Он очнулся из-за неприятных ощущений. Что-то скользкое ползло по шее. Валерий хотел смахнуть это существо рукой, но не было ни сил, ни желания. К тому же это могло быть просто продолжение его сна. Сон снился ему только что. Какой-то глупый нереальный сон. Будто он идет по пустыне босой, кругом дюны песков и палящее солнце. Очень хочется пить. И Валерий превзнемогая жажду, шевеля пересохшими губами, бредет неизвестно куда в поисках воды. Он непроизвольно сглотнул, пошевелил губами и почувствовал, что это движение реально, и жажда реальна тоже. Значит это не сон. Блин, значит и это существо, которое ползет по нему тоже реально. Валерий поднялся и провел по шее рукой. Там ничего не было, лишь влажные липкие струйки пота. Он открыл глаза и чуть не задохнулся от того, что увидел вокруг. А вокруг был гигантский ковер зеленой волнующейся травы, покрытый светло-голубым куполом неба, в котором нестерпимо ярким пятном сияло солнце. Таким ярким, что он сразу прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть. Сработало - была первая мысль, которая молнией пронзила его мозг. Он жив. Эти чертовы маги действительно, его куда-то отправили. Может быть даже туда, куда было нужно. Валерий сразу вспомнил наставления Нолина, оперся руками о землю. Его рвало несколько минут. Рвало так, что желудок прилипал к позвоночнику. Совсем обессиленный он откатился в сторону и заснул спокойным сном.

   Спал он, казалось, целую вечность, но когда проснулся, понял, что прошло не более часа. Солнце сияло так же ярко. Если и подвинулось на горизонте, то не намного. Хотелось есть и пить. Пить, пожалуй, хотелось больше. Валерий уже пришел в себя, осмотрел свое тело. Ноги целы, руки целы, все остальное тоже вроде на месте. Глаза плохо переносили яркий солнечный свет и болели мышцы, но после таких передряг это было нормально. Нолин его об этом предупреждал. В общем выглядел он так, будто только что вышел из душевой объекта А9. Даже запах шампуня в волосах сохранился. Прикрыв рукой глаза Валерий стал осматривать окрестности. Ничего примечательного. Неровный, равнинный рельеф, покрытый зеленой травой, которая под ветром ходит волнами в разные стороны. Самое главное, это отсутствие признаков человеческой жизнедеятельности, и самих людей в том числе. Ничего такого он не обнаружил, а значит, у него есть время на восстановление. Что же, маги сделали свое дело, теперь очередь за ним. Перед ним лежал древний, а для него совершенно новый мир, который должен стать его домом на ближайший год, если ему повезет, и все пойдет по плану, и навсегда, если что-то пойдет не так. Странная мысль пришла ему в голову - почему Рим цезарей называют древним, а современный ему Рим получается молодой. А ведь это не так. Он был тогда совершенно юным этот вечный город. Буховцев отогнал из головы все ненужные мысли. Пора было приступать к делу, у него впереди не так уж много времени. Для начала нужно восстановить равновесие, а это было непросто. Когда Валерий встал, его шатало из стороны в сторону. Он постоял немного, вздохнул, и не спеша отправился осматривать окрестности этого мира прошлого. От самой этой мысли ему было не по себе и вместе с тем в душе поселилось какое-то приятное нервное возбуждение. Трава под ногами щекотала ступни, но это было знакомое ощущение, недаром он целую неделю тренировался там в будущем. Голова постепенно прояснялась, и Валерий чувствовал себя более уверенно. Немного подташнивало, но это пройдет. Самое главное организм начинал функционировать в нормальном режиме и можно было адекватно оценивать обстановку и реагировать на всякие неожиданности.

   Местность вокруг была самая обычная степь, без всяких чудес прошлого. Те же травы, та же живность под ногами. Хотя попадались и незнакомые растения, а живности было больше обычного, у Буховцева уже начало закрадываться подозрение, что над ним пошутили, и он просто проходит еще одно испытание там, в будущем. В самом деле, магам ничего не стоило отключить его во время перемещения, под куполом. Пока он был в беспамятстве, перекинули на мобе куда-нибудь на юг, и давай выживай в далеком прошлом. Свинство конечно, но психику, например, так можно очень даже неплохо проверить. Однако, вскоре он заметил, что трава попадается частью пожухлая и по большей части осемененная. Здесь была осень. Август или сентябрь, а там, откуда он прибыл, было двадцать пятое мая. Нет, эксперимент прошел удачно, и от осознания этого ему стало спокойнее на душе. Просто теперь он знал, что дальше действует по плану, и если все пойдет удачно, у него будут в этом мире друзья и помощники, а это значит, что его будущее выглядит не так печально.

   Справа от него местность поднималась и плавно перетекала в небольшой холм, до которого было около километра. Самое подходящее место, чтобы осмотреться, но для начала нужно было разобраться с одеждой. Валерий уселся на траву и начал плести плавки. Работал он споро, крутил из травы жгуты, перевязывал их узлами, чтобы не рассыпались, и вскоре на траве появилось полтора десятка жгутов, из которых получился первобытный бандаж. Технология была отработана на тренировке, и изготовление много времени не заняло.

   Тем временем, наблюдая за тенью от высокого пожухлого стебля полыни, он определил стороны света. Если считать, что солнце движется с востока на запад, а сейчас стоит практически в зените, то прямо перед ним был юг, за спиной север и восток и запад по левую и правую руки соответственно. Река должна находится на западе. Буховцев внимательно осмотрел местность на западе. Никаких явных признаков реки он не обнаружил. Нужно было подниматься на курган, хотя он и находился на востоке. Буховцев встал, и не спеша направился к кургану. В голове прояснилось, и теперь Валерий с удивлением обнаружил, что начинает чувствовать более тонкие, чем шампунь, запахи. Он с наслаждением вдыхал запах степных трав, свежего ветра и чего-то еще. Какой-то непонятный, незнакомый оттенок был у всех этих запахов. Видимо это и есть запах этого мира, решил он. Он шел к холму, смотрел по сторонам и с удовольствием пробовал на вкус воздух прошлого. Воздух был легкий и одновременно насыщенный, непонятный воздух, от него шумело в голове и легко дышалось.

   Постепенно холм вырастал перед ним, и Валерий еще не до конца пришедший в себя, тяжело поднимался вверх по склону. Поднимался, останавливался и оглядывался в поисках ориентиров. Реку он увидел, когда поднялся почти до верхушки. Ровной лентой она петляла по зеленой равнине, кое-где прячась за холмами. С равнины ее вероятно можно было бы заметить по разросшемуся в некоторых местах кустарнику. Километра три, два с половиной, прикинул расстояние Буховцев. Ну, вот и определились. Теперь он точно знал куда идти. Нолин говорил, что к тому месту, куда он попадет, за ним должны были подойти к вечеру. Так что, времени у него было предостаточно. Он посидел, отдохнул. Слабость все-таки давала о себе знать. Очень хотелось есть. Но бог с ним это подождет. Должна же быть у его сопровождающих какая-нибудь еда. Сейчас, раз уж он добрался почти до верхушки, нужно было осмотреться. Валерий немного отдохнул, и пошел вверх.

   Холм был не так уж и велик, но по сравнению с окружающей местностью это была гора. Река отсюда была видна лучше. Блестящая серая змейка на поле различных оттенков зеленого. По другую сторону холма до самого горизонта зеленая равнина, на которой кое-где росли небольшие рощи. Неожиданно Буховцев увидел то, что заставило его упасть на колено и припасть взглядом к зеленому ковру степи. По степи шел конный отряд. Сколько всадников определить было трудно. Слишком далеко. Отсюда было видно лишь темное подвижное пятно, которое меняя размеры продвигалось к реке на север от холма. Если конечно он правильно разобрался с местной географией. Они его не заметили и идут в сторону от холма, это было хорошо. По крайней мере, неожиданного нападения можно было не опасаться. Валерий проследил за всадниками, пока они не расплылись в стоящем над степью тепловом мареве.

   Он сел на траву, посмотрел на голубое с синевой небо, и подключил мозги. Странное здесь небо. Такое же голубое как степное небо двадцать первого века, но много больше синевы, или ему просто так кажется. Однако, то, что он видел сейчас, было куда страннее. В том месте, куда его отправили, никаких всадников не предполагалось. Иначе бы его отправили в другое место. Валерий не был наивным человеком и понимал, что, несмотря на заверения магов, всякие неожиданности будут возникать обязательно. В этом господин Скворцов был совершенно прав. Собственно нормальной реакции на различные, непредвиденные обстоятельства его и учил на своих занятиях Полетаев. Что же урок номер один. Группа всадников количеством от десяти до двадцати про которую никто не знает. Очень может быть, что они просто едут по своим делам, и им до Буховцева нет никакого дела. Тогда вопрос закрыт. Они проскакали мимо, его не заметили, и каждый дальше идет своим путем. Однако думать так было бы наивно. Лютаев говорил, что ничего просто так в мире не бывает, и эти неизвестно откуда взявшиеся всадники могли быть как то с ним связаны. Еще он говорил - больше доверяйте себе Валерий Александрович, помните вы не совсем обычный человек. И что же он чувствовал. Валерий прислушался к своим ощущениям, мыслям, сомнениям. Решение пришло быстро. Эти ребята на лошадках как-то с ним связаны. Пожалуй, что так. Иначе он вряд ли бы в этот момент зашел на гору и увидел их. Ведь все, кто был когда-то связан с этой историей, никаких всадников не помнят. Может быть, поэтому они тогда и проиграли, не увидели опасности. Теперь же началась его игра и может быть Господь Бог или судьба будут на его стороне. Что же началась, так началась. Сентиментальные чувства, связанные с перемещением во времени, куда-то мгновенно исчезли, и как всегда в критический момент Буховцев успокоился и приготовился к действиям. Похоже, этот мир не дает ему времени на раскачку. Чувствовал он себя в этот момент превосходно. Усталость и тошнота куда-то ушли, и тело переполняла энергия. Валерий вспомнил, как Нолин после медкомиссии смеясь, говорил ему.

   - Понимаете, Валерий, ваше здоровье имеет для нас значение лишь в качестве вашей готовности к тренировкам и учебе. При перемещении ваш организм пройдет через такое, что ни одной больной клетки не останется. Мы могли бы послать больного неоперабельным раком, и после перемещения он был бы здоров. Так что когда попадете в прошлое, будете здоровы как никогда в жизни и помолодеете лет на пять, что вам, поскольку вы Корвус кстати, не повредит.

   Чтобы проверить это утверждение он принял упор лежа, и спокойно отжался сорок раз без каких либо усилий. Что же физически он был действительно в полном порядке. Буховцев немного отдохнул, и не спеша отправился к речке.

   Речка была небольшая, метров пятнадцать, двадцать в ширину. Видимо один из притоков Днепра, хотя, кто его знает. Правый берег крутой, левый пологий. По берегам, на поворотах заросли тростника и какие-то кусты. Скорее всего, ива. Валерий ополоснулся в речке, прополоскал горло, однако пить воду не решился. Слишком мутна была вода, и к тому же переполнена всякой живностью. По поверхности бегали водомерки и над ними кружили стрекозы. Конечно, их в шестом Нижегородском учили питаться всякой дрянью и подножным кормом, но воду из луж они пили все-таки предварительно растворив в ней таблетку дезинфектора. Можно было конечно ее через что-нибудь процедить, но через что? Буховцев воткнул в землю отломанную ветвь тростника. Тень была немного длиннее и сдвинулась влево. С последнего замера, когда солнце стояло почти в зените, прошло примерно полтора часа. Значит сейчас где-то между двумя и тремя часами дня по исчислению двадцать первого века. В августе - сентябре темнеет часов в восемь, девять вечера. За ним должны подойти ближе к полуночи, но бродить по незнакомой местности в темноте все равно не разумно. К темноте он должен быть на месте встречи. Значит у него в запасе примерно шесть часов. Должны же в эту речку впадать какие-нибудь родники, да и местность неплохо было бы осмотреть. Конечно, правильнее сидеть на месте и дожидаться проводников, но он осознавал, что уже принял решение. Вопрос был в том куда идти. На юг возможно, безопаснее, но вряд ли родники, которые формируют речку, (а что еще может формировать в степи) находятся вниз по течению, да к тому же есть шанс разойтись с проводниками. Валерий посмотрел на север. Река, петляя большими изгибами, терялась на горизонте. С равнины ее было практически не видно. Лишь в некоторых местах, где растительность выходила наверх, ее можно было принять за небольшую рощицу, которыми была усыпана степь. Куда-то туда ускакал отряд всадников и возможно где-то там опасность. Убежать от конного в степи, никаких шансов нет. Хотя, может быть, они просто двигаются вдоль речки на север, и сейчас уже где-нибудь далеко, в нескольких десятках километров отсюда. Валерий прокручивал ситуацию в голове, но все разумные предостережения постепенно уходили, он чувствовал, что ему нужно именно туда. Им овладевало нетерпеливое возбуждение. Решение было принято.

   Он еще раз прополоскал рот. Хотелось напиться вдоволь, но пока лучше не рисковать. Вода имела специфический вкус и пахла тиной. Ну что же с Богом, и Валерий быстро потопал на север, вдоль реки. Постепенно холм остался за спиной, Буховцев шел внимательно осматривая берега, затоны, однако, нигде не обнаружил ни притока, ни родника. Родники может, где-то выходили под водой, но вряд ли. Вода в таких местах все равно другая. Здесь же была обычная проточная речная вода, более мутноватая посреди реки и цветастая в заводях. Несколько раз он переплывал речушку, чтобы осмотреть заинтересовавшие его места, а заодно и искупаться. Ничего интересного он не обнаружил. Разве что водные процедуры шли ему на пользу. Было очень жарко. Постепенно, холм остался на горизонте небольшим зеленоватым бугорком на фоне синего неба, зеленой степи и нескольких таких же холмов. Они были все правильной формы, и отсюда было видно, что это курганы. Пожалуй, что он прошел около десяти километров. Пора было возвращаться. Валерий с сожалением осмотрел местность и тут его внимание привлек следующий поворот реки, вернее, спуск к ней. Пологий выщербленный берег желто-бурого цвета, ярко выделялся на фоне окружающей зелени. Он посмотрел на солнце. Часа два с половиной, три у него было в запасе. Буховцев еще раз осмотрелся, и быстро направился к этому месту.

   Это действительно, был спуск к реке. Пологий берег был вытоптан множеством копыт и следов различных животных. Имелись на глине и явные человечьи следы. Что же иного ожидать и не стоило. По дороге пологих спусков к реке Валерий встретил немало, но видимо там не было чистой воды. Источник Валерий обнаружил без труда. Он был в небольшом рукаве метров тридцати длиной. Поросший ивняком овраг, в конце которого среди кустов и травы мерно бил из глинистой земли ручей. К нему вело две тропы. Одна еле заметная шла от берега реки по краю оврага. Может быть ей пользовались забредавшие сюда животные. Очень уж она была неудобна. Вторая спускалась прямо по краю оврага. Ровные утоптанные уступы в глинистом склоне. Ей явно пользовались люди.

   Буховцев не раздумывая, спустился цепляясь за кусты ивы, самым коротким путем и припал к роднику. Вода была холодная с привкусом земли и чего-то еще. В сравнении с речной водой это был нектар. Валерий пил не торопясь, чтобы насытится вдоволь. На желудке полегчало. Настроение сразу поднялось на сто пунктов. Ко всему прочему прибавилось удовлетворение от того, что его поход был не напрасен. Он осмотрел место, ничего интересного не обнаружил, выбрался наверх, и пошел осматривать утоптанную землю спуска к реке. Может, где-нибудь там находятся артефакты это мира. Местность он осмотрел внимательно, но ничего интересно, кроме кучек кала, костей и скелетов различного происхождения здесь не было. Время уходило, нужно было идти назад, и Буховцев решил напоследок искупаться.

   Всадников он услышал сразу. К этому времени он сидел в теплом затоне среди лилий и кувшинок, обдумывая ситуацию. Мерный топот, вызывавший легкую рябь на спокойной воде, доносился с северо-востока, и Буховцев сразу понял, что времени у него мало. Усилием воли он подавил первую мысль о беспорядочном бегстве, и осторожно отполз в поросшие зеленью кусты к северу. Как его учил Антипыч, если на кого-то охотишься, или просто тайно наблюдаешь, всегда вставай с подветренной стороны. Спуск был на противоположном берегу справа и Валерию все было отлично видно. Сам он сидел среди кустов, на дне у крутого берега, над водой была только голова, прикрытая листьями кувшинок и стеблями травы, торчащими из воды. Всадники действительно, подъехали с севера. Остановили коней и стали спешиваться. Валерий внимательно рассматривал все происходящее. Это были первые люди прошлого, которых он видел. Сначала он просто их пересчитал, не обращая внимания на особенности. Семнадцать человек. Двадцать пять лошадей. Видимо многие, но не все, брали с собой заводных. Спешившись, скидывали поклажу и сразу отводили лошадей к речке. На берегу и в воде стало тесно.

   Буховцев внимательно рассматривал всадников, их лица. Чужие лица. Загорелая кожа грязновато-коричневого цвета. По чертам лица было непонятно к какой расе принадлежат их обладатели. Волосы спадали копнами до плеч, а грубые скулы, лбы, подбородки будто бы кто-то рубил топором. Многие были бородаты. Так же чужды были и их движения. Да, Валерию сложно было бы вписаться в их общество. Оставалось надеяться, что так выглядят только кочевники. Тела у всех были сухие, поджарые. Пожалуй, даже слишком поджарые. Костястое тело, где четко выделяются ребра грудной клетки, покрытое даже не мышцами, а жилами. Роста все небольшого, кроме, четырех, пятерых. Одеты в основном в кожаные куртки без рукавов и короткие выше щиколотки кожаные штаны. Как они были пошиты, и скроены отсюда было не разобрать. Кроме этого на многих была и тканая одежда. На некоторых вполне приличная, на других какая-то рвань. На песке валялись пояса, подвязки, свертки и еще что-то непонятное. Почти все были босы. Короткие, похожие на носки кожаные сапоги он заметил у двух- трех человек. Впрочем, при их способе езды сапоги были и не нужны. Каких-либо стремян на лошадях Валерий не заметил.

   Всадники купали лошадей, купались сами, именно купались, не плавали. Просто опускались в воду, смывали пот, и этого было довольно. Кто-то полез к источнику, и там образовалась своеобразная очередь. Но было видно, что пили мало. Водой наполняли кожаные бурдюки. Большинство пило прямо из реки, вместе с лошадьми. Здесь же ниже по течению справляли естественные потребности. Кругом был жизнерадостный шум от плесков воды, лошадиного ржания и разговоров на незнакомом гортанном языке.

   Буховцев наблюдал за ними уже минут пятнадцать и постепенно заметил нечто белое, лежащее среди поклажи. Подошедший кочевник в приличной бурого цвета тунике пнул это 'нечто' ногой и Валерий увидел, что это тело. Обнаженное тело белого, по сравнению с этим кочевым воинством, человека. Подошел еще один. Высокий, в алой тунике, без штанов и с коротким мечом в руках. Буховцев присмотрелся внимательней и понял, что это не кочевник. Иссиня-черные волосы до плеч, ухоженные в отличие от прочего кочевого братства, подстриженная борода, мягкие черты лица. Даже отсюда был виден старый шрам, пересекающий правую часть его лица от лба до скулы. Они о чем-то заговорили с кочевником в тунике и говорили по поводу белого тела. Говорил в основном кочевник, говорил громко и при этом сильно жестикулировал. Его собеседник молча слушал и вежливо кивал головой, потом что-то сказал, посмотрел на тело и пошел к своей лошади.

   Валерий сглотнул слюну. Было в этом человеке, в его повадках нечто знакомое, виденное им у своих друзей по прошлому-будущему, то есть магах. Даже отсюда он чувствовал исходящую от него силу, и, помня о способностях этих людей, притих как мышонок. Особым зрением обнаружить его не составляло большого труда. И все-таки один раз он чуть не попался. Наблюдал за кочевником, который снял свои кожаные порты и жизнерадостно полоскал их и свои причиндалы в воде. Вдруг он внезапно насторожился и стал внимательно осматривать кусты на противоположном берегу. Буховцев понял, что его выдал взгляд, затих и стал наблюдать за ним по отражению в воде. Тот все внимательно осмотрел, совершенно по собачьи повел носом и видимо, ничего не учуяв продолжил свое занятие.

   Они занимались своими делами еще десять минут. К телу за это время никто не подходил. Потом стали собираться. На ходу перекусывали, отрезая от припасов куски мяса и запивая его водой, уложили поклажу, и ловко запрыгнув на лошадей, стали выезжать вверх по склону. В этот момент Валерий набрал побольше воздуха и опустился под воду. Он знал, перед тем как уедет последний, они обязательно осмотрят место. Он сам поступил бы также.

   Когда Буховцев выбрался на берег, всадники были уже далеко. Он немного подождал. Кочевая братия купалась минут сорок, а с момента его купания в речке прошел почти час. Время у него было, но придется поторопиться. Сначала нужно было осмотреть тело.

   Это был мужчина, примерно его возраста, и у него было перерезано горло. Валерий уже почти все понял, но на всякий случай отодвинул в сторону правую руку. Пятно было на месте, такое же как у него, только светлее. Он сглотнул. От нереальности происходящего по телу поползли мурашки.

   - Здравствуй, Валерий Корвус - прошептал он.

   Первая мысль, которая пришла ему в голову, была та, что не спроста он встретил всадников, а вторая была, что все идет не так, как планировали маги. Не так все, не так Евгений Андреевич. Ну что же, случается то, что должно случиться. Тем более то, что он увидел Корвуса, не уменьшает, а увеличивает его шансы. Он склонился и осмотрел лицо. Да они были похожи. Тот же овал скул, расположение глаз, рта, похожий нос, только более широкий в основании. Их вполне можно было бы принять за близких родственников, но они ими не были. Видимо, Лютаев не лгал, в них обоих текла кровь древней расы. Валерий присел, и начал осматривать тело детально. Волосы у настоящего Корвуса были темные у Валерия тоже, но светлее. Форма головы пожалуй, очень похожа. Глаза у Валерия тёмно-коричневые у Корвуса непонятно какие, но при первом приближении могут быть похожи. Шея у настоящего Корвуса была немного короче. Руки? Он померил ладонь и пальцы. Размер был похож, но отличались они, как небо и земля. Толстые с короткими ногтями пальцы Корвуса и более тонкие с длинными ногтями пальцы Валерия. Меня здесь сочтут за аристократа - с усмешкой подумал он. Расстояние же от запястья до локтя, от локтя до плеча было примерно одинаковым. Ноги тоже были примерно одной длины. Далее он стал осматривать тело более детально и обнаружил пару старых шрамов. Один на плече, другой на правом боку. Таких шрамов у него естественно не было. Он их замерил, замерил их расположение. Позже нужно будет сделать такие же. Может, конечно, не понадобиться, но глупо было бы попасться на мелочах, которые ему по силам исправить. Как говорит Лютаев - ' В жизни почти не бывает случайных случайностей, у всего есть причина'.

   Закончив осмотр, Валерий встал и долго смотрел на тело. Да, странная штука жизнь. Его судьба переплелась с судьбой человека, под легендой которого о должен работать в прошлом. Переплелась в прямом смысле, потому что, он собирался его похоронить. У Буховцева почти не оставалось времени но, тем не менее, он сделает это. Его встретят, поэтому за Корвусом никто не придет, не найдет тело, не похоронит, а значит это должен сделать он. Валерий подобрал на берегу кость, лопатку какого-то животного. Сойдет в качестве скребка, и отправился на поиски места для могилы. Место он нашел в пятидесяти метрах южнее. Небольшая впадина, поросшая пожухлыми кустами полыни. Подходящее место с мягкой почвой. Он вырвал полынь вместе со слабым в таких местах дерном и начал быстро копать землю. На копку могилы, переноску тела и похороны ушло около часа. Солнце близилось к закату, Буховцев стоял у небольшого холмика и думал о своем. Потом посмотрел на могилу.

   - Прощай, Марк Валерий Корвус, если ты слышишь меня, то знаешь, у тебя не получилось, а я постараюсь довести дело до конца. Спи спокойно - сказал он негромко.

   Валерий посмотрел на юг. Времени у него оставалось немного, скоро начнет темнеть. Насыщенный сегодня у него выдался день, и похоже такие дни будут ежедневно. Он осмотрел местность и быстрым, широким шагом направился к месту встречи.

   Они подошли ближе к полуночи. К этому времени Буховцев был готов заснуть. Он успел к месту перемещения уже затемно, и с тех пор пытался наладить быт в ночной степи. Как только солнце окончательно скрылось за горизонтом, степь быстро остыла, и Валерию без одежды пришлось туго. Было холодно, голодно и он никак не мог найти место для наблюдения, пока не наткнулся на небольшую ложбинку на склоне кургана. Около речки наломал ветвей ивы, часть которых постелил под себя, а остальными укрылся. Лежанка получилась удобной и теплой, степь внизу до самой реки хорошо просматривалась, и под бледным светом луны было видно, как по ней бегало какое-то зверье. Постепенно его начало клонить в сон.

   Троица шла с юга. В лунном свете было видно как они в зависимости от того, как петляла тропа, то выстраивались друг другу в спину, то рассыпались по трое. До них было километр с небольшим. Валерий не стал ждать, встал, и пошел наперерез. Они его заметили, когда он был уже близко, остановились и молча ждали. Да все так и было. Старик с посохом, верх которого украшало искусно вырезанное изображение запряженной четверкой лошадей колесницы, управляемой обнаженным юношей в шлеме. Хотя лунный свет всегда искажает цвета, было видно, что изображение позочено. Старик, как и говорил Нолин, был лыс, примерно полтора метра ростом. Лицо грубое, волевое, смотрел на Валерия внимательным настороженным взглядом. Двое спутников являлись скорее всего его родственниками, возможно сыновьями. Общие черты лица было видно сразу. Ростом они были примерно с Валерия. Все длинных хитонах, поверх них гиматии, на плечах узлы.

   - Хайрэ. Леонидос? - обратился Буховцев к старику.

   Тот кивнул, но остался стоять и ждал. Буховцев поднял правую руку и представился.

   - Маркус Валериус Корвус - сказал он на латыни. - Мне нужен Диоген Сотер.

   Старик подошел и внимательно осмотрел родимое пятно. Кивнул.

   - Александрос, Клеонос - сыновья - представил спутников Леонид.

   Сыновья, угадал - Валерий порадовался своей догадливости и тому, что дед заговорил на латыни. Язык Эллады он изучал лишь в познавательном виде. Достигнутое нужно было закрепить.

   - Мне нужны - одежда, оружие и еда - сказал он по-латыни.

   - У нас для вас все есть, господин - Леонид ответил тоже на латыни. На неплохой латыни, грамматически правильной, но несколько отрывистой и сухой.

   У Буховцева полегчало на душе. Его понимали, и ему не придется объясняться с ними на пальцах. Тем временем встречающие развязали узлы, передали Валерию одежду, сандалии.

   - Почему вы не одеты, господин? - спросил один из сыновей, Клеомен

   - Купался там - он указал на север - проезжали кочевники, меня не нашли, одежду забрали.

   - Их было много?

   - Два десятка.

   Клеомен кивнул, и они о чем-то заговорили по-гречески. Валерий тем временем одевался. Кусок ткани из мягкой шерсти, называемый хитоном он одел на тело, закрепив на правом плече бронзовой фибулой, и поверх всего этого шерстяной плащ гиматий. С сандалиями он разобрался также быстро. Они были из сочетания грубой и мягкой кожи, довольно удобные. Подали сверток с едой. Там была пара лепешек, кусок вяленого мяса и нечто похожее на сыр. Кроме всего прочего там был короткий нож в кожаных ножнах. Валерий нарезал мясо и сыр на куски и уже приготовился есть, но тут Клеомен тронул его за плечо и передал бурдюк.

   - Ойнос - сказал он, потом поправился - вино.

   Валерий кивнул. Это был царский пир. Недаром говорят, что голод лучший кулинар, но кулинарные особенности еды Буховцев даже не запомнил. Ему было просто хорошо. Набив желудок, он немного посидел, продлив удовольствие. Тепло, сытно, кругом природа, в реке квакают лягушки, жалко, что пора было идти. Перед тем как отправиться в путь Леонид передал ему короткий меч в деревянных ножнах. Валерий осмотрел его, повертел в руке. Меч был больше похож на тесак, сделан грубовато, но хорошо центрован и с удобной рукоятью. Махайра - он вспомнил название. В отличие от тесака колоть им тоже было удобно. Что же, по меркам этого мира, у него почти все есть. Пора исполнять задание. Буховцев встал третьим в ряд, и они отправились на юг в Пситирию.

   Идти ночью по степи не самое большое удовольствие. К темноте постепенно привыкаешь, но под ноги смотреть все равно бесполезно - ничего не видно. Хорошо, что проводники ему попались толковые. Буховцев шел за ними следом, и кочки с ямами ему почти не попадались. Создавалось впечатление, что степь ночью жила активнее, чем днем. Кто-то, где-то бегал, взлетали ночные птицы. Крики, дикий смех, уханье часто разносились вокруг. Они не обращали на это никакого внимания. Пару раз останавливались перекусить, справить нужду. Когда начало светать, их небольшой отряд прошел уже наверное километров тридцать, или больше. Леонид сделал небольшой привал. Он указал на холм на горизонте.

   - Когда солнце поднимется на уровень того холма, мы должны быть за ним. Там нас будут ждать.

   - Это далеко? - спросил Валерий

   - Половина того, что мы прошли ночью. Днем пойдем быстрее.

   Они продолжили путь. На этот раз шли скорым шагом. У греков это получалось так ловко, что Валерий за ними еле поспевал. Он приспособился к сандалиям и к необычной одежде. Травяной бандаж он выкинул еще ночью. Носить его было можно, но при интенсивной ходьбе он натирал ноги. Клеомен передал ему шерстяную тряпку, чтобы обмотать вокруг причиндалов. Так что теперь он шел в полную силу. Их утреннее путешествие напоминало марш-бросок с легкой выкладкой. Солнце уже начинало припекать, а холм был далеко за спиной, когда он увидел несколько человек с лошадьми, в километре от них. Леонид обернулся.

   - Осталось немного. Нас ждут.

   Только сейчас Буховцев увидел, что старик тоже устал. Все они, в том числе и его сыновья чертовски устали. Со времен службы в Легионе для Валерия это было самое продолжительное пешее путешествие.

   Их ждали около небольшой березовой рощицы. Пять человек в хитонах пасли десять лошадей. Леонид с сыновьями сразу завели с ними разговор на повышенных тонах, и те быстро занялись приготовлением еды. На этот раз нормальной горячей еды, потому, что вскоре около берез занялся костерок. Буховцев присел около березы. Он чувствовал себя совершенно разбитым и хотелось спать. А вообще здесь было хорошо, утро было ранее. Часов девять, десять в исчислениях будущего. Над степью поднимался свежий ветерок, трава еще окончательно не просохла, и было свежо. Слуги или рабы - подумал Валерий, глядя на суетящихся около костра работников. К нему подошел Леонид. Старик держался молодцом, а ведь перед тем как встретить его они прошли не один десяток километров. Да, здешний народ крепче, чем он думал. Ему придется серьезно поработать над своей физической формой.

   - Устал, господин - спросил Леонид.

   - Да. Есть немного. Но спать хочется больше.

   - Давно не спал? - спросил грек сочуственно.

   - Две ночи - ответил Буховцев - Господин, если у вас были лошади, почему вы шли ко мне пешком?

   Леонид устало присел рядом с ним.

   - Здесь наша земля, там - он указал в сторону холма - земли варваров, людей поля. Мы договорились с ними, что здесь мы можем пасти свой скот и ездить на лошадях, а дальше нет.

   - Граница? - переспросил Валерий.

   Старик не сразу понял. Видимо, это было для него непонятное, незнакомое слово, потом, поняв, кивнул.

   - Да. Граница. Торговцы часто ездят через поле в леса, но мы всегда договариваемся с людьми поля заранее, также и они когда едут к нам. Мы не могли этого сделать. Сотер сказал - нужно сходить тайно.

   До Буховцева начал доходить смысл местной политики.

   - А на вас они не могли напасть?

   - Пешком ходить можно, если тебя знают. Меня там все знают. Люди поля не боятся пеших людей, и не сильно их уважают.

   Какие люди поля Валерий спрашивать не стал, чтобы своей неосведомленностью не пугать греков.

   - Сейчас будет готов козленок, поедим, отдохнем немного и поедем. До Пситирии здесь совсем немного. Там можете спать сколько угодно.

   Козленка действительно, приготовили быстро. Пшеничные лепешки, куски жаренного мяса, вино, немного оливкового масла из поклажи. Таков был завтрак. Буховцев набил желудок и слегка осоловел, заснул. Вскоре его разбудили. Поклажа была уже собрана, и все садились на лошадей. Ему подвели вороную лошадку, и Валерий пытался понять, как ему на ней ехать. Нет, он знал, с какой стороны подходить к лошади, конная практика у него была, но обычной сбруи здесь не было. Не было и обычного седла, и обычных стремян. Вместо седла кожаная попона, закрепленная снизу двумя широкими, кожанами полосами. Буховцев уцепился за попону покрепче, и ругнувшись в сердцах запрыгнул на верх. Пришпорил лошадку пятками и поскакал вместе с отрядом. Постепенно он приноровился и понял, что до Пситирии доберется нормально, тем более, что скорость их отряда была небольшая.

   Дорогу он помнил плохо. Постоянно клонило в сон, и больше всего Валерий заботился о том, как бы не заснуть и не свалиться наземь. Вскоре он почувствовал, что в воздухе витает явный морской запах. Через некоторое время их уже сопровождали чайки, а вскоре показалась и Пситирия. Перед городком были сады и поля, в которых усердно работали люди, далее пыльная дорога вела в сам городок. Крепостной стены здесь не было. Её роль выполняли массивные, высокие стены домов, выложенные из тесаного камня. Стены примыкали вплотную друг к другу, образуя своеобразную крепостную стену. В самом городке стены домов были в основном из глины с камнем. Они проехали почти через всю Пситирию до дома Леонида. Там его проводили в комнату, уложили на ложе, укрыли шерстяным одеялом, и Валерий провалился в сон.

   Это был солнечный, осенний день. Или, скорее всего конец лета. Листья хоть и поредели, и уже опадали, но были все еще зеленые, а с полей и из леса шли явные осенние запахи и по ветру летели клочья паутины. Валерий собирался за грибами. Плетеная корзина, пара плетеных пластиковых пакетов. Этого вполне достаточно чтобы заниматься грибной охотой целый день. В этот раз он был не один, с ним собиралась какая-то девушка. Длинные волосы, подвязанные снизу в пучок, стройная фигура в легком платье. Он пытался заглянуть ей в лицо, но никак не мог. Почему-то не получалось. Тем не менее он понимал, что чувствовал по отношению к ней. Это было сложно передать, но когда он смотрел на нее, сердце его наполнялось теплом и нежностью. Потом они собирали грибы. Была чудесная, теплая, но не жаркая. Осенняя погода. Они были вместе целый день до вечера, но Валерий ни разу не видел её лица. Странно, а вообще все было замечательно. Они пришли домой. Теперь отдохнуть, поесть, посидеть у телевизора, а там...

   В этот момент он повернулся и открыл глаза. Перед ним лежащий на двух деревянных балках, деревянный потолок. Каменные стены, кое-где покрытые цветной штукатуркой. Буховцев сел, и сразу все вспомнил. Прислонился к стене и заскрежетал зубами. Можно пройти сколько угодно психологических подготовок, и быть психически непробиваемым, но на душе все равно будет погано, когда тебя в прошлое тянет такой сон. Что там вообще было, и кто она? Сон показывал ему то, чего у него никогда не было в жизни. Да, ему никогда не было так хорошо.

   На низком деревянном столе стояло два кувшина. Буховцев подошел, проверил содержимое. В одном было вино, в другом вода. Он выпил воды, плеснул на руки, умылся. Чувствовал себя выспавшимся, совершенно здоровым, и полным сил. Ну, здравствуй новый мир, где нет телевизоров, милых девушек и прочего. Потолок был низкий, около двух с половиной метров высотой, и под самым потолком два окна, естественно без рам, стекол и прочего. Через них в комнату поступал свежий морской воздух, слышались крики чаек и были видны какие-то строения. Валерий осмотрел через них местность и пошел в дом. Пора было встретиться с Диогеном Сотером.

   Перед ним открылся залитый солнцем двор, окаймленный одноэтажными строениями. Никаких колоннад, портиков и прочего. Всего того, что он ожидал увидеть. Просто одноэтажные постройки. Стены - камень с глиной, по краям деревянные двери. В углу двора несколько женщин над чем-то трудились около чана. Увидев Валерия, одна из них быстро исчезла в проеме двери. Через несколько мгновений показался Леонид. На этот раз он был одет в хитон апельсинового цвета, видимо, по-домашнему. Старик улыбался.

   - Проснулись, господин.

   - Да. Я долго спал?

   - О да. Полдня, ночь, утро. Ты действительно, устал. Пошли, тебе нужно поесть. Я послал за Сотером, он тоже скоро подойдет.

   Они прошли в узкую дверь, из которой только что вышел Леонид. За ней был коридор, по левую сторону которого отделанный мрамором вход в какое-то помещение. Валерий хотел свернуть туда, но старик вежливо ухватил его за край хитона.

   - Туда нельзя. Там гинекой.

   Гинекой - женская половина дома - вспомнил Буховцев, и рассмеялся. Леонид засмеялся тоже. Они прошли еще один двор. На этот раз двор был с колодцем, вымощен мрамором, обрамлен мраморным портиком и украшен мозаикой. Но здесь они тоже не задержались, прошли дальше, и вышли, как показалось Валерию на улицу, но это тоже был дом. Дом Леонида, если можно было так назвать, эту усадьбу продолжался вниз почти до самого моря. Все строения плотно примыкали друг к другу образуя единую стену. Внизу, внутри этого пространства работали каменотесы, красильщики шерсти, и большое количество других рабочих, о занятиях которых Валерий не имел ни малейшего представления. За стеной жила своей жизнью Пситирия. Такие же усадьбы, большие и маленькие. Во дворах там тоже трудились люди. Справа за стеной была ухоженная площадь, посреди которой стояло два храма. Один больше, другой поменьше. Далее торговые ряды, и южнее небольшая пристань с кораблями и лодками. Все это куда более соответствовало тому, как в представлении Буховцева должен выглядеть древний мир, чем все до этого увиденное. Старик смотрел на него довольный, сияя гордостью за свое богатое хозяйство. Валерий уважительно кивнул.

   - У вас богатое хозяйство, уважаемый.

   - Ну, здесь конечно, не Рим, не Антиохия, и не Афины, но жизнь рядом с варварами тоже имеет свои преимущества.

   - Не всякий имеет смелость и ум ими воспользоваться.

   Старик расплылся в улыбке, однако в его глазах промелькнула настороженность. Интересно, что они о нем думают. Юноша, пришедший из варварских лесов, выглядящий не как варвар, говорящий учтивые речи на латыни. Наверное, ребята теряются в догадках.

   К ним подошел мужчина за сорок в голубом хитоне, вышитом по краю витиеватым орнаментом красного цвета. Он был чуть ниже Валерия ростом, кряжистый с плотным телом. По лицу было видно, что это сын Леонида, старший, поскольку борода и волосы у него были тронуты сединой, и это был первый встреченный им эллин, черты лица которого были похожи на изображения греческих статуй.

   - Деметрий - мой старший сын - представил его старик.

   Они о чем-то заговорили по-гречески.

   - Господин, Диоген Сотер пришел, нам пора на обед. Тебе нужно переодеться, эта одежда для дороги - сказал Леонид.

   Через некоторое время они сидели за низким столиком в просторной комнате, стены которой были расписаны цветочными орнаментами, и сценами из жизни толи богов, толи местных жителей. Пол покрыт геометрическим рисунком из аккуратно подогнанных плиток мрамора. В стене два окна с видом на храм и пристань. В общем, комната по местным меркам была украшена богато. Нечто вроде кабинета для приемов. Они сидели втроем. Леонид, Сотер, Валерий и под крики летающих над портом чаек не спеша поглощали обед. На столе был жареный поросенок, лепешки хлеба, оливки в чашах, козий сыр и несколько амфор вина. Из столовых приборов ножи. Причем совершенно обычные, не столовые. Это была первая пища прошлого, которую Буховцев ел как 'белый человек' за столом, и мог оценить ее на вкус.

   Первое что он заметил, вся пища была малосоленая, при этом имела какой-то непонятный специфический привкус, даже козий сыр. Тоже почти несоленый, вонючий и кислый. Но это уж дело привычки. В целом все было съедобное и если принять за данность, что майонеза, соевого соуса и кетчупа ему не видать, то все было очень даже неплохо. Хотя насчет майонеза вопрос решаемый. Яйца, уксус, соль, оливковое масло здесь точно имеются. Валерий наблюдал за тем как едят Сотер и Леонид и поступал также. Они отхватывали куски мяса от поросенка, клали его на кусок лепешки, и ели, закусывая оливками и запивая вином. Иногда вместо оливок брали сыр. Разговор шел о путешествии Валерия из леса до Пситирии. Рассказывал Леонид, а Буховцев поправлял или добавлял что-то, когда его спрашивали. Разговор шел неспешно, и можно было подумать, что главное здесь еда, а важная, в общем-то, беседа была просто любезным фоном. Периодически Валерий поглядывал на Сотера, а тот на него.

   После того как Буховцев переоделся и сбрил щетину принесенной ему бритвой, которая к его удивлению оказалась острее и удобнее тех, что им выдавали на сборах, он отправился в сопровождении Леонида на обед и в темном проходе встретил полноватого мужика неопределенного возраста.

   - Господин Диоген Сотер - представил его Леонид.

   - Марк Валерий Корвус - представился Валерий и внимательно присмотрелся к Сотеру.

   Он был выше его ростом, добродушное лицо, в аккуратно подстриженной бороде пряталась вежливая улыбка. Взгляд немного отстраненный. Что было в общем-то понятно. Скорее всего маг проверял его своим магическим зрением, отсюда и случайная встреча в темном проходе.

   - Как здоровье достойного Дулепа и его сыновей Авила и Божа? - спросил он.

   - Они здоровы - коротко ответил Валерий.

   Сотер удовлетворенно кивнул и они отправились в трапезную. И сейчас Валерий посматривал в его сторону и гадал, когда лучше рассказать ему как все обстоит на самом деле. Вопрос о том, нужно ли посвящать Диогена Сотера во все тайны его перемещения из будущего был на усмотрении самого Валерия. По обстоятельствам - сказал тогда Лютаев. А после того, что он увидел в степи, рассказать было совершенно необходимо. Вопрос был в том, рассказать это на корабле или сегодня. Он отвлекся от разговора, в котором Сотер описывал свою поездку в Херсонес, для закупки там партии воска.

   - Марк, расскажи нам, много ли меда и воска запасли у Дулепа? - обратился он к Буховцеву и при этом бросил на него выразительный взгляд.

   - Запасли достаточно, но я не знаю, сколько на продажу. Я не торговец, господин - Валерий развел руками, Сотер кивнул соглашаясь.

   Пожалуй, рассказать нужно сегодня. Есть такая особенность у магов по выражению лица мысли читать. То-то Сотер на него посматривал. Наверное, уже весь извелся. Они беседовали и обедали уже достаточно долго, так, что Валерий набив желудок, уже ничего не ел, просто сидел и слушал разговор. Из ненавязчивой, продолжительной беседы он узнал, что заказов на обработанный камень в этом году очень много. Много собрано шерсти и кож. Много хороших кож привезли борги. То есть ремесло и торговля идут нормально. Узнал, что большинство работающих в доме Леонида наемные работники, а работорговля в Пситирии малоразвита.

   - Что ты господин, какие рабы - удивленно отвечал он на вопрос Валерия - я купил десять человек, и то в основном для дома. Это теперь мои люди, я их кормлю, одеваю. Ты посмотри на тех, кто свободен и работает за еду и деньги. Они оборваны и часто голодны, но это не моя забота, ведь они свободные люди. Кто знает, может и им повезет. Но что здесь скажут про меня, если мои рабы будут голодными и без одежды. Нет нам здесь не надо много рабов. Нельзя чтобы их было больше чем свободных людей. У нас здесь нет войска, чтобы поддерживать порядок.

   - Да, это разумно - кивал головой Валерий, соглашаясь.

   - Диоген, как ты нашел в варварских лесах такого юношу. Мои дети и в половину не так рассудительны как он.

   - О, ты бы знал, сколько у него в роду знатных предков. Мальчиком он пропал в варварских лесах. Столько лет прошло, а благородную кровь никуда не денешь. Божественный Август будет доволен, когда я представлю ему сына его старого друга.

   - О! Я надеюсь, ты получишь награду за твои труды.

   - Мы все получим.

   - Не говори так. Я и так тебе многим обязан.

   В таком обмене любезностями и проходила их беседа за трапезой. Они встали из-за стола, когда солнце уже садилось.

   - Марк, хочешь посмотреть корабль, на котором мы утром поплывем? - спросил Сотер, глядя на Буховцева с дружелюбным любопытством.

   - Да, было бы интересно.

   - Дать тебе провожатых? - предложил Леонид.

   - Ну что ты. Кого мне здесь бояться, а на корабле у меня свои люди - ответил Диоген и они вышли на улицу.

   Дошли до площади, прошли мимо двух храмов. Один из них, по виду новый, был храмом Феба, второй старый, поменьше - храмом Посейдона. Так объяснил ему Сотер. Проходя мимо Валерий подивился насколько аккуратно и точно подогнаны детали кладки. Создавалось впечатление, что делали современными ему инструментами, или вообще на станках. Они прошли до пристани, или точнее маленького порта. Ибо у пристани наличествовал мол, за которым могло укрыться несколько кораблей. Сейчас там было полтора десятка рыбацких лодок, небольшой кораблик и корабль Сотера, который смотрелся на их фоне как океанский лайнер. Пристань была пуста, и они остановились осмотреть окрестности, которые сейчас окрашивались красным в ярком солнечном закате. Пахло свежим ветром, морем и тиной.

   - Там еще один храм. Храм Гермеса - Диоген Сотер указал на постройку посреди окаймленных портиком торговых рядов. Это действительно был храм, совсем небольшой, на четыре колонны по фронтону - это настояшее место служения нашего уважаемого Леонида.

   Он смотрел на Буховцева внимательным, любопытным взглядом, похожим на тот, который Валерий наблюдал у Лютаева. Но с Лютаевым было проще. Они жили в одно время, и он знал, как с ним разговаривать. Правил общения, принятых в этой эпохе и принятых здесь политесов Валерий не знал, и он решил разговаривать с Диогеном Сотером так, будто тот его современник. Так будет понятней, а после того, что он расскажет, терять ему все равно нечего.

   - Диоген, я не Корвус - начал Буховцев.

   Тот посмотрел на него еще более внимательно. Однако больше ничем не выдал своего удивления.

   - Странно, а так похож

   - Ты видел Корвуса?

   - Я нет. Но мой человек был у Дулепа, и описал его точно. К тому же есть другие особенности.

   - Ты имеешь в виду пацер? Да, во мне тоже течет кровь невройцев.

   Тот удивился.

   - Ты даже это знаешь. Тогда скажи кто ты такой? Как тебя зовут?

   - Меня зовут Валерий - и, увидев ухмылку в бороде Сотера, поправился - Валерий Александрович Буховцев.

   Диоген рассмеялся.

   - Никогда не слышал имени нелепее. Звучит так, будто Дулеп, усыновил римского патриция, воспитанного эллином и исковеркал имена согласно своему вкусу.

   - Тем не менее, там, откуда я пришел это вполне обычное имя.

   - И как далеко это место находится?

   - Очень далеко. За две тысячи лет отсюда.

   На этот раз Сотер был действительно удивлен, хотя старался не показывать вида.

   - Так айлоберон все-таки взяли?

   - Нет, меня послали за ним.

   - Тогда как ....?

   - Как я сюда попал - прервал Сотера Валерий - в будущем есть такие технологии, которые в сочетании с магией, могут перемещать человека во времени.

   - Технологии - он осмысливал слово - знания - определил он значение. Знания людей, которые могут перемещать тела во времени. Если это правда, то люди далеко ушли вперед. Даже я могу отправить в странствие во времени душу, но тело...

   - Ну, здесь скорее не знания, а случайная находка, на которую никто не обратил бы внимания, если бы не маги. Так что, людям еще далеко до того, чтобы перемещать тела во времени - успокоил его Буховцев.

   Диоген еще раз как-то отстраненно взглянул на Валерия. Что он там мог видеть, было непонятно. Насколько знал Буховцев, пацер на свету видно плохо.

   - Что же может, ты говоришь правду. Я еще в доме заметил странности, но не мог понять, в чем дело. Рассказывай все по порядку.

   И Валерий начал рассказ. Он старался рассказать самую суть, упуская ненужные детали, подробности, и обстоятельства ситуации двадцать первого века, хотя как он заметил, эти вещи Сотера тоже интересовали. Неизвестно сколько продолжался рассказ, но когда он закончил, было уже темно. Диоген Сотер стоял, смотрел куда-то вдаль, видимо переваривал информацию, что-то обдумывал.

   - Странные вещи я сегодня услышал, хорошо, что ты мне все рассказал. А те, кто послал тебя, поступили умно. Как ты говоришь, выглядел тот человек с людьми поля?

   - Ростом с тебя, иссиня черные волосы, лицо благородное, но не понятно какое. За бородой не видно, и шрам по правой части лица, от лба до скулы. Он точно необычный человек, я это сразу почувствовал.

   - Да уж, точно необычный. Корвус был нашей последней надеждой, но не единственной. Мы и тысячу лет назад знали, когда должен наступить момент, чтобы можно было забрать камень. У нас было подготовлено несколько человек. Многие к тому времени жили в Галлии, и один имел доступ к херускам. Мы им подкинули ребенка. Представляешь, как мы были расстроены и озадачены, когда наши люди один за другим стали умирать. Тот ребенок стал юношей и однажды его нашли в лесу, где его доедали звери. Решили что неудачный случай на охоте. Еще несколько человек один за другим умерли, или были убиты в других странах. Последний, умер год назад в Египте. Пару раз я слышал упоминания о человеке со шрамом. Думали, просто случайность, не знаю как у вас, а здесь шрамы на лице носит каждый четвертый, а где и третий.

   - Но все равно, гибель такого количества специально отобранных вами людей вряд ли могла быть случайной, вы должны были обратить на это внимание - удивился Буховцев.

   - Внимание мы конечно обратили, но слишком много необычного связано со всем этим делом, что мы могли думать, да и сейчас думаем насчет чего угодно.

   - Вы подумали, что вам мешает камень? - высказал Валерий внезапно пришедшую ему в голову мысль.

   Сотер хмыкнул.

   - Да Корвусу до тебя далеко. Я думаю, камень не стал бы убивать невройцев, иначе как он сможет войти в мир, но он мог бы создать помехи, например, чтобы попасть в руки определенного невройца. А там .... Ты не представляешь, как сложно выпутаться из таких искусственно организованных, обстоятельств.

   - Так камень может организовывать обстоятельства?

   Сотер кивнул.

   - Ему это по силам.

   - А что такого в невройцах? Мне говорили, что камень чувствует их кровь.

   - Я не знаю, что он чувствует. Думаю, вряд ли кровь, у вас что-то есть в пацере, в вашем общении с миром, возможно, ему нужно это.

   - Ты не знаешь, кто этот человек со шрамом?

   - Нет, не знаю. Шрам все-таки примета. Любой из нас может их навести, или свести. Если он оставил шрам, то только по какой-то веской причине. Или этот шрам из тех, которые свести нельзя и они будут проявляться, какое бы ты обличие не принимал. Я знал лишь одного такого, но точно известно, что он погиб, много лет назад - помолчал немного, продолжил - Да, Марк. Запомни Валерий, не могу выговорить твоего имени, теперь тебя зовут Марком. Запомни это. Ты мне задал задачу. Но это ничего - он толи улыбнулся, толи ухмыльнулся - Если говорить честно, когда я ехал сюда, у меня на душе было темнее, чем в царстве Аида. Корвус был нашей последней надеждой, а у нас никто не понимал, что происходит. Теперь мы начинаем кое-что понимать, и кое-что знаем, а значит, не все так плохо. Божественная фортуна открывает нам свое светлое лицо. А теперь, я думаю, нам нужно, скорее убираться отсюда, поэтому, пойдем спать. Корабль отправиться завтра, рано утром. Обо всем остальном поговорим по дороге.

   Они не спеша шли к дому Леонида. Было уже почти темно, но на площади гулял какой-то народ. Люди в хитонах и плащах зажигали по углам площади и около пирса своеобразные факелы из чанов наполненых пропитанной маслом паклей. Рядом ходили толи стражники, толи воины. Выглядели они так, как их изображали в будущем. Гривастые шлемы с наланитниками и легкий кожаный доспех поверх короткого хитона. Когда подошли к дому, то увидели, что Леонид ждет их у порога.

   Корабль отплыл рано утром, часов в восемь, девять судя потому как высоко стояло солнце. Пока Валерий спал, а потом завтракал, Сотер успел принести жертвы в храме Посейдона, загрузить свой кораблик и пришел к Буховцеву, когда тот одевался. Валерий укладывал свое нехитрое имущество, состоящее в основном из вещей, переданных ему Леонидом.

   - Собрался? Нам нужно торопиться. Я хочу отплыть, пока сюда не подошли другие суда, чтобы о тебе знало как можно меньше людей.

   Потом мельком осмотрел Буховцева, его вещи.

   - Пошли. Простимся с Леонидом. Все остальное ждет тебя на корабле.

   С Леонидом они простились коротко. Сотер что-то говорил по-гречески, Леонид кивал.

   - Доброго вам пути. Пусть Посейдон и Гермес помогают вам, а Борей надувает ваш парус - пожелал он с вежливой улыбкой. Они кивнули, и отправились в порт.

   С тех пор прошло уже более трех суток, и Валерий все еще никак не мог освоиться с жизнью на корабле. Когда они с Диогеном пришли в порт, все уже было готово к отплытию. Кинули вещи, и корабль, маневрируя веслами покинул причал. Тридцать человек под окрики капитана налегли на весла, и постепенно городок удалялся. С моря он был уже виден серо-розовым в белесой дымке пятном. Издали были видны очертания храмов и низкие крыши домов Пситирии, крытые странной серовато-коричневой похожей на створку устрицы черепицей. Интересное место, и интересно где оно находится, и что теперь на этом месте в его времени. Может какая-нибудь деревня, может город, например, Одесса, а может вообще ничего. Хотя Одесса вряд-ли. Как понял Буховцев, они были где-то на берегу Днепровского лимана. Постепенно Пситирия, а затем и весь берег скрылись из виду и вокруг, куда ни глянь, было различных оттенков густой синевы море. Часть команды уселась под навесом отдыхать, остальные гребцы взяли ровный, неторопливый темп и корабль ходко заскользил по волнам. Периодически они меняли друг друга, и скорость хода оставалась равномерной. Валерий все это время просидел у борта, привыкая к новым для себя ощущениям. Солнце пекло немилосердно и если бы не охлаждающая близость воды, он наверное тоже пополз бы под навес или под палубу. Вода же была близко. Иногда кораблик накренялся так, что море можно было достать рукой, сквозь воду было видно, как за ними следовала различная морская живность.

   Встречный ветер постепенно убывал, и когда солнце перевалило через полдень, совсем куда-то пропал. На море воцарился почти что штиль, и настало время обеда, вернее перекуса, поскольку еда, которой обедали моряки, была остатками завтрака. Появился Сотер, до этого спавший в небольшом кубрике под палубой. В руках кувшин вина, разбавленного, как потом понял Валерий и несколько лепешек. В глиняной миске куски сыра. Они молча пообедали.

   - Нет ветра - Буховцев показал на повисший парус.

   - Здесь всегда так. Утром и днем ветер дует с моря. Вечером и ночью с берега. В полдень бывает затишье. Так и плаваем. Настоящий борей здесь бывает редко - потом помолчал - а как плавают у вас?

   Валерий призадумался. Рассказывать Сотеру или нет? Вообще-то он никаких правил не нарушал, а вопросы Диогена скорее всего обычное любопытство. Однако, если это войдет в правило ему грозит до конца путешествия трепать языком, а не слушать самому и поглощать информацию. Ладно, в конце - концов, всегда можно замолчать если что-то пойдет не так.

   - У нас плавают железные корабли. Большие корабли - он прикинул - есть корабли раз в сто больше чем этот. Есть и еще больше. Они ходят не под парусом, их двигает двигатель, поэтому им нет нужды ловить ветер, и это море они прошли бы напрямую до противоположного берега.

   Сотер помолчал немного.

   - Наверное на таких кораблях поместится целый город, и где вы берете столько железа?

   - Бывает, что и город. Есть такие корабли, их называют круизные лайнеры. Моряков и пассажиров там как раз на небольшой городок. А железа много на Земле. Просто здесь пока его не умеют добывать - ответил Буховцев и про себя отметил, что устройство кораблей и двигателя и то что железо плавает Сотера особо не заинтересовало. Не заинтересовали и особенности навигации будущего.

   Диоген взял подбородок в кулак, потер его. Было видно, что хотел еще о чем-то спросить, но передумал. Тем временем моряки закончили обед, снова сели за весла и корабль начал не спеша набирать ход. Мерно отстукивал ритм барабан, гребцы слажено гребли и судно покачиваясь на волнах шло вперед. Валерий с Диогеном пересели на корму и глядя на синеву моря и неба, разделенную дугой горизонта не спеша вели беседу. Сотер рассказывал ему о своей торговле, корабле на котором они плыли, и вообще об окружающем их мире. Из этой неспешной беседы Буховцев узнал, что их судно по своей конструкции не совсем торговое. Торговый корабль обычно бывает шире и крупнее и именуется толстым. Военный же наоборот называется тонким. В данном случае это был средний вариант. Более быстроходный, но менее вместительный, чем обычный торгаш. Этот тип кораблей иногда делают здесь на Понте. Очень удобно. Сам корабль Диогену не принадлежал, только доля в корабле, что значительно удешевляло ему перевозки. Кроме него владельцами корабля был один из крупных судовладельцев Византия по имени Багис, и капитан с частью команды. Так что трудившиеся здесь гребцы, кроме обычной платы получали долю от аренды судна. По крайней мере, некоторые из них.

   - У вас, на кораблях нет рабов? - удивился Буховцев.

   - Есть конечно. Не на всех, но есть. Рабы есть везде - разуверил его Диоген. - Конечно, здесь не Рим, где на виллах по нескольку сотен рабов живет. Нет, на Понте столько рабов не надо. Здесь дешевле и проще нанять свободного человека, чем купить раба. Еще неизвестно как он на тебя работать будет, а администрации чтобы их принудить и держать в повиновении здесь мало. Здесь, знаешь ли, жизнь более рискованна чем в Риме или Капуе. Очень рискованна. Есть конечно большие торговые суда, которые берут на борт много груза и охрану. На веслах там почти всегда рабы.

   Постепенно Валерий постигал и основы торговли в этих местах. По крайней мере, в той части, в которой Сотер хотел ему рассказать. О своих тайных делах он благоразумно молчал. Но, тем не менее, Буховцев узнал, что основным его занятием в этих краях является торговля воском, который он закупает как у самих понтийцев, так и у варваров, что значительно выгоднее. Сам он много раз бывал на север и на восток от степи. Многие его там знают и часто привозят воск напрямую для него. У него есть несколько лавок в городках на самом побережье и на полуострове.

   - Воск в Элладе и Италии дорог, а нужен всегда. Таблички для записи, печати на амфорах и многое другое. Даже чтобы обычный бронзовый бюст отлить, знаешь сколько воска нужно?

   Валерий не знал, помалкивал.

   - А ты далеко ходил в тех варварских местах?

   Сотер посмотрел на него внимательно.

   - Да. Я много где бывал, но тебя, похоже, интересует что такого замечательного там сейчас находится?

   Буховцев только хмыкнул.

   - Да интересно. В мое время там большие города, дороги и живет много людей. Что там сейчас?

   С людьми пожалуй, Валерий переборщил. В Европе народа все-таки живет побольше.

   - Сейчас там нет дорог, и городов в общем-то тоже. То, что там есть, я бы не назвал городами. Поселения, иногда довольно большие обнесены стеной из заостренных кольев. Живут все по-разному. На север живут разные племена, но большинство из них родственники тавсов. Живут в небольших деревянных домах, частью закопанных в землю, а иногда и попросту в земле. Также кстати, живут и тавсы. Подробнее я тебе расскажу позже. Племен в тех краях великое множество, еще больше родов и часто они воюют друг с другом. В основном воюют за земли, за лучшие ловы, за охотничьи места. Ведь большинство из них живет охотой. Хотя сеют они и зерно. В основном рожь и ячмень. Жгут леса и сеют. Но так не все живут. На восход от тавсов много болот. Совсем дикие места. Однажды, очень давно я бывал там, и видел жизнь и людей невиданной древности. Одичалые люди, обладающие древними знаниями. Знаешь, Марк если захочешь найти древние знания или вообще древность иди в болота. Болота самое гиблое место для людей, но люди и там приспособились жить. Когда одно племя побеждает другое, у проигравшего нет иного выбора как истребление или уход на другие, худшие земли и рано или поздно все оказываются на болотах. Там я видел племена живущие лишь собиранием и охотой, а иногда только собиранием. Они рубят деревья и строят на пнях дома. Строят так ловко, что иногда и не заметишь. Весной в тех краях всегда большая вода и такие дома помогают им выжить. Они хорошо знают лес, поскольку за всю жизнь ничего кроме него не видят. Знают травы и повадки всех зверей, знают и тайное знание, такое, что заговоренное зверье само идет им в сети. Сами же настолько дики, что местные паны по сравнению с ними могут показаться жрецами Афины.

   - Паны? - переспросил Валерий

   - Да паны - Сотер заметил в глазах у Буховцева непонимание - Вакхи, лесовики или лешие - их там так называют - потом видимо догадался - у вас нет панов, леших?

   - У нас считают, что это сказки.

   - Да. - Диоген печально скривился. - Я знал, что все рано или поздно к этому придет. А знаешь, я знал одного из наших, бывавшего в тех краях задолго до меня. Очень давно - добавил Сотер видимо, чтобы показать, что разговор идет об очень древних временах - он говорил что, тогда леших там жило больше чем людей. Впрочем, и в Элладе тогда тоже было по-другому.

   - Наверное, много сказочного еще бродит по местным тропинкам - улыбнулся Валерий.

   - Пожалуй. Но это все что я коротко могу тебе рассказать о тех краях. Севернее я не был. Не получилось. Я был за Рекой у Старых гор, но это, наверное, уже не твоя Родина. Уж слишком велико было бы такое государство.

   - Моя - рассмеялся Буховцев - и ты не представляешь, насколько она велика. Это самая большая страна на Земле.

   - Даже так - Сотер был заинтригован - значит, вы теперь владеете старыми землями. Ты хоть знаешь, что это значит?

   - В общем-то, нет.

   - Я так и думал - Диоген улыбнулся - но рассказывать тебе не буду. Может позже, когда доберемся до Рима. Спрашивай лучше о чем-нибудь другом.

   - Тебе не интересно как мы живем? Есть ли у нас рабство, например?

   Сотер задумался, но лишь на миг.

   - За свою жизнь я видел многих правителей. Еще больше людей, и множество стран и смотря на тебя, я без труда догадаюсь как вы живете, а что не пойму - спрошу. А рабство. Рабство есть везде и всегда. Может у вас оно выглядит по-другому.

   В таких беседах они коротали время первого дня плавания. Ближе к вечеру подул ветер, на этот раз действительно, с берега. Команда убрала весла, поставила парус, и корабль споро заскользил по волнам.

   - Что там? - спросил Валерий, кивнув в сторону берега.

   - Там Ольвия, но мы слишком далеко от нее, иначе увидели хотя бы один, плывущий туда корабль. Мы только что выплыли из залива, куда впадают Борисфен и Гипанис. Если бы ты попробовал воду, то догадался бы об этом. Она здесь не такая соленая. Скоро мы попадем в течение, которое идет вдоль берега до самых Киней, в течении корабль пойдет быстрее. А этой ночью причаливать к берегу не будем. Для нас там нет ничего интересного. Дальше, во Фракии есть пара городов, где нам надо будет остановиться.

   Ближе у вечеру, вдали показалась кромка берега. Корабль замедлил ход, и команда стала готовиться к ужину. Убрали лежащий посреди корабля кожаный полог. Под ним оказалась выложенная мраморными плитками круглая площадка, посреди которой был перевернутый бронзовый котел. Очаг, догадался Буховцев. Солнце к этому времени постепенно переместилось в сторону берега, который с корабля виделся темной, сине-зеленой полосой.

   На ужин был козленок, которого после короткой молитвы закололи, тут же разделали. Голову выбросили в море, в качестве жертвы Посейдону. Развели огонь, котел установили на резных деревянных держателях, добавили в него солидную порцию оливкового масла, какие-то листья и процесс пошел. На взгляд Валерия одного козленка на тридцать с лишним мужиков было маловато, но как выяснилось, это было не все. Когда обжарили козленка, в котел пошла рыба с вином, а после нее порция дробленой пшеницы. В общем, ужин был сытный. Буховцев с Сотером уселись на корме, и не спеша, глядя на закатное солнце, поглощали еду. Перед ними на низком столике лежали куски козлятины, истекающая жиром рыба, разваренная пшеница в чашках и кубки разбавленного вина, которое совсем не напоминало ему какое - либо из вин будущего. Вся пища как водится, была малосоленая, не перченая, но имела свой неповторимый вкус, который Валерию уже начинал нравиться. Диоген рассказывал Буховцеву бытовые сцены афинской жизни. Много смешного, много полезного. Никаких магических историй рассказано не было. Валерий и сам не спрашивал, считал, пока не пришло время для откровений. Сотер пытался понемногу учить его эллинскому, самому благородному его аттическому наречью. Так прошел первый день их пути. Когда стемнело, сильно похолодало. Под ними не спеша перекатывалось волнами море, похожее в свете звезд и Луны толи на ртуть, толи на нефть. Над ними в черном небе ярко сияли звезды. Как они собирались плыть ночью в море не имея навигационных приборов и прочего? Однако же эти ребята плыли и видимо знали, что делали, а раз так то и нам беспокоиться нечего - рассудил Буховцев, завернулся в шерстяной плащ и отправился в свой крохотный кубрик спать.

   За следующие два дня Валерий облазил корабль от носа с резной головой сирены, до кормы, заканчивающейся широкой доской, которую выдвигали, чтобы справлять в море большую и малую нужду. Перезнакомился с половиной экипажа и даже порывался от скуки сесть за весла, но Диоген его отговорил. Подобное здесь не практиковалось, пассажиры заплатили и их должны везти, а задача моряков выполнять свою работу. Иначе обидятся, а Сотеру с ними еще плавать и плавать.

   На второй день, к обеду они причалили к пристани небольшого городка расположенного между упирающимися в берег низкими горными кряжами. По размерам городок был немногим больше Пситирии. По виду же чистой воды захолустье. Дома из нетесаного камня и глины, а иногда просто сухой кладки были окружены плетнями и огородами. Была здесь и пара храмов, но были они не творениями мастеров, а скорее поделками местных жителей, поскольку сильно смахивали на их дома. Сами жители в накинутых на одежду кожаных плащах мехом наружу и кожаных колпаках напоминали скорее варваров, чем цивилизованных эллинов. Сотер подтвердил его догадку.

   - Фракийцев, гетов и даков здесь больше чем эллинов и власти местные проконсулу почти не подчиняются, но налоги платят, и их никто не трогает.

   - Неужели это устраивает власти? - удивился Валерий.

   - Устраивает? Нет, конечно. Но что поделаешь, там - Диоген кивнул на горы за городком - Дакия. Пятидесяти лет не прошло с тех пор, как убили Биребисту, а здесь опять не спокойно. Пару лет назад даки по Мёзии прошлись и здесь шесть лет назад побывали. Местные тут между двумя огнями, и чтобы жить спокойно сразу на две стороны смотрят. Риму, чтобы установить в этих краях власть нужно больше войска, а где его возьмешь. Почти все свободные легионы в Паннонии, и неизвестно когда там дело закончится. А от Паннонии до Дакии рукой подать. Рядом с паннонцами маркоманы Маробода, еще рядом с севера племена рвутся на земли, на которых еще недавно бойи жили. Так что сам понимаешь, сейчас не до этого.

   Сотер протиснулся сквозь строй вооруженных щитами и мечами моряков и отправился в город. На пристани тем временем шла торговля. Их корабль был единственный, и поторговать с ними казалось, сбежался весь город. Впрочем, задержались они не более часа. Продали оружие, закупили провизии, пополнили запасы воды и отправились дальше. Для ночевки на вторую ночь причалили к пустынному берегу, развели костер. Часть команды осталась на корабле, другая, а месте с ней Диоген и Валерий заночевала на берегу у костра. Здесь наконец-то Буховцев смог нормально выспаться.

   Город Томы, в который они прибыли ближе к вечеру третьего дня плавания был действительно городом. Небольшим, но городом. Гавани как таковой здесь не было, но у приличных размеров пристани стояло около десятка кораблей и несчетное количество рыбацких лодок. Моряки причалили корабль и выставили охрану. За эти три дня Валерий имел множество возможностей понаблюдать за этими людьми и, пожалуй, они ему нравились. Крепкие, плотные все как на подбор тела, что вполне понятно, поскольку, занимаясь ежедневно нехилыми физическими упражнениями особого жира не нагуляешь. На бодибилдеров его времени они были совершенно не похожи. Не было гиперразвитых бицепсов, трицепсов и прочих выразительных мышц, но мышцы торса, пресс и плечи будто каменные. Все в основном среднего роста. Лишь пара моряков были ростом с Буховцева, и один выше. Так что Валерий со своим метр восемьдесят, смотрелся среди них солидно. Он вспомнил даков и фракийцев, которых видел в предыдущем городке, а также кочевников, и добавил для себя, у видимых им эллинов были самые интеллигентные лица, из тех, которые Буховцев успел повстречать за неделю проживания в этом мире прошлого. Нет, все они не были на одно лицо, а черты, запечатленные в античных статуях, прослеживались едва у половины. Среди черноволосых, встречались и вполне белокурые. Но, тем не менее, было видно, что они принадлежат к одному народу, и на всех лицах был отпечаток ума, и какой-то цивилизованности.

   За пристанью было примерно пятьдесят метров мощеного камнем пространства, упирающегося в крепостную стену, за которой полого поднимался город. Сейчас это пространство с храмом и торговыми рядами было полно людей. Там шла торговля, и доносились разноязыкое многоголосье. Пестрая толпа вела дела, активно жестикулируя руками. Все выглядело мирно - уютно, почти по-домашнему. Вкусные запахи каких-то печеностей, еды, перемешивались с запахами моря и рыбы, от находившихся рядом лодок. Сотер взял с собой четверых вооруженных моряков, Буховцева и они отправились в город. Двоих из них Валерий запомнил по кораблю. Каллимах и Деметр облачились в кожаные кирасы, на головы одели шлемы - иллирики, представлявшие из себя полусферу с жестко прикрепленными прямыми наланитниками, и полукруглым держателем гребня. Гребень правда отсутствовал. Из исторических файлов, которые Валерий зубрил перед путешествием он знал что, такие были в обиходе за пятьсот лет до этого, но видимо кое-кто носил их и сейчас.

   Их задержали около городских ворот, но не надолго. Диоген о чем-то переговорил с начальником стражи, показал какую-то железку и их небольшой отряд не спеша отправился вверх по узким улицам Томы. Дома из тесаного камня и узких кирпичей, кое-где оштукатуренные до боли напоминали старые строения Крыма и побережья Сочи, особенно когда они ограждались от улицы глиняным забором. Солнце клонилось к закату, людей на улицах было немного. Вскоре они вышли на небольшую площадь около приличных размеров храма. В углу площади стояли два легионера. Это были первые легионеры, которых Буховцев видел в этом мире, но то, что это именно они, понял сразу. Ребята были небольшого роста. Метр шестьдесят пять, семьдесят не больше. Однако, исходившее от них спокойствие и чувство контроля за ситуацией, как бы делали их выше. На обоих были кольчуги поверх красно-коричневых туник, на левом плече висели шлемы, за спиной на перевязи расчехленные щиты. В руках короткие копья. Обычные дротики, не пилумы. Все было подогнано и сидело на них ладно, а висевший за плечом щит никак не мешал движениям. Легионеры стояли и о чем-то переговаривались. Закатное солнце освещало красным их стриженые головы и начищенные кольчуги, а вдоль площади густой теплый ветер гнал паутину, запахи навоза, соснового леса и дыма от очагов. Странная здесь осень, больше смахивает на лето - подумал Валерий. Легионеры смотрели на их вооруженный отряд с любопытством, без всякой враждебности.

   Не задумываясь, Сотер, направился к ним. Подойдя ближе, Буховцев увидел, что воины были пожилого возраста, может ветераны. Об этом говорили их лица, в отметинах шрамов и покрытые сединой стриженые волосы. Увидев шрамы, Валерий инстинктивно потрогал небольшой рубец на боку. Вчера вечером Диоген наводил на его теле отметины, которые Буховцев приметил на теле настоящего Корвуса. Нет, маг не делал раны ножом. Просто поколдовал на кусочке расщепленной ветки и провел по тем местам, где указал Валерий. Проснувшись утром, он с удивлением увидел шрамы, такие же, или почти такие же, как на теле Корвуса, и теперь целый день периодически прикасался к ним, пытаясь привыкнуть к новым для себя ощущениям, поскольку раны саднили.

   Легионеры мельком осмотрели моряков. Их вооружение, и они сами не произвели на них никакого впечатления, и они уставились на Диогена с Валерием.

   - Салве, воины. Нам нужно увидеть достойного Секста Эллия - обратился он к легионерам.

   - Секст Эллий в городе. Кто желает его видеть? - спросил один из них.

   - Меня зовут Диоген Сотер - спокойно ответил Диоген и снова показал какую-то железку.

   Легионер кивнул, потом к удивлению Буховцева коротко свистнул в висевший на шее свисток, и через пять минут около храма показалось отделение таких же седоватых крепышей. Подошедшие были одеты похоже, однако шлемы у них были на головах и щиты они держали в руках. В общем, ребята были вооружены. Увидев Сотера, командир группы улыбнулся во всю щербатую пасть.

   - Салве, Диоген.

   - Салве, Гней - рассмеялся Сотер. - проводи нас к Эллию.

   - Пошли, поговорим по дороге.

   Они отправились дальше по таким домашним улицам Томы. Впереди легионеры, за ними командир отряда, Диоген и Валерий, дальше их сопровождающие, и всю процессию тоже замыкали легионеры. Все это напоминало конвой, но видимо почетный.

   Дом Секста Эллия находился напротив старой крепости, ближе к центру города. Видимо, именно здесь были казармы местного гарнизона. По дороге Буховцев вслушивался в беседу командира отряда Гнея и Диогена Сотера и с удовлетворением заметил, что понимает латынь так хорошо, будто беседа идет по - русски. До этого он подозревал, что Сотер не делает ему замечаний, по поводу языка лишь из за его варварского образа. Нет, он понимал латынь хорошо, и говорил грамматически правильно, хотя быстрый итальянский говорок с небольшим проглатыванием окончаний и кучей специфических слов был ему не привычен. Из беседы он узнал, что служат в городе одни ветераны вексиларии, остальных перевели ближе к Иллирии для блокады мятежников. Гней жаловался, что сил едва хватает контролировать город, на окрестные гетские степи сил уже не остается, и они туда практически не суются. В общем, когда они подошли к дому, Валерий был посвящен во все особенности жизни пограничного гарнизона.

   За высокой стеной сделанной из хорошо обработанного, и даже кое - где покрытого резьбой камня, был не дом, а настоящая вилла. С небольшим садом и приличных размеров бассейном. Пространство между домом и бассейном занимал мраморный портик, в тени которого, на мраморных скамьях, сидели двое одетых в тоги мужчин. Охрана отстала, и к портику их повел лысоватый служка. Один из сидевших, плотный мужик, с квадратным, волевым лицом поднялся навстречу Диогену, и буквально просиял.

   - Диоген. Великий Юпитер. Я знал, что ты прибудешь ко мне, но ждал тебя не сегодня. Ты и не представляешь как я рад. Посмотри, кто гостит у меня сейчас, волей богов и нашего божественного Августа - он указал рукой на поднимающегося со скамьи своего собеседника.

   Тому было примерно пятьдесят лет. Рост метр семьдесят, лоб толи с залысиной, толи просто волосы уложены так, большой нос на умном лице. Одет он был не без светскости в сравнении со своим собеседником. Диоген также по-светски улыбнулся и кивнул.

   - Меня зовут Диоген Сотер, а имя Публия Овидия известно далеко за пределами Италии.

   Собеседник немного растерянно наклонил голову, прижимая к груди правую руку, а Валерий сглотнул слюну. Публий Овидий Назо - вот те на. В течение полугода Буховцеву волей, неволей приходилось учить его стихи, и он считал, что стихи были неплохие. Переместиться в прошлое, и не прожив там и пары недель, встретить Овидия. Чего, а этого Валерий точно не ожидал.

   - Ты знал меня господин? - спросил Овидий Диогена.

   - Я видел тебя однажды в Риме, но не думаю, что ты помнишь - он снова обратился к первому собеседнику, который как понял Валерий, был Секстом Эллием - Ты удивил меня Эллий, а теперь я, возможно, удивлю тебя. Помнишь, в прошлом году я говорил тебе, что собираюсь вернуть божественному Августу наследника одного древнего рода. Он перед тобой. Марк Валерий Корвус.

   Буховцев, как было принято, прижал руку к сердцу и коротко поклонился.

   - Вот уж воистину день встреч. Это надо отметить. Я распоряжусь накрыть стол, и мы побеседуем, надеюсь, ты не торопишься.

   - Нет Секст. Мы здесь ночуем. Я сейчас, отправлю людей на корабль. Сам знаешь, у меня всегда что-то найдется к столу.

   - Давай, мы ждем. Пойдем Марк, я покажу дом. Знаешь, отсюда чудесно выглядят пристань и город.

   Они углубились в полутемные комнаты жилища Секста Эллия. Хозяин водил их из одного помещения в другое попутно давая описания каждой комнаты. Валерий шел за ним, внимательно слушал, поддакивал его рассказам, задавал к месту вопросы. Все это напоминало путешествие по дому Леонида, но римлянин был более практичен. Показывая комнату, рассказывал и о вещах которые в ней находятся, многие из них были по его мнению весьма примечательны. Дом, как понял Буховцев, был типичным греческим. Вот здесь, помещения гинекоя, отмеченные мозаикой по полу. Туда они не пошли, и кто там живет, Валерий так и не узнал. Несколько комнат были устроены в италийском стиле. Небольшой атриум и примыкавшие к нему помещения триклиния. От остальной части дома они отличались строгой архитектурой и тем, что были построены недавно. Сквозь двери было видно, что атриум выходил в сад. Облитые закатным солнцем, деревья колыхались на ветру, а комнаты наполнял сладковатый запах. Они поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж. Овидий где-то отстал по дороге, видимо это была не первая его экскурсия по дому, он уже выказал уважение к хозяину и предпочитал держаться в тени.

   На втором этаже была небольшая терраса огороженная каменным парапетом, и отсюда было видно, что дом стоит на окраине холма, за ним ниже располагался целый квартал строений постепенно спускающихся к городской стене. Море и пристань отсюда действительно были как на ладони. У пристани среди прочих покачивался их корабль и еще пара не спеша плыли в сторону города. Черные силуэты кораблей четко выделялись на темно-синем фоне моря.

   - Действительно, чудесный вид - подтвердил Буховцев - но пристань и так полна кораблей, поместятся ли там еще и эти.

   - Места хватит - успокоил его Эллий.

   - В Каллатисе ремонтируют гавань - услышал он из-за спины голос Сотера - так что всем приходится причаливать здесь, да и торговля здесь лучше.

   - Так ты не поплывешь в Каллатис? - Эллий обернулся к Диогену.

   - Что мне там делать? К тому же ты знаешь, эти гераклейцы не любят нас, афинян.

   - Слышал об этом.

  Может, не стоило лезть в чужой, непонятный разговор, но Валерий не любил непонятных ему разговоров. Особенно когда была возможность все прояснить.

   - Гераклейцы ? - переспросил он.

   - Да. Каллатис и Херсонес колонии Гераклеи. Это город в Пафлагонии, на том берегу Понта. Все как один хитрецы каких поискать, но в торговых делах без них никуда - просветил его Сотер.

   - Это точно - подтвердил Эллий - Хотя бы взять их амфоры. В любой дыре их найдешь. Здесь и по другую сторону Боспора.

   Диоген хохотнул.

   - Знаешь, я отплыл из Гераклеи два месяца назад, и у меня на кораблях было две сотни пустых амфор.

   - Почему пустых? - вырвалось у Буховцева.

   - Сотню я продал в Синдике, а остальные раскидал по городам северного Понта от Горгипии до Херсонеса. Когда буду забирать, они будут полны меда и отборного зерна. Но тебе благородный Марк, наверное, скучны заботы торговца.

   Валерий пожал плечами.

   - С тех пор как я выбрался из леса Диоген, мне все интересно. А что в Гераклее делают хорошие амфоры?

   - Неплохие - подтвердил Сотер - но дело даже не в этом, а в том, что гераклейские меры давно известны и приняты здесь. Если хочешь продать свой товар в чужом городе, затаривай его в амфоры из Гераклеи.

   - Теперь понятно.

   - Ну, наверное, не совсем понятно. Но ты спрашивай Марк. Рим - это не леса. Здесь много непонятного. Спрашивай. Я тебе все объясню.

   - Это точно - подтвердил Эллий. Если кто-то знает что-нибудь больше других, это уважаемый Сотер. Но я думаю, нам нужно идти к столу. Еда уже должна быть готова, да и Публий Овидий нас заждался.

   Они не спеша спустились вниз и через сад прошли в триклиний. Стол действительно был готов, но сначала была небольшая, но вполне приличная баня. За эту неделю у Валерия не было возможности помыться, и он с удовольствием поплескался в теплой воде и костяным скребком соскреб пот и грязь последней недели. Когда они сели, вернее улеглись за стол, уже вечерело. Ровным неярким светом закоптили на подставках и в нишах стен масленые светильники, и подступающая с улицы темнота отступила. Сквозь окна и двери в триклиний поступал теплый воздух, насыщенный запахами осени. Рядом по атриуму сновали слуги, иногда они заходили и ставили на стол что - нибудь из еды или напитков. А стол и так был полон. На нем в качестве главного блюда возлежал поросенок запеченный с какими-то бобовыми. Рядом жареная жирная рыба, приготовленная как уже знал Валерий по - гречески, то есть в оливковом масле с винным уксусом и укропом. Кроме этого среди основной еды теснились хлеб, фрукты и другие, еще незнакомые блюда. Диоген рассказывал, что в Риме или в Афинах все это подается на нескольких столах попеременно, но здесь на Понте видимо нравы были проще. Диоген с Валерием возлежали на низких деревянных диванчиках рядом голова к голове. Валерий с узкой стороны стола, Сотер с широкой. Слуга принес Диогену медный кувшин закупоренный воском, тот ловко вскрыл ножом восковую печать и извлек странную спираль, блеснувшую в свете светильников нежным перламутром.

   - Вот Секст и ты почтенный Публий, а также и ты Марк смотрите, какой бывает мед в далеких неведомых краях.

   Все трое потянулись к Диогену. Вблизи было видно, что это действительно, медовые соты. Сквозь кое - где разрушенный восковой покров вытекал мед, похожий на расплавленный жемчуг.

   - Этот мед мне привозят из далеких краев к северу и востоку отсюда. Там находятся древние горы, и в их предгорьях живут племена, которые разводят пчел, собирают мед, торгуют им с другими племенами и странами.

   - Да это чудо - восхитился Овидий - и в Риме я не видел ничего подобного.

   - Сколько стоит это чудо? - спросил практичный Секст Эллий.

   - Мне оно обходится не дорого. Эти племена ценят вещи, которые производит наш благословенный мир. Сколько же оно стоит здесь, я умолчу Секст, скажу лишь, что просто так его не купишь.

   - А каков этот мед на вкус? - поинтересовался Валерий.

   Сотер жизнерадостно рассмеялся.

   - А вот это мы сейчас узнаем - он ловко разделил ножом спираль на четыре части и раздал сидящим.

   Вкус у меда был восхитительный. Медовый вкус приглушенный чем-то отдаленно напоминающим сгущенное молоко, и на все это накладывались незнакомые, острые ароматы. Буховцев положил кусок на тарелку, украшенную резвящимися дельфинами и посмотрел на сотрапезников. Лица Эллия и Овидия выражали изумление, а Сотер довольно улыбался.

   - Да это чудесно - облизывая пальцы, выразил общее мнение Секст - но все-таки кому ты везешь это чудо?

   - Не буду скрывать от тебя, почти все это пойдет к столу божественного Августа.

   - О! Это достойно Цезаря - сказал Овидий - ты не представляешь, благородный Диоген, как мы тебе благодарны.

   - Не стоит благодарности - ответил довольный похвалой Сотер. - Это я благодарен уважаемому Сексту Эллию и его дому за этот прием. Однако у меня есть еще кое-что для нашего стола.

   Слуги поставили около стола приличных размеров амфору. Вскрыли пробку, и по триклинию потянулся терпкий винный запах.

   - Египетское, из оазисов - определил Публий Овидий.

   Диоген удовлетворенно кивнул.

   - Да египетское. В Риме оно не такая уж и редкость, но и здесь на Понте люди хотят отведать редкие дары нашего мира.

   - Даже в Риме оно редкость - возразил Овидий.

   - Диоген, принести воду? - поинтересовался Эллий.

   - Воду? Пожалуй, не надо. Разбавленного вина я выпью в Византии и в Афинах, а здесь давай отдохнем по-римски. Что скажешь Марк?

   - Я как вы - ответил Валерий.

   Они наполнили серебряные чаши, плеснули вина в сторону стоящих в темных нишах, статуй богов и отпили немного. Вино было густое, темного, почти черного цвета, и с таким же густым приятным запахом. По вкусу нечто мало с чем сравнимое. Похоже на крепленые вина, но качеством много - много выше. Валерий допил чашу наполовину и с удивлением заметил, как по телу расползается приятное ощущение опьянения. Будто стопку водки принял. Ей богу. Вино закусили фруктами и принялись за еду. Постепенно процесс первого поглощения пищи подошел к концу, и Эллий слегка осоловевшим голосом обратился к Диогену.

   - Чудесное вино Диоген, его ты тоже везешь Цезарю Августу?

   - Нет, конечно. Для товаров из Египта у Августа есть и другие поставщики. Но Цезарь знаешь, скромен в еде и развлечениях, так что это все достается его семье. Ливия любит всякие редкости, а слово Ливии при императоре не последнее. Но и здесь на Понте много ценителей вина, так что я вожу десяток кувшинов на всякий случай.

   - Ты очень умный человек Диоген - похвалил его Овидий, тоже находившийся в легкой степени опьянения - жаль, что такого ума не хватает мне.

   - Трудно в это поверить, может, ты расскажешь, что произошло в Риме и привело тебя в эти земли?

   - Я здесь по воле Августа и по моей глупости. Нет уважаемые, я не могу рассказать, что произошло, иначе мне придется остаться здесь до конца жизни, а я еще надеюсь подышать воздухом Италии.

   - Не печалься Публий - ободрил его Эллий - Понт - не такое уж и плохое место. Я начинал службу центурионом у победоносного Друза. Тогда наша когорта стояла в небольшом укреплении в стране северных белгов. Вот уж скажу тебе дикие места. Вина там и не бывает, а местные племена пьют брагу из ячменя и меда. Земля там ниже моря вся поросла тростником и в каналах. Часто, когда на море штормит, целые поля уходят под воду, а местные в любое время были готовы перерезать нам горло, если зазеваешься. Моя служба там закончилась, когда наше укрепление унесло в воду вместе с землей, на которой оно стояло.

   Все рассмеялись.

   - Ты, наверное, шутишь надо мной, почтенный Эллий. Я все-таки не до такой степени провинился перед Августом, чтобы он отправил меня в края, где есть только военная администрация. Верно здесь не такие дикие места, как на том краю Понта, где начинается мир варваров, но знаешь, я едва понимаю местных эллинов. Их язык совсем не похож, на тот, которому меня учили в Афинах.

   - Да Публий - Эллий хитро улыбался - язык у эллинов здесь другой. Да они уже и не эллины в полной мере. Давно породнились с местными племенами. По - другому, здесь не выжить. Я на Понте живу уже пять лет, и первые два провел в Диоскуриаде, на том берегу Понта. В честь богоподобного Цезаря Августа ее переименовали в Себастополис, но местные, зовут как и прежде. Там конечно, варвары кругом, но климат гораздо лучше. Зимы почти такие же, как в Медиолане или Плаценции, а здесь я третью зиму хожу в шкурах и штанах, как и большинство местных жителей, и гадаю, промерзнут мои кувшины с вином на этот раз или нет.

   Овидий растерянно обвел взглядом окружающих. Сотер печально покивал головой, подтверждая сказанное.

   - О боги - простонал расстроенный Публий Овидий - мне остается только напиться.

   - Это тоже не плохо, особенно когда есть такое вино - Эллий что-то сказал по - гречески и стоявшая около триклиния рабыня ловко разлила вино по чашам. Они провозгласили здравицу в честь императора, и выпили снова. Вино показалось крепче, чем прежде. Нет, все - таки больше походит на ликер или даже коньяк, определил Буховцев. После вина поросенок в кисловатой фруктовой подливке шел хорошо. К корке прожаренного мяса прилипла кожица неизвестных фруктов похожих на сливу. Может, это и была слива. Валерий доел свою порцию и тоже осоловело уставился на сотрапезников. К его удивлению вино дало в голову. Требовался перерыв. Сотер и Эллий тем временем выпытывали у Овидия последние римские новости. Буховцев пытался следить за разговором, но обилие подробностей и незнакомых имен мешало ему сосредоточиться, и скоро он утратил к беседе интерес. В комнату прокрались два серых кота, каждый размером с небольшую собаку, и смешно поводя носами, стали заинтересованно принюхиваться к еде. Валерий отрезал ножом кусок поросенка и бросил на пол. Хвостатые, сверкнув глазами, бросились к своему благодетелю. Быстро прикончили кусок и стали жизнерадостно озираться по сторонам. Однако, глянув на Сотера, попятились к выходу. Наверное, тоже увидели пацер. Лютаев говорил, что кошки видят и чувствуют мир по-другому чем люди. Почти как маги. Пора было слегка освежиться. Валерий наклонился к Диогену.

   - Знаешь, Эллий показал мне весь дом, кроме отхожего места.

  Сотер старательно жующий кусок свинины хмыкнул.

   - Пожалуй, и в самом деле пора передохнуть. Пойдем, я тебе покажу.

   Он что - то сказал по - гречески, поскольку разговор уже шел на этом языке. Эллий и Овидий рассмеялись. Сотер хлопнул Валерия по плечу.

   - Пошли.

   Отхожее место, которое могло по праву носить название туалета, прилегало к дому и находилось на территории сада. Каменная клетушка имела несколько дыр в каменном полу на широком выступе. На этот выступ укладывались сиденья с дырками. Здесь же на полу горел масляный светильник, а сквозь широкое окно под потолком светила луна. В этом блеклом свете Буховцев рассмотрел стены, расписанные фрифольными сценами, где мужчины и мохнатые существа с рогами на голове вытворяли невесть что с веселыми полногрудыми женщинами. Подумав о том, с какой целью это было нарисовано, он пьяно рассмеялся, справил малую нужду и пошел в сад подышать свежим воздухом. Сотер стоял около стены и смотрел вниз на море. Стена здесь была ниже и поверх нее была видна также и часть пристани, на которой горели костры и около них веселились люди. Те, кого в город на ночь не пускали, вполне могли разместиться там, на мощеной камнем пристани. Валерий глубоко вдохнул свежий чудесно пахнущий морем и травами воздух, и хмель стал постепенно проходить.

   - Ну как, почувствовал себя как дома?

   По голосу сложно было сказать, смеется над ним Диоген, или нет, а лица в такой темноте не разглядеть.

   - Знаешь, почти почувствовал. А эти египтяне случайно ничего не добавляют в свое вино?

   На этот раз Сотер просто добродушно смеялся.

   - Вот ведь, человек, ни разу не видавший виноделен Бахосарна при храме Амона раскрыл секрет, про который мне говорили, что его никто не разгадает до скончания веков.

   - Значит, я угадал - констатировал Буховцев - надеюсь не травки, вроде конопли.

   - Нет. Я не стал бы продавать людям такую дрянь. Ты прав это травы. Очень древний рецепт сбора трав. Еще со времен первых фараонов. Тогда вина в Египте не было. Его привозили из Эллады, Кипра и других земель и только для храмов. Когда в Египет пришли эллины, они научили египтян выращивать лозу, и виноград там растет редкий, я тебе скажу. Теперь жрецы неплохо на этом зарабатывают. Некоторые из трав, этого рецепта уже больше не растут нигде, кроме как на грядках в Бахосарне. Так что ты пил большую редкость в этом мире. Не беспокойся, ничего вредного в них нет, наоборот ты завтра проснешься без головной боли, и если тебе будет нужна женщина на ночь, то ты ее точно не разочаруешь.

   - Женщина на ночь - переспросил Валерий - какая - то из рабынь Эллия?

   - Зачем рабыня Эллия - удивился Сотер - Томы город небольшой, но и здесь есть лупанарий, а рабыни Эллия пусть занимаются своими делами. Не думаю, что Сексту понравится, если чужаки будут задирать хитон рабыням в его доме, даже такие уважаемые как мы.

   Буховцев кивнул, он начинал понимать, о чем говорит Диоген. Понимать образ мыслей этих людей, который отличался от того, как его представляли в его мире.

   - Пожалуй, что не надо. Я бы хотел пообщаться с женщинами в этом мире не за пьяным столом.

   - У тебя будет возможность - подтвердил Сотер.

   Из дома послышались звуки нечто похожего на флейту и пьяные голоса грянули песню толи на греческом, толи на латыни, из сада было не понять.

   Идти в дом не хотелось, да и Овидию и Эллию было не до них. Диоген стоял, смотрел на него с несколько отрешенным видом. Очень знакомое выражение лица, так Лютаев проверял его пацер. Видимо Сотер делал тоже самое. Что он там увидел, можно было только гадать.

   - Дионен, ты говорил, нам нужно как можно скорее убираться отсюда, скажи, зачем мы заехали к Эллию?

   Лицо мага вмиг стало осмысленным.

   - Это та остановка Марк, которую нам нужно было сделать обязательно - немного помолчав, он добавил - это очень большая тайна, но сейчас я хорошо тебя рассмотрел, и думаю, что по дороге мне придется раскрыть тебе много тайн. Поэтому скажу, что Эллий является доверенным лицом Августа, здесь, на Понте. Он за всем наблюдает и доносит в Рим. Многие, кто считает себя здесь реальной властью, могут лишиться должности в один миг, по слову Эллия. Не думай, что он сама хитрость и вершит дела по своему усмотрению и в своих интересах. Нет Эллий - прямой и честный человек, не без хитринки конечно, но без вранья и ненужных фантазий. За это Август его и держит. Он, конечно же, сообщит, что я везу тебя в Рим. Это сэкономит нам время и подаст сигнал нашим людям в Городе. Когда ты приедешь в Рим, будет меньше вопросов и проверок.

   В общем - то было всё ясно. Прообраз службы полковника Полетаева.

   - Ты здесь занимаешься тем же, и вы знаете друг о друге?

   - Это обязательно. Я передаю ему сведения. Тайные сведения, которые он никогда не узнает через своих людей, и снабжаю его деньгам, поскольку веду здесь личные денежные дела Августа. Эллий ведь не только пишет письма Августу. У него есть люди и средства, и он может принимать решения самостоятельно. Так что мы помогаем друг другу.

   - А я уж подумал, что вы друзья.

   - Ну и друзья конечно. Когда он прибыл на Понт, он здесь мало кого знал, и я ему помог.

   - Ну, тебе наверное, это было не сложно. Ты ведь давно на Понте.

   Диоген рассмеялся.

   - Да уж давненько. Я бывал здесь, когда эллинов в этих краях не было вовсе. Я видел первых милетцев и афинян, которые строили здесь свои города. Видел первых поселенцев, их детей и детей их детей. Я знаю родословную почти всех эллинов, что живут в этих краях, а также многих варваров. Но я думаю, тебя интересует, как давно я живу сам.

   Валерий только усмехнулся и покачал головой. Вообще то ему уже надоела эта игра в догадалки, и Сотер его понял.

   - Знаешь, Марк, у невройцев была одна особенность. Нечто вроде тайного знания. Они всегда видели суть вещей. Одни лучше, другие хуже, но видели все.

   - От рождения?

   - Да. Была такая особенность у этой расы. Я в жизни встречал людей с кровью невройцев. Немного, но встречал. Но никогда не видел человека, в котором бы этой благородной крови было столько, сколько в тебе.

   - Что так много?

   - Да. Так много, что в это трудно поверить. Мой учитель говорил мне, что даже тайное знание они видят по-своему. Постигая в нем то, что великие посвященные могут не узнать, прожив свои долгие жизни. Я потом жил долго, и узнал столько, что не верил, будто обычный человек может постичь все это разом. До тех пор пока не увидел тебя, и понял, как нам всем повезло, что на месте Корвуса оказался ты. Поэтому если о чем-то хочешь спросить меня, спрашивай прямо. Я тебя буду спрашивать также. Глупо нам говорить намеками, когда в предвидении мы равны.

   Буховцев кивнул.

   - Может и равны. Не знаю. Но я думаю, мы равны кое в чем другом. Ты знаешь прошлое, а я будущее.

   В лунном свете было видно, как Сотер улыбнулся.

  - Никогда не смотрел на это таким образом. Но знаешь, есть большая разница. Свое прошлое я прожил сам, а ты свое будущее узнал из рукописей, или как ты там говорил, информационных файлов. Хотя в целом ты прав. Это нам тоже может пригодиться.

   - Мы можем что-то поменять?

   - Мы уже меняем.

   - А мы не навредим развитию мира изменениями?

   Диоген поднял руки вверх, указывая на звезды, и печально улыбнулся.

   - Посмотри вокруг, Марк. Ты же говорил мне, что знаешь, как устроен наш мир.

   Валерий вспомнил о беседах, которые они вели. Как он пытался поразить воображение мага знаниями двадцать первого века. О том, что Земля круглая, вращается вокруг Солнца и о многом прочем. Но Сотер не поразился. Сидел и с ухмылкой теребил бороду. Все это ему было известно. Известно и много другого, чего Буховцев не знал.

   - Ты и не представляешь, какие силы влияют на наш мир. Солнце, которое встает с утра и скрывается вечером, но на самом деле присутствует постоянно. Планеты вокруг нас и даже далекие звезды. Есть силы проще и ближе. Это Земля, на которой мы живем и мир Посейдона, который ее окружает. От всего этого исходит сила, и все это в один миг может изменить нашу судьбу. Ты говорил, что тебе показывали потаенный мир силы, который нами движет, но видимо не показывали его в движении. Человек в нем как паук в паутине и скорее уж как муха. Он живет, и в каждый миг, даже когда он делает единственный вздох, на него влияют различные силы, которые тоже меняются. И они ведут тебя, а не ты их. Мы как горстка муравьев летящих сквозь бездну на булыжнике, который тоже может быть им враждебен. Чему мы можем навредить, если от нас мало чего зависит. Что должно случится то и будет, с нами или без нас. Пусть дадут нам боги силы хотя бы взять свое.

   Буховцев был уже почти трезв. Он судорожно сглотнул, такая в голосе Сотера была тоска. Как тогда у Лютаева в Кленовке. Вот уж воистину меньше знаешь, лучше спишь.

   - Диоген, но ведь камень, он многое меняет, он даже сквозь время может пронести.

   - Камень да. Он может многое, и поэтому нам нужен. Поэтому Марк мы должны его достать, но порядок вещей даже он не изменит. Он лишь поможет нам узнать, как этим порядком лучше распорядиться.

   Валерий смотрел на мага озадаченно. Он впервые видел Диогена таким как бы это сказать, взволнованным. Тот устало хмыкнул.

   - Поговорим об этом после. Овидий и Эллий нас уже заждались, и чувствую, из дома за нами кто-то идет.

   Буховцев кивнул.

   - Так, когда я услышу твою историю?

   - Позже. В Афинах. Там тебе будет проще понять.

   Они умылись у небольшого бассейна в саду и отправились в триклиний продолжать пир, постепенно перераставший в знакомую Валерию, пьянку.

   Они отплыли из Том в середине следующего дня. Утром Буховцев действительно проснулся без головной боли может от чудесного вина, может от того, что в отличие от Эллия, Овидия да и Сотера в разгар пьянки завалился спать. Спал он безмятежным, спокойным сном, которого у него не было уже полмесяца и ему не помешали ни флейтисты с кифаристами ни жизнерадостные вопли танцовщиц, которых привел Эллий.

  Утро было свежим и солнечным, они осмотрели крепость, перекусили и пошли на корабль. С Овидием и Эллием простились тепло. Овидий, выглядевший слегка помятым, теребя нос, передал Сотеру несколько писем в Рим, а Эллий просто похлопал их по плечу, вернее по предплечью, как здесь было принято.

   Валерий сидел на корме, жевал купленную на шумной пристани вкусную лепешку, вприкуску с мочеными оливками и смотрел на очередной, исчезающий на морском горизонте, древний город. К нему подошел Диоген.

   - Ну что теперь ты дома? - спросил он.

   - Почти.

   В самом деле, до сих пор он не верил в реальность происходящего и ощущал себя скорее туристом на экзотическом туре. Тебя водят за руку, что - то показывают, рассказывают, знакомят с интересными людьми, но чтобы ни было, комната с душем и чистая кровать вечером тебе обеспечены. Сон его успокоил. Видимо, где-то на подсознательном уровне пробивавшаяся к его сущности реальность наконец достигла цели, и теперь он воспринимал этот мир свои домом. Почти. Но это значит, что он сможет прожить здесь, когда его условный тур закончится. И даже когда останется один, без Сотера. А что, было бы неплохо организовать туристический маршрут сквозь время - пришла ему в голову нелепая мысль. Можно было бы озолотиться. Буховцев рассмеялся. Диоген озадаченно посмотрел на него.

   - Так, глупые мысли из прошлого - ответил Валерий на незаданный вопрос.

   Диоген кивнул.

   - Готовься - сказал он, глядя куда-то в даль. Нам предстоит сильная буря. Пригодятся все крепкие руки. Ты, кажется, мечтал погрести.

   Часа через четыре стало понятно, что они идут в чернеющее на горизонте пятно. Корабль шел по течению и возможности обогнуть бурю, или пристать к берегу в этих местах не было. Ветер усиливался и свежел. Команда спешно снимала парус, крепила все, что могло пострадать в шторм. Из клетушки несли на заклание Посейдону купленного в Томах козленка. Ну, как говорится, да помогут нам боги.

   Хмурым октябрьским утром к одной из гаваней Пирея приближалось судно. Сквозь сумрачную, туманную дымку Валерий пытался разглядеть прибрежные строения портового города, Афины вдали, и нависший над ними Акрополь со статуей богини Афины Промахос. Он где-то читал, что для древних путешественников такое зрелище было обычным. Но вдали проступали лишь смутные очертания Афин, холма Акрополя, холма Ликабет, и окрестных гор за ними. Проклятый туман. Он преследовал их два дня. Влажная промозглая сырость распростерлась от Иолка до Аттики, накрыла Эвбею и Беотию. Можно было подумать, что он плывет по Балтике, а не по Эгейскому морю древности.

   Буховцев зябко закутался в гиматий, добавил хламиду поверх и устроился у борта на корме. Путешествие от Том до Афин запечатлелось в его памяти очень хорошо. Гораздо лучше, чем многие туристические туры в его жизни в будущем. В тот раз буря мотала их кораблик почти три дня, и три дня Валерий вместе с командой черпал воду, налегал на весла, когда их не вертело на месте, и был шанс идти вперед. Он был в сырой, прилипшей к телу тунике, а соленая морская вода поливала его снаружи и попадала внутрь. Как только буря утихла, Буховцев, обессиленный, завалился в свою каморку и уснул.

   Византий или как здесь его называли Бизантион, встретил Валерия шумом большого торгового порта и длительным отдыхом в доме Диогена Сотера. Дом Диогена, как и дом Леонида представлял целое поместье, в котором трудилось множество народа, в основном на складах. Однако, все эти подробности, и сам дом, Буховцев увидел позже. Его сначала интересовало ложе, жесткое или нет без разницы, лишь бы не качалось. Все-таки видимо, моряки люди особенные, с особенным вестибюлярным аппаратом. В Византии они провели десять дней. Сотер постоянно пропадал по своим делам. Приходил ближе к ужину, который здесь всегда был засветло. Время торжественных встреч прошло, и они довольствовались тем, чем питались местные жители. Пара пшеничных лепешек, чаша моченых оливок, козий сыр или немного мяса, в основном козлятина. В обычной жизни питались эллины скромно. Буховцев подозревал, что даже эта еда для кого-то была роскошью.

   Пока Диоген отсутствовал, Валерий с сопровождающими прогуливался по Византию. Город производил странное впечатление. Несомненно, город по местным меркам не маленький, но на видимые до этого понтийские города, он был не похож. Огромное количество портовых сооружений, складов, площадок с товарами, поднимались вверх от порта к городской стене. Половина города это старые здания, приземистые домики из крупных блоков тесаного камня, покрытых кое-где облезлой штукатуркой. Среди них встречались и бывшие когда-то роскошными маленькие дворцы, облицованные старым в трещинах, мрамором. Но все это производило впечатление запущенности. Разросшаяся растительность с преобладанием крапивы усиливала это впечатление, так же как и приносимые ветром затхлые запахи. Новая часть города поражала своей суетой. Одно и двухэтажные дома плотно прилегали друг к другу и выходили на улицу бесчисленным количеством лавок, выстроившихся в длинный торговый ряд. Чего здесь только не было. Мясо, лепешки, козий сыр, перемежались с лежащими на полках соседней лавки изделиями из железа. Новый город упирался в обветшалые городские стены, которые вероятно помнили еще осаду Филиппа Македонского, и кое-где выходил за них.

   За время прогулок Буховцев потратил из своих денежных запасов горсть бронзовых понтийских монет и пару серебряных афинских драхм. Его имущество пополнилось симпатичным кинжалом, хитоном и кожаной безрукавкой.

   После ужина Диоген брал охрану, и они выходили за город. Там устраивались на пологом холме и не спеша беседовали, попивая разбавленное водой вино. Вдали была бухта Золотой Рог, а внизу, у холма, трудились на площадке каменотесы. Погода все это время стояла чудесная.

   Вскоре большой торгаш до Афин был готов, и они снова отправились в путь. За неделю неспешного хода добрались до Иолка, где у Сотера тоже были дела. В этом небольшом городе провели день, а затем окунулись в наплывшую неизвестно откуда пелену тумана.

   И вот теперь Афины, вернее сначала Пирей. Валерий осмотрел корабль. Торгаш был как минимум в два раза больше их понтийского кораблика, а экипаж раза в три. Шестьдесят человек гребцов были рабами, и еще десяток вольнонаемных моряков управлялся с рулем и парусом. Остальные тридцать человек пассажиры - торговцы и сопровождающие груз. Плотноупакованные в грубую ткань и кожи свертки, вместе с амфорами лежали под палубой и вообще везде, где возможно. Эта часть пути была не такая познавательная, как плавание по Понту. Очень многие торговцы знали Диогена и часто подходили поговорить. Сотер знакомил их с Валерием, но содержательного разговора не получалось. Слишком разные были у них интересы. Нет, Буховцев был не против узнать больше о торговле в этом мире, и даже уместными вопросами снискал уважение у этих людей, но постоянные разговоры о ценах, качестве товара, а также нужных для дела людях, напрягают. Так что он был рад концу плавания, как собственно и все другие. Как говорится, груз цел, все живы - здоровы, пора и на берег.

   Небольшая южная бухта была забита кораблями. Видимо, из-за тумана даже тем, кто не хотел останавливаться в Пирее, пришлось это сделать. Сотер оставил груз на попечении двух своих помощников, и они отправились в портовую таверну перекусить. Таверны здесь располагались вдоль всей бухты одна за другой, чуть выше портовых сооружений. Выбрали ту, что была ближе к их кораблю. На широкой, мощеной камнем площадке, за грубоватыми столами из толстых деревянных плашек, частью под открытым небом, частью под навесом сидело человек тридцать. Было хмуро и прохладно, и посетители кутались в гиматии и хламиды. Сотер что - то заказал хозяину и сел с Валерием за стол.

   - Возьми - он протянул Буховцеву серебряную монету - когда пройдем через портовые ворота, нужно будет отдать сбор.

   - У меня есть серебро - возразил Валерий.

   - Посмотри. Это римский денарий. В Афинах сейчас запрещено расплачиваться афинскими монетами, поэтому официально используют эти.

   Валерий осмотрел монету. Да, вместо головы Афины и совы на ней красовалось изображение Августа, хотя по весу и размеру одно и тоже.

   - А неофициально?

   - Неофициально все пользуются афинскими. Видишь ли, когда римляне хотели чеканить свои монеты они рассчитывали на местные серебряные рудники - Диоген хитро улыбнулся - но когда сунулись туда, то узнали, что в рудниках мало чего осталось.

   - Может поменять тебе еще несколько монет - добавил он задумчиво.

   - Диоген, я бывал на рынках нескольких городов и не видел, чтобы там расплачивались серебром. Когда в Византии достал афинскую драхму, то думал, что торговец умрет от счастья.

   - Византий, Марк, конечно древний и важный город, но по сравнению с Афинами это просто большой склад. Когда ты здесь пойдешь на Агору, тебе обязательно будет нужно серебро.

   Принесли вина, на этот раз неразбавленного и подогретого. На квадратных глиняных тарелках источало аппетитные ароматы жареное мясо. Сотер с Валерием преломили пшеничные лепешки и принялись за еду. Постепенно туман редел, и солнечные лучи окрасили в розовый цвет порт и сам Пирей. Внизу царила оживленная суета, среди прочих разгружали и их корабль.

   Из Пирея они отправились в сопровождении нескольких больших, влекомых быками повозок, под завязку забитых товаром. Вместе с ними в сторону Афин вился редкий людской ручеек. В толпе было видно другие повозки и скот. Буховцев шел рядом с ними, смотрел на дорогу, на приближающийся город, на остатки Длинных стен и пасущихся на них коз. Так начинался его месяц в Афинах.

   Дом Диогена находился примерно в полукилометре от городской стены между холмом Ликабет и небольшой речушкой Илисс. Впрочем, назвать эти полуразвалившиеся остатки городской стеной у Валерия не повернулся бы язык. Но здесь это видимо, уже никого не беспокоило, и за развалинами тянулась дорога, по краям застроенная небольшими домами и усадьбами. Они свернули в сторону Илисса и поднялись на небольшой холм, где за высокой каменной изгородью высилось двухэтажное здание. К нему вела мощеная мраморной щебенкой дорога, по краям которой под ветром качались стройные кипарисы.

   - Шикарно - первое, что пришло в голову Буховцеву, когда он увидел сам дом и его внутренности. Он знал, что Сотер богат, но не предполагал что настолько. Посреди дома, окруженный мраморными коринфскими колонами, был перистиль метров двадцать в длину с небольшим садиком посередине. Здесь собрались местные обитатели и приветствовали хозяина и его гостя. Туман уже развеялся, и Валерий с интересом наблюдал делегацию из десяти человек, отблескивающую разноцветными одеждами на облитом солнцем, мраморном пятне двора.

  Один из стоящих, пожилой мужик небольшого роста, вышел вперед.

   - Приехали господин? - он казалось, лучился от счастья.

   - Приехал, Аксий. Так что готовь горячую воду и обед. Мы с моим другом, благородным римским патрицием Марком Валерием Корвусом, хотим отдохнуть. И распорядись с вещами, покорми людей. Если увидишь Филиппа, позови ко мне.

   Буховцев с удивлением обнаружил, что с пятого на десятое понимает разговор. Практика во время путешествия пошла ему на пользу. Диоген раздал ценные указания, и они пошли осматривать дом. Камень, мрамор, искусная мозаика на полу и стенах, резная мебель в комнатах - все выглядело богато. За домом находился сад. От деревьев частью еще зеленых, а частью уже поредевших шли сладковатые запахи. Ставни окон второго этажа были открыты, а сами окна прикрывались лишь развевающимися на ветру занавесками из неплотной ткани. М-да, здесь жить можно. Сколько же все это стоит?

   - Один талант и тридцать мин - улыбаясь ответил Сотер на незаданный вопрос.

   Они пошли осматривать комнату Валерия. Ее дверь и пара окон выходили в перистиль. Внутри помещение шесть на пять метров было богато меблировано. Еще одно окно под потолком, ложе, покрытое мягкими шкурами ягненка, резной деревянный стол, пара кресел с кривыми ножками. В углу стоял кувшин с водой. Пол и часть стен были покрыты роскошной мозаикой. У другой стены ряд полок. Да, действительно, жить можно. Валерий приложил правую ладонь к груди и слегка поклонился в знак благодарности. Диоген удовлетворенно кивнул.

   - Марк мы здесь будем около месяца или больше. Скажи если тебе что-то нужно.

  Валерий задумался.

   - Диоген, если здесь есть учителя по бою на мечах или панкратиону я бы хотел поучиться. Это пригодится мне в германских лесах.

   - Конечно, здесь есть палестры, а в них найдутся хорошие учителя. Я подберу тебе - кивнул Сотер - переодевайся с дороги Марк, скоро термы будут готовы и за тобой зайдут, а потом поговорим - добавил он и вышел.

   Валерий еще раз осмотрел комнату. В углу стояла искусно сделанная из бронзы жаровня в виде клубка переплетающихся змей. Здесь вообще было много вещей, за которые любой антиквар из его времени заложил бы душу. Он представил, как она будет светиться изнутри наполненная углями и любовно погладил. Но увидеть это зрелище ему так и не довелось. Установившаяся нежаркая солнечная погода, продержалась до его отъезда.

   Афинами Буховцев занялся на следующий день. С утра, после завтрака, одел купленный в Византии хитон, новенькие сандалии и с сопровождающими отправился в город. От дома Диогена до ближайшего района Афин - Диомеи было где-то двадцать минут неспешной ходьбы. Сразу за развалинами городских стен Валерий окунулся в бурлящий котел жизни древнего города. Море незнакомых запахов, среди которых явственно чувствовался легкий запах дыма, присущий всем древним городам, которые он видел. Странные, двух и трехэтажные дома с лестницами по бокам стен, плотно прилегали к друг к другу. Эти неказистые строения, мало похожие на идеалы античной архитектуры, скрашивали многочисленные памятные колонны, статуи, портики, треножники, которые были установлены буквально на каждом перекрестке. По узким улицам народ спешил к центру. Мужчины в хитонах, хламидах, гиматиях и странных широкополых шляпах. Женщины, закутанные в длиннополые одежды с накидками поверх голов. Разноязыкий гомон дополняли орущие ослы. Аксий, неплохо говоривший на латыни, пояснил, что все спешат на Агору, торговля там ведется только с утра до полудня. Они присоединились к людскому потоку.

   Узкие улочки окраин к центру стали шире, а дома ниже. Около прохода на Агору заплатили по оболу, омыли руки и лицо священной водой, и вслед за другими вошли на площадь. Прямоугольное пространство, ограниченное периметром из храмов, стой, торговых рядов и административных заведений поражало шумом толпы. Неяркое октябрьское солнце высвечивало пестроту одежд, лежало светлыми бликами на мраморе храмов и статуй. Аксий повел его по торговым рядам, называемым здесь кругами. Да, пожалуй, Диоген был прав, деньги здесь утекали сквозь пальцы. Только за час местного шопинга Буховцев потратил больше серебра, чем за все время путешествия. Здесь купили пшеничный пирог с гиметским медом, сочный, пальчики оближешь. В круге торговцев одеждой, тунику и хламиду (только на Агоре он понял, что византийские и понтийские одежды здесь не в моде). Обязательно нужно было посмотреть недавно открытый театр Агриппы. Около стой прохаживались в окружении учеников, учителя местных философских школ. Иногда, когда они останавливались, к ним подтягивались послушать умных людей, прохожие. Валерий подходил тоже, Аксий переводил, было занятно. Вообще, как ему объяснили, учеба богатеньких балбесов со всего мира была доходной статьей Афин.

   Когда они выходили из храма Гефеста, уже приближался полдень и народ потихоньку расходился. Буховцев посмотрел поверх Ареопага на холм Акрополя. В светлой солнечной дымке Парфенон, Эрехтейон и другие строения, совершенно непорушеные, блистали соразмерной красотой. Прямо город на холме. Валерий уже хотел попросить Аксия сводить его на Акрополь, но вовремя вспомнил, что здесь это не туристический объект и просто так туда не попадешь. Нужно будет попросить Сотера, тот говорил, что у него есть связи с местными жрецами. Домой Буховцев вернулся уставший, с покупками, и полный впечатлений, однако отдохнуть ему не довелось. Диоген нашел учителя.

   Палестра, до которой они вскоре добрались, представляла из себя большую усадьбу. Одноэтажный дом и три окруженных портиками, посыпанных песком, двора. Все строения упирались в высокий живописный холм, поросший дикой растительностью. Таких было много в предместьях Афин. В одном из помещений под окрики наставников, возились на песке обнаженные борцы лет двенадцати - пятнадцати.

   Сам хозяин палестры, которого звали Эвмед, подозрительно присматривался к Валерию. Сотер уже объяснил ему ситуацию и предложил цену. Двадцать драхм. Буховцев неплохо ориентировался в местных реалиях и знал, что это не дешево, но видимо, Эвмед того стоил.

   - Прости, я не ослышался - обратился он к Валерию - как долго ты здесь пробудешь господин?

   - Возможно месяц - ответил Буховцев.

   - Ты где-то учился? Может, бывал в битвах? Если нет, то знай, невозможно выучить бойца за месяц.

   Валерий кивнул.

   - У меня были учителя, но я знаю, что не стану великим бойцом, может, даже не стану хорошим, просто хочу, чтобы ты выучил меня всему, что возможно за этот срок.

  Эвмед с сомнением потер подбородок.

   - Чему ты хочешь учиться?

   - Махайра, панкратион.

  Эллин фыркнул.

   - Махайре тебя буду учить я, но даже мне не по силам выучить за месяц бойца. А насчет панкратиона, Антипатр подойди сюда - позвал он помощника.

   Подошел парень лет двадцати пяти - тридцати, ростом с Буховцева и похожего сложения. На битой морде множество шрамов, столько же наверное, скрывала его борода.

   - Антипатр бьется на играх уже более десяти лет. В Аттике сложно найти бойца лучше чем он. Если хочешь, можешь попробовать биться с ним, но я не видел ни одного римлянина, тем более патриция, который был готов учиться этой борьбе.

  Валерий пожал плечами.

   - Я готов попробовать - ему действительно было интересно.

  Когда Сотер перевел, лицо Эвмеда озарила хитрая усмешка.

   - Может, начнем сейчас. Заодно Антипатр поймет как тебя учить.

  Буховцев кивнул.

   Они сняли одежды, и вышли на песок палестры. Валерий внимательно следил за Антипатром. Плотное мускулистое тело, мышцы от запястья до локтя увеличены, удивляла и странная стойка в которую встал боец. Антипатр слегка присел, выставил вперед левую ногу, а левую руку согнул в локте. Похоже на гоплита со щитом. Что - же посмотрим. Буховцев отметил небольшую скованность движений. Разминке здесь не уделяли особого внимания. Эллин быстро сократил дистанцию и ударил правой рукой в челюсть. Уклониться не составило труда. Следующим был пинок в грудь. Здесь уже Валерий сработал на автомате. Захват ноги, подсечка и двойное добивание. Лучший боец Аттики встал не сразу, посидел, покачал головой и озадаченно посмотрел на Эвмеда.

   - Давай еще - перевел Сотер, но Буховцев и сам понял простую фразу.

   - Давай.

   На этот раз Антипатр сразу нападать не стал. Немного походил вокруг, что-то прикидывая для себя. Потом быстро принял стойку, сократил дистанцию и ударил открытой ладонью снизу. Валерий ушел вправо и краем глаза увидел прыжок ему навстречу. Мощный удар локтем в голову свалил его на песок. Один - один. Он встал, в голове гудело, но состояние было терпимым. Покачался на ногах. Координация в порядке. Как ни странно, удар привел его в нормальное боевое состояние, хотелось продолжения. Единственная проблема была в том, что Буховцев не знал, как ему биться. Все приемы, которым их учили в легионе, были с предполагаемым летальным исходом. Они тренировались в специальной экипировке, но в реальной боевой ситуации, если противник после приема вставал, это означало, что прием плохо проведен.

   Однако продолжения не последовало. Эвмед остановил бой.

   - А ты не прост патриций. Как ты владеешь махайрой, я посмотрю позже. Я согласен тебя учить, и так как у нас всего месяц, терять время не будем. Иди к холму, там лежат камни, возьми с буквой альфа и иди по тропе в гору. Там, на вершине оставишь камень и возьмешь с такой же буквой. Принесешь сюда. Иди.

   Камней было на целый греческий алфавит, разного веса и размера, а тропа была из тех, по которым бродят козы. Запыхавшись, он забрался на поросшую кустарником вершину, полюбовался видом рассыпанных внизу домиков и протекавшей рядом речушкой Эридан, и прихватив лежащий на вершине камень с такой же буквой, отправился назад.

   Эта странная система пробежек в гору с различными камнями стала основной разминкой на занятиях, которые проходили не менее четырех дней в неделю. С утра Валерий изучал с Аксием язык, или шел на прогулку в город. Афины он уже облазил от Диомеи до Пирейских ворот. От храма Зевса до Керамика. Ему начинал нравиться этот бурлящий и вместе с тем такой уютный город. Даже в странных, неказистых многоэтажных домах, где на каждый этаж с улицы вела своя лестница, он находил очарование. Пожалуй, только к грязноватому Керамику он не мог привыкнуть, а на кладбище за его стеной, даже и не совался.

   После полудня шел на занятия к Эвмеду. Сначала, где - то с полчаса возился с Антипатром. Опыта у того было больше, но и Валерию было что показать. Так что здесь они были почти на равных. Антипатр проникся к Буховцеву большим уважением и постоянно выпытывал, где учат такому рукопашному бою.

   - Там на севере, за Бореем - улыбаясь, отвечал Валерий.

  Антипатр был озадачен. Вроде римлянин не врал, но за Бореем живут варвары. Какая у них может быть борьба, а за тем, что показывал Валерий, школу было видно даже постороннему человеку. Однако бойцом Антипатр был действительно хорошим, и живодерские приемы панкратиона органично вливались в опыт рукопашного боя легионов.

   Далее к тренировкам подключался Эвмед. На первом занятии принесли круглые, обитые медью шиты и тупые железные махайры. Щит надевался на руку и Валерий заметил Эвмеду, что это не очень удобно, ведь при хорошем ударе руку можно отбить.

   - Если будешь биться долго, за перекладину щит не удержать - ответил тот - а принимать на шит прямой удар будет только дурак. Надо принимать удар вот так. Бей.

   Валерий ударил, и прежде чем махайра коснулася щита, Эвмед сделал круговое движение, меч соскользнул и удар провалился вниз.

   - Так нужно делать при каждом касании щита. Это не сложно, я научу тебя. А вот разумно рисковать и не попадать под удар, научиться гораздо сложнее, но без этого победы не будет - он улыбнулся - ну что, крепче держи щит и меч, начнем.

   После первого занятия Буховцев вернулся в дом Сотера с шишкой на лбу и хорошими синяками на боках. Он уже боялся, что у него сломаны ребра, но, слава Богу, обошлось.

   По окончании занятий, перекусив, Валерий брал сопровождающих и шел гулять по окрестностям. Они обходили Ликабет и шли дальше в долину. Погода была хорошая, неяркое солнце висело над ними все это время, а землю окутывала легкая, белесая дымка.

   За Ликабетом плотная застройка вдоль дорог постепенно переходила в оливковые сады и редкие посадки непонятных злаковых. Дома собирались в небольшие деревеньки. Были они в основном одноэтажные, но попадались и в два этажа. На первом этаже, как потом догадался Буховцев, были загоны для скота. Черепичные и крытые плитками сланца крыши постоянно маячили над оливковыми рощами. Вдоль дорог часто попадались выдолбленные в камне ванны, в которых мокли оливки. Местные земледельцы трудились в садах и на полях или гнали по дорогам скот. Однажды, когда у него было больше времени, они добрались до предгорий Гимета. Холмы были густо покрыты соснами, а плотный ветер доносил бодрящий сосновый аромат.

   Валерий уговорил Сотера сходить на Акрополь, и походом был очень впечатлен. Пока Диоген беседовал со жрецами, он в сопровождении юной девушки - послушницы обошел все строения, куда был возможен доступ. В его время на реконструкциях многие представляли как это все могло бы выглядеть, но предположения нисколько не соответствовали тому, как прекрасна была реальность. Строгие линии древней архитектуры поражали своей соразмерностью. Белый и розоватый мрамор, оттенял чистые линии строений. Лишь фронтоны расстраивали облупившейся краской и позолотой, а так же то, что с девушкой пришлось общаться по-гречески. По - латыни она не понимала совсем. Однако, к удивлению Валерия, с его словарным запасом, друг друга они поняли.

   Ночная жизнь в городе процветала, и засыпая, Буховцев часто слышал веселье и смех в округе. Однажды, ближе к вечеру, к нему зашел Диоген, и попросил одеться поприличнее. Их пригласили на какое - то торжество. Пройтись пришлось буквально десять минут. Дом, где был праздник, стоял на самом берегу Илисса. Судя по богатой одежде, хозяева и приглашенные были людьми не бедными, а в остальном, эта пьянка мало чем отличалась от других. Во дворе при свете факелов и масляных ламп веселилось около сорока человек. Пяток музыкантов, видимо, местных скоморохов, играли на кифарах и флейтах, причем некоторые на двух сразу. Музыка была так себе, хотя иногда попадались интересные моменты. Сотер познакомил его с хозяином, худощавым мужиком сорока лет в новомодном, голубом хитоне и его вполне привлекательной женой, а также с некоторыми из гостей, имена которых, Валерий впрочем, быстро забыл. Он взял чашу почти неразбавленного вина и уселся с гостями. Вино в Афинах разбавляли сильнее, чем где либо, что кстати, говорило не о бедности. Как раз наоборот, вода в Афинах была дорога.

   Девушка, с тщательно уложенной в смешной хохолок прической, сидевшая впереди него, обернулась и хитро стрельнула глазами. Буховцев удивленно вздрогнул. Это было что-то из прошлого. Здесь женщины тоже частенько смотрели на него с интересом, но кокетства никто не проявлял. Другие нравы. Это Сотер ему уже объяснил. Позже, когда гостей удалось втянуть в танцевальный круг, Валерий смог оценить ее стройную фигуру и вызывающе женственные движения тела. Симпатичное личико с классическим, прямым греческим носом частенько оборачивалось в его сторону. Он подошел к Диогену.

   - Кто она?

  Сотер напряг память.

   - Вроде бы ее зовут Береника. Прости, я видел ее нечасто.

   - Мне можно с ней познакомиться?

  Буховцев был готов поклясться, что в губах Диогена затаилась хитрая ухмылка.

   - Почему бы нет? Пятьдесят драхм. Видишь ли, она гетера.

  Потом, видя кислое выражение лица Валерия, добавил.

   - В этом нет ничего плохого, к тому же, для тебя это самый лучший вариант. Рабыню ты вряд - ли захочешь, а заводить любовь со свободнорожденной нет времени. Она тебе понравилась?

   Буховцев еще раз посмотрел на веселящуюся девушку.

   - Пятьдесят драхм, это за ночь? - уточнил он. Деньги Валерия не беспокоили, просто общаться коротким набегом ему не хотелось.

   - За ночь - удивился Диоген - нет, это до твоего отъезда. Двадцать дней у нас еще есть - потом хмыкнул - Пятьдесят драхм за ночь, да за такие деньги и Аксий пойдет в гетеры. Ладно, веселись Марк, я обо всем договорюсь.

   Раб Береники постучал в дом Сотера на следующий день ближе к вечеру. Буховцев был готов. Оделся он по местным меркам респектабельно. Купленный на Агоре хитон, модного голубого цвета, вышитый желтым узором из листьев лавра. Светло - серый гиматий и роскошные высокие сандалии из мягкой кожи. В общем, жених хоть куда. Ко всему этому обычно полагалось какое-нибудь транспортное средство, хотя бы в виде носилок, но Валерий решил прогуляться пешком, благо Пникс, где жила гетера, был ему знаком. Дом находился в узком переулке к северу от холма. Строение по виду было древним, из тесаного камня, и ничем не выделялось из ряда таких же домов, помнящих вероятно, еще времена Перикла. Внутри же все было на удивление мило. Выложенный мрамором пол, стены драпированы тканями. Имелся даже маленький дворик - перистиль. Все это дополняла резная деревянная мебель. Беднее чем у Сотера и с девичьим уклоном.

   Береника была одета в ярко - оранжевый пеплос, перетянутый на груди коричневым шарфом. Она стояла в углу комнаты, картинно оперевшись на вкопанный в пол кувшин-пифос. Сквозь несшитые края пеплоса проглядывала стройная ножка.

   - Хайрэ господин. Уважаемый Диоген Сотер сказал мне, что тебя зовут Марк, и ты прибыл из варварских краев, хотя и римлянин. Меня зовут Береника, рада видеть тебя.

  Валерий был в замешательстве. Фразу он понял с трудом, и если так пойдет дальше, то визит зайдет в тупик, нужно было быстрее переходить к делу.

   - Хайрэ госпожа. Рад знакомству, уверен, меня к тебе привели Боги, но прости, что не смогу ответить на твои учтивые речи. Я плохо знаю благословенный язык Аттики - ответил Буховцев, с трудом подбирая слова.

   Губки скривились в гримасу недовольства, но мгновенно снова расцвели милой улыбкой. Она стала говорить медленнее, подбирая простые слова и понятные обороты.

   - Я прибыла в Афины пять лет назад из Антиохии, там тоже живут эллины, но другой язык, не аттик и мне пришлось учиться. Сейчас я говорю как урожденная афинянка и могу поучить тебя - потом добавила - еще я знаю сирийский.

   - Ты не знаешь латынь?

   - Нет, но выучу обязательно - сказала она уверенно.

   - Скажи, аттик - это все, что ты плохо знаешь? - добавила она, кокетливо улыбнувшись.

   - Все известно только Богам, но то, что касается мужчины и женщины, я знаю хорошо.

   - Это мы выясним - Береника задорно рассмеялась - пошли, стол накрыт, тебе нужно набраться сил перед ночью.

   Сил понадобилось действительно много. Валерий сексуальным маньяком не был, скорее наоборот, был очень разборчив, но практика у него была приличная. Береника это отметила и была удивлена. Далекие варварские края приобретали для нее новый смысл. Гетера сразу взяла инициативу на себя, скинула пеплос, и схватив его за выпирающий бугорок внизу хитона потащила на ложе. Однако когда Буховцев перехватил инициативу и довел дело до конца в привычном ему стиле, она непроизвольно забилась в экстазе и охнув обмякла. Валерий обессиленный откинулся на овечьи шкуры. Тело получило необходимую разрядку, он и не знал, как ему не хватало нормально секса.

   Но это было только начало. Немного придя в себя, Береника привстала на ложе и смотрела на него недоуменно и загадочно.

   - Что касается мужчин и женщин, ты действительно, знаешь очень хорошо. Устал? - спросила она со смешком.

  Валерий тоже рассмеялся.

   - Нет - он опрокинул ее долгим поцелуем, и они продолжили.

   Постепенно их неистовые упражнения переросли в нечто вроде соперничества, где гетера пыталась доказать, что постельное искусство Афин выше, чем у варварского мира. Один - один, вынужден был признать Буховцев, под утро вымотанный засыпая на ложе.

   Он отсыпался до полудня, а после, на занятиях у Эвмеда, огреб кучу шишек. Причиной этому была не усталость от бессонной ночи, а общая расслабленность организма. Удалось таки Беренике выбить его из колеи. Последующие три недели Валерий провел между палестрой Эвмеда и ложем гетеры, и если наука Эвмеда давалась ему тяжкими трудами, то с Береникой он отдыхал. За это время он узнал о ней много, но многое она умело скрывала. У нее было стройное тело, немного полноватое, что здесь считалось красивым. Роскошные, каштановые с белыми прядями, похожие на мелированые, волосы. Личико, выразительное, почти, как и всех в этом времени. Совсем не похожее на обезличенные, подогнанные под какие-нибудь стандарты лица его современниц. Если и были какие - то недостатки, они искупались природной естественностью. Стыда она, как и большинство местных, не знала, и часто встречала его в комнате совершенно нагая. Буховцев уже настолько свыкся с этой жизнью, что к своему великому расстройству о Татьяне не вспоминал, все прошлое казалось чем - то неизмеримо далеким и недоступным, но он чувствовал, время его безмятежного отдыха подходит к концу.

   - Ты скоро уедешь, но может, позже, вернешься в Афины? - спросила Береника, когда вечером они лежали в обнимку на ложе. Ее ловкие пальчики теребили волосы у него на груди.

   - Почему ты решила, что я уеду? - месяц в Афинах прошел, но откуда она могла знать.

   - Сотер договаривался на три недели, но я и так знаю. Из Италии начинает дуть зимний ветер. Сегодня из Аркадии прибыл Гермодий, мой знакомый, он говорит, что там уже похолодало. Скоро холодно будет и здесь. Все римляне отплывают в Италию в это время - потом добавила - к тому же я просто чувствую.

   На следующее утро они простились. Береника выглядела печальной. Что она действительно чувствовала, Валерий мог только догадываться. Люди здесь были плохими лицемерами, наверное, это касалось и ее, и печаль была неподдельной.

   Последнее занятие у Эвмеда прошло как обычно. Он давно уже относился к Валерию без предубеждений и в схватках гонял на полную.

   - Ты не плохой боец Марк, для того, кто учился всего месяц. Я жалею, что ты не останешься в Афинах дольше - сказал он, когда Буховцев после занятий собирался домой.

   - А кто лучший?

   - Его зовут Ахилл, но его давно уже нет в Элладе.

   - Это не тот Ахилл, что убил Гектора? - спросил Валерий улыбаясь.

   - Нет - рассмеялся Эвмед - этот Ахилл вполне реален. Ему пришлось отплыть в Рим восемь лет назад. Если увидишь его в Риме, скажи - Эвмед помнит его и ждет в гости.

   Диоген встретил его внимательным сосредоточенным взглядом.

   - Что - то случилось? - спросил Буховцев, хотя уже понял - его отдых закончился.

   - Сегодня прибыл корабль из Остии и привез мне весть. Августу сообщили о нас, и он хочет тебя увидеть. Мы не будем заставлять его ждать Марк, и отплываем завтра. Но прежде я хочу ответить на твои вопросы, помнишь, ты спрашивал в Томах.

   Валерий кивнул.

   - Нам нужно будет отнести дары в храм Зевса на горе, там и поговорим - он указал рукой в сторону Ликабета - там я отвечу на твои вопросы - потом добавил - я и возможно, Зевс, а сейчас время обеда.

   Буховцев посмотрел на гору. Она возвышалась над всеми окрестными домами, и вечерами Валерий часто смотрел на нее. Выглядела она немного иначе, чем в двадцать первом веке. Белесый обвал был едва заметен, а лес и очертанья предгорья были другими. Хотя кто его знает, в Афинах в свое время он был лишь один раз, и подробно гору осмотреть не успел.

   По узкой, петляющей между сосен и кипарисов, тропе они поднялись на вершину горы. Здесь на небольшой площадке было святилище Зевса. Аксий и двое слуг занесли дары, а Валерий с Диогеном подошли к алтарю. Пожилой жрец в шитом золотом форосе возился около курильниц. Сотер заговорил с ним на странном языке, отдаленно напоминающим греческий. Жрец кивнул, немного поколдовал у курильниц, и запахло ладаном.

   - Встань сюда, Марк - Диоген позвал Валерия ближе к алтарю.

  Тот подошел.

   - Вознеси свои мысли к Зевсу.

   - Мне нужно о чем - то думать?

   - Необязательно. Не старайся направлять мысли силой, как только ты почувствуешь присутствие божественного, то что важно для тебя сразу откроется из твоего разума.

   Буховцев встал рядом с Сотером и как тот просил, мысленно воззвал к божеству. Вначале ничего не происходило, но потом нахлынули воспоминания и действительно, все его мысли, домыслы, подозрения, все, что он носил в голове в последнее время, определилось в конкретные вопросы. Ко всему этому прибавилось стойкое неприятное ощущение того, что кто-то копается в его мозгах. Валерий встряхнул головой, и наваждение отступило.

   Они вышли из храма. Даже теплый густой воздух на вершине горы не мог отогнать приторный сладковатый запах ладана. Странные ощущения, может это из-за курений. Он вопросительно посмотрел на Диогена.

   - Ты мог конечно, пообщаться с Зевсом подольше, но в таких вопросах каждый сам решает насколько готов. Получил ответы на вопросы?

   Валерий пожал плечами. Он пока и сам не разобрался, что там произошло.

   Сотер кивнул.

   - Пошли Марк, теперь мой черед.

   Они спустились по крутой тропинке, петляющей по склону холма. Храм исчез из виду за верхушками сосен и кипарисов. Постепенно тропа редела, и они уже шли по еле заметным следам. Холм здесь был так крут, что приходилось держаться за кусты.

   - Аксий, останьтесь здесь, а мы с Марком пойдем дальше, проследите, чтобы нас никто не беспокоил - обратился Диоген к сопровождающим.

   Те остались на тропе, а Буховцев с Сотером спускались по крутизне еще минут двадцать, пока не вышли на небольшую площадку, за которой был нерукотворный грот. В кустах, у грота прятались две мраморные скамьи, и стоило только гадать, как они сюда попали. Это была солнечная сторона горы, и кругом витал теплый воздух от нагретого камня, пропахший запахами соснового леса. Внизу, в прогалине кустов лежали Афины. Можно было без труда найти дом Диогена, а до Акрополя можно было казалось, рукой подать. На горизонте, за еле видимым Пиреем, бирюзовое море плавно переходило в светло - синее, почти белесое небо. На северо-западе было видно, как по дороге от Дипилонских ворот в сторону Элевсина тянулись черные точки людей. Сотер присел на скамью и указал рукой на стоящую рядом.

   - Садись Марк. В Томах ты хотел узнать, как долго я живу. Слушай.

  У Валерия от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Он уже начал догадываться, почему маги не любили болтать о своем прошлом. У них вообще было не принято любопытствовать насчет знаний, которые тебе не нужны, и делится такими знаниями. Даже среди своих, если это только не нужно для дела. Откровенность Диогена вводила его в этот узкий круг со всеми вытекающими, и нельзя сказать, что Буховцев был этому рад.

   - Я родился очень давно, примерно веков двенадцать назад, точно не знаю. Когда живешь долго, нет особой нужды следить за временем. Там на востоке, между землями, где сейчас находятся Сирия и Парфия в древности было несколько небольших городов, или может деревень. В одном из них, он назывался Ахэйта, я и родился. Мой отец был по местным меркам богат. Он был главой рода, и ему принадлежало много скота. Когда мне исполнилось пятнадцать, меня женили, построили дом, отец выделил долю, и я стал уважаемым человеком. К сорока годам я был в десятке битв, у меня было пятеро детей, и мне предстояло стать главой рода после отца, поскольку я был старшим из сыновей. А когда мне исполнилось сорок, я заболел. Это была странная болезнь. Я слабел с каждым днем, и никто не знал что происходит, и как такую болезнь лечить. Меня лечил местный колдун, колдуны из соседних деревень, приглашали даже жреца из Вавилона, ничего не помогало. Через три месяца от меня осталась половина прежнего, и я не вставал с ложа.

   В Ахэйте решили, что в меня вселился демон смерти, и чтобы болезнь не перешла на весь род, хотели ночью унести в пустыню. Там бы я и окончил свои дни, но в это время к нам приехал Гасарт, торговец из Ашшура. Как я потом узнал, приехал не случайно. Он просидел около моего ложа ночь, а утром забрал с собой. Гасарт оказался тем, кого у вас называют магами, а у нас звали тамеф. В двух днях пути в сторону пустыни, на самой ее границе с горами, в пещере, я провел почти сто лет. Первые два года, когда он вытаскивал меня из царства мертвых, я помню плохо, а дальше я получал знания и заново открывал для себя мир. Когда я был готов, мы расстались, и я больше его не видел.

   - Ты видел свою семью - не удержался и спросил Валерий, хотя ему не хотелось прерывать такой рассказ.

   - Да. Через двадцать лет я ходил в Мар и зашел в Ахэйту. Моя жена вышла замуж за моего младшего брата, так у нас было принято. Она была уже старухой - лицо Диогена озарила добрая, печальная улыбка - они все были стары, даже мои дети. Старший из них

   потом стал главой рода. Никто меня не узнал. А позже когда я покинул пещеру, и уходил

   в большой мир, зашел в Ахэйту еще раз, но застал лишь пустые дома. Пустыня подошла

   слишком близко, и им пришлось уйти. Я не стал их искать, тогда я уже знал, что у меня

   новая жизнь и родство не имеет значения.

   Диоген помолчал, и продолжил. На этот раз он говорил отрешенно глядя в сторону, видимо копаясь в своей памяти, и Буховцев больше не стал его прерывать.

   - Когда я уходил, Гасарт сказал мне, что время его ушло, и я стал его заменой. Еще он сказал, что чувствует Звездный ветер, и скоро грядут перемены. Назвал имена людей, которых я должен найти, и я пошел в большой мир. Мне было тогда пятьдесят лет по возрасту обычных людей, и выглядел я примерно как и сейчас, но ощущал себя двадцатилетним, только познающим новый мир. Это как вторая молодость Марк. Тебе сложно понять, потому, что ты и так молод. А тот мир, в который я входил, был не похож этот. Тогда на месте Сирии были другие царства и государства - города. И не только в Сирии, на Крите, в царстве Хеттов и их соседей, и даже в Италии и здесь в Элладе. Дома в несколько этажей, вода, проведенная в каждый дом, чудесные сады на площадях. В чем-то тот мир был совершенней этого. Они жили так уже много веков, на пределе своего развития. Их мир клонился к упадку и может быть, рухнул сам, но в этот момент угроза пришла извне. В далеких северных лесах в благоприятные времена расплодилось множество племен и народов, а потом засуха и холод в течение нескольких лет погнали их на юг.

   Они погнали со своих мест другие племена, и вал покатился через весь мир до Египта. От древних городов мало что осталось, и почти ничего в памяти народов. Да и сами древние народы сохранились только здесь в Элладе, куда пришли близкие по крови племена, и в Италии, где на разоренных землях осели расены, которых сейчас называют этрусками. Когда все это только начиналось, я отправился в Троаду и видел начало нашествия - войну за Трою. Да Марк я видел и Ахилла и Аякса - великана в полтора человеческих роста и многих из тех, кого сейчас считают лишь героями преданий. Хотя многое было и не так, как пел Гомер. Они не сидели на месте десять лет. Нет, около Трои было небольшое войско, остальные грабили побережье. Лишь когда их собиралось много, они пытались взять город. Но и троянцы постоянно получали помощь от соседей. Когда Троя пала, я отправился по остаткам старого мира и видел великие битвы и разорения. После Марк, я видел много войн и разрушенных городов, но то время до сих пор вспоминаю с содроганием.

   Тогда я впервые оказался в Аттике, единственной не разоренной земле в Элладе. Многое здесь было по-другому. Например, холм Акрополя был других очертаний и немного больше, и знаешь, это был весь город.

   - Там - Диоген указал рукой в сторону Пирея - на побережье до самого мыса жили пеласги, а окрестные деревеньки, находившиеся на месте, где сейчас Керамик и Диомея враждовали с Афинами и друг с другом. Горы вокруг и даже частью долина были покрыты лесами. Было холоднее и больше влаги, а люди растили пшеницу и ячмень. Я прожил здесь десять лет, а потом отправился в Италию, а затем в Испанию.

   Диоген прервал рассказ и посмотрел на Валерия - слушает ли и как слушает. Валерий слушал очень внимательно, и хотя у него чесался язык задать кучу вопросов, он благоразумно молчал, и Сотер продолжил. Он рассказал о своем пребывании в Риме. Вернее в том, чем был тогда Рим. О жизни в Испании, Африке, и как приплыл опять в Аттику через несколько сотен лет.

   - Когда я прибыл сюда опять, город был уже не только на холме, но и расширился на окрестности. Они подчинили долину, изгнали пеласгов и пытались захватить Элевсин. Я пошел к жрецам Афины и сказал, что хочу здесь поселиться. Я был уже достаточно известен и среди своих, и среди посвященных, поэтому дело решилась быстро. Меня приняли во фратрию, и я женился на Агаристе из знатного рода Алкмеонидов. Так я остался здесь.

   Сотер встал, подошел к краю площадки и указал в сторону между Акрополем и Диомеей.

   - Видишь дом с розовой крышей среди серых крыш. Там была улица, где был мой дом. Сейчас там пять домов, а тогда было двенадцать. Такие уж тогда были дома, маленькие клетушки. Все тогда так жили, и я тоже. Тридцать лет я был счастлив, а дальше мне пришлось уйти. Как я живу сейчас, рассказывать тебе не буду. Ты о многом и так уже догадался, или догадаешься скоро - потом помолчал и добавил - спрашивай Марк.

   Валерий сидел, смотрел, как за Дипилоном медленно заходит Солнце, и щурился от слепящего солнечного луча. Вопросов было много, но Буховцев уже выделил приоритеты. Сначала нужно узнать о цели этой беседы, а остальное он узнает потом. Им с Сотером еще плыть в Рим и жить там. Время есть, заодно и вопросы определятся правильные.

   - Диоген, спасибо за рассказ. Я понимаю, что все это ты рассказал мне не просто так. Скажи, зачем ты меня сюда привел?

   К его удивлению Сотер ответил вопросом на вопрос.

   - Скажи Марк, там, откуда ты пришел, тебе рассказывали, как мы получаем силу?

   Валерий вспомнил прогулку с Лютаевым теплым весенним днем во время учебы на базе ФСБ под Москвой и их откровенную беседу. Тогда он спросил мага о том, что дает им силу. Лютаев загадочно хмыкнул, и немного подумав, ответил.

   - Сила есть в каждом человеке Валерий Александрович, но не всем выпадает возможность ее познать. Понимаете, в каждом человеке тлеет этот огонек, вопрос в том, разгорится он или нет. Бывает что этот стержень в нем так силен, что он проявляет себя сам. Но так бывает очень редко. Чаще всего нас меняют испытания, вернее то, как человек их переносит. В какой-то момент, когда ему не на что рассчитывать и остается только опустить руки, он находит в себе силы и меняет ситуацию. Это, конечно же, происходит не просто так. Основа этого человека, его суть, находит силы связаться с общностью нашего мира. Вы видели эту связь в Кленовке. Находит и получает помощь, а также знание о нашем мире. Общее знание, но и этого достаточно, чтобы он мог идти по жизни с открытыми глазами. Это примерно как сатори, разница только в том, что сатори это ожидаемое просветление. Этот загоревшийся огонек в нем уже не гаснет. Он может больше до конца жизни не пользоваться им, что чаще всего и происходит, но знание, сила и возможность связываться с общностью мира, все равно будут жить в нем. Но бывает так, что человек чувствует в себе силы и знания менять обстоятельства и начинает это делать. Снова обращается к силе, и получает новые знания, и чем чаше он к ней обращается, тем больше знает и тем больше эта сила в нем растет. Знаете, Валерий Александрович, это очень странное чувство. Постоянно приходится контролировать себя, свои слова и поступки, эмоции, потому что сила, живущая в тебе, принуждает тебя к действию. Это очень сложно. Много лет я потратил, чтобы научиться контролировать свои эмоции, но все равно иногда они прорываются.

   - После этого вы получаете долгую жизнь? - спросил Буховцев.

   - Нет. Сила это просто сила, возможность через пацер получать энергию, знания и влиять на людей и вещи. Можно самостоятельно научиться многому и прожить обычную человеческую жизнь. Лишь бы уметь управлять своим знанием и не причинить вреда себе и другим. Наш путь это другое. Обычно тебя находит кто-то из посвященных, и не важно, есть у тебя сила или еще нет. Ты получишь знания, пройдешь испытания, и получишь силу. Тогда у тебя будет новый путь, а вместе с ним и новая долгая жизнь. Все люди живут на Земле не просто так и у нас тоже есть свое предназначение.

   Валерий тогда услышал много странного, одни знания заслонили другие, но сейчас все вспомнил отчетливо и пересказал Сотеру.

   - Да это так. Хорошо, что тебе рассказали - Диоген немного задумался и продолжил -

  Помнишь, ты говорил, что видел у тела Корвуса человека со шрамом. Это не дает мне покоя. Я уверен это не случайная встреча. Не может быть случайной.

   - Ты говорил, что это мог быть кто угодно - напомнил Буховцев.

   - Да. Это так. С тех пор я пытался все прояснить, но ничего не нашел.

   - А тот человек, про которого известно, что он погиб. Он действительно, погиб? Кто он?

  Диоген подошел к краю площадки и посмотрел на закатное солнце. Оно уже садилось и окрасило Афины в розовато-красный цвет.

   - Я расскажу тебе, хотя мне кажется, это не имеет смысла, потому что если в этом смысл есть, то у нас большие проблемы - сказал он - Когда я был учеником Гасарта, он рассказал мне одну историю. Она хорошо известна у нас, просто часть знания.

   Очень давно один из наших, его звали Арфер, шел по дороге из города Ура в Элам и в предгорьях встретил Сакмарда, предводителя разбойничей шайки эламитов. Это было очень давно даже для меня. В то время, когда эти края звали как ты сказал, Артаклифом. Хотя это лишь одно из названий, известное немногим. Сакмард был советником правителя Ура и зачем занимался разбоем, непонятно. Может, ему просто захотелось крови. Такое бывает, тем более, он мало чем рисковал. С разбойниками Арфер расправился быстро, а с Сакмардом они бились целый день, но в конце концов, убит был и он. Потом приходили посвященные, и подтвердили, что тело безжизненно - закончил Сотер.

   - У Сакмарда был шрам?

   - Да. Он получил его в бою с одним из тамеф. Тот пытался оборвать нить его жизни и повредил ее. Этот шрам оставался какое бы обличие он не принимал. Арфер смог справится с ним, только потому, что он уже был неполноценен.

   Валерий был озадачен. Странная история.

   - Тогда было так много магов? - спросил он Сотера.

   - О, да - тот рассмеялся - как сейчас торговцев оливками. К магам, как ты их называешь, селяне бегали также часто как торговцы к менялам. Помочь с урожаем, вылечить человека или скотину, да и порчу навести или приворожить удачу, чего уж тут - тоже ходили. Дело в том, Марк, что Сакмард не был магом. Он вообще не был человеком.

   - Кто же он был? - у Буховцева от нехорошего предчувствия стало неспокойно на душе.

   - Черноголовые их звали анунаками и служили им как своим создателям. Тогда в тех краях кого только не было. Они считали, что анунаки рождены не на Земле, а пришли из далеких миров. Может так и было, по крайней мере, у них нет нормального пацера. Гасарт мне рассказывал, что для общения с миром они используют какую-то подмену. Как деревянная нога у безногого. Но зато не зависят от нашего мира и могут жить очень долго. Они используют силы непонятные и недоступные нам. Убить анунака очень сложно.

   - Они пришли из другого мира и выглядят как люди? - непроизвольно прервал мага Буховцев.

   - Да, выглядят как люди, но по сути нет, они лишь принимают человеческий облик, чтобы жить среди людей. Если анунак умрет, то по скелету сразу видно, что это не человек. Им тяжело жить на Земле, однако они приспособились и даже могут иметь детей от земных женщин. В мое время некоторые правители городов гордились происхождением от анунаков. Однако Марк это старая история, мне ее рассказал Гасарт. Сам я не видел ни одного анунака, и не знаю никого, кто бы видел анунака.

   - Анунак - это самое плохое, что может случиться? - настороженно обратился Валерий к Сотеру - ведь вполне может быть, это кто-то из ваших, просто навел шрам, чтобы его не узнали, или действительно мешает сам камень. Такое может быть. И вообще, зачем анунаку нужен камень?

   Диоген устало вздохнул.

   - Может быть все, Марк. Это вряд ли один из наших. Мы бы это почувствовали. Насчет камня ничего не скажу, его природа выше нашего понимания, а анунаку он нужен для того, чтобы его не было у нас - помолчал, и добавил - Что бы там ни было, я хочу уравнять шансы, поэтому и привел тебя сюда. Это место - он указал руками на грот - не простое, как и сама гора. Когда я прибыл в Афины в первый раз, царю Кодру пришлось договориться с эвпатридами соседних деревень, чтобы нас сюда пропустили. Здесь очень много силы для человека, который способен ее воспринять. Ты пока не относишься к их числу, хотя и прошел сквозь время, а это не простое испытание. Еще большие испытания тебя ждут в будущем, и я хочу, чтобы в тяжкий момент ты получил помощь. У тебя не будет времени искать связь с силами нашего мира. Поэтому просто представь Ликабет и себя здесь, и силы к тебе придут.

   - После этого я изменюсь? - спросил, а скорее печально констатировал Буховцев.

   - Выбор не велик, ты и так сейчас другой, даже по сравнению с тем, что я видел в Пситирии.

   У Валерия было скверно на душе. Может не дойдет до этого - спасительная мысль грела сердце.

   - Спасибо Диоген, за все, что ты сделал. Ты выполнил свое обещание. Спасибо и Зевсу - улыбнулся Валерий.

   - Не говори о благодарности, я понимаю, что ты делаешь для нас. А Зевса можешь отблагодарить по дороге в каком-нибудь храме.

   - Боги действительно есть?

   - Сущность Богов сильна, пока им поклоняются люди или целый народ. Видел бы ты статую Афины Парфенос во время Панафиней тайным зрением. Немного найдется зрелищ на Земле сильнее этого.

   Сотер встал рядом с Буховцевым и смотрел на накрываемые вечерними сумерками Афины. В чистом воздухе слышались стук и чьи - то крики, а со стороны Ликея доносилось негромкое пение.

   - Нужно идти Марк. Скоро совсем стемнеет и даже мне будет сложно найти тропу.

   Валерий окинул взглядом горизонт, где темно-синее море сливалось с очерченным алой полосой серым небом. Только сейчас он заметил, что сила горы наполняет его тело. Внутри него словно звенела какая-то струна. Вот и закончились два месяца его жизни в этом мире, да чего уж, два месяца отпуска. Дальше ему придется пробиваться самому головой и кулаками или скорее мечом. Буховцев постоял, вдыхая посвежевший, пропахший запахами моря воздух, посмотрел на Афины внизу, и пошел с Диогеном на тропу.