Похороны, после которых Джейсон Арчер наконец обрел место вечного упокоения, состоялись ясным декабрьским днем на вершине тихого холма в двадцати минутах ходьбы от его дома. Во время службы у могилы, пока к скорбящей вдове подходили члены семьи и близкие друзья, Соер стоял поодаль. Агент ФБР остался у могилы и после того, как все ушли. Глядя на надгробный камень со свежей надписью, Соер опирался всем весом о складной стул, который использовался во время простого похоронного ритуала. Джейсон Арчер занимал мысли агента больше месяца, однако оба так и не встретились. В его профессии такое случалось часто. Однако на этот раз проносившиеся в голове агента мысли были иного свойства. Соер знал, что ничего не мог сделать для предотвращения его смерти. И все же сокрушался по поводу того, что подвел жену и дочку этого человека и не смог сохранить семью Арчеров из-за своей неспособности вовремя докопаться до истины.

Он обхватил голову руками. А когда убрал их, в его глазах все еще блестели слезы. Он успешно завершил самое крупное дело в своей жизни, но еще никогда так остро не чувствовал, что потерпел поражение. Он встал, надел шляпу и неспешно пошел к машине. И вдруг застыл. Черный длинный лимузин стоял у тротуара. Он вернулся. Соер видел лицо, выглядывавшее из заднего окна лимузина. Сидней смотрела на свежую горку земли. Она повернула голову в сторону Соера, а он стоял дрожа, не в силах и шагу сделать, его сердце колотилось, грудь вздымалась. Больше всего ему хотелось раздвинуть эту холодную землю и вернуть Джейсона Сидней. Стекло опустилось, лимузин тронулся.

В ночь перед Рождеством Ли Соер медленно ехал по Морган Лейн на своем «Седане». Дома этой улицы были украшены огнями, венками, всепогодными Санта-Клаусами и верными им северными оленями. В конце квартала группа разряженных певцов давала представление. Во всем районе царило праздничное настроение, за исключением одного дома, в котором свет горел только в прихожей.

Соер подъехал к дому Арчеров и вышел из машины. Он надел новый костюм и насколько мог пригладил свой непослушный чуб. Он вытащил из машины маленькую коробку с подарком и направился к дому. Его походка была немного напряженной, сломанные ребра давали о себе знать.

Сидней Арчер открыла дверь. На ней были черные брюки и белая блузка, волосы опускались на плечи. Она немного поправилась, однако лицо оставалось изможденным. Ушибы и царапины зажили.

Они сидели в жилой комнате перед камином. Соер не отказался от предложенного ею сидра и, пока она ходила за ним, осматривал комнату. На боковом столике лежала коробка с компьютерными дискетами, на ней — красный сосуд. Он положил принесенную с собой коробку на кофейный столик. В комнате не было рождественской елки, под которую ее можно было бы положить.

— На праздник вы, наверное, поедете куда-нибудь? — спросил Соер, когда Сидней села напротив. Оба отпили по глотку теплого сидра.

— К родителям. Они все приготовили для Рождества. Большую елку, украшения. Мой отец вырядится в Санта-Клауса. Мои братья придут вместе со своими семьями. Эми будет весело.

Соер посмотрел в сторону коробки с дискетами.

— Надеюсь, это подарок.

Сидней последовала его взгляду и улыбнулась.

— Джефф Фишер. Он поблагодарил меня за самую волнующую ночь в жизни и предложил мне навечно свои советы по компьютерам. — Соер посмотрел на маленькое влажное полотенце, которое Сидней принесла с собой и положила на кофейный столик. Он пододвинул подарок.

— Положите это под елку для Эми, хорошо? Это от меня и Рэя. Подарок выбирала его жена. Это кукла, которая умеет многое, вы знаете, разговаривать, издавать разные звуки… — Он умолк и смутился. Отпил еще глоток сидра.

Сидней улыбнулась.

— Большое спасибо, Ли. Кукла ей понравится. Если бы она не спала, я бы вручила ей куклу прямо сейчас.

— Подарки лучше открывать во время Рождества.

— Как поживает Рэй?

— Ему нарочно ничего не сделаешь. Он уже ходит без костылей…

Сидней внезапно позеленела и схватила полотенце. Приложив его ко рту, она встала и выбежала из комнаты. Соер тоже поднялся, но не пошел за ней. Он сел. Через пару минут Сидней вернулась.

— Извините, я, наверно, поймала какую-нибудь инфекцию.

— Как давно вы беременны? — спросил Соер. Она удивленно откинулась на стул. — Сидней, у меня четверо детей. Поверьте мне, я знаю, что такое внезапная тошнота и рвота.

Голос Сидней звучал натянуто:

— Около месяца. В то утро, когда Джейсон уехал… — Она стала качаться на стуле, прижав руки к лицу. — Боже, не могу поверить. Зачем он это сделал? Почему не сказал мне? Он не должен был умереть. Черт! Не должен!

Соер посмотрел на чашку в своей руке.

— Он хотел поступить правильно, Сидней. Он не мог, как это сделали бы большинство людей, оставить без внимания то, что обнаружил. Он решил, что это так нельзя оставить. Настоящий герой. Он очень рисковал, но я знаю, он сделал это ради вас и Эми. У меня не было случая встретиться с ним, но я знаю, что он любил вас.

Соер не хотел говорить Сидней, что вознаграждение государства в значительной мере подвигнуло Джейсона Арчера на решение собирать доказательства против «Трайтона».

Она смотрела на него полными слез глазами.

— Если он нас так любил, почему он взялся за столь опасное дело… Я этого никак не могу понять. Боже, я чувствую себя так, словно теряла его дважды. Вы знаете, что значит испытать подобное?

Соер некоторое время обдумывал ее слова, откашлялся и тихо сказал:

— У меня есть друг, которого раздирают противоречия. Он так любил свою жену и детей, что ради них был готов пойти на все. На все.

— Ли…

Он поднял руку.

— Пожалуйста, Сидней, позвольте мне договорить. Надо собраться с силами, чтобы сказать это. — Она села и Соер продолжил: — Он их так любил, что старался найти им безопасное место в этом мире. Он старался так долго, что причинил ужасное горе тем самым людям, которых так любил. Но он этого не понимал. А когда понял, было уже поздно. — К его горлу подступил огромный комок, он отпил глоток сидра. — Так что видите, иногда люди во имя самых благородных целей совершают самые глупые поступки. — Его глаза мерцали. — Джейсон любил вас, Сидней. В конце жизненного пути лишь это имеет значение. Это единственное, что надо хранить в своей памяти.

Некоторое время оба, не нарушая тишины, смотрели на огонь.

Соер посмотрел на нее.

— Что вы собираетесь теперь делать?

Сидней пожала плечами.

— «Тайлер Стоун» потерял двух самых крупных клиентов — «Трайтон» и РТГ. Однако Генри Уортон был очень добр. Он сказал, что я могу вернуться. Но я не знаю, смогу ли. — Она прикрыла рот полотенцем, затем ее рука упала на колени. — Похоже, у меня нет выбора. Джейсон не застраховал свою жизнь на большую сумму. Наши сбережения почти кончились. А появление еще одного ребенка… — Она печально покачала головой.

Соер выждал некоторое время, засунул руку в карман костюма и медленно вытащил конверт.

— Вероятно, это поможет.

Она протерла глаза.

— Что это?

— Откройте.

Она вытащила полоску бумаги, лежавшую в конверте. Наконец подняла голову.

— Что это?

— Это чек на два миллиона долларов. Не думаю, что с ним будут какие-то проблемы, если учесть, что чек выдало министерство финансов Соединенных Штатов.

— Ли, я ничего не понимаю.

— Правительство обещало вознаграждение в два миллиона долларов за информацию, которая позволит арестовать человека или людей, виновных во взрыве самолета.

— Но я же ничего не сделала. Я ничем эти деньги не заслужила.

— А я впервые в жизни вручаю чек на такую огромную сумму и собираюсь сказать при этом то, что думаю.

— Что?

— Что эта сумма слишком мала. Что во всем мире не найдется достаточно денег.

— Ли, я не могу это принять.

— Вы уже приняли. Этот чек — лишь пустая формальность. Деньги уже положены на специальный счет на ваше имя. Чарльз Тидман — президент Федерального резервного банка в Сан-Франциско — уже собрал команду главных финансовых советников с тем, чтобы внести на ваше имя необходимые деньги. Совершенно добровольно. Тидман был ближайшим другом Либермана. Он просил передать вам свои самые искренние соболезнования и благодарность.

Сначала правительство Соединенных Штатов не хотело вознаграждать Сидней Арчер. Ли Соер потратил целый день, ведя переговоры с представителями Конгресса и Белого дома, и заставил их изменить свое мнение. Все твердо стояли на том, что не должны быть преданы гласности подробности о манипуляции американским финансовым рынком. Соер весьма тонко дал понять, что вместе с Сидней Арчер выставит на аукцион дискету, которую отобрал у Фрэнка Харди возле скалы в штате Мэн.

Это быстро изменило их решение относительно вознаграждения. Правда, еще пришлось швырнуть стул в кабинете министра юстиции.

— Деньги не облагаются налогом, — добавил он. — Так что вы неплохо обеспечены на оставшуюся жизнь.

Сидней вытерла глаза и положила чек обратно в конверт. На несколько минут воцарилась тишина. В камине потрескивал огонь. Наконец, Соер посмотрел на часы и поставил чашку с сидром.

— Уже поздно. У вас, наверно, много дел. А мне надо возвращаться на работу.

Соер поднялся.

— Разве вы никогда не отдыхаете?

— Нет, когда могу обойтись без отдыха. К тому же чем мне еще заниматься?

Она тоже встала и, прежде чем он успел попрощаться, обвила руками его могучие плечи и прижалась к нему.

— Спасибо.

Он едва расслышал ее слова, в этом не было необходимости. Тело Сидней излучало такое же тепло, как и огонь в камине. Он обнял ее, и несколько минут оба стояли так перед мерцающим камином, держа в объятиях друг друга. Все громче слышалось пение людей на улице.

Когда они, наконец, отпустили друг друга, Соер нежно взял ее за руку.

— Я всегда буду рядом с вами, Сидней. Всегда.

— Я знаю, — ответила она шепотом.

Когда он пошел к двери, Сидней сказала:

— Этот ваш друг, Ли… можете сказать ему, что еще не поздно.

* * *

Проезжая по улице, Соер на темном небе увидел полную луну. Он тихо напевал рождественскую песенку собственного сочинения. Он не вернется на работу. Он некоторое время побудет с Рэем Джексоном, поиграет с его детьми, может быть, выпьет немного коктейля со своим партнером и его женой. Завтра он с опозданием пойдет покупать подарки. Вытащит старый пластиковый мешок и преподнесет своим детям сюрприз. Черт подери, это же Рождество. Он отстегнул значок агента ФБР и вытащил пистолет из кобуры. Положил их рядом с собой на сиденье. Пока «Седан» ехал вдоль дороги, он устало улыбнулся. Следующее дело может немного подождать.