1

Мало приятного — очутиться рядом с трупом, если под рукой нет свидетельства о смерти данного субъекта. Конечно, любой мало-мальски опытный врач причину летального исхода тут же определил бы: остановка сердца. Но вот почему сердце остановилось, почему перестало качать кровь по организму — другой вопрос. И ответ на него тоже был очевиден: кровь просто вытекла в отверстие, пробитое небольшим, но острым куском металла. А после этого сердцу уже ничего и не оставалось, как замереть…

Не могу сказать, чтобы я так уж мечтал найти врача: нож, который оборвал жизнь этого типа, все ещё был у меня в руке. Сам я стоял на дороге, у моих ног валялся труп, а к горлу волнами подступал тошнотворный страх. Даже не знаю, что хуже: убить знакомого или совершенно постороннего человека. «Своего» покойника я до сегодняшнего дня в глаза не видел.

Я стоял и вспоминал, как все это произошло.

Самолет сбавил высоту над полуостровом Рейкьян и приземлился в международном аэропорту Кефлавик точно по расписанию. С неба сыпал противный мелкий дождь, а таможенники выглядели невыспавшимися и особенно злыми. Я порадовался про себя, что не стал брать пистолет: не любят стражи порядка вооруженных людей. А старинный, почти что сувенирный нож их не заинтересовал: мало ли полоумных возит с собой любимые игрушки? Особенно если этот нож принадлежит шотландцу.

А ведь этот нож действительно можно было бы назвать моей любимой игрушкой. Точнее, талисманом. Я получил его от своего деда, а тот — от своего, так что сувенирчику этому было по меньшей мере полтора века. И это было идеальное орудие убийства: ничего лишнего, даже украшения абсолютно функциональны.

Рукоятка слоновой кости была с одной стороны украшена замысловатым кельтским плетеным рисунком, а с другой — абсолютно гладкой. Так что было удобно и держать, и всаживать. Лезвие имело ровно столько сантиметров, сколько нужно для поражения всех жизненно важных органов, а драгоценный камень великолепно балансировал при полете ножа. Промахов я не припомню.

Висел нож всегда у меня на поясе (естественно, в ножнах) и наверное поэтому никогда не привлекал к себе особого внимания. Странно, но большинство людей просто не замечают очевидного, таможенники не являются исключением. Меня даже не досматривали: паспорт, испещренный всевозможными визами, говорил сам за себя. Хотя, возможно, дело было в том, что я достаточно часто посещал Исландию и неплохо знал язык, то есть был уже как бы не чужим.

— Опять решили порыбачить, мистер Стюарт? — спросил меня таможенник.

— Да, надеюсь поймать пару лососей, — улыбнулся я в ответ. — Лицензия у меня есть.

В кафе аэропорта, куда я должен был отправиться согласно инструкциям Слейда, было мало посетителей. Я заказал кофе по-ирландски, закурил и тут же кто-то подсел на соседний стул и положил на столик свежий номер «Нью-Йорк Таймс». Я невольно усмехнулся про себя: вся эта игра в шпионов меня порядком забавляла.

— А здесь погода хуже, чем в Штатах, — заметил мой сосед.

— Даже хуже, чем в Англии, — меланхолично отозвался я.

Черт побери, не я устанавливал правила, не мне их и нарушать. Пароль, отзыв, место встречи, опознавательные знаки… Классический набор дешевого шпионского боевика. Неизбежные атрибуты моей жизни. Способ зарабатывать на хлеб… с маслом и икрой. Дурацкие игры взрослых детей, которые не умеют решать свои проблемы по-другому.

— Оно завернуто в газету, — загадочным шепотом сообщил мне «связник», низкорослый, лысеющий мужчина с каким-то стертым лицом. По таким приметам даже фоторобот не составить.

— Оно — что? — постучал я по газете.

— Понятия не имею, — прошипел он. — Вам ведь известно, куда это нужно отвезти?

— Естественно, — пожал я плечами. — Но почему вы сами это не можете сделать?

— Не могу, — отрезал он. — Я улетаю ближайшим рейсом обратно в Штаты.

Сказав это, он с видимым облегчением откинулся на спинку стула и даже положил ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя: больше меня это не касается, я вообще тут случайно оказался.

— Расслабьтесь, — доброжелательно посоветовал я. — Постарайтесь быть естественным. Кофе хотите?

— Благодарю вас, — отмахнулся он так, будто я предложил ему хлопнуть стаканчик мышьяковой настойки. — Вот ключи от машины, она на платной стоянке за углом, номер написан на газете.

— Вы очень любезны, — чопорно поблагодарил я. — Машина! А я-то собирался взять такси.

— Не благодарите меня, — важно ответил коротышка. — Я просто выполняю приказ, а не делаю вам личное одолжение. И, в свою очередь, собираюсь приказать вам учесть некоторые изменения. Вы поедете не по автостраде, а через Крюсуик.

Я как раз сделал глоток кофе и чуть было не захлебнулся.

— Какого черта мне нужно делать такой крюк? — спросил я, откашлявшись. — Расстояние вдвое больше, да и дорога ужасная.

— Понятия не имею, просто передаю вам приказ. Ситуация изменилась в последнюю минуту, подробности мне неизвестны. Возможно, возникла какая-то угроза…

— Очень мило! — ледяным тоном отозвался я. — Вы не знаете, что в свертке, понятия не имеете, почему изменился план, с какой стати я должен менять маршрут. Держу пари, вы даже не знаете, который сейчас час.

Странно, но он не обиделся, а как-то плутовато усмехнулся.

— В любом случае, я знаю больше вас, — кротко заметил он.

— Это несложно, — мрачно отозвался я.

Узнаю манеру работы Слейда. Минимум информации, и та выдается по каплям в последнюю секунду. Так он страхуется от возможного провала. Ну-ну.

— Когда закончите работу, оставьте машину на стоянке возле отеля «Сага». О ней позаботятся.

Выпалив это, он припустил прочь, ни разу не оглянувшись. Вот это мне совсем не понравилось: его очевидная нервозность и даже страх во время нашего короткого разговора. Как-то это не вязалось с характером поручения, которое он выполнял. Слейд обычно предпочитает работать с несколько иным типом людей.

Я расплатился с официантом, встал и взял газетный сверток. Он оказался удивительно тяжелым, будто бы внутри была металлическая болванка в форме коробки, но сквозь газету мало что можно было разобрать: кто-то предусмотрительно плотно завернул коробку-болванку в мешковину. Однако!

Машина оказалась серым «Фордом». Я положил сверток рядом с собой, но подумал, что делаю глупость, снова завернул все в газету и переправил на заднее сидение и завел машину. Хотелось бы мне взглянуть в глаза идиоту, который придумал изречение: «Окружной путь обычно бывает самым коротким». Дождь прекратился, но в целом погода не улучшилась, как и мое настроение. Исландские дороги — это отдельная сказка, любой сельский проселок в Англии по сравнению с ними — новехонькое шоссе. Но и такие дороги есть не везде: во внутреннюю часть страны зимой практически невозможно попасть. Недаром тренировки астронавтов перед высадкой на Луне проводились именно в Исландии.

Некоторое время спустя я ехал по почти безлюдной дороге, вьющейся вдоль склонов, на которых тут и там поднимались струйки пара из-под земли. Недалеко от озера Клейфавет я увидел съехавшую с дороги машину и водителя, машущего рукой: он явно надеялся на помощь.

Рефлекс автомобилиста оказался сильнее профессиональных навыков, и я затормозил возле мужчины, подававшего сигнал бедствия. Правда, дурака свалял не только я, но и этот «потерпевший»: он был один, и ему никто не объяснил, что тет-а-тет со мной — довольно рискованное занятие. Для мужчин, естественно. Пока.

Мужчина обратился ко мне на ломанном датском языке, потом перешел на шведский. Я одинаково владел обоими, но меня не насторожило это обращение. Длительное отсутствие практики давало себя знать.

— Малькольм, — представился мужчина.

— Стюарт, — машинально ответил я и пошел к машине.

Если бы он хотел меня убить, то выстрелил бы сразу, но почему-то он воспользовался свинцовой дубинкой. Я давненько не работал, но профессионализм не пропьешь, поэтому в последнюю секунду я резко отпрянул в сторону и дубинка опустилась на мое плечо. В следующее мгновение я перестал чувствовать правую руку, а мой оппонент — левую ногу, по которой я изо всей силы пнул ботинком. Пока он шипел и корчился от боли, я отошел чуть-чуть и вытащил нож. Очень удачно, что он предназначен для левой руки, поскольку правой я все равно не мог бы пользоваться.

Увидев нож, мужчина на секунду замер, а потом полез за пистолетом. Но ему мешала его замечательная дубинка, кожаная петля которой туго охватывала запястье. А тут несколько мгновений решали все. Впрочем, как почти всегда и везде.

Он качнулся ко мне — и налетел на острие ножа. Так что я, строго говоря, не убивал его, просто так сложились обстоятельства. А я оказался на пустынной дороге с холодеющим трупом у ног, окровавленным ножом в руке и совершенной пустотой в голове. Удивительнее всего было то, что ещё две минуты тому назад я безмятежно катил по своим делам. Две минуты!

Но тут уже заработали другие рефлексы — результат многолетних тренировок. Я сел в свой «Форд» и проехал немного вперед так, чтобы заслонить тело. Как бы пустынна ни была дорога, пренебрегать возможным риском не следовало. Да и я не был готов давать ненужные объяснения, хотя бы потому, что их у меня не было. Пока.

Потом я взял «Нью-Йорк Таймс», впервые в жизни не проклиная эту газету за непомерный объем, и застелил свой багажник, куда тут же определил труп. Кровавую лужу на дороге я засыпал песком и мусором, а потом сел в машину своего мимолетного врага и повернул ключ. Машина тут же завелась, так что её хозяин был не только дураком и убийцей, но и вруном. А я врунов не переношу.

Я поставил его машину прямо на засыпанную лужу крови: теперь появился шанс, что все успеет высохнуть, пока кто-нибудь обнаружит пустую машину. Вот только с испачканной одеждой ничего не мог сделать, но кровь на кожаной куртке была не так уж и заметна.

Я продолжил путь, постепенно успокаиваясь. Прежде всего, я пожелал Слейду гореть в преисподней вечным пламенем. А потом перешел к более реальным делам и начал прикидывать, как избавиться от трупа в багажнике. А это вообще довольно трудная задача, а в юго-западной части Исландии трудная в квадрате, поскольку именно здесь проживает основное население.

Я ехал по дороге и думал, сколько времени у меня в запасе. Выходило, не так уж много, особенно если ещё потратить его на переодевание. В чемодане у меня было все необходимое, но остановиться даже на несколько минут пока не представлялось возможным: на этой пустынной дороге внезапно оказалось машин не меньше, чем на Бродвее в час пик.

Но все-таки я неплохо знал эту страну. Большая часть Исландии — это вулканы, причем юго-западные районы покрыты застывшей лавой. Кроме того, есть почти незаметные со стороны отверстия в земле, откуда выходят вулканические газы. Вот в одно из таких отверстий я решил сбросить труп, и вскоре свернул с дороги…

Все было именно так, как я и предполагал: кратер потухшего вулкана, открытый с одной стороны с дымящимся отверстием. Я подогнал машину как можно ближе к газовому отверстию, вышел и бросил камень в его зияющую пустоту. Судя по всему, он полетел к центру земли. Так что я спокойно отправил вслед труп: вряд ли его там обнаружат.

Перед этим я обыскал Малькольма: у него был шведский паспорт, но это ещё ничего не значило, такой документ очень легко достать. Еще у него была дубинка и пистолет тридцать восьмого калибра. Это я оставил себе на память и спрятал в чемодан вместе с чертовой посылкой Слейда. Потом переоделся, испачканную одежду тоже уложил в чемодан и поехал в Рейкьявик.

У меня было у меня смутное подозрение, что никто меня там не ждал. Но работа есть работа, а нулевой результат — тоже результат.

Плохо было одно: я очень устал.

 

2

Два события произошли одновременно: село солнце и я приехал к гостинице «Сага». Первое было очень кстати: последний час я ехал строго на запад и практически ослеп от прямых лучей. Именно поэтому я попался на очередную глупую случайность, которых на сей раз было просто невероятно много.

Когда я доставал чемодан из багажника, от дверей отеля отделилась какая-то фигура и двинулась ко мне. Я уже сжал рукоятку своего верного ножа, но интуитивно понял, что нападения не будет. Прищурился, чтобы фигура перестала расплываться и… узнал приближавшегося ко мне мужчину. Лучше бы это был очередной убийца!

— Алан Стюарт!

Берни Рагерсон, собственной персоной. Летчик и брат моей подруги.

— Привет, Берни, — отозвался я с умеренным энтузиазмом.

— Элин ничего не говорила о твоем приезде.

— Это экспромт, — объяснил я. — Все решилось в последнюю минуту, у меня даже не было времени позвонить.

— Ты собираешься остановиться в гостинице? — с изумлением спросил Берни, глядя на мой чемодан.

Нужно было срочно что-то придумать. Я совершенно не хотел впутывать Элин в это дело, она была мне слишком дорога, но если её брат меня видел…

— Я выполняю одно поручение, — туманно сказал я. — Должен оставить машину у этой гостиницы, вот и все. А сейчас возьму такси и поеду к Элин.

— Надолго к нам? — спросил сразу успокоившийся Берни.

— Как обычно, на все лето.

— Значит, порыбачим вместе?

— Почему бы и нет? Кстати, ты уже стал отцом?

— Ждем через месяц, — мрачно сообщил он. — Я нервничаю.

— По-моему, нервничать должна Кристина, — рассмеялся я. — Для тебя ничего и изменится, ты и дома-то бываешь между двумя рейсами.

— Это точно, — согласился Берни. — Кстати, мне пора, лечу в Гренландию. Позвоню тебе через пару дней.

— Заметано!

Он уехал, а я взял такси и отправился к Элин, причем меня не покидало чувство того, что я поступаю опрометчиво. Меньше всего мне хотелось впутывать её в мои дела, потому что… В общем, Элин значила для меня слишком много, чтобы рисковать ею.

Мы познакомились три года назад, когда Элин работала гидом в туристическом агентстве. Я уговорил её стать моим персональным гидом на все лето: наверное, чувствовал, что это перерастет во что-то более серьезное, чем мимолетный роман. Так оно и произошло. С Берни, кстати, я познакомился тем же летом и немного боялся, что он станет задавать ненужные вопросы. Их не было, и это очень способствовало укреплению отношений. Ничто так не расхолаживает мужчину, как давление со стороны.

Я понимал, что долго так продолжаться не может, и собирался предпринять необходимые меры. Но согласитесь, нельзя делать предложение в тот день, когда только что избавился от трупа.

У меня были ключи от квартиры Элин, но я предпочел позвонить. Элин открыла почти сразу и легкое удивление на её лице тут же сменилось откровенной радостью. Даже я почувствовал какую-то теплоту внутри, чего со мной практически никогда не случается. Но Элин — это Элин.

— Ален! — воскликнула она. — Почему же ты не предупредил?

— Сюрприз. Все решилось в последнюю минуту.

Она бросилась ко мне в объятия, прижалась головой к груди и чуть слышно прошептала:

— От тебя так давно не было никаких вестей и я подумала…

— Понимаю. Но я просто был очень занят, дорогая.

Она внимательно посмотрела мне в лицо:

— У тебя действительно усталый вид.

— Я бы поел что-нибудь.

— Пойду приготовлю. Не разбирай чемодан, я потом сама это сделаю.

Я сразу вспомнил об окровавленной одежде.

— Не волнуйся. Это минутное дело.

Я взял чемодан и пошел в свою комнату. Я называю эту комнату своей, потому, что в ней хранятся мои вещи, но на самом деле вся квартира — моя, поскольку я за неё плачу. Оформлено она на Элин, но это дела не меняет: поскольку я ежегодно провожу в Исландии несколько месяцев, иметь постоянное жилье очень удобно.

В шкафу каждый костюм висел на плечиках, упакованный в специальный чехол. Нечего было и думать о том, чтобы спрятать испачканную одежду здесь: Элин была маниакально аккуратной. Кончилось тем, что я запер чемодан на ключ и убрал его на антресоли. Вряд ли Элин станет его оттуда доставать.

Когда Элин позвала меня ужинать, я уже переоделся, умылся, чувствовал себя много лучше и стоял у окна гостиной, бесцельно разглядывая знакомую улицу. Внезапно мое внимание привлекло чуть заметное движение в проходе между двумя домами. Было похоже, что там кто-то прятался. Я придвинулся к окну поближе, но ничего не смог разглядеть. Показалось?

За ужином я спросил:

— Машина в порядке?

— На прошлой неделе прошла техосмотр и теперь — в полной боевой готовности.

Мы говорили о джипе-внедорожнике. Исландцы вообще предпочитают такой тип машин, а наша была ещё и с удлиненным кузовом, так что при случае служила фургоном во время наших путешествий. А в джипе мы неделями напролет колесили по стране, лишь изредка пополняя запасы продовольствия, и предпочитали этот вид отдыха всем остальным. Но на сей раз все могло обернуться совершенно по другому из-за чертовой посылки Слейда.

Помимо всего прочего, мне нужно было подумать о том, как, не вызывая у Элин подозрений, съездить в Акурейри одному. Слейд обещал, что работа будет легкой, но покойный мистер Малькольм очень осложнил дело и теперь мне совершенно не хотелось, чтобы Элин была рядом. Вот когда доставлю посылку, мы будем отдыхать вместе с Элин как обычно.

— У тебя действительно усталый вид, — сказала вдруг Элин. — Наверное, слишком много работал.

Я изобразил что-то вроде улыбки:

— Тяжелая зима, много снега, приходилось гораздо больше заботиться о стаде… Кстати, ты хотела посмотреть вид долины, я привез фотографии.

Больше всего Элин понравились деревья.

— Как красиво! — мечтательно сказала она. — Прекрасная Шотландия!

Типичная реакция для жительницы Исландии: деревья здесь — большая редкость.

— А лосось в Шотландии есть?

— Только треска, — усмехнулся я. — За лососем будем ездить сюда.

— А вот эти поля, — спросила Элин, разглядывая следующую фотографию, — какое из них твое?

— Они все мои.

— Вот как…

В голосе Элин послышалась какая-то заминка.

— Никогда не задумывалась над этим, Ален, но ты, наверное, богатый человек?

— Ну, я, конечно, не Крез. Три тысячи акров лугов особого дохода не приносят, но овцы в горах и лес в долине — это надежный кусок хлеба, а американские туристы, которые приезжают охотиться на оленей — масло на этот хлеб. В общем, пора тебе самой все это увидеть.

— Было бы хорошо, — просто сказала она.

И вот тут я быстро все выложил:

— Мне нужно исполнить одно поручение в Акурейри. Полечу туда самолетом, так быстрее. Не могла бы ты сесть в джип и встретить меня там? Это не сложно?

Элин весело рассмеялась:

— Да я вожу машину лучше тебя! Вполне смогу быть в Акурейри на следующее утро, это всего-то четыреста пятьдесят километров.

— Никакой безумной спешки нет, — небрежно заметил я. — Остановлюсь в отеле Вардборг, там и встретимся.

Слава богу! Пока все складывалось удачно: я мог успеть избавиться от посылки до того, как Элин присоединиться ко мне. И не нужно её ни во что впутывать.

Но когда мы отправились спать, я почувствовал, что напряжение последнего времени не прошло даром. Я обнимал Элин, а передо мной стояло лицо Малькольма и к горлу подкатывала тошнота. Я слегка отодвинулся и прошептал:

— Прости.

— Не важно, дорогой, — прошептала она. — Ты действительно устал. Поспи.

Но спать я тоже не мог. Я лежал и прокручивал в памяти каждый момент минувшего дня, в том числе и беседу со связным в аэропорту. Ведь он точно подчеркнул, чтобы я не ехал по автостраде, это он отправил меня в объезд, а там меня уже поджидали и чуть не убили. Это случайность или умысел?

Мужчина в аэропорту был человеком Слейда, во всяком случае, он сказал правильный пароль. Пароль можно было узнать, такое случается, но зачем нужно было меня убивать? Из-за посылки? Так она уже была у связного. Отпадает, придется начинать сначала.

Пусть он действительно человек Слейда и все-таки сознательно направил меня к убийце. Тогда это ещё глупее, но опять-таки посылка тут не при чем. В общем, получалось, что связной и убийца никак не были связаны друг с другом. Но Малькольм определенно поджидал меня, он ведь уточнил мое имя прежде чем напасть. Откуда же, черт побери, он мог знать, что я появлюсь на этой второстепенной дороге? Вот на этот вопрос я никак не мог найти ответа.

Когда я убедился, что Элин крепко спит, то тихо выбрался из кровати и, не зажигая свет, пошел на кухню. Открыл холодильник, налил себе стакан молока, пошел в гостиную и сел у окна. Короткая северная ночь заканчивалась, но было ещё достаточно темно, и я увидел на другой стороне улицы огонек сигареты.

Вот тут я снова забеспокоился, потому что уже не был так уверен в безопасности Элин.

 

3

Мы оба встали рано. Элин хотела поскорее отправиться в Акюрейри, а мне нужно было забраться в джип раньше нее. Там я спрятал пистолет Малькольма — прикрепил его клейкой лентой к основному шасси. Дубинку я предусмотрительно оставил при себе: какое-то оружие обязательно должно было быть при мне.

Гараж находится сзади дома, так что мне не пришлось выходить через парадную дверь и наблюдатель не мог меня видеть. Но я-то его хорошо рассмотрел: взял бинокль и устроился у окна на лестнице. Это был высокий, худой мужчина, с тонкими усиками и совершенно окоченевший. А если он провел на улице всю ночь, то не только замерз, но ещё и порядком проголодался. Эта мысль привела меня в неплохое расположение духа и я с аппетитом позавтракал.

— Ты повеселел, — заметила Элин.

— Просто ты очень вкусно готовишь.

— Смеешься? Каждый умеет варить яйца.

— Так, как ты — никто!

На самом деле, меня перестали мучить угрызения совести. Хотели убить меня, я опередил убийцу, вот и все. Теперь нужно, чтобы Элин оказалась в безопасности, а остальное — уже совсем мелочи.

— Я полечу одиннадцатичасовым рейсом, — сообщил я, допивая кофе. Так что у меня ещё достаточно времени, чтобы тут все убрать. А ты собирайся.

Я спустился вместе с Элин в гараж и крепко поцеловал её на прощание. Она пристально посмотрела на меня и тихо спросила:

— У тебя правда все в порядке, Ален?

— Странный вопрос. Конечно, в порядке.

— Женская интуиция, дорогой мой. Ну, увидимся в Акурейри.

Я помахал вслед джипу и быстро огляделся по сторонам. Ничего подозрительного поблизости не наблюдалось, тогда я вернулся в квартиру к окну гостиной. Наблюдатель был на месте, похоже, он и не подозревал об отъезде Элин. У меня будто камень с души свалился.

Вымыв посуду, я приступил к главной своей задаче. В футляр от фотоаппарата спрятал проклятую посылку, которая там отлично поместилась. Теперь уж я не расстанусь с этой штуковиной до последней секунды. Потом вызвал такси и отправился в аэропорт. Это вызвало определенные действия моих неведомых оппонентов: почти одновременно с такси подъехала машина, которая и сопровождала меня до самого аэропорта. По-видимому, мужчина, следивший за домом, продолжил свое занятие.

В аэропорт я приехал задолго до регистрации, но мне удалось уговорить девушку за стойкой оформить мой билет, тем более, что со мной не было даже ручного багажа — только фотоаппарат на плече. Наблюдатель — я это видел краем глаза — болтался где-то поблизости, но я решил этим пренебречь и пошел выпить кофе. Не тут-то было: он тоже купил билет и устроился за столиком кафе неподалеку от меня.

Но тут мне неожиданно повезло: голос из динамика сообщил по-исландски на весь зал:

— Господина Бухнера просят к телефону.

Когда то же самое объявление повторили по-немецки, мой наблюдатель встал и отправился к телефонной кабинке. Теперь я знал, как его зовут, а было это имя настоящим или вымышленным, не имело особого значения. Он продолжал следить за мной из будки, явно полагая, что я сбегу. Но я разочаровал его, заказал ещё кофе и углубился в чтение газет.

Наконец объявили посадку на мой рейс. Господин Бухнер сел в салоне практически за моей спиной, а меньше чем через час мы уже заходили на посадку в Акурейри — самом крупном городе Северной Исландии с населением около десяти тысяч человек. По меркам этой страны — настоящий мегаполис. Когда колеса коснулись посадочной полосы, я отстегнул ремень безопасности и услышал, как господин Бухнер позади меня сделал то же самое…

Нападение было произведено молниеносно и очень профессионально. Я уже вышел из здания аэропорта и направлялся к стоянке такси, когда меня окружили четверо мужчин. Один подошел ко мне спереди, крепко схватил за правую руку и закричал, как он счастлив меня видеть и с каким удовольствием покажет мне все достопримечательности города. А второй взял меня за левую руку и шепотом сказал по-шведски:

— Не устраивайте скандала, господин Стюартсен, или умрете.

Я ему поверил, потому что почувствовал, как в спину мне уперлось дуло пистолета.

Раздался негромкий щелчок. Я чуть повернул голову в тот самый момент, когда мужчина справа маленькими ножницами перерезал ремень фотоаппарата. Мужчина сразу же исчез вместе с футляром, а его компаньон положил руку мне на плечо, а другой рукой сунул под ребра пистолет.

Между прочим, я видел Бухнера в нескольких метрах от себя. Но он лишь мазнул по мне пустым взглядом, сел в такси и уехал. Почти тут же я услышал:

— Господин Стюартсен, сейчас мы вас отпустим, но советую не делать глупостей.

Сказано было по-шведски, но они могли вообще промолчать. Я не видел оружия, но оно у них было, да и выражение их лиц не вызывало легкомысленных желаний. К тому же посылки у меня уже не было, следовательно, не было и повода рисковать. Я и не стал. Одернул пиджак и взял такси до гостиницы. Судя по всему, это не было глупостью: они меня не убили и даже не задержали.

 

4

Я успел только воткнуть вилку в первый кусок ростбифа, как в ресторане гостиницы появился Бухнер и прямиком направился ко мне.

— Мистер Стюарт?

Я слегка поклонился:

— Уж не господин ли это Бухнер? Чем могу служить?

— Меня зовут Грэхем, — холодно отозвался он. — Мне нужно с вами поговорить.

— Утром вас звали Бухнером, — миролюбиво заметил я. — Но я, пожалуй, тоже поменял бы такое имя. Прошу вас, присядьте. Здесь готовят отменный суп, рекомендую.

Он сел так прямо, как если бы внутри у него был железный прут, и сообщил ледяным тоном:

— Избавьте меня от этой клоунады. Вот мои документы.

Я взял бумажку, которую он мне протянул, и обнаружил, что это половина стокроновой купюры. Достал из своего бумажника вторую половину, сложил и вопросительно посмотрел на Грэхема-Бухнера:

— Ну, с первого взгляда все в порядке. Чем могу служить?

— Посылку, — потребовал он.

— Вы же знаете… — сокрушенно покачал я головой.

— Что именно? — нахмурился он.

— Что посылки у меня нет. Уже нет.

Его усы дернулись, а взгляд оледенел.

— Я же сказал, довольно балагана. Посылку.

— Черт побери! — взорвался я. — Да вы же все видели сами!

— О чем вы?

— О маленьком происшествии возле аэропорта. Вы как раз садились в такси.

— Допустим, садился. Дальше.

— Они отняли у меня футляр от фотоаппарата и исчезли. В футляре была посылка.

— Вы хотите сказать, что посылка… похищена?

Голос его заметно дрогнул.

— Скрупулезно подмечено, — с сарказмом согласился я. — Вот именно: по-хи-ще-на. Если вы должны были охранять меня, поздравляю. Слейду это не понравится.

— Боже правый, конечно, не понравится, — с чувством произнес Грэхем.

Под его правым глазом задергалась какая-то жилка.

— Значит, посылка была в футляре?!!

— Пятерка за догадливость! Это же был мой единственный багаж! Вы стояли в метре от меня, когда я регистрировался в аэропорту Рейкьявика. Должны были видеть…

— Считаешь себя умником, — огрызнулся он с явной неприязнью. — А ведь будет жуткий скандал. Так что оставайся поблизости, скоро понадобишься.

— Куда я денусь? — пожал я плечами. — За номер в гостинице заплачено вперед, а я экономный, как и все шотландцы.

— Что-то ты слишком спокоен.

— Может, мне зарыдать? Не валяй дурака, Грэхем.

Он нахмурился, встал и молча ушел. А я посидел ещё минут пятнадцать, погруженный в глубокие раздумья и переваривание ростбифа. Раздумья закончились тем, что я принял единственно верное решение: выпить. И я пошел в бар. В холле, в телефонной будке я заметил Бухнера-Грэхема, явно занятого очень тяжелой работой. Во всяком случае, по его лицу градом катился пот, а в помещении было, мягко говоря, прохладно.

 

5

Я проснулся потому, что кто-то сильно тряс меня за плечо.

— Стюарт! Проснись, Стюарт!

Я открыл глаза, увидел склонившегося надо мной Грэхема, и снова зажмурился.

— Мне казалось, что я запер дверь.

— Запер, — хихикнул он, — обязательно запер. А сейчас просыпайся и включай мозги. Будешь давать интервью.

— Который час?

— Пять утра.

Я невольно хихикнул:

— Прямо как в гестапо. Если не возражаешь, я побреюсь.

Грэхем тут же насупился:

— Поторопись. Он будет здесь с минуты на минуту.

— Он — кто?

— Увидишь.

Я пожал плечами и стал готовить бритвенные принадлежности. Намылил щеки и спросил:

— А что ты должен был делать, Грэхем? Как охранник — ты пустое место, так что эта роль отпадает.

— Подумай лучше о своей роли, — едко посоветовал он.

— Обязательно, — отозвался я.

Процесс бритья всегда действовал на меня угнетающе. Если четно, я предпочел бы жить во времена королевы Виктории: тогда растительность на лице мужчины не уничтожали, а холили и лелеяли. Наверное, я все-таки нервничал, потому что почти сразу же порезался, и настроения мне это не улучшило. А тут ещё открылась дверь и в комнате появился Слейд собственной персоной, который не стал тратить время на всякие церемонии, а просто рявкнул:

— Ну, в чем дело?

Лучший способ застать человека врасплох — это задать ему дурацкий вопрос во время бриться. Я проигнорировал и Слейда, и его хамство, потому что не хотел снова порезаться.

Слейд плюхнулся на постель, отчего пружины как-то взвизгнули, и сказал уже тоном ниже:

— Только без плохих вестей, ладно? Терпеть не могу, когда меня выдергивают из теплой постели и заставляют лететь на холодный север.

— Должно быть, эта посылка важнее, чем вы говорили, — отозвался я и открыл кран с холодной водой, чтобы смыть остатки пены.

— …эта чертова посылка, — закончил Слейд.

— Простите?

— Где посылка? — спросил он, все ещё сдерживаясь.

— Сейчас не знаю. Вчера днем её у меня отобрали четверо неизвестных мужиков, но вы наверняка уже знаете об этом от Грэхема.

— И ты отдал? — повысил голос Слейд.

— У меня не было выбора, — умиротворяюще заметил я. — Пистолет под ребрами можно считать очень веским аргументом, нет? Кстати, что там делал Грэхем?

Слейд скрестил руки на своем объемистом животе.

— Мы полагали, что они приставили хвост к Грэхему, поэтому подключили тебя. Думали, они займутся Грэхемом, а ты спокойно выполнишь задачу.

Все это было довольно странно. Если хвост приставили за Грэхемом, то что он сам делал напротив дома Элин? Но я промолчал, поскольку со Слейдом нельзя было разговаривать в открытую, всегда было полезно иметь что-то про запас.

— Они не занимались Грэхемом, они занимались исключительно мной, заметил я. — Возможно, они не знают правил игры в регби. В Швеции эта игра не слишком популярна. В России, правда, тоже.

— Почему ты подумал про русских? — вскинул брови Слейд.

— Я всегда думаю о русских, — усмехнулся я. — Как француз всегда думает о сексе. Кроме того, они называли меня Стюартсеном.

— Ну и что?

— А то, что они знали, кем я был. Не кто я сейчас, а кем я был раньше. Согласитесь, есть определенная разница.

Слейд бросил короткий взгляд на Грэхема и сухо приказал:

— Выйди.

Тот явно обиделся, но ослушаться не посмел. Когда дверь за ним закрылась, я с облегчением вздохнул:

— Слава богу, детей отослали спать, теперь поговорим, как большие. Откуда вы только его выкопали? Вы же знаете, что я не терплю дилетантов.

— С чего ты взял, что он дилетант?

— Чувствую.

— Он хороший человек. А вот ты все изгадил. Такое простое дело передать посылку от А к Б. Нет, я знал, что ты давно не у дел, но чтобы так растерять форму… Говоришь, они назвали тебя Стюартсеном? Ты понимаешь, что это может значить?

— Кенникен, — мрачно ответил я. — Так он здесь? В Исландии?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Слейд. — Когда ты встретился с… ну, с тем, в аэропорту, что он тебе сказал?

— Не слишком много. Мне приготовили машину, я должен был поехать кружным путем и оставить затем машину у отеля. Все это я выполнил.

— Были проблемы?

— А должны были быть?

— Нам намекнули, что могут быть, — раздраженно отозвался Слейд. — Вот мы и решили отправить тебя в объезд. Грэхем!

Он встал и с недовольным видом двинулся к двери.

— Мне очень жаль, Слейд, — посетовал я. — Правда, жаль.

— Твои сожаления на хлеб не намажешь. Придется подумать, как выходить из положения. Черт, я привлек тебя только потому, что у нас слишком мало кадров, а из-за твоей глупости мы, кажется, теряем целую страну. Грэхем! Позвони в отдел в Лондоне. И распорядись, чтобы мне приготовили самолет. Нужно поторапливаться.

— И мне тоже? — деликатно кашлянул я.

Слейд метнул на меня злобный взгляд:

— Ты уже достаточно напортил.

— Ну, и что же мне делать?

— Катись ко всем чертям. Возвращайся к своей подружке и милуйся с ней, сколько хочешь. Но главное, остерегайся Кенникена, потому что я лично пальцем не шевельну, чтобы его остановить. Хорошо бы он тебя поймал!

Дверь захлопнулась, а я медленно опустился на кровать. Если я встречусь с Кенникеном, это будет встреча со смертью…