Батор и Петя, хватаясь за выступы и острые углы камней, с трудом вскарабкались на вершину скалы.
- Гляди, - указал Батор в тёмно-голубую даль.
Петя замер - на его глазах рождалось утро. Край небосклона преображался. Сначала краешек неба стал изумрудно-голубым, затем он порозовел, теперь же сверкал позолотой.
Мальчики сидели, Как всадники, оседлав большой камень.
Они слушали таинственное безмолвие утра. Причудливые горы и ущелья, укутанные лесом, с высоты казались покрытыми бархатистым, тёмно-зелёным ковром. Его кое-где разрывали голые утёсы. Они высились как башни древней крепости.
Петя полез по глыбам утёса и вдруг ахнул: внизу, куда он хотел спуститься, клубился белый туман. Облака его наползали друг на друга, стремились к вершинам Алханая. Начало моросить. И Пете подумалось: туманы утром купались в горных речках, а сейчас трясли седыми бородами, рассыпали мелкие брызги.
Петя, сын зоотехника, был маленький, хрупкий, в голубой майке с белым воротником. Волосы и брови у Пети золотистые.
Батор любил его за верность и доброту. Он всегда охранял Петю и готов был расправиться с каждым, кто обидит его друга.
Батор осторожно, словно боясь вспугнуть рассвет, вытащил из кармана блокнот и начал рисовать. Его скуластое лицо стало серьёзным и задумчивым. Петя следил за тем, как на бумаге возникал гранитный утёс, облака.
- Если бы красками, - шепнул Петя, боясь помешать.
- Потом перерисую, - тоже шёпотом ответил Батор, стараясь запомнить переливы красок.
Вот совсем рассвело. Петя, стоя на вершине утёса, не вытерпел и радостно закричал:
- Э-ге-ге-гей!
И леса, горы, скалы приветствовали его:
«Э-ге-ге-гей!»
- Что там увидели? - кричали ребята от подножия скалы.
- Идите сюда! - в один голос закричали Петя и Батор, не умея объяснить словами то, что их взволновало.
Они следили, как поднимались ребята. Вон за Тумэном Ухиновичем легко, точно коза, прыгала с камня на камень маленькая, задорная Субади в синем лыжном костюме. Она звонко хохотала. Вон, поднявшись на каменный выступ, смотрит в бинокль Цырен. Батор показал ему язык, а Петя в это время щёлкнул фотоаппаратом и засмеялся. А вон Арсалан споткнулся о ветки кустарника и чуть не упал.
Субади остановилась среди камней:
- Скорей сюда!
- Что там? Что увидела? - зашумели со всех сторон.
- Дикий лук! - кричала Субади, сложив ладони рупором.
Все побежали к ней. Батор и Петя, прыгая с камня на камень, тоже бросились за товарищами. Цырен, перегоняя, закричал:
- А лук-то под ногами!
- Где? - остановился Петя, осматривая каменные плиты.
- Вон! - показал Батор на гладкие зеленоватые стебли, которые пробивались из расщелины камня.
Петя выдернул стебель, на нём оказался клубень с пушистыми корнями и с толстой сухой кожурой.
- Ого, настоящий репчатый лук! - воскликнул Петя.
Батор тоже выдернул лук и, очистив кожуру, откусил. По скулам покатились слёзы.
- Батор, миленький, почему плачешь? - засмеялась Субади. Косички её так и летали над плечами.
- Тебя кто-нибудь обидел?
Вытирая слёзы, Батор выговорил:
- Злой лук обижает. Он такой же задира, как и наш огородный.
- Тумэн Ухинович, - подбежала Субади, - а мы дикий лук повезём, чтобы у себя посадить?
- Надо бы, только во что пересадим?
- А если в котелок? - предложил Батор.
- Э, а в чём будешь варить еду? - закричал Арсалан.
- Пустяки, - возразил Батор, - из берёсты сделать туесок, и всё!
- А сумеешь? - повернулся Тумэн Ухинович.
- Хо, ещё как!
Наскоро смастерив два туеска, ребята пересадили лук и отправились дальше, к вершине горы.
Вдруг Батор упал, провалившись ногой в яму, заросшую травой. Жалобно ойкнув, вытирая измазанные щёки, он поднялся на четвереньки.
- Что случилось? - подбежал Тумэн Ухинович.
- Смотрите!- показал удивлённо Батор на гнилые доски. - Это сделано рукой человека!
Тумэн Ухинович взволнованно поправил очки.
- Может быть, здесь была землянка? - подскочил Цырен.
- Дверь! - Глаза Пети округлились, он толкнул дверцу, ведущую в землянку.
Гнилая дверь упала.
Все немедленно сбросили рюкзаки и приступили к раскопке. Через несколько минут Батор воскликнул:
- Ребята! Что это?
Он вертел в руке заржавленный и помятый котелок. Петя взял его, принялся чистить пучком травы.
«Не бери попавшуюся на дороге посуду,- вспомнил Цырен наставления бабки.- А, ерунда!»
И он решительно подошёл к Пете:
- Травой не вычистишь. Дай-ка ножом попробую!
Цырен принялся перочинным ножичком соскабливать с котелка зеленоватый налёт.
- Э, да он медный!
- Чей же он? - недоумевала Субади.
«Может быть, он был в руках первобытного человека?» - подумал Батор, стараясь представить внешность обладателя котелка: обезьянье лицо, одежда из шкуры дикой козы.
Мысли Батора прервал Петя:
- Смотрите!
- Что ещё? - окружили его.
- А вот, - показал он на странные буквы, проступившие на стенках котелка.
Учитель подошёл к ним:
- Э, по-старомонгольски написано!
- Что написано?.. Какие слова? - шумели ребята.
- Не умею читать по-монгольски, - развёл руками Тумэн Ухинович.
- Эх! - с огорчением вздохнул Цырен.
Петя снова начал копаться в землянке. «Пожалуй, ничего больше не найдём», - подумал он.
Но вдруг из выброшенной земли выкатились позеленевшие гильзы. Копнул ещё и обнаружил целый клад - несколько десятков гильз.
- От какого же ружья? - присел на корточки Батор.
- Кажется, от пятизарядной винтовки, - определил Тумэн Ухинович.
- Нашли землянку, котелок и гильзы… Что же всё это значит? - задумчиво спросил Батор. Он оглядел окружающие горы и лес, как бы ища ответа.
Но они стояли безмолвно и величаво, храня тайну.
- Цырен, возьми, береги. - Тумэн Ухинович подал котелок.
Цырен, гордый доверием, привязал его к рюкзаку.