Солдаты шли колонной, а впереди маленький, в плаще. И ручей их не задержал. Они сапожищами по ручью. И каски их немецкие сверкали на солнце…
Хэк! Хэк! Хэк! - топали сапожищи.
Лёша весь сжался и зашептал:
- Проходите мимо… Проходите мимо… Дорожка, дорожка, кривая дорожка, уведи их в лес, подальше в лес, сама знаешь куда…
Тот, в плаще, остановился. Все тоже остановились, и он сказал незвучным таким голосом, показывая на салотопку:
- Гебен зи ахт! Айн зеер фердэхтигес хауз! (Ну-ка, посмотрите! Очень подозрительный дом!)
Двое солдат отделились от колонны и направились к дому. Дёрнули за дверь - вошли.
Лёша закрыл глаза, зашептал:
- Ой, мамочка! Я всегда буду тебя слушаться. Только чтоб они не нашли… Чтоб они не нашли…
Скоро солдаты вышли. Один держал в руке Ленину банку из-под консервов. В ней ещё плавали чёрные мальки. Солдат показал начальнику свою находку:
- Зо айне англербойте. Дас клайнфи гибт кайнен мист. (Вот и весь улов. Такой мелочью нас не прокормишь.)
- Это моя! - закричал Лёша.- Моя банка!
Солдат подбил банку ногой, и она полетела в ручей.
- Ласс ди фихер эрст гроссверден. (Пусть эта скотинка сперва вырастет.)
Солдаты засмеялись. А начальник спросил:
- Хает ду да кайнен Ройхераал гефунден? (Ты там копчёного угря не нашёл?)
- Найн… Унд кайне партизанен. (Нет… И партизан тоже нет.)
Вдруг начальник, повернувшись к Лёше, спросил по-русски:
- Ты кого-нибудь здесь видел, мальчик?
Лёша поднял голову: зелёные глаза фашиста смотрели в упор. «Да они совсем волчьи»,- подумал Лёша.
- Нет, никого здесь не было,- прошептал он.
- Добже! -сказал начальник.- А если ты соврал, я тебя палочкой… палочкой.- И начальник взмахнул рукой, показывая, как он это будет делать.
«…Резиновыми палками по людям. Овсяное поле в Забелинах,- вспомнил Лёша,- и крик мамы: «Звери! Звери!»
- Шеф, бальд вирд эс дункель зайн (шеф, скоро станет темно),- сказал солдат.
- Лос геен вир маль вайтер! (Давай пойдём-ка быстрее, быстрее!)- скомандовал начальник.
И солдаты опять затопали. Хэк! Хэк!..
А Лёша стоял и смотрел им вслед.