твоей матери помогли мне победить собственные страхи. Ее звали Авинат.

Иштвар замолчал, собираясь с мыслями. Александр встал со стула и прошелся по комнате, разглядывая мебель, покрытую причудливыми узорами, изящную серебряную посуду на столе, мечи и кинжалы, развешанные по стенам. Несмотря на единственное небольшое окно, в комнате было светло. Лучи света, многократно отражаясь от кристаллических стен, создавали ощущение, что сами эти стены являются их источником.

— Твоя мать была удивительной женщиной, — продолжил свой рассказ старик. — Как и все женщины здесь, она замечательно владела оружием. Но больше всего на свете ей нравилось проводить время в лесу. Она срывала стебелек какой-нибудь незаметной травки и разглядывала его подолгу, словно читала увлекательную книгу, словно ее глаза могли проникнуть в тайны, ради разгадки которых врачи и знахари тратят годы на эксперименты. Она понимала душу растений. Любое их целебное или ядовитое свойство становилось ей известным, стоило Авинат коснуться стебля или листа растения.

«Как Зарина.» — подумал Александр.

— Когда, убежав с плота, я пришел в город, Авинат догадалась, что я вернулся из-за нее. Она привела меня в этот дом, и я остался с нею. Она понимала, что я не похож на ее соплеменников, и многое из того, что они считали само собой разумеющимся, было мне непонятно. Под ее руководством я учился жить в этом городе и понимать этих людей.

Ей доставляли удовольствие мои рассказы о путешествиях, о неведомых странах, о множестве народов, их населяющих. Ее глаза, когда она слушала мои истории, становились мечтательными и слегка грустными. И в такие моменты она становилась особенно красивой. Когда я вспоминаю о ней, она чаще всего предстает в моем воображении именно такой.

Если в историях, которые я ей рассказывал встречались смерть, насилие, страдания и жестокость, она не огорчалась и не пугалась. В начале я пытался обойти молчанием эти стороны жизни, опасаясь ее непонимания или страха. Но оказалось, что рассказывать о нашем мире, избегая этих моментов, было невозможно. Однако Авинат развеяла мои страхи. Она сказала, что я не должен бояться говорить с ней об этом. Она сказала, что хотя ее жизнь лишена страстей, тем не менее она прекрасно понимает, что это такое. Она сказала, что чем меньше человек подвержен злу, тем более он способен различать и противостоять ему.

Мы прожили с ней девять счастливых лет. Но однажды она сказала, что хочет уйти к другому. Это в один миг разрушило мой мир и повергло мою душу во тьму. Увидев какое действие произвели на меня ее слова, она огорчилась. В Изурионе расставание любовников было делом обычным, и не рождало боли в душах расстающихся.

И все же она ушла, а я остался в этом доме один. Тогда, что бы не сойти с ума, я принялся читать книги. На любом из наших кораблей имеется библиотека. Отыскав место, где разбился мой корабль, я постепенно перенес в дом все книги из корабельной библиотеки, которые мне удалось отыскать. Многие из них были сильно повреждены огнем и сыростью, но часть все же сохранилась. Тогда же я нашел и схоронил в надежном месте камень Рагантранор.

Зная, насколько тяжело переживал я расставание, Авинат навещала меня почти каждый день и проводила вместе со мной по нескольку часов. Когда она впервые почувствовала, что носит под сердцем ребенка, она не испугалась, а лишь удивилась. Ибо никогда раньше ни одна женщина в Изурионе не вынашивала и не рожала. Я попытался объяснить, что же на самом деле с ней происходит. Спокойно выслушав меня, она сказала, что знает об этом сама. На мой вопрос, откуда она могла это узнать, Авинат ответить затруднилась, хотя честно пыталась вспомнить.

Беременность изменила ее жизнь. Она снова вернулась ко мне, ибо знала наверняка, что тот второй не мог быть отцом ее ребенка. В новом для себя качестве она находила новые, неизведанные ею раньше радости. Она шила одежду для будущего ребенка, напевая птичьи песенки. Она была уверена, что родиться мальчик. Так и случилось.

В один из весенних дней на свет появился младенец. И когда я впервые взял тебя на руки, ты, так-же как и любой новорожденный из народа Хастры, был покрыт мягким панцирем — основой будущей брони. Однако, к тому времени, когда тебе исполнился год панцирь исчез совершенно, и ты стал похож на обыкновенного ребенка любого другого людского племени.

Ты рос резвым и смышленым мальчиком. Все в городе любили тебя, ибо ты в их глазах был олицетворением чуда, никогда не происходившего на их памяти. Но, когда тебе сравнялось три года, произошло событие, положившее конец этому миру. Ты и твоя мать были первыми, кто обнаружил умирающего Левиафана и сообщил об этом остальным.

Я предполагаю, что причиной гибели Левиафана послужило извержение вулкана на морском дне. Ибо незадолго до появления чудовища на острове ощущались подземные толчки. Несколько дней морское течение медленно влекло двухсотметровое тело зверя по направлению к острову. И через несколько часов после того, как вы его обнаружили, волны прибили умирающего Левиафана к южной оконечности острова.

Когда пришла ночь, непередаваемый звук вырвался из пасти зверя. Он не был похож на рев, скорее это был жуткий стон, наполненный ужасом смерти. И тогда тоска охватила всех, кто его слышал. Из этой тоски родился холод в душе, а внутри сердца завелся червь смертельной болезни.

До самого утра не прекращались эти стоны. Лишь с восходом солнца чудовище умолкло, и Диадавы, всю ночь не смыкавшие глаз, полетели посмотреть на Левиафана. Большая часть его тела находилась на суше, лишь хвост чудовища, наполовину скрытый под водой, качали несущиеся к берегу волны. Голова его вздымалась выше пальм, растущих на берегу.

В молчании Драконы кружили над мертвым зверем. Внезапно раздался оглушительный треск, и брюхо чудовища лопнуло. В потоке зеленоватой жижи на берег выплеснулись тысячи маленьких мертвых левиафанчиков, размером с человеческую руку. Невыносимый смрад наполнил воздух.

Конечно я не могу с уверенностью утверждать, что же на самом деле явилось причиной болезни, постепенно убившей всех Диадавов до одного человека. Возможно, она гнездилась в разлагающемся теле Левиафана. Но мне представляется странным, что зараза не коснулась ни меня ни тебя. Мне кажется, что продолжавшиеся всю ночь стоны чудовища, сотрясавшие воздух над островом, оказались для Диадавов не менее губительными, чем сама болезнь, гнездившаяся в смрадных внутренностях зверя. Сердца Драконов сковал холод смерти. И в отличие от меня, чужеродца и тебя, ребенка и наполовину чужеродца, они не смогли пережить того потустороннего ужаса, который вошел в их души вместе со стонами Левиафана.

Всю свою почти бесконечную жизнь они провели, ожидая голоса, который призовет их на Последнюю Битву. Но голос чудовища, прозвучавший над островом, оказался вестником их смерти. Вероятно в их телах существовал некий скрытый механизм, откликнувшийся на этот зов. Они приняли грядущее бестрепетно и не пытались бороться с неизбежным.

Вначале болезнь проявилась в постепенно нарастающей апатии. Сами Драконы словно бы ничего не замечали, продолжая заниматься своими повседневными делами, однако их жизненная сила постепенно угасала. По утрам они стали позже просыпаться. Занятия и развлечения потеряли для них прежний интерес. Они меньше общались между собой и почти перестали улыбаться. Когда я попробовал заговорить об этом с Авинат, она не понимала о чем я толкую. Ей казалось, что все идет так же, как и обычно.

Тогда впервые мысль о том, что Диадавы умирают, сами того не ведая, посетила меня. Тайно, из обломков моего разбившегося корабля, я сделал небольшую лодку. Я поместил в нее боченок с пресной водой. Я закоптил мясо и рыбу в количестве достаточном, чтобы три человека могли питаться этим в течении трех месяцев. Возможно, рассуждал я, очутившись за пределами острова, Авинат сможет справиться с болезнью. Конечно, это была призрачная надежда. Но сидеть сложа руки и наблюдать, как она умирает, было выше моих сил. Кроме того, я опасался, что отравленный болезнью воздух острова в конце концов погубит и тебя.

К тому времени, когда все приготовления были завершены, Диадавы уже почти не покидали своих домов. Их тела потеряли силу, они больше не могли превращаться в драконов. Авинат часами посиживала в спальне, разглядывая в зеркало свое побледневшее, постаревшее лицо. Она проводила кончиками пальцев по морщинам на лбу и слабо улыбалась как безумная. Она перестала обращать на тебя внимание. Я кормил вас по-очереди с ложечки, ибо она стала беспомощной как ребенок.

Мы отправились в путь ранним утром. Город был безлюден и тих. И никто кроме птиц не видел, как поднялась в небо моя лодка. Твоя мать держала в руках Рагантранор, а я, черпая через нее силу камня, управлял судном. Я привязал тебя веревкой к скамье, что бы ты не вырвался и не улетел. Ибо ты не утратил ни своей обычной резвости, ни возможности превращаться в дракона. Но на протяжении всего путешествия ты не сделал ни одной такой попытки. Ветер был попутным почти во все дни нашего странствования, и лодка быстро летела на север.

— Ты можешь спросить меня, почему из всех стран я выбрал именно Македонию? — продолжал свой рассказ старик. — Действительно, на первый взгляд это может показаться странным. Но для такого решения были особые причины.

Как я уже говорил, в тот тяжелый для меня период пребывания на острове, когда твоя мать ушла к другому, я большую часть времени предавался чтению книг, найденных на корабле. В книге пророчеств я прочитал рассказ о человеке, который завоюет весь мир. Он должен был в скором времени воцариться в Македонии.

Проведя довольно долгое время среди Диадавов, я очень серьезно отнесся к той миссии ради которой они совершенствовали свое искусство войны. Я подумал: «Возможно этот великий завоеватель и есть тот враг с которым придется сразиться Драконам в Последней Битве.»

Когда они стали умирать, я в отчаянии решил, что все это было лишь легендой, искренним самообманом прекрасного но бесполезного племени. Однако скоро отчаяние уступило место необходимости действовать, что бы спасти тебя и твою мать, и я стал думать иначе. «Может быть», рассуждал я, «Вся их цель состояла лишь в одном, что бы дожить до того времени когда родиться Великий Завоеватель, и одно единственное их семя проросшее на чужой земле, выполнит ту миссию, ради которой Диадавы веками совершенствовали свое смертельное искусство. Их наследие может воплотиться в моем сыне, и он исполнит великое предназначение Диадавов.»

Конечно, стоило мне лишь подумать об этом, и мой родительский эгоизм тут же превратил гипотезу в символ веры. Таким образом, после долгого путешествия, ты оказался в Македонии и вырос в захолустном городке, который был выбран случайно. Дело в том что ветер, который был попутным все время нашего путешествия, в небе над Македонией вдруг прекратился, наступил полный штиль, и я подумал: «Должно быть, это знак свыше. Должно быть, место это предназначено для того, чтобы заменить тебе родину.» Таким образом вместо того, чтобы стать одним из народа Хастры ты стал Македонянином. Ведь, несмотря на то, что у тебя нет панциря, ты все равно наполовину Хастра.

Никто не заметил моей лодки, во всяком случае, так мне казалось. Ибо когда мы достигли обитаемых земель, то совершали полет лишь по ночам, днем же опускались на землю и отдыхали в укромных местах.

Благодаря долгому пребыванию на Острове Драконов, я неплохо выучил Общий язык и говорил на нем почти без акцента. Спрятав лодку в лесу, я посетил ближайшую деревню, купил там подходящую одежду и расспросил крестьян. После этого я вместе с тобой отправился в ближайший город, где отдал тебя на воспитание бездетной женщине, которую мне присоветовали добрые люди. Я договорился с местным учителем о том, что он, по достижении тобой шести лет, возьмется обучать тебя в школе. Плату он получил вперед.

Устроив твою жизнь на много лет вперед, мы вместе с твоей матерью пустились в обратный путь. Она была уже совсем слаба, но именно в этом состоянии к ней на некоторое время вернулась ясность ума, и она наконец осознала, что больна. Она пыталась справиться с болезнью, и во время остановок я рыскал по полям и лесам в поисках различных лечебных трав, которые она мне описывала. Однако большинство из них не произрастали в местах, над которыми мы пролетали. Тогда я приносил ей понемногу от всех встреченных мной растений. Она прикасалась к ним и грустно вздыхала.

Теперь, по прошествии лет, я сомневаюсь, было ли вообще в природе какое нибудь лекарство с помощью которого можно было победить эту болезнь. Ибо скорее всего недуг этот был моровым поветрием, которое посылает сама судьба для истребления племен и народов. От подобных болезней не спасает ни лекарство, ни заклинание. И как ни быстро летела на юг моя лодка, смерть была быстрее.

По дороге домой Авинат совсем ослабла и уже не могла держать в руках камень Рагантранор. Она умерла на одном из небольших скалистых островков недалеко отсюда. Я поддерживал ее голову, и смотрел как она угасает. Последнюю часть пути я проделал по морю, спеша похоронить тело твоей матери здесь на острове. Таково было ее последнее желание. На мое счастье, ни один Левиафан не прельстился моей маленькой лодкой, и мне удалось невредимым добраться до берега.

Когда я появился в Изурионе со своей скорбной ношей, немногие из Диадавов были еще живы. Я собрал всех умирающих в одном месте, чтобы мне было легче ухаживать за ними, облегчая их последние часы. Их оказалось не более десятка. И все они умерли в течении следующих двух недель. На маленьком кладбище, которое ты возможно заметил, подлетая к городу, похоронено все его население. Ты — единственный оставшийся в живых потомок их славного племени.

Когда последний из них навсегда закрыл глаза, я решил вновь посетить Македонию и разыскать тебя. Однако любовь к этому острову и к людям, подарившим мне двенадцать прекраснейших лет жизни, оказалась сильнее родительских чувств. К тому же вероятность того, что я доплыву до Македонии один была чрезвычайно мала. Ведь для того что бы поднять лодку в воздух, требовалось по меньшей мере два человека.

И я остался на этом острове, и в течении всех этих лет, которых я не считал, заботился о том, чтобы все здесь оставалось так же, как и при жизни Диадавов. Я знаю, что это прозвучит нелепо, но я верю, что когда нибудь сюда приплывет корабль с людьми. Они поднимутся в этот город и, покоренные его красотой, останутся здесь навсегда. Пройдут годы, и они умрут, но их дети, как когда-то сами Диадавы, станут жить здесь молодые, счастливые и бессмертные. И не было бы большего счастья для меня на этом свете узнать, что все случилось так, как я мечтал.

Теперь скажи мне, сын, встретил ли ты Великого Завоевателя?

— Да, я встретил его, — сказал Александр, опустив голову, стараясь не встречаться взглядом с отцом. — Он погиб, когда, спасаясь от врагов в подземных галереях, сорвался и упал в пропасть. Я присутствовал при этом.

— Хорошо, — сказал Иштвар. — Хотя и не ты убил его, я рад, что он исчез, и миру ничто не угрожает, кроме уже привычных для него несчастий.

Двадцать дней Александр оставался в городе, слушая рассказы отца об ушедших Диадавах, о матери, о годах своего детства. Он гулял по острову, забираясь в отдаленные его уголки. Он посетил пляж на южной оконечности острова и видел скелет Левиафана, словно остов невиданного по своим размерам корабля, вздымающийся над берегом и пальмами. Он узнал это место, виденное им во сне. Он смотрел на песок, пытаясь отыскать на нем следы матери, понимая что это желание безумно.

Грусть и неведомое ранее умиротворение владели его душой все то время, которое он провел на острове Драконов. Очарование Изуриона проникло в его душу, и по прошествии всего нескольких дней он уже склонялся к мысли, что это самое прекрасное место на свете, которое ему доводилось посещать. Он чувствовал, как угасает его желание оставить остров, и любовное томление, зовущее его назад в Синий Город, становиться все менее настойчивым.

Нередко он уходил в горы и на вершине скалы, откуда открывалась бесконечная морская даль, упражнялся, пытаясь снова вернуть себе забытое умение. Он блуждал в потемках своей души, разыскивая там трехлетнего мальчика, чтобы тот научил его легко, без усилий превращаться в дракона и помог ему вспомнить ту неописуемую радость от каждой прожитой минуты, которая уходит от нас по мере прожитых лет. В первом он преуспел, во втором нет. Он вернул себе способность Диадавов. И однажды, на исходе дня, в небо над островом воспарил одинокий дракон. Он летел к морю, и в его глазах отражался багровый закат, вереницы тяжелых облаков, приближающиеся с севера, несущие в своих влажных тушах осенний дождь. На следующий день Александр простился с отцом и на борту Солнечного Ветра покинул остров Диадавов. Он оставил там частицу своего сердца и обещание вернуться туда снова вместе с Итрой. Его путь лежал на северо-запад навстречу дождям, туманам и снегу, навстречу зиме.

 

Глава 11

Последние Годы

В этом году зима в Синем Городе выдалась на редкость холодная. Снег, бывший здесь в редкость, шел уже несколько суток подряд, к немалому удовольствию горожан и в особенности детей. Дворники работали целый день, пытаясь расчистить улицы, однако к утру снегопад снова засыпал мостовые города толстым слоем холодного белого пуха. Телеги и повозки продвигались с трудом. Торговая жизнь в Синем Городе приостановилась.

Падающий снег заглушил все обычные звуки, и город на несколько дней погрузился в уютную сонную тишину. Сугробы возле домов росли и скоро вплотную приблизились к окнам первых этажей. В полдень температура поднималась чуть выше нуля, и талая вода, капающая с крыш, к ночи замерзала и превращалась в длинные сосульки. Дети строили из снега крепости и играли в снежки. Над городом поднимался вверх дым тысяч печей и каминов, и влажный воздух пропитался печной гарью.

Удивительный Енот уже второй день был исключительно озабочен. Сидя в старом кресле, он задумчиво соскребал ногтем узорчатую корочку льда с окна, и сквозь образовавшуюся проталину смотрел на улицу. За окном бесшумно падал снег, его сугробики стремительно росли на подоконнике, пока, достигнув предела, не обрывались вниз, разрушаясь под собственной тяжестью.

Несмотря на видимое бездействие, его мысли бежали с поразительной быстротой. Предметом размышлений была серия неудач, преследовавших в последнее время его отдел. Перед Енотом на столе лежали несколько исписанных вкривь и вкось листков — черновик будущего отчета, который потребовало в срочном порядке представить начальство. В данный момент Енот был поглощен размышлениями о том, каким образом представить эти неудачи в более выгодном для себя и своего отдела свете. Дело касалось нескольких операций, проведенных в разное время в связи с одним и тем же расследованием.

Первой подобной неудачей стал эпизод задержания убийцы Крона, в котором ему помогал Александр, и который закончился полным провалом. Несмотря на то, что книга в конце концов попала в его руки, Енот был уверен, что в тот раз его ловко обвели вокруг пальца. Ибо последовавшим расследованием было почти наверняка установлено, что фолиант принадлежавший ранее Крону и тот, что ему принес Александр в качестве подарка от Альдаона, были совершенно разными книгами.

Основанием для первоначального подозрения стала запись, оставленная в деле о попытке кражи, пунктуальным офицером стражи. Название на титульном листе книги, которое тот не поленился перекопировать, сам не понимая смысла незнакомых иероглифов, в переводе означало: Книга Вопросов и Ответов. Древний флориан, полученный Енотом от Александра имел совершенно другое название: Порядок Совершения Жертвоприношений.

После отъезда Александра Енот, составляя отчет, приводя все документы дела в порядок, очень скоро обнаружил грубый обман. Была расшифрована надпись, сделанная стражником. Вызванный в Синий город, этот офицер подтвердил, что книга, отобранная у вора-торговца и возвращенная лично им Дидону, совсем не похожа на ту, которую предложил ему для опознания Енот.

По мнению Удивительного Енота, возможны были два варианта. Первый: книга была подменена в тот промежуток между убийством ее владельца и моментом, когда Александр ворвался в номер гостиницы. Второй, и наиболее вероятный: книгу подменил Альдаон. Вместе с этим, Енот не пришел к определенному выводу об участии в этом деле Александра. Возможно, тот и сам не подозревал о подмене. По словам последнего выходило, что он впервые увидел таинственную книгу лишь на корабле Альдаона.

Следующим этапом в расследовании стал поиск и изучение свидетельств о Книге Вопросов и Ответов. Однако добытые сведения были ничтожно малы. Выяснилось, что это древняя рукопись была особо почитаема Народом Горы. Ее единственный экземпляр был потерян во время Битвы Народов. А все усилия, предпринятые с тех пор в надежде ее найти, не увенчались успехом.

Неудача постигла Енота и в попытке обнаружить цепочку людей, с помощью которой Альдаон получал сведения обо всем, что делалось в Синем Городе. В том, что такая сеть агентов существует, Енот не сомневался. Но несколько бывших в его руках ниточек оборвались в самом начале.

Букинист, тот что пытался похитить книгу, словно сквозь землю провалился. Когда агенты, посланные Енотом, окружили его дом, дверь оказалась запертой снаружи на висячий замок. А соседи рассказали, что книжная лавочка закрыта уже долгое время.

Силач, убийца Крона, был мертв. Тщательная проверка подтвердила, что хозяин гостиницы, где он погиб, не имел отношения к происшедшему. Однако с помощью осведомителей удалось выяснить, что этот громила (настоящее имя Эммануель) был известен как человек, за плату выполнявший известного рода поручения. Бывший циркач, поднимавший тяжести на потеху публике, он был выгнан из труппы за одну некрасивую историю. В ней была замешана любовница Эммануеля, бросившая его ради молодого акробата. Вскоре после этого женщину и ее нового любовника нашли избитыми до полусмерти в одной из дешевых гостиниц. И, хотя прямых доказательств виновности Эммануеля не было, подозрение пало в первую очередь на него.

Выяснив все это, следствие зашло в тупик. За прошедшие с тех пор полтора года в деле не прибавилось никаких новых фактов. И, несмотря на то, что агенты Енота рыли землю носом в поисках сведений об агентурной сети Альдаона, все ниточки, к ней ведущие, были утеряны. В таком случае могла помочь лишь счастливая случайность. Но таковой не произошло.

Начальство, информированное Енотом о ходе расследования, считало, что в Книге Вопросов и Ответов может содержаться очень ценная информация, обладание которой, вполне возможно, является ключом к древним магическим технологиям. Сам же Енот полагал, что книга заключает в себе нечто большее. Тем большее разочарование вызывала в нем эта досадная неудача.

Слушая треск дров в камине, наблюдая за кружащимися за окном снежинками, Енот постепенно погрузился в дремотное состояние, мысли его мало-помалу успокоились. Однако пребывать в этом состоянии ему было суждено недолго.

Енот проснулся и протер слипавшиеся глаза. Перед ним на стуле сидел человек в меховой безрукавке, шапку из черной лисы незнакомец держал на коленях, рассматривая Енота в упор и без особой приязни. С сапогов и одежды сидящего на пол капала талая вода, и под ногами у человека образовалась небольшая грязноватая лужица. Длинные, давно не мытые волосы слипшимися прядями рассыпались по плечам незнакомца. Борода скрывала знакомые черты лица. И все же Удивительный Енот узнал его.

— Александр! Неужели ты вернулся! — с деланой радостью воскликнул Енот. Но, еще раз взглянув на лицо сидящего перед ним, осекся. Улыбка соскользнула с его пухлого личика. Кроме того, что его старый приятель не выражал никакой радости от встречи, что-то изменилось и в самом его облике.

Дело было даже не в отросших волосах и бороде. Черты лица Александра заострились и стали жестче. Кожа обветрилась и потемнела, на переносице возникла пока еще неглубокая но явственно заметная морщина. Самым поразительным было то, что светло-серый, стальной цвет глаз Александра изменился. Они стали черными и бездонными, словно окна в безлунную ненастную ночь. Страх ледяной рукой коснулся сердца руководителя литературного отдела Организации.

— Ты сделал это? — спросил Александр в наступившей тишине.

— Что? Что я сделал? — все еще делая вид, что он не понимает, пытаясь собраться с мыслями, прошептал Енот.

— Ты знаешь. — Александр говорил спокойно, но в его голосе Енот почувствовал дыхание своей смерти.

— Нет, — сказал он. — Я не делал этого. Я даже не был посвящен в это дело и узнал обо всем гораздо позже. Если бы я мог вмешаться, ничего бы не случилось. Ты должен верить мне.

— Как все произошло?

— Я знаю, что у вас с Итрой была договоренность. Она хотела бежать вместе с тобой. Но когда ты не вернулся к назначенному сроку, она пришла в отчаяние. Было очень холодно. Последний месяц зимы. Она была на восьмом месяце, но все же решилась на побег.

Я просмотрел материалы дела. У нее должен был родиться мальчик. В отделе, который занимается Амазонками, есть особый маг. Он может задолго до рождения определить пол будущего младенца.

Когда о побеге стало известно, за ней направили погоню. Она ушла недалеко. В горах была метель, она заблудилась и потеряла дорогу. Когда Итру обнаружили, она отдыхала рядом с рекой. Обнаружив погоню, она попыталась перейти реку вброд. Но вода была очень холодная. Наверное, ей свело судорогой ногу. Она утонула, а вместе с ней и твой нерожденный сын.

Поверь, что ей не причинили бы вреда. — Енот потупил взгляд, — По крайней мере до рождения ребенка, — добавил он тихо.

— Ты лжешь, — сказал Александр. Он поднялся со стула и вытащил меч.

— Нет! — Заторопился Енот. — Так было написано в деле. Я знаю, что среди Амазонок ходили разные слухи. Ты ведь был там? Расспрашивал Антуанетту? Я, не твоем месте, не стал бы доверять женской болтовне.

— Кто командовал погоней? — спросил Александр.

— Если я скажу, ты не станешь меня убивать?

— Нет, — сказал Александр.

— Хорошо. Я рад, что ты не забыл о нашей дружбе. — Сказал Енот и почувствовал неимоверное облегчение.

Этот последний в жизни Дидона день начался так-же как и обычно. Руководитель отдела Амазонок любил понежиться в кровати допоздна. Однако утро уже было на исходе, пора было вставать. Камин погас еще ночью, и в комнате стоял холод. Вылезать из теплой постели не хотелось. Сделав над собой усилие, Дидон откинул одеяло и принялся натягивать штаны.

Некоторое, не слишком продолжительное, время Дидон чувствовал себя несчастным. Впрочем, это состояние он испытывал каждый раз, когда отправление служебных обязанностей входило в противоречие с желанием поспать допоздна. Была бы на то его воля, Дидон, в такие холодные дни, вообще бы не покидал постели.

Вероятно, еще относительно молодой и обеспеченный, он оставил бы работу, однако занятие это предоставляло бесценные возможности для удовлетворения другой его слабости. И возможность эту Дидон ценил гораздо дороже.

Женщины, молодые и красивые, не связанные брачными узами, а потому не доставляющие особых проблем, обязанные как минимум раз в два года рожать ребенка. Многие из них и вне установленного для них месячного срока для сношений не отказывали настойчивым кавалерам. Особенно если этот кавалер был важной персоной и фактически держал в своих руках не только различные материальные блага и поощрения, но даже иногда и саму их жизнь. Это обстоятельство делало работу Дидона занятием весьма и весьма для него привлекательным. Ибо именно он был для Амазонок тем самым важным кавалером, отказать которому значило навлечь на себя серьезные неприятности.

Работа Дидона заключалась в поддержании давно отлаженного процесса. Он контролировал жизнь Амазонок, фактически превращенных в государственных проституток, следя за тем, что бы все шло так, как было заведено уже много лет. Работа была не пыльная и оставляла достаточно свободного времени, тем более, что под его началом служило значительное количество опытных агентов, прекрасно знающих свое дело. И лишь чрезвычайные обстоятельства, случавшиеся крайне редко, требовали его непосредственного вмешательства.

Как мы уже сказали, начало этого рабочего дня мало чем отличалось от предыдущих, за исключением разве того, что ему пришлось ехать на работу на лошади вместо того, что бы воспользоваться извозчиком, как он привык обычно поступать. Ибо выпавший за ночь снег мешал движению повозок, карет и других подобных транспортных средств.

В его положении было еще одно ценное обстоятельство, дававшее ему ощущение независимости от начальства. Отдел Амазонок располагался в милом особнячке, отделенном от улицы каменным забором и небольшим садом, и находился совсем в другой части города, нежели главное управление Организации.

Такое положение сложилось по целому ряду исторических причин. Когда-то отдел Амазонок был полусамостоятельным ведомством при министерстве иностранных дел. Однако после того, как Амазония, утратив самостоятельность, стала частью государства, ведомство, не расформировывая, передали в ведение Организации. Однако, благодаря недостатку рабочих площадей в основном корпусе, прежнее его местоположение было оставлено без изменений.

К полудню Дидон, не торопясь, справился с текущими делами. А именно: бегло просмотрел пару отчетов, дал несколько ценных указаний дежурному агенту и минут пятнадцать поковырял в носу, предаваясь воспоминаниям. Поскольку уже четыре ночи подряд он был единственным обитателем своей собственной постели, предметом его воспоминаний, естественно, были женщины. И так уж совершенно случайно вышло, что среди прочих бесчисленных своих пассий он подумал об Антуанетте. Вспоминая ее неподражаемую манеру верховой езды, Дидон внезапно, без видимой связи с предыдущим, почувствовал, что изрядно проголодался.

Сделав короткую запись в журнале о том, что день прошел без происшествий, он посмотрел в окно. Там, медленно кружась, при полном отсутствии ветра, тихо падал снег. Взгрустнув немного о прошедшем, он подумал о предстоящей на следующей неделе инспекционной поездке в Амазонию и взбодрился. Если наконец прекратится этот проклятый снегопад, он сможет выехать даже немного раньше, чем запланировал. Вне всякого сомнения, Антуанетта будет не против еще раз оседлать его жеребчика.

Он совсем уже было решил покончить на сегодня с работой и отправиться в трактир «Быстрые Ножки», в котором слыл завсегдатаем, как дверь его кабинета бесшумно растворилась.

Вошедший в комнату человек заставил Дидона позабыть о быстрых ножках танцовщиц и сосредоточиться на вопросах престижа и уважения.

— Какого черта! — воскликнул начальник по делам Амазонок, как можно строже взглянув на вошедшего. Он имел в виду: «Какого черта тебе, грязному, длинноволосому оборванцу, вовсе не выглядящему важной персоной, понадобилось без стука и приглашения врываться в мой кабинет и отвлекать важного человека от срочной работы.» В тоне же восклицания ясно ощущался намек на то, что было бы чрезвычайно уместно со стороны незнакомца скорейшим образом покинуть помещение, предварительно извинившись.

Вошедший, между тем, не обратил никакого внимания на недовольный тон чиновника и его нелюбезный возглас. Вместо этого он окинул кабинет быстрым оценивающим взглядом. Его глаза на секунду задержались на стене за спиной Дидона. Там на пестром выцветшем ковре висела небольшая, но грозная коллекция оружия. Все эти мечи и кинжалы Дидон так или иначе считал своими трофеями, добытыми в бою. По правде говоря, это было верно лишь отчасти, так как большинство прошлых владельцев этого оружия убил, ранил или пленил не лично сам Дидон, а его агенты. Однако Дидон нерушимо верил в то, что победа подчиненного является заслугой его начальника. И агенты, пользуясь его тщеславием, сами приносили ему клинки, добытые в результате операций, пытаясь таким образом заслужить его благосклонность.

Однако один меч из этой коллекции мог по справедливости считаться личным трофеем хозяина кабинета. Это был довольно экзотичный для Синего Города образец — короткий широкий клинок, довольно старый, если судить по рукоятке, однако выкованный из хорошей стали. На этом-то мече и остановился взгляд вошедшего. К несчастью Дидон не обратил внимание на выражение, появившееся при этом в черных глазах незнакомца, иначе он возможно успел бы понять, что жизни его угрожает смертельная опасность.

Впрочем, по этому поводу существуют различные мнения. Ибо одни полагают, что внезапная быстрая смерть является наиболее легкой и безболезненной. Другие же предпочитают заранее знать о своей кончине, подготовиться к ней, и, по возможности пережить это последнее в своей жизни приключение, находясь в полном осознании происходящего.

Так или иначе, но история умалчивает о том, к какой из этих групп человечества относился Дидон. Тем не менее, он прекрасно помнил и старый меч, и ту, которой когда-то принадлежал этот клинок. И если бы у него оставалось время, перед его мысленным взором предстал бы зимний вечер, когда год назад во главе небольшого отряда он настиг наконец беглянку. Он вспомнил бы, как приблизившись и разглядев в сгущающихся сумерках фигурку девушки, его похотливое сердце преисполнилось мстительной злобы. Ибо то, что он вытерпел от этой преступницы прошлым летом, Дидон не забыл и не простил. Никогда еще ни одна Амазонка не отказывала ему в близости таким грубым, унизительным образом.

Поэтому, когда Итра обнажила меч, и, безо всякой надежды защититься, с трудом поднялась ему навстречу, он остановил своих людей. Те хмуро отошли в сторону, так и не развернув приготовленной заранее сети. Он знал, что Итра беременна. Ее живот был заметен под одеждой, и левой рукой она инстинктивно пыталась защитить его от удара меча.

И если бы сейчас у Дидона оставалась еще хоть минута времени, он вспомнил бы, как по его приказу агенты бросили изрубленное тело молодой женщины в реку. Как быстрое течение подхватило и унесло его в темноту, за пороги. Он вспомнил бы об этом. Но оставшихся в его жизни двух секунд хватило лишь на то, чтобы встать с кресла и набрать в легкие воздух для еще одного грубого восклицания, ни слова из которого мир так и не услышал.

Александр молниеносным, незаметным для глаза движением выхватил меч, и голова Дидона, отделившись от туловища, упала на стол, прокатилась по раскрытому на последней исписанной странице журналу, соскочила со стола, стукнулась о деревянный паркет и замерла с открытыми в изумлении глазами недалеко от ног убийцы. Туловище же, простояв на ногах еще в течении нескольких секунд, рухнуло на кресло и, перевернув его, осталось лежать с ногами, закинутыми на вставшее дыбом сидение. Руки Дидона несколько раз скребанули ногтями по полировке паркета, прочертив на нем неглубокие бороздки.

Александр подошел к ковру с коллекцией оружия и потянулся к мечу. Его рука ощутила привычную тяжесть клинка, когда-то принадлежавшего Есимону. Ладонь помнила шероховатость деревянной рукояти. Он стоял возле стены, гладя светлую сталь, и не ощущал ни радости ни облегчения. Месть не принесла ему удовлетворения. Его жизненные планы не простирались за пределы этой самой минуты. Что он будет делать после убийства Дидона, Александр не знал.

В это самое время в открытой настежь двери кабинета показалась фигура нового действующего лица. В правой руке вошедшего блеснула сталь. Александр мгновенно обернулся, и широкое лезвие метательного ножа вошло ему в грудь. Последнее чувство, что посетило Александра, было удивление от того, что кому-то удалось застать его врасплох. Теряя сознание, он сделал несколько коротких шагов к двери, затем рухнул на пол рядом с трупом Дидона.

Сколько времени нужно, чтобы вспомнить всю свою жизнь, или хотя бы то, что было дорого человеку и отпечаталось в памяти сильнее всего? Александру хватило тех двух часов, что у него оставались. Действие яда начинало ощущаться во всем теле. Кисти рук и стопы ног холодели, сердце болело тупой, поминутно усиливающейся болью.

Девять лет прошло с тех пор, как он вернулся из своего путешествия на Остров Драконов. И в его памяти жизнь до возвращения и после него была разделена четкой границей. Все, что случилось с ним до, Александр помнил отчетливо. Теперь, по прошествии времени, он склонен был считать те годы счастливыми. Скорее всего так оно и было. Последние же девять лет почти не оставили следов в его сердце, и даже воспоминания о них стирались быстрее. И вовсе не ослабевшая после ранения память была тому виной. После смерти Итры жизнь утратила для него какую бы то ни было привлекательность. И несмотря на то, что приключения, выпадавшие на его долю за эти годы, были ничуть не менее увлекательными, чем раньше, отклик, вызываемый ими в душе Александра, был ничтожно мал.

Желания, которые мы постоянно испытываем, служат пищей нашим иллюзиям, питают наши большие и малые надежды, заставляют нас пускаться в путь в погоне за неким туманным образом. Человек, лишенный желаний — мертв. Человек, который понимает, что желания лишь хитроумная уловка, без которой существование этого мира было бы невозможным, не испытывает и тех редких минут счастья, выпадающих на долю каждому живущему. Такое состояние подобно духовной смерти. Именно это и произошло с нашим героем.

Воспоминания последних девяти лет его жизни были бесцветны, и все же Александр помнил, как движимый ослепляющим чувством мести расправился с Дидоном — убийцей Итры. Как сразу же после этого был ранен. Как очнулся через несколько дней в апартаментах Удивительного Енота. Рана оказалась тяжелой, но ученый довольно быстро поставил его на ноги.

Со слов Енота Александр знал, что был ранен одним из агентов Дидона. В тот день, когда Александр ушел от него, Енот вполне отчетливо представил себе цепь дальнейших событий. Поэтому он незаметно последовал за Александром, и спас тому жизнь, вырвав его из рук охранников.

Когда Александр выздоровел, то обосновался в том самом ущелье, где с ним произошло чудесное событие, перенесшее его на год вперед. Он построил небольшую хижину и стал жить отшельником, добывая пропитание охотой. Вероятно, слабая надежда еще жила в его душе какое-то время. Возможно, он надеялся, что чудо может повториться вновь в обратном порядке и возвратить его в прошлое. Что же на самом деле произошло тогда в этом ущелье, кто или что были причиной произошедшего временного скачка, он так никогда и не узнал.

Прошло несколько лет, и чувство вины почти перестало его тревожить, а надежда на чудо оказалась тщетной. Ущелье с маленьким озерцом жило обычной своей жизнью, и время двигалось здесь вперед в своем обычном темпе, так же как и во всем остальном мире.

Александр спрятал Солнечный Ветер в неглубокой пещере неподалеку, завалив вход в нее камнями. Он ухаживал за могилами, в которых покоились его соплеменники, но так и не узнал, от чего те погибли, и куда ушли выжившие. Он иногда появлялся в Синем Городе для того, чтобы купить некоторые необходимые в хозяйстве вещи. Там-то, недалеко от рынка, однажды он снова повстречал своего старого приятеля.

Они посидели в трактире. Енот подметил перемены в облике и образе жизни Александра. Впрочем, после того что случилось, он не был сильно удивлен. Ученый снова напомнил Александру о своем давнем предложении. И Александр принял предложение Удивительного Енота, став вскоре лучшим его агентом.

К тому времени Удивительный Енот получил звание генерала и повышение в должности. Поле деятельности и полномочия его расширились. Теперь в число его забот входило, между прочим, и устранение людей, представлявших, по мнению ведомства, угрозу для безопасности Синего Города. В этой-то сфере и нашел новоиспеченный генерал применение особым способностям Александра. Агент получил псевдоним Македонский.

Причины, заставившее последнего согласиться на подобную работу, до конца не ясны. Вероятно, духовный перелом, свершившийся в нем под воздействием крушения всех его надежд, подготовил благодатную почву для пробудившегося в его душе безразличия к жизни, все равно к своей или к чужой. Александр смирился с поражением. Мир для него перестал быть прекрасным и удивительным.

Примечательно, что после ранения к Александру вернулись все его способности кроме одной. А именно: он больше не был способен предчувствовать опасность, угрожающую его жизни. Умение это, развившееся в нем благодаря врожденному таланту и многолетним тренировкам, оставило его. Впрочем, возможно, способность эта перестала служить Александру даже чуть раньше, ибо как иначе можно объяснить тот факт, что какому-то агенту удалось застать нашего героя врасплох с такой удручающей легкостью. Теперь, отправляясь на очередное задание, Александр надевал поверх холщовей рубахи тонкую, но очень прочную стальную кольчугу.

В течении всех этих девяти лет Александр мало интересовался тем, что происходило вокруг него в остальном мире. Как-то раз поручая ему одну из операций Енот обмолвился о том, что в Македонии, в связи с Северной войной против Тирао, произошли перемены. Однако, заметив безразличие Александра, Енот не стал углублять эту тему и больше никогда не заговаривал об этом.

Нельзя сказать, что Удивительный Енот не испытывал сожаления, видя перемены, произошедшие с его другом, и лишь цинично использовал это обстоятельство для достижения своих целей. Обладая чувствительной душой, он соболезновал Александру в постигшем того несчастье, и частенько вспоминал прошлые лучшие годы. Однако, вместе с этим, генерал отлично понимал, что, не случись всего этого, он никогда бы не заполучил столь прекрасно справлявшегося со своей работой агента.

Постепенно личные контакты между ними свелись к минимуму. Когда случалась надобность, Енот посылал к Александру дрессированного ворона. Птица служила сигналом. Ученый ворон стучал клювом в переплет оконной рамы, тогда Александр одевал кольчугу, пристегивал к поясу меч и, подперев дверь своей хижины бревном, отправлялся в путь. В нескольких часах ходьбы от Синего Города, возле скалы, похожей на перевернутый сапог, был устроен тайник. Там Александр находил письмо с деталями очередного убийства и сумму денег, включавшую в себя гонорар за прошлое и аванс за будущее дело. Денег этих хватало Александру с лихвой, ибо запросы его, и раньше не отличавшиеся царским размахом, ныне стали совсем скромными. Так прошли для нашего героя эти девять длинных, но мало запомнившихся ему лет.

Развалины дома, выбранного Александром в качестве собственной гробницы, не имели крыши. Лежа на покрытом мхом каменном полу, человек, которому судьбою было суждено стать покорителем вселенной, угасающим взором наблюдал, как передовые отряды облаков наступают с юго-востока, стремительно затягивая небо серой пеленой. Когда первые капли дождя упали на лицо Александра, он был уже мертв.

Через разрушенный дверной проем внутрь вошли четверо Волочар. Дизон поступил умно, когда приказал проследить за Александром, ибо глупо было бы оставлять врага без присмотра, тем более когда тот находиться на твоей собственной территории. Однако подобного развития событий Дизон никак не мог предугадать. Удача благоволила ему снова. Конечно, он предпочел бы убить Македонянина своей лапой, однако риск потерять при этом и ее и собственную шкуру вообще примирил его с таким исходом дела.

Дизон приблизился к телу. По его приказу воины сорвали с мертвого кольчугу, обнажив грудь. Несколько секунд он пристально рассматривал обнаженное тело человека, слывшего непобедимым бойцом. Потом пожал плечами. Телосложение знаменитого убийцы не отличалось особой крепостью. Дизон достал нож и рассек грудь мертвеца. Запустив руку вовнутрь, он вырвал из груди сердце и впился в него зубами. Пока он жевал первый, самый сладкий кусок, кровь, капающая из его рта, приобрела фиолетовый оттенок, а остаток сердца в лапе почернел и сморщился.

Предводитель Волочар с удивлением посмотрел на небольшой коричневатый комок, еще недавно бывший сердцем в груди живого человека. Потом в глазах его все поплыло. Он рухнул на землю рядом с трупом своего врага. Глаза его широко раскрылись и застыли. Он умер, отравившись тем же самым ядом, который погубил Александра.

Забрав тело своего предводителя, Волки торопливо покинули проклятое место. И пока они спешили по тропинке, ведущей к их селению наверх, что-то вспугнуло нескольких стервятников, круживших над развалинами деревни. С тоскливыми стонами грязные птицы разлетелись в стороны. Огромный корабль с серебряными звездами на черных как ночь бортах приземлился на холм невдалеке от ручья. По веревочной лестнице с него торопливо спустились несколько человек и бегом направились в сторону развалин.