— Чтож, будем надеяться, изумруд здесь, — пессимистично пробурчал Тиллирет, разглядывая наваленную до потолка кучу. Пин, не теряя времени, уже копошился неподалеку, раскладывая вещи на две кучки: полезную и бесполезную. Пока что первая была гораздо меньшего размера.

Бес шустро вскарабкался на самый верх и принялся энергично рыться в груде выброшенных друидками предметов. Вскоре в поле видимости остался только подергивающийся из стороны в сторону хвост.

Тиллирет скептически осмотрел высящуюся перед ним гору. Лезть туда как-то не хотелось, поэтому маг решил пока обойти ее кругом, чтобы в полном объеме оценить масштабы предстоящей работы. В это же время Пинмарин, заметивший что-то заинтересовавшее его, торопливо направился в противоположную сторону.

Через несколько шагов Тиллирет наступил на что-то неожиданно мягкое. Маг с любопытством наклонился, чтобы рассмотреть, куда это он вступил, но тут же с брезгливостью отшатнулся. Его левая нога плотно увязла в подозрительной коричневой субстанции.

— Вот дерьмо! — шокировано выругался Тиллирет.

— И вот дерьмо, — эхом отозвался Пинмарин. — Да тут повсюду дерьмо! Тилли, куда мы попали? Это что, общественная уборная?

— Хороший вопрос, — пробормотал маг, судорожно оглядываясь по сторонам. Кучка, в которую он так неосторожно наступил, была относительно свежая, а значит, тот, кто ее оставил, вполне мог оказаться неподалеку.

Шли минуты, Тиллирет чувствовал, как по спине медленно скатываются капельки пота, неподалеку хрипло дышал Пин, а наверху каменной статуей застыл настороженно прислушивающийся чупакабра. Однако хозяин кучки так и не показался, и маги вздохнули с облегчением.

Возможно, это следы того зверя, которого мы с Бесом слышали ночью, подумал Бродяга. Если это так, то стоит поторопиться с поисками, чтобы убраться отсюда до его возвращения.

И маги, и чупакабра с удвоенной энергией приступили к поискам. Через несколько часов большая куча разделилась на несколько поменьше, в воздухе вились клубы пыли, Бес, вывалив язык, нашел местечко почище и устало растянулся на полу, а Тиллирет с Пинмарином вяло ковырялись в еще не осмотренных остатках. А изумруд так и не был найден.

— Может, мы ошиблись храмом? — наконец неуверенно предположил Пинмарин, с трудом разгибая затекшую спину. — Или друидки перепутали, где они оставили камень?

Бродяга только устало вздохнул в ответ. С одной стороны он был даже рад тому, что изумруда здесь не оказалось, ведь теперь у него была отличная возможность побыть с Амальтонеппой еще некоторое время. С другой стороны, маг прекрасно понимал, что не может до бесконечности затягивать с поисками и рано или поздно нужно будет что-то решать. А где теперь искать изумруд, если этот храм был единственной зацепкой? Методично объезжать все возможные места, где может храниться камень, магу очень сильно не хотелось.

— Да, приходится признать, что мы ошиблись, — неохотно выдавил из себя Бродяга. — Камня здесь явно нет. Давайте вернемся в селение друидок и еще раз расспросим Амальтонеппу.

Пинмарин согласно закивал головой и подхватил огромный мешок, в который складывал свои трофеи. Мешок громко затрещал, но выдержал, и Пин из последних сил потащил его к выходу из храма. За ним устало плелись Тиллирет и Бес.

Когда мы уже подошли к выходу, я с удивлением заметил, что солнце начало садиться. Ничего себе, мы целый день проковырялись в этой свалке, да еще и безрезультатно. Даже не знаю, веселиться мне по этому поводу или переживать.

Жадина черноклокий надрывался впереди, таща по полу свой мешок. Я ему просто поражаюсь, тут лап под собой не чувствуешь от усталости, а он еще и такую тяжесть волочит. Воистину я не понимаю людей! А этот пыхтит, сопит, кряхтит, но не сдается.

Черноклокий первым перешагнул порог и тут же уселся на землю.

— Все, я дальше не пойду, — жалобно произнес он, умоляюще косясь на Тилли. — Давай переночуем здесь, а утром вернемся к друидкам.

Хозяин недовольно пожевал губами.

— Не хочется мне задерживаться в этом месте, уж больно подозрительно все вокруг. Давай хотя бы отойдем подальше в лес.

— Больше ни шагу не могу сделать, — тоскливо протянул Пин. — Честное магическое слово!

Белошерстый был явно недоволен, но другого выхода не было. Не тащить же черноклокого с его огромным мешком на себе?

Мы расположились на ночлег, на том же месте, что и накануне. Я было попытался разнюхать обстановку и сильно удивился тому, что ничего не чую, но потом вспомнил, почему так, и поинтересовался у белошерстого, когда закончится действие его заклинания. Хозяин потер собственный нос, поморщился и утешил меня, что к утру все пройдет. Не скажу, что меня это привело в бешеный восторг. Покрутившись на месте, я наконец устроился поудобней, свернулся калачиком и провалился в глубокий сон.

Наполненный тяжелым физическим трудом и избытком эмоций день возымел свой эффект — Тиллирет заснул сразу же, как только прикрыл веками глаза, словно рухнул в темный и пустой колодец. Усталость была так велика, что даже сны никакие не снились. Тем более странным оказалось то, что посреди ночи маг ни с того ни с сего проснулся.

Голова казалась набитой булыжниками вместо мозгов, а глаза так и норовили закрыться вновь, но что-то внутри тихонько свербело, не давая Бродяге отключиться. Мощным волевым усилием он заставил себя сесть и оглядеться.

Неподалеку негромко похрапывал Пин, скрутившись узлом вокруг мешка с драгоценностями, а чуть дальше темным холмиком лежал Бес. Тихо. Темно, луна не желала сегодня дарить свой свет и старательно пряталась за невесть откуда набегающими облаками.

— Ну и чего мне не спится? — спросил сам себя Тиллирет.

Облака становились все плотнее, и видимость, и без того довольно паршивая, ухудшилась окончательно. Потряся головой, чтобы вытряхнуть из нее остатки сна, Бродяга подполз к чупакабре и пихнул того кулаком в бок.

— А? Чего? — сонно вскинулся тот.

— Ты ничего не чуешь? — пытаясь разглядеть хоть что-нибудь вокруг, прошептал маг.

— Издеваешься, да? — обиделся зверь.

— Ах да, точно, — смутился Тиллирет. — Ну, может тебе внутреннее чутье что-то подсказывает?

— А это что? — заинтересовался Бес и поднялся на лапы. — Это где?

— Ну, например, когда вдруг просыпаешься посреди ночи, потому что тебе что-то показалось, — кое-как пояснил маг.

— А, ты про эту… как ее… индуикцию, — после непродолжительного молчания сообразил чупакабра. — Да, бывает такое.

— Интуицию, — машинально поправил зверя Бродяга, внимательно вглядываясь в окончательно почерневшее небо. Облака сбились в густой темный клубок, быстро увеличивающийся в диаметре. — И прямо сейчас она мне подсказывает, что к нам приближаются неприятности.

Ву-ух, вух, вух! Звук возник из ниоткуда и начал стремительно приближаться. Темный клубок, который Тиллирет ошибочно принял за скопление облаков, неожиданно обрел крылатый силуэт, пикирующий с неба прямо на место их ночлега.

— Быстро в лес! — сипло выдавил из себя маг, подталкивая чупакабру.

— А как же? — растерянно воскликнул Бес, глядя на безмятежно дрыхнущего Весельчака.

Тиллирет решил вопрос быстро и просто, дав приятелю мощного пинка, и шепотом велел тому отправляться в лес. Пин спросонья понял только одно: надо куда-то бежать и, размахивая руками и голося, со всех ног устремился в храм.

— Да не туда, придурок! — в сердцах прошипел Тиллирет, умудряясь перехватить друга на полпути и развернуть в нужном направлении.

Дрыгающаяся и вопящая фигура пронеслась в противоположную сторону и скрылась в зарослях колючек. После чего сплошной звук разорвался на череду коротких и не всегда приличных возгласов. Бродяга и чупакабра поспешили следом и укрылись за ближайшими кустами. На поляне остался только позабытый Пином мешок.

Темная фигура гулко опустилась на землю и сложила оказавшиеся при ближайшем рассмотрении гигантскими крылья. Круглая, как шар, голова шумно обнюхала мешок, двери храма и ближайшую часть кустарников, по счастью, не ту, где скрывались Тиллирет с Бесом. Существо явно было сильно раздражено и скребло когтями по земле. Видимо, не удовлетворившись этим, оно провело передней лапой по стене храма. Раздался оглушительный скрежет. Чупакабра нервно икнул.

— Теперь-то я знаю, кто оставил те отметины в залах, — чуть слышно прошептал он.

Ох, как-то все меньше и меньше мне это нравится. Ну и что, скажите на милость, нам делать с такой громадиной? Да она, если зайдет внутрь храма, головой потолок будет задевать, а потолки там высокие, четырех белошерстых друг на друга поставить можно, да еще и пол-черноклокого сверху поместится. По крайней мере, теперь понятно, кто шумел прошлой ночью.

Из-за облаков осторожно выглянула луна, словно сомневаясь, стоит ли это делать, и при ее робком свете я сумел разглядеть незваного гостя.

Первое, что можно о нем сказать — он огромен! Второе — он отвратительно безобразен.

Круглая голова ровно посередине разделялась безгубой щелью, из которой под всевозможными углами торчали длинные кривые зубы. Маленькие глазки посажены так глубоко, что даже не отражают света, как у других нормальных зверей, этаких две черные и холодные ямы. Носа я сперва даже не заметил, лишь потом обратил внимание на две темные точки, прячущиеся между пастью и глазами. Ушей я не увидел вообще. Как и шерсти, все мускулистое и коренастое тело ночного визитера было покрыто широкими пластинами чешуи. А вот от хвоста остался только куцый фрагмент. Интересно бы узнать, кто мог сделать подобное с такой громадиной.

— Ты знаешь, кто это? — шепотом спросил я у белошерстого. Тот задумчиво трепал бородешку, с нехорошим прищуром разглядывая создание. В ответ хозяин лишь молча пожал плечами. Интересненько!

Тем временем зверюга продолжала старательно обнюхивать все вокруг, постепенно приближаясь к нам. И чем ближе она подходила, тем меньше мне нравилась. Например, уже тем, что в довесок к мощным зубам имела длинные и острые когти, способные с легкостью раздробить камень или чью-нибудь не слишком умную головушку.

Белошерстый положил руку мне на загривок, молча подталкивая вглубь зарослей. Я медленно попятился, не сводя глаз с сопящего монстра.

Бес отполз на безопасное расстояние, и Тиллирет уже собирался последовать за ним, как неожиданно его внимание привлек странный отблеск, исходящий одной из чешуек на правом плече чудовища. Маг напряг зрение…

— Быть не может! — не удержавшись, в полный голос воскликнул он и тут же зажал себе рот обеими руками, но было поздно. Зверь услышал его и радостно взревел, разорвав ночную тишину жутким хрипом. Тиллирет поспешно бросился наутек, слыша, как сминаются кусты под тяжелыми лапами преследователя. И если твердой шкуре монстра колючки местной растительности были нипочем, то Бродяге приходилось очень туго. Продвижение вперед очень скоро сильно замедлилось, одежда оказалась порванной в клочья, а все тело было покрыто многочисленными мелкими, но невообразимо зудящими царапинами. Тиллирет уже спиной чувствовал горячее дыхание зверя, ощущал, как в него впиваются острые клыки, как откуда-то из-под ног выскочил чупакабра, хвостом сбил мага с ног и поспешно утрамбовал в какую-то глубокую нору. Оба затаили дыхание и насторожили уши, но, к их огромному облегчению, чудовище прогалопировало мимо.

Выждав некоторое время и убедившись, что монстр не думает возвращаться, Бес недовольно осведомился:

— Ты чего разорался? Жить надоело?

Маг, припомнив причину, возбужденно замахал руками, заехав чупакабре по голове:

— Изумруд! Он здесь, я нашел! Мы не ошиблись, и друидки не соврали!

— Ну и где же он? — скептически осведомился Бес, торопливо уворачиваясь от очередного удара разошедшегося чародея.

— Где, где… У этого нехорошего создания на шкуре! Прямо под одной из чешуек застрял! Видимо, это существо уже некоторое время обитает здесь, а в храме прячется от непогоды или просто во время сна. Наверное, он спал на той куче, вот и приобрел себе украшение.

Бес помолчал некоторое время, затем осторожно уточнил:

— Ты уверен, что это тот самый изумруд?

— Я должен все проверить, но сомневаюсь, что здесь найдется что-либо похожее. Это без сомнений он.

Человек и зверь внимательно посмотрели друг на друга.

— А как?.. — начал было Бес, но его прервал дикий, полный ужаса вопль.

— Пинмарин!

— Черноклокий! — в один голос воскликнули Тиллирет и чупакабра, и бросились прочь из укрытия.

Вот елки зеленые, я совсем забыл про черноклокого. Ведь знаю же, что у него поразительная способность находить себе неприятности на ровном месте. И видел, что чудовище направилось в ту же сторону, куда до этого побежал Пин. И как-то даже не сопоставил одно с другим. Ох, надеюсь, мы успеем вовремя!

Впереди все время раздавались крики, взрывы, свист, рев и какой-то другой шум, который я не смог опознать. Черноклокий изо всех сил держал оборону, а мы со всех ног неслись ему на подмогу, благо по следам нашего противника перемещаться было гораздо легче, чем убегать от него. Промчавшись через заросли, монстр оставил следом за собой широкую полосу вытоптанного и поломанного кустарника.

К моему огромному облегчению, мы успели. Когда мы выбежали на место поединка, надо сказать, весьма плачевно выглядящее даже при лунном свете, черноклокий с удивительным проворством скакал по свежевыжженной полянке, ловко уворачиваясь от когтей и зубов противника.

— Бес, — белошерстый ухватил меня за шкирку, вынуждая остановиться. — Сможешь вытащить камень из-под чешуйки, пока мы с Пином будем его отвлекать? Сомневаюсь я, что мы сможем одолеть такую громадину.

Я старательно присмотрелся, пытаясь обнаружить искомый предмет. Где там хозяин увидел камень? А, вот, что-то похожее на плече. Однако! Высоковато, допрыгну ли?

Я уселся на землю и старательно почесал себя за ухом, краем глаза поймав возмущенное выражение на обращенной ко мне морде черноклокого. А, была — не была!

— Я попробую, но ничего не обещаю.

— Постарайся, — с этими словами белошерстый поспешил вступить в сражение.

Я остался на месте, пытаясь придумать, как забраться на крутящегося волчком монстра с минимумом вреда для собственного здоровья. Думается мне, что просто влезть на него не получится, эта чешуя должна быть тверже камня, мои когти просто соскользнут с нее. Залезть на дерево и спрыгнуть сверху? Сложновыполнимо, так как черноклокий все близрастущие деревья уже уничтожил и с методичным фанатизмом продолжает истреблять все, что выше его собственного роста, по-моему, так увлекся, что и про чудовище забыл. А, нет, не забыл, вот только что попытался выбить тому глаз каким-то заклятьем, но промахнулся. Ой!

Я еле успел отпрыгнуть в сторону от летящего в меня заклинания, и решил, что пора бы уже начать действовать, пока я еще целехонек и живехонек.

Вблизи монстр оказался еще больше и еще ужаснее, к тому же на месте он, естественно, стоять не собирался, и я никак не мог примериться даже для пробного прыжка, вынужденный все время уворачиваться от когтистых лап и свистящих мимо заклинаний. Пропрыгав блохой несколько минут, я понял, что так ничего не добьюсь. Видимо, это понял не только я, но и белошерстый, потому что я ощутил, как знакомая невидимая рука схватила меня за шкирку и подбросила вверх.

Ай, слишком высоко! Я перышком подлетел над спиной чудовища, каким-то чудом извернулся в полете и жадно вцепился зубами в нужное место. Что-то громко хрустнуло, оставалось только надеяться, что это не были мои зубы, но зацепился я удачно, точно за камень. Вот только вытаскиваться он не собирался.

Я повис на изумруде, как белка на недозрелом желуде, дергаясь всем телом в попытке расшатать его. Рот заполнила соленая кровь, похоже, зуб я все-таки сломал, но боли в ажиотаже совсем не чувствовал. Елки зеленые, врос этот камень, что ли?

Монстр наконец сообразил, что с ним происходит что-то не то, и с возмущенным ревом повернул свою безобразную морду ко мне. Огромная пасть распахнулась, приготовившись меня съесть, я крепко зажмурил глаза, мысленно попрощался с дядькой, Крадой и множеством родственников, друзей и просто знакомых.

Но намертво стиснутых челюстей так и не разжал.

Прощай, Крада! Прости, любимая, но, видимо, не суждено нам больше поваляться на теплом летнем лугу.

Тиллирет сперва не сообразил, на что это отвлекся противник, а когда понял, страшные челюсти уже смыкались, грозя откусить Бесу голову. Пинмарин, тоже разглядевший, какая опасность грозит им спутнику, вскрикнул в ужасе, и запустил что-то мощное даже на вид прямиком в закрывающуюся пасть, но немного опоздал. Заклинание достигло своей цели, но секундой позже острые зубы пронзили тело чупакабры, тот глухо взвизгнул и забился в стиснувших его челюстях, а монстр одним рывком отодрал его от себя, словно надоевшую пиявку. В это время заклинание наконец-то вступило в действие, чудовище словно поперхнулось и застыло, выронив Беса из пасти на землю. Тот бесформенной кучей рухнул вниз и больше не шевелился.

Монстр попытался было взвыть, но из его горла вырвался только глухой сип и брызги крови. Длинные когти взрыли землю, зверь дрожал всем телом и с трудом дышал, а из пасти вниз стекал все увеличивающийся темно-красный ручеек.

— Чем это ты его так? — негромко поинтересовался Тиллирет, разрываясь между тревогой за Беса и вполне закономерным любопытством.

— А я помню? — в своей манере ответил Пин, пожав плечами.

Улучив момент, Бродяга подбежал к чупакабре и с натугой оттащил его в сторону. Маг немало рисковал, приближаясь к бьющемуся в агонии чудовищу, но беспокойство за жизнь друга оказалось сильнее.

Небо начало быстро светлеть, наступал рассвет, и при свете восходящего солнца Тиллирет смог разглядеть раны своего питомца. Выглядел Бес просто ужасно, но, к облегчению мага, был жив. Длинные клыки прошили его тело насквозь в нескольких местах, из носа и рта безостановочно шла кровь, а в зубах был крепко стиснут крупный камень цвета молодой весенней листвы.

— Ты все-таки его достал, — прошептал маг, осторожно гладя Беса по голове. На глаза Бродяги навернулись слезы, он никак не мог решить, с чего начать исцеление чупакабры, чтобы не причинить тому еще большей боли. Пин в это время ходил кругами вокруг поверженного чудовища, на всякий случай, ну, например, вдруг тот решит ожить, и думал, как бы лучше добыть трофейную чешуйку. Помощи от Весельчака все равно бы никто не принял, поэтому он здраво рассудил, что нечего мешаться более опытному товарищу.

Пошмыгав носом, Тиллирет взял себя в руки и приступил к исцелению Беса. Конечно, чтобы окончательно залечить такие страшные раны, понадобится не один день, но сейчас нужно было в первую очередь постараться остановить кровотечение и устранить хотя бы часть внутренних повреждений. И маг собирался выложиться на полную катушку, даже если потом надолго останется без сил.