— Отдай сапфир!

— Не отдам!

— Ты же обещал!

— Ну и что? Я король, хочу — обещаю, хочу — забираю свои обещания назад.

— Но ведь ты же обещал!!! Отдай нам сапфир!

— Не отдам!..

Подобный диалог на повышенных тонах длился вот уже три часа, и у Тиллирета уже порядком разболелась голова от бесконечных воплей и препираний. Илхеас, при помощи Пина написавший свою поэму о предках за два дня (хотел бы Бродяга посмотреть на лица тех, кто будет ЭТО читать!), неожиданно заупрямился и категорически отказывался сдержать данное его величеством слово. Что, впрочем, и следовало ожидать.

Наобещав магам золотые горы и серебряные пригорки, король Борунда деликатно запамятовал об этом, когда дело дошло непосредственно до расплаты. Причем неожиданно возникший у правителя Северного королевства склероз прогрессировал с минуты на минуту — того и гляди, перестанет и Тиллирета с Пином узнавать, да еще велит заключить их в камеру, мол, чего это какие-то проходимцы не дают его высочеству отдыхать! Поэтому Бродяга судорожно пытался найти подход если уж не к Илхеасу, то хотя бы к короне, с вполне естественной целью выковырнуть из нее требуемый камушек и поспешно скрыться в неизвестных далях, куда Мурдин не замедлит магов послать. Впервые за все это время Тиллирет сам мечтал о новом поручении от главы гильдии. И желательно, чтобы пункт назначения был как можно дальше от Борунда.

Увы, Илхеас, явно догадываясь о коварных планах Бродяги, корону не одевал. Более того, судя по удивленным перешептываниям прислуги, запрятал бесценную регалию так, что, скорее всего, и сам не смог бы найти. Во всяком случае, после заключения устной договоренности о передаче Сапфира Северного Короля магам, ни сапфира, ни самой короны больше никто не видел. Хорошо еще, что хоть сам король остался на месте.

Магия впервые на памяти Тиллирета оказалась бессильна, разум пасовал перед непонятной логикой Илхеаса, идеи закончились еще до приезда в Борунд, и вся надежда оставалась только…

Естественно, опять все шишки достались мне.

Белошерстый, безжалостно выщипывая целые пучки волос из остатков бороды, упросил меня последить за тем человеком, со странным именем Король. Или это прозвище? А впрочем, мне неважно.

Дело принимало дурной оборот. Камень мы до сих пор не получили, морозы крепчали, свита Короля косилась на нас с большим подозрением, а сам Король всячески избегал малейшей встречи с хозяином либо с черноклоким. Кстати, в последнем случае я его прекрасно понимал и даже в какой-то мере поддерживал. Однако все происходящее с каждым днем нравилось мне все меньше и меньше.

Все началось с того, что мне вместо нормальной еды подали объедки. Причем, судя по их виду, кто-то это уже употребил до меня. Пока я в недоумении пытался найти хоть один съедобный кусок в предложенном блюде, один из поваров весьма недовольным тоном заметил, мол, сколько можно уже кормить этих дармоедов (?), которые всячески досаждают его величеству (??), отвлекая того от нормальной жизни и вынуждая прятаться в спальне, ссылаясь на несуществующую болезнь (???). Пока я с раскрытой пастью переваривал услышанное за неимением иной пищи, другой повар больно пнул меня в бок тяжелым сапогом и заявил, что мало того, что маги наглые, так еще и их скотина мохнатая такая же (это он про меня, что ли?). После чего вытащил меня за шкирку на улицу и сообщил, что если моя лапа еще хоть раз переступит порог его кухни, то я об этом очень сильно пожалею. Пока я собирался с мыслями и готовил достойный ответ, кухонная дверь с грохотом закрылась перед моим носом.

Человекам доставалось не меньше моего. Куда бы они ни направились, их повсюду сопровождали ехидные смешки и желчные комментарии. Черноклокий сумрачно сопел и кипятился, а белошерстый молча игнорировал любые замечания. И каждый вечер едва ли не со слезами умолял меня поторопиться.

Мне не оставалось ничего другого, как попытаться проникнуть в спальню Короля.

— Все, я так больше не могу, — громогласно заявил Пин через несколько дней. — Тилли, дружище, неужели ты не собираешься ничего предпринять? Сколько нам еще торчать в этом снежном королевстве?

— А что ты предлагаешь? — заинтересовался Тиллирет, отрываясь от написания очередной главы про поведение чупакабр. — Вся придворная знать только и ждет, чтобы мы выкинули какой-нибудь фокус, оскорбляющий несуществующую честь его величества. И уж поверь, приятель, за оскорбление здесь готовы принять все, что угодно, даже недостаточно почтительное выражение лица при виде Илхеаса.

— И что? — агрессивно осведомился Весельчак. — Так и будем сидеть сложа руки и надеяться, что у Илхеаса рано или поздно проснется совесть? Сомневаюсь, что она у него вообще есть.

— Я поручил Бесу выяснить, где находится корона, — поделился своей задумкой Бродяга. — Когда будем знать, где она, тогда и начнем действовать.

— И когда это будет? Р-р-р, как все долго и неинтересно. Придется начать действовать самому.

— Дерзай, — рассеянно согласился Тиллирет, снова погружаясь в работу.

Если бы он мог знать тогда, к чему приведут его слова!

Я неслышно переступил по ледяному мраморному полу замерзшими подушечками лап. В животе негромко заурчало, напоминая, что последний раз я ел почти день назад. Очень хотелось подкараулить кого-нибудь из наглых слуг Короля и впиться клыками ему в шею. В такой мороз свежая горячая кровь отлично служит не только пищей, но и средством обогрева.

Вторые сутки я сидел на наблюдательном посту перед дверью, ведущей в спальню Короля, и пытался придумать, как же мне попасть внутрь. За все это время мимо меня дважды торопливо просеменили человеки с тяжелыми подносами в лапах, на продолжительное время исчезавшие в заветной спальне. Перед этим они с такой настороженностью оглядывались по сторонам и так аккуратно приоткрывали дверь, что у меня не было ни малейшего шанса проскользнуть внутрь.

Я раздраженно постучал кончиком хвоста по полу. Что же придумать?

Тиллирет так увлекся рукописью, что совершенно не заметил, как Пин бочком выскользнул из комнаты, ехидно посмеиваясь в густую бороду.

Прошел час. Задумавшись над тем, как бы получше построить следующее предложение, Бродяга краем уха уловил какой-то приближающийся шум, раздражающий и отвлекающий от дела. Глубоко вздохнув и скорчив недовольную физиономию, маг нехотя поднялся с кресла, стоящего возле пышущего жаром камина, и выглянул в коридор.

Сказать, что увиденное поразило его — значит, не сказать ничего. Тиллирет застыл на месте, рискуя в очередной раз потерять вставную челюсть, и медленно холодея изнутри.

По коридору бежал в наполовину разорванной одежде король Илхеас, с громкими воплями отмахиваясь по сторонам подушкой. За ним неслась разбитная девица, с ног до головы замотанная в простыню и в длинной парандже. Тряся из стороны в сторону искусственной грудью (судя по гулкому отзвуку, раздававшемуся каждый раз, когда груди сталкивались меж собой, в их роли выступали два медных горшка) и выбивающейся из-под паранджи седой бородой, девица во всю мощь своей луженой глотки требовала от Илхеаса немедленной женитьбы на ней, "дабы не покрыть позором ее почтенное имя после того, что его величество с ней сделал". Илхеас на бегу сообщал всем, что видит странную "девицу" впервые и уж совершенно точно не делал с ней ничего такого, о чем бы он не помнил.

Последним плелся задыхающийся от смеха чупакабра, припадая на все четыре лапы. Увидев его, Тиллирет окончательно понял, кто выступал в роли разбитной девицы и тут же решительно запретил себе в это верить. Пин, конечно, способен на многое, но на такую извращенную глупость даже его фантазии не хватит. Ведь это же не он, правда? Это же не Весельчак бежит по коридору, крайне неудачно выдавая себя за опороченную девицу?

Девица повернулась к старому магу и рявкнула, на глазах разбивая робкие надежды Бродяги:

— А ты чего стоишь без дела? Тут твоего друга, понимаешь ли, оскорбили в лучших чувствах, а он из себя статуй изображает! Давай, помогай мне его поймать!

— Пи-ин, — дрожащим голосом произнес Тиллирет, чувствуя, как его и без того седая голова белеет окончательно. — Ты что творишь?

— Пытаюсь добыть сапфир, — гордо уведомил приятеля Весельчак. — Вот сейчас догоню Илхеаса, заставлю на мне жениться и на правах законной жены вытащу камень из короны.

— К-какой жены? — заикаясь, переспросил Бродяга. — Ты что, совсем из ума выжил? Ты же мужчина!

— Ради такого дела, — вдохновенно провыл Пин, весьма натурально пуская слезу и припадая на грудь приятелю, — я готов пожертвовать своей мужественностью. Правда, — маг вернулся к своему обычному тону, — ненадолго. Максимум денька на два.

К моему большому удивлению, хозяин сумел удержаться от того, чтобы испепелить черноклокого на месте. Вместо этого он закатил глаза, схватился лапой за грудь и исчез в своей комнате. Судя по донесшемуся до нас с черноклоким грохоту и скрежету, еще и дверь забаррикадировал, чтобы наверняка никто не вошел.

Зря! Я бы на его месте непременно остался бы и посмотрел, чем все закончится.

Когда я впервые увидел черноклокого в его новом облике, то сначала не поверил своим глазам и даже как следует протер их лапами. Но нет, зрение меня не обманывало — передо мной действительно стоял Пин, жутко воняя на весь этаж чем-то цветочным и кокетливо поправляя завернувшуюся простыню. Черноклокий дернул ручку, убедился, что дверь заперта и противно-сладким голосом попросил "милого пустить его". Илхеас имел глупость открыть. Уж не знаю, что именно произошло внутри, но через несколько минут Король вылетел вон, вытаращив глаза и хватая пастью воздух, и бросился прочь. Пин устремился за ним. А я, наконец улучив возможность, проник в спальню Короля.

Спешно обнюхав каждый угол, я убедился, что ни камня, ни короны здесь нет, и поспешил посмотреть продолжение затеянной черноклоким задумки.

Король Илхеас был постыдно загнан в угол. Умудрившись заплутать в собственном дворце, монарх свернул не туда и теперь тоской наблюдал за приближающейся к нему фигуре в белом, прижавшись спиной к стене тупика.

— Женись на мне! — взвыла упомянутая фигура.

— Ни за что! — неверным голосом пискнул король. — Лучше смерть.

— Вот гад! — оскорбилась фигура. — Разве ж можно такое говорить девушке?

— Какая девушка? — поперхнулся Илхеас. — Да у тебя борода до колен свисает!

— Э-э-э…, - Пин критически осмотрел себя, убедился, что борода действительно видна замечательно, и тут же нашелся: — Это национальное украшение, его обязаны носить все незамужние девушки нашей страны.

Илхеас потрясенно икнул. Традиции из страны подозрительной девицы явно не пришлись ему по вкусу.

— Схватить! — чуть слышно прошептал правитель Борунда. — Заточить! Казнить! Помогите!!!

Из-за угла вышел зверь магов и уселся, удобно устроившись на свернутом в кольцо хвосте. Больше на робкий призыв короля никто не откликнулся.

Нет, ничего у черноклокого не получится. Не суждено ему стать королевской женой. Того скорее удар хватит, чем он согласится. Но какие у них обоих забавные выражения морд!

Я с любопытством разглядывал этого нехорошего человека, из-за которого мы никак не могли вернуться домой. Мое внимание привлек металлический отблеск на поясе правителя. Неужели ключ? Неужели от тайника, в котором спрятана корона? Да какая, собственно, разница, хозяин разберется.

Зверь вдруг прыгнул вперед, целясь острыми зубами прямо в самое ценное для мужчины место, расположенное ниже пояса. Илхеас удивленно-испуганно всхрюкнул, но кровь боевых предков и банальный инстинкт самосохранения тут же вступили в дело, вынудив короля отпрыгнуть в сторону и прикрыться руками, за неимением лучшей защиты.

— Чего это он? — завопил монарх. — А ну фу! Фу, кому говорят! Отстань, зверюга!

Чупакабра, сердито рыча и злобно посверкивая глазами, припал к полу, готовясь к новому прыжку.

— Бес! — пронзительный окрик Пина застал зверя врасплох, вынудив сбиться с намеченной цели. — Ты чего удумал? Не тронь моего будущего мужа!

Чупакабра растерянно захлопал глазами.

— У него ключ на поясе. Наверняка от тайника с короной, — услышал король Илхеас глубокий бархатистый голос зверя и понял, что окончательно сошел с ума.

— Где? — Теперь уже Пин двумя руками вцепился в остатки одежды правителя, окончательно приводя ее в непотребный вид. Ключик снова блеснул, привлекая к себе внимание. Маг одним рывком содрал его вместе с уцелевшей половиной рубашки. — Ага! Попался! Где тайник, Илхеас? Говори или прямо сейчас устрою тебе первую брачную ночь.

— Я тоже поучаствую, — мрачно пообещал чупакабра.

Илхеас ткнул рукой в нужном направлении и сполз по стенке, ощущая, что ноги его не держат.

Радостно подпрыгивая от избытка чувств, мы с черноклоким бежали по коридору в указанном направлении. Бежали, бежали, пока не выбежали прямиком на пресечение нашего коридора с еще одним. Вот елки зеленые, а куда дальше-то бежать?

— Надо было взять короля с собой, — запоздало сообразил черноклокий и повернулся ко мне: — Давай-ка вернемся за ним.

Мы побежали обратно. Естественно, Короля на прежнем месте уже не было, причем было непонятно, куда он вообще ушел, если это тупик. В окно выпрыгнул, что ли?

Обнюхивание ближайшего подоконника утвердило меня в этой мысли. Я с опаской выглянул наружу, ожидая увидеть внизу искореженный силуэт — третий этаж все-таки — но увидел только снег. Интер-р-ресно получается!

Пока я разглядывал пейзажи, черноклокий пытался что-то наколдовать на ключ.

— Что ты делаешь? — не выдержав, через некоторое время поинтересовался я.

— Пытаюсь наложить на ключ заклинание поиска замка, — сосредоточенно сопя, ответил Пин.

Выждав еще пару минут, я снова не выдержал:

— И как, получается?

Черноклокий коротко взвыл, без слов ответив на мой вопрос.

— Пошли-ка к Тилли, — устало предложил я. — Мы и так, считай, всю работу выполнили. Пусть и он немного мозги поломает.

— Забавно, забавно, — пробормотал Тиллирет, вертя в руках принесенный Пином и Бесом ключ. — Есть ключ, но нет замка. Есть король, но нет короны. Оригинальные загадки подкидывает Северное королевство.

— Короля тоже уже нет, — угрюмо доложил чупакабра. — Героически выпрыгнул в окно и пропал без вести.

— Это как? — у Тиллирета отвисла челюсть. Зверь в ответ изобразил пожатие плечами, мол, понятия не имею. — Вы что натворили?

— Добыли ключ, — сердито засопел спешно переодевавшийся Пин. — По крайней мере, хоть какую-то пользу принесли, в отличие от некоторых.

— Вы что сотворили с королем? — игнорируя обвинения в собственный адрес, взвыл Бродяга. — Вы представляете, что начнется во дворце, если обнаружится исчезновение Илхеаса? А ну оба, живо марш на поиски! И чтобы без короля не смели возвращаться!

— Да ладно тебе, Тилли…, - попытался было успокоить приятеля Пин, но тот в ответ зарычал не хуже чупакабры. Зверь и маг послушно, на цыпочках вышли из комнаты, оставив Бродягу ломать голову над очередной загадкой.

— Ну? И куда пойдем? — недовольно осведомился я у черноклокого, когда за нами закрылась дверь, ведущая в комнату хозяина. — Есть какие-нибудь идеи?

— Если честно, ни одной, — признался тот. — Пошли, что ли, на кухню, немного подкрепимся перед поисками.

— Меня туда больше не пускают, — неохотно признался я. В животе обиженно заурчало.

— Меня тоже, — тяжело вздохнув, сказал черноклокий.

Мы пригляделись друг к другу повнимательней. Да нет, вроде все по-прежнему, общая беда нисколько не утеплила наши отношения.

— Тогда пошли осмотрим то место, куда должен был приземлиться Илхеас, — внезапно просияв, предложил Пин.

Мы отправились на поиски нужного места. Трижды обошли весь дворец, но так и не нашли каких-либо следов приземления человеческого тела.

Мда. Значит, мне не показалось, что следов на снегу под тем окном не было.

Вопрос. Куда в таком случае девался Король, если мимо нас он пройти не мог, из окна все-таки не прыгал, а летать человеки не умеют?

Черноклокий ожесточенно поскреб лохматую макушку.

— Ты тоже ничего не понимаешь? — спросил он, обращаясь ко мне. — Вот и я ничего не понимаю. В воздухе он растворился, что ли? Да вроде я не слышал, чтобы Илхеас обладал какими-то такими способностями. Как тогда это понимать?

Я промолчал, посчитав вопрос риторическим.

Тиллирет задумчиво вертел в руках таинственный ключ. Небольшой, с мизинец, покрытый позолотой, с причудливо скрученными наверху полосками металла, изображающими раскрывающийся цветок, и длинной бороздкой, идущей вдоль стержня. Было непонятно абсолютно все.

Во-первых, в Борунде цветы отродясь не росли и уж тем более не цвели из-за вечного холода. Поэтому основной символикой королевства выступали хищные звери, могучие, свирепые и коварные, как сама раскинувшаяся вокруг зима, и именно их оскаленные морды украшали все изделия местных мастеров. И раз ключ изображает цветок, значит, это явно привезено Илхеасу из других стран. Но кем, зачем и для чего, точнее, от чего?

Во-вторых, загадочное исчезновение Сапфира Северного королевства. Это куда же надо было запрятать регалию, чтобы об этом не могли догадаться даже вездесущие и всезнающие слуги?

В-третьих… в-третьих, вопросы плодились и множились со скоростью весенних кроликов, а ответов на них по-прежнему не находилось, и это раздражало старого мага больше всего.

Бродяга снова провел рукой над ключом. И снова его пальцы кольнула слабая искорка — остатки чьего-то колдовства. И тут же скрылась в ровном тепле — последствии недавнего чародейства Пина. Маг устало вздохнул. Опять его друг умудрился все испортить своей самодеятельностью.

Тиллирет привычно накрутил кончик бороды на палец. Чертовщина какая-то получается. Вот уже во втором из четырех великих государств Бродяге приходится ломать голову над местными загадками. Эдак можно из известного мага превратиться в обычного деревенского сыскаря. И самое интересное и при этом обидное, что магия в обоих случаях оказалась совершенно бессильна. Да, видать, не ту профессию выбрал Тилли в свое время.

От издевательских размышлений о собственной беспомощности и нецелесообразности Тиллирета отвлек раздавшийся позади шорох. Удивленно обернувшись, маг увидел, как перед ним плавно распахнулось окно портала. Что-то сверкнуло, и Тиллирет потерял сознание.

Я кувыркался в свое удовольствие на снегу, лениво подрыгивая задними лапами, пока черноклокий ползал под окнами дворца в поисках хоть каких-то следов, едва не бороздя белую кристаллическую поверхность крючковатым носом.

— Может, уже хватит бездельничать? — в очередной раз рыкнул он на меня. — Это же ты у нас обладаешь отменным нюхом, так почему я должен выполнять твою работу?

— Может быть, потому, что здесь нечего вынюхивать? — предположил я, переворачиваясь со спины на брюхо.

Черноклокий обиженно засопел и уселся рядом.

— Тогда чего будем делать? Тилли с нас шкуру снимет, если мы не отыщем Илхеаса самое малое к следующему утру. А как его искать, если нет никаких зацепок?

— Не знаю, — рассеянно ответил я, прихватывая пастью посыпавшийся сверху снежок. Эх, хорошо! Так и тянет зарыться мордой в сугроб, а потом долго, с удовольствием отряхиваться.

Черноклокий вдруг набрал снега в ладони, скомкал и высыпал мне прямо на морду.

— Эй, ты чего? — оторопел от неожиданности я.

— Игра такая есть, "снежки" называется, — коварно улыбаясь, сообщил мне тот. Я обиженно надулся. Ему хорошо, у него вон какие лапы, а я как буду эти самые снежки лепить?

Неожиданно черноклокий подскочил на месте и устремился во дворец.

— Что случилось? — в два прыжка нагнав его, поинтересовался я.

— Во дворце только что открылся портал. Или это Тилли балуется, или…

Или у нас очередные большие проблемы, без слов понял я и прибавил ходу.

Открыв глаза, Тиллирет увидел, что находится в незнакомом помещении, прикованный за ногу к влажной каменной стене. Напротив, свернувшись клубочком и мирно посапывая, лежал светловолосый мужчина, точно также стреноженный цепью.

— Эй! — осторожно позвал Тиллирет.

Мужчина глубоко вздохнул, просыпаясь, перевернулся на другой бок и приподнял голову. У Бродяги отвисла челюсть. Из-под спутанных светлых волос на него смотрел король Борунда Илхеас.

— Ваше величество? — от удивления Тиллирет чуть не подавился этими словами. — Что вы здесь делаете? Как вы здесь оказались? Вообще, где мы и что происходит?

Правитель Борунда наконец разглядел в полумраке своего сокамерника, и его брови удивленно взметнулись вверх, скрывшись под густой светлой челкой, спадающей на лоб.

Черноклокий с ужасающим воплем разнес в щепки дверь, ведущую в комнату хозяина (при помощи заклинания, конечно же, а вы что подумали?), и мы оказались внутри. Одни. Больше в комнате никого не было.

— Тилли, дружище, где ты? — дрожащим голосом позвал черноклокий.

Белошерстый не отзывался. Оно и неудивительно, если учесть, что отсутствовал даже его запах. Хозяина явно похитили. А я остался один на один с бестолковым, сумасбродным и совершенно неприспособленным ни к чему черноклоким. Ох, мамочки, дядьки, за что мне это!

Черноклокий присел на краешек кровати и задумался.

— О чем думаешь? — оживился я. Может, он не так уж и плох? — Есть какие-нибудь идеи?

— О еде я и думаю, — печально ответил Пин. — Очень кушать хочется.

Я отвернул морду в сторону и изо всех сил приложил черноклокого хвостом по голове.

Нет, положительно, с этим человеком совершенно невозможно работать.

Илхеас уселся поудобнее, с любопытством разглядывая своего неожиданного сокамерника.

— Ну и ну! Глазам своим не верю! Тиллирет, откуда вы здесь взялись?

— Из вашего дворца, — не удержавшись от изрядной доли ехидства в голосе, ответил маг. — Прямиком из отведенных мне покоев. А как вы-то здесь оказались? Ведь мы, несомненно, находимся в темнице, что в таком месте может делать король, да еще и прикованный за ногу к стене?

— Да я и сам точно не знаю, — пожал плечами тот. — Вечером уснул в своей кровати, утром проснулся уже здесь. Это было… дайте-ка припомнить… Какое сегодня число? Да, это было около двух недель назад. А в целом знать ничего не знаю, ничего не видел, не слышал и не помню. И вообще, кажется, ночь на дворе, спать пора.

С этими словами Илхеас повернулся к магу спиной и старательно засопел.

— Ну уж нет! — пробормотал Тиллирет себе под нос, тщательно примерился, старательно вспомнил все унижения и оскорбления, перенесенные время пребывания во дворце и изо всех сил приложил правителя Борунда пяткой в бок.

— Что же делать, что же делать? — на одной ноте противно завывал черноклокий. — Где же Тилли, где же Тилли?

Я оскалил зубы и недвусмысленно покосился на топчущуюся перед носом костлявую ногу. Стенания временно прекратились, а сама нога поспешила убраться в сторону. Я снова опустил нос к полу, пытаясь унюхать хоть что-нибудь.

Бесполезно. К тому же нос замерз окончательно. И впрямь, впору садиться рядом с черноклоким и начинать подвывать "Где же Тилли?". И куда белошерстый мог подеваться? А этот бестолковый черноклокий даже не смог магический след вовремя найти. Опять что-то не то наколдовал, все вокруг засияло, заискрилось, потом что-то коротко ухнуло и все пропало. В смысле, все следы, и магические, и обычные. Елки зеленые, я уже волноваться начинаю! Что же могло случиться с хозяином?

Думай, Бес, думай. Значит, Пин сказал, что почувствовал открывающийся портал. Тилли его открыть не мог. То есть мог, только ему это не нужно было. Не решил же он в самом деле сбежать от нас? Значит, портал открыл враг, и он же похитил белошерстого. Зачем?

— Какое-то дурацкое королевство! — в отчаянии воскликнул я, сильно стукнув хвостом по полу и нечаянно попав черноклокому по лапе. Тот негромко всхрюкнул и поспешно начал жевать бороду, чтобы не заорать в голос. Вот может же промолчать, когда хочет! — Сначала пропал Король, затем Тилли. Здесь что, все время кто-то пропадает?

Вопрос был, разумеется, исключительно риторический, и уж я, конечно, никак не рассчитывал услышать в ответ:

— В последнее время да, постоянно кто-нибудь пропадает.

— Ой-ой-ой! — вскричал Илхеас со смесью боли, удивления и раздражения, вскакивая на ноги. — Что такое?

— А? Где? Что? — Тиллирет завертел головой по сторонам. — О чем это вы, ваше величество?

— На меня что-то упало! — встревожено заявил король, оглядываясь в поисках ударившего его предмета. Не обнаружив ничего подходящего, он с подозрением уставился на мага. — Или это вы меня ударили?

— Я? — искренне удивился Тиллирет. — Ударить королевскую особу? Да как же я могу?

— Тогда…, - растерялся мужчина. — Тогда что же это было?

— Наверное, вам это приснилось, — вкрадчиво предположил Тилли, украдкой потирая отшибленную о мускулистый бок величества пятку.

Окончательно сбитый с толку правитель озадаченно замолчал.

— И все же, ваше величество, — напомнил маг, — что происходит? Ведь все это время я своими глазами лицезрел вас во дворце. Как же вы можете находиться в темнице целых две недели?

— Говорю же, я сам ничего не понимаю, — раздраженно отозвался король, щупая пострадавший бок. — С того момента, как я сюда попал, и до того момента, как сюда попали вы, я не видел ни одной живой души, даже крысы не пробегали. Еда появляется сама собой, и точно так же исчезает пустая посуда. Освещение явно магическое, вон под потолком что-то светящееся плавает. И уж я никак не мог находиться в то же самое время во дворце. Да я и о приезде вашем не знал!

— Об этом никто не знал, в том числе мы сами, — буркнул себе под нос Тиллирет, осматриваясь. Обычный каменный мешок, без окон и дверей. В такие раньше, лет сто назад, сажали, спуская их через отверстие в потолке, приговоренных к смертной казни, обреченных на гибель от голода, холода и медленно возрастающей жажды. Стекающие по влажной стене капельки воды только усиливали страдания узников, сводя их с ума своим видом, но невозможностью напиться. И как, скажите на милость, в такое место умудрились попасть король Борунда и один из лучших магов Империи?

Тиллирет поднялся на ноги и задрал голову, чтобы приглядеться к светлому пятну над головой. Цепь протестующее лязгнула, напоминая о себе. Бродяга раздраженно потряс закованной ногой, буркнул пару слов, провел ладонью над железным обручем, обхватывающим лодыжку, и цепь, коротко и возмущенно брякнув, упала на каменный пол. Илхеас раскрыл рот и вытаращил глаза.

— Э-э-э…, - тыча пальцем в сброшенные оковы, произнес потрясенный правитель. — Э?

— Волшебник я или нет? — гордо расправил плечи Тиллирет. — А какие цепи способны удержать настоящего мага?

— Э! — снова напомнил о себе Илхеас, громыхая собственной цепью. — Э-э-э!

— Ах да, — опомнился маг и проделал над вторыми узами те же действия, что и над своими собственными. Когда король Борунда поднялся, размялся и наконец-то закрыл рот, Бродяга сухо сказал: — Обхватите меня за плечи и держитесь покрепче, ваше величество. Попробуем найти отсюда выход.