#img_2.jpeg

 

А. Н. Баландин,

первый секретарь Оренбургского обкома КПСС

НОВЬ СТЕПНОГО СЕЛА

Область, где мы живем и трудимся, раскинулась от истоков сибирской реки Тобол и почти до самой Волги. Вместе со всей страной она с каждой пятилеткой поднимается на новую высоту. Теперь это край большой индустрии и высокомеханизированного сельского хозяйства.

Издавна Оренбуржье считалось краем чисто хлеборобским, да и ныне так считают малоосведомленные люди. Не обижаясь на такую неточность, замечу, что область наша много дает стране газа, черных и цветных металлов, уникальной продукции тяжелого и среднего машиностроения, изделий легкой и пищевой промышленности. Богаты подземные кладовые области. Кроме руд и газа, у нас разведаны и добываются уголь, горючие сланцы, асбест, строительные материалы, редкое сырье для местных художественных промыслов — орская яшма и многое другое.

А что касается сельскохозяйственного производства, то здесь наш край вносит заметный вклад в продовольственные закрома Родины, давая ценные сорта пшеницы, мясо, молоко, яйца, шерсть, козий пух для вязания знаменитых на весь мир оренбургских пуховых платков.

И, если уж говорить откровенно, то большинство наших радостей и горестей, забот и треволнений связано именно с хлебным полем, с землей-кормилицей. Вырастить и собрать урожай, обеспечить животноводческие фермы и комплексы доброкачественными кормами — эти проблемы никогда не снимались и не снимаются с повестки дня партийных комитетов и партийных организаций. К ним, сельскохозяйственным проблемам, ныне еще более обострилось наше внимание в связи с разработанной партией и принятой на майском (1982 г.) Пленуме ЦК КПСС Продовольственной программой СССР.

Известно, что неоценимое влияние на подъем сельскохозяйственной экономики области оказала целина. Освоение ее — одна из славных страниц в истории областной партийной организации. Целина — это героика труда, героика большого хлеба. В результате ее освоения зашумело колосьями почти два миллиона гектаров земель, родились десятки сел и поселков. Комсомольский, Майский, Обильный, Солнечный, Урожайный, Веселый — в самих названиях звучит символ радости и оптимизма. Всего их на целине создано более сорока. И в каждом — добротное жилье, Дом культуры, общеобразовательная, музыкальная или художественная школы, библиотека, Дом быта, торговый центр. Сегодня трудно представить, что некогда в этих местах привольно гуляли ветры и на необозримых просторах серебрились ковыли. Порадовала добрым урожаем и страда второго года одиннадцатой пятилетки. Все целинные районы перевыполнили планы продажи хлеба государству. Обновленная земля в умелых руках работает на расцвет экономики и культуры.

Преобразование жизни на селе глубокими корнями уходит в созидательный характер деятельности нашей партии, провозгласившей и претворяющей в жизнь лозунг «Все для блага человека!» В материалах XXVI съезда КПСС, решениях майского (1982 г.) Пленума ЦК КПСС вновь подчеркивается, что вся экономическая стратегия зиждется именно на этой основе.

Решения партии, Продовольственная программа СССР являются надежным компасом в деятельности областной партийной организации. Обком КПСС координирует работу по улучшению комплексного планирования, экономического и социального развития трудовых коллективов. По таким планам живут и трудятся наши колхозы и совхозы, решая ключевую задачу: производить продукции земледелия и животноводства значительно больше и лучшего качества.

Само собой понятно, что от того, как хлеборобы трудятся на земле и как относятся к ней, зависит все то, ради чего пахарь выходит в поле. В настоящее время у нас разработаны применительно к каждому хозяйству зональные системы земледелия. На первое место среди прочих проблем ставим задачу эффективного использования земли. Решительное повышение плодородия почв, продуктивности и устойчивости земледелия — ключ к увеличению производства продуктов сельского хозяйства. А это, в свою очередь, требует научно обоснованной почвозащитной обработки. Внедряя ее, мы решаем не только вопросы повышения плодородия гектара, но и ведем борьбу с нередкой у нас засухой путем накопления влаги.

В решении насущных задач земледелия, а значит в выполнении Продовольственной программы в целом, главенствующее место отводится колхозам и совхозам. Вот почему областная партийная организация уделяет основное внимание именно этим хозяйственным звеньям и добилась определенных положительных результатов.

Яркой иллюстрацией того, как социально-экономические программы превращаются в дела, являются изменения, происшедшие в одном из наших хозяйств. Для примера возьмем ордена Октябрьской Революции колхоз имени Карла Маркса Бузулукского района, которым руководит Герой Социалистического Труда Анатолий Дмитриевич Тихонов, человек ищущий, чуткий ко всему новому, энергичный и целеустремленный. Когда в 1957 году колхозники избрали его своим председателем, в хозяйство входило несколько мелких населенных пунктов, а на центральной усадьбе в Подколках насчитывалось всего 45 дворов. Приземистые, покрытые соломой избы уныло «смотрели» на разбитую телегами дорогу.

С тех пор произошли огромные перемены, и для многих колхозников прежние Подколки — история.

В благоустроенных красивых домах живет более трехсот человек. В каждом — паровое отопление, горячая вода, газ. Застройка ведется по генеральному плану. Коттеджи, главным образом, рассчитаны на одну семью. У каждого — хозяйственные пристройки для содержания личного скота и приусадебные участки. Сельчане ходят по асфальтированным улицам, а вечером здесь уютно светят неоновые лампы. Подрастает зеленое убранство села, в центре заложен парк. На территории хозяйства есть несколько зарыбленных искусственных водоемов, которые стали любимым местом отдыха многих колхозников. К услугам любителей спорта устроены спортивные площадки.

Постепенно на центральной усадьбе концентрируется все население колхоза, мелкие поселки ликвидируются. За последнее время здесь построен прекрасный Дом культуры, в котором разместились и библиотека, и спортивный зал. Гордостью подколкинцев стала и новая школа, где введена кабинетная система обучения и воспитания. Здание позволяет заниматься в одну смену. Старшеклассники одновременно обучаются механизаторским специальностям, познают основы агротехники и животноводства, а во время каникул вместе со взрослыми постигают хлеборобскую мудрость.

В колхозе вообще не существует проблемы кадров. Вот уже четыре года выпускники школы остаются в своем колхозе. Молодежь, если и уезжает, то учиться или на службу в армию, и снова возвращается в родные места. Каждый вернувшийся получает работу, к которой подготовлен и которую успел полюбить. Молодоженам предоставляются квартиры, а появится ребенок, большую долю забот о нем берет на себя детский сад.

Приезжают в это хозяйство и из других мест, и вновь прибывшие очень радуются, если их принимают в члены этого колхоза.

Партийная организация хозяйства большое внимание уделяет созданию стабильных трудовых коллективов на каждом участке производства. Делается все, чтобы труд на поле и ферме не требовал огромного физического напряжения, чтобы он давал моральное удовлетворение, делал человека духовно богаче. В действие приводятся многие факторы. На животноводческом комплексе построены удобные для работы помещения с благоприятным микроклиматом, с хорошими производственно-бытовыми условиями, механизацией. Заботой и вниманием окружены и хлеборобы. Во время полевых работ они располагают удобными вагончиками, куда доставляются вода, горячее питание. Не последнюю роль играет организация труда, позволяющая коллективу стать единым живым организмом, способным эффективно решать стоящие проблемы.

Не первый год здесь действует цеховая структура управления. В колхозе теперь четыре цеха: по производству зерна, кормопроизводству, животноводству и механизации. В каждом цехе свои средства труда, свой диапазон действия. В цехах созданы постоянные звенья, работающие по единому наряду. В таких коллективах люди трудятся в тесном контакте, каждый заинтересован в общем результате. Развито социалистическое соревнование. Трудовое соперничество поднимает профессиональную компетентность, повышает ответственность за судьбу дела, создает атмосферу творческого поиска.

Коллектив колхоза через областную газету «Южный Урал» выступил с обращением ко всем земледельцам области развернуть социалистическое соревнование за повышение плодородия почвы, получение стабильных урожаев, за высокую культуру земледелия. Бюро областного комитета партии одобрило эту инициативу. Горкомы и райкомы КПСС обсудили это обращение и наметили меры к тому, как это соревнование сделать массовым и плодотворным.

Выступив с такой инициативой, трудовой коллектив по существу стал зачинателем движения за дальнейшее развитие славных хлеборобских традиций.

В это хозяйство нередко приезжают перенимать опыт, хотя председатель колхоза Анатолий Дмитриевич Тихонов склонен считать, что секретов особых нет. Просто люди стараются работать как надо. Люди, конечно, — это главное. Но нужно их организовать, зажечь личным примером. Председатель, зная цену новому, сам увлекается перспективной идеей, прописывает у себя лучшее, что открыла наука и накопила практика. Пожалуй, всем новинкам, которые внедрены в производство и дают огромный эффект, хозяйство обязано коммунисту Тихонову. Да и не только новому. «Дом хозяином красен», — говорят в народе. Анатолий Дмитриевич Тихонов — тот тип руководителя, который органически сочетает в себе инициативность и социалистическую предприимчивость, практичность и деловитость, ответственность за общее дело и устремленность к новым высотам.

Это умный, надежный хозяин. Как личность он, пожалуй, сыграл главную роль в том, что колхоз из некогда отсталого превратился в крепкое, экономически развитое хозяйство.

Любят и ценят своего руководителя колхозники, хотя знают его требовательность. Но благодаря этому качеству, перевелись в коллективе любители работать спустя рукава.

Был такой случай. В горячую страдную пору подъехал Анатолий Дмитриевич к загонам, где работал молодой механизатор. Рядом с щетинистой стерней то тут, то там виднелись нескошенные гривки пшеницы. Тихонов — не сторонник мелочной опеки. Но в этом случае остановил комбайнера и сказал: «Вернись и сорви колосья руками. Не срами честь пахаря!» Этот урок навсегда запомнился молодому человеку.

Растет колхоз, а с ним растут и мастера своего дела. Назову имена некоторых из них. Это Виктор Иванович Афанасьев, Владимир Алексеевич Шпанов, Михаил Павлович Токмачев, Александр Алексеевич Щербовских и многие, многие другие.

Об этом хозяйстве еще много можно рассказывать. Добавлю только, что улучшение производственных и жилищно-бытовых условий в сочетании с серьезной работой партийной организации по укреплению трудовой и общественной дисциплины положительно влияет на морально-психологический климат в коллективе, обеспечивает высокое качество и эффективность труда. В колхозе самая низкая в районе себестоимость продукции полеводства и животноводства и самая высокая производительность труда.

За десятую пятилетку урожайность зерновых составила 19,9 центнера с гектара. План по заготовкам зерна выполнен на 130 процентов, молока — на 110. В среднем на одного колхозника производится продукции сельского хозяйства на сумму 6,6 тысячи рублей в год. За пять лет колхоз получил свыше 5 миллионов рублей прибыли. Выполнены плановые задания и 1981-го, 1982 года.

Таким образом, хозяйство вносит свой достойный вклад в выполнение Продовольственной программы страны.

Все эти завоевания на селе — грани нашего советского образа жизни.

Но социально-экономические вопросы успешно решаются там, где партийные организации, руководители хозяйств основой своей деятельности считают заботу о людях. В нашей области с такой меркой к решению задач подходят во многих хозяйствах. Среди них колхозы «Красный Октябрь» Илекского, имени Розы Люксембург Беляевского, имени Карла Маркса Переволоцкого, имени XXII съезда КПСС Оренбургского, совхозы имени Свердлова Тоцкого, имени XIX Партсъезда Светлинского, «Уральский» Первомайского районов. Партийные организации этих хозяйств обогатились опытом решения социально-экономических задач, воспитания людей. Поднялся уровень влияния коммунистов на все сферы сельскохозяйственного производства.

Творчески работает, например, коллектив совхоза «Будамшинский» Новоорского района. Партийный комитет хозяйства, цеховые парторганизации систематически рассматривают вопросы повышения эффективности общественного производства, улучшения условий труда, быта и отдыха людей, вовлекают коммунистов в решение актуальных задач коллектива. Каждый из них имеет повышенные социалистические обязательства, большинство участвует в движении за коммунистическое отношение к труду.

Выполнение плана социально-экономического развития находится под постоянным контролем партийной организации. И в земледелии, и в животноводстве производственная технология приближается к промышленным формам на основе комплексной механизации, что стимулирует профессиональное совершенствование, учебу, увеличение часов досуга. Труд рабочих наполнен новым, глубоким содержанием.

Социальные перемены вкупе с умелой организаторской и политической работой с людьми положительно сказываются на решении производственных задач. Радуясь успехам, хлеборобы и работники ферм с высокой мерой ответственности за порученное дело выполняют плановые задания и социалистические обязательства.

Преобразуя жизнь села, каждый должен быть в ответе за поле своей деятельности, должен чувствовать себя не одним из многочисленных винтиков, а осью в нашем поступательном движении. Ответственность — это черта, которая так необходима всем от руководителя до рядового труженика. Нам, партийным работникам, в своей повседневной деятельности очень важно воспитывать это чувство. Ведь оно — мерило гражданской зрелости, стержень коммунистической убежденности. А всегда ли велик спрос с тех, кто виновен в количественных или качественных недоработках, спрос за те или иные недостатки или упущения с руководителя внутрихозяйственного подразделения или специалиста? В этой связи можно вернуться к примеру колхоза имени Карла Маркса. В этом хозяйстве цеховая структура управления позволяет поставить главных специалистов руководителями соответствующих цехов. Тем самым повышается их роль и ответственность в сельскохозяйственном производстве. Теперь у них главный агроном, например, не чувствует себя только советчиком по вопросам полеводства при руководителе, а является полноправным хозяином борьбы за высокий урожай.

Конечно, у нас на селе еще много нерешенных проблем. Они особенно видны с высоты тех требований к социально-экономическим вопросам, которые предъявляются в свете решений XXVI съезда КПСС, майского (1982 г.) Пленума ЦК КПСС. Одна из таких проблем — создание постоянных трудовых коллективов.

На XXVI съезде КПСС подчеркивалось, что

«есть у нас еще немало отсталых хозяйств, немало сел, которые нуждаются в перестройке, обновлении, благоустройстве. Без этого нельзя добиться создания стабильных трудовых коллективов, эффективно использовать производственный потенциал, созданный на селе, в интересах успешного выполнения продовольственной программы».

Имеются такие хозяйства и в нашей области. Например, колхоз имени Фрунзе Сакмарского района не обновляет жилой фонд, не ведет строительство культурно-бытовых объектов. В населенных пунктах производственных подразделений нет школ, недостаточно жилья, не налажено регулярное обеспечение продуктами и товарами первой необходимости. Здесь не хватает свыше ста трудоспособных колхозников. Ежегодно отсюда выбывает 15—18 человек. Хозяйство не справляется с планами продажи государству зерна, молока. Задолженность по ссудам Госбанка составляет 3,7 миллиона рублей.

За неудовлетворительное состояние социально-экономического развития этот колхоз подвергался критике на пленуме областного комитета партии. Думается, что это повысит ответственность председателя колхоза Ф. С. Лопина и секретаря парткома А. Г. Лигновского.

О дне завтрашнем надо серьезно подумать руководителям и коммунистам колхозов «Россия» Тоцкого, имени Чкалова Переволоцкого, совхоза «Передовик» Гайского районов.

Замечу, что большинство горкомов и райкомов КПСС постоянно держат в поле зрения работу трудовых коллективов отстающих хозяйств, оказывают им всемерную помощь. И это правильно. Такая постановка дела поможет экономически слабым колхозам и совхозам занять достойное место в общем строю.

Важнейшая проблема современного села — закрепление кадров. Областную партийную организацию беспокоит напряженное состояние с трудовыми ресурсами в сельской местности. Не задерживается в основном молодежь. Кончат школу и уезжают, кто в вузы и техникумы, кто в город работать. Почему молодых не манит к себе родной дом, родная земля, запах спелого хлеба?

В первую очередь причина кроется в том, что школе не всегда удается вести целенаправленное трудовое воспитание детей, привить им любовь к родным местам, научить их понимать интересы своих земляков, жить с ними одними заботами, радостями и горестями. Такая работа успешно ведется в Дедуровской средней школе. Она строит процесс обучения и трудового воспитания так, что зерна знаний и зерна любви к родной земле прорастают одновременно. А во время каникул старшеклассники растят и убирают хлеб в ученической производственной бригаде на полях колхоза имени Кирова. И как результат — больше половины трудоспособного населения Дедуровки составляют выпускники местной школы, связавшие свою судьбу с родным колхозом. Количество их приближается к тремстам. Село растет и молодеет. А школе и колхозу присуждена премия Ленинского комсомола.

Целенаправленное единство действий школы и базового коллектива характерно также для Уральской средней школы и совхоза «Уральский», Брацлавской средней школы и совхоза «Брацлавский», Желтинской средней школы и колхоза «Сакмарский». О том, что это дает, можно судить, основываясь на примере Ибрагимовской средней школы. За десятую пятилетку из 245 ее выпускников в совхозе «Победа» остались работать 172 человека. Это 70 процентов! Если бы такого результата добились все сельские школы, в формировании стабильных трудовых коллективов партийные комитеты колхозов и совхозов продвинулись бы далеко вперед.

Но пока мы имеем множество примеров иного рода. Поэтому организация трудового обучения и воспитания школьников требует коренного улучшения. Но трудности эти преодолимы, надо только проявить максимум настойчивости, организованности и творчества. Однако нас тревожит тот факт, что в школах работают учителя трудового обучения преимущественно с низким уровнем подготовки. Есть и такие школы, в которых из-за отсутствия преподавателей уроки труда не ведутся вообще. В связи с этим областной комитет партии предлагает Министерству высшего и среднего специального образования РСФСР и Министерству просвещения РСФСР открыть при Орском педагогическом институте инженерно-педагогический факультет для подготовки преподавателей труда в школе. Очень надеемся на положительное решение этого вопроса.

Профессиональная ориентация учеников, закалка молодых сердец на верность земле дальнейшее развитие получают в трудовых династиях, семейных производственных подразделениях. Патриотическое движение «Всей семьей на уборку урожая» стало у нас традицией. Замечено, что производительность труда семейных агрегатов на 25—30 процентов выше. Отрадно и то, что, вступив на хлеборобскую стезю вместе со своими отцами, старшими братьями, молодые навсегда хранят верность родной ниве. В коллективном труде рождается общность интересов, складываются традиции государственного подхода к жатве, вырабатываются нормы поведения, формируется личность.

Начало патриотического почина работать семейными агрегатами и звеньями положил комбайнер совхоза «Чебеньковский» Герой Социалистического Труда А. М. Юдин. Это движение получило одобрение и поддержку в обкоме КПСС, в городских и районных комитетах партии. Практика показала, что ему суждена большая биография. Молодые с благодарностью принимают эстафету отцов. Теперь всей стране известны династии оренбургских хлеборобов Вьюгиных, Чердинцевых, Мешковых, Коваленко. Всех трудно перечислить. И все они подают пример добросовестного творческого труда.

Решение проблем социально-экономического развития, закрепление кадров, создание постоянных трудовых коллективов на селе во многом зависит от дальнейшего развития агропромышленных комплексов. Жизнь показала, что в интересах повышения эффективности этих комплексов необходимо упорядочить систему экономических взаимоотношений между колхозами и совхозами и организациями, которые их обслуживают, чтобы последние были морально и материально заинтересованы в конечном результате деятельности хозяйств.

Не потеряли своей остроты и вопросы социального развития села. Из-за неустроенности, недостатка жилья, культурно-бытовых учреждений, хороших дорог велика миграция сельского населения. Областной комитет партии специально рассмотрел этот вопрос на одном из своих пленумов, и сейчас повсеместно осуществляются разработанные на нем меры.

Бюро обкома КПСС и исполком областного Совета народных депутатов наметили большую программу усиления строительства жилья и объектов культурно-бытового назначения на текущую пятилетку. Поставлена задача: ввести на селе не менее 1,4 миллиона квадратных метров жилья, общеобразовательных школ на 26 тысяч ученических мест, много детских дошкольных учреждений, больниц, клубов, дорог с твердым покрытием и других объектов. Намечено, в частности, связать дорогами каждый поселок с центральной усадьбой колхоза или совхоза, а их — с райцентрами, лучше организовать автобусное сообщение в сельской местности. Все это непременно приведет к положительным коррективам в социально-экономическом развитии села и области в целом.

У нас в Оренбуржье, как, впрочем, и во всей стране, нет ни одного человека, которому Продовольственная программа не сулила бы ощутимые блага. Потому-то и не должно быть ни одного человека, стоящего в стороне от решения этой программы, ставшей всенародным делом. Будь то промышленный рабочий или хлебороб, партийный, советский, профсоюзный или комсомольский работник, ученый или практик, литератор или актер, художник или музыкант, — каждый может и должен вносить свою лепту в проблему увеличения производства продуктов питания, в дальнейшее повышение культурного и духовного уровня села.

Областной комитет КПСС, горкомы, райкомы, первичные партийные организации сосредоточивают всю свою организаторскую и массово-политическую работу на выполнении государственных заданий и социалистических обязательств. Труженики дважды орденоносного Оренбуржья уверенно смотрят в будущее, стремятся к тому, чтобы дать больше продукции и лучшего качества, внести свой достойный вклад в безусловное выполнение Продовольственной программы СССР.

 

Михаил Трутнев

ОГОНЬ

Стихотворение

 

Геннадий Сазонов

ПРОДУКТЫ С МАРКОЙ ЗАВОДА

Теперь подсобные хозяйства промышленных предприятий, организаций и строек не в диковинку. К ним уже привыкли, как, скажем, к кино или водопроводу. Жизнь однозначно подтвердила — они необходимы на данном этапе хозяйственного развития страны. А вспомним предвоенные годы? В центре России тогда многие крупные предприятия имели подсобные хозяйства. Снабжали рабочих молоком, мясом, овощами. Были они на Урале, в Сибири, других местах.

Сегодня мерки иные. Но и теперь государство возлагает на подсобные хозяйства определенные надежды по быстрейшему удовлетворению спроса населения в продуктах питания. На это нацелил и майский (1982 г.) Пленум ЦК КПСС. На нем, в частности, говорилось, что каждое промышленное предприятие, каждая организация, способные вести такое хозяйство, должны, как правило, их иметь.

Для индустриального Урала, где городское население преобладает над сельским, значение подсобных хозяйств предприятий трудно переоценить. Это относится, конечно, и к Оренбуржью с его крупными заводами и фабриками. Статистика говорит о том, что дело идет в гору: в области насчитывается более двухсот агроцехов. Оттуда к столу рабочих поступает разнообразный ассортимент продуктов.

Подспорье, что и говорить, существенное. Но пока не везде на него опираются. В чем же причины? Легко увидеть их в консервативности, неповоротливости руководителей. Есть и это. Но, на мой взгляд, не это главное. Не будем забывать, что перед тем, кто создает свой сельский цех, встает множество больших и малых проблем. Попытаемся очертить некоторые из них, опираясь на практику Южно-Уральского криолитового завода и других предприятий Оренбургской области.

1. В цехе — липовый дол…

На дне горной долины разноцветной скатертью лежало огромное поле подсолнечника. Над ним неутомимо кружили пчелы, собирая целительный нектар. Стоял жаркий июльский полдень.

Мы ехали по проселку, огибающему подсолнечник. Мой спутник, Владимир Ильич Бертенев, опустил стекло в салоне машины. Казалось, он рассматривал каждую мелькавшую желтую головку. И, переводя взгляд вдаль, удовлетворенно говорил:

— Летают, трудятся пчелки… Медок будет! Порадуем и ребятишек, и взрослых…

Настроение его я хорошо понимал. Несколько месяцев назад Бертенева назначили на новую должность. Из заместителя директора по быту Южно-Уральского криолитового завода перевели начальником цеха подсобного хозяйства. Есть теперь, на официальных правах, такое подразделение. В нем — овощные теплицы, свинофермы, рыбные пруды, звероферма. И, наконец, липовый дол, куда мы едем посмотреть, как организована пасека.

— Доволен ли я новой ролью? — переспрашивает Бертенев. — Как вам сказать? Там ведь, когда по быту был, одни шишки да тумаки на меня сыпались. У того кран потек, другой с соседом не поладил — и все ругают меня. А тут! Тут… Новое дело. Интересно. Хотя знаю, хлопот будет не меньше.

Колея повернула в лес. Вскоре машина притормозила на поляне. Две палатки, а дальше, вглубь, — ряды пчелиных ульев. Место оправдывало свое название. Вокруг на легком ветерке шумели молодые и старые липы. Даже не поверилось, что находишься в Уральских горах. Заводские пчеловоды пришли со своим хозяйством в дол, когда деревья цвели. Пчелы собрали немало ароматной продукции. А сейчас летают добывать ее на подсолнечник.

Короткая история пасеки по-своему примечательна. Началось все с пчеловода Павла Анисимовича Прокофьева. Человек он очень трудолюбивый, фронтовик. Вырос и всю жизнь прожил на Урале. Много лет работал на пасеке в колхозе «Россия». Да как работал! Получал самые высокие сборы меда в Кувандыкском районе. Уйдя на пенсию, он поселился в райцентре.

Как-то к Прокофьеву обратились с криолитового завода: «Помоги нам организовать пасеку». Павел Анисимович наотрез отказался. Дело очень хлопотное, а годы не те. Через несколько дней смотрит — под окна подкатила служебная машина. Вышел человек, поздоровался. Объяснил, что директор Юрий Антонович Козлов просил обязательно прибыть для разговора. Ну, ежели для разговора, подумал старик, тогда можно. Поехал.

— Вы знаете, что на заводе у нас вредные условия труда, — убеждал руководитель. — Рабочим, их детям нужен мед. Особенно ребятишкам. Помогите наладить пасеку…

И убедил. Прокофьев согласился.

— Пчел хотим закупить на Кавказе, — пояснил Козлов.

Прокофьев насторожился. Кавказ-то — он вон где, далеко! Поэтому Павел Анисимович для развода предложил десять семей, которых держал сам. С остальными — такой вариант: закупить у себя в районе, понемногу в каждом хозяйстве. Не откажут. Так и поступили. Выиграли время. Уже в первый год пасека дала в фонд предприятия несколько десятков центнеров меда.

Под навесом, сделанным из веток, веду неторопливую беседу с пасечником. Выглядит он бодро. Натруженные руки еще держат любую работу. Но здесь он больше в качестве наставника. Рядом — бойкий парень, Юра Дерябин. Набирается опыта.

— Толк из него будет, — удовлетворенно замечает Прокофьев.

Юрий окончил с отличием Панкратовское СПТУ-13, что под Оренбургом, — единственное в области училище, где готовят пчеловодов. Впереди у Юрия большая работа: надо довести сбор товарного меда хотя бы до десяти тонн, чтобы удовлетворить минимальные потребности коллектива предприятия в этом продукте.

Продолжал я знакомство с подсобным хозяйством Южно-Уральского криолитового завода уже вблизи его корпусов. Когда-то тут были выемки грунта. Постепенно их благоустроили, заполнили водой. Получились пруды. Мысль о разведении в них рыбы давно привлекала заводских руководителей.

— Но сперва все делали примитивно, — вспоминает Бертенев. — Каких мальков где ни выловим, сразу сюда. Кого только не запускали: щуку, сорожку, леща… Думали, пускай себе разводится. Ан нет! Оказывается, не все так просто. Надо, чтобы были определенные виды рыб, чтобы они подходили друг другу. Короче, по науке следует вести рыбное хозяйство. Вот и пригласили сюда ихтиолога.

До прихода специалиста с прудов практически ничего не брали. Они были скорее местом рыбалки для тех, кто отличился на производстве, — существовала на заводе такая форма поощрения. Бригаде, завоевавшей первенство в соревновании, давали путевки в выходные на зарыбленные пруды. Отдохнуть, уху сварить.

Но теперь, конечно, все обстоит по-другому. Хозяин водного «царства» — Владимир Воронов. По профессии — рыбовод-ихтиолог, выпускник Астраханского института рыбной промышленности и хозяйства.

— Любительское рыболовство — хорошее дело, — рассказывает он. — Но, посудите сами, не все же умеют удить. Значит, кто-то свою долю не получит? Нет, так несправедливо. Мы все поставили на солидную основу.

Зеркало прудов немалое — одиннадцать гектаров. Повсюду на водной глади видны небольшие белые кораблики-кормушки.

— В прудах решили развести такие виды рыбы, — продолжает Воронов, — которые быстро растут: толстолобика, сазана. Даем корм, составленный по специальной рецептуре. Можно взглянуть, что за рыба нагулялась…

Ихтиолог вместе с подсобным рабочим Иваном Алексеевичем Масальским вошли в лодку. Отплыли от берега. Закинули небольшую сеть. И вот в ней забился огромный золотистый сазан. Лучшего доказательства, что этот участок сельского цеха работает, не требовалось.

— Нынче для рабочих завода выловим более пяти тонн рыбы, — отметил Воронов. — В среднем по 15 центнеров с гектара. Что в будущем? Во втором пруду растет малек — посадочный материал. Третий — в реконструкции. Его хотим приспособить для любительского лова.

Кроме пасеки и прудов, есть в подсобном хозяйстве завода еще звероферма. Там стоят клетки с кроликами и нутриями. Этим самым на заводе, как говорится, убивают двух зайцев — получают меховые шкурки, которые продают рабочим по государственной цене, и диетическое мясо.

Как видим, подсобное хозяйство криолитового завода — многоотраслевое. Такая тенденция характерна сегодня для многих промышленных предприятий, что оправдано. Стоит ли городить огород ради получения одного какого-то вида продукции. К примеру, в сельском цехе Ленинградского оптико-механического объединения имени В. И. Ленина — молочная и откормочная фермы, птицефабрика, тепличный комбинат, участки для выращивания картофеля и овощей. Разветвленным, разнообразным является и подсобное хозяйство Всесоюзного промышленного объединения «Оренбурггазпром».

Но вернусь в Кувандык. Теперь резонно спросить: что дает коллективу завода его сельский цех?

— У нас такой порядок, — объяснил председатель профсоюзного комитета Николай Михайлович Васильченко, — все, что получено в подсобном хозяйстве, продаем рабочим и поставляем в детские учреждения.

Иду в печной цех, где начало производства. Во вращающихся печах готовят криолит — добавку, без которой невозможно получить крылатый металл — алюминий. Отсюда она поступает практически на все отечественные заводы, выплавляющие алюминий. Предприятие в Кувандыке уникальное.

Беседую с ветераном, аппаратчиком Иваном Яковлевичем Кулагиным.

— Мы на себе ощущаем, что есть подсобное хозяйство. Каждый квартал выделяют продукты. За это полугодие уже получили по шесть килограммов мяса на рабочего. Хотелось бы, конечно, больше. Зато зеленый лук, огурцы, помидоры — безвыводно на столе.

— Я бы похвалил наше подсобное хозяйство еще и за выращивание цветов, — заметил начальник цеха борной кислоты В. И. Обозюк. — Как приятно в праздник подарить жене, дочери букетик гвоздик, астр или калл! А так, где их возьмешь в Кувандыке?

Потом мы поехали в заводской детский садик «Солнышко». Как там все сделано любовно, со вкусом! Порядок — просто идеальный. У ребятишек как раз был обед.

— Пожалуйста, смотрите сами, — показывала заведующая Раиса Сергеевна Ерышева, — как живем и что жуем. Без мяса, зелени, овощей — ни дня. А все из подсобного хозяйства завода.

Встречи с руководителями, рабочими убеждали в одном — производство продуктов с заводской маркой необходимо наращивать. Поэтому, когда в коллективе обсуждали меры по выполнению Продовольственной программы, было решено начать строительство второй свинофермы на 500 голов, вдвое увеличить площади под теплицы, расширить пчелохозяйство. Осуществление этого потребует немалых усилий.

2. Спадет ли волна…

Я спросил секретаря парткома Владимира Петровича Синявина, как идут дела у соседей криолитчиков, на других промышленных предприятиях города? Разговор был все о том же — развитии подсобных хозяйств.

— Начали понемногу, — ответил он. — Но общее настроение — ждут, когда спадет волна… Я имею в виду то, что многие принимают это за какую-то временную кампанию. Мол, она, как волна, — окатит и исчезнет. А жизнь заставляет думать по-другому.

Он рассказал любопытный эпизод. Как-то у них на открытом партийном собрании выступал один важный товарищ. Не понравилось ему, что криолитчики выращивают свои огурцы, помидоры. Не скрывая насмешки, гость громогласно заявил: «Поменьше бы вы занимались поросятками, кормами, уточками-курочками — тем, что не имеет отношения к производству…»

— Верите ли, — продолжал секретарь, — на пятый день после этого собрания вышло постановление партии и правительства о развитии подсобных сельских хозяйств на промышленных предприятиях. Вот как иногда бывает!

Необходимо воздать должное директору Южно-Уральского криолитового завода, кандидату технических наук Юрию Антоновичу Козлову. С завидным постоянством закладывал он основы сельского цеха тогда, когда другие об этом еще и не помышляли.

Но верну внимание читателя к той «волне», о которой упомянул Синявин. И хочу оспорить сложившееся у некоторых мнение. Я уже называл данные, характеризующие рост подсобных хозяйств в Оренбургской области. Приведу еще цифры. Только в 1981 году было получено 2800 тонн мяса и 1600 тонн молока с заводской маркой. Немало!

Поучительный пример — индустриальный Орск. С каждым годом в городе растет число сельских цехов промпредприятий — их уже более двадцати. В местной и центральной печати получил доброе признание опыт Орского производственного объединения грузового автотранспорта № 1, где руководителем Александр Федорович Унрау. Откормочная ферма объединения позволяет производить в год на каждого работающего до 25 килограммов мяса. Выращивают тут много овощей. Этот сельский цех стал в значительной мере социальным фактором, притягивающим в автопредприятие людей. Поступить сюда на работу хотят многие.

А вот что рассказал директор Оренбургского филиала Челябинского проектного института «Южуралгипросельстрой» И. А. Сурков.

— Сейчас к нам обращаются руководители промышленных предприятий с просьбой сделать проекты фермы, теплицы, других объектов подсобных хозяйств. Таких заказов становится все больше.

Важно, что проекты не пылятся в кабинетах. В последнее время возведены крупные свинофермы на Орско-Халиловском металлургическом и Гайском горно-обогатительном комбинатах, на комбинате «Оренбургасбест». Используют в области и формы кооперации. Завод «Электропреобразователь» совместно с трестом «Южуралтяжстрой» соорудили крупный птичник.

Но не будем обольщаться. В том, что подметил секретарь парткома, есть доля истины. Да, многие еще ждут, потому что не хотят обременять себя дополнительными хлопотами. А их, действительно, немало. Ну, взять хотя бы отвод земель для подсобных хозяйств. До недавнего времени у подсобного хозяйства того же криолитового завода своей земли не было. Только в прошлом году решением Кувандыкского райисполкома предприятию выделили триста гектаров угодий в совхозе «Приуральский». Но опять «закавыка»: на заводе нет техники для обработки земли.

Значит, придется кого-то просить. С этим неизбежно сталкиваются промышленники, берущиеся за производство продуктов. В городе Новотроицке действует несколько крупных подсобных хозяйств: завода хромовых соединений, металлургического комбината, строительных организаций. И за все время существования им не выделяли сельскохозяйственную технику, инвентарь. Дело доходит до парадокса. Встречаешься с фактами, когда колхозы и совхозы почти новые машины сдают в металлолом. Не лучше ли было бы передать их подсобным хозяйствам? Опыт, правда, незначительный, есть в этом отношении в Сорочинске, на мясокомбинате. Предприятие имеет подсобное хозяйство, расположенное на 14 гектарах поливных земель. За участком закреплены два трактора, погрузчик, сеялки, культиватор, дождевальная установка.

Еще рельефнее видны проблемы агроцехов, когда детально вникаешь в организацию их работы. Вернусь опять на криолитовый завод, в теплицу. Занимает она три тысячи квадратных метров. Это хозяйство агронома Николая Ивановича Кофанова. Не без гордости показывает он свое изобретение — плуг: действует от моторчика, привязан тросом к лебедке. Агроном берется за рукоятку, включает мотор. Лебедка тянет плуг к себе. А в обратную сторону плуг тащит сам пахарь. Так тут пашут.

— А что поделаешь? — сетует заместитель директора завода Владимир Васильевич Гошков. — Иной техники нет. Да что иной? Никакой, можно сказать, настоящей техники пока нет. Для работы в теплицах, на свиноферме. А ведь машины тут просто необходимы.

Хотя на свиноферме механизировано поение, кормоприготовление, чистка помещения, но трудно не согласиться с руководителем. Выпуск специализированной, как ее еще называют, малой техники для агроцехов предприятий — серьезная проблема. Причем в масштабах страны. К сожалению, сегодня можно без сомнения утверждать, что она остается за бортом интересов министерств, планирующих и снабженческих органов.

— Ладно, бог с ней, с техникой, — шутливо сказал Кофанов. — Но и с семенами — беда. Надо-то всего двести граммов: сто пятьдесят огурцов и пятьдесят помидоров. В Оренбурге был два раза, отвечают: нет. В Ленинград даже ездил за семенами, и там не удалось купить. А пора уже сеять, чтобы к Октябрьским праздникам выросли свежие овощи…

Такие жалобы слышал я и в других местах. Действительно, почему бы в пределах области не наладить централизованное снабжение семенами теплиц заводов и фабрик. Вопрос, который ждет решения. Впрочем, разговор надо вести не только об овощных культурах. В подсобных хозяйствах, имеющих земли, испытывают дефицит в семенах зернобобовых, однолетних и многолетних, используемых на фуражные цели.

Нельзя не видеть, что в развитии подсобных хозяйств еще много стихийного. Не всегда определены источники финансирования. Дают себя знать и издержки планирования. Свиноферма на криолитовом заводе мала, наметили построить откормочник еще на пятьсот голов. Возводить его придется хозспособом. А это означает, что цемент, железобетон, дерево надо будет искать, доставать где-то, выменивать на что-то. Централизованно на эти цели министерство пока практически ничего не выделяет. Это, думаю, не не совсем правильно.

И все же веришь, что волна не спадет, наоборот, наберет силу. Такое настроение возникает особенно после того, как побываешь, пожалуй, в самом крупном подсобном хозяйстве области — Всесоюзного промышленного объединения «Оренбурггазпром». В меню столовых тут всегда широкий ассортимент мясных, молочных, овощных блюд. Элементарное перечисление всех объектов подсобного хозяйства заняло бы много места. Отмечу только, что на их развитие в одиннадцатой пятилетке будет израсходовано свыше трех миллионов рублей. Газовики уже сейчас круглый год покупают многие продукты на месте работы, а в будущем ассортимент их расширится. Можно тут купить и розы.

Нормальная работа многотысячного коллектива немыслима без сельского цеха.

3. Все — от земли

Вспоминаю, как однажды осенью довелось мне быть на одном заводе. Иду с инженером по территории, смотрю: то около цеха пар свищет из трубы, то над эстакадой теплотрассы — облако. Сколько же энергии теряется зря!? А могла бы она обернуться овощем на грядке.

— Теплиц своих пока не завели, — пояснил мой спутник.

Деталь эту я привел не случайно. Ведь продукты с маркой завода — не только вклад в решение Продовольственной программы, но и более умелое, хозяйское применение топливно-энергетических ресурсов.

С чего, к примеру, началось подсобное хозяйство Орского производственного объединения «Орскнефтеоргсинтез»? С теплиц. Их эксплуатация стала возможна благодаря рациональному использованию пара, поступающего с теплоэлектроцентрали № 1.

Не секрет, что в подсобные хозяйства идут различные отходы со стола. Предприятия пищевой и молочной промышленности Оренбуржья откармливают по 400 свиней в год только на пищевых отходах. По такому же методу выращиванием этих животных заняты 17 организаций государственной торговли области.

Все это хорошо. Но ведь база продуктов с заводской маркой — земля. Несомненно, пищевые отходы играют важную роль в кормовом балансе подсобных хозяйств, но не главную. Сошлюсь снова на пример свинофермы Южно-Уральского криолитового завода. Пищевые отходы в рационе кормления составляют тут всего 15 процентов. А что остальное?

— Ищем, покупаем, — объяснял заведующий фермой Анатолий Григорьевич Мушенко. — Обрат и пахту берем на молокозаводе. Сухие комбикорма приобретаем в колхозах и совхозах района.

Иначе говоря, само подсобное хозяйство сегодня, как правило, не создает кормовые единицы, а заимствует их на селе. Отсюда — высокая себестоимость продукции, низкая рентабельность. Все подсобные хозяйства в городе Новотроицке — убыточные. Или такое сравнение. Затраты на килограмм свинины на ферме криолитового завода в десять раз больше, чем в совхозе «Ильинский» Кувандыкского района.

Решающий фактор развития подсобных хозяйств, как и в целом животноводства, — укрепление кормовой базы. Недостаток кормов оборачивается недобором продукции. Мощный свинооткормочный комплекс объединения «Оренбурггазпром» загружен только наполовину: не хватает концентрированных кормов. По той же причине часть птицефабрики из подсобного хозяйства завода «Электропреобразаватель» были вынуждены передать специализированному сельскохозяйственному тресту «Оренбургптицепром».

— Да, на сегодня обстановка складывается именно так, — делится своими мыслями первый секретарь Кувандыкского райкома партии Сергей Филиппович Колпащиков. — Мы всячески поддерживаем завод механических прессов, райпотребсоюз, железнодорожников, взявшихся за организацию своих подсобных хозяйств. Но обеспечить их кормами, к сожалению, не можем. В перспективе — да. В районе намечено увеличить посевы высокобелковых культур, прежде всего — люцерны.

Конечно, сидеть сложа руки в ожидании люцерны было бы неоправданно. Уже теперь предприятия обязаны требовать выделения им не используемых в севооборотах земель. Окультурить угодья, брать с них корма. К сожалению, не все к этому стремятся. Летом 1982 года бюро Оренбургского обкома партии обсуждало вопрос о развитии подсобных хозяйств предприятий и организаций. При этом выяснилась любопытная подробность. В документах об отводе земли предприятиям, в графе «Состояние отвода земли на такой-то срок», то и дело мелькает: «представитель не явился», «требуется пересмотреть участок», «представитель был, но материалы не оформляет — просит пашню»… Что все это означает, думаю, нетрудно догадаться. Руководители предприятий хотели бы получить, ну, если не самую лучшую, то по крайней мере добротную пашню. Однако даже при таком большом количестве пашни, как в Оренбуржье — свыше шести миллионов гектаров, допустить этого нельзя. В результате интенсивного строительства, добычи полезных ископаемых количество земли на душу населения в нашей стране постоянно сокращается. Поэтому мы обязаны беречь каждую сотку, каждый метр возделанной земли.

Однако в таком подходе к выделению земель нетрудно увидеть и еще одну глубинную причину. Она заключается в том, что в области до сих пор нет хозяина, который держал бы в руках «бразды правления» подсобными агроцехами. В самом деле, за их развитие понемногу отвечают советские, партийные органы, хозяйственные руководители. А в полной мере — никто. Этим, на мой взгляд, объяснимы многие недочеты.

Сложно обстоит дело с квалифицированными кадрами сельскохозяйственных профессий. В агроцехе криолитового завода ведущие участки возглавляют молодые, энергичные специалисты. Но не все подсобные хозяйства могут этим похвалиться.

Здесь есть повод для размышления. Проблема эта характерна, думаю, не только для Оренбургской области. В декабре 1982 года «Правда» опубликовала отчет с пленума Пермского обкома КПСС, рассмотревшего вопрос о работе областной партийной организации по развитию подсобных сельских хозяйств предприятий, организаций и учреждений в свете требований майского (1982 г.) Пленума ЦК КПСС. Приведу небольшую выдержку из отчета:

«Одна из острейших проблем — нехватка кадров. Очевидно, соответствующим органам при распределении выпускников сельскохозяйственных вузов и техникумов следует учитывать и нужды заводских агроцехов. Вместе с тем, как подтверждает статистика, на предприятиях, в учреждениях и организациях области работают «не по профилю» тысячи агрономов, зоотехников и других специалистов сельского хозяйства».

(Аграрный цех — каждому предприятию. — Правда, 1982, 29 декабря.)

* * *

В Оренбуржье на ближайшее десятилетие составлена программа по развитию агроцехов. Продуктов с маркой завода с каждым годом будет больше!

 

Николай Терешко

КАЖДОМУ ОВОЩУ — СВОЕ ВРЕМЯ

Урал овощей потребляет не по нормам науки: вместо 150 килограммов в год на душу населения едва 70. Уральцы не приучены к зелени. Для них самый лучший «овощ» — пельмени и беляши. Помню, когда приехал я с семьей из Подмосковья в Челябинск, квартировал у бездетных стариков. Так вот, хозяйка по воскресеньям накручивала фаршу такой таз, в каком мы с женой сына купали. Да еще и нас учила: «Кончайте вы свои салатики, тут сурьезный климат — не кажду пищу примат».

«Климат», что и говорить, «сурьезный». И врачи не устают повторять: побольше овощей, они стоят на страже нашего здоровья. Но как выполнить разумный совет? Зимой прилавки овощных магазинов на Урале небогато выглядят. Прилавки рынков — кусачие: квашеная капуста и морковь — по полтора рубля, помидоры и огурцы соленые — свыше двух. О свежих не говорю, им цена — красненькая. Однако руководители местной овощной отрасли считают, что не все так плохо, как представляют некоторые заполошные стрекулисты, а на рынке огородину берет лишь тот, у кого деньги лишние. Они сами, то есть руководители, все покупают в своих магазинах и очень довольны и ассортиментом, и качеством продукции.

Тут что скажешь, что возразишь! Хорошо поэту иметь свою газету…

Мои собеседники — директор Челябинского городского плодоовощного торга Юрий Иванович Омельченко и начальник областного агропромышленного объединения «Челябинскплодоовощхоз» Анатолий Павлович Козаченко, в кабинете которого и проходит наша беседа.

Омельченко больше помалкивает. Он лишь скупо роняет, что весна первого года пятилетки была чрезвычайно трудной для овощевода.. Это, конечно, так. В поле — две воли. Но, надеясь на лучшее, надо готовиться к худшему. На этом всегда держалось сельское хозяйство, особенно в зоне так называемого рискованного земледелия, к которой относится и Урал. Тут что ни весна, то и новые трудности — возвратные холода, снег, ветры. Они задерживают развитие нежной зелени, ломают продуманный график производства ранних овощей.

Но сколько же можно этим обстоятельством, как щитом, прикрывать свои промахи, недоработки? А иногда прятаться за ним и успешно избегать ответственности. Напоминаю Омельченко о том, что в магазинах и на базах пропадает немало уже готовой продукции.

Юрий Иванович не опровергает факта, он лишь просит вспомнить, что было и что стало. И тут он по-своему прав. До недавнего времени убытки от порчи картофеля, овощей, фруктов составляли более миллиона рублей в год. Негодную к употреблению и даже переработке продукцию машинами везли на свинарники близлежащих совхозов. Нередко содержимое общественных закромов перекочевывало и на городскую свалку. Омельченко, проработав директором торга три года, добился снижения таких убытков в четыре раза. Но ведь и 250 тысяч рублей под свинячий пятачок — тоже дорогое удовольствие.

Омельченко не спорит с таким выводом. Козаченко яростно протестует, вступившись за своего подчиненного: нелегко было достичь и такого результата. По нормативам оснащенности плодоовощных баз подъемно-транспортным и технологическим оборудованием торгу не хватает очень многого. Аккумуляторных погрузчиков и фасовочных линий, машин для переработки продукции и самих закромов. Шефское строительство выполняется едва на четверть планируемого. Даже имеющееся оборудование никто не берет ремонтировать. Заготовителям нужны стационарные и передвижные ремонтные мастерские. Нужна инженерная служба с хорошими, квалифицированными специалистами. В нормативах об этом говорится: в штатном расписании торга инженеры не значатся. Где логика?

Однако потери уменьшаются и будут снижаться из года в год. Заботами всего коллектива объединения и с помощью некоторых сердобольных шефов на базах в последнее время несколько возросла механизация труда, построено три вместительных овощехранилища, небольшой цех по переработке нестандартной продукции, кое-где появились бытовые помещения и конторы.

— Одно осталось неизменным, — напоминаю своим собеседникам, — конкурировать с рынком торг как не мог, так и до сих пор не может.

— Чтобы конкурировать с рынком, — объясняет Козаченко, — нужна хорошая производственная база, и не только для предприятий торговли нашего объединения, но и для наших специализированных совхозов, для всего овощного конвейера, от поля до прилавка.

— А вот рынок таких условий не ставит. Бьет вас и количеством, и качеством продукции.

— Только качеством, — поправляет меня Козаченко. — Но и этот недостаток — продолжение наших достоинств: у нас промышленная отрасль. Посмотри на интенсификацию труда. В объединении овощами занято, конечно, немало людей — около трех тысяч человек. Однако это в добрую сотню раз меньше, чем в частном секторе, а продукции мы производим вдвое больше — 130 тысяч тонн в год.

— Вы даете ее осенью в основном. А рынок расцвечен зеленью от конца зимы до ее начала, не говоря уже о весне и лете.

— Погоди, дай договорить, а потом уж подсчитаем баланс, — спокойно останавливает меня Козаченко.

Хозяйство у него громадное: помимо торга с его базами и магазинами, почти три десятка крупных специализированных совхозов. На их долю приходится 90 процентов овощей, производимых в общественном секторе области. Но совхозы работают неровно, задачи, поставленные перед ними, пока решают не в полном объеме. Ведь чтобы дать возможность южноуральцам потреблять овощи в соответствии с научно обоснованными нормами, объединение должно увеличить производство своей зеленой продукции не менее чем в два раза. Для этого пока еще многого недостает, и прежде всего — техники. Овощеводство, к сожалению, — отрасль, где преобладает ручной труд. А ведь по трудозатратам каждый гектар огородины равен двум-трем десяткам зерновых.

Далеко не каждое хозяйство объединения способно успешно заниматься садовой или огородной продукцией, прежде всего по климатическим условиям — Урал. Но даже те, которые способны на это (есть такие, с особо благоприятными по местным меркам условиями для возделывания овощей и фруктов), не являются, в строгом смысле слова, специализированными. Поэтому из 200 тысяч гектаров пашни, закрепленных за объединением, лишь десятая часть отдана под картофель, овощи, плодовые культуры. Животноводство и производство кормов для него забирают основную долю средств, техники, людей. Но все же в денежном выражении садово-огородная продукция превышает животноводческую. Эффективность овощного гектара высока: он дает 170 центнеров зелени в среднем по объединению. По отдельным культурам — капусте, моркови — урожайность вдвое больше.

— Наш овощевод производит без малого две тысячи центнеров огородной продукции. Даже самый трудолюбивый и удачливый владелец подсобного участка разве достигнет подобного результата? Конечно, и мы далеко не полностью исчерпали свои возможности.

Козаченко удовлетворенно укладывает футлярчик карманный микрокалькулятор, с помощью которого убеждал меня в своей правоте. Его взгляд теплеет. Он явно ждет горячего одобрения своей объективности и самокритичности. Но я не спешу поддакивать.

И мы, прекратив бесплодную дискуссию, отправились в «инспекционную» поездку по базам городского плодоовощного торга. Поехали вдвоем с Омельченко. Начальник объединения, сославшись на необходимость вскоре быть «наверху», остался в своем кабинете, предложив заглянуть к нему с выводами после поездки. Зная Козаченко уже много лет, я и не рассчитывал, что он присоединится к нам. Конечно, у начальника такого крупного хозяйственного подразделения дел хватит и без того, чтобы сопровождать каждого любопытствующего журналиста. Анатолий Павлович поехал бы и времени не пожалел, если бы показывать было что. Но он-то знает положение дел на своих базах.

Красный «москвичок» Омельченко шустро помчал нас из одного конца огромного города в другой, на лучшую в торге базу № 3 Металлургического района. Не стану подробно рассказывать, что видели. Одно скажу: капусты квашеной очень мало, свежей нет вовсе, картошка — дефицит, соленые огурцы и помидоры (зеленые) — в достатке. Но, дегустируя их вместе с Юрием Ивановичем, мы изрядно морщились.

Угощавшие нас женщины на мой вопрос, поставят ли они эти яства на стол, если к ним придут уважаемые гости, отвечали, помявшись: «На базар побежим». Но каждая начинала рассказывать, как именно она, именно ее коллектив стремится сделать свою продукцию самого лучшего качества. Но…

Этих «но» много, каждое само по себе порой и невелико, а вкупе дают один здоровый минус. Возьмем хотя бы огурцы. Семеноводы смешали семена, и на грядках выросли плоды разных предназначений: одни можно солить, а другие сразу с грядки должны попасть к столу. Но овощеводы собрали их в кучу, при этом изрядно побили и помяли, в хранилище сортировать огурцы нечем, да и некому, а осень стояла на редкость теплая. Вот и пришлось дать в чаны соли побольше, чтобы рассол не закипел, поэтому огурцы и горькие. А некоторые все равно пустые, ведь тридцать процентов из них — нестандарт: что дали совхозы, то и пошло в зиму. Магазины, к сожалению, только ухудшают продукцию. Как? А вот побывайте там и обратите внимание, какой в бочках рассол.

Были в нескольких магазинах. Рассола в бочках нет вовсе. В лучшем случае, огурцы заливают сырой водопроводной водой. И в этом есть свой расчет: огурцы от воды набухают, становятся ядреными, хрусткими. Но вкус их от того не улучшается.

— Главное требование к нашей продукции — стандарт по размеру и внешнему виду, — объясняли мне продавцы.

— Но разве ваш товар — напогляд и вы берете за него монетным звоном?

Омельченко в этом споре стремился занять позицию нейтральную, как бы объективную: то меня поддержит, то своих подбодрит. А когда мы заглянули в кадки с капустой, ему пришлось долго объяснять ситуацию: это была не та капуста, которую видели на базе. Там — белая, хрусткая, вкусная. Несомненно, Юрий Иванович и Анатолий Павлович покупали ее охотно, она ничуть не хуже базарной, зато в десять раз дешевле. А тут, в магазине, жалкие серые остатки, бывшие когда-то капустой. Выяснилось: это прошлогодняя, привезенная в Челябинск из Магнитогорска, где ее запасли с избытком.

— Вот продадим такую, будем продавать засола нынешнего года, — объяснял Омельченко…

В просторном кабинете Козаченко тепло, сухо. Яркий свет зимнего морозного дня бьет в зашторенные окна старинного особняка, недавно отданного под контору объединения. Высоченные потолки изукрашены лепниной, стены — изразцами. Изразцы и лепнина выкрашены броско и даже ядовито: вкус предыдущих хозяев. Козаченко намерен в ближайшее время все это исправить. Чувствуется, он охотно обсудил бы вопрос о будущем интерьере, но я возвращаю его к делам насущным. Главное — о стандарте продукции полей, о ее качестве. Действительно, рынок берет не количеством, а качеством, особенно зимой. Об этом уже не раз говорили мы с Анатолием Павловичем, и он высказывал интересные суждения. Но оттого, что он видит корень проблемы, пока что легче только его конторе — есть объективная проблема, неразрешенность которой мешает работать как должно. А именно?

— Стандарт качества будет выдерживаться лишь тогда, когда будет существовать стандарт поля, стандарт технологии производства овощей, — не устает повторять Козаченко.

И тут он прав. Тут проблема чрезвычайной важности, которую даже понимают еще далеко не все. Я пробовал вести о ней разговоры на разных уровнях. Увы, некоторые руководители хозяйств и районов думали, что речь идет о технологических картах земледельцев. А речь шла о том, при соблюдении каких стандартных условий можно требовать стандартной продукции. В самой этой проблеме целая кассета иных, правда, меньших рангом и вполне уяснимых.

— Из всех конкретных и сиюминутных, — сказал Козаченко, — я бы выделил вопросы теплоснабжения и механизации овощеводства. Сегодня, прежде всего, надо увеличить закрытый грунт, чтобы дать городу побольше свежих овощей зимой и ранней весной. Вторая задача — техника для открытого грунта. А уж на этой основе подходить к решению кардинального вопроса — стандарта овощной продукции. Но этому должен предшествовать стандарт плантации и ее технологии. Надо не торопясь, без излишних эмоций разобраться в этом.

И мы начали разбираться. Да, с созданием треста «Овощепром», а затем и агропромышленного плодоовощного объединения, с внедрением довольно узкой специализации совхозов положение с овощами в Челябинске, как и в других промышленных центрах Урала, несколько улучшилось. Круглый год в магазинах есть картофель, капуста, морковь, свекла и кое-что еще, хотя не все в наборе даже в специализированных магазинах, хотя качество оставляет желать лучшего, да и количество не всегда соответствует потребности. Статистика показывает, что за последние двадцать лет потребление витаминной продукции в целом по стране остается почти на одном и том же уровне: овощей — 58 процентов к норме на душу населения, фруктов — 36 процентов. Однако производство овощей и фруктов из года в год растет.

Вот такой парадокс. Если не будет четко налаженного конвейера от поля до прилавка, то потери продукции на этом пути будут съедать прирост ее производства.

Потребление всяческой огородины не растет по двум причинам. Во-первых, уменьшилось ее производство в личных подсобных хозяйствах. В Челябинской области это особенно наглядно по картофелю. Только за десятую пятилетку его плантации сократились на 20 тысяч гектаров, а ведь это двадцать крупных специализированных совхозов. Заполнить такую брешь общественный сектор враз не в состоянии. Во-вторых специализированные овощеводческие хозяйства созданы, как правило, вокруг промышленных центров. Неспециализированные совхозы производство огородины резко сократили. И это, по всей видимости, было преждевременное решение.

Челябинские овощеводы выращивают 35 видов продукции. Ассортимент рассчитан так, чтобы не только во времени продлить действие овощного конвейера, но и удовлетворить разные вкусы, принести побольше пользы людям. И все-таки настоящего овощного изобилия мы не видим. Виноваты в этом и овощеводы, и торговые работники, и покупатели. Особенно уральские. Каждый по-своему. И причин тут много: психологические, организационные, экономические. Взять хотя бы самую простую.

Каждым летом из Челябинска в соседние областные центры идут машины с цветной капустой, шпинатом, пастернаком. Где-то их берут охотно, где-то плохо. Тут могла помочь реклама. Но у нас нет почти никакой рекламы овощей, и мы мало знаем о достоинствах витаминной продукции.

Возьмем огурец. Казалось бы, он-то в рекламе не нуждается. Его любят и стар и млад. Но почему же осенью так трудно идет его реализация в магазинах, так много его желтеет на прилавках? Мы мало едим огурцов, даже когда они в достатке. А что мы об этом овоще знаем? Что в нем более 90 процентов от веса — это вода. У большинства людей информация о нем этим и ограничивается. Но ученые обнаружили в нем немало и витаминов; во всяком случае, их побольше, чем в груше. Известен огурец был еще в Египте за две тысячи лет до нашей эры. Изображался на фресках среди жертвенных приношений. Видимо, фараоны и знать древнего Египта не прочь были похрустеть свежим огурчиком. Богатое содержание йода и минеральных солей, способствующих выделению желудочного сока и усвоению пищи, сделали огурец еще в древности лекарством. Медики Древней Греции прописывали его как жаропонижающее средство.

А тыква, родственница арбуза и дыни, которая хороша и сама по себе! Из нее можно приготовить суп-пюре, блины, оладьи, суфле, пудинги, котлеты, пожарить в тесте или сметане — очень вкусно! Она богата каротином, а размерами бывает необъятна — до 50 килограммов весят отдельные экземпляры. Не оттого ли ее имечко? Исконный корень слова — «тыкы», он давным-давно заимствован славянами из фракийского языка, где имел значение «пухнуть, вздуваться».

Не так уж много надо нам овощей по медицинским нормам: капусты — 30—35 килограммов в год, моркови — 20, огурцов — 10, свеклы — 5. Но эту норму мы не набираем, хотя зачастую по отдельным видам огородины вполне можем дать себе положенное. Я зимой целый месяц каждый день заходил в домовые кухни центральной части Челябинска. Морковные, капустные, свекольные котлеты были почти всегда и во всех. Но продавцы рассказывали, что им внаклад эти полуфабрикаты: никто не берет. Котлеты тухнут, их на свалку — продавцам начет. Добро еще — копеечная продукция. А разве так уж редки факты, когда нереализованная, потерявшая свою ценность огородина прямо из овощных магазинов вывозится на свалку.

И хотя не вся огородная продукция реализуется магазинами, сегодня мы говорим о необходимости увеличивать ее производство.

— Для этого у нас в достатке только земли, — говорит Козаченко, — всего остального очень мало, и прежде всего — тепла, химии, техники. Лишь закрытый грунт обеспечен рабочей силой полностью. На открытом же грунте, в среднем, обеспеченность ею составляет 18 процентов. Но есть и такие хозяйства, где овощеводов 5—7 процентов к норме.

Тут без комплексной механизации никак не обойтись. В принципе, машины для возделывания овощей есть. Некоторые заменяют труд сотен человек. Но в совхозах их очень мало, и это лишь отдельные машины, они пока не дают возможности создать хотя бы в приближенном виде овощной конвейер от поля до прилавка, просматриваются лишь разрозненные звенья будущего конвейера.

Под огородную продукцию в Челябинской области отводят чуть более одного процента пашни. Так вот, для обработки ее требуется куда больше живого труда, в основном горожан, чем на всю остальную пашню. Механизация экономит не только живой труд, но и значительно увеличивает выход готовой продукции с гектара. Применение морковеуборочного комбайна в одном из совхозов Челябинской области увеличило выход сладкого корня с каждого гектара более чем вдвое — по 500 центнеров стали снимать!

Взять выращенное сполна, в пределах возможности овоща для данной почвенно-климатической зоны — такова сегодня задача. XXVI съезд КПСС, выдвигая широкую программу социального развития и повышения народного благосостояния, на первый план поставил задачу улучшить снабжение населения продуктами питания. Дальнейшее развитие и конкретизацию эта задача получила на майском (1982 г.) Пленуме ЦК КПСС, который принял Продовольственную программу СССР. Программа определила, что уже в нынешней пятилетке должно быть улучшено снабжение плодоовощной продукцией. Внимательно вчитаемся в ее раздел «Производство плодоовощной продукции и картофеля». Он предусматривает крупные меры для дальнейшего увеличения производства этих видов продуктов, особое внимание уделено повышению их качества, а также резкому сокращению потерь продукции на пути ее следования от поля до потребителя. На майском Пленуме подчеркивалось, что главное сегодня, а тем более завтра — это повышение урожайности, что ключ к эффективности сельского хозяйства — в интенсификации производства.

Продовольственная программа нацеливает именно на такой путь. В свою очередь, курс на эффективность требует ускоренного развития связанных с сельским хозяйством отраслей. Продовольственная программа предусматривает и требует широко применять прогрессивные способы хранения плодов и овощей. Мы все чаще сталкиваемся с таким положением, когда узким местом становится не производство, а хранение, переработка продукции, доведение ее до потребителя.

«В каждом районе, в каждой области, в каждой республике, — говорилось на Пленуме ЦК КПСС, — должна быть продумана и реализована четкая система мер по борьбе с потерями, бесперебойной работе заготовительных, транспортных и торговых организаций. Чем короче, чем проще будут связи между полем и магазином, тем лучше для дела, для потребителя».

Такая же задача, естественно, стоит и перед подразделениями Министерства плодоовощного хозяйства СССР в областях и регионах страны. Главное уже на сегодня — высокая эффективность труда, немыслимая без комплексной механизации.

— Комплексная механизация возделывания овощей ведет за собой необходимость иметь стандарт полевых работ, — развивает эту мысль Козаченко. — Если мы требуем от токаря, скажем, болт определенного стандарта, то мы знаем, что он должен получить от нас определенные условия для этого: соответствующую заготовку, соответствующий станок. Без этого даже мастеру высокой квалификации вряд ли можно выполнить задание. Овощеводство не имеет стандарта полевых работ, стандарта технологии возделывания той или иной культуры. Отсюда нестандартная продукция. А это, в свою очередь, огромная помеха для механизированной уборки и обработки выращенных плодов.

Я согласно киваю головой, слушая эти слова. Не раз уже в беседах с другими специалистами сельского хозяйства, учеными-аграрниками слышал подобные рассуждения. Мы горазды заявлять: несмотря на неблагоприятные условия, достигли таких-то успехов. Но никогда не скажем: несмотря на благоприятные условия, не сумели взять с поля все сполна.

А что такое — сполна? Мы разве знаем, какая отдача должна быть именно от этого конкретного поля в конкретных обстоятельствах? Не знаем, ибо труд земледельца — во многом пока искусство. Но рано или поздно знать будем. К тому приведет индустриализация сельского хозяйства. Но на этом пути тысячи проблем.

Вот давайте рассмотрим такой простенький пример. У нас есть капустоуборочный комбайн. Пришло время убрать созревшие кочаны. И если они будут подыматься над землей не на одинаковую высоту, машина принесет больше вреда, чем пользы. Она либо срежет слишком длинную кочерыжку, либо отхватит полкочана. Длинная кочерыжка будет мешать при зачистке листа, при шинковании на засолочном пункте, попав в чан, ухудшит качество квашения. Между прочим, сейчас есть такой агрегат, на котором подрезают кочерыжки. Тоже работенка не из «веселых»: руками взять капустный вилок и вставить кочерыжкой в гнездо, а там нож отхватит лишнее. Пальцы надо беречь: механическому ножу все едино, что отхватить.

Стандарт овощной плантации — это стандартная обработка почвы, стандартные семена, стандартная посадка культуры, точная дозировка воды и удобрений в зависимости от погоды, стремление получить стандартный плод. Помидоры, скажем, твердокожие, каплеобразные, — их меньше мнет машина. Капусту вырастить равновеликую, на определенном расстоянии друг от друга, на определенной высоте от земли. К слову сказать, даже вымя у коров на высокомеханизированных индустриальных комплексах должно быть стандартным. Дерзай, селекционер, конструктор, агротехник, механизатор, заготовитель! Только тогда в магазине будет яркая палитра красок. Только тогда рынок ослабит свое далеко не дружеское объятие.

Но если мы сегодня не скажем еще об одной проблеме, то утаим очень важное. Существует распространенное мнение, что сократить потери продукции на пути от поля до прилавка поможет широкое строительство овощехранилищ и цехов по переработке продукции прямо в совхозах.

Я спрашиваю Козаченко, какова его позиция в данном вопросе. Тот сначала замялся, потом уточнил, для чего это мне, писать, что ли? Я усмехнулся и он тоже: ладно, мол, пиши, только уж так, как есть.

— Строить цехи по переработке овощей и плодов прямо в совхозе можно, это бывает выгодно, если есть продукция. Пример тому — наш Смолинский совхоз, знаешь ведь? — Я согласно киваю, а Козаченко, еще помявшись, продолжает: — А строить овощехранилища надо осторожно, не всегда это разумно. Для корнеплодов — куда ни шло. Для остального, особенно для капусты, картошки, фруктов, — нет.

О Смолинском потом. Сейчас о главном — о хранилищах в поле. Я как-то встретился с одним директором совхоза из Куйбышевской области, и он рассказал, что половину выращенных овощей его хозяйство скармливает скоту: нет возможности в срок реализовать городу. И половинка эта — около пяти тысяч тонн. Надо, мол, сделать хранилища для собственных нужд. Построили в совхозе капустохранилище, рентабельность — 3—4 процента в год. Добавили к нему засолочный пункт — рентабельность поднялась на два процента. Содержание довольно значительной обслуги, эксплуатационные расходы, дорогое топливо — все это съедает прибыль. Только мощные, современно оборудованные хранилища выгодны.

Опыт уральцев говорит об этом же. Заложили капусту или картошку в совхозе. Представим себе, что условия хранения хорошие, догляд хозяйский — все уберегли (хотя это лишь предположение, на практике получается несколько иначе). Потом повезли зимой в город — поморозили дорогой. Чего ради старались?

Не нужна примитивность, не нужна самодеятельность, нужна индустрия!

Хороший совхозный завод по переработке продукции — иное дело. В Смолинском совхозе, о котором упоминалось, такой есть. Он производит овощные и фруктовые консервы, соки, вина. Пятьдесят работающих здесь человек ежегодно приносят хозяйству от 500 тысяч до миллиона рублей прибыли. В зависимости от урожайности, и не только у себя, но и у соседей, от которых тоже принимают продукцию в переделку.

Но вот беда: если поизносилось оборудование, если надо расширить или реконструировать цех, решить такую задачку чрезвычайно трудно. Средства есть, но нет подрядчика, нет стройматериалов и оборудования, простых запасных частей — и тех нет. А проблема тары?!

На ноябрьском (1981 г.) Пленуме ЦК КПСС вновь говорилось о совершенствовании системы производства и заготовок сельскохозяйственной продукции, подчеркивалось, что задача сегодняшнего дня — сохранить, не допустить потерь уже выращенного урожая. Но почему возможна сама потеря овощей, так недостающих на нашем столе? Ведь в стране плантации огородной продукции занимают 1,3 миллиона гектаров, на душу населения — 50 квадратных метров, полсотки на человека. Неужели отрасль работает так безалаберно, что не может толком использовать дары этого клочка земли?

Нет, не в безалаберности суть, хотя и она есть, чего греха таить. Дело, главным образом, в особенностях отрасли овощеводства, тех особенностях, которые даже наши благие намерения превращают в промашку, если мы не учтем этих особенностей и не станем противостоять им разумным целенаправленным образом. Но как в одночасье убрать продукцию, если только в одном Челябинском объединении огурцов — 750 гектаров, свеклы — 1200, моркови — 1600, капусты — 2200? А 50 гектаров щавеля как обработать, чтобы все его листики сохранили сочность и свежесть? Ведь овощи поспевают, в основном, в довольно узкий промежуток времени, и убрать их нужно враз. И все — руками.

Еще конфликт — между ассортиментом и специализацией. Первое и главное требование к овощеводам — план, количество. Да побольше. Путь — более или менее узкая специализация, концентрация производства. Встав на этот естественный путь, хозяйство немедленно вступает в конфликт с торговлей и заготовителями. Представьте себе, что из совхоза вышла машина, загруженная петрушкой. Ни одной торговой точке столько не нужно. Приходится развозить зелень по всему городу. А он огромен, шофер мотается из конца в конец целый день. Жара, пыль — зелень вянет. Ее возвращают назад. Да вся она не стоит израсходованного бензина! Не проще ли ее просто-напросто выбросить, а то и вовсе не собирать? В плане плантация обозначена, отчитываться будем по валу, подумаешь, десяток тонн петрушки. Обойдутся и без нее.

А горожанин идет за незадачливой петрушкой на рынок, дает за пучок полтину.

Специализированный совхоз дать хозяйке для стола всего понемногу, в наборе, не сможет. Он может завалить ее или щавелем, или свеклой, или морковью. Да и то в определенное время года. Вот вам еще один конфликт.

Ситуация складывается так, что просто специализированные совхозы не могут в полной мере удовлетворить запросы потребителя и быть конкурентом рынку. Дело не в общем количестве овощей. Дело в их ассортименте, в сроках их поставки. Из 35 наименований огородной продукции, выращиваемой в специализированных совхозах страны, в том числе и в Челябинском объединении, процентов 80 по валу приходится на три вида: капусту, морковь и свеклу. Вся деликатесная часть ее — укроп, шпинат, ревень, щавель и т. д. — погоды для хозяйства уже не делает, а потому и отношение к ней плевое. Основная часть овощей, не менее половины во всяком случае, поступает в город в узко определенный период времени — сентябрь-октябрь. Прилавок же требует, с одной стороны, разнообразия, с другой — равномерного поступления овощей, желательно в течение всего года. Базар это учитывает, овощная индустрия — пока нет.

Где же выход? Опыт же ленинградцев показывает, что он… в еще большей специализации и концентрации производства, в создании фирм и объединений, в которых каждое отдельное хозяйство представляет собой очень узко специализированный участок овощного объединения, отдельно взятое звено в общей цепи.

Ленинградский огород — это 20 тысяч гектаров мелиорированных земель невской поймы, четыре овоще-молочных и восемь молочно-картофельных объединений, 120 гектаров теплиц фирмы «Лето». Вся продукция принимается непосредственно в поле. Более 300 тысяч тонн овощных культур ленинградцы производят на своем огороде. В любое время года на прилавках 115 специализированных магазинов города богатый выбор зелени.

Главное звено в этом овощном конвейере, конечно же, — фирма «Лето», ее теплицы. Они производят 30 тысяч тонн зелени (не забыты здесь и шампиньоны). Фирма обеспечивает непрерывный конвейер, и в этом ее главный козырь, главное предназначение.

Вывод тут напрашивается сам собой. Не нужно вкладывать бешеные деньги в расширение овощеводства открытого грунта с его не циклическим, а разовым производством огородины. Экстенсивный путь к успеху все равно не приведет. Нужно иметь хорошо механизированные плантации, развивать овощеводство закрытого грунта, используя энергию промышленных предприятий, которая расходуется пока в основной своей части втуне, наконец, совершенствовать систему заготовок, переработок, хранения овощей.

Есть в Челябинске совхоз «Тепличный», того же объединения. Это высокорентабельное хозяйство. Его десять гектаров закрытого грунта дают более двух килограммов зелени на каждого челябинца в год. Конечно, это не решение проблемы, но все-таки свежий лук есть почти всегда, ароматный огурец в марте — далеко не редкость.

Работа совхоза «Тепличный» эффективна во всех смыслах и показывает, как выгодно и даже необходимо иметь еще один такой совхоз для миллионного города. Долгие годы шли об этом дебаты, и лишь в начале нынешней пятилетки принято решение начать строительство второй очереди совхоза, добавив к десяти существующим еще двенадцать гектаров. Да шесть гектаров получит город Златоуст. Тут к слову сказать, что Магнитка, где теплом гигантского металлургического комбината распорядились по-хозяйски, давно достигла того уровня производства зимней зелени, который и положен, — почти по десять килограммов на человека. Это лишний раз говорит о том, что проблема тепла, мнимая неразрешимость которой сдерживает рост и развитие теплично-парникового городского хозяйства, — не столько экономическая, сколько бюрократическая.

Челябинцы, решив, наконец, строить 18 гектаров закрытого грунта, пошли по правильному пути. И тут надо отдать должное А. П. Козаченко. Принятая программа стоит около 20 миллионов рублей. Но ведь все эти деньги — в пределах общей сметы объединения на пятилетку. Я точно знаю, какому давлению со стороны директоров совхозов подвергался Козаченко, решив выделить эти деньги на первостепенное дело, — директора были против. Ведь новое строительство пойдет за счет иных нужд, прежде всего за счет животноводства. Однако и то учтем, что молоко могут дать и другие хозяйства области. Овощи же — никто, кроме объединения, не даст. Козаченко настоял на своем и, думается, правильно сделал. Через несколько лет челябинцы воочию убедятся в этом.

Но есть проблема крайне неотложная.

Я говорю о сохранении выращенного урожая. Добрая половина даров общественного огорода пропадает втуне. Процентов двадцать гибнет на полях, процентов тридцать — уже в закромах или на пути к ним. И это особенно досадно. Я как-то с помощью специалистов подсчитал, что не будь этих потерь, рынок сдался бы под напором овощной индустрии, ибо за год на рынках области продается меньше всяческой огородины, нежели гибнет. Не зря считается, что трудности производства овощей — ничто в сравнении с трудностями их заготовки, хранения и реализации.

Омельченко удовлетворенно кивает головой — вот, мол, правильно рассуждаешь.

— А как же курганцы? — спрашиваю Омельченко, намеренно задевая его за живое.

Он пожимает плечами, молчит. Он понимает, о чем я спрашиваю, понимает, в чем причина успеха его курганских коллег, но молчит, видимо, не желая признаться в чем-то очень и очень важном.

Про Курганский городской плодоовощторг много написано. Со всех концов страны сюда едут изучать и перенимать опыт.

Был в Кургане и я, познакомился с директором торга Александром Григорьевичем Сафоновым. Полдня водил он меня по своей базе. Я слушал и записывал, легко успевая за неторопливым его рассказом, но с трудом — за его стремительным, широким шагом. Он коренастый, невысокий, руки мощные, рабочие. Был Сафонов кочегаром и помощником машиниста паровоза, всю войну прошел артиллеристом. После демобилизации работал на железнодорожной хлебопекарне, переделывал и совершенствовал там не бог весть какую технику. Уже более пятнадцати лет директор торга. За это время в торге установлено более шестисот машин и механизмов, емкость овощехранилищ увеличилась почти вдвое, несмотря на то, что многие из них по причине крайней ветхости пришлось сломать. Уровень механизации приема, разгрузки и хранения садово-огородной продукции близок к ста процентам. Здесь не бывает «мобилизованных» с предприятий ни зимой, ни летом, ни осенью — налог в виде живого труда с города снят. Потери продукции оцениваются в неполную тысячу рублей, у челябинцев, вспомним, — 250 тысяч.

Можно еще много рассказывать про курганский феномен. И о двухэтажных хранилищах, и о хранении продукции, в основном, картофеля, навалом, что весьма соблазнительно в экономическом смысле, но столь же трудно в технологическом — выручают отличная оснащенность закромов и высокое искусство работников базы, воспитанное в них тем же Сафоновым.

Успехи курганцев, несомненно, будут еще весомее, когда они осуществят свои очень интересные планы. В этом смысле остановлюсь только на одном факте. Совместно с Сибирским отделением ВАСХНИЛ на Курганской плодоовощной базе той осенью, когда я там был, заканчивали строительство уникального объекта. И тут немного истории.

В начале века русский ученый Ф. В. Церевитинов предложил оригинальный способ хранения овощей и фруктов в газовой среде. Вначале надо обработать помещение и плоды озоном, он убьет все вредные микроорганизмы, жизнедеятельность которых ведет к порче продукции. Затем заполнить помещение смесью кислорода, азота и углекислого газа с абсолютным преобладанием двух последних. В этой среде замирают все биологические процессы, и продукция сохраняется в своем первоначальном виде.

Необходимый газовый состав среды создается в герметизированных камерах с помощью специальных генераторов. Исследования в области хранения урожая в подобных условиях проведены самыми различными научно-исследовательскими институтами страны. И это понятно: проблема слишком многогранная и может быть решена лишь при объединении усилий специалистов различного профиля. Их деятельность координирует Госкомитет СССР по науке и технике.

Эффективность метода научно обоснована. Изучены его биохимические и физиологические основы, определены оптимальные условия хранения многих плодов. А дело это непростое. Огромное значение имеет каждый градус температуры в зависимости от сорта плодов. Одному сорту показана температура, близкая к нулю. А для другого одно только приближение к нулевой температуре служит причиной заболевания. Яблоки буреют, становятся несъедобными. Чуть завысил температуру хранения — новая беда: быстрое перезревание.

Методические указания Госплана СССР рекомендуют перевозить плодоовощную продукцию автотранспортом в пределах 600—800 километров. Но если применить фургоны со специальной газовой средой, то автомобили становятся высокоэффективными и при расстоянии в полторы тысячи километров.

Словом, сейчас всем ясно, что метод Ф. В. Церевитинова реализовать сложно, однако весьма заманчиво. Отрадно и то, что разработана технология применения этого метода, найдены удачные архитектурно-планировочные решения холодильников, опробованы различные способы герметизации камер. Утверждены типовые проекты хранилищ с регулируемой газовой средой. Спроектированы и испытаны различные виды оборудования, необходимые для создания и поддержания соответствующего газового состава и режима. И тем не менее в промышленных масштабах хранение плодов и овощей по новой технологии пока еще не ведется. Говорить о трудности претворения в жизнь подобной идеи не буду. Скажу лишь о том, что Министерство плодоовощного хозяйства СССР на одиннадцатую пятилетку запланировало ввести в строй подобных закромов всего лишь на 16 тысяч тонн. Новинка пробивает себе дорогу в жизнь нелегко. Но уже есть первые «ласточки» в Средней Азии, в Москве. Близки к завершению дела курганцы.

— Вместе с компрессорной станцией, вырабатывающей нам холод в нужном количестве, озонаторная станция создаст законченную «службу здоровья» для огородной и садовой продукции, — рассказывал Сафонов. — Будем регулировать подачу тепла и холода, кислорода и газовой смеси, температуры и влажности.

А я добавлю, что та же компрессорная станция имеет 70 процентов резерва мощности — «на вырост», на будущее, когда Курганский овощеторг увеличит емкость своих нынешних закромов. Сафонов мечтает о диспетчерском пункте, счетно-решающих машинах, мгновенной информированности по любому вопросу о состоянии дел в торге.

О чем мечтает его челябинский коллега?

— Уменьшить потери продукции, снизить суммы убытков из-за этого, выполнить план по товарообороту и прибыли, — отвечает Омельченко.

Вот где принципиальная разница между челябинским стилем ведения хозяйства и курганским! Челябинцы все свои проблемы рассматривают только с точки зрения торгового работника. Курганцы понимают, что сегодня проблему решает не «сальдо-бульдо», даже не торговая предприимчивость и оборотистость. Сегодня этого мало. Продовольственная программа страны требует увязывать конечный этап продовольственного конвейера — торговлю — с общим техническим развитием отрасли, в нашем случае — отрасли овощеводства.

Думаю, что именно в этом не хотел признаваться Омельченко, что именно это тревожило его куда сильнее, чем даже потеря продукции. Но пока он не видит, как «выйти на более высокую орбиту», как технически и организационно осуществить идею единого продовольственного комплекса в системе своего торга, чтобы сделать магазины богаче, а рынок покладистее.

В начале пятилетки для решения Продовольственной программы Челябинский горисполком разработал обширную комплексную программу. Сейчас еще рано говорить о ее плодах. Дело это чрезвычайно непростое и нескорое. Однако не мешает вспомнить, что нечто подобное было неоднократно и ранее. Но ни разу программа не была воплощена в жизнь и наполовину. Причина тут одна: разработав и приняв программу действий, горисполком считал, что он свое дело сделал. Заводы, получив задание на строительство объектов для плодоовощторга, под всяческими предлогами, а порой и без них, от участия в осуществлении намеченных планов отказываются. Руководители торга еще слабо влияют на ускорение хода строительства и механизации необходимых для огородной продукции закромов. Так было и до Омельченко, так происходит нередко и при нем. Как поправить дело, он пока не знает. Вот откуда его фраза: «Не вижу, как выйти на более высокую орбиту». Между тем опыт курганцев дает недвусмысленный ответ на этот вопрос.

Не скажу, что рыночные цены в Кургане на овощи баснословно низкие. Но все же — самые низкие на Урале. А овощные магазины — самые богатые. И тут уж прямая зависимость.

…Когда мы с Омельченко возвращались по домам, ранние морозные сумерки уже окутали Челябинск. Но город и не думал о роздыхе. Он плавил металл, изготовлял трубы, станки, могучие тракторы. И вот так каждый день да целый день, с утра до ночи, а с ночи до утра. Он живет в напряженном рабочем ритме. Его надо кормить. И овощами тоже.

На Урале «сурьезный» климат.

 

Николай Егоров

ВЕЛИКОЕ НАСЛЕДСТВО

Очерк

Да, кто бы только знал, каких и сколько передумал дум природный пахарь Иосиф Погорелец, каких и сколько он пластов переворочал, пока отважился на самую рискованную штуку по тем зыбучим временам: сорваться всей семьей с насиженного места. Глупую курицу не выгнать хворостиной со двора, где вывелась она из вешнего яичка и сама снесла потом первое яйцо, а чтобы человек решил покинуть хату, в которой прожито им полвека да предки не одни век скоротали, — это неслыханное дело. Но он решил. Решил, как умер, а мертвого не носят от могилы. Что покупали — продал, что роздал так — владейте и не поминайте лихом.

— Далеко ли собрался бечь, Иосиф?

Далеко ли… Куда глаза глядят. Где воли и земли чуток побольше. Побольше ж этого всего, кто говорил — в Сибири, кто — на Урале, кто — на Дальнем Востоке. А то уж вовсе, где Макар телят не пас.

И захлебнулась хата горем и ослепла, и заголосили бабы, и по слезе горючей навернулось в больших карих очах Погорельца, когда почал он с одного удара вгонять но шляпку четвертные гвозди в горбыли на окнах, которые перечеркнули все былое. Вгонять, как в крышку гроба.

— Но! Мертвого не носят от могилы.

Дернулась вожжа, прянула ушами лошаденка, качнулся под крестьянской колымагой дегтярный лагунок с мазилкой.

И за лето добрался запорожец-отчаюга с возом ребятишек из-за Днепра вон аж докуда — до Башкирии какой-то. Добрался, умудряясь попутно добывать на пропитание работой: то сена покосить кому наймется, то жито жать. Остановился у той Башкирии обочь дороги возле малюсенькой, со жменю, деревеньки с очень уж русским для башкир названием — Вязовка, в которой, как оказалось, сплошь русские ж и жили — не один Иосиф Погорелец мыкался по свету в поисках земли и воли, обещанных Столыпиным народу. Ненадолго и остановился: телегу смазать. Опнулся, как тут говорили. Смазал телегу, заменил оглоблю, перетянул худое колесо, помог старожилам с уборкой хлеба, встав на постой в пустую хату, перезимовал и по весне пустил в увалистую землю корни, приросши к той земле до скончания дней своих. Концу дням его, вязовцам казалось, никогда не наступить, на веки вечные, казалось, сооружен специально для работы на пашне этот могутный мужик, но бесследно ничто не проходит, и даром пути не даются — надломился Иосиф, впрягаясь в поклажу, чтобы давать передышку жеребой кобылке, на приплод от которой и теплилась у хозяина вся надежа. Надломился и рухнул сразу, не поскрипев нисколько: такие не скрипят. Рухнул — только земля состонала.

Ваня не помнит деда Погорельца. На долю российских ребятишек выпадали участи страшнее: не помнить в лицо отцов, так и не вернувшихся с войны. Не помнить в лицо, но по рассказам бабушек и матерей знать хорошо, что слыли они вечными пахарями и тружениками исконными. Бесследно никто не уходит. Иосифа земля снабдила силой, земля и отняла ее. И не ахти какие уж пожитки оставил он после себя. Но силу духа русского и преданность труду сумел он передать но крови и детям, и внукам, и правнукам они передадутся, как передались ему от прадеда его. Великое наследство. И нет цены наследству этому, и нескончаемо оно.

Каждый в юности своей старался подражать кому-нибудь из рода. Ваня Погорелец хотел похожим быть на деда. Нет, не наружностью — натурой. Дед, мать рассказывала, характерец имел — ноги в коленях не гнулись ни перед кем и ни перед чем. Слезу не выбьешь палкой, если не считать те две горючих, когда зарешетил он горбылями окна и двери старой хаты. Плачущим Ивана Погорельца впервые видели уже сорокалетним, когда умер его отец Ефим Иосифович Погорелец. Умер от сердечной недостаточности, врачи определили. Наверное, врачи ошиблись, ибо на все достанет сердца нашего, да не на все хватает жизни. Война сказалась, надо было сделать заключение врачам. Сказалась. Через двадцать два года сказалась. И через тридцать три вновь скажется война. Нет, нынешние войны так сразу не кончаются. Последствия их остаются и укорачивают жизни.

В июле сорок первого ушел на фронт Ефим, а в августе сорок четвертого любимый сын его Иван, замковый орудия полковой артиллерии, в неполных восемнадцать лет участвовал в бою под польским городом Замбрув. И мог тот бой стать первым и последним для него. Немецкий снаряд угодил под лафет пушки, глубоко ушел в мягкий грунт и рванул, насыпав курган над замковым. Откопали хлопца после боя, чтобы перехоронить с почестями по солдатскому обычаю, а хлопец взял и ожил. И встал. И через три месяца госпиталя вернулся в строй артиллерист.

Потом Кенигсберг, и снова Польша, и ликвидация последних банд в августовских лесах, где тоже за каждым деревом поджидала русского солдата зоркая смерть.

Ехал демобилизованный воин Иван Погорелец в родную Вязовку, земля которой приняла на вечное хранение прах деда Иосифа и где родился он, ехал и представлял себе, как сбегутся и сгрудятся в тесной избенке товарищи его и други детства, а их из двадцати восьми, ушедших на фронты, с войны вернулось только четверо. Да, четверо. Как мало даже для деревеньки в двадцать пять дворов.

И не потому ли хмурится Иван Ефимович, когда задают ему наш ходовой вопрос: как бы он прожил эти годы, доведись жить сызнова?

— У живых что спрашивать? Мы живые. Спросить бы у погибших… Жизнь — не та дорога, по которой можно вертаться назад.

Не потому ли, что из двадцати восьми вязовских парней, ушедших на фронты, в живых вернулось только четверо, и Погорелец Иван покинул Вязовку? Без причин ничего не бывает. Нет, теперешние войны так сразу не кончаются, долго еще продолжали пустеть малые русские деревеньки.

Трудовой героизм — подвиг нескольких лет, а то и десятилетий. Трудовой героизм в преданности, как всякий героизм. В преданности делу. В трудовой книжке Ивана Погорельца одна-единственная запись:

«Челябинский металлургический завод, принят во второй обжимной цех 10.02.1951 г.».

И вот он, главный пост второго обжимного цеха. Главный пост. Пульт управления. Оператор. Сколько величественного и тронного в словах, а уж в работе — и подавно. Легкое движение руки — и подчиняется тебе эдакая державища металла. Крутятся валы, плывут белые слитки по рольгангу, поныривая, как на волнах, шипит вода, и редкозубый кантователь, играючи, ворочает с боку на бок семитонные бруски, отсчитывает миллиметры датчик, похожий на башенные часы. И золотой учитель у него, вчерашнего солдата. Душевной доброты, и такта, и терпения, и опыта у И. П. Шевелева на тысячу учеников таких толковых хватило бы с избытком.

Потом будет и у Ивана Ефимовича свой опыт и свои ученики, но званием Героя Социалистического Труда, присвоенным ему спустя пятнадцать лет за успешное выполнение семилетнего плана, и посейчас считает он себя обязанным И. П. Шевелеву.

Ивану Погорельцу, главе семейства и отцу двоих детей, пришлось учиться, учиться в сорок лет, и техникум металлургический окончить. «Так нужно было мне и государству», — скажет он потом.

Поколение родившихся в середине 20-х и 30-х годов нашего столетия доучивалось после работы. Посмотрела бы нынешняя молодежь, в каких трущобах начинал учебу Ваня Панфиловский, какие «вузы» проходил он и другие дети Украины, рожденные в 30-х годах военного столетия. Лучше не видеть и не вспоминать. Но и забывать нельзя, что оставалось нам после фашистов. Теперь Нижние Серогозы Херсонской области — поселок городского типа и красив, как лебедь белый на зеленой волне, а тогда… Тогда, в сорок седьмом году, умер у Вани отец, колхозник Никита Панфиловский. И для него так сразу не окончилась война. И не до пионерских лагерей было Ване Панфиловскому — летние каникулы проводил он на колхозных полях, пока не перебрался в Челябинск, где работала крановщицей на металлургическом заводе и жила замужем за Иваном Погорельцем старшая сестра Любаша.

Так свела и породнила жизнь двух Иванов с двух концов земли и сделала похожими их судьбы. Не потому ли все это случилось, что были так похожи их натуры, что одинаковое передано было им наследство — любовь к труду? Наверно, потому. Великий двигатель — любовь к труду. Он вечен. Любовь к труду поставила к мартеновской печи подручным сталевара семнадцатилетнего выпускника ремесленного училища Ивана Панфиловского и через год доверила быть сталеваром. Разные существуют определения одного и того же понятия. О времени, например, говорят: много воды утекло с тех пор. Расстояния до звезд астрономы исчисляют миллионами световых лет. Металлурги свое время и расстояние до золотых звезд и орденов измеряют тоннами продукции. Коммунисту Ивану Никитовичу Панфиловскому как лучшему сталевару Урала было поручено провести юбилейную плавку стомиллионной тонны стали. И награжден он Золотой Звездой Героя Социалистического Труда.

Время шло. И грустновато стало Погорельцу в пятидесятый день рожденья: давно ли, кажется, пришел он в цех в солдатской форме — и вот уже на пенсию уходить. И чтоб не рвать себя из цеха с болью, с кровью, с корнем, не рвать из самого что ни на есть святого в жизни, решил Иван Ефимович уйти со стана постепенно, переведясь сперва в бригаду слесарей. Всегда с утра. Два выходных: суббота, воскресенье.

Но все длиннее и длиннее кажется неделя. Казалось, смотрят все на Погорельца с улыбкой: вакансию нашел. Казалось, бригадир стеснялся лишний раз просить пенсионера где гайку подтянуть, где болт ослабить. Ну, работа! И не работой уж — дежурством называл, работой назвать совесть не давала. А больше удручало то, что редко видится с друзьями, со сменой бывшей своей: когда-то совпадет так, что и они с утра. С утра он «всю дорогу». Два выходных: суббота, воскресенье. И ныло сердце, и чаще стал он заглядывать в кабину, где главный пост, где главный пульт и, если хотите, главный пульс. Но пульс уж этот чувствовал не он, Погорелец, — вчерашний ученик его. Такой же русый, рослый и молодой, как он в свое былое время. Дорогу молодым! Сидел за пультом новый оператор, как император стальной державы. И заходилось сердце завистью, отцовской завистью с грустинкой пополам. Но… молодым дорогу. Все так, все верно, все как есть и должно быть в природе.

Бытует фраза: время — лучший лекарь. Забудешь, свыкнешься. Как бы не так. Не для Ивана Погорельца это средство. Наоборот, чем дальше время шло, тем пуще тосковал он по своей бригаде, по своему привычному труду. И даже казусы случались вроде этого.

Поужинают, книги почитают, хорошее кино посмотрят всей семьей — и скоро собираться на работу: с ноля их смена после выходного. Пока Любовь Никитична управится по кухне, пока еду упакует в авоську, Иван Ефимович с ключами от квартиры уже на выходе и ждет свою Любовь: они сколько лет прожили в супружестве, столько и не хаживали на работу врозь.

— Ваня! А ты куда? Ты ж у меня теперь с утра всегда. Забыл? Да, отработали мы вместе на три смены, — и покачает головой Любовь Никитична.

И сдал Иван Ефимович обратно инструменты, все эти разные ключи, зубила, молотки, отвертки, плоскогубцы, — о, господи, да сколько ж здесь добра в кирзовой сумке слесаря, — и чуть ли что не самолично вычеркнул их из перечня, висящего на нем. И снова встал у пульта управления прокатным станом. И все вернулось на свою орбиту.

Сколько ж схожих судеб в самом главном — в труде! И в отношении к труду. И. Н. Панфиловский тоже четверть века «догревался» у мартеновской печи, но и во сне не помышлял уйти из цеха. Известный человек Иван Никитович: Герой Труда, участник многих юбилейных плавок и производство сталей знает назубок, депутатом Верховного Совета РСФСР избирался дважды кряду, член бюро ГК КПСС, член президиума областного Комитета защиты мира, депутат областного Совета народных депутатов, член президиума областного общества «Знание».

В райкоме партии бывал И. Н. Панфиловский часто, и каждый раз он шел туда спокойно за очередным партийным поручением, а за каким — там скажут.

— Иван Никитович, — со вздохом начал секретарь райкома, — вы сталевар. И, подумав, можете отказаться, ваше право. Мы тоже долго думали, и все-таки решили просить вас мастером в ГПТУ.

И екнуло сердце сталевара, и отвернулся секретарь райкома, чтобы не видеть глаз, по-детски изумленных.

— А как я брошу печь? Это все равно, что бросить мать под старость.

— Вы будете ее навещать. И не один, а с молодежью. С вашими учениками, с наследниками вашего труда. Поймите важность этого дела.

Он понимал. В райкомах пустяков не предлагают. Он понимал, что раскрутило Землю с ее прогрессом не на шутку и не за горами то время, когда среднетехническое образование станет обязательным для работающих на металлургических заводах. И еще понимал И. Н. Панфиловский: велика ответственность сталевара за марку стали, но несоизмерима она с ответственностью мастера производственного обучения за марку будущего рабочего человека. Потом он убедится в этом и полушутя, полусерьезно скажет:

— В мартене я потел и только, в училище еще и седею.

А в райкоме ответил:

— Я согласен.

Замкнулся круг, хотя по кругу не хаживал товарищ Панфиловский, а по прямой и только по прямой. Он вышел из училища, в училище вернулся, чтобы помочь началу жизни двадцати своих учеников. Он знал, на что идет: он сам в училище учился и помнит, какой там был народ. Бурливый, разный, неуемный. Девушка не ходила целый месяц на занятия. В чем дело? А ни в чем. Не нравится ей, видите ли, форма: не к лицу. И что уж за лицо там? Директору училища — к лицу. Преподавателям — к лицу. К лицу И. Н. Панфиловскому и форма, и Золотая Звездочка Героя на синем кителе, как яркая звезда на чистом небе. И форма с летной формой схожая, и те же крылышки в эмблеме, и базовым училищем зовется, как базовый аэродром, с которого взлетают к рабочей славе молодые. И потому все носят форму и гордятся. Не носит, правда, И. Е. Погорелец и тяготится тем, что он один в «гражданском» ходит, и, виновато улыбаясь, объясняет, когда кто спросит: почему?

— А моего размера нет. Шьют самый большой пятьдесят второй, я пятьдесят шестой ношу.

Трудно сказать, шел ли Металлургический райком партии на эксперимент, переводя И. Н. Панфиловского из сталеваров в мастера производственного обучения, но если даже и так, то эксперимент оказался удачным: подручные сталеваров — лучшая группа училища по всем статьям и статям. Группа, в которой одни парни, и самые рослые, а рослый мнит себя уж взрослым. Но чтобы кто-то не явился на занятия или хотя бы кто-то опоздал… А «двойку» получить — совсем позор. Живой авторитет, который видишь, которым дышишь и который ощущаешь, — рядом. И светились глаза практикантов великой завистью и уважением, когда их вел по цеху Панфиловский, — сам Панфиловский! — которому навстречу шагнуть была готова мартеновская печь-старушка, не то что сталевары. И потому райком решил, что И. Е. Погорелец тоже нужней в училище. Почетен долг работать для России, учить работе — тот же долг. Земля есть мать богатства, труд — отец его.

Сознание вообще — начало человека, сознание коммуниста — центр жизни, как центр Земли, к которому стремится все, подвластное законам тяготения. И вновь оно поставило рядом двух Иванов, двух Героев, равных по труду, по духу, по идеям, и родственников близких, настолько близких по всему, что даже сыновей назвали оба Александрами.

Но Александра Погорельца больше нет. Нет, войны сразу не кончаются.

А как все было хорошо в их мирной жизни. И золотые дети были у супругов Погорельцев: сын и дочь. Такое сочетание одно из редких, из желанных, и потому зовут его в народе золотым. Да, золотые были дети. Вырастили их, воспитали. Отслужил Саша Погорелец и стал рабочим. Потянуло парня в Запорожье, в места, где жил прадедушка Иосиф. Родители отнекивать не стали: поезжай.

Днепр. Жара. Пошли компанией купаться. Ну, что такое Днепр, — Гоголь описал. А реку переплыл туда-обратно Саша, как заправский флотский, и не наплавался еще. Друзья и накупались, и оделись.

— Идите потихоньку, догоню. Разок нырну — и догоню.

И не догнал. Нашли его речные водолазы там, где погиб, ударившись о камни, которыми латали самосвалы днепровский берег, порушенный снарядами войны. И через тридцать три далеких года сказалась клятая война. Нет, войны скоро не кончаются.

Огромна скорбь отца, но несоизмерима она со скорбью матери. Любовь Никитична и до сих пор черна. И каждый встречный парень или молодая пара напоминали им о сыне, и повисали на ресницах матери росинки, и холодила глыба льда отцову душу. И все-таки, нимало не колеблясь, согласился почетный гражданин города Челябинска И. Е. Погорелец пойти инструктором работы на прокатных станах, пойти в училище, в группы, где тоже сплошь одни ребята, как сыновья, которым но родительскому долгу он передаст великое наследство — любовь к труду.

Но не умея передать — не передашь. Тут мало мастера с его огромным опытом работы, тут нужен педагог, психолог тонкий. Есть психология труда — наипрочнейшая нить в извечной связи поколений. И видеть эту нить и прясть ее — нужна способность.

Такой был случай с группой Панфиловского. На базе отдыха завода решили асфальтировать дорожки, игровые площадки, танцплощадку, а техники дорожной — никакой. Не влезешь с техникой сегодняшней на базу: объект мал.

— Иван Никитович! На ваших хлопцев вся надежда. Выручайте.

Приехали они на базу отдыха — и ахнули: вот это щебня! Горы. И двадцать штук лопат, чтобы их сровнять. Да не как попало, а под шнур, под рейку, по визирке.

— Ну что, орлы?

Орлы… Каждый мнит себя давно парящим в небе, а тут его, гляди-ка, заставляют с бренной лопатой ползать по земле. Лопаты по три кинули и сели: перекур.

— Э нет, ребята, это не работа.

— А мы, промежду прочим, сталевары! — громкий голос сзади.

У задних громче голоса. Но этот был еще и дерзким. И парень, опершись на лопату и положив на кисти рук упрямый подбородок, глядел на мастера с прищуром, с вызовом, с тем смыслом, что указывать легко.

— Я, между прочим, тоже сталевар, — Иван Никитович обернулся на голос. — Вы в цехе были? — парень кивнул. — И печи видели? — опять кивнул. — Чудесно. А возле печей лопаты? Лопаты видели в мартене?

Пожал плечами «сталевар»: не помнит. Вроде, видел.

— Ну, ладно. Присадка, что такое? Отвечать, как на уроке.

— Присадка? Материал, вводимый в печь в процессе плавки!

— Вводимый чем? Лопатой. А вы ее не тем концом берете. Вот как должна она ходить…

Нет, не отвыкли руки сталевара от лопаты. Щебень с легким клекотом ложился на дорожку не ближе и не дальше, а там точь-в-точь, где нужно лечь, как будто на лопате стоял оптический прицел. Ни шага лишнего, ни лишнего усилия. Красиво. Красив любой умелый труд.

— Считайте, нашей группе повезло! Мы здесь такую практику пройдем, ребята, за день, какую не пройти в цехе и за год.

Хозяина лопаты одолевал рабочий зуд, и он все бегал следом, ловясь за черенок.

— Иван Никитович, отдайте. Да хватит вам, дайте я…

— Держи.

Хрустят лопаты, теплеет солнце, и оседают кучи щебня, плавясь, как шихта в мартеновской печи. Всего лишь за день парни раскидали и разровняли щебень, на что по нормам четыре смены отводилось. И ничего, что нет на сталеварах брезентовых костюмов и кепок с темными очками у козырьков. Все это скоро будет.

Скоро начнут эти ребята свою новую, рабочую жизнь. Велик труд рабочего! Велик коллективизмом, творчеством, энтузиазмом. Да, он огромное богатство, и все как есть передается молодым — владейте!