В тот вечер они все поехали в дом де Хейвна на «нове» Калеба. До этого Милтон выяснил многое насчет систем пожаротушения. Он сообщил, что «Халон-1301» — это газ без цвета и запаха, который гасит огонь, подавляя процесс горения, в частности понижая содержание кислорода в воздухе. Он быстро испаряется, не оставляя никаких следов. Как только система введена в действие, она выбрасывает в помещение весь запас газа приблизительно за десять секунд.
— Смертельным он может оказаться? — спросил Стоун.
— Если торчать поблизости достаточно долго, в зависимости от концентрации газа, то можно почувствовать удушье. Это также может вызвать сердечный приступ.
Стоун с торжествующим видом посмотрел на Калеба.
— Однако, согласно результатам вскрытия, он умер от сердечно-легочной недостаточности, — напомнил Милтон. — Если бы у него был сердечный приступ, причиной смерти был бы назван инфаркт миокарда. Сердечный приступ, или инфаркт, оставляет четкие физиологические следы. Эксперт-патологоанатом такое не может не увидеть.
Стоун кивнул:
— Хорошо. Но приступ удушья все же мог случиться, как ты сказал.
— Я, право же, так не думаю, — вздохнул Милтон. — Во всяком случае, после разговора с Калебом.
— Я еще раз осмотрел халоновую систему в библиотеке, — пояснил Калеб. — Она полностью соответствует стандартам. В инструкции указано, что она не имеет «негативного воздействия на человека». Это норма, принятая для всех систем пожаротушения. Имеется в виду уровень чувствительности сердечно-сосудистой системы по отношению к количеству противопожарного реагента, необходимого для тушения пожара. При нижних значениях этой нормы у вас есть время, чтобы покинуть опасную зону до того, как почувствуете удушье. И даже если сигнал тревоги был по какой-то причине отключен, а газ начал поступать из распылителя, Джонатан почувствовал бы его. Это просто невозможно, чтобы газ успел так быстро его обездвижить!
— Хорошо получается, моя версия не проходит, — признал Стоун. Он смотрел вперед — они как раз свернули на Гуд-Феллоу-стрит. — Это Винсент Перл? — спросил он.
Калеб кивнул и раздраженно заметил:
— Раненько он приехал — видимо, ему очень хочется доказать, что ваш покорный слуга ошибся насчет «Книги псалмов».
Робин хмыкнул:
— Халат свой он все же оставил дома.
— Держите ушки на макушке, — предупредил Стоун, когда они вылезали из машины. — За нами следят.
И действительно, тот же самый бинокль из окна в доме через улицу уже был направлен на всю группу, когда они поздоровались с Перлом и направились в дом. У наблюдателя имелся также и фотоаппарат, он даже успел сделать несколько снимков.
Когда все вошли в дом, Стоун предложил книготорговцу проследовать с Калебом прямо в подвальное хранилище.
— Там маловато места, а только вы двое эксперты в этой области, — объяснил он. — А мы здесь вас подождем.
Калеб недовольно посмотрел на Стоуна, не слишком радуясь предстоящему пребыванию один на один с Перлом. Перл секунду смотрел на Стоуна подозрительно, но потом пожал плечами:
— Сомневаюсь, что у меня уйдет много времени на то, чтобы доказать, что это не первое издание «Книги псалмов».
— Вы там не торопитесь, — сказал Стоун им вслед, когда они вошли в лифт.
— И не позволяйте книжным жучкам вас кусать, — добавил Робин.
Как только дверь лифта закрылась, Стоун приказал:
— О'кей, а теперь давайте быстро все здесь обыщем.
— А почему не подождать, когда Перл уедет? — спросил Милтон. — Тогда нам и спешить не придется, да и Калеб поможет с осмотром.
— Перл меня не волнует. Я не хочу, чтобы Калеб знал об этом, потому что он непременно станет возражать.
Они разделились и в течение следующих тридцати минут осмотрели и обыскали все, что успели. Потом Стоун разочарованно заявил:
— Ничего. Ни дневника, ни писем.
— Я вот что нашел на полке в стенном шкафу его спальни, — сказал Робин, демонстрируя фотографию мужчины и женщины, вставленную в небольшую рамку. — Это де Хейвн с какой-то женщиной. Я его узнал по портрету в газете.
Стоун посмотрел на фото, потом перевернул его.
— Ни имен, ни даты. Но, судя по внешнему виду де Хейвна, снимок сделан много лет назад.
— Калеб говорил, что де Хейвн был когда-то женат, — заметил Милтон. — Может, это и есть его жена?
— Если это она, ему здорово повезло, — прокомментировал свои впечатления Робин. — Они тут выглядят счастливыми, что означает раннюю стадию брака. Со временем все меняется, можете мне поверить.
Стоун сунул фото в карман.
— Что ж, пока удовлетворимся этим. — Тут он вдруг остановился и посмотрел вверх. — А ведь в этом доме высокая и крутая крыша!
— И что? — спросил Робин.
— А то, что под такой крышей в подобном древнем здании наверняка имеется чердак.
— Я ничего похожего там не видел, — сообщил Милтон.
— И немудрено, если люк скрытый, — ответил Стоун.
Робин посмотрел на часы:
— И чего эти книжные черви там застряли? Может, подрались?
— Трудно вообразить, что эти двое швыряются друг в друга первыми изданиями, — сказал Милтон.
— Чтобы они там ни делали, будем надеяться, побудут там еще некоторое время, — сказал Стоун. — Милтон, оставайся здесь и смотри в оба. Если услышишь лифт, предупреди нас.
Это заняло несколько минут, но Стоун все же обнаружил люк на чердак позади вешалки в стенном шкафу де Хейвна. Люк был заперт, но у Стоуна были с собой отмычки, так что с замком он справился быстро.
— Этот шкаф, должно быть, пристроили позже, — заметил Робин.
Стоун кивнул:
— Стенные шкафы не были популярны в девятнадцатом столетии.
Они пошли вверх по лестнице. По пути Стоун обнаружил выключатель и включил свет; лампочка лишь чуть-чуть осветила им дорогу. Они поднялись наверх и осмотрели довольно просторный чердак. Ничего особенного — несколько коробок и старых чемоданов. Беглый осмотр показал, что они пусты или забиты старым барахлом.
Робин первым заметил телескоп, установленный перед полукруглым окошком со свинцовым переплетом.
— Интересно, а это тут зачем? — спросил он.
— Ну не устанавливать же его в подвале, не так ли?
Робин посмотрел в окуляр:
— О Господи!
— Что такое? — осведомился Стоун.
— Он направлен на соседний дом!
— Чей это дом?
— Откуда мне… — Робин замолк и поправил фокус телескопа. — Черт!
— Да в чем дело? Дай-ка я сам посмотрю.
— Погоди, погоди минутку, Оливер, — быстро произнес Робин. — Дай мне как следует понаблюдать, как в разведке.
Стоун ждал несколько минут, а потом отодвинул друга в сторону. Протерев окуляр, он уставился на окно здания рядом с домом де Хейвна. Занавеси там были задернуты, но над ними имелось еще полукруглое стекло, которое они не закрывали. Через него только и можно было видеть, что происходит в комнате. И теперь Стоун увидел, что именно так завладело вниманием Робина. Комната была спальней. И там сидел Корнелиус Бин, голый, на огромной кровати с балдахином, а симпатичная брюнетка исполняла перед ним медленный стриптиз. Ее платье уже упало на натертый до блеска пол, равно как и черная накидка. Теперь она расстегивала лифчик. Когда и он упал, она осталась голой, если не считать туфли на высоченных шпильках и узкие трусики.
— Хватит, Оливер, теперь моя очередь! — потребовал Робин, опуская тяжелую ладонь на плечо Стоуна. Стоун не двинулся с места. — Эй, так нечестно! Я первый заметил этот чертов телескоп!
Стоун продолжал смотреть. Трусики между тем соскользнули вниз подлинным ногам брюнетки. Она вышла из них, ступив в сторону, и бросила их Бину, который тут же пристроил их на свое причинное место. Она засмеялась, ухватилась за одну из подпорок балдахина и стала извиваться вокруг нее. Когда она сбросила туфли и скользнула, босая и голая, к нетерпеливо ожидавшему ее Бину, Стоун уступил другу место у телескопа.
— Я видел фото миссис Бин в газете, — сказал он. — Это не она.
Робин подрегулировал окуляр.
— Черт тебя возьми, ты весь фокус сбил! — проворчал он.
— А ты все стекло задышал.
Робин снова принялся наблюдать.
— Маленький такой мужчинка, домашний такой — и вдруг эта роскошная женщина! И как только такое может случиться?!
— Ну, я тебе целый миллиард причин могу привести, — сказал Стоун и добавил задумчиво: — Стало быть, де Хейвн был у нас Подглядывающим Томом.
— Черт возьми, можно ли его за это винить? — воскликнул Робин. — Ой, кажется, он ей сделал больно… Нет, все о'кей. А выглядело довольно небезобидно… Ух ты, а девочка-то тоже не промах! А еще говорят, что вверх ногами это невозможно…
Стоун вскинул голову:
— Что там такое?
Но Робин был слишком занял увлекательным зрелищем, подробно комментируя происходящее.
— Так, теперь они на полу… Ухты, ну надо же, как она его!..
— Робин, нас Милтон зовет. Видимо, Калеб и Перл уже поднимаются.
Но Робин не сдавался:
— Ну и какого черта? Никогда такого не видел, разве что в зоопарке, у обезьян… Эта люстра у них, видать, крепко приделана к потолку!
— Робин! Идем же!
Стоун ухватил друга за плечо и потащил к двери.
— Да идем же!
Ему удалось дотащить друга до лестницы, хотя Робин сопротивлялся и все время стенал. Они спустились на первый этаж в тот момент, когда Калеб и Перл выходили из лифта.
Милтон метал в Стоуна и Робина разъяренные взгляды за то, что они спустились в самый последний момент, а книготорговец выглядел подавленным, тогда как Калеб весь лучился торжеством.
— Я, конечно, Понимаю, какой это был шок, — сказал он, похлопывая Перла по плечу. — Но я ведь предупреждал вас, что это оригинал!
— Значит, это действительно издание 1640 года? — спросил Стоун.
Перл тупо кивнул:
— И я держал его в собственных руках, вот в этих самых руках я его держал. — Он рухнул на стул. — Я там чуть сознание не потерял. Шоу пришлось мне водички принести.
— Все мы делаем ошибки, — заметил Калеб сочувственным тоном, который, правда, совершенно не соответствовал его широкой ухмылке.
— Нынче утром я звонил во все учреждения и организации, у которых имеется это издание «Книги псалмов», — сказал Перл. — В Йель, в библиотеку конгресса, в церковь Олд-Саут в Бостоне — повсюду. И все они подтвердили, что их экземпляры на месте. — Он вытер лицо платком.
Калеб стал рассказывать:
— Мы проверяли книгу по всем параметрам аутентичности, поэтому так и задержались.
— Я пришел сюда, уверенный в том, что это подделка, — признался Перл. — И хотя мы проверяли всю книгу, я с первых же страниц понял, что она настоящая. Я уверен в этом, хотя бы по качеству печати. Печатник иногда разбавлял краску, иначе на печатных элементах образовывались бы ее сгустки. Во всех первых изданиях можно увидеть кляксы и мазки засохшей краски между отдельными буквами, что делает их трудными для прочтения. Тогда еще не было принято смывать краску с печатных литер. И другие признаки, характерные для первого издания, — все тут, на месте. Все на месте, — повторил он.
— Конечно, аутентичность этого экземпляра должна быть подтверждена группой экспертов, которые проведут стилистический, исторический и научный анализ, — заметил Калеб.
— Совершенно верно, — согласился с ним Перл. — И все же я уже знаю, каково будет их заключение.
— Что существует двенадцатый уцелевший экземпляр «Книги псалмов»? — уточнил Стоун.
— Именно, — тихо подтвердил Перл. — И что он находится в собрании Джонатана де Хейвна. — Он покачал головой: — Невозможно поверить, но он мне никогда об этом не говорил. Иметь одну из редчайших книг в мире, которую не могли заполучить самые выдающиеся коллекционеры! И держать это в тайне. Почему? — Он безнадежно посмотрел на Калеба. — Почему, Шоу?
— Не знаю, — признался Калеб.
— И на сколько нечто в этом роде может потянуть? — осведомился Робин.
— Потянуть?! — воскликнул Перл. — Потянуть? Да она бесценна!
— Ну если ее захотят продать, то кто-то должен будет предложить за нее какую-то цену…
Перл встал и принялся расхаживать взад-вперед.
— Цена будет такая, какой окажется самое высокое предложение на аукционе. А оно взлетит до многих, многих миллионов долларов. На свете немало коллекционеров и учреждений, у которых полно денег, а интерес к этому изданию будет чрезвычайный. «Книга псалмов» не поступала на рынок уже добрых шесть десятков лет! Для некоторых это будет буквально последний шанс заполучить ее в свою коллекцию. — Он перестал расхаживать и взглянул на Калеба: — Я почел бы за честь организовать такой аукцион. Это можно сделать совместно с «Сотбис» или «Кристи». Калеб глубоко вздохнул.
— Да, видимо, так и будет, мистер Перл. Дайте мне пару дней, чтобы все продумать, я вам потом позвоню.
Перл был явно разочарован, но через силу улыбнулся:
— Я буду с нетерпением ждать вашего звонка.
После того как Перл уехал, Стоун сказал:
— Калеб, пока вы были внизу, мы обыскали дом.
— Что вы сделали?! — воскликнул Калеб. — Оливер, это переходит все границы! Мне открыт доступ в этот дом только в качестве литературного поверенного Джонатана! У меня нет никакого права осматривать другое его имущество. И у тебя тоже!
— Скажи ему про телескоп. — Робин хитро улыбнулся.
Стоун рассказал, и негодование Калеба тут же сменилось удивлением.
— Джонатан подсматривал, как люди занимаются сексом? — не поверил он. — Отвратительно!
— Ну, я бы так не сказал, — честно ответил Робин. — На самом деле это весьма стимулирующее зрелище. Хочешь, пойдем туда и ты сам в этом убедишься?
— Нет уж, Робин! — твердо сказал Стоун и показал Калебу фото молодой женщины, снятой вместе с де Хейвном.
— Если это жена Джонатана, то это было до того, как я с ним познакомился, — заметил тот.
— Если он хранил фото, то, вероятно, поддерживал с ней связь, — предположил Милтон.
— Если это так, — сказал Стоун, — то нам, наверное, нужно ее разыскать. — Он посмотрел на Калеба и на книгу, которую тот держал в руках: — Что это?
— Это книга из коллекции Джонатана — над ней надо бы поработать. Она пострадала от воды. Я этого и не заметил, когда был тут в прошлый раз. Заберу ее с собой, отдам в реставрационный отдел библиотеки. У нас лучшие в мире специалисты. Один выполняет и частные заказы. Я уверен — он сможет ее восстановить.
Стоун кивнул и подвел итог:
— У Джонатана де Хейвна в коллекции оказалась одна из редчайших в мире книг. Он шпионил за адюльтерами своего соседа, известного подрядчика в сфере оборонных контрактов, и, вполне возможно, видел кое-что помимо секса. И никто не знает, отчего он на самом деле умер. — Он сделал паузу: — Полагаю, что перед нами нарисовалась новая задача.
— С какой стати? — возмутился Робин.
Стоун холодно взглянул на него:
— Джонатана де Хейвна вполне могли убить. За нами кто-то следил. Калеб работает в библиотеке и назначен литературным поверенным де Хейвна. Если Корнелиус Бин как-то замешан в смерти де Хейвна, он теперь может заподозрить, что Калебу что-то известно. Тогда Калеб в опасности. Стало быть, чем скорее мы выясним правду, тем лучше.
— Превосходно! — саркастически заметил Калеб. — Надеюсь, мне все же удастся это пережить.