Начиная с 2010 г. не произошло ничего такого, что не имело бы прообраза, заметного всем, кто проследил весь путь, пройденный партией «Фидес», в том числе деятельность ее первого правительства в 1998–2002 гг. Не изменились ни намерения, ни цель, а только условия: с возникновением парламентского большинства в две трети голосов в основном исчезли институциональные ограничения правительственной власти. Вслед за партией, где все и всё уже давно зависит от Орбана, под его власть попало и государство, и теперь он использует технику принуждения к покорности, опробованную внутри «Фидес», уже применительно ко всему обществу. За последние несколько лет венгерские граждане получили лишь то, что члены «Фидес» уже получили раньше. «Я научился тому, что, когда у тебя есть шанс уничтожить соперника, ты не задумываешься, а делаешь это», – сказал Виктор Орбан, выступая перед чрезвычайными и полномочными послами 26 июня 2007 г., как сообщалось в телеграмме, обнародованной на сайте WikiLeaks. И несколько лет спустя время для этого настало.
Режим, сложившийся в Венгрии после 2010 г., является такой обладающей своеобразными чертами, ранее встречавшейся только за пределами ЕС, в постсоветских государствах, самостоятельной формой авторитарных, автократических режимов, которая едва ли может быть отнесена к какому-либо из известных до сих пор типов. Несмотря на то что некоторые особенности венгерского режима роднят его с другими формами автократии, кажущаяся знакомой эклектичная конфигурация его индивидуальных черт все же образует уникальный по своим характеристикам тип, являющийся одним из подтипов автократических режимов . Соответствующий понятийный аппарат позволяет описать не только технику концентрации власти, но и ее связь с условиями распределения собственности и доходов, а также природу властной элиты. В то же время, помимо того, что новые понятийные рамки пригодны для научного анализа современной формы автократической власти, они адекватно определяют критическую по отношению к режиму политическую позицию, а также дают возможность гражданам осмыслить в целостном языковом контексте их повседневный критический опыт, связанный с действующей властью.
4.1. Посткоммунистическое
Эпитет посткоммунистическое в названии типа государства указывает не просто на историческую последовательность, но и на то, что определяющая роль в возникновении этого режима принадлежит состоянию, предшествовавшему демократическому «Большому взрыву», тому, что он возник на почве коммунистической диктатуры, в качестве продукта ее разложения .
Политическое устройство коммунистической диктатуры было более последовательно демонтировано в Восточной и Центральной Европе и менее последовательно – в бывших советских республиках, за исключением прибалтийских государств. В то время как в постсоветских государствах система политических институтов либеральной демократии западного типа не сложилась во всей ее полноте и не имела исторических предпосылок, в государствах Восточной и Центральной Европы она в целом была создана, но пребывает в постоянной борьбе с ментальностью и политической культурой восточного типа.
В ходе социальной перестройки за пределами Евросоюза новая властная и экономическая элита, как правило, большей частью рекрутируется из прежней элиты партии и органов госбезопасности, а также из ее окружения. Но главное не это, а внутренняя структура, связи и способ функционирования режима, в который внедряются и люди из других сфер деятельности. Прошедшие два десятилетия отнюдь не свидетельствуют о том, что в большинстве постсоветских государств происходит линейное развитие от диктатуры ко все более чистой демократии. Если Россия представляет собой мягкий вариант посткоммунистического мафиозного государства, то некоторые бывшие советские среднеазиатские республики воплощают в себе его крайние варианты. Но и среди европейских посткоммунистических стран, не принадлежащих ни к бывшим советским республикам, ни к членам ЕС, Македония или Черногория тоже могут быть отнесены к мафиозно-государственному типу автократических режимов. То, что кажется в этих странах приостановкой, стагнацией процесса демократизации, в действительности является консолидацией посткоммунистического мафиозного государства. Не случайно, что Центр по исследованию коррупции организованной преступности (OCCRP) выбрал людьми 2014 г. Владимира Путина (Россия), Виктора Орбана (Венгрия) и Мило Джукановича (Черногория), а среди лауреатов прошлых лет есть и Ильхам Алиев (Aзербайджан). Конечно, в их случае речь идет уже не о том, что обманчиво внушает общепринятое выражение (то есть не о коррупции и связи с организованной преступностью, с организованным криминальным подпольем), а о том, что они, возглавляя собственную политическую семью, управляют мафиозным государством, организованным криминальным «надпольем». Кстати, Венгрия пришла к путинской модели от либеральной демократии, в то время как некоторые другие посткоммунистические страны, входящие в Евросоюз, пребывают в подвешенном состоянии, находясь в двухполюсном гравитационном пространстве под разнонаправленным притягательным воздействием Запада и Востока, еще не войдя в круг мафиозных государств. В их случае не хватает связанной с одним политическим актором монополии власти, которая является обязательной предпосылкой возникновения мафиозного государства. Поэтому один из прежних коррупционных лауреатов OCCRP, румынский парламент, может служить лишь примером чередования коррупционных режимов, а не мафиозного государства, какой бы массовой и распространенной ни была коррупция в Румынии.
Другой важной, значимой ссылкой, содержащейся в эпитете посткоммунистический , является указание на то, что рухнувший режим в этих странах строился на монополии государственной собственности . В процессе складывания других автократических режимов или происходит наоборот, то есть частная собственность превращается в государственную/псевдообщественную, или же формы собственности оставляются в основном без изменений, иногда осуществляется ее некоторое перераспределение. Но мы еще не встречались в истории со случаем массового превращения государственной собственности в частную на основе норм, сомнительных с точки зрения их признания обществом. Желание создать новый слой частных собственников равнозначно попытке снова сотворить рыбу из рыбной ухи.
Упомянутые выше два аспекта эпитета «посткоммунистическое» имеют определяющее влияние на возникновение нового режима.
4.2. Maфиозное государство
Название «мафиозное государство» имеет отнюдь не эмоциональный, публицистический характер, оно указывает на организационную природу, организационный строй новой властной элиты . В этом случае новая, относительно малочисленная властная элита по своим характеристикам во многом отличается от властной элиты режимов, упоминавшихся в различных аналогиях. Прежде всего она отличается тем, что, как это принято в мафии, складывается в основном посредством семейных связей или скрепленных общим бизнесом связей внутри приемной семьи . С помощью нитей родства и лояльности к организации присоединяются все новые и новые семьи, входящие в сильно иерархизированный, пирамидальный порядок, на вершине которого находится приемная политическая семья .
4.3. Расширение прав главы патриархальной семьи: мафия, мафиозное государство
Классическая мафия как организованное криминальное подполье является не чем иным, как насильственной нелегитимной попыткой реализовать существовавшие в досовременном обществе права главы патриархальной семьи в условиях современного общества, строящегося на базе гражданского равноправия. Со своей стороны, органы государственной власти стараются предотвратить такую попытку. Мафия – это такая приемная семья, в которой «некровнородственные связи требуют от сторон строгой и торжественной преданности и безусловной взаимопомощи». Мафия – это нелегитимный неоархаизм .
Хотя исторически сложились два типа мафии, для наших размышлений, касающихся нелегитимного расширения прав главы патриархальной семьи, это не имеет значения. Все же стóит упомянуть о том, что если сицилийская мафия поначалу претендовала и на выполнение квазигосударственных функций в противовес стремлению к объединению Италии, то американская мафия была лишь неортодоксальным средством возвышения, социальной мобильности свежеприбывших итальянских иммигрантов. Немало крупных групп иммигрантов попыталось достичь жизненного успеха, в том числе путем организованной преступности.
В свою очередь, мафиозное государство как организованное криминальное «надполье» является попыткой реализовать права главы патриархальной семьи на уровне целой страны, среди декораций системы демократических институтов, посредством захвата государственной власти и использования ее средств. То, чего классическая мафия добивается путем угроз, шантажа и, если надо, кровавого насилия, в мафиозном государстве достигается приемной политической семьей бескровными методами нелегитимного государственного насилия. Мафиозное государство – приватизированная форма паразитического государства, экономический бизнес приемной политической семьи, который ведется средствами публичной власти . С точки зрения образцов управления для Крестного отца, премьер-министра, патриархальная семья, дворовое хозяйство, имение и страна являются изоморфными понятиями. На всех уровнях он следует одному и тому же культурному, управленческому образцу. Подобно тому как глава патриархальной семьи играет ключевую роль в решении персональных и имущественных вопросов, а также в определении статуса, личной роли и компетенции всех своих «домочадцев», так и глава приемной политической семьи является руководителем своей страны, в которой его «домочадцами» становятся члены по-новому понимаемой нации. Он не отбирает, а лишь распоряжается. Он облечен правами, вершит справедливый суд и наделяет долей этих прав и этой правды своих «домочадцев», свою нацию в соответствии со статусом и заслугами каждого.
Подобно тому как классическая мафия ликвидирует «частный бандитизм», так и мафиозное государство стремится ликвидировать партизанскую, анархическую коррупцию, которая заменяется организованным сверху, центрaлизованным и в основном легализованным законами сбором дани. (A двумя целевыми группами селективной борьбы с преступностью, которую ведет прокуратура мафиозного государства, становятся неподчинившиеся экономические и политические конкуренты.)