«Мне подменили жизнь…» – эта строка, часто цитированная на предыдущих страницах, не имеет ко мне самой ни малейшего отношения, и мне хотелось бы это подчеркнуть. Речь идет о других, о людях, судьба которых представляется мне интересной и достойной повествования. В моей же собственной жизни все значительные изменения – не подмены! – происходили исключительно по моей собственной инициативе, и ответственности за них никто, кроме меня, не несет.

Одним из таких изменений – повторяю: заменой, не подменой! – стало вытеснение русского языка французским. Как именно это происходило и по каким причинам – не суть важно, важно то, что начиная с определенного момента я на долгие годы перестала писать по-русски, если не считать дружеской переписки.

Эта книга – не исключение. Она писалась и «думалась» по-французски, и издавая ее – в Европе, для европейского читателя, – я была твердо уверена, что по-русски она не выйдет никогда. Изменение этого решения поставило меня перед необходимостью не перевести, а заново переписать весь текст, иначе говоря, заново продумать его в иных лингвистических, исторических и культурных категориях.

Российскому читателю нет нужды объяснять, что такое комсомол или бычки в томате, он об этом знает не понаслышке и на своей шкуре испытал прелесть жизни в коммуналке и стояние в очередях за всем, начиная от колбасы и кончая билетами на «Лебединое озеро». Такого рода этнографическим подробностям, столь важным для европейского читателя, в русском варианте было не место, и я по мере возможности убрала их, ограничиваясь упоминанием вскользь вместо подробного описания. И наоборот, появилась возможность добавить кое-какие детали, которыми пришлось пожертвовать во французском варианте, где они требовали слишком громоздких объяснений.

Но главной проблемой оказался собственно стиль – воссоздание средствами русского языка той атмосферы, той интонации, которая по-французски возникала в процессе написания сама собой. За вольное или невольное отторжение от родного языка пришлось заплатить высокую цену, процесс «обрусения» очерков был долгим и мучительным, и если в результате получилось более или менее полноценное повествование, этим я всецело обязана поддержке друзей, которые сначала убедили меня в необходимости русского издания, а потом помогли в ходе работы, читая рукопись на разных стадиях. А также доверию издателя. И усилиям редактора. Всем им – искренняя благодарность и низкий поклон.

Шартр, ноябрь 2016 года