О предстоящей поездке к Бихнеру он вспомнил только в три часа. Словно сработал в нем какой-то механизм, выудивший из памяти нужную карточку: ведь, казалось, забыл, напрочь забыл, но в последний момент вспомнил-таки. И ровно за тридцать секунд до того, как прозвучал контрольный сигнал таймера.

…Бихнер позвонил вчера в конце дня.

- Добрый день, Тудор! Знаю вашу постоянную занятость, но все же хочу попросить вас завтра в четыре поприсутствовать при одном нашем эксперименте. Любопытном, я бы сказал, эксперименте. Надеюсь, вам тоже будет любопытно.

- Хорошо, - сказал Дубах. - Непременно буду. Спасибо, Эзра.

Лаборатория Бихнера весь последний год терроризировала его. Они ежемесячно съедали годовой энергетический лимит, и Дубах сам не до конца понимал, каким образом ему удавалось получить от Захарова энергию для их ненасытной аппаратуры. Но похоже, они добились чего-то стоящего - судя по тону Эзры и его непривычному лаконизму.

Дубах в последний раз включил селектор.

- Я буду в Исследовательском, у Бихнера. Если поступят информации о «Дайне» и Проливах - передайте мне немедленно. Спасибо!

Исследовательский Центр находился на равнине, километрах в пятидесяти от Совета, и Дубах решил добираться энтокаром. Это минут пятнадцать. Впрочем, через несколько месяцев здесь пройдет линия метрополитена, и тогда время сократится до двенадцати минут. Каждая минута, отвоеванная у пространства, была для Дубаха личной победой, потому что борьбе этой он отдал всего себя. В среднем, согласно статистике, каждый житель Ксении ежедневно тратит на транспорт около полутора часов. А это значит, что на полтора часа человек выбывает из активной жизни. Конечно, в дороге можно думать; можно читать, разговаривать по связи. Но все это - паллиативные решения. Компромисс. Уступка вынужденности. Дубах всегда ненавидел компромиссы, хотя ему и случалось - достаточно часто случалось - идти на них.

Бихнер поднялся ему навстречу.

- По вашему появлению можно проверять часы, Тудор! Признайтесь по секрету - я никому не скажу! - с вами не работали вивисекторы из группы Оффенгартена?

Дубах рассмеялся: Оффенгартен занимался проблемой биологических часов.

- Нет, - сказал он. - И не выдавайте меня: я по характеру не гожусь в подопытные. И вообще - давайте без дипломатии. Знаю я эту вашу слабость, как и вы мою… Так какими чудесами вы хотите меня поразить?

- Как вам сказать, Тудор?… Имейте терпение: сами увидите.

И Дубах увидел. Внешне все выглядело весьма буднично. Стол - большой лабораторный стол метров пять длиной с матовым покрытием из дендропласта. На каждом конце стола стояло по маленькой клетке, в одной из них спокойно охорашивался белый мышонок. От обеих клеток вертикально вверх уходил пучок проводов.

- Начнем? - спросил Бихнер.

- Я весь внимание, - сказал Дубах, и это было правдой.

Исследовательский Центр был его детищем в полном смысле слова. Если транспорт на Ксении существовал задолго до появления Дубаха и он лишь способствовал росту, расширению, совершенствованию коммуникаций, то Центр создавал он - от начала и до конца. Он сумел подключить к работе самых талантливых и оригинальных ученых - не только Ксении, но и с других планет. Бихнера, например, он сманил из Института Физики Пространства на Земле.

Центр доставлял Дубаху хлопот не меньше, чем все транспортные сети, вместе взятые. Он поглощал энергию в неимоверных, фантастических количествах. Он требовал уникальную аппаратуру чуть ли не до ее появления: стоило просочиться сообщению, что где-нибудь на Пиэрии разработана новая конструкция ментотрона, например, как неизбежно оказывалось, что Центру он нужен прямо-таки позарез, и Феликс Хардтман из отдела снабжения хватался за голову и обрушивал на Дубаха такое… Но зато Центр работал, работал с КПД больше 100 %. Как это бывает всегда, девяносто девять из ста их идей оказывались просто бредом, по они наталкивали на ту сотую… Кто знает, может быть, сейчас ему покажут результат именно сотой идеи?

- Смотрите, - сказал Бихнер. - Смотрите внимательно. - И в сторону: - Вано, пуск!

Сперва Дубах вообще ничего не заметил. И лишь через несколько секунд осознал, что мышонок продолжает умываться уже в другой клетке.

- Что это? - спросил он у Бихнера.

- Не кажется ли вам, координатор, что вы хотите от меня слишком многого? Я вам показал - этого мало?

- Мало, - сказал Дубах каким-то петушиным голосом.

- Условно мы назвали это «телепортом». Весьма условно. Суть - мгновенное перемещение объекта в пространстве.

- Мгновенное, - повторил Дубах. - Мгновенное. Очень интересно… Но - как?

- Мы сами еще до конца не понимаем. Очень грубо, я бы даже сказал - примитивно грубо, это можно уподобить тому, как электрон не существует в момент перехода с орбиты на орбиту, исчезая с одной и одновременно появляясь на другой. Но это не аналогия, пожалуй. Это скорее метафора.

- Дистанция?

- Как вам сказать, Тудор… Пока мы дошли до пяти метров. Причем переброска одного этого мышонка через стол обошлась по крайней мере в полет к Лиде. Да и проживет этот мышонок не дольше суток: происходят какие-то изменения на субатомном уровне, а какие именно - мы еще не установили. Обещали помочь ребята из Биоцентра, но боюсь, им этот орешек не по зубам. Вот если бы привлечь группу Арендса и Ривейры - они занимаются сходной проблемой… - Бихнер метнул на Дубаха косой взгляд; тот кивнул: что ж, ничего невозможного. - Потому-то мы пока и пригласили только вас, Тудор. Строить… как это называлось?… Триумфальную арку, вот, - строить ее еще рано. До практического применения - годы, а то и десятилетия. Эффект получен экспериментально; его нужно обосновать, изучить, изменить. Многое, очень многое - да что я вам объясняю, Тудор! Дальние же перспективы вы видите лучше меня.

Дубах видел.

Это была победа. Победа окончательная и обжалованию не подлежащая. И уверенность в этом ему придавала будничность, заурядность обстановки. Победа! Ибо время перемещения в пространстве сведено к нулю. К нулю! Это - последнее поражение пространства, которое до сих пор лишь отступало, медленно, с трудом, огрызаясь, требуя жертв - и временем, и людьми даже, что еще страшнее, что самое страшное, самое нетерпимое для человека. Но от этого удара пространству уже не оправиться. Никогда. Во веки веков.

- Эзра, - сказал Дубах. - Вы знаете, что это такое? Это не жалкие клочки, не увеличение скорости карвейра. Это - победа!

Бихнер счастливо улыбнулся:

- До победы еще очень далеко, Тудор. Оч-чень. Но я рад, что вы понимаете это так. Я знал, что вы первый, кто поймет это. Спасибо!