Утром я позвонила дежурному врачу, и он сказал мне, что Агнесса Прокофьевна по-прежнему не пришла в сознание, но есть некоторая положительная динамика. На радостях я вломилась к Тимуру в душевую, где он брился, и поцеловала его в голую спину между лопаток. Он мгновенно бросил все, повернулся, поймал меня и стал так нетерпеливо целовать, что с моей стороны было бы глупостью отталкивать его или сопротивляться.

В результате он чуть не опоздал на работу. Кофе выпить не успел, но ничуть не расстроился этим обстоятельством.

– Елена Сергеевна мне приготовит.

Я огорченно вступила:

– Она сделает растворимый кофе, а ты так любишь настоящий!

Он подмигнул вышедшей навстречу ему заспанной Веронике, чмокнул ее на ходу в помятую от сна щеку и умчался, оставив запах горьковатой туалетной воды.

Мы с Вероникой позавтракали, привели себя в порядок и тоже заспешили. Мы заехали к Николаю, посмотрели, как продвигается ремонт. Я подобрала с бригадиром штукатуров тетей Валей необходимые колеры для окончательной отделки панелей, оценила работу плиточников и сантехников.

Николай сказал:

– Вчера приезжал твой Игорь Алексеевич. Походил, посмотрел. Я предлагал вызвать тебя, но он отказался. Сказал, на неделе заедет к тебе в офис.

Я кивнула.

Мы созвонились с Женей и подъехали к дому Агнессы Прокофьевны. Женя ждала нас внизу, на лавочке. Сегодня она, кажется, выглядела хуже, чем вчера.

Я сочувственно посмотрела на нее:

– Женя, может быть, вам не надо было приходить? Мы с Вероникой вполне справимся и сами.

Она в ужасе замахала на меня руками:

– Вика, только не прогоняйте меня, пожалуйста! Я думала, что сойду с ума дома.

Мы переглянулись и сочувственно посмотрели на нее.

Я достала из сумочки вчерашние ключи, повернула в замке тяжелой металлической наружной двери, потом нажала на ручку внутренней, деревянной, и мы вошли в квартиру.

Свежий воздух и сквозняки сделали свое дело, и постороннего запаха я не ощутила, сколько ни принюхивалась.

Весной мы делали ремонт в квартире Агнессы Прокофьевны. Правда, Юзика она к нему не допустила. Я вспомнила, как он возмущался этим обстоятельством. Впрочем, все переговоры с рабочими и мастерами он, по привычке, оставил на меня, а у нас со свекровью никогда не было особых разногласий в смысле разницы во вкусах. Мне очень нравилось бывать у нее. Первое время я старалась привлечь к своим визитам Юзика, а потом поняла, что он нам будет только мешать. Тогда я просто использовала его частые отлучки и поздние возвращения домой, и стала приходить одна. Я чувствовала, что Агнесса Прокофьевна по настоящему рада мне.

В комнате повисло какое-то молчание. Я обернулась и увидела, что Женя и Вероника присели на диван и смотрят на меня. Я поняла, что задумалась о своем, а команда ждет указаний.

Я ободряюще улыбнулась им:

– Ну, начнем? Там в кладовке, была лестница, тащите ее сюда и снимайте все занавеси. А я сейчас дозвонюсь в химчистку.

Женя хозяйственно вздохнула:

– Виктория Владимировна, здесь за углом есть хорошая прачечная, с итальянским оборудованием. Мы всегда пользовались ее услугами.

Я кивнула.

– Женя, называйте меня, пожалуйста, просто по имени, а то я себя неловко чувствую. Хорошо?

– Я постараюсь, – она вымученно улыбнулась.

Часа два мы поработали, квартира приобрела почти прежний облик. Выяснилось, что практически ничего, кроме вещей из кабинета и документов, не пропало. Еще во время весеннего ремонта мы с моей свекровью придумали сделать небольшой тайник, спрятав его за экраном батареи отопления. Конечно, серьезные люди этот тайник нашли бы, но наши грабители были дилетантами, либо были ограничены во времени, либо их просто не интересовали бриллианты. Ничего особенно ценного там не было, так, подарки к памятным датам и дням рождения. Хотя для обычных грабителей это было бы как раз самое то.

Я не досчиталась кое-каких золотых безделушек, но Женя сказала, что Агнесса Прокофьевна брала их с собой в поездку. Мы вспомнили о чемоданах, и принесли их в гостиную.

Женя и Вероника распаковали сумки, развесили все на плечики в шкаф. Женя достала небольшую плоскую коробочку, нерешительно сказала:

– Агнесса Прокофьевна выбрала это для вас. И еще коробочку с тарелкой. Там, в Карловых Варах, есть знаменитый фарфоровый завод. Ей хотелось привезти вам сувенир.

Я раскрыла коробочку. В глубоких бархатных гнездах лежал гарнитур, переливаясь кроваво-красными искрами.

– Это, наверно, чешские гранаты? – печально спросила я. – Женя, давайте пока все уберем. Когда Агнесса Прокофьевна вернется, она сама ими распорядится.

Я провела рукой по рукаву любимой блузки моей свекрови, и неожиданно разревелась. Женя и Вероника присоединились ко мне. Наревевшись вдоволь, мне стало стыдно, и я первой поднялась, устало сказав:

– Девочки, давайте заканчивать: слезами горю не поможешь.

Снятые портьеры и ковры мы спустили к подъезду и под бдительными взглядами старушек загрузили в мою машину. Женя оставаться одна в квартире не захотела, и мы поехали вместе.

Быстро разобравшись с вещами и, договорившись с веселой аккуратной приемщицей о том, что в течение двух дней все будет готово, мы вышли на улицу. Вероника глянула на витрину соседнего магазина и предложила:

– Может быть, купим что-нибудь поесть?

Женя вяло отказалась. Я подумала, что Веронику нам голодом морить вроде незачем, а в квартире холодильник совершенно пустой, и мы затарились соками, ветчиной, сыром, всякими консервами, темным хлебом, купили пирожных и кофе в зернах.

Выгружая их машины сумки с едой, я заметила, что из соседнего подъезда вышел вчерашний молодой человек. Володя, кажется.

Он поздоровался с нами, я сочла нужным пояснить:

– Убираем в квартире.

Он кивнул:

– Игорь предупреждал меня. И общественность не дремлет, сказали, что вы улики стирать увезли.

Мы все рассмеялись, и даже Женя улыбнулась.

Я пригласила его подняться в квартиру, пообещала передать ему списки и описание вещиц, хранившихся в витрине, и опись документов из сейфа. Договорились на том, что он опросит еще двух человек, и поднимется к нам.

Я разобрала продукты, уложила все в холодильник, приготовила бутербродные намазки из масла и селедки и из сыра с зеленью, выложила на тарелочки свежую ветчину, сухую колбасу и сыр. Включила электрический чайник. Порезала лимон и достала коробочку с пирожными.

Дверь в квартиру мы не закрывали, поэтому я не удивилась, когда в дверях кухни появился Володя. Я пригласила его за стол с нами, он обрадовался и не стал отказываться.

Мы устроились за большим кухонным столом. Все было очень мило. Я расспрашивала Володю о результатах его расспросов. Правда, он нас не слишком обнадежил: ни Ольгу, ни других посетителей квартиры никто не запомнил. Мы поговорили о том, что надо было квартиру сдать на охрану, но, как говорится, задним умом все крепки.

Веронике я достала сок, Женя пила ромашковый чай (на мой взгляд, гадость ужасная!), а нам с Володей я смолола и сварила настоящий кофе.

Поскольку Женя участия в приготовлении еды не принимала, она осталась мыть посуду, а мы прошли в гостиную.

Володя повертел головой и сказал:

– Быстро вы тут управились.

Я кивнула:

– Ну, в три пары рук!

Мы собирались уже пройти в кабинет, как вдруг Вероника насторожилась. Она схватила меня за руку и спросила:

– Слышишь?

Мы с Володей переглянулись, и я спросила:

– Что?

Она сказала:

– Мне послышался какой-то странный свист. Тихий-тихий!

Мы прислушались и несколько секунд простояли в полной тишине. Лично я никакого свиста не услышала, зато подумала, что зря я взяла с собой в квартиру, где недавно произошло убийство, десятилетнего ребенка. Я виновато глянула на Веронику и сказала:

– Ты, случаем, рассказ «Пестрая лента» недавно не перечитывала?

Вероника отрицательно помотала головой. Я подошла к ней и обняла ее за плечи. Вероника подняла ко мне лицо и сердито сказала:

– Я действительно слышала непонятный свист. Если ты думаешь, что я трушу…

И вдруг, в этот момент, я тоже услышала странно знакомый тихий свист.

Вероника заорала:

– Вот, вот, я же говорила!

Теперь уже Володя недоуменно смотрел на нас обоих. Мне казалось, что когда-то я слышала подобный звук, я все пыталась вспомнить, где и когда? Звук шел со стороны того кресла, в котором нашли тело.

Теперь пришла моя очередь вопить:

– Вероника, ищи его! Это мобильник, сигнал о разрядке!

На крики прибежала Женя, она молча смотрела, как мы с Вероникой ползаем по полу, отыскивая трубку. Володя тоже к нам присоединился.

Ни под креслом, ни под ковром трубки не оказалось. В тот момент, когда мы уже подумали, что нам послышался этот свист, или мы приняли за него какой-то посторонний звук с улицы, Вероника вдруг поднялась и сказала:

– Кажется, я знаю, где он.

Она подошла к креслу, которого мы инстинктивно старались не касаться, и сунула руку между боковой спинкой и подушкой. В руках у нее оказалась плоская изящная коробочка телефона. В подтверждение наших догадок он издал переливчатую тихую трель, только теперь ее не глушила обивка кресла, и звук был четко слышен и вполне узнаваем.

Вероника пояснила нам:

– Я туда часто дома роняю пульт от телевизора. Пока сидишь, подушки продавливаются, и образуется щель, куда может свалиться даже довольно крупная вещь. А потом встал, и подушки выпрямляются. Если не помнить, где последний раз видел пульт, ни за что не найдешь.

Женя опустилась в кресло по другую сторону двери:

– Это Ольгин телефон. Она хвасталась, что это подарок, и, вроде, стоит он больше двух тысяч долларов.

Я кивнула. Похожий телефон был у Юры. Мелочным он никогда не был, возможно, купил такой же для подружки.

Володя взял его в руки и сказал с досадой:

– Он практически разряжен. Потом возись с его кодами. У кого-нибудь есть зарядник для «Nokia»?

Я покачала головой, и с надеждой посмотрела на Женю. Та только плечами пожала:

– У меня дешевенький «Сименс».

Я быстро набрала номер Тимура, и буквально через двадцать минут он поднялся в квартиру. Тимур был не один, с ним приехал вчерашний следователь, Игорь. Отчество я не запомнила. Он кивнул Володе, и на лице помощника я прочитала неприкрытое облегчение. В их паре Игорь был, разумеется, главным.

Володя быстро и толково изложил наши новости. Они привезли зарядное устройство, подключили аппарат, и склонились над ним.

Мне ничего не было видно из-за их голов. Даже Женя тянула шею, чтобы рассмотреть что-нибудь. Однако нам ничего не удалось увидеть. Игорь захлопнул крышечку аппарата, передал его Володе и сказал:

– Давай в управу. Найди кабель и срочно распечатай на компьютере.

Мы с Вероникой переглянулись, и хором сказали:

– Это нечестно! Мы первые нашли телефон!

Тимур поднял на нас глаза и сумрачно сказал:

– Что за бунт на корабле? – Он повернулся ко мне: – Вика, свари нам кофе, пожалуйста. А то я так и не успел на работе выпить.

Я вспомнила, при каких обстоятельствах утром он лишился законной чашки кофе, и покраснела.

Мы с Вероникой поджарили свежих гренков, намазали на них бутербродную массу, Вероника очень художественно украсила все это великолепие оливками и зеленью. Я сварила кофе.

В тот момент, когда я всыпала кофе в турку, в кухне появились мужики. Они деловито уселись за стол, слопали штук по пять бутербродов, запили все ледяным соком. Я поставила чашечки с кофе на серебряный поднос и сердито спросила:

– Кофе вам подать в кабинет?

Игорь закашлялся, а Тимур схватил меня за талию и притянул к себе:

– Ты чего сердитая такая?

Боясь расплескать кофе, я сжала губы.

Он махнул рукой:

– Не злись. Просто есть такое понятие – тайна следствия. Все, что тебе нужно знать, Игорь тебе скажет.

Игорь кивнул. В глазах его появились какие-то непонятные искорки. Кажется, ему было смешно!

Вероника аккуратно составила тарелки в мойку и независимой походкой прошла в комнату:

– Вика, не уговаривай ты их. Потом сами пожалеют, что отказались от нашей помощи.

Игорь теперь уже открыто улыбался.

– Да мы уже жалеем. С чего вы взяли, что мы не ценим ваш вклад в раскрытие этого преступления? Кто нашел телефон? Кто обеспечил очень достойную поддержку тыла? А кофе, этот волшебный напиток? Да еще сваренный такими ручками?

Кажется, Тимуру слова Игоря не слишком понравились, потому что он посмотрел на него и сердито сказал:

– Ты, парень, это брось. Тебе тут ничего не светит.

Игорь ухмыльнулся:

– Да вижу я. Вот почему, как только встретишь девушку своей мечты, так обязательно или замужем, или рядом кто-нибудь типа тебя, Тимур.

Вероника ехидно прокомментировала:

– Значит, точно ничего не светит: Вика как раз и замужем, и папа рядом.

Мы рассмеялись. Потом Игорь посерьезнел, спросил:

– Вика, ты нам описи обещала приготовить?

Я вздохнула:

– Да, только отдать не успела. Мы как раз с телефоном завозились, и я отвлеклась.

Они забрали кофе с подноса, и мы прошли в кабинет. Здесь уже тоже все было на своих местах, и только витрина сверкала пустыми полками.

Игорь присел в кресло и внимательно просмотрел документы. Он сказал:

– Я сниму копии и обязательно верну все в целости и сохранности.

Я поколебалась, но решила, что здесь особой тайны не должно быть, и спросила:

– Удалось уточнить время смерти Ольги?

Игорь вздохнул и сказал, покосившись на Женю:

– Понимаешь, было очень жарко, и прошло довольно много времени. Наш доктор говорит, что это произошло в пятницу, между восемью и двенадцатью часами вечера. Последний звонок на ее трубку поступил в двенадцать двадцать, после этого входные звонки не проверялись, либо ответить уже было некому. Видимо, во время борьбы трубка соскользнула с ее колен, и нечаянно прижалась кнопочка на корпусе, отключающая сигналы. Поэтому мы и не обнаружили ее раньше. Так что вам с Вероникой, действительно, большое спасибо.

Я спросила:

– А кто мог звонить ей так поздно? Все-таки почти полпервого ночи!

– Звонил Голембиевский. Он рассказал, что они в пятницу с Ольгой на работе повздорили, и он просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

Он повернулся к Жене и спросил ее:

– Вы знали, что сестра ждет ребенка?

Лицо Жени пошло пятнами.

– Нет, но она обязательно сказала бы мне об этом! Она была всегда близка со мной. Рассказывала, что у нее роман там, в конторе. Еще как-то, собираясь на вечеринку, кажется, по поводу празднования восьмого марта, сказала, что ей очень нравится один человек, и она надеется, что у нее с ним все получится. А потом оказалось, что это Юрий Степанович. Мне очень неловко было перед Агнессой Прокофьевной. Может быть, она сама узнала о беременности после моего отъезда?

Игорь пожал плечами:

– Не думаю. Врач уверяет, что срок беременности – около двадцати недель. Это примерно четыре месяца, даже больше. Ольга – взрослая современная женщина, и я не думаю, что она не догадывалась о своем положении.

Игорь внимательно смотрел на Женю, поэтому он первый заметил, что с ней неладно. Он схватил ее за руку, торопливо оглянулся на меня:

– Вика, воды!

Я торопливо подскочила к ней со стаканом, но Женя уже пришла в себя. Сжав губы, она отстранила стакан. Она сгорбилась и стала похожа на старушку:

– Извините меня, ради бога! Это очень неожиданно для меня.

Я сочувственно посмотрела на нее. Кажется, кроме сестры у нее никого не было.

Тимуру позвонили на трубку, и он вышел на балкон, громко переругиваясь с неведомым Иваном Карловичем по поводу каких-то плит.

Я задумчиво сказала:

– Может, она из-за ссоры с Юрой так странно вела себя в тот день на работе?

И я рассказала Игорю о визите Ольги в отдел. Игорь внимательно выслушал, нахмурился:

– Вика, если можно, я заеду к вам на работу, и мы поднимемся с вами в отдел, поговорим с вашими подругами.

Я кивнула.

Он поднялся:

– Ну, не будем отрывать вас от дела.

Я огляделась:

– Мы, в общем, уже почти закончили. Если хочешь, можем проехать в офис прямо сейчас. – Я повернулась к Жене: – А вы уберете посуду, и тоже идите домой.

В протяжение всего разговора Женя сидела с безучастным лицом, но сейчас лицо ее пошло пятнами, чуть не заикаясь, она выговорила:

– Извините, но я не могу здесь остаться одна. Я мигом!

Она торопливо собрала чашечки на поднос.

Я удивилась: вчера, когда я предлагала ей не приходить, она сама настаивала на том, чтобы помочь с уборкой. А сегодня выясняется, что она боится здесь остаться одна. Потом я подумала, что она просто переживает, что может потерять хорошее место, и пересиливает себя, приходя сюда. А может быть… Мне пришла в голову ужасная мысль, я внимательно посмотрела на лицо Жени, но она выглядела так плохо, что мне стало стыдно за мои мысли, и я подхватилась:

– Женя, я вам помогу, и мы уйдем вместе. А позже, когда заказ будет готов, позвоните мне, и мы поможем вам забрать вещи из химчистки и вместе все развесим.

В комнату вошел Тимур. Он рассеянно поцеловал меня, кивнул Игорю, и умчался по своим строительным делам, пообещав позже подъехать в офис и спокойно поговорить там.

Правда, насчет «спокойно поговорить» он погорячился.

Когда мы с Вероникой, попрощавшись с Женей, подъехали к офису, то сразу заметили толпу около входа. И это несмотря на обеденное время! В здание, похоже, никого не пускали.

В стороне толпа зевак рассматривала что-то на козырьке у входа. Я заметила, что окно над козырьком было распахнуто, и оттуда деловито вылезли два здоровых парня.

Игоря нигде не было видно.

Тяжелое предчувствие сжало сердце. Я торопливо подошла к одному из охранников и спросила:

– Что случилось?

Он хмуро сказал:

– Баба Дуся из окна выпала. Прямо на козырек. Чего ее на шестой этаж понесло, непонятно.

Я вспомнила:

– А, у нее там приятельница работает, они всегда вместе чай пьют.

Я это знала точно, потому что на восьмое марта мы неудачно открыли бутылку и разлили шампанское на пол, и я искала ее, чтобы попросить убрать. Один из ребят в охране и рассказал мне, что она дружит с его теткой, и подсказал, где их найти.

– А что подруга ее говорит?

– Да не было ее там. Она в обед в аптеку выскочила, теперь вон убивается как.

И действительно, сквозь стекло в холле было видно, как молоденькая медсестра делает укол пожилой женщине.

Я заметила Игоря, и пошла ему навстречу. Он кивнул парню на входе, и нас с Вероникой пропустили. Однако он подходить к нам не стал, и мы решили подняться к себе.

Наталья обрадовалась нашему приходу. Только мы вошли в кабинет, появился Саша. Я заметила, что Наташа просияла при его появлении, и попросила ее приготовить кофе. Они с Вероникой занялись делом, а я повернулась к Сашке.

– Прямо одно несчастье за другим. Как же она выпала?

Он хмуро посмотрел на меня и сказал:

– Похоже, ей здорово помогли. Ничего, разберемся. Убью сволочь своими руками.

Он взял чашку из рук Вероники, усадил ее на подоконник рядом и прижал к себе здоровенной ручищей.

– Кто же это у нас тут воду мутит?

Я задумалась:

– Слушай, а вдруг они связаны между собой?

Сашка озадачился.

– Кто?

– Ну, убийства и пропажа дедушкиной коллекции, – вступила Вероника.

Сашка сердито глянул нас:

– Не лезли бы вы в это дело, девушки!

Вероника вздохнула:

– Уже полезли. – И рассказала Саше о найденном телефоне и пожаловалась, что нам ничего не показали.

Он насторожился:

– А Тимур смотрел фотки в телефоне?

Я кивнула, и он удовлетворенно засопел. Отхлебнул кофе, благодарно кивнул Наташе.

В этот момент в кабинет вихрем влетел Тимур, накинулся на Сашу.

– Где бы тебя еще искать?

Тот невозмутимо посмотрел на него. Тимур сунул руки в карманы и гаркнул:

– Что творится, а?!